Хозяин замка и окрестностей

Глава 31. Проходите господин, ваша дама ждет вас!

Вечер был просто чудесный! Андрей оделся для торжества в белую рубашку и черные брюки, удавку— галстук и пиджак не стал одевать. Классический светлый верх и темный низ. Девочки поджидали его у дверей гнезда.

— Господин, как вы нарядно выглядите сегодня! Я даже жалею, что вы не меня выбрали своей дамой сердца.

— Света, как будто ты чем то обделена?

Негретяночка облизала губки.

— Нет, не обделена. Прошу ваши ленты, мой господин.

Света достала из — за спины маленький блестящий поднос и замерла в ожидании. Я ничего не понял и посмотрел на Лену, та с усмешкой протянула мне два рулончика ткани, алый и белый, весь покрытый ажурной золотой вышивкой. Взял их и положил на поднос.

— Обождите две минуты, мы подготовим вашу девушку.

Скрылись за дверями, я стоял и рассматривал ажурную резьбу створок. Диковинные птицы пели, застыв в красочных позах. Мои ожидания не были долгими, девушки вышли и распахнули двери. Передо мной была непроглядная густая тьма.

— Проходите господин, ваша дама ждет вас!

Я зашел и двери закрылись за спиной. Вокруг меня была безмолвная тьма, я не испугался, а решил подождать. Еще ни разу не был здесь, и даже не представлял как выглядит эта постройка, которая обошлась мне в такую прорву денег.

Высоко вверху медленно загорелись огоньки, вдали, прямо передо мной, заиграла тихая музыка и запел приятный голос. Разноцветные огоньки разгорелись звездами под куполом, они были разной величины и яркости, некоторые из них медленно двигались. Звезд становилось все больше и больше, я уже мог примерно прикинуть размеры комнаты, это был огромный зал со сводчатым потолком. Голосок пел все громче и громче, музыка обволакивала меня со всех сторон. Сердце девушки тосковало, в нем прорастал росток настоящего чувства, которое она хотела доверит Ему, единственному. Я этот избранник, которого так сильно любят и доверяют самое ценное. Немного растрогало все это, так сентиментально показалось мне в полумраке. Вдали разгорелся узкий серп полумесяца. Он качнулся на месте и поплыл по широкой спирали по залу. Свет его медленно гас и разгорался снова, все ярче и ярче, музыка не смолкала, голос ласково уговаривал и убаюкивал, просил беречь и любить хрупкое чувство, поверившей в тебя девушки. Сама девушка восседала на движущемся небесном светиле в изящной позе и приветливо махала мне ладошкой. Амплитуда вращения стихала, и совершив несколько широких кругов по залу, она облетела напоследок вокруг меня и остановилась.

Я не узнал Варечку, из одежды на ней были только две ленты, за две минуты девчонки буквально как мумию замотали ее на хитрый манер елочкой. От босых маленьких ножек, ленты переплетаясь шли вверх, закрывая попу и живот, но оставляя открытыми спинку и красивую грудь, они перекидывались по бокам на плечи и пеленали руки по самые кисти. На голенях и запястьях висели серебряные браслеты с кипами маленьких звонких колокольчиков в форме сердечек. Волосы на голове были уложены в две простые дульки без украшений, а лицо и грудь были расписаны косметикой в виде множества разноцветных перьев.

— Ну что моя малышка, дождалась своего звездного часа?

Я подошел к медленно пульсирующему осколку луны и взял ее за руку.

— Господин, я до сих пор не верю, что мы сделали это!

Достал из кармана золотую цепочку с медальоном красавичны, и надел ей на шею. Ласково обнял куколку.

— Носи, и не снимай!

Варя посмотрела на меня своими яркими глазками.

— Хорошо, я сделаю как ты сказал.

Варя сидела на своем летающем постаменте, а я стоял, заключив ее в объятиях, голос стих, но музыка переливалась вокруг. Нам было хорошо и радостно, чувствовалось единение. Это был самый близкий момент между нами. Я совершенно не хотел думать ни о чем: ни о том как месяц летал по залу, если не видно никаких веревок и цепей, ни о том кто так красиво и трогательно пел, хотя кроме нас двоих в этом огромном зале никого не было. Мне не хотелось рассматривать богатую и красивую обстановку, я хотел еще так постоять и подержать мою сладкую в объятиях. Потом, кивнув в сторону широкой царской кровати с балдахином, хотел подхватить ее и унести на ложе, но Варя весело взвизгнула и рассмеялась тараторя.

— Андро, господин, нет — нет, обряд нужно закончить на нем. Мне нельзя пока спускаться на землю.

Я опустил ее на покачивавшийся месяц. Ее маленькие ладошки юрко расстегивали мне ширинку, штаны упали вниз, а Варя задрав мою рубашку одной рукой вверх другой уже поглаживала ствол. Я провел ладонями по изгибам ее ног от лодыжек до тугих бедер, помял грудки, во мне росло желание. Не выпуская член из рук, она наклонилась к нему губами и взяла в рот, помогая обрести стойкую уверенность.

— Мне распутать эти ленты?

— Не нужно, они не помешают нам.

Девочка развернулась ко мне спиной, легла на правый бок, схватилась руками за верхний край месяца и отставила попку. Ленты не прикрывали ее щелку наглухо, лишь покрывая поверхность лобка, они оставляли щель для нашего таинства. Член уперся головкой между влажных губок, я обхватил ее за зад, и наклонившись к лицу для поцелуя, стал медленно входить в ее лоно. Все прошло великолепно, словно по нотам! Я абсолютно уверен, что и она получила большое удовольствие от нашего незабываемого вечера. Потом мы перебрались в постель и продолжили, отдохнули, выпили вина, перекусили, заготовленными угощениями, с красивого столика. Варя шутя пробовала кормить меня с рук, за эту заботу я взял ее третий раз, в который она уже пробовала подмахивать своей попкой.

Лежал и гладил ее по головке, которую она положила мне на грудь. Мы чудесно расслабились и отдыхали. Мой взор упал на большую ажурную клетку, она была щедро позолочена, а в ней сидели диковинные птицы.

— А почему здесь птички, они певчие?

Варька царапала ноготком у меня по плечу.

— Нет, не все. Это символ гнезда любви. Дама сердца по своему вкусу организует жизнь в нем. Она старается чтобы ее господину было хорошо здесь, чтобы и она сама и другие девушки— как райские птицы пели и красовались для услады его взора. Чтобы любая прихоть и желание выполнялись самым лучшим образом, и чтобы господин чувствовал себя любимым и стремился в эту клетку к своим маленьким птичкам.

Я обнял ее.

— Ты знаешь, мне правда очень хорошо с тобой!