Хозяин Зимы (СИ)

Глава 5. Скотий праздник

Дни неслись быстрее поезда. Наконец пришло извещение из банка, а вместе с ним и спокойствие хотя бы по поводу денег. Настало время оплатить долги и начать работу над поместьем. Ко всему прочему, стоило заказать личную магическую печать, чтобы как минимум не приходилось прокалывать палец для подписи документации каждый раз.

Домашние наконец расселились по отведённым покоям. Оленя теперь жила в горнице, через стену от хозяйской спальни. На первом этаже, за кухней, шёл узкий коридорчик, ведший к чёрному выходу во двор, в нём было четыре комнатки, три из которых заняли Забава, Неждан и дед Ежа. Четвёртая была отдана под кладовую.

Вся мебель заняла свои места: в столовой появился длинный стол и мягкие стулья, гостиная обзавелась, помимо диванчика у печи, креслами у окна, где поставили чайный столик. Заказанные шторы выстирали и развесили по обжитым комнатам. В прихожую перенесли раритетный шкаф, куда теперь можно было вешать верхнюю одежду.

Но самое главное — у Севары появился кабинет. Старый дубовый стол менять не стали, только передвинули к окну, в которое был виден двор и крыша над крыльцом парадного входа. Сидеть пока приходилось в немного обшарпанном твёрдом кресле, спиной к свету. По другую сторону стола оставили простенький стул «для посетителей», как обозначила его Оленя. По бокам стен тянулись несколько полок с шкафчиками внизу. Ещё был узкий комод, в котором полагалось хранить бумаги, сверху на него поставили хрустальную ваза и подсвечник.

Расширялось и хозяйство. Приличную сумму отдали в уплату той самой гнедой кобылы и снаряжения. Кроме того, купили возок — крытый экипаж на полозьях. Почти сразу же взяли и карету на колёсах для летних поездок.

Затем пошли укреплённые стёкла в окна, вставленные на места битых и обычных. Докупили и дров, а сама Севара с облегчением купила полушубок, чтобы спрятать странный дар с белоснежной шёрсткой подальше.

— Корреспонденция! — объявила Оленя, занося две местные газеты и несколько писем.

— От магов есть что?

— Пока нет. Обещались передать печать к концу весны ведь. Но есть, смотрите, дворянин.

Севара приняла протянутый первым конверт. Адрес отправителя был незнаком, но находился рядом — в Великом Лединске.

— Что там? — полюбопытствовала Оленя, складывая бумаги на крае стола.

— Хм… Приглашение на Весенний бал-маскарад. В День Мавишбеля.

— Ой, да, на Скотий праздник у нас все гуляют.

В недоумении Севара уставилась на Оленю, ожидая пояснений.

— Ну так ещё День Мавишбеля зовётся. Или Звериным днём. Но скот-то для нас важнее, потому и празднуем так.

— Как?

— Ну для скота. Сахарок лошадке даём, балуем, сами едим-пьём, костры жжём, ещё окликаем Мавишбеля.

— Окликаете?

— Да, поём: ой, боженька Мавишбель, вставай раненько, отмыкай землюшку, впускай росу на буйное жито… — смутившись своего пения Оленя смолкла.

— Не знала о таком, — призналась Севара, доставая автоперо и чистую бумагу, чтобы дать ответ на приглашение сразу. На бал поехать согласилась, решив, что пора бы обзаводиться знакомыми.

Оставшийся день прошёл своим чередом, как и предыдущие. Старые тетради давно легли в ящик прикроватной тумбочки, скрытые от глаз. Вернуться к легендам помог только неспокойный сон, который с переезда так и остался тревожным: полным мороза и старых неприятных воспоминаний.

В одну из ночей Севара в поту металась по кровати. В её кошмар пришёл отец, брызжущий слюной.

Он кричит на малютку Яшара, отталкивает дочь, и та рыдает от беспомощности. Годияр закрывает собой младшего, но вот батюшка замахивается и ударяет его по уху. Неокрепший подросток падает и затихает, а отец переключается на мальчишку и бьёт его без остановки.

Хотя в реальности, Севара это точно помнила, на крики прибежала бабушка, унеся Яшара подальше, а Годияр поднялся почти сразу и накричал на отца, а после увёл сестру.

Проснувшись среди тёмной комнаты и сбившегося одеяла, Севара села. Заснуть уже не выходило, потому она зажгла свечу и, чтобы занять себя, вытащила тетради. От них ещё пахло застарелой пылью и сыростью, а ещё пудрой, которая хранились в том же ящике, где те лежали столько дней.

Листы шуршали, будто перешёптывались друг с другом, казалось они то и дело произносят «Хозяин Зимы». Но то было лишь воображением. Севара открыла одну из тетрадей наугад, подмечая подчёркнутые автором строчки:

…《в те поры многие ехали на север за заработком. И один из юношей подался в шахтёры, съехав с юга. Да только возьми и приключись обвал. Немало мужиков полегло, и сей бы помер, но явился беловласый Хозяин Зимы, чей замок не дал людям свободы в добычи кристалла. Стал он пред тем юношей и молвил: «Желаешь ты умереть?»》…

Севара вздрогнула. Перед глазами ожила картина, как к ней самой склоняется незнакомец в мрачном лесу и задаёт точно такой вопрос. Что она ответила тогда?

…《«Нет» — изрёк тот малец. И тогда Хозяин Зимы простёр длань к его сердцу, а иную к очам и нарёк его своим сыном — Снегом》…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Её собственное сердце потяжелело, будто его кто-то сжал. Или то очередное воспоминание? Тот мужчина с белыми волосами, его тяжёлая рука, опущенная на её грудь…

Отвлечение вышло отвратительным. Только накрутила себя больше прежнего. Ей о той встрече забыть надо и не вспоминать, пустое это. Ан нет, всё лезет она, не выходит из головы, как ни старайся.

— Вздор, — настойчиво сказала Севара, разгоняя душащую тишину, — не нагнетай! Помог кто-то, и ладно. Маг был, точно маг! А ты уж сама себе надумала встречу со сказочным героем.

До самого утра сон не приходил. После завтрака Севара собрала все тетради и унесла в библиотеку, на дальнюю полку, лишь бы не видеть их, не напоминать о том, что так хотелось позабыть, как глупый кошмар. Возвращаться мыслями к тому дню, к тому вечеру было страшно, оттого что пред странным незнакомцем Севара ощущала беспомощность. Ей нечем было ответить, потому она трусливо уговаривала не думать о встрече с беловолосым, боясь сознаться, что врёт самой себе, лишь бы спрятаться.

Теперь дни тянулись патокой. Неспешные, вязкие, полные забот, каждый оценивался бы в год. Наконец начинало теплеть. Метели уже не возвращались, снега стало меньше, а морозы ослабли. Севара занималась восстановлением поместья: установить новый забор, провести магическую энергию для освещения, купить часть новой мебели, ещё шторы, восстановить библиотеку… Работы оставалось много. Не забывала Севара и о себе — купила новый гардероб, рискнула даже заказать лёгкие платья на лето.

Слуги, получив первое жалование, ходили довольные. Договоры с ними ещё были в процессе заключения, Севара тянула из-за ожидания личной печати. К счастью, никто и не торопил.

— С праздником! — вместо пожелания доброго утра сказала Оленя однажды.

— И тебя, — ответила Севара, не сразу вспомнив, что настал День Мавишбеля.

— Платье к вечеру какое вам подготовить?

— Синее с буфами на рукавах.

О предстоящем Весеннем бале, к своему стыду, Севара тоже позабыла. Его она так и не внесла в список дел. Впрочем, она и не хотела уделять событию никаких особых сборов.

— Дед Ежа пусть экипаж подготовит, а Неждан отвезёт.

— Я передам. Только Неждана пока нет.

— А куда ж он делся? — удивилась Севара, входя в столовую.

— С праздничком вас, сударыня, — приветствовала Забава, принесшая пузатый чайник. — А Нежд убёг. Парни с города позвали жидель пить и венок на поле носить.

— И вас Забава с праздником. Что за «жидель»? И что за венок?

— Навроде пива дешёвого. А венок, так то парня пригожего выбирают, на поля к кострам ведут. Мол он эдак природу обманет, чтобы та проснулась. Ну, навроде Мавишбель он…

— Прекрасно! А меня уведомить?

— Так, его дедушка Ежа отпустил, он к обеду уже прибежать должен, — напугано затараторила Оленя, — не будет он пить много, не извольте беспокоиться.

— Чего ты его защищаешь? — Севара сощурила глаза. — Имей ввиду, романы на рабочем месте я не поощряю.

— Что вы, сударыня!

— Прости, Оленя, с утра не в духе я, — пошла на попятную Севара. — Да и не тебя должна отчитывать.

Настроение действительно было отвратным. Впрочем, как и все две с лишком декады. Ни одна ночь не прошла спокойно. Одни кошмары-воспоминания, переплетающиеся со сказками. Хотелось верить, что с наступлением настоящей, не календарной весны станет легче. Но она, скорее всего, придёт сюда лишь календарным летом.

Неждан вернулся вовремя и сразу был отослан к негодующей хозяйке. Как всегда улыбчивый, он вошёл в её кабинет. Севара с ним не говорила с того самого дня, как перепоручила его заботам деда Ежи и Олени, то есть чуть больше двух декад.

— Почему не предупредил об уходе?

— Так, работу выполняю свою, вернулся вовремя…

— А если бы я захотела уехать сейчас?

— Так дедушка бы отвёз…

— Не перекладывай ответственность! Сам понимать должен, что уходя обязан оповестить и разрешения у меня просить.

Улыбка Неждана померкла. Голубые глаза смотрели внимательно, пристально. И Севара вспомнила почему избегала общения с ним — из-за взгляда. Внимательного, холодного, изучающего…

— Простите, виноват. Впредь буду просить вас. Только, скажите, — губы его дрогнули, растягиваясь в ухмылке, — а вы высыпаетесь, госпожа?

Она вздрогнула. То был удар. Не физический, но ощутимый. Он задал один вопрос, который попал в цель. Будто он видел её насквозь, её саму и её кошмары… Голос предал и дрогнул:

— Ч-что?

— У вас под глаза тени легли, осунулись вы, хмуритесь чаще. А тут дел так много, а справляете их одна. Вам бы отдохнуть.

— Без тебя разберусь!

— Вот вам, подарок, — Неждан стянул с головы пышный венок.

Цветы пахли нежно, ненавязчиво, они крупными бутонами выделялись на фоне редкой зелени листочков… Откуда в таком краю свежие цветы? Словно услышав вопрос (а скорее, подметив удивление), Неждан пояснил:

— Они с аномальной поляны, которая на холмике рядом находится. Растут весь год, всю зиму. Там всегда тепло.

Севара моргнула пару раз. Аномальные зоны были раскиданы по всему Шарану. Кто-то говорил, что они существуют из-за того, что под землёй скрыта природная Нора, кто-то, что под ними сконцентрирован поток энергии от магических кристаллов. Правду пока так и не выяснили. Известно только, что аномальных зон было очень много в Великом Лесу и близ Гор Полоза. Однако и в других местах они встречались. Даже рядом с Песчаным Логом существовала одна такая. Там росли тёмные деревья, которые электризовались.

— Иди, — велела Севара, — вечером отвезёшь в Великий Лединск. Выедем за отрез до начала бала.

Неждан поклонился глубоко, но будто с насмешкой, и вышел, оставив после себя аромат мяты, который смешался с запахом от венка, и превратился в симфонию трав, ветра и свободы.

Остаток дня прошёл спокойно и неторопливо. Оленя помогла одеться и привести волосы в порядок. Чёрные и прямые, они послушно ложились в любую форму, какой требовала причёска. Севара зачастую ограничивалась просто собранными в пучок волосами, выпуская локоны по обеим сторонам от лица. Изменять себе на праздник она не стала. Только подобрала более крупные, вычурные украшения — сапфировые серьги, брошь и кольца.

За несколько промежей до отъезда, Севара была готова. Оленя помогла надеть полушубок, и подала маску для бала. Синяя с пером ультрамаринового цвета, она прикрывала верхнюю часть лица, и носилась на ленте.

Возок ждал почти у самого входа. Рядом стоял Неждан, рассеянно слушающий деда Ежу, который, недовольный посредственной внимательностью, отвесил своему помощнику затрещину. Тот ойкнул, произнёс что-то, со смехом отскакивая от очередной оплеухи.

— Доброго вечера, — кивнула Севара, игнорируя их препирательства.

— Вы, сударыня, сегодня краше вчерашней. — Неждан отворил дверцу возка.

— Может, мне вас отвезть, сударыня? — уточнил дед Ежа.

— Не стоит. Следите здесь… за хозяйством.

Севара была бы не против, но Ежа — пожилой человек, которого не хотелось утруждать ни перевозкой, ни ожиданием. Возниц, скорее, оставят при лошадях. Возможно, снаружи. И заставлять старика проводить столько времени на морозе не хотелось. Неждан молодой, крепкий, да и провинился. Уж переживёт как-то.

Оленя осталась в доме. Севара просто не видела причин брать её с собой. В зале будет только знать да незаметные слуги, а в камеристке смысла было мало. Ну, положим, будет она сидеть или стоять где-то, ожидая хозяйку. И что? А в поместье она вроде и при деле: чистоту поддерживает, Забаве помогает.

Дорога заняла немного времени — меньше отреза. Как и предполагала Севара, возок остался во внутреннем дворе, вместе со своим возницей. Неждан принялся сюсюкаться с лошадью, а Севару лакей сопроводил в тепло. Она прибыла чуть раньше положенного, но не настолько, чтобы показаться бестактной.

Бальный зал был полупустым. По бокам тянулись фуршетные столы, заметны были дорогие мраморные колонны, поддерживающие своды. Освещение здесь было ярким и холодным, от вмонтированных в тёмный потолок мелких магических кристаллов. Подняв голову, Севара с интересом разглядывала их, похожих на звёзды в ночном небе. Видно, именно такой и была задумка.

— А вы пунктуальный человек, цените чужое время, — вместо приветствия сказал мужчина средних лет в очках с толстыми линзами.

— Прошу прощения, мы знакомы?

— А! Действительно! Я Вер Мореславович, — мужчина протянул узкую ладонь для приветствия, — представитель компании «ГорМагКристалл».

Он удивил её трижды: бесцеремонно подойдя, предложив рукопожатие даме и упомянув горнодобывающую компанию официальным названием.

— Ваше имя я, разумеется знаю, видел портрет нашей новой распорядительницы арендой, — продолжил Вер, крепко сжимая кисть Севары. Та не стала уступать.

