Хижина в лесу (СИ)

Глава 1

Литара стояла вытянувшись в струнку, она была полностью обнажена и на вытянутых руках держала тяжелое серебряное блюдо, на которое кучей были навалены фрукты. По тощему бедру стекал потек от брошенного в нее чей-то пьяной рукой помидора. Девушка знала, пока она держит блюдо ее никто не тронет, но как только и без того слабые от постоянного недоедания руки выронят блюдо на нее обрушится весь гнев Нуто Амитоло. Гнев старого короля. Пир в тронном зале был в самом разгаре. Пьяные гости то тут то там сползали со скамеек на пол и засыпали там-же где упали. По правую руку от Нуто Амитоло сидел наследный принц, единственный сын старого короля — Даллан Амитоло. Даллан не был пьян, в отличии от большинства гостей, вовсе нет, он зорко, как и его отец следил за происходящим в зале, на губах играла мерзкая усмешка.

Когда-то отец Литары также как и присутствующие в зале мужчины пировал со старым королем, носил дворянский титул и имел обширные земельные владения. Семья Тарм была богата и уважаема. У главы семьи Неона Тарма была молодая красавица жена Лила Тарм, старший сын и наследник Террел и дочь, дочь, что сейчас стояла в тронном зале в качестве подставки для серебряного блюда.

Кто-то бросил в Литару яблоко, а яблоко совсем не помидор, оно намного тверже и бьет больнее. Литара вздрогнула, блюдо накренилось и спелые персики один за другим посыпались вниз, на пол. Подобравшись Литара выпрямилась, и выровняла блюдо, пока ее оплошность никто не заметил. Губы девушки были сжаты, а глаза были сухими как пустыня за Переделом. Очень давно она разучилась плакать.

Двенадцать лет назад, ее отец и старший брат решили поиграть в политику, решили, что могут противостоять старому королю, решили, что монархия в том виде, что существует неприемлема для подданных, и вообще нарушает их незыблемые права. Государству требовалась конституция, справедливые законы и возможно даже демократия. Этого Нуто Амитоло потерпеть уж никак не мог. Распутать клубок заговора, для Тайной полиции не составило труда, кого запугали, кого-то пытали, ниточки привели к семье Тарм. К представителям древней дворянской семьи, которые попрали законы Серединного королевства, посягнули на святое святых — монархию. И может быть многие были согласны с идеями семьи Тарм, и в глубине своих запуганных душ, считали, что так больше продолжаться не может, но никто не выступил в защиту заговорщиков, никто не захотел оказаться по ту сторону от короля.

Расследование длилось долго, за это время кто-то не выдержал пыток и умер, кто-то свел счеты с жизнью сам, не совладав со страхом. Лилу Тарм и ее десятилетнюю дочь Литару держали в подземельях наравне с остальными заговорщиками. Литара в силу малого возраста и Лила в силу недалекого ума, который в хорошие времена просто компенсировался красивым личиком, конечно же не принимали участия в заговоре, но король никогда не был милостив, о нет, даже семья бунтовщиков будет расплачиваться за грехи главы семейства. Как говориться — виноград ели родители, а у детей оскомина. За несколько месяцев в холодной и сырой камере Лила зачахла, и стала угасать на глазах, маленькая Литара могла только грустно наблюдать как уходит в другой мир ее некогда красивая и жизнерадостная мать. Не семьдесят восьмой день их заключения, Лила утром не проснулась, за ночь тело женщины окоченело. И Литара пол-ночи прижималась уже к мертвой матери. Именно тогда, в то самое утро, Литара разучилась плакать. Хотелось рыдать и изливать из себя потоки слез когда хмурые охранники выволакивали тело матери из камеры, но она не могла этого сделать. Просто не могла, до этого, она часто, на пару с матерью, плакала, приткнувшись в углу камеры, куда из окна доставал тонкий луч солнца, бьющий в солнечную погоду из узкого и высокого оконца. Но была поздняя осень, света и тепла становилась все меньше. После смерти матери, что-то оборвалось внутри девочки, она замкнулась и больше не реагировала на жестокие шутки охранников. Как ни странно, ни девочку ни Лилу, охрана не тронула, грубые шутки, плохая пища, оскорбления все было, но ни к девочке ни к женщине никто не прикоснулся. Через пять месяцев следствия, состоялся суд над заговорщиками, Неон и Террел Тармы были приговорены к казни через повешение. В утро казни, Литаре принесли чистое, новое, но явно не подходящее, сильно похудевшей девочке платье, и ведро с чистой, но такой холодной водой. Тем не менее девочка вымылась и переоделась в новое, сидящее мешком платье. Ее лицо было лишено эмоций и походило на восковую маску, охранники конвоировавшие девочку на площадь, к месту казни, невольно ежились под взглядом этих пронзительных светло-голубых глаз. На улице, мокрые волосы девочки покрылись инеем, а в сочетании с цветом глаз Литары, даже суровых воинов отцепивших лобное место пробирало от страха. Неон и Террел Тармы уже находились на эшафоте, со завязанными за спиной руками, мужчины походили на сломанных кукол, худые и грязные они явно были на грани помешательства. На широком открытом балконе королевского дворца стоял старый король и его сын. Нуто Амитоло махнул рукой, давая знак начинать. Палач подтащил приговоренных ближе к свисающим с деревянной перекладины веревкам, набросил на головы мужчин плотные мешки из грубого полотна. Через несколько минут все было кончено. Обессиленные длительными пытками, тела мужчин не дрогнули, когда пол ушел из под их ног, все теми же куклами они безвольно повисли на перекладине. Нуто Амитоло вскинул руку и указал палачу на стоящую у помоста в окружении охраны девочку. Палач склонился с высокого помоста и схватил Литару за руку, втащив к себе на помост. Только сейчас Литара обратила внимание на то, что на помосте установлен переносной горн, из которого торчит железная рукоятка. Догадка пронзила девочку, но она не дрогнула. Молча она стояла ожидая когда палач закончит приготовления. Вытащив раскаленное клеймо из углей, палач обернулся к девочке и одной рукой сорвал правый рукав ее несуразного платья. Не медля, палач прижал раскаленное до бела клеймо к худому плечу. Литара не закричала и не заплакала, как только клеймо убрали от горящей нестерпимой болью руке, она как подкошенная упала на помост и потеряла сознание.

Толпа молчала, тысячи глаз были устремлены на старого короля, и тому вдруг стало не по себе. Король едва ли не первый раз жизни испугался.

Но отвратительная сцена казни на площадки быстро стерлась у людей из памяти, через несколько дней судьба Литары Тарм уже никого не интересовала, у горожан были свои заботы и переживания, и беспокоиться о судьбе дочери предателя было некому. Девочку поселили при королевском дворце, ей отвели маленькую комнату на цокольном этаже где размещалась обслуга, как только рука зажила так, что Литара смогла работать, над ней назначили старшую из девушек горничных и жизнь пошла своим чередом. Через год, Литара научилась воровать книги из королевской библиотеки и также незаметно возвращать их обратно когда прочитает. Образование полученное ею в той другой жизни было обширным, она знала несколько языков, владела арифметикой, основами зельеварения, так как ее мать Лила происходила из древнего рода алхимиков. Жизнь Литары можно было бы назвать вполне сносной, если бы не ежегодное празднование годовщины коронации старого короля. В этот день Литара исполняла роль обнаженной статуи, держащей в руках то блюдо с фруктами, то кувшин с вином. И каждый пир Литара не могла достоять до конца, а наказание было страшным. В прошлом году, на празднике, старый король исполосовал Литару хлыстом прям там же в зале, да так, что девушка еле уволокла ноги в свою каморку. Принц Даллан не отставал в жестокосердии от отца. В компании своих друзей, Даллан часто требовал, чтобы ему в комнатах прислуживала именно Литара, поручения даваемые принцем девушке были абсурдны и очень часто опасны, но она не смела ослушаться. Один раз принц со своими дружками отправил Литару во время грозы во двор с железным блюдом и велел держать блюдо высоко над головой, ожидая удара молнией. Но молния не ударила, и прошла мимо. В другой раз это был улей диких пчел, который принц обнаружил на пикнике в парке. От огромного количества укусов разъяренных насекомых Латара чуть не умерла пока отлеживалась в своей каморке, но никто не пришел. Не проверил как она там, жива ли.

Поэтому три года назад в голове девушки созрел план, очередной раз отлеживаясь от побоев в своей комнатке Литара поняла, что нужно бежать, бежать как можно дальше, и если она этого не сделает, ее либо забьет до смерти старый король, либо сведет в могилу очередная выходка принца.

И Литара планомерно подготавливала необходимое для побега, продумывала куда направиться, и как будет жить. Куда отправиться, Литара решила практически сразу, в трех днях пути от столицы, начинались земли семьи ее матери, они не потеряли своего титула, после раскрытия заговора, но были бедны как церковные мыши. Большую часть их земли занимал Куронский лес, место мрачное, суровое и не дающее собственникам никакого дохода. Но именно там, глубоко в лесу стояла заимка, хижина из дубового сруба окруженная высоким частоколом. На окраинах леса располагалось несколько деревень и даже один городок. Литара за годы воровства книг из королевской библиотеки нашла для себя много интересного, допустим старые фолианты по зельеварению, которые никого в замке короля не интересовали, а ей давали надежду на то, что это ремесло поможет ей выжить. Поэтому несколько особо ценных по ее мнению книг Литара в библиотеку не вернула и успешно прятала в своей комнате уже два года. Оставалось сделать так, чтобы ее не искали после побега. А для этого нужно было умереть.

Литара продолжала стоять, держа на вытянутых руках тяжелое блюдо. Время шло ко полуночи, сил не было, хотелось бросить блюдо о пол, а еще лучше в едко ухмыляющегося принца. В это время Даллан Амитоло встал со своего кресла и поднял руку с бокалом:

— За короля!

— За короля, — поддержал принца нестройный гул голосов.

Король, ухмыляясь отпил из кубка, и вдруг закашлялся. Даллан склонился над отцом, и стал расшнуровывать тугой ворот камзола отца. Но король все кашлял и кашлял, лицо его натужно покраснело и от кашля старый Нуто не мог сделать даже вздоха.

— Лекаря! — не своим голосом закричал наследник.

Гости бросились к столу короля и обступили кашляющего Нуто плотным кольцом.

— Да разойдитесь вы! — Кричал принц, но его никто не слушал, все молча смотрели как старый король умирает, захлебываясь в кашле.

Литара опустила руки, и тихонько присев поставила блюдо на каменный пол. На нее никто не обращал внимание. «Вот оно» подумала девушка и поспешила прочь из зала в свою комнату.

Запыхавшийся лекарь мог только констатировать смерть старого короля, и дабы не возникло пересудов сказал принцу, так, чтобы слышали и придворные находящиеся в зале:

— Возраст, возраст пресветлый. Он не подавился, это спазм, отказало сердце.

Принц потрясенно молчал, как и обступившие его придворные. Лекарь неуверенно сказал:

— Король умер, да здравствует КОРОЛЬ!

Принц развернувшись к лекарю уже занес было руку для удара, но увидев испуганное лицо последнего бессильно опустил кулак и разжал пальцы.

Как бы не был суров старый король к подданным, своего наследника он любил и принц отвечал отцу тем же. Уже семь лет как, король привлекал сына к управлению королевством и наследник неизменно радовал отца своими успехами. Да, в королевстве была установлена жесточайшая деспотия, но как ни странно, экономика активно развивалась, уровень жизни неизменно возрастал и количество людей проживающих за чертой бедности с каждым годом уменьшалось. Но постоянный жесткий контроль за населением Тайной полиции, слухачей и стукачей не позволял людям наслаждаться своим материальным благополучием. Население страны сытое и довольное, проживающее в тепле продолжало сжиматься от страха в своих домах по вечерам.

На следующее утро никто не заметил отсутствия Литары, не хватились ее и к обеду, было не до нее. Дворец жужжал как улей тех самых диких пчел, слуги активно готовились к похоронам старого короля, а придворные жались по углам залов и коридорам дворца. К Вечеру Даллан Амитоло, будущий король потребовал к себе свою любимую игрушку, но служанка отправленная за Литарой вернулась через время бледная и дрожащая.

— Что случилось? Что опять? — зло спросил Даллан у девушки жавшейся к двери.

— Господин… там…

— Говори же не мямли!

— Литара, господин, она мертва.

— Что? — практически закричал Даллан и легко соскочив с кресла вышел из своих покоев, направившись прямиком на цокольный этаж.

Там у дверей в комнатку Литары столпились слуги. Завидев своего господина они с поклонами расступились, и принц смог заглянуть в каморку. На грубой деревянной кровати лежала Литара, ее рука свисала почти до пола. Рядом находился дворцовый лекарь, который завидев принца только развел руками. Но даже и без лекаря было понятно, что девушка мертва. Страшные, почти черные трупные пятна плотно покрывали руки и шею девушки, остальное тело было скрыто под простенькой одеждой. Даллана передернуло, глянув на слуг он только сказал:

— Бросьте тело в мусорную яму за городом, дочери предателя не стоит рассчитывать на достойные похороны.

После этого принц развернувшись на месте пошел прочь.

Служанки по старше завернули тело девушки в простынь, но зашивать не стали. Попутно они осмотрели комнату Литары, но ничего интересного не нашли, только кое-какая одежда да предметы личной гигиены. Мужчины вытащили тело во внутренний двор и погрузили на телегу, а возничий вяло понукая лошадь направил телегу на выезд из города, туда где находилась та самая яма, что должна была стать последним пристанищем Литары. Доехав до места, возничий стащил тело с телеги на землю и ногами подтолкнул к крутому обрыву. Из ямы шел отвратительный запах и подходить ближе возничему не хотелось, но пересилив себя, он сделал еще несколько движений ногами и завернутая в простынь мертвая девушка покатилась с края на самое дно.

