Ходок – 1

4 Глава

— Господин Эрцмаршал!!! — голос оперативного дежурного прервал на полуслове беседу Датага Бренденвина с одним из его ближайших соратников, магом Саланом Хаджитотом. Эрцмаршала и его главного контрразведчика, начальника четвертого отдела СОС, связывала многолетняя дружба, зародившаяся давным-давно, когда молодой и неопытный маг стал младшим напарником такого же молодого и неопытного истинного мага. Оперативная работа быстро сдувает шелуху и становится понятно: «пойдешь ты с ним в разведку, или нет». Их пара проработала «на земле» десять лет, прежде чем подняться в уютные кабинеты — времени чтобы разобраться кто из ху было… — Вы приказали сразу… — продолжил дежурный.

— Показывай! — прервал его Датаг.

… Шэф с Денисом разглядывают панораму Эстепоры, открывающуюся с Орлиной Горки…

… слепящий просверк виманы с золотой коброй, будто материализовавшейся на траве…

… Ларз приближается к скамейке упругой походкой…

… искаженные лица Шэфа и Дениса медленно оплывают, бесстыже обнажая чужие, мертвые лица…

… бирюзовая молния рвущаяся обратно в небо…

— Когда?

— Тридцать секунд назад.

— Дежурная группа?

— Вылетела!

— С некромантом?

— Так точно!

— Кто?

— Трэнк Овиба.

— Хорошо, что он сегодня дежурит, — вмешался Салан, — Трэнк — один из лучших.

— Дежурный некромант! — несколько более хрипло, чем хотел, произнес Датаг.

В открывшемся окне появилось невозмутимое загорелое лицо:

— Слушаю господин Эрцмаршал!

— Трэнк, я тебе не приказываю, — Датаг пристально посмотрел ему в глаза, — я тебя очень прошу… надо найти кукловода!

— Все что в моих силах господин Эрцмаршал! — окно с головой некроманта схлопнулось.

— Бесполезно, Датаг, — мягко проговорил Салан. Голос и манеры этого, в высшей степени жестокого человека, были крайне утонченными, являя разительный контраст между имиджем и сутью.

— Почему?

— Обратил внимание, что куклы среагировали даже не на Ларза, а на подлет его виманы? — поинтересовался Салан.

— Нет…. Повтор… — тут лоб Эрцмаршала прорезала глубокая морщина, — стоп! Сначала вот что: на всех объектах службы ввести уровень тревоги желтая семерка! И еще: обо всех происшествиях на объектах докладывать мне лично, параллельно с оперативным дежурным.

— Принято к исполнению, — приятным, мелодичным голосом отозвался ИскИн Службы.

— А теперь медленный повтор, пожалуйста! — Эрцмаршал был высокообразованным человеком и прекрасно понимал, что Искусственный Интеллект Службы Общественного Спокойствия, впрочем, как и любой другой ИскИн, по сути своей не более чем набор машинных команд, но в процессе длительного общения с этим могучим интеллектом, Датаг Бренденвин проникся к нему искренним уважением, и поэтому не забывал употреблять слова «спасибо» и «пожалуйста». Впрочем, «не забывал» — несколько не то слово — просто Эрцмаршал общался с ИскИном Службы, как с любым другим умным, образованным и уважаемым им собеседником — то есть вежливо.

При замедленном просмотре стало ясно, что гибель «кукол», сопровождаемая стремительным разложением псевдоплоти, началась сразу в тот момент, как только вимана истинного мага Ларза Котена зашла на посадку.

— Я думаю, Ларз был одним из первых в списке детонаторов… если вообще не первым…. И программировали кукол специалисты — так что никакой некромант не поможет … — с сожалением проговорил главный контрразведчик.

— Но попробовать надо!

— Попробовать-то, конечно надо… — Главный контрразведчик сделал едва уловимую паузу и неожиданно закончил: — Он обвинит нас…

— Ларз-то? Не сомневаюсь. — Эрцмаршал криво ухмыльнулся. — Все указывает в нашу сторону: госпиталь СОС вдруг берет гражданских, чего обычно не делает, причем иномирцев… самая низкая цена за процедуру, опять же…. Мы, наверняка, сделали в госпитале кукол, выпустили их, чтобы он не беспокоился, а сами потрошим Шэфа и его нового щенка в наших допросных на «мозголоме»…. Я бы, на его месте, решил именно так…

— Что он будет делать? Как думаешь?

— Скоро узнаем… но боюсь, что ничего хорошего…

— А может оно и к лучшему, Датаг? Он взбесится, наделает глупостей — тут мы его и прижмем, обломаем крылышки…

Эрцмаршал задумчиво покачал головой:

— Не нравится мне все это. А самое главное, что мне не нравится: кто-то подменил ходоков на кукол, причем так, что маркеры оказались на куклах, а на ходоках их не осталось. — Он помолчал. — Я не представляю, как это сделано. Как можно было это сделать? — обратился Датаг к ИскИну.

— Анализирую, но пока не знаю.

— Дальше дерьма не меньше: трое суток эти зомби шляются по Эстепоре…

— Может не трое, а поменьше — ведь не сразу же после выхода из госпиталя их подменили…

Эрцмаршал нетерпеливо отмахнулся:

— Трое — будем считать трое! Трое суток с неизвестными целями, неизвестно кто, неизвестно чем занимается в Столице!.. а все наши сканеры показывают Шэфа и как его… — он защелкал пальцами.

— Дэна, — подсказал контрразведчик.

— Да… Дэна, — протянул Эрцмаршал.

— И конфронтация с Ларзом, — добавил Салан. — Вроде все? Ничего не забыл…

— Забыл. Самое главное. — Кто все это устроил… и как… — медленно проговорил Датаг Бренденвин.

— Незаконное проникновение на объект «Госпиталь СОС», — раздался спокойный голос ИскИна, — время: минус пятнадцать секунд.

Если бы не зеленая строка таймера, могло бы показаться, что Датаг с Саланом наблюдают за развернувшимися событиями через открытое окно, но увы… это не был репортаж в реальном масштабе времени, это была запись, правда сдвинутая всего на пятнадцать секунд, но иногда пятнадцать секунд, да что там пятнадцать секунд — доли секунды, отделяют победу от поражения…

… вимана Ларза Котена молниеносно финиширующая перед воротами госпиталя СОС…

… радужно переливающийся, от избытка энергии, по случаю тревоги, Купол Биатора…

… окутанный голубым коконом Ларз Котен, медленно диффундирующий через «непроницаемый» Купол…

… охранники, открывшие бесполезный огонь на поражение…

… десантники в боевых скафандрах выпрыгивающие из виманы с эмблемой «Морского Змея»…

… боевая вимана СОС с открытым Излучателем…

… медленно оседающий на пол начальник охраны госпиталя, истинный маг Туг Амин…

… разбегающиеся охранники: обычные люди и маги…

… Ларз Котен выводящий из ворот госпиталя СОС его начальника Ирвана Кардара…

… отблеск солнца на золотой кобре стартующей виманы Ларза Котена…

— Господин Эр… — Датаг перебил испуганного оперативного дежурного:

— Я в курсе. Пока ничего не предпринимайте.

— Слушаюсь! — в голосе дежурного прозвучало облегчение, будто он сбросил с плеч тяжелой груз… хотя может так оно и было, и дежурный отключился.

Эрцмаршал и его главный контрразведчик потрясенно молчали. После выявления фальшивых Шэфа с Дэном, могло показаться, что они достигли дна колодца с фекалиями, приготовленного им судьбой на этот день, но оказалось, что это было ложное дно…

— Ну вот, мы и узнали, что он будет делать… легче нам от этого…? — Датаг удрученно покачал головой. — Все плохо… хотя… — он горько ухмыльнулся, — бойню не устроили посреди Эстепоры — это уже хорошо… Какие потери? — обратился Датаг к ИскИну.

— Невосполнимых нет. Тяжелораненых нет. Легкораненых трое. Контужен один.

— Туг Амин?

— Да.

— Он будет держать Ирвана в казармах «Морского Змея»… — подал голос Салан.

— Ну, не у себя же в спальне… — безрадостно согласился Эрцмаршал.

Все было очень плохо. Единственным человеком, которого он… нет-нет — не боялся, а скажем так: очень не хотел бы видеть в числе своих личных врагов, был вовсе не Председатель Совета Лучших Островной Цитадели истинный маг Ингвар Одеммене — плэйбой и сибарит, а командир Отдельного Отряда Специального Назначения «Морской Змей» Ларз Котен — лучший боевой маг Цитадели и, по смутно-тревожным предчувствиям Эрцмаршала и всей его службы, главный кандидат в Архимаги.

Хотя официально считалось, что Первым Боевым Магом Островной Цитадели является именно Датаг Бренденвин, но мнение это основывалось в большей степени на почтении обывателей к его должности, чем на реальном соотношении сил, и было популярно, среди сограждан не имеющих отношения к силовым структурам. Сам же он прекрасно знал, истинное положение дел, и это знание несомненно углубляло дно колодца…

— А если предъявить ему официальное обвинение в нападение на Службу и похищение сотрудника? — ни секунды не сомневаясь в бесперспективности подобной идеи предложил контрразведчик, чтобы только нарушить гнетущую тишину, поселившуюся в кабинете Эрцмаршала.

— Ага… и показать Совету, как он в одиночку громит наш госпиталь с полным штатом охраны, во главе с истинным магом… объект прикрытый Куполом Биатора… Сам знаешь, как у нас относятся к проигравшим: «Слабый — пища!» — с грустной ухмылкой процитировал Датаг любимый афоризм Председателя.

— Да, но… представляешь как все они перепугаются когда увидят, что он может… — нам дадут полный карт-бланш и любую поддержку!

— И устроим войну в центре Эстепоры! Ты же видел — он ни перед чем не останавливается…

— И что будем делать?.. — растерянно спросил Салан. Эрцмаршал ощутил нарастающую тревогу — таким растерянным своего главного контрразведчика он не видел никогда… Хотя, с другой стороны, за всю их очень долгую службу в такие переплеты они еще не попадали.

«Ну, что ж — с грустью констатировал Датаг, — все в жизни когда-то случается в первый раз…» — однако для философствования момент был неподходящий — как очень правильно сказано в известном анекдоте: хули думать — прыгать надо! И Датаг Бренденвин начал действовать:

— Ладно. — Он энергично растер лицо, словно пытаясь смахнуть с него липкую паутину последних событий. — Начинаем работать. Цель операции — освобождение Ирвана Кардара. Давай все варианты. — Приказал он ИскИну.

Тот не замедлил с ответом:

— Первый вариант: прямой штурм казарм Отдельного Отряда Специального Назначения «Морской Змей». Необходимые ресурсы: четыре боевые виманы; двенадцать десантных виман; сто двадцать десантников в боевых скафандрах высшей защиты; двенадцать истинных магов…

«То есть — все боевые ресурсы службы… — подумал Датаг, — и какие же шансы на успех? Да и вообще странно… обычно он начинал с лучшего предложения, а сейчас прямо с объявления войны… странно…»

— … сто магов, — продолжил ИскИн, — и двенадцать самоходных Излучателей. Вероятность захвата казарм — сорок семь сотых. Вероятность освобождения Ирвана Кардара — не определена. Ожидаемые потери с нашей стороны: все виманы, все Излучатели, до ста десантников.

— Неплохой результат, — обратился Датаг к Салану, — вероятность успеха меньше половины… будет разрушена большая часть Эстепоры, служба остается без силовой компоненты, да и «Морской Змей» будет фактически уничтожен… как только до Северного Архипелага дойдет эта информация, непримиримые попытаются высадить смертников с подлодок и тут такое начнется… Давай дальше!

ИскИн немедленно продолжил:

Вариант два: тайное проникновение в казармы «Морского Змея». Необходимые ресурсы: четыре пятерки экзекуторов. Вероятность проникновения на объект противника — не определена. Веро…

— Стоп. — Остановил ИскИна Эрцмаршал. — Что значит: «вероятность проникновения на объект противника — не определена»?

— Они закрылись. Извольте взглянуть.

Изображение в «Глазе Зверя» начало быстро разворачиваться, одновременно стремительно надвигаясь на смотрящих и увеличивая масштаб, пока перед глазами Датага и Салана не предстала Эстепора с высоты птичьего полета. Было прекрасно видно броуновское движение людей и машин: все куда-то спешили по своим неважным делам, и сверху бурная жизнь главного мегаполиса планеты сильно напоминала муравейник, разве что муравьи были не черными, а разноцветными. Изображение в окне еще немного сдвинулось, пока их глазам не открылось место, где находились казармы «Морского Змея». Все пространство, занимаемое казармами, было закрыто от глаз наблюдателей непрозрачной серой дымкой.

— Вот оно как… — протянул Эрцмаршал, — это атмосферное явление, или…

— «Или», — отозвался ИскИн, — никакая картинка из казарм недоступна. Ни один уровень. Ни одна внедренная закладка не работает. Информации нет.

— Посылать экзекуторов бесполезно?

— В условиях полного отсутствия информации — да. — ИскИн был категоричен.

— Что предлагаешь?

— Договариваться.

— Да я бы всей душой, но… сейчас он свяжется со мной и предложит обменять своих ходоков на Ирвана… и он не поверит ни единому моему слову, что их у нас нет и куклы не наши… и я бы не поверил…

В кабинете снова воцарилась гнетущая тишина.

— Ларз Котен вызывает по закрытому каналу, — сообщил ИскИн через пару мгновений.

— Соедини.

Командир «Морского Змея» молча смотрел на Датага Бренденвина, Эрцмаршал, чтобы не потерять лицо, выдержал необходимую паузу, после которой бесцветным голосом объявил:

— У меня их нет. Куклы не наши.

Ларз Котен помолчал несколько секунд, обдумывая слова Эрцмаршала.

— Жду три дня, до заседания Совета. — Он сделал паузу. — Я не исключаю, что ты говоришь правду, но… тем хуже для нас обоих, — и отключился.

Эрцмаршал грустно улыбнулся своим мыслям — ему припомнилось ощущение всемогущества, охватывавшее его, когда он любовался Глазом…. Но предаваться унынию, ностальгии и прочему самобичеванию времени не было: что предпримет Ларз Котен, если не получит обратно своих ходоков было непонятно. Вообще реакция командира «Морского Змея» была парадоксально жесткой и в рамки обычной логики не укладывалась: фактически он объявил войну Службе Общественного Спокойствия Островной Цитадели — самой могущественной организации, когда-либо существовавшей на планете а, похитив Ирвана Кардара, сделал Эрцмаршала Службы истинного мага Датага Бренденвина своим личным врагом!

Было во всем этом что-то очень странное… Большинство ходоков, приходящих на Тетрарх, были абсолютно нейтральны — им было решительно безразлично, кому продавать ввезенные артефакты и от кого принимать заказы, но были и исключения, случаи, скажем так, более тесных отношений между определенными магами и определенными ходоками. Одной из самых тесных «парочек» была связка Ларз — Шэф, и ни для кого из сотрудников «компетентных органов» не было секретом, что Шэф — человек Ларза, но чтобы пойти из-за «своего» ходока на такое…

Разумеется, все «тесносвязанные» ходоки были под особым вниманием Службы. По мнению Эрцмаршала, и не только его одного, имелась существенная опасность ввоза знаний и артефактов, способных привести к появлению Архимага, поэтому Служба стремилась плотно контролировать все контакты магов с ходоками, да вот только не всегда это удавалось.

Успех слежки был обратно пропорционален природной силе мага, за которым она велась и его продвинутости в изучении искусства. Например, ЗНАК ИСТИННОГО ЯЗЫКА «Шатер», в исполнении Ларза Котена, полностью блокировал работу всей следящей аппаратуры Службы, направленной на него, поэтому Эрцмаршал никогда не знал, о чем «шептались» Шэф с Ларзом под «шатром», в связи с чем и возникла идея ввести Шэфу маркер, в значительной степени нейтрализующий «Шатер». Конечно, лучше было бы взять Шэфа в плотную разработку на «мозголоме», но это означало бы бросить прямой вызов Ларзу, а именно этого Эрцмаршал и хотел избежать. Пока.

Но… в результате проведенной операции и вмешательства неизвестной третьей силы все сложилось ровно наоборот: Эрцмаршал получил могущественного личного врага, а его Службе открыто противостоял отряд специального назначения «Морской Змей», вряд ли уступающий ей по части боевого применения, да и операция по внедрению маркера тоже окончательно провалена — Ларз не идиот и проверит своих ходоков, когда они к нему вернутся (о противоположном исходе и думать не хотелось) самым тщательным образом. Да… интересные, не побоюсь этого слова, высокие, отношения связывали истинного мага Ларза Котена и обычного, можно сказать, простого ходока Шэфа. Тут было о чем подумать…

Следующий животрепещущий вопрос: КТО, ГДЕ, КОГДА!? Кто подменил ходоков куклами, где он это сделал и когда? Не было на Тетрархе силы, способной провести такую операцию и остаться незамеченной! Не было, и быть не могло! Главной силой — военной, информационной, интеллектуальной, магической, перечисление можно продолжать и продолжать — на всем Тетрархе, была Служба Общественного Спокойствия Островной Цитадели! Кто мог бросить ей такой вызов!? И вот тут в голове Эрцмаршала всплыло одно интересное воспоминание…

— Салан, пошли перекусим, а ты копай! — бросил он ИскИну, вставая из-за стола.

— Копаю.

В комнате для конфиденциальных переговоров в штаб-квартире СОС не было ни одного технического устройства сложнее лампочки накаливания и выключателя. Ее ежедневно проверяла на наличие шпионских закладок комплексная группа в составе истинного мага и двух его помощников — крупных специалистов в области информационной безопасности. Помещение укутывало стационарное заклинание «Сфера» и находилась оно на дне глубокой шахты, но прежде чем спуститься в «переговорную» Эрцмаршал приказал проверить ее еще раз.

— Выкладывай, что надумал, — обратился Датаг к Салану, когда они наконец устроились в самом защищенном от прослушивания месте на всем Тетрархе. После небольшой паузы контрразведчик заговорил:

— В госпитале были не клоны. Во-первых, там сканеры на каждом шагу, во-вторых, даже если предположить, что все сканеры ослепли, то во время регенерации это бы всплыло…

— Согласен.

— Это — первое. — Салан задумался. Весь его предыдущий опыт говорил о том, что ситуация в которую они попали, невозможна в принципе! Подделать поисковый маркер невозможно, этому учили еще на втором курсе Академии Обороны Островной Цитадели, которую он закончил тьму лет тому назад. И до Академии, и после, он еще много где учился, но постулат, что поисковый маркер уникален, неуничтожим, не подлежит подделке, и однозначно идентифицирует биологический объект, не подвергался сомнению ни информатиками, ни физиками, ни химиками, ни биологами, ни магами… никем. Маркер, при взаимодействии с организмом, порождал уникальный код, который и выдавался при запросе с любого сканера. Потерять «промаркированного» человек было невозможно. Вернее, до этого момента, считалось, что это невозможно. Получалось, что трое суток по Островной Цитадели болтались два биоробота, зомби, с совершенно неясными целями, а ходоков кто-то умыкнул у них из-под носа — весело, блин!

— Второе, — продолжил он, — из ворот госпиталя, трое суток назад, вышли ходоки, а потом их маркеры оказались на куклах, мы стали следить за куклами, а ходоков потеряли.

— Согласен… — Главный контрразведчик очень надеялся на то, что Датаг опровергнет его дикую гипотезу, да что там опровергнет — пусть даже высмеет, но объяснит произошедшее пусть самым чудовищным, но логичным образом. То, что Эрцмаршал так легко согласился с его фантастическим выводом, нисколько не обрадовало Салана — привычный мир рушился… Маркеры скакали, как блохи. Два элитных подразделения, можно сказать столпы безопасности Островной Цитадели — «Морской Змей» и Служба Общественного Спокойствия готовились к полномасштабным боестолкновениям. Открыто, нисколько не опасаясь грядущего наказания, командир «Морского Змея» похитил высокопоставленного офицера СОС…

— И третье: у меня нет ни малейшего предположения о том, кто это сделал, как и зачем…

После небольшой паузы заговорил Эрцмаршал:

— Я думаю, можно предположить, что это не Ларз.

— Согласен. Думается, он не хотел демонстрировать раньше времени, как далеко продвинулся в искусстве…

— Сильно далеко, к сожалению… но сейчас не об этом. У меня есть предположение кто и как это сделал.

— ???!

— Шесть дней назад, как раз когда началась эта история с ходоками… — тут Эрцмаршал вспомнил предчувствия Ирвана и досадливо поморщился, — я просматривал сводку… так вот, меня в ней что-то насторожило, долго не мог понять что — потом доперло — горячая пересборка ядра операционной системы центрального кластера!

— Ну, пересборка и пересборка, в чем проблема-то?

— В чем проблема?.. Проблема в том, что я визирую каждую пересборку, а в тот раз я ничего не визировал. Это — раз. А два — я стал повторно просматривать сводку и не нашел там никаких следов проведенной пересборки!

— То есть, как это?! Не может быть!

— А маркеры могут так себя вести?

— Не могут… но ведут.

— Так и с пересборкой. — Эрцмаршал сделал паузу, собираясь с мыслями, и продолжил. — Кто-то, не знаю как, получил доступ к базовым функциям Главного ИскИна Островной Цитадели, — он поднял ладонь, предупреждая поток возражений Салана, — сначала дослушай. Я тоже не представляю, как это можно сделать и возможно ли вообще, но…

— Последний раз, в ручном режиме, с ним работали разработчики, лет двадцать пять назад… — все-таки влез главный контрразведчик.

— Я знаю! — Датаг досадливо отмахнулся. — Не перебивай. Этот кто-то поставил перед ИскИном задачу похитить ходаков — и он задачу решил. — В «переговорной» воцарилось молчание. — Свою задачу ИскИн выполнил, — продолжил Эрцмаршал, криво ухмыльнувшись, — теперь мы будем решать свою — найти этих, — он выругался, чего обычно с ним не случалось, — ходаков и получить обратно Ирвана.

— А…?

— Все остальное потом, — отрезал Датаг. — Сначала Ирван, потом будем искать, кто нас так подставил и зачем. С Ларзом разбираться… понемножку будем… и с его Шэфом… — он сделал паузу, — много чего надо будет сделать. Но! Сначала — Ирван.

— Слушай, а нашему ИскИну можно доверять?

— А зачем бы еще я тебя потащил в «переговорную»? Я не знаю. На всякий случай будем считать, что нельзя…

— Что будем делать?

— Исходим из того, что в «Павлине», где они обедали с Ларзом, после госпиталя, были ходоки, а не куклы.

— Естественно — он бы заметил.

— Так вот… начиная с этого момента, мы просматриваем записи и ищем, когда их подменили.

— Вдвоем?

— Думаю… так лучше будет — чем меньше народу будет в курсе — тем лучше…

— Ты прав.

— Стационарные сканеры, пожалуйста, — приказал Эрцмаршал, и сбоку от Глаза открылось окно.

…теперь стало понятно, зачем красивая брюнетка, материализовавшись в воздухе, так дотошно расспрашивала Шэфа не только о конечном пункте поездки, что было понятно, но сверх того, о количестве пассажиров, наличии багажа и даже о том, не собирается ли заказчик делать остановки, по мере следования, и не будут ли остановки сопровождаться появлением багажа. В свете последних слов Ларза, Дениса даже насторожила такая дотошность «диспетчера», как он мысленно обозвал прелестную говорящую головку. Но все объяснилось, когда у ворот «Павлина», буквально через пару минут после того, как Шэф достал свою красную карточку и заказал «такси», появилась маленькая, элегантная машинка, очень напоминавшая «Smart Fortwo», только еще меньше.

Вначале показалось, что компаньоны в ней просто не поместятся, но после того, как они проникли внутрь красной «корбчонки», стало ясно, что аппарат внутри больше, чем кажется снаружи, и позволяет двум взрослым людям разместиться с достаточным комфортом. Другое дело, что в вимане Ларза было гораздо круче, и что кроме двух пассажиров в это «такси» было физически невозможно затолкать больше никого и ничего — так этого и не требовалось.

— Переключи на автомобильный.

Кресла располагались перед передней панелью, не имевшей ни малейшего намека не то чтобы на руль, а вообще ни на какое-либо иное устройство с аналогичными функциями. Никакие приборы не отягощали своим присутствием эту гладкую, красную, в цвет кузова, окаймленную золотистым металлом поверхность. Единственным ее украшением служили кругляшки воздуховодов и большая кнопка, расположенная строго посередине.

Аскетичную пустоту торпедо гармонично дополняло отсутствие всяческих педалей, рукояток, рычажков и прочего барахла, коим напичканы земные автомобили. После того, как компаньоны удобно устроились в креслах, двери закрылись, и они оказались пристегнуты ремнями безопасности, автоматически и безапелляционно — их согласия никто не спрашивал.

— Цель поездки не изменилась? — поинтересовалась машинка приятным женским голосом.

«Интересно, а если бы заказчики были женщины — она бы говорила мужским? — внезапно пришло в голову Денису, и тут же он усложнил задачу, — а если пара?» — но найти логичного ответа на этот риторический вопрос не успел — уже через мгновение абстрактные рассуждения, отягощенные тревожными предчувствиями, были вытеснены восторгами от созерцания чудес цитадельской жизни.

Получив подтверждение от Шэфа, машинка стартовала, мгновенно ввинтилась в плотный поток, который, казалось, расступился, чтобы принять их и снова сомкнуться за отсутствующим багажником.

— Это тебе не вимана, — прокомментировал Шэф ускорение, вдавившее их в кресла.

— Кстати, насчет виман. А куда мы едем?

— Да прикупить кой чего… снаряжения всякого…

— А потом?

— А потом — суп с котом. Работать пойдем… на Антанар.

… а вот отсюда Штирлиц поподробнее…

— Что за Антанар, что будем делать?

— Дэн, скажи пожалуйста, мог бы я тебе описать словами Тетрарх, Островную Цитадель?..

— Ну-у… в общих чертах…

— Ну, если в общих чертах… — ухмыльнулся Шэф, — средневековье… магическое…

— А что делать будем?

Ухмылка Шэфа стала еще шире и он, с довольным видом, пояснил:

— Мультик один видел… давно, так вот, там чел тоже интересуется:

«А что делать надо?».

«Будешь лошадью работать!»

«А это как?!»

«Да очень просто — возьмешь товар, и копытами, копытами…»

… ага! и Шэф этот мультик вспомнил… прикольно…

… боюсь за этот «товар» могут отрезать голову лошадке…

… тупым ножиком…

— Украсть?

— Дэн… расслабься… «будут бить — будете плакать», — Шэф улыбнулся во все свои тридцать два хорошо сохранившихся зуба, — по-моему, за одну эту фразу Ильфу с Петровым задолжали Нобелевку по литературе! Отдыхай… пока есть возможность. — Посчитав, что сказал все, что нужно, Шэф отвернулся и равнодушно уставился в окно.

Видя, что больше никакой информации не предвидится, Денис переключился на проносящийся за окном пейзаж. Он был умным мальчиком и прекрасно понимал, что заранее переживать по поводу будущих проблем, занятие, граничащее с идиотизмом: что ждет впереди — неизвестно; заранее подстелить соломку — невозможно, а портить нервы сейчас — глупо, но… умение управлять собой, оно или есть от природы, или достигается годами жизни, в которой рискованные предприятия чередуются с безопасным отдыхом. Человек вынужденный жить такой жизнью или приспосабливается и, в конце концов, учится расслабляться, или получает нервный срыв и уходит из профессии. Живым или мертвым — это как повезет…

Обзор открывался прекрасный, сидеть было удобно, и Денис полностью отдался созерцанию проносящихся видов Эстепоры. Несколько раз перестроившись из ряда в ряд, они добрались до оживленной магистрали, где их, в полном смысле этого слова, авто-мобиль — т. е самодвижущийся аппарат, свернул направо, резко увеличил скорость и влился в поток, двигавшийся на юг — закатное солнце было справа. С обеих сторон дорожное полотно окаймляли большие, шириной метров по сто, зеленые полосы, за которыми высились громады белых, издалека кажущихся красивыми домов.

Непосредственно у дороги располагались высокие, редко растущие деревья, являвшиеся естественной границей между миром людей и миром машин. На травке тут и там валялись люди, загорали, читали, спали, молодежные компании играли с мячом во что-то напоминающее футбол и волейбол, повсюду были разбросаны открытые бассейны, различного вида и размера. Открытые кафе и ресторанчики были забиты пестрой толпой.

«Да… халява плиз! Это ж можно прожить всю жизнь на этом курорте, ни дня не проработав! И почему я не урожденный цитаделец!?»

«А потому, что ты — неудачник» — доходчиво объяснил внутренний голос, но вступать с ним в пререкания Денис посчитал ниже своего достоинства и продолжил свои размышления.

«Интересно, поверил Шэф, что я трудоголик?.. На идиота Шэф отнюдь не похож — значит вряд ли. И что из этого следует?»

«А следует из этого, — снова встрял голос, — что сбежать от него на травку к бассейнам, девкам и ресторанам тебе вряд ли удастся!»

«Да куда бежать?! — разозлился Денис, — по карточке сразу найдут!»

«А ты выброси…»

«Ага… ага… и соси лапу, а спи укрывшись звездным небом!.. Да и соски, думается, быстро разыщут — это же тебе не наши менты с планом «Перехват»…»

«Ну что ж, — после некоторого перерыва резюмировал внутренний голос, большой поклонник немецкого поэта Шиллера, — это как раз про тебя: “Смертный — воле всемогущей покоряйся и терпи!”» — после чего выключился из диалога.

Подождав немного, перешел к бездумному созерцанию проносящихся мимо красот и Денис. В какой-то момент, оторвавшись от наскучившего однообразного пейзажа: зелень; белые высотки; люди, предающиеся счастливому ничегонеделанью; корты; бассейны; спортивные площадки; рестораны… Денис обнаружил, что Шэф уютно устроившийся в своем кресле спит, после чего тоже почувствовал не сказать, что необоримую, но достаточно ощутимую тягу к объятиям морфея.

