Гувернантка (СИ)

ГЛАВА 7

Я быстро собрала сумку, купила Илье на остановке шоколадку и на автобусе проехала три остановки до их дома. Подойдя к двери и вытащив из сумки ключ, в вдруг замешкалась. Довольно странные чувства испытываешь, когда стоишь перед дверью чужой квартиры, с чужим ключом в руке и должна открыть эту дверь практически в отсутствие хозяев. Да и ключ-то, наверное, принадлежал Наталье. Даже не наверное, а скорее всего ей и принадлежал. На связке не было никакого брелка, должно быть снял деликатный Олег, чтобы совсем обезличить ключи. Дорогой замок бесшумно открылся, и я шагнула внутрь квартиры, а когда собралась закрыть дверь, до меня донесся сдавленный детский крик и следом грубый окрик.

— Заткнись, гаденыш, придушу!

Я бросила сумку на пол и ринулась в комнату. Передо мной открылась потрясающая картина. В кресле, съежившись и забившись поглубже, сидел Илья. Глаза его были закрыты, а по щекам катились крупные слезы. Возле стола, спиной ко мне, стояла Анна и торопливо собирала в прозрачный пакет какие-то документы. Бумаги шуршали и она не услышала, что кто-то вошел в комнату. Илья в этот момент судорожно всхлипнул, а Анна, не оборачиваясь, зло пригрозила.

— Если не заткнешься, считай, ты труп.

— От трупа слышу. — звенящим от напряжения голосом сказала я и направилась к Илье.

Анна оглянулась, прыгнула к креслу и выхватила из него Илью, поставив мальчика перед собой, как щит. Она опередила меня всего-то на каких-нибудь пару секунд.

— Ты?! — не сразу узнала она меня. — Что ты тут делаешь? А ну, отойди к двери!

Ее глаза забегали, она старалась заглянуть в коридор, нет ли там кого-нибудь еще. Потом снова обратилась ко мне.

— Как ты попала в квартиру?

Я помахала в воздухе связкой ключей, которую все еще держала в руках.

— Бросай мне! — скомандовала Анна, ничуть не сомневаясь, что гувернантка не посмеет ослушаться приказа хозяйки.

Я демонстративно опустила ключи в карман джинсов. Анна прищурилась, ухмыльнулась и тоже демонстративно схватила голову Ильи уже привычным для нее жестом и слегка повернула. Парень жалобно заскулил. Внутри у меня все задрожало от сдерживаемого бешенства. Нужно было что-то предпринять.

— Отпусти парня, бери все, что хочешь и проваливай. Я человек посторонний и ловить тебя не собираюсь. Я отвечаю за мальчишку — и только. Мне за это платят. — как можно убедительней врала я.

Какая я, к чертям, посторонняя, если готова голыми руками придушить эту стерву, только бы она отпустила Илью. О ее уходе, конечно же, не могло быть и речи. Трупом лягу, а уйти не дам, только вот парнишку надо обезопасить. Я пристально посмотрела Анне в глаза и продолжила вдохновенно врать.

— Олег уехал ненадолго. Через двадцать минут он уже вернется. — скосила я глаза в сторону настенных часов.

Анна посмотрела туда же, а я в это время сделала крохотный шажок в ее направлении. Женщина перехватила Илью сгибом правой руки за шею, а левой попыталась дотянуться до пакета с документами. Это ей не удалось и она повернула голову, чтобы определить, где же там пакет. Илья затравленно смотрел на меня. Я наглядно клацнула зубами, чтобы показать Илье, что он должен сделать. В его глазах появилось осмысленное выражение и в следующую секунду, изловчившись, как маленький волчонок, он укусил руку, сжимавшую его.

Анна взвыла и машинально схватилась за укус, отпустив парня. Опомнившись, она дернулась за ним следом, но Илья уже проворно спрятался за моей спиной.

— Стой, где стоишь!! — диким голосом заорала я на чистом энтузиазме, но это почему-то сработало. — Анна замерла на месте, нянчая укушенную руку и кривясь от боли.

— Илья? — нащупала я мальчика сзади себя, не отводя глаз от Анны. — Ты знаешь кого-нибудь из соседей?

— Да, дядю Васю. Он живет напротив. — дрожащим голосом ответил парень.

— Дуй к нему и позови сюда на помощь. Понял?

Илья уже отошел от меня, когда Анна зло и громко, чтобы слышал мальчик, сказала.

— Этот недоносок еще не умеет открывать сложный замок на двери. — и уже с издевкой мне. — Что дальше будем делать?