Удовлетворенно кивнув, возничий вернулся на телегу и направил лошадь обратно в город ко дворцу.

Этой же ночью Литара пришла в себя, к моменту ее пробуждения с тела сошли трупные пятна словно их и не было. Выпутавшись из простыни, она обвернула ею лежащий под ногами гниющий мусор. В яме смердело так, что казалось ей напрочь отшибет обоняние. Девушка тяжело выбиралась на поверхность, а потом спустилась к реке, где долго и тщательно мылась, не смотря на холодную воду, весна была поздней и холодной. Там же у реки в укромном месте, ею была припрятана хорошая одежда и обувь, а еще мешок с книгами и едой. Достав из мешка фолиант по зельеварению Литара поцеловала книгу и прижала к себе. Эта книга спасла ей жизнь. Осталось добраться до заимки в Куронском лесу. Но уже сейчас она чувствовала такую свободу, что кружилась голова. Повесив мешок на спину по подобию рюкзака, девушка зашагала на запад, к Куронскому лесу.

Из всего плана, страшнее всего было выпить собственноручно приготовленное зелье, книга обещала, что девушка не умрет, а просто погрузиться в сон не отличимый от смерти, и в завершении еще и покроется трупными пятнами, для пущей убедительности. Но пить густое темно-бурое варево все равно было страшно, намного страшнее чем воровать хорошие вещи из прачечной замка, или съестные припасы из кладовой, и страшнее чем уходить за пределы города к реке, чтобы спрятать мешок. Но она сделала это, и удача оказалась на ее стороне. К счастью, по велению принца, ее просто выбросили в яму, а не закопали в землю, что сулило бы ей неминуемую смерть от удушья. Казалось, что раз получилось это, то добраться до Куронского леса не составит труда. Литара твердо смотрела вперед, вышагивая по тракту, она не прятала лица перед встречными путниками, никто не помнил как выглядит дочь Неона Тарма, а во дворце ее считали мертвой. До Куронского леса она шла целую неделю, в придорожных кабаках или постоялых дворах она не останавливалась, денег у нее все равно не было. На ночлег устраивалась в поле или придорожном лесочке, подложив под голову драгоценный мешок. Постепенно подъедала украденные с кладовых замка припасы. В зловещий Куронский лес девушка зашла без страха, лес признавал только родную кровь, а Литара надеялась, что ее кровь достаточно сильна, чтобы лес признал ее за свою. По тому, как быстро к исходу второго дня в лесу она нашла заимку, Литара поняла, лес принял ее. Выйдя на поляну, Литара посмотрела на возвышающийся частокол и крышу заимки виднеющуюся из-за заточенных бревен. Заимка была цела, и на первый взгляд пригодна к жизни.

Глава 2

Самой сложной была первая весна на заимке, всю жизнь прожив сначала в родовом замке своего отца, потом в королевском, пусть и находясь в услужении. Оказалось, Литара слабо представляла с какими трудностями ей придется столкнуться, одной в дремучем лесу. Ее спас все тот же фолиант по зельеварению. В середине лета, Литара приготовила несколько ходовых зелей и элексиров, от кашля, от укусов насекомых, в том числе и зелья для домашней скотины, которую моги бы держать селяне ближайших деревень. Зелья она разлила в самодельные глиняные горшочки, которые сама слепила и обожгла в костре. Сколько глины она перевела пока горшочки стали получаться сносными, способными выполнять свою функцию — хранить драгоценное зелье.

После этого, Литара подперев дверь хижины и воротца частокола поленцами, направилась в деревню на краю леса, идти было два дня. Но Литара не отчаивалась, главное, чтобы селяне приняли ее и не прогнали, тогда она сможет попытаться продавать им свои зелья. Литара уже устала от холода и голода царящего на заимке. Хорошую, добротную печь поставленную прямо посреди хижины, Литара растопить не смогла, забравшись на крышу и заглянув в трубу, она увидела, что труба чем-то забита и попыталась прочистить длинной палкой, что нашла во дворе, но толку не было. Что-то подсказывало ей, что обрушилась внутренняя часть кладки, и без мастера тут уже не справиться. Поэтому всю весну Литара жгла влажные поленья прямо в жестяном, дырявом корыте у двери. Тепла такая «печка» давала мало и Литаре казалось, что комната больше наполняется дымом чем живительным теплом. Есть тоже было особо не чего, припасы украденные в кладовых королевского дворца закончились еще в пути, ее спасли рыболовецкие снасти которые она нашла на подловке хижины, целый день она потратила на распутывание тонких сетей и их починку, как смогла починила две удочки. На следующий день Литара отправилась к реке, которая как она помнила еще с детства, проложила свое русло совсем недалеко, в десяти минутах ходьбы от заимки. Река эта впадала в большое и круглое как чеканная королевская монета озеро. Литара помнила, что в детстве, мать, возила ее на озеро, «показать духам леса», и Литаре тогда было очень страшно, потому что озеро было глубоким и темным, а лес обступившей его берега очень мрачным и зловещим. Но сейчас Литаре лес не казался зловещим, не смотря на все сложности и трудности ее быта, она была спокойна и можно сказать счастлива.

Первый опыт ловли рыбы закончился тем, что Литара упала в воду, вымокла до нитки в ледяной воде и нахлебалась сама, однако на крючке одной из удочек повисла рыбка размером с ладонь Литары. Не оставаясь больше на берегу, весна была холодной и Литара боялась простудиться, что было для нее смертельно опасным, учитывая ее одинокую жизнь в лесу и бытовую неустроенность, девушка направилась домой неся драгоценную добычу в руках. На заимке, Литара почистила рыбу прямо во дворе и наполнила водой маленький котелок, который использовала для подогревания воды. Соли или каких-то приправ не было, поэтому Литара просто сварила рыбку в воде. Рыба была костлявой, но невероятно вкусной, съев рыбу, Литара медленно, со смаком выпила бульон прямо из котелка и почувствовала себя такой сытой какой не бывала никогда.

Как только солнце, стало сильнее пригревать землю, в лесу вылезла первая травка, и на деревьях набухли почки. Каждый день девушка ходила на реку, и становилась все более и более умелой в ловли рыбы, часто принося не одну или две, и три четыре крупных рыбины. Рыбу она отставляла в прок и хранила ее в леднике — который обнаружила в подполе. Ледник был выложен диким камнем, покрытым инеем. Для проверки Литара оставила в леднике котелок с водой на ночь, а на следующий день обнаружила, что вода в котелке промерзла до дна. Такое приятно открытие обрадовало Литару, можно было делать запасы на зиму и весну, самое голодное время года. Запаса которые не испортятся.

В начале лета у Литары оформилась мысль как она будет жить на заимке, и удовлетворять потребности в одежде и еде которую не смогла бы вырастить или поймать в лесу сама. Нужно было торговать с деревнями, и возможно городком. А единственное, что Литара могла предложить людям — это зелья. Для этого нужно было усердно работать летом, запасть нужные травы, корешки, ягоды и некоторые грибы. Все это сортировать и просушивать, подготавливать для длительного хранения зимой. Литара очень уставала, постоянно работая, то собирая и занимаясь будущими ингредиентами зелей, то добывая себе пропитание. Вечером едва касаясь головой лавки, она мгновенно засыпала, и просыпалась на рассвете. Никто ее не потревожил за это время, Куронский лес пользовался дурной славой у местного населения.

Размышляя о своей жизни и строя планы на будущее, Литара не заметно для себя самой, к концу второго дня пути, дошла до окраины деревни. Забрехал собаки во дворах, Литара уверенно и не останавливаясь продолжала свой путь. Она шла к самому большому дому, стоящему почти в центре деревни — дому старосты. На крыльцо вышел пожилой, но еще крепкий мужчина, на нем была добротная рубаха из беленого льна, украшенная вышивкой, широкие штаны, заправленные в высокие голенища кожаных сапог. Проходя по деревне Литара не могла не заметить, что домики в деревне аккуратные и справные, дворики ухоженные. В окнах многих домов была вставлены мутные стекла. Жители деревни не бедствовали. Приблизившись вплотную к забору огибавшему двор старосты, Литара в нерешительности остановилась.

— Милости прошу. — Сказал староста приглашая Литару в дом.

Правда дальше сеней Литару не пустили, там же староста предложил девушке присесть на лавку.

— Откуда путь держите? К нам зачем пожаловали? — задал традиционный для простонародья вопрос.

— Я пришла из Куронского леса, а шла именно к вам уважаемый.

— Куронский лес? — недоверчиво переспросил староста.

— Именно так, — твердо сказала Литара, — с ранней весны я живу на заимке в двух днях пути, и собираюсь остаться там навсегда. Лес меня принял. К вам же я пришла с предложением.

Литара поставила ярдом с собой на лавку узелок, в котором были горшочки с зельями.

— Это вам, — сказала Литара. — Это зелья, вот это, — она достала один горшочек, — это от кашля и всякой немочи, этот, курам в корм давать можно, нестись лучше будут, и яйца не будут расклевывать, это от укусов насекомых. Это для грудных детей, чтобы животами не маялись.

В разговоре со старостой Литара старалась выбирать понятные для сельского человека выражения и обороты речи, но при этом держала себя строго.

— Нам нечем платить тебе ведьма, — припечатал староста.

— А сейчас платить и не надо. Я оставляю это в знак моей доброй воли. Захотите, наладим торговлю. Мне на заимке помощь нужна, да и много еще чего. А к вам скорее всего городские лекари и не захаживают.

Староста задумался, Литара была права, бабка травница, что жила в их деревне, умерла два года как, и никого своему ремеслу не научила, да и учить было особо нечему. Бабка в Куронский лес не ходила, травки собирала простые, по кромке леса, толку от зелей было мало. Без бабки, за прошлую зиму, трое ребятишек в деревне померло от простуды. А он сам, староста, мучился от болей в спине. А скоро страда, уборка урожая.

— Милости прошу ко мне на заимку, лес пропустит. — Сказала Литара, но сама была не уверена в своих словах. За весь лес она говорить не могла, и полагала, что такой власти у нее нет. Но все же надеялась, что в этом лес пойдет ей навстречу.

В свою хижину она вернулась через два дня, оставаться в деревне Литара не стала, людей не знает, они ее тоже. Она хотела дать возможность людям проверить ее зелья, и оценить их.

Через две недели к ней в хижину пришел сын старосты и его молодая жена, они сообщили Литаре, что останутся дней на пять — шесть, помочь с хозяйством. С собой они принесли хлеб, молоко, масло. У сына старосты, в руках была корзина с инструментами. За несколько следующих дней, в хижине починили печь, заменили подгнившие доски на крыльце, поправили частокол и хозяйственные постройки. Сын старосты, оказавшийся смешливым парнем, вычистил колодец, и обновил его сруб, сколотил Литаре несколько широких скамеек, которые могли сойти за полноценную кровать, стол, табуретки, приладил в леднике надежные полки, а еще сделал маленькую тележку, чтобы с ней Литара могла ходить в деревню продавать свои зелья и забирать припасы. Сына старосты звали Топин, а его молодую жену Лимка. Имена простолюдинов были непривычны Литаре, они отличались от имен высшего сословия, были простыми и не затейливыми. А в королевском замке даже конюхи имели звучные красивые имена.

С Лимкой, Литара вымыла и вычистила всю хижину, они перебрали хранящееся на подловке и в сарайчике на улице имущество, Литара примерно прикинула, что ей необходимо купить. Лимка дала Литаре дельные советы на то, как пережить зиму, посоветовала из сарайчика сделать курятник, и завести кур, первую несушку, и несколько свежих яиц, Лимка пообещала подготовить Литаре в деревне.

За несколько дней заимка преобразилась из запущенного в полноценное уютное жилище. Протопленная, по причине холодных дней печь, хорошо согревала помещение. Топин, показал Литаре как из глиняных кирпичей сложить печку на улице, для того, чтобы иметь возможность готовить пищу или греть воду не растапливая большую печь в хижине.

В последний вечер пребывания Топина и Лимки у Литары, Лимка, за ужином, сидя за новеньким столом, смущаясь попросила у Литары помощь. Оказалось, что пара жената уже три года, но детей у них как не было так и нет. Литара пообещала принести нужное зелье через две недели, когда она придет в их деревню с очередной партией зелий. При этом Литара попросила Топина предложить отцу, пригласить старост двух соседних деревень. Топину идея понравилась и он с радостью согласился замолвить перед отцом слово.

На следующее утро пара отправилась домой, а Литара принялась за дело, десять дней она лепила горшочки для зелий, и стругала деревяшки, приспосабливая их в качестве крышек, десять дней она варила и варила, то что ей казалось должно было заинтересовать селян и пригодиться в их тоже не легкой деревенской жизни. На двенадцатый день своей работы, Литара погрузила в тележку горшочки и направилась в деревню.

В этот раз староста пригласил Литару в горницу, предложил отобедать с ним и двумя старостами пришедшими на встречу с ней из соседних деревень. Литара, не желая обижать хозяина, согласилась. За обедом разговор плавно перетек в деловое русло, и Литара сразу обозначила границы их сотрудничества. В жизнь ее никто из деревенских не суется, вредных зелий ни при каких условиях она делать не будет, никогда и никому. Сговорились о цене. Литару в принципе устроил обычный натуральный обмен, но она понимала, что некоторое количество монет иметь надо, потому что со временем придется наведаться и в городок. В тот же день, Литара распродала все свои горшочки, и получила множество новых заказов. Отдала заветный горшочек Лимке, которой долго и подробно рассказывала как использовать зелье.

Из деревни Литара увозила полную тележку добра, и наверху стояла корзинка с несушкой и десятью яйцами обещанные Лимкой. Со старостой сговорились, что в срочных случаях он может прислать за Литарой сына, сама же она будет приходить в деревню раз в два месяца, привозить новые зелья и принимать новые заказы.

Весело шагая по лесным звериным тропкам к своей хижине, Литаре хотелось петь. Жизнь налаживалась, впервые за много лет она смогла без страха смотреть в будущее.

