Хеллфайр

- К югу у ряда деревьев усадьба с высокими стенами... у нее поднимаются стены на северной стороне... за ними есть дом... этот дом - который может для вас выглядеть как высокая стена - дымится ... подтвердите, что это цель.

Вдова ответил мгновенно.

- Правильно.

- Где цель, Эд? - Билли хотел быть уверен на 100 процентов. Мы оба стремились не испортить нашу первую наступательную операцию.

Я инстинктивно навел перекрестье в правом глазе на здание цели и вызвал:

- Наводчик - цель - НПУ- цель здание ниже и левее.

Билли уже переключил свой источник целеуказания от предыдущих координат на мой нашлемный дисплей и нажал кнопку привязки. После каждого движения моего правого глаза TADS поворачивалась к тому месту, на которое я смотрел. Билли изучал картинку от TADS, которая передавалась на его дисплей; я не мог отвести взгляд, пока он не был доволен.

- Есть - сказал он - Отключаюсь.

TADS вернулась под его управление и не была привязана к моему глазу; теперь я мог смотреть куда хотел. Я взглянул на свой дисплей, что бы подтвердить, что он получил правильную цель.

Я держался рядом с целью, трюк, которому научился в Северной Ирландии. Когда вертолет кружил прямо над кем-то, они ошибочно предполагали, что экипажи могли видеть все, что они делают. Они не всегда были правы. В небе мало объектов, поэтому вертолет хорошо виден. Земля, напротив, полна препятствий: здания, кусты, деревья, стены, холмы, переулки, низины, аллеи, скрытые деревьями, вы сами можете продолжить. С нашей точки зрения это было огромное пространство, и точно определить врага было подобно поиску пресловутой иголки в стоге сена.

- Я увеличу радиус виража, что бы облегчить работу с TADS - сообщил я Билли - Мы откроем огонь по видимым вспышкам в здании, как только обойдем дым, начав в девяносто градусах от ребят и закончим в сорок пять.

Я все еще нервничал из-за первой стрельбы. Это была опасная практика, стрелять по головам ваших собственным войск - или даже наводиться, в случае, если информация о дальности была неверной и снаряды ложились дальше или ближе от цели. Вот почему мы смещались.

Билли навел свое перекрестье в центр масс указанного как цель здания и я подтвердил на своем дисплее, что у него правильная цель.

- Вдова Семь Ноль, это Дикарь Пять Один, цель идентифицирована. Готов с тридцатым майк майк.

- Вдова Семь Ноль - огонь по готовности, что бы мы могли отойти на запад, прием.

- Мы начнем с видимых вспышек. Мне нужно, что бы вы подтвердили, что у нас верная цель. Если мы его получим, мы прикроем ваш отход.

Он подтвердил.

Билли осмотрел цель в поисках невинных гражданских, но никого не видел в усадьбе.

- Добро на открытие огня, Билли.

Взяв с места в карьер за четверть секунды, пушка М230 загремела у нас под ногами.

- Стреляем - сообщил я - Подтвердите попадания.

Я хотел, что бы авианаводчик подтвердил, что снаряды приземлялись в нужном месте.

Пушка выпустила все двадцать выстрелов за две секунды, но я все еще мог слышать и ощущать каждый из них. Явная грубая сила толкнула нос "Апача" вправо и накренила нас немного на левое крыло. Оно вернулось на прежнее место, в ту же секунду, как только пушка остановилась, следуя за моей ручкой циклического шага.

Я вызвал Кэмп Бастион.

- Саксон Оперативный, это Дикарь Пять Один, обстреливаем усадьбу прикрывающим огнем, конец связи.

Я взглянул за пределы кабины, вниз и влево. Двадцать снарядов попали прямо в середину усадьбы, без сопутствующего ущерба. Стрельба Билли была абсолютно точно, и что более важно, так же точно стреляла пушка. Снаряды подняли достаточно пыли, что бы закрыть обзор внутри усадьбы, но Вдова не мог видеть, как они ложатся за стеной.

Я попросил Билли переключиться на десятиснарядные очереди и повторить стрельбу по зданию.

Я передал:

- Оставайтесь на месте для фиксации очереди.

Билли снова нажал на спуск, пока пушка не выпустила десять снарядов.

Я передал:

- Ведем огонь.

Снаряды попали в здание, обозначенное как цель, проделав дыры в крыше и раздалбывая стены. Даже с такой высоты я мог разглядеть отлетающие во все стороны осколки камня и самана.

- Негатив, негатив - кричал Вдова Семь Ноль. - Переместитесь на пятьдесят метров на юго-запад. Противник двигается; переместитесь на пятьдесят метров на юго-запад.

Когда мы пролетали над нашими частями, я заметил квадратную усадьбу с одним одноэтажным зданием, спрятанным в деревьях в пятидесяти метрах к юго-западу.

- Подтвердите, что это следующая усадьба к юго-западу от места обстрела - это та усадьба которую вы хотите, что бы мы атаковали.

- Да-да - последовал его немедленный ответ.

- Ждите, пока мы будем наводиться.

Я вывел "Апач" в линию на восток от цели, двигаясь на север, что бы видеть позицию Вдовы.

Билли сообщил:

- Готов.

Он выпустил еще десять снарядов по стене, обращенной к Вдове, что тот мог видеть, как они рвутся посреди деревьев.

- Открываем огонь - предупредил я Вдову.

Вдова кричал:

- Накрыли цель, накрыли цель - снова мы увидели, как снаряды взрываются внутри и вокруг стен усадьбы.

Билли переключился обратно на двадцатиснарядные и выпустил еще две очереди в быстром темпе в здание на северо-западном конце усадьбы. Я наблюдал, как парни уходят из укрытия, а затем взглянул на многоцелевой дисплей, что бы посмотреть, что видел Билли.

Снаряды рвались с неистовством, которое я и представить себе не мог. Учебные боеприпасы, которые мы использовали, были с инертной боевой частью; эти же фугасные снаряды двойного назначения были настоящим Мак-Коем. Я знал, что они должны были делать, но я совершенно не был готов к тому, что увидел. Они были гораздо более смертоносны, чем следовало из их названия.

Я видел облако тепла, кружившееся вокруг череды маленьких черных точек, которые взлетели на изображении и упали на здание. Каждая из них произвела всесокрушающую вспышку, когда бронебойные головки пробили крышу и стены. Проникнув через оболочку здания, зажигательные горели внутри. Густой черный дым поднимался из маленького окна, как пар из пароварки. Я мог только догадываться об эффективности осколочного действия HEDP. Взрывы должны были направить раскаленные осколки металла в каждый уголок.

Куски камня и самана вылетали наружу, а вход во двор остался пустым. Либо в доме никого не было, либо осколки работали не покладая рук. Я бы поставил деньги на последнее; патрульный взвод смог выбраться с этого поля, не будучи снова обстрелянным.

Я утратил визуальный контроль над ними на плантации к югу дольше, чем мне было бы комфортно. Я не мог вызвать Вдову. Затем я заметил, как они быстро продвигались через посадки на юг и юго-запад, от того места, где их прижали.

Босс должен был быть очень благодарен, что им удалось продержаться. Я бы не хотел объяснять Туталу, почему мы не были готовы. Без прикрытия "Апачей" они были легкими мишенями на открытом месте, им некуда было идти.

Когда я наконец, нашел их, они двигались через посадки в 200 метрах к западу от усадьбы, которую Билли только что уничтожил. Вдова Семь Ноль сообщил нам, что они разорвали контакт и собираются прочесать район, из которого попали под обстрел.

- Докладывайте о любых передвижениях в усадьбе, определенной как цель.

Саксон Оперативный на базе дал нам координаты 41S PR 3957 8673. Целью был белый пикап на севере Навзад. Согласно полученными ранее данными об угрозах, эта цель считалась прямой угрозой. Билли передал его Нику и Джону, потому что они не могли связаться с наземными частями.

Я пристально следил за Джоном, когда он уходил на север.

Мы не видели никаких движений или покидающих комплекс, или лес рядом с ним. Мы прикрыли парней, проходящих через то, что выглядело как нечто среднее между садом и открытом парком.

Они выглядели как муравьи, с моей точки зрения, но я видел, как они использовали хорошую тактику БГУ, когда они вошли в усадьбу. Ничего удивительного нет; 3-й парашютно-десантный были мастерами боя в городских условиях. Оказавшись внутри, они сообщили о множестве крови и кровавых следах повсюду, но никаких признаков человеческой жизни.

- Они, должно быть, утащили раненых и мертвых между деревьями, под прикрытием дыма и пыли - сказал я.

- Урок преподан, урок усвоен - ответил Билли. Мы не повторим эту ошибку дважды.

База передала, что разведка указывает цель на севере, координаты 41C PR 3980 8648. Они, должно быть, слышали передачи талибов. Пока я высматривал патрульный взвод, Билли проверял карту. Это было всего в 300 метрах от того места, куда Ник и Джон отправились на поиски.

Я сказал Саксону Оперативному, что нам понадобится ЗНП через час. 3-е звено должно было быть на ВСУ, в 30-минутной готовности для выдвижения. У них было бы более чем достаточно времени, что бы перевести рычаги мощности двигателей вперед, вырулить, долететь до нас и выполнить полноценную ЗНП. Мы были на незащищенном радиоканале, но мы могли обеспечить полное прикрытие "Апачами". Лучше рискнуть тем, что талибы будут в курсе, чем снова оставить 3-й десантный. Я переговорил со всеми тремя позывными Вдов, что бы узнать, нужна ли им помощь. Наш прикрывающий огонь утихомирил талибов и наше присутствие сдерживало их.

Я сообщил Вдове Семь Два, что база дала мне данные разведки о цели к западу от их цели, потому что он был с командующим. Мы не могли шляться по нашей собственной маленькой задаче без подтверждения наземного командования; мы были здесь, что бы ему помочь, в конце концов. Вдова Семь Два сообщил мне, что у них есть та же информация и 2-й взвод роты "А" 3-го десантного уже направлялись к точке с указанным координатами с востока.

Ник и Джон все еще охотились за белым пикапом. Они были над районом цели, зная, что он представляет, возможно, большую угрозу для парней на земле, чем они предполагали. Если он собьет нас в воздухе, они получат на руки операцию по спасению вертолета.

Держа это в уме, мы переместились на север, оставив их охотиться за пикапом. Я все еще держал достаточно широкую циркуляцию, что бы проходить над нашими парнями каждую пару минут; если повезет, талибы будут нырять в укрытия.

Билли смотрел за точкой, о которой сообщила разведка; все что мы могли разобрать, это край поля, дорога с севера на юг у стены и усадьба, примерно в пятидесяти метрах к востоку.

У нас не было другой информации о цели. Очевидным признаком была усадьба; единственный огонь, с которым мы столкнулись в нашей короткой схватке с талибами в Афганистане, велся из усадьбы и кровавые следы, должно быть, куда-то привели.

Территория была полностью закрыта, с двойной стеной на восточной стороне, граничащей с лесом, который простирался на 500 метров до главного вади - нашего периметра. Напротив нее были большие белые стальные ворота, единственная точка входа в усадьбу. То, что выглядело как пять открытых гаражей, размещалось вдоль северной стены. Я видел движение в тенях на самом отдаленном восточном конце, но не мог его идентифицировать. Мне нужно было переговорить с людьми командующего и выяснить где они.

Вдова Семь Два сообщил, что ему нужно пройти несколько сотен метров; я попросил еще одну вспышку его зеркала.

Сигнал был легко различим; они были на освещенной солнцем поляне в лесу, ближе к цели, чем мы ожидали, двигаясь прямо к точке, о которой информировала разведка. Они выйдут на открытое поле, если продолжат в том же духе. Я приказал ему двигаться на запад, затем повернуть на юг в десяти метрах от кромки леса и двигаться по краю леса, пока они не достигнут двойной стены. Это должно было дать им элемент неожиданности и обеспечить им прикрытие.

Вдова Семь Два вышел на связь, когда он был у стены. Я провел их по периметру, пока они не оказались у дороги к западу от усадьбы. Они собрались у ворот и изучали свои карты.

Я видел как авианаводчик поднял глаза.

- Дикарь Пять Один, это Вдова Семь Два. У нас есть координаты примерно в пятидесяти метрах к западу, в другой усадьбе.

- Дикарь Пять Один, нет усадьбы в пятидесяти метрах к западу. Стена, на которую вы смотрите, это не стена усадьбы; у нее с одной стороны дорога, а с другой поле. Поле тянется на 100 метров до посадок и все. Никаких зданий и сооружений.

Билли передал Нику и Джону присоединится к нам, так как пикапа нигде не было видно, а больше ничего не происходило. Мы с Джоном летали по противонаправленным циркуляциям вокруг всего района, мы были высоко внутри, а они ниже снаружи, что бы мы могли стрелять в центр, не задевая друг друга.

Я сообщил Вдове Семь Два, что если они хотят проверить этот район, они должны сначала следовать вдоль стены на север, а затем вернуться по дорожке назад на пятьдесят метров. Оттуда они могут посмотреть на запад и увидеть перед собой пустое поле.

Мы проверили наши запасы топлива и напомнили Саксону Оперативному, что нам понадобится 3-е звено, что бы уйти в ближайшие пять минут. Я остался доволен нашей работой. Мы не убили никого, кого мы не должны были и 3-й десантный чувствовал себя в безопасности, патрулируя вокруг Навзада в поисках целей для разведки.

Саксон вышел со мной на связь через минуту или две.

- Не будет никакой ЗНП, повторяю, Зулу Ноябрь Папа. По возвращению на базу вы должны дозаправиться, перевооружиться и немедленно возвращаться в Навзад.

Где-то в районе ответственности припекло; 3-е звено должно было быть развернуто для поддержки других частей, вступивших в контакт. Мы дадим знать Нику и Джону. Я чувствовал пустоту в животе, при мысли, что наземные части опять окажутся без ближней поддержки.

Ник и Джон не заметили ничего подозрительного, как и мы. Я воспользовался затишьем, что бы сообщить командующему о наших затруднениях и спросил Вдову Семь Два, должны ли мы покинуть зону действия немедленно и вернуться назад как можно быстрее или ждать, пока мы не достигнем "цыплячьего" запаса топлива. Он сказал мне подождать, пока они запросят командующего.

