Холодное блюдо

Глава 9, Из Рыбинска в Ярославль

Уха пластовая

600 – 700 г вяленой рыбы, нарезанной тонкими пластами, 1,75 л воды, 2 луковицы, 0,5 моркови, 3 картофелины, 4 лавровых листа, 10–12 горошин черного перца, 1 лук-порей, 1 петрушка, 2 ст. ложки укропа, 4–5 тычинок шафрана.

Для подготовки рыбы: 0,25 ч. ложки аниса, 1,5 л воды.

Воду довести до кипения, опустить в посуду марлевый или тканевый мешочек с анисом, проварить 10–15 мин, после чего анис удалить. Рыбу опустить в горячую воду, где варился анис, на 4-5 минут. Слить.

Вскипятить чистую воду, слегка подсолить; положить нарезанный кубиками картофель, соломкой нарезанные морковь и петрушку, мелко нарезанный лук.

Прокипятить 8–10 минут на умеренном огне до полуготовности картофеля, затем заложить все пряности, кроме укропа и части порея, а через 3 мин – рыбу, и продолжать варить еще 5-7 минут на умеренном огне. Если надо, досолить.

За минуту до готовности засыпать укроп, лук-порей. Снять с огня, закрыть крышкой и дать настояться в течение 7-8 минут.

В.В.Похлёбкин «Кухни славянских народов» (Центрполиграф, 2007)

Эдуард Пархомов находился в некотором затруднении.

С одной стороны, погода хорошая, солнышко, макушка лета. Вполне можно на полпути от Рыбинска до Ярославля остановиться на хорошем пляже, дать гостям искупаться и отдохнуть. С другой – неловко вроде бы, всё-таки за кормой яхты остались потери. Ольга мертва, Марина немногим от трупа отличается… Неприлично как-то веселиться.

Но Верещагин, вернувшийся на яхту поздним вечером, махнул рукой, даже не дослушав его рассуждений, и отрезал:

– Лучше их выпустить на травку, чем держать на борту и слушать нытьё. Неизвестно, до чего ещё додумаются, пусть уж будут на виду. Да и мне надо понаблюдать кое за кем.

– Согласен, – кинул Сошников. – Утром часов в восемь отплывём, к десяти дошлёпаем до Тутаева, я там поблизости знаю хорошее местечко, чтобы остановиться и искупаться. Можно для желающих экскурсию в городок сделать…

– Не надо, – мотнул головой Алекс. – Пусть будут на виду.

На том и порешили.

Пляж, хоть и небольшой, был песчаным, вода тёплой, а вход в неё – пологим. Стюарды вытащили и расставили на траве близ воды шезлонги и подготовили для желающих удочки. Впрочем, этим предложением никто не воспользовался. Общее мнение выразил Мушинский, сказав:

– Я на эту рыбу ещё месяц смотреть не стану! Во всём должна быть мера, знаете ли.

На борту яхты в этот раз никто не остался. Да и вообще к бассейну старались не приближаться и даже в его сторону не смотрели.

Купание освежило публику, и неугомонный Мушинский затеял игру в фанты, неожиданно поддержанную всеми. Кажется гости «Люсьена Оливье», солидные повара и рестораторы, готовы были на что угодно, чтобы только не думать о произошедшей трагедии.[16]

Алекс сел в сторонке, в тени густой кроны какого-то дерева, надел тёмные очки и смотрел на компанию. На троих интересующих его фигурантов, магов воды – в первую очередь.

Сергей Казаков и его сестра. Их постоянной компанией стал Фозил Ким, вот и сейчас: троица получила фант и шушукается в сторонке, изредка взрываясь смехом. Да, Казаков может создать ледяную иглу – но на это способен любой маг воды с достаточным уровнем резерва. Вот только, чтобы так беззаботно играть в глупые фанты через три дня после совершения преступления, надо быть настоящим убийцей. Опытным и хладнокровным.

Что ни говори, а убийство навсегда ломает что-то в психике, меняет процессы в мозгу любого разумного, неважно, хомо или эльфа, гнома или орка…

Лариса от фантов отказалась. Села в стороне, читает какие-то бумаги, вносит поправки. Как и сам Алекс. она в тёмных очках, и совершенно непонятно, на кого смотрит.

