Hitman: Враг внутри

Целый день прошел после аукциона, а все шло наперекосяк. Увидев, что сопровождение Аль Фулани покинуло город, и проследовав за ними в пустыню, 47ой и его спутники собирались сблизиться с марокканцем настолько, насколько это возможно. Через пару километров, забравшись на плато, киллер посмотрел на северо-запад и увидел пять столбов пыли, указывавших на то, что Аль Фулани сопровождал полицейский эскорт. Всех их, а также людей Марлы, будет невозможно одолеть на открытой местности, это было очевидно.

Итак, все, что им оставалось — это следовать за колонной и ждать, когда какая-нибудь преграда не появится на пути Ал-Фулани.

Преследование длилось очень долго, и кроваво-красное солнце уже повисло на западном небе, когда вдали появились очертания города Файя. Согласно карте, этот городок был больше Умм-Шалуба, и имел свой собственный аэропорт, в который, видимо, и направлялся Аль Фулани. Поэтому 47ой крайне удивился, когда колонна повернула направо и направилась прямо на юг.

— Какого черта он задумал? — пробормотал убийца, в то время как Газеу начал резко менять курс.

— Нельзя точно сказать, — мрачно ответил ливиец. — Но я полагаю, что супрефект в Файя менее услужлив, чем тот, что был в Умм-Шалуба, и скорее всего скептически отнесется к рабам. Это вынудит Аль Фулани использовать другую взлетно-посадочную площадку — площадку в Квади Дум.

Агент 47 нахмурился. — Квади Дум?

— Да, — ответил второй попутчик. — В 80-х, когда Муаммар Гаддафи пытался покорить южный Чад, он выстроил военную базу в тридцати двух километрах к югу отсюда. Но ее разгромили.

— Взлетная полоса еще цела, — возразил Газеу. — Но вначале нам придется пробраться через минное поле, которое ее окружает.

— И Аль Фулани может это сделать?

— Многие могут это сделать, — сказал ливиец. — Включая меня. Мой отец показал путь. Но это все же опасно.

— У нас нет выбора, — ответил 47ой. — Кроме того, если мы настигнем Аль Фулани до того, как его самолет приземлится, ему некуда будет бежать. Возможно, это та возможность, которую я так давно жду.

— Я боялся, что вы скажете что-то подобное, — сухо сказал Газеу. — Это означает, что нам нужно перейти минное поле сегодня ночью, тогда мы будем на месте к утру.

— Именно так, — подтвердил 47ой, посмотрев сквозь заляпанное грязью лобовое стекло. — Никак не могу дождаться личной встречи с Фулани.

Нужно было затаиться и дождаться ночи, в противном случае столб пыли от машины Газеу выдаст преследователей. На пути к Файя можно было встретить автомобили, но когда Аль Фулани и его свита свернули с дороги, киллер понял, что нужно напасть неожиданно, если он хочет выиграть бой.

Когда спустилась ночь, они стали приближаться к Квади Дум. Нумо шел перед автомобилем, являясь ориентиром для Газеу, который был за рулем, а 47ой пытался сосредоточиться на GPS-передатчике, прикрепленном слева на бедре. Это оставляло его руки свободными, ведь ему не приходилось держать огромную карту и длинный список директив, предоставленных ливийцем.

— Пять, четыре, три, два, один… поверни налево.

Нумо, снабженный рацией, резко повернул и пошел прямо на запад. У него был компас, который бледно сиял на ладони и помогал ему не сбиться с курса. Газеу дождался, когда машина доедет до поворотного места, повернул руль налево и сбавил газ. Мерседес резко дернулся, когда сцепление было отпущено, немного набрал скорости и покатился дальше.

Агент медленно выдохнул.

— Проклятье, зачем столько много поворотов?

— Возможно, вы не заметили, — ответил ливиец, — но мы сейчас как раз едем по дороге. Когда Гаддафи приказал своим войскам выстроить взлетно-посадочную полосу, они заложили мины в точном порядке, позволяя любому, у кого были часы и компас, добраться до базы по четырем двухсторонним дорогам. По каждой — для каждой стороны света. Повороты предостерегали от плохих парней.

— Это сработало?

