Грязный Гарри [другой перевод]

Шесть ребятишек радостно поздоровались, а один мальчонка почему-то расплакался.

— Инспектор? — в голосе водителя слышалось сомнение. — Первый раз вижу, чтобы инспектор садился в автобус посередине маршрута. У меня график, мистер, и я должна соблюдать его.

Он вплотную придвинулся к ней, достал из-за пояса «люгер» и прижал холодный ствол к левой груди:

— А ну, заткнись, тупая старая сука! Поезжай, или я размажу тебя по всему автобусу.

Шофер школьного автобуса была сильной женщиной, некоторые даже побаивались ее. Она быстро соображала и ни при каких обстоятельствах не клюнула бы на дешевый трюк, но в глазах этого человека она прочитала смертный приговор.

— Хорошо, — шепотом сказала она. — Куда ехать?

— Прямо. Позже я скажу, куда. Веди машину аккуратно, без рывков. Если затеешь что-нибудь, будешь иметь полный автобус мертвых детей.

— Только не пугайте их. Пожалуйста, не пугайте.

— Все зависит от тебя, леди, — он опустился на переднее сиденье и полой куртки прикрыл «люгер». — Знаете какую-нибудь песню, ребята?

Они хором прокричали название.

— Давайте споем «Старого Макдоналда», — стараясь перекричать их, предложил человек. — Ее-то я точно знаю.

И он затянул песню — его резкий напряженный голос временами подрагивал и срывался на фальцет, когда водитель переключала передачи или автобус подпрыгивал на рытвинах.

«Старый Макдоналд на ферме жил, хейя, хейя, хо!

И там своих цыплят разводил, хейя, хейя, хо!..»

День начался для Гарри Каллахэна совсем даже неплохо. В половине девятого, как только он переступил порог управления, зазвонил телефон. Это был дежурный сержант из Парк-стейшн, что в самом центре округа Хэйт-Эшбери. Ночной патруль задержал одного типа, с которым Гарри, вероятно, будет небезынтересно побеседовать, — здоровенный рыжий малый, задержан по обвинению в краже сумочки в парке Золотые ворота.

— Нашего приятеля с Бьена-Виста наконец-то поймали! — крикнул Гарри вошедшему Ди Джорджио. — Неудивительно, что о нем так давно ничего не было слышно, — он переключился на дамские сумочки.

Это был он, но Гарри пришлось провозиться до обеда, прежде чем тот наконец сознался. Точнее, раскололся, как гнилой орех, всхлипывая и размазывая по грязной физиономии сопли, — он очень переживал, что один старичок от его удара умер. Гарри сказал, что ему тоже это очень неприятно, но ничего не поделаешь — в журнале задержания он зарегистрировал парня как обвиняющегося в убийстве.

Только он было вознамерился распить по чашечке кофе с одним из инспекторов, как позвонил лейтенант Бресслер. Голос его звучал глухо, словно лейтенант плотно прижимал трубку к губам:

— Ты закончил, Гарри?

— О да. Раскололся по всем эпизодам.

— Хорошо… хорошо. Послушай, Гарри. Тебя хочет видеть мэр. Немедленно.

— Мэр хочет видеть меня?

— Это очень срочно, Гарри. Я… я встречу тебя в круглом зале. Поторопись.

К зданию мэрии Гарри подъехал с включенной сиреной. Он припарковал машину в красной зоне и быстро поднялся по ступенькам. Бресслер уже ждал его, на фоне мраморных лестниц и ажурных балюстрад лейтенант выглядел неуместной деталью интерьера. Глаза его беспокойно бегали, он смущенно переминался с ноги на ногу.

— Что случилось, Эл?

— Снова Скорпион, Гарри.

На лице Гарри не дрогнул ни единый мускул, ожидаемого «я же вас предупреждал» лейтенант не услышал.

— Что он натворил на этот раз?

— Пока мы не знаем. Но ситуация угрожающая. Мэр получил от него письмо. Пришло с заказной почтой в девять утра. Он ознакомит тебя с ним, но я прежде хотел поговорить с тобой, — он поставил ногу на широкую мраморную ступеньку и остановился. — Сделай то, что он тебя попросит, Гарри. Сыграй в этот раз по правилам мэра… Начни с центра поля.

В ответ Гарри только усмехнулся: это могло означать все, что угодно.

Они молча поднимались по широкой мраморной лестнице.