В первое лето Литара обустроила дворик своей хижины, вскопала землю найденной в сарае старой мотыгой и высадила на грядки рассаду трав и ягод, которые могли бы прижиться. Кроме того посадила травы, традиционно употребляемые в королевстве в пищу и в качестве припав, две грядки отвела под морковь и тыкву. Несушка привезенная ею из деревни, добросовестно сидела на яйцах, и к назначенному сроку появилось десять желто-черных цыплят. Литара как и советовала Лимка обустроила курятник в сарайчике, и из ивовых прутьев сплела несколько гнезд, для того, чтобы будущие куры могли нести яйца. К зиме Литара планировала сложить в сарайчике маленькую печь, чтобы в холода, в тепле сарая, куры продолжали нести яйца. За лето и осень ледник наполнился тушками кроликов и гусей, бараньими ногами, сырой, копченой и вяленой рыбы. В сенях хижины, Литара поставила несколько коробов для картофеля и других овощей, а еще ящички сделанные в деревне на заказ для трав. Поздней осенью, не смотря на отчаянно мерзнущие пальцы, Литара лепила и лепила горшочки для зелий, их нужно было приготовить много, так много, чтобы не думать как зимой, в морозы, раскапывать из-под снега залежи голубой глины на берегу реки.

Хижина за эти пол-года тоже преобразилась, на полу Литара постелила толстые, теплые самодельные половики, сменянные у деревенских женщин за нехитрые косметические зелья от обморожений и мозолей. На широкую лавку, стоящую в углу у печи, заменяющую Литаре кровать, девушка постелила несколько белых овчин, а также оббила угол стены овечьим мехом. В деревне, осенью она приобрела овечий тулуп, шапку, и валенки. По ее просьбе, мужчина в деревне, занимающийся выделкой кожи, сшил ей одну пару сапог и одну пару ботинок. За эти пол-года староста, наладил торговлю с городом, в котором у него проживал родственник держащий лавку. Там-же в лавке, были выставлены неказистые на вид горшочки с зельями, которые поначалу не интересовали покупателей вовсе. Дело решил случай, у хозяина соседней хлебной лавки сильно простудился младший сын, была поздняя осень, и ребенок медленно угасал от болезни. Отчаявшись, отец ребенка, купил первый горшочек зелья у соседа, и на следующий день пришел за вторым. Так постепенно, постепенно, Литара обзавелась широкой сетью покупателей, и недостатка в заказах не было.

Первая зима прошла тихо и спокойно. Как и обещала, Литара ходила в деревню раз в два месяца. В середине весны, в один из вечеров за ней пришел Топин. У них с Лимкой в начале весны родился обещанный Литарой ребенок — сын. И вот мальчик заболел, он не плакал, но синел личиком и тяжело дышал. Литара не стала медлить, и в ночь, вместе с Топином, отправилась в деревню. В темноте леса, по весенней распутице, они продирались и продирались вперед, но все же дошли к концу следующего дня до деревни. В доме старосты Литара осмотрела ребенка и практически сразу поняла в чем дело. В дыхательные пути мальчику попала инфекция, которая стала активно развиваться в теле еще такого слабого новорожденного ребенка. Четыре дня Литара провела в доме старосты, и когда на пятый уходила обратно в лес, ребенок уже не синел так страшно, тяжелое дыхание прошло, и мальчик хорошо пил молоко. Литара наказала Лимке, тщательно ухаживать за ребенком, и посоветовала чаще проветривать горницу, чтобы воздух не застаивался.

Вернувшись домой Литара застала остывшую хижину и голодных кур, которые за время ее отсутствия снесли пять яиц.

Так день за днем наступило лето, которое принесло новые заботы и много работы для Литары, она опять делала заготовки, занималась небольшим огородом. В один из дней, к ней наведался Топин, который принес ей маленького щенка, сказав, что одной девушке в лесу скучно, а щенок будет развлекать ее, а потом и защищать. Литара приняла щенка, и Топин сколотил добротную будку, для нового жильца заимки. Щенка Литара назвала Данто и он стал ее верным спутником. Через время Литара обнаружила, что в Данто проступают волчьи черты, шерсть почернела, морда приобретала характерные хищнические черты. Но Литаре Данто был предан, хотя иногда по-долгу пропадал в лесу.

Незаметно подкралась осень, темп жизни у Литары привычно замедлился, все ее заботы солись только на том, чтобы варить нужные зелья и заботиться о хижине и ее обитателях. Зима пришла неожиданно рано, ударили морозы, и выпал снег. Морозы держались несколько дней и Литара решила сходить к озеру вместе с Данте, посмотреть встал ли лед. Лед на озере действительно покрыл всю поверхность воды, и глубина льда была шириной в ладонь девушки. Литара с собакой, не боясь вышли на лед. В этот момент с другой стороны озера из леса выскочил всадник. Даже на таком большом расстоянии Литара видела, что и от жеребца и от седока идет густой пар. Вглядевшись во всадника, Литара невольно вздрогнула, всадник показался ей очень знакомым, то как он держался в седле и правил жеребцом, и как наклонил голову всматриваясь в даль и рассматривая ее все больше убеждало, что она знает этого человека. Узнавание произошло как гром среди ясного неба, это был король — Даллан Амитоло, который теперь пристально смотрел на нее. И почему-то девушке стало казаться, что и он узнал ее тоже. Даллан направил коня в ее сторону, Данто прижавшийся к ноге Литары страшно зарычал. В этот момент, лед под всадником проломился, и в одно мгновенье и жеребец и мужчина ушли под воду. Литара замерла, не зная сорваться и бежать как можно дальше или же нет. Через доли секунд, надо льдом стала видна только голова мужчины, вероятно, он держался руками за кромку льда, но выбраться на поверхность самостоятельно не мог. И вместо того, чтобы бежать прочь от озера и этого страшного человека, Литара побежала к нему навстречу, Данто припустил за ней. Подбежав почти вплотную пролому, Литара легла на лед и подползла ближе. Данто в это время прикусил ее тулуп и держал сзади, поскуливая, требуя чтобы хозяйка вернулась на безопасный берег. Но Литара ухватила руками воротник куртки надетой на короля и подтащила к себе. Лицо Даллана было искажено бесполезными попытками выбраться из воды, губы посинели, взглянув на девушку, ухватившую его, в его глазах мелькнуло узнавание, и он беззвучно прошептал:

— Литара?

Литара силой надавила на плечи короля и его голова скрылась под водой, но он был силен даже замерзающий и погибающий в водах лесного озера, он был силен. Вырвавшись, он вынырнул, отплевывая воду, но Литара вновь ухватила его за одежду и окунула еще раз. В этот раз король сопротивлялся не так сильно. Через несколько бесполезных попыток вырваться, руки короля, сжимающие рукава ее тулупа разжались и безвольно опустились в воду. Литара разжала руки. Вода в озере была кристально прозрачная, и Литара видела, как король медленно уходит на глубину. Однако что-то болезненно сжалось в груди у девушки, стало нестерпимо больно от того, что она сделала, захватив ртом воздух Литара по пояс нырнула в воду и ухватила Даллана за руки подтащив к поверхности. Вместе с Данте, они вытащили короля на лед и Литара некоторое время откачивала его от воды. Наклонив Даллана на бок она увидела, что почти в бессознательном состоянии, король сплевывает воду. Перевернув короля обратно на спину, Литара оцепенело наблюдала как губы короля синеют от холода, а волосы индевеют. Что делать дальше девушка не знала.

Глава 3

Второй час Литара тащила короля через лес, по снегу, к своей хижине, и уже дважды она бросала его лежать на снегу и решительно уходила, но дважды возвращалась. Иногда ей казалось, что Даллан уже замерз насмерть и перестал дышать, но останавливаясь и проверяя мужчину, она убеждалась, что король жив… он действительно был силен. Данте поскуливая шел рядом, ему сразу не понравился этот человек, в непривычной одежде, с непривычным запахом. Дважды, когда Литара бросила короля, Данте тянул ее ухватив за полу тулупа дальше, казалось верный пес говорит своей хозяйке «Пойдем, пойдем, оставь его, пойдем домой!». Но Литара не смогла бросить короля, не смогла и все, и первую и вторую попытку Литара зажмуривала глаза, вызывая в памяти все то плохое, что она увидела от старого короля и от Даллана Амитоло. Но это не помогало, оборачиваясь и оглядывая лежащего на снегу мужчину, она видела, что над его лицом еще клубиться пар дыхания, пусть слабый, но он есть.

Он был тяжелый, просто неподъемно, Литара очень окрепла физически за эти два года, но она устала и просто выбилась из сил пока тащила короля через лес. Иногда ей казалось, что они передвигаются слишком медленно и время уходит, а в свою хижину Литара приволочет остывший труп Даллана.

Но они дошли. Литара практически ввалилась в свой домик, и упала выбившись из сил, затаскивая внутрь, через порог, Даллана. Отлежавшись несколько секунд, девушка рывком встала и стащила с себя вымокшую в озере одежду, сразу же подбросила в печь несколько крупных поленьев. После этого она занесла две широкие лавки стоящие без дела с сенях и поставила во второй свободный угол, рядом с печью. Сразу же набросила на составленные скамьи овчину и покрыла плотным льняным полотном. Перьевую подушку и лоскутное одеяло пришлось достать новые из сундука. Только после этого она повернулась к лежащему на полу мужчине. Склонившись над ним она стала снимать с него заледеневшую одежду, делать это было тяжело, но промучившись некоторое время она справилась. Поднявшись с пола, чтобы сразу же развесить на перекладине одежду короля, она оглянувшись на голого мужчину, лежащего в беспамятстве на полу и подавила истерический смех.

Подхватив короля за подмышки, Литара подтащила Даллана к импровизированной кровати обустроенной ею. Пыхтя и отдуваясь, девушка с трудом положила мужчину на скамьи и накрыла одеялом. Теперь начиналось самое главное, нужно было сварить зелья, которые спасут ее от простуды или что хуже от воспаления легких и зелья которыми она будет отпаивать короля, а то что он сильно заболеет после случившегося не оставляло сомнений. Через тридцать минут, первая партия была готова, и Литара на ходу, продолжала варить зелья в котелке, стала пить свою порцию мелкими глотками, чувствуя как по телу и замерзшим конечностям разливается благодатное тепло. Налив порцию первого зелья для короля, в деревянную кружку, она оставила его остывать. Даллан был без сознания и влить ему в рот горячее варево было бы затруднительно. Через некоторое время отпив с кружки маленький глоток Литара удовлетворенно кивнула и не ставя кружку на стол подошла к скамьям на которых лежал король. Приподняв Даллану голову, она приставила кружку к его губам и стала медленно вливать зелье ему в рот. Король не открывая глаз пил, долго, и тяжело, но все же делал глотки. Когда кружка опустела на половину, Литара отставила ее в сторону и хотела опустить голову короля обратно на подушку, но она заметила темное, бурое пятно на наволочке. Сменив руки, Литара осмотрела свою ладонь, которой только что придерживала голову короля. На руке были разводы крови. Видимо при падении, король все же ударился затылком о кромку льда, причем сильно. На морозе кровь застыла, а сейчас в тепле, снова начала ощутимо сочиться из рваной раны на голове. Положив короля обратно на подушку, Литара подошла к сундуку, стоящему под ее кроватью и открыв его достала несколько мотков узких чистых полосок из хлопка и небольшой отрез такой же ткани, который пропитала имеющимся у нее в запасе зельем от ран. Это зелье было у нее припасено всегда, жизнь в лесу была непредсказуема, а работа тяжелая и часто травмоопасная. Вернувшись к кровати Даллана, она снова приподняла его и приложила к ране пропитанный зельем отрез ткани, после чего стала перебинтовывать его голову. Только после этого Литара сменила наволочку на подушке Даллана, к счастью кровью пропиталась только она одна.

Еще долго Литара варила зелья, потом стирала свою одежду и одежду короля, развешивала ее на перекладине около печи. Незаметно, на улице стемнело и наступила ночь. Уставшая за день, Литара практически упала на свою кровать и мгновенно заснула. Но среди ночи проснулась от тяжкого стона, доносящегося с соседних лавок, с той стороны печи и в недоумении села на кровати. Через секунду пришло понимание, и тут уж было застонать ей самой, от горечи разочарования в самой себе. Но Литара встала, зажгла керосиновую лампу и подошла к постели короля. Даллан метался в жаре, повязка на голове сбилась, и подушка опять была запачкана кровью. Дыхание было тяжелым, с хрипами. Каким-бы здоровым и крепким не был король, купание в ледяной воде, сильное и длительное переохлаждение подкосило и его. Литара налила в кружку другое зелье, которое слава Богам подготовила с вечера заранее, ожидая такое развитие событий, и подошла к Даллану, чтобы напоить его.

Больше Литара уже не спала, приходилось сидеть рядом с королем, обтирать его тело сухой тканью и поправлять повязку на голове. Каждые пятнадцать минут Литара поила короля тем или иным зельем. Потом сидела устало прислонившись спиной к теплой печи на табурете, едва не падая засыпая. К утру Литара вымоталась настолько, что была готова лечь спать прямо на полу. Даллану не стало лучше, но не стало и хуже. Жар не спал, дышал он тяжело, хрипло, и все также не приходил в себя. Отойдя после вчерашнего шока, Литара решила, что так ей даже спокойнее, пока король спал и был болен, он для нее не опасен. Весь следующий день она размышляла, что же ей предпринять и как выкрутиться из сложившейся ситуации. Король придет в себя, он уже узнал ее там, на озере, и узнает сейчас, поймет, что Литара вовсе не умерла почти два года назад, а попросту сбежала обманув всех. Она все также оставалась дочерью предателя, и на ее плече все также оставалось выжженное палачом клеймо.