— Нет. Базой командовал полковник Халифа Асса Уади. Не смотря на то, что у него было четыре тысячи людей, двадцать самолетов и около двухсот танков, это идиот позволил чадским подонкам найти путь через минное поле, проделать дыры в защитном ограждении и проникнуть на базу. Это заняло примерно час.

— Вы много знаете об этом месте, как я посмотрю.

Газеу усмехнулся.

— В период, когда мой отец оставил Французский Иностранный Легион, он воевал по контрактам время от времени. Он был тогда с войсками Чада, когда они проникли на базу.

— Тогда он отметил дорогу на карте?

Ливиец потряс головой.

— Такой необходимости не было. Один из офицеров Уади продал моему отцу карту за двадцать пять долларов. После свертывания дислокации ливийских войск, взлетно-посадочная полоса осталась. Папа всегда хранил там припасы для армии, и я тоже так делаю. Примерно два года назад я взял его директивы и перевел на долготу и широту, дабы можно было пользоваться еще и GPS-системой.

Агент 47 вновь воспользовался рацией.

— Оставайся на связи. Скоро будет еще один поворот.

Нумо, чья работа состояла в поиске мин, которые размещались в постоянно двигающихся песках, нажал на кнопку передачи в знак того, что понял.

Пустыня становилась на удивление холодна ночью. Однако он не ощущал какого-либо физического дискомфорта, и, вполне вероятно, что просто игнорировал это, дабы сосредоточиться на своей работе.

Таковой была Сахара, в конце концов, где смерть таилась буквально на каждом шагу…

Тем временем, длинный тонкий надлом растянулся через восточный горизонт, и розовый свет залил небо. 47ой был готов нанести свой первый удар.

Грузовик оставили в высохшей вади и накрыли камуфляжной сеткой, которую Газеу всегда возил с собой. Теперь, после того, как они подобрались к базе миновав опасную зону, все, что оставалось сделать 47ому и его спутникам — это нейтрализовать охрану, примерно восемнадцать телохранителей и полицейских, дабы мило и с толком поболтать с Ал-Фулани. Это было нелегкое дело, но агент полагал, что они втроем смогут его выполнить.

Чтобы получить хоть какое-то превосходство, 47ой попросил Газеу начертить три одинаковые карты базы и разделить их на секторы. Затем, проверив работоспособность радио, команда затаилась в девяноста метрах от базы. Киллер предположил, что старая радио-вышка была около тридцати метров в высоту. Это делало ее отличной смотровой площадкой — место, с которого зоркий наблюдатель мог видеть всю местность. 47ой поместил бы сюда самого лучшего человека.

Но как поступила Марла? Это был важный вопрос, потому что если она это сделала, тогда важно убить наблюдателя, дабы сохранить эффект неожиданности.

Время шло, и киллер понимал, что драгоценное время ускользает. Но он заставил себя вспомнить, где он находится, и постепенно, шаг за шагом, утренние лучи начали освещать башню. Примерно на середине башни можно было увидеть платформу. Убийца вскинул Вальтер 2000. Было сложно держать оружие ровно из-за высокого угла, но ошибиться по поводу наблюдателя, забравшегося на маленький треугольный металлический выступ, или вытянутой винтовки, переброшенной через плечо, было невозможно. Веревка, обвязанная вокруг него, прикреплялась к выступу на башне, а человек смотрел на север. Киллер обратился к Газеу.

— Наверху часовой. Мне нужно поставить винтовку на что-нибудь. Давай, вставай на четвереньки.

Ливиец скорчил недовольное лицо, но встал на четвереньки и почувствовал как ствол винтовки лег на его спину. Это было несколько унизительная поза, да и часовой обязательно бы заметил их, если посмотрит на юг. И Газеу знал, что именно он станет целью.

Тем временем, 47ой обнаружил, что даже с импровизированной подставкой, вертикальная наводка была такой, что трудно произвести выстрел. Но выбора не было. Итак он заправил патрон в патронник, перевел прицел на грудь часового и слегка скорректировал, учитывая силу легкого западного ветра. Затем, глубоко вдохнув и выдохнув, выстрелил.

Вальтер слегка стукнулся об его плечо, раздался мягкий свист в тот миг, когда пуля покинула ствол, и человек на башне как будто повис.

