Хранитель ключей

18 СКАЗОЧНЫЙ ОСТРОВ

ДЖАРИК И ЕГО СПУТНИКИ добрались до берега в полдень, всю дорогу отчаянно воюя с комарами.

На руке Джарика теперь красовалась воинская повязка; горец, предложивший ему этот подарок, получил взамен оторванную манжету запасной рубашки сына Ивейна. Но когда путники вышли к устью, воины перестали смеяться и шутить и погрузились в мрачное молчание. Они разделись и, не глядя на Джарика, начали отчищать песком свои перепачканные грязью кожаные наряды.

Сын Ивейна, слегка озадаченный такой переменой настроения своих спутников, отправился на поиски «Каллинде» и вскоре нашел ее на песке, там, где суденышко не мог бы захлестнуть прибой. С лодкой все было в порядке, но между ней и морем Джарик увидел черный круг от недавно разведенного костра.

Юношу невольно пробрал озноб.

Рядом зашуршал песок: к лодке приблизился один из горцев.

— Расскажи мне, что здесь случилось, — тихо попросил сын Ивейна.

Воин бесстрастно посмотрел на него.

— Эту историю не годится рассказывать при свете дня, Сиенгарде.

Налетевший порыв ветра растрепал волосы Джарика и перья на его повязке. Солнце вдруг показалось ему слишком горячим, а воздух — чересчур холодным.

— Расскажи, — повторил он. — В темноте или при свете, как Сиенгарде я имею право знать!

Второй воин подошел к своему товарищу, и Джарик, не в первый раз заметив, как эти двое похожи друг на друга, вдруг понял, что они — братья.

— Мы подождем сумерек, — проговорил тот брат, что казался постарше.

Джарик кивнул и молча занялся «Каллинде». Весь день он зачищал царапины, оставленные на корпусе стрелами и копьями, смывал вонючие остатки недоеденных рыбьих голов. Потом убрал в форпик паруса и починил изношенный штаг.

Когда солнце почти опустилось за западную кромку моря, пронзительный крик оторвал юношу от работы. Горцы долго стояли возле кострища, глядя на закатные лучи, потом опустились на колени.

Выбравшийся из «Каллинде» Джарик сел на песок рядом с ними.

Вокруг было тихо, только шуршал набегавший на берег прибой; и в серебристых сумерках Джарик узнал, чем пожертвовали племена водопадов Каэля ради его спасения.

Воины дополняли свой рассказ нарисованными на песке картинами, а закончили ритуальным плачем. Потом, не желая ночевать там, где была пролита кровь, встали и молча скрылись в лесу.

Скоро сгустилась ночная тьма.

Джарик стоял на коленях под светом звезд, слушая шум прибоя. Его преследовали мысли о том, сколько жизней было погублено из-за его попыток воспротивиться своей судьбе: те дни, которые он провел в Ландфасте, выискивая способ избежать Круга Огня, были оплачены смертью тридцати восьми взрослых и двенадцати детей, не считая первой наследницы бывшей жрицы, не пережившей ритуала инициации.

Джарик смотрел на пепел: в темноте кострище казалось чернее бездны. Раньше он не смог бы понять, почему кланы юго-западного Эльринфаэра ответили на зов и пустились в долгий трудный путь ради какого-то чужака. Дети, заболевшие от недоедания и усталости, женщина, родившая у дороги, — все это не имело значения для горцев. Провидица собрала кланы ради дела, не терпевшего отлагательства.

Джарик сжал кулаки. Его сожаления ничего уже не изменят! Так сказал молодой воин, рассказывая о битве на берегу, где против тьензов выступили все племена, поклонявшиеся Духу водопадов Каэля. Демоны хорошо охраняли наследника Повелителя огня, все знали, что Проклятые Кором могут сломить волю человека и завладеть его разумом, поэтому посылать небольшой отряд было бы рискованно. Даже дети могли сгодиться, чтобы отвлечь врага. Если бы Джарика не удалось спасти, Храм Теней уничтожил бы все человечество, а с ключами мог сбежать даже один-единственный выживший тьенз.

Горцы одолели врага, но купили победу дорогой ценой. Старая провидица погибла, когда разрывала заклятия, которыми сковали Джарика. Ее вторая наследница, пережившая инициацию, обладала большим даром, но, к сожалению, была еще девочкой, которой предстояло многому научиться. Однако некоторые знания были безвозвратно потеряны вместе со старухой и той женщиной, что погибла во время обряда посвящения.

Упомянув об этом, воин пожал плечами:

«Рано или поздно море разрушает даже самые крепкие скалы. Но Сиенгарде должен отплыть, чтобы земля осталась плодородной. Разве человек может нарушить волю Духа и выжить?»