Я услышала, что Илья остановился и тоже громко сказала.

— А я не заперла дверь, когда пришла. Иди, Илья, ты справишься!

Мальчик затопал по коридору, а мы с ненавистью уставились друг на друга. В этот момент каждая из нас оценивала свои шансы на победу. Не знаю, что там себе думала Анна, а я была полна решимости продержаться хотя бы до прихода дяди Васи. Ждать пришлось не долго, послышались мощные шаги, сопровождаемые торопливым постукиванием тапочек Ильи, и рядом со мной выросла мощная фигура борца-тяжеловеса на пенсии. Дядя Вася был хорош! Вид, как на заказ, сообразно случаю — устрашающий. Нам с Ильей очень повезло, что сосед оказался в это время дома.

— Анна? — удивился он, очевидно не понимая, кому же из нас требуется помощь.

Я, лишая Анну возможности запутать здоровяка, сказала, не поворачивая головы.

— Дядя Вася! В прихожей есть телефон, наберите номер (я протянула ему бумажку, которую дал мне Олег). Вам ответит хозяин этой квартиры. Скажите ему, что здесь Анна. Он поймет. Это очень важно.

Здоровяк посопел, повертел в руках бумагу, но отправился к телефону. Через некоторое время я услышала как он сказал.

— Олег Константинович? Это Василий Дмитриевич, ваш сосед. Тут вот просили передать, что Анна сейчас у вас дома. Что сделать? Ага, ладно.

Дядя Вася положил трубку и снова появился возле меня.

— Сказал, чтобы Анну ни в коем случае не отпускали, он сам сейчас приедет. — отрапортовал мне Василий Дмитриевич.

— Спасибо вам большое. — расслабилась я и притянула к себе Илью, выпустив из поля зрения Анну.

Видимо, она все это время ждала такого подходящего момента, потому что со звериным рыком кинулась вперед, оттолкнув нас с Ильей, и почти уже проскочила мимо остолбеневшего от удивления тяжеловеса. Но дядя Вася в последний момент ловко ухватил женщину за руку и небольшим усилием мышц снова втолкнул ее в комнату. Но не тут-то было. Силач не знал, что Анна сейчас защищает свою жизнь и терять ей практически нечего. Разъяренная женщина снова кинулась в атаку, метя пальцами прямо в глаза соседа. Если бы на его месте была я, то мне было бы очень даже плохо. Сосед же, поняв наконец ситуацию, провел красивый прием захвата и ради общего спокойствия легонько опустил свой мощный кулак на голову Анны. Ее тело сразу обмякло и было аккуратно перенесено на диван.

— Шустрая больно. — прокомментировал дядя Вася свои действия.

Я смотрела на бесчувственную Анну и мне в голову пришла забавная мысль, что удар по голове послужил отличным обезболивающим средством для ее укушенной руки.

— Сколько же она пробудет в беспамятстве. — поинтересовалась я.

— Минут десять. — с сомнением посмотрел на женщину дядя Вася. — А может и больше. — перевел он взгляд на свой кулак.

Я села в кресло и притянула к себе Илью. Мальчик прижался ко мне и затих, понимая, наверное, что это взрослые дела. Прошло десять минут, а Анна все еще отдыхала, зато мы услышали как ударилась о стену распахнутая дверь квартиры и тут же увидели встрепанного Олега. С одного взгляда поняв, что мы с Ильей целы и невредимы, он схватился рукой за сердце и привалился к стене, переводя дыхание.

— Без лифта бежал на шестой этаж? — спросила я Олега, вставая с кресла и подводя Илью к отцу.

Олег прижал к себе сына, а мне только молча кивнул. Немного отдышавшись, он сказал, что по пути уже вызвал милицию. Почти сразу от входной двери послышался голос.

— Есть кто дома?

— Да! Проходите в комнату! — крикнул Олег и в дверях показался молодой лейтенант милиции.

— Кто тут Голованов Олег Константинович?

— Я. — кивнул Олег.

— Это вы звонили по поводу разыскиваемой Мироновой Анны Антоновны? — спросил страж порядка и сурово посмотрел на меня.

— Да. — кивнул Олег и показал рукой на диван. — Вот она.

Милиционер тут же потерял ко мне интерес и подошел поближе к дивану.

— А что с ней? — настороженно спросил он, рассматривая Анну.

— Не знаю, я сам только что вошел. — пожал плечами Олег.

Дядя Вася смущенно откашлялся.