— Датаг, а вообще откуда писали?

— Стационарные сканеры по пути, сканеры в транспортных средствах, спутники и «дятел». — Эрцмаршал усмехнулся, — вообще-то нам надо было просто поймать их беседу с Ларзом под «Шатром» и начать «просвечивать» через маркеры, но я приказал записывать все… вот и пригодилось…

— Может дятла в параллель?

— Давай дятла. — Приказал Датаг.

…рядом с компаньонами, уютно расположившимися в кабине стремительно мчавшейся красной машинки, возникло изображение шоссе с высоты птичьего полета. Маленький беспилотник, на жаргоне спецслужб — «дятел», внешне неотличимый от мелкой птицы, мог держаться в воздухе до сорока часов, без смены аккумулятора, следуя за объектом наблюдения.

Сверху было хорошо видно, как разноцветный поток, ускоряясь, втягивался в жерло туннеля Императора Адриана. Ускоряться перед входом в туннель было необходимо из-за того, что внутри было на четыре полосы меньше и двенадцатирядное шоссе превращалось в восьми.

Чтобы не ухудшать трафик, Искусственный Интеллект Службы Движения во всех таких узких местах просто увеличивал среднюю скорость потока. Казалось бы, самой судьбой это место предназначалось для многочисленных дорожно-транспортных происшествий, аварий, заторов и прочих мероприятий, неумолимо уничтожающих как нервные клетки водителей, так и их самих. Ан нет — все было совершенно иначе!

На Земле, ну может и не на всей, а уж в России наверняка, все подобные места, так называемые «узкости», неизбежно, с вероятностью равной единице, приводят к появлению пробок. По какому-то еще неоткрытому, но от этого не менее неумолимому закону природы, транспортные средства ломаются чаще всего там, где их поломка наносит максимальный урон дорожному движению и без того, не блестящему, мягко говоря.

На территории Российской Федерации этот закон имеет силу категорического императива, но, по мере удаления от ее границ, действие его слабеет, а в некоторых местах вообще сходит на нет, что ставит в тупик самые блестящие умы всех ветвей власти, ранее упомянутой Российской Федерации.

На Тетрархе в целом ситуация была схожая — где-то этот закон работал, где-то — нет. Но вот на территории Островной Цитадели все было совершенно иначе: ИскИн Службы Движения отслеживал не только местонахождение транспортного средства, но и его техническое состояние. А если учесть самое главное — что он и управлял всеми этими виманами, самолетами, вертолетами, автомобилями, поездами, мотоциклами и т. д. и т. п., то вероятность ДТП, из-за которых в основном и рождались пробки в «узкостях» стремилась к нулю.

Вторым фактором, оптимизирующим трафик, было, как уже упоминалось, то, что ИскИн отслеживал техническое состояние каждого транспортного средства, и как только в его работе появлялись еще только намеки на какие-то неполадки, немедленно отводил его в соответствующий сервисный центр, что исключало до боли знакомую каждому жителю России картину, с поломанной фурой, перегородившей три ряда из двух имеющихся.

Возвращаясь в кабинет Эрцмаршала, где продолжался просмотр в высшей степени банальной информации о двух пассажирах маленького красного автомобиля, надо отметить, что, количество актуальных источников информации уменьшилось: внутри туннеля спутниковое наблюдение, естественно, не работало, да и «дятел» не мог последовать внутрь туннеля вслед за сопровождаемым объектом.

Низкие своды и сильные, знакопеременные аэродинамические нагрузки, возникающие при движении огромного количества автомобилей, гарантированно вывели бы из строя хрупкую систему махового полета «дятла». Но этого, к счастью, и не требовалось — шпионов хватало и без «дятла» со спутниками. Повинуясь приказу Эрцмаршала, открылось новое окно, в которое выводились записи с камер слежения, установленных через каждые сто метров туннеля — красный автомобильчик уверенно двигался в своем ряду, управляемый стальной рукой ИскИна, сигналы маркеров были четкими и ясными — казалось, что повода для тревоги не было ни малейшего. Ключевое слово — «казалось»…

Модуль, сгенерированный во время последней пересборки ядра Главного ИскИна Островной Цитадели, ожил в тот момент, когда красное такси с компаньонами вошло в зону ответственности сканера № 117. Туннель не был идеально прямым, и особенностью зоны ответственности сто семнадцатого сканера было то, что сканер располагался в конце самого крутого виража в туннеле. Такое расположение сто семнадцатого приводило к тому, что его зона ответственности никем не перекрывалась, что имело место для всех остальных сканеров, установленных в туннеле Императора Адриана.

За две с половиной секунды, пока машина с компаньонами проходила этот участок, Главный Искусственный Интеллект Островной Цитадели, с помощью филигранной работы со скоростями и векторами движения большого количества автомобилей, провел, если можно так выразиться — рокировку. Машина компаньонов заняла место точно такой же красной машинки, двигавшейся изначально в третьем ряду слева от них, в двадцати метрах сзади, а она, соответственно, заняла их место.

Ни одна — даже самая мельчайшая деталь этой блестящей операции по управлению трафиком не была зафиксирована сканером № 117 — он как передавал, до начала операции, картинку ламинарного потока, так и продолжал передавать ее во время оной. Ну, а после окончания «рокировки», надобность во вранье исчезла и сто семнадцатый стал транслировать действительную картину происходящего в туннеле.

Одновременно с этой транспортной операцией, сигналы маркеров Шэфа и Дениса были заблокированы, и наоборот, «куклы», едущие в автомобиле «подмены», стали излучать сигналы маркеров ходаков. Здесь напрашивается аналогия с человеческим зрением — человек видит не то, что передается по глазным нервам в мозг, он видит картинку, которую мозг формирует из этих сигналов. Индейцы «увидели» лодки, с которых высаживались на берег матросы Колумба, но «не увидели» его каравеллы — таких больших плавсредств не было в их картине мира! Так что ничего сложного для Главного ИскИна в «подмене» не было — он был «мозгом» Островной Цитадели, через которую она смотрела не мир. Конечно, ручной, автономный сканер обнаружил бы сигналы маркеров Шэфа или Дениса, которые физически никуда не делись, и их отсутствие у «кукол», но… вероятность такого события была чуть ли не отрицательной (шутка).

Аналогично, визуальные образы и манера поведения ходоков были «наложены» на «кукол», а их собственный имидж искажен так, что любой запрос выводил на «кукол» и соответственно никакой запрос к любому из ИскИнов не мог вывести на настоящих ходоков. Шэф с Денисом были потеряны для мира…. Не стоит даже упоминать о такой малости, как «красные карточки» — разумеется они стали принадлежать «куклам».

Выполнив всю эту работу, зловредный модуль самоликвидировался. Следует отметить, что ни факт перехвата управления Главным ИскИном Островной Цитадели у ИскИна Службы Движения, ни все остальные вышеописанные действия не были отмечены ни в одном из многочисленных служебных файлах…

Красный автомобильчик псевдо компаньонов, вырвавшись из туннеля Адриана, свернул направо и полетел к своей цели — Торговому Центру «День и Ночь», езды до которого оставалось минут восемь, максимум — десять. Умная машина была очень заботлива — заднее стекло немедленно уменьшило прозрачность, чтобы лучи закатного светила не беспокоили спящих пассажиров.

Спокойные лица крепко спящих компаньонов, четкие отметки поисковых маркеров во всех окнах (спутниковых, «дятла», дорожных камер, внутренних камер красного автомобильчика), не давали ни малейшего повода для тревоги — Датаг прикусил губу — повода для тревоги не было, а… Шэф с Дэном пропали…

… красный автомобильчик, пулей вылетевший из туннеля, стремительно несся по эстакаде, плавно уходя влево, навстречу светилу, неторопливо погружавшемуся за горизонт. Выйти из дремоты компаньонов заставило солнце, ударившее прямо в глаза. Правда, тут же лобовое стекло потемнело, но дело было сделано — они окончательно проснулись.

— Странно! — нахмурился Шэф.

— Что странно?

Не обращая внимания на Дениса, Шэф обратился к автомобилю:

— Покажи карту!

Денис не знал, как должен был отреагировать на приказ красный автомобильчик, но то, что реакция неправильная он понял сразу — реакции не было никой!

— Если я не ошибаюсь, — пробормотал Шэф, — а я не ошибаюсь! Мы едем не туда, и машина ведет себя не так…

— Связь с диспетчером! — предпринял он еще одну попытку достучаться до железного коня… — с тем же успехом, что и с картой…

Такое вероломное, можно сказать — предательское, поведение красного автомобиля привело бы в замешательство девять человек из десяти, но Шэф был именно тем — десятым, и он ответил автомобильчику той же монетой — тут же потерял к нему всякий интерес (или сделал вид) и, наоборот, в пику автомобильчику, проявил его к своей красной карточке:

— Вызываю истинного мага Ларза Котена! — громогласно объявил он, подождал несколько секунд, и убедившись, что ответа не будет, пробурчал под нос: — а в ответ тишина… он вчера не вернулся из боя…

— Шэф, что происходит!? — несколько более нервно, чем бы ему хотелось, вопросил Денис.

— Плохо все… — лаконично, но в то же время где-то даже и философически, отозвался мудрый руководитель. — Ладно… последний шанс, — с этими словами Шэф ткнул пальцем в большую кнопку, в гордом одиночестве украшавшем торпедо. Реакция автомобиля была предсказуемая — никакая.

Любопытство Дениса на миг отодвинуло испуг:

— А что это за кнопка?

— Экстренная остановка. Безусловная…

Денис, к удивлению Шэфа, не потерял головы от страха перед лицом надвигающейся катастрофы. Правда, особой его заслуги в сохранении хладнокровия не было — он почувствовал, что ему тут же, срочно понадобилось в туалет, и стал прикидывать свои действия на случай, если не сможет выбраться из машины до наступления момента «П»…. Эти размышления настолько развлекли его, если можно так выразиться, что спасли от первой волны паники, накатывавшейся с неумолимостью цунами, чуть было не погубившего Японию.

Шэф, между тем не бросил попыток восстановить контакт если не с машиной, то, на худой конец, с красной карточкой:

— Остаток на счете! — Карточка оставалась глуха ко всем его призывам, как будто вдруг из продукта высоких — не побоюсь этого слова, даже — нанотехнологий! превратилась в кусок красного пластика, интеллекта в котором было не больше, чем в кирпиче.

— Похоже, нас похитили, — вынес вердикт Шэф.

— Похитили!?… как это!? — запаниковал Денис (паника все-таки взяла свое), но все же сумел быстро взять себя в руки, при этом его лихорадочно заработавший мозг тут же выдал интересное предложение: — Надо что-то делать!!!

— Что?

— Не знаю!

— И я не знаю…

— Может, дверь выбьем! — в запале предложил Денис.

— И дальше?

— Выскочим!

— На ходу…

Денис затравленно оглянулся, в его крови начал разгораться адреналиновый пожар, требующий немедленных действий: убегать, драться, ломать, крушить… Но убегать, будучи пристегнутым к сиденью, сидя в тесной кабинке, было весьма затруднительно — под силу разве что Гарри Гудини… Драться — не с кем… да и не умел он — никогда не дрался, даже в школе, только получал… Ломать и крушить маленький автомобильчик, двигавшийся со скоростью 150 км/час — себе дороже… Он скрючился в кресле, с тоской глядя на райские кущи, проносившиеся за окном.

— Ладно… мы пойдем другим путем, — произнес Шэф, одновременно нанося страшный удар в боковое окно. Первый удар стекло, или что там его заменяло, выдержало, но думается, что если бы Шэф продолжил в таком духе, то рано или поздно он бы его выбил, и, чем черт не шутит, привлек внимание какого-нибудь сканера, а там глядишь, и дорожный ИскИн чего-нибудь заметил…

Вот только больше попыток Шэфу не дали — как только он из законопослушного гостя Островной Цитадели превратился в субъекта, склонного к вандализму, сработала защита, разработанная именно для таких супчиков: в кабину был пущен прозрачный газ, без цвета и запаха, а буквально через пару мгновений компаньоны уже мирно спали…

— Господин Эрцмаршал!.. Господин Эрцмаршал! — голос дежурного все же пробился к сознанию Датага — тридцатичасовое напряженное бодрствование даже для истинного мага не могло пройти бесследно, и последние несколько часов он просматривал бесконечный нудный сериал с двумя главными и единственными героями, в состоянии какого-то оцепенения, чуть ли не впав в транс.

— Господин Эрцмаршал!..

— Слушаю, — рявкнул Датаг. Он строго-настрого запретил отвлекать его, предупредив, что если на его взгляд, причина окажется недостаточно веской — потревоживший сильно пожалеет… что родился на свет.

— Ирван Кардар, у главного входа.

— Что? — смысл сказанного не сразу дошел до Эрцмаршала и оперативный дежурный терпеливо повторил:

— Ирван Кардар, у главного входа.

Датаг Бренденвин невероятным усилием воли вышвырнул из головы липкий, тягучий туман, поселившийся в ней за время просмотра «кино», и снова стал обладателем блестящего, в высшей степени логичного, ума.

— Показывай! — приказал он и в открывшемся окне Датаг и Салан увидели, как к парадному входу Штаб-квартиры СОС подъезжает неприметная легковушка, из нее медленно выбирается главврач и какой-то неуверенной, расхлябанной походкой направляется к дверям.

— Его, — Эрцмаршал кивнул в сторону человека, топтавшегося у входа, не спеша называть того по имени, в допросную… главную. Главная допросная отличалась от остальных тем, что могла изнутри выдержать взрыв тактического ядерного боеприпаса, без последствий для соседних помещений.

— Ты думаешь?.. — поинтересовался Салан.

— Как раз, думаю, что нет… но рисковать будет глупо…

— Ну, будем надеяться, что это Ирван, а не бомба.

— Будем. Пошли.

Ирван Кардар сидел посередине допросной камеры, вцепившись руками в табурет, вперив невидящий взгляд в пол. В свете бестеневых ламп, заливающих помещение, было отчетливо видно, как он осунулся, пока был в плену.

— На куклу вроде не похож, как думаешь? — поинтересовался Эрцмаршал.

— Внешне нет, да и сканеры молчат…

— Ладно… сейчас поговорим, все и выяснится…

— Ирван, это ты? — начал Эрцмаршал.

— Датаг, помнишь мои предчувствия? — Он слабо усмехнулся. — Может мне в прогнозисты махнуть? Или ты меня отсюда больше не выпустишь?

— Ты это о чем?! — сделал вид, что рассердился Датаг, — ты знаешь порядок не хуже меня, мы обязаны все проверить, так что — без обид.

— Какие там обиды, — обреченно махнул рукой главврач, спрашивай.

— Ты им рассказал про маркеры?

— Да.

Эрцмаршал чувствовал стыд — это была его вина, что Ирван попал в плен, а допрашивая его сейчас, он как бы переворачивал ситуацию с ног на голову, делая виноватым врача и это ему сильно не нравилось.

— Ладно. Хватит. Договорим у меня в кабинете.

Вблизи стало окончательно ясно, что главврач не «кукла» и не «бомба» — подделать усталое, слегка загнанное выражение знакомых много лет Датагу глаз было не под силу ни кукловодам, ни бомбистам, делающих не просто «кукол», а «кукол», начиненных биовзрывчаткой «Тахил».

— Есть, пить хочешь?

— Нет. Там накормили, напоследок.

— Гостеприимные… — усмехнулся Салан.

— Чем веселится, лучше охрану нормальную организуй! — внезапно окрысился Ирван.

— Вопрос не к нему, — остановил взглядом собравшегося поскандалить главврача Эрцмаршал, и очень выразительно посмотрел на Салана, заставив проглотить все то, что тот собрался сказать доктору. — Оборона объектов СОС будет существенно усилена — можешь не сомневаться.

Датаг немного помолчал и продолжил:

— Что-нибудь кроме Шэфа их интересовало?

— Нет. Только про маркеры.

— Какая реакция?

— Спокойная… как мне показалось. Да! Вот что — совсем забыл. Ларз, перед тем, как меня отпустить, сказал, — Ирван наморщил лоб, — вот, дословно: «Передай пожалуйста Эрцмаршалу, что я просмотрел все преданные материалы. Прошу прощения за инцидент, не надо держать зла — все равно скоро придется сотрудничать. Посмотрите на кукол через ручной сканер».

Если умозрительно представить, что существует шкала удовольствия от способа пробуждения, и принять за ноль поджаривание пяток на медленном огне, а, скажем, за десятку — поцелуй любимой девушки, то пробуждение Дениса тянуло не больше, чем на двойку. Точнее, даже не само пробуждение, а то, что за ним непосредственно последовало. Правда и пробуждение нельзя было назвать особо приятным: проснулся Денис от головной боли, душераздирающего скрипа несмазанных петель и злобного, сверлящего взгляда, от чего сразу почувствовал подкатывавшуюся тошноту.

«Отравили чем-то, суки!» — подумал он, вспоминая подробности завершающего этапа автомобильного пробега. Продирая глаза, он вознамерился высказать «принимающей стороне», все, что он думает об их ненавязчивом сервисе! Да вот только человек — предполагает, а Бог — располагает: открыв, наконец, глаза, Денис их быстренько закрыл и протер, надеясь, что в следующий раз они покажут другую картинку. Но, увы… изображение не поменялось: комната, вернее — камера, без окон, тусклая лампа под низким потолком, дырка в одном из углов, из которой сильно тащило дерьмом, топчан, на котором и покоился наш герой, три табуретки, на которых расположились три человека при первом взгляде на которых возникало одно желание — никогда их больше не видеть!

Двое были обычными «быками»: здоровенными, напоминавшими платяные, трехстворчатые шкафы. Их могучие плечи постепенно сужались, переходя в не менее могучие шеи, которые заканчивались маленькими головами, можно даже сказать головками, если бы не некоторая двусмысленность.

Третий же из присутствовавших был совершенно иным: невысоким, щуплым, старым… вот только на фоне своих «быков» он выглядел старым, с многочисленными шрамами на морде бультерьером, рядом с двумя здоровенными дворнягами. И если при виде «быков» возникало непреодолимое желание не видеть их никогда, то при взгляде на их главаря возникало желание не видеть его никогда-никогда-никогда!

— Гарван апдар колхит? — обратился к Денису старик.

Денис выдавил из себя непонимающую, подобострастную улыбку и быстро заговорил, будто боясь, что его прервут:

— Я к сожалению вас не понимаю, но… — и тут он начал сбивчиво рассказывать о неприятностях свалившихся на его голову и голову непосредственного начальства.

… Где Шэф?!..

… Надо сказать, что главный у нас, Шэф…

… Надо чтобы позвали Шэфа!!!..

— Жархат! — рявкнул один из «быков» и Денис, хотя и не имевший ни малейших лингвистических способностей, сразу понял, что ему надо заткнуться — причем мгновенно, что он незамедлительно и сделал.

Старик сделал легкое движение пальцами и «быки», видимо прекрасно понимавшие язык жестов своего руководителя, подхватили Дениса под руки и мгновенно подтащили к параше. Затем они больно кинули его на колени, а потом сунули головой в очко. Денис вполне обоснованно решил, что сейчас его утопят в дерьме. Происходящее казалось бредом, ночным кошмаром, его била тяжелая, расслабляющая дрожь, а от страха и мерзкого запаха из вонючей дыры его прочистило, как бы так поделикатнее выразиться — с обеих сторон.

После завершения «процедуры» Денис был абсолютно раздавлен в моральном плане… да и в физическом пожалуй тоже, и совершенно не понимал что происходит. А происходило следующее: «быки» подняли его за локти — чтобы не испачкаться, и дали напиться. Только он вообразил, что самое страшное позади, как вся операция повторилась: железный захват за локти, установка на колени, голову в поганую дырку — очищение организма, вода. После третьей итерации Денис блевал уже чистой желчью — в его желудке не осталось даже желудочного сока, в кишках и грамма дерьма, а в голове ни единой мысли. Он ничего не соображал и ощущал только дикий ужас от того, что с ним творят.

Внимательно оглядев Дениса, старик пошевелил пальцами немного иначе, чем в первый раз, после чего один из «быков» открыл совершенно незаметную дверь, как оказалось в душевую, в которую «быки» и швырнули Дениса. Когда он начал стаскивать свою вонючую одежду, на их дебильных лицах появилось крайне брезгливое выражение, но ему это было безразлично — от всего произошедшего Денис просто впал в какой-то транс. Ему казалось, что хуже, чем сейчас быть уже не может. Жизнь опровергла его, в очередной раз доказав, что как бы плохо тебе не было — может быть и хуже.

Когда с точки зрения «быков» Денис стал достаточно чистым, они вытащили его из-под душа и усадили на кровать. Вот тут-то и начался настоящий ужас — то что было раньше оказалось прелюдией, увертюрой, так сказать. В руках старика неизвестно откуда, словно по волшебству, оказалась длинная, узкая колба, прикрытая увесистой пробкой. Ужас находился в колбе: длинная, мохнатая, розовая тварь, смахивающая одновременно на гусеницу, многоножку, слизняка и еще на чертову тучу разнообразной нечисти! Вернее не совсем так — ужас был не в самой твари, а в твердой уверенности Дениса, что сейчас его заставят ЭТО проглотить! Увиденное усилило его транс до такой степени, что полностью парализовало деятельность коры головного мозга и управление тушкой перехватил инстинкт самосохранения, попытавшийся дорого продать свою жизнь, но увы…

Денис затрепыхался, задергался, но жалкий намек на бунт был тут же подавлен могучими руками «быков». Денис было решил не открывать рот ни за что на свете, но железные пальцы, сдавившие его челюсть, быстро развеяли последние иллюзии.

«Выплюну!» — решил Денис, но тут старик поймал его взгляд и он как будто окаменел. Ловко и безучастно старик отклонил его голову и влил в открытый рот содержимое проклятой колбы. Денис почувствовал, как тварь, не сказать чтобы быстро, но проскочила пищевод и теперь ерзает в желудке, по-хозяйски осваиваясь на новом месте, вот только поделать ничего не мог — нечем было даже метнуть харч во врага, не говоря уже о более серьезных формах протеста.

«Чой-то я в обморок стал часто падать! Наверно съел чего-то…» — промелькнуло в голове Дениса, прежде чем он потерял сознание.

— Шэф! Шэф!.. Они меня… мне… суки… залили…

— Заморил червячка? — криво усмехнулся любимый руководитель, когда «шкафы», положив на плечи тяжелые, будто каменные, руки, заставили компаньонов остановиться перед очередной неприметной дверью, ничем не отличавшейся от множества других, мимо которых их провели по бесконечным подземным коридорам…

Последнее пробуждение Дениса, не в пример предпоследнему, прошло более-менее нормально, можно даже сказать, хорошо. Разбудивший его «шкаф» снабдил Дениса завтраком, скажем прямо, более обильным, чем вкусным и комплектом одежды, непритязательной, но чистой, а так же не препятствовал гигиеническим процедурам, суть которых отражает армейская команда: «Можно оправиться и закурить!»

После завершения «оправки и закурки», «шкаф» открыл дверь и приглашающе махнул рукой. Дважды повторять приглашение не пришлось — Денис не забыл методы, какими действовали его мучители и провоцировать «шкафа» на активные действия не собирался. Свою камеру, или каморку — оба определения подходили к помещению идеально, Денис покинул с нарастающей тревогой. Нет, конечно, умом он понимал — раз его накормили, одели, дали «оправиться и закурить», то убивать, по крайней мере сию минуту, не будут. И заставлять глотать, что-нибудь — при этой мысли он зябко поежился, тоже не будут, раз накормили, но… мало ли какие «процедуры» у них в запасе…

Вот с таким настроением Денис и очутился в длиннющем коридоре, тускло освещенном немногочисленными пыльными светильниками. Показалось, что он вырублен в скале — по крайней мере, стены и низкий свод оставляли впечатления каменных, хотя это могло быть и стилизацией. Указав направление, «шкаф» легонько подтолкнул Дениса, хотя «легонько», это, пожалуй, только с его точки зрения, у Дениса же на этот счет сложилось свое, особое, мнение, и они тронулись в путь.

Шагая на ватных ногах, Денис предавался размышлениям о своей горькой участи, не забывая при этом поглядывать по сторонам. Головой он не вертел, опасаясь заработать по шее — мало ли, как «шкаф» воспримет его любопытство, а вращал глазами, незаметно для конвоира, тяжело шагавшего сзади.

У него впервые, после «живоглотства», появилась возможность более-менее спокойно обдумать свое положение. Самым пугающим было отсутствие Шэфа.

«Если с Шэфом что-то случилось, — мрачно размышлял Денис, — мне — кирдык. Этим, наверняка, что-то от нас надо, раз похитили, они думают, раз мы вместе — значит, я тоже что-то знаю и умею. А я ни хрена не знаю, и ни хрена не умею. Когда прочухают — убьют…»

То ли так было специально рассчитано, то ли получилось случайно, что скорее всего, но когда «шкаф» положил тяжеленную ладонь Денису на плечо, останавливая его перед ничем не примечательной дверью, из-за поворота появился Шэф, в сопровождении второго «шкафа». Радости Дениса не было предела и он тут же начал жаловаться руководителю на жизнь.

— Жархат! — рявкнул один из «шкафов», кажется Шэфский, и Денис заткнулся.

Денисовский «шкаф», в свою очередь, очень нежно постучал в дверь — трудно было предположить в нем такую деликатность, однако подишь ты — внешность бывает обманчива… Из-за двери что-то неразборчиво прозвучало, видимо разрешение на вход, и компаньоны, в сопровождении «шкафов», оказались в кабине зловредного старика, накормившего Дениса мерзкой тварью из колбы.

Помещение оказалось гораздо больше того, в котором содержался Денис, да и вообще не шло с ним ни в какое сравнение: стены были обшиты чем-то вроде калиброванного бруса, а пол и потолок деревянными панелями, так что создавалась иллюзия домика в деревне, правда без окон. Из мебели присутствовало: несколько шкафов со стеклянными дверцами, заполненными склянками типа той, в которой была мерзкая тварь; несколько закрытых шкафов, похожих на холодильники; картины с пейзажами; диван; большой стол с десятком стульев — видимо для совещаний и письменный стол с тремя мониторами, совершенно земного вида. Кроме старика, восседавшего за письменным столом, больше никого в кабинете не было.

Конвоиры подвели компаньонов к столу, но не вплотную, а остановились метрах в двух от него. Они стояли сзади, положив свои каменные руки на плечи Шэфа и Дениса, готовые в любой момент, если потребуется, свернуть им головы — в самом прямом смысле этого слова, без всяких фигуральностей.

— Элхар’ас! — произнес старик, с брезгливым выражением лица и в голове у Дениса прозвучало: «Отпустите!»

«Вроде никакой красной карточки не выдавали, а эффект наблюдается, однако…» — подумал Денис, а старик продолжил со злорадной улыбочкой:

— Архыт апраш ваташ эхтаг онеж ыртах!

«Ну что, Старый Лис, опять встретились!» — прозвучало в голове.

… Какой, на хрен, Старый Лис?!.. они что, знакомы?!.. Блииин! Куда я попал!?..

Старик довольно улыбнулся, глаза его сверкнули, как показалось напуганному Денису, красным! и тут же компаньонов швырнула на пол невыносимая боль, заставившая тело то выгибаться дугой, грозя сломать позвоночник, то сворачиваться зародышем, то просто, с воем, кататься по полу. Сколько это продолжалось Денис определить не смог, по индивидуальному времени — вечность, а по часам, кто его знает, может и недолго. Тут все зависит от точки зрения: если это ты катаешься по полу, воя от боли — то очень долго, а если ты с ухмылкой смотришь на катающегося и завывающего — то, буквально, пару секунд. Боль исчезла так же внезапно, как и началась, и компаньоны медленно поднялись на ноги.

— Имя!? — проревел бесплотный голос в голове у Дениса. Ему бы сообразить, что как зовут Шэфа, старик как будто бы в курсе — неважно под каким именем он его знает — но знает, а вот Денис ему вроде еще не представлялся. Может показаться, что не сделать подобное умозаключение просто невозможно, но, как говаривал один известный грузин: «каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны!» — тяжело сохранить ясность и стойность мышления после того, что Денис пережил за последнее время.

Наказание за тормознутость последовало незамедлительно, и, покатавшись немного по полу, Денис быстро сообразил, к кому относится вопрос. Интересно, что он не полностью потерял возможность соображать — в многострадальной Денисовской голове, вдруг всплыло знание, видимо почерпнутое из многочисленных фэнзийных книг, коими был замусорен его мозг, что ИСТИННОЕ! имя нельзя выдавать ни под каким видом! То есть, если проклятый колдун, а в том, что старикашка является именно мерзким, черным колдуном, у Дениса теперь не было ни малейших сомнений, узнает, что его зовут «Денис», то получит над ним власть на веки вечные! Ну что сказать: наивность, граничащая с глупостью (или наоборот), можно подумать, что имевшейся власти было мало, но… не будем забывать о стратеге со стороны.

— Дэн!.. меня зовут Дэн! — всхлипывая от боли, застрявшей в теле, как льдинка в варежке, прокричал Денис, искательно глядя в страшные, действительно светящиеся красным, глаза старика.

— Ну, Дэн, так Дэн, — ухмыльнулся колдун и обратился к Шэфу: — Лис, а где твой прежний ученичок, как его… — он прищелкнул пальцами, — Ант! Я помню, его звали Ант! — Было заметно, что отвечать Шэфу не хочется, но тормозить подобно Денису, с аналогичными последствиями, ему хотелось еще меньше, поэтому он нехотя буркнул:

— Он погиб.

Денис подумал, что старик сейчас будет вытягивать из Шэфа подробности, но вместо этого колдун легко согласился:

— Погиб, так погиб — тьма с вами обоими! А теперь объясни своему… Дэну, — тут он фыркнул, как будто в имени «Дэн» содержалось что-то веселое, а точнее похабно-смешное, — в какой заднице вы очутились, а я заодно проверю, правильно ли ты осознаешь свое положение… Старый Лис! — закончил он с какой-то издевкой, непонятной Дэну, но явно понятной старику и Шэфу.

