Хайматохаре

Нет! Я не мечтатель, но есть предчувствия, — предчувствия, которые не обманывают! Эдуард, я счастливейший человек под солнцем, и сейчас — высшее мгновение моей жизни. Но как тебе обо всем рассказать, чтобы ты в полной мере почувствовал мое блаженство, мой невыразимый восторг? Я успокоюсь, я попытаюсь и, возможно, смогу подробно тебе описать, что же произошло.

Недалеко от Хана-руру, резиденции короля Теимоту, в которой он дружелюбно нас принимал, есть прелестная роща, туда я и отправился вчера, когда солнце уже стало заходить. Я намеревался, если удастся, поймать очень редкого мотылька (его название вряд ли тебя заинтересует), который начинает свое безумное круженье после захода солнца. Воздух был душен, напоен сладостным ароматом цветущих трав. Когда я вышел в лес, я почувствовал странную и сладкую робость, меня сотрясала таинственная дрожь, искавшая исхода в страстных вздохах. Ночная птица, указывавшая мне дорогу, взлетела прямо передо мною, но мои руки бессильно повисли, словно окоченев, я не мог сдвинуться с места, следовать за ночной птицей, исчезнувшей в лесу. Тут словно незримые руки увлекли меня в кустарник, который приветил меня своим шелестом и шумом, словно нежными словами любви. Едва его раздвинув, я вижу… — о, Небо! — на пестром ковре из сияющих голубиных крыльев лежит самая изящная, красивая, прелестная обитательница островов, какую мне довелось видеть когда-либо! Нет! Лишь ее очертанья свидетельствовали, что милое существо принадлежало к племени здешних островитянок. Цвет, повадки, внешность — все было совсем другое. Мое дыхание замерло от блаженного страха. Я осторожно приблизился к малютке. Казалось, она спала… Я взял ее на руки, я унес ее с собою — заветнейшее сокровище острова было моим! Я назвал ее Хайматохаре; оклеил ее крошечную комнату золотой бумагой, устроил ей ложе из пестрых, блестящих голубиных перьев, на которых я ее нашел. Кажется, она меня понимает, угадывает, чем она стала для меня! Прости меня, Эдуард, — я прощаюсь с тобою — я должен взглянуть, чем занято мое прелестное существо, моя Хайматохаре, — я открою ее маленькую комнату. Она лежит на своем ложе, она играет пестрыми перышками. О, Хайматохаре! Прощай, Эдуард!

Твой самый верный и проч.