— Сегодня утром я получил очень длинный телекс из Спрингфилда, Массачусетс. Они считают, что наш Скорпион — это Чарлз Дэвис, сбежавший из психиатрической лечебницы. Его определили туда в возрасте четырнадцати лет, он из обреза убил своих родителей и младшую сестру. Он сбежал пять лет назад, и с тех пор о нем ничего не было слышно. Все это произошло очень давно, но они полагают, что это он.

— Значит, у него все-таки есть имя, — угрюмо буркнул Гарри. — Ну и что?

— Ну и ничего, — огрызнулся Бресслер. — Я подумал, что это может тебя заинтересовать.

— Пока меня интересует лишь то, что имеет мне сообщить его светлость.

И он зашагал сразу через две ступеньки — чтобы не отстать, Бресслеру пришлось попыхтеть.

Мэр поздоровался с Гарри легким кивком головы, но это было вполне сердечное приветствие. Он был не из тех, кто затаивает злобу на подчиненных, хотя никогда не забывал нанесенных ему обид. Результаты выборов на четыре года сделали его владыкой города, и сейчас он как радушный и уверенный в себе хозяин вел Гарри через анфиладу кабинетов. Работа здесь кипела вовсю. Все телефоны были заняты, а четыре помощника сидели за длинным столом в конференц-зале и пересчитывали пачки двадцатидолларовых купюр.

— Что происходит, господин мэр?

Мэр взял Гарри за рукав и потянул в свой кабинет. Следом вошел Бресслер, и мэр плотно закрыл дверь.

— Я получил письмо от Скорпиона. Оно пришло сегодня утром. Может, он блефует, а может, нет. Скоро мы все узнаем.

— Могу я прочитать письмо?

Мэр взял со стола лист бумаги и протянул его Гарри. Это письмо было похоже на первое — написанное от руки, каждая буква словно сошла со страниц школьных прописей.

В МЭРИЮ САН-ФРАНЦИСКО:

ПРИВЕТСТВУЮ ВАС, УБЛЮДКИ. БОЛЬШЕ ВАМ НЕ УДАСТСЯ МЕНЯ ПРОВЕСТИ, ПРЕДУПРЕЖДАЮ ВАС. МНЕ НУЖНЫ МОИ ДВЕСТИ ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ. КРОМЕ ТОГО, ПРИГОТОВЬТЕ РЕАКТИВНЫЙ САМОЛЕТ С ЗАПРАВЛЕННЫМИ ПОД ЗАВЯЗКУ БАКАМИ. В ЧАС ДНЯ Я ПОЗВОНЮ МЭРУ И РАССКАЖУ ЕМУ О ЗАЛОЖНИКАХ, КОТОРЫХ Я С ПРЕВЕЛИКИМ УДОВОЛЬСТВИЕМ УБЬЮ, ЕСЛИ ВЫ СНОВА ПОПЫТАЕТЕСЬ ПРОВЕСТИ МЕНЯ.

СКОРПИОН

Гарри вернул письмо мэру:

— Уже десять минут второго.

— Еще ничего не ясно, — нахмурился мэр. — Как я уже говорил, не исключено, что это ложная тревога, шутка, так сказать, но кто знает… На всякий случай мы приготовили деньги, сейчас их пересчитывают… В аэропорту Санта-Роза готовится к вылету «Боинг-707».

— Вы все предусмотрели, — Гарри язвительно усмехнулся. — А что вы хотите от меня?

Мэр мгновение колебался, затем снова подошел к своему столу:

— Здесь есть постскриптум… На отдельном листке.

Он повернулся к Гарри, но тому незачем было брать бумагу в руки, крупные буквы прекрасно читались издали:

ДЕНЬГИ ДОЛЖЕН ПРИНЕСТИ КАЛЛАХЭН!

Женский голос из динамика внутренней связи нарушил тишину:

— Господин мэр, вам звонят по второй линии.

Мэр щелкнул тумблером и переключил телефон на внешнюю акустическую систему.

— Мэр слушает.

Присутствующие услышали шум уличного движения, скрип тормозов, рев моторов и пронзительные звуки клаксонов. Рядом большая автострада, автоматически отметил Гарри. Он мгновенно узнал голос убийцы:

— Здравствуйте, мэр. Я хочу, чтобы вы кое с кем поговорили. Это один из ваших водителей, мэр. У меня семь детей из школы на Лотон-стрит, семь дрожащих бедных крошек, мэр. Действительно симпатичные ребятишки. Я захватил водителя и автобус. Что вы на это скажете?