— Как тигрица, ей Богу, кидается глаза царапать. Пришлось успокоить. Ну не рассчитал немного, уж не обессудьте.

— Что ж ее теперь волоком тащить, что ли? — растерялся лейтенант. — Надо в чувство привести как-нибудь.

— Это пожалуйста. — отозвался дядя Вася.

Мы ахнуть не успели, как он надавал Анне довольно чувствительных пощечин. Она застонала, открыла глаза и бессмысленно уставилась в потолок.

— Это всегда помогает. Удовлетворенно сказал Василий Дмитриевич и ушел домой, предварительно тепло со всеми распрощавшись.

Лейтенант вызвал подмогу, Анне надели наручники и увели, заверив нас, что теперь-то она уже никуда не денется. У оглушенной Анны не хватило сил даже на ненавидящий взгляд в наш адрес. Так и остались мы обделенные ее вниманием.

— Что это? — показал Олег на пакет с документами, до которого так и не дотянулась Анна.

— Видимо, уехать хотела, документы понадобились. — сделала я предположение.

— А, теперь уже наплевать. Передам в милицию при случае. — отмахнулся Олег. — Надеюсь, что из-за нее наш ужин не отменяется?

Мы дружно замотали головами.

Похороны Натальи и Клавдии Васильевны прошли более, чем скромно. О смерти жены Олег никого специально не оповещал, а няня итак была одинока. Наверное поэтому она и привязалась к неласковой Наталье, ведь человеку необходимо кого-то любить. На кладбище приехали две Натальины приятельницы, каким-то образом узнавшие о случившемся. Олег, проявляя уважение к памяти покойной, сказал над могилой несколько слов, хотя покойная, по моему глубокому убеждению уважения была не достойна. Но смерть многое сглаживает. Если сравнивать Наталью и Анну, то первую, может быть и стоило пожалеть. Были родители Олега. Они пока не знали никаких подробностей и потому искренне оплакивали невестку. Мама Олега, вытирая платочком слезы, вдруг сказала.

— Течение жизни больше ощущается не по приобретениям, а по потерям.

Эти слова надолго запали мне в душу.

Весь остаток лета мы прожили за городом. Я не помню, когда еще так здорово отдыхала. Мы жили, как настоящая семья. Олег уезжал на работу, вечером возвращался и у нас был ужин втроем. Один раз ему пришлось уехать в короткую командировку, и мы с Ильей проводили время вместе, поджидая возвращения Олега. Слава Богу, никто из обитателей дома не изъявил желания оставить свою работу. По-моему, они все наоборот повеселели. Не было строгой Клавдии Васильевны и надменных сестричек. Правда, дисциплина несколько упала, но не существенно. Трудоголик дядя Павел даже развил бурную деятельность по разбивке большого цветника перед домом, делая приготовления на будущую весну.

Неожиданным, но желанным сюрпризом стал для меня один из вечеров, когда Олег прислал за нами из города Николашу с машиной и привел нас с Ильей в дорогой ресторан. Там он сделал мне предложение по всем правилам, надев на палец обручальное кольцо — тонкий золотой ободок с небольшим бриллиантом в центре.

Реакция Ильи на это была просто восхитительной. Он бурно расцеловал нас по очереди и во время всего вечера не сводил глаз с кольца, а иногда даже дотрагивался до него пальцем. Понимал, наверное, что этот скромный символ обручения дорогого стоит. Я была благодарна Илье за радость, которую он испытывал.

Свадьбу назначили на конец октября. Нужно было многое успеть — еще предстояли хлопоты в связи с моим увольнением с работы, потому что Олег предложил мне заниматься сыном и хозяйством, на что я с удовольствием согласилась. К этому времени мы так крепко подружились с Ильей, что были уверены — нам будет хорошо вместе. Я же очень хотела дать мальчику то, что не успела дать родная мать и не пожелала дать Наталья.

До начала учебы в школе оставалась всего неделя и пора было подумать о переезде в город. Ольга потихоньку готовила комнаты к зиме и как-то пришла с вопросом — что делать с вещами Натальи, Клавдии Васильевны и Анны. Олег сказал, что все эти вещи Ольга может раздать или забрать себе, кроме документов и украшений. Я его понимала — зачем и кому нужны в доме все эти халаты, платья и белье? Пусть кто-нибудь пользуется ими в свое удовольствие.

Ольга довольно быстро справилась с заданием и освободила дом от ненужных вещей. Девушка проявила инициативу и сложила все, что осталось от живших здесь когда-то женщин в три коробки, которые принесла в комнату Олега.