— Извините нашему гостю такой вид общения. — К ним подошла стройная женщина с впалыми щеками и болезненным видом. — Работа кого угодно огрубит. А я хозяйка дома и вечера, мы с мужем рады, что вы приняли наше приглашение. Прошу прощения, что не смогла подойти сразу, дети, озорничают. А вы ведь недавно приехали, расскажите…

Часть вечера увязла в светской болтовне и приветствиях. В бальном зале собралось невероятное количество людей даже по меркам Песчаного Лога. Видно, Скотий праздник действительно отмечался в этих местах с большим размахом, а люд съезжался со всех близлежащих поселений.

Когда Севара «почтила вниманием» хозяина дома, который выказал уважение и понадеялся на то, что новая знакомая будет заглядывать в гости, начались и танцы. Не выспавшаяся и утомлённая количеством дворян, заинтересованных в новом, хоть и скрытом маской, лице, Севара поспешила забиться в непримечательный угол, чтобы хоть немного перевести дух.

Отсюда она могла следить за балом спокойно, подмечая известные ей расписанные личины, которые таили людей, здоровавшихся с ней в начале вечера, и имён которых она так и не удосужилась запомнить. Пары кружили плавно, грациозно, напоминая медленно падающий снег. Музыка летала среди толпы вихрём, заставляя двигаться.

— Добрый вечер, — произнёс низкий голос. — Прячетесь?

Вздрогнув от неожиданности Севара повернулась. Рядом стоял мужчина в белоснежном костюме с прилизанными светлыми желтоватыми волосами. Довольно высокий, широкоплечий. Лицо его скрывала маска с голубыми узорами и усыпанная блёстками.

— Вряд ли вас касается, что я здесь делаю. Извольте идти, куда шли, — отозвалась Севара чёрство. Пусть она не оскорбляла и не срывалась на раздражённый тон, но она грубила и осознавала это, но со скверным настроением сделать ничего не могла, потому поддавалась недовольству. Бабуля бы не похвалила за подобное недостойное поведение…

— А вы довольно холодны. — Казалось, незнакомца не задели её слова, более того он их будто ожидал. — Или срываетесь на мне за что-то? У вас случилась неприятность, сударыня?

Севара покраснела от стыда. «Срываетесь» — как верно он пометил. Чем больше времени проходило, тем меньше она высыпалась, тем больше вымещала злость, тем меньше волновали чувства других. Если так пойдёт дальше, она станет прикрикивать на слуг, а заработать их верность вновь будет сложнее.

— Извините, — с трудом проговорила она. Просить прощение сложно, но Севара чувствовала, что так правильно. — Думаю, я устала.

Устала. Очень. И нет возможности отдохнуть, когда сон нарушается кошмарами. Но о таком уж упоминать не стоит.

— И представить невозможно, как вам, должно быть, тяжело справляться без близких со столькими делами, — сочувственно вымолвил незнакомец. Он говорил размеренно, мягко и голос, отражённый от поверхности маски, вибрировал. — Вы только приехали в наш стылый край, не так ли? Я слышал, вы заняты в «Снежном», да ещё и с компанией по добыче кристаллов.

— Ничего, у меня есть помощники.

Помощники — слуги, которых она знала недолго. На самом же деле Севара чувствовала себя одинокой вдали от родных. Она никого не знала, с ней случилось что-то странное, из-за чего она нервничает и не может спать. Больше всего ей хотелось оказаться рядом с бабушкой или Годияром, чтобы они обняли её и сказали, что всё будет хорошо, ведь они рядом и поддержат.

— Поверьте, всё наладится. Дайте шанс людям стать вам ближе. Сложно, но иногда стоит того. Верные соратники пригодятся в битвах, пусть и в таких малых, как, например, уборка…

Хотя лица мужчины не было видно, Севара могла поспорить — он нежно улыбается, прищурив глаза. Наверное, поэтому она тоже улыбнулась. Робко и немного печально.

— Давайте потанцуем, сейчас вальс снежинки, — незнакомец подал руку, — вы не пожалеете, даю вам слово.

Зал дышал десятками пар, движущихся в такт музыке. Свет стал более тусклым, создавая полумрак. Помещение словно лишилось стен. Полупрозрачные тюли стали походить на кружащую вьюгу, фуршетные столы казались сугробами, а потолок окончательно превратился в холодное зимнее небо, наполненное звёздами.

— Почему бы и нет, — заворожённо пробормотала Севара.

Одну ладонь она опустила на плечо своего партнёра, а другую вложила в его руку с длинными пальцами, скрытыми перчатками. От незнакомца исходил свежий морозный аромат хвойного леса и тягучей смолы. Хотелось уткнуться носом в воротник мужчины и вбирать воздух с его густым запахом, наполняясь им до краёв.

Мимо текла музыка, лаская уши. Она успокаивала и расслабляла. А партнёр Севары вёл её по нотам бережно и уверенно, шаг за шагом уводя прочь от забот с поместьем, с договорами, с выплатами, с кошмарами и с жуткими воспоминаниями…

Дыхание перехватывало, от наполняющих эмоций: веселья, восхищения и… влюблённости? Окружение отступало, закрываясь белой пеленой, казалось не настоящим. Лишь выдумка. Декорации. Сердце стучало быстрее, в теле ощущалась странная лёгкость. Чудилось, ещё немного, и Севара сможет взлететь, упорхнуть прочь от проблем и тревог.

А по воздуху струилась странная сказка, заставляя улыбаться, доверчиво прижиматься к партнёру. Его белоснежные волосы с голубым отливом, сверкали, как свежий снег, а ладони под перчатками были… Ледяные.

Севара вздрогнула, стряхивая наваждение. Радость растворилась быстро, как пар, выходящий изо рта в мороз, а вот волосы мужчины так и остались белыми, заставляя испуганно отступить.

Но недавний партнёр по танцу поймал её руку, не давая сбежать. Он наклонился, приподнимая маску. Пальцев Севары коснулись его студеные губы. Она едва сдержала крик, вырывая кисть из хватки незнакомца.

— Зима сдаёт позиции, время ещё есть, — молвил он тихо, добавив: — Спокойного сна, моя госпожа.

Мужчина поклонился и резко развернулся, теряясь в толпе. Силуэт его расстаял, как тонкая ледяная корочка от тёплых касаний. Холодный с белыми волосами, он походил на того, другого, виденного в лесу… На Хозяина Зимы из сказок и легенд… Или на того, кого упомянул почивший родственник…

В голове всплыла строчка, прочитанная последней в тетради: «Хозяин Зимы простёр длань к его сердцу, а иную к очам и нарёк его своим сыном — Снегом». Севару передёрнуло, она замотала головой, настойчиво отгоняя такое объяснение. Такого не может быть, невозможно. У всего есть более рациональное объяснение. А страх подталкивает к выдумкам, которые лишь сильнее запугивают. Ведь так?

Прикрыв глаза, Севара постаралась восстановить нормальное дыхание. Она отыскала хозяйку вечера и, извинившись, попрощалась. Оставаться в душном бальном зале, где ещё недавно она танцевала с очередным таинственным незнакомцем, было невыносимо.

Лакей застыл у входа, остановленный нервным взмахом руки дворянки. Севара не хотела сейчас видеть кого-то. Она спустилась со ступенек и остановилась, глубоко дыша морозным воздухом. Становилось легче.

Очертания знакомого возка добавили расслабленности, а вот отсутствие слуги — нет. Снова этот негодник куда-то убежал! Не предупредив, исчез, и след его простыл. Что за человек? Его бы уволить!

— Сиктир! — буркнула Севара единственно доступное ей ругательство.

— Вы что это по-бирликски ругаетесь? — из возка показалось заспанное лицо Неждана.

— Ты что там делаешь?

— Вас жду. На улице же холодно.

— А я разрешала внутрь залазить?

— Но вы не запрещали, — флегматично пожал плечами Неждан, спрыгивая наземь и придерживая дверцу для хозяйки, — а я вам место нагрел.

Севара забралась внутрь, одарив непутёвого слугу предупредительным взглядом, мол, дождёшься ты у меня, с огнём играешь ведь. Неждан в ответ наградил её очаровательнейшей улыбкой из своего арсенала. Несмотря ни на что, Севара была рада увидеть его лицо. Совсем обычное (хоть и симпатичное), знакомое, внушающее спокойствие.

Возок двинулся с места. Позади остался вечер и странный мужчина. Незаметно для себя Севара задремала, убаюканная мерным движением. А едва она оказалась в кровати, тут же погрузилась в глубокий сон без грёз.

Глава 6. Зелёный день

С тех пор, как в Скотий праздник Севара вернулась с бала, кошмары её не беспокоили. Забытье проходило обычно вовсе без сновидений, хотя пару раз всё же правило такое было нарушено образами покрытой льдом реки и бегущим куда-то юношей. Но и такие ведения быстро исчезали, сменяясь светлым утром.

Две декады пронеслись быстро. Севара вела переписку с бабушкой, сестрой, а ещё написала младшему брату, у которого скоро должен был наступить День рождения. Времени выбрать подарок она не находила, да и что можно купить в холодном маленьком шахтёрском городке? Потому к письму приложила деньги. Неплохой подарок для мальчишки — личные финансы, о тратах которых никому не нужно докладывать.

Лучшей же новостью стала посылка с личной магической печатью. На ней красовалась её подпись, сделанная кровью и заверенная магией. Такую печать можно использовать около полусотни зим, пока кристаллический артефакт внутри не исчерпает себя.

Выделив день, Севара составила договоры, используя все свои познания. После она выдала копии своим слугам, чтобы те ознакомились. Однако никто ничего исправлять не стал. Дед Ежа и Неждан вовсе их, кажется, не глядели, выслушав от Севары только краткую информацию по обязанностям, жалованию и сроку заключения договора — ровно год.

Такого времени вполне достаточно, чтобы и работники, и наниматель поняли, стоит ли продолжать деловые отношений, в крайнем случае можно расторгнуть и раньше. К таким умозаключениям пришла Севара. А на следующий день уже ждала каждого по очереди, чтобы оформить всё своей новенькой печатью.

Первой официально нанятой оказалась Оленя. Она как всегда зашла оставить свежезаваренный чай в кабинет, когда Севара подняла голову от счётов, костяшками которых до того стучала, гоняя их по спицам и подсчитывая расходы.

— Сегодня подписываем договоры. Напомни, пожалуйста, остальным.

— Конечно, сударыня! А кто первым будет?

— Кто успеет, — усмехнулась Севара.

— А можно я? Сейчас бы сбегала за копией. — Оленя нетерпеливо вертела поднос в руках.

— Если хочешь.

Стоило лишь произнести, как застучали каблучки, и в кабинете осталась одна только Севара. Она хмыкнула, вписала последнюю досчитанную сумму в строчку и отодвинула записи, потягиваясь в кресле.

Вернулась Оленя быстро. Без подноса, зато с листами, которые аккуратно свернула. В нетерпении она вытянула шею, глядя, как Севара достаёт бумаги и, разумеется, магическую печать. Видимо, Оленя тоже была в нетерпении от предстоящего использования долгожданной печати.

С развитием магии, способной проверить кровь и её остатки на предмет пола человека, болезней, его родственных связей и даже местонахождения, подпись кровью стала наиболее надёжной. Но для тех, кому часто приходилось заверять документы, со временем придумали личные печати. Они продлевали «жизнь крови» внутри них и позволяли не оставлять на себе всё новые ранки.

— Вот, — Севара также вытащила упакованный наконечник пера, заканчивающийся острой иголкой, — проверяй.

Оленя изумлённо приоткрыла упаковку, разглядывая, а затем поинтересовалась:

— Это для прокола пальцев?

— Да, одноразовый наконечник. На нём заклинания, так что он обеззараживает и помогает остановить кровь после прокола.

— А проверять чего?

— Чтобы он был новым, — терпеливо пояснила Севара. — Использовать запачканный нельзя. Там есть специальная гравировка, в которой задерживается кровь. Смыть её людям без дара невозможно. По ней и проверяют.

Получив наконечник обратно, Севара прицепила его к перу и осторожно проколола безымянный палец Олени. Та пискнула, с интересом рассматривая, как впитываются выступившие красные капли. Гравировка наполнилась кровью не полностью, когда перо убрали от ранки. Нужны были всего две подписи, много и не требовалось.

Оленя склонилась к столу, старательно выводя своё имя в нужных местах. Закончив, она подняла взгляд и радостно улыбнулась Севаре. Та усмехнулась и подняла печать.

Позолоченное клише с вязью росписи и едва различимым родовым гербом крепилось к прозрачной оснастке. Внутри неё просматривался алый стержень крови, а верхушку венчал небольшой кристаллик. Севара тряхнула магической печатью. Встроенный кристаллик сверкнул красным, давая знать, что хозяйка подтверждена и можно оставлять оттиск.

Оленя замерла, следя, как Севара стукнула по договорам печатью. Ветвистая подпись на бумаге красноватого оттенка переливалась на свету, как и положено крови, обработанной магией.

— Здорово! — оценила Оленя, принимая обратно свою копию.

— Теперь надо и других позвать, раз уж я отвлеклась от пересчётов.

Свежеиспечённая камеристка закивала и выбежала. Вскоре в кабинет заглянула Забава. Вчера она тщательнее всех проверила договор, а сегодня со знанием дела следила, как на подушечке пальца выступает кровь. Подпись Забавы вышла уверенной и размашистой на обоих копиях. Севара, скрепила соглашение печатью и обратилась к уже ожидающему в дверях Деду Еже.

Тот тоже был научен заключать сделки, и даже самостоятельно проделал манипуляцию с новым наконечником пера. Подписав поспешил вернуться к обязанностям.

Последним в кабинет зашёл Неждан, положив свою копию на край стола. Севара подала новый, ещё запечатанный, наконечник пера.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что это такое? — Неждан же с интересом разглядывал небольшую иголку на кончике.

— Наконечник, — сообщила Севара очевидное, — для прокола пальца.

— Для прокола? Зачем?

Подписывали документы кровью уже очень давно. Впервые так начал делать прародитель царствующей ныне династии — Светослав. С тех пор минуло без малого четыре сотни зим. Традиция была давней, казалось бы знакомой всем хотя бы по слухам, потому такой вопрос застал Севару врасплох. Растерявшись она пояснила:

— Подпись кровью самая надёжная, её могут проверить маги.

— А это обязательно?

— Да.

Неждан тяжело вздохнул, но распаковал наконечник и прицепил тот к протянутому перу. Поднял его и остановился, задумчиво разглядывая ладонь.

