Хамелеон и бабочка

3 глава. Открытка «Перекрёсток»

Максим с удовольствием потянулся, глубоко вдохнул и только потом открыл глаза. Сначала пахло аппетитно, ванилью и кофе, а потом в аромат вплелись нотки гари.

Приподнявшись на локтях, Максим обвёл комнату взглядом.

– Ди-и-ин! Что у тебя там горит?

На кухне что-то громыхнуло, покатилось по полу.

– Не горит, жарится! – послышалось из-за стены.

Максим встал, надел трикотажные штаны и, закинув руки за голову, снова потянулся. Поймав своё отражение в зеркале, полюбовался чёткими линиями мышц. Увиденным остался доволен и подмигнул своему зеркальному двойнику.

Пока он умывался, запах кулинарной катастрофы усилился, даже воздух в квартире помутнел, наполнился дымом. Максим вышел в коридор и едва не наступил на хвост коту. Тот ринулся наперерез, видимо, бежал к балкону, спасаясь от пожара.

– Домовой, блин, чуть не раздавил.

Следом за котом, громко клацая ногтями по паркету, пронёсся и пёс.

– И Димон туда же. Дин, открой окно и включи вытяжку. Мы тут задохнёмся.

В проёме двери показалась высокая девушка с короткой стрижкой и большими выразительными глазами.

– Блины почти готовы. И, кстати, получились.

Максим зашёл на кухню, разгоняя дым ладонью, сразу же открыл окно.

– Малыш, я же не заставляю тебя, сам могу приготовить. Ты не обязана кормить меня завтраками.

Дина пыталась совершить этот подвиг уже третий день подряд. Первый кулинарный опыт отправился в урну, вторую партию толстых комковатых шайб слопали Димон и Домовой. Сегодняшние блины выглядели почти съедобными. Максима всегда изумляло, как из одних и тех же ингредиентов получаются столь разные блюда. Как происходит сие неведомое колдунство? Этот рецепт блинов достался ему от бабушки, благополучно использовался уже несколько десятилетий и раньше никогда не подводил. Оказалось, не всё так просто. Дина пыталась угодить и порадовать, и это было чертовски приятно, ради такого стоило потерпеть эксперименты на кухне.

Максим бросил взгляд на работающий телевизор и потянулся за пультом. Не любил на завтрак новости. Там, как обычно, передавали подробности очередного ужаса. Помимо безрадостных мировых событий, с экрана выплеснулась сводка происшествий по Краснодару: ограбление, избиение и даже изнасилование в парке.

А вот Дина всегда смотрела сводку новостей и криминальные программы, где подробно обсуждались самые горячие преступления. Увидев чёрный экран, промолчала. Вероятно, подозревала, что Максим выключит телевизор, поэтому всё, что хотела, успела посмотреть заранее. Тишину Дина не любила, предпочитала разбавлять её фоновым бормотанием.

Максим отодвинул стул и похлопал по мягкому сиденью, привлекая кота. Домовой заглянул в комнату, с опаской пробрался вдоль стены и, прыгнув на колени Максиму, довольно заурчал.

Дина поморщилась. Ей не нравилось, что животные слоняются по кухне и разбрасывают шерсть в непосредственной близости от еды. В принципе, ничего против кошки в квартире она не имела, но здоровенный лабрадор напрягал и пугал. С ним точно следовало считаться. Дружелюбный на вид пёс ей не доверял, наблюдал ежевичными блестящими глазами, словно оценивал, насколько новая соседка достойна его хозяина. Раньше Максим не оставлял на постоянное жительство ни одну особу женского пола. Несколько лет они жили втроём, чисто мужской компанией, и всех это устраивало.

Дина обитала в квартире всего неделю, чувствовала себя неуютно, хотя удачно вписалась в «3D» Максима, будто он её нарочно выбрал из-за имени, решив не отклоняться от традиций: Димон, Домовой, а теперь и Дина.

Предложение съехаться прозвучало неожиданно. Максим был шокирован собственной решительностью, но не отступил. Пришло время переходить на новый уровень отношений, сколько можно вкладываться в культурную программу, напрашиваться на кофе, а утром сломя голову лететь в свою квартиру?