Наблюдатель не мог упасть, — веревка держала его — но бинокль выпал из его рук.

Агент затаил дыхание, наблюдая, как бинокль устремился к земле, исчез за одним из прилегающих зданий и, по-видимому, разлетелся вдребезги. Слышал ли кто-то? Все было слишком вероятно, но двадцать секунд, затем минута, пять минут прошло без единого звука тревоги. 47ой позволил себе вздохнуть облегченно.

Газеу занял свое место сбоку от убийцы и приготовился к следующему этапу.

— Хорошо, Пьер, проберись к башне. Заберись наверх, если сможешь, осмотри базу и скажи мне, где все. — 47ой повернулся ко второму напарнику. — Нумо, обойди с запада. Найди удобную позицию и будь готов открыть огонь по целям.

Оба мужчины кивнули и поспешно удалились. 47ой пробирался к занесенному песком забору, в котором было много дыр, и выбрал самую крайнюю.

Оказавшись внутри, киллер обнаружил, что стоит в месте, еще недавно служившим военно-учебным плацем. Бетон треснул кое-где и частично был занесен песком. Проблема в том, что все здания располагались на дальней стороне территории. Агент не хотел пересекать слишком открытую местность, но выбора не было, если только он не собирался совершить длинный обход, полный непредсказуемых встреч. Он побежал.

Помповое ружье моссберг билось о его спину, а вес запасных боеприпасов замедлял скорость. Он приближался к трем алюминиевым флагштокам, которые обозначали, что здесь некогда было оборудовано здание управления. Домик из рифленого металла, изрешеченного пулями. Нельзя определить, были ли эти дыры от выстрелов чадских солдат, когда они захватывали базу, или простых вандалов.

В три прыжка 47ой добрался до двойных дверей, которые прогнулись внутрь. Киллер проскользнул между ними и тут же оказался в темной приемной комнате. Он смог представить беспомощного полковника Уади, сидящего за своим столом, пытаясь понять, что случилось, когда его войска разгромили.

Здание не раз грабили, а значит все ценное уже давно вынесли, но кое-что напоминало о прошлом. Среди прочего 47ой заметил жилет, все еще весящий на крючке, фотографию милой девушки на пыльном полу, и плакат о каком-то открытии, висящий на стене. Ничто не имело значения в данный момент, по крайней мере до тех пор, пока 47ой не найдет укромное место.

У Марлы было недостаточно людей для охраны всей базы, поэтому она сделала проще: выбрала удобное для обороны пространство внутри помещения, укрепила периметр и теперь тихо ждет, пока не прибудет самолет. Когда киллер взглянул на чертеж Газеу, он понял, что догадывается, какое пространство выбрала Марла. Место, которое бы выбрал и он сам, если бы оказался в подобной ситуации.

Безусловно, местом этим было ремонтное помещение военной базы, состоявшее из огромного казенного здания, выходившего на взлетную площадку, но находилось как минимум в тридцати метрах от соседних ангаров. Это строение позволяло Марле спрятать все машины от наблюдения с неба, держать всех рабов в одном месте и иметь отличный радиус обстрела по всему периметру.

Итак, если надеяться, что его предположения верны, необходимо приблизиться к ремонтному помещению, до того как они попытаются выйти на связь с мертвым часовым, или до того, как прибудет самолет. Он, вероятно, уже был в пути.

С этими мыслями ассасин проскользнул наружу, пробежал мимо главного входа и исчез в руинах Квади Дум.

Было достаточно холодно, Марла пила горячий чай и смотрела через песчаную дорогу на поднимающееся солнце. Глава охраны нервничала, что казалось глупым, учитывая количество людей в ее распоряжении. Но даже если у агента Puissance Treize и было шестнадцать человек, то шесть из них были полицейскими, которые не собирались признавать ее командования. И хотя остальные десять не ослушаются ее приказа, Марла понимала, что только семь из них готовы начать бой. Остальные были родственниками Аль Фулани, которые были пригодны только для переноски оружия. Итак, включая ее, у марокканца было восемь человек, готовых защитить его.

