Грязные чернила

Глава 51

Саммер

– Сейчас я буду ухаживать за тобой, как истинный джентльмен, Рид, – заявляет Лиам, усаживая меня на стул в конце стола, и я прыскаю от смеха.

– Истинный джентльмен не обращается к даме так вальяжно и по фамилии.

Лиам закатывает глаза.

– Сейчас я буду ухаживать за вами, как истинный джентльмен, Саммер Зоуи Рид.

– Мисс Рид будет достаточно, благодарю. – Я величественно ему киваю, и он усмехается.

– Что будете пить, мисс Рид?

– Не знаю. Полагаю, то же, что и вы, мистер Харрис.

– Я буду воду.

– Тогда я тоже.

Лиам смеётся и, не обращая внимания на мои протесты, наливает в бокал красного вина.

– Ты вообще не пьёшь? – спрашиваю я, наблюдая, как рубиновая жидкость наполовину заполняет бокал.

– Очень редко. Итак, ты точно голодная?

– Да.

– Отлично, потому что тут куча еды.

– Ты сам всё это приготовил?

– Нет конечно, я музыкант, а не повар. Приготовил мой хороший друг. Из того самого ресторана, где мы с тобой были. Сначала я думал забронировать у них столик, но когда увидел, сколько там сегодня народу, передумал. Что ты предпочитаешь, рыбу или мясо?

– С ума сойти. – Я разглядываю огромное количество красиво сервированных блюд на столе и сглатываю слюну. Я почти весь день не ела и готова сейчас слона слопать. – Давай мясо.

– Да ты хищница, – улыбается Лиам, ставя передо мной тарелку с ароматным стейком.

Все блюда ещё тёплые, будто их принесли совсем недавно. Лиам садится напротив меня с другого конца стола и делает глоток воды, после чего мы оба приступаем к ужину.

Еда восхитительна, каждый кусочек буквально тает во рту. У этого повара золотые руки. Лиам положил мне в тарелку каждую закуску, что стояла на столе. Он, наверное, думает, я резиновая. Очень предусмотрительно подливал мне вино, когда видел, что бокал вот-вот опустеет. Хочет меня напоить? Не знаю, но его внимание подкупает. Харрис может быть очень галантным, если захочет. Я когда-нибудь разгадаю его настоящего?

– Всё очень вкусно, но в меня больше не влезет, – говорю я, отодвигая в сторону салат и половину стейка.

– Ты же практически ничего не съела. – Харрис подчищает уже вторую тарелку и ещё берётся за десерт. – Попробуй этот крем-брюле, просто ум отъешь.

– Позже обязательно попробую. Я видела дверь, когда мы спускались со второго этажа. Что у тебя там?

– Подвал.

– Звучит жутко.

– Не бойся, это самое интересное место моего дома.

– У тебя там какая-то игровая секс-комната или что-то в этом роде?

Лиам усмехается.

– Нет, я же не Кристиан Грей. Но спасибо, что подала мне идею. Там находится моя студия, бильярдный стол и ещё всякая ерунда для развлечений.

– К тебе часто приходят гости?

– Иногда приходят Пол и ребята из лейбла, но обычно все вопросы мы решаем в общей студии или у Пола дома. Ну и Саша с Тайлером. Я редко принимаю гостей, это утомляет.

– Я тоже тебя утомляю?

– Пока нет. – Лиам улыбается, и я закатываю глаза. – Шучу, Рид. Я вообще-то тоже не любитель вечеринок, но обстоятельства вынуждают, сама понимаешь.

Он доедает свой десерт и расслабленно откидывается на спинку стула. Я делаю глоток вина и разглядываю комнату. Она стильная и со вкусом обставлена, в принципе, как и всё в этом шикарном доме. Есть камин, по углам в больших горшках стоят разлапистые монстеры. На стене висит репродукция картины известного художника.

– Нравится? – спрашивает Лиам, наблюдая, с каким интересом я разглядываю картину.

– Конечно, это же Пикассо. Обожаю его работы!

– Да, «Старый гитарист». Одна из моих любимых картин. Говорят, в ту пору он всё ещё был в поисках своей истинной личности.

Я киваю.

– Именно так. «Старый гитарист» считается одной из самых известных картин его «голубого периода». Депрессия из-за смерти друга съедала его изнутри, в попытке забыться, он преодолевал горе через творчество. В то тяжёлое время он даже писал новые картины поверх старых, так как у него не было денег на покупку новых холстов. Только представь, сколько возможных шедевров потерял мир!

– И снова здравствуй, зануда Рид. – Лиам широко улыбается. – Ты доклад про него писала?

Я закатываю глаза и замолкаю. Я действительно писала доклад про Пабло Пикассо в университете. Всё-то он знает!

– Когда мир увидит твои шедевры? Ты ведь тоже художник.

– Я редко пишу картины, мне больше нравится фотография.

– Мама отдала тебя в художественную школу, потому что ты сама туда попросилась?

– Нет. – Я опускаю взгляд на свои пальцы, крутящие ножку бокала. – Я вообще не хотела ни в эту школу, ни быть художником.

– Зачем же ты тогда в неё пошла?

– Мама заставила. Ей нужно было чем-то меня занять. То, что предлагал отец, типа карате или музыкальной школы, её не устраивало. Идти заниматься финансами и быть бухгалтером, как она, я категорически не хотела. Я гуманитарий до мозга костей.

– Значит, если бы не Элис, ты бы тоже занималась музыкой, как отец? – Лиам вскидывает брови.

Я пожимаю плечами.

– Не знаю. Возможно. Или пошла бы в театр.

– Хочешь быть актрисой?

– Раньше очень хотела. Но это было раньше, когда я была более открытой и раскрепощённой.