Апартаменты Максима произвели на Дину впечатление, но вовсе не размерами и не великолепием – обычная трёхкомнатная квартира в новостройке со свежим ремонтом и минимальной меблировкой. Холостяцкое логово напоминало склад увлечений, будто тут жил не один человек, а целая компания непоседливых, адреналинозависимых подростков, чуть-чуть творческих, слегка безалаберных. Сразу за порогом её встретил сноуборд и два скейтборда, на вешалке среди кепок и ветровок висело альпинистское снаряжение, будто Максим надевал его, выходя на улицу. То, что обвязка с карабинами затесалась среди часто используемых вещей, настораживало.

На этом сюрпризы не закончились. В центре самой большой комнаты расположилась барабанная установка, на кресле лежали пейнтбольный маркер и маска с цветными разводами на линзах. В углу примостились лыжи и ходули. Именно ходули, вполне современные, выгнутые, словно лапы кузнечика. На городских праздниках такие штуки надевают специально нанятые актёры. Дина недоумевала: зачем они Максиму? В окна заглядывать да малышей пугать?

Она и раньше знала, что парень любитель экстремального отдыха, часто в беседах он упоминал то гонки на картингах, то какие-то совместные турпоходы или мотокросс, но то были слова, тема разговора, которую она поддерживала из вежливости. К тому же Максим умел интересно травить байки, и это звучало как пересказ приключенческого романа в духе Жюля Верна. Теперь же она воочию убедилась: Максим живёт этим, а Димон и Домовой – это часть его обыденности, с ними тоже придётся смириться.

Первый порыв сбежать и вернуться к романтическим встречам пару раз в неделю она едва сдержала. Подвижный отдых и экстрим – это вообще не про неё. Дину устраивало то, что Максим – хозяин пекарни-кондитерской и сам наделён сахарно-мучным талантом. А вот остальное пусть остаётся за кадром.

Максим, естественно, заметил растерянность Дины, он тоже чувствовал себя не совсем комфортно, впервые в его логове оказалась женщина. И теперь она пыталась угодить ему на его же кухне, что было похвально, но в принципе невозможно.

Дина подвинула к нему тарелку, чуть склонилась, ожидая похвалы.

Максим с опаской откусил. Принялся медленно жевать, поглядывая в открывшееся взору декольте. Пожалуй, ради возможности наблюдать Дину в таком соблазнительном виде, стоило съехаться.

Она ожидала его вердикта молча, немного напряжённо.

– Ну как?

– Дин, ты делаешь успехи, скоро пойдёшь ко мне работать, – слукавил Максим. – Повезло тебе, с начальником уже знакома, возьмёт по блату.

Дина улыбнулась, скованность тут же отступила. Естественно, она поверила Максиму. В хорошее всегда проще верить, вдобавок он умел так искренне льстить, что заподозрить его во лжи было просто невозможно.

После завтрака Максим поменял лоток Домовому и выгулял Димона. Вернувшись с улицы, застал Дину у зеркала, она подкрашивала ресницы. Периодически отклоняясь от отражения, она придирчиво разглядывала макияж. Максим наблюдал за ней, не скрывая восхищения. Всё-таки как удачно они познакомились на байк-фестивале. Дина оказалась там случайно, в компании брата. Её привлекло слово «побережье» в названии мероприятия. Комфортным отдыхом у моря, конечно, и не пахло. Спать пришлось в палатке и умываться из бутылки. А туалет выглядел как вход в преисподнюю и пах соответствующе. Если бы не Максим, Дина сбежала бы из этого дикого мотокошмара в первый же день.

Открытки не приходили почти неделю, Максим заскучал по всплескам адреналина, отправился на фестиваль за приключениями, повстречал Дину и понял, что впервые за долгое время серьёзно влюбился.

Его поразила её наивность и неиспорченность, и чертовски польстило то, что он оказался у неё первым мужчиной. Близость случилось по всем правилам, на шелковых простынях, после трёх месяцев знакомства и решающего романтического свидания. В спальне Дина была нежной, пугливой и пока ещё жутко стеснительной. Максим прекрасно понимал, что требовать от неё порывов опытной куртизанки рискованно и глупо. Он выбрал воспитанную девушку, такую не стыдно познакомить с бабушкой и показать друзьям. А стереотипы, что женщина должна быть «хозяйкой на кухне, королевой в гостях и проституткой в постели», всё это бред сивой кобылы, нельзя требовать от человека того, что ему не свойственно. Не сочетается стеснительная скромница с сексуальной развратницей. Это два разных человека. Максим всё понимал и принимал как должное, а навязчивое желание срочно кого-нибудь уговорить полежать рядом осталось где-то в пылкой юности. Теперь он вполне контролировал своё либидо.