Я знала, что Олег периодически интересуется ходом следствия по делу Анны, но решила не расспрашивать его ни о чем, пока он сам не сочтет нужным мне все рассказать. А если так и не расскажет, то я не обижусь. Тем более, что мне самой не очень-то хотелось ворошить всю эту грязь. И еще, Олег как-то обмолвился, что Наталья пострадала практически на за что, благодаря лишь подозрениям Клавдии. Основная же виновница — это Анна, с ее намерениями отравить его и сына и попыткой убить соседа.

Я была немного другого мнения. Анна, безусловно, являлась главной злодейкой, но Наталья вызывала во мне ничуть не менее отрицательные чувства. Невинной же жертвой была, как мне виделось, Клавдия Васильевна.

О судьбе Анны я узнала, благодаря тем трем коробкам, которые Ольга поставила в комнату Олега. Как-то вечером он в моем присутствии решил разобрать одну из них и это оказалась как раз коробка с вещами Анны. Видимо, под воздействием воспоминаний, он рассказал мне, что Анна на следствии во всем призналась, при этом вела себя высокомерно и с явной примесью жертвенности. Однако, в содеянном совершенно не раскаивалась. Сейчас она ждала суда, куда Олега вполне могли вызвать в качестве свидетеля.

Разобрав коробки Анны и Клавдии Васильевны, Олег предложил пойти ужинать. Когда ужин закончился, он сказал, что пойдет в свою комнату и я поняла, что Олег хотел разобрать коробку с вещами Натальи без свидетелей. Ничего удивительного — восемь лет совместной жизни, пусть даже такой несложившейся как у Олега с Натальей, все равно давали право на переживания. Я не собиралась ему мешать.

Мы с Ильей посмотрели телевизор и мальчик засобирался спать. Взглянув на часы, я подумала, что Олег уж очень задерживается в своей комнате. Пожелав Илье доброй ночи, я задумалась, стоит ли сходить за Олегом. Не будет ли это нетактично? Вдруг в холле появился сам Олег и по его виду я поняла, что не все неприятности остались позади. Олег был чем-то очень расстроен. В руках он держал небольшой ежедневник. Подойдя ко мне, он протянул мне блокнот.

— Прочти, пожалуйста, потом обсудим. — и устало опустился в кресло.

Я села в соседнее и открыла первую страницу. На ней была сделана надпись красивыми крупными буквами — ДНЕВНИК. Я не знала почерк Натальи, но ничуть не сомневалась, что ежедневник принадлежал именно ей. Записи начинались с января этого года и не носили характер ежедневного подведения итогов прошедшего дня. Временной разрыв между записями иногда составлял несколько недель, но по стилю чувствовалось, что делались они на душевном подъеме и всегда под настроение. Мне понадобилось сорок минут, чтобы прочесть дневник, а Олег все это время сидел, откинувшись в кресле и созерцая потолок. Было от чего закатывать глаза, скажу я вам.

Упуская лирические отступления и несущественные детали, приведу самые захватывающие отрывки.

10 января.

«Наконец-то этот гаденыш отправился в школу. Ненавижу! Особенно, когда у него каникулы. Дети — гадость и я не устану это повторять. Олег — полный придурок, но хорошо уже то, что он никогда не заговаривал со мной об общем ребенке. Хотя, иногда разбирает любопытство — почему не заговаривал? Не хотел второго ребенка в принципе или не хотел именно от меня? Интересно, как бы он отреагировал, если бы узнал, что два года назад я сделала от него аборт? Судя по его характеру, распустил бы сопли и обвинил меня в убийстве его ребенка. Конечно, до меня-то ему не было бы никакого дела. Это не он, а я корчилась на идиотском гинекологическом кресле, когда тупая врачиха выцарапывала из меня его отродье. Кстати, это была девочка. Интересно, хотел бы Олег девочку? Ладно, плевать на него! Он за все заплатит, как только я придумаю способ».

8 марта.

«Ненавижу этот праздник! Что могут знать о женщинах тупые мужики? Просто противно смотреть, как они раз в году скупают в магазинах все залежавшееся барахло, чтобы откупиться от своих благоверных. Только женщина может понять и почувствовать другую женщину. Вот, например, Клава, хоть и глупая курица, но сообразила подарить мне дивные сиреневые тапочки с пушистыми помпонами. Но самый чудесный подарок преподнесла мне Анна. Я была слепа, когда раньше подсмеивалась над ее грубоватостью и мужскими повадками. Сейчас жалею только о том, что она не пришла в мою спальню еще несколько лет назад. Хотя, всему свое время — тогда еще Олег удовлетворял меня и я могла не понять всю прелесть отношений с Анной. Страшно подумать — я могла ее оттолкнуть! Клянусь, ни один мужчина не способен так удовлетворить женщину, как это делает Анна. Теперь я лесбиянка и ничуть не стыжусь этого, хотя, афишировать тоже не собираюсь».

20 апреля.

«Мы покупаем загородный дом. Жаль, что не получилось оформить его на меня — Олег мог насторожиться. Но это не так уж и важно. Мой план практически созрел, а с весны я приступлю к его реализации. Неужели я скоро избавлюсь от этого противного ребенка и надоевшего муженька? Олег мне мешает. Он мешает нам с Анной. Нет, вы подумайте, это меня все считают равнодушной! Мы с Олегом живем в одной квартире, каждый день встречаемся за ужином и давно не спим в одной постели, а он даже и не догадывается, что мы с Анной — любовники. Разве это не равнодушие? Ничего, скоро я избавлю нас от его присутствия. Нужно только потерпеть».

10 мая.

«Только что вернулись из нашего нового дома за городом. Он чудесный! А какая архитектура — одни только коридоры чего стоят! Олег сказал, что контролировать ремонтные работы буду я, ему, видите ли, некогда. Ну что ж, я проконтролирую. Кое-какие дополнения к интерьеру его комнаты я уже придумала. Да! Там на участке обнаружился такой замечательный подземный ход. Начинается во дворе у забора и выходит прямо к шоссе. Я прошла по нему — впечатляет! Особенно небольшая комнатушка в боковой стене хода. Некогда было ее разглядывать, но мне понравилось. И дверца такая неприметная. В моем плане этой комнатке уже есть применение. Обустраивать ее буду сама».

12 июня.

«Мы уже живем за городом. Я очень довольна. Идеальная возможность для приведение в исполнение моего плана по освобождению от неугодных. Чем я, собственно, дней десять уже занимаюсь. Это не основная часть плана, а некий отвлекающий маневр. Забавно наблюдать, как Анна таскается с баллоном и пускает газ в комнату Олега. Я никак не ожидала, что сестренка окажется такой глупой. Неужели не понятно, что газ не нанесет здоровью Олега существенного ущерба. Вот если бы напустить газа полную комнату, а потом бросить туда горящую спичку, тогда … Но пусть Аня побалуется. Ей нравиться мне служить. А мне нравиться игра со светильником — это гораздо интереснее».

28 июня.

«Олег нанял для сына гувернантку, Очень хорошо — у меня теперь появится больше времени на подготовку к финальной части плана. Комнатка под землей уже готова. С каким удовольствием я ее обставляла. Пора подключать Клаву, чтобы не доставала меня потом своими проповедями. Замажу ее так, что всю оставшуюся жизнь ей придется вымаливать у Бога прощения за свои грехи, да и за мои тоже. Пусть подкладывает помаленьку крысиного яда Олегу в джем. Придет день, когда я самолично положу ему хорошую порцию и все — конец муженьку. А Клава пусть считает, что это она угробила Олега. Здорово я все придумала. Умница! А вот про мальчишку никому не скажу. Эта часть игры только для меня. До холодов он протянет, а потом — пусть подыхает».

3 июля.

«Анна — идиотка! Зачем скинула старика соседа? Ладно все обошлось, а если бы родственники заявили в милицию? Хорошо, что недолго осталось и я сама вызову милицию, чтобы все видели, как я убиваюсь над трупом мужа и рыдаю о пропавшем ребенке. Меня беспокоит Клава. Яд она, конечно, подсыпает — куда денется от любимой Наташеньки. Но с каждым днем становится все мрачнее и мрачнее. Не переборщить бы, а то заложит меня со страха. Да, как только все произойдет надо будет с треском выгнать гувернантку — шустрая уж больно. Итак, через три дня я уже буду свободна!»

Я закончила читать, но еще какое-то время сидела, глядя на исписанные страницы. Шестого июля Наталья собиралась покончить с Олегом и Ильей, а получилось, что восьмого мы ее уже похоронили. День окончательной реализации своего плана она провела в морге, в качестве трупа. Она была права — Клавдия не выдержала, но несколько по-своему. А как вдохновенно няня врала в своей предсмертной записке. Теперь уже и не понять, какие грехи она замаливала, подползая в предсмертной агонии к воображаемому алтарю. Я закрыла дневник и посмотрела на Олега. Как же ему тяжело. Интересно, о чем он сейчас думает?

