Хочу жену друга (СИ)

Глава 5

Амир.

Месяц. Прошел гребанный месяц! Даже не буду рассуждать о том, что могло бы быть, если бы… Все случилось, как случилось. И сейчас нужно принять последствия. Но мать его - пять часов. Каких-то пять часов, на которые я позволил себе забыться обернулись потерей, которую не исправить и не пережить никогда.

Две цифры - ряд и место. И горка рыхлой черной земли с воткнутым в нее крестом, как вечное напоминание о совершенной ошибке. А еще две пары невероятно голубых глаз - моя личная кара за промах.

Злюсь на себя, за то, что отпустил друга тогда из клуба без охраны, на Макса, который должен был раньше ко мне прийти, потому что его ждали дома жена и дочь и он, в первую очередь, должен был думать о них, злюсь на всю эту ситуацию в целом.

Смерть друга вызывает боль, но она не прожигает до основания, как это делают слезы девушки в его доме. И он, и я - солдаты, мы видели много смертей и, как бы сейчас мерзко это не звучало, привыкли к ним. Все, что я чувствую сейчас - это злость, которую я сутки напролет спускаю на боксерской груше. Но эти слезы, как вечное орудие пыток - словно заостренное лезвие в грудь, прокрутили, вытащили и снова обратно. Это причиняет боль и невероятно злит из-за напоминание о проявленной неосмотрительности. От меня так сильно несет гневом, что все домашние просто сбегают в противоположном направлении, увидев меня.

Макс вовремя не включил мозги. Полтора года, как началась вся это хрень, шесть месяцев, как он запер семью дома. Решил сам справиться - герой бл@. Не подумал о возможной опасности и последствиях, а там сейчас из-за этого страдают две девочки. И если маленькая, скорее всего, не до конца осознает, что произошло, то взрослая натурально сходит с ума от горя. И с каждым днем становится все хуже. Охрана, усиленная нашими людьми, регулярно обо всем докладывает.

Ника заперлась с дочерью дома и никого к себе не пускает, замуровавшись в четырех стенах. Казалось, только выкинул все из головы, но каждодневные доклады охраны из дома Макса загоняют железные колья в грудь - она там себя хоронит.

Друг погиб, а я это прошляпил. И плевать уже, какие там были у него отношения с женой, но… Вот это “но” - где-то на краю сознания осела мысль, что не станет Ника сильно убиваться по Максу, учитывая его похождения. Даже в первый момент показалось, что все будет по схеме, выстроенной в моей голове - погорюет, может поплачет для вида, закатит шикарные поминки, изображая безутешную вдову и со скорбным видом будет плакаться на плече у всех, пришедших его проводить.

Ошибся.

Ни одной слезинки с момента, как мы ей сообщили о гибели Макса. Побледнела, ноги подвели и она буквально упала на стул – на этом все. Спокойно выпила стакан воды, предложенный Димой, вызвала няню для дочери и поехала на опознание.

Ни разу в жизни не видел, чтобы так спокойно смотрели на личные вещи погибшего человека. Каждую вещицу - кольцо, пряжку от ремня, фляжку покрутила в руках и, кинув короткое “это его вещи”, отвернулась. Следующие два дня после этого занималась только дочерью, будто ничего и не произошло вовсе. Похороны ее не интересовали. В первый же день отправил к ней организатора, который бы занялся всем, что необходимо для похорон и поминок, но тот отзвонился через два дня со словами, что не может ничего добиться от вдовы - ей все равно.

Пофигизм этой женщины взбесил не на шутку. Понятно, у них было не все гладко, но отдать последнюю дань отцу своей дочери можно было.

Поехал, думал не сдержусь и вытрясу все из этой женщины - не успел. Ее подруга приехала раньше и произошло того, чего я никак не предполагал. Даже подумать не мог, что под носом ходила эта “замедленная бомба” - она же ничем не выражала своего горя, а оказалось все держала в себе. Истерика до крика и хрипов, до, казалось, нескончаемого потока слез и завывай, что не может без него жить.

Только после этого осознал, что такое безысходность - когда все видишь, но ничего не можешь сделать. Стены отрешенности рухнули и при встречах я наблюдал сломленную горем женщину, потерявшую едва ли не смысл жизни. Как никогда кулаки чесались начистить рожу Максу - его уже нет, а мне чертовски хотелось поднять его, оживить и отметелить.

И задать всего один вопрос - чем он заслужил такое к себе отношение?