— Проколоть нужно безымянный палец, — на всякий случай напомнила Севара и предложила: — Хочешь я сделаю?

Но Неждан закусил губу и мотнул головой, решительно втыкая иголку в подушечку пальца. Когда кровь набралась в гравировку, он чиркнул что-то небрежно на обоих листах и сделал шаг назад, разглядывая оставшуюся ранку.

— Неужели, ты крови боишься? — насмешливо спросила Севара, встряхнув свою печать. Магический кристаллик на ней вновь сверкнул алым.

— Что это? — Неждан проигнорировал вопрос, заворожённо и как-то напугано глядя на диковинку.

— Моя печать, — Севара пожала плечами, стукнув ею по обеим копиям договора, — сделана магами на заказ. Так что до первого летнего дня следующего года, этот договор заверен тобой, мной и магией. Поздравляю с официальной работой.

Новоиспечённый служащий поместья счастливым не выглядел. Он побелел, взгляд его остекленел, веки не моргали, а дыхание не было слышно.

— Неждан, ты в порядке? Тебе плохо? — Севара не на шутку взволновалась. Она вспомнила свою сестру, которая ужасно боялась вида ран, хоть и небольших. Дело доходило до обмороков.

На свадьбе, когда понадобилась её подпись, Интислава отвлекала себя, задавая подчас нелепые вопросы, вроде, какого цвета её платье. Так она забывала о том, что иголка протыкает палец. Может, Неждан пользовался тем же методом? Потому и спрашивал, что и так всем известно? Храбрился перед молодой девушкой, хоть и хозяйкой.

— Присядь. Ты весь бледный, — Севара едва ли не насильно усадила его на стул перед столом. Она отошла к комоду для бумаг, на которых сверху стояла ваза с букетом, собранным Оленей, и графином воды. В одном из ящиков нашлась аптечка.

Неждан начал приходить в себя, он улыбнулся, когда обеспокоенная Севара протянула ему стакан с водой. Она взялась лично обработать ранку и повязать бинтик сверху. Особого ухода проколу и не требовалось, но такому впечатлительному человеку, лучше было показать, что всё под контролем, что за царапиной поухаживали, и она точно заживёт.

— Простите, что напугал. Просто терпеть не могу иголок. Всё что угодно, хоть ножом полосните — вытерплю, а эти иголки, наконечники… — Неждан поёжился, морща нос.

Севара рассеяно усмехнулась, наклонившись к нему и завязывая тонкие концы бинтика. Она была так близко, что могла рассмотреть все детали его лица, которые раньше не замечала: россыпь веснушек, едва заметную свежую щетину и сухие покусанные губы… Подвитые длинные ресницы дрогнули, Неждан поднял на неё взгляд. Пристальный, как у хищника, следящего за добычей.

Севара вздрогнула, осознав, что всё это время пялилась на него. Залилась краской и отшатнулась, путаясь в юбках. Она качнулась назад, вскрикнула, понимая, что сейчас упадёт, и судорожно вытянула руки, стараясь уцепиться хоть за что-то, удержаться на ногах.

Неждан вскочил. Он ухватил её за плечи, спасая от удара об пол.

Наконец обнаружив опору, Севара сжала предплечья Неждана. Несмотря на то, что испуг был скорее лёгким, сердце неистово колотилось, а дыхание сбилось. Но она смогла занять устойчивое положение, бережно поддерживаемая Нежданом. Тот не отпускал её, чуть наклонился так, что их лица теперь были близко… слишком…

— Ты в порядке? — тихо спросил он.

— Д-да, — пробормотала Севара стыдливо. Однако, собравшись, отступила. Кашлянула, прочищая горло и ответила более уверенно: — Всё в порядке. Спасибо за помощь.

— Что вы, — Неждан улыбнулся, — вам спасибо за заботу.

— Не за что. Но лучше предупреждай о таком заранее, — пробурчала Севара, разворачиваясь к нему спиной и стараясь скрыть смущение от собственной неуклюжести. Она решила сделать вид, что небольшого происшествия вовсе не случалось.

— Как прикажет госпожа.

Хоть видеть Неждана она не могла, но точно знала, что там, позади, он поклонился с привычной уже насмешливостью. Затылком Севара ощущала взгляд глаз, сияющих, как два топаза. Лишь когда это чувство прошло, а в кабинете остался только намёк на мятный аромат, исходивший обычно от Неждана, она повернулась. Дверь осталась открытой, кабинет опустел.

Поместье жило в прежнем ритме. Медленно, но верно оно ремонтировалось и укреплялось. Летом планировалось завершить все работы, чтобы встретить неминуемо холодную здесь осень во всеоружии.

В последний весенний день, когда снег наконец сошёл практически повсюду, Севара получила письмо от младшего брата. Яшар в нём был безмерно счастлив тому, что сестра на него не обижается. Бедняга решил, что раз она уехала, значит, оба брата провинились. От выводов, сделанных ребёнком, которого Севара нянчила с младенчества, у неё неприятно заныло сердце. Слёзы выступили на глазах и стоило больших усилий не зареветь от щемящего чувства тоски по братьям, сестре и бабушке.

Усилием воли Севара заставила себя собраться, а затем вернулась к чтению. К счастью, Яшару было, чем удивить, чтобы отвлечь от грустных мыслей. Оказалось, у него обнаружили магические способности, а значит, его ждёт особенная школа. Впрочем, Годияр предоставил младшему выбор между лицеем и кадетским корпусом. Яшар с большим восторгом отзывался о втором, похоже, уже сделав выбор.

Севара облегчённо выдохнула. Больше всего, уезжая, она беспокоилась о младшем брате, который сильно привязался к ней. Она уверяла себя, что мальчику пора становиться самостоятельным, но всё время ощущала смутную вину. Однако теперь, когда Яшар захотел отправиться на учёбу в кадетский корпус, Севара наконец смогла успокоиться. Младшенькому предстоит жить отдельно от семьи, в общежитии для курсантов, возвращаясь домой лишь по праздникам. Он сам принял решение стать самостоятельным, и Севара больше может не упрекать себя тем, что бросила его.

В конце письма Яшар просил сестру писать, как можно чаще. Желательно раз в декаду. Севара посмеялась, но ответ написала сразу. Она похвалила его, а затем написала, чем живёт здесь.

Настроение поднялось, потому, наверное, Севара захотела наконец выйти на улицу. Не просто так, разумеется. Когда Оленя зашла забрать опустевшую чашку чая, она кинула взгляд на просачивающиеся сквозь стекло лучи и с улыбкой сообщила:

— Инти светит сегодня так ярко, если и в Зелёный день останется, то лето будет тёплым. Примета такая.

— Зелёный день?

— Завтра ведь первый день лета, праздник в честь богини Живани. Говорят, в этот день она возвращается к своей матери из Царства Мёртвых, где правит её муж.

— У вас есть и на этот праздник какие-то особенные традиции? — Севара подалась вперёд. Ей нравилось узнавать что-то новое: и странные слова, и иные названия праздников, и другие традиции.

— Конечно! Знаете, почему день зелёный?

— Потому что всё зелёное — деревья, кусты, трава под ногами?

— Ну да, но не у нас… — Оленя грустно посмотрела за окно.

Севара тоже оглянулась, хотя и так знала, что там. Календарная весна уходила, но здесь, на севере, деревья лишь начинали зацветать. Зеленью они покроются не меньше, чем через две декады. Лето обещало быть очень коротким.

— Потому мы особенно стараемся в праздник Живани. Ходим к аномальным полянам собирать цветы, траву рвём и веточки берём тоже. Зеленью укрываем полы, цветы расставляем… В общем, притворяемся, что лето наступило по-настоящему.

— Давай сделаем? — предложила Севара, поднимаясь. — Я скучаю по теплу и зелени. Не будем, конечно, везде траву кидать, но уж в прихожей можно. А цветы по дому расставим. Кажется, Неждан как-то упоминал, что аномальная поляна есть поблизости. Знаешь, где?

— Да! — воскликнула Оленя. — Я тогда сбегаю? Можно же?

— Разумеется. Но я с тобой, хочу подышать свежим воздухом. И погреться на поляне. Надоело сидеть в четырёх стенах.

Сборы много времени не заняли. Севара надела новенькое пальто и забрала одну ещё пустую корзинку из рук Олени. Обе они двинулись на соседний холм, покрытый высокими елями. Они едва заметно сверкали, как бывает от воздействия магии. Однако, что конкретно повлияло на них оставалось загадкой: то ли аномалия, то ли залежи магических кристаллов под землёй, то ли близость Великого Леса. Сталось бы, что всё сразу.

Ветер уже не ледяной, пробирающий до костей, а лёгкий, путающийся в волосах, нёс запах весны. Последний снег стремительно таял, обращаясь в журчащие ручейки, небо, светлое и синее с пушистыми редкими облаками, больше не угнетало тяжестью туч. Севаре странно было думать о том, что уже завтра — лето, а здесь, в Пэхарпе, деревья только покрылись почками. Цветение их придётся на начло лето, а увядание наверняка наступит уже в конце лета… Впрочем, незачем так спешить, главное, что теперь даже на таком далёком севере будет тепло.

Наконец показалась поляна. Её зелень и яркие бутоны цветов резко выделялись в просветах между деревьями. Севара замерла, восторженно оглядываясь. Пределы аномальной зоны можно было увидеть невооружённым взглядом. Границы словно очертил кто-то с линейкой. Пожухлая трава из-под снега, смешанного с грязью, прерывались на чёткой линии, где выступала молодая сочная зелень. Одуванчики покачивали своими шапками за рубежом, будто пограничники, охраняющие проход. А дальше росли цветы.

Выделялись пышные пионы, насыщенные тюльпаны, виднелись чашки маков, соцветия лаванды… Заметны были и деревья, стоящие чуть поодаль. Они шуршали листвой, тянули ветви вверх. Севара рассматривала всё издали, не решаясь пройти вперёд, войти в аномальную зону, чтобы почувствовать ароматы цветов и теплоту.

— Тут всегда жарче. — Оленя уже стояла на краю поляны, скинув верх одежды. Теперь ещё и расшнуровывала новенькие ботинки. — Босиком здесь приятно ходить. Земля согрета, насекомых нет, мусора тоже.

Рассеянно кивнув, Севара бросила своё пальто к одежде бесстрашной камеристки, которая забрав одну корзину успела уйти дальше. Хотелось снять и обувь, но для дворянки босоногая прогулка была бы, пожалуй, чересчур. К тому же, Севара, видевшая в своей жизни лишь одну аномальную зону с выжженной землёй и обсидианово-чёрными стволами деревьев, на которых вместо листвы копилось электричество, относилась с настороженностью и к поляне. Хотя та выглядела куда дружелюбнее и молниями не била.

Стоять в одном платье по ту сторону аномальной зоны, было прохладно. Руки уже замерзали, и Севара решившись, осторожно протянула пальцы вперёд, словно бы касаясь невидимой и неощутимой грани. Там действительно было тепло. По ладони вверх растеклось приятная согревающая волна, будто кто-то пожал предложенную кисть в качестве приветствия. Может, сама поляна здоровалась так с новой знакомой? Говорила, что не опасна и дружелюбна, приглашала войти…

Не раздумывая больше, Севара ступила вперёд, оказываясь в аномальной зоне. В нос тут же ударило множество запахов, от чего с непривычки начала кружиться голова. Для свежего морозного воздуха, почти лишённого ароматов, к которому успела привыкнуть Севара, такое многообразие красок и яркость благоухания была подобна взрыву.

Оленя что-то напевала и её звонкий голос сливался с мелодией поляны — с шуршанием и шелестом зелени. Севара медленно шла вперёд, проводя рукой по нежным лепесткам, по бархатным листьям, по тёплому ветерку.

К своему стыду, когда пришло время уходить, она вспомнила, что шла сюда с Оленей для сбора цветов, однако потратила все промежи на свои сомнения и последующее наслаждение новым местом. Однако расторопная камеристка успела набрать и зелени, и цветов, разложив по трём корзинкам. Даже радовалась компании хозяйки, которая благородно несла одну из корзинок. Такое отношение успокоило Севару. В конце концов, целью было прогуляться и немного помочь, а донести цветы — тоже помощь!

— Мы принесли травы на Зелёный день! — сообщила Оленя, выглянувшей с кухни Забаве. — Наша сударыня подсобила вот, без неё я бы не утащила!

— Ты преувеличиваешь. — Севара потупилась.

— Ах, госпожа, вам же отдохнуть надобно! Устали ведь, над бумажками без продыху сидите, а вышли и тяжести таскать. Не годится ведь! — запричитала сердобольная Забава. — Чаю вам сделать? Там и пирог на подходе. Изволите?

— Да, спасибо.

Оленя, полная сил, от такого же предложения чая отмахнулась — ей не терпелось украсить дом. Она вымыла полы прихожей, и раскидала зелень, аромат которой наполнил почти весь первый этаж не добрался разве что до кухни, где царствовал запах свежей выпечки.

Севара присоединилась к Олене, когда та спускалась со второго этажа, сообщив, что поставила вазы с цветами в коридор, в свою комнату, в кабинет и в спальню хозяйки. Пришло время украсить и зал. Снова заглянула Забава, выбрав немного тюльпанов, чтобы поставить к себе, и чайных роз для столовой.

— Вот, красиво будут смотреться, — Оленя составила пышный букет из пурпурных растений с соцветием в форме колоса.

— О, живокость, — Севара улыбнулась, — да, весьма подходяще. Поставим их.

— Живокость? Это ведь шпорник.

— Точно шпорник, — подтвердила Забава.

— Разве не живокость? — не отступала Севара. Она в своих познаниях флористики была уверена.

— Да, живокость, — раздался за спиной голос Неждана. Он остановился в проёме, с улыбкой оглядывая присутствующих. — Но и шпорник. Вы все правы.

— Как это? — растеряно спросила Оленя.

— Вообще-то, по-научному, это дельфинум, но на севере его зовут шпорником, а на юге живокостью. Цветок один, просто названия разные.

— А ты много знаешь для деревенского парня, — холодно заметила Севара. Её немного задело, что какой-то слуга осведомлён лучше, чем она.

— Мой отец довольно умный человек, — улыбнулся Неждан, — и любит цветы. Так что мы всей семьёй страдаем подобными знаниями.

— Молодец ты, Нежд, — усмехнулась Забава, — но иной раз такой недогадливый. Куда ты в обуви по мытому? Тебя полотенцем оходить, бестолочь?

Парень растерянно опустил взгляд, где под его сапогами разрасталась серая лужа грязи. Пока его не отругали ещё больше, он метнулся к выходу. Хлопнула дверь, извещая об отступлении.

— Бестолочь, — повторила Забава, — за обедом либо́ приходил. Сейчас и от Ежи получит, что пустым вернулся…

Оленя захихикала, вручая Севаре собранный букет дельфинума. От него исходил едва уловимый сладковатый аромат с нотами мускуса. Теперь весь дом тонул в весне, хотя и подступало лето.

День прошёл незаметно. Остаток его Севара провела внизу с чаем и книгой, по которой взялась учить Оленю читать. Выяснилось, что та, с трудом могла прочесть пару строк. Так уж вышло, что обязательное сейчас обучение в школе она большей частью пропустила. Севара же решила, что необходимо наверстать упущенное. Если однажды Оленя захочет строить свою жизнь самостоятельно, то знания очень пригодятся, тем более такие базовые.

Следующее утро началось с плотного завтрака из блинчиков и крепкого чая с жасмином. А ещё яркого света Инти, обещающего, если верить примете, тёплое лето. Поздравив всех с праздником, Севара поднялась наверх, в кабинет, где не была со вчерашнего утра. Здесь тоже поселились цветы. Но…

В небольшой вазочке на столе стоял нежно-розовый пион. Внутри всё похолодело. Севара и думать забыла о встрече в лесу и Хозяине Зимы. С самого Скотьего праздника она зажила спокойной жизнью, в которой не осталось места тревогам о таких случаях. Теперь же, увидев напоминание — цветок, отданный ей мужчиной с белыми волосами, — Севара вновь почувствовала страх. Он морозом прошёлся по коже, заставляя сердце неприятно заколоть.

Красивый, пышный и нежный бутон на крепком стебле. Для стороннего наблюдателя всего лишь цветок, хоть и необычайно прекрасный. Для Севары он стал поводом для беспокойства. Она застыла на другом конце кабинета, боясь подойти к столу. Откуда пион здесь? Он тот же? Или новый? Может, его принесли вчера с остальными? Или это тот самый цветок?

Севара постаралась вспомнить, что сделала с подаренным пионом. Последний раз она видела его в комнате на постоялом дворе, а затем… Кажется, сказала кому-то выкинуть… Олене? Может, она его сохранила? А может и нет… Может, цветок действительно выкинули.

— Успокойся, — твёрдо сказала Севара. — Ты что, боишься какого-то растения?

В дверь постучали, отвлекая от монолога. В кабинет заглянул Неждан, задержав удивлённый взгляд на своей хозяйке, забившейся в угол.

— Доброе утро, госпожа. Хотел поздравить вас с Днём Живани.

— А… Да. — Севара выпрямилась, возвращая приемлемый вид. Незачем зашуганно сутулиться и пугливо пялиться на пион. — Спасибо. Тебя тоже с праздником.

— Вот от нас всех вам, — Неждан вытянул из-за спины небольшой букетик с васильками, — желаем хорошего лета.

— О. Спасибо, — Севара улыбнулась. В этот день обычно все дарили друг другу цветы. Видимо, и север не обошла такая традиция.

— Пожалуйста. А цветы я выбирал, между прочим!

Оглянувшись, чтобы прикинуть куда можно поставить букетик, Севара наткнулась на злосчастный пион. Не раздумывая, она вытащила его из вазочки и поскорее отдала Неждану в руки, чтобы не касаться цветка лишний раз.

— Тогда это тебе. В благодарность за труды.

— Какой-то неискренний подарок, — ухмыльнулся Неждан.

— А какой искренний? Повышение жалования?

— Эх, госпожа, было бы непло-охо, — мечтательно протянул он.

— И не надейся, — фыркнула она, заботливо поправляя васильки, ставшие в вазочку на место пиона. — Не заслужил.

Неждан грустно вздохнул, поклонился и вышел, оставляя хозяйку. Севара улыбнулась, радуясь избавлению от злосчастного розового бутона.

Глава 7. Завеса

Пион в вазе всё же вывел Севару из состояния спокойствия, приобретённого после бала. Как бы она не старалась отвлечься на дела, мысли то и дело возвращались к цветку, но больше к его дарителю. Особенно неуютно стало, когда Оленя призналась, что пион из комнаты на постоялом дворе не выкинула, а сохранила, заметив, что тот не вянет. Растение пролежало в её вещах, пока о нём не вспомнили в Зелёный день. Севара не стала ругать камеристку, понимая, что Оленя скорее желала сделать приятно хозяйке, а уж точно не вызвать беспокойства.

Однако цветок не выходил из головы, более того всё сильнее начинало болеть сердце. Севара ушла в спальню ранним вечером. В одиночестве она спустила нижнее платье так, чтобы видеть саднящую, как после ушиба кожу. Синеватое пятнышко, похожее на синяк, обосновалась в ложбинке между грудей. Севара потёрла его, надеясь, что то капнули чернила, но пятнышко лишь закололо сильнее, отдавая в сердце глухой болью.

Внутри нарастала паника. Явственно вспомнилось касание беловолосого незнакомца, его холодная тяжёлая ладонь, в голове всплыли строки, прочитанные из тетрадок дальнего родственника, о юноше, сердца которого коснулся Хозяин Зимы.

От страха дыхание сбилось, зубы пришлось стиснуть, чтобы прекратить их стук, кожа покрылась мурашками, а жуткая метка в виде пятнышка, будто пульсировала в такт сердцебиению. Никак не удавалось успокоить разум, занятый подбрасыванием дров в костёр ужаса.

— Дыши, — приказала себе Севара. — Подумай, что оно тебя не касается… Давай же…

Убедить себя в том, что нечто произошло не с тобой, а с другим всегда помогало в поиске решения. Представить другого человека, рассказавшего о такой проблеме, представить, что тот человек обращается к тебе за советом. Что ответить на подобное?

Воображение нарисовало, как Интислава пришла с такой историей. Севара бы ни за что не опустила руки и не поддалась панике. Она бы нашла способ защитить сестру.

— Итак, мы не уверены, что встреченный был Хозяином Зимы, но исходя из имеющихся фактов, можем предположить, что тем незнакомцем был именно он. — Негромко заговорила Севара «отвечая» сестре. — Значит, стоит больше узнать о нём. Тетради… Где тетради? Ах да, я же унесла их…

Накинув халат, хозяйка дома, будто вор, тихо и осторожно шмыгнула в библиотеку, к той самой полке, где оставила тетради. После так же бесшумно вернулась в спальню, закрывая дверь на щеколду.

Севара решила основательно изучить имеющеюся информацию, потому больше не перелистывала страницы, читая по диагонали, а начала с первого листа. Она немного дрожала, осознавая, что готова поверить в Хозяина Зимы, какой бы глупостью это ни казалось.

Читала она до поздней ночи. Периодически останавливалась, задумчиво пялясь в стену, чтобы уложить всё в голове и мысленно одёрнуть себя от «чушь, так не бывает». Бывает. И нет смысла дальше убегать от правды.

В тетради было сказано, что Хозяин Зимы — дух, запертый когда-то богами в замке на вершине горы. Однако со временем он смог сначала выходить из своей тюрьмы, а позже и ходить по всему Осидесту, но лишь в холодное время года. Тому давалось объяснение: ему помогла первая Морозная ведьма, которая научила его пользоваться Древней магией.

Такое заявление заставило Севару остановиться. Знал ли родич тогда или нет, а духи не способны были использовать Древнюю магию. Древняя, шедшая из недр Шарана, она была доступна людям, эльфам и всем, кто жил в их мире, однако духи использовали лишь магию духов и никакую больше. Такое открытие сделали маги, когда начали исследовать Великий Лес, где из-за большого количества природных Нор, духи водились в избытке.

Так или иначе, а Морозной ведьме уделялось достаточно много страниц в тетрадях. Будто бы она, будучи юной и неопытной, случайно подарила запертому духу ключ к свободе.

…《Тот, кого мы знаем, как Хозяин Зимы, подлинно был рад сему обстоятельству. Оттого, хоть и не способен он чувствовать, как настоящий человек, а к ведьме привязался. Кто-то скажет «любил», но то лишь выдумка. То не было любовью, скорее желанием обладать. Хозяин Зимы вожделел Морозную ведьму. А когда однажды та, поняв, какое чудище освободила, скрылась от него, он пришёл в ярость. Такой метели наши края не видывали ни до, ни после.

Он отыскал её через несколько зим, живущую без него счастливо с мужем и детьми. И увиденное так разозлило Хозяина Зимы, так поразило, что в нём зародилось зависть. Отныне он жаждал свою семью》…

Севара перевернула страницу, успев заметить уже знакомую легенду о первом сыне, как послышался стук. Грубый, громкий, настойчивый. Кто мог прийти в такую позднюю ночь?

«Хозяин Зимы», — пронеслась паническая мысль. Севара вскочила с кровати, натягивая на ходу халат. Снизу слышались голоса: недовольный Забавы, удивлённый Неждана, и бранящийся деда Ежи. Оленя настороженно выглянула из комнаты, протирая заспанные глаза и тут же шмыгнула за спускающейся вниз хозяйкой.

— Кого мары привели в такой отрез? — рявкнул дед Ежа, поняв, что весь дом проснулся, а значит можно и покричать.

— Открывайте! Полиция!

— А откель нам знать, что вы полиция?

— Открывай, старик! Не давай зла! — рявкнули ему. — Срочное дело!

— Какое? — не отступал дед Ежа.

— Мы разыскиваем преступника!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не видывали таких…

— Хозяйка твоя дома? — спросил до боли знакомый голос.

— Домн Радмил? — удивилась Севара, давая отмашку открыть дверь, за которой обнаружился маг и двое его спутников в полицейской форме.

Никакого обыска устраивать они не стали. Опросили, однако удостоверившись, что все спали, и никто ничего не видел и не слышал, разочарованные ушли.

Севара задержала мага у самого выхода:

— Так в честь чего вы почтили нас своим визитом в такой поздний отрез?

— Да всё то же. Маг. Зиму где-то таился, а как снег сошёл, так вылез. Лес вон подпалил на окраине… Гадёныш…

— Беглец из Башни? — не скрывая волнения уточнила Севара.

— Не извольте беспокоиться, сударыня, поймаем мы его. Но вы на чеку будьте. Жильё у вас в стороне от города, молва ходит, что дворянка приехала, а людей у вас мало.

— Думаете, сюда полезет?

— Я бы полез, — пожал плечами Радмил. — В общем, правильно тот старик нас пускать не хотел, вы тоже незнакомым не открывайте. Мало ли… Ну, доброй ночи.

— Постойте-ка, простите, что задерживаю. Хотела бы узнать, нет ли способа защиты от преступника?

— Против мага одна защита — другой маг.

Севара выразительно взглянула на Радмила. Тот зачем-то обернулся, будто искал кого-то ещё, кто подходил бы на роль охраны, а затем смущённо улыбаясь сказал:

— Извините, я не смогу вас сторожить. Я здесь на весь город один.

— А магический щит?

— Завеса? Можно, конечно, но плотные, которые не пускают физически, вам тут никто не поставит. Может, из Зимска кто-то смог бы… И то не факт. Да и артефакт мощный нужен, который есть кому поддерживать. На такой дом, как у вас, да ещё двор… Ну, мага два нужно чтобы уследить… Только, если у вас маги будут, смысл вам такой щит ставить?

— А другой какой-то? Хоть что-то? Я чувствую себя совершенно беззащитной против того беглеца.

— Могу предложить только стандартный, который выставляем от духов. Если угодно, заключите договор с полицейским отделом. Сделаю вам завесу. Если кто-то незваный с магией пройдёт через неё, то у нас сработает сигнал. Полиция к вам выедет тут же.

— Прекрасно! — Ободрилась Севара. — Тогда я утром к вам зайду! Вы во сколько в отделе появитесь?

— Как всегда, — вздохнул Радмил, поясняя: — ночью я бегаю за деньги, но без отсрочки основного рабочего дня. Так что, как отдел начнёт работать, так и я.

Удовлетворённая разговором, она попрощалась. Угроза преступника-мага, сбежавшего из Башни, беспокоила сейчас больше, чем смутный образ Хозяина Зимы и потускневшая метка на груди. Потому тетради остались закрытыми лежать у кровати.

Сон беспокоили тревожные ведения, и Севара в очередной раз, понялась не выспавшись. После быстрого завтрака, она поспешила вместе с дедом Ежей в полицию. Там вялый Радмил, едва переставляя ногами, проводил её к начальнику отдела, который с упоением расписывал все прелести договора защиты, который заключался за определённую плату, и к которому шли ежесезонные отчисления. Сумма выходила немалая, но подъёмная, да и с завесой над домом Севаре было бы спокойнее, так что она, потратив какое-то время на изучение документов, оставила оттиски на них.

Радмил пообещал зайти перед обедом, чтобы выставить щит, и не обманул. Пунктуальности ему было не занимать — он пришёл ровно в назначенный отрез. Уже менее апатичный и более весёлый. На чёрной мантии его ярко сияли золотые круги, особенно те, что формировали своеобразные погоны на плечах — отличие служащих магов, от гражданских.

С собой Радмил принёс и магический кристалл, вмонтированный в дубовый кубик. Кристалл не сверкал, оставаясь какого-то мутного молочно-грязного цвета.

— Что это?

— Артефакт. Сердце будущего щита. Как только завеса поднимется, он начнёт светиться. Если вдруг щит падёт, вы сможете понять — он снова станет таким блеклым. Ещё синий цвет есть. Синий — если к щиту приближается магия.

— А если кто-то пройдёт через неё, он будет светиться ещё как-то? — Севара покрутила в руках кубик.

— Нет. Но поверьте, вы поймёте, что некто нарушил границы.

Артефакт оставили в кабинете. Радмил посоветовал не таскать его туда-сюда, так как перемещение повлечёт и передвижение всей завесы. Несколько шагов, даже другая комната — можно, а вот выносить его не стоит.

Выйдя из дома, и пройдя к раскрытым воротам новенькой части забора, Радмил остановился. Он скинул мантию, закатал рукава чёрной рубашки и размял плечи. Севара в благоговейном молчании стояла рядом.

Она видела не много магов. В основном тех, кто проводил представления для публики, а ещё таких же служащих государству. И все они казались самыми обычными людьми, просто в чёрно-золотых формах, которыми иногда пренебрегали гражданские маги.

Радмил тоже походил на вполне обычного человека, однако, стоило ему начать шептать заклинание, как голос его неуловимо изменился, завибрировал, тревожа пространство. От его тела исходили невидимые, но ощутимые горячие волны, похожие на плотный сильный ветер. Пальцы Радмила складывались какими-то неясными знаками, будто ловили тонкие ниточки. Вдруг глаза его засияли золотом, он резко опустился, хлопнув по земле ладонями.

