Хочешь быть принцессой?

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

На этот раз она проиграла. Она любила Томазо больше всего на свете и знала, что так будет до конца ее дней.

– Я не принадлежу тебе, Томазо. В наше время даже королям не дозволено иметь рабов, – прошептала она.

– На Королевском острове рабство всегда было запрещено, – он казался очень обиженным. – Я не хочу делать тебя своей рабыней.

– Тогда отчего выказывал недовольство по поводу моего выходного? – осведомилась Мэгги.

– Ничего такого и не было. Если тебе нужно заняться своими делами, то у тебя будет на это время. Я жаловался по поводу твоих регулярных выходных потому, что тебя не будет рядом со мной и детьми.

– А если я захочу принять ванну или почитать книгу? – Она вздохнула. – Ты и это сочтешь излишеством?

– Не издевайся, хотя я лично знаю намного более интересные занятия, чем принятие ванны или чтение.

– Наверное, так и есть, однако, видится мне, я не вписываюсь в твой скоростной режим жизни и не подхожу на роль принцессы.

– У тебя нет опыта подобной жизни, поэтому придется доверять мне, когда я говорю, что ты не права. Ты станешь идеальной принцессой Скорсолини. Ты обладаешь характером, ты честна… Короче, с работой принцессы ты справишься.

– Я никогда не считала брак работой, – сказала Мэгги.

– Однако его можно назвать именно так по многим причинам, – он закрыл ей рот рукой, не дав возможности возразить. – И это не так уж плохо. Брак предполагает соблюдение определенных правил, удовлетворяющих обе стороны.

Мэгги повернула голову, освобождаясь от его ладони.

– Ты говоришь о браке как о деловом предложений, а должно быть нечто гораздо большее.

– Так и есть, – произнес Томазо, и Мэгги поняла, что он имеет в виду секс.

Что ж, большего он предложить ей не может. Так отчего ей так обидно?

– Я уже говорила, что не подхожу тебе в качестве любовницы.

– Я мог сейчас бы опровергнуть твои слова, – он чувственно улыбнулся.

– Нет, спасибо, – пробормотала она и тут же пожалела о своем отказе.

Мэгги в самом деле любила его и страстно жаждала. Разум кричал, что у нее с Томазо ничего не выйдет, а сердце испытывало постоянную надежду на счастье с ним.

– Пора показать тебе, насколько хорошо мы подходим друг другу, – произнес Томазо.

– Я не хочу, чтобы меня использовали, – сказала Мэгги.

– Я ясно объяснил свои намерения, – Томазо нахмурился. – Я хочу жениться на тебе, а не использовать. Даже если бы мы никогда не занимались любовью, было бы ясно, насколько хорошо ты поладишь с моими детьми и со мной. – Увидев, как она качает головой, он прибавил: – У нас с тобой получится настоящая семья.

– Ты не любишь меня, – произнесла Мэгги.

– И что? Для счастливого брака любовь не обязательна. Я буду верен тебе, стану заботиться, уважать, советоваться, и, даст Бог, мы обзаведемся общими детьми. Разве любящий человек может дать нечто большее? У тебя будут мои преданность и честность, а этого достаточно.

– Откуда ты знаешь, в чем я нуждаюсь?

– Просто знаю!

– Ты просто знаешь, что лучше всего для тебя, и пытаешься навязать это и мне.

– Ты не права. Послушай, тебе двадцать шесть лет, и три дня назад ты была невинна. У тебя не было ни одной серьезной связи с мужчиной! Из этого я понял, что ты ведешь одинокий образ жизни, однако твое сердце слишком щедро для одиночества. Признайся, что я прав!

– И что из этого? – спросила она, уже почти веря, что его слова справедливы. – Не все могут иметь большие семьи и кучу друзей. У меня такая работа, что почти все время я провожу с детьми, а не со взрослыми.

– Выйдя за меня замуж, то станешь членом моей семьи. Король станет твоим отцом, Флавия будет обращаться с тобой как с любимой дочерью. Мои дети и друзья станут твоими. Наконец, у тебя буду я. Однажды мы уже были друзьями, нет причины отказываться возобновить эту дружбу. Я нужен тебе, несмотря на твое упрямство!

– Это не упрямство, а страх, – честно призналась Мэгги. – Обрести семью и затем потерять ее? Я это уже испытала. Мне не суждено заводить долгих отношений с людьми.

– Я изменю эту ситуацию. Ты никогда не покинешь меня, а я тебя.

– Легко обещать это сейчас, но ты ведь не в состоянии избежать, например, смерти. Нет, одинокому жить легче.

– Это не так, – произнес Томазо.