«Однако, — думала Марла, — наш часовой увидит кого-то раньше, чем этот кто-то доберется сюда, и предупредит нас.» Эта была успокаивающая мысль, и, допив чай, агент Puissance Treize повернулась.

Ребенок начал плакать, человек что-то выкрикнул и шум прекратился.

Было ли это из-за разбитого стекла, издавшего хруст, когда Агент 47 наступил на него ботинком, — полицейский уже никогда не узнает — смерть была быстрой.

Вместо выполнения приказа Марлы, он вышел наружу, чтобы осмотреться, просто на случай того, что вдруг несколько поколений мародеров пропустили что-то ценное. Он понимал, что ничего серьезного тут не найти, но даже если хороший гаечный ключ, или…

В это время он услышал скрип, почувствовал, как нижняя часть живота провалилась и он схватился за револьвер, прикрепленный с боку. К несчастью, петля стянула его горло к этому времени, и он почувствовал, что почва уходит из-под ног. Мир померк.

Полицейский упал, и 47ой подумал о следующем ходе. Заманчивым было переодеться в униформу полицейского, но это займет время, и к тому же может сделать его невольной мишенью для Нумо. Киллер оттащил тело в сарай и аккуратно закрыл дверь, прежде чем продолжил путь.

Серые здания шли вдоль улицы. Вероятно, это были бараки и пакгаузы по левую сторону, и одноэтажные ангары — по правую. Их номера все еще были различимы. Куда бы ни смотрел 47ой, он видел полуразвалившиеся машины, груды ржавых запчастей и всякого рода мусор. Ржавчины было мало из-за сухого климата.

Судя по граффити на многих зданиях, свежие следы от костра, у 47ого сложилось впечатление, что здесь уже кто-то был, кто также знает дорогу через минное поле. Но эти мысли были прерваны — пуля ударила бетон как раз напротив него, ровный щелчок винтовки эхом прокатился между зданий и элемент неожиданности исчез.

Как только звук выстрела стих, Марла уже была на связи, проверяя по очереди каждого из своей команды. Через некоторое время она узнала, что часовой на башне был мертв, один из полицейских отсутствовал, а второй часовой открыл огонь по неожиданному нарушителю.

К несчастью, этот ублюдок промазал. Но, по крайней мере, он не спал и внимательно наблюдал. Как и все люди Марлы.

— Доброе утро, моя милая, — сказал Аль Фулани, когда прошел к месту, где стояла агент Puissance Treize. Он только что проснулся, проведя ночь с двумя детьми, и все еще был в красной пижаме. — Что происходит?

— Это я и пытаюсь понять, — живо отозвалась Марла. — Здесь кто-то есть, это понятно, но кто? Это могут быть местные жители, пытающиеся украсть наш транспорт, но судя по тому, что они не побоялись полиции и убили нашего часового, это может быть кто-то другой.

— Ну, я уверен: ты позаботишься об этом, — твердо сказал марокканец. Все, что тебе нужно — держать их на расстоянии. Самолет будет здесь самое большее через три часа.

Это был хороший совет. Теперь была возможность утереть нос всем Каберовым в мире и укрепить положение в Puissance Treize. Затем, с продолжающимся покровительством Аль Фулани, ничто будет ей мешать! С этими мыслями Марла начала взбираться по лестнице на плоскую крышу здания.

— Они в ремонтном помещении, — сказал Газеу со своего высокого карниза. Место было очень открытым, в семи с половиной метрах внизу весело тело мертвого часового, и ливиец знал, что вооруженные силы марокканца обнаружили его, потому что пули уже ударялись о металл вокруг него. Рация подтвердило то, что 47ой уже и сам понял, и он продолжил идти к зданиям, которые они называли «секция шесть».

— Хорошая работа, — откликнулся «Тейлор» чуть слышным голосом. — Теперь спускайся с башни, пока кто-нибудь не пристрелил тебя.

Газеу опередил его совет и уже спускался по лестнице, когда услышал звуки из передатчика, но принял во внимание ощущение, когда пуля дернула его рукав.

Он услышал, как 47ой пытался связаться с Нумо.

— Ты слышишь меня?

— Да, — отозвался ливиец.

— Тебе видно ремонтное здание?