Вот тут Литара снова открыла фолиант, и дошла до страниц с темными зельями. Убивать короля она не собиралась, не для этого она так долго тащила его по лесу на себе и не спит ночью выхаживая его, вовсе нет. Она искала зелье, которое сможет решить ее проблему. Зелье забвения. Фолиант обещал, что выпивший его человек забудет все, что происходило с ним последний месяц, если не два. Ингредиенты для зелья Литара приготовила в отдельный холщовый мешочек, и положила его на окно, около которого стоял стол. Зелье она сварить успеет, Даллан придет в себя не сразу, а как очухается, будет слабым как котенок. И не сможет ей противостоять. Она же напоит его зельем и будет держать на нем пока здоровье короля не позволит ей отвезти его на санках в деревню. Правда придется подгадать так, чтобы к деревне они подошли ночью, ближе к утру. Деревенские собаки ее знали и любили, шуметь не будут. Она обойдет деревню и оставит Даллана на полях, чтобы отвести подозрение от себя. А там дай-то Боги удача будет на ее стороне. Король придет в себя, и селяне его узнают. Помнить он ничего не будет, пока пошлют за людьми короля, пока выясниться, что он на коне отправился в лес…Лес выручит ее, все знают, что Куронский лес нельзя тревожить, будь ты даже сам король. С ней никто происшествие не свяжет, да и селяне станут молчать, они заинтересованы в том, чтобы она осталась в лесу, а узнай о ней придворные короля или же сам король, ее запросто могут переманить в столицу. Да и понимают старосты трех деревень, что не просто так Литара поселилась одна.

Заметно повеселев, Литара больше не испытывала такой глухой злобы в адрес Даллана, и уже спокойно относилась к тому, что ей приходиться постоянно заботиться о нем. Еще пять дней Даллан оставался в беспамятстве, но температура снижалась, жар уже не был таким сильным, хотя тяжелое дыхание и хрипы еще оставались. На утро шестого дня Литара с ведерком вышла на улицу из хижины, чтобы набрать в колодце воды, а когда возвращалась услышала в хижине шум. Поставив ведро на снег, Литара забежала в хижину, и почти на пороге увидела слабо шевелящегося Даллана, который завернулся в одеяло. Девушка приподняла мужчину за подмышки, одеяло стало сползать с него, а Даллан вяло пытался поднять его, не допустить позора остаться голым.

— Вернитесь в кровать, — строго сказала Литара королю.

— Но мне нужно, понимаете…нужно выйти на улицу, я… — пробормотал Даллан, но обессиленно обмяк.

Литара поняла, король пришел в себя и испытал естественную физиологическую потребность которая и согнала его с постели. Силой уложив Даллана на кровать, и расправив на нем оделяло, Литара подняла с пола, из под скамеек старый приспособленный под определенные цели жестяной ковш. Даллан за секунду до этого будучи бледным как плотно, вдруг резко и мучительно покраснел, осознав, что болеет давно и прочно и девушка ухаживала за ним все это время, выполняя определенные функции тоже.

После, Даллан тяжело повернулся на бок, и отвернулся лицом к стене. Он испытывал мучительное чувство стыда перед девушкой, и не мог себя заставить смотреть ей в лицо. Засыпая, мужчина вдруг пришел к странному выводу, он не может вспомнить своего имени, да и вообще ничего о себе. Как он оказался в этом домике, кто он, кто эта девушка ухаживающая за ним. Боли в груди и сильная слабость дали ему понять, что он болен, и болен тяжело. Оставшийся день, Даллан продолжал спать, просыпаясь только для того, чтобы выпить очередную порцию отвара подаваемого ему девушкой, которая испытующе смотрела ему в глаза.

Литара терялась в догадках, Даллан пришел в себя, но ей показалось он не узнал ее, не назвал ее по имени, и когда она поила его, и меняла повязку на голове старался не смотреть в глаза, видимо испытывая чувство стыда, за то, что девушке приходиться нянчиться с ним как с маленьким ребенком. Поэтому она не знала варить заветное зелье или же еще нет. Решив все же подождать когда что-то более проясниться, Литара отложила эту затею, а на следующий день между ней и Далланом произошел разговор. Мужчина воспользовавшись тем, что Литара подошла напоить его зельем, задал ей вопрос:

— Как долго я болею?

— Неделю, — просто ответила Литара.

— А… а где мы?

— Это заимка в Куронском лесу.

— В Куронском лесу? — переспросил Даллан и на некоторое время замолчал. Потом передохнув, опять спросил. — Что со мной случилось?

— Ты провалился под лед на озере, а я вытащила тебя.

Даллан опять замолчал, а когда Литара уже собиралась встать и пойти по своим делам, снова спросил:

— Кто я?

Литара замерла, на такое она не смела даже надеяться. Даллан от удара об лед или может от тяжелой болезни потерял память, не знал кто он сам и не знал кто она! Оставалось надеяться, что амнезия продлиться все то время, что Даллан пробудет у нее, а там уж она придумает как вернуть короля в его королевство, без вреда для себя.

— Тебя зовут Даллан, нет! — Литара вскинула руку в отрицательном жесте. — Я не знаю тебя. Я живу тут одна, и я действительно увидела как ты провалился под лед на озере, вытащила тебя из воды и притащила к себе в дом. Там на озере, пока ты не потерял сознание, ты успел сказать мне свое имя вот и все.

Встав, девушка показала, что разговор закончен и занялась своими делами. Даллан, некоторое время наблюдал за девушкой, а потом, утомившись, закрыл глаза, задремав. Литара стоя у стола, обернулась и посмотрела на лежащего Даллана, черты его лица заострились, кожа была бледной покрытой испариной. Пока он слаб, она в безопасности, но как только он окрепнет, стоило опасаться проявления отвратительных сторон его личности, которые не смотря на потерю памяти, по ее мнению, несомненно остались в нем и вылезут на поверхность при удобном случае.

С этого дня Литара стала запускать Данто в хижину, и собака спала у ее кровати всю ночь. Данто невзлюбил нового жильца сразу же, и когда Даллан шевелился на своей постели, глухо рычал, пугая даже Литару. Даллан, в такие моменты замирал и не понимал чем мог вызвать такую нелюбовь у этой крупной собаки так похожей на черного волка. Ответ был на поверхности, но Даллан лишившийся памяти не смог бы ухватить его суть. Все было просто — Данте чувствовал страх испытываемой своей хозяйкой перед этим мужчиной. Страх, который она редко показывала, но это не значит, что его не было. И Данте решил для себя, в своем простом уме, что обязательно защитит хозяйку и не даст ее в обиду.

Даллан шел на поправку с каждым днем, ежедневно и ежечасно принимая заботу девушки по отношению к себе, он невольно привязывался к ней и проникался все больше. Она была строга и молчалива, редко разговаривала с ним просто так, только если он задавал вопросы, что пока ему делать было тяжело, но ее руки были невероятно нежны с ним. Они мягко поддерживали его за спину, когда нужно было пить отвар, меняли повязку на голове, легко и нежно прикасались к его лбу, чтобы проверить есть ли у него жар или нет. Он тянулся за этими руками, как бездомная собака, но наталкивался на холодные глаза девушки и потухал. С каждым днем он узнавал Литару все больше и больше, учил ее привычки и особенности. Она была чистоплотна, хижина, была очень уютной и теплой, Сама Литара всегда была одета в чистую опрятную одежду, и даже невзлюбивший его Данте не вонял псиной как всякая другая собака. Из своего угла Даллан наблюдал, как девушка работает по дому, готовит обед или моет полы, стирает белье. Очень часто, по вечерам, она варила зелья, которые разливала по глиняным горшочкам, и закрывала деревянными крышками. Она обвязывала горловины грубой веревочкой, навешивая ярлычки из дешевой желтой бумаги, на которых красивым каллиграфически почерком выводила названия зелий и краткое описания по их использованию. Горшочки она складывала в большие корзины. Даллан уже знал к кому он попал, Литара — ведьма, ведьма, которая варит зелья и успешно продает их в ближайших деревнях и даже городке. Этим объяснялся видимый достаток в доме девушки. Два дня назад, Даллан наблюдал как Литара открыла люк ведущий в ледник и достала тушку курицы, попутно объяснив:

— Своих кур я не трогаю, их и так не много, и все они несут яйца, поэтому покупаю тушки в деревне, как баранину и многое другое.

Тушку курицы, Литара сварила в большом котелке, и по всей хижине пошел приятный запах куриного бульона, в который девушка добавила специальные травки. Все это время, кроме зелий, в рот Даллану ничего не попадало. Ощутив аппетитный запах Даллан почувствовал сильный голод и в животе громко заурчало. Литара усмехнувшись налила полную тарелку бульона и взяв ложку подошла к кровати мужчины.

— Я сам могу.

— Вот это точно нет, — с сомнением протянула Литара и присела с краю, набрав в ложку бульона.

В сотый раз Даллан покраснел, но признался себе, что ему очень приятно, что девушка так заботится о нем, почему-то, даже не помнив ничего о своей прошлой жизни, он был уверен, что никто и никогда так не заботился о нем. Он съел почти всю тарелку, и в изнеможении откинулся на подушку, прикрыв глаза. Литара однако не уходила и продолжала сидеть на краю его постели. Даллан открыл один глаз, и девушка увидев это по-доброму усмехнулась. Даллан улыбнулся ей в ответ.

— Даллан. — Позвала его Литара, — Даллан.

Он открыл глаза и сфокусировал на лице девушке взгляд.

— Даллан, завтра утром я уйду.

— Что? — Вырвалось у него.

— Раз в два месяца я хожу в деревню отношу горшочки с зельями, пришло время идти, люди ждут меня. Меня не будет пять дней, тебе придется справляться самому.

Глава 4

— Пять дней? — воскликнул Даллан невольно, — так долго? Нет… я конечно справлюсь. Со всем справлюсь. Но как же ты пойдешь одна, зима…

— Два дня пути в деревню и два дня обратно, привал обустроен мной еще в первую зиму. Есть хорошая, теплая землянка, очаг и заготовлены дрова, даже есть припасы, и набор простой посуды. Дорога в деревню давно отмечена зарубками на деревьях, а за то время, что я тут живу практически превратилась в видимую невооруженным глазом тропу, которую можно легко найти и не заплутать в лесу. Я не могу не пойти, они ждут меня, сейчас зима, многие болеют и нуждаются в моих зельях, а тебе нужна новая одежда, боюсь, что старая, то в чем я тебя нашла, непригодна для зимы и для Куронского леса. Со мной пойдет Данто

— Но как, ты же пойдешь одна… ночь… — Даллан был в сомнениях, он поймал себя на том, что боится не за себя, а за девушку, которая так помогла ему, спасла от смерти и выходила. А теперь она собиралась иди в лес, совершенно одна, когда стоят такие морозы что по утрам приходится разбивать ледяную корку в колодце.

— Все будет хорошо, я хожу в деревню постоянно, при необходимости жители приходят ко мне сами, если нужна моя срочная помощь. Я оставлю в сенях приготовленную еду и дрова на то время, что меня не будет, пока лишний раз на мороз не выходи. Не хотелось бы вновь выхаживать тебя.

Даллан смутился, всего несколько дней как он самостоятельно поднимался с кровати и мог выходить, чтобы справить естественные надобности, после чего долго лежал в постели и выравнивал дыхание, так как и это давалось ему с большим трудом. Забота девушки была очень приятна ему, и необъяснимо наполняла его теплом с пальцев ног до макушки, свою тяжелую болезнь он стал воспринимать философски, но некоторые моменты по-прежнему вызывали жгучий стыд. И все чаще и чаще он ловил себя на том, что испытывает к самому себе раздражение и злость на свою затянувшуюся беспомощность.

— Ну вот и договорились, — сказала Литара, — завтра, рано утром, я уйду. И вернусь к вечеру пятого дня.

Незаметно день клонился к вечеру. Близилась ночь. Даллан, даже смог встать и помочь Литаре занести к печи дрова. Закончив все приготовления Литара стала готовиться ко сну, но сначала решила достать выстиранную и высушенную одежду Даллана. Она отдала ему брюки, рубашку и куртку от которой толку в такие морозы все равно не было. У двери на вбитые в стену крюки она повесила второй имеющийся у нее огромный овечий тулуп, а под ним на пол поставила валенки, которые Даллану были тесноваты, но носить их было все же можно.

Даллан сидел у стола и тихонько тянул из деревянной кружки недавно приготовленное Литарой зелье. А девушка, не особо стесняясь мужчины, через голову стянула с себя теплую, связанную женой старосты кофту, оставшись в одной рубашке, открывающей плечи. Даллан смутившись, было отвернулся, но потом замер и внимательно оглядел девушку. Оставив кружку на стол, Даллан тяжело поднялся и подошел к Литаре вплотную.

— Кто это сделал с тобой? — спросил он едва слышно и кончиками пальцев правой руки легко прикоснулся к клейму выжженному на плече.

«Твой отец!» хотелось закричать девушке из-за внезапно нахлынувшей ярости.

— И это… Даллан коснулся тонкого, но различимого шрама выглядывающего из-за сорочки на спине.

Мгновенно вспыхнув злостью, Литаре на секунду показалось, что она сейчас ударит Даллана, ударит так сильно как только сможет, но так же внезапно злость погасла. Этот мужчина стоящий рядом с ним, не король, и этот мужчина не был принцем два года назад, выдумывающим и выдумывающим издевательства над безмолвной служанкой. Все эти дни, она ждала и ждала когда лицо короля проступит через маску беспамятства, но так и не дождалась, Даллан был вежлив, и очень смущался когда ему приходилось принимать от нее ту или иную помощь, а сегодня, не смотря на свою явственную слабость пытался помогать ей. Тяжело вздохнув, Литара ответила:

— Это сделали плохие люди.

— Кто это? Кто это сделал, и почему? — упорно переспросил Даллан.

— Потому что они могли сделать это со мной. Вот и все. Я поплатилась за грехи своего отца и старшего брата. Поэтому я сбежала, сбежала сюда и живу тут одна вот уже два года.