Совместное проживание стало очередной ступенькой, ведущей к свадьбе, где-то в глубине души Максим это понимал и немного боялся ответственности.

После завтрака Дина ушла первая, она работала в салоне красоты бровистом. Когда Максим только узнал об этом, то хотел пошутить, но увидел во взгляде кроткой Дины предупреждение. На шутку она бы обязательно обиделась, свою работу девушка считала важной и частенько повторяла любимую фразу: глаза – картина, а брови – рамка. В разговоре с друзьями Максим называл салон Дины багетной мастерской, но при ней удерживался от сарказма. За годы получения странной корреспонденции неоднократно убеждался, что брови, прическа и другие косметические манипуляции с внешностью реально могут повернуть судьбу на новую дорогу, у женщин это вообще срабатывало мистическим образом.

Спускаясь на первый этаж, Максим ощутил покалывание на коже, лёгкое и приятное, словно дуновение тёплого ветра после купания в море. Это означало только одно – его ждала открытка. Максим неосознанно ускорился, приблизился к ряду ящиков и щёлкнул замком на одном из них. На ладонь выпал разноцветный прямоугольник. Лицевую сторону занимало фото перекрёстка с подмигивающим светофором, а с обратной стороны привычным уже нервным почерком описывалось событие, которое не должно произойти. Максим перечитал несколько раз и ощутил трепет нетерпения.

Такое случалось нечасто. Он понимал, что от его вмешательства или невмешательства в любом случае зависит чьё-то будущее, но сегодня предстояло спасти человека от смерти. Такие важные открытки он обожал. Ощущение собственной значимости разбухало до астрономических размеров. В принципе, Максим мог заниматься чем угодно, ему не нужно было искать и добиваться трёх составляющих счастья. У него уже было дело всей жизни, большая тайна и то, что делало его особенным. Ну и Дина, конечно.

До «часа икс» оставалось чуть больше двух часов. Опоздать или прийти в последнюю минуту в этот раз было бы непозволительным легкомыслием. Максим бросил взгляд на велосипед у перил, немного подумал, но замок отстёгивать не стал, засунул в карман и ключи от машины. Лучше пешком. Сегодня ему самое место на тротуаре рядом с девушкой, которую предстоит спасти.

Сначала он отправился в кондитерскую. Поздоровавшись с «гаремом», не забыл выделить новенькую персональной улыбкой.

Катя в ответ смущенно кивнула и отвела взгляд.

– Максим Леонидович, сделать вам кофе? – спросила она, как только он отвернулся.

– Да, пожалуйста, Катюш. Только не забудь галочку поставить. Будет потом Юзефовна искать, кто выпил в апреле неучтённые литры.

Бухгалтер любила порядок во всём, ревизию предпочитала любому другому отдыху. Это было её персональное маниакальное развлечение.

Катя засияла. Когда Максим ей так улыбался, она готова была оплатить его кофе из своего собственного кармана, а ещё и «Катюш»… ну как тут можно устоять?

Потом показалась сама Юзефовна, покачала головой и украла Максима для важной беседы. Пока она рассказывала о необходимости поменять поставщика упаковки для продажи навынос и жаловалась на безалаберность новой официантки, Максим рассеяно кивал, прислушивался к внутренним ощущениям. В груди бурлило, взбаламучивая пузырьки нетерпения, чуть зудело и растекалось тёплым мёдом. Невозможно было стоять на месте, хотелось двигаться, что-то делать и творить будущее. Он невнимательно дослушал Валерию Юзефовну и на всякий случай быстро согласился с её разумными доводами.

– Лер, делай всё, что считаешь необходимым. Какое у нас сегодня блюдо дня?

Юзефовна не успела ответить, вклинилась Наташа, заглянувшая в открытые двери кабинета.

– Творожные кексы с заварным кремом. Мы их раньше не готовили, ты обещал поделиться рецептом из своей тайной книженции.