Севара почувствовала дрожь, прошедшую от ног по позвоночнику. Прямо перед ними, из почвы начал расти ровный круг завесы. Полупрозрачный, он походил на огромный мыльный пузырь, поднимающийся со всех сторон, чтобы сомкнуться над крышей дома, именно в том месте, где остался лежать артефакт.

— Странно… — Радмил поднялся, вновь став обыкновенным.

— Что? — Севара робко сделала шаг к нему.

— Энергия тут у вас странная. Чужая и холодная…

Холодная. Слово заставило застыть, ощутить невидимые ледяные пальцы, коснувшиеся пятнышка на груди.

— Похоже на проклятие, но не оно, — Радмил нахмурился, отряхивая руки. — Хм… Или показалось?

Показалось? Севара уставилась на него. Он видел что-то или нет? Стоит ли сказать ему о метке? Или он сочтёт её сумасшедшей? Ведь до того он видел её и ничего не сказал…

— Проклятие? Домн, а вы знаете на ком?

— Ну, точно не на вас, — пожал плечами Радмил. — Если кто-то из ваших слуг будет жаловаться на что-то, сообщите, я гляну.

Севара кивнула, однако теперь думала, что ему действительно могло показаться. Значит, она могла бы и надумать себе всякого… Раз уж маг говорит, что всё в порядке с ней, может, не стоит так сильно заморачиваться?

— Ого-о! — протянул кто-то рядом.

От неожиданности Севара дёрнулась, оглядываясь. Радмил не отвлекался, вытянув руки, он водил ими у купола завесы, словно ощупывая. Рядом с ним остановился Неждан, сжимая охапку цветов. Он заметил грозный взгляд хозяйки и поспешил оправдаться:

— Оленя оставила на поляне сорванных, попросила притащить, ну и вот. А у вас тут что?

— Магический щит, — Радмил резко опустил руки, и завеса будто исчезла, став совершенно невидимой, — теперь дому нестрашны большинство атакующих заклинаний, пожар и вторжение духов. А ещё, если кто-то с магической силой попытается войти без приглашения, я узнаю и весь отдел тоже.

— Так беглый маг нам не страшен? Если он войдёт, то вы примчитесь? — восторженно уточнил Неждан.

— Верно. Проходить беспрепятственно через завесу могут обычные люди и создатель щита. — Радмил подхватил чёрно-золотую мантию. — Если же через неё пройдёт маг, колдун, ведьма… Кто угодно. Не важно, какая природа у магии. То щит среагирует, в отдел и мне лично поступит сигнал. Так что имейте ввиду, Севара Милояровна, чтобы мы не ездили просто так, помните спрашивать своих гостей о их даре. Если они пользуются какой-либо магией, вы должны дать им разрешение на вход, как держательница артефакта.

— Мне нужно брать его в руки или?..

— Нет, нет. Можете стоя у завесы пригласить войти или приказать… В общем-то любая форма дозволения от вас подойдёт.

— Значит, от обычных разбойников он не защитит? — Севара оглядела дом, пытаясь найти щит, ставший прозрачным.

— Нет. Можете установить ещё сигнальные артефакты. Только домашних нужно будет идентифицировать, а ещё параметры ввести, чтобы из-за какой-нибудь собачонки не сработало. В общем, там свои нюансы. Но, в случае чего, вашим же артефактом можно воспользоваться вручную.

— То есть?

— Слышали о новых изобретениях на Гестиде? Ноосфоны называются.

— Кажется, что-то читала.

— Работают по принципу раций и телефонов с Древней Родины. Ваш артефакт, конечно, не ноосфон, и общаться по нему нельзя, но простой импульс-зов мне придёт, если коснётесь кристалла и подумаете об опасности. Ну или просто испугаетесь.

— Прекрасно, — Севара довольно улыбнулась. Завеса над домом значительно успокаивала её расшатанные нервы, как и возможность быстрой связи со своим новоиспечённым охранником-магом.

— Невероятно! — подал голос Неждан, перехватывая цветы поудобнее. — А обо всех пользователях магией будет известно, если они пройдут через щит? Прямо обо всех-всех?

— Обо всех-всех, — усмехнулся Радмил. — Никакое существо, связанное с магией не проберётся внутрь так, чтобы я не узнал. Ну, разве что те, кому держательница артефакта даст разрешения.

— Моё разрешение понадобится всем? Даже Хозяину Зимы? — уточнила Севара тихо.

— Если бы он существовал, то да, даже такому существу понадобилось бы ваше дозволение, — засмеялся Радмил, застёгивая манжеты у запястий.

— Надо же, как интересно! — Неждан подошёл ближе. — А скажите, вот цветы с аномальной поляны, на них отреагирует щит?

— Нет. Во-первых, у них низкий магический фон, а во-вторых они не живые в привычном нам понимании. Так что можете смело носить их, завеса не среагирует даже на артефакт, если тот не несёт угрозу.

— Ого! А если…

— Неждан, — Севара повернулась к парню, — ты разве не занят, чтобы болтать?

— Так цветы свежие, не завянут, — беззаботно отозвался тот. — А мне вот что выяснить охота…

— Неждан! — одёрнула она. — Иди уже в дом, оставь несчастные растения и займись, в конце концов, делом! Я плачу тебе не для того, чтобы ты отвлекал домна от его работы!

Тяжело вздохнув и согнувшись так, будто его поленом оходили, Неждан всё же пошёл дальше, недовольно бурча что-то под нос. Хорошо, хоть спорить не стал.

— Прошу прощения. Он неплохой, но бывает назойливым.

— Ничего, — улыбнулся Радмил. — В его возрасте любопытство нормально. Эх молодость…

— Вы и сами весьма молоды. — Заметила Севара.

— Как вам сказать… Внешность обманчива. Сколько бы вы мне дали?

— Двадцать пять зим. Около того.

— Сорок три, сударыня. Сорок три. А одна из моих дочерей — ваша ровесница.

— Быть не может! — воскликнула Севара, внимательно вглядываясь в лицо Радмила. Чистое, без морщин, немного уставшее, но не более. Она знала, что маги стареют несколько иначе, чем обычные люди, но убедиться в подобном…

— Вот вам совет: не доверяйте внешности. Она обманчива. Особенно, если принадлежит кому-то с магическим даром.

Радмил мягко улыбнулся, и Севаре показалось, что он едва сдержался, чтобы по-отечески не погладить её по макушке. Напоследок, он провёл ещё раз инструктаж, швырнул в щит пару фаерболов, проверяя работу завесы, и попрощался, напомнив быть осторожной.

Остаток дня Севара провела за делами поместья. Вечер оставался светлым, и Оленя упомянула, что начинается время, когда ночь будет бела. А ещё упомянула, что зимой есть период, когда дни остаются темны, а Инти едва показывается на несколько промежей.

То ли от света за окном, то ли от тревоги, а Севара, хоть и чувствовала усталость, спать не могла. Она хотела было взяться за тетради, да только буквы перед глазами плясали. Не зная, чем заняться, Севара решила спуститься и выпить чаю. Будить ни Оленю, ни Забаву она не хотела. Не зачем с больной головы на здоровые перекладывать. Уж сделать чай — не велика наука.

Накинув лёгкий халат, Севара вышла из комнаты. Она передвигалась осторожно, почти бесшумно, надеясь не разбудить никого из слуг, которые обитали на каждом этаже. Оленя проживала наверху, рядом с хозяйской спальней, а Забава почти у самой кухни, дед Ежа и Неждан поселились ближе к чёрному выходу. Все они находились внизу, за кухней, там, где узкая дверь открывалась в небольшой коридорчик, ведший к двери, выходящей в сад. Садом он назывался, конечно, только условно. Очень давно там ничего не высаживалось, а летом рос только живучий сорняк.

Проходя мимо залы, Севара остановилась, прислушиваясь. На миг ей почудилось, что там кто-то ходит, но, заглянув, она обнаружила только полумрак и заплаканные окна — снаружи начался дождь. Хронометр показывал почти середину ночи, но за стеклом будто бы было ранее утро или поздний вечер.

— Интересно, как долго здесь тянутся белые ночи? Всё лето? — пробормотала Севара, прикрывая двери залы.

На кухне держался аромат пирожков с джемом, приготовленных вечером. Часть из них осталась на столе, прикрытая полотенцем. У печи Севара замешкалась. Та была старой, белёной. Такую использовали в деревнях, а в родном доме стояла новенькая плита. Как с нею управляться Севара выучила, а вот как заставить древнюю печь согреть чайник не знала. Пришлось от идеи с чаем отказаться и налить простой воды из графина, да взять пирожок, который нестерпимо вдруг захотелось. Он был холодным, не таким сочным и мягким, как его тёплые собратья, но отчего-то ужасно вкусным.

— Кошмар, я ворую у себя еду, — вздохнула Севара, давя на пирожок так, что джем начал вытекать.

Вдруг что-то за окном вспыхнуло. Сначала подумалось на молнию, но стоило выглянуть, как стала видна завеса, которая от чего-то стала видимой. Она сияла, делая пространство вокруг ещё светлее, а через миг загудела. По дому прошла вибрирующая волна, которая лишь нарастала.

Как там сказал Радмил? «Вы поймёте»? Севара поняла. Она знала, что кто-то с магическим даром пересёк границу завесы без её ведома. И щит предупреждал обитателей дома о вторжении гулом, пропитавшем стены, и светом, бьющим в окна. Наверняка издали, в самом Пэхарпе, виден холм на которым поднимается сияющий купол.

Севару словно ледяной водой окатили. Сжалось горло, остановив дыхание, сердце зашлось в болезненно быстром неровном ритме, застучала кровь в висках, а по коже прошли мурашки.

«А вдруг Хозяин Зимы?» — подумалось вдруг. «Нет, что за бред, — одёрнула себя Севара, — наверняка беглый маг». Мысль совсем не порадовала. Пожалуй, она предпочла увидеть беловолосого незнакомца, спасшего её в лесу когда-то, а не преступника с магическими способностями, бежавшего из Башни.

Нервно дёрнувшись, Севара выронила пирожок и метнулась к парадному входу. Она взволнованно оглядела замки. Закрыты. Хотела было побежать и к чёрному входу, но тут раздался странный треск и звон из залы.

Нужно было бежать. К слугам через кухню, наверх, да куда-нибудь. Но ноги одеревенели, тело застыло, будто надеялось, что если вести себя тихо, его не обнаружат. С трудом Севара заставила себя двигаться, но было слишком поздно. Она успела только повернуться, как из-за открывшейся двери в зал выглянуло лицо.

Пожалуй, такого ужаса Севара не испытывала никогда. Даже в тёмном лесу, чувствуя, как мороз забирает её жизнь, даже узнав о Хозяине Зимы, даже думая о надвигающейся смерти… Нет. Всё это походило на её взбудораженную переездом фантазию. Однако теперь… Теперь всё изменилось, стало болезненно реальным.

Чужие глаза смотрели на неё. Смерть остановилась в шаге.

Глава 8. Ночной визит

На Севару уставился худощавый мужчина. Белки его глаз были красноватыми, казались воспалёнными, ноздри раздувались хищно, будто он был ищейкой, спешащей по следу добычи. Тонкие губы подрагивали, словно бормотали что-то беззвучно, они были сухие и потрескавшиеся, настолько, что кое-где выступали капли крови. Сальные волосы, стриженые когда-то очень давно явно наспех, образовывали колтуны, а борода незнакомца походила на жёсткую спутанную паклю.

Он напоминал бешенного пса, разве что пенной слюны не хватало. Болезненно бледный, в тряпье, висящем на нём, как на тонком пугале, он смотрел удивительно живыми и алчущими глазами. Они сверкали в темноте, горели, прибавляя его образу сумасшедшей жути.

Мужчина выглядел как человек, которому больше нечего терять. А значит, он способен на всё. И это умозаключение Севару пугало сильнее, чем всё, что страшило её до. Даже смерть казалась не таким плохим исходом, будь она быстрой, а не такой, которую могло бы выдумать воспалённое сознание обезумевшего беглеца.

Они стояли друг на против друга едва ли пару мигов. Без действий, лишь обмениваясь взглядами. Севару мелко трясло, в висках гулко стучало, под ложечкой неприятно сосало, усиливая дрянное предчувствие и страх.

Внезапно рука незнакомца взметнулась вверх, вытянулась. Пальцы узловатые и длинные, похожие на лапы паука, скривились. Раздался шёпот. Сиплый, мерзкий. Севара почувствовала на шее странную щекотку, которая тут же превратилась в жёсткую хватку. Изо рта её вырвался хрип. Горло буквально сжимали. Давили на гортань, на трохею, не давая воздуху просочиться в лёгкие. Её душили.

— Проворная ты сука, — оскалился незнакомец, — а ведь утром не было щита, я знаю, проверял.

Когда глаза жертвы начали закатываться, он ослабил хватку. Севара жадно вдохнула, окончательно удостоверившись, кто перед ней — тот самый беглый маг из Башни. Она глотала сквозняк, тянущий из зала, и с ужасом понимала, что хотя ей и дали возможность дышать, крепкие горячие пальцы всё ещё оставались на шее. Невидимые, готовые вновь заставить её биться в панике.

— Мне поздно бежать. Так что либо ты будешь послушной девочкой, либо я вырву твои конечности и вспорю живот, — маг хищно облизнулся, будто не прочь был ещё и поужинать её потрохами. — Ты дашь мне деньги. Я успею сбежать. И не вернусь в такое убогое место, не стану больше скрываться, как животное по лесам.

Севара не находила в себе сил ответить. Она была напугана. Колени её тряслись, а на глазах выступили слёзы отчаяния. Где же полиция?

Раздались шаги. Со второго этажа спускалась заспанная Оленя, поднятая гулом завесы. Та не прекращала вибрировать и сверкать. С кухни тоже послышались звуки. Слуги всё же проснулись. Однако сердце Севары сжалось от плохого предчувствия. Она хозяйка дома, она нужна преступнику, а слуги? Для него они бесполезны. Он маг, он способен убить их одним взмахом руки. Ни за что, просто потому, что может.

— Я дам тебе, что хочешь, но ты не тронешь моих людей, — с трудом выговорила Севара, замечая напуганный взгляд Олени. Та замерла на лестнице, обхватив себя руками.

— Если они будут послушными, — легко согласился маг. Наверняка, ему тоже не хотелось тратить лишние силы.