Супруги Спелетти в игру участвуют, но не равно: Джакомо с удовольствием тащит жребий, уже в третий раз, выполняет задания, а Мария криво улыбается и молчит. Неужели убийца – именно она?

Наконец все утомились, и игра увяла сама собой. Стюарды принесли столы, поставили пару мангалов и принялись жарить шашлык: господа рестораторы оживились, собрались вокруг, комментируя состав маринада и делясь опытом.

Река сверкала на солнце, слепя глаза, полуденный зной навевал дрёму, так что Алекс даже вздрогнул, когда его тронули за плечо.

– Разрешите, я составлю вам компанию, Алексей? – спросил Мушинский, подтаскивая шезлонг.

– Буду рад, – коротко ответил Верещагин.

– Я, вообще-то, хотел вечером к вам в каюту заглянуть, но вас всё не было и не было? – в словах явственно прозвучал вопрос, но Алекс отделался угуканьем. – Мне бы с вами поговорить…

– Говорите, я слушаю.

– Н-да… – Мушинский потёр подбородок. – Даже и не знаю, с чего начать…

– Попробуйте с самого главного. А то сейчас позовут на шашлыки, и всё отложится на неопределённый срок.

– Вы правы, – ресторатор взглянул в сторону мангалов, откуда уже доносился упоительный запах. – Действительно, осталось несколько минут до готовности. Так вот, дело в том, что вчера я спускался на самую нижнюю палубу, техническую. Уронил туда кое-что, пришлось поискать. Ну, и нашёл… не только свою потерю, но и ещё кое-что.

– Что же? Спрятанное барменом Куки неучтённое спиртное?

– Да нет… Нашёл я тетрадочку с записями. И кажется мне, что принадлежала она покойной госпоже Бобровских, имел я случай видеть её почерк. Если б дело было пораньше, я бы, конечно, отнёс находку нашим доблестным сыщикам, но время было позднее, да-с. Вот я и решил…

Пространные рассуждения Мушинского прервал громкий крик одного из стюардов.

– Шашлык готов!

– Идёмте, Михаил, – Верещагин выбрался из шезлонга. – Хорошо, что вы мне об этом сказали. Когда вернёмся на борт, занесите ту тетрадочку мне, хорошо?

К пяти часам, когда жара спала, и солнце потихоньку стало сползать к горизонту, разморенные гости потянулись на борт яхты. Стюарды, стиснув зубы, уже отнесли посуду, мангалы и шампуры, остатки еды и пустые бутылки. Понятное дело, работа их на этом не закончилась: посуду надо помыть, мангалы вычистить… Работа есть всегда.

Наблюдая за ними, Алекс вспоминал просмотренные личные дела экипажа и досадливо морщился. Ну, что такое личное дело? Сухой перечень фактов. Родился, учился, в составе экипажа с такого-то года, в зимнее время работает по временным контрактам… Никак не вытащить из этих досье ответа на вопрос, что думают о пассажирах яхты стюарды или капитан, не возникает ли у них желания как-нибудь ночью поджечь треклятую посудину, да и раствориться во тьме? Да что там, даже на вопрос о том, какой же магией обладает бармен Куконин, личные дела ответа не дают. Потому что маг он явно не стихийный, тут что-то другое.

Алекс поймал за рукав направившегося к трапу Мушинского.

– Подождите, Михаил. Сейчас мы всех пропустим, и я сразу зайду к вам за блокнотом. Вечер всё равно пустой, почитаю записи, подумаю.

– Ну да, ну да, – глубокомысленно покивал тот. – Немного надоело это всё, вам не кажется?

Много чего мог бы ответить на сию сентенцию Верещагин, но промолчал. Зашёл в каюту ресторатора, точно такую же, как и та, в которую разместили его самого, забрал записную книжку, раскланялся и ушёл.

Да, это оказался тот самый блокнот, о котором говорил стюард Петелин: размером в женскую ладонь, в чёрной кожаной обложке, на ней стразами выложены инициалы О.Б.