Десантники двигались вниз по стене одной цепочкой. Билли прочесывал район в поисках талибов, пока я наблюдал за войсками. Я видел передового солдата, он был всего лишь мальчишкой. Когда он достигнет конца южной стены, он сможет увидеть через открытое пространство посадки.

Я услышал, как Вдова Семь Два щелкает микрофоном, что бы ответить, когда парень и его напарник вышли за стену. Я видел, как взорвалась стена и услышал мощный пулеметный огонь через радио авианаводчика.

Грязь, камни и почва летели от тропы и стены. Я видел фигуру падающую у стены. Из пыли взлетела пара ног. Я знал, что это был молодой солдат, которого я только что доставил талибам на блюдечке.

Подписано, запечатано и доставлено

Воскресенье, 4 июня 2006 года

Я завопил Нику:

- Контакт. Они вступили в контакт. - Я на секунду задумался. - Нет войск дальше на запад, чем у дороги с севера на юг; наблюдайте и стреляйте.

Кто-то с земли крикнул - "Контакт, ждите". Кто-то боролся, что бы его услышали, через взрывы, долбящие по его позиции.

Мой рот пересох. У меня было болезненное ощущение в глубине моего живота, которое приходит в ту секунду, когда вы понимаете, что сделали что-то очень плохое. Мой разум бешено метался. Я не мог видеть сквозь пыль настолько, что бы понять, живы ли еще мальчики.

Это был я?

Я видел, как люди укрывались за стеной, когда она распадалась над их головами.

Это была моя вина?

Никто и пальцем не пошевелил.

Почему они вышли из-за укрытия, пройдя прямо за угол? Я усыпил своих людей ложным чувством безопасности. Я не видел никакого огня, ведущегося из посадок. Откуда с ними вступили в контакт?

Я переключал свое внимание между садом и моим павшим солдатом. Он был отброшен назад с таким ускорением, что должен был быть тяжело ранен.

Я должен был делать свою работу, или еще больше крови окажется на моих руках.

Билли отчаянно искал огневую позицию противника.

Стена, позади которой были наши ребята, все еще разбивалась вдребезги. Огонь мог идти только из посадок, но откуда?

Мы могли залить весь лес ракетами и пушками, но мы не вели беспорядочный огонь и мы подняли бы такую пыльную бурю, что не знали бы, если бы и в самом деле в кого-то попали.

- Вдова Семь Два, это Дикарь - видите огневую точку?

- Ждите и следите за нашими трассерами. - Хаос, который я слышал через наушники, был неистов. Почему мы не видим никого, кто в них стреляет?

- Ждите.

Я передал Нику и Джону следить за указаниями трассерами.

Я мог видеть пару наших парней стреляющих через отверстия в стене, но не видел ни намека на трассеры. Те, кто не стрелял, были на пряжках своих ремней, некоторые скрючились в позе эмбриона.

Я вдруг понял, почему мы не можем увидеть трассеры. Они были менее чем в 100 метрах от посадок. Трассеры начинали гореть на 110.

- Вдова Семь Ноль, это Дикарь. Я не могу видеть ни ваших трассеров, ни ваших врагов. Вы видите огневую точку?

- В 100 метрах от нас на запад. - Передаваемые звуки были свирепы как никогда.

Окраина сада была несколько сотен метров в длину и у нас заканчивалось топливо. Мне все еще было нужно более четкое описание. Если бы мы могли определить позицию талибов, мы могли бы справиться с этим. Если бы мы просто поливали это место, наши парни могли бы снова стать мишенью, как только мы покинем зону действия.

- От подножия стены - сказал я - через 100 метров поля с парой кустов... там низкая стена на переднем краю леса... где огневая точка от этой стены?

- Это район огневой точки.

- Наводчик - Цель - УНП - я вывел TADS Билли на позицию.

Билли привязался к району и быстро опознал стену. Она была глубоко в тени деревьев и враг мог прятаться за ней. Мы попросили Ника и Джона не спускать глаз, пока мы стреляем по цели.

Мы были довольны точностью пушки, но очень обеспокоены близостью наших ребят. Любые снаряды, которые не взорвутся, могут отрикошетить от стены и их осколки могли быть опасны на девяносто. Мы решили стрелять из-за спин наших парней справа и над их головами. Все снаряды будут уходить от них, направляя любые осколки или камни в противоположном направлении. Или я на это надеялся...

Билли нужно было убедиться, что его дистанция стабильна и точна; любой просчет и наши снаряды могут лечь ближе. Мы собирались сделать то, что я мутил в симуляторе - если не было абсолютно никаких других вариантов.

Без колебаний Билли открыл огонь и я передал широковещательный вызов.

- Ведем огонь... подтвердите разрывы.

Мы были в 1200 метрах, когда пушка сместилась назад и первые снаряды покинули ствол. С этого момента она находилась в оптимальном положении. Оставшиеся семнадцать снарядов вышли без задержки и направились к стене.

В нижней части картинки на дисплее у моего правого колена я мог видеть стену и наших парней, скрывающихся за ней. Стена, в которую целился Билли, была в центре экрана; верхнюю ее половину скрывали освещенные солнцем деревья. Я перестал дышать, когда снаряды полетели к цели в неопрятном коническом порядке, в том, что выглядело как медленное движение, где каждый снаряд поддерживал точно такое же расстояние от следующего.

Они, черт возьми, взорвались, швыряя камни и почву на двадцать метров в воздух.

Радио ворвалось в жизнь.

- Сто метров на север, сто метров на север.

Так как мы следовали инструкциям авианаводчика, Билли прицелился и дал по линии деревьев еще одну двадцатиснарядную очередь. Стена остановилась дальше к югу.

- Открываем огонь.

К тому времени, как девятнадцатый и двадцатый снаряды отдавались в мои ноги, первые врезались в сухую почву и грязь на окраине посадок.

Грибовидное облако пыли выросло над деревьями на краю поля.

- Пятьдесят метров на север, пятьдесят метров на север, там находится огневая точка.

Джон вышел на связь, его голос был выше обычного:

- Мы засекли огневую точку талибов к северу от вашего последнего взрыва.

Я рявкнул:

- Дай туда очередь и я подтвержу Вдове что ты в нужном месте.

Все становилось значительно лучше. Вдова и Джон говорили об одном и том же месте. Я посмотрел вниз на ребят. Они не двигались и стена все еще разлеталась на куски. Кто бы ни был в лесу, он хотел его защитить и мог это сделать.

Билли переместил свой прицел на пятьдесят метров к северу и снаряды Ника и Джона попали прямо в его перекрестье.

- Хороший выстрел - крикнул Вдова - Хороший выстрел.

- Дикарь Пять Ноль, это Дикарь Пять Один, мы будем стрелять по тому же месту с вами.

У меня был мимолетный образ двух мужчин, лежащих в тени за только что поднятым Ником дерьмом, а затем Билли и Ник начали скоординированную атаку. Они по очереди молотили по цели, не останавливаясь между очередями - один за другим.

Мои глаза метались между разрушением и 2-м взводом. Они никуда не торопились, но я заметил какое-то движение между очередями по цели. Я насчитал четыре отдельных источника движения в одном и том же районе, до того как их закрыла пылевая буря; они либо катились, либо пытались ползти.

Это заставило меня вспомнить, что мы не информировали оперативный центр о ходе нашей миссии.

- Саксон оперативный, это Дикарь Пять Один. Оба позывных обстреливают талибов в линии деревьев, так как подразделения отходят, конец связи.

После того как Билли и Ник извергли 120 порций ада в линию деревьев, они остановились, когда Билли передал:

- Наблюдай и стреляй.

Все поле и лес исчезли под облаком пыли высотой в сто футов. Но урок, который мы получили ранее, стал выученным уроком. Никто не остался в живых, что бы уползти в этот раз. Не было спасательной группы, что бы перетащить их в безопасное место.

Я посмотрел на конец стены, ожидая худшего.

- Посмотрите на это!

Я направил перекрестье прицела на ребят, когда они встали, стряхнули пыль и пошли обратно по дорожке. Я не видел носилок, но я не мог увидеть каждого под этим углом.

Джон и я держали наши циркуляции плотно вокруг сада, что бы Ник и Билли могли поискать лидеров - талибов, пытающихся сбежать - но нам мешала нехватка топлива.

- Вдова Семь Ноль, это Дикарь. Мы отходим на базу для заправки. Мы вернемся, как только сможем, что бы помочь вам с вашим отходом.

Я подумал, что они могут захотеть вызвать огневой заслон, пока мы не вернемся, учитывая, что случилось в прошлый раз, когда ушли "Апачи".

- Вдова Семь Ноль, хорошая стрельба. Спасибо, но мы отходим на заранее подготовленные позиции и с нетерпением ждем вашего возвращения.

Иисус, эти люди были сделаны из крепкого материала.

- Нет проблем. Были ли какие-то потери от этого контакта?

- Нет. Благодаря вам, мы все выбрались.

- Спасибо, мы останемся на этой частоте, что бы передавать любые сообщение на нашем пути обратно и свяжемся с вами позже.

- Принято, удачного полета.

Я был удивлен, как выжил молодой солдат. Он должно быть, был чертовым акробатом; с этими ногами по обе стороны. Госпожа Удача должно быть, была на нашей стороне.

Талибы не могли удрать ни на север, ни на юг, потому что мы бы их подобрали. Они не вышли из сада. Тыл был слишком открыт и их было бы легко заметить на свету. Они, должно быть, умерли там, где были ранены, но мы не могли ждать достаточно долго, что бы найти их.

Наши войска были в безопасности.

У нас с Билли оставалось только 150 фунтов топлива, и нам нужно было возвращаться обратно как можно скорее.

Мы повернули к дому.

Я щелкнул дисплей на страницу рабочих характеристик: "Скорость в диапазоне 117 узлов". Компьютер рассчитал оптимальную скорость, что бы максимально растянуть наш запас топлива. Я установил скорость на 117 узлов, поставил Бастион в центр верхней картушки, запустил удержание высоты и направления автопилоту и позволил машине лететь домой. Как Скотти научил меня на моем курсе переподготовки, она была лучшим пилотом, чем я.

На подходе нам бросился в глаза вид 3-го звена "Апачей", стоящих на земле. Я запросил у оперативный центра подтверждение, что они хотят нашего возвращения в Навзад. Мы должны были вернуться назад как можно скорее.

Когда я приземлился на пыльной посадочной площадке, у меня осталось 350 фунтов топлива - на пятьдесят фунтов ниже минимума, но какого черта. Если бы я снова оказался в таком же положении, я бы нарушил свой лимит еще больше.

Когда мы признали свое мелкое правонарушение во время разбора полетов позже в тот же день, Джон объявил что он приземлился всего с 200 фунтами топлива, что было вдвое меньше абсолютного минимума. Цена, которую вы могли заплатить за то, что бы не дать погибнуть нашим войскам, был заглохшие на обратном пути двигатели, на базе, если вы везунчик или посреди пустыни, если боги не на вашей стороне. Шансы обоих членов экипажа "Апача" выжить были чрезвычайно высоки. Будет ли дальше летать "Апач", был совсем другой вопрос.

Проблема с этой работой заключалось в том, что если вы оказались правы, пойдя на риск, вам "напоминали" что вы пошли на риск и уцелели. Если вы оказались не правы, это была ошибка экипажа - и вам об этом будут постоянно напоминать, как вы напортачили, пока вы будете летать за столом до конца того, что осталось от вашей карьеры.

Тафф подключился к крылу и объявил, что один из "Апачей" был подстрелен прямо сквозь хвост во время утреннего вылета. Он сказал, что Пэт умолял отправить их назад, но его завернули.

После быстрой заправки и перевооружение мы были снова готовы к вылету.

Мы взлетели первыми, Джон и Ник немного позже нас.

Мы вызвали мощное облако пыли. Билли закричал мне:

- Резко влево.

Я накренил ручку и вошел в вираж, моя голова сместилась, выравнивая перекрестье. Что бы он не увидел, это очень взволновало его.

Я увидел хвост Джона на высоте около сорока футов, исчезающий в облаке пыли. Они направлялись прямо в лагерь.

Мой желудок перевернулся. На мгновение воцарилась тишина, затем я услышал голос Билли.

- Они разбились - сказал он я-не-верю-своим-глазам тоном.

- Боже мой - сказал я. Пыль вдруг стала намного гуще. Должно быть, им было трудно.

Мы кружили несколько секунд, ожидая, насколько плохо это будет. Мы оба знали, что не стоит пытаться с ними поговорить. Они бы связались с нами, если бы могли. Но я не рассчитывал услышать что-нибудь.

Мы сделали два полных круга, прежде чем пыль улеглась.

- Как, черт возьми, они так вляпались? - спросил Билли.

- Без понятия.

- Я лучше взгляну, все ли с ними в порядке - сказал Билли. - Дикарь Пять Ноль... Это Дикарь Пять Один. С вами там все в порядке?

Нет ответа.

Затем послышался довольно тихий голос.

- Дай нам минутку - сказал Джон - Мы маленько в шоке.

Ни хрена.

- Ты в порядке?

- Дикарь Пять Один, совершил тяжелую посадку - сказал Джон.

- Насколько жестко? - спросил Билли.

- Недостаточно жестко, что бы перестать защищать 3-й десантный - ответил Джон - Пять Ноль взлетает.

Мы наблюдали, как они взлетели, на этот раз успешно.

На пути к Навзад Ник попросил нас осмотреть вертолет. Я летел рядом с ним и медленно сползал назад, по их правому борту. Мы с Билли искали поврежденные антенны или вооружение. Я облетел весь их вертолет, но не увидел ни единой вмятины.

Ребята отошли к востоку от вади, где их должны были забрать "Чинуки". Отход 3-го десантного шел без осечек, пока американский бомбардировщик В1 не продемонстрировал силу.

Командующий хотел предупредить талибов, что бы они не пересекали вслед за ним вади, и решил показать им, что их ждет, если они попробуют. В1 был огромным самолетом с большими двигателями, предназначенный для полетов на высоте. Снизившись здесь, он стал магнитом для зенитных ракет любого оператора ПЗРК.

Джон и я были на южной окраине города. В1 должен был пролететь между нашими позициями и мы не могли дождаться, что бы увидеть его вблизи.