— Дэн, этот… — Шэф на мгновение запнулся, как будто искал подходящее слово, — человек, — он опять помолчал, — …если коротко, то этот человек — наш полновластный хозяин… и может в любой момент нас убить…

Нельзя сказать, что полученная информация явилась для Дениса громом с ясного неба — что-то такое он и предполагал, но… все равно, это было, скажем так — очень неприятно…

«А может в другом мире он нас не достанет?!» — мелькнула мысль, дарующая краешек надежды, но старик тут же развеял ее:

— Старый Лис, ты был очень уж краток… хотя в главном и не соврал, — глаза колдуна яростно блеснули. — Я ваш хозяин, до скончания времен! И вы, как глупые тарги, будете таскать мне контаны из костра! Кстати, Дэн, Лис-то об этом знает, только вот тебе забыл сказать, — старик улыбнулся так кровожадно, что у Дениса по спине пробежали мурашки, — мое слово смерти настигнет вас везде, ни в одном из миров вам не скрыться от меня! Ха-ха-ха-ха!

Глядя на поникшего, какого-то оплывшего, с низко опущенной головой, Шэфа, Денисом тоже овладело уныние. Таким любимого руководителя он никогда не видел. После прихода на Тетрарх и обретения ног, в душе Дениса поселилась немного детская, но твердая вера в то, что с Шэфом не пропадешь, что Шэф найдет выход из любой ситуации, что рядом с ним Денису сам черт не брат, и вот сейчас эта вера рухнула — они навсегда рабы колдуна!

— Итак, первое задание. — Старик стал серьезен. — Мне нужен Ключ Заката и сегодня, вы уходите на Эршантан. На все про все — трое суток, сейчас вас вертолетом перебросят к Вратам.

— За трое суток не успеть — минимум десять, — глухо проговорил Шэф, не поднимая головы.

— А придется, хи-хи-хи-хи! — колдун мерзко захихикал каким-то тоненьким смехом. — А чтоб вы не забыли, что будет за опоздание — напоминаю!

Волна боли снова накрыла компаньонов: у Дениса было впечатление, что штангисты тяжеловесы выкручивают в разные стороны его руки и ноги, а какой-то безумный Доктор Зло ревизует его внутренности, перекладывая их с места на место. Он рухнул на пол, катался, корчился и ловил моменты, чтобы с мольбой уставился на колдуна, мысленно умоляя прекратить экзекуцию. Что неприятно, сознание оставалось абсолютно ясным, шансов провалиться в спасительное забытье, судя по всему, не было.

«Гос-по-ди-ии-ии когда же это закончи-и-и-итсяяяяя?!» — безостановочно крутилось в голове Дениса, но ответ на этот вопрос мог дать только старичок-садист, которому происходящее, судя по всему, доставляло удовольствие, сравнимое по модулю со страданиями компаньонов, но, естественно с противоположным знаком.

Скрюченного, так же, как Дениса, Шэфа выгнуло дугой и отбросило прямо к письменному столу, где восседал их мучитель. Колдуну было не видно, как там чувствует себя Шэф, поэтому он привстал с кресла, уперся руками в стол и, наклонив голову, заглянул за стол, чтобы полюбоваться мучениями, своего старого, как оказалось, знакомца.

Как только голова старика показалась из-за стола, Шэф как будто перестал чувствовать боль — он мгновенно вскочил на ноги, как-то хитро захватил колдуна за шею, сделал резкое движение плечом, раздался неприятный хруст и голова старой сволочи оказалась повернутой по отношению к телу под таким углом, под которым у живых она не поворачивается, и… боль исчезла!

То ли с быстротой реакции у «шкафов» было не очень, то ли избыток мускулов мешал, но они только еще начали поднимать свои могучие руки и отрывать не менее могучие ноги от пола, чтобы вступить в бой, как Шэф уже развернулся к ним лицом и сделал шаг вперед.

— В сторону! — негромко скомандовал он, и, с неожиданным для себя проворством, Денис, продолжавший после болевой атаки валяться на полу, откатился к стене.

Выставив вперед руки, «шкафы» надвигались на Шэфа единым фронтом. Каждый из ни был выше его на голову, и шире в плечах раза в полтора.

«Пиздец нам! — мрачно решил Денис, — двое таких жлобов на одного!» — но, мысли о том, чтобы подняться на ноги и помочь Шэфу у него даже не возникло. Впоследствии он пытался уговорить себя, что мол, если бы он встрял, то только помешал бы Шэфу, которому пришлось бы отвлекаться на его защиту, что Шэф сам ему приказал: «в сторону», что он драться не умеет, и прочее, прочее, прочее, но… в душе-то он знал правду: он банально струсил и прийти на помощь к любимому руководителю ему помешал сосущий холод в животе и ватные руки и ноги.

Между тем, «сводки с фронтов» были не такими безнадежными, как могло бы показаться, если исходить только из живого веса противников и их количественного состава. Шэф быстро качнул корпусом сначала влево, потом вправо, сбивая врагов с толку, и стал не очень быстро, чтобы «шкафы» успели отреагировать, смещаться влево. Как только ближний к Шэфу «шкаф» перенес вес на правую ногу, Шэф нанес ему мощнейший лоу-кик в колено с внутренней стороны. Исходя из размеров атакованного «шкафа», толщины его ног и крепости коленей, Денис решил, что особо катастрофических последствий атака Шэфа не принесет. Ан нет — сразу видно, что в боевых искусствах он ни черта не понимал! «Шкаф» сразу же начал падать, как подрубленный, а руки его, до этого находившиеся на уровне груди, инстинктивно пошли вниз, в сторону разбитого колена. Шэф, в отличие от Дениса, ожидавший подобного развития событий, тут же левой ногой пробил оседающему «шкафу» в голову, точнее говоря, в висок. На этом разборка с первым «шкафом» была закончена по причине полной потери им боеспособности (да и других способностей тоже, если быть до конца точными). Если бы Денис разбирался в благородном искусстве смертоубийства голыми руками (а так же ногами, пальцами, коленями, локтями и т. д.), то был бы поражен мастерством Шэфа, который наносил второй удар не туда, где находилась голова «шкафа», а туда, где она будет находиться, в момент, когда в эту же точку пространства прилетит нога Шэфа.

«А может, и прорвемся!» — повеселел Денис, поднимаясь на ноги. Теперь, когда враг остался в численном меньшинстве, ему пришло в голову, что можно зайти тому за спину и оттуда напасть… ну, или отвлечь внимание. Правда, тут же выяснилось, что его помощь нужна Шэфу, как триппер жениху.

Второй «шкаф», хотя и не уступал размером первому и полностью соответствовал стандарту: «Сила есть — ума не надо!», видимо был поумнее — он сообразил, что с этим старым дьяволом голыми руками не совладать, и проворно сунул руку куда-то в глубины своего комбинезона. Однако вытащить ее уже не успел. Денису, прикидывающему, как бы эффективней помочь Шэфу и при этом не получить травм не совместимых с жизнью, показалось, что он смотрит гонконгский боевик в 3D — Шэф взлетел над поверженным «шкафом», как будто имел иммунитет к закону всемирного тяготения, и в прыжке нанес стоящему «шкафу» удар ребром стопы в голову — как раз со стороны опущенной руки — «шкаф» не сумел уклониться и не успел поставить блок (а не надо во время боя лезть за оружием — оно должно быть под рукой!). «Шкаф» рухнул на пол, как… шкаф. Не проявляя ни малейшего благородства, типа «лежачего — не бьют», Шэф добил поверженного врага, слегка подпрыгнув и приземлившись тому на голову. В последний момент Денис успел отвести глаза, но неприятный треск, возникший во время приземления Шэфа, заставил пошевелиться съеденный им утром завтрак. Однако времени на интеллигентские рефлексии не было, и приказ Шэфа: «Обыщи их — все найденное на пол!», подавил нарождающийся рвотный рефлекс.

Денису повезло, что «шкафы» лежали на спине — перевернуть бы их он не сумел — слишком тяжелые. Преодолевая робость и брезгливость, он принялся шарить в недрах многослойной одежды «шкафов». Его добычей стали: два компактных автомата, типа «Узи», с четырьмя запасными обоймами; два больших ножа, или кинжала, или коротких меча — черт их разберет, в ножнах; два мобильника, а может это были портативные рации; несколько листов чего-то явно напоминавшего деньги и несколько пластиковых карточек — все. Носовыми платками, бумажными салфетками и прочим барахлом «шкафы» себя, при жизни, не обременяли.

Шэф в это время обыскал колдуна и его письменный стол с мониторами. Ему посчастливилось стать обладателем следующих трофеев: толстой пачки денег; десятка пластиковых карточек и небольшого металлического кубика. На молчаливый вопрос в глазах Дениса, Шэф коротко бросил: «Память».

Верховный главнокомандующий быстренько разделил добычу по справедливости: Денису достались все деньги, пластиковые карточки и один из ножей, а все остальное главком сноровисто пристроил на себе, причем так, что на виду остался только один из автоматов, а все остальное было надежно спрятано где-то в глубинах амуниции мудрого руководителя.

— Мы не мародеры… мы — трофейщики, — подмигнул он Денису, который от всего происходящего начал понемножечку «плыть», готовясь в любой момент впасть в ступор. Такие «качели», от ощущения полной безопасности и комфорта к ситуации, когда твоя жизнь не стоит и ломанного гроша, ломали и более сильные натуры чем Денис, но Шэф, судя по всему, умел не только работать в условиях «повышенного риска», но и руководить совершенно неготовым к такому повороту событий контингентом. — Сматываемся! — коротко приказал он, справедливо полагая, что восстановлению пошатнувшегося душевного равновесия любимого помощника больше всего будут способствовать короткие, энергичные команды, не оставляющие простора для самодеятельности и раздумий, и с сожалением добавил, — жалко нету у них кнопки самоликвидации… а может я не нашел. — Шэф огляделся с таким видом, с каким обычно пассажиры осматривают покидаемое навсегда купе — не забыли ли чего. — Айн момент, — прибавил он, — надо кое-что доделать.

Денис в этот момент уже взялся за дверную ручку, когда ему послышался какой-то звук, шорох что ли, раздавшийся со стороны лежащего колдуна: «Почудилось» — решил он, но видимо почудилось не ему одному. Шэф уже шагал к распростертому телу, на ходу вытаскивая нож из ножен. Он приподнял голову мерзкого старикашки за жиденькие волосы и одним молниеносным, смазанным движением ее отсек. И тут же произошло событие, полностью подтвердившее, что слуховыми галлюцинациями Денис не страдает — отсеченная голова открыла красные, горящие ненавистью глаза, и начала говорить: «Прок…» — успела она произнести, пока остаток монолога вместе с зубами Шэф не вбил ей обратно в глотку повторным ударом своего кинжала. После этого глаза колдуна потухли.

— Ну-у, вроде все. Пошли.

Пока «барбудос» не прижали их к поземной реке, казалось, что компаньоны выберутся из западни, куда загнала их судьба. Денис мысленно обозвал местных бандформированцев «барбудос» за то, что уж больно они походили на боевых товарищей Фиделя Кастро, такие же смуглые, бородатые и в камуфляже, не исключено, что и идеалы у них были такие же высокие: Родина или Смерть!.. хотя не исключался и вариант типа: Хрен и Редька!

А как хорошо все начиналось…. Компаньоны прошагали метров пятьсот по подземным коридорам, не вызывая у немногочисленных встречных барбудос ни малейших подозрений, да и откуда им было взяться — одеты они были в такие же комбинезоны, как все, а второй автомат Шэф повесил на Дениса — для маскировки; разве что бород не было — так то дело десятое. Целеустремленное движение Шэфа по коридорам, где-то созданным подземными водами, где-то тектонической подвижкой грунта, где-то вырубленными людьми, навело Дениса на мысль, что тот знает, где они очутились.

— Шэф, а где мы? — мудрый руководитель довольно долго не отвечал, и Денис уже было подумал, что не дождется ответа, когда услышал:

— Подземная крепость Аз-Карсал. — Плохо ли это, или очень плохо, Денис узнать не успел, потому что безмятежная (относительно, конечно) прогулка двух спелеологов-любителей закончилась. Начались неприятности.

И начались они ровно в тот момент, когда им повстречались не обычные, спешащие по свои делам компаньерос, а настоящий патруль, в составе старшОго и двух автоматчиков, которые сразу же взяли компаньонов на прицел, пока старшОй выяснял кто, откуда и зачем. Точнее говоря, он хотел все это выяснить, но не успел — видимо патрульные не могли предположить, что внутри их подземной крепости могут оказаться враги, способные отважиться на вооруженное сопротивление, когда вокруг снуют сотни, если не тысячи (кто их считал) могучих и свирепых барбудос. Поэтому они отнеслись с прохладцей к тому, что Шэф, улыбнувшись, шагнул вперед, уйдя с линии огня и как бы спрятался за их командиром.

Во время этого короткого шага, Шэф сдернул с плеча автомат, нанес короткий удар в переносицу старшОму, полностью выведя того из игры, и короткой очередью срезал обоих автоматчиков, которые замешкались с открытием огня из-за того, что, во-первых не ожидали ничего подобного, а, во-вторых, боялись попасть в своего командира.

— Обыщи и собери оружие! — приказал Шэф и Денис, ошалевший от боевика наяву, в который загнала его жизнь, неуклюже, боясь испачкаться в крови, обшарил еще теплые тела автоматчиков. Кроме автоматов его добычей стали два запасных магазина. Добычей Шэфа стал маленький пистолет и запасная обойма к нему. На шум, из дверей высунулось несколько голов, тут же пострадавших из-за своего любопытства — Шэф, которому уже нечего было терять, немедленно открыл огонь, а стрелял он довольно метко…

— Ну что ж, графов Монте-Кристо из нас не получилось, — пробормотал Шэф сквозь зубы, — переквалифицируемся в управдомы… за мной! — рявкнул он и побежал!

Денис всегда считал, что он и спорт, это понятия очень далекие друг от друга, типа Париж и Урюпинск, или жаба и роза, но оказалось, что спортивный бег и бег для спасения собственной жизни, это две большие разницы. Очень большие! Он совершенно не отставал от Шэфа, рванувшего вперед чуть медленнее гепарда, но заметно быстрее страуса. Правда, надо отметить, что Шэф не только бежал — Шэф еще палил из своего автомата во все, что имело несчастье пошевелиться по ходу движения группы. Ситуация гениально отражена в строчках Владимира Семеновича Высоцкого: «А перед нами все цветет — за нами все горит!»

Естественно, бесконечно это продолжаться не могло — все-таки, у аборигенов наличествовали какие-никакие средства связи, и поэтому на пути компаньонов стали появляться заслоны, сначала слабые и легко проходимые, а потом все более и более плотные. Шэф тоже не дремал — он менял направления движения, петлял, пускал погоню по ложному следу, но кольцо преследователей стягивалось. Медленно, но неотвратимо.

— Шэф, я не пройду… — Денису было стыдно, но еще больше ему было страшно. Была ли это аэрокрофобия, или просто трусость, он не знал, но заставить себя шагнуть на узкую металлическую балку, перекинутую над руслом подземной реки, не мог. — Лучше пристрели…

Шэф пристально, как-то очень уж внимательно посмотрел на Дениса и тот реально перепугался, что сейчас его действительно пристрелят. Но вместо этого Шэф выпустил длинную очередь по высунувшимся было из-за поворота барбудос и отбросил бесполезный автомат — патронов больше не было.

— А плавать ты умеешь? — буднично поинтересовался Шэф.

— Не очень… — честно отозвался Денис.

— Ничего, — успокоил его Шэф, — жить захочешь — доплывешь. Прыгай.

Денис подошел к краю берега: «Метров пять, — подумал он, — костей не соберешь…», но, так как другого выхода не было, стал готовиться к шагу в бездну. Он уставился на черную воду, пытаясь найти в душе решимость для исполнения смертельного номера, и о ужас — ее не было! Неизвестно, чем бы закончились эти поиски, но процесс самоподготовки был грубо прерван — Шэф молча спихнул его и прыгнул следом.

Плавал Денис действительно неважно, но комбинезон оказался водонепроницаемым и в нем образовался небольшой воздушный пузырь, который здорово помогал поддерживать плавучесть. Шэф нагнал его несколькими энергичными гребками:

— Не боись — прорвемся! Держись на воде — и все. — Он сделал паузу. — Когда скажу: «Приготовься», набери побольше воздуху… там туннель будет… небольшой, а потом, считай — спасены.

— Небольшой, это сколь… — вода попала Денису в рот, и он не сумел закончить вопрос, но Шэф его понял:

— Небольшой, это небольшой — я его рулеткой не мерил… помолчи, побереги силы…

«Ага… ага… небольшой… может тебе и небольшой… — Денис расстроился и сразу почувствовал тяжесть все-таки намокшего комбинезона и ощутил черную пропасть под собой и понял, что скоро ему…»

— Приготовься! — голос Шэфа вырвал его из тягостных раздумий, он судорожно втянул воздух и тут же стукнулся обо что-то головой. Туннель — запоздало понял Денис, подныривая.

Темно было и до этого, но только очутившись в каменной трубе он до конца ощутил что такое настоящая, большая, беспросветная Тьма, до печенок осознал всю тяжесть земли нависшую над ним, всю толщу воды, которая наверняка похоронит его, разорвав легкие в напрасной жажде глотка живительного кислорода…. Воздух кончился, Денис чувствовал, что еще одно короткое мгновение и он начнет дышать водой, а он не рыба… Когда мозг Дениса уже отдал команду лицевым мышцам на открытие рта — и будь что будет, но они еще не успели выполнить приказ, в глаза его ударил яркий дневной свет.

От берега реки они бежали там, где можно было бежать, продирались там, где нельзя было бежать, но можно было продираться, и ползли там, где нельзя было продраться, но можно было проползти, пока Денис не свалился возле большого дерева в глубине леса, где силы и покинули его. Он прохрипел:

— Все, Шэф… не могу больше. — От предложения убить себя он благоразумно воздержался — глупо погибать, когда позади столько преодоленных опасностей. К счастью, Шэф не возражал. Он сел на землю рядом с Денисом, вытащил свой нож и внимательно его рассмотрел.

«Это еще зачем?» — насторожился Денис, но вопросов задавать не стал, справедливо полагая, что если бы Шэф хотел от него избавиться, то давно бы это сделал.

— Дай-ка твой, — попросил Шэф, и когда Денис протянул ему свой кинжал, так же внимательно его осмотрел. — Вроде твой почище будет. — Он усмехнулся. — Жить может, три дня осталось, а заражение крови все равно заработать не хочется. — С этими словами, он уколол себя Денисовским ножом в безымянный палец левой руки.

— Ты что, анализ крови хочешь сделать?

— Ну-у… что-то типа того, — выдавливая кровь, пояснил Шэф — как-то пришлось срочно переливать кровь Ларзу в полевых условиях… подошла моя. Теперь он ее чует… я надеюсь, что нас ищут… хотя все это очень странно с нашим похищением…

Некоторое время Денис обдумывал слова Шэфа, а потом понял, что его насторожило:

— Шэф, а почему три дня осталось?

— А ты что, надеешься дольше прожить под болевым синдромом?

— Так ты ж его…

— Ну и что, — Шэф пожал плечами, — таймер установлен на трое суток и включится несмотря ни на что…

«Вот оно…» — подумал Денис. Теперь стало ясно, что подспудно угнетало его — он чувствовал: что-то не так. После того, как они выбрались из реки и до этого момента, Шэф не выглядел счастливым человеком, избавившимся от смертельной опасности, сумрачный у него был вид…

Удивительно, но ни страха, ни паники у Дениса не возникло — возникло тяжелое уныние. Сам удивляясь своему спокойствию, Денис печально произнес:

— От судьбы не уйдешь.

— Ты бы согласился прожить подольше, но плясать под его дудку? — Шэф нехорошо прищурился, — всю оставшуюся жизнь, терпеть унижения, бояться не уложиться в отведенное время, таскать ему каштаны из огня, получая взамен боль и помои?! Ты бы согласился действительно стать рабом, как хотел Киль-аль?!

— Нет!

… хотя кто его знает?.. теперь уже не проверишь…

Конечно же нет! Хорошо, что ты его… не так обидно будет… — Денис еще раз подумал, что от судьбы не уйдешь. Ведь если разобраться, он удрал от своей судьбы аж в другой мир, но она и здесь настигла его — от судьбы не уйдешь!

Шэф откинулся на спину и закрыл глаза, казалось, что его совершенно не беспокоит мокрый комбинезон и недавно появившийся, прохладный ветерок, а вот Денис почувствовал, что на ветру начинает замерзать, и то ли от холода, то ли от пережитого нервного напряжения его стал бить озноб. Он скрючился, обхватил себя руками, привалился к теплому стволу и закрыл глаза.

— Но три дня, это если повезет, — вернул его к действительности голос Шэфа и какой-то, сначала негромкий, но быстро нарастающий рокот. В просвете, между деревьями, мелькнул вертолет.

— Найдут нас?

— А черт его знает… если не будем мельтешить, и у них нет сканеров — могут и не найти…

— А если есть?

— Найдут. Не суетись, найдут — будем защищаться. — Шэф показал глазами на ножи, лежащие на земле. — Живыми к ним лучше не попадать… я этих ребят знаю… очень они изобретательные… а сейчас еще и злые.

Послышался стрекот еще одной машины, она тоже промелькнула у них над головами, а потом звуки моторов стихли.

— Улетели? — с надеждой спросил Денис, хотя в глубине души был уверен, что такой счастливый конец бывает только в сказках, и то для младшего школьного возраста.

— Думаю, что нет — высадили поисковые группы. Теперь помолчи.

И точно, в просвете между деревьев мелькнула смутная тень, где-то неподалеку хрустнула сломанная ветка, разом замолчали птицы…

«Ну, вот и все — ты замужем теперь… — почему-то всплыли в голове слова какой-то дурацкой песни, — жалко, и ноги есть, и вообще жизнь интересная пошла… но, от судьбы, не уйдешь…»

Внезапно все изменилось: в небе сверкнули яркие искры, неподалеку раздались три мощных взрыва, а совсем рядом, буквально в нескольких шагах вдруг вспыхнули несколько факелов, которые принялись бегать, кататься по земле и выть такими страшными голосами, что Денису стало на мгновение их жалко, хотя он знал, что эти, сгорающие заживо люди с удовольствием сожгли бы его самого, попадись он им в руки.

— Кавалерия из-за холмов, — ухмыльнулся Шэф, глядя, как сминая молодую поросль, садится бирюзовая вимана, украшенная золотой коброй.

Ларз молча обнял Шэфа и очень почтительно пожал руку Денису. Пока проходил обряд приветствия, над ними зависла большая боевая вимана и из нее, как горошины из стручка, посыпались десантники «Морского Змея», тут же окружившие плотным кольцом своего командира и компаньонов. Как из под земли, неизвестно откуда, материализовался врач, который начал осматривать Шэфа и Дениса через «ракетку», очень похожую на ту, которой встретил компаньонов старший хранитель покоя, Осхар Витая, после прибытия на Тетрарх. Врачу сразу что-то не понравилось, и он бросил Ларзу короткую фразу, в ответ на которую маг хмуро покивал головой. Денис ни черта не понимал, и это ему не нравилось. Глядя на его расстроенное лицо, Ларз, со смущенной улыбкой, хлопнул себя по лбу, засунул руку во внутренний карман и протянул ему красную карточку. Как только она очутилась у него в руке, Денис стал понимать, о чем говорят окружающие.

— …удалить невозможно, он прорастает по всему организму, переплетаясь с кровеносными сосудами и нервами… так ведь, — врач посмотрел на Ларза, — одним из требований к разработчикам червя и была неизвлекаемость, так что достать червя Карпаха не смогу не только я — в поле, но и вообще никто на всем Тетрархе.

— А отключить? — безразличным тоном поинтересовался Шэф. — Врач только помотал головой.

— Так что делать?! — уже раздраженно поинтересовался Ларз, — наука и магия бессильны, что ли? Никогда не поверю!

— Почему бессильны, — абсолютно спокойно отреагировал врач — есть такая категория профессионалов, которые настолько уверены в своем мастерстве, уверены, что без куска хлеба не останутся, что не боятся никакого начальства и на начальственное недовольство и гнев плюют с высокой башни. — Переброс.

Реакция Шэфа и Ларза на это безобидное слово — «Переброс», Дениса удивила: Ларз закусил губу, а лицо Шэфа, как будто на миг окаменело, и в этот момент стало ясно, насколько он старый — так бывает, когда свет определенным образом падает на портрет, и становятся видны, обычно невидимые дефекты картины. Но этот миг закончился, и Ларз с Шэфом вернули свой обычный, спокойный вид.

— Ты уверен? — Ларз впился во врача испытующим взглядом. Тот ничего не ответил, а состроил гримасу: «Не верите — не надо. Не подхожу — ищите лучшего!» — Извини, — буркнул маг, смиряясь с неизбежным.

— Переброс — так переброс, ничего страшного, — спокойный тон Шэфа Дениса не обманул — было во всем этом что-то нехорошее… определенно было…

— Простите, — обратился Денис к врачу, — я в этом ничего не понимаю. Объясните, пожалуйста, что такое «Переброс»?

Врач уже собравшийся покинуть их компанию остановился, бросил взгляд на Ларза, дождался разрешающего кивка и заговорил:

— Молодой человек, чтобы вам все стало понятно — небольшая предыстория. Некоторое время назад, возникла идея раз и навсегда решить проблему антиобщественных элементов — это если выражаться научно, а по-простому, заставить весь криминалитет безоговорочно подчиняться властям. Тогда время было беспокойное, требовалось много солдат, а из уголовника солдат гораздо лучший получается, чем из мирного, законопослушного обывателя. Одна загвоздка — как только представится возможность, он что сделает? Правильно — дезертирует, а заодно еще и командира пристрелит. Сейчас-то что — вшил чип, и все, да и солдаты не нужны — вон виманы налетели и порядок, а тогда и чипов не было, да и виман тоже. Короче, нашли способ — генетики и маги создали генно-модифицированного червя, который попадая в желудок, затем пронизывает своими параподиями все тело, сплетаясь с нервами и кровеносными сосудами…. Червяк программируемый, им может управлять любой истинный маг, который знает код доступа, но… никто не может отменить последнюю введенную команду, кроме мага, который ее отдал, и никто не может извлечь внедренного червя Карпаха… Карпах — это маг, руководивший проектом по созданию этой гадости… — врач взял паузу, чтобы собраться с мыслями — Как вы уже конечно догадались, молодой человек, вам ввели червя Карпаха. — Денис кивнул, а врач продолжил, — извлечь его невозможно, а через три дня он активируется. Что делать?

— Умереть безболезненно… — с некоторой задержкой отозвался Денис.

— Это всегда успеется. Можно перенести вас в другое тело.

— Перенести сознание!? — изумился Денис.

— Не-ет…. Одним сознанием тут дело не ограничивается, — врач усмехнулся, — сознание можно и в компьютере сохранить… тут сложнее — надо полностью перенести личность: ментальное тело, астральное, будхиальное… и еще двадцать семь тонких тел, названия их я после экзамена сразу забыл, — он улыбнулся, но сразу же посерьезнел. — Тут проблема вот в чем: в процессе… ну сами знаете чего, они будут отделяться от физического тела в разное время, и уже отделившиеся надо сохранить, пока идет процесс. А так все просто.

Денис впал в ступор — слишком много на него навалилось за последние несколько дней: тоска от непоколебимого решения расстаться с жизнью, восторг от того, что не пришлось этого делать, упоение от регенерации ног, ужас плена, омерзение от червя Карпаха, душевыворачивающие приступы боли, кровавый побег из плена, радость спасения… Врач, понимая состояние Дениса, деликатно молчал.

— А новое тело откуда возьмется? — пришел в себя дотошный Денис. Даже при отсутствии возможности выбора, секонд-хенда как-то не хотелось… хотя, кто его будет спрашивать? Впрочем, человек ко всему привыкает… вернее — почти ко всему.

— Клон, — невозмутимо пояснил врач.

— А-а… нельзя что-нибудь получше… — смущенно полюбопытствовал Денис, всю жизнь недолюбливавший свою тушку, и не испытывавший по отношению к ней никаких иллюзий, раз уж все равно…

— Нельзя, — с искренним огорчением отозвался врач, — все ваши нематериальные тела могут соединяться только с физическим телом, созданным по вашему же генотипу… но! — решил он подсластить пилюлю, — перед началом клонирования будет проведена полная чистка генотипа — это сделает новое физическое тело намного лучше, чем оно было!

— Ну ладно… — покладисто согласился Денис.

«А можешь и не соглашаться! — тут же съязвил внутренний голос, но продолжать ехидничать не стал. — Улучшат — уже хорошо!»

А с другой стороны, чего бы и не согласиться — альтернативы все равно нет. Другое дело, что сердобольный врач не стал говорить о статистике подобных операций, а она оптимизма не внушала — из десяти перебросов, восемь заканчивались неудачно… оставляя после себя или полностью мертвые тела, или пускающих слюни идиотов, или монстров, с которыми еще приходилось повозиться.

— Не надо бы Дэна пугать, он и так… — глядя на Дениса, беседующего с врачом, нахмурился Шэф.

— Не беспокойся, Танг Аэрт — профи, он его успокоит… ну уж во всяком случае, не напугает, — Ларз усмехнулся, — больше чем есть…. Ну, кто это был?

— Киль-аль.

Ларз пару секунд осмысливал услышанное.

— Уверен? — Шэф ничего не ответил, да ответа и не требовалось. — Конечно уверен… — самому себе, тихонько, сквозь зубы, процедил Ларз, — …но мы же с тобой, вместе, в тридцатом, положили его и всю его группу на Базальтовом Плато…

— Он некр. Был.

— Уверен?

