Hitman: Враг внутри

Полевой аэродром датировался годами Второй Мировой Войны, когда немецкие самолеты использовали это место, чтобы дозаправиться, прежде чем лететь в Северную Африку. А позже, когда дела для Роммеля[39] стали идти неудачно, эскадрон бойцов был оставлен здесь, чтобы они могли нападать на союзные корабли в Средиземном Море.

Но те дни прошли давным-давно, и теперь местность полностью принадлежала гражданской авиации, а также служила на случай аварийной посадки реактивных самолетов.

На заходе солнца одинокая фигура стояла около маленького вокзала и смотрела на юг. Хотя и не друг 47ого в общепринятом понятии этого слова, Отец Витторио был его духовным наставником, а агент нуждался в таком человеке. Он верил, что направляется в ад, особенно учитывая его деяния.

«Господь никогда не бросает, и я тоже не могу, — сам себе говорил священник. — Потому что в глубине души 47ого есть крупица доброты, даже если он не осознает это.»

И факты подтверждали предположение священника. Однажды наемный убийца нашел убежище в храме Витторио, где он работал садовником, пытаясь забыть свою греховную жизнь. Но сложно пройти мимо людей со способностями как у 47ого, и вскоре прошлое настигло наемного убийцу, заставив его вновь взять оружие. Это были кровавые времена, в стране, которая уже была пропитана кровью насквозь, и произошло чудо, что Витторио и его бывший садовник были живы.

Поднялся холодный ветер, будто призванный мрачными мыслями священника, и начал натягивал свою мантию на приближающийся с юга самолет. Его путевые боковые огни были включены, и С-27 постепенно терял высоту.

Телефонный звонок прозвучал как гром среди ясного неба. Витторио сразу понял по голосу, что это был 47ой. Агент летел на самолете с сиротами в направлении Сицилии и ему нужен был кто-то, кто позаботился бы о них. Зачем он летел на север с детьми на борту? Ответа на этот вопрос у Витторио не нашлось.

Да это и не имело значения. Сиротам нужна была помощь, и Отец Витторио сделает все, чтобы обеспечить детям ее. Это было непростое дело, учитывая здешнее законодательство, но местный таможенный агент был членом церковного прихода Витторио. Да и на Папский Престол тоже можно рассчитывать, а Всевышний позаботится об остальном.

Раздался короткий скрип шин, самолет сел, двигатели заревели, и вскоре он свернул с полосы на дорогу напротив вокзала. Он остановился через пару минут, большие пропеллеры еще крутились некоторое время, пока полностью не остановились.

Дверь открылась, трап опустился и появился 47ой. Он был одет как обычно в черный костюм и белую рубашку с красным шелковым галстуком.

Витторио заметил, что кожа 47ого была темнее, чем прежде, как будто он провел много времени на солнце.

— Рад тебя видеть, сын мой, — сказал священник, когда они обнялись.

— Я тоже, падре, — ответил агент. — Спасибо, что взялись помочь.

— Такова работа Всевышнего, — сказал Витторио. Детей уже высадили к этому времени. Тощие сироты производили печальное зрелище, и другой человек, вероятно пилот, повел их к вокзалу.

— Что ты расскажешь мне о малышах? — поинтересовался Витторио. — Что случилось с их семьями?

— Их родителей убили работорговцы. Их везли в бордель в Фесе, когда кое-что случилось с человеком, который купил их, — ответил 47ой.

Витторио перекрестился. Он смог прекрасно представить себе это «кое-что».

— Но они прибыли с пожертвованием — добавил 47ой, когда показал кейсы Аль Фулани.

Священник открыл один, заглянул внутрь и закрыл крышку.

— Это огромная сумма денег, сын мой.

— Так и есть, — согласился 47ой. — И на них не налагается таможенный налог.

Разговор был прерван, когда пилот с детьми подошел. Мужчина как раз собирался представиться, когда дети кинулись к Отцу Витторио и быстро окружили его.

— Меня зовут Престон, — сказал пилот, и протянул руку. — Дети ходили в церковную школу, прежде чем священника убили, и все жители деревни вынуждены были спасаться бегством. Поэтому они знакомы с духовной жизнью.

Второй пилот присоединился к группе. Он нес под мышкой кейс, и катил еще два чемодана. «Не знаю, что у вас там внутри, — пожаловался он 47ому, — но они чертовски тяжелы!

— Так их сложнее украсть, — не задумываясь ответил 47ой, принимая кейс. Ситуация заставила его почувствовать себя неловко, и агент, казалось, не горел желанием задерживаться.

Прежде чем 47ой смог ускользнуть, одна девочка отошла от остальных детей и встала прямо напротив него. Ее большие карие глаза смотрели прямо на агента, а голос звучал не по-детски холодно и ровно.

— Спасибо вам, мистер Тейлор. Мы всегда будем помнить ваше имя.

Вероятно, это была самая высшая степень уважения, которую могли оказать дети динка. Но когда Отец Витторио посмотрел на 47ого, он заметил неподдельный ужас на лице агента. Он подозревал, что у него никогда не было намерений спасать детей, и он не знал как ответить.

Агент лишь неловко кивнул и с трудом пробормотал „Не стоит благодарности“ после чего он перекинул кейс через плечо и схватил оба чемодана.

Стояла тишина, три мужчины и девочка смотрели, как 47ой уходил. Наконец, покачав головой, Отец Витторио проговорил — Пути Господни неисповедимы, друг мой…