Джарик провел ладонью по пеплу. Здесь был разложен погребальный костер, поглотивший останки тридцати восьми погибших, среди которых были отец и сестра юных воинов.

Джарик тяжело вздохнул, но не заплакал, даже когда вспомнил рассказ о том, как новой жрице удалось его спасти. Дух назвал ей травы и минералы, способные победить яд тьенза, и она послала за ними быстроногого мальчика. Мальчик умер от изнеможения после долгого бега, но жрица смешала противоядие, и у живых появилась надежда.

Раньше весть о таком самопожертвовании сломила бы Джарика, сына Ивейна, — но не сейчас. Он сильно изменился после того, как покинул Ландфаст. Прижав ладонь к пеплу, Джарик тихо поклялся мертвым, что «Каллинде» отплывет на рассвете.

Наконец он уснул, завернувшись во влажный парус, и во сне видел черные корабли демонов — их флот был таким большим, что взбаламутил весь океан. Ветер выл в снастях, и сквозь его вопли раздавался голос Таэн, предупреждавшей Джарика, что с этим флотом плывет Маэлгрим, Темный сновидец, ее брат. Если Маэлгрим настигнет Джарика, Кейтланд безвозвратно погибнет. Потом к голосу Таэн присоединился плач погибших горцев — а корабли демонов продолжали идти на юго-запад.

Во сне Джарик тянул шкоты до тех пор, пока не стер в кровь ладони; он выжимал из «Каллинде» все, чтобы уйти от врагов. Но лодка старого Келд-рика была слишком неуклюжей, и флот демонов легко ее нагонял. Парус вражеского корабля уже бросил на Джарика черную тень, и Таэн что-то отчаянно выкрикивала издалека, но он не мог разобрать слова.

Вдруг кто-то пнул его в лодыжку; Джарик проснулся, резко сел, тяжело дыша, и вспомнил, где он находится.

Над ним стояла жрица водопадов Каэля. Ее глаза опять прикрывала вуаль, и звездный свет озарял ее одеяние.

— Сиенгарде, ты отплывешь на рассвете.

Удивившись, что она это знает, Джарик молча кивнул. Он все еще дрожал после привидевшихся ему кошмаров, но встал и прислонился к борту «Каллинде».

— Я не могу поступить иначе, Хозяйка.

Но жрица пришла не для того, чтобы остановить его.

— Ты ищешь ваэре, Сиенгарде.

Здесь ее голос казался странно тонким, не таким, каким был в пещере за водопадом. Но в ее движениях не чувствовалось ни малейшего следа девичьей неуверенности, когда она подняла вуаль.

Джарик вздрогнул, однако провидица не обратила внимания на его смущение. Бесстрастно и четко она рассказала то, что поведал ей Дух в святилище водопадов Каэля, а закончив говорить, опустила вуаль и ушла.

Джарик глядел ей вслед, пока тонкий силуэт не исчез во тьме.

Может, она просто ему привиделась?

Джарик долго смотрел, как прибой накатывается на берег, потом тихо заплакал, но не слезами скорби, а слезами надежды. Его сон наверняка был вещим, а предупреждение Таэн — реальным; Джарик не сомневался, что владыка демонов и впрямь послал Маэлгрима, чтобы тот схватил сына Повелителя огня. Но самая могущественная из жриц горных кланов второй раз за всю историю племен покинула свое святилище, чтобы рассказать чужаку-горожанину то, что поможет ему спастись. Хозяйка водопадов Каэля объяснила Джарику, как добраться до острова ваэре, и сделала она это не из уважения к памяти погибших соплеменников и даже не ради спасения человечества. Она принесла этот дар наследнику Повелителя огня потому, что тот наконец-то принял свою судьбу.

Джарик вскочил, распахнул ящик с картами и нашел карту южных морей. Расстелив её на палубе, при свете звезд он проделал нужные вычисления — плавание должно было занять три недели, если повезет с погодой.

Больше не думая о сне, Джарик проверил, сколько на «Каллинде» припасов, и с удивлением и благодарностью обнаружил, что щедрые горцы снабдили его всем необходимым.

Подул западный ветер, и Джарик начал тащить «Каллинде» к морю. Он сжал зубы, стараясь не поддаваться слабости, которая еще не до конца прошла, думая только о том, как бы поскорее достигнуть намеченной цели.

Наконец лодка закачалась на мелководье, и Джарик, вытерев со лба капли пота, оглянулся через плечо. При свете звезд на песчаном берегу уродливым ожогом чернело кострище, напоминавшее о тридцати восьми погибших здесь храбрецах. Джарик шепотом повторил их имена, потом устало подтянулся и перелез через высокий борт «Каллинде». Дрожащими руками он поднял парус, и «Каллинде» медленно развернулась. Паруса наполнились ветром, и неуклