Гузла

Битва у Зеницы Великой[82]

Великий бей Радивой повел своих храбрецов, чтобы начать с басурманами битву. Когда завидели далматинцы[83] наши желтые шелковые стяги, закрутили они усы, заломили шапки и молвили так: «Мы тоже пойдем на басурман и головы их принесем в нашу страну». И ответил бей Радивой: «Да поможет вам бог». Переправились мы через Цетинье и стали жечь города и села этих обрезанных собак; а когда находили евреев, вешали их на деревьях[84]. Беглербей выступил из Бани Луки[85] и с ними две тысячи босняков, чтобы помериться с нами силой. Но как только блеснули на солнце их кривые сабли, как только их кони заржали на холмах Зеницы Великой, далматинцы, жалкие трусы, бросили нас и побежали. Тогда мы построились в круг, обступив со всех сторон великого бея Радивоя. «Господин! Мы не покинем тебя, как эти подлые трусы. Но с помощью господа бога и святой девы мы вернемся на родину и будем рассказывать нашим детям об этой битве». А затем мы сломали ножны сабель[86]. Каждый из наших стоил десятка басурман, и наши сабли окрасились кровью от острия и до самой рукоятки. Но когда мы уже надеялись переправиться обратно через Цетинье, налетел селихтар[87] Мехмет и с ним тысяча всадников. «Храбрецы мои! — молвил Радивой. — Слишком много этих собак, и нам от них не уйти. Те, кто остался невредим, постарайтесь укрыться в лесах; так вам удастся спастись от всадников селихтара». Когда он кончил говорить, оставалось с ним двадцать человек, но то были его родичи. И они защищали вождя своего бея, покуда их всех не перебили. А когда девятнадцать пали, самый юный, Фома, сказал бею: «Вот белоснежный конь. Он переплывет через Цетинье и доставит тебя на родину». Но бей отказался бежать, сел на землю и скрестил ноги. Тут подъехал селихтар Мехмет и отрубил ему голову.