Хетты и их современники в Малой Азии

Глава VI. Общество и администрация

Наши сведения о социальной и политической структуре Анатолии опираются главным образом на архивы высшей прослойки горожан, однако не следует забывать, что основой анатолийского общества всегда была — и во многом до сих пор остается — деревня. В хеттских текстах приводятся сотни названий, которым предшествует детерминатив, обычно переводимый как «город» или «большой город», но совершенно очевидно, что он обозначал любую группу жилищ, как бы ни была она мала, и что в действительности большинство этих «городов» были обыкновенными деревнями. Археологические изыскания показали, что настоящих городов было тогда очень мало, а такой большой город, как Хаттуса, вообще был исключением. Таким образом, подавляющее большинство анатолийцев II тысячелетия до н. э. жили отнюдь не в городском обществе. Жизнь сосредоточивалась в маленьких поселениях земледельцев, в сообществах, которые сами себя обеспечивали, удовлетворяли свои потребности и на протяжении столетий почти не менялись. Нетрудно заметить, что, несмотря на неоднократную смену правителей и правительств за огромный обозримый период, сегодняшнее анатолийское село мало чем отличается от своего предшественника, существовавшего более трех тысяч лет назад. Поэтому часто, когда наши сведения об этом предшественнике слишком скудны или их вовсе нет, изучение современного анатолийского поселения может помочь нам в понимании условий жизни и организации маленького хеттского сельского сообщества.

Каждое поселение имело свою обрабатываемую территорию, отделенную от соседней «ничейной» необработанной землей. На своей територии жители выращивали зерно и пасли скот, отвечали за поддержание законного порядка и безопасность иноземцев. Большей частью земли крестьяне владели сообща, но какие-то участки принадлежали отдельным жителям («ремесленникам» — по хеттским законам) — очевидно, в награду за то, что эти искусные мастера оказывали сообществу услуги. Однако владельцы земли должны были уделять какое-то время и общественным работам, например рытью колодцев и оросительных каналов.

Самую важную роль в жизни поселения играли старейшины, которые решали все вопросы и, очевидно, управляли всеми делами сообщества, вплоть до семейных. Семья имела патриархальный строй, и авторитет отца был очень высок. Он мог не только «отдать» своих дочерей их будущим мужьям, но мог также отдать своего сына в другую семью, члена которой он убил. Однако жены не были собственностью своих мужей, они обладали некоторой независимостью. Например, если свободная женщина выходила замуж за раба, она сохраняла свой статус свободной. Жены имели влияние и на выбор мужей для своих дочерей, а иногда (правда, при неясных обстоятельствах) могли отрекаться от своих сыновей и даже разводиться с мужьями. Обычно после свадьбы мужчина «брал» жену и «строил дом и зачинал с нею детей» (предполагается, что основной была нуклеарная, а не большая семья, что не расходится с археологическими данными). В отдельных же случаях жена после свадьбы могла оставаться в доме отца. С другой стороны, известный здесь обычай левирата, по которому вдова становилась женою брата покойного мужа, или его отца, или любого другого его родственника, мог существовать только в обществе, где главенствующую роль играл мужчина.

Мы упомянули выше о рабах. Несомненно, рабство существовало в хеттском обществе. Однако невозможно установить, какую роль играли рабы в жизни поселения. Во всяком случае, в период Нового царства рабы были собственностью своих хозяев, которые распоряжались их жизнью, в то время как в период Древнего царства рабы согласно хеттским законам имели юридические права и могли обладать собственностью. Весьма вероятно, что их использовали главным образом как слуг в богатых домах.

Значительную роль в сельском хозяйстве играли многочисленные пленные из завоеванных стран. Они находились в распоряжении государства. Дополнительные рабочие руки были особенно нужны в новохеттский период, когда все больше хеттских граждан уходило на военную службу.