… что-то я стал повторяться…

Шэф сделал небольшую паузу, перед тем как ответить:

— Ты знаешь… я уверен только в том, что отрезал ему голову… сам понимаешь, провести полный Обряд было…

— Некогда, — улыбнулся Ларз.

— Во-во — «некогда» — это ты очень точно подметил, — рассмеялся Шэф, — текучка задавила… ладно, продолжим текучку — надо взорвать скалу над руслом, поднять виманы и ждать пока вода их выгонит из нор, там их много было.

— А может десант пустить внутрь через русло?

— Зачем?

— Посмотреть, что да как.

— Это вряд ли, как только начнется шум, все интересное уничтожат, а так могут попытаться спасти, с собой потащат.

— Согласен.

— Молись всем своим богам! — очень серьезно произнес Танг Аэрт, пристально глядя в глаза Денису, — «Богу» — мысленно поправил его Денис. — А мы с Ларзом будем делать свое дело. Ничего не бойся — скоро увидимся, ты будешь такой красавчик — я тебе уже завидую!

«Ага…ага… я стану красавчегом… — грустно, но в тоже время как-то отстраненно подумал Денис, — хорошо бы еще живым…»

— А теперь короткая, но важная инструкция, — врач снова пристально уставился в глаза Денису.

«Какие, на хрен, инструкции, — раздраженно подумал Денис, — сейчас заберусь в «Уловитель», когда начнется приступ, вы пустите ток, или газ, или еще что — за каким фигом мне знать, как меня прикончат!? Что совой о пень, что пнем о сову…»

— Самое главное, — Танг сделал паузу, подчеркивая важность сказанного, — ты должен продержаться, как можно дольше, это твоя главная задача.

— Не понял? — до Дениса стало доходить, что все будет несколько иначе, чем он себе представлял, — а разве вы не поможете… — он замялся, подбирая эвфемизм.

— Снимать надтелесные оболочки, — пришел на помощь врач. — Нет.

— Почему?!

— Повторяю! — врач буквально впился своим взглядом в зрачки Дениса, — Самое главное: в какой-то момент тебе покажется, что дальше терпеть боль ты не можешь. И ты захочешь уйти. Но! Поддаваться нельзя — ты должен протянуть как можно дольше — это нужно для того, чтобы все надтелесные оболочки ушли последовательно, а не вперемешку, как бывает обычно — это очень важно. Это главное условие успешного переброса. Оболочки должны отойти последовательно!

«Вот оно чё, Михалыч… — тоскливо подумал Денис, — раскатал губешки, хотел быстренько отделаться. А с другой стороны, когда мне в жизни везло?.. Никогда! Невезучий я…» — и тут же, поймал себя на вранье. Было у него в жизни везение, было, и еще какое! Три дня назад и было, когда с Айшат познакомился.

Даже сейчас, в преддверии кокона «Уловителя душ», где будет решаться его судьба, Денис с упоением вспоминал пленительные изгибы и впадины ее изумительного тела, мягкого, где нужно, упругого, где нужно, ее гладкую кожу, ее запах…

Но, изгибы и впадины, выпуклости и впуклости, даже точеные черты лица и стройные ножки, это далеко не все — Айшат оказалась превосходным психологом, и за три дня и три ночи, проведенные с ней, Денис вспоминал о предстоящем перебросе, буквально пару раз, и то так — мельком. Нет, он конечно понимал, что эта великолепная девушка вряд ли воспылала к нему внеземной любовью, разглядев его многочисленные достоинства (не было никаких достоинств — Денис самообманом не занимался), но она себя вела так, как будто они были!

Разумеется, он понимал, что Айшат не случайно оказалась поблизости, когда они с Шэфом выходили из Генетического Центра, что она — «товарищ старший лейтенант», а может «стратег-бакалавр», или «капитан-кондуктор», или еще кто… — он не знал, какие звания существуют в контрразведке отряда «Морской змей», он понимал, что рядом с ним она просто выполняет свою работу, но… она эту работу выполняла здорово! Вернее уже выполнила, к сожалению…

Денис не сразу понял, что ЭТО началось. Просто в какой-то момент показалось, что он неудачно лег в коконе, и начинает затекать правый бок, он попытался пошевелиться, а боль, как будто только и ждала сигнала: «На старт!» — пронзила все тело раскаленной иглой от пят до макушки.

Нельзя сказать, что боль была постоянной и непрерывной — нет, все было устроено хитрее — она накатывалась и откатывалась, как морской прибой — волна за волной, и каждая следующая волна была немножечко больше предыдущей — совсем немножко на воробьиный скок, но больше…. В какой-то момент Денис стал страстно желать, чтобы следующая волна стала последней, чтобы сердце, уже много раз дававшее сбой, наконец остановилось. Но! Опять это вечное «но»… совсем недавно, одну вечность назад, как раз перед тем, как улечься в кокон «Уловителя», Танг Аэрт приказал терпеть и не сдаваться, и Денис терпел.

Каждый раз, в коротком промежутке между схлынувшей волной боли и еще не пришедшей ей на смену, Денис говорил себе, что следующая — последняя! Что все — он терпит еще разок и сдается, что сил больше нет… Последнее, что он осознал, были хриплые, рвущие душу слова Высоцкого: «Терпенью машины бывает предел, и время его истекло…» А потом исчезли слова, исчезли мысли, исчезло все кроме боли, исчезло время, остался замкнутый круг — волна накатывается, волна откатывается. Огненная волна…

Сначала Денис увидел свое белое, блестящее от пота лицо, потом удивился, что видит его сверху, потом понял, что ему не больно, а потом почувствовал, что его куда-то тянет непреодолимая сила…

— Господин Эрцмаршал! — оперативный дежурный казался чем-то смущенным, — тут это… — он явно мямлил и запинался.

— Слушаю, — с трудом скрывая раздражение, отозвался Датаг Бренденвин. Последние дни из-за проблем с похищением Шэфа и Дэна и вскрывшимся предательством Главного ИскИна Островной Цитадели, спал он не более трех часов в сутки, смертельно устал и, естественно, это нашло какое-то отражение в его внешности. Чувствуя, что патрон сдерживается из последних сил, дежурный испугался, но, парадоксальным образом, именно контролируемый страх позволил ему взять себя в руки и начать докладывать более-менее четко:

— Двадцать минут назад, во время планового патрулирования района Старого Порта, патруль номер двести семнадцать…

— Если можно, без деталей — только суть, — прервал доклад Эрцмаршал.

…первый раз наверно дежурит, вот и боится всего…

— Да, да… — совсем смутился молоденький дежурный, — прошу простить…докладываю суть: у задержанного торговца «дымком», ну… то есть… «Розовым дымом»… — опять начал мямлить дежурный, но Датаг решил его не перебивать — толку никакого, только лишнее время потеряет, а если новость окажется никчемной — задушить мерзавца… собственными руками! Неимоверно хотелось спать, через полчаса было назначено совещание штаба, а он еще не со всеми докладами ознакомился… — был обнаружен мем-кристалл, который, при попытке открытия выдал сообщение, — тут дежурный прервался и глянул куда-то вбок, видимо, чтобы процитировать в точности: «Эрцмаршалу лично в руки, код архивирования — последние пять слов при неприятном разговоре». Вот… — дежурный с облегчением вытер рукавом вспотевший лоб. Дело было сделано — теперь ответственность за принимаемые решения лежала не на нем, а на начальнике, можно было расслабиться. А то, что пришлось обращаться с таким странным докладом к самому Эрцмаршалу!!! — так на все воля Единого, от судьбы не уйдешь. Помедлив мгновение, Датаг приказал:

— Торговца и кристалл ко мне! — и схлопнул окно.

В тощем досье на мелкого драгдиллера Мелькольма Аберзана не было ничего необычного, ну абсолютно ничего — стандарт: родился на Окраине; эмигрировал вместе с родителями в возрасте шести лет; контрольный чип не установлен из-за превышения критического возрастного порога; идентификационная карта выдана в двенадцать лет, согласно действующего законодательства; врожденная склонность к правонарушениям; попытка торговать легкими наркотиками; арест; подписка о сотрудничестве в обмен на свободу и нерегулярные подачки — более типичное досье придумать было невозможно, и на тебе — кристалл «Лично в руки…» — странно…

Когда он понял куда попал, невысокому, чернявому Мелькольму стало очень страшно. Так страшно, что он чуть было не осуществил акт спонтанного мочеиспускания. Остановило его только богатое воображение, живо представившее, что с ним сделают после вышеупомянутого акта! Одно дело срубить по легкому тысячу монет, а совсем другое, попасть в кабинет Эрцмаршала Службы Общественного Спокойствия Островной Цитадели и там обоссцаться!

— Рассказывай! — коротко приказал Датаг. Дважды повторять не пришлось — слова посыпались, из чуть было не обмочившегося торговца, как горох из дырявого мешка. Тут было все: голод, холод, жажда, жара, сопливое детство без игрушек, издевательства сверстников и учителей, дурная компания, тяга к прекрасному, доброму и вечному, любовь к Островной Цитадели, сильная любовь к правительству Островной Цитадели, неизмеримая любовь к Службе Общественного Спокойствия Островной Цитадели и совершенно уж невероятная любовь к Эрцмаршалу вышеупомянутой службы!

— Заткнись! Если в двух словах не расскажешь о деле… сожгу… медленно… прямо в кабинете! — несмотря на очевидную дикость, угроза подействовала. Мелькольм собрался и коротко и внятно доложил, что вчера вечером в баре «Куколка» — месте его постоянной дислокации, к нему подвалил совершенно незапоминающийся тип и предложил заработать тысячу корон за сущий пустяк. Пустяк заключался в том, чтобы передать мем-кристалл человеку, который за ним придет. Человек и заплатит. Кроме этого, «благодетель» дал ему в долг, на реализацию, двести доз «дымка» за полцены. Грех было отказываться от такого предложения! Тут Мелькольм так разошелся, что заглянул в глаза Эрцмаршалу, в поисках подтверждения своей правоты, но увиденное так его огорчило, что он засбоил и вновь начал клясться в вечной любви всем ветвям власти Островной Цитадели.

Но Эрцмаршал его уже не слушал, он думал. «Дымок», полученный торговцем от «благодетеля» имел такой изотопный состав, что патруль просто не мог проигнорировать вой поискового сканера, переливающегося, к тому же, всеми цветами радуги — следовательно «благодетель» знал, что мем-кристалл обязательно попадет в Службу, а оттуда к нему. Значит, посылка имела точный адрес: Датагу Бренденвину. Ну что ж, ничего опасного в кристалле он не чувствовал, это был обычный кристалл памяти, следовательно, надо ознакомиться с одержимым. У него были определенные догадки, кто мог быть автором письма, и почему был выбран такой, прямо скажем, нетривиальный способ связи…

— Этого в камеру. — Когда арестованного увели, Датаг пробурчал себе под нос: — А я, пожалуй, прогуляюсь в комнату для конфиденциальных переговоров…

Последняя плановая проверка «Переговорной» была завершена два часа назад, но Эрцмаршал приказал, пока он спускается, проверить еще раз. Выйдя из лифта, он выслушал доклад дежурного мага, обеспечивающего информационную безопасность комнаты для конфиденциальных переговоров. Если выжать из рапорта всю воду, то сухой остаток сводился к тому, что внезапная проверка показала, что, как и следовало ожидать, в плане наличия подслушивающих устройств, «Переговорная» была вне всяких подозрений. Знай дежурный про Землю и про Древний Рим, он непременно добавил бы: «типа, как жена Цезаря».

Приказав охране ждать за порогом, Эрцмаршал прошел в «Переговорную» и задраил за собой тяжелый люк, запирающийся только изнутри. Можно было начинать последнюю проверку. Датаг расслабился и привычным усилием воли очистил сознание, затем остановил внутренний диалог и открылся миру. Пробыв недолгое время в измененном состоянии сознания, он вернулся к обычному. Ничего подозрительного подсознание Эрцмаршала не обнаружило.

Он прекрасно понимал разницу между «ничего подозрительного нет» и «ничего подозрительного не обнаружено», но… все что в его силах — сделано! Теперь, с некоторой натяжкой, можно было быть уверенным, что содержимое мем-кристалла станет достоянием только Датага Бренденвина, а не Датага Бренденвина и еще кого-либо.

Немного поерзав, Эрцмаршал устроился в своем кресле, зачем-то еще раз оглядел пустую комнату, вздохнул, и выложил кристалл на стол. Кристалл, как кристалл — маленький, невзрачный, грязно-зеленый, ничем не отличающийся от триллионов своих собратьев — мем-кристалл памяти.

Развитая интуиция — одно из органических свойств мага, поэтому Датаг даже не «предчувствовал», а просто «знал», что этот мем-кристалл изменит его жизнь. Вот бы еще знать к добру, или к худу…

«Ладно… — подумал он, — разговор действительно был неприятный и последние слова я запомнил хорошо!» — Он сжал кристалл пальцами и услышал фразу, так смутившую покой его подчиненных: «Эрцмаршалу лично в руки, код архивирования — последние пять слов при неприятном разговоре».

— Тем хуже для нас обоих!

Кристалл мигнул, засветился неярким зеленым светом, и в воздухе открылось окно с Ларзом Котеном.

— Привет! Я надеюсь, ты слушаешь послание в экранированной переговорной, если нет, скажешь: «Продолжить», когда перейдешь туда. — Он замолчал.

— Продолжить.

Ларз заговорил:

— Как ты наверняка выяснил, похищение ходоков осуществил Главный ИскИн Островной Цитадели.

… трудно было не догадаться…

Я считаю, что над нашей с тобой родиной нависла смертельная опасность.

… сколько пафоса… хотя я тоже так считаю…. может он искренне… ладно… разберемся…

Боюсь, что эта угроза нам не по зубам, но в одном уверен точно — поодиночке нам не справится. Предлагаю объединить силы. У меня есть парные Старые Зеркала…

… вот оно что… вот где ловчая яма… все-таки не простил за Шэфа… ищи дурака…

если ты согласен, сегодня, с двадцати семи девяносто пяти до двадцати восьми ровно, ты можешь забрать парное Старое Зеркало в Старом Порту,

… конечно, где же ему еще быть, как не в Старом Порту… хуже помойки Ларз не нашел…

ангар номер четыре, ячейка двести девяносто пять, код доступа такой же, как пароль архивирования. Первый сеанс связи в двадцать девять девяносто девять, тогда и обсудим детали. Связь инициирую я.

Эрцмаршал бросил взгляд на часы — времени хватало, но тут же поймал себя на том, что ведет себя так, как будто он уже согласился ввязаться в эту авантюру. Хотя чего себя обманывать — Да! — согласился. С того момента, как он осознал, что без участия Главного ИскИна Островной Цитадели похищение ходоков было бы невозможно, он чувствовал себя как юный поэт, которому показали порнуху с его «гением чистой красоты» в главной роли. Проблему взбунтовавшегося ИскИна — диверсанта надо было решать, во что бы то ни стало — правда, для начала, хорошо бы еще понять как…

Тут Эрцмаршал усмехнулся: последняя хитрость командира «Морского Змея» показалась ему несколько наивной — если кто-то, да что там ходить вокруг, да около: «кто-то» — известно кто — разведка Председателя! сумеет вскрыть мем-кристалл, значит, у нее будет пароль доступа! Хотя… есть малюсенькая вероятность вскрыть мем-кристалл и не зная пароля — нужны очень мощные маги-эмпаты, много времени и чудовищное везение — пожалуй, все-таки прав Ларз…

Датаг глубоко задумался — было о чем. Хотя решение было принято, его логический ум требовал структурировать имеющуюся информацию, разложить все по полочкам — для импровизаций время было неподходящее. Итак…

Если следовать плану Ларза, то следствием похищения Шэфа и Дэна станет тесное сближение Ларза Котена — командира Отдельного Отряда Специального Назначения «Морской Змей» и Эрцмаршала Службы Общественного Спокойствия, Датага Бренденвина. Две эти структуры, кроме своих официально декларируемых функций по обеспечению безопасности Островной Цитадели, были, по замыслу Совета Лучших, да пожалуй, и всего магического сообщества, некими противовесами друг другу, сдерживающими честолюбивые планы своих командиров, буде они возникнут. Теперь противовес исчезнет, и многим это не понравится…

Особой вражды между подразделениями и их командирами никогда не было — умным людям претила роль бойцовых псов, с остервенением набрасывающихся друг на друга, которую им навязывал Председатель и его тупоголовое окружение, но и никакой дружбы также не наблюдалось. Естественно, вследствие все того же ума, они никогда не позволяли окружающим заподозрить их в отсутствие ненависти друг к другу — даже возникла идиома: «Как змей с дроздом», соответствующая нашей: «Как кошка с собакой» (Дрозд, как символ хранителя домашнего очага, был одной из эмблем СОС).

Эрцмаршал никогда не строил иллюзий: магическое сообщество это, в массе своей, стадо, с радостным визгом копошащееся вокруг корыта с примитивными наслаждениями, в основном премерзейшего свойства. Этим тупым баранам никогда не осознать масштаба угрозы нависшей над Островной Цитаделью, и они пальцем о палец не ударят ради спасения Отечества, не понимая, что спасают собственные шкуры, да еще и палки в колеса будут совать!

Разумеется, это сближение должно быть сохранено в глубокой тайне — личная разведка Председателя Совета Лучших Островной Цитадели истинного мага Ингвара Одеммене и была создана именно для выявления и пресечения подобной ситуации. Там, где существует угроза отлучения от корыта, эти тупоголовые свиньи становятся достаточно умными, чтобы разглядеть опасность…

И тут, выясняется, что у Ларза есть Старые Зеркала…

Про Старые Зеркала было известно крайне мало. Не было известно, кто и когда их создал. Не было известно их истинное назначение. Не было известно ничего, кроме одного единственного свойства Старых зеркал, а именно: если сесть (или встать, или лечь, короче — разместиться) перед одним из парных Старых Зеркал и брызнуть на него капелькой живой крови, то через некоторое время в нем проступит изображение того, кто находится перед вторым парным Зеркалом. Звуки так же передавались. Если изображение начинало пропадать, нужно было просто капнуть следующую капельку крови, и сеанс связи продолжался. Своеобразный видеотелефон, только с одним отличием — перехватить сеанс связи через Старые Зеркала невозможно, и именно поэтому их использование было сначала строго регламентировано, а потом и вовсе запрещено указом Председателя Ингвара. Наличие Старого Зеркала у кого-либо, невзирая на чины и звания, вне зависимости от того, использовалось ли оно, или пылилось в чулане, вело к безусловному и безальтернативному усекновению головы последнего, без суда и следствия. Очень вовремя у Ларза нашлись Старые Зеркала… очень вовремя… если бы еще точно знать, для чего…

Поднявшись в свой кабинет из «Переговорной», он первым делом вызвал адъютанта и строго-настрого запретил пропускать кого-либо в кабинет, вне зависимости от важности происшествий во внешнем мире и личности посетителя, включая конец света и визит Председателя. После этого, он немного поколдовал с «Глазом», а затем прошел в комнату отдыха, в которой не было ни одного сканера и быстро, но тщательно наложил биомаску и исказил очертания своих надтелесных оболочек — опыт оперативной работы никуда не делся, все производилось на автомате. Сменив свой элегантный, по последней эстепорской моде, светлый летний костюм, на совершенно невнятное, серое одеяние, он придирчиво оглядел себя в зеркале. Последним штрихом, завершающим новый облик Эрцмаршала, была «красная карточка», которую он сунул во внутренний карман.

Перекинувшись, «оборотень в погонах» шагнул к стене и начал отбивать пальцами какой-то сложный дисгармонический ритм, в котором удары различной силы и частоты, сменялись совершенно непредсказуемыми паузами. Следствием этого, с позволения сказать, «музицирования», стало то, что часть стены исчезла, открыв доступ к темному колодцу с лестницей, уходящей вниз.

Как только Датаг ступил на лестницу, отверстие, ведущее в комнату отдыха, немедленно затянулось, а в колодце зажегся свет, неяркий, но вполне достаточный, чтобы видеть ступеньки и грубый металл, из которого был сделан колодец.

Двадцатиметровый спуск завершился в туннеле, в котором свет вспыхнул, как только нога Эрцмаршала коснулась пола, а в колодце, наоборот — погас.

«Экономия!» — усмехнулся он.

Железный колодец и туннель, о которых, как надеялся Датаг, никто не знал, вели в многоуровневое Подземелье, простиравшееся подо всей Эстепорой, и даже выходившее за ее пределы. Девяносто девять процентов Подземелья были созданы не людьми. Его создала раса, от которой остались Старые Зеркала и куча других артефактов, невыясненного назначения, свидетельствовавших о высоком уровне развития, но не осталось ни одного изображения представителя этой цивилизации, как будто вся информация о них была целенаправленно уничтожена… хотя не исключено что так оно и было.

Надежда Эрцмаршала, что колодец и туннель это только его тайна, имела под собой основание — спроектировал «крысиный лаз» он сам, причем все чертежи были только на бумаге и в Единой Базе Знаний Островной Цитадели отсутствовали, а бригада «гастарбайтеров», реализовавшая проект, во время последнего капитального ремонта штаб-квартиры СОС, погибла в полном составе — их самолет, когда они возвращались домой, сбил истребитель террористической организации «Черный Рассвет».

Террористам тоже не поздоровилось — сразу же, после совершения этого чудовищного теракта, унесшего жизни семисот человек, истребитель был сбит дежурной виманой СОС, которая затем основательно проутюжила ближайшую базу «Черного Рассвета», уничтожив большое количество террористов, их жен, рожающих новых террористов и их детей, готовящихся стать террористами. Да и вообще, каким-то мистическим образом, судьбы всех остальных людей причастных к сооружению лаза сложились крайне неудачно: инженер, руководивший строительством, погиб от несчастного случая на своей следующей стройке — сорвался в глубокий колодец; один мастер утонул; второй допился до белой горячки и перерезал себе вены, а третий тоже погиб на стройке, как и инженер — на него упала стальная плита… — судьба… что поделаешь…

Но от рассказа об истории строительства лаза вернемся к подземному путешествию Эрцмаршала — освещенный туннель заканчивался тупиком, что, однако, не явилось для Датага неожиданностью и ни капельки его не смутило. Он снова отстучал новый, замысловатый ритм, свет в туннеле погас, а стена покорно растаяла. Вот теперь надо было быть настороже — безопасный участок кончился. Эрцмаршал закрыл глаза, привыкая к темноте, одновременно сканирую огромную пещеру, в которую выходил «крысиный лаз».

Его появление не осталось незамеченным — десятки, если не сотни, подземных жителей, обладающих острыми клыками, цепкими когтями, ядовитыми зубами и прочими щупальцами радостно оживились — пища! Каково же было их разочарование, когда выяснилось, что пришелец не пища, а страшный Тог-Магот, великий и ужасный!

«Кое-что еще могу!» — самодовольно подумал Датаг, улавливая магически обостренным слухом цокот когтей, тех, кто удирал на ногах и шуршание тех, кто передвигался иным способом. Когда все стихло, он двинулся вперед…

Для того чтобы выйти из туалета, в него нужно войти. Этот логический посыл до того прост, что даже не тянет на категорический силлогизм. Однако, никто из посетителей бара «Орхидея» не обратил внимания на то, что невзрачный человек вышедший из мужского туалета, в этот самый туалет раньше не заходил…

Эрцмаршал вызвал такси, и уже через двадцать минут входил в ворота Старого Порта, известного тем, что в нем можно было купить и продать все, что душе угодно. Один раз, во время планового рейда по выявлению незаконных мигрантов, был найден боевой скафандр, в полной комплектации, готовый к применению. Тщательное расследование ничего не дало…

Слишком много народа кормилось вокруг этого места, начиная с контролеров порта и оперативников СОС и заканчивая мелкими сутенерами, владевшими парой-тройкой девиц и бесчисленными продавцами «дымка». Иногда, после особо неприятных происшествий, типа истории со скафандром, Датагу хотелось подвести боевую виману и сжечь здесь все, к Амбиваловой матери… но он прекрасно понимал, что на пепелище скоро вновь возникнет новый Старый Порт…

Вокруг, в разных направлениях, сновали бесчисленные люди, грузовики, мотоциклы, велосипеды, погрузчики, — даже пара собак протрусила мимо с деловым видом. Столпотворение было неимоверное, но надо было пробиваться к цели похода. Перед тем как покинуть свой кабинет, Датаг выяснил через «Глаз», где находится двести девяносто пятая ячейка в четвертом ангаре и сейчас решительно свернул налево и зашагал, ловко увертываясь от многочисленных продавцов «волшебных приворотных амулетов», жареных пирожков с мясом, «камней счастья», девочек, холодного лимонада, мальчиков, «колец успеха», дешевых комнат с душем и прочего барахла, которое эти мерзкие, несчастные продавцы пытались втюхать таким же мерзким и несчастным покупателям. Весь контингент, по обе, так сказать, стороны прилавка, за редчайшим исключением, состоял из «краснокарточников» потерявших работу, и всеми силами сопротивлявшихся отправке на историческую родину.

Согласно действующего законодательства, «краснокарточник», уволенный работодателем, которой инициировал его приглашение на работу в Островную Цитадель, был обязан доложить о факте увольнения в течении суток в территориальный отдел СОС. Такую же информацию должен был подать и работодатель. После этого, уволенному «краснокарточнику» разрешалось сорок суток легально пребывать на территории Цитадели, для поиска новой, легальной, работы. Слово «легальной» выделено неспроста. Если «краснокарточнику» не удавалось за эти сорок суток найти новую, легальную работу, он был обязан покинуть территорию Островной Цитадели, сдав при этом свою «красную карточку», при пересечении границы — Датаг машинально вспомнил всю эту хрень, которую запомнил в самом начале своей карьеры, работая на «земле».

Вот только мало было дураков, добровольно расстающихся с «красными карточками». Как бы тяжело ни жилось «незаконным мигрантам» — они не имели привилегий граждан Цитадели на бесплатную еду и жилище и зарабатывали на еду и кров самыми разнообразными способами, чаще всего полукриминальными, или, в лучшем случае, не совсем законными, но возвращаться на Окраину желающих не было.

Мало того — они еще и незаконно плодились — инстинкт продолжения рода, или похоть, или любовь (у кого что), приводили к появлению на территории Островной Цитадели значительного количества новых жителей, у которых не было ни то что чипа в башке, как у полноправных граждан, или, на худой конец, «красной карточки», как у отцов-основателей — у них вообще ничего не было, не говоря уже о документах. Вот такой контингент тусовался в Старом Порту…

В двадцать семь девяносто семь, за три минуты до окончания, контрольного времени, Датаг, наклонившись к двести девяносто пятой ячейке, негромко произнес: «Тем хуже для нас обоих!»

Датагу было страшно — не боятся только дураки, но он был собран и готов ко всему: направленному взрыву; выскакивающим, как из под земли, оперативникам Председателя; появлению ухмыляющегося Ларза Котена вместе с истинным магом Троем Ванадом — начальником разведки Председателя… но все оказалось банально и буднично — щелкнул замок и Эрцмаршал извлек из ячейки сумку, заглянув в которую он обнаружил металлический футляр. Обстановка к детальному осмотру не располагала и детальное изучение содержимого темного металлического футляра он отложил до возвращения в штаб-квартиру СОС.

«А ведь я стал государственным преступником…» — промелькнуло в голове у Датага Бренденвина Эрцмаршала Службы Общественного Спокойствия Островной Цитадели. К его удивлению, никаких негативных чувств по этому поводу, он не испытал.

Секундная стрелка начала отсчет последней в сутках минуты, когда Старое Зеркало, перед которым сидел Эрцмаршал, ожило…

Ларз Котен, в Зеркале, выглядел осунувшимся. «Наверно и я не лучше…» — мельком подумал Эрцмаршал.

— Привет Датаг! Рад, что согласился…

— Привет Ларз!

После первых сказанных слов, в «Переговорной», куда Датаг принес свое Зеркало и в рабочем кабинете Ларза Котена сгустилось молчание — сказать нужно было многое, сделано для того, чтобы это многое можно было сказать, еще больше, но языки у двух самых могущественных людей на всем Тетрархе как будто прилипли к небам.

Первым заговорил Ларз — как ни крути, но именно он был организатором заговора, если называть вещи своими именами — значит ему и карты в руки:

— Если не возражаешь, давай сделаем так — ты опишешь ситуацию, как видишь, а я дополню, если будет чем…

— Хорошо. — Датаг взял паузу, собираясь с мыслями. — Итак, без воды, голые факты… четыре дня назад, предположительно в туннеле Императора Адриана, произошло что-то, после чего, вместо ходоков Дэна и Шэфа, — он чуть запнулся, — снабженных поисковыми маркерами, все наши средства отображения информации стали показывать кукол, снабженных этими же поисковыми маркерами, а настоящие ходоки были потеряны нашими системами наблюдения.

… красиво излагает… я бы так не смог…

Анализ ситуации показал: данное событие могло произойти только при непосредственном участии Главного ИскИна Островной Цитадели. На его причастность к событию косвенно указывает нигде не задокументированная пересборка ядра системы центрального кластера в ночь перед событием. — Он помолчал. — Поиски кукловода ничего не дали — мозги у кукол оказались сожжены…. У меня все.

Ларз заговорил после небольшой паузы:

— Я вижу проблему аналогично, а добавить могу только, что Шэф с Дэном оказались в руках шамана Киль-аля в подземной крепости Аз-Карсал…

— То есть вы нашли кукловода!

— Нет, на кукловода он никак не тянул — посмотри, если будет время, его досье — природные данные хорошие, но образование недостаточное и хаотичное — типичный партизан.

Слово «тянул» ясно показывало, что с мятежным колдуном вряд ли удастся пообщаться, но Эрцмаршал решил расставить точки над i:

— Поговорить с ним можно?

— Нет. Шэф отрезал ему голову.

— Даже так… Были основания?