— Но теперь ты не одна. — Тихо сказал Даллан.

Литара не ответила ничего, она в полной тишине отошла к своей кровати и стала разбирать ее, чтобы лечь спать.

— Ложись спать Даллан.

Мужчина, больше не стал ничего спрашивать, было очевидно, что Литара не собирается с ним обсуждать произошедшее с ней и что-то рассказывать. Он также молча как и она, Даллан разобрал свою кровать и забрался под одеяло, но через время он сказал слова, которые Литара не смотря на то как тихо они были сказаны услышала:

— Теперь ты не одна.

Утром Литара проснулась затемно, и стала тихо, стараясь не разбудить Даллана, собираться в дорогу. Она быстро сварила укрепляющий отвар и выпила целую кружку, плотно позавтракала и тепло оделась для дороги. С собой она как обычно брала Данте, который был верным ее спутником. Несмотря на то, что собиралась она тихо, Даллан проснулся и тяжело выбрался из кровати. Запахнувшись в одеяло, он молчаливо наблюдал за тем, как девушка заканчивает последние приготовления к дороге. Коротко попрощавшись Литара вышла из хижины и Даллан закрыл дверь на тяжелый металлический крючок, после чего тяжело прислонился к двери и стоял так некоторое время. Вернувшись в кровать мужчина долго лежал с открытыми глазами, глядя в потолок. В голове как мухи роились невеселые мысли. Литара была так близко, и одновременно так далеко. Не смотря на то, что они жили в одной хижине, и постоянно находились вдвоем наедине с друг другом Даллан чувствовал между ними непреодолимую пропасть, и не мог понять причины. Он не претендовал на что-то большее, чем просто расположение Литары или даже дружба, но она была холодна, приветлива с ним, предупредительна, но холодна. Тяжело вздохнув Даллан отвернулся к стене и уснул.

Четыре дня протянулись как один — монотонный и однообразный. Далан просыпался рано утром, растапливал печь, и разогревал воду в маленьком котелке, после этого складывал в кипящую воду заранее приготовленные Литарой сухие веточки трав. До приготовления полноценного зелья Даллану было далеко, но сварить обычный отвар он вполне мог. После этого следовали уже не сложные для него заботы по дому. Запахнувшись в тулуп, он выходил во двор, и шел в курятник, где тоже нужно было подтопить маленькую печурку, сооруженную специально для обогрева кур в зимнее время. Собрав имеющиеся яйца из гнезд, Далан возвращался в хижину. Пару раз он стирал свое белье, заранее подогрев в печи воду, дважды убирался в хижине, сметая сор с пола веником за порог. На четвертый день пришлось вычистить снег, от крыльца дома до калитки. Ночью был сильный снегопад. Наконец, занимаясь тяжелой физической работой, Даллан почувствовал как слабость и отдышка отступают и после хорошей разминки он с удовольствием съел свою порцию на обед.

Вечером четвертого дня настроение Даллана заметно поднялось, на следующий день, к вечеру должна была вернуться Литара. Все эти дни, находясь наедине с сами собой, Даллан часто задумывался о том, кто он, и откуда. Ждет ли его кто-то, или в той жизни, до озера в лесу, он был одинок и никому не нужен. Ответов он не находил, даже когда он рассматривал куртку в которую был одет в момент падения в озеро ничего не шевельнулось у него внутри, словно чужая это была одежда.

Ночью Даллан проснулся как от толчка, и долго не мог понять, что послужило причиной пробуждения. В хижине было тихо, только потрескивали поленья в печи. Даллан поднялся и завернулся в одеяло, он обошел кругом комнату, но ничего необычного не заметил. Обувшись в такие тесные ему валенки вышел в сени. В сенях были слышны завывания ветра, который бросал и бросал снежную крупу в стекла небольших окошек. Даллан с тоской подумал о Литаре, как она там одна в землянке. В этот момент Даллан услышал явственный тяжелый стон с той стороны двери. На улице кто-то был. Прислонившись ухом к ледяной двери, Даллан услышал поскрипывания снега, и он был готов поклясться, что кто-то ходил прямо у крыльца. В этот момент кто-то потянул дверь с той стороны, и стальной крючок звякнул о запирающую дужку, натянувшись от напряжения. Даллан как ошпаренный отпрянул от двери, и ошеломленно замер смотря на дверь. Тот за дверью, то тянул ее, то отпускал, пытаясь открыть. На сердце у Даллана похолодело, завернутый в одеяло и маленьких для его ног валенках, он сам себе казался беспомощным и смешным. А тот за дверью явно обладал недюжинной силой, судя по тому как стонала дверь под напором. Быстро вернувшись в комнату Даллан схватил с очага большой нож-тесак и вернулся в сени. Но дверь оставалась неподвижной и больше никакого шума Даллан с улицы, кроме завывания ветра не слышал. Облегченно выдохнув, через секунду мужчина замер в леденящем ужасе. Литара! Одна, в землянке посреди леса! Леса, в котором ходит тот, кто только что пытался войти в хижину. Даллан вернулся в комнату, быстро натянул на себя рубашку, и куртку, поверх надел тулуп. На голову, узлом назад повязал плотный шерстяной платок. Варежек у него не было. Подвязав тулуп ремнем, Даллан выскочил из хижины на улицу. Мела метель, звезд не было видно. Вокруг хижины он не заметил следов, но возможно их уже замело снегом. Подперев дверь в домик приспособленным для этого поленцем, Даллан не задерживаясь направился в темный лес. Он легко нашел зарубки на стволах деревьев, они были проставлены часто, и невысоко. Не смотря на сильный встречный ветер и снег, Даллан упорно продвигался вперед. Руки замерзли практически сразу же, и он спрятал их в рукава, которые соединил между собой наподобие муфты. Через пару часов пути, у Даллана неимоверно заболели ступни, хотелось снять валенки и выбросить их, но больше ничего не было и приходилось терпеть боль каждый шаг. Температура явно опускалась, щеки и нос уже пощипывало от мороза. Ненадолго остановившись. Даллан перевязал платок на голове, постаравшись закрыть нос и щеки. Когда рассвело, Даллан наконец увидел землянку, она была практически погребена под толстым слоем снега, но из трубы шел веселенький дымок. Спустившись ко входу, Даллан открыл дверь и пригнувшись вошел внутрь. Литара вскинула голову на вошедшего и увидев Даллана выдохнула. Непонимающе мужчина оглядел девушку, и тут заметил, что правая ее нога вытянута и перевязана в районе щиколотки. Опустившись на колени перед девушкой Даллан прижал ее к себе и утешающе погладил по голове.

— Ну что ты, ну что ты, Литара… я пришел, я же пришел за тобой. Ты не одна.

— Вчера вечером я подвернула ногу, и еле дошла до землянки, пока разобрала все и растопила очаг, ногу разнесло так, что я еле вытащила ее из валенка. Я не спала всю ночь, боль была невыносимой, а утром я хотела отправить за тобой Данто.

— Я пришел… я пришел сам. — Ответил Даллан прижимая девушку к себе. От него пахло морозом и чем-то еще неуловимым, но таким знакомым. — Я отвезу тебя на санках домой, и мы вправим ногу, я позабочусь о тебе.

Глава 5

Литара давным давно разучилась плакать, но когда Даллан ввалился с мороза в землянку, ей захотелось заплакать от облегчения. Дергающая, навязчивая боль в правой ноге не давала ей уснуть всю прошедшую ночь, кроме того, уставшая с целого дня пути, к утру девушка уже была измотана до предела. Литара понимала, что если отправить за Далланом Данте, то мужчина придет за ней только следующим утром, это с условием, что он отправиться в путь прямо вечером. И когда она рано утром увидела Даллана на пороге, то просто не поверила своим глазам. Сейчас, мужчина суетился в тесной для него землянке, он пытался связать веревкой все, что приобрела Литара в деревне, так как надо было освободить большие санки, для девушки, которая идти самостоятельно никак не могла. Даллан развернул один из свертков и это оказался большой отрез плотной, шерстяной ткани окрашенной в темно-синий цвет. Мужчина развернул отрез и сложил в него наподобие котомки, все остальные приобретения девушки, после чего обвязал образовавшийся объемный мешок грубой веревкой сделав из ее концов, что-то наподобие лямок. Поставив санки рядом со входом в землянку, Даллан вернулся за девушкой, и загасив очаг, подхватил ее на руки. Не смотря на то, что он еще далеко не восстановился после тяжелой болезни, девушка была для него легкой даже в объемной, многослойной зимней одежде. Усадив Литару на санки, Даллан плотно закрыл дверь землянки, так, чтобы внутрь не намело снега, и повесив на плечи импровизированный мешок с добром, подхватил веревку, что была привязана к санкам. Данто терпеливо следил за приготовлениями и когда Даллан рывком дернул санки с места, побежал вперед в лес. С того момента как Даллан пришел за Литарой, верный спутник девушки перестал огрызаться на мужчину и открыто проявлять свою нелюбовь.

— Куронский лес, — спросил тяжело дыша мужчина, неся на себе тяжелый груз и везя за собой санки с девушкой, — он не любит чужих? Так?

— Да это так, — ответила Литара.

— А почему тогда он принял тебя? Ведь с твоих слов ты живешь в лесу уже почти два года?

— Так получилось, что моя семья, она из этих мест, была из этих мест. Всех представителей рода, в детском возрасте приводили в этот лес, на берег озера, для того, чтобы лес присмотрелся и решил принять или же нет. Меня лес принял.

— Так ты из знатного рода? — спросил Даллан.

— Я была из знатного рода, — нехотя ответила Литара. — Девушкам и знатного рода не ставят клейма палачи, и их не секут розгами, или кнутом до шрамов.

Даллан некоторое время молчал. Он упорно тащил и тащил санки с девушкой сквозь наметенные за ночь сугробы. Литара тоже помолчала некоторое время, а потом спросила:

— Как ты можешь доверять мне?

— Что? — удивился мужчина, — почему ты так спрашиваешь?

— Ты видел клеймо, его не ставят просто так, может быть я детоубийца, или мошенница, или разбойница, или ведьма занимающаяся порчей и свела в могилу много людей? А про то, что я якобы поплатилась за грехи отца и брата просто напросто соврала?

Даллан молчал, он никак не мог подобрать слов для ответа, но потом собравшись с мыслями твердо сказал:

— Я знаю, что ты ничего плохого не делала. Просто знаю и все.

— Но почему? Почему? — допытывалась девушка.

Даллану хотелось сказать, что не могут такие нежные и мягкие руки делать плохое, руки которые вытащили его с того света и бережно ухаживали за ним все это время. И владелица таких рук, не могла, и не может варить темные зелья, или наводить на людей порчу. И каждый раз когда Литара прикасалась к нему, по телу разливалось необъяснимое тепло и ощущение покоя, и что скрывать от себя самого, иногда он испытывал жгучую зависть к Данто, который часто ластился к своей хозяйке и та совсем не смотрела на него холодными, настороженными глазами.

— Так почему? — не отставала от Даллана девушка.

— Просто я знаю, знаю и все. — Упрямо повторил Даллан. — А как ты можешь доверять мне? Ты не знаешь обо мне ничего я и сам о себе ничего не знаю. А если я жестокий, злой человек, если я могу причинить тебе зло, поступить плохо с тобой? Что если я не лучше тех, кто плохо обошелся с тобой и от кого ты сбежала жить в лес?

Литара онемела на несколько минут, Даллан сам того не понимая сказал слова попавшие точно в цель. Именно он, был тем от кого она сбежала в лес, тот кто жестоко обходился с ней, и сыном человека, казнившим ее семью и наградившим клеймом ее саму. От страха перехватило дыхание, Литаре показалось, что сердце бьется где то в горле, мешая вдохнуть, немного успокоившись она ответила:

— Возможно это так, но ты же пришел за мной. Шел всю ночь, через Куронский лес.

Даллан по-доброму усмехнулся и ответил:

— Хороши мы с тобой, темная ведьма и злодей.

Литара усмехнулась в ответ, и спросила:

— Но почему? Почему ты пошел ночью искать меня? Что случилось?

— Я проснулся ночью, не мог понять от чего, а когда вышел в сени, то услышал, как кто-то ходит на улице, около крыльца. А потом дверь потянули, но крючок на который она была закрыта выдержал напор. Кто-то подергал дверь и ушел, а я испугался, что ты одна в лесу, когда по нему бродит тот, кто уже пытался войти в хижину. Поэтому я и пошел. Но в лесу никого не увидел, что странно.

— Это не странно, — задумчиво ответила Литара, — это не странно, я думаю это приходил сам дух леса, за тобой, и он хотел, чтобы ты пошел меня искать. Думаю, теперь можно сказать, что лес тоже принял тебя, не так как меня конечно, но теперь ты спокойно можешь передвигаться по нему.

— Куда же я пойду без тебя, — буркнул себе под нос Даллан и на долгое время замолчал. Он уже устал, но останавливаться не хотел, справедливо считая, что после привала ему будет еще тяжелее заставить себя идти.

Литара же услышала слова Даллана тихо и едва разборчиво сказанные им для себя самого, она вспыхнула и порадовалась, что мужчина не оборачиваясь упорно продвигается по лесу только вперед. От слов Даллана стало как-то и страшно и хорошо одновременно, никогда она не испытывала подобных чувств, и тем более удивительно для нее было, что причиной этих эмоций стал король. Король — ее главный враг. Но в землянке, когда он утешая, прижимал ее к своей широкой груди, было так тепло и спокойно, что она была уверена — все трудности позади, и теперь-то все будет хорошо. Совершенно не хотелось думать о том, что настанет время и Даллану придется вернуться домой, вспомнит он себя или нет, он — король. Да и память может вернуться в любой момент.

— Может быть устроим привал? — спросила Литара.

— Нет, — коротко ответил Даллан.

— Но ты устал.