— Оленя, — Севара собрала жалкие остатки своих сил, чтобы придать голосу уверенность и твёрдость, — спустись и иди на кухню. Забава, дедушка Ежа, — теперь Севара взглянула на приоткрывшуюся дверь, явившую тень слуг, которые, похоже схватились за посох и сковородку, — не выходите. Это приказ.

На миг всё замерло. Камеристка застыла на лестнице, в щель смотрели две пары глаз, впиваясь в обезображенное безумием лицо мага. Тот как-то странно переступил с ноги на ногу, кости его защёлкали.

— Оленя, живо! — прикрикнула Севара, заставляя её вздрогнуть и сбежать вниз. Она кинула взор на хозяйку, блеснув слезами. Забава подтащила Оленю, бормоча молитвы.

— Прошу за мной, — обратилась Севара к преступнику. Она старалась найти в себе всё благородное спокойствие, которым располагала. Во-первых, чтобы не спровоцировать мага грубостью, а во-вторых, чтобы слуги переживали чуть меньше. Пусть считают её смелее и сильнее, чем она есть на самом деле.

— Как мило. Истинная дворянка, — фыркнул беглец, но поплёлся следом. — Не вздумай выкинуть фортель, иначе сдохнешь мгновенно.

— Не беспокойтесь, я придерживаюсь благоразумия, — ответила Севара, испытывая крайнюю степень раздражения. Как он смеет с ней так говорить?

Внутри нарастал горячий гнев, разбавляя холодный страх. Отчего ей приходится стелиться в собственном доме перед каким-то вшивым оборванцем? Как негодяй дерзнул разбить новое укреплённое окно, а после испачкать её полы, ковры своими грязными ступнями? Почему ничтожное голодное дикое нечто решило, что может угрожать ей? С чего бы подобное животное в отрепьях страшнее величественной фигуры Хозяина Зимы? Он бы заморозил его, не успей тот и пискнуть. А впрочем, и магии жаль на такого червя. Будь здесь Годияр, сломал бы нос такому мерзкому созданию, а талантом это существо даже не успело бы воспользоваться.

Севару трясло. Но теперь от ярости. Ничего, полиция наверняка в пути. С промежа на промеж явится, а ей нужно лишь продержаться и улизнуть от отвратительных липких невидимых лап.

Маг позади больно ткнул пальцами в поясницу прикрикнув:

— Шевелись, корова!

На шее Севара вновь ощутила петлю, за которую дёрнули, будто тянули на поводке. Раздражение вспыхнуло внутри, но тут же погасло, сдержанное выстроившемся в голове планом. Хорошо, что маг шагал за спиной, иначе увидь он настолько умиротворённую улыбку, растянувшуюся на губах жертвы, следовать за ней не стал бы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Севара остановилась у двери, взялась за прохладную ручку, потянула неспешно. За спиной недовольно сопел беглец. Он больше не казался страшным. Опасным, да. Но страшным? Разве что жалким. И не зваться ей внучкой великого Шаркаана, коли против такого никчёмного человечишки она не выстоит.

Пройдя внутрь кабинета, Севара опустилась у ящиков шкафчика, где хранились с недавних пор старые книги учёта. Она разгребла их, выуживая скрытое на дне, то, что прятала от собственных глаз, желая забыть — шкатулка из виолана нежно-голубого цвета, искрящаяся даже под тусклым светом. Внутренности её наполнены драгоценными камнями и украшениями.

Дар Хозяина Зимы.

По крайней мере, в тот момент Севара надеялась, что в лесу был именно он. Пусть окажется ужаснее этого проходимца, пусть будет жестоким и накажет его так же, как наказал тех разбойников.

Впиваясь в шкатулку пальцами, Севара распрямилась, повернулась к преступнику.

— Что там? — гаркнул он.

С непроницаемым лицом, она откинула крышку, являя обилие богатств.

— Тут рубины, алмазы, золото и множество другой роскоши. Тебе хватит и на побег, и на безбедную жизнь. Забирай и уходи прочь, — Севара захлопнула шкатулку и передала её магу.

Лоб его покрылся испариной, он подрагивал от предвкушения, цепляясь взглядом за заветную вещицу. Исхудавшие руки выхватили дар, прижали к груди. Беглец поднял голову, внимательно глядя на спокойствие девушки перед ним. Решил, она обманывает его? Будто проверяя, не иллюзия ли перед ним, маг нервно потянулся к мелкому замочку, чтобы снова поднять крышку, рассмотреть драгоценности, увериться, что они реальны.

Севара вытянула шею, ладонь положила на спинку стула, словно бы опираясь, но при том чуть подалась вперёд, готовясь умчаться при первой же возможности. Шкатулку не могли отворить чужаки, о том упоминала и Оленя когда-то, а значит есть шанс, что маг отвлечётся на вскрытие и упустит жертву.

Преступник тем временем, нервно облизал пересохшие губы, потянул крышку вверх и… закричал. Севара вздрогнула, изумлённо следя, как по рукам мага разбегается корка льда, сковывая его движения. Что-то скользившее невидимой петлёй по шее исчезло.

Снова бешеные глаза поднялись, в них плескалась злость. Воя, маг дёрнулся вперёд. Севара толкнула стул ему под ноги, заставляя отскочить, а сама метнулась к выходу. Быстро завернула, помчалась вниз. Ступеньки под ней громко застучали.

На середине лестницы она впечаталась в деда Ежу, который едва успел удержать её от падения кубарем вниз. Севара лихорадочно вцепилась в него, потащила к кухне, где сторожила Забава со сковородкой наготове. Из-за спины выглядывала взволнованная Оленя.

— Вы тут что стоите? — рявкнула Севара. — Сказала же ждать!

Она испуганно оглянулась, но маг не спешил следом. Сверху послышался громкий вопль. На миг всё стихло. Но вдруг входная дверь треснула, распахиваясь.

Все вздрогнули, Оленя взвизгнула, Севара прокусила язык, а Забава смачно выругались. В проходе остановились всколоченные полицейские во главе с Радмилом.

— Где? — выкрикнул он.

Дед Ежа указал пальцем. Служители взбежали на второй этаж.

Все домашние сбились в кухне. Тихо неровно дыша, они прислушивались к происходящему. Топот быстро сменился глухими шагами и голосами. Никаких отзвуков борьбы. Что же случилось?

Ноги не держали, потому Севара побрела по стеночке к стулу, приставленному к обеденному столу слуг. Села, прикрыла ладонями лицо, силясь успокоиться. Оленя опустилась рядом, крепко обняла, прижимаясь мокрой от слёз щекой. Зазвенели чашки под руками Забавы, которая пыталась занять себя. Ладони её мелко подрагивали, и она делала всё с вящей осторожностью. Рядом слышались беспокойные бурчания деда Ежи, который мерял кухоньку шагами, не находя себе иных дел.

Всё закончилось. И щит больше не гудел и не сиял. Он снова стал невидимым и немым.

Знакомые люди, голоса и запахи успокаивали. Какое облегчение, что всё обошлось и все здесь, в безопасности. Все…

Севара резко подняла голову, оглядываясь.

— А где Неждан?

Дед Ежа вздрогнул, оглянулся, похоже, только замечая, что помощника нет. Забава побледнела:

— Он же выходит по ночам. Курить, верно, бегает… А если маг его…

На кухню опустилось тяжёлое молчание. Осталось только тиканье хранометра. В пылу волнения никто не заметил отсутствие ещё одного слуги, теперь же все стихли судорожно перебирая в голове части воспоминаний, которые могли подсказать где и когда они видели пропавшего.

Севара прижалась к Олене, чувствуя, как тревога накатывает новой волной. Дед Ежа схватился за сердце, метнулся было к выходу, но дверь в кухню приоткрылась, являя полицейского, придерживающего за локоть Неждана. Все метнулись к нему. Радость от того, что он жив сменилась смятением, когда заметно стало побелевшее лицо и запачканный в крови воротник рубахи.

Дед Ежа помог полицейскому дотащить до стула Неждана. Тот тут же откинулся к стене, морщась и разворачивая голову в бок.

— Что с ним? — обеспокоенно спросила Севара, скрещивая руки, чтобы никто не заметил, как сильно они трясутся.

— По затылку ударили. Хорошо, череп не пробили. Ничего, — служитель легонько похлопал слугу по плечу, — здоровый молодец. А рана до свадьбы заживёт.

— До чьей? — уточнил Неждан, кривясь от боли.

— Шуткует, — нервно усмехнулся дед Ежа, ласково проводя по макушке своего помощника, — жить будет охлёстыш наш.

— Я сейчас обижусь.

— Бестолочь! — утирая слёзы, воскликнула Забава. Она бережно придержала его лоб, оглядывая рану. — Бросай курить! Вот так, неровен отрез, выйдешь где, а там…

— Как скажешь, тёть, только не бранись сильно, а то голова болит…

Оленя подошла к Неждану, погладила его ладонь. Севаре тоже хотелось поддержать его как-то, но она лишь слабо улыбнулась и кивнула ему, когда голубые глаза встретились с её взглядом. Он в ответ вяло усмехнулся и прикрыл веки, устало выдохнув.

— Севара Милояровна? — Радмил заглянул на кухню. — На пару промежей вас попрошу, если вы не против.

— Разумеется, — она с готовностью вышла, провожаемая взглядами своих слуг. В коридоре спросила: — Что там?

— Умер наш маг.

Внутри всё похолодело, будто тело её оказалось посреди метели, въедающейся в кости.

— Как?

— Проклятие. И шкатулка… — Радмил взъерошил волосы.

— О чём вы? — Голос Севары стал сиплым, будто она сорвала его. — Его убила шкатулка?

— Нет. То есть… Она, конечно, не игрушка, зачарована от воров. Привязана к вам кровью. Тем, кто решит её вскрыть со злым намерением к вам не поздоровиться, но… смерть? Нет. Слишком слабое заклинание. Да и всего лишь заклинание, хоть и умело сплетённое. — Радмил задумчиво смотрел в сторону. — Интересный у вас мастер был по такой магии…

— Да уж, — пробормотала Севара. — Так что убило мага? Что за проклятие?

— А вот это, боюсь, мы не выясним так скоро. У проклятий обычно тоже есть плетение, но… использовалась не человеческая магия.

— А на шкатулке? На ней человеческая?

— Не уверен… Скажу честно, я с подобным никогда не сталкивался.

Сверху спускались несколько полицейских, которые на носилках тащили мертвеца. От него вверх поднимался… пар? Холодный. Севара и отсюда чувствовала мороз, исходивший от трупа. Ледяной ветерок прошёлся по позвоночнику поднимая сотни мелких мурашек на коже.

— Он… замёрз? — испуганно прошептала она.

— Да. Окоченел. — Радмил внимательно глядел на Севару. — Прямо как те разбойники…

Она вздрогнула, чувствуя, как задрожали колени, и сглотнула.

— Вы тогда спросили у меня не от магии ли умерли те лихие люди. Я не предал тому значения, но… вы что-то знаете?

— Хозяин Зимы, — тихо произнесла Севара. — Это был Хозяин Зимы.

Радмил как-то странно на неё покосился, но затем всё же улыбнулся и посоветовал хорошенько выспаться. Верно, он решил, что девушка переволновалась. Севара спорить не стала.

Она какое-то время стояла в коридоре, следя, как служители закона перешёптываются, качают головами и цокают. Похоже, случившееся стало для них сюрпризом. Смерть беглеца была, наверное, ожидаема, но точно не таким способом. Замёрзнуть насмерть летом? Кто способен на такое? Ответ ждал на поверхности, но слишком сказочный для них, как когда-то и для самой Севары.

Когда полиция разошлась, дед Ежа ушёл оценить ущерб, нанесённый окну и двери, Оленя задремала в комнате Забавы, которая с новой силой принялась копошится на кухне, сообщив, что голову рану Неждана обработали, и хозяйке стоит отдохнуть. Севара рассеянно кивнула и поднялась на второй этаж.

Застыла наверху лестницы, по которой не так давно сбегала от мага. Дверь её спальни была плотно захлопнута, а соседняя, ведущая к Олене, распахнута. Видно, она спешила на звук, не заботясь тем, чтобы закрыть комнату за собой. Когда Севара проходила тут с преступником, она даже не заметила.

Возвращаться в кабинет было немного жутковато. Оттуда тянуло холодом. По ногам прошёлся ледяной сквозняк. Сердце обвила студёная зима, в горле встал ком. Чего ждать? Вдруг, там Хозяин? Стоит в перламутровой мантии с горящими стынью глазами, а его бледные губы шепчут что-то, плетут тонкие нити из снега, чтобы поймать невесту и утащить в замок на вершине горы.

Медленно и осторожно Севара прошла дальше. Дверь кабинета оставили приоткрытой, потому отсюда она могла разглядеть окно, разрисованное морозными узорами, и поверхности, покрытые инеем. Букетик васильков, оставленный в вазочке на столе, завял. Бутончики склонили головы, а на ощупь наверняка окажутся обжигающе холодными.

В неуверенности Севара стояла у входа, потирая ноющую шею и хмурясь. Никакой опасности внутри не таилось, но яркое напоминание о загадочной силе, оставившей после себя ледяную корочку по всему кабинету, заставляло страх подняться. Ужас, спрятанный глубоко, снова сжимал лёгкие.

— Вы в порядке, госпожа? — внезапно поинтересовался Неждан, остановившийся у лестницы.

Голос его мягкий и вкрадчивый разбил студёную тишину, заставив Севару вздрогнуть от неожиданности. Она повернулась к нему, разглядывая всё ещё белёсое лицо и бинт, обвивающий голову.

— А почему я должна быть не в порядке? Не меня ведь по затылку огрели из-за вредной привычки.

— Ну… В вашем кабинете умер человек. Не жутко теперь будет там сидеть?

— Люди склонны умирать в определённых местах, и вряд ли найдётся много домов, где они этого не делали. — Севара выпрямилась и, толкнув дверь, зашла внутрь. Собственные слова придали уверенности, а присутствие постороннего, заставило её вернуться к роли бесстрашной хозяйки поместья.

— Весьма хладнокровно, — усмехнулся Неждан.

Остановившись в проёме, он наблюдал, как она распахивает окно, впуская летний ветерок. Воздух снаружи врывался, разливал теплоту и заставлял всё таять. Однако привычной воды тонкий лёд в кабинете не оставлял, растворяясь быстро и бесследно.

— А чего ты ждал? Что я буду вопить? — фыркнула Севара, поднимая стул, который ещё недавно она бросила к магу. Интересно, где конкретно он умер? У выхода? Или рядом с шкафчиками? А вдруг опёрся о стену и сполз по ней, погибая?