— Были. Мы его один раз уже убили, много лет назад…

— Командир! — дежурный офицер был доволен, что докладывает добрые вести — желание сделать начальству приятное, даже если ты не подхалим и не карьерист, свойственно жителям всех миров, где есть иерархические структуры управления, а отнюдь не только землянам, — у объекта номер два привязка надтелесных оболочек к физическому телу завершена. — После некоторой паузы дежурный прибавил. — Успешно!

— Очень хорошо, спасибо, — поблагодарил его командир «Морского Змея», с трудом сдерживая зевок. Была середина ночи, но он приказал докладывать о любых новостях про Шэфа и Дэна немедленно, в любое время суток. Ларз свернул окно связи, и тут же открыл новое.

— Танг Аэрт! — Главврач отряда появился не сразу, окно открылось с ощутимой задержкой, и выглядел он взъерошенным и невыспавшимся, красные, воспаленные глаза делали Танга похожим кролика, или вампира — кому, что ближе… и сразу же начал скандалить:

— Ты знаешь, что я за двое последних суток спал два часа?!

— Дэн готов — надо активировать, — не обращая ни малейшего внимания на недовольство доктора, отозвался Ларз. — Встречаемся в Институте.

— Дай хоть в себя прийти, — уже нормальным тоном попросил Танг.

— Так… туда лету четыре минуты… так что, через двадцать минут.

— Договорились.

Через двадцать минут, большая боевая вимана «Морского Змея», патрулирующая район Института, не доверяя системе опознавания «свой — чужой», контролируемой Главным ИскИном Островной Цитадели, облучила два приближающихся объекта сложномодулированным лазерным лучом, и только получив ожидаемый сложномодулированный лазерный отклик, пришла к выводу, что приближаются «свои».

После этого, две виманы, перед которыми услужливо приоткрылся Купол Биатора, одновременно приземлились возле скромного трехэтажного здания «Института Практической Генетики», расположенного в пятистах километрах к югу от Эстепоры, в сердце большого скального массива.

Все лаборатории находились глубоко под землей, в толще скалы. Наверху были только административные помещения и жилые комнаты для персонала, который по тем, или иным причинам был вынужден оставаться в Институте после окончания стандартного рабочего дня — некоторые эксперименты требовали постоянного пригляда, и часто личного, а не только приборного.

Архитектура Института напоминала подводную лодку — каждая лаборатория была абсолютно изолированным, если можно так выразиться, отсеком, вырубленным в толще скалы, полностью автономным и в случае необходимости отсекалась от внешнего мира несокрушимым люком из структурированной иридиевой брони. На самый крайний случай в каждой лаборатории имелся термоядерный заряд, да и не только… много там чего имелось, на крайний случай.

Маги остановились перед совершенно невзрачной стеклянной дверью, через которую хорошо просматривался холл, абсолютно пустой, по случаю позднего времени. Хлипкость двери была иллюзорной — она могла противостоять даже скоординированной атаке двух истинных магов — не вечно конечно, но достаточно, чтобы в бой успели вступить охранные големы.

Как известно высокообразованным людям, полную гарантию дает только страховой полис. Так вот — полной гарантии в том, что Ларз Котен снесет эту «хлипкую» стеклянную дверь и разберется с боевыми охранными роботами, не было, но, к счастью, этого и не требовалось — статус ночных посетителей был очень высок, и после того, как ИскИн Института удостоверился, что контрольные параметры гостей соответствуют контрольным параметрам, хранящимся в Единой Базе Знаний Островной Цитадели, дверь с тихим щелчком отворилась.

Не задерживаясь, посетители проследовали к лифту лаборатории «Матричной реанимации», и после небольшой задержки, вызванной повторной сверкой параметров их физических тел и надтелесных оболочек с контрольными значениями, двери его приветливо отворились и лифт, с быстротой, от которой заложило уши, а желудок попытался выскочить через рот, рухнул на полукилометровую глубину.

Время — понятие относительное, вот и сейчас, пока капсула лифта падала в вертикальной шахте, стремительно приближаясь к Реаниматору, на Ларза нахлынули воспоминания, связанные с эти местом.

…Совет Лучших, где они с Тангом, совсем молодые, с пеной у рта доказывают, что Институт надо размещать глубоко под землей, а не строить новый небоскреб в Научном Городке Эстепоры…

…ехидные смешки за спиной и ухмылки в лицо… тогда его еще не боялись — твари…

…переброс Горгена Архаша. После случайного контакта с Зеленой Слизью он прожил всего час, но они все-таки успели очистить генотип и запустить клонирование. Но что-то пошло не так и вместо доброго, улыбчивого физика, с которым Ларз и Танг работали много лет, из Реаниматора появился монстр в теле Горгена, с тремя дополнительными надтелесными оболочками (Танг бы отдал правую руку за возможность их изучить). Он уничтожил охрану, в том числе двух боевых магов и сумел по лифтовой шахте добраться до поверхности, где его остановил только последний иридиевый люк, а уничтожила вода, освященная в Главном Храме Единого — больше ничто на тварь не подействовало, а взрывать термояд всего Института можно было только с санкции Председателя Совета, а этот хряк пропадал у очередной шлюхи и приказал не беспокоить…

…триумф! Через две недели, чтобы вознаградить «Спасителей Отечества!» его назначают заместителем командира «Морского Змея», а Танга главврачом отряда…

После ощутимой перегрузки, при торможении, когда желудок, у которого не получилось выбраться через горло, попытался выскочить через задницу, лифт остановился. Ларз и Танг не спешили выходить, они застыли, не выходя из лифта, сканируя лабораторию, и только не обнаружив ничего подозрительного, маги двинулись вперед.

После похищения ходоков, Ларз перестал доверять Главному ИскИну Островной Цитадели, равно как и всем остальным Искусственным Интеллектам, а так же приборам и системам, которые контролировались этими, не к ночи будь упомянутыми, творениями гениальных ученых, программистов и инженеров. Пока не будет точно выяснено кто… а впрочем — черт с ним «кто», главное — «как», было захвачено управление Главным ИскИном Цитадели, он решил доверять только себе.

Его личная вимана теперь не подчинялась ИскИну Службы Движения, а управлялась автономным бортовым вычислителем. В свое время, командир «Морского Змея» приказал оборудовать все виманы отряда так, чтобы они могли функционировать в случае физического уничтожения серверов Центрального Кластера. Тогда тоже многие крутили пальцем у виска у него за спиной, но… только за спиной. Уже побаивались. Пусть теперь засунут эти пальцы себе в то, что им заменяет голову.

На своем первом тайном совещании Ларз и Датаг постановили, что пока Председатель не будет путаться под ногами со своими политическими играми, они сохраняют хорошую мину при плохой игре — играют свои роли, но, как только политика станет мешать им заниматься своими настоящими обязанностями, а именно обеспечением безопасности Островной Цитадели, всякие игры будут тут же прекращены и будет введено военное положение под управлением дуумвирата. Цель оправдывала средства — впервые за многие годы возникла реальная угроза безопасности Островной Цитадели!

Островная Цитадель была и оставалась несокрушимой для любого внешнего врага, да их фактически давно и не было — внешних врагов, за долгую историю все они были сокрушены, и память о них растаяла в веках. Враг пришел оттуда, откуда не ждали — изнутри! Если представить Островную Цитадель в виде человеческого тела, то ИскИны — это его мозг и нервная система. Интересно, долго протянет человек, мозг которого работает не в его интересах, а в интересах кого-то постороннего?

Конечно, была возможность решить проблему одним махом, разрубить, так сказать, гордиев узел — отключить компьютеры Центрального Кластера, служившего аппаратной платформой всех ИскИнов Цитадели! Отключить-то можно, но это было бы равносильно удалению мозга у вышеупомянутого человека. Мгновенно воцарился бы неописуемый хаос: пошли в разнос, и вскоре взорвались, энергостанции; остановился наземный транспорт, парализованный бесчисленными ДТП; попадали с неба самолеты и вертолеты, потерявшие управление; отключился водопровод и канализация, а самое главное — людишки! Как только население осознало бы, что его больше не контролируют встроенные чипы и «красные карточки» — взрыв вандализма: грабеж всего, что можно разграбить и уничтожение того, что разграбить нельзя, убийства, изнасилования, про более мелкие правонарушения можно и не говорить…

Так что вопрос об отключении ИскИнов даже не поднимался. Была создана рабочая группа из лучших математиков, программистов, аналитиков, инженеров, физиков, биологов — короче из всех ученых обоих отрядов и специалистов приглашенных со стороны. Всех приглашенных проинструктировали о недопущении разглашения, а так как инструктаж проводили лично Ларз и Датаг, то можно было надеяться на сохранение тайны, по крайней мере, на некоторое время. Группа работала уже месяц, но результаты были нулевые — ответы на вопросы «как» и «кто» найдены не были.

Интенсивные допросы всех «барбудос», пойманных во время уничтожения подземной крепости Аз-Карсал так же ничего не дали — они не знали, зачем их главному шаману Киль-алю понадобился Ключ Заката. Они даже не знали что это такое. Допросы велись с применением «мозголомов», поэтому Ларз был склонен доверять полученной информации. Так что, как ни крути, а перевод виманы на ручное управление был чистой воды паллиативом, выдавливанием прыщей, а не лечением болезни, и Ларз прекрасно это понимал…

…не обнаружив ничего подозрительного, маги прошли в небольшой холл с тремя дверьми: первая — в бокс «Уловителей душ», вторая — в аппаратную, третья — в Реаниматор. Дверь в Реаниматор, только по названию «дверь» — на самом деле это еще один, последний люк из структурированной иридиевой брони. Опять задержка — ИскИн Института снова проверял соответствие посетителей их контрольным образам. Проверка что-то затягивалась и Ларз совсем уже было собрался переходить в боевой режим — правда толку от него было бы немного — в скальной ловушке на пятисотметровой глубине особо не повоюешь, но не сдаваться же без боя.

К счастью, опасения оказались напрасными — с легким шипением многотонная блестящая плита исчезла в стене, и теперь магов от Дениса отделяла только прозрачная крышка реактора, смахивающего на хрустальный гроб со спящей царевной. Все как в сказке, правда, были небольшие отклонения от канонического сюжета: вместо спящей красавицы — Денис, а вместо семи богатырей — два мага (кстати, неизвестно, кто круче по боевой мощи). Главное же отличие заключалось в том, что никто никого целовать не собирался.

Ларз нажал большую красную кнопку и крышка, слегка приподнявшись, плавно отъехала, открывая доступ к телу обнаженного клона Дениса. Одновременно с открытием крышки, в незаметные дырочки в полу реактора ушел раствор, на котором, как в Мертвом море, клон покоился, чтобы избежать пролежней. Как только тело коснулось дна реактора, его тут же зафиксировали девятнадцать захватов: по четыре на руки и ноги, по одному на грудь, шею и талию.

Некоторое время Ларз и Танг напряженно всматривались в неподвижное тело. Никакие приборы не могли обнаружить и просканировать надтелесные оболочки — это могли сделать только маги, да и то далеко не все, и только при непосредственном наблюдении вблизи — любое стекло полностью искажало картину надтелесных оболочек. Первым нарушил тишину Ларз:

— Я ничего не вижу.

— Я тоже.

— Активируем?

— Давай.

Ларз снова нажал красную кнопку, и крышка реактора встала на место. После этого, маги быстро покинули помещение Реаниматора, иридиевый люк с тихим шипением закрылся, они, не задерживаясь, прошли к лифту, прошли очередную процедуру опознания — ведь никто не мог дать гарантию, что из лаборатории поднимается именно тот, кто в нее заходил, как бы ни были внешне похожи вошедший и вышедший, и через короткое время оказались на первом этаже наземного комплекса Института.

Не снижая темпа, они миновали пустынный холл, короткий коридор, и после короткой остановки перед дверью, ничем не отличающейся от своих безликих, не имеющих никаких табличек, сестер по коридору, попали в помещение Центра Управления. Задержка перед дверью, хоть и короткая, разозлила Ларза.

«Безопасность превыше всего — ИскИн не дремлет! — зло подумал он, — лучше бы не дремал, отрыжка кашалота, когда похищали Шэфа с Дэном».

— Реаниматор, — негромко приказал он, и в воздухе возникло изображение клона Дениса, лежащего в реакторе.

— Разряд! — приказал Танг, и тело клона попыталось встать на мостик, выгнувшись дугой, чему, впрочем, воспрепятствовали фиксаторы, надежно приковывающие его к реактору.

Денис открыл глаза, полные боли и хрипло заорал: — Б-л-я-я-я-я-я-я-я-я!

Покой этого сумеречного мира тысячи, миллионы, миллиарды лет не нарушался ничем. В нем ничего не происходило с начала времен. Не было ни чувств, ни эмоций, ни мыслей, ни, тем более — слов. И вот что-то изменилось… покой Вечности нарушился… появились чувства… эмоции… мысли… слова… КРИК!!!

…мокрое белое лицо… затягивающая воронка… боль исчезла!.. боль исчезла?.. боль НЕ исчезла!..

БОЛЬ НЕ ИСЧЕЗЛА!!!.. исчезла?.. исчезла!?.. ИСЧЕЗЛА! ИСЧЕЗЛА!! И-С-Ч-Е-Е-Е-Е-Е-З-Л-А!!!..

Только когда боль исчезла, так же внезапно, как и появилась, и Денис пришел в себя, до него дошло, что кричал он сам. После осознания этого факта, стали возвращаться воспоминания. Сначала он вспомнил Танга Аэрта: «Молись свои богам!», а потом вспомнил все и сразу — будто щелкнули выключателем «небытие — бытие». С крошечной задержкой вернулись телесные ощущения — Денис почувствовал, что он мокрый, ощутил захваты на теле, распробовал влажный, немного спертый воздух — задышал! Он открыл глаза, которые тут же заслезились с непривычки, хотя свет был неярок. Первое что он увидел, когда вернулась способность смотреть — лица Ларза Котена и Танга Аэрта, висящие в воздухе.

— С возвращением! — сказал Ларз.

— Спасибо! — хрипло, преодолевая сопротивление еще не разработанных связок, отозвался Денис.

— Привет! — улыбнулся Танг Аэрт.

— Привет!.. Я теперь красавчег? — ухмыльнулся Денис, вспомнив, как врач-маг успокаивал его в последние мгновения перед тем, как улечься в «Улавливатель Душ». Маги быстро переглянулись, и Танг едва заметно кивнул. Ларз был с ним полностью согласен — вернулся именно Денис, а не кто-то, или что-то в его теле…

Он негромко произнес: «Отбой», — и тут же захваты, удерживающие Дениса в ванне Реаниматора, втянулись в пол — будто их и не было, а крышка капсулы приподнялась и отъехала, открывая путь к свободе.

— Дэн, выбирайся из реактора, только тихонько — чтобы голова не закружилась,

… странно… где оркестр… где гламурные медсестры в белых передничках…

… комитет по встрече… жилистый медбрат на худой конец… странно…

справа дверь в душ, в ящике одежда, когда приведешь себя в порядок, иди к лифту — тут не заблудишься. Мы ждем тебя наверху.

Выйдя из душа, Денис направился к большому, от пола до потолка, зеркалу — побриться, ну и вообще интересно…

«А ведь не обманул Айболит, — подумал он, разглядывая свое изображение, — действительно красавчик!»

Люди знавшие прежнего, «довоенного» Дениса, при взгляде на этого «нового», несомненно подтвердили бы, что: Да! — это Денис, только… какой-то не такой, неправильный что ли…. Во-первых, он здорово помолодел, новый Денис выглядел, как первокурсник, если вообще не как старшеклассник; во-вторых, он очень похорошел, что для мужчины главным, конечно же не является, но все равно приятно: лучше быть здоровым и красивым, чем больным и корявым!

Тут же ему почему-то вспомнилось, как он приобрел идиосинкразию на женское фэнтези, и заодно, вообще на женщин-писателей, что в принципе не совсем правильно — но, что вышло, то вышло. У этой писательницы, которая и сумела добиться такого душевыворачивающего эффекта, уже на второй странице, раз десять встретилось словосочетание: «его мужественное, красивое лицо», после чего Дениса затошнило, и он поспешно стер файл, зарекшись на будущее, и зарок этот исполнял… Так вот — красивое лицо присутствовало, а вот мужественным, даже при самом предвзятом судействе, Денис его бы не назвал — он был объективным человеком, а так как склад ума имел логический, то начал всматриваться в зеркало, пытаясь понять, откуда берется ощущение, что стал красивым. Через минуту пристального разглядывания понял — лицо стало симметричным! Часто можно встретить двух сестер, из которых одна красивая, а другая, в лучшем случае, симпатичная, причем они, между собой, очень похожи. Секрет прост, вернее его вовсе нет: у красивой — симметричное лицо.

Покрутившись перед зеркалом (неправда, что этим грешат только представительницы прекрасного пола), Денис пришел к выводу, что разгадка этих дивных изменений содержится в словах главврача «Морского Змея». Танг Аэрт говорил, что перед созданием клона, генотип будет вычищен. Видимо, из его генетического кода были удалены фрагменты ответственные за ожирение, кариес, перхоть, гигиенические проклад… пардон — это не отсюда…. Короче — новая тушка была близка к генетическому идеалу здорового человека, и вообще — «изображение в зеркале НЕ требовало замены!». В зеркале был «старый» Денис, но… как бы поточнее выразиться… узнать его было несомненно можно, просто «новый» Денис, как уже отмечалось, стал моложе, лицо стало красивое, плечи стали чуть пошире, талия чуть поуже, ноги чуть подлиннее и еще множество мелочей, которые взгляд просто не отмечал. Так что, с некоторой натяжкой, можно было считать, что перед зеркалом стоял идеальный Денис, таким — каким его задумал Творец, без дополнений внесенных Сами Знаете Кем…

Почему-то Дениса не сильно удивило, что первым, кого он увидел, очутившись за воротами госпиталя «Морского Змея», где в течении недели его готовили к новой жизни, была Айшат, бросившаяся к нему на шею с радостным воплем: — Какой же ты стал красивый!!!

— А раньше?! — строго вопросил Денис, но это у него получилось не очень — трудно проявлять строгость по отношению к прекрасной девушке, которую крепко сжимаешь в объятиях.

— А раньше ты был милый! — не растерялась Айшат.

— А теперь?

— А теперь и милый и красивый!

Этот содержательный диалог, вежливо кашлянув, прервал Ларз, который вместе с главврачом вышел его проводить (если бы Денис представлял какая это честь — мог бы и зазнаться):

— Дэн, деньги на карточке у тебя есть — пятнадцать тысяч корон — это премия за операцию по уничтожению Киль-аля, адрес гостиницы, где тебе снят номер — тоже в карточке. Так что, пока Шэф не воскреснет, наслаждайся жизнью. Надеюсь, Айшат не откажется побыть твоим гидом и покажет красоты Эстепоры.

— Не откажется, не откажется! — отозвалась девушка. Ее сияющие глаза говорили, что предстоящие служебные обязанности ее, мягко говоря, не тяготят!

— Пятнадцать тысяч корон, это много или мало? Я ведь ваши цены не знаю.

— Ну-у… если не купать цыганок в шампанском и не поить им лошадей, то достаточно.

Ответ Ларза Дениса удивил, но не поразил — он лишний раз убедился, что общение с Шэфом ни для кого безнаказанно не проходит.

— Пока! — улыбнулась магам Айшат, подхватывая Дениса под руку. — Мы пошли. — Денис вежливо поручкался с обоими магами и парочка отбыла в неизвестном направлении.

В броуновском движении пестрой толпы, заполнявшей Центральную Зону Отдыха Эстепоры, даже опытный оперативник Ларз Котен не смог бы распознать шестерку «теней», прикрывавших Дениса со всех сторон, но он знал — они есть, и находятся там, где надо. Кроме того, существовала секретная, последняя, практически непреодолимая линия обороны.

— Так что — никакого инструментального наблюдения нет? — удивился Танг.

— Одно есть — дятел. Напрямую передает изображение в дежурную виману отряда. Прямая аналоговая передача. Камера на дятле, приемник в вимане, так что… — Ларз замолчал, не окончив фразу — врачу не надо было долго объяснять, что вероятность того, что Центральный ИскИн что-либо сможет сделать, если информация, во-первых, не обрабатывается в Центральном Кластере, а, во-вторых, не цифровая, а аналоговая, равна нулю, ну-у… или близка к нулю — хотя… полную гарантию дает только страховой полис… а вот его-то как раз и не было!

До чего же хорошо: яркое солнце, синее море, пальмы, беззаботная, веселая толпа, а самое главное — мимолетные касания: то упоительно упругая грудь, то не менее восхитительное бедро, как бы случайно касаются Дениса. Эти прикосновения вызывают сладкую дрожь и, наконец, он не выдерживает — разворачивает девушку лицом к себе и крепко обнимает. После затяжного поцелуя говорит:

— Айшат! Поехали в гостиницу! — Девушка в ответ распахивает и без того огромные, синие глаза, хлопает ресницами и удивленно спрашивает:

— Зачем?

— Чтобы я тебя не изнасиловал прямо здесь! — Айшат в ответ заливисто хохочет. Истинную причину ее смеха Денис поймет много позднее, а сейчас он надувается. — Ну-у… если ты не хочешь, — начинает бормотать он, с тоской замечая, что солнце тусклое, море серое, пальмы обернуты грязной ватой, а толпа унылая…

— Дурачок! — девушка быстро чмокает его в губы и снова солнце становится ярким, море синим, пальмы красивыми, а толпа веселой, — пошли! — Она хватает его за руку и тащит за собой.

— «В кусты!? — с веселым ужасом думает Денис, — а черт с ним в кусты, так в кусты! Надо же когда-то сделать это и в кустах!»

Но все оказалось несколько прозаичнее — большой одноэтажный павильон, смахивающий на типовую станцию метро и в нем, для усиления эффекта, эскалатор, правда, небольшой — метров на двадцать. Заканчивался спуск в большом круглом зале, от которого отходили восемь радиальных коридоров. Над каждым коридором светился разноцветный огонек: над шестью красный, а над двумя зеленый. В один из этих «зеленых» коридоров Айшат и потащила Дениса.

По обе стороны располагались двери, над которыми светились, как можно было догадаться, все те же красные и зеленые огоньки. Добравшись до первой двери, с приглашающим зеленым огоньком, девушка решительно завела туда Дениса. В крохотной комнатке из мебели была только кровать…

Как уже отмечалось, внутренний голос Дениса был большим поклонником Иоганна Фридриха Шиллера — рыжего Мастера из Марбаха. Не минула эта привязанность и самого Дениса: «Любовь и голод правят миром!» — всплыли в его голове слова великого романтика, после пары часов занятия этой самой любовью. Один голод был утолен, пришла пора утолить другой.

В «нумерах», как Денис обозвал заведение, обнаружился санузел, по размерам подстать комнатке — крохотный, но, вполне исправно выполняющий свои полезные функции и через пятнадцать минут наша парочка, счастливая, чистая, умиротворенная, но страшно голодная выбралась на поверхность.

— Куда идем?

— Без разницы, только поближе — а то я кого-нибудь сожру! — Денис кинул на девушку специальный, «людоедский» взгляд, вызвавший новый приступ смеха, восторг и абсолютно «логичный» отклик:

— Ты ужасно милый!

Свободный столик в море открытых кафешек нашелся моментально, и через десять минут крепкие, белые зубы вонзились в большие куски ароматного, хорошо прожаренного мяса. А еще через двадцать минут Денис допил последний глоток великолепного капучино, и совершенно осоловелый откинулся от стола.

Базовые потребности (любовь и голод) были удовлетворены, но тут же возникли новые: хлеба и зрелищ! Надо заметить, что человек вообще животное ненасытное — стоит ему заполучить желаемое, как он начинает хотеть еще чего-нибудь. Единственно возможный способ сделать человека счастливым более-менее надолго описан в древней притче про Бога, человека и козу. Если коротко, то смысл в том, что человека надо сначала сделать несчастным, а потом, когда он осознает в какое дерьмо вляпался, вернуть в исходное состояние. Вот тогда он и будет счастлив… но опять же, скотина этакая, ненадолго.

Насчет хлеба вопрос не стоял, а вот зрелища, в широком смысле этого слова, хотелось. Денис начал обозревать окружающий ландшафт, состоящий из таких же столиков, как их, и сидящих за ними людей. Тут же отметил новую, приятную особенность — если раньше, в эти три дня, до «Уловителя Душ», когда они с Айшат заходили в какую-нибудь общепитовскую точку, все мужское население тут же начинало бросать на нее взгляды разной степени жадности, в которых явно читалось недоумение: что ТАКАЯ девушка может делать рядом с ЭТИМ!? Теперь же, во-первых, в мужских взглядах, исчез немой вопрос, а, во-вторых, женская половина кидала на Дениса не менее жаркие взгляды. И это было приятно, черт побери!

Денис всегда подозревал, что разнообразные актеры, рассказывая по ящику как они устали от популярности, врут. Теперь у него была возможность убедиться в этом самому, и пока, он никакой усталости не чувствовал.

Денис даже улыбнулся в ответ хорошенькой блондинке, отчаянно строившей ему глазки.

— Даже не думай! Убью! — ласково пропела ему Айшат. Но что-то в ее взгляде заставляло подозревать, что это не шутка… или не совсем шутка.

— Да ты что, Ай! Мне же кроме тебя никто не нужен! — почти искренне возмутился Денис.

— Гляди! — Строго предупредила его Айшат. — Я смотрю тебя ни на секунду нельзя оставить одного — пойдешь в туалет, а когда вернешься, ты уже женат! — Оба громко заржали над немудреной шуткой. Радость бытия переполняла их — хорошо быть здоровым, молодым и красивым!

Но… у медали всегда две стороны, и тут же открылась другая, с которой раньше Денис не сталкивался по причине общей серости и незаметности — взглядами не менее пылкими, чем у представительниц прекрасного пола, его стали награждать их спутники, и если по модулю пылкость была примерно одинакова, то по знаку диаметрально противоположна.

«Это будет проблемой» — прозорливо решил Денис, но внутренний голос, находящийся в такой же эйфории от новой тушки, как и ее хозяин, справедливо отметил: «Проблемы будем решать по мере их поступления, а сейчас наслаждаемся жизнью!» Денис, обычно относившейся к высказываниям внутреннего голоса со значительной долей скепсиса, в данном случае, под давлением неопровержимых фактов, был вынужден признать его полную правоту в данном вопросе!

Оглядев окрестности, Денис решил кое-что уточнить у своей спутницы:

— Ай, слушай… у вас что сегодня: «День города»… или триста двадцать седьмая годовщина «Великой Октябрьской Социалистической Революции», или еще что?.. Может «Пивной фестиваль»? — сделал он последнее предположение.

— ???

— Откуда столько бездельников?

Вокруг, насколько хватало глаз, виднелись открытые кафешки, торговые палатки, магазинчики, спортплощадки, бассейны, аттракционы, со всех сторон неслась музыка и все это заполняла пестрая толпа, которую объединяло одно — довольные, безмятежные лица. Тут Денису припомнился самый идиотский, хотя нет, идиотский не то слово — самый лицемерный слоган российской рекламы: «Что нас всех объединяет? — Доброта!» Ага… ага… особенно на дорогах, да и вообще…

Но тут был именно тот случай — в воздухе была разлита доброта. Хотя может и не доброта, а тихое, сытое умиротворение, но все равно было хорошо.

Даже парни, бросавшие на Дениса грозные взгляды, опасения не вызывали — они чем-то напоминали разбойников из какой-нибудь «Собаки на сене», или «Двенадцатой ночи» — чувствовалось, что в душе они белые и пушистые и ни на какие злодеяния не способны.

— Тут всегда так, — недоуменно отозвалась Айшат, не понимая, чем вызвано удивление Дениса.

— А-а! — Денис хлопнул себя по лбу, припомнив, рассказ Ларз, — понял! Это тунеядцы, для которых красные цены! Ну-у… потомственные граждане островной Цитадели, — которые никогда не работают. Да?

Айшат немного промедлила с ответом:

— В некотором роде — да. Но… только в некотором. Вообще ничего не делать — скучно, поэтому большая часть из них, — легким кивком она отделила окружающую толпу от себя с Денисом, — имеет какое-то образование и чем-то занята.

— Да-а? — не поверил Денис. Айшат в ответ улыбнулась:

— Да-а! — передразнила она его. — Среди них есть, художники, музыканты, модельеры, писатели… поэты… и еще много всяких…. И работают они много и плодотворно. Вот!

— А в чем прикол?

— Прикол в том… что у писателя есть с десяток читателей, столько же ценителей таланта у художника, ну-у… и так далее… пяток поклонников у музыканта… короче — их работа никому не нужна, кроме них самих.

— Понятно: чем бы дитё ни тешилось — лишь бы не какалось!

— Ну-у… да! — рассмеялась девушка, — но есть и настоящие, как ты выражаешься, тунеядцы — всю жизнь они заняты только тем, что сидят в Сети.

— А как войти? — живо заинтересовался Денис, жизнь не представлявший без Интернета. — Наверняка поблизости должно быть что-то вроде Интернет-кафе, с компами. Или у вас везде беспроводной доступ? У тебя есть с собой какой-нибудь девайс с браузером?

— Какое, какое кафе?

— Интернет… кафе. — Денис ухмыльнулся, он вспомнил «Операцию Ы» и бессмертное:

«Собор парижской Богоматери!»

«Какой… какой матери?»

«Парижской… Богоматери!»

— Дэн. Ты должен учитывать, что бабы — овцы глупые, а ты тут столько ученых слов наговорил — я половину не поняла, — Айшат захлопала длиннющими ресницами, изображая «блондинко», преданно заглядывая в глаза Денису. — Ты такой умный! — она произнесла последнюю фразу таким серьезным тоном, что оба опять заржали, как кони, привлекая внимание окружающих.

— Ай, ну серьезно…

— Если серьезно — возьми свою красную карточку в руку и скажи: «Войти в Сеть».

— И все?

— И все.

— Ай, ты не обидишься, если я на пару минут зайду — просто посмотреть, чем отличается от нашей… я недолго. Хорошо?