– Как же ты самоуверен! Но твоя твердость хороша для деловых целей, а чтобы решить судьбу человека, она не годится.

– Она годится для тебя, Мэгги, потому что ты моя. Когда-нибудь ты поймешь это.

– Прекрати! – Она свирепо уставилась на него.

Все время, пока продолжался их разговор, Томазо продолжал нависать над Мэгги.

В какой-то момент она даже чуть не поцеловала его. Ей хотелось почувствовать вкус его губ и кожи, прикоснуться к нему обнаженным телом, как в ту ночь…

Сегодня вечером Мэгги не желала задумываться о будущем и о том, что ждет их обоих. Она жаждала принадлежать Томазо.

– Мэгги, скажи мне, чего ты хочешь?

– Я думала, что ты знаешь, – выдавила она, от желания у нее пересохло в горле.

– Мне нужно услышать это от тебя.

– Я хочу тебя, Томазо.

– Ты уверена? – Он вздрогнул.

Услышав утвердительный ответ, он поцеловал ее и принялся раздеваться, не спуская с Мэгги глаз.

– Не бойся, я не причиню тебе боли. Я не чудовище, а вот ты очень невинна, что волнует меня больше, чем следовало. В конце концов, я раскрепощенный мужчина без предрассудков.

– Для каменного века ты, может быть, и раскрепощен…

– Ты находишь меня устаревшим? – осведомился он.

– Ты уверен, что обязан жениться на мне, потому что до тебя я была невинна, а теперь, возможно, и беременна. Ты считаешь, что я принадлежу тебе по этим причинам. Тебя можно номинировать на звание лучшего неандертальца года.

– Тебя это беспокоит? – Он замер.

– Честно?

– Да, я хочу, чтобы ты была всегда честна со мной, и сам обещаю вести себя так же.

– У неандертальцев есть свое очарование, – произнесла она.

– Я рад это слышать, – он улыбнулся. Мэгги с восторгом смотрела на его великолепное загорелое тело, покрытое загаром. – Ты позволишь мне заниматься с тобой любовью без простыней или хочешь продолжать прятаться под ними?

Мэгги откинула простыню и предстала перед ним в короткой ночной рубашке бледно-розового цвета. Томазо провел пальцем по пульсирующей жилке на ее шее, потом вокруг возбужденного соска. Она ахнула и схватилась руками за простыни.

– Ты такая чувственная! – Он продолжал ласкать ее грудь кончиком пальца. – Ты доводишь меня до исступления.

– И ты меня, – прошептала она.

– Тогда я должен утолить твою страсть, – устроившись рядом с ней, Томазо положил руку ей на плечо. Большим пальцем он поглаживал ее ключицу, глядя при этом на Мэгги, словно изголодавшийся лев. – Тебе нечего бояться, я не причиню тебе боли. Ты очень напряжена.

– Для меня все в новинку, – она улыбнулась, ее сердце бешено колотилось.

– Я думаю!

– Не смейся надо мной.

– Я не смеюсь, поверь, – он поцеловал ее в подбородок. – Твоя невинность волнует меня.

Томазо коснулся губами и языком уголка ее рта, отчего она вздрогнула и прильнула к нему. Не отрываясь от ее губ, Томазо продолжал ласкать Мэгги.

Затем он осторожно поднял руки Мэгги вверх и, сняв с нее ночную рубашку, принялся осыпать поцелуями ее обнаженное тело. Припав губами к внутренней поверхности ее бедер, он услышал, как она вскрикнула.

– Не шуми, Мэгги, дети не должны слышать нас.

– Ты хочешь сказать, что у тебя здесь не было прежде шумных любовниц? – спросила она.

– Я никогда не занимался здесь любовью, – Томазо снова принялся целовать и ласкать языком внутреннюю поверхность ее бедер.

Мэгги пришлось прикусить губу, чтобы сдержать крик наслаждения. Она вся дрожала от нетерпения.

Подняв голову, Томазо спросил напряженным тоном:

– Ты готова?

Услышав утвердительный ответ, он медленно вошел в нее, и Мэгги принялась двигаться вместе с ним, желая ускорить темп.

– Вот так, сокровище мое! Покажи мне свою страсть, bella!

– Bella? – Ее охватило разочарование. Неужели он сейчас думает о другой женщине?

– По-итальянски это означает «красавица». Ты так красива в своей страстности.

Так значит, шесть лет назад, называя ее так, он не думал о другой женщине? Это открытие взволновало Мэгги еще сильнее. Достигнув пика наслаждения, Томазо припал к ее губам, заглушая стон, который она оказалась не в силах сдержать.

Опустившись на Мэгги, он уткнулся носом ей в шею.

– Ты невероятная любовница!

– Ты сам не плох.

