His name is Anny (Его зовут Энни)

11 Мая

Неожиданно для себя, я спал не так уж и много времени. Видеть красочные сны, лежа на беленьком ноутбуке, оказалось тем еще удовольствием. Я протер ладонью лицо, посмотрел на себя зеркало и фыркнул. Может пойти к ней прямо так? Было бы забавно и нелепо. И я бы снова увидел ее обаятельную улыбку.

Выбросив такие мысли в окно, я переоделся и нормально умылся, позавтракал и вообще долго смотрелся в зеркало. Мой внутренний нарцисс проснулся вместе с бодрым настроением. Сегодня передо мной, в отражении, стоял сногсшибательный красавчик.

-Да, Энни, ты просто неотразим, – я улыбался самому себе самой привлекательной улыбкой и представлял, как вокруг меня вьются девушки, думающие только обо мне и лишь о том, как бы затащить меня в постель. Я прикрыл глаза. Сладкие восхищения льются как мед на блинчики, которые я ел на завтрак. Они повторяют мое прозвище, будто это мое законное имя и вполне крутое, нравящееся им. Я с удовольствием выдохнул и открыл глаза. Мечты были так желанны…

А потом они мне надоели. Я понял, что это должно быть моей фантазией и не больше. Где же мой цинизм, когда он мне так нужен?

Мне пришлось растрепать волосы, переодеться, накинуть капюшон, в общем – стать самым обычным. Сделав себя менее привлекательным (чтобы без проблем и лишнего внимания добраться до Анны), я вышел из отеля и прогулялся до ее дома. Не сказал бы: я так привлекателен, что приходится маскироваться. Просто все думают, что мое прозвище женское. А если узнают кто я – обязательно накинуться с фотоаппаратами и ручками для автографа. Тщеславия мне не занимать…

Мы вышли прогуляться по набережной.

<<Невинность – это незнание>> – сказала Анна, начав наш разговор. Я долго думал, как бы лучше ответить и продолжить эту мысль, как бы опровергнуть и поспорить, чтобы быть не просто ходячей куклой для выслушиваний. Я хотел быть с ней наравне.

-То есть, если бы я не знал чего-то, я бы сохранил свою невинность на психологическом уровне? – Мои глаза смеялись вместо рта. – Нет, я с тобой не согласен. Лишь познав самые ужасные и извращенные вещи, можно поистине понять, что такое невинность, и по-настоящему ее сохранить. Если, конечно, от нее что-то осталось.

-Абсурд и притворство! – она остановилась и заставила смотреть на себя, взяв за рукава моей кофты.

-Абсурд и занудство, – я упрямо уставился на нее, прекрасно понимая, что она может быть права. Но не хотелось ей так просто уступать. И у меня пока получалось. Она обиженно нахмурилась, словно маленький ребенок:

-Тогда поцелуй меня. Невинно. Уверена, тебе не впервой это делать.

Поцеловать? Это взволновало меня, хотя она как-то догадалась о моем опыте. Анна, Анна, что же ты делаешь? Разве я могу отказать такой прелестной девушке? И если я открою свои чувства, они будут невинны, несмотря на все извращения, что я знаю. Потому что все невинное для меня ценно.

-Или ты понял, что не сможешь не лицемерить? – Анна хитро улыбнулась, чувствуя приближение своей победы. От ее обиды почти не осталось и следа.

Я взглянул на ее губы, на вид мягкие и нежные. Мне очень хотелось попробовать, даже если это секундный порыв. Я уже ощущал жар на своих губах, словно уже прикоснулся.

Видимо, Анна заметила, как потемнели мои темно-карие глаза, куда направлен мой затуманенный взгляд, и застыла в ожидании. Она словно просила, чтобы я это сделал.

Приблизившись, я хотел поцеловать ее в губы, но… быстро передумал и чмокнул в лобик, убрав челку рукой. Анна стояла зардевшаяся и немного разочарованной. И в то же время она была приятно удивлена тем, что я не совсем оправдал ее ожидания.

-Это ведь достаточно невинно для тебя? -спросил я, тихо выдыхая все волнение.

-Да. Это было неожиданно, но очень мило и невинно, – она отвернулась, не в силах скрыть улыбку, и поправляла свою челку. А вот сейчас я очень хотел сделать задуманное, но удержал себя от необдуманных поступков. Я ведь не хочу ничего портить.

Небо было прекрасно голубое, совсем чистое, без облаков. Слишком идеальные – слишком скучные. Но они такая редкость…

Она встала на бортик и пошла навстречу ветру. Ее шикарные густые волосы колыхались. Я шел рядом, прикрывая глаза, наслаждаясь легким порывом ветра и свежим морским воздухом вперемешку с запахом ее шампуня. А потом услышал ее тихое пение. Слова выходили сами собой в предложения и растягивались, гибко поддаваясь мелодичному звучанию ее голоса. Анна пела не так громко, потому что мелодия звучала из ее загадочной и глубокой души. Мне даже показалось, что она печальна.

-Давай поедим, – предложила она, спрыгнув передо мной. Я остановился и кивнул. Мы направились в ближайшее кафе.