Государство контролировало жизнь поселений путем установления цен на целый ряд предметов и платы за различные услуги. К сожалению, нет ни одного частного документа, по которому можно было бы судить, оказывали ли хеттские эдикты о ценах и доходах какое-либо влияние на повседневную жизнь. Не хватает также данных о возможных инфляциях при системе твердых цен. Но в общем-то государство вряд ли могло строго контролировать товарообмен, который повседневно шел в жизни поселений.

Какова же была административная система, которая контролировала сельскую общину и во многом была ей чуждой?

До возвышения Хаттусы Анатолия состояла из множества городов-государств, каждое из которых имело свою ограниченную территорию и свою центральную дворцовую администрацию. Когда во главе всех этих микрогосударств встала Хаттуса, это привело не к фундаментальным переменам, а скорее к всеобщему распространению и усовершенствованию традиционной анатолийской системы. Вся реальная власть осталась в руках кучки семей или кланов, которые составляли аристократию.

Среди них наиболее значительной был «великий род»; из него происходили цари и высшие государственные чиновники, чьи обязанности, судя по их титулам, заключались в надзоре над различными службами царского хозяйства.

Остальные представители аристократии сочетали обязанности воинов с административными должностями во дворце, и их называли «воины и слуги царя». В целом они входили также в «панкус», или «в число всех граждан».

Панкус прежде всего являлся судебной инстанцией, и члены его были подсудны только ему. Даже царь в принципе мог быть призван на суд панкуса, но у нас таких свидетельств нет. Впрочем, однажды Хаттусили I, намереваясь объявить о назначении своего преемника, создал подобный суд — то ли для того, чтобы он отверг, то ли, чтобы одобрил его выбор. Этот факт позволил многим ученым предположить, что панкус был своего рода рудиментом индоевропейского института наподобие тевтонского «теута» (название народного собрания у тевтонов (древнегермананского племени)) и что царь, как в других индоевропейских обществах, первоначально выбирался. Однако следует подчеркнуть, что если это действительно было так, то все данные, свидетельствующие об этом, исчезли задолго до рассматриваемого нами периода, ибо панкус при Хаттусили I и Телепину давно уже утратил какую-либо власть. Ничто не указывает на то, что Хаттусили нуждался в его одобрении относительно выбора своего наследника, и даже в одном единственном случае, о котором мы знаем, решение панкуса было отвергнуто царем.

Царица пользовалась почти такими же правами, как и царь, и существует предположение, что она обладала этим титулом, не только будучи женой царя. Она сохраняла свое положение после смерти мужа и часто принимала участие в управлении страной. Это можно рассматривать как остатки анатолийского матриархата, который позднее был вытеснен индоевропейской традицией передачи престола по мужской линии, однако очевидных доказательств тому нет. Более вероятно, что царица сохраняла свое положение главным образом благодаря своим религиозным функциям, а возможно, ее значение первоначально определялось обычаем браков между братьями и сестрами в царской семье. Но если даже этот обычай и существовал, он утратил свое значение задолго до образования хеттского царства.

Члены аристократических семей были связаны с царем клятвой верности и за свои заслуги получали земельные владения. Таким образом, элементы феодального строя были заложены в древнейшие времена, что бы ни говорили ученые, специализирующиеся на западноевропейском средневековье, которые не видят в древности четко разработанной системы повинностей, характерной для настоящего феодализма.

Власть над завоеванными территориями переходила непосредственно к членам царской семьи, а затем, по мере расширения хеттского влияния, к управителям и военачальникам из других аристократических семей. Эти чиновники должны были в принципе сотрудничать со старейшинами своих областей, следить за исполнением законов, за соблюдением религиозных обрядов. Однако несомненно, они прежде всего заботились о своих интересах.

В период Древнего царства такие «бароны» представляли собой постоянную угрозу царской власти, особенно когда царь умирал, а его преемник еще не утвердился на троне. Только при Телепину, когда было установлено незыблемое право престолонаследия, их власть была сокрушена и ограничена законом.