– Я удивлён. – Лиам делает глоток воды. – И почему ты закрылась? Почему не вышло?

– Когда я стала заниматься живописью, ушла больше в себя и в это творчество. Особенно когда уехала Саша. Она была для меня огоньком. Без неё мне стало очень трудно, я ещё больше замкнулась в себе. Не могла ни с кем подружиться из девчонок, все меня сторонились. Я думала, что со мной что-то не так, а когда так думаешь, вся решимость что-то делать пропадает. Потом я встретила Сэма, жизнь наладилась, и я стала фотографом. Театр как-то забылся, появились другие заботы.

– Сэм твой бывший?

– Нет.

Лиам хмурится.

– Ты же говорила, что у тебя нет парня.

– Так и есть. – Я провожу ладонями по раскрасневшимся от вина щекам, чтобы хоть немного умерить их пыл, и с интересом смотрю на Харриса.

– Кто он такой тогда? У тебя каждое второе фото в «Фейсбуке» в обнимку с этим «Сэмми». – Он кривит лицо после его имени, и я прыскаю от смеха.

– Сэмми. – Я с теплотой улыбаюсь, вспоминая своего жизнерадостного друга и, будучи немного захмелевшей, решаю немного подразнить Лиама. – Он… мой партнёр.

– Партнёр? – Лиам, сидевший до этого расслабленно и даже чуть вальяжно, выпрямляется и делает большой глоток воды, после чего прочищает горло. – Хм. У вас типа секс по дружбе или что он за партнёр такой?

Я не выдерживаю и смеюсь.

– Сэм фотограф и мой хороший друг. Мы работаем вместе.

– У вас был секс?

– Боже, это важно?

– Просто интересно.

– Нет, секса не было.

– Петтинг?

– Что? Нет! Мы просто друзья, Лиам, учились вместе в универе. Именно он помог мне стать фотографом и научил практически всему.

– Надо же, какой замечательный друг.

Он меня к Сэму ревнует? С ума сойти!

– Так ты, значит, ползал по моей странице в «Фейсбуке»?

– А что, это запрещено?

– Нет, просто неожиданно. И часто ты этим занимаешься?

– Время от времени.

– Почему тогда не добавил меня в друзья?

Он пожимает плечами и вновь откидывается на спинку стула.

– А ты почему не добавила? И не говори, что сама не прошерстила мою страницу.

Конечно же, прошерстила!

– Ну, я редко с кем там общаюсь, только с сестрой и с клиентами по работе. Могу добавить тебя, если хочешь.

– Хочу.

– Окей.

Какое-то время мы сидим молча и просто смотрим друг на друга. Постепенно хмурое выражение сходит с лица Лиама, и на губах появляется лёгкая лукавая улыбка.

– О чём ты думаешь? – спрашиваю я.

– О, крошка, я много о чём думаю, смотря на тебя.

– И о чём думаешь прямо сейчас?

– Думаю о том, какая ты красивая со своими вечно красными щеками и растрёпанными волосами. И если бы ты была моей, я бы подошёл к тебе, намотал на кулак твои длинные волосы, запрокинул голову, засунул свой язык в твой рот по самые гланды и целовал бы тебя, пока не закончится дыхание. Ты бы умоляла меня о продолжении, и я бы трахнул тебя прямо на этом столе. Или на полу. Или на кухне. Или…

– Я поняла!

Боже! Я замираю с бокалом в руке, и мы с Харрисом сцепляемся взглядами.

Что он только что сказал, кроме своих пошлых фантазий?

Если бы я была его.

Я чувствую, как между ног у меня скопилась влага, и ноет так сильно, что становится больно. Я хочу, чтобы он сделал всё то, что только что сказал, прямо сейчас. Я опять одурманена алкоголем и его вниманием, вновь наступаю на те же самые грабли, но ничего не могу с собой поделать. Меня к нему тянет со страшной силой, мои мозги буквально плавятся в его присутствии.

Закидываю ногу на ногу, делаю последний глоток вина и отставляю бокал в сторону. Уверена, все эти похотливые мысли в моей голове из-за алкоголя, так что на сегодня достаточно.

– О чём думаешь ты? – спрашивает Лиам, положив подбородок на сцепленные пальцы рук.

– Ни о чём.

– Ты врунишка. Выкладывай.

– Ладно. – Я неловко ёрзаю на месте. – Что… было бы ещё, если бы я была твоей?

Лиам широко улыбается.

– Всё, что пожелаешь, крошка. Я мог бы воплотить в жизнь твои самые порочные фантазии.

– Ты так в этом уверен?

– Только дай мне шанс, и сама в этом убедишься.

Я сглатываю. Если бы я действительно была его, а он моим, я бы подошла к нему, стянула с него джинсы и оседлала его, чтобы почувствовать его в себе так глубоко, насколько это возможно. Я бы хотела довести его до пика и изнеможения, чтобы он думал только обо мне и ни о ком больше. Чтобы он стонал моё имя снова, и снова, и снова…

– Рид, я практически слышу твои мысли, и если ты хочешь, чтобы я держал себя в руках и соблюдал дурацкие правила, прекращай.

– Что?

Моё лицо тут же заливает краска, и я трясу головой в попытке избавиться от наваждения.

– Ты буквально трахала меня глазами только что.

– Это не так! Я просто задумалась.

Господи, как стыдно. Почему рядом с ним мне так трудно себя контролировать?

– Не стесняйся своих желаний. Мне приятно, что я есть в твоих мыслях, о чём бы ты там ни думала.

– Может, поговорим о чём-нибудь другом?

– Конечно. О чём?

– Предлагаю задать друг другу десять любых вопросов.

– Любых?

– Да, спрашивай, что хочешь. Только отвечаем честно.

– Окей. Уступаю даме.