Хорошие манеры Соловья-разбойника

Глава седьмая

Войдя домой, я нажала на выключатель, но люстра не зажглась. Из коридора в холл с радостным лаем выбежали собаки. За ними, подняв хвост трубой, величаво шел Альберт Кузьмич.

– Здрассти вам, – улыбнулась я. – А почему света нет?

– Сама не знаю. Электричество вырубилось за секунду до вашего прихода, я как раз собиралась починить его, – странным голосом произнесла Роза Леопольдовна и убежала.

– У нас отшибло пробки, – весело сообщила Киса.

– Вышибло, – машинально поправила я, вернулась на лестничную клетку, открыла щиток и щелкнула переключателем.

– Ура, – закричала девочка, – мультики смотреть можно!

– Хорошо, что не произошло ничего серьезного, – сказала я и пошла мыть руки в свою ванную.

Путь лежал мимо гостевого санузла. Дверь в него почему-то была приоткрыта, я притормозила и повела носом.

Мне от рождения достался нюх охотничьей собаки. Если вы не ощущаете в помещении никакого запаха, то я могу уловить даже самый незначительный аромат. В детстве у меня была учительница домоводства Сонина Тамара Федоровна, очень милая и добрая женщина. Она всегда угощала нас на уроках своей домашней выпечкой, всем, даже мне, у которой обе руки были левые, ставила одни пятерки. Под руководством Сониной мы овладевали азами кулинарного искусства и ремесла швеи. Дома меня не подпускали к плите, а если мама видела в моих руках нож, то непременно отнимала его и говорила:

– Даже не приближайся ни к чему острому. Одна непослушная девочка бежала с резаком в руке, упала и осталась без носа.

Историй про «одну непослушную девочку» у мамули была масса. «Одна непослушная девочка» постоянно попадала в страшные неприятности: ей отрезало ноги трамваем, потом автобусом, затем поездом метро. Шалунья попала под грузовик, а вскоре после этого по ней проехало такси. Бедняга болела воспалением всех органов тела, страдала головной болью, поносом, а все потому, что не хотела есть то, что готовила для нее мама, и не носила в июле месяце валенки и шапку. «Одна непослушная девочка» пошла вечером гулять без взрослых и с ней случилось такое, что и рассказать нельзя. Но самое страшное – это история о том, как безобразница, исчадие ада, в очередной раз наплевав на предостережения взрослых, ехала в метро на эскалаторе и, когда настала пора сойти с него, не убрала руку с поручней. Знаете, что произошло? Ужас! Руку «засосало» в дыру, куда убегает черная полоса, следом туда втянуло и девчонку. Ее потом трое суток вытаскивали.

Услышав сказание об «одной непослушной девочке», которую бригада ремонтников долго доставала из-под «лесенки-чудесенки», я перепугалась донельзя. И перестала держаться за поручни. Это сподвигло маму на рассказ о падении «одной непослушной девочки» с эскалатора. Понятно, что она получила переломы всех костей и стала лысой. Встаньте на мое место. У семилетней школьницы появился выбор. Или ее «засасывает» на три дня в машинное отделение эскалатора, или она катится кубарем вниз по ступенькам и в ее теле не остается ни одного целого хрящика. Я предпочла второй вариант. Лет в девять в моей голове созрел вопрос. Сколько же ног у этой противной девчонки? Если верить рассказам мамы, то их было минимум десять. И, наверное, хорошо, что восемь из них отрезали из-за безобразий этой идиотки. Теперь она ходит, как все, на двух ногах. Раньше-то на нее небось люди пальцем показывали. Еще через год я перестала воспринимать охотничьи истории матери всерьез. «Одна непослушная девочка» исчезла из маминого репертуара, но появилась ее достойная преемница «одна неразумная девушка». Но я уже только хихикала, слушая, как та попадает в разные дурные компании, дружит с плохими парнями, выходит замуж вопреки советам матери, рожает тройню, не оформив брака. «Одна непослушная девочка» здорово пугала маленькую Лампу, «одна неразумная девушка» только веселила. Но! Даже сейчас, став взрослой, я, стоя на эскалаторе, никогда не держусь за поручни. Конечно, я знаю: втянуть кого-то в машинное отделение невозможно. А вдруг?

Но вернемся к моей способности ощущать запах даже там, где его вроде нет. Подергав носом у двери санузла для гостей, я крикнула:

– Роза Леопольдовна, что-то горит!