Между 1500 и 1400 гг. до н. э. мы наблюдаем значительные изменения в государственной организации и положении хеттского царя. В этот период царь забирает всю полноту власти, панкус перестает существовать, зато «феодальная» организация набирает силу. Причины этих изменений до сих пор не ясны. Не исключено, что они связаны с появлением легких боевых колесниц. Они стоили дорого, а для успешного управления ими необходимы были повседневные тренировки и для коня и для колесничего. Для решения этой проблемы пришлось значительно расширить категорию «баронов» и гарантировать им личные земельные владения, т. е. связывать их с царем «феодальными» узами.

Возросшее хурритское влияние, видимо, послужило причиной других перемен в Анатолии, так как оно способствовало распространению месопотамских идей относительно царской власти. Однако эти изменения объяснялись не иностранным влиянием, а потребностями все более усложнявшейся системы управления расширяющейся империи.

Поэтому институт локальных правителей, происходивших из аристократии и связанных личной клятвой с царем, был расширен; в него включались вассальные правители завоеванных государств, которые были обязаны воздавать честь великому царю, принимать участие в его войнах и ежегодно платить дань. В отдельных случаях крупные завоеванные государства получали видимость некоторой независимости: они приобретали скорее статус протекторатов, а не вассалов, однако внешняя политика все равно решалась хеттскими царями. Например, кое-где на границе с касками или в Северной Сирии сохранялась древнейшая система управления, когда для поддержания порядка и лояльности этих жизненно важных районов туда назначали местными царьками членов царской семьи.

Положение вассалов определялось подробно разработанными договорами с исторической преамбулой, в которой перечислялись все милости, оказанные предкам вассала со стороны хеттских царей, а завершался текст длинным списком богов, чей гнев обрушится на того, кто посмеет нарушить этот договор.

Не менее тщательно продуманные договоры заключались с другими великими державами того времени. Они основывались на равенстве и «братстве» сторон и включали в себя такие статьи, как непременные совместные действия против общего врага и поддержка законного наследника на случай смерти одного из монархов, подписавших договор.

Династические браки были обычным явлением политики этого периода. Хеттских царевен довольно часто выдавали замуж за иноземных властителей, стремясь таким образом закрепить с ними союз или обеспечить преданность вассального государства. Помимо всего этого существовала система международной гражданской службы, с помощью которой державы поддерживали между собою связь и заключали взаимовыгодные соглашения. Часто практиковался обмен дарами, и властители вели постоянную переписку со своими царственными «братьями» и со своими вассалами.

Все, что сказано выше, относится главным образом к хеттам и к той части Анатолии, которая находилась под их контролем, однако в сопредельных районах дело, видимо, обстояло таким же образом. Например, жизнь земледельцев на западе вряд ли сильно отличалась от жизни земледельцев Центральной Анатолии, и трудно представить, чтобы в Арцаве не правила подобная царствующая семья и дворцовая администрация не походила бы на аналогичную организацию хеттов.

Взаимоотношения между самой Арцавой и ее землями не совсем ясны. Возможно, между ними существовали вассальные отношения. Во всяком случае, царские семьи мелких государств были тесно связаны с Арцавой целым рядом династических браков. В международном плане Арцава страдала прежде всего оттого, что находилась как бы на периферии Ближнего Востока, и царь Арцавы стремился заручиться «братской» поддержкой хеттского великого царя. Однако его гражданские службы не могли соперничать с аккадскими, чей язык был в то время международным, и, когда он писал своему «брату» в Египет, его письма приходилось переводить на хеттский, менее употребительный язык внутренней анатолийской дипломатии. Этот недостаток наверняка был бы быстро устранен, если бы царь Арцавы сумел утвердиться как международная фигура.

Нам мало известно о социальной и политической организации северо-запада Анатолии. Единственное, что можно сказать: больше всего на резиденцию «феодального» правителя с его «баронами» походила Троя и общий характер строя, описанного выше, видимо, вполне подходил к этому району. Те немногие данные, которые нам доступны, позволяют предполагать, что во всех других областях Анатолии, например в Ацци (Хайасе), ситуация была весьма сходной, в то время как в более отдаленных областях на протяжении всего II тысячелетия до н. э., по-видимому, сохранялся племенной строй.