Раскрыв книжку, Верещагин на мгновение замер: знакомые буквы не складывались в такие же знакомые слова. Зашифровано? Ну, в общем, это было бы разумно: Ольга не стеснялась заглянуть в чужую каюту, так что и от окружающих ожидала того же. Усмехнувшись, он достал свой рабочий чемоданчик и мысленно себя похвалил за полезную привычку куда угодно, хоть бы и в отпуск, брать с собой набор амулетов и оборудования.

Нашёл универсальный дешифровщик, активировал и провёл по строчкам…

Судя по датам, госпожа Бобровских начала новую тетрадку перед круизом, так что записей было немного, и практически все они были посвящены грядущим визитам мишленовских инспекторов. Вернее, даже не так: они должны были послужить почвой для того, какое решение эти самые… «эксперты!», вспомнил Алекс… Вот именно, какое решение эксперты примут. Мельчайшие детали расписывались по каждому из ресторанов московских гостей, от скорости подачи блюд до оформления зала, от удобства стульев до оригинальности закуски или оформления десерта. На следующих страницах такое же тщательное препарирование постигло победителей каждого из этапов конкурса.

– Н-да… – Алекс покачал головой. – Девушка никого не щадила. Если судить по этой тетрадке, так всем поименованным поварам не звёзды получать, а отправляться служить в столовую для нижних чинов какого-нибудь дальнего гарнизона. Но ведь не была она такой восемь лет назад? Или была, а я просто не заметил?

Он рассеянно перелистнул блокнот к концу, и неожиданно обнаружил ещё несколько записей на последних страницах.

«А.Каз. Большой набор флаконов с препаратами. Без пометок. Яды, лекарства? Краска для волос, ха-ха?

С.Каз. Ничего интересного, бедный ягнёночек. Возит с собой старую-престарую рукописную тетрадь с рецептами, судя по коричневым чернилам – его бабушки. Стащить и позабавиться?»

«М.М. Косметичка размером больше моей, ха! Лучше бы отрастил бороду, скрыл бы хоть отсутствие подбородка. Похоже, ищет вдохновения в пыльце бренвилеи. Выяснить!»

«Э.П. Наконец-то убрался из каюты! Бумаги в сейфе, нужна отмычка – сказать Н.Б. Пусть достаёт, раз уж боится зайти и посмотреть сам. Кстати, надо и к нему наведаться. В шкатулке с запонками Э.П. хранит ключик. Интересно, от чего? Заберу, пусть покрутится».

«М.Сп. Клуша. Прекрасно видит, что её распрекрасный Дж. не пропускает ни одной юбки, и только куксится. Ненавижу».

Он дочитал до конца эти заметки, сопоставляя инициалы с именами участников круиза и заново изумляясь количеству яда, накопленного такой милой молодой женщиной. Закрыл, отложил в сторону и решительно пошёл мыть руки. Потом достал коммуникатор и ткнул пальцем в кнопку.

– Вы где сейчас? – спросил Гривцов, выслушав отчёт о находке.

– На стоянке в районе Тутаева.

– Тьма, самому бы посмотреть на эти записи… Ладно, в Ярославле отдай их лейтенанту Ковригину. И твои впечатления?

– Знаешь, если бы я о себе такое прочёл, может, и не убил бы, но жизнь ей определённо попортил, – ответил Верещагин. – Получается, что она не только собирала сведения для мишленовских инспекторов, но и шарила по каютам в отсутствие пассажиров. Материалы для шантажа собирала или задание чьё-то выполняла?

– Одно другому не мешает.

– Это да…

Они помолчали, потом Гривцов попросил:

– Ну-ка, прочти ещё раз, что там про отмычку?

– «Бумаги в сейфе, нужна отмычка – сказать Н.Б.», – повторил Алекс. – Если все, поименованные инициалами – это участники круиза, то Н.Б., выходит, Николай Борисов. Ольга работала на него?

– Узнаем, – ответил секунд-майор рассеянно. – Ковригин займётся, он парень прыткий. Ты там пока присмотри за барменом. А можешь и прижать его слегка, что это за видящий-слышащий завёлся?

– Попробую.