Нумо посмотрел в прицел. С его выступа над дорожкой, которая огибала водосточный бак, он мог посмотреть вниз на здание и двоих — нет, троих — стоящих людей на крыше.

— Да, вижу.

— Тогда принимайся за работу, — последовало распоряжение. — Пули пройдут как раз через металлическую обшивку. Я хочу, что ты выгнал их на открытое пространство. Постарайся не пристрелить Аль Фулани. Это табу.

Это было крайне хладнокровный приказ, потому что внутри были дети, но было ясно, что Тейлора это нисколько не волновало. Но у Нумо были дети, много детей, и он не собирался убивать беззащитных рабов.

Но это не относилось к взрослым людям, поэтому он ответил «Есть!», и выбрал первую цель.

Марла ощутила тепло солнца, когда открыла дверь и вышла на металлическую крышу. Скоро — в течение часа или около того — поверхность будет слишком горячей, чтобы можно было по ней передвигаться. Она знала: человек на башне был сброшен на землю. Но когда она оглянулась, то заметила движение на водосборной башне!

— Ложись! — кричала она. — Человек на…

Но предупреждение опоздало, стрелок нажал на курок, и пуля закрутилась в направлении цели. Человек, находящийся ближе к Марле, начал поворачиваться на ее крик, когда пуля ударила в его грудь. Затем, прежде чем кто-то смог среагировать, раздался второй выстрел, и еще один охранник упал замертво.

Марла бросилась к двери. Послышался громкий металлический звук, последовавший после выстрела, и третья пуля ударилась о металл. Тогда она поняла что произошло.

То, что было убежищем, теперь превратилось в западню.

Тонкий, почти истощенный, капрал встал во главе выживших полицейских. Он был зол не только от того, что потерял одного из своих людей, но и из за повторяющихся попыток агента Марлы насильно подчинить полицию.

Затем, подумав о том, что хороший пример командующего может решить исход битвы, он вышел вперед.

47ой был в пятнадцати метрах от здания, и как раз собирался проверить казавшуюся неохраняемой заднюю дверь, когда она неожиданно открылась. И, приготовившись к схватке, он уже держал двенадцатикалиберный дробовик в руках.

Когда полицейский кинулся на киллера, помповое ружье выстрелило несколько раз, и дробь разорвала капрала на части. Кровь забрызгала бетон, дверной проем и внутреннюю часть здания.

Марла уже вернулась вниз, и все сомнения, какие были у нее в то время, когда она проходила в открытую дверь, исчезли к тому времени, как она увидела разбрызганную по всему входу кровь. Она и оставшиеся телохранители Аль Фулани вышли к выходу с оружием. Это заставило киллера отпрянуть — он как раз в этот момент заряжал ружье.

Как только угроза миновала, Марла услышала рев двигателя. Машина рычала как взбешенный зверь, пересекая взлетную площадку, и Мерседес Газеу врезался в огромные двойные двери, разнеся их вдребезги. Затем последовал скрип шин, когда водитель нажал на тормоз, и нестройные крики испуганных детей, разбегавшихся в разные стороны.

Марла могла бы вновь собрать своих людей в этот момент, но большое крыло автомобиля ударило агента Puissance Treize, и она отлетела на одну из припаркованных машин. Агенту 47 пришлось наступить на грудь мертвого полковника, дабы войти в помещение.

Четверо охранников Аль Фулани были готовы к тому, чтобы ответить, но оба Сильверболлера были наготове, и 47ой быстро расстрелял противников.

Затем последовали еще выстрелы, — только приглушенные — когда охранники попытались сбежать через боковую дверь, но были настигнуты пулями меткого Нумо.

Убедившись, что ситуация была под контролем, 47ой перезарядил оба пистолета и отправился на поиски Аль Фулани.

Агент нашел марокканца, прячущегося в кладовке, где он трясся как осиновый лист и уже успел нагадить в красивую шелковую пижаму.

— Доброе утро, — вежливо поздоровался киллер, уловив беспомощный взгляд бизнесмена. — Меня зовут Тейлор, и у меня к вам есть несколько вопросов.

Жаль, не было историков, чтобы увековечить этот момент, но в тот день аэродром в Квади Дум пал второй раз.