Когда он появился, он пролетел над горами на высоте 5000 футов и пересек Навзад с юга на север. Он прошел между нами, устроив маленькое представление, пока не задрал нос наверх и не подставил свои незащищенные двигатели городу. В ту секунду, когда он начал набирать высоту, я едва не обделался.

- Запуск ракеты с близкого расстояния слева, на одиннадцать часов - проскулила мне Бетти.

- Запуск ракеты - крикнул я Джону по радио.

- Тоже запуск ракеты - крикнул он в ответ. Мой рот наполнился жидким алюминием, а моя мошонка сморщилась.

- Засада...

Как только Бетти это сказала, я начал обратный отсчет. Тепловые ловушки разлетелись по обоим бортам моего "Апача"; мои глаза были выпучены, просматривая небо на предмет полос дыма, направляющихся ко мне.

Пять...

Я знал, что нельзя маневрировать до пяти. Я мог видеть Билли, ярко освещенным блеском ловушек.

- Вдова Семь Два, это Дикарь Пять Один. Вы видели выпущенные по нам ракеты?

Четыре...

Я доверял уверениям центра исследований методов боевых действий в воздухе, что мы будем в порядке, но я все же изрядно был близок к обосратушкам.

- Негативно.

Три...

- Вы слышали взрывы над Навзад, которые могут быть промахнувшейся ракетой?

Два...

- Негативно.

Один...

И тут я бросил "Апач" влево, что бы изменить свой профиль относительно наводчика ПЗРК.

Джон и я поднялись, ища следы дыма.

Ничего.

"Чинуки" появились на моем радаре и мы вернулись к тому, что мы должны были делать; мы сосредоточились на том, что бы вытащить людей.

Отход прошел как по часам, но все четверо из нас оставались очень напуганы.

Мы были привлечены, что бы подобрать американского раненого посреди пустыни на обратном пути, но кроме этого путешествие было однообразным.

По возвращении парни хотели узнать, сколько мы убили талибов. Честно говоря, мы не знали и никогда не узнаем. С этого момента я пообещал никогда не считать. Убийство не беспокоило меня; для меня это было частью работы. Мои соотечественники голосовали в правительстве. Правительство отправило меня сюда, под строгим контролем соблюдения ПОО. Я подчинялся в соответствии с ПОО и это означало убийство плохих людей. Конец. Я получал зарплату в конце месяца и если мне повезет, я мог даже вернуться домой, что бы ее потратить.

В ходе разбора, стало совершенно ясно, что мы убили тех, кто был в лесу. Босс сказал нам, что разведка попала на север, один из тех, кого мы расстреляли в лесу, был назначенной для 3-го десантного целью. Мы задавались вопросом, почему он не сказал нам об этом в то время. Босс заявил, что не хотел отвлекать наше внимание от основной задачи по защите 3-го десантного.

Я кипел внутри. Если бы были вооружены этим знанием, мы могли бы покинуть район, пролететь сверху над 3-м десантным и использовать TADS для наблюдения и идентификации парня издалека. Так 3-й десантный получил бы немного защиты и мы могли бы доложить, о том что видели. Мы бы устроили засаду, по приказам командира 3-го десантного, вместо того, что бы подставлять цели для сидящего в лесу и ждущего меня, что бы я подставил молодого десантника ему в прицел. Больше всего меня разозлило не его вмешательство на расстоянии; а его полное отсутствие доверие к нашим способностям делать вещи правильно.

Мы так и не узнали, стреляли ли в нас из ПЗРК. Я был утешен, узнав что Джон разделяет мою веру в систему, несмотря на то, что все четверо из нас признались, что были в ужасе в те несколько секунд.

У Билли была веская причина остаться на своем месте, и он быстро извинился. Он знал, что поменяться заняло бы только тридцать секунд, но не мог смириться с мыслью, что солдат умрет, если мы прибудем хотя бы на десять секунд позже.

Босс так и не поблагодарил нас за то, что мы спасли этот день; не то, что бы я ожидал этого. Единственное "спасибо," которое мне требовалось, это знать, что о парне, которого преследовал 3-й десантный, больше ничего не было слышно. Так или иначе, он должен был умереть.

Схватка

Воскресенье, 16 июля 2006 года.

Кэмп Бастион

03.25 местного времени.

Мой будильник выключился и я открыл глаза

Казалось, прошло несколько минут с того момента, как я отрубился.

Я был заросший, словно мошонка. Мы все были. Мы завершили операцию "Августус" за пару дней до того, и весь вчерашний день отсутствовали. У нас было не больше пары часов сна.

Я намотал на запястье налобный фонарь, затем натянул шорты и пару пустынных ботинок. Мой летный костюм остался в вертолете.

Я присоединился к остальным у бака с кипятком. Не было разговоров. О чем там было говорить, кроме того, в насколько полной заднице мы были? У меня была собственная кофеварка. Я закинул немного молотого кофе, которое прислала мне Эмили, налили кипятка и нажал на поршень, не выждав достаточного времени.

Снаружи было темно, но тепло, как в английский летний день. Вы могли ходить только в футболке, не ощущая холода на коже. Ночи были также абсолютно спокойными, не было ни дуновения ветерка.

Мы пробрались в оперативную комнату, через канавы и насыпи. Пилоты и борттехники "Чинуков" ГБР/ГРГ ввалились вместе с нами. Кофе в руках, полная тишина. Мы дошли до того, что на самом деле не хотели просыпаться. Мы шли машинально, следуя туда, куда вели нас наши измученные тела.

Саймон и я теперь летали в паре, а Джейк и Джон - в другой, в том, что стало недавно созданным 2-м звеном. Джейк появился несколькими неделями ранее, после рождения своего первенца, маленького мальчика Финна, в конце мая.

Его прибытие совпало с грызней, насчет того, какие звенья получают больше заданий. 1-е звено Дэна и 3-е звено Пата шли ноздря к ноздре, а 2-е звено - оставалось на скамейке запасных. Организованная ротация все бы уладила в одно мгновение. Все это было немного смешно.

Реакция Джейка была типично флегматичной.

- Мне все равно, сколько часов я летаю или сколько заданий я выполняю или не выполняю - сказал он, после того, как мы показали ему счет. - Я здесь не для того, что бы предаваться нытью о том, кто получает работу и какое звено является любимчиками босса. Меня волнует две вещи: делать то, что нас просят сделать, насколько хорошо, насколько это в наших силах и благополучно вернуться домой. И теперь я готов к постановке задач.

С тех пор талибы серьезно повысили ставки.

Мы знали, что они планируют спектакль; они настроились на то, что бы либо взять окружной центр, либо сбить вертолет.

Навзад, Сангин, Муса-Кала, подвергались все возрастающим атакам талибов. Наши ребята едва держались и это давалось высокой ценой. Базы были громко названы окружными центрами, но на самом деле, каждый удерживался не более чем взводом, поэтому командир 3-го парашютно-десантного батальона был вынужден постоянно перебрасывать войска в любое место, которое находилось под непосредственной угрозой захвата. Мы постоянно сопровождали "Чинуки", перебрасывавшие людей из одного окружного центра в другой.

Рота "А" 3-го десантного была переброшена в Сангин 21 июня, прямо на порог того, что, по мнению наших самых секретных приказов, являлось южной штаб-квартирой Талибана. Им было приказано удержать его любой ценой. Они были под сильным огнем утром, днем и ночью. Цена была высокой. Пять британских солдат были убиты за девять дней.

Нашей задачей было молотить по нескольким сотням метров вокруг окружного центра практически двадцать четыре часа семь дней в неделю. Наземные войска были вымотаны, мы были вымотаны, а экипажи "Чинуков" были в двух шагах от режима зомби. У них были самые тяжкие времена из всех.

Когда они потерпели поражение в Навзад, талибы преуспевали в Сангине и Муса-Кала. У них были хорошие огневые позиции вокруг окружных центров и они регулярно наносили удары и убивали британских солдат.

Мы были особенно уязвимы во время боевых вылетов на медэвакуацию, как хорошо знал враг. Риск для летных и медицинских экипажей был так высок, что им разрешалось идти в Сангин или Муса-Кала только если раненый солдат умрет, если не попадет в госпиталь через час. Навзад двигался в том же направлении. Даже со Святыней, защищающей посадочную зону, мы были должны прокладывать маршруты, для безопасного входа и выхода. В тот момент когда это произошло, войска оказались без снабжения - как и те, кто укрывались в Сангине и Муса-Кала

Тем временем, разведка перехватила много переговоров по радио между командирами талибов о том, как бы сбить вертолет. Были сообщения о по крайней мере, одном ПЗРК и возможно зенитном орудии в зоне действия.

Мы летали на задачи поддержки повсюду, даже когда температура воздуха регулярно приближалась к 50 градусам по Цельсию. Наш рабочий предел в 44 градуса Цельсия, наконец был расширен до 50 градусов по Цельсию 5 июля, так что по крайней мере, нас нельзя было бы привлечь за нарушение инструкции, если бы мы напортачили в полете с нарушениями Инструкции По Эксплуатации.

Навзад, Сангин и Муса-Кала непрерывно атаковались талибами в течении месяца. Поскольку мы летали на наших вертолетах круглосуточно, нам приказали "замедлить" их в течении недели или около того - снизить часы налета - но это было легче сказать, чем сделать; все это было похоже на Аламо.

Джейк взглянул на часы и застонал.

- Это расписание убивает меня.

- Три с половиной часа разницы с Великобританией - прохрипел я - Откуда, черт возьми, взялась полчаса?

Было нормальным, что 3-й десантный работал по местному времени: они работали с местными. Семь утра было 7.00 по местному времени и бинго, подавали завтрак. Реактивная авиация работала по другому. Бомбардировщик В1 из Диего-Гарсии, "Нимрод" из Лоссимута, F-15 с корабля в Персидском заливе и пара "Апачей" из Кэмп Бастиона могли работать вместе, так что мы работали по Гринвичскому времени. Для авиации это было не 7.00 местного; это было 03.30 Гринвичского времени и завтрак начинался в середине ночи.

Мы, конечно, в любом случае должны были работать вместе с наземными подразделения, поэтому 03.30 местного была для нас полночь и именно тогда менялись коды и переворачивались частоты. Это было форменное безумие. Коды сменились, нас проинформировали, и мы снова ложились спать. Было логично, что перестановки происходили в самое тихое время; атаки в основном шли днем, для авиации это было тяжело и это было жарко. Но прошли месяцы, прежде чем настало озарение, что мы можем просто сменить коды в 19.00 на вечернем докладе и каждый может спокойно спать ночью.

Тем не менее, сейчас это было таким образом.

Палатка оперативного центра была освещена, как стадион Уэмбли. Мы ввалились и собрались вокруг стола с картами. Я уже начал просыпаться.

Один из ребят с "Чинуков" проверил погодный компьютер и вернулся с прогнозом минимальных и максимальных температур, скорости и направления ветра. Это должна была быть раскаленная десятиузловая западная пыльная буря.

Кенни, один из наших дежурных, рассказал нам, что случилось на театре действий за последние двадцать четыре часа.

- Навзад снова под регулярными обстрелами. Через полчаса после заката снова начали рваться снаряды.

Талибы дождались темноты, извлекли их вооружение из тайников, установили и начали обстреливать базу. Полчаса мин и ракет и они остановятся. Они знали время нашей реакции. Они подождут еще час, или около того, а затем начнут снова. Кен сказал, что они также держали Навзад под прицельным огнем из сангара, который они называли Башней.

Потом пошли доклады по Каджаки, Муса-Кала, Сангину, ПОБ "Робинзон" и Герешку. Он всегда следовал одному и тому же порядку - по часовой стрелке, каждый окружный центр и передовая оперативная база - заканчивая штаб-квартирой Гильменда в Лашкаргах. Мы узнавали, что происходило физически на земле, маршруты, позывные и время каждого патруля, который должен был выйти.

Затем мы перешли к разведке. Джерри, наш разведофицер, дал нам свою интерпретацию всех поступивших сообщений.

Сегодня ночью мы были ГБР/ГРГ. Джейк и Джон были ГБР, позывной Дикарь Пять Ноль. Саймон и я были ГРГ, Дикарь Пять Один; мы с ним были квалифицированы для обоих мест и регулярно менялись, что бы не утратить навыки полетов и стрельбы. На этот раз Саймон должен был быть впереди, а я сзади.

Короче говоря, это была та же самая рутина, что и каждую ночь. Мы должны были подготовить вертолеты и проверить их. Сварив себе новый кофе, мы побрели вчетвером к вертолетам. Вокруг было черным-черно, не было ни одного огонька на взлетной полосе, потому что мы трахались с нашими приборами ночного видения.

Млечный путь образовал арку передо мной полосой космического конфетти. Я уставился с открытым ртом на Пояс Ориона и на каждую из Семи Сестер, звезды, которые я никогда не видел невооруженным глазом. Пара спутников плыла по небу. Это было потрясающе красиво...

Я вдруг почувствовал себя мучительно одиноким и вдали от дома. Я бы все отдал в тот момент, что бы лежать на спине с Эмили и детьми, заложив руки за голову, глядя на ночное небо, составляя собственные созвездия из тех, которые мы могли видеть.

Запнувшись о камень, я спустился на землю, в буквальном смысле слова. Я стоял на коленях, с полным ртом пыли, смутно слыша бормотание Саймона, Джона и Джейка где-то поблизости.

Несколько минут по неровной дороге привели нас в ангар. Только дежурный техник бодрствовал; все остальные спали, похрапывая во всех углах. Они работали дольше чем мы, с небольшими перерывами. Они только что закончили и должны встать через пару часов, так что мы прокрались мимо них, как воры.

Мы направились к нашим журналам F700 и проверили, сколько летных часов у нас было, какие-либо новые ограничения или запрещения и какие неисправности были у "Апачей". Я заполнил форму на вертолет. Теперь он был под моим надзором.

Я положил последнее письмо Эмили в ящик своего шкафчика. Я проверил себя, обыскивая каждый карман на предмет того, что не должен был носить. Я достал свой ПНВ-совместимый фонарик. Потребовалось две ходки, что бы доставить весь мой комплект к вертолету.

Вертолет ГРГ всегда был на втором пункте - Пункт перевооружения два - но я все равно посветил на хвост своим фонариком, что бы убедиться, что это был ZJ227. ГБР базировалась слева от нас в Пункте перевооружения один; это экономило время и предотвращало лихорадочную суету.

Я взял правый борт, а Саймон левый, когда мы обходили фюзеляж. Осмотр был преимущественно тот, которому обучал меня Скотти в Мидл-Вэллоп, но теперь, вместо того что бы просто убедиться, что пушка была под кокпитом моей колесницы, я осмотрел ее внимательно - что она была чистой, что она двигалась как надо, электрические соединения были подключены и что важнее всего, что большие, темные, окаймленные оранжевым фугасно-зажигательные пушечные снаряды были в наличии в идущем вниз лотке подачи.

Самонаводящиеся ракеты "Хеллфайр" всегда меня впечатляли. Головка самонаведения была произведением искусства; я мог видеть высокоточную инженерную начинку через стекло, которое я полировал своим потоотводящим шарфом. Надпись "AGM-114K" была выведена по трафарету в нижней, ярко-оранжевой части с каждой стороны. Я убедился, что их предохранительные чеки надежно зафиксированы, прежде чем перейти к пусковым установкам НАР, проверяя что их предохранители на черных носах были на месте. Я посветил фонарем в каждую трубу. Там было двенадцать ракет HEISAP, с их крошечными, но безошибочно опознаваемыми шестью серебрянными язычками, и семь "Флетчеттов", которые были с простым носовым конусом, защищающим их стрелы. Все вышибные заряды были внизу и сзади пусковой установки. Ракеты надежно удерживались на месте, электрические контакты были подсоединены. Рулевые закрылки "Хеллфайров" - которые позволяли ему подниматься, поворачивать и нырять - все двигались свободно.

Я поднял маленькую треугольную панель позади ВСУ на задней части правого двигателя и проверил давление. Я отсоединил восемнадцатидюймовую трубу, воткнул ее во втулку и сделал около пятидесяти качков, добавив дополнительное давление в накопитель. Я хотел, что бы игла манометра была глубоко в зеленой зоне. В отличии от других вертолетов, "Апач" запускался сжатым воздухом; он не нуждался во внешнем источнике электроэнергии. Независимо от того, где мы были в мире, вы могли запустить этот вертолет. Я закрепил трубу в ее кронштейнах и закрыл панель.

Я опустился на колени и открыл нижний отсек, который мы называли багажником. У меня всегда мой комплект лежал в одном и том же порядке - разгрузка на дне, противоосколочный бронежилет сверху и каска сверху - с резиновым шнуром, стягивающим все это, что бы все оставалось именно там, где я хотел. Если бы мы потерпели крушение в тылу врага, я бы залез под крыло, вскрыл багажник и перерезал бы шнур. Я снял свой жилет выживания, надел каску, бронежилет, разгрузку и надел бы жилет выживания сверху. Тогда я готов идти.

Пускатель ловушек был заполнен; я должен был бы разбудить ребят, даже если не хватало одного. Вместе с Бетти, эти зверушки были в первых строках списка того, что спасает мою жизнь на высоте.

Я прошел вдоль хвоста, сканируя каждый квадратный дюйм, что он не был помят. Я убедился, что хвостовое колесо замкнуто, что бы ветер - если он когда-нибудь подует ночью - не сорвал его. Положение огромных горизонтальных стабилизаторов была еще более важной. Мы всегда заставляли вертолет держать их в горизонтальной позиции перед отключением; если мы это не сделаем, они упадут вниз и назад. Когда-то у американцев были проблемы с сильным ветром. Ветер застал их врасплох и перевернул целый ряд вертолетов.

- Твоя сторона в порядке, Эд? - спросил Саймон.

- Ага. Просто проверь мои кожухи и защелки на обратном пути. Я займусь твоими.

Было легко оставить панель открытой, поэтому мы всегда проверяли работу друг друга после осмотра.

Я открыл кабину, закрепил свой карабин в его зажимах и вставил в него магазин с трассерами. Я бросил свою аварийную сумку - то, что я называл сумкой с боеприпасами - рядом с сиденьем и запрыгнул внутрь. Я вставил картридж передачи данных (КПД) в его гнездо, натянул шлем и запустил ВСУ. Я позаботился о том, что бы вертолет был настроен в ночном режиме, убавив яркость свечения до уровня, что бы его едва было видно. Я потянул вперед шторку в верхней части приборной панели, растянул влево и закрепил "велкро" в верхней части кабины. Теперь свет не будет идти с левой стороны кабины. Я не мог закрыть правый борт, потому что должен был сейчас выйти через дверь наружу.

Я загрузил информацию из КПД и проверил, что новые коды загружены в радио. Мы не можем позволить себе еще раз облажаться, как это было на операции "Мутай". Рации "Апача" были капризными и мы учились на горьком опыте.

Джон был гуру связи и считал, что теперь он исправил проблемы с радиоустановкой, которыми мы страдали с момента нашего прибытия. Я настроил, что бы они были готовы для следующих этапов.

- Дикарь Пять Один, Дикарь Пять Ноль - вызвал он - Проверка на один...

- На два...

Я следил за ним каждый раз, убедившись, что слышу его. Я переключил радио на счет три.

И три...

Я услышал звуковой сигнал, подтверждающий, что он отправил положение своего самолета в цифровом виде через Усовершенствованный Модем Данных по четвертому радиоканалу.

Я взглянул вниз. Его значок появился рядом с моим на странице тактической ситуации дисплея, подверждая что УМД и четвертый радиоканал работают.

Я передал "Данные есть", это означало, что я его услышал и получил его координаты, но дело было сделано только наполовину. Система была настолько сложной, что то, что вы могли слушать и получать данные, не означало, что вы могли передавать и быть услышанными. И нам надо было убедиться, что мой УМД мог также отправлять данные.

Я повторил процедуру в обратном порядке и нажал кнопку "отправить положение" на моем дисплее.

- Данные есть, отключаюсь.

Как только я убедился, что у нас нет косяков, я установил стабилизатор в горизонтальное положение и снова все отключил. Я зажал свои карты предполетной проверки между комингсом и его покрытием, надел одну из своих перчаток на ручку циклического шага, что напомнить себе не касаться ее голой рукой, когда настанет жара, а затем положил шлем на приборную панель. Я выбрался наружу, бросил жилет выживания обратно на сиденье и закрыл дверь.

Саймон и я побрели обратно в Оперативную комнату и сообщили им, что мы идем спать. Затем вернулись обратно через дорогу, разделись и влезли в наши спальники.

Мы вчетвером были в палатке ГБР "Апачей", вместо нашего обычного места размещения. Это было ближе к оперативной комнате. Экипажи "Чинуков" жили по соседству. У нас было несколько шезлонгов, связанных вместе наподобие дивана перед большим телевизором, с валяющимися повсюду журналами. Здесь парни из ГБГ/ГБР проводили большую часть своего свободного времени. Если ты был не здесь, ты должен был быть уверен, что в оперативном центре знают, куда ты идешь и взять с собой рацию.

Я, в основном, оформлял запросы на задворках Оперативной комнаты, где крутилось "Скай ТВ", рядом с кофеваркой. Я написал записки обо всех вещах: для параметров подъема НАР, в защиту использования "Флетчеттов", для обоснования покупки другого типа боеголовки "Хеллфайров" - и руководящий документ по динамической гармонизации для пушки.

Когда я не писал, я изучал записи фотопулеметов, которые не успел посмотреть за предыдущий день. Было много боев, так что были часы и часы записей. Каждый их дюйм надо было просмотреть, что бы я мог сопоставить данные и отправить обратно свои отчеты, а также консультировать экипажи по их технике.

Мы вчетвером снова встали в 7.00 по-местному - 03.30 по Гринвичу. Я обычно пропускал завтрак, но это были сумасшедшие дни, и вы никогда не знали, когда сможете снова поесть, поэтому я схватил большую миску каши и ломтики фруктов, и заполировал все это половиной галлона кофе.

Я сегодня не участвовал в операции "Даз", так как все было тихо, через несколько часов я сообщил в Оперативную комнату, что Саймон, Джон и Джейк возьмут "Лэндровер" и отправятся в прачечную, а я пойду позвонить по спутниковому телефону. Было 8.00 воскресного утро в Великобритании; был хороший шанс застать Эмили дома. Телефоны были на другом конце лагеря, чуть больше километра, так что я взял рацию и свалил.

Я успел поговорить с Эмили всего несколько минут, когда ожила "Моторолла".

- Мэнселл... Сенна... Топ Гир... Сильверстоун.

"Мэнселл" означало вызов экипажа ГБР, "Сенна" было вызовом для экипажа ГРГ. "Топ Гир" означало необходимость выдвигаться быстро, это чрезвычайная ситуация. "Сильверстоун" означало Оперативный центр. Вот где я должен быть. Три тысячи чертей: я был в другом конце лагеря, без машины - но я не хотел ее тревожить.

- Что случилось? - спросила она

Джон подтвердил вызов, до того, как я успел выключить звук.

- Манселл... Топ Гир... Сильверстоун.

- Ох, э-э, это какая-то реклама "Формулы 1". Послушай, милая, ты не поверишь - сказал я - но мне отчаянно нужно обосраться.

Я был прав. Она не поняла.

- Но ты только что позвонил по телефону...

- Ты знаешь, что я люблю...

- Ты мне сразу перезвонишь?

Вот задница.

- Я не так близко от туалетов. Если я не перезвоню, это будет из-за того, что очереди в воскресенье просто кошмар.

Я ответил на вызов, как только положил трубку.

- Сенна, Топ Гир, Сильверстоун.

Было 11.45 по местному времени и жарило, как из печи. Помимо летного комбенизона, я был в полном снаряжении, с пистолетом, пристегнутым к правой ноге и поджаривался, как поросенок. Я пробежал через лагерь так быстро, как только мог. Когда я добрался до главной насыпи, меня осенило, что возможно, Эмили заметила, что Сенна мертв и Манселл уже годы не участвует в гонках.

Когда я перебегал дорогу, я столкнулся с Джоном, двигающимся в другом направлении.

- Дуй к вертолету - завопил он - Навзад близок с "Сломанной стреле". Саймон и Джек выясняют детали.

Это было скверно. База была почти захвачена.

Мы оставили "Лэндровер" для Саймона и Джека. Я бежал рядом с Джоном, вверх и вниз по насыпям, пока мы наконец, не разбежались между двумя ангарами, он налево, я направо.

Тафф, Одаренный и ребята облепили вертолет, размахивая заглушками и чехлами, упихивая последние в их деревянные ящики для хранения.

Теперь у нас была взлетно-посадочная полоса с твердым покрытием, так что мы были вне инженерного парка и могли взлетать с пробега. ИВПП, ее рулежные дорожки, заправочные площадки и отсеки для перевооружения были сделаны из толстых пластин гофрированной стали и наши ботинки загрохотали, когда мы пробежали по ним.

Восьмифутовые бетонные заграждения, открытые с обоих концов, защищали каждый "Апач". Вы вьезжали с одного конца и выезжали прямо на рулежку с другого. Заграждения были достаточно низкими, что бы с задних кресел можно было видеть друг друга.

Закончив с нашими двумя, парни помчались подготовить запасные вертолеты в третьем и четвертом отсеках перевооружения, на тот случай, если у кого-то из нас возникнут проблемы при взлете.

Еще на бегу, я осмотрел заднюю часть "Апача", что бы убедиться в отсутствии выхлопных газов. Когда я обогнул правое крыло, я проверил, что сняты все чехлы с TADS.

Тафф крикнул:

- Пятьдесят предохранительных чек снято!

Я вскарабкался и рывком открыл свою дверь. Один взгляд по пути наверх, сказал мне, что все крышки были сняты. Я вытянул шею из окна, что бы проверить другую сторону фюзеляжа.

Я вставил ключ в гнездо.

- От крыльев... ВСУ... стабилизаторов отойти - я схватил свой жилет.

Это были не пустые предупреждения. Крылья с их гидравлическими приводами могли отрубить пальцы, когда они выходили в стартовое положение и парни проверяли вооружение, когда они были включены. Горячие выхлопные газы скоро вылетят из ВСУ и они не будут охлаждены, как выхлопы из основных двигателей, потому что это не требовалось: мы на ней не летали. Когда у стабилизаторов включалась гидравлика, они били вниз с силой, достаточной что бы убить любого, оказавшегося на их пути.

- От крыльев, ВСУ, стабилизаторов отошли - рявкнул Тафф в ответ.

От прибытие к вертолету до посадки в него, включая возню с моей "цыплячьей" бронеплитой, прошло шесть или семь секунд. Саймону, вероятно, понадобится не более пятнадцати или около того. Я переключил дисплей и другие приборы на дневное освещение, пока я затягивал свои привязные ремни и включил систему поиска и захвата цели, что бы охладить тепловизор.

Саймон побежал вокруг борта вертолета.

Тафф подключил гарнитуру со стороны правого борта, теперь я надел шлем. Он открыл дверь кабины Саймона.

Саймон вскарабкался рядом со мной и двинулся по УРПОА к своей кабине. Усовершенствованные Расширенные Передние Отсеки Авионики шли по обоим бортам всех "Апачей Лонгбоу". Он запрыгнул на свое место и опустил дверь. Моя уже была закрыта.

Он подключился.

- Что на докладе, старина? - спросил я.

- Навзад атакован. Они пытаются прорваться на базу. "Харриеры" уже летят из Кандагара. Как только они появятся, мы должны будем отойти, что бы сэкономить летные часы.

- У нас есть разрешение на запуск?

- Да.

- Блестяще.

Помня об операции "Мутай", как только вертолет ожил, я должен был проверить, что новые коды не слетели с радиоканалов.

- Есть данные - сообщил Джон, после проверки связи.

Теперь мы знали, что можем разговаривать по четырем радиоканалам и можем передавать данные между вертолетами.

В ту секунду, как Саймон был готов, я подал вперед и резко нажал по стояночным тормозам; они мне понадобятся при посадке. Нос резко остановился и качнулся. Как только первый вертолет был готов, он выдвигался вперед, давая знать второму. Я вырулил "Апач" прямо на дорожку ИВПП.

Я посмотрел вниз и взглянул через плечо. Джон качнул носом. Как только я увидел, что он снова двигается, я разблокировал наше хвостовое колесо, развернул вертолет на 180 градусов, снова заблокировал колесо и стал ждать. Я был немного правее осевой линии, на самом конце ИВПП, глядя в сторону Навзад.

Саксон Оперативный передал нам:

- Стойте-стойте.

Джон продолжил движение по взлетной полосе и вырулил на меня. Он развернул вертолет, оказавшись примерно в десяти футах от меня. У нас обоих был максимум рулежки для пробега.

Джейк вышел на связь по радио:

- Саксон, это Дикарь Пять Ноль, отправьте обновление.

- Они копируются прямо сейчас. Просто оставайтесь на ВСУ.

Мы привели оба вертолета на пункты дозаправки, подкачались, развернулись и запарковались в наших отсеках. Я как раз собирался отключить двигатели, когда оперативный центр связался с нами.

- Не отключайтесь. Они снова атакованы.

Я был уверен, что талибы изучали нашу реакцию. Вертолет не появился после первой атаки, поэтому они знали, что могут снова идти.

Мы взлетели и Джейк запросил у Саксона Оперативного еще одно обновление, когда колеса оторвались от земли.

- Они добрались до комплекса и пытаются прорваться.

Мы этого и ожидали. Со времен операции "Мутай", они были все ближе к окружному центру. Они прорыли тоннели через все здания, что бы внезапно напасть на нас у нашего порога.

- У вас есть точное местоположение?

- Негативно. Мы не знаем, где талибы находятся на земле. Все что мы знаем, что окружной центр под тяжелым обстрелом.

Мы проскочили на малой высоте над Трассой Ноль Один и начали подниматься, когда мы были над пустыней.

Джек вышел прямо на радио.

- Вдова Семь Один, это Дикарь Пять Ноль.

Нет ответа.

- Вдова Семь Один, это Дикарь Пять Ноль...

Ничего. Мы были слишком далеко. Не было никакого смысла выходить сейчас, но когда мы были ближе, возможно радио Джека могло пробиться.

Джек приказал набирать высоту. Если бы мы могли выйти в зону прямой видимости, мы могли бы быстрее связаться с ними.

В шестнадцати километрах от города, мы могли видеть Навзад. На первый взгляд, трудно было увидеть, что имели ввиду в Оперативном центре. Город выглядел более спокойным, чем когда-либо я его видел.

Джейк попробовал опять.

- Вдова Семь Один, как меня слышно?

- Лима Чарли.

- Отправьте обновление.

- Мы под тяжелым обстрелом со всех сторон. Сангары разбиты и мы не можем вести огонь. Мы думаем, они пытаются прорваться в комплекс с юга. Мы не можем послать никого в сангары. Нам нужно, что бы вы остановили атаку с южной стороны. Талибы находятся в здании в десяти метрах к югу от окружного центра и близки к прорыву.

Сломанная стрела

Воскресенье, 16 июля 2006 года.

Навзад.

Небо над Навзад было кобальтово-голубым, что составляло разительный контраст с тем, что я впервые увидел при своем посвящении шесть недель назад. Не было ни дыма, ни признаков сражения. Место выглядело как город призраков.

- Вдова Семь Один - вышел на связь Джейк - Это Дикарь Пять Ноль и Дикарь Пять Один. У нас 600 снарядов, семьдесят шесть НАР и четыре "Хеллфайра". Будем над вами через пять минут. Подтвердите, что все дружественные войска в окружном центре и на Святыне?

- Подтверждаю; поторопитесь пожалуйста.

Дело было плохо. Короткие волосы на моей шее встали дыбом. В протоколе приказов управления огнем не использовалось "пожалуйста", даже при начальных вызовах. Вдова Семь Один был один из лучших авианаводчиков; ситуация для него должна была быть отчаянной, что бы он сказал "пожалуйста".

- Дикарь Пять Ноль - сказал Джейк - Любые гражданские в зоне?

Он выдал нервный смешок.

- Вы должно быть шутите. Они все уже давно ушли отсюда.

Я слышал громкие удары на заднем фоне, но никакой стрельбы, к которой мы привыкли, когда войска были в контакте.

- Принято - ответил Джейк.

Святыня на мгновение закрыла мне обзор. Когда мы были в тени, я увидел яркое белое здание рядом с окружным центром. Оно выглядело совершенно новым.

- Вдова Семь Один, это Дикарь Пять Один. Четыре минуты до подлета. Откуда они нападают? - спросил Джейк.

- Вдова Семь Один. Мы разнесли все на куски с севера. Они прорыли тоннели между зданиями на террасах и из каждого дома на востоке стреляют по нам. Подождите немного...

Я мог услышать характерный треск и щелчки пуль, пролетающие мимо авианаводчика, и периодические хлопки и взрывы.

-... и мы думаем, они пытаются пробраться через южную стену - продолжал он - но мы не можем сказать точно, потому что сангары были оставлены.

Черт возьми, у него не было наблюдателей. Должно быть, они под ужасным огнем.

- Принято. Три минуты до подлета. - сказал Джейк. Я вижу белое Н-образное здание к югу от вас.

- Вдова Семь Один. Подтверждаю. Поторопитесь. Мы начали бой гранатами за Южную стену.

"Харриеры" должны были прибыть в то же время, что и мы. Мы должны будем передать им все, когда они прибудут. Хорошо, что они этого не сделали. "Харриеры" со своими бомбами и снарядами не смогут стрелять рядом с нашими войсками; они не смогли бы им помочь.

Черт, на самом деле мы тоже не можем...

Мой обзор на белое здание стал лучше. Оно было расположено боком к нам и имело вид буквы "Н". Сразу за ним была база. Выглядело так, как будто они были одно целое. Я знал, что это не так, потому что заглядывал туда несколько раз. Там был узкий переулок.

Когда войска выходили для пополнения запасов, они поворачивали направо, а затем снова направо, чтобы спуститься по переулку между белым зданием и южной стеной окружного центра. Этот проход был тесным.

Талибы сменили свою тактику с тех пор, как мы наподдали им в операции "Мутай". До 4-го июля они встречали "Апачи" в открытую и мало их уважали. Они пытались стрелять в нас, а затем бросали оружие.

После того, как мы надавали им по задницам в Навзад, они делали все, что бы атаковать только в том случае, если не ожидалось прикрытия "Апачей". Теперь они сражались только из укрытий. Они подгоняли свои атаки под нашу реакцию. Тридцать минут боя, затем перерыв, затем тридцать минут боя и так до самого утра. Это война на истощение продолжалась день и ночь, неделями. Это выматывало войска.

Талибы так нас опасались, что прорыли тоннели, что бы подобраться как можно ближе к окружному центру. Они сначала блефовали с атакой вполсилы, проверяя, будет ли прикрытие "Апачей", и когда мы не появились, они пошли туда.

Теперь мы прибыли в бушующую битву и у нас был шанс поймать этих подонков со спущенными штанами. Меня беспокоила только дистанция. Слишком близко и мы будем либо стрелять с риском убить наших собственных солдат, либо прекратим огонь и вместо этого будем снимать их смерть. Мне очень захотелось сходить поссать.

Я посмотрел вниз, на экран у моего колена. Изображение с TADS Саймона блестело под утренним солнцем. Не было никакой активности на главной улице.

Мы выскочили слева от Святыни, около километра, как если бы огибали Навзад. Джон выскочил справа. Нас разделяло около километра, и мы выходили на боевую атакующую позицию на южной стороне окружного центра.

Наши прицелы и датчики увеличили белое здание. Облачка дыма вылетали из-под крыши.

Мы проследили за западной частью города, и вышли перпендикулярно переулку между окружным центром и белым зданием; район был интересный. Это место кишело талибами, кружащимися словно дервиши, так как они забрасывали гранаты через пятнадцатифутовую стену. Наши парни из окружного центра бросали свои в ответ.

Они были вытеснены из своих сангаров в юго-восточном и юго-западном углах окружного центра и поэтому понятия не имели, что их гранаты без эффекта взрывались на вражеской крыше.

Одетые в свободные одежды фигуры двигались взад и вперед между переулком и зданием, пополняя запасы гранат.

- Доставь меня к ним - рявкнул Саймон.

Я потащил наискось ручку циклического шага и утопил ее во внутренней стороне моего правого бедра, бросив вертолет в крутом развороте. Я снова вывел его наружу, лицом к окружному центру, затем, наклонив, двигаясь подобно крабу, выровнял нас с переулком.

В этот момент Джон и Джейк все еще шли по дуге слева от нас.

Я быстро ввел их в курс дела.

- У нас есть талибы в переулке на юге от окружного центра и положительно идентифицировали их как враждебных. Заходим на обстрел из пушки, но это опасно близко, так что надо быстро получить разрешение.

- Я вижу их, оставайтесь на месте. - Джон прервался, что бы поговорить с авианаводчиком. Положительная идентификация гранатометчиков была достаточной, согласно ПОО, для открытия огня, но не было дистанции. Это было страшно. Опасно близко было преуменьшением в высшей степени.

- Вдова Семь Один, это Дикарь Пять Ноль. Мы ПИД их. Они опасно близко. Повторяю, опасно близко. Подтвердите, что хотите что бы мы открыли огонь.

Вдова отбросил позывной, что бы ответить как можно быстрее:

- А насколько точны ваши тридцатимиллиметровые?

- Я могу вогнать их в окно, если хотите - ответил Джейк - но повторяю, они опасно близко. Опасно близко. Наденьте на своих людей шлемы и броню, если хотите, что бы мы открыли огонь.

Это было смело. Теоретически, он мог всадить их прямо в окно. На практике, я не был в этом так уверен. Никто из нас не стрелял из этой пушки, и у нас также не было времени на проверку.

Я подтянул ручку обратно и сбросил шаг-газ, что бы замедлить наш подлет, пока мы не получили разрешение на открытие огня. Я видел, как талибы все еще пересекают пять метров между переулком и их зданием.

Авианаводчик вернулся к нам через тридцать секунд.

- Подтверждаю. Добро на открытие огня.

Джон подскочил:

- Дробь огню! Не стрелять!

- Дробь огню - отрепетовал я.

Мы как раз готовились к заходу. Я резко наклонил ручку циклического шага влево и замедлил наше движение направо вниз. Тогда я резко взял вправо, сильно замедлив скорость сближения, что бы Саймон мог наблюдать за врагом, будучи готовым к вызову.

Ну давай! Нам нужно стрелять! Талибы увидели, что мы приближаемся и побежали в укрытие.

- Подтвердите опасную близость с вашими инициалами и вашим одобрением - сказал Джон.

У нас не было бортовых самописцев. Если бы дело дошло до комиссии по расследованию, Джон хотел иметь возможность сказать: "Он знал, что мы были в опасной близости, потому что он сказал опасная близость. Что бы подтвердить, вот его инициалы". Именно это делало его одним из лучших старших авианаводчиков в округе. Он был намного впереди по ходу игры.

- Подтверждаю, Чарли-Альфа, Чарли-Альфа - опасная близость, опасная близость. Добро огню, добро огню. Даю добро.

- Чарли-Альфа, опасная близость, добро огню - отрепетовал Джек, бодрый как огурчик.

- Захожу - передал Саймон Джеку.

Я мог видеть все на дисплее. Саймон прицелился в то место, где соединялись крыша и стена, обращенная к нам. Я довернул нас, что бы он мог удерживать прицел.

- Только десять снарядов, дружище. - Я не думал, что Саймон накосячит, но я не хотел, что бы произошла ужасная ошибка.

- Я уже поставил на десять. И я выпущу только часть из них.

Хорошая мысль. Он не стал включать нормальную боевую очередь по двадцать. Чем дольше очередь, тем больше вероятность смещения. Если вы выпускаете пятьдесят снарядов, это означает пять секунд удержания неподвижным прицела с вертолетом, который движется к цели. Я должен был удержать машину и направить ее прямо на них, что бы дать Саймону шанс.

- Как думаешь, это достаточно точно? - спросил он.

Малейшее движение его большого пальца сдвинуло бы прицел и при движении с такой скорость, компьютер бы решил, что он отслеживает цель.

Мы летели на тридцати узлах. Пушка М230 "Хьюз", одноствольная, с внешним питанием, калибром 30 мм, с ленточным питанием, допускала ошибку в три тысячные от дистанции. На этом расстоянии - 2 000 метров, это давало шесть метров.

И пушка была не единственной переменной. Я удвоил цифры в голове - получалось целых двенадцать метров на такой дистанции. Так что, некоторые из наших снарядов могут приземлиться в комплексе. Одна тысяча пятьсот метров должна будет привести к ошибке рассеивания в девять метров - за пределами комплекса - если Саймон сделает достаточно точный выстрел. Если нет, то мы получим вероятность "синих по синим".

- Дружище, смотри сам. Три тысячных от дистанции на ошибки, удвоим до шести для женщин и детей. Две тысячи метров на двенадцать мил и мы попадаем внутрь комплекса. Мы должны быть на 1 500, тогда уложимся в девять. Не стреляй раньше полутора тысяч, старина.

Я должен был держать машину на 100 процентов устойчиво, Саймон должен был отработать безупречно и даже тогда мы не знали, способна ли пушка поразить цель в прицеле. Мы оба знали, что если наши снаряды лягут в комплексе, мы с высокой вероятностью убьем или серьезно раним наших собственных солдат. Мы также окажемся в зоне огня талибов; мы будем легкой добычей.

Что бы мы не сделали, это будет кошмаром.

Мы нарушали каждое правило, делали все, что нам учили не делать.

Но какой у нас был выбор? Если враг прорвется, это будет похоже на поножовщину в пабе. Мы бы были бесполезны.

У нас был авианаводчик под такой угрозой, что он был готов вызвать огонь на себя, спасая большую часть своих людей и удерживая базу. Сдаваться для них был не вариант; талибы бы содрали с каждого из них кожу заживо.

У нас была одна попытка и все.

Я разогнался до шестидесяти узлов, так что у меня была скорость для маневра, если бы нас сбили.

Я начал отсчет дистанции.

- Один девять... Один восемь...

- Спокойно, спокойно Саймон. Малейшее движение выпустит эти снаряды.

- Я охрененно хорошо знаю это, Эд.

Конечно, он это сделает. Но просто сказав это, я почувствовал себя лучше.

Я снова увидел фигуры, выскакивающие в переулок. Они двинулись к стене окружного центра с тем, что выглядело как деревянный крест в их руках.

Саймон удерживал прицел на том же самом месте - у него не было выбора, кроме как держать его совершенно неподвижно - и я все еще считал. Саймон увеличил масштаб, что бы убедиться, что при нажатии на спуск не будет ошибки, и когда вы увеличиваете масштаб на такой дистанции, картинка на экране выглядит очень крупной.

Фигуры вышли за границы экрана и я посмотрел вверх, что бы увидеть, что они задумали. Они уже добрались до основания стены.

- Один шесть... Один пять...

За долю секунды до того, как Саймон нажал на спуск, они рванули прочь от стены и побежали обратно к зданию, волоча крест за собой.

Пушка задергалась. Мои ноги вибрировали. Перекрестье прицела Саймона не сдвинулось ни на миллиметр. Я видел как счетчик на дисплее быстро уменьшился с 300 до 295, когда вылетели снаряды, но мне не нужно было смотреть; я слышал и чувствовал пять характерных ударов.

Бросив свои гранаты, последние три талиба вернулись к тому, что по их мнению, было безопасным зданием, в тот же момент, как снаряды врезались в стену и крышу. Я видел попадания всех пяти снарядов. Три скучные маленькие черные дыры в крыше и два, которые попали в стену, дали чуть заметные облачка пыли. Для стороннего наблюдателя это выглядело довольно незначительно, но для меня это означало одно: пушка свое дело сделала. Это был Малый-не-промах.

Я передал Дельта Отель - прямое попадание - на частоте авианаводчиков.

Мое ликование был прервано Вдовой Семь Один:

- Стоп, стоп, стоп!

Я круто накренил вправо ручку циклического шага и дал до упора шаг-газ, уходя от здания. Мы опустились на 1000 футов и теперь были в 1000 метрах от талибов. Я пытался держаться на этой высоте на всем пути и я не хотел менять положение вертолета, пока Саймон сражался, пытаясь удержать перекрестье прицела на месте.

Я летел прямо в пасть смерти, прямо им в глаза. Если бы они стояли на земле и решили открыть огонь, они могли бы нас стрелять в нас так же легко, как и мы в них. Я не должен был этого делать. Но на нас никто не смотрел - люди, которых я видел на улице, бежали обратно. Меня беспокоило только то, что эти снаряды могли попасть в комплекс. Я был свидетелем того, что они попали в здание и людей, которые были внутри.

- Стоп-стоп-стоп! - повторил авианаводчик - Ваши снаряды попадают внутрь окружного центра. Как поняли?

Саймон завопил:

- Черт!

- Дикарь стоп - ответил я

Я вытянул голову влево, когда ОЦ появился в поле зрения. Никто в нас не стрелял, это была просто пыль, вздымавшаяся в нашем собственном дворе.

Черт, может Джейк выстрелил и попал в комплекс? Я не видел Дикаря Пять Один. Они продолжали кружить и должны были прикрыть нас. Я знал, что Джон будет прямо за мной на шесть часов, с пушкой Джейка наготове. Когда мы прервали наш заход, Джейк мог выстрелить прямо вниз, прикрывая наш отход. Настроить гоночный трек, как мы это называли, или настроить шаблон - один стреляет, один заходит, потом один отходит, заходит второй.

Джон вышел на меня:

- Дружище, ты попал в окружной центр.

Что за чертовщину он придумал?

Я думаю, он решил, что мы выпустили десяти- или двадцатиснарядную очередь, увидел только несколько попаданий в крышу здания и решил, что остальные попали в комплекс.

Я бросил "Апач" на левый борт, когда мы набрали высоту и заметил Джона и Джейка на западе, где мы начали свою атаку.

Я переключился на радиоканал между вертолетами и нажал кнопку микрофона на ручке циклического шага, в то время как Саймон обшаривал цель и окружной центр в поисках вражеского и дружественного огня.

- Это не мы. Каждый снаряд лег в здание. Вы стреляли, что бы прикрыть наш отход?

- Негативно - сказал Джейк - Мы не стреляли.

- Я так и думал. Я на 100 процентов уверен, что это были не наши тридцатимиллиметровые в ОЦ. Это были гранаты, не тридцатимиллиметровые. Я видел, как из забросили из переулка, перед тем, как мы открыли огонь.

Я переключился обратно на авианаводчика, что бы объяснить, что произошло.

- Негативно, негативно. Это не мы. Это гранаты, которые забросили в ваш комплекс. Мы сделали Дельта Отель по дому на юге. Они пытаются прорваться в ОЦ. Как поняли?

- Вдова Семь Один, принял. Повторите атаку... Повторите атаку...

Я возблагодарил Господа, что как офицер по вооружениям я следил за снарядами подобно ястребу. Я изучал влияние вооружений на разные здания, что бы повысить нашу эффективность. Я просмотрел полет каждого выпущенного пушечного снаряда в зоне боевых действий, изучая их воздействие на разные поверхности и обучал соответственно тактике.

Если вы видите человека, бегущего по трясине в Зеленой зоне и рядом с ним была стена, вам не нужно целится в него или в землю. Если вы промахнетесь, снаряды взорвутся в земле. Выстрелите в стену рядом с ним, когда он бежит, и вы накроете его с первого раза. Вам даже не надо будет попадать в этого парня.

- Дикарь Пять Ноль, заходим с десятью тридцатимиллиметровым снарядами.

Блестяще - они тоже предпочли десятиснарядные очереди.

Я выровнял и развернул вертолет, так что мы были на противоположной стороне цели от Джона. Белое здание было ориентировано с востока на запад. Я зашел с запада, выстрелил из пушки, ушел на юго-восток, затем поднялся, постоянно поворачивая вертолет влево, что бы я мог следить за комплексом. Я не хотел улетать от него, я хотел держать его в поле зрения.

Саймон сконцентрировался на своей цели, а я на ландшафте вокруг нее. Я высматривал убегающих, что бы натравить на них Саймона. То же самое происходило и в другом "Апаче".

Саймон увеличил масштаб, что бы посмотреть, есть ли кто-нибудь в здании. Он изучал дверные проемы и окна.

С финальным противозенитным маневром мы развернулись к нему носом. Глядя на комплекс с востока, я видел Джона, летящего к нему с запада. Он был намного ближе, чем мы.

Мы были на встречных курсах и Джейк стрелял прямо вперед. Это не было проблемой; я знал, что снаряды идут вниз. Но у меня была работа через несколько секунд. Не было никаких шансов, если противник выйдет один на один с "Апачем", но когда мы повернемся к ним хвостами, они могут выпустить ракету с тепловым наведением или выстрелить несколькими РПГ.

Мы должны были прикрывать друг друга.

Как только Джон и Джейк закончат свой заход, я должен буду быть на их позиции, что бы Саймон открыл огонь из своей пушки по зданию, прикрывая их отход - или, если я увижу каких-нибудь противников за пределами здания, я должен буду обстрелять их сам. К тому времени, когда я скажу Саймону о них, будет слишком поздно; защита вертолета была выбором между победой или поражением за доли секунды.

Я видел как Джон приближается к цели.

Мы были в 2500 метрах и медленно приближались. Мы вышли нос к носу. Они были ближе и шли быстрее. Когда они отвернули прочь, Саймон уже навел свое перекрестье прицела и я смотрел через окно кабины; глядя на переулок и главную улицу перед зданием в поисках любых убегающих или целящихся в птичку Джона талибов.

Любой из нас мог стрелять - неважно, кто контролировал пушку последним. У нас обоих был контроль над вооружением. Пушкой управлял он и сейчас перекрестье прицела было под его управлением. Но если бы я что-то увидел, я сказал бы "Моя пушка", нажал "Пушка" на ручке циклического шага и она переместится туда, куда смотрит мой глаз и будет под моим управлением.

Задача Саймона была прежде всего в том, что бы атаковать цель; добиться успеха миссии. Он был командиром на боевой задаче в вертолете. На мне была защита вертолета; поддерживать защиту платформы. Если бы я заметил угрозу моему "Апачу" или Джона, это было бы важнее, чем убивать талибов в любом случае. Все дело было во взаимной поддержке. Поэтому мы всегда старались видеть и защищать друг друга.

Саймон уменьшил картинку на экране, что бы видеть все белое здание целиком. Теперь он мог навести перекрестье прицела на любую цель, которую выбрал, стабилизировать его и нажать на курок, когда сочтет нужным.

Я сканировал окрестности на предмет того, кто пытается напасть на моего ведущего. Пушка не будет двигаться, пока не привязана к моему глазу. Но в тот момент, когда я что-нибудь увижу, это будет "Моя пушка!" - бац - конец. Когда я это скажу, я подниму большой палец и нажму на спуск. В течении доли секунды снаряды полетят с вертолета.

- Огонь - сообщил Джек.

Я видел, как серое облако появилось под носом их "Апача", с каждой стороны ствола, пороховые газы пушки выбрасывались в воздух, после того как их выплюнул дульный тормоз. Саймон обшаривал задние в поисках убегающих. Я в основном, присматривал за Джоном.

- Отходим - сообщил Джон.

Они прервали заход и я наблюдал за попаданиями снарядов по всей верхней части северного крыла здания. Они отошли на юго-запад, как и мы. Я наблюдал, как они отходят и ждал, пока они не наберут высоту. Их орудие тоже оказалось точным. Стрельба Джейка была на высоте, это должен был быть наш день.

- Стоим на месте. На этот раз я не собирался пикировать. Я не хотел терять свою высоту. С точностью пушки и TADS Саймон может управиться ювелирно и смертоносно. Я подлетал на уровень, пушка Саймона постепенно направлялась вниз.

Снова Саймон прицелился в промежуток между стеной и крышей.

- Прикрываю. - Джон дал нам знать, что они могут атаковать, если нас обстреляют.

- Дикарь Пять Один, захожу с двадцатью тридцатимиллиметровыми - доложил Саймон на частоте авианаводчиков.

Я набрал скорость и когда Саймон нажал на спуск, я вышел на связь между вертолетами.

- Дикарь Пять Один, открываем огонь, двацать снарядов тридцать майк майк.

Снаряды застучали по стене и крыше.

Джон ответил по межвертолетному радиоканалу:

- Не уверен, что мы оказываем на них какой-то эффект.

Я ответил:

- Маленькие отверстия на крыше, означают что они проникают внутрь до взрыва. Это будет опустошение внутри.

- Принял.

Фугасно-зажигательные боеголовки двойного назначения взрывались на стене. Это было хорошо, но осколки оставались снаружи. Те, что попали в крышу, оставляли безобидные на вид отверстия, но взрывались после пробития. Я бы не хотел, что бы один из них оказался со мной в комнате, с тысячей осколков, вспышкой пламени и ударной волной.

- Отходим! - я отвернул так быстро и так резко, как только мог, летя на юго-запад, пытаясь найти своего ведущего, когда я очнулся. Они были все на месте.

Дикарь Пять Ноль атаковал, как только увидел, что мы готовы. Он стрелял по всей крыше. На улице все еще никого не было. Должно быть, они все были внутри.

Мы повернули обратно. Саймон прицелился чуть выше того места, куда он стрелял в прошлый раз. Как только он собрался нажать на спуск, он сообщил: "Открываю огонь!" и медленно поднял прицел вверх, когда давал двадцатиснарядную очередь. Тридцатимиллиметровые проложили себе путь через крышу.

Ни один все еще не вышел из здания.

Вдова Семь Один передал:

- Мы слышим крики. Так держать!

Внутри этих стен был Армагеддон.

Дикарь Пять Ноль сообщил:

- Я иду к дверям и окнам - вы идете к другому крылу.

Для меня это имело смысл. Если бы я прятался в первом крыле, я бы знал, куда буду бежать. Мы повторяли то, что делали, с другой крышей. Джейк прикроет двери и окна, на тот случай, если попробуют пойти на прорыв.

Джон и Джейк начали заход. Я не видел их выстрелов, когда они выпотрошили дальнюю сторону.

Мы зашли через считанные секунды после них и обрушили еще одну двадцатиснарядную очередь на вторую крышу.

Дым вырывался из проделанных отверстий и клубился из дверей и окон.

Джон и Джейк дали еще одну двадцатиснарядную очередь в основной этаж второго крыла.

После этих нескольких атак, мы разделали обе крыши и оба фасада. Единственное, чем мы еще не занялись, был центральный проход, соединяющий обе половинки "Н".

Саймон сообшил:

- Последнее укрытие.

Он прицелился в центральную часть крыши. Под ней была стальная дверь. Он нажал на спуск и прострочил снарядами крышу, дверь и опустился к фундаменту здания.

Джейк передал:

- Смотри и стреляй, и ищи убегающих. Прием.

Мы направились на запад, в 1000 метрах друг от друга. Мы кружились в поисках движения. Но из здания выходил только дым.

- Вдова Семь Один, это Дикарь Пять Ноль. Как у вас сейчас дела?

-Вдова Семь Один, гранаты и стрельба прекратились, как только вы начали атаковать. И крики прекратились. Кто-нибудь сбежал?

После короткой паузы, Джон щелкнул микрофоном:

- Вы кого-нибудь видели?

Я спросил через интерком:

- Саймон, ты что-нибудь видишь, дружище?

- Негативно. Ни души.

- Сто процентов, не от этого вертолета.

Джейк ответил:

- Вдова Семь Один, это Дикарь Пять Ноль - 100 процентов негативно. Мы останемся здесь так долго, как сможем.

Мы не хотели их оставлять. Если бы кто-то выжил, в какой-то момент им бы пришлось бежать из этого здания и когда они бы это попытались сделать, мы бы их прищучили. Или они должны были задохнуться насмерть.

Мы кружились и ждали прорыва. Им придется бежать через главную улицу или к Святыне.

- Это Вдова Семь Один. Наши люди снова в сангарах.

Часовые теперь могли видеть и убивать любых убегающих.

"Харриер" прошел над нами, с позывным "Высотник", и мы связались с Вдовой.

- Вдова Семь Один, это Дикарь Пять Ноль. С прибытием на позицию "Высотника", как нам ни жаль, мы должны отойти.

Нам приказали экономить летные часы.

- Большое вам спасибо. Надеюсь, увидимся сегодня ночью. - Он звучал на 100 процентов веселее, чем когда мы появились.

- Если бы все зависело от нас, мы были бы тут каждую ночь. Удачи. - ответил Джейк, и он тоже имел это ввиду.

- Дикарь Пять Ноль... это Высотник... Вы мне что-нибудь оставили?

- Негативно, место выглядит тихим. Свяжитесь с Вдовой Семь Один для обновления данных в зоне действий. - ответил Джейк. - Мы отходим на базу.