— Хорошо… только не долго. А я пока себе кофе закажу. Тебе что-нибудь заказать?

— Ага… — уже несколько рассеянно отозвался Денис, — ванильный капучино.

Ответ Айшат о том, что она не знает, что такое «ванильный капучино» и пусть он закажет сам, Денис уже не услышал. Перед ним, в воздухе, распахнулось большое окно, похожее на «телефонное» — когда Шэф вызывал Ларза и других магов, на аукцион.

Минут через пятнадцать, Денис вернулся в реальный мир, Айшат, с мудрой деликатностью, не мешала ребеночку, дорвавшемуся до любимой игрушки.

— Ну, как впечатления? — поинтересовалась она, когда Денис схлопнул окно и посмотрел в ее сторону осмысленным взглядом.

— Интернет, как Интернет… только в три дэ, а так очень похоже: новости, спорт, политика, клипы, сериалы, порнуха…

— То-то я смотрю, ты настолько завис — маньяк! — Оба опять заржали, вызвав новую волну интереса окружающих, проводящих досуг в несколько более камерном, что ли, стиле. Но нашу парочку мнение окружающих волновало меньше всего! Им было хорошо вдвоем.

— Пойдем, жиры растрясем, а то налопались, как удавы — через неделю такой диеты ни в одну дверь не войду и ты меня, толстую, бросишь! — Айшат сделала скорбное лицо. Комплиментов, по поводу ее фигуры, Денис говорить не стал — хватило одного восхищенного взгляда, чтобы скорбь исчезла.

— Пойдем. — С тяжелым вздохом согласился Денис, по нему — так можно было заказать еще кофе, мороженого, коньяку…

Для начала, Айшат потащила его в бассейн. «Старый» Денис не был большим поклонником водных видов спорта по вполне очевидным причинам: плавал плохо, фигурой похвастать не мог — чего ему там было делать? «Новый» же, после получаса пребывания в воде и на берегу, с радостным удивлением осознал, что — во-первых, новая тушка плавала гораздо лучше, чем прежняя — это раз!

Во-вторых, количество пылких взглядов, адресованных ему юными барышнями, превысило на 17 % норму для гусарского эскадрона при вступлении в какой-нибудь губернский город средней руки — это два!

Ну, а в-третьих, он получил новый ценный опыт — оказывается, наличие обнимаемой красивой девушки нисколько не мешает другим красивым девушкам строить тебе глазки и делать недвусмысленные намеки — это три!

Дальнейшее времяпрепровождение в этот день вызвало в голове у Дениса стойкий рефрен: «Потом у них была уха и заливные потроха! Потом поймали жениха и долго били…» — не потому, что они опять много кушали или Дениса все-таки побили многочисленные ревнивцы — отнюдь. Просто интенсивность разнообразных развлечений и скорость их смены могла бы вызвать головокружение и даже тошноту у чуть менее подготовленного человека, чем «новый» Денис.

Судите сами: сначала бадминтон — ну, или если быть политкорректным, вроде представителей самой демократической демократии в мире, называющей жирного негра — афроамериканцем с избыточной массой тела — игра похожая на бадминтон. Денис не был большим знатоком правил вышеупомянутого бадминтона, поэтому перебрасывание предмета, похожего на волан, предметами, похожими на ракетки, через заграждение, похожее на низкую сетку, назвал для себя бадминтоном.

Потом волейбол — самый обычный, только перебрасывать мяч через сетку надо было обязательно ногой — принимать и пасовать, как хочешь, а через сетку только ногой — а иначе очко сопернику!

Потом колесо обозрения чрезвычайной высоты, от которой даже дух захватывало — Денис в Лондоне никогда не был, тамошнее колесо не видел, на нем не катался, только читал где-то в Интернете, что оно самое высокое в мире (на Земле), так вот — местное было выше! Ну-у, или так ему со страху показалось… но очень высокое… очень!

Потом они перекусили на скорую руку и опять поплавали в бассейне. Потом они поиграли в футбол на маленьком поле, пять на пять, без вратаря. Самым сильным впечатлением от игры было то, что Айшат играла не только лучше его (он совсем не умел), а вообще лучше всех остальных игроков обеих команд!

Потом был ужин в маленьком, уютном ресторанчике, в котором играл живой оркестр! Они с Айшат танцевали, обнявшись, а сверху, как ни банально это звучит, на них смотрели большие мохнатые звезды.

Ну а потом была ночь, продлившаяся почти до утра…

Впервые за последние десять дней, причем надо честно признать — лучших дней в жизни Дениса, его разбудил не нежный поцелуй. Его разбудил гонг — звук не сильно противный, и даже не лишенный приятности, мелодичный такой — но отнюдь не поцелуй!

— Какого… — пробормотал сонный Денис, не желая вываливаться из сна в реальность ни под каким видом, но перезвон не кончался, и пришлось все же приоткрыть глаза.

— Да! — хрипло выкрикнул он, поняв, что гадкая мелодия сама собой не сгинет в тартарары.

— Пролежней не боишься?

— Чего!? — Денис одной ногой продолжал оставаться в царстве Морфея, страстно желая втянуть туда и вторую. У него тлела в глубине души слабая надежда, что все это ему снится, и что сейчас его поцелует Айшат, и он проснется по-настоящему, и что все будет замечательно, как вчера, позавчера, позапозавчера…

— Пролежней. Спишь много.

«Шэф… чтоб его… чтоб ему!..» — подумал Денис, окончательно проваливаясь в явь. Он не ошибся. Лицо, висевшее в воздухе над кроватью, было легкоузнаваемым — если Денис сильно изменился после переброса, причем в лучшую сторону, то Шэф просто помолодел — его лицо осталось прежним, но с него исчезли морщины, и внешне он стал ровесником Дениса. «Молочные братья!» — съехидничал внутренний голос.

Несмотря на то, что черты Шэфа стали, да и были, такими же правильными, как теперь у Дениса, «красавчиком» его назвать, язык не поворачивался — глаза подводили. Денис еще не до конца проснулся и находился в каком-то промежуточном состоянии между явью и сном, и видимо это промежуточное состояние сознания помогло увидеть то, что в обычном было скрыто — он понял, что смущало его в руководителе все то время, что они знакомы. Была какая-то непонятность в лице Шэфа, что-то цепляло внимание, подсознание пыталось протолкнуть донос «наверх», в области осознания, но мозговая бюрократия успешно прятала под сукно все сигналы «снизу», а теперь вот недоглядела — и на старуху бывает проруха…

У Шэфа взгляд вервольфа, вдруг понял Денис — не волка, не человека, а именно волка-оборотня: для человека слишком жесткий, а для волка слишком умный! Естественно, Денис ни на секунду не заподозрил, что Шэф действительно оборотень… хотя… да нет… нет…

Открытие не удивило и не напугало Дениса — просто он несколько глубже, чем раньше, стал понимать истинную суть любимого, а также мудрого руководителя, а кроме того, главкома и верховного главнокомандующего — и все это в одном, так сказать, лице — и пока лицо это было старым, его глаза не так бросались в глаза (каламбур!) — морщины и благородная седина маскировали выражение глаз, а теперь они слегка (да пожалуй, что и не слегка) диссонировали с молодым лицом.

— Дэн, через полчаса внизу, в холле, — сказал любимый руководитель и отключился.

После этих слов Денис окончательно проснулся. Быстрый взгляд показал, что в номере он один. Была слабая надежда, что Айшат в душе, но что-то говорило Денису, что вряд ли…

«Я спросил у тополя — где моя любимая? — всплыло в голове у Дениса. — Интересно, а какой тополь имелся в виду — дерево, или, какой-нибудь «Тополь-М», но это — второй вопрос, а первый — где Айшат?! Чего-то я ее не чувствую…» — тщательная проверка, можно даже сказать — обыск, в ванной, показала, что чувствовал Денис совершенно правильно — Айшат не было, зато на прикроватной тумбочке обнаружился мем-кристалл. Положа руку на ногу, надо честно признать, что с точки зрения Дениса, замена была не равноценной… — хотя качество трехмерного изображения не вызывало никаких нареканий, но ни обнять его, ни произвести еще какие-либо действия, оно не позволяло.

— Дэн привет! — Улыбка девушки была, как обычно ослепительной, но в глазах чувствовалось что-то эдакое… была там какая-та грустинка… — Извини, что не попрощалась — срочно вызвали на работу. Будешь в наших краях — свяжись со мной, — она сделала чуть заметную паузу, — если захочешь. Буду рада. — Айшат послала ему воздушный поцелуй и отключилась.

«Вот такие пироги с котятами… — на работу вызвали!.. Знаем мы эти работы!» — с несправедливой злостью думал Денис, одеваясь. Он чувствовал себя ребенком, у которого отобрали любимую игрушку — вероломно, без объявления войны. Хотелось покапризничать, но, шестое чувство подсказывало, что Шэф относится к той, теперь почти вымершей категории родителей, которые в ответ на капризы, скорее молча выпорют широким ремнем с большой пряжкой, причем не исключено, что именно — пряжкой, чем начнут вытирать сопли. Так что, по здравому размышлению, капризы нужно было засунуть в жопу, причем в свою, и лучше — поглубже.

— Смазал? — поинтересовался Шэф вместо приветствия.

— Чего?

— Пролежни. — Охотно пояснил руководитель. — Всё. Каникулы закончились. Пора заняться делом — так что все потертости, припухлости и прочие пролежни посыпь тальком и смажь детским кремом. Потничкой не страдаешь? — заботливо поинтересовался он.

Видимо Шэф был не только вервольфом — он был еще неплохим психологом — Денис почувствовал, что потеря любимой игрушки вещь конечно неприятная, но не настолько, чтобы уходить в мужской монастырь. Про женский же интуиция подсказывала, что категоричность здесь не уместна…

— Шэф, тебе никто не говорил, что общаться с тобой на пустой желудок, это как читать большевистские газеты перед завтраком?

— Говорил.

— Ну и?

— Пойдем завтракать.

В маленькой кафешке они были абсолютно одни. После заказа, Денис поинтересовался:

— Нам что, больше ничего не угрожает?

— С чего ты решил?

— Охрану сняли…

— Никто ничего не снимал — нас охраняют «тени» — элита разведки «Морского Змея». Ты их никогда не заметишь.

— А ты?

— А я… может замечу, когда сзади горло перережут.

— Понятно… хотя нет — непонятно. Если нас надо охранять, почему забрали Айшат? — вопрос дался Денису проще, чем он думал.

— А с чего ты решил, что она тебя охраняла? — удивился Шэф.

— А разве… — Денис ничего не понимал: он был уверен, что девушка — какая-то местная «Никита», приставленная Ларзом для его непрерывной охраны. Днем и ночью. А если это не так, то вообще ничего не понятно.

— Она охраняла. Только не тебя. — Шэф сделал мхатовскую паузу, глядя на вытянувшуюся физиономию Дениса. — Она охраняла от тебя.

— Ничего не понимаю… — честно признался Денис.

— Чего тут не понимать? — удивился Шэф. — Переброс — штука тонкая. Из десяти случаев, удачных два-три, не больше.

— Остальные значит гибнут… — огорчился Денис.

— Ага, как же… если бы так, то и проблем бы не было.

… понятное дело, как же я сразу не сообразил, гибель — не проблема…

Шэф, между тем, продолжил:

Проблема в том, что никогда не ясно, КТО вышел из Реаниматора. Внешне ты Дэн, как Дэн, а на самом деле Чужой, или Хищник-2, или еще какая хрень вроде Нечто…

— Понятно… — отреагировал Денис в стандартном режиме.

Шэф ухмыльнулся:

— Только никому из местных не говори, что тебе — «понятно».

— Почему? — удивился Денис.

— А потому, «академик», что местным ученым… магам там, ну-у… всей этой научной братии, им непонятно откуда берутся лишние надтелесные оболочки, или исчезают штатные, при перебросе, а тебе значит — «по-о-нятно-о-о». — Шэф ухмыльнулся очень неприятной ухмылкой. — Как только об этом прознаются, тебя тут же допросят на «мозголоме» — плевать на то, что ты об этом понятия не имеешь — а вдруг!? А после «мозголома» тебе будет хорошо: ты будешь счастлив, будешь пускать слюни, ходить под себя, смеяться — но… недолго. Местные особым гуманизмом не страдают: инъекция, и адью. — Шэф помахал рукой, показывая, как будет прощаться с болтливым Денисом. — Могу дать бесплатный совет — меньше пизди! А лучше вообще этого не делай. Сам понимаешь — это не приказ, так… пожелание. У нас свобода слова, собраний и вероисповедования.

— «У нас» — это где? — хмуро поинтересовался Денис.

— У нас с тобой.

Денис хотел вставить свое обычное: «Понятно», но осекся, и вместо этого спросил:

— А Айшат… кто она?

— Айшат — боевой маг, из первой десятки «Морского Змея», кроме того — сильный эмпат.

— А эмпат-то зачем? — все равно заинтересовался, вроде бы уже равнодушный ко всему, из-за вновь открывшихся обстоятельств, Денис.

— Темный ты чел. А как бы она иначе почувствовала, что из тебя начинает лезть Нечто? Ждать пока вылезет? Так неизвестно что вылезет. Потом можно и не справиться. А так, она хорошо знает, какой ты был до переброса и сможет понять, что это уже не ты.

«Понятно…» — подумал совершенно раздавленный Денис, но, помня пожелание Шэфа, озвучивать не стал.

Тут им доставили заказ, и дальнейший завтрак прошел в молчании. После того, как все заказанное было съедено и выпито, насытившийся Шэф, кратко, по-военному, обрисовал ближайшие перспективы:

— Сейчас заедем в торговый центр, потом в казармы «Морского Змея», а потом пойдем на Маргеланд.

Но если у Дениса и остались какие-то слабости после кардинальной модификации тушки (если кто-то сомневается, то вынужден его огорчить — остались…), то память в этот список не входила:

— Перед тем, как нас прихватили, ты говорил: на Антанар.

— Говорил.

— Что изменилось?

— «Что изменилось»? — задумчиво переспросил Шэф. — Если коротко, то изменилось осознание ситуации. Мною.

— А поподробнее можно, или секрет какой?

— Нет. Никакой ни секрет. Просто я сделал огромную, можно даже сказать — катастрофическую, ошибку, решив, что можно с тобой идти на реальную работу.

… а я не напрашивался! сам пришел…

К тебе никаких претензий нет.

… мысли что ли читает?.. говорил что нет… может и не врет… а может и врет…

Шэф немного помолчал и продолжил:

— Нам дико повезло, причем три раза подряд: во-первых — не накрыли в крепости. Если бы нас грамотно обложили, или организовали вовремя плотное преследование — мы бы остались в Аз-Карсале; во-вторых — еще метров сто в подводном туннеле…

… сто метров!? да я бы и пяти не проплыл… каких пяти… сантиметра не проплыл бы!..

и все — поля счастливой охоты… — Шэф замолчал и нахмурился — воспоминания и для него были не самые приятные.

— А в третьих?

— В-третьих — вимана Ларза очень вовремя появилась… опоздай минут на пять и на поля…. Хотя нет — нам не три раза повезло, а четыре. Догадываешься?

— Переброс?

— Да… — Задумчиво протянул Шэф, а потом задал несколько неожиданный вопрос: — Ты жить-то, вообще-то хочешь? — Вопрос был, как бы это помягче выразиться… — несколько странным, но раз начальство спрашивает — необходимо отвечать:

— Да.

— А скажи, пожалуйста, ты теорию вероятностей знаешь?

— Сдавал, — буркнул Денис.

— Отлично! — обрадовался Шэф, — тогда ты, наверняка, знаешь, какая вероятность, что нам повезет пятый раз подряд, если чего…

— Ноль.

— Ну-у… ноль — не ноль… но около того…. А корень наших бед в чем?

Денис не раз перебирал в уме все обстоятельства прошедшей эпопеи, и ответ у него был готов заранее:

— Во мне. — У Дениса даже уши покраснели, когда он вспомнил, как пытался пройти по металлической балке, перекинутой над руслом подземной реки, и что из этого вышло…

— Я спросил не в ком, а в чем.

— Не знаю…

— А я знаю — в твоей подготовке к реальной работе. Вернее, в ее полном отсутствии. Как-то я с эти делом обмишурился — каждый судит по себе: вот я и… — Шэф досадливо махнул рукой. — Так вот… исходя из всего этого, я решил, что работать тебе рановато. Надо немного подучиться… пройти «Курс молодого бойца», так сказать… а на Маргеланде есть отличное местечко, где тебя быстренько подтянут… хоть будешь отличать дуло от приклада, лезвие от рукояти, а по бревну над пропастью скакать, как белка, да и у меня там дело имеется неотложное… в принципе ничего не изменилось — я так и так рассчитывал уйти с Антанара на Маргеланд примерно в это время… так что просто пойдем напрямую, и все.

Слова Шэфа про «Курс молодого бойца», разные там приклады и лезвия, Денису очень не понравились, а что ему категорически не понравилось — так это скачки над пропастью по бревну! Внутренний голос прозрачно намекнул, что его хотят отправить в армию, а там разные тяготы армейской жизни, которые требуется мужественно преодолевать, произвол командиров, отсутствие прав человека и прочая дедовщина…

— Шэф! — Возопил Денис. — Зачем!? После переброса я стал другим человеком! Пойдем работать на Антанар, не надо никаких курсов — каждый гасконец с детства академик!

В ответ, руководитель задумчиво уставился на Дениса:

— А может ты и прав… лады — небольшой тест, если ты не возражаешь? — Слова о «небольшом тесте» Дениса слегка насторожили, но «армия» пугала больше:

— Да хоть большой! — он постарался придать себе самый залихватский вид, типа: «Взвейтесь соколы орлами!»

— Пошли.

Уверенность Дениса в успешной сдаче теста была обратно пропорциональна номеру этажа, на котором они с Шэфом в данный конкретный момент времени находились. На первом этаже, когда они только садились в лифт, Денис был спокоен и уверен в себе, как Иван Драга в первом раунде боя с Рэмбой… или Рокой… впрочем, один хрен. Пока лифт стремительно взлетал к крыше пятидесятиэтажного отеля, уверенность с той же скоростью падала. А когда они подошли к высокому парапету, отделяющему солярий на крыше от бескрайнего неба, она приблизилась к нулю.

Шэф молча, не говоря ни слова, одним гибким движением взлетел на парапет, кстати, совсем не узкий — сантиметров двадцать, небрежно прошел по нему метров пять, и так же небрежно спрыгнул обратно. Денис даже не попытался повторить этот трюк — он развернулся, опустил плечи и побрел к лифту.

— Не переживай. С чего ты взял, что изменился? Ведь ТЫ — не это мясо, — Шэф ткнул в Дениса пальцем, — жир, кости, требуха и что еще там… ТЫ — это новое мясо плюс все надтелесные оболочки, душа и черт его знает, что еще… а они-то не изменились… так что — не переживай. Не умеешь — научим, не хочешь — заставим! — припомнил он бессмертную военную мудрость, на которой стояло, стоит, и будет стоять дело строительство генеральских дач, силами вверенного их попечению личного состава. Денис обреченно молчал, переживая очередное фиаско, а Шэф продолжил. — Ты просто пересел из подержанных «Жигулей» в новенький «Хаммер», но водила-то старый…

— Старею, — пробормотал Шэф себе под нос, когда машина уже тронулась, а потом громче, транспортному средству: — Смена маршрута: Морские Ворота Старого Порта! — А Денису пояснил:- Совсем из головы вылетело, — тебе же надо лингатомию сделать, перед уходом.

«Больно на лоботомию похоже» — угрюмо подумал Денис, а вслух поинтересовался:

— Чё за хрень?

— Гравировка на черепе.

… совсем охренел начальник!!!..

— Зачем!?

— Позволяет разговаривать во всех мирах с магией, — Шэф сделал паузу, чтобы Денис лучше осознал, о чем идет речь, и добавил: — Понимать и отвечать на любых языках! Как тебе!?

— Круто! — был вынужден согласиться Денис, которому слова о резьбе на черепе — его черепе, между прочим! понравились не сильно, если не сказать больше — совсем не понравились.

Он было хотел возразить, что для этого и «красной карточки» хватит, но вовремя сообразил, что вряд ли она будет работать вне Тетрарха.

— А почему в госпитале не сделали, пока я там неделю кантовался?

— Видишь ли в чем дело… операция эта не то чтобы незаконная… нет — прямых запретов нет, но, скажем так… властями не поощряется.

— Почему?

— У законопослушных граждан Цитадели или чип в башке, или «красная карточка», или они маги — им это ни к чему. Это нужно незаконным мигрантам, которые не знают языка, или тем, кто не хочет светить на Окраине «красной карточкой», или еще каким аферистам-авантюристам — короче темным личностям. Поэтому лингатомию легально в Цитадели не делают, да и специалистов таких нет. Лучше всего ее делают шаманы ветлуготов… а я одного как раз знаю.

… больно много знаешь…

Нора у него в Старом Порту.

Денис, слушавший Шэфа вполуха и напряженно пытавшийся понять — что же его смущает в гладком повествовании мудрого руководителя, наконец понял что его насторожило:

— А почему только мне!? У тебя, что — старая башка осталась, с гравировкой?!

Шэф ухмыльнулся:

— Маладэц Прошка! Тебя на голое постановление не возьмешь — но… видишь ли, мой подозрительный друг — в этом то все и дело!

… человеку который читал «Золотого теленка» можно многое простить… но гравировка на черепе…

— В чем? — не снял своих темных подозрений Денис.

— А в том, что делают гравировку на черепе, а хранится она, черт знает где, но не на мясе, и не на кости! И после переброса, восстанавливается! Если он удачный…

«Так… так… так… откуда он это знает?! Значит у него это не первый переброс! Не фига себе… сколько ж ему лет!?.. Кащей Бессмертный!.. Хотя… может и первый. Допустим: у него раньше была сделана лингатамия, а сейчас он проверил, что способности к языкам остались… А как проверил?.. Да очень просто — общался с цитадельцами без карточки… Вроде сходится… Блин, мало мне хвороб было — так теперь череп будут ковырять… — грустно размышлял Денис, и тут, под настроение, в голове всплыло: — Эх, жизнь моя жестянка — да ну ее в болото!..» — но мелодия, почему-то, была веселенькая.

Старый Порт, есть Старый Порт — броуновское движение огромной, разношерстной толпы; крики со всех сторон, сливающиеся в непрерывный гул; вонь от тысяч потных тел, смешанная с запахами дешевой еды не первой свежести; разнообразные предложения: от девочек, до золотых слитков, с хватанием немытыми руками за рукава — Денис не подозревал, что в блистательной Эстепоре — столице мира! — может быть такое место. Хорошо, что Шэф перед входом, приказал зажать «красную карточку» в кулак, а кулак спрятать в карман и там держать, не вынимая. Уже три раза чьи-то скользкие, холодные пальцы проникали в карман, где хранилась его единственная ценная вещь, но, наткнувшись на кулак, тут же исчезали. Идентифицировать владельцев холодных пальцев в густой толпе было невозможно, да, впрочем, и не нужно.

Хотя указания верховного главнокомандующего были понятны и просты для исполнения, а именно: не отставая ни на шаг, двигаться за ним, дыша в затылок — чтобы не потеряться и сохранять «красную карточку», зажатую в кулаке в кармане, но когда они выбрались на неожиданно пустой участок, между двумя ангарами, Денис счел, что ему есть чем гордиться: в условиях приближенных к боевым, все указания руководства были выполнены безупречно — и он не потерялся, и «красную карточку» сохранил!

Пройдя вдоль ангара метров пятьдесят, Шэф забарабанил в неприметную дверь, которую можно было заметить, только если знать о ее наличии. В течение нескольких минут ничего не происходило, и Денис совсем уже было уверился, что столь экзотическая операция, как гравировка на его черепе, не состоится. Отношение его к этому было двоякое: примерно как у всякого нормального человека уже попрощавшегося с жизнью и пришедшего на прием к стоматологу, а там выяснившего, что он перепутал часы приема, и сегодня врача уже не будет. С одной стороны — некое облегчение: экзекуция откладывается на завтра; с другой — разочарование: завтра опять придется собирать волю в кулак и прощаться с жизнью, а дело это ох какое нелегкое! И поэтому, когда дверь неожиданно открылась, и в проеме появилась небритая харя, крепко посаженная на довольно внушительное туловище, он испытал нечто вроде тоскливого облегчения.

— Чё надо? — хмуро поинтересовалась харя, вылезая из двери и надвигаясь на Шэфа. — Барабанщик хуев, — добавила она, сплевывая Шэфу чуть ли не на ногу. — По рогам давно не получал!? — Ща оформим!

«Интересно… а раньше мат не переводила… наверно синонима не подобрать, чтобы не нарушалась экспрессивность…» — отстранено подумал Денис, за Шэфа нисколько не переживая: во-первых — он знал, что Шэф из себя представляет; во-вторых — поблизости должны крутиться «тени», а в-третьих — харя была всего лишь на голову выше руководителя и лишь в полтора раза шире, для Шэфа — не противник.

— Не узнаешь? — добродушно улыбнулся Шэф.

— Не-ет! — прорычала харя, нависая над ним.

Шэф улыбнулся еще шире — Денис даже не предполагал, что такое возможно, и тут же, не убирая улыбки, нанес короткий, резкий удар «харе» в челюсть. Удар был нанесен сбоку — снизу, к удивлению Дениса не кулаком, а пяткой ладони.

— Никогда не бей в челюсть кулаком — повредишь руку, — тоном заботливой мамаши, обучающей малолетнее дитятко хорошим манерам, пояснил Шэф.

После этого он развернулся к «харе», осевшей большим грязным мешком у стены ангара.

— Ну что, Хамзан, и сейчас не узнал? — поинтересовался Шэф, делая шаг навстречу.

— Лис… ты что ли!? — совершенно другим, чем вначале, каким-то испуганным тоном вопросила «харя».

— Ну, вот видишь — узнаёшь, когда захочешь! — улыбнулся Шэф, нанося «харе» удар ногой в живот.

Скрючившийся от удара Хамзан, вполне логично, между прочим, завопил:

— За что!??

— А чтоб не плевался, а особенно — незнакомым людям под ноги: вредная привычка — до добра не доведет. Это хорошо, тебе повезло — я не злой и отходчивый, а плюнул бы ему, — Шэф кивнул на Дениса, — здесь бы и остался. — Шэф сокрушенно покачал головой, как бы скорбя о несовершенстве мира, в котором такие типы, как Хамзан, могут практически безнаказанно плевать уважаемым людям под ноги. «Харя» испуганно покосилась снизу на Дениса и обратилась к Шэфу:

— Ты наверно к Эрвану?

— Нет, блин, к тебе! — осклабился Шэф, — Соскучился очень, решил проведать, как там Хамзан поживает, не имеет ли нужды в чем, болезный…

«Харя» правильно поняла, что больше ее бить не собираются и робко поднялась на ноги.

— Дык… я это… пойду доложу?..

— Доложи, сердце мое, доложи. Да предупреди там кого надо, чтобы без глупостей — со мной «тени». — «Харя» резко побледнела, стала отчетливо видна каждая щетинка на давно небритом лице.

— Лис… за что? Мы же ни в чем…

— Да успокойся ты, дурень! Мы к Эрвану, по делу. За работу заплатим. А про «теней» говорю, потому что, там у вас дураков не меряно — чтобы чего не вышло. Понятно?

— Понятно.

— Иди, предупреди.

Подождав пару минут, после того, как Хамзан скрылся в двери, Шэф бросил: — Пошли!

Длинный коридор оказался совершенно пустым. Все двери, кроме одной закрыты. Вот в эту, открытую, компаньоны и зашли. Человек, сидящий за большим письменным столом, никак, в понимании Дениса, на шамана не походил — европеец, как европеец: средних лет, в костюме, неприметное лицо — увидел и забыл. Комната тоже, впечатление шаманской юрты не производила: ни бубна, ни масок, вообще ничего такого… по стенам не висело. Офис, как офис.

— Ну, здравствуй Эрван, давненько не виделись. — Поздоровался Шэф, руки, однако, не подавая, да и хозяин, при виде «дорогого гостя», из-за стола не поднялся.

— Здравствуй, здравствуй, Старый Лис — опять шкурку сменил? Не узнать. Прямо красавчик.

… ага… значит не только я красавчик… однако смелый чел этот шаман…

… так… шкурка меняется не первый раз… был переброс раньше… один?..

… почему Старый Лис?.. где-то я уже это слышал… где?.. где!?.. в … в крепости!..

Но словесную дуэль выиграл все-таки Шэф, сразу перейдя к делу и при этом слегка удивив оппонента:

— Короче, Склифосовский, сколько стоит сделать лингатомию?

Шаман несколько секунд рассматривал Шэфа, потом гадливо улыбнулся:

— Сто тысяч.

— А если я тебя сейчас пристрелю? — так же широко улыбнулся в ответ Шэф.

… а у тебя пистолетик-то есть?.. хотя может и есть… иди знай…

— Не пристрелишь. — Обмен улыбками шел по нарастающей.

— Почему?

— А потому что, — шаман стер улыбку и сурово уставился прямо в глаза Шэфу, — что кроме меня, лингатомию никто не сделает!

Видимо Шэфу торговля надоела. Он тоже перестал улыбаться:

— Короче склиф, вот мое последнее слово — десять тысяч. Если я услышу какой-то другой ответ, кроме: «Да» — я прикажу теням вырезать твой ангар подчистую, а тебя последним — чтобы ты все увидел своими глазами. Ты меня знаешь. Я не шучу.

… ни хрена себе… высокие отношения… а Шэф крут!..

— Да.

Шаман молча вышел из-за стола, достал из настенного шкафчика узкий нож, по виду костяной, подвинул один из стульев, стоящих вдоль стены на середину комнаты и кивком головы предложил Денису сесть. После этого вытащил откуда-то местный аналог бритвы, похожий на малярный валик и удалил всю растительность с головы Дениса — слово «сбрил» здесь не подходит, так как после прохода «валика», волосы просто исчезали. Затем, как в парикмахерской, заткнул за воротник Дениса, какую-то тряпку, на ощупь напоминающую поролон и предупредил:

— Будет больно. Пока я не скажу: «Все» — надо терпеть и не шевелится. Иначе — вся работа насмарку, а переделать нельзя — лингатомию можно делать только раз. Приготовься. Начинаю.

— А анестезию нельзя сделать… заморозку какую…

— Нет. Я должен чувствовать, что и ты… — иначе нельзя. Иначе, он бы, — кивок в сторону Шэфа, — привел тебя не сюда, а в любую клинику…

— Все правильно, Дэн. Терпи коза — а то мамой будешь, — ухмыльнулся Шэф.

… веселится гад… а этот хоть бы руки помыл, урод — еще какую инфекцию внесет… или СПИД…

Шаман не обманул, было больно — очень больно, но после всего того, что пришлось хлебнуть за последнее время — терпимо, вполне себе терпимо… только вот струйки крови, ползущие по щекам…

… блин, рисует как на заборе… граффитчик хренов…

Денис почувствовал нарастающую волну злобы, даже ярости — он никогда подобного не испытывал, а сейчас вроде и повода никакого не было, да и вообще эта ярость не имела адресата — он не испытывал ее ни по отношению к шаману, ни по отношению к Шэфу, вообще ни к кому — ярость и все! Так же внезапно, как приступ злобы, накатила меланхолия — хотелось плакать, потом светлая грусть, потом счастье, как в детстве, когда нет проблем, которые бы не решила мама, потом смех, без причины…

… так это он своим ножичком разные центры в мозгу активирует!.. бляха муха… вот оно чё… Михалыч!..

— Все! Иди, ополоснись. — Шаман ловко вытащил из-за воротника тряпку, всю в неприятных бурых пятнах, и кивнул в сторону туалета.

Вымывшись, Денис с робостью взглянул в зеркало, ожидая увидеть кровоточащую, со свежими ранами, изуродованную голову. Ничего подобного! Башка была лысая — из песни слова не выкинешь, но никаких шрамов и крови на ней не было, как будто и не резали ее в течении пятнадцати минут на живую, без всякой анестезии.

«Магия, однако!» — усмехнулся про себя Денис, возвращаясь в комнату, где оставались «старые друзья».

— А тебе идет, — ухмыльнулся любимый руководитель, — у скинхедов будешь секс-символом. — Он внимательно посмотрел в глаза Денису. — Если головка не кружится от огромной кровопотери, — он снова ухмыльнулся, — можем идти.

Шаман, безучастно пропустивший мимо ушей монолог Шэфа, вопросительно посмотрел на Дениса, Денис на Шэфа, а Шэф сказал:

— У тебя есть бабки, твоя операция — ты и плати.

По контрасту с реалиями Старого Порта, салон маленького автомобильчика, бодро пожиравшего пространство, представлялся верхом комфорта и располагал к неспешной, можно даже сказать — интеллигентной беседе:

— Шэф, а откуда этот Черкизон?

— В смысле? Ты что, думал — что Эстепора, это сплошная Зона Отдыха?

— Ну-у-у… типа того…

— Понятно… — протянул Шэф и огорченно прибавил, — видишь, до чего ты меня довел?

— До чего?

— До использования твоего фирменного слова.

— «Понятно»?

— А что есть еще?

— Нет.

— Не возражаешь, я иногда буду пользоваться?

— Пользуйся, — великодушно разрешил Денис.

— Так вот, луноликий брат мой…

— Это с какого перепугу, «луноликий»? — перебил руководителя Денис.

— Будешь перебивать — не буду отвечать, — осадил его Шэф, — а «луноликий», потому что посмотри в зеркало.

Денису было любопытно узнать про местный Черкизон, поэтому он решил помалкивать до конца объяснения, а про «луноликого» просто выбросил из головы. Луноликий — так луноликий, не жопоголовый же…

— Итак, солнцеликий брат мой, — Шэф сделал паузу, дожидаясь неуместных вопросов, но, так и не дождавшись, был вынужден продолжить. — Как ты наверно догадываешься, а может уже знаешь — граждане Островной Цитадели заняты или интеллектуальным трудом — белые воротнички, или просто ни хрена не делают — тунеядцы! — Он вопросительно посмотрел на Дениса, ожидая реакции. В ответ Денис энергично закивал головой, подтверждая абсолютную справедливость, сказанного Шэфом. — Вопрос, — продолжил Шэф, — кто за всей этой публикой убирает говно? В прямом и переносном смысле. Твой вариант ответа? Минута пошла! — Он требовательно уставился на Дениса.

— Ну-у… я не знаю… может роботы какие… големы… или магически… как-то… — смущенно промямлил Денис, вовсе не задумывавшийся до этого момента, о проблемах ассенизации, так выпукло и ярко, поставленных Шэфом.

— Ты знаешь… — Шэф ухмыльнулся, — с точки зрения абстрактной логики, даже не становясь, при этом, на точку зрения Канта в его «Критике чистого разума», можно сказать, что крупицы истины в твоих словах есть! — Денис обрадовался, а Шэф продолжил: — Но их мало. Примерно, как жемчужин в курином помете.

… рано я обрадовался… надо всегда ждать, пока Шэф закончит фразу полностью…

Гораздо дешевле и удобнее использовать для этого дешевую рабочую силу с Окраины.

— Понятно, — взялся за старое Денис. — Шэф ему на это ничего не сказал, а только укоризненно посмотрел и продолжил:

— У каждой стороны есть две медали!

— Пардон? — напрягся Денис.

— Проверка внимания, — осклабился Шэф, — я должен быть уверен, что ты не спишь с открытыми глазами, а внимаешь мудрости предков! — В ответ Денис состроил такую рожу, что стало очевидно: он внимателен, до чрезвычайности!

— Итак, — продолжил Шэф, — у каждой медали есть две стороны. Аверс: дешевая рабочая сила, в любых количествах, согласная на любую работу, за копейки, по меркам Цитадели. Реверс: сила эта имеет тенденцию к бесконтрольному размножению.

— И как борются с проблемой?

— А никак. Иногда соски проводят рейд, ловят бескарточных и вывозят куда-нибудь.

— «Куда-нибудь» — это куда?

— Ну-у… их грузят в транспорт и везут в дежурный порт. — Поймав вопросительный взгляд Дениса, Шэф пояснил: — У Островной Цитадели есть договора со всеми крупными государствами Окраины на прием гуманитарки.

— «Гуманитарки»?!

— Ага… в договорах они именуются «гуманитарной помощью» и за каждую голову Цитадель что-то платит… так что на Окраине не против…

— Ни фига ж себе! Круто! Странно, что америкосы не доперли до такого с мексиканцами.

— Раньше надо было, теперь уже поздно — больно много латиносов в штатах. Как бы они белых не стали отправлять обратно в Европу, а черных — в Африку, — развеселился Шэф.

— Слушай, ну привозят их на Окраину, выгружают, а дальше чё — они ведь там никому, нахрен, не нужны?

— Дальше-то… кого убивают, кого в рабство продают, кто-то сбегает, но Островная Цитадель не имеет к этому никакого отношения… — на этой мажорной ноте разговор как-то увял, но ненадолго. Денис решил, благо до торгового центра они еще не добрались, восполнить еще некоторые пробелы в своем миропонимании:

— Ладно, с Черкизоном вроде понятно, а почему я никого из этого спецконтингента не встречал в Зоне Отдыха? Или им туда не хочется?

— Конечно не хочется… — привычно ухмыльнулся Шэф, — чего там хорошего? Чистый воздух, зелень, еда вкусная, женщины красивые — кому это надо? Все что им надо есть здесь: вонючий воздух, такие же бабы, жратва третьей свежести, асфальт парит — красота!

— Шэф! — надулся Денис, — вот только не надо из меня идиота делать. Я без твоих проповедей заметил, что Старый Порт — это не гольф-клуб в Завидово. Я тебя русским языком спросил: «Почему их нет в Зоне Отдыха»! А ты мне какую-то пургу понес! — Шэф бросил на раздухарившегося Дениса косой взгляд, но наткнулся на не менее косой. — «Однако, — подумал он, — еще зубки не вышли, а уже скалится! Растет над собой…» — а вслух примирительно сказал:

— Ты спросил: «Или им туда не хочется?» — и, останавливая, уже было начавшего открывать рот для возобновления скандала Дениса, продолжил: — Чтобы отсюда добраться до Зоны Отдыха или Жилой Зоны надо воспользоваться или общественным транспортом, или такси, для этого надо иметь или чип в башке, как у гражданина, или «красную карточку», на которой есть деньги.

— А пешком?

— Пешком можно догулять только до депортации.

Денис покачал головой:

— Да-а… Эстепора открылась с новой стороны…

— Два мира — два Шапиро! — меланхолично подвел итоги политинформации Шэф.

Торговый центр был огромным — этажей так, сорок в высоту, черт знает, сколько еще под землей, а витрина, у которой высадились компаньоны, казалось, вообще уходила в бесконечность! Денис тоскливо уставился на сверкающую стену молла — очень уж он не любил торговые центры, супермаркеты, магазины, торговые палатки и прочие места скопления людей и товаров в замкнутых пространствах. Не любил, вне зависимости от размеров — после десятиминутного пребывания внутри, ему казалось, что он начинает физически задыхаться, причем, как в крохотном павильончике, так и в гигантском мегамаркете. Что характерно, ни музеи, ни спортзалы, ни театры аллергии не вызывали — загадка сия велика есть!

Денис не раз пытался — для себя, выяснить истоки этой странной фобии, но ни к каким определенным выводам не пришел. Может быть, дело было в том, что лишних денег у него никогда не было, и гуляние по местам скопления вещей, без возможности купить то, что понравилось, но не требовалось позарез, не имело смысла? В этом была определенная правда жизни, но ведь такое же хождение по открытым базарам никаких неприятных ощущений не приносило, а походы на различные выставки импрессионистов и прочих музеев Прадо, где яблоку негде было упасть от праздного народа, вообще доставляли удовольствие. Значит, дело было не в отсутствии свободных денег и не в клаустрофобии. А в чем? Короче говоря — загадка.

Но, возвращаемся к нашим баранам, в смысле — компаньонам. Как только Денис представил бесконечное путешествие по коридорам, нафаршированным шопоголиками, неизбежную толчею, сворачивания не в те галереи, возвращения из тупиков, куда они обязательно попадут и прочие прелести шопинга, как ему сразу же захотелось выйти из магазина, в который они еще не вошли! Конечно, можно было бы попросить Шэфа, подождать его снаружи, но… из-за воспоминаний о «приключениях», если можно так выразиться, в подземной крепости Аз-Карсал, прелести самостийности как-то меркли — без любимого руководителя Денису было как-то… неуютно, что ли.

Но помощь пришла, откуда не ждали. Шэф вытащил «красную карточку» и озадачил ее, на взгляд Дениса, не по-детски:

— Мне нужно чистое серебро, в слитках. — Кусок красного пластика, ни на миг не задумавшись, тут же выдал четкий ответ:

— Восемнадцатый уровень, южная сторона, отсек двести тринадцать.

Денис сильно возрадовался такой точности и оперативности, а когда карточка своевременными, лаконичными командами, типа: «Лифт номер восемь, направо тридцать метров; Подъем на уровень двенадцать; Прямо по галерее до эскалатора номер тридцать два; Подъем на уровень восемнадцать; Бегущая дорожка налево шестьдесят метров; Отсек двести тринадцать через двести метров; До схода с дорожки двадцать секунд… пятнадцать… десять… пять… Сход!» — вообще пришел в восторг! И вообще, с того момента, как они вышли из такси, до того, как сели обратно, но уже нагруженными двадцатью килограммами серебра в слитках по килограмму, прошло всего пятнадцать минут! Такой шопинг аллергии у Дениса не вызывал.

— И это все, что мы берем с собой? — удивленно поинтересовался Денис, когда машина тронулась.

— Отнюдь, мон шер… отнюдь… — ты не забыл? — мы теперь герои необъявленной войны с терроризмом… можно сказать — ветераны спецслужб, и все остальное получим на халяву, в арсенале «Морского Змея»! Ларз будет Дедом Морозом — отоваримся без шума и пыли… — голосом Папанова пообещал Шэф!

— Чем?

— Увидишь.

— А серебро-то зачем? — продолжал допытываться Денис. — За дверью продавать?

— Ну-у… что-то типа того…

— А там своего, что ли нет?

— Почему. Есть… Но это лучше.

— Как в бородатом анекдоте про Вовочку? — на манер Шэфа, ухмыльнулся Денис.

— Доложи, — барским тоном отозвался Шэф.

— Папа может, но бык лучше…

— Баян! — зевнул любимый руководитель. — Спорить с очевидным Денис не стал, но вопрос по серебру оставался открытым.

— Не… а правда — зачем столько серебра?

— Смотрел всякие дурацкие фильмы про вампиров, где их серебром жучат?

— Так это правда?! — восхитился Денис. — Никогда бы не подумал!

— Нет. Как раз — это не правда. На Земле, да практически во всех остальных мирах нет серебра, которое смертельно для вампиров.

— А вампиры?

— А вампиры, есть. — Шэф замолчал, считая, что все уже сказал.

— Ты про серебро не закончил.

— Разве? На вампиров и прочую…

— Нечисть, — встрял Денис. — Шэф насмешливо поднял уголок рта:

— А люди, какие — чисть?

Денис не раздумывал — досрочный ответ был готов, причем давно. Как-то раз в Интернете он наткнулся на статью про охоту на бельков — традиционный промысел народов севера, мать их…. Занятие не обременительное — новорожденные детеныши чудеса ловкости не проявляют, не убегают, не прячутся, лежат себе на льду… ждут. Торопиться некуда: подошел вразвалочку, хрястнул дубинкой по носу — можно к следующему идти…. Белый лед, белые трупики, красная кровь — экспрессионизм, однако! Дополняют картину круглые головы матерей, торчащие из лунок. Плачут…

При этом надо заметить, что Денис прекрасно понимал, что на скотобойнях творятся не меньшие ужасы, но вегетарианцем от этого не стал, дубленку носил и вообще, к убийству скота подходил со здоровым цинизмом, а вот бельки чем-то его зацепили…

— Люди — дерьмо! — с некоторым, даже вызовом, ответил Денис.

— Ну-у-у… не все, — Шэф был благодушен и человеколюбив, — но… в основном — пожалуй… да. — И продолжил тему местного серебра: — На вампиров и прочих существ с особым метаболизмом…

— А поподробнее про прочих?! — Загорелся Денис.

— Будешь перебивать — вообще ничего не расскажу.

— Извини!

— Так вот — на этих… с особым метаболизмом, действует серебро, как в голливудских фильмах, но… — Шэф выдержал театральную паузу, — только чистое серебро с Тетрарха.

— Почему только с Тетрарха?

— Вроде бы какой-то хитрый изотопный состав… а вообще я не радиохимик. Знаю, что действует, а подробности — в газетах.

— Поня… — начал было Денис, но вовремя закрыл рот.

С легким шипением, массивная, бронированная дверь арсенала ушла вбок. За ней открылось небольшое помещение, в котором компаньонов ожидал человек неопределенного возраста — на вид, от сорока до семидесяти, подтянутый, седоватый, с твердым взглядом серых глаз, одетый в форму, сильно смахивающую на форму Французского Иностранного Легиона, виденную Денисом в каком-то фильме: зеленый берет, рубашка защитной расцветки с погончиками, украшенными вездесущими коронами, такого же цвета брюки, но, в отличие от земных традиций, высокие шнурованные ботинки не черного, а такого же камуфляжного цвета, как и вся остальная униформа.

Военный небрежно кинул палец к виску, отдавая честь, и обратился к Шэфу:

— Молодой человек, вы удивительно похожи на одного старого засранца, которого я знал много лет. Вы часом не сыночком ему будете?

— Внучком, бля. — Шэф ухмыльнулся. — А ты не меняешься, Грег — как был старым пнем, так и остался.

— Давненько тебя не было видно, я уж понадеялся, что ты, наконец, свернул шею, — не остался в долгу военный.

— Не дождешься, — Шэф был лаконичен, — кстати, это Дэн, — кивнул он в сторону Дениса.

— Очень приятно, — отозвался военный, протягивая сухую и крепкую, как деревянная лопатка, ладонь, — полковник Грег Макай, начальник отдела комплектации спецподразделений.

— Очень приятно, — вежливо отозвался Денис, отвечая на крепкое рукопожатие, — Дэн, помощник Шэфа.

— Ларз приказал ни в чем тебе не отказывать — боевые скафандры будешь брать? — переключился Грег на Шэфа.

Шутит полковник или нет, Денис не понял — лицо было серьезное, впрочем, как и у Шэфа:

— Ага… и орбитальный гамма-лазер… — оба довольно захихикали.

…шутят…

— Грабь, — отсмеявшись, полковник опять стал серьезным, — слушаю!

— Ну-у… для начала: два дырокола и два комбеза.

— Ясненько, — вроде бы себе под нос, но вполне отчетливо, пробурчал полковник, — для начала — номенклатура особого учета… интересно, что дальше?..

— А дальше: кальсоны с ящичком для яиц и колготки с сеточкой для волос.

— Все шуткуешь, — ухмыльнулся военный.

— Естественно, — осклабился в ответ Шэф, — а то, глядя на тебя, плакать хочется — вот я и компенсирую. А если без шуток — лыжи.

— Лыжи, так лыжи, а может, тебе санки нужны? У меня как раз есть — от младшего внука остались, так и быть, подарю.

Видно было, что Шэф и полковник рады зацепиться языками, но при этом последний не забывал о деле. Подойдя к ничем неприметной двери, он негромко произнес:

— Открыть примерочную.

За открывшейся дверью Денис увидел стеклянный стакан диаметром метр и высотой примерно два с половиной. Полковник нажал незаметную кнопку, часть стеклянной стенки, в рост человека, сначала подалась вперед, а затем скользнула вбок, открывая проход. Шэф не медля ни секунды проник внутрь аппарата, дверца тут же скользнула обратно, вспыхнул голубой свет и дверь снова открылась.

— Заходи, расслабься и постарайся получить удовольствие, — напутствовал Шэф Дениса, освобождая место внутри стакана.

— Когда дверь закроется — закрой глаза и не открывай, пока она не начнет открываться, — проинструктировал Дениса полковник.

Чтобы не рисковать, Денис закрыл глаза, как только очутился внутри стакана, а открыл только тогда, когда в лицо пахнуло ветерком из открывшейся дверцы.

— Кофе будете? — предложил Грег, когда дверь «примерочной» за ними закрылась.

— А чего покрепче предложить, кишка тонка? — поинтересовался Шэф, с невинной улыбкой.

— Я на службе, сэр! — ответил военный, сохраняя хмурое выражение лица, глаза его, однако, подозрительно заблестели.

«Интересно — он правда так ответил, или «красная карточка» вытащила цитату у меня из головы? — подумал Денис, в очередной раз восхищаясь работой «красной карточки», — впрочем, а может это гравировка на башке так работает?» — точного ответа не было, но качеством перевода Денис остался доволен.

Очередная комната видимо была базой Грега. В ней наличествовали: низкий столик, с приставленными к нему четырьмя стульями, диван, большой шкаф, по виду — книжный, небольшой холодильник и письменный стол с висящим над ним объемным изображением какого-то пространственного лабиринта. Зайдя в комнату, полковник щелкнул пальцами и изображение лабиринта исчезло.

— Есть хотите? — обратился он к компаньонам, одновременно доставая из холодильника бутылку с чем-то прозрачным и большую тарелку с нарезанной закуской: колбасой, ветчиной и сыром. Помимо этого из холодильника было извлечено масло в красивой масленке и еще одна, очень большая бутылка — наполовину полная, или же наоборот — наполовину пустая, это зависело от взгляда наблюдателя на мир, с желтым соком, оказавшимся впоследствии апельсиновым, и напоследок — баночка черной икры. Хлеб, а так же рюмки, столовые ножи, вилки и стаканы хранились в «книжном» шкафу.

— Думаю, чашечка водки нам не повредит, — строго произнес Грег, наполняя рюмки.

— Ну-у… если это единственная альтернатива рюмочке кофе… — Шэф был не менее серьезен.

— Ладно, со свиданьицем, — неожиданно тепло улыбнувшись, произнес военный, когда все подняли рюмки. — Рад тебя видеть, — он чокнулся с Шэфом. — К вам это тоже относится, молодой человек, — сказал он, чокаясь с Денисом.

«Интересно получается — обычай чокаться проходит через все миры» — подумал Денис, и ошибся. Шэф, может, и не читал мысли, но психологом был неплохим, а может просто жил долго…

— Чокаться Грега научил я, здесь это не принято, — сказал он Денису, налегшему на ветчину — содержимое бутылки оказалось очень крепким, градусов шестьдесят минимум и требовало качественной закуси.

— Повторим? — предложил военный через некоторое время.

— Нет Грег, спасибо, мы сегодня вечером уходим, надо быть в форме… Хотя, — добавил Шэф через пару секунд, — надо помянуть Анта, а то не по-людски будет.

Грег молча наполнил рюмки.

— Пусть земля ему будет пухом.

— Его искра не погаснет, — глухо отозвался полковник на тост Шэфа, а после того как не чокаясь выпили, продолжил, — как он погиб?

— Мы рискнули пойти в Шхел за фарханом, чтобы добыть деньги ему на лечение, — он грустно усмехнулся, — и они действительно понадобились именно на лечение, но уже не ему! Прямо «Жизнь взаймы» получается — книга такая есть… — невесело закончил он.

… а мне ничего не рассказывал… почему?..

— Чай? Кофе? — поинтересовался хозяин, разрушая угрюмую тишину.

— Потанцуем, — с серьезным лицом отозвался Шэф. Все заулыбались.

— Мне чай, — быстро вставил Денис, кофе ему чего-то не хотелось.

— Ну и мне тоже, за компанию, — ответил Шэф на вопросительный взгляд Грега.

— Два чая, кофе, сахар, конфеты, печенье, булочки с маком и корицей, — произнес военный в пространство.

Через минуту дверь открылась, и уже привычный самобеглый столик доставил все, что заказал Грег для десерта. Денис еще не успел допить свой чай, хотя по правде говоря, он в основном не пил, а ел, поглощая в большом количестве очень вкусное печенье, когда дверь снова открылась и в помещение заехала новая тележка, на которой лежали два абсолютно черных комбинезона, как показалось Денису — металлических. Кроме комбинезонов на тележке прибыли два не менее черных, чем комбинезоны, дипломата. Имеются в виду, не два негра, подвизающихся на дипломатической службе, а два черных чемоданчика, официально именуемых «атташе-кейс».

— Примеряйте, — полковник широко осклабился, — если ты стесняешься, — продолжил он, глядя на Шэфа, — я отвернусь.

— Я тебя знаю, старый извращенец — ты все равно будешь подглядывать в зеркало. — Произнося свою реплику, Шэф был абсолютно серьезен.

«Молодец, — завистливо подумал Денис, — какой артист пропадает!»

А Шэф между тем начал внимательно разглядывать комбинезоны. Не придя к определенному выводу, он обратился к Грегу:

— Который мой?

— Любой.

— В смысле? — Шэф недоуменно глянул на полковника.

— Ваши различия с Дэном укладываются в один типоразмер — сто семьдесят пятый. Оба комбеза идентичны. Выбирай! — он сделал широкий жест рукой, напомнивший Денису сеятеля с какой-то лубочной картинки.

Шэф начал раздеваться. Когда на нем остались только трусы, Денис подумал, что процесс будет остановлен, но Шэф довел его до логического конца. Оставшись абсолютно нагим, он необычайно ловко скользнул внутрь комбинезона, расправил его, начиная с кончиков пальцев на ногах и заканчивая капюшоном, плотно охватившим голову. Лицо тоже было полностью закрыто, включая рот, глаза и ноздри. Надев Кожу, Шэф превратился в черную металлическую статую. Но, статую живую — она шевелилась, продолжая разглаживать складки, невидимые невооруженным глазом. В целом, получившийся монстр сильно смахивал на человека-паука, но только черного цвета, а не естественного — красно-синего, в котором они встречаются в природе.

— Дэн, внимание! Сейчас вылетит птичка! — сплошной комбез, скрывавший голову Шэфа, к удивлению Дениса, его голос не искажал и не ослаблял. Произнеся эту сакраментальную фразу, Шэф дважды ткнул пальцем куда-то себе подмышку, комбинезон в ответ начал переливаться всеми цветами радуги, как мыльный пузырь, а спустя пару мгновений Шэф… ИСЧЕЗ!

Все в комнате осталось на своих местах: полковник, Денис, низкий столик, печенье, конфеты… а Шэфа не было!

«Круто! — подумал Денис, — человек невидимка, блин! Да-а… в этом комбезе можно такого наворотить…».

Его размышления об особенностях бытия человека-невидимки прервал Шэф, вновь возникший в комнате.

— А теперь, небольшой сеанс черной магии с разоблачением! — с этими словами вместо любимого руководителя появилась монашка, одетая в черную униформу, полностью скрывавшую фигуру и оставлявшую открытым только лицо.

Монашка улыбнулась Денису совершенно блядской улыбочкой и призывно подмигнула… — Денис открыл рот, но это было только начало:

— Смотри сюда! — голосом Шэфа объявила монашка. — Здесь будет проистекать! — Темное облачение исчезло и перед изумленным Денисом предстала девица самого соблазнительного вида, одетая в мини-платье, обтягивающее ее как целлофановая оболочка сосиску.

Денис понимал, что перед ним иллюзия… но от вида задорно выпирающих из глубокого декольте крепких сисек, стройных ножек, круглой задницы и красивой мордашки, некоторое возбуждение — правда быстро подавленное, испытал!

… ни хрена себе комбинезончик!..

А в следующее мгновение сексапильная девица превратилась в угрюмого мужика, точь-в-точь похожего на шамана, делавшего Денису лингатомию… потом в скромного юношу, ботанического вида, а потом… раздался голос полковника:

— Тебе бы в цирке выступать…

— И то верно, хорошенького понемножку! — согласился главком, возвращаясь к облику черной металлической статуи, причем в каждой руке он держал нож самого зловещего вида: черный, тускло мерцающий — судя по всему из того же материала, что и комбинезон.

— Еще птичка! Смотри внимательно! — Дэн последовал указанию руководства и успел рассмотреть, как Шэф сделал какое-то движение большими пальцами, после чего ножи, как складные зонтики, вдвое раздвинулись в длину, превратившись в настоящие кинжалы.

— АБ-БАЛ-ДЕТЬ! — восхищенно выдохнул Денис.

— Ну-у, и еще один голубь из рукава! — новое движение большими пальцами, и кинжалы превратились в настоящие мечи, или шпаги — черт его знает, Денис был не по этой части. Мечи были довольно длинные, красивые, и что Дениса поразило больше всего — с внушительной гардой! То, что лезвие можно сделать выдвигающимся и сложить в несколько раз — это было необычно, но допустимо! А вот, где пряталась гарда, когда эта штука была в образе ножа, было решительно непонятно. Магия-с…

— А теперь стой и не шевелись, чтобы я тебе случайно не сделал обрезание… — Шэф гаденько хихикнул и исчез. Возник он буквально в следующее мгновение, при этом, оба меча плоскостями касались ушей Дениса…. Черный металл неприятно холодил кожу.

… теперь понятно, чего эти — в Старом Порту, так взбледнули, когда Шэф про теней сказал…

Руководитель ловко привел свои мечи в состояние «нож», засунул их в незаметные то ли карманы, то ли ножны, на бедрах, споро разоблачился и быстренько переоделся в «гражданское».

— Боевой нож «Черный коготь» — используется подразделением «Тень», — счел нужным пояснить полковник, до этого безучастно наблюдавший за представлением, даваемым Шэфом благодарной аудитории.

— Сделан с использованием магии? — полюбопытствовал Денис, который никак не мог забыть о гарде.

— Нет, — удивился полковник, — с чего ты взял? Обычные технологии… правда нано, — добавил он.

«В Сколково, небось и покруче вещи есть!» — съехидничал внутренний голос.

«А то! — рыжий не дремлет!» — отозвался Денис.

— Примеряй свой комбез! — приказал любимый руководитель. — Торопимся. Потом все сам расскажу… когда время будет.

… то есть — никогда…

— Как он работает? — не оставил свои попытки раздобыть информацию Денис, быстро раздеваясь и пытаясь так же ловко, как Шэф одеть комбинезон.

Естественно, так же ловко не получилось, но кое-как он его натянул. Ощущения были интересные: снаружи, комбинезон действительно на ощупь казался металлическим, а вот внутри, был мягким и гладким, словно кожа молодой женщины. Денису пришло в голову именно такое определение. Стандартное сравнение с кожей юной девушки, по его мнению, являлось в корне неправильным, ибо у значительной части этих особ кожа проблемная — с прыщами, жирная, часто шершавая, ну и так далее…. Сначала было немного неудобно: казалось, что комбинезон слишком плотно прилегает к телу, хотелось почесаться, но к своему удивлению, через некоторое время Денис вообще перестал его замечать, как человек не замечает свою кожу.

— Как он работает, тебе объяснит полковник — это по его части — он у нас крупный ученый, — с серьезным видом объявил Шэф, — а я тебе скажу, как он называется. — И видя, что Денис не собирается задавать наводящих вопросов, продолжил. — А называется он: «Полевой Комбинезон Разведчика»! Или пэкаэр! Или шкура «теней», или просто «шкура»! Но… — он сделал паузу, — я нашел гораздо лучшее название.

— Какое это? — насторожился Грег.

— Был я тут по делам на Украине, в славном городе Херсоне…

— А это еще где?

— Ты не знаешь… но — не суть важно, не перебивай, — попросил Шэф полковника, — так вот, услышал я там рекламу какой-то хрени для кожи младенцев, а звучала она так: «Для шкиры малюка!» Очень мне понравилось — так что, Дэн, предлагаю пэкаэр именовать «шкирой», если не возражаешь. — Денис в ответ только пожал плечами:

— Шкира, так шкира — нам татарам все равно.