– Да, прислали дело по гибели Сергея Новикова, сына Ларисы. Там всё чисто, и владелец фермы, и сопровождающий учитель, и местный ветеринар полностью оправданы. Это был действительно несчастный случай.

– Угу… Только родители могли с этим не согласиться, – Алекс упрямо мотнул головой. – И сейчас, когда Лариса столкнулась в ограниченном пространстве с Красовской, её… торкнуло.

– И это возможно. Из списка подозреваемых мы её не вычёркиваем.

Экран давно погас, а Верещагин всё сидел, развалясь в кресле, вертел в пальцах коммуникатор и думал. Наконец отмер, отложил аппарат и достал запоминающий кристалл с досье на участников круиза и экипаж яхты.

– Озарений пока не предвидится, значит, надо брать чугунной задницей, – пробормотал он. – Итак, начнём с персонала…

Он прочёл все личные дела, упрямо выписывая в блокнот всё, что казалось хоть чуть-чуть выбивающимся из стандартного ряда. Ну и что же, что ему эта информация уже известна? От повторения она не становится ложной, но вдруг кубики повернутся другими сторонами и сложатся в нужную ему фигуру?

Маг воздуха.

Ещё один маг воздуха.

Магия отсутствует.

Маг земли.

Маг воздуха со слабым резервом.

Алхимик…

На третьем прочтении ему вдруг бросилась в глаза фраза: «Потерял родителей в возрасте пяти лет, воспитывался бабушкой в деревне Большие Овраги Калужской области». Тьма знает, чем именно эти вполне обычные сведения привлекли внимание детектива, но он вернулся к началу досье и снова стал читать. Значит, двадцать четыре года, холост, любитель тяжёлого рока и мощных мотоэкипажей. Студент пятого курса, университет, матмех, на летнее время нанялся стюардом на яхте «Люсьен Оливье». Всё вроде бы стандартно? Алекс долго всматривался в снимок стюарда Ивана Петелина.

– Что скажете, молодой человек? Умела ваша бабушка из деревни Большие Овраги что-то такое, чему не научат в стенах университета, или я это придумал? И почему эти сведения так меня цепляют?

Снимок молчал, как ему и полагалось.

Перед ужином Верещагин решил подняться в бар, заказать Куки коктейль позаковыристее и понаблюдать за ним.

Сев на высокий табурет перед стойкой, он сказал:

– «Врата Альянса», пожалуйста.

– Минутку, – ответил Куки, не поведя бровью, и скрылся за загородкой.

Оттуда донёсся звон бокалов, перестук кубиков льда, потом туда же неторопливо прошествовал Артём Газарян, и коварный Алекс ухмыльнулся: понятно, Куки не знает рецепта этого коктейля, действительно сложного. Позвал на помощь бартендера, молодец, сообразил! Вскоре Вася вышел с подносом, где стояли несколько высоких рюмок «шот» и разноцветные бутылки. Лицо его оставалось невозмутимым.

С интересом Верещагин наблюдал, как возникают в рюмке цветные слои: крем-какао, текила, куантро… Потом капля яичного ликёра, капля синего кюрасао и, в качестве завершающего штриха, налитый через соломинку на дно яркий пурпурный гренадин.

– Красиво, – кивнул Алекс одобрительно.

– Ух ты, а что это? – спросил подошедший к стойке Сошников.

Верещагин ухмыльнулся и залпом выпил коктейль.

Да, Куки молодец, сообразил, что эффектный напиток непременно попросят себе все пассажиры, собирающиеся в баре перед ужином, и принёс всё нужное в достаточном количестве… Взяв вторую рюмку того же самого, детектив пересел за столик и спросил у присоединившегося к нему Владимира:

– Скажи мне, экипаж на яхте каждый год меняется, или работают одни и те же?

– Да практически без изменений, – добросовестно подумав, ответил Сошников. – За одним исключением. До этого лета стюард был другой, он ушёл, но вместо себя порекомендовал Петелина.

– Понятно… А бармен?

– Давно. Собственно, самому судёнышку десять или одиннадцать лет, вот он с самого начала и работает.