Мы не могли рассказать Высотнику больше. Все что мы сделали, это покружились и размолотили белое здание, и теперь мы собирались свалить. Мы больше действительно ничего не знали.

После того, как авианаводчик передал сводку по зоне действий - что случилось и какие были угрозы - мы направились обратно на базу.

Мы заправились и зарулили на стоянки. После отключения двигателей, парни приступили к работе, пополнив 30 мм, а техники проверили вертолет.

Мы были загружены и готовы отключиться раньше Джона и Джейка, так что я вышел на связь.

- Саксон, это Дикарь Пять Один, разрешите заглушить системы?

- Саксон, глушите. - Это был добрый знак. Это означало, что Навзад на время успокоился. В противном случае, нам велели бы сидеть на ВСУ, в готовности сменить Высотника.

Улыбка Джейка растянулась от уха до уха, когда он вошел в оперативную комнату.

- Эй, парни! Как дела? - он очень гордился их с Джоем представлением.

Все подняли глаза. Никаких улыбок.

- О, смотрите, это убийца. - Крис покачал головой.

Джейк всегда обменивался с ним подколками по-королевски, но не в этот раз. На это раз что-то было не так.

- Президент Карзай хочет знать, почему мы убили невинных афганских граждан. - комэск смотрел волком - Ты ведь знаешь, что это было за здание?

Джейк выглядел обеспокоенным.

- Оно хорошо выглядело?

- Хорошо... да...

- Миленькое белое здание? Вы не видели на нем никаких красных крестов, не так ли?

- Что?

Я пробежался по памяти на варп-скорости. Я вдруг почувствовал себя крайне неуютно.

- Вы расстреляли чертов госпиталь.

- Нет! - Джейк побелел как простыня и тревожно оглядел всех нас - свое звено.

- Это называется клиника. Это госпиталь.

Наши челюсти отвисли.

Джек наклонился вперед и оперся руками об оперативный стол, пытаясь успокоится. В комнате стояла мертвая тишина.

Я подключился, что бы его поддержать.

- Ты сделал все согласно ПОО, дружище. Я видел, как талибы выбегали из него в атаку, будто из мышиных нор.

Крис расхохотался, за ним последовали и остальные.

- Это была клиника. Но она уже давно заброшена.

Мы по-быстрому выпили кофе после доклада, вместо обеда, который мы пропустили. Кажется, у нас пропал аппетит.

- Знаете, что меня больше всего обеспокоило, когда мне сказали, что это клиника? - сказал Джон - Они слышали множество криков.

Я кивнул головой.

- Я представил себе маленьких детей и все такое. - сказал Джон.

- Мой желудок сделал мертвую петлю - добавил я.

Талибы ушли из города еще до того, как мы коснулись колесами земли. Они направили в Кабул сообщение, что "Апачи" обстреляли клинику и убили десятки больных и раненых. Карзай его проглотил.

Мы передали разрешение на открытие огня от Тактического оперативного центра "Вдова". Авианаводчик сказал, что у него не было выбора и мы сделали то, что он требовал. Все, кто был в окружном центре Навзад, знали, что здание пустует и представляет для них угрозу, но это не остановило дерьмо из Кабула.

Было большое обсуждение. Все свелось к правилам открытия огня.

Он мог видеть цель? Да, мог. Это было в его сфере ответственности? Да, так и было. Мог ли он остановить атаку, используя более мягкий подход, повысить уровень воздействия что бы соответствовать атаке? Нет, он не мог; они собирались передать код "Сломанная стрела". Наш авианаводчик Альфа Чарли был снят с крючка, но на нем дело не закончилось.

Кабул по-прежнему хотел получить ответы и это означало отправку записей командиру полка в Кандагаре, с тем, что бы он мог получить представление, прежде чем дать ответ по инстанциям.

С правительством Великобритании, дышащим ему в затылок, подполковнику Фелтону нужны были ответы и быстро. Он позвонил и ясно дал понять, что доверяет нам и если что-то будет не так, он все равно будет нас защищать, когда придет время. Он хотел знать, видели ли мы что-нибудь, что могло предотвратить атаку клиники и действовали ли мы соразмерно угрозе?

Мы все видели и было совершенно ясно, что талибы использовали здание в качестве опорного пункта для атаки на окружной центр. Они не стеснялись продолжать штурм на наших глазах и использовали здание в качестве убежища между нападениями. Если бы мы не открыли огонь и покинули Навзад, когда у нас бы закончилось горючее, они продолжили бы атаку.

Любой вызванный реактивный самолет не мог бы поразить цель, так близко к окружному центру. У наших людей был единственный шанс уцелеть. Их последним шансом была атака "Апачей" - ни один другой летательный аппарат не смог бы работать - что бы уничтожить талибов в соседнем здании, прежде чем, или бы они ворвались в окружной центр, либо у нас закончилось бы топливо.

Командир полка поблагодарил нас и записи должны были отправиться к нему "Рысью" в Кандагар, что бы он их позже просмотрел.

В течении нескольких следующих недель после этого, Джейк все еще вздрагивал, когда люди подходили к нему и бормотали слово "клиника". И многие это делали.

План

Воскресенье, 16 июля 2006 года

Кэмп Бастион

Я решил немедленно провести разбор полетов с нашими записями Hi-8. Я собрал Саймона, Джона, Джейка и нашего оперативного офицера вокруг маленького планшета "Сони", что бы обсудить с ними и просмотреть правила открытия огня. Я хотел особенно сосредоточиться на попадании наших снарядов.

Джейк и Джон уже знали, что мы не стреляли по комплексу, но я все еще считал, что важно показать им то, что я видел.

Для меня все записи применения вооружения выглядели как будто проигрываемыми в замедленном темпе. Я просматривал записи фотопулеметов с 2003 года, снова и снова. Я больше не пытался увидеть попадания снарядов. Я смотрел как движется линия прицела, как зависит стабильность от дистанции. Я смотрел на крошечные мелочи, которые другие не замечали, потому что они были слишком возбуждены от азарта при виде целей, взрывающихся в перекрестье прицела.

На крошечном экране 3х4 дюйма мы увидели именно то, что описали командиру полка. Я нажал кнопку проигрывания в замедленном режиме, как только увидел изменение счетчика с 300 на 299. Саймон записывал изображение с системы наведения, и мы видели то, что наблюдали из "Апача", только кадр за кадром. Снаряд, в конце-концов, попал и взорвался. Я продолжил покадровый просмотр, для всех пяти снарядов.

Вы не видите отдельные снаряды, только тепловые завихрения от них, а затем взрывы. Они шли с интервалом в 1/10 секунды. Потребовалось полсекунды, для попадания всех пяти снарядов в здание. Ни один из них не попал внутрь комплекса.

- Посмотрите на на вспышку здесь - я повторил место, где снаряд попадает в крышу. Там были небольшие отверстия, проделанные каждым из снарядов.

- Почти ничего - сказал я. - Но взгляните на тот, который попал в стену. Впечатляющий взрыв, но он не пробил стену здания.

Я нажал быструю перемотку вперед и сквозь дыры в крыше показались струйки дыма, но ничего не было из дыр в стенах. Дым валил из окон и дверей рядом.

- Когда вы стреляете во что-то, смотрите, какой от этого получается эффект; только тогда вы узнаете, если ваше оружие...

Полог откинулся, и ребята с "Чинуков" ворвались в палатку. Они только что получили вызов. Они пришли присоединится к нам, за штабным столом. Полет спас меня от еще одной перемотки.

Оперативный офицер вбежал из соседней двери, качая головой. Дики Бонн был обычно таким крутым, что я думал, есть ли у него вообще пульс.

- Это Навзад - сказал он.

Парни с "Чинуков" недоверчиво посмотрели на него. Во время их последней вылазки, талибы промахнулись по ним буквально на волосок. Они этого не показывали, но должно быть, они малость обосрались.

- Есть ли временные рамки? - спросил один из пилотов.

- Мы пока этого не знаем.

Никола Бенци, военно-морской летчик, прибывший по обмену с ВВС, посмотрел на нас и уныло усмехнулся.

- Мы снова туда идем.

Мы знали, как их всех зовут и хорошо ладили, но не слишком сближались. Все держались вежливо, но своей компанией. Мы обменивались шутками, когда видели их в оперативном центре, но они оставались в своей палатке, а мы оставались в нашей, хотя они были рядом.

Отчасти, из-за того, что нам было стыдно приглашать их. В Армейском Авиационном Корпусе был только телевизор, со старым "Плейстейшн" внизу, несколько книг и пачка журналов; у них была стереосистема, широкоэкранный телевизор с объемным звуком, "Xbox", "Плейстейшн" и любые игры. У нас были шезлонги, у них настоящий диван. У нас были раскладушки, у них настоящие кровати. У нас был охладитель, у них был холодильник. Когда дело касалось домашнего уюта, ВВС не страдали херней.

Мы иногда садились вместе поесть, но не часто. Может быть, мы не хотели навязываться. Они были на острие. В них стреляли и попадали каждый день. Для них не было никаких послаблений. Когда они расслаблялись, мы оставляли их в покое.

Их задача теперь, сказал Дики, была в том, что бы взять два "Чинука", загруженных войсками и припасами и перебросить их в окружной центр. Наша задача была защитить их.

Главный вопрос для нас был - когда? Можем ли мы выбрать время? Если да, то как мы собираемся побрить эту кошку? Были ли способ застать их врасплох?

Вопрос, который мы задаем себе, как мы будем защищать их? Вкратце, мы этого сделать не могли. В прошлый раз мы сблефовали и минометы промахнулись не более чем на минуту.

Теперь мы должны будем обыскать каждый дюйм Навзад на предмет опорных минометных плит, подноса в метр диаметром с торчащей из него трубой. Тепловизор тут не поможет: труба не будет слишком горячей, пока из нее не выстрелят, а к тому времени будет слишком поздно. Будет лучше увеличить масштаб камеры, но даже тогда это будет похоже на поиск иголки в стоге сена. Слишком много было трущоб с их улочками, дворами и переулками.

Где было очевидное место для огневой позиции? Это не могла быть вершина Святыни - слишком близко. Если они заберутся в Зеленую зону, у нас не было шансов. Они могут сидеть под куском дерюги и прослушивать наше радио. Когда они услышат треск, они сбросят прикрытие, выстрелят и набросят ее обратно.

Мы могли бы провести профилактический обстрел, что бы попытаться спровоцировать ответную реакцию, но нам не разрешали стрелять по целям, которых мы не видели или которые нам не угрожали. Мы могли стрелять только в пустыне или там, где мы наверняка были уверены в безопасности.

Николя пожал плечами.

- Хорошо, как тогда мы собираемся это сделать?

Мы могли бы высадить парней в пустыне, на приличном расстоянии от Навзад и сопроводить их по дороге. Но им придется тащить тонны боеприпасов. Они могли бы отправить машины, но тогда талибы получат предупреждение о их месте назначения. У талибов была бы пропасть времени, что бы оборудовать новые огневые точки и порвать парней в куски, когда они попытаются вернуться в окружной центр.

Единственным рабочим вариантом было приземлиться рядом с окружным центром. И когда дело до посадочной зоны, единственный вариант был к юго-западу от базы, защищенный дружественным огнем со Святыни.

Единственное что мы знали наверняка, это то, что мы не можем идти снова в дневное время. Талибы знали точные координаты "Чинуков" во время прошлого визита и упустили их только на секунды. Мы теперь даже брились в сумерках.

Мы выцепили офицера разведки. Джерри записывал каждую огневую позицию и каждый случай, когда талибы обстреливали окружной центр.

- Когда именно начинаются обстрелы в Навзад?

- Примерно через полчаса после того, как стемнеет.

- Если бы ты был противником, и ты должен был бы выбрать огневую позицию для обстрела окружного центра, где бы ты ее выбрал?

- За исключением сегодняшнего дня, их огневые позиции всегда были с севера, через северо-восток на восток - сказал Джерри. - Они никогда не заходят слишком далеко; только вокруг центра города, где они знают, что мы не можем за ними следить.

- Окай, если ты ведешь обстрел с севера или северо-востока, как и когда ты это будешь делать?

- Сбить вертолет для них по прежнему цель номер один. Они разместят оружие на точках в течении дня. Они будут двигаться, только если будут уверены, что вы не придете. Я думаю, они забросят свое оружие после заката, когда переключат свое внимание на ребят на земле.

- Это все часть все того же плана. Они будут пытаться уничтожить их, в надежде увеличить количество раненых. Они знают, что если они преуспеют, вам, ребята, придется идти, давая им возможность вас сбить.

- Они не будут тут торчать, с оружием наизготовку. - сказал Джерри. - Они поддерживают спорадический огонь круглые сутки семь дней в неделю, но по окружному центру они начинают бить после наступления темноты. Они вряд ли войдут в город в дневное время, потому они знают, что их заметят, особенно с тяжелым вооружением.

Жребий был брошен. Они, должно быть, предполагали, что выбив шесть сторожевых вышек - мы узнали о двух других сангарах на разборе - и забросив все эти гранаты, мы, должно быть, имели много раненых. Как оказалось, никто из них не был ранен настолько серьезно, что бы вызывать медэвак. Они ждали бы нас весь день, что бы устроить засаду и ждали бы нас снова, пока не слишком стемнело.

Два лучших времени для атаки - это на рассвете и в сумерках. Это не совсем день и не совсем ночь. Сумерки были отличным временем для высадки, но и для ухода после засады. Глаза еще не привыкли к темноте, поэтому ошибок в оценке расстояния и опознавания будет предостаточно. Экипажи будут в безопасности, потому что талибы изо всех сил пытались определить их точное местоположение, когда они были в самом уязвимом положении - от тридцати секунд до минуты на земле. Но это было также лучшее время для засады; идеальные условия для стрельбы, а затем для отхода, потому что любое последующее преследование будет затруднено темнотой. Или они так думали.

Для наших тепловизоров не было разницы, день или ночь. Когда наступят сумерки и они вернутся к своим минометам или пушкам на огневых точках у окружного центра, талибы станут идеальной мишенью.

Как только мы не появились для того, что бы забрать раненых после заката, они предположат, что никто не был достаточно серьезно ранен. Они соберут свое тяжелое вооружение и продолжат крушить окружной центр, как это было последние три ночи подряд.