Юзефовна слегка смутилась, не ожидала, что их голоса звучали настолько громко, и приватная беседа привлекла невольных слушателей.

Максим бросил взгляд на часы.

– Вернусь через пару часов, сегодня уже ставьте что-нибудь другое. Профитроли, например. Кексы завтра утром печь будем.

Наташа приподняла бровь.

– Сам собираешься готовить?

– Так и быть, поделюсь рецептом и сделаю первую партию. Хочешь помочь?

– Конечно, хочу.

Максим ничего не сказал, но оглядел Наташу таким жарким взглядом, что она покраснела интенсивнее пугливой Кати.

– Договорились, – нарочно загадочно произнёс Максим и задержал взгляд на её пышной груди, а потом ещё и оглянулся у выхода. Да, в его жизни появилась Дина, но окончательно отпустить Наташу он ещё не мог, оставил как отраду для глаз, а иногда – для рук.

Погода располагала к прогулке, Максим зашёл в парк, полистал ленту в социальных сетях, забронировал на выходные домик на Красной поляне. Дина вряд ли обрадуется поездке, но для неё там есть и вполне культурный отдых, никаких палаток и готовки на костре.

С деревьев облетали лепестки, сыпались снегом на тротуары и скамейки, насыщали воздух сладким ароматом весны. Время тянулось медленно, открытка жгла сквозь карман, вибрировала. Максим буквально чувствовал, как плетутся нити судьбы, как сворачивается реальность, приближаясь к той самой точке на перекрёстке. Приятный лёгкий зуд превратился напряжённое ожидание, внимание обострилось, пульс ускорился.

Пора.

Максим приблизился к пересечению дорог, изображённых на фото. Перекрёсток регулировался светофором, обзор не закрывали деревья или рекламные щиты, казалось, нет в нём ничего опасного, разве что интенсивность движения.

В нескольких метрах от Максима открылась дверь зоомагазина, на тротуар вышла девушка, похожая по описанию на ту самую, которую предстояло спасти. Она вставила в уши наушники, достала телефон. Прижимая локтем упаковку корма для попугаев, принялась листать мелодии в плеере, выбирая подходящую под настроение.

Максим чуть помедлил и двинулся следом. Девушка приблизилась к перекрёстку. Несмотря на то, что горел красный, останавливаться она явно не планировала, шла, всё так же уткнувшись в экран. Максим догнал её, дернул за локоть в метре от дороги. Буквально через пару секунд мимо пронеслась машина. Поток горячего плотного воздуха обдал с головы до ног, но даже это не навело девушку на мысль, что нарушение правил могло закончиться трагедией.

Она вздрогнула, наконец-то отвлеклась от телефона и посмотрела на Максима с искренним удивлением и негодованием.

Он отпустил её локоть и разжал кулак.

– Кажется, это вы потеряли.

На его ладони лежала смятая пятисотрублёвая купюра. Максим, не глядя, нащупал её в кармане, только сейчас увидел и тихо порадовался, что достал не пятитысячную. На автовокзале представление с потерянными деньгами прошло с успехом, и он не стал изобретать велосипед, повторил его на бис. Обаяние включать не стал, ситуация начисто лишала лёгкости и игривости.

Девушка нахмурилась, принялась копаться в карманах, неловко перекладывая упаковку с кормом из одной руки в другую. На секунду она остановилась и потянула ремешок сумочки.

– Не моё, – проверив кошелёк, она снова щелкнула застежкой, – я картой расплачивалась.

– Ну, тогда извините, показалось, что это вы обронили.

Девушка и не заметила, что едва не попала под машину, гораздо больше её волновала купюра, которую она по глупости не назвала своей. Пятьсот рублей ей бы не помешали. Она заподозрила Максима в банальной попытке познакомиться или, что ещё хуже, в дешевом разводе.

– А может, и моя. Не помню. Возможно, в кармане были деньги.

Максим не слушал её, дежурная улыбка сползла с его лица, а внутренности будто стянуло узлом в предчувствии чего-то жуткого и неотвратимого. Он неспешно перевёл взгляд на дорогу.

Время замедлилось, заколыхалось, словно марево над горячим асфальтом. Максим рассматривал перекрёсток, с удивительной чёткостью неосознанно отмечая детали. Пока он спасал девушку, успел смениться сигнал светофора, на таймере отсчитывались последние секунды зелёного света. По диагонали от него собралась небольшая плотная толпа, ожидающая возможности перейти дорогу. Среди людей мелькнула кудрявая тёмная макушка. В этот раз Максим рассмотрел Зою и уже не сомневался, что это она. Очень уж у неё была специфическая внешность. Да и изменилась она несильно. Зоя отошла назад, поправила лямку рюкзака и перевела взгляд на рекламу мебельного магазина. В его сторону не смотрела, явно о чём-то задумалась.

По дороге, пересекающей улицу, на которой едва не состоялась трагедия, неслась недорогая потрёпанная иномарка с урезанным клиренсом. Этот «крокодил» едва не скреб днищем по асфальту. Через опущенные окна пульсировали басы, опережающие машину на несколько метров. Где-то вдалеке слышался прерывистый тревожный сигнал скорой.

Поравнявшись с пешеходным переходом, водитель иномарки неожиданно затормозил, хотя мчался с явным намерением проскочить перекрёсток в последние секунды. Водитель «газели», следующей за «крокодилом», не ожидал такого манёвра и на всей скорости вписался в его задний бампер. Обе машины вылетели на проезжую часть.

Сигнал скорой уже не звучал далёкими вспышками, внезапно оглушил рёвом чуть ли не над ухом. Реанимационная ярко-жёлтая машина не успела притормозить и вонзилась в развернувшуюся поперёк дороги «газель». Искорёженная иномарка снова оказалась под ударом, её отбросило в сторону пешеходов, замерших истуканами в опасной близости от дороги. Они кинулись врассыпную, но успели не все. Двоих просто снесло и впечатало в забор.

Скорая проехалась ещё несколько метров и, завалившись на бок, рухнула в бетонированный вдоль обочины канал. Послышался скрежет и визг тормозов.

Ещё одна машина не успела остановиться и влетела слипшиеся на середине дороги автомобили, отскочила, словно мячик, и сделала полуоборот вокруг своей оси. Сила удара уже не была такой ошеломялющей, металл прогнулся, но салон практически не пострадал.

Иномарка, виновница аварии, сплющилась с нескольких сторон и уже не напоминала автомобиль, превратившись в груду железа. Скорая лежала на боку, продолжая вращать колёсами, похожая на беспомощного перевёрнутого вверх лапами майского жука. Вокруг «газели» начали собираться люди.

Всё произошло за считанные секунды. Максим не успел понять, как солнечное утро, увенчавшееся спасением жизни, превратилось с такую страшную катастрофу. Прежде чем девушка, о которой он уже забыл, выронила упаковку с кормом для попугаев и начала медленно оседать, он успел вызвать МЧС.

Максим подхватил её под мышки и замер, продолжая рассматривать место трагедии. Времени прошло совсем немного, а дорогу уже перекрыли, гомон голосов, крики, разговоры и ругательства слышались со всех сторон. Максим перехватил бесчувственное тело удобнее и отошёл со своей ношей к ближайшему магазину. Аккуратно опустил девушку на ступени, подложив под голову сумку. Снова посмотрел на дорогу. Никак не мог отвести взгляд от жуткого зрелища. Почему такие вещи всегда притягивают, словно магнит? Невозможно не смотреть, когда на твоих глазах обрывается жизнь.

На тротуаре столпились пешеходы, успевшие спастись от смертоносной иномарки. Среди них была и Зоя. Она выглядела растерянной и удивлённой, прижимала ладони ко рту и что-то шептала. Кажется, молилась и ругалась одновременно. Она не пострадала, только джинсы испачкала и выглядела ещё более взъерошенной.

Максим дождался, когда девушка на ступеньках придёт в себя, и побрёл домой. Когда он уходил, на месте аварии уже работали спасатели, воздух потяжелел от запаха крови. Кроме неравнодушных и шокированных, в стороне столпились зеваки, снимающие чужое горе на телефоны. Они хаотично перемещались, сталкиваясь плечами, пытались выхватить наиболее удачные кадры, желательно с видом на трупы или хотя бы на алые пятна. Вечером Дину будет ждать новый выпуск жутких местных новостей с комментариями очевидцев.