— Одну минуту, послушайте меня, Скорпион…

— Нет, это вы будете меня слушать. Поговорите с водителем. Ну, скажи ему… давай скажи.

Послышался высокий дрожащий женский голос:

— Это была не моя вина. У него пистолет.

— Скажи ему свое имя, сука!

— Плэтт. Миссис Марселла Плэтт. Мне очень жаль, господин мэр, я…

— Все в порядке, — нерешительно проговорил мэр.

Убийца хихикнул:

— Можете не перепроверять эту корову, мэр. Вы же меня знаете. Я никогда никого не вожу за нос. Со мной дети, и если вы начнете хитрить, они будут умирать, один за одним. Надеюсь, это понятно?

Гарри наклонился к самому уху мэра и еле слышно прошептал:

— Постарайтесь затянуть разговор.

Мэр отрицательно помотал головой:

— Сейчас в муниципальном аэропорту Санта-Роза производится заправка «Боинга-707». К тому времени, когда вы туда приедете, деньги уже будут на борту.

— Тяните резину, — повторил Гарри.

— Будьте на этот раз пай-мальчиком, — предупредил убийца. — А мы спокойно и без нервотрепки отправляемся в путь. Полный автобус детей. И не надо никаких полицейских машин. И вертолетов тоже не надо. Вы играете честно, и тогда для детей это будет небольшое веселое путешествие. О’кей.

Мэр старательно избегал взгляда Гарри:

— О’кей. Я гарантирую вам, что не будет никаких проблем. Даю вас слово чести.

Послышался резкий щелчок и затем короткие гудки. Мэр опустил трубку на рычаг.

— Вы сами все слышали.

— Вы обязаны остановить его, — громко сказал Гарри.

На лбу мэра вздулись вены:

— Если только мы попытаемся остановить его, он начнет убивать детей!

— Он в любом случае убьет их — просто чтобы продемонстрировать, как он всех нас презирает. Что же касается меня… Как вы думаете, черт возьми, что меня ждет после того, как я вручу ему деньги? Вы полагаете, он пожмет мне руку и сердечно поблагодарит?

— Риск, конечно, есть.

— Да что вы говорите? Я готов на любой риск, но только не со связанными за спиной руками.

Набухшие на лбу мэра вены превратились в одну толстую синюю веревку:

— Никто не смеет мешать ему. Я дал слово и намерен сдержать его. Это приказ, Каллахэн.

— Прекрасно. Замечательно. Великолепно. Но в таком случае вам придется воспользоваться услугами какого-нибудь другого носильщика.

Он повернулся на каблуках и быстро вышел из кабинета — чеканный шаг и перекошенное лицо инспектора Каллахэна до смерти перепугали секретаршу мэра.

Он ехал на север — позади остался красавец-мост Золотые ворота, по обе стороны автострады безумствовала зелень Марин-Каунти. Через три мили после Новато он заметил школьный автобус и быстро обогнал его по самому крайнему ряду, стараясь как можно ниже пригнуться к рулю. Краем глаза он увидел убийцу, который стоял рядом с водителем и смотрел на детей. Руки его двигались вверх и вниз, словно он дирижировал оркестром. Интересно, чем это он там занимается, подумал Гарри и, уйдя в правый ряд, резко увеличил скорость.

«Быстро-быстро по теченью лодочка плывет…

Счастливо и весело жизнь твоя течет…»

Он пел в одиночестве. Дети испуганно поглядывали на него со своих сидений. Они устали, проголодались и не понимали, что происходит.

— Я хочу домой! — пропищала маленькая девочка.

Убийца с трудом выдавил из себя подобие улыбки:

— Мы едем на фабрику мороженого. Разве ты не хочешь поехать с нами на фабрику мороженого?

— Нет! — заплакала девочка. — Я хочу домой!

— Я тоже! — мальчишка спрыгнул со своего сиденья и побежал по проходу к кабине водителя. На правой руке его была надета бейсбольная перчатка, в левой — учебник.

— Я тоже хочу домой!

Убийца закатил ему звонкую затрещину и швырнул на переднее сиденье. В почти пустом салоне звук оплеухи прозвучал как выстрел. Мальчик удивленно посмотрел на убийцу, лицо его покраснело — он изо всех сил старался не расплакаться.

— Не смейте никого бить! — рассвирепела миссис Плэтт.