– Конечно!

Мэгги рассмеялась, услышав его самодовольный тон.

– То, что сейчас произошло, необыкновенно, – он приподнялся на локтях. – У тебя нет опыта, однако ты должна верить мне: не все любовники достигают такого наслаждения.

– А как было с Лианой? – спросила она, не подумав, и пожалела о своих словах. Но Томазо не обиделся.

– Она никогда не была такой страстной, как ты. Ты даже не знаешь, какой это дар, – он поцеловал ее. – Заниматься с тобой любовью – невероятное удовольствие.

– На этот раз все прошло лучше, – Мэгги считала себя обязанной сказать об этом.

Услышав это признание, Томазо громко рассмеялся.

– Я рад, мне не хотелось тебя разочаровывать!

– Не говори мне, что беспокоился о таком пустяке, – она улыбнулась.

– Мужчина не хочет казаться неудачником в глазах своей женщины.

– В моем представлении ты никогда не был таким, – призналась она. – В моих глазах ты – идеал мужчины.

– Тогда ты согласишься выйти за меня замуж, – он улыбнулся, польщенный ее словами, и, не дав ей возможности ответить, страстно поцеловал.

Проснувшись, Мэгги обнаружила, что лежит в постели одна и на ней футболка Томазо, которая была на нем ночью. Должно быть, это он надел ее, потому что она ничего не помнила, кроме того, как они всю ночь занимались любовью.

А еще она вспомнила, с какой уверенностью он говорил, что она станет его женой. Но весь вопрос в том, подходит ли она ему? И неважно, что они провели такую потрясающую ночь.

Приняв душ, Мэгги надела чистые джинсы и ярко-розовую футболку. Такая одежда очень подходила для няни, дети любят яркие цвета. Только вряд ли, например, принцесса Тереза облачится в такой наряд. Мэгги не понимала, отчего Томазо считал, что она впишется в его жизнь.

Выйдя в главный салон, она увидела Томазо и детей, завтракающих за столом.

– Доброе утро всем, или в Пекине уже день? – Мэгги уселась рядом с Анной.

– Скорее рассвет следующего дня, – сказал Томазо.

– Ты долго спала, – Анна поцеловала Мэгги, приветствуя. – Мы уже собрались, а ты и не заметила.

– Должно быть, я очень устала, – произнесла няня.

– Тебе нужно позавтракать, Мэгги, – проговорил Джанни. – Папа сказал, что мы скоро приземлимся.

Стюардесса поставила перед Мэгги тарелку с фруктами и рогаликом. Поблагодарив, няня улыбнулась детям, избегая встречаться взглядом с Томазо.

– Интересно, долго ли добираться из аэропорта, – сказала она. – Я никогда не была в Китае.

– А папа был много раз! – нетерпеливо поерзала на месте Анна. – Правда, папа?

– Да, я с удовольствием покажу вам Пекин, – сказал Томазо, и Мэгги посмотрела на него, тут же покраснев под его насмешливым взглядом. – Ты хорошо спала?

– Да, очень хорошо, спасибо.

– Должно быть, крепко, – сказал он.

Не произносила ли она во сне его имя? – сразу задалась она вопросом.

– Да, Мэгги… ты не слышала, как мы будили вас с папой, – Джанни задумчиво посмотрел на нее. – Папа сказал, что должен был лечь спать вместе с тобой потому, что слишком долго ночевал в кресле.

– Мы не смогли разбудить Мэгги, – уточнила Анна. – Отчего ты так крепко спала?

Мэгги не знала, что и ответить, и умоляюще посмотрела на Томазо. Но он лишь снова насмешливо взглянул на нее.

– Она же сказала, что устала, – произнес Джанни, обращаясь к Анне, спасая Мэгги от объяснений. – Могу поспорить, что у нее нарушение суточного режима организма. А как ты оказалась в постели папы, Мэгги?

Она не была в постели Томазо, это он решил присоединиться к ней ночью! Однако вряд ли Джанни понравится, если она станет описывать эти подробности.

– Так удобнее, ведь кровать приспособлена для двоих, – произнесла она.

– Я думала, что вместе могут спать только мамы и папы, – бесхитростно проговорила Анна.

– Это не так! – Джанни нахмурился. – Тетя Тереза и дядя Клаудио спят вместе, но у них нет детей.

– Они муж и жена! – высказала свое предположение Анна. – Это одно и то же, что быть мамой и папой.

– А если мы с Мэгги таковыми и являемся? – спросил Томазо.

– Вы поженитесь? – с благоговением выдохнула Анна.

– Да, – твердо ответил ее отец и пристально посмотрел на Мэгги.

– Томазо! – только и смогла выдавить из себя Мэгги.