Такого с Максимом ещё не случалось. Почему открытка касалась спасения одной жизни, когда авария унесла как минимум четыре? Ещё неизвестно, что произошло с пассажирами скорой. Реанимационная машина не просто так торопилась в больницу.

Кто решает, чья жизнь должна продолжаться? Чем эта девушка с птичьим кормом так важна для будущего, и почему незначительны погибшие в аварии? Вопросов было много, они толпились в голове, смешиваясь с непривычным чувством беспомощности.

Лёгкости и радостной наполненности, как обычно после выполнения задания, не случилось, наоборот, навалилась такая тоска, хоть вой. Максим забыл об обещании вернуться в кондитерскую и побрёл домой. Открытка всё ещё жгла карман и казалась невероятно тяжёлой.

На звонок в дверь глухим лаем отозвался Димон. Дина творила красоту в «багетной мастерской» и обещала вернуться к ужину. Отгоняя весёлого и не в меру приставучего пса, Максим прошёл в спальню, достал со шкафа несколько коробок из-под тортов, хранящих его коллекцию. Самой последней извлёк узкую обувную, похожую на маленький гробик. Её и открыл первой.

На дне лежало несколько открыток, немного мятых и поблекших. Каждую он помнил чётко, словно достал их из почтового ящика только вчера. Открытки-неудачницы. Самая первая, полученная в пятнадцать лет, тоже была здесь. Он тогда вообще не понял, что от него требуется, просто из любопытства пошёл по адресу, указанному в строке отправителя.

До поступления в институт он жил у бабушки за городом, успешно покорял сердца одноклассниц и увлекался всем на свете, гордо нёс звание старосты класса и купался в привилегиях «первого парня на деревне». Любопытство, позёрство и неуёмная энергия определяли девяносто процентов его поступков.

Адрес привёл его в дом, где случилось горе. Хозяева готовились к похоронам. От Максима требовалось загадочное действие: «помешать соседу семьи облить ворота трупной водой». Звучало как строчка из ужастика, но, благодаря бабушке, Максим не удивлялся причудам человеческой фантазии и к суевериям относился с должным почтением. Плевать через левое плечо отучился только в третьем классе, а перекрещивать рассыпанную соль – в пятом. Однажды в школьной столовой, уже выпускником, он забылся и по привычке осенил крестом белую кучку. Дружный хохот не заставил себя долго ждать. Максим догадался перевести оплошность в шутку: перекрестил всех, кто находился рядом, и пожелал выйти из столовой живыми. Благо краснеть не умел, и одноклассники легко поверили в его лицедейство.

В первый раз он не помешал, просто проследил за соседом и убедился, что тот сделал именно то, что было написано на чудной открытке. Тайный отправитель не ошибся и точно предсказал будущее. К чему в итоге привело его невмешательство, куда повернула судьба, Максим так и не узнал. После похорон эта семья недолго прожила в Краснодаре, почти сразу они продали дом и уехали.

Получив следующую открытку, Максим уже не колебался, вмешался и сделал всё, как нужно. Первая удачная запомнилась лучше всех. Кажется, тогда он всерьёз задумался о том, чтобы стать кондитером.

Чуть позже обратил внимание на странные ощущения, предшествующие пополнению почтового ящика. Поначалу приписывал это подростковым гормональным качелям. Разговаривать с бабушкой о причудах своего взрослеющего тела стеснялся, мама чаще отсутствовала и явно не годилась на роль внимательной слушательницы. Отца он никогда не знал. Фамилию носил по маме, а отчество ему «подарил» режиссер любимого бабушкиного фильма «Бриллиантовая рука». Пришлось Максиму получать половое воспитание посредством популярной тогда у молодёжи газеты «СПИД-Инфо».

Свою «почтовую избранность» он принял как должное – легко и с удовольствием. Ни с кем не делился персональной тайной, с упоением наслаждался возможностью влиять на будущее. Увлечённость всем подряд и умение нравиться людям ему здорово помогали. Он не чувствовал себя актёром, это было бы слишком мелко. Считал себя избранным и наслаждался каждой открыткой. Не всегда от него требовалось вмешательство. Иногда, наоборот, полное бездействие, и при этом нужно было проследить, чтобы никто и ничто не вмешалось в ход событий. Такие задания были скучными, но, к счастью, выпадали нечасто. А тех, с которыми он не справился, было ещё меньше.

