Холодное сердце

Глава 37. Марк

– Черт! Черт! Черт! – выскочил из машины, громко хлопнул дверцей и несколько раз злобно пнул колесо.

Достала. Повсюду она. Злился, потому что до сих пор чувствовал её вкус, ощущал запах, слышал в голове протяжные стоны.

Ведьма…

Точно ведьма! Дьявол дернул меня с ней связаться!

Влетел в гостиную, готовый разорвать каждого, кто только встретится на пути, и такая возможность подвернулась довольно быстро, потому что одна тупая сучка решила, что её правила поведения в замке по отношению ко мне не касаются.

– Милый, я так скучала… – визгливо воскликнула Аллочка, и ее писклявый голос вызвал противный зуд в зубах.

Свернул идиотке шею и отшвырнул от себя, понимая, что больше не хотел ее ни видеть, ни слышать. Когда очухается, пусть идёт работать, чтобы не подохнуть от голода.

– Убери ее отсюда! – рявкнул на стоящего неподалёку вампира, и тот бросился к телу Аллы без лишних вопросов. – Ну?! – окинул взглядом остальных находящихся в гостиной вампирш. – Больше никто не хочет меня обнять?

По испуганным лицам стало понятно, что желающих больше нет, а жаль… Смотрел на них и на данный момент к каждой испытывал отвращение. Неустанно болтают о какой-то неземной любви, а сейчас засунули языки в одно место и глаза в пол опустили. А всё почему? Потому что боялись не со мной расстаться, а нагретое сытное место потерять. Суки продажные!

– Пошли все на хер отсюда! – рыкнул подобно дикому зверю, и вампирши заголосили, хватаясь за голову. – Чтобы через минуту тут и запаха вашего не осталось! ПРОЧЬ!

– Меня тоже выгонишь? – раздражённо спросила спускающаяся по лестнице Таша, но я проигнорировал ее вопрос и быстрым шагом направился в сторону кабинета.

– Принеси бутылку коньяка и три порции крови, – приказал встретившемуся на пути Константину и, не дожидаясь ответа, последовал дальше, желая как можно скорее укрыться ото всех.

Хотел закрыть дверь на ключ, чтобы ни одна любопытная тварь не прошмыгнула, но Таша, видимо решив окончательно меня доконать, все же успела войти в кабинет.

– Лучше бы ты прикончил половину города, чем это! – прошипела подобно змее, и ее лицо исказилось от ярости. – От тебя за километр воняет ведьмой! Сексом с ней! Как ты мог… Спариваться с… этой тварью, в жилах которой течет кровь убийцы твоего брата?! Как ты мог так опуститься и замараться?

– Ты не могла бы избавить меня от своего общества? Я сейчас не настроен на беседу и уж тем более на адекватное восприятие критики, – ответил, стараясь хоть немного успокоиться, чтобы ненароком не причинить вред матери, хотя она очень упорно этого добивалась.

– Что с тобой происходит? Она опоила тебя? Околдовала? Наложила порчу или прокляла? Что с тобой сделала эта гадина? Что?! – проорала ещё громче и нависла надо мной, оперевшись руками о крышку стола и пытаясь просверлить в моем мозгу дырку взглядом.

– Ничего… она абсолютно ничего не сделала… – ответил и откинулся на спинку кресла, закрывая глаза.

Сознание тут же нарисовало прекрасный образ обнажённой девушки, озаренный лунным светом, и мне честно уже стало совсем не смешно.

– Марк… эта девица – внучка Авениры, теперь полноправная наследница ее магии, потому что темная ведьма испустила дух на днях, и нет ничего странного в том, что Амалии удалось затуманить твой разум, но… ты должен собраться и найти в себе силы противостоять ей, иначе всему, что мы имеем, придет конец, – сбавила тон Таша, и теперь в ее голосе отчётливо слышалась жалость.

– Я сказал, что ничего она не делала! Это я опоил ее порошком, чтобы побыстрее трахнуть, – отмахнулся от матери и от ее дурацких предположений.

– Но зачем?! – ошарашенно распахнула глаза и, отшатнувшись, присела в кресло.

– Зачем? Зачем… Да затем, что она сводит меня с ума! Я не могу выкинуть ее из головы ни на одну гребаную минуту. Постоянно думаю, думаю, думаю! – постучал ладонями себе по вискам, чтобы получше выразить свое состояние. – Хочу ее так, что тело сводит. Готов придушить за подобную власть надо мной, но не могу этого сделать! НЕ МОГУ!

– Марк, возможно, это я виновата. Я ведь постоянно напоминаю тебе об Амалии, требуя правосудия и мести… – произнесла еле слышно, кажется, находясь в шоке от моего признания.

– Ты здесь не при чем. Я думаю об Амалии гораздо дольше, чем ты можешь себе предположить, – обречённо выдохнул и достал из ящика стола фотографию белокурой девчушки. – Чувствую себя гребаным извращенцем! Столько лет изо дня в день смотрел на это фото и представлял, какой она вырастет, какой станет… Я убеждал себя в том, что просто жду удобного случая, чтобы отомстить Дарткану, но теперь понял, что это не так. Я ждал, когда белокурый ангелок вырастет и превратится в сексуальную девушку, чтобы… чтобы потом сделать её своей в итоге.

– Что ты такое несёшь?! Ты хочешь… хочешь быть с ней?! – снова взвизгнула и подскочила на ноги Таша, а я напротив успокоился, наконец, поняв и приняв то, что произошло.

– Честно? Очень хочу. Во всяком случае, пока. Но не волнуйся, законы клана я знаю хорошо и не намерен их нарушать, – ответил, и Таша заметно расслабилась.

Страшно представить в какую фурию превратиться моя мать, если узнает, что ее единственный чистокровный сын решил замарать репутацию связью с демонической ведьмочкой. Секс – это не страшно. Кто в наше время не экспериментирует, но вероятность смешения крови… появление на свет ребёнка-гибрида… это уже грандиозный скандал в вампирских кругах. Я себе такого, увы, позволить не мог, потому что не готов терять власть ради минутного помутнения.

Или готов?..

Кто знает, может эта шустрая ведьмочка с личиком ангела и впрямь что-то нашептала над своей книгой… Иначе как еще объяснить мою нереальную потребность видеть ее, касаться, целовать и в конце концов защищать от нападок других Сверхов?!

– Пожалуй, тебе лучше не лезть больше в это, Марк. Занимайся делами клана, а с девчонкой и Дартканом я разберусь сама, – приказным тоном произнесла Таша и, наконец, ушла.

Мне впервые было плевать на ее слова и тон. Не хотелось ни отвечать, ни возражать, ни вообще что-либо делать. Перед собой я видел лишь огромные голубые глаза наполненные горькими слезами обиды и боли. Зачем я вообще начал оскорблять её?!

Испугался?

Чего? Своих чувств?