— Да я устал, но от привала усталость не станет меньше и твоя нога, кстати, болеть не перестанет, поэтому нужно как можно быстрее вернуться домой.

«Домой» со странной досадой подумал Даллан, «это ее дом, а вот ты приблудился к ней как шелудивый, голодный пес». Неопределенность висела над Далланом как огромный тяжелый тесак, который того и гляди отсечет руку или ногу.

До хижины они добрались ранним вечером, Даллан сразу же, не снимая мешок со спины занес девушку в остывшую хижину, и жарко растопил печь. Некоторое время он потратил на то, чтобы вернуть санки на место и заглянуть в курятник. После чего зашел обратно в хижину. Литара сидя на своей кровати уже сняла с себя тулуп и теплую кофту, и пыталась стащить верхние теплые шерстяные штаны. Приходилось тянуться и наклоняться, больная нога мешала и растревоженная стала болеть еще сильнее. Даллан застал Литару, когда она со стоном откинулась на подушку и закрыла от усталости глаза. Сняв с себя верхнюю одежду, Даллан подсел к девушки, и аккуратно стянул с нее верхние брюки.

— Нижние тоже нужно снять, — тяжело отдышавшись попросила девушка.

Сердце Даллана ухнуло вниз, он почувствовал тянущее чувство предвкушения, от чего стало и противно от себя самого, так как девушка была беспомощна из-за травмы ноги, и горячо, от осознания того, что вот она, в его руках, хочешь — коснись ее.

Даллан взялся за край нижних брюк из тонкой хлопковой ткани, и потянул их вниз. Ожидаемо под ними у девушки было простенькое, скромное белье. Но обнаженные ноги девушки, и то как она беспомощно лежала перед ним на кровати, заставило сердце Даллана тяжело биться в груди, а руки, только благодаря усилию не дрожали пока он освобождал травмированную ногу из тесной штанины. У нее были прекрасные ножки, кожа была молочно белой, но Даллан подозревал, что это только зимой, летом, скорее всего, кожа Литары приобретала красивый ровный загар. Ступни были маленькими и аккуратными, мягко ухватив ладонью левую ступню девушки, Даллан с неудовольствием отметил, что ступня просто ледяная.

— Ты замерзла, — укоризненно сказал он Литаре. — Почему не сказала, мы бы остановились в дороге и я хотя бы растер тебя, чтобы согреть.

— Ты и так устал, — тихо ответила девушка, она как и Даллан находилась под очарованием момента.

— Нужно вправить ногу. Будет больно.

— Я знаю.

Даллан уверенно расположился в ногах девушки, он действовал правильно и умело, как у хорошего бойца, у него в подкорку были вбиты умения и знания как необходимо действовать при той или иной травме, и не помня себя самого, эти навыки Даллна не потерял. Зажав ногу девушки левой рукой, правой он ухватился за ступню и резко дернул на себя. Раздался противный хруст и Литара обмякла. Даллан сразу же отпустил ногу девушки и вгляделся в ее лицо. Она была без сознания. На лодыжке остались следы его пальцев, которые секунды назад зажали ногу как в тисках. Щиколотка была отекшая до такой степени, что не было видно косточек, девушка скорее всего все это время испытывала сильную боль. Оставив Литару на некоторое время также лежать на кровати, Даллан заглянул в сундук, в котором Литара, как ему было известно хранила плотные тканевые бинты, одним из которых, некоторое время назад, перевязывала ему голову. Он достал бинт по-шире и по-длиннее, после чего сразу же вернулся к Литаре и плотно перебинтовал ногу, для того чтобы обеспечить ей покой. Глянув выше повязки, Даллан с досадой увидел, что в месте где он удерживал ее ногу наливается синяк, точно повторяя контуры его пальцев. Необъяснимо почему, но мужчине стало стыдно, хотя он знал, что иначе ничего сделать было нельзя. Но при мысли о том, что проснувшись Литара обнаружит на лодыжке синяк оставленный его пальцами, становилось как-то неуютно. Даллан легко помассировал пальцами лодыжку и колено девушки, которое как и ступня было холодным. Затем переключился на здоровую ногу, мягко размяв ступню, а затем продвинулся выше. Зачем он это делал, было непонятно ему самому. Хотя почему-же, он отчетливо понимал чего хочет. Он хотел Литару, всю, целиком и без остатка. Хотелось, чтобы больше она не смотрела на него своими холодными глазами. Прикасаясь и прикасаясь к ее коже, он делал мягкие массирующие круговые движения, и чувствовал, что ступня становиться теплой и коленка тоже уже не холодная. Как гром среди ясного неба прозвучал дрожащий голос девушки:

— Эта нога здорова.

Даллан медленно поднял на Литару взгляд и она утонула в его черных глазах, как в двух глубоких бездонных колодцах.

— Я знаю, — охрипшим голосом ответил мужчина.

— Перестань, — не то раздраженно, не то испуганно бросила Литара, и приподнявшись с подушки попыталась руками оттолкнуть руки Даллана. Даллан перехватил ее ладони, а Литара выбившаяся из сил опять откинулась на подушку. Даллан приподнялся и сел на кровати еще выше, нависая над девушкой. Он медленно склонился к лицу Литары и стал ее разглядывать, словно старался запомнить каждую черточку. Мягко он удерживал ее руки, и Литара не смогла оттолкнуть его как хотела, а попав в плен его невозможных глаз сдалась и замерла, также как и он, молча разглядывая его лицо. Даллан тепло улыбнулся Литаре и поднеся ее руки к своим губам, расцеловав каждый из упрямых пальчиков, после чего мужчина почувствовал как девушка обмякла и перестала походить на туго натянутую струну.

— Не отталкивай меня… пожалуйста… — тихо попросил Даллан. — Не отталкивай меня…

Глава 6

И она не оттолкнула, зажмурившись, Литара не шевелясь лежала рядом с мужчиной. Сил оттолкнуть Даллана не было, и дело было даже не в том, что нога все еще болела, и не в том, что она так устала с пути и после бессонной ночи, а наверное в том, что его руки были такими теплыми, а губы такими мягкими. И словно не король вот тут рядом с ней, а мужчина, который прошел через заснеженный лес ночью, без толковой одежды и несмотря ни на что, нашел ее и помог ей. Спас ее. Литара не находила сил открыть глаза и посмотреть в глаза Даллану.

— Посмотри на меня Литара, неужели я не заслуживаю твоего взгляда?

Литара наконец открыла глаза, и посмотрела прямо в глаза Даллану. Они замерли так на некоторое время и не отводили глаз друг от друга. Темнота в хижине словно сгустилась, во всем мире остались только они… Даллан склонился к лицу Литары и нежно коснулся ее губ своими губами…

Утро было ясным, непогода прошла словно ее не бывало. Литара потянулась после сна и вдруг резко села на кровати. Произошедшее ошпарило ее кипятком, девушка раскраснелась и в смятении огляделась по сторонам. Даллана не было в хижине. Но на постели были следы прошедшей ночи, и от того как напоказ они проступали на простыне стало неловко и даже стыдно. В этот момент, дверь открылась и вошел Даллан закутанный в тулуп, на ногах у него были новые валенки, что она купила в деревне, видимо пока она спала мужчина успел разобрать покупки. Он выглядел свежим и отдохнувшим, чего Литара не могла сказать о себе, хотя мужчина был пронзительно нежным и предупредительным ночью, и ни один из ее страхов перед близостью не оправдался. Даллан взглянув на девушку сказал:

— Я разобрал покупки и разложил по сундукам, правда как смог, сейчас ходил в курятник и покормил Данто. — Даллан не надолго замолчал, а потом спросил: — Ты голодна? Я вчера даже не спросил…

— Да, я бы поела, я сейчас встану…

— Лежи! — пресек попытку встать Даллан, — просто скажи, что нужно сделать и я все сделаю сам.

Литара на секунду онемела, никогда и никогда не предлагал ей помощь. Ту жизнь, до суда над отцом и братом девушка уже не считала своей, она была как вязкий туман, бесплотная и нереальная. Ее словно и не было, той жизни. В своей новой, настоящей жизни Литара привыкла полагаться только на себя, она знала, что если она не позаботится о себе, никто этого не сделает. Но вот сейчас этот странный для нее и совсем незнакомый мужчина, сказал слова которая пронзили ее как росчерк молнии ночное небо. И осталась жизнь до этих слов и после. Она эхом повторила:

— Сделаешь сам… — словно попробовала на вкус эти непривычные звуки и слоги.

— Конечно, — Даллан замер в нерешительности посреди комнаты. Но он словно не заметил истинной подоплеки и просто продолжил: — Я думаю нужно занести дров побольше, погода ветреная, а небо затягивает тучами, будет метель. Еще раз я схожу в курятник, растоплю печку посильнее, чтобы если поднимется ветер, птицы не замерзли. Данто пожалуй тоже нужно завести в дом и не уже выпускать.

— Нужно еще принести воды из колодца, в сенях есть деревянная бочка, можно ее наполнить. — протянула Литара и выжидающе посмотрела на Даллана.

— Точно! — Даллан крутнулся на круглых пятках валенок и через плечо сказал девушке направляясь к выходу. — Подумай, что еще нужно сделать до того как начнется метель.

Хлопнула дверь. Литара осталась одна. Она задумчиво разгладила рукой одеяло и вдруг тихо рассмеялась. Могла ли она подумать, что когда-либо король!!! король!!! будет топить печь в ее хижине и кормить ее кур? Девушка откинулась на подушки и некоторое время просто рассматривала бревенчатый потолок. Невольно вспомнилась прошедшая ночь, следовало признать, что король производил впечатление. Кончено опыта у нее не было вовсе, но в коридорах для слуг и винном погребе да конюшне чего только не увидишь. Литара справедливо полагала до этой ночи что вся суть близости сводится к неловки и словно равным возвратно поступательным движениям мужчины и терпению женщины. Но ночью все было совсем, совсем не так. Даллан был так нежен, так внимателен к ней, его не смутило ни ее простое совсем не изысканное белье, ни скованность и смущение, он растворился в ней, принял ее такой какая она есть, и каждое его прикосновение и каждый поцелуй, буквально кричали о том, что он чувствует и как она нужна ему. А сейчас, он вдруг стал таким родным и близким, что хотелось закричать — это не со мной, этого не может быть.

Дверь распахнулась, Литара приподняла голову от подушки и увидела, что в комнату вошел Даллан держащий в руках увесистую охапку дров, следом за ним помахивая хвостом из стороны в сторону зашел Данто, который деловито понюхал воздух. Литаре стало вдруг нестерпимо стыдно перед своим верным другом, который хоть и был собакой, казалось все прекрасно понимал. Но Данто прошел комнату по кругу и вернулся к печке, около которой сложил дрова Даллан. Потрепав по голове собаку, мужчина повернулся к Литаре и спросил:

— Я не спросил, может быть тебе помочь привести себя в порядок? Я отнесу тебя, на ногу наверное не стоит наступать.

Литара усмехнулась сама про себя вспомнив как некоторое время назад сама выполняла функции помощника Даллна в таких простых, но таких необходимых каждому человеку вещах, и как был смущен, если не сказать испепелен стыдом мужчина, покорно, в силу слабости и болезни, принимающий эту помощь. Она не стала краснеть или смущаться, ночью между ними произошло нечто большее, смущение уже ни к чему. Поэтому Литара коротко кивнула. Даллан снял с крючка у двери тулуп, подошел ближе и запахнул его на девушке. На ноги обувать ничего не стали, травмированная нога все еще была отечной, если нога еще бы полезла в валенок, то вот обратно могло и не получиться. А разрезать валенок для того, чтобы достать ногу было бы жалко. Даллан все же в нерешительности замер у двери, держа девушку завернутую в тулуп на руках. Но Литара отрицательно покачав головой сказала:

— Не стоит, только растревожим ногу, так еще и вытащить потом из валенка не смогу. Лучше я потороплюсь, и по возвращении в дом хорошенько погрею у печи ноги.

Даллан кивнул и тепло улыбнулся девушке.

В казалось незначительных, но таких нужных заботах тихо и незаметно прошел день. Даллан постепенно передел все дела и как раз вовремя, потому что к вечеру, ветер усилился и с неба пошел снег крупными хлопьями. Стемнело, казалось, что наступил поздний вечер. Даллан пронес воды в деревянную бочку, а потом наполнил жестяную ванну, которую ему после того как он смог вставать с кровати наполняла сама Литара. На жарко растопленной печи, он согрел чугунный котелок наполненный водой и вылили в ванну, чтобы в воде было комфортно купаться. Подсев к Литаре на кровать Даллан помог девушке раздеться. Он старался не думать о близости ее тонкого и изящного тела, понимая, что уж сейчас его страсть будет не к месту. После первой ночи, а Даллан явно ощутил, что ночь для девушки была первой, Литара скорее всего ощущала дискомфорт, чем желание повторить, да и сама по себе возможность повторения была для Даллана под большим вопросом.

У Литары в хижине было небольшое зеркало, и в отсутствии девушки, Даллан рассматривал самого себя, ища в отражении ответы. Зеркало молчало, оно только демонстрировало ему явно похудевшего после болезни мужчину лет двадцати семи — тридцати, с правильными, классическими чертами лица, которые наверное можно было бы назвать красивыми. Но Даллан был критичен к себе. Литара, а именно она и только она, была для него той кто мог оценить его, а поначалу Даллану постоянно казалось, что он не просто не симпатичен девушке, а она испытывает к нему страх и неприязнь. То, что Литара не оттолкнула его прошлой ночью, вдруг поддалась ему, было необъяснимо и удивительно. Потому первое, что ожидал Даллан после нахального захвата рук девушки и поцелуев, это увесистая пощечина, а следующее, в зависимости от настроя Литары, либо изгнание в курятник, либо в лучшем случае в сени. О том, что девушка может просто напросто выгнать его на улицу в ночь, Даллан сомневался, в глубине души мужчина был уверен, что ее сердце слишком доброе для того чтобы оставить человека в Куронском лесу на ночь. Произнося заветные, для прошедшей ночи слова, Даллан знал что рискует, рискует не только потерять доверие Литары, но оттолкнуть ее от себя. Так оттолкнуть, что уже ничего не нельзя будет изменить. Но Литара не оттолкнула, она была тиха и податлива ночью, а Даллан старался быть внимательным, чтоб ничем не обидеть ее. Он сгорал от страсти, но сдерживал себя, чтобы не напугать Литару, и был нежным, нежным настолько насколько был способен, так чтобы ей захотелось еще, и чтобы Литара не оттолкнула его и не погнала его прочь из своей жизни.