Открытку с перекрёстком Максим отправил к неудачницам. Уже закрыл крышку, но потом передумал и переложил в коробку из-под торта. Всё-таки своё задание он выполнил. Авария не его вина и не следствие ошибки или промедления. Он сделал всё правильно, просто… кто знает, какие планы у судьбы?

Это объяснение не слишком помогло успокоиться, перед глазами всё ещё стояла жуткая картина: реанимационная машина, искорёженная иномарка, отвратительный густой запах крови и бензина. В ушах фантомной какофонией звучал скрип тормозов, крики, скрежет вминаемого металла и самый жуткий звук – глухой, немного влажный удар о забор.

Максим убрал коробки на шкаф и, накинув кофту, вышел из квартиры. Он долго бродил по городу, разглядывая почтовые ящики, дважды зашёл в почтовое отделение, понаблюдал за работой операторов связи и людьми в очереди. На него не обращали внимания, при удивительно заметной внешности он умудрился превратиться в невидимку.

Когда город окутали сумерки, ноги сами понесли Максима в кондитерскую. Кроме Юзефовны и уборщицы, в зале никого не оказалось.

Валерия выразила удивление вскинутыми вверх бровями.

– А мы чуть не закрылись.

Максим обошёл прилавок, включил кофемашину.

– Я вас не буду задерживать. У меня есть ключи.

Валерия бросила короткий взгляд на женщину, старательно полирующую столешницу у окна, приблизилась к Максиму и склонилась над прилавком.

– Дина звонила. Тебя искала.

Максим на секунду задумался.

– Я ей сказал, что буду в кондитерской, – он перехватил многозначительный взгляд Валерии, – не нужно на меня так смотреть. Всё тривиально и скучно. Я бродил по городу, а телефон разрядился.

– А я и не осуждаю. Не моё дело, но Дине я сказала, что ты весь день был тут, просто вышел на время. Хотя я бы на её месте гораздо больше переживала, если бы так оно и было.

– Валерия?

– Что Валерия? Я так понимаю, Дина Наташу не видела.

Максим дождался, когда стаканчик наполнится кофе, и поставил на стикере, прилепленном к боковой стенке кофемашины, очередную галочку.

– Можешь мне не верить, но я влюблён. Дина другая, на таких, как она, женятся.

– Ого, – веско кивнула Валерия. – Ну, тогда я за тебя рада. Так ты за кофе пришёл?

Максим сделал глоток, перевёл взгляд на окно. Пока он бродил по городу, вечер сменился ночью. Плотной, южной, расцвеченной пятнами светящейся рекламы.

– Мне нужно просто побыть тут.

– Что-то случилось?

Проницательная Валерия давно заметила, что любые кулинарные манипуляции успокаивают Максима. До появления в его жизни Дины он частенько переживал бурные ссоры и расставания с девушками именно в кондитерской, зарывшись в муку и цукаты.

Максим не ответил, хотя перед его глазами снова пронеслась страшная авария, а волосы на затылке и руках встали дыбом.

– Ничего. Сделаю блюдо дня на завтра. Можешь идти, я закрою все двери и даже наведу за собой порядок.

Не дожидаясь ответа, он достал из ящика стола свою тетрадь с рецептами и открыл на нужной странице.

Когда замешивал тесто для кексов, ему удалось немного отвлечься. Но, готовя в сотейнике заварной крем, мыслями снова вернулся к катастрофе. Густая податливая масса напомнила, как легко, будто пластилиновую, смяло иномарку. В одно мгновенье оборвались жизни нескольких человек. Ни водитель, ни пешеходы, оказавшиеся на пути автомобиля, никак не ожидали, что сегодня в последний раз встретили утро.

Размышления как-то незаметно вывернули к Зое.

Их не связывали отношения, он вообще о ней не вспоминал. Хотя нет, пару раз всё-таки случалось, но без печали или обречённости. Было и было. Весело и сумасбродно.