Мы были одногодками, однако иногда она становилась моложе на несколько лет или старше прямо во время разговора. Если тема уходила из-под контроля, она ее меняла собственными силами. Я не противоречил ей, думал, что лучше не знать ее тайну, раз она сама не говорит. Правильнее не лезть к человеку, если он сам не хочет и делает все, чтобы сохранить в себе секреты. Анна хороший человек, верный, преданный. Я готов ей доверять, даже если она все-таки раскроет мне свою тайну.

Заняв свободный столик у окна, мы в унисон заказали клубничные чизкейки. Наши подозрительные взгляды спорили между собой на мысленном уровне. Кто-то должен был взять чизкейк шоколадного вкуса ради приличия и уважения другого оппонента, но я был слишком эгоцентричен, а она упряма, поэтому мы смирились с нынешней ситуацией.

-Любишь клубничное?

–Да, – уверенно кивнул я, ничего не стесняясь. – Надеюсь, ты не стереотипна?

-Я живу ими. Иначе… не важно, – она задумалась о чем-то своем и посчитала это невоспитанным. На самом деле она хотела раскрыться, но поняла, что это не место для тайных переговоров. Она медленно осмотрелась по сторонам своими выразительными глазами и спокойно вздохнула.

Ее поза стала расслабленной и не менее привлекательной. Я не видел ее ног, но смог представить, как они накидываются друг на друга. Одна рука согнулась и уперлась локтем в столик, другая обхватила ее и легла горизонтально. Тонкие пальцы прижались к щеке, и всю голову придерживала ладонь. Анна поддалась вперед, с интересом изучая меня. Прямо как я только что пялился на нее. Если ее жесты начнут копировать мои – значит я определенно ей нравлюсь.

-А что ты любишь еще?

Изящно и неожиданно. Словно меня заколдовали и только сейчас позволили действовать по своей воле. Мои мысли были заняты Анной, и я почти сказал ей об этом, как мой разум исправно заработал, заполняя пустоту.

-Дождь.

-Нет, это я уже знаю. Я имею в виду что-то сокровенное, спрятанное внутри тебя, – ее указательный палец с нежно-молочным лаком, немного облупленным, дотронулся до моей груди. На мгновение я перестал дышать. Со всех сторон слышались разговоры, которые я не мог понять не прислушавшись. И ее пронзительный взгляд не оставлял меня в покое. Я был на крючке и не мог даже соврать.

-Что же ты на самом деле любишь? -повторила она после молчания.

-Себя.

Анна убрала свою руку и расстроилась:

-И в то же время ты ненавидишь себя за это…

Впервые мне не было противно, когда кто-то меня жалел. А может, это она себя жалеет?

-А что любишь ты? Только не говори, что ничего.

Анна медленно покачала головой.

-Много что люблю. Или правильнее сказать – люблю сами ощущения? Если ничего не чувствовать, то и смысл жизни отмирает. Так я думаю.

Мы еще поговорили о всякой ерунде и личных мнениях, поели чизкейки, что нам принесли. Шутили об аристократах, которые странно держат чашку чая. Заодно и повеселились, притворяясь маленькими и пихая каждому в рот по кусочку сладкого чизкейка. Все лицо было измазано; оттирали друг друга салфетками. Уходя из кафе, мы еще долго смеялись над своим поведением, на которое обращали внимание посетители. Было жутко стыдно и весело.

-Нет, ну ты видел его лицо?! – Задорно воскликнула Анна сквозь смех. – Да его же просто выворачивало!

-Я даже испугался, что нас выгонят сразу после жалобы кого-нибудь! – я сделал вид, будто испустил дух, хихикая и не успокаиваясь.

-Не могу, сейчас умру от смеха!

Мы еле как успокоились, подходя к дому Анны. Она открыла подъезд своим ключом и на прощание обернулась ко мне:

-Было очень весело, Энни. Я бы хотела увидеться с тобой завтра, но буду сильно занята в последующие четыре дня.

-Вот как… Ну тогда мне тоже стоит заняться своей будущей книгой, – я вздохнул, но пытался не унывать.

Анна очень красиво мне улыбнулась, так искренне и от всей души, что мне хотелось ее обнять. Или лучше поцеловать на прощание.

-Как напишешь, покажи обязательно. Мне безумно нравятся твои книги.

Ее слова и улыбка заставили мое сердце забиться быстрее. У меня горело лицо; я стоял как идиот и не понимал, какая Анна удивительная и неповторимая, что мне ее будет не хватать. Но я так и не решился что-то сделать. Мы попрощались, и дверь закрылась. А потом я жалел о своей нерешительности.

Голова ничего не соображала. Придя в свой отель, я упал в не заправленную еще утром постель и долго не мог уснуть. Ноги ныли после прогулки. Лезли мысли. Думал об Анне и о том, что собираюсь написать, но всегда возвращался к своим воспоминаниям. За последние два дня столько всего произошло, что тяжело все принять сразу. Однако теплота, растущая где-то внутри, приятно грела душу. Глубоко ночью от усталости я провалился в сон.