Дверь туалета распахнулась, и предо мной предстала Краузе.

– Не волнуйтесь. Это Франчизка!

– Франческа? – повторила я.

– Франчизка, – поправила Краузе, – нет причин для беспокойства. Все хорошо. Просто отлично!

– К нам приехала гостья? – спросила я. – Она пользуется духами под названием «Горящая пластмассовая расческа»?

Няня всплеснула руками.

– Ой, ну вы как скажете, как пошутите! Такого парфюма не существует! И посторонних у нас нет! Это Франчизка. Просто процесс еще не завершен. Аромат не сел!

Я уставилась на Краузе.

– Кто такая Франчизка и где должен сесть отвратительный запах? Если он от смущения забился в сортир, то пусть выйдет и идет на лоджию. Там ему самое место!

Краузе опустила голову.

– Вы же знаете, что произошло в моей жизни.

В ту же секунду мне стало жалко няню.

Краузе замечательная няня и очень хороший человек, она ответственная, аккуратная, честная, не вредная, не жадная, не завистница, не сплетница. И Макс, и Киса, и я без нее уже жить не сможем. Одна беда, Роза Леопольдовна влюбляется как восьмиклассница. В каждый новый роман наша няня падает, как шаловливый щенок с обрыва в реку. Собачка выплывает на берег и опять бежит на край берега. Ей очень нравятся мгновения полета в воздухе. Это так здорово! Уши хлопают по ветру, хвост трясется, воздух щекочет животик. Правда, потом плюхаешься в реку, а вода холодная. Ну ничего, надо быстренько выскакивать, отряхиваться и повторять полет.

Краузе, как та задорная псинка, с восторгом ныряет в очередные отношения, некоторое время пребывает в эйфории, потом Роза понимает, что опять связалась не с тем человеком и пора вылезать из воды.

Справедливости ради замечу, что у Розы Леопольдовны талант отыскивать редкие мужские экземпляры. Как и многие женщины, она сначала судит о парне по его внешнему виду, а затем очаровывается его сладкими речами. Стандартный портрет кавалера Краузе выглядит так: существо в брюках, прекрасное, как Иван-царевич на сером волке, и сладкоголосое, как Лель. Чтобы наша няня благосклонно посмотрела на представителя противоположного пола, он должен обладать пышной шевелюрой, голубыми глазами, широкими плечами, ростом за метр восемьдесят пять и прекрасно подвешенным языком. Все. Ни место работы, ни материальное положение, ни квартирные условия – ничто из перечисленного Краузе не волнует. Единственное, что она потребует от очередного кавалера, – это ответ на вопросы:

– Ты женат? Есть дети?

Разрушать чужую семью Роза Леопольдовна никогда не станет. Даже если мужчина хорош, как Аполлон, отвешивает заковыристые комплименты, целует следы ее туфель на асфальте, даже в этом случае у него при наличии штампа в паспорте нет шансов залезть в постель и кошелек Краузе. Никакие заверения: «Мы с супругой сто лет не спим вместе, просто никак развод не оформим» на Краузе не подействуют. Она спокойно ответит: «Я с женатыми даже в кино не хожу». Полагаете, что Роза за версту чует ложь, понимает, что к ней собирается прибиться альфонс? Нет. Ей жалко незнакомую женщину, няня не хочет стать причиной ее слез. С «чуйкой» у Краузе плохо. Увы, она верит словам, никогда не проверяет то, что сообщил о себе Иван-царевич. Сколько раз ее обманывали? И не сосчитать. В последние годы все романы няни развиваются по одной схеме. К ней в инстаграм в директ пишет красивый донельзя парень: «Ты прекрасна, я хочу с тобой познакомиться».

Краузе заходит в его профиль, видит фото и тут же вступает в отношения. Первую неделю кавалер демонстрирует чудеса щедрости: водит Розу в кино, покупает мороженое, поет о своей любви. Он весел и позитивен. Но потом улыбка исчезает с лучезарного лика. Роза Леопольдовна начинает расспрашивать жениха и узнает, что у него тяжело больны мама, сестра, любимая бабушка, тетя. Нужна огромная сумма на операцию. Думаю, далее рассказывать нет смысла. Потеряв свои накопления, а вместе с ними и очередного Ивана-царевича, Краузе очень огорчается. Но ведь щеночек не способен долго рыдать. Он живо утешается и готов к новым полетам с обрыва в воду.