Все похороны Ника простояла в слезах - из под темных огромных очков, которыми она прикрывала красные опухшие глаза, то и дело бежали дорожки слез. На выходе с кладбища к ней подлетела какая-то блондинка, позже выяснилось, одна из любовниц Макса и пыталась что-то орать - никто даже ничего не успел сообразить, на все кладбище раздался оглушительный хлопок пощечины, а дамочка упала на асфальт, ошарашенно прижимая руку к краснеющей щеке. На поминки Макса Ника уже не пошла - уехала домой, где под присмотром няни оставалась ее дочь.

Дальше хуже, с каждым днем все больше вдова друга уходила в себя. Я как чертов маньяк, приезжал каждый вечер к их дому, уходил в комнату к охране и по камерам, которые Макс установил около года назад, следил за тем, что происходило в доме.

Только следить было не за чем. Камеры были только в коридорах, а в них движение по одной схеме, хоть часы сверяй - в восемь поход на кухню за завтраком, дальше мать и дочь сидят в детской до одиннадцати, прогулка, обед и снова комната часов до трех, скорее всего спят в это время, полдник, комната, ужин и опять в комнате до утра. Все это с незначительными перемещениями до ванны и туалета. И так каждый день. Без попыток выйти за ворота особняка или хотя бы в доме спустить в прачечную, или в гостинной посмотреть телевизор.

Смотрел на это неделю, а потом поехал в клуб за Ириной. У нее есть влияние на Нику и я готов был умолять, чтобы она сделала хоть что-то. Если кто и мог, то это она. Картинка, как она одним коротким разговором вывела на эмоции подругу, была слишком яркой, чтобы так просто выбросить ее из головы.

Ирина отказала. Более того, настойчиво посоветовала не лезть. Только, как об этом может судить та, кто неделю после похорон, не удосужилась даже на пять минут заехать к подруге, переживающей такое горе?

За эти слова я извинился через час, после того, как вместе с Димой приехал к дому друга, а его вдова разрядила обойму пистолета нам под ноги. Тот случай, когда это было намного красноречивее слов “пошел вон”.

- Я ее подруга не потому что знаю, как вывести ее на эмоции и заставить говорить. Это могут многие на самом деле. Я подруга, потому что точно знаю, когда к ней лучше не лезть. - только посмеялась в ответ на мои извинения Ирина. - Надо было ехать с вами, такое зрелище пропустила.

- И что делать? - пропустил ее подколки мимо ушей. - Долго она будет убиваться? Она потеряла мужа, но…

- Но он был подонок, - перебила подруга Ники, усмехнувшись.

Сжал зубы. Я не это хотел сказать.

- Но у нее есть дочь, которой она нужна. - терпеливо поправил. - Мне нет дела до того, что происходило между Максом и его женой.

- Его женой… Как ловко ты дистанцировался, ведь прекрасно знаешь ее имя. - протянула задумчиво, а потом рассмеялась. - Интересно, ты врешь мне или себе? Если мне, то ладно, а вот если себе, то это хуже. Я видела, как ты смотрел на нее в клетке в тот вечер, когда вас познакомил Макс. - последняя фраза сказана уже была серьезно, с неким вызовом.

Вот уж где точно не девочка-одуванчик. Дерзкая, нахальная. Пробежал глазами по девушке - полные губы, выразительные глаза, приятные черты лица, темные волосы собраны в низкий хвост, накрахмаленная форменная блузка обтягивает внушительный бюст, юбка облепляет бедра. Это был вечер и она готовила зал к работе - клуб открывался через пару часов. Можно было ее на эти два часа по другому задействовать, чтобы не лезла и не копалась там, где не просили.

- Ой нет, нет, нет. Не смотри так. - рассмеялась. - ты, конечно, очень шикарный мужчина, но хотеть одну, а в постель тащить ее подругу, не самая мудрая твоя идея.

- Весь мир не крутится вокруг твой подруги. - обрубил идиотскую идею. Девушка начала раздражать. Терпеть не мог слишком болтливых. - Она жена моего друга и я просто помогаю.

- Макс и Диме был другом. И Дима уже три года знает Нику, но даже он не носится с ней, как это делаешь ты. Это уже не просто ответственность за жену погибшего друга.

Очередной бред. Даже обращать внимания не стал.

- С этого момента за ее состояние отвечаешь ты, раз больше всех знаешь. - развернулся и пошел на выход.

