Ход королевой

Прелюдия

Свет нещадно бил по чужим глазам. Я по-прежнему находилась в другом теле, в той же самой комнате, однако все переменилось.

Улыбка на его губах. Знакомый блеск во взгляде, как в старые добрые времена, когда мне удавалось сорвать куш на аукционе. Мое сознание впитывало каждую мелочь: черный камзол, расшитый золотыми якорями; на шее повязан алый галстук. Затянутая в шелковую перчатку рука сжимает трость из эбенового дерева.

– Вижу, ты освоила переселение на расстоянии, – констатировал он. – Умеешь удивлять, лапушка, умеешь.

Фарфоровый набалдашник трости сделан в форме лошадиной головы.

– Думаю, ты знакома с моим верховным надсмотрщиком, – вкрадчиво произнесла Нашира.

Впервые с момента появления здесь этого человека я осмелилась перевести дыхание.

Так вот чем объяснялись все его бесконечные попытки помешать мне. Лукавый змий неделями убеждал меня молчать о рефаитах. И вот, пожалуйста: он здесь, в стане врага, и при этом чувствует себя как рыба в воде.

– Никак лапушка проглотила свой воровской язычок? – гортанно расхохотался Джексон. – Да, Пейдж, это я собственной персоной, заодно с рефаитами. В самом сердце архонта с якорем на груди! Ты напугана? Посрамлена? Потрясена до глубины своей трепетной души?

– Но почему? – прошептала я. – Какого черта ты тут делаешь?

– Можно подумать, у меня есть выбор. С тобой в статусе темной владычицы мой горячо любимый Синдикат обречен. Поэтому я решил вернуться к корням.

– К корням?

Джексон улыбнулся во весь рот.

– Ты воюешь не на той стороне. Примкни к нам, – продолжал он, пропустив мой вопрос мимо ушей. – Какое мучение – видеть тебя марионеткой в руках презренных предателей, именующих себя Рантанами. В отличие от Старьевщика, я верил, что ты не попадешься на их удочку. Не соблазнишься Арктуром. Надеялся, что Бледная Странница не станет слепо подчиняться тому, кто совсем недавно был ее хозяином.

– Разве ты не требовал от меня того же самого? – холодно парировала я.

– Туше́. – На скуле Джексона багровел свежий синяк. – Для Тирабелл Шератан ты всего лишь пешка в затяжной игре. Арктур Мезартим не более чем приманка, на которую Тирабелл ловит наивных дурочек. Покорный инструмент ее воли. Угадай, по чьей указке он взял тебя под крыло там, в колонии? Тирабелл изначально хотела заманить тебя в сети, расставленные Рантанами. А ты, милочка, клюнула. Жаль, что это очевидно всем, кроме тебя.

По спине пробежал нехороший холодок. Кто-то в цитадели тормошил мое бесчувственное тело.

– Это сражение тебе не выиграть. Не уродуй Синдикат, лапушка, – мурлыкал Джексон. – Не ему служить орудием войны, и не тебе им править. Отступись, пока не поздно. Все в архонте стремятся защитить тебя – и твой бесценный дар. Если нам суждено подрезать тебе крылышки, чтобы ты не сгинула в пламени, значит так тому и быть. – Он подался вперед. – Присоединяйся к нам. Ко мне. И тогда радикальные меры не потребуются.

Происходящее просто не укладывалось в голове. Если Джексон вздумал меня пугать, то получилось у него из рук вон плохо.

Снова неприятный холодок. Меня неумолимо вытесняли из чужого лабиринта обратно в эфир.

– Уж лучше сгореть, – выдавила я.

Расплавленный мозг сочился из носа на грудь. Нужно встать, глотнуть воздуха…

Кто-то тряс меня за плечо. Чей-то голос звал по имени. Я сорвала кислородную маску, распахнула дверцу и кубарем выкатилась из салона. От удара швы на боку разошлись, рубашка пропиталась кровью.

Конечно, Джексон Холл способен на любую подлость, но объединиться с Сайеном… Немыслимо! Ведь он сделал карьеру в тени Якоря, а вовсе не по его указке.

Раны после Битвы за власть на «Арене розы» буквально горели огнем, каленым железом жгли грудь и отдавались пульсирующей болью в спине. Я устремилась в ночь, сбежала по мшистым ступенькам к Темзе и рухнула на колени. Обхватив голову руками, я кляла себя за глупость. Ведь могла же предвидеть подобный поворот, могла! Наверное, что-то не заметила, упустила. Теперь Джексон станет нашим заклятым врагом, главным убойным оружием архонта.

В памяти всплыли слова, которые он сказал мне после поединка: «Я найду других союзников. Учти, мы еще встретимся».

Надо было убить его на «Арене розы». Клинок уже упирался Джексону в горло, но мне не хватило духу довести дело до конца.

«Давний, очень давний союзник, – зазвучал в ушах голос Наширы. – Он явился ко мне сегодня… после двадцати лет разлуки…»

От далекого крика время точно застыло или, напротив, сдвинулось с мертвой точки.

«Я решил вернуться к корням».

– Нет, – со стоном вырвалось у меня. – Нет, только не это! Только не ты…

С какой непринужденностью стоял он подле Саргасов. Поза закадычного друга. Сотни мелочей, которыми я пренебрегла, которые не разглядела в своей слепоте. Джексон всегда был на порядок богаче иных главарей мимов. Да один лишь абсент стоил на черном рынке целое состояние, а он пил его почти каждый вечер. Как ему удалось выбиться из грязи прямиком в князи? Уж точно не благодаря сочинительству – за памфлеты много не платят. Помню свое недоумение, когда Джексон очертя голову ринулся спасать меня из колонии, даже не позаботившись о плане отступления. Чистое безумие, совсем не в его духе. Но если он уже сбегал оттуда… если заранее знал обходной путь – или же и вовсе предпринял вылазку с разрешения Саргасов…

Давний союзник. Двадцать долгих лет. Так вот кем был и остался Джексон Холл. Пусть у меня не имелось доказательств, но я нутром чуяла, что не ошиблась.

Джексон не просто предатель.

Он – тот самый предатель.

Тот, кто двадцать лет назад предал Рантанов и столь страшной ценой купил себе свободу.

Тот, по чьей милости спина Стража испещрена шрамами.

Тот, кто обрек других узников на верную смерть в колонии.

А я столько лет была его подельницей. Правой рукой.

Белый шум вытеснили чьи-то шаги. Страж опустился рядом со мной на корточки.

Надо рассказать ему, разделить с кем-то это невыносимое бремя.

– Я знаю, кто предал вас двадцать лет назад. Знаю, из-за кого твоя спина покрыта шрамами.

Молчание. Меня трясло как в лихорадке.

– Здесь небезопасно, – произнес наконец Страж. – Разговор терпит до мюзик-холла.

Мысли колючей проволокой путались в голове. Все использовали меня как марионетку, подвешенную на тысяче ниточек.

– Легионеры! – перевесившись через перила, крикнул Ник. – Страж, тащи ее сюда!

Арктур не шелохнулся. Я боялась, что он не сумеет верно истолковать выражение моего лица и тогда мне придется самой назвать имя. Но постепенно ему, как и мне, открылась чудовищная истина. Глаза рефаита полыхнули огнем:

– Джексон.