— Заткнись, — грубо оборвал ее убийца. — Крути баранку и помалкивай.

До Санта-Розы оставалось двадцать три мили.

Гарри поехал в объезд аэропорта и в самой нижней части спуска резко повернул направо. Он медленно проехал пару миль вдоль бульвара Дрейка и вскоре оказался у въезда на эстакаду через Тихоокеанскую железную дорогу. Здесь начиналось несколько автострад, одна из которых с запада вплотную примыкала к аэропорту и затем через низкую деревянную эстакаду, которую недавно закрыли на ремонт, выводила на скоростное шоссе. За эстакадой Гарри съехал на обочину, снял куртку, проверил «магнум» в кобуре под мышкой, вышел из машины и полез на насыпь.

ОПАСНО — НЕ ПОДХОДИТЬ

РЕМОНТНАЯ СЛУЖБА ТИХООКЕАНСКОЙ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ

Небольшая металлическая пластина была прибита к столбу, буквы едва читались — над этим поработали несколько поколений мальчишек — любителей стрельбы из рогаток и пневматических винтовок. Бросив взгляд на предупредительную надпись, Гарри перешел эстакаду и двинулся вдоль ограждения. В воздухе едко пахло креозотом, ярко сверкали на солнце отполированные рельсы. Гарри добрался до центра эстакады, перелез через ограждение и присел на перекладине. Спина его упиралась в перила, ноги висели в воздухе. Поток машин с юга медленно тек в четырнадцати футах и восьми дюймах под Гарри.

Автобус должен был бы уже появиться, подумал Гарри, но, вероятно, интенсивное движение заставило водителя сбавить скорость. Но не прошло и минуты, и он появился вдали — Гарри отчетливо видел черные буквы на желтых боках. Он поджидал его. Все мышцы тела напряглись, пальцы сомкнулись на выступах перекладины.

О Господи! Машины двигались не быстро, но и не стояли на месте: чем ближе подъезжал автобус, тем больше, казалось, становится его скорость. То, что Гарри собрался сейчас сделать, не пришло бы в голову ни одному человеку, имей он время как следует поразмыслить. У Гарри этого времени не было, и то, что он задумал, следовало делать очень быстро или не делать вовсе. Он видел, что убийца заметил его — на белом пятне лица за ветровым стеклом испуганно сверкнули глаза. Гарри разжал руки, слегка оттолкнулся от перекладины и полетел вниз, поджимая ноги. Он упал на крышу в десяти футах от кабины и уверенно встал на четвереньки. Его сносило назад. Гарри распластался на крыше и отчаянно схватился за багажные поручни — он сорвал ногти, но скольжение навстречу гибели прекратилось. При падении кобура сдвинулась, и сейчас рукоятка «магнума» давила в ключицу, тело от шеи до поясницы пронзила острая боль.

— Ублюдок!

Вопль убийцы превратил детей в перепуганных зверьков, столкнувшихся с чем-то, чего они при всем желании не могли бы понять. Они прижимались друг к другу и незаметно сползали на пол, пытаясь укрыться за спинками сидений. Миссис Марселла Плэтт вцепилась одеревеневшими руками в руль, закрыла глаза и только время от времени вздрагивала. Автобус медленно сносило в левый ряд. Убийца схватил ее за волосы и сбросил с сидения. Она упала на пол, голова свесилась над ступеньками передней двери — женщина кричала на одной ноте, и, казалось, этот крик будет звучать вечно.

Теперь убийца сам сидел за рулем — он вел автобус одной рукой, направляя его в средний ряд и не обращая внимания на сигналы машин сзади. Он до отказа выжал педаль газа и навалился на клаксон, распугивая идущие впереди машины и расчищая пространство для маневра.

— Ублюдок! Вонючая свинья!

Убийца вытащил из-за пояса «люгер», полуобернулся и четыре раза выстрелил, стараясь попасть в разные участки крыши.

Пули прошили тонкий стальной лист впереди и позади Гарри. Не было никакого смысла пытаться угадать траекторию следующих выстрелов, поэтому Гарри остался лежать на том же месте, сжимая руками хромированные поручни по обе стороны крыши. Автобус рыскал из стороны в сторону, дергался, набирал скорость и резко тормозил — убийца отчаянно крутил руль и дергал ручку передач, стараясь сбросить Гарри с крыши.

Прозвучало еще два выстрела, на этот раз по центру, прямо перед головой Гарри — в шести дюймах от его правой руки в крыше образовались две аккуратные дырочки.