А сейчас она сидела на кровати, молча поднимала руки когда он стягивал с нее вязаную кофту. Даллан не мог понять, не мог прочитать на ее лице, что разрешено ему, и на какое место он может теперь претендовать в ее жизни. Не выдержав, Даллан обнял Литару со спины и прижал к себе, уткнувшись носом в шею девушки. Литара сделалась вдруг деревянной и напряглась, но через секунду расслабилась и обмякла в его руках. Помолчав несколько минут, Даллан решился и спросил:

— Ты ничего не говоришь, ни утром ни сейчас. И я не знаю как подступиться к тебе, что сказать и что делать.

Литара дернулась, и хотела было повернуться лицом к Даллану, но тот сжал ее крепче и прошептал на ухо:

— Нет, лучше так, иногда мне страшно смотреть в твои пронзительные глаза.

Литара на секунду онемела и больше не предпринимала попыток повернуться лицом к Даллану.

— То что произошло ночью, я хочу чтобы ты знала, для меня это очень много значит. Это значит для меня… — Даллан замолчал, запнувшись. Но через секунду продолжил. — Ты вся моя жизнь, Литара. Понимаешь?

— Как ты можешь так говорить, ты не знаешь, не помнишь кто ты, откуда, а если у тебя есть семья, что ждет тебя где то там, в каком то городе. Если у тебя есть любящая жена и дети? Что если у тебя есть дети?!

Даллан вздрогнул как от удара, но не отпустил Литару из своих объятий.

— Нет, — уверенно сказал мужчина. — Нет никого и ничего, что ждет меня там, я не знаю почему, но я уверен.

— А если ты ошибаешься, что если ты ошибаешься!? — Латара все же вывернулась из рук Даллана и повернулась к нему лицом, посмотрев прямо в глаза. — Что если это просто потеря памяти играет с тобой злую шутку, и ты просто не помнишь лиц близких для тебя людей, не помнишь что у тебя есть обязательства.

«Что у тебя есть обязательства перед целым королевством!» хотелось закричать Литаре. Из новостей, что девушка узнавала в деревне, она знала, молодой король еще не женился, подданные только и шептались об очередной фаворитке. Одна женщина заменяла другую, и Литара сомневалась, что король способен на сильные чувства. Однако здесь, сейчас Даллан говорил именно о чувствах, о том, что он хочет большего. Какой из мужчин настоящий? Король Даллан Амитоло или мужчина по имени Даллан не помнящий ничего, ведь даже имя она ему сказала сама.

Даллан видел, что Литара в сомнениях, ему стало страшно, что не успев начаться все закончится. Внутри словно медленно рвалась нить соединяющая сердце и голову. Он рывком прижал девушку к себе и горяче, словно в бреду зашептал:

— Я знаю, просто поверь мне, никто не ждет меня там, и нет никакой жизни там. Не верю я, что смог бы так спокойно находится здесь с тобой, если кто-то действительно нуждался во мне. Я не хочу уходить, но я вижу, что ты готова меня прогнать. Не гони, я тебя прошу… что мне сделать?.. ведь теперь я не один и ты не одна, я буду защищать тебя и никому не дам в обиду. Никогда! Я хочу быть с тобой.

Литара уткнулась в грудь Даллана и тяжело дышала. Хотелось плакать, но слезы как обычно не шли. Когда она была в деревне, одной из новостей, что ей пересказали селяне была о том, что король болен и серьезно. Так видимо высшая знать и приближенные короля готовилась объявить Даллана Амитоло почившим. Уже был назначен наследник, представитель побочной ветви рода Амитоло, ни лучше и не хуже Даллана, просто очередной король. Литара узнала, что не смотря на кризис власти, в городах не было волнений, все шло своим чередом и следовало отдать должное старому королю Нуто Амитолу, он действительно смог создать, почти идеальную государственную машину.

Даллан обнял Литару еще крепче, а она не стала вырываться из этих внезапно родных рук. Так они молча сидели на кровати еще очень долго. Данто, лежавший на теплом полу у печи иногда поднимал голову и наклонял ее в бок, рассматривая этих странных людей, что никак не отлипнут друг от друга. Данто зорко смотрел за тем, как Даллан гладил Литару по голове ладонью и что-то шептал на ухо. А потом они тихо переговаривались между собой. Чуткое ухо собаки ловило непривычные интонации в голосе хозяйки и мужчины.

Вода в жестяной ванне совсем остыла. Даллан опять начерпал воду в котелок и разогрел его на печи, а потом как ребенка выкупал Литару.

Утром Даллан встал рано, он вышел в сени и разбив тонкий лед в одном из ведер зачерпнул руками ледяную воду плеснув на лицо. Ноги застыли сразу, захотелось вернуться в комнату, но на несколько минут мужчина замер у небольшого оконца, затянутого ледяным узором. Проведя по корочке льда пальцем руки, Даллан вдруг обнаружил, что написал на окне буквы, буквы складывались в слово. Вздрогнув Даллан вернулся в комнату и обнаружил, что Литара тоже уже не спит, а стоит у стола, начиная заниматься приготовлением завтрака. Она посмотрела на него оглянувшись через плечо и тепло улыбнулась, а Даллан медленно, словно печатая звуки произнес:

— Доброе утро Литара Трам, дочь Неона Тарма.

Глава 7

Литару сковал ужас, однако со стороны это сложно было увидеть. Ее плечи были расслаблены и опущены, в правой руке она держала кухонный нож, а в левой половину лепешки. Вторая половина, разрезанная на части уже лежала в корзинке под льняным полотенцем. Единственное, что могло привлечь внимание это то, что девушка не дышала, дыхание ее остановилось и все тело было неподвижно расслабленно. Через секунду, Литара положила нож на стол и отодвинула его от себя, так, словно боялась, что может решиться на что-то совсем страшное. Позади нее, за ее спиной стоял не тот Даллан, что пришел за ней через ночной лес, а король. Сын старого короля, уничтожившего всю ее семью. Мужчина, что на протяжении нескольких лет обладал безграничной властью над ее жизнью, и часто, слишком часто, использовал свою власть в дурных целях.

Никогда ей не было так страшно как сейчас. Ей не было так страшно, даже когда тайная стража прибыла в их поместье и арестовала всю семью. Она была ребенком и не знала, на что способны люди и старый король в частности. Она не знала на что способен Даллан Амитоло, и что ей предстоит пережить в королевском дворце. А сейчас она знала, что будет если ее вернут в столицу, во дворец. И она не выдержит возвращения, а убежать еще раз ей не позволят. Литаре до боли в сердце не хотелось лишаться того, что она создала за это время — своей жизни.

Даллан сделал несколько, словно не решительных шагов к стоящей у стола девушке, и тронул ее за плече рукой. Она не среагировала и Даллан позвал девушку по имени:

— Литара…

В этот момент Литара резко обернулась и на голову мужчины чудовищный удар. Даллана развернуло в сторону по инерции и он, уже находясь без сознания, упал лицом в низ. От удара о доски пола нос и верхняя губа были разбиты. В разные стороны брызнула кровь. Ее было не много, но она резко выделялась на светлым, недавно скобленом дереве. В сторону отлетела толстая деревянная доска, которую Литара использовала для разделки пищи. С глухим стуком она упала на пол. С правой руки девушки капала кровь. У доски не было ручки, и Литара так вцепилась в край разделочной доски, судорожно сведенными пальцами, что от удара сорвало ногти с двух пальцев руки прямо мясом.

Глубоко вздохнув, Литара внимательно посмотрела на неловко лежащего на полу мужчину. Падал он уже в беспамятстве, иначе успел бы подставить руки. Сейчас же левая рука была неудобно подогнута под туловище, а правая неестественно вывернута. Тяжело перевернув короля на спину, Литара прощупала его руки и голову. Кости были целы, возможно после того как Даллан придет в себя он будет чувствовать боль во всем теле, однако кроме как на голове травм не было. На голове Даллана, в месте удара деревянной доской наливалась огромная шишка.

Держа наготове найденный в сенях сломанный черенок от лопаты, Литара достала из сундука одежду, в которой Даллан был в тот самый день на озере. С трудом ворочая из стороны в сторону тело мужчины, она переодела короля. После этого Литара связала руки и ноги Даллана грубой веревкой также найденной в сундуке. Оставив Даллана лежать прямо на полу, девушка не торопясь принялась за зелье, ингредиенты к которому были заготовлены заранее. В процессе варки, Литара услышала как Даллан глухо застонал на полу, он дернулся, но вновь обмяк, расслабившись девушка отложила в сторону черенок. Даллан был крепко связан по рукам и ногам и не представлял для нее угрозу. Горячее зелье забвения, Литара перелила в маленький глиняный горшочек. Зелье нужно будет использовать в самом конце, чтобы король не помнил ничего. В этот момент король вновь заворочался и испустил тяжелый стон. Литара отставила в сторону горшок с драгоценным зельем и стала наблюдать за мужчиной сидя на лавке. Даллан с трудом открыл глаза, казалось свет причиняет ему нестерпимую боль. Девушка могла предположить, что король испытывает мучительную головную боль, но как-либо помогать ему не собиралась. Обведя мутным взглядом комнату Даллан остановил свой взгляд на девушке. С трудом разлепив разбитые губы он тяжело спросил:

— За что?

Литара горько усмехнулась:

— Ваше величество пришел в себя?

Даллан с трудом сглотнул и сказал:

— Я все вспомнил, но это ничего не меняет, Литара…

Девушка резко встала, и подошла к мужчине присев рядом. Даллан дернулся ожидая нового удара, но его не последовало. Король заметил в руках Литары большой платок, и понял что она хочет сделать. Мотнув головой, он не дал Литаре завязать себе рот, хотя каждое движение головой доставляло ему мучительную боль.

— Не надо, я прошу тебя, не надо, давай поговорим!

— Мы не будем разговаривать с вами Ваше величество, нам не о чем говорить.

— Это не так, все совсем не так!

Литара не ответила, лишь молча потянулась к мужчине в стремлении завязать ему рот и заставить замолчать. Даллан еще раз отклонился и тихо попросил:

— Литара это же я. Я …

— О да! Я знаю кто ты.

Не жалея короля, Литара сильно перевязала ему разбитые губы платком, ткань быстро пропиталась кровью. Даллан все это время не делал больше попыток поговорить, только мочал, неотрывно следя за девушкой.

— Я не убью тебя, если бы я хотела это сделать, то сделала это на озере … или в лесу, оставив замерзать на снегу. Но я не смогла. Не смогу и сейчас. Однако я не намерена терять свою жизнь из-за тебя, не сейчас, не снова. — Литара замолчала на некоторое время, но видя, что Даллан неотрывно следит за ней, продолжила: — Я отвезу тебя на санях в деревню, селяне найдут тебя и узнают. Многие из них бывали в городе и видели твой потрет, он висит прямо на часовне городской ратуши. Он конечно немного простоват, этот портрет, но они тебя узнают сразу. Перед уходом я напою тебя зельем забвения. Думаю из памяти пропадут воспоминания последних пару-тройку месяцев. Ты просто забудешь меня, и все.

Услышав эти слова Даллан яростно зарычал, он попытался встать, но был так тщательно связан, что беспомощно дергался на полу. Литара молча, даже с какой-то усталостью наблюдала за беснующимся мужчиной. Через несколько минут король затих, девушка спокойно рассматривая его, отрешенно заметила, что платок на губах насквозь пропитался кровью, так, что начал оставлять кровавые следы на том с чем соприкасался. Литара тяжело, словно на плечи давил огромный груз, поднялась на ноги, и стала собираться в дорогу. Нужно было одеться потеплее, и взять с собой хоть какие-то припасы. Кормить в дороге короля она не собиралась, достаточно будет того, что она напоит его зельем перед тем как оставить у деревни. А вот себе и Данто на обратный путь что-то следовало взять. Как никогда хотелось плакать, но слезы как обычно не шли, так хотелось выплакать всю эту боль, что тугим и колючим узлом засела в груди. Стоило закрыть глаза и в воспоминаниях всплывал вчерашний вечер и ночь. Она помнила каждое слово сказанное королем в тишине и полутьме хижины. Именно их, эти слова и воспоминания хотелось выплакать, чтобы они ушли со слезами, и в душе воцарилось такое привычное спокойствие. Но пронзительные, льдистые глаза девушки были сухи. Монотонно собирая вещи в дорогу, и складывая в корзинку припасы, Литара вдруг подумала с упреком к самой себе, а чего она ожидала? Что они с королем будут жить долго и счастливо, вместе состарятся и умрут в один день? Так не бывает, вернее бывает, но явно не с ними. Дочь мятежного лорда и король? Литара горько усмехнулась. Где была ее голова? Незаметно, сборы были закончены, нужно было выдвигаться в путь. Если выйти сейчас и идти без остановок, то к утру следующего дня можно было дойти до деревни. Главной проблемой было то, что ее нога еще на зажила. Вернее не так, нога все еще болела и приносила ощутимое беспокойство. А путь был не близкий. Тут Литара вспомнила, что летом, староста подарил ей упряжь для Данто, такую, чтобы его можно было запрягать в сани зимой. Попробовать подарок в деле руки у нее так и не дошли. К тому же необходимо было приучить собаку, а это тоже было не просто. Однако иного выхода не было, поэтому Литара открыла один из сундуков стоящих у стены и нашла сверток в которой находилась нужная ей упряжь. Выскочив во двор, в наброшенном на плечи тулупе, Литара прикрепила упряжь к саням, и подозвала Данто. Собака недоверчиво подошла к хозяйке, потягивая носом запах нового и непонятного для него предмета. Однако на удивление Данто терпеливо стоял на месте, пока Литара закрепляла на нем упряжь. Данто был очень крупным псом, большую часть пропитания добывал сам, выходя на охоту в лес, поэтому везти сани по снегу с одним человеком ему было вполне под силу. Но вот Литаре придется идти рядом и пешком. Двоих Данто, каким сильным бы он не был, просто не увезет. Литара вернулась в хижину, для начала необходимо было вынести припасы, а уж потом заняться королем. Развязывать ему ноги категорически не хотелось, а это означало, что тащить Даллана из хижины во двор и грузить на сани придется самой, в этом Данто явно не помощник.