Шесть лет назад в июне бабушку положили в больницу с воспалением лёгких. Он взял отпуск на две недели и вернулся в Краснодар помочь с домом и проследить, чтобы бабуля не сбежала из больницы, как только почувствует себя лучше. Так и произошло, она запланировала побег, едва спала температура. Вооружившись авторитетом врача и подкупив медсестёр шоколадками, Максим удерживал бабушку в палате, пока не закончился курс антибиотиков.

Почти перед отъездом он обнаружил в старом почтовом ящике открытку. Это стало неожиданностью, корреспонденция давно уже приходила на его адрес в Иваново, а в те дни, когда он гостил у бабули, обходилось без вмешательств в чужие судьбы.

Задание не касалось Зои напрямую, под угрозой оказалось будущее незнакомого парня, в тот вечер ему нельзя было влюбиться. Максим мог сыграть роль случайного болтуна и поведать о постыдных болезнях Зои или наплести о её несуществующем муже и детях. Но по опыту знал, если в деле замешана женщина, лучше всего действовать именно через неё. Максим отвлёк Зою, заставив увлечься собой.

Это был просто приятный вечер, приятная ночь, без намёка на продолжение. Они не обменялись телефонами, не строили планов на будущее, назвали друг другу только имена. А потом расстались, довольные ни к чему не обязывающим знакомством. Он уехал в Иваново, где жил и работал после института, а куда делась Зоя, не знал и не планировал её искать.

В Краснодар вернулся три года назад, когда бабушке понадобилась помощь. С каждым годом справляться с огородом и хозяйством ей становилось всё сложнее. Максим продал квартиру в «городе невест», купил тогда ещё коробку в новостройке. Перевёз и свой кондитерский бизнес, открыл пекарню.

Уже год он регулярно приезжал к бабушке почти на каждые выходные. Уговаривал сократить поголовье на птичьем дворе и не гнуть спину на картофельных грядках. Но та оставалась непреклонна, не привыкла бездельничать и обожала домашний куриный бульон. Пришлось пойти на компромисс. Она согласилась ополовинить огород и отказаться от посадки кукурузы.

Таймер на печке звонко тренькнул, оповестив о готовности кексов. Увлекшись воспоминаниями, Максим и не заметил, как испёк две партии. Крем охладился, можно было приступать к завершающему этапу. А потом он всё-таки позвонит Дине. Мало ли что она себе успела придумать, хотя маниакальной ревности Максим за ней не замечал. И это тоже относил к бесспорным плюсам. Дина доверяла ему и не выносила мозг. Знала себе цену.

Посыпая кексы хрустящими орехами, Максим решил, что пора познакомить Дину с бабушкой. Завтра же позвонит старушке и огорошит приятной новостью. Она больше всех желала окольцевать единственного внука. Настало время двигаться дальше. Неизвестно ещё, какое будущее ему уготовано. Любой день может оказаться последним. Именно сегодня Максим осознал это со всей пугающей ясностью.

Фрагмент из записной книжки Максима «Путь к сердцу женщины». Творожные кексы с заварным кремом.

Взбейте сливочное масло с сахаром, затем по одному введите желтки. Белки не выбрасывайте сразу, соберите в миску и храните в холодильнике, пока не засохнут или не протухнут. Тогда можно выбрасывать без сожаления.

Масса должна получиться пористой и воздушной. Добавьте измельченный творог (лучше жирный, так вкуснее, а после кексов всё равно придётся идти в тренажёрку), потом просеянную муку. Выпекайте в предварительно разогретой духовке, при 180-190 ºС 30-35 минут.

Пока кексы пекутся, приготовьте заварной крем. В сотейнике соедините желтки, муку, сахар, ваниль. Разотрите венчиком в однородную смесь. Добавьте немного молока (такого же жирного, как и творог, гулять так гулять) и размешайте до однородного состояния. Поставьте на небольшой огонь и влейте оставшееся молоко. Варите, непрерывно помешивая до загустения. В горячий крем добавьте сливочное масло и тщательно перемешайте. Часть крема можно съесть, пока никто не видит.

Наполните кексы остывшим кремом, освободив предварительно середину (серединки тоже можно слопать). Украсьте кремом сверху и посыпьте мелкорублеными грецкими орехами, предварительно просушенными на сковороде.

Нежные, ароматные, тающие на языке кексы с хрустящими орехами готовы. Подавать как угодно, это самые вкусные кексы на свете, съедаются до прикосновения с тарелкой.