Но Гарри уже намотал на руку тигриный хвост.

Только бы они прекратили визжать. Почему они все время кричат? Я же ничего им не делаю… ничего. Почему они не умолкают? Зачем они так кричат?

Он поглядел через плечо. Детей не было видно, но голоса их слились в одном вопле ужаса.

— Заткнитесь, черт побери! Заткнитесь!

Но крик становился все громче и громче. Он махнул «люгером» и затем навел его на голову миссис Плэтт:

— Скажи ублюдкам, чтобы они замолчали! Быстро!

Миссис Плэтт в ужасе закричала. Предназначенная ей пуля пробила стальной экран у переднего сиденья.

Автобус снова вылетел в левый ряд, соскочил на обочину и помчался к длинному забору, за которым на много миль простирался песчаный карьер фирмы «Мерчисон гревел уоркс». Убийца увидел забор лишь за секунду до того, как автобус в него врезался. Он резко вывернул руль вправо, машина снова было полезла на обочину, но центр тяжести оказался слишком высоко, автобус сильно накренился и с ужасающим грохотом повалился на металлический забор. Стальные конструкции под весом машины подались, превращаясь в клочья зазубренного металла. Убийца боролся с рулем, пытаясь вернуть автобус на шоссе, но шины скользили по мягкой глине, машина снова накренилась и, проскользив некоторое время по длинной куче гравия, остановилась.

Гарри поволокло вперед, он слетел с крыши, судорожно хватаясь руками за клубы пыли. Упал на бок, и его сразу же куда-то понесло в потоке красного песка. Он почувствовал, что тонет, и с большим трудом выбрался на твердую землю, по-собачьи отряхиваясь от покрывавшей его пыли. Вскочил на ноги, протер глаза. Автобус был в десяти ярдах, наполовину погребенный в куче щебня, задняя дверь открыта. Выхватив пистолет, он побежал к нему и заглянул в засыпанный пылью салон. Дети ползали по проходу, всхлипывая от страха. Миссис Марселла Плэтт уже возилась с ними, голос ее звучал почти нормально.

— Офицер полиции, — поднял руку Гарри. — Где он?

Дети восхищенно смотрели на него широко открытыми глазенками. Миссис Плэтт чуть не расплакалась от облегчения и вытянула указательный палец:

— Он вышел через ту дверь… прямо там, где вы сейчас стоите.

Гарри повернулся и быстро побежал к покосившимся деревянным корпусам каменоломни.

Отрывисто пролаял «люгер» — убийца стрелял из-за угла гаража. Пули подняли фонтанчики пыли у самых ног Гарри, и он поспешно бросился на землю, одновременно перекатившись вправо, и, прежде чем тело его остановилось, сделал ответный выстрел. Пуля «магнума» разворотила угол деревянного гаража, и убийца стремглав бросился через двор под укрытие высокой постройки из рифленого железа — кожуха сложной конвейерной системы. Гарри еще раз выстрелил — на этот раз прицельно, но убийца петлял из стороны в сторону, и потому пуля попала в нужное место на долю секунды позже, когда там уже никого не было. Гарри тихо выругался и вскочил на ноги. Стреляя на бегу, он пересек двор — он целился в нижнюю часть узкого проема, надеясь хотя бы зацепить убийцу. Он уже почти вышел на одну линию со входом, как у его виска просвистела очередная пуля. Бросившись к длинному узкому туннелю, на несколько сот ярдов прорезавшему холм открытой выработки, он краем глаза заметил тень убийцы. Гарри остановился за столбом и выстрелил. Убийца упал, но Гарри был абсолютно уверен, что промазал.

— Отлично, скотина. Прикидываешься покойником.

Он прокрался вдоль глухо урчащего конвейера и двинулся через туннель, стараясь прижиматься к стене, чтобы тело его на светлом фоне входа не стало мишенью. Пистолет он держал у бедра, вглядываясь в темноту и готовый в любую секунду среагировать на любое движение.

Из ствола «люгера» вырвалось пламя, по туннелю прокатился грохот выстрела. Гарри послал пулю чуть правее вспышки и услышал, как она срикошетила от каменного пола.