Когда Литара вошла в хижину, Даллан дернулся и увидев девушку снова прикрыл глаза. Платок перевязывающий рот короля приобрел бурый цвет, кровь запеклась и стремительно высыхала на ткани. Литара подхватила корзину и еще один тулуп, которым планировала укрыть короля. Щегольская куртка Даллана, мало подходила для зимы Куронского леса, а тащить через весь лес мужчину, только для того, чтобы он замерз насмерть как то не хотелось. Закончив приготовления, Литара вернулась в хижину и подхватила за подмышки Даллана. Мужчина, видимо отключившийся на некоторое время, пришел в себя издал глухой стон. Даллан непроизвольно дернулся, когда Литара попыталась его поднять и подтащить к двери и девушка в испуге отпрыгнула в сторону. Одернув себя за глупый испуг, Литара подошла к Даллану, и снова подхватила его за подмышки. Мужчина был неимоверно тяжелым, невольно вспомнилось как она приволокла его домой, после озера, и удивилась сама себе. Рывком дернув Даллана на себя, Литара не удержала его и уронила на пол, король ударился головой о деревянные доски пола и протестующе замычал в платок не дающий ему более явно выразить свое недовольство.

— Ничего, ничего, совсем скоро ваше величество вернется в родной дворец и вновь будет обласкан придворными.

Далан вновь дернулся, так, словно хотел вырваться из рук девушки. Но Литара крепко держала его, медленно, но верно подтаскивая к двери. Пыхтя и то и дело останавливаясь, Литара все же смогла вытащить мужчину во двор и уложить на сани, тут она заметила, что пока тащила мужчину по земле, за шиворот его куртки набился снег. Она просунула ладонь за ткань и попыталась вытащить хотя бы часть попавшего за шиворот снега. В этот момент, Даллан запрокинул голову назад, зажав ладонь девушки за воротом, не давая ей вытащить руку. Литара чувствовала, как снег тает в ее ладони и холодными струйками стекает по спине мужчины.

— Отпусти! — зло сказала Литара. Она упорно старалась не встречаться глазами с мужчиной, боялась, что сердце ее дрогнет. Но перед ней был Король! И Короля она знала отлично. Ему нельзя было верить.

Даллан все это время пытливо смотрел на девушку, пытаясь поймать ее взгляд, но сделать это никак не получалось. Литара почувствовала, как Даллан расслабился и наклонил голову вперед, так чтобы девушка смогла достать ладонь из под воротника его куртки. Она укрыла Даллана тулупом и пристроила сверху корзину с припасами на обратную дорогу и заветным горшочком. Заперев дверь хижины на стальной крючок, Литара заглянула в курятник и сыпанула в корытце полную чашку зерна, воды у птицы было достаточно. Конечно печка к концу ночи полностью остынет, но ничего страшного, курятник был построен добротно, и до ее возвращения с домашней птицей ничего не произойдет.

Ухватившись руками за гнутую спинку саней, Литара крикнула Данто:

— Вперед Данто! В деревню!

Данто посмотрел на Литару человеческим взглядом и повернувшись рванул сани за собой. Как и предполагала девушка, пес отлично справлялся с задачей, он уверенно тянул сани по снегу, не замедляясь ни на секунду, а Литара уцепившись за спинку саней прихрамывая шла следом. Как бы не хотелось остановиться и отдохнуть, девушка не позволяла себе этого сделать, необходимо было как можно быстрее доставить Даллана в деревню, и уже после того как он выпьет зелье можно будет спокойно вернуться домой. На обратной дороге, можно будет отдыхать и некоторое время ехать на санях, которые будет тащить Данто.

Несколько раз пришлось остановиться и напоить короля водой. Она не давала мужчине говорить, снимала платок быстро поила его и тут же повязывала платок обратно. Даллан обессиленный от головной боли не мог сопротивляться и каждый раз так хотел пить, что шел на поводу у девушки. Только один раз он попытался сначала заговорить с Литарой, а уж потом принимать с ее рук воду. Но Литара в наказание повязала платок обратно и воды так и не дала, после чего еще несколько часов Даллан мучился от жажды. На санях было комфортно, под тулупом было тепло. Периодически, с трудом поворачиваясь и смотря на девушку, король отмечал гримасы боли, что искажали лицо Литары стоило ей наступить на больную ногу, но сделать он ничего не мог. Литара явно ни при каких условиях не собиралась давать ему хоть какую-то свободу передвижения. Уставший от головной боли, и укаченный мерным ходом саней, Даллан задремал, а когда проснулся была глубокая ночь. В ветках деревьев, в чистом небе сияли звезды и две луны — Лик Отца и Лик Матери. Запрокинув голову Даллан увидел девушку, которая стойко вышагивала за санями, все также держась руками в больших вязанных варежках за спинку. Вдруг Литара оступилась и упала на одно колено, отпустив спинку саней. Данто упорно тянул сани вперед и не остановился, не заметив падения хозяйки. Даллан яростно зарычал и пес в недоумении остановился обернувшись на мужчину. Никогда еще собака не слышала, чтобы человек издавал такие звуки. Литара в это время с трудом поднялась и отряхнулась от снега. Она догнала сани и Данто вновь рванул вперед, так, что девушка едва успела ухватиться руками за спинку саней.

К утру они вышли к деревне, Литара не повела сани к домам, а направила пса в обход на поля. Там она планировала оставить короля, предварительно напоив зельем забвения. Словно в помощь девушке, к утру небо затянуло тучами и уже на их выходе из леса пошел снег. Ветра совсем не было, поэтому крупные хлопья, кружась падали на и так заснеженную землю. «Вот и хорошо» подумала Литара «Не будет видно следов, но нужно поторопиться».

Дойдя до выбранного ею места, она остановила Данто и обошла сани, посмотрев на мужчину лежащего под тулупом. Даллан спал, щеки его лихорадочно горели, а на бровях и ресницах лежали еще не успевшие растаять снежинки. Присев на сани, Литара толкнула Даллана рукой. Мужчина издал короткий стон, но открыл глаза. Видимо удар разделочной доской получился достаточно сильным, а в отсутствие необходимого при такой травме покоя, изнуряющая головная боль все это время не покидала короля. Литара развязала платок и положила его в карман своего тулупа. Она не собиралась оставлять с королем ничего, что могло бы привести к ней. Как ни странно, Даллан, который всю поездку пытался с ней заговорить, сейчас молчал. Литара не могла понять, что видит в глазах короля, печаль или просто усталость. Она помогла Даллану сесть и достала из корзины горшочек с зельем. Открыв горшок она отложила крышку в сторону и поднесла питье ко рту короля. Даллан охрипшим от долгого молчания голосом сказал:

— Подожди…

Литара убрала руку, в которой держала горшок и закрыла его крышкой, чтобы не пролить зелье. Даллан усмехнувшись спросил:

— Почти как казнь? Правда? Я усну и проснусь другим…

— Нет, Даллан Амитоло, ты уснешь и проснешься собой. Тем, кем ты был до озера.

— А если я не хочу?

Литара помолчала некоторое время, опустив голову, но затем подняла взгляд и встретилась с глазами короля:

— Я не верю тебе, я слишком хорошо знаю тебя. Я не хочу терять свою жизнь из-за того, что я доверилась тебе. Пора… выпей зелье, ведь когда ты проснешься, все будет по-прежнему. Ты все также будешь королем своего королевства.

— Но тебя не будет…

— А меня никогда и не было.

Литара, вновь откупорила крышку и поднесла горшок к губам Даллана, он невольно отвернулся, и спросил:

— А последнее желание? Последнее желание человека идущего на казнь?

— Что ты хочешь Амитоло?

— Я хочу поцелуй, я хочу, чтобы ты поцеловала меня. — При этих словах Даллан с вызовом посмотрел девушке в глаза, и опешил когда она молча прильнула к нему, соединив их губы в поцелуе.

Но поцелуй закончился так же быстро и внезапно как и начался, Даллан невольно подался вперед за девушкой, когда она отпрянула от него, и его губ коснулось горлышко глиняного горшочка. Посмотрев на девушку из-исподлобья, Даллан сделал глубокий глоток и затем залпом выпил всю жидкость. Еще несколько секунд он твердо и яростно смотрел на Литару, но внезапно его взгляд помутнел и мужчина упал навзничь. Тело короля под собственным весом сползло с саней.

Литара быстро сняла с Даллана тулуп, и внимательно осмотрела короля с головы до ног. Не хотелось оставлять что-то, что могло бы указать на нее. Снег усилился, ветра все также не было. Небо начинало светлеть. Постелив тулуп снятый с короля на сани, Литара уселась в них и поставила рядом с собой корзину. Данто наблюдавший за происходящим без какого-либо звука, без команды резко дернул сани вперед и потащил их прямиком к лесу. Обернувшись, Литара еще некоторое время видела силуэт лежащего на снегу мужчины, он как черный ворон выделялся на белом покрывале. Данто, легко тащил за собой сани, которые стали значительно легче для него и через несколько секунд девушка уже не могла ничего различить. В лесу Литара остановила Данто и они вдвоем наблюдали как просыпается деревня. Литара знала, что на поле где она оставила Даллана, селяне ставят силки на зайцев и куропаток, и при хорошем раскладе кто-то из мужчин должен утром пойти в поле на проверку. Она оказалась права в своих предположениях. Как только небо еще немного посветлело из крайней избы вышел молодой мужчина, имени которого она не знала, и направился в поле. Через несколько минут до нее донеслись крики, и вот в поле уже бежали несколько человек, мужчины и женщины, и даже пару мальчишек. Усевшись в сани, Литара плотнее запахнула тулуп и тихо сказала Данто:

— Вперед Данто! Нам пора Домой!

Глава 8

Литара задумчиво смотрела в окно, стекло, способное пропускать свет, но кривое и искажающее предметы, было покрыто морозным узором. Температура опустилась за ночь и наступили действительно зимние морозы. Три дня назад Литара вместе с Данто вернулись домой. Литара не останавливалась в пути, не стала терять время, хотелось как можно быстрее вернуться хижину, в такие, ставшие родными, стены. Даже родительское поместье в пригороде столицы не тянуло к себе девушку. Поместье было в прошлой жизни. Хижина в настоящей. По возвращению домой Литара не смотря на то, что была глубокая ночь, долго и кропотливо убиралась. Девушка собирала вещи и предметы, что использовал Даллан, одежду, что она купила для него в деревне. Тарелку и кружку которыми пользовался король пока жил у нее, Литара и вовсе отнесла в лес и забросила как можно дальше, так далеко, чтобы весной не найти их случайно. В хижине она тщательно убралась и не обращая внимание, на то, что за время ее отсутствия хижина остыла и было зябко, помыла полы, даже отскоблила старым ножом темно-коричневые пятна крови, оставленные Далланом.

Данто все это время сидел на пороге у двери и грустно смотрел на нее, изредка стуча хвостом о деревянные доски пола, он не особо был рад появлению в их маленьком мире Даллана, но через время принял его, а после спасения Литары чувство привязанности у собаки перешагнуло на новую ступень. А вот теперь мужчины не было, с хозяйкой они отвезли Даллана в деревню и оставили в поле, совсем одного.

Когда Литара наконец разогнулась и присела на лавку, хижина блестела чистотой и больше ничего не указывало на то, что совсем недавно в доме был Даллан. Все вещи были убраны с глаз подальше, а то, от чего можно было без жалости избавиться, выброшено.

И вот теперь, спустя три дня, ранним утром, Литара задумчиво стояла у окна. Двигаться и что-либо делать совершенно не хотелось. В такие морозы, Литара как правило не покидала хижину, с утра она делала все свои обычные дела и остальное время посвящала тому, что читала заранее купленные через сельского старосту в городе книги. Вот и сейчас у нее было несколько припасенных книг. Три или четыре модных романа, и кажется около пяти книг необходимых ей для работы. За то время что Литара жила в хижине, старый фолиант украденный из королевской библиотеки стал далеко не самым главным источником ее знаний. Несколько зелей уже было создано ею самой, с помощью справочников, купленных через старосту в городе. Литара достала одну из книг и устроившись на своей кровати принялась читать. День был ясным, солнечный луч, пронзающий оконное стекло, медленно двигался по деревянному полу с течением времени. Литара периодически откладывала книгу в сторону и бездумно смотрела на световое солнечное пятно на деревянном полу.

Даллана узнали сразу. Короля бережно подняли на руки и отнесли в дом старосты. Сразу же в город был отправлен старший сын кузнеца, который должен был передать шокирующую информацию мэру — сам король найден на сельском поле, без сознания, со следами побоев без сознания. Однако до города было далеко, целый день пути.

Даллан тяжело просыпался, вчера он явно перебрал и голова была тяжелой. Кровать казалась неудобной, подушка, словно каменная, и все вокруг горячее, невыносимо горячее.

— Воды, — хрипло сказал король, справедливо полагая, что уж кто-то из слуг должен быть в его покоях. Но в ответ ему была тишина: — Я сказал воды!