- Она придет в себя. Ей поможет ее дочь. - прилетело в спину, когда почти дошел до выхода.

Больше к дому друга и в клуб я не приезжал, поселившись в спортзале возле груши, получая доклады от охраны, что жене Макса с каждым днем все хуже. И вот прошел месяц с момента похорон.

- Амир, мы не видим женщину, что нам делать? - звонок от охраны раздался в десять утра. Обычно отчет я получал по итогам дня, но не сегодня. - Выходила девочка в ванную комнату и на кухню, но женщина - нет.

Какого черта?

- Она не встала покормить ребенка? Девочка до сих пор голодная? - прорычал.

- Да.

Твою мать!

Это так она справилась? Был готов прибить Ирину и ее подругу. Первую за самоуверенность, вторую за эту хрень, что она вытворяла. Горе - все понимаю, но ребенок то тут причем? Что она за мать такая?

- Поднимитесь и проверьте все ли с ней в порядке.

Был бы друг жив, голову бы ему открутил. Но его жена должна пережить и идти дальше, только не справилась.

Ошибок допускать больше не могу. Одну допустил и вот похоронил друга. С его дочерью и женой этого не будет, не имею права облажаться. Я обещал позаботиться, я это выполню, а еще заставлю ответить всех, кто ко всему этому причастен.

Подхватил футболку, которую снял перед тренировкой и направился в душ. Вышел, собираясь ехать к дому другу, когда телефон зазвонил снова.

Один из охранников доложил, что девушка с дочерью затеяли уборку в доме и даже что-то готовят.

Ирина было права. Впервые за месяц облегченно выдохнул. И мысленно согласился с подругой Ники. Пришла-таки в себя.

Разжал онемевшие пальци, которые я стиснул в кулаки, кажется с момента, как с докладом час назад позвонил охранник. Пора прекращать демонизировать девушку. Весь месяц только и занимался тем, что искал в ней изъян, выискивал любую мелочь. Блондинка с невозможными голубыми глазами чем-то зацепила и было бы проще отделаться от этого, если б увидел в ней что-то, но нет.

Непонятная. Разная. Не такая, как все. Все, что мог выстраивал в голове, рассыпалось, словно карточный домик.

- Амир, девушка хочет поехать на кладбище, - снова звонок от охраны.

- Отвезите ее.

Отключился.

Месяц спустя, снова на кладбище? Решила окончательно попрощаться.

Значит пора поговорить с ней серьезно. Пока Ника сидела дома, она была в безопасности, но теперь, когда вышла, уже нет. А значит нужно решать вопрос.

Нажал кнопку вызова.

- Дима, берешь Ирину и приезжаешь ко мне домой. Пора.

Друг не задает лишних вопросов. После похорон мы втроем – я, брат и Дима обсуждали ситуацию, и наметили план действий. Осталось посвятить в это девушек.

Это все не для женщин, но выбора нет. Под ударом именно они, а значит должны быть осторожны. Но этого не добиться, если они не осознают всей серьезности ситуации. А с Никой это вообще все связано напрямую. Что бы мы ни сделали, все происходящее ее коснется.

Бл@ть, спрятал бы ее от всего мира, если б только мог.

Предупредил брата о гостях, а сам поехал на могилу друга.

Она стояла, сжимая в руках букет цветов. Маленькая, хрупкая, как хрустальная ваза, кажется, за это время стала еще меньше. Под глазами синяки, от пролитых слез, но на лице больше не было той тени, которая была во время похорон и даже, кажется, появился небольшой румянец. А может мне просто хотелось так думать. Хотелось, чтобы была в порядке. Хотелось уже увидеть ту порочную кошечку из клетки.

Обошел могилу и остановился в двух шагах у нее за спиной.

Наклонилась, оставляя букет на холмике могилы. Меня даже не заметила.

- Я буду скучать, - донесся легкий шелест ее голоса. Она его отпускала.

Повернулась, едва не вписавшись в меня, испугалась и отступила назад. Подняла на меня свои глаза – океаны, где-то на их дне светился слабый огонек жизни.

Она готова идти дальше.

За этот огонек все на свете можно отдать.

- Поговорим? – спросил.

Выбора только у нее нет, это необходимо. Со смертью друга не так все просто и Ника должна знать. Она, видимо, это тоже поняла и едва заметно кивнула. Правда она еще не знает, насколько сильно перевернется ее мир от этого разговора.