«Значит, Куки не так молод, как выглядит, – думал Алекс, перекатывая в пальцах опустевшую рюмку. – Тридцатник он точно разменял… Любопытный персонаж, кажется моложе, проще и даже глупее, чем есть на самом деле. Очень любопытный…»

На ужин он пришёл последним. Остановился в дверях ресторана, оглядел зал: столики на четверых, но полностью занят только один, где сидят Казаковы, Ким и Газарян. Как обычно, компания весело над чем-то смеялась, так что Верещагин даже позавидовал немного.

Сошников за одним столом со своим боссом. При этом вид у Эдуарда Михайловича такой мрачный, что не хочется и близко подходить. Супруги Спелетти вдвоём. Гулиев вместе с Мушинским и Борисовым – жаль, хотелось прощупать Борисова. Ладно, это потом, потом… Алексей Власов сидит один, как и Лариса Новикова.

Свободного столика нет, очень удачно! Осталось выбрать жертву…

Поколебавшись для вида, Алекс подошёл к Ларисе:

– Разрешите?

Женщина вскинула взгляд.

– Господин сыщик? Прошу вас, присоединяйтесь.

– Благодарю, – он уселся, пробежал глазами меню и пожал плечами. – Никаких неожиданностей. Впрочем, рыбы нет, спасибо и на этом.

– А я люблю рыбу, даже речную. Костлявая, конечно, но в Москве такой всё равно нет.

– Вина?

– Нет, спасибо. Неважно себя чувствую, лучше без алкоголя обойтись.

Разговор затух, не начавшись. Закуска прошла в полном молчании, под равнодушно-насмешливым взглядом сотрапезницы Алексу казалось, что он жуёт картон под сложным соусом. На горячее принесли антрекоты. Лариса съела половину, поковыряла гарнир и отложила вилку.

– Спрашивайте, господин сыщик, – сказала она неожиданно.

Верещагин старательно дожевал кусок, запил вином и улыбнулся.

– Мясо хорошо пожарено, жаль будет, если остынет. Доедайте, а за чашкой кофе поговорим.

– Благодарю, я сыта. Ну что же, если нет вопросов, я с вами прощаюсь. Спокойной ночи, – Новикова аккуратно сложила салфетку.

– И вам… Впрочем, один вопрос я задам всё-таки прямо сейчас, совсем короткий.

– Какой же?

– На ваш взгляд, кто самый серьёзный хищник в этой реке?

Помолчав, Лариса качнула головой.

– Неожиданно. Щука?

– Вот это и называется стереотипом, уважаемая госпожа Новикова.

– Хм… – она задумалась. – Сазан какой-нибудь?

– И снова ответ стереотипный!

Вопрос неожиданно заинтересовал женщину. Пока она размышляла, Алекс доел мясо, промокнул губы салфеткой и встал.

– Давайте переберёмся в бар, Лариса Николаевна, и поговорим о хищниках и травоядных.

– Ну? – потребовала она, едва усевшись за столик. – Говорите же, кто здесь самый опасный хищник?

– Вам кофе? – улыбнулся Алекс.

– Мне травяной чай, несладкий, – отмахнулась она.

Когда Верещагин вернулся от барной стойки, Лариса сидела, глядя на реку и постукивая по столу кончиками пальцев.

– Надо полагать, вы имели в виду, что самый опасный хищник где бы то не было – любой сапиенс? – спросила она, поворачиваясь. – Человек, гном, орк?..

Алекс смутился.

– Простите, но так глубоко я не смотрел, я вообще не философ. Имелся в виду всего-навсего сом… Просто о нём редко вспоминают, отвечая на этот вопрос, считая добродушным увальнем.

– Ах вот как… – было видно, что она взвешивает, не стоит ли встать и уйти, но тут Куки принёс чай и кофе, какое-то печенье, и острота момента сгладилась.

Пока она пила чай, Верещагин пару раз собирался начать разговор, но останавливал себя: не время. Ей должно быть просто любопытно, чего от неё хотят! Лариса не опасается, он не вызывает настороженности, в отличие от стражников, значит, рано или поздно должна спросить, что его интересует на самом деле. Должна!

В баре никто так и не появился, видно, сразу после ужина все пассажиры «Люсьена Оливье» отправились по каютам.

Вот бледно-зелёная жидкость в чашке подошла к концу… Есть!

Подняв на собеседника взгляд, Новикова небрежным тоном поинтересовалась:

– Вы меня подозреваете?

– В числе прочих.

– Почему? Ни ту, ни другую я практически не знала.

– Во-первых, так глубоко изучить ваши связи мы ещё не успели. А во-вторых, в истории ваших взаимоотношений с Красовской есть один момент, дающий вам… как минимум, повод для ненависти. Сказать, какой?

– Не надо, – голос её прозвучал хрипло. – Разумеется, до этого вы должны были добраться. Повод, скажете тоже! Причина, и вполне увесистая. Только прошло так много лет…

– Можно, я не буду говорить о холодном блюде?

– Можно. Но смерть Серёжи была признана несчастным случаем.

– А вы сами что думаете?

– К сожалению… – прерывисто вздохнув, Лариса повернулась к бармену. – Принесите мне ещё чаю, пожалуйста! Хотя нет, не надо чай. Коньяк есть у вас?

– Конечно! – выбравшийся из-за стойки Куки уже стоял рядом со столиком. – Какой вы бы хотели?

– Всё равно. Налейте полстакана и принесите. Так вот, Алексей, надо знать характер моего сына. Серёжа всегда и везде должен был быть первым. Не мог по-другому. И с той лошадью… – она прервалась, чтобы отпить разом половину принесённого коньяка. – С той лошадью было так. «Бежецкий луг» существует и по сей день, и это процветающая, хорошо поставленная конеферма. Разумеется, у них есть ветеринарный отдел, и тогда тоже был. Дети принимали участие в их работе. Обследовали лошадей, изучали изменения в их организме после тренировки, после выпаса, ещё что-то. А в тот день главный ветврач фермы уехал по делам в Тверь, его помощник заболел… нет-нет, не смотрите с таким сомнением. Оперативники перекопали всё, каждой лошади под хвост заглянули! Действительно, заболел, с кашлем, насморком и температурой. А третий ветеринар не был магом.

– То есть, оба мага-медика отсутствовали?

– Да.

– И что произошло?

– На тренировке Вихрь повредил ногу. Понимаете, если это была бы трещина, то маг-медик вполне может её зарастить, и лошадь продолжит участвовать в скачках. А если перелом, то всё, на племя или на колбасу.

Эта самая «колбаса» прозвучала так жутко, что Алекс содрогнулся, да и Куки – подслушивал, разумеется! – поспешно ушел за перегородку и загремел там чем-то.

– Но рентген же сделали? – поспешил спросить Верещагин.

– Сделали. И тоже не поняли, что там. Время было уже позднее; главному ветврачу «Бежецкого луга» отправили магвестник и решили дать Вихрю обезболивающее, противовоспалительное, что-то ещё и оставить до утра. Разумеется. Сергей решил всех удивить. Дождался, пока заснут его соученики, выбрался из спальни и отправился в конюшню. Там его и нашли… В четыре утра сопровождающий заглянул к мальчикам проверить, всё ли в порядке, увидел, что Серёжи нет, пошёл искать… В общем, когда его обнаружили, было поздно. Он увлёкся и потерял сознание раньше, чем понял, что израсходовал не только резерв, но и жизненные силы. И… больше так и не пришёл в себя.

Помолчав, Лариса залпом допила коньяк, поднялась и сказала светским тоном:

– Спасибо за компанию и спокойной ночи. До завтра!

– До завтра, – пробормотал Алекс.

Когда за ней закрылась дверь, он позвал:

– Куки! Я знаю, что ты слушаешь.

– Здесь я! – Вася Куконин подошёл к столику. – Повторить коньяк-то? После такой истории и я выпью.

– Повтори.

Не было у Верещагина сейчас никаких сил, чтобы говорить с барменом, будь он хоть трижды подозреваемым, и детектив отложил разговор до завтра.

– Будем надеяться, что наш убийца закончил выступление, и ты его не интересуешь, – пробормотал он, допивая спиртное…