Снова заговорил «люгер» — на этот раз слабая вспышка мелькнула рядом с кругом желтоватого света, то есть почти у выхода. Гарри прыгнул в сторону и лег на движущуюся ленту транспортера. Широкое плотное полотно поскрипывало на подшипниках и двигалось в направлении выхода чуть быстрее человека, идущего обычным прогулочным шагом. Гарри спрыгнул с конвейера на выходе из туннеля и заметил, как убийца метнулся мимо насыпей битого камня. Увидев размахивающего «люгером» человека, рабочие побросали лопаты и бросились в разные стороны. Гарри бежал, сокращая дистанцию и сужая сектор стрельбы. Убийца перевалился через низкий проволочный заборчик и скрылся из вида в густой высокой траве.

Гарри пролез под сеткой и пополз через траву. В двадцати футах от забора растительность заканчивалась и начинался спуск к ирригационному каналу. Лента воды лениво струилась среди тростника и речных гиацинтов. Убийца стоял по колено в воде и поджидал его — локтем левой руки он крепко обхватил шею десятилетнего мальчишки.

— Ну давай, полицейский!

Гарри медленно поднялся на ноги, ствол его пистолета замер на одной линии с головой убийцы.

Убийца ухмыльнулся и торжествующе захохотал:

— Глупый мальчишка, верно? Ловит рыбу! И где?! В кретинском ирригационном канале!

Он переместил пистолет, и сейчас ствол «люгера» смотрел прямо в ухо мальчику.

— Брось пистолет, Каллахэн, — без тени насмешки сказал он. — Брось его медленно и плавно, или я вышибу ему мозги!

Святая Дева Мария, молись за меня. Гарри выстрелил не целясь, полагаясь на двадцатилетнюю практику и исправное посещение занятий в тире, — они и только они должны направить мою руку, молил инспектор Гарри Фрэнсис Каллахэн. Убийца дернулся, «люгер» выпал из его руки. Из плеча убийцы хлестал фонтан крови. Мальчик, завывая от страха, бросился в заросли и спрятался. Убийца опустился на колени и стал шарить по мелководью, надеясь найти свой пистолет.

Гарри медленно подошел к нему и несколько секунд молча наблюдал, как тот отчаянно ищет «люгер».

— Скажи-ка мне, сколько раз я стрелял? Пять или шесть? И если пять, есть ли у меня в стволе шестой? По правилам положено пять, но ты же знаешь, как иногда бывает. Забавно… каждый раз все сводится к одному и тому же вопросу: у тебя сегодня удачный день, подонок?

Убийца изогнулся назад, в руке его мелькнул «люгер» — чуть приподняв руку из воды, он выстрелил.

БУМ!

Разрывная пуля «магнума» попала ему в грудь, а «люгер» все продолжал стрелять, все выше и выше задирая ствол в небо, пока убийца падал навзничь в мелкий ирригационный канал. Глаза его уже ничего не видели, но смотрели они туда, где должны были быть звезды, и они там были, звезды, которые выжгло солнце. На поверхности воды появилась тонкая алая струйка и не торопясь поплыла между стеблями цветов.

Гарри долго смотрел на него. Все кончено. Он действовал правильно? Черта с два… Скорпион валялся мертвый в канале, но прежде чем он здесь оказался, дюжина ни в чем не повинных людей прошла через кромешный ад. Прочитав сегодняшний рапорт, Уильям Ти Ротко наверняка сойдет с ума.

Гарри убрал «магнум» в кобуру. Если бы я был действительно нормальным человеком, думал Гарри, я бы выбросил его в воду, а следом швырнул бы полицейский значок. Выбросил бы сам, прежде чем они отберут. Он понимал это, но если бы он был нормальным человеком, разве он выбрал бы профессию полицейского?

Он сел в высокую траву и вдруг понял, что безумно устал. Издалека доносился вой полицейских машин — они уже въехали на территорию каменоломни, и Гарри ждал, когда они подъедут ближе. Завтра будет новый день, его он тоже постарается дождаться.

[1] Полицейский термин, означающий смерть жертвы к моменту прибытия полиции на место происшествия.

[2] Квентин, наряду с Аттикой и Алькатразом, самая знаменитая тюрьма США.

[3] В английском языке большинство ругательств - четырехбуквенные слова.

[4] Социопат – человек, находящийся в разладе с обществом, склонный к антиобщественным поступкам.

[5] Новена – у католиков девятидневная церковная служба.

[6] Мексиканский революционер XIX века.

[7] Кеч – двухмачтовое парусное судно водоизмещением 100-250 тонн.

[8] Тако – мексиканское блюдо из мяса черепахи.