— Скорее ругаться, какой бардак устроили. — Неждан прошёл к столу, забирая вазочку с увядшими васильками. — Ведь, когда мы встретились впервые, вы такой воинственной предстали! Я решил, у вас горячая кровь.

Севара невольно усмехнулась, вспомнив, как выскочила с кочергой, подав пример и Забаве с Оленей. Хорошо, что тогда там был не беглый маг. И не Хозяин Зимы. Им противостоять они не смогли бы… Усмешка сползла с губ.

— Не печальтесь, госпожа. Теперь-то всё закончилось.

Пожав плечами, Севара скользнула взглядом по забинтованному затылку Неждана. Она осторожно взяла его за локоть, удерживая рядом и едва слышно спросила:

— Как ты?

Он улыбнулся. Его ладонь накрыла её руку.

— Не стоит переживаний. Я быстро поправлюсь.

— И как так случилось? Ты правда бегал курить? И маг тебя застал?

— Ага. Щит начал светиться, загудел. Я отвлёкся, а тот тип — хрясь! Ну и до свидания.

Севара покачала головой недовольно.

— Вам мага не жаль?

О беглеце она вовсе не переживала. Он хотел её убить, да и не знала она того человека вовсе. Будь здесь Интимила, то наверняка расстроилась, плакала. А Севара… Она испугалась, но теперь всё закончилось и ужас сочился в её разум другой, не связанный с магом. В ночном происшествии её радовало лишь одно — щит работает. Никто не подкрадётся так, что она не узнает. И когда Хозяин Зимы решит явиться за ней, она будет готова.

Интересно только: был ли он тем, кто остановил мага? И если да, то понадобилось ли ему проходить сквозь уже активный щит? Или он действовал через шкатулку?

— Мне тебя жаль, — наконец вздохнула Севара. — Болит ведь наверняка. Иди отдохни, а потом лучше и в больницу съездить.

Она потянулась к повязке, поправляя.

— Спасибо, госпожа за вашу заботу и нежность, — Неждан улыбнулся.

Севара отскочила, уставилась на него с изумлением. Проклятье! Она забылась совершенно! А ночь вывела её из равновесия. Вовсе она не собиралась о нём заботиться. «Нежность»? Что он ещё надумал?

— Я просто беспокоюсь о своём работнике, не хотелось бы искать замену так скоро, — холодно отчеканила Севара.

— Я так и решил, госпожа. Вы очень милая, я лишь об этом…

— Ничего я не милая! — рявкнула она. — И ты ни мара обо мне не знаешь!

— Ах, верно, у меня случилось помутнение от раны, — Неждан поклонился с дерзкой ухмылкой, словно вовсе не боялся хозяйской ярости.

— Проваливай!

Он не стал больше задерживаться и шмыгнул прочь. Севара же раздражённо фыркнула вслед:

— Действительно охлёстышь!

Глава 9. Сева

Пришёл пасмурный день, неотличимый от местной светлой ночи. Поместье оправлялось от происшествия.

Забава наготовила кучу всего от драников до борща, заставив Севару съесть по части от каждого блюда. Уговоры не потребовались только на капустные пирожки, любимые с детства. Оленя первую половину дня проспала и ужасно смущалась, что оставила хозяйку без помощи, но никаких замечаний, разумеется, не получила. Все радовались тому, что хоть кто-то смог заснуть после случившегося. Дед Ежа занялся выбитой дверью и приглашением мастеров на окно. Потребовалась и замена рамы в нём. Неждан мелькал то сидящий во дворе, то на кухне. Он искал себе занятие, но везде получал лишь строгое «подь отдыхать».

Севара села за текущие дела и документацию. Стоило отвлечься, как мысли сбегали к Хозяину Зиме. Пришлось дать обещание самой себе вернуться к чтению тетрадей вечером. Однако, хоть днём и получалось оставаться относительно бодрой, к вечеру навалилась усталость. Севару сморило прямо за рабочим столом, и Олене пришлось расталкивать сопящую хозяйку, уткнувшуюся носом в раскрытую папку.

По спальне гулял тёплый сквозняк, пахнущий свежим дождём. Одеяло было мягким, подушка взбита. Если бы всё зависело от желания, то Севара бы уже кинулась на кровать, но пришлось какое-то время стоять с полузакрытыми глазами, пока Оленя помогала снять платье и корсет. Затем ещё расчесать волосы и заплести их, чтобы не мешали во сне. Когда Севара готова была умолять свою камеристку дать вздремнуть, Оленя и сама оставила её, давая долгожданный отдых.

Сон поначалу был глубоким, сказывалась усталость, однако к середине ночи начали беспокоить кошмары. Они шли чередой, сменяя друг друга. Запомнить их невозможно, только уловить обрывки: вот мама в гробу, вот крик отца, вот ледяная корона, вот дрожащий щит, а вот и невидимые пальцы, которые с силой сдавливают горло…

Севара резко села, судорожно ощупывая шею. Ничего. Только сон. Виски болели, пульсировали, отдавая внутрь головы гулким буханьем. Хотелось подняться и проверить все окна и двери, но она и так знала, что всё замкнуто. И в прошлую ночь всё было заперто. Даже сейчас в её комнате окно закрыто, видно, Оленя перед тем как уйти затворила его.

Поворочавшись в постели какое-то время, Севара поняла, что снова сон не придёт, а если и придёт, то настигнут кошмары, заставят пробудиться в страхе. Слишком свежи в памяти следы ужаса. Хотя опасный маг убит, и ждать нападения от него больше не нужно, вопросом оставалось кто его убил. Разумеется, ответ находился быстро. Сбегать от правды становилось всё сложнее, как и успокаиваться ложью.

Потянувшись, Севара открыла ящик тумбочки, доставая записи своего предка. Страницы тетради зашуршали, выдыхая ароматом застарелой бумаги. Вскорости место, где остановилось чтение, было найдено.

…《Морозная ведьма чуяла приближение старого знакомого, чуяла его алчность, однако ж сама встреч с ним не искала. Росли её дети, муж работал, а она ходила за хозяйством.

Но вот однажды, в студёную зимнюю пору, её малыши вышли на прогулку. Путь лежал к реке, покрытой толстой коркой льда. Заскользили они по твёрдой тогда глади, но нежданно-негаданно хрупнул лёд под ногами младшей дочери.

Детвора гурьбой побежала на спасительную землю, укрытую снегом, да только не успели бы. Ушла бы под лёд девочка, да унесло бы её холодным течением вниз по реке. На счастье её, старший сын Морозной ведьмы, сам решил спасти сестру.

Успел. Девочка выбралась на берег, да только то было не простое спасение. Мальчишка обменял жизнь на жизнь — сам скрылся под крепким льдом реки》…

По спине Севары пробежали мурашки. Она, как старшая сестра, отлично понимала того паренька. Она и сама бы предложила себя вместо родных, если бы подобное потребовалось. Когда близкий в опасности, думаешь в первую очередь о нём, а не о себе.

Севара перелистнула страницу, чтобы узнать всю историю.

…《Сколь бы сил Морозная ведьма не тратила, а отыскать сына не могла. Уж ясно стало — не жилец. И всё ж, хотелось верить… А коли и не верить, то хоть дать сыну достойные проводы. Тогда в мольбе обратилась ведьма к Хозяину Зимы.

«Отыщи моего сына, — изрекла она, — дам, что попросишь». И явился Хозяин Зимы с ледяною короной, и обещал найти того.

Долго ли коротко, а прошло время, когда сын Морозной ведьмы вместе с Хозяином Зимы переступил порог отчего дома. Да только её сыном тот мальчик боле не был.

«Наш сын, — молвил Хозяин Зимы, — Лёд его звать, прими же его — это то, чего я от тебя прошу».

«Я молила о возвращении своего сына, — произнесла тогда Морозная ведьма, — а тот, кого ты привёл, им не является».

Разозлился тогда Хозяин Зимы, да только бессилен он был против условий сделки. Обхитрила его ведьма, но какой ценой. Денно и нощно мать страдала по утрате сына, а боле всего по тому, кем сделал его Хозяин Зимы》…

Севара задумчиво посмотрела на последние слова. Значит, детей у Хозяина Зимы в привычном смысле не было. Только те, кого он забрал себе. Может, заберёт теперь и её…

Невеста. Вот какую роль он ей уготовил. Севара живо представила себя мачехой «сыновей» Хозяина Зимы. Не так уж и страшно. Но… Провести холодную вечность женой и мачехой… Нет, не того себе желала нечастная дворянка, убегая из-под гнёта брата. В конце концов, сбежав от участи невесты, ею она и стала. Будто на роду написано…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Раздражённая собственными мыслями, Севара отложила тетрадь. Утро уже подступало, потому она, накинув халат, прошла в кабинет. Сегодня должны были прибыть мастера, чтобы заменить стекло и раму окна. Стоило сразу подготовить оплату. Ещё обещались наконец доставить кресло в кабинет — мягче и удобнее старого.

За заботами утро пролетело незаметно. Днём Севара выделила время на занятия с Оленей, но умудрилась задремать под неторопливое чтение романа о слепой драконьей невесте со свирелью, режущей руки.

К вечеру Забава испекла мясной пирог, а Неждан нарвал мяты с аномальной поляны. Чай из неё вышел ароматный, и дед Ежа уверил, что это лучшее средство от нервов. Севара ела, как всегда в гордом одиночестве столовой, а после вернулась в кабинет, отпустив Оленю спать. Сама же засиделась, составляя бюджет на лето.

В спальне было темно из-за задёрнутых плотных портьер, не впускавших тусклый свет облепленного тучами неба. А ещё было тихо. Дом спал.

Севара кое-как стянула платье и, облачившись в сорочку, присела на кровать. Расчёсывая волосы, она раздумывала не пора ли уже немного срезать длину. Отложив гребень, руки её потянулись к прядям, сплетая их в тугую косу. Пальцы двигались сами собой, прекрасно помня каждое движение.

Одеяло приняло в свои объятия, но сон никак не шёл на встречу. Севара металась по кровати не меньше отреза. Она совершенно точно устала, но как бы не старалась очистить разум, а навязчивые мысли всё липли. Снова вспоминались двери и окна: все ли закрыты. Конечно, закрыты. Но точно ли? А что мелькнуло за шторами? Молния вдали или щит моргнул?

Раздражённая беспокойными размышлениями, Севара пинком откинула одеяло и поднялась. На ходу она накинула лёгкий халат, но запахивать его не стала. Вышла осторожно из комнаты и неспешно, чтобы не шуметь, спустилась на первый этаж.

Внизу она задержалась у залы, прислушиваясь. Показалось, там что-то шуршало. Сердце зачастило. В голове возник яркий ещё образ выглядывающего из-за двери страшного лица. Но то лишь очередная тревожная мысль. Так ведь?

Севара дёрнула за ручки обеих дверей, отделявших зал от коридора. Она едва сдержала позорный визг, сталкиваясь взглядом с глазами. Они казались насыщенными, похожими на два голубых турмалина, а кожа в полумраке чудилась алебастровой, придавая схожести со статуей.

— Госпожа, — негромко и с хрипотцой произнёс Неждан, — доброй ночи.

Тихо выдохнув, Севара нахмурилась. Ну и напугал же её этот любитель ночного бодрствования! Однако в таком она, разумеется, не признается.

— Почему ты тут?

— Не спится. А наружу решил не ходить… По разным причинам. А вы?

— Не спится, — повторила Севара за ним.

— Сделать вам чай?

Она пожала плечами. Чай по крайней мере поможет скоротать время.

Неждан отложил книгу, поднялся и бесшумно скрылся на кухне. Новое окно в зале было закрыто, пахло травой и оставленным здесь букетом роз.

Севара оглянулась, убеждаясь, что всё ещё одна, и повернула книгу обложкой, чтобы прочесть название «Рецепты варений и джемов». Что за бредовые интересы? Неужели молодой юноша решит изготавливать варенья? Впрочем, подобное настолько странно, что даже смешно, а это весьма соответствует образу такого охлёстыша. Севара фыркнула, не сдерживая улыбку, и опустилась в одно из кресел, откинувшись на его спинку и разглядывая ровный белый потолок.

Разум вновь наполнился тяжкими думами. Шкатулка была спрятана теперь на чердаке, где лежала белая песцовая шуба, а пион… забрали. Все дары были сокрыты, но тревога не отступала. И что делать с меткой? Севара проверяла её днём. Она немного побледнела, но не сходила и, казалось, немного расширилась.

Весенние спокойные ночи, подаренные то ли судьбой, то ли незнакомцем на балу, остались позади. Севара понимала, что предыдущие, нынешняя и следующие ночи будут бессонными, нелёгкими и горькими. Сколько бы она не убеждала себя, что Хозяина Зимы не существует, а факты упрямо твердили обратное, показывая только трусость и страх бедняжки перед правдой. Правдой, которая вгоняла в отчаяние.

— Сева.

Севара вздрогнула, наконец замечая, что Неждан уже вернулся. Поднос стоял на низком столике перед ней, там же ожидал чайник, две чашки и сахарница.

— Извините, я вас промеж целый звал.

Она растеряно моргнула. Сева. Её имя. Сокращённое для родных. Мама звала её так, братья тоже и сестра, и все самые близкие. Она так давно не слышала, чтобы кто-то обрался к ней так… тепло.

— Сколько ложек сахара? — Губы Неждана изогнулись в привычной дружелюбной улыбке.

— Одну. Это тот же мятный чай?

— Не тот, но мятный. Как и говорил дед Ежа, мята очень полезна от нервов. Особенно при тревожности и бессоннице.

Севара хмыкнула.

— Тогда мне мяту нужно жевать, видно, в огромных количествах, возможно, вместе с зубным порошком…

— В зубном порошке ментол, — Неждан бережно размешивал чай, — его выделяют из мятного эфирного масла. Да и можно не жевать, настой сойдёт.

— Ты чересчур умный, — она насупилась, — для обычного деревенского парня.

— А я не обычный, а особенный. Мой отец своего рода учитель, ну и, я уже говорил, он увлекается ботаникой.

— Мой увлекался выпивкой, — зачем-то брякнула Севара, тут же осаждая себя. С чего ей взбрело делиться подробностями с каким-то слугой? Неужто так сильно поглотили страх, беспокойство и… одиночество?

— Он умер? — уточнил Неждан.

— Прошедшей зимой, — Севара отпила горячий чай, стараясь заткнуть поток откровенностей. Она одновременно не хотела делиться заветным, не желая рушить воздвигнутые ей самой стены, помогавшие поддерживать образ хладнокровной дворянки, но вместе с тем желала облегчить груз мыслей, найти соратника и друга, на поддержку которого смогла бы рассчитывать. Дома такую роль всегда исполнял Годияр, пока не решил избавиться от сестры…

— Сочувствую.