По поводу татар полковник никакого интереса не проявил, и Денис решил, что или он про них уже слышал, или ему параллельно. А вот ему, про принципы работы шкиры, параллельно не было, и он решил своего добиться:

— Правда, полковник, расскажите, пожалуйста, как шкира работает?

— Дэн, Шэф соврал тебе на голубом глазу — ответ знают только яйцеголовые, которые шкиру, — он усмехнулся, — придумали. Я знаю только то, что нам рассказывали на десятиминутном инструктаже: используются какие-то квантовые эффекты, плюс оптоволокно, плюс куча распределенных процессоров, вышитых на ткани, плюс куча еще всякой всячины, плюс магия…. Короче — не заморачивайся — ты в этой шкуре невидим… или изображаешь бездна знает кого… пока есть заряд в батарее.

— Круто!

— Да, — уточнил полковник, — она еще кое-что может…

С этими словами, Грег, мгновение назад расслабленно сидевший на стуле, мгновенно оказался рядом с Денисом, выхватил «Черный коготь» из кармана его комбинезона и нанес резкий удар в живот. Судя по силе, с которой был нанесен удар, черное острие должно было выйти у Дениса из спины.

Нападение произошло настолько быстро, что испугаться он не успел. Но, богатое воображение, услужливо нарисовавшее красочную картину разорванных кишок, истекающих дерьмом, перемешанным с кровью заставило Дениса сжаться от смертельного страха — он почувствовал, что теряет сознание. Вывел его из этого состояния спокойный голос Шэфа:

— Дэн, ты чего — спать собрался?

Растерянный Денис в страхе опустил глаза, страшась увидеть собственные внутренности, выпадающие из страшной раны, однако ничего подобного замечено не было. Более того, самый тщательный осмотр показал, что комбинезон в месте «смертельного» удара ничем не отличался от окружающей поверхности. Получалось что ткань, толщиной миллиметра два — три, выдержала сильный удар острым ножом, во-первых — без малейшего ущерба для себя, и что гораздо более важно — без малейшего ущерба для Дениса, помещенного в комбез из этой ткани.

— Теперь представляешь, с каким контингентом приходится работать, — обратился Шэф к полковнику, — он ведь чуть в обморок не упал, когда решил, что ты пырнул ножом его нежное, розовое тельце, — Шэф укоризненно покачал головой, как бы скорбя о падении нравов современной молодежи.

Грег сочувственно вздохнул, но ничего не сказал, а Шэф продолжил, — полковник просто хотел показать тебе второе замечательное свойство шкиры, справедливо решив, что лучше один раз потрогать, чем сто раз понюхать. А ты? — он укоризненно уставился на Дениса. — Ты чуть не грохнулся в обморок…. Он у меня очень впечатлительный, — знакомым тоном молодой мамаши, обсуждающей со школьной подругой особенности дефекации своего первенца, обратился Шэф к Грегу, после чего огорченно замолчал.

У Дениса загорелись уши, ему было стыдно.

— Ладно, — прервал экзекуцию Грег, — по первости с любым может приключиться, не все же такие головорезы, как ты.

— Это я-то головорез? — с обидой в голосе вопросил Шэф, — а ты себя-то в зеркале давно видел? — и не дожидаясь ответа полковника, повернулся к Денису: — Запомни. Шкира — вещь замечательная, у нее только два недостатка. Первый — заряда батареи не бесконечен. Второй — при переходе через дверь батарея садится в ноль.

— И чё делать? — Денис с радостью включился в обсуждение ТТХ комбинезона, надеясь, что тема его конфуза закрыта.

— Бросить в костер.

— Шэф, я серьезно…

Руководитель сделал лицо, демонстрирующее, что шутки в таком вопросе неуместны:

— Вообще, шкира — это сплошные нанотехнологии. Она состоит из многих миллионов слоев…

— Поменьше… — внес свою лепту полковник.

— Ну, пусть не многих, но пара-тройка миллионов наберется наверняка, — продолжил Шэф.

… похоже, он не раз в ней шастал… мирный торговец, блин… как же, как же…

— Так вот… самый верхний слой, он не только прочный, но и почти не проводит тепло. Шкиру можно резать автогеном — а ты в ней будешь жить… правда не долго. Следовательно, что?.. — Шэф внимательно посмотрел Денису в глаза.

— Термопара?

— Молодец! Вообще-то шкира заряжается автоматически при наличии метамагического поля. Чем сильнее поле — тем быстрее… но в любом случае этот процесс сравнительно медленный, а для быстрой зарядки используется фархан, но… во-первых, у нас его нет, и не предвидится, а во-вторых — он все равно разрядится при переходе, так что основной вариант зарядки — костер. — Любимый руководитель на секунду задумался. — Можно еще электричеством заряжать, это лучше чем огонь, но подходящие источники есть только в паре-тройке миров, так что — костер! Ну-у… или какой другой источник огня.

— А на Земле?

— На Земле естественно из розетки… ну или с ЛЭП… если сам не поджаришься… — любимый руководитель усмехнулся, — с ЛЭП быстрее…

Денис призадумался, обдумывая слова мастера-наставника — кое-что все равно не сходилось.

— Шэф, наши пути с физикой разошлись после экзамена на первом курсе, но, насколько я помню, КПД термопары очень низкий. Значит — греть нашу шкурку придется очень долго.

— Насчет КПД согласен, но, это для одной термопары, а у нас этих термопар сотни тысяч — все внутренние слои близкие к телу, а съем энергии еще зависит от площади, а площадь у нас большая — вся поверхность шкиры. Кстати, — вдруг сменил тему Шэф, — ты конспектировал "Материализм и эмпириокритицизм" вечно живого Ильича?

— Кого? — хором изумились и Денис и Грег.

Шэф снисходительно улыбнулся:

— Ладно Грег — простой солдат, и не знает слов любви… к тому же не местный. Но ты-то… — Шэф сокрушенно покачал головой, — не конспектировать классиков марксизма-ленинизма! Тебя не примут в комсомол — не достоин!

— Куда не примут? — снова в унисон заинтересовались ошарашенные слушатели, — в ответ Шэф только обреченно махнул рукой. Судя по его огорченному лицу, он не предполагал наличия в аудитории такой степени невежества и политической безграмотности.

— Проехали. Короче, есть такое выражение: «Практика — критерий истины!» — так вот, практика показывает, что после ночи в костре, шкира работает в режиме «тень» около десяти минут. Нормальный КПД?

— Нормальный, — был вынужден признать Денис.

— Вообще, там масса всяких технологических тонкостей, но суть именно в получении энергии из разности температур на поверхности шкиры и внутри. Ну, а главное достоинство ты уже ощутил на себе — она сильно непробиваемая.

— А почему ее надо одевать на голое тело, а не на белье, или вообще, на костюм, какой?..

Тут в беседу вступил полковник.

«Ксендзы охмуряли пана Козлевича!» — припомнилось Денису. Правда, за точность цитаты он не ручался.

Если бы он не был живым свидетелем (в прямом и переносном смысле), то ни за что бы ни поверил, что этот милый человек только что пырнул его боевым ножом.

— У Кожи есть еще одно огромное достоинство, — полковник сделал паузу, — да пожалуй, что и не одно. Во-первых — она преобразует кинетическую энергию удара в тепловую, ну, а тепловую, как уже сказал Шэф, использует для подзарядки батареи.

— Почему на голое тело? — продолжал упорствовать Денис.

— Во-вторых — Кожа пропускает внутрь воздух для дыхания, причем, если находишься на воздухе, — Грег запнулся, — прошу прощения за тавтологию, — тут полковник рассердился, вот только было непонятно из-за чего: или, что допустил тавтологию, или, что знает такое слово, каковое знать полковнику не то что бы неприлично, но как-то не комильфо …. — Так вот, — продолжил он, грозно глядя на Дениса, будто бы это он поставил его в неудобное положение, — Кожа пропускает воздух, а если воздуха нет, то кислород. В ней у тебя есть шанс выжить даже в выгребной яме, если там будет кислород. Правда, откуда он там возьмется, — тихонько пробормотал он и продолжил, — в воде, если не глубоко, не больше трех метров — тоже можно дышать. Выдыхаемый воздух Кожа выводит наружу, причем как и другие продукты обмена — пот, мочу…. Теоретически может и кал, но у нас, в спецназе, засранцев не любят, и этим не пользуются.

— У нас тоже, — меланхолично добавил Шэф.

— Что тоже? — заинтересовался Грег.

— Не любят засранцев.

— А-а…. Ладно, продолжаю. Для дыхания и отвода продуктов жизнедеятельности от тела батарея не нужна, тут работают мембраны с односторонней проводимостью, а вот для ночного зрения — нужна. С пустой батареей в темноте ничего не увидишь. — Полковник сделал микроскопическую паузу и взглянул на ухмыльнувшегося Шэфа, — я говорю о нормальных людях, а не о тебе.

— Я молчу, — примирительно поднял тот руки.

… так… так… так… а отсюда, Штирлиц, поподробнее…

— Вот и молчи… вроде все сказал…

— Насколько я понял, шкиру можно носить практически, не снимая?

— Нет. — Взял слово Шэф. — Часов десять — двенадцать.

— А почему?

— Мембраны засоряются и внутри начинают скапливаться пот, кровь и слезы. А это удовольствие ниже среднего.

— И сопли, — внес свою лепту Денис. — Но получив строгий взгляд от полковника и припомнив его несдержанность в обращении с холодным оружием, веселье прекратил. — И чё делать?

— Промыть, — пожал плечами Шэф. — И прожарить, если есть возможность.

— А шкира от всего защитит? — продолжил любопытствовать Денис.

Полковник покачал головой.

— Нет, конечно. Способность Кожи преобразовывать кинетическую энергию в тепловую имеет предел. Если удар слишком сильный, и он превышает порог рассеивания, но не превышает порог пробоя — у тебя появится гематома, разной степени силы, тебя отшвырнет, но внутрь Кожи ничего не проникнет, но если сила удара превышает порог пробоя, то…

— Все понятно, — перебил его Шэф, разницу между порогами можно уяснить только на собственной шкуре, теоретически оно… — не то. Грег, расскажи, пожалуйста, про дырокол, а со шкирой он разберется, когда поносит малехо.

— Не-не-не, — запротестовал Денис, — у меня вопросы.

— Ну, давай, — нехотя согласился Шэф.

— Очередь из калаша выдержит?

— Короткую… метров с пятидесяти… должен, — раздумчиво отозвался руководитель, — но это с включенной батареей.

— А ближе? Пробьет?

— Пробить может и не пробьет, но порог рассеивания превысит…

— И чё?

— Ушиб внутренних органов…

— Но не пробьет?

— Ты не поверишь, но радости тоже мало…

— А пробьет со скольких?

— В упор пробьет.

— Так нафига нам такая шкира?

— Что значит «нафига»? Мы же не воевать собираемся — так… иногда… по мелочи. Нам надо, чтобы случайно не подстрелили, не пырнули, под сурдинку, мы вообще — люди мирные, а шкира, так… для подстраховки. Понятно?

— Да.

— А если ты собрался воевать — нужен боевой скафандр. А он весит полтонны и без батареи не пашет, и из костерка его не зарядишь!

— Шэф, я воевать не собираюсь, просто люблю сначала прочесть инструкцию, а потом тыкать в кнопки…

— Не русский ты человек, ох не русский!

— Почему!?

— Потому что наш человек пользуется инструкцией в крайнем случае!

— Ну извини…

— Короче… Грег, рассказывай про дырокол, а все прелести шкиры он еще ощутит на собственной шкуре!

— Тоже верно, — раздумчиво согласился полковник. — Официальное название этой штуковины, — полковник кивнул на дипломат, — «ПМС-100». — Расшифровывается, как «Портативный Метатель Стрел». Но так ее никто не называет. Ее настоящее название, — Грег поднял в усмешке уголок рта, — дырокол. Эффективная дальность до пятисот метров, со ста шагов пробивает стальной лист, толщиной десять миллиметров. Емкость магазина сто стрел. Изготавливается из «Карбона-12»…

— «Карбона-12»?

Чувствовалось, что полковник может отбарабанить свой текст без запинки в любых обстоятельствах, но все же типично штатская (имеется в виду — «не военная», а не «американская») бесцеремонность Дениса, прервавшего инструктаж неуместным вопросом, заставила Грега сдвинуть брови. Учитывая его импульсивность и любовь к холодному оружию, выглядело это достаточно грозно.

— Из него сделаны верхние слои Кожи и «Черные когти». Он очень прочный. Ясно!?

— Да. — Кротко отозвался Денис, осознав, что излишняя любознательность — она сродни курению: «может быть опасна для Вашего здоровья…»

Еще раз грозно зыркнув на инструктируемого, полковник продолжил:

— В комплект входит сам дырокол, три запасные обоймы, по сто стрел и зарядное устройство. Теперь рассмотрим все компоненты подробно. Дырокол представляет собой прямоугольник длиной триста миллиметров, в сечении имеет форму квадрата со стороной чуть больше пятидесяти миллиметров. Состоит из ста стволов диаметром по пять миллиметров. Стволы сгруппированы в матрицу десять на десять. Длина стрелы двести миллиметров, длина сжатой пружины, соответственно сто. — Он сделал паузу и строго посмотрел на Дениса. — Надеюсь пока все ясно?

— Пока да.

— Из какого материала сделаны пружины и как достигается такая сила сжатия я не знаю, но яйцеголовые сумели обеспечить те цифры по дальности и пробивной способности о которых я уже говорил. Стволы, разумеется, нарезные. Нарезка во всех стволах разная…. Как полагаешь зачем? — Внезапно спросил полковник.

Сходу сообразить Денис не смог и в ответ только смущенно пожал плечами.

— Этим достигается, что любая стрела ведет себя так, будто выпущена из центра дырокола, где и ствола-то никакого нет.

Степень недоумения Дениса превысила степень опасения за состояние здоровья, и он не удержался от очередного вопроса:

— Зачем?

— «Зачем»? — переспросил полковник. А затем, что без этого, стрела, выпущенная из правого верхнего ствола, попала бы не туда, куда стрела из левого нижнего ствола. Между ними было бы расстояние около семидесяти миллиметров.

— Ну и что!?

— Редко, но бывает, что семьдесят миллиметров отделяют успех операции от провала…

Денис восхищенно покачал головой, восхищаясь ювелирной настройкой дырокола, и уже было открыл рот для очередного вопроса, но был вовремя остановлен.

— За всеми подробностями к яйцеголовым, — пресек Грег попытку Дениса углубиться в теорию. — Теперь о стрелах. Каждая стрела так же сделана из «Карбона-12». В хвосте стрелы имеется стопорная крестовина, которая раскрывается при попадании в цель и не дает стреле уйти вглубь с концами.

— Следы не оставлять?

— Естественно! — дырокол оружие разведки спецназа. Тело с дыркой есть, стрелы в теле нет, микрочастиц в ране нет — «Карбон-12» в принципе следов не оставляет, — а мы здесь при чем!?

— А тело принадлежало редиске…

— Кому?

— Плохому человеку, — разъяснил Шэф.

— Нет человека, нет проблемы, — пробормотал тихонько Денис, но полковник обладал прекрасным слухом:

— Очень правильная мысль!

— Это не моя.

— Я знаю, — Грег на секунду задумался, — так вот, крестовина, не дает стреле погрузиться в… мишень, и ее легко вытащить.

— А почему карбон этот… следов не оставляет?

— Каждое изделие из «Карбона-12» является монокристаллом — оно или целое, или разрушается на множество фрагментов… а так чтобы отслоился кусочек не бывает… А для полного разрушения стрелы нужны такие нагрузки… — Грег задумался, — … я даже не представляю какие.

С этими словами, полковник открыл один из черных кейсов, вытащил дырокол и передал его Денису.

— Никогда не направляй ствол на себя, — остановил он его, когда увидел, что Денис пытается рассмотреть оружие со стороны дула, рано или поздно, ты получишь стрелу в глаз — закон природы. Ствол всегда должен быть направлен вверх под углом сорок пять градусов, в сторону минимального наличия своих людей.

«Ну, это явно из устава» — подумал Денис и скорее всего не ошибся.

С помощью двух зажимов Грег ловко закрепил дырокол на руке Дениса таким образом, что двадцать сантиметров устройства удобно легли на руку, а оставшиеся десять выдвинулись вперед, образуя смертоносное продолжение руки. Удобная рукоятка сидела в ладони, как влитая, а указательный палец очень удобно лег на спусковой крючок, и Денис испытал сильнейшее желание нажать на курок, но, будучи по натуре осторожным и дисциплинированным, легко преодолел этот соблазн. Напоследок полковник показал, как снимать и ставить дырокол на предохранитель и на этом инструктаж по собственно дыроколу был закончен.

— Вопросы?

— дырокол пробьет шкиру?

— При включенной батарее, нет.

— А при разряженной?

— Метров с десяти, наверняка.

— А с двадцати?

— Дальше, чем с пятидесяти не пробьет. От пятидесяти до десяти — как повезет.

— Понятно.

— Поехали дальше. Как ты догадываешься, дырокол надо время от времени перезаряжать. — С этими словами полковник вытащил из дипломата параллелепипед, оказавшийся впоследствии зарядным устройством. — Показываю!

С помощью нескольких нетривиальных манипуляций по извлечению шомполов, выдвиганию опор и педалей, «зарядка» превратилась в помесь велотренажера и устройства для насаживания на кол. Сам процесс сжатия пружин напоминал цирковой номер с ездой на одном колесе, но Грег клятвенно заверил Дениса, что ничего сложного в этом нет.

К чести Дениса, надо сказать, что он ни на секунду не поверил, что заряжать дырокол, с помощью этой штуковины, просто. Действительность же превзошла все его ожидания — он попробовал, и оказалось, что это практически невозможно. Попытка встать на педали привела к немедленному падению. И это было еще хорошо, потому что альтернативой падению была вышеупомянутая посадка на кол! Конечно, никакой опасности для Дениса не было — он был в шкире, но осадочек остался…

Грег сжалился над Денисом, сказав, что салагам, в процессе зарядки, можно за что-нибудь держаться, и после того, как велотренажер имени товарища Влада Цепеша был поставлен рядом со стеной, в которую можно было упереться руками, вероятность посадки на кол сильно уменьшилась.

— Ну, вроде все, — подвел итоги инструктажа полковник. — Вопросы есть?

— Да. Но, про шкиру.

— Давай.

— Связь?

— Естественно есть. Но, конечно, не при полностью разряженной батарее. Еще вопросы?

— Вроде, нет, — после небольшой паузы ответил Денис. Вопросов, конечно, было много, но вряд ли полковник сможет на них ответить, а ездить человеку по мозгам, без малейших перспектив не хотелось.

— Ну что, все? — с надеждой в голосе поинтересовался полковник у Шэфа.

— Абыжаэшь начальник! Ларз сказал — могу не стесняться!

— Ларз-то сказал, а спросят потом все равно с меня! — сварливо отозвался полковник. Его надежды на то, что от Шэфа можно будет отделаться «малой кровью» таяли как утренний туман. — И чего ты еще хочешь, кровопивец?

— Чего… — Шэф мечтательно поднял глаза к потолку, — да так… по мелочи. Ты же знаешь — я скромный.

— Ага. И застенчивый. Диктуй, скромняга.

— Так-так-так… ну ладно, диктуй, так диктуй. Диктую: консервы — баночек пятьсот…

… ни хрена себе! а как мы их потащим!? тогда надо еще носильщиков взять у полковника…

консервы я сказал… чего еще… ага… стандартный полевой комплект. Полный комплект! — Грег только досадливо покачал головой.

— Поповское око!

… откуда здесь попы!? точно карточка берет ассоциации у меня из башки… Круто!..

— Это еще не все, — «успокоил» полковника Шэф. — Тактические часы, — он немного подумал, — штучки четыре — они много места не занимают. Лыжи. Рюкзак-плотик. Вроде все…

— Точно все? — переспросил Грег.

— Все… все… правда в двух экземплярах, — уточнил Шэф, на что Грег только крякнул.

Когда через несколько минут самобеглый столик доставил заказ Шэфа, главное, что поразило Дениса — это были консервы. Во-первых — внешне они смахивали на батарейки-таблетки для наручных часов, и, следовательно, места много не занимали — вопрос с носильщиками отпал. Во-вторых, как любезно разъяснил полковник, брошенные в любую воду они ее сначала очищали, потом разогревали, а потом содержимое таблетки разбухало до невозможности, и получался большой кусок хотя и пористой, но питательной пищи, достаточный для полноценного завтрака, обеда или ужина, включающий в себя все необходимые витамины, микроэлементы и биодобавки (если Грег не врал).

Как уже было сказано, вода могла быть абсолютно любая: грязная, болотная, морская — короче говоря, из любой лужи. Но и это еще не все — полученный продукт на девяносто восемь процентов состоял из воды, поэтому после еды можно было не пить — три «таблетки» покрывали суточную потребность в воде и пище для человека среднего телосложения!

— «Мы на них собаку съели, если повар нам не врет!» — мурлыкал себе под нос Шэф, упаковывая консервы в рюкзаки.

Теперь о рюкзаках: выполнены они были из тонкой, но очень прочной ткани, в сложенном состоянии представляли собой плотный пакет, размером с кирпич, но способны были, при максимальном развертывании, вместить чуть ни кубометр груза.

Но объем, это далеко не все — рюкзаки были герметичными, имели клапаны для накачивания воздуха в специальную камеру и могли (легким движением руки) превращаться в небольшие плотики. Для форсирования значительных водных преград, были укомплектованы складными веслами. Весло состояло из четырех компонентов: двух трубок и двух лопастей, которые свинчивались между собой. В результате получалось вполне приличное весло, типа байдарочного, но немного покороче. В разобранном виде весло никакого места, практически, не занимало: лопасти были плоскими, а трубки крепились в специальные зажимы по бокам рюкзака. Накачивать камеру иногда имело смысл и на суше — рюкзак был сконструирован так, что она прилегала к спине и защищала ее от неудачно уложенного груза с острыми углами. Все эти занимательные сведения полковник с удовольствием поведал Денису, а Шэфу ничего не рассказывал — тот и так все знал.

Ну, и, наконец, стандартный полевой комплект (полный). В него входили: длинные, на вид кожаные плащи; теплые куртки, типа «Аляска»; легкие летние куртки; теплые штаны; легкие штаны; теплые рубашки; легкие рубашки; шляпы типа стэтсон; теплые ушанки; белье; высокие, теплые сапоги; легкие ботинки на весну-осень; летние мокасины и прочие мелочи: зажигалки, перчатки, тактические и солнечные очки, ну и так далее — все необходимое в мире не отягощенном цивилизацией в виде сетей супермаркетов, и разных прочих сельпо.

— Ну, все! — Шэф улыбнулся полковнику в тридцать два зуба. Однако тот был битым волком и излишней доверчивостью не страдал.

— Что, все?

— Лыжи, орешки, и все!

— Про «орешки» ты ничего не говорил!

— Так теперь говорю… Да-а… — чуть не забыл — пилюли, как обычно…

— Но это точно все?!

— Слово джентльмена!

— Кого?

— Короче, Грег, лыжи… орешки — и мы пошли! — Полковник только вздохнул. Было видно, что он Шэфу не верил. И зря. Как только были доставлены последние коробки, компаньоны стали собираться на выход.

— Это лыжи? — спросил удивленный Денис, разглядывая две маленькие коробочки, по размерам, как набор фломастеров.

— Лыжи, лыжи… — ответил Шэф, раскладывая коробочки по рюкзакам, — потом покажу.

— А что за «орешки»?

— Потом. Грег, спасибо за все.

— Да не за что.

— Пока.

— Пока.

Поручкавшись с полковником компаньоны покинули арсенал.

— Смена маршрута, — произнес Шэф, когда они устроились в вызванном такси.

— Слушаю! — немедленно отозвалась умная машина.

— Беседка «Хвост Дракона».

— Объект отсутствует в базе данных, — заартачился автомобильчик. — Пожалуйста, выберете другой адрес.

Однако взять Шэфа на «голое постановление» было бы затруднительно и для более серьезных, чем безмозглая машина, оппонентов. Любимый руководитель невозмутимо произнес:

— Красная семерка больше синей девятки!

Парадоксальное высказывание произвело на взбунтовавшийся механизм самое благоприятное воздействие — он смягчился, как строгий гаишник при виде пятитысячной купюры и мгновенно ввинтился в плотный транспортный поток.

— Шифруетесь?

— А то! Еще не хватало, чтобы всякие распиздяии болтались около дверей.

Денис тоже недолюбливал упомянутую Шэфом категорию населения, поэтому принятые меры секретности воспринял с пониманием. Хотя, с другой стороны — а кто его спрашивал?

— Шэф, а там безопасно? — Денис решил кое-что для себя уточнить. Начальство кривить душой не стало:

— Смотря где…

— А чего тогда нормального оружия не взяли?

— Нормального, это какого?

— Ну-у… пистолеты, автоматы… лазеры боевые, или не знаю там… бластеры… скорчеры — вспомнил Денис братьев Стругацких, читанных в детстве.

— А метатель антиматерии тебе не нужен?

— Да не отказался бы…

— Дэн — мы мирные торговцы! Мы не собираемся ни с кем воевать. Наша цель — личное обогащение путем

… как же, как же… о чем речь!? Я вам верю на слово… кол-л-лега…

… мирный торговец из «Морского Змея»… сказочник хренов…

… ведет меня на базу террористов… учиться торговать… козинаками…

доставки экзотических товаров из пункта А, где они есть, в пункт Б, где их нет. И все!

В ответ на скептическую улыбку Дениса Шэф тоже ухмыльнулся:

— А вообще, кроме наших, сугубо мирных профессиональных приоритетов, есть одна маленькая загвоздка. — Денис вопросительно поднял бровь, и Шэф продолжил. — Через двери активные вещества не проходят.

— Что значит не проходят?! Остаются на месте, что ли?

— Нет, не совсем… точнее не «не проходят», а изменяют свойства — становятся «не активными».

— То есть?

— Что «то есть»? — то и есть: с этой стороны двери в патроне порох, а с той — вещество черного цвета, горючести в котором примерно, как в песке из кошачьего лотка.

— А электрические батареи? — не собирался сдаваться технически грамотный Денис.

— Разряжаются, — качнул головой Шэф.

— А почему?

— А почему порох меняется? — встречно поинтересовался Шэф.

— А я откуда знаю?..

— Вот и я не знаю, почему после перехода все перестает стрелять: и обычное, и лучевое, и плазменное…

— А… — начал было Денис, но Шэф его перебил:

— Короче, Склифосовский, путем многочисленных экспериментов было установлено, что единственная энергия, которая не уходит при переходе в ноль — это механическая энергия сжатой пружины.

— А магическая?!

— Тоже самое.

— Но, фархан после перехода работал!

— Здра-аа-ась-те! Он после перехода был сухой, как лист, и заработал уже здесь, на Тетрархе.

Больше крыть было нечем и весь оставшийся путь до беседки «Хвост Дракона» в салоне царило молчание. Каждый думал о своем. О чем думал Шэф — неизвестно, а Денис размышлял о превратностях судьбы, превратившей его из тихого обывателя в черт знает кого — в межмирового шпиона-диверсанта — вот в кого!

Надо честно признать, что подобная трансформация его даже радовала — в своих детско-юношеских прыщавых мечтах он все время воображал себя героем боевика: высоким, суровым, мускулистым, с излучателем антиматерии в правой руке и грудастой блондинкой в левой.

С другой стороны, мрачным облаком, омрачавшем его мысли, были воспоминания о приключениях в подземной крепости и их последствиях — по всему выходило, что можно не только навешать плохим парням пиздюлей, но и огрести их в немалом количестве… правда в целом, баланс его настроения был положительным. Перспективы открывались умопомрачительные: Денис немножко позанимается в школе диверсантов, куда они идут с Шэфом, станет круче вареных яиц, а потом… услужливое воображение подсовывало Денису сладостные картинки в стиле обложек книг о Конане-варваре: супергерой — Денис, окруженный трупами врагов и живыми красотками, золото, драгоценные камни, валюта…

Когда автомобильчик, перевозивший наших героев, уже остановился у подножия невысокого холма, вершину которого украшала красивая беседка, точь-в-точь походившая на ту, в которой началась тетрархская эпопея компаньонов, Денис вспомнил, что еще показалось ему странным:

— Шэф, сутки везде одинаковые?

— Эт-то вряд ли.

— А на хрена тебе тетрархские часы?

— А подумать?

— Шэф, у меня какая-то патология зрения.

— Это ты к чему? — насторожился руководитель.

— Да я тебя видел голым… а следов обрезания не заметил…

— А с чего бы им взяться?!

— Да так… больно любишь отвечать вопросом на вопрос…

— Маладэц! Подъебнул начальство и радуешься! Радуйся, радуйся… ты мне напомни об этом, когда будут выписывать премию за четвертый квартал…

— А кто будет выписывать?

— Я!

— Понятно… — загрустил Денис — перспективы получения премии, становились сильно призрачными, — и все-таки зачем тебе местные часы?

— А чтобы встречаться у старого дуба не после заката, а в двадцать восемь восемьдесят.

… блин! мог бы и сам догадаться — элементарно Ватсон!..

— Понятно… теперь.

— Не помню, я говорил, что ты гораздо умнее, чем кажешься?

— Вроде говорил…

— Я ошибался.

Посторонний наблюдатель, обнаружившийся, паче чаянья, вблизи беседки, был бы немало удивлен тем фактом, что двое молодых людей, нагруженных как верблюды, войдя в беседку, тут же исчезли, будто их и не было! Но, к счастью, для этого гипотетического наблюдателя, его здесь не стояло, иначе бы он сильно заинтересовал сосок на предмет, как здесь очутился. И думается, уклончивые объяснения, типа: «А пошли вы…» — здесь бы не прокатили.