Все боевые показатели за последние несколько недель свидетельствовали о том, что они были полны решимости взять Навзад, пока неверные не изменили правила или не перебросили подкрепления.

Мы уже пробовали высаживаться в сумерках и знали, что на рассвете может быть слишком поздно, поэтому согласились, что мы пойдем на закате и высадимся через двадцать минут, после того, как тьма опустится на землю, когда враг, скорее всего, будет в движении. Мы войдем и выйдем после того, как они демонтируют свое тяжелое вооружение и до того, как они его снова установят. Короткое окно возможностей - но единственное, что у нас было.

Так что теперь мы знали когда. Мы должны были решить как.

"Апачи" должны были сидеть, сложа руки. Не было никого смысла лететь впереди "Чинуков" для поиска вооружений; мы могли с тем же успехом объявить о их предстоящем прибытии через громкоговоритель. Мы уже использовали план "обман-и-прибытие-и-отбытие-Чинуков-в-последнюю-минуту"; талибы не собирались покупаться на него дважды. И они знали, что "Апачи" будут на позиции всего пару часов. Они будут готовы открыть огонь из минометов, как только прибудут "Чинуки".

Лучше всего пустить "Чинуки" первыми, по крайней мере, они прибудут без предупреждения. "Чинуки" должны будут прибыть, сделать выброску и уйти в течении тридцати секунд. Солдаты должны будут буквально бежать к земле.

Одной из серьезных проблем было то, что талибы вырубили все генераторы в Навзаде; теперь там была мертвая тишина. Чинук был совсем не незаметным, и ваш слух обостряется ночью. Если бы они прогремели как обычно над пустыней, игра бы немедленно закончилась. Лучший способ дать им войти тихо - экранировать их шум с помощью гор.

План должен был сработать. Как только "Чинуки" прокрадутся с запада и окажутся на земле через двадцать минут после наступления темноты, мы ударим прямо и сильно. Надеюсь, они войдут и выйдут, до того, как их засекут талибы. Если они попадут в "Чинук", мы прикроем огнем, что бы солдаты и сбитый экипаж могли добраться до окружного центра. Нужно было попытаться поддержать окружной центр, чего бы это не стоило. Альтернативы не было. Мы все согласились, что это наш лучший шанс войти и выйти живыми.

Теперь мы должны были доказать это командиру 3-го парашютно-десантного батальона подполковнику Туталу.

Дикки Бонн отбыл на целый час.

- Это было нелегко - сказал он. - Он хочет, что бы его люди были там прямо сейчас. Он беспокоится о новых атаках. Но он оценил ваш план и мы начинаем.

Мы запланировали отправиться за сорок минут до заката и пройти по широкому обходному маршруту. Мы полетим через горы, где, как мы знали, не было захваченных деревень. Мы выйдем на западе, через север и подойдем к Навзад из-за хребта.

Затем мы пойдем на бреющем, убавив обороты, так что бы "Чинуки" можно было услышать только на последних двух километрах. Прижимаясь к земле, прикрываясь Святыней, мы хотели заглушить шум. Мы считали, что они будут на посадочной площадке к тому моменту, когда их услышат. А пока мы молились о северо-восточном ветре...

Когда они упадут на землю, мы поднимемся, разделимся, один пойдет направо, другой налево. Если они приземлятся по плану, через двадцать минут после заката, вокруг будет черным-черно.

План был установлен. Маршрут установлен. Мы запрограммировали его в нашем оборудовании. Мы были готовы.

"Чинуки" полетят впереди нас, как обычно, в приборах ночного видения. Мы также останемся на низкой высоте, отпустив их на километр, что бы мы могли отреагировать на любой огонь с земли.

Снова не было времени поужинать. Джон принес шоколадные батончики и мы вернулись к нашим вертолетам.

Джон понял, что не подкалывал Джейка не меньше часа.

- Я надеюсь, что твой ребенок не пойдет в "парас", Джейк. Это было бы очень прискорбно. ("Paras" - полуофициальное название десантников и воздушно-десантных частей в армии Великобритании. Прим. перев.)

- И почему же это, Джон? - улыбка Джейка показывала нам, что он знал, что это цена, которую он должен был уплатить за возможность сжевать один из шоколадных батончиков Джона.

- Его бы назвали ПараФинном. (Новорожденного сына Джейка назвали Финн. Просто напомнил, на всякий случай. Прим. перев.)

Джон всегда умудрялся нам поднять настроение, когда что-то шло не так.

Мы взлетели ровно за сорок минут до заката, в полном радиомолчании. Мы хотели дать талибам как можно меньше пищи для размышлений.

Зенитчик

Воскресенье 16 июля 2006 года

Запад Навзад

Всякий раз, когда мы возвращались в Кандагар, мы обычно отправлялись прямо на юг в пустыню, затем набирали высоту и, в конце концов, поворачивали на восток. Никто не мог ничего узнать, пока через час талибам не доложат, что мы приземлились в Кандагаре.

Кэмп Бастион контролировался информаторами талибов, и мы хотели, что бы они считали этот вылет обычной рутиной. Поднявшись так рано, следуя этим маршрутом и не появляясь ни на одной из баз, они должны были предположить - как мы надеялись, что мы возвращаемся в Кандагар.

Мы вышли к хребту на западе от Навзад на очень низкой высоте, два "Чинука" вверху впереди, с двигателями, светящимися в картинке тепловизора системы ночного видения в моем правом глазу, мы вдвоем позади. Их хвосты поднялись, а двигатели засветились ярче, когда они набирали скорость на последнем повороте. После поворота хвосты опустились и их тепловая сигнатура потускнела, когда они сбросили мощность, так что лопасти двигались по инерции, заглушая насколько это было возможно, шум, на последних двух километрах.

Я молча молил врага не стрелять.

Один километр до рывка

Пожалуйста, не стреляйте... пожалуйста, не стреляйте...

Оба вертолета вспыхнули, а потом исчезли в облаке поднятой ими пыли.

В этот момент мы с Джоном резко набрали обороты и разошлись. Я пошел направо, он налево. Когда мы поднимались, мы оба смотрели вниз. Я активировал пушку и я знал, что он тоже. Мой палец был на спуске. Я уже настроил свою дистанцию. Все что мне нужно было сделать, это стоять и стрелять.

Мой левый глаз вылупился в поисках очередей трассеров, или вспышек на земле из любого места вокруг Навзад, мой правый глаз искал небольшие тепловые пятна или тепло от огня оружия, что бы я мог предупредить о них немедленно. Авианаводчик был предупрежден, что мы не будем запрашивать доклад об обстановке или разрешение на открытие огня. Мы знали, что наши люди были на базе и не было дружественных сил за ее пределами. Мы все еще не выходили на связь. Даже защищенные радиоканалы красноречиво молчали.

Вдова Семь Один был предупрежден о нашем времени прибытия, но информация держалась в секрете. Он вышел бы на связь с нами, только если игра будет раскрыта нашим прибытием. Они полагали, что один из их постоянных резидентов от АНП был информатором талибов. Что бы сбить его с толку относительно времени прибывающих бортов за последние несколько недель, ребята периодически запрыгивали в машины, готовые к выходу. "Подорвались и пошли встречать "Чинук". Однако, главные ворота так и не открывались, и они все смеялись, когда вылазили, возвращаясь к своим делам. Даже АНП увидели в этом смешную сторону.

Другим вариантом, было то, что Дан Рекс, комроты, заставлял всех людей расслабиться, не говоря ни слова. Они знали, во сколько они выйдут, но полицейские нет. Ровно за три минуты до старта, каждый человек вскакивал, надевал бронежилет, прыгал в машину и они мчались навстречу вертолетам.

Им пришлось много сделать, что бы запутать шпионов. В то время никто не доверял АНП. Это была ужасная ситуация. Они даже не могли позволить парням наблюдать за вертолетами, потому что язык тела мог их выдать. Командиры могли отдать приказ, только ориентируясь по времени или по звуку. Как только они слышали вертолет, люди сваливали с базы и мчались на посадочную площадку.

У прибора системы ночного видения была сегодня ночью потрясающая картинка; она больше походило на двухцветное телевизионное изображение, а не на картинку с тепловизора. Я видел парней, выходящих на своих машинах, под прикрытием сангаров. Я знал, что они будут волноваться так же, как и я. Там было много боеприпасов и людей для выгрузки, и "Чинук" был самой большой мишенью.

Теперь, когда "Чинуки" приземлились и игра закончилась, Вдова наконец вышел с нами на связь.

- Дикарь Пять Ноль, это Вдова Семь Один. Как слышно?

- Лима Чарли.

- У нас патрули выходят на земле прямо сейчас. Ждите.

Мы смотрели сверху вниз. Я видел Джона и он должен был видеть нас.

Я переключился на него по межвертолетному каналу.

- Мы наблюдаем выходящие патрули. Подтвердите, что у вас четыре машины.

- Подтверждаю, четыре машины спускаются к северу от Святыни.

Почти сразу же "Чинуки" поднялись из пыли и как привязанные, ушли на юго-запад.

Мы сделали это менее чем за тридцать секунд на земле, настоящий подвиг борттехников и высаживающихся солдат. По "Чинукам" не было никакого огня и они были теперь слишком далеко, что бы им могли навредить из Навзад. Это не означало, что парни на земле были в безопасности, но призом, который талибы действительно хотели заполучить, была большая "корова".

Все, что нам нужно было сделать, это прикрыть патрули, пока они возвращались в лагерь, а затем идти домой, отдыхать.

Мое сердце бешено заколотилось, когда трассеры устремились к базе, вылетая на северо-запад. Я думал, северо-запад был безопасным районом. Деревни простирались от Навзад в этом направлении, но я никогда не думал, что их удерживают талибы. В течении нескольких секунд это было похоже на "Звездные войны".

- Они открыли огонь - я вижу трассеры - крикнул Джейк.

Я щелкнул микрофоном.

- Негативно. Это не обстрел.

Все трассеры шли из окружного центра и теперь двигались на северо-запад, север, северо-восток и восток.

Выскочил Вдова Семь Один.

- Мы атакованы, мы атакованы. Мы под интенсивным огнем с северо-востока. Видите, огневую позицию на северо-востоке?

Северо-восточный трассерный след остановился.

- Дикарь Пять Ноль, мы прикроем патруль - сказал Джейк.

- Дикарь Пять Один, ты помогаешь Вдове Семь Один.

- Принял Дикарь Пять Один, готов к разговору.

Мы были готовы к тому, что он направит нас к цели.

- Все, что я знаю сейчас, это то, что северо-восточный сангар подавляется из здания в 200 метрах к северо-востоку.

Должно быть, потребовался плотный огонь, что бы подавить сангар. И это означало, что мы не могли использовать их трассеры, что бы обнаружить огневую точку.

По крайней мере, мы знали куда идти. Нам нужно было искать в районе пекарни. Длинная улица шла на восток от главной, в нескольких сотнях метров к северу от окружного центра, а затем на юго-восток, мимо посадочной площадки для местных позвякивающих грузовиков, которые местные жители использовали в качестве автобусов, в вади, которое мы называли М25. Вади был основным маршрутом снабжения талибов, вне поля зрения окружного центра.

Мы использовали возможность, что бы оглядеть окрестности, когда несколько дней назад талибы и АНП сражались за то, кто будет владеть пекарней. Мы довольно быстро нашли проблемное здание, потому что это одно из немногих трехэтажных зданий в этом районе. На самом деле, у него был небольшая открытая надстройка и полог из дерюги сверху, но в этом городе это расценивалось как трехэтажный особняк.

Я посмотрел вниз, но не видел движения. В левом глазу был кромешный мрак, а в правом - тепловая картинка.

Я вернул пушку в исходное положение.

Саймон просканировал улицы своей тепловизионной камерой.

- Пять Один, наблюдаю, но ничего не вижу. Подтвердите трассером?

Я все ничего не видел. Обычно от талибов было много огня, но не в этот раз.

- Негативно. Он теперь не выдаст свою позицию.

Умный парень. Теперь над ним вертолет. Проще было бы его взять с трассером.

Мы теперь были к востоку от города, прямо над Зеленой зоной, направляясь на север и глядели на запад.

Авианаводчик пытался направить нас на огневую позицию стрелка:

- Он на...

Я видел то, что он собирался описать, в ужасающих деталях, невооруженным глазом, прежде, чем он успел закончить предложение - красное свечение вылетающее из места, которое он описывал.

Правый глаз видел тепловое изображение, но там вообще ничего не светилось.

Черт, это был трассер. Мой правый глаз видел только тепло. Трассер горит, но только сзади. Вы не увидите трассер на тепловизоре.

Свечение в моем правом глазе тянулось к нам, как будто лазерный луч. Казалось, что он исходит не из дула пушки. Трассеры начинают гореть только на 110 метрах.

Если трассер тянется в длину, это указывает на длинную очередь. Это была устойчивая, постоянно растущая линия красного света. Стрелок не стрелял наугад. Он занимался убийством.

Скоро, толстая красная линия упрется в нас. Ее путь лежал прямо на пути вертолета.

Радио прохрипело:

- Ведется огонь.

Элементарно, Шерлок.

Я надеялся, что авианаводчик собирается сказать мне, в каком здании был стрелок.

Затем красный луч стал изгибаться в сторону вертолета. У меня не было времени отреагировать. Со скоростью 1000 метров в секунду, он приближался слишком быстро.

Мы были всего в 1500 метрах и поток трассеров сравнялся с нами в течении полутора секунд после первого нажатия на спуск. Я поднял плечи и втянул шею, ожидая удара, глаза сузились, что бы остановить любое дерьмо, летящее в них в этот момент. Пули пролетели прямо мимо моего левого окна, словно зацепившись за лопасти. Как он не смог разнести их на куски, я понятия не имел.

Черт возьми...

Я никогда раньше не видел, что бы трассер летел точно в меня в воздухе. Явление изгиба было для меня новым.

- Он чуть не достал нас! - Голос Саймона поднялся на пару октав. Я знал, что он чувствовал.

Мой разум бешено метался. Дистанция до стрелявшего в нас была велика, вот почему он взял чуть выше, но его упреждение был идеальным. Это не было изгибом. Трассеры изгибались только под действием силы тяжести. Он стрелял прямо, а я двигался со скоростью 110 миль в час. Он предвидел, где я буду через полторы секунды и промахнулся только на волосок.