— Пошли, посмотрим, что это за комнатка под землей. — вдруг предложил он, отвечая тем самым на мой невысказанный вопрос.

Я тут же согласилась. Самой было интересно узнать, что там готовила коварная Наталья. Мы вооружились мощными фонарями и спустились друг за другом в дыру. Я светила направо, а Олег налево, чтобы не пропустить дверцу, о которой писала Наталья. Вход обнаружил Олег. Дверца действительно была почти незаметной, если не знать, что искать. Он толкнул ее, и согнувшись пролез внутрь. Я последовала за ним. Мы начали медлено обводить фонарями комнату и нам предстала следующая картина.

В стену было вбито большое кольцо, с которого свисала цепь с ошейником. В углу лежал матрац, на нем подушка и шерстяное одеяло. Рядом стояло цинковое ведро с крышкой, наполненное водой. На полу лежала круглая деревяшка с кольцом. Я подняла ее и поняла, что углубление в полу, находящееся под ней, должно было служить своеобразным туалетом. Я просто оцепенела от ужасных картин, которые проносились перед моим мысленным взором. В это время дверь комнатушки распахнулась и появился Чиф. Это было так неожиданно, что я чуть не закричала. Вот ведь какой любопытный пес. Чиф начал принюхиваться и недовольно заворчал.

— Чувствует запах Натальи. — предположил Олег.

Я присела, притянула к себе большую голову Чифа и сказала.

— Это, дорогой, не для тебя тюрьма. Это она подготовила для нашего Ильи. — а потом с чувством добавила. — Тварь, да и только!

Олег приблизился ко мне и неожиданно торжественно произнес.

С этой минуты в нашей семье никто не должен упоминать даже имени этой гадины. Согласна?

— Согласна! — ответила я, выпрямляясь, и с чувством плюнула на пол.

Я сумела перебороть свое желание надеть в день свадьбы фату. Это была моя мечта, но что поделаешь, если я встретилась со своей судьбой несколько поздновато. Зато украшения в прическе, сделанные из белоснежных цветов, бусинок и стекляруса, мог дать фору любой фате. Я выглядела великолепно даже в собственных глазах. Олег был одет в элегантный смокинг. Рядом стояла его уморительная копия — наш Илья. Он пожелал одеться как папа, вплоть до черной бабочки на вороте рубашки, и теперь вызывал умильные улыбки присутствующих.

Свидетелями на свадьбе были Анатолий и Танюша Морозовы. Да-да, их собственная свадьба состоялась полтора месяца назад и они уже даже успели вернуться из свадебного путешествия. Моя, теперь уже неабсолютная, тезка загорела и выглядела замечательно. От пресловутого вывиха не осталось и следа.

Кольцо, которое Олег надел мне на палец в ЗАГСе было уже не тонкое и не с маленьким бриллиантом. Свадебный ужин был заказан в самом красивом ресторане города. Оттуда, прямо из-за свадебного стола, мы с Олегом уезжали в Москву в двухместном купе фирменного поезда, чтобы в Шереметьево пересесть на самолет, который унесет нас в Париж. Маршрут свадебного путешествия мы придумывали вместе с Ильей.

На перроне собрались все наши гости, хлопали пробки от шампанского и звучали прощальные тосты. Моя мама и мама Олега вытирали слезы. Илья тоже был в числе провожающих. Мы оставляли его на попечение бабушек и дедушек. Когда объявили отправление, он подбежал к нам и жестами попросил наклониться.

— Тетя Таня. — тихо сказал он, краснея от смущения. — Я понял, что родная мама у меня всегда будет только одна, вы сами мне это говорили, но можно вы мне будете двоюродной? Я стану называть вас мамой.

— Родной мой, ну конечно. Извини, что я сама тебе это не предложила, но согласись, такое решение должно быть только твоим. — сказала я, обнимая Илью и целуя его непослушные вихры.

Олег тоже поцеловал сына, а я присела перед мальчиком, чтобы быть с ним на одном уровне.

— У меня встречное предложение. — сказала я, а Илья непонимающе заулыбался. — Мы с тобой переходим на «ты».

— На «ты»? — с сомнением переспросил он.

— Конечно. — вмешался Олег. — Ведь твоя сестренка, которая вскоре появится на свет, будет называть Таню на «ты».

В это время кто-то щелкнул фотоаппаратом, и теперь у нас в семейном альбоме есть фотография, которая нам всем очень дорога.