— Ты один в семье? — Она постаралась перевести разговор на него, чтобы не поддаваться своей слабости. Да и какой из мелкого слуги друг?

— Нет. У меня брат и сестра. Ну и… нянечка. Хотя сестра уже выросла. И я всё ещё поражаюсь тому, как быстро…

— Я тоже удивляюсь своей младшей сестре. Кажется, только вчера я держала её за руку, пока мы гуляли, а сегодня… Сегодня она уже беременна! Кошмар, она ведь младше меня. Я и так была в шоке, узнав о свадьбе, а тут такое… Я, конечно, рада, но всё так непривычно. Наверное, я просто не могу перестать воспринимать её ребёнком.

Севаре очень хотелось дать себе подзатыльник. Вдруг хоть это заставит её смолкнуть. Разумеется, ей хотелось бы иметь поблизости человека, который бы выслушал её, но не такого же… охлёстыша!

— Понимаю. Представить не могу, что придёт время, когда и моя младшая сестра пойдёт замуж. Я ведь помню её совсем малюткой. Слишком странно будет видеть её в таком образе.

— Точно! — Севара почему-то очень обрадовалась, что её поняли. Последний раз так понимала её бабушка, отправляя на север. В её глазах она видела безграничное понимание тому, почему внучка не желает быть невестой и матерью. — А мой старший брат не был против. Мол, «в хорошие руки отдаём»!

— Она же не товар.

— Именно! Я тоже сказала! — Севара едва не подпрыгнула на месте. — А он… Не знаю… Напомнил мне отца. В плохом смысле.

— Ага, подражание отцу. Как знакомо, — тяжело вздохнул Неждан. — Мой старший тоже иногда напоминает его. Не самые лучшие его качества. Не то, чтобы у меня отец плохой, он ничего. Суровый, но справедливый. Иногда даже добрый, хотя по нему не скажешь…

— Ты всё же с любовью о них говоришь, — заметила Севара. Она всё ещё чувствовала обиду на отца и брата, из-за чего не могла так же ласково говорить о семье.

— Они все неплохие. Хотя, самая замечательная — наша младшенькая. Баловница, но в ней все души не чают. Нянюшка вовсе не нарадуется.

— Она самая младшая из вас?

— Да. Поздний ребёнок.

— У меня тоже любимец самый младший. Его зовут Яшар. Он очаровательный, хотя и проказник… — Севара встрепенулась, поняв, что глупо улыбается, глядя в пространство. Она отставила пустую кружку в сторону. Слишком много она рассказала, а теперь жалела. Потому что завтра новый день, потому что Неждан — слуга, потому что он теперь знает её лучше. Она будто лично обрушила часть защиты. Теперь он сможет ударить больнее, если захочет.

Нет. Нельзя так близко подпускать к себе людей. Севара сильная и сама справится со всем. Незачем праздно болтать. Тем более кому-то вроде него.

Неждан, почувствовавший напряжение, встал. Поставил чашки на поднос и тихо произнёс:

— Я никогда бы не стал причинять вред, пользуясь чужим доверием.

Севара вздрогнула. Он словно бы мысли её читал. Как он?..

— Вижу, как вы заволновались, захотели уйти. Предположил. Неверно?

— Твоя проницательность раздражает.

Неждан негромко засмеялся, пряча улыбку в кулак. Затем поднял поднос:

— Тогда добрых снов, госпожа. Приятно посидели. И знаете… Я рад, что тем вечером заглянул в ваше окно.

— Я тоже рада, что ты заглянул в окно…

Он вскинул брови.

— Н-не то чтобы… В общем, не пойми неправильно, просто я ожидала другого гостя. Тот намного неприятнее тебя.

— «Намного неприятнее»? То есть я неприятный? — Неждан вновь заулыбался, будто услышал комплимент.

— Ужасно, — не моргнув глазом солгала Севара, поднимаясь по лестнице и оставляя мятный аромат за спиной.

Ни за какие коврижки она бы не созналась в том, что эти несколько промежей в компании Неждана были одними из самых уютных за все дни, проведённые в поместье. Стало немного жутко, когда Севара вдруг подумала: «Уж не влюбляюсь ли я? И в кого? В слугу? Симпатичного, умного, доброго, но… слугу». Нет. Вовсе нет. Просто разоткровенничалась случайно, а он поддержал разговор и… Ничего такого.

Севара считала, что мысли не дадут покоя вновь, однако, уснула, стоило только лечь, и никакие ведения не тревожили её.

Шли дни. Хозяйка поместья вновь обратила пристальное внимание на благоустройство дома, а больше на себя саму, обнаружив слишком скудный гардероб. Ни чайного платья, ни летних одежд. А на улице стремительно теплело. Зацвели кусты сирени, обнаруженной на улицах Пэхарпа. Теперь и она стояла в вазах по дому.

Оленя часто ходила на поляну за цветами. Те, покинув аномальную зону, стояли недолго, но очень ярко, радуя своим ароматом. Севара была рада каждому букету, разве что наказала не приносить пионов. Их бутоны пугали напоминанием о том самом, подаренном в лесу.

Тетради с легендами были практически дочитаны. Они рассказывали так же о Морозе и Метели — верных слугах Хозяина Зимы, которые могли путешествовать туда, куда не мог он сам. Почти под самый конец несколько неровным почерком была вписана история о Неневесте…

…《Много дней и ночей минуло с тех пор, как Хозяин Зимы обрёл сыновей и слуг. Он сидел в своём замке, выходя лишь в лютый буран. Так он оставался незамеченным для глаз магов, которых с каждым днём всё больше в наших землях. Их чёрно-золотые мантии виднеются то тут, то там, и Хозяин Зимы не желает показываться тем мантиям, ибо знает, что тогда его покойной жизни придёт конец.

Как маги алчут получить больше знаний и силы, так и Хозяин Зимы всё так же жаждет себе семьи. Оттого-то однажды он всё же вышел из своего замка в поисках нового — третьего сына.

Одним морозным северным днём, когда Инти поднимается над горизонтом лишь на пару промежей, а небо темнее Норы, Хозяин Зимы заметил мальчика. Совсем малыша. Он ходил по холму, убежав от старшей сестры, шмыгал носом и играл с хвойной веткой.

«Вот мой сын», — изрек Хозяин Зимы да забрал мальца с собою. Сколько не звали его, сколько не искали, а найти никто его так и не смог. Все винили сестру мальчика, которая не доглядела за дитём. Та и сама винила себя, понимала, что никому-то она ненужная, а младший брат, хоть и проказничал, а всегда её любил.

С тем, она вышла из дому, побрела по горам, да отыскала Ледяной замок Хозяина Зимы. Однако тот не желал отдавать ребёнка так просто, как бы не молила его сестра. Что делать? Она предложила себя вместо брата, и ужасный Хозяин согласился.

Вернулся мальчик домой, едва помня, что случилось, а сестру свою утратив навсегда. Она осталась с Хозяином Зимы, отдав тому ночь, после которой стала холодной, забывшей всё человеческое. Она не стала Хозяину ни дочерью, ни женой, а лишь побыла ночь невестой, да и то не сложилось… Теперь странную бледную деву, словно из снежной пыли, которая бродит по лесам, люд и зовёт — Неневеста》…

Легенда Севаре не понравилась. Стало жутко от того, что и она станет такой же — тусклой тенью себя прежней. Второй Неневестой, бродящей по лесам… Нет уж!

Светлые ночи мешали уснуть, казались белёсым снегом на окне, иногда будто слышались осторожные шаги. Мысли путались, ужас сжимал лёгкие, а сон становился всё более нервным, прерывистым. Страх копошился внутри, не желая отступать даже за работой.

Севара отложила бумаги, связанные с установлением магического освещения. Она уже несколько раз читала одну и ту же строчку, и всё окончательно застопорилось. Воображение сейчас служило тревоге, прокручивая собственный бледнолицый образ в снежных одеждах и с пустыми глазами, как у слепой.

— Сударыня? — Оленя наклонилась.

— Что? — Севара наконец вздрогнула, замечая камеристку, которая, похоже, уже некоторое время находилась в кабинете. По крайней мере, увядшие букетики в вазах сменились свежими.

— Вы в порядке? А то сидели, что изваяние ледяное, я уж испугалась.

— Ледяное… — пробормотала Севара. Она словно стояла у обрыва, внизу которого ждала холодная вода без дна, наполненная ужасом и мыслями о Хозяине Зимы. Нужно было устоять, чтобы не сорваться, забыв о делах и жизни. Нужно было устоять, чтобы не терять себя в губительных водах, похожих на бушующий океан. Хорошо только, что он только в фантазиях, в настоящем Севара бы в раз утонула. Плавать она так и не научилась.

— Замёрзли? — переспросила Оленя. — Чаю сделать? Я на поляне смородины нарвала.

— Да, было бы неплохо. Мята ещё осталась?

— Конечно. Смородиновый с мятой сделаю, а то вы изробились совсем.

Чай вышел ароматным и сладким. Севара не особенно жаловала такую сладость, но сейчас она теплом разливалась по телу, мята приятно холодила язык и успокаивала, а смородина добавляла кислинку. Обрыв становился всё дальше от неё. И тем не менее…

— Оленя, скажи-ка, что ты знаешь про легенду о Неневесте?

— Да, байка местная, — пожала она плечами, — говорят, видят иногда в лесу по зиме девушку. Она одета в одно платье с поясом, на голове кокошник, иные говорят — кика. Лицо у неё, что снег, белое, с глаз слёзы текут, да в лёд обращаются, а когда она поёт, сердце у человека холодеет, что морозом схваченное. Бают, что ехала она на сватовство, да не поспела, а погибла от лютой стужи, да так и осталась по лесам бродить. Вот и кличут её Неневестой, мол, так она и не стала даже невестой.

История, рассказанная Оленей, разнилась с историей, которую записали в тетрадях. Где же тогда правда? То, что людям известно, или то, что записал прежний хозяин поместья? С другой стороны, о том, что Хозяин Зимы ищет невесту ни одна сказка не говорила. Были там Лёд и Снег, его сыновья, однако Мороз и Метелица тоже назывались его детьми иногда, а иногда все они были лишь слугами. Так или иначе, а зацепиться в рассказе Олени было не за что, не было в нём конкретных лиц. В тетрадях тоже, разве что одно…

— Прикажи-ка карету мне. В город съезжу. — Севара решительно поднялась. Осторожный план наметился, и она решила действовать. Сделать хоть что-то пока окончательно не сошла с ума от преследующих мыслей.

В Пэхарп её повёз дед Ежа, чему Севара была рада. Сталкиваться с Нежданом она опасалась после той ночи.

Карета остановилась у полицейского отдела, рядом с которым стояла пара служителей, выкуривая папиросы и лениво наблюдая за птицами. Севара неуверенно остановилась у входа. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, она наконец прошла внутрь, попросив дежурного доложить домну Радмилу о её приезде.

К счастью, маг оказался не занят. Более того его усталость сошла на нет. Он выглядел свежим и бодрым. Видимо, после гибели беглеца, дел поубавилось.

— Вы, я надеюсь, с вопросами или за адресом поставщика кофе, а не из-за какой беды? — Радмил снова пренебрёг приветствием, хотя выглядел весьма дружелюбно и, кажется, рад был встрече.

— Именно что с вопросами. Об адресе, признаться, не подумала, но пора бы вам и им поделиться, — улыбнулась Севара, входя в кабинет мага.

Внутри ничего не изменилось, разве что растения разбушевались и зацвели. Они загадочно блестели и переливались под лучами Инти.

— Присаживайтесь. Я сразу запишу адресата, к которому можно обратиться за кофе. А вы пока рассказывайте, с чем пришли.

— Наверное, покажется странным, но… мне нужно узнать о Морозной ведьме.

Первая Морозная ведьма — единственная конкретная личность, что связывала легенды из тетрадей с реальностью. Ведьм было много, однако названия, вроде Морозной, Горной, Болотной или Степной, получали лишь самые искусные и могущественные.

Когда-то все ведьмы и чародеи жили тайно, однако с приходом магов и их классификации магии, всех обязали получать разрешения на ворожбу любого толка. Без него все они становились преступниками. Маги же, в обязательном порядке проходили школу и высшее учебное заведение, их разрешение на магию действовало бессрочно. Каждый маг, в отличие от ведьм, чародеев и других, являлся тем же государственным служащим. Просто кто-то действительно поступал на такую работу, а кто-то нет. Но каждый маг в любой момент мог быть призван на службу правителем. И отказать было нельзя.

Тем не менее, все, кто пользуется и пользовался магией законно, входили в ЕМР — единый магический реестр. И такая видная фигура, как Морозная ведьма, не могла не отметиться там. Понятно, что нынешняя не имеет общего с той, что была в легендах, однако она может что-то знать о своей предшественнице. Ведьмы ведь хранят знания о предыдущих.

— Вот так задачка! — Радмил подал бумагу с адресом. — Ну, сразу могу сказать, что действующей Морозной ведьмы сейчас нет. Уже лет двадцать нет.

— Вот как… А что же с ней сталось?

— Умерла. Я был на похоронах, — он как-то печально опустил взгляд, — она была замечательной… Но такова уж природа всех людей, хоть ведьм, хоть магов… Мы умираем. Такова норма.

— А можно ли узнать, кем она была? Может что-то о предыдущих? — не сдавалась Севара.

— Ну, вы сударыня, лихо решили. Это ведь распространение личной информации. Реестр закрыт для праздно интересующихся, уж простите.

— Но, может, вы сами глянете? Мне совсем не нужно показывать. Более того, меня интересуют в основном давние Морозные ведьмы. Чем древнее, тем лучше. Не такое уж распространение… — Севара постаралась сделать настолько жалостливое лицо, насколько могла.

— Вот кто вас всех такой мимике учит? — пробурчал Радмил. — Что вы, что дочь моя, глаза эти щенячьи сделаете… что вот с вами делать?

— Помочь? — не сдержала улыбки Севара. — Пожалуйста!

— Ладно уж. Гляну для вас. Скажите хоть зачем вам?

— Изучаю местные легенды, — не моргнув глазом ответила она. Ложью это не было.

— Хорошо. Я посмотрю данные, которые есть, но ничего обещать не стану. Приходите в конце декады.

— Благодарю вас, домн. Передавайте привет своей дочери, — Севара поклонилась и вышла.

Что ж, хоть что-то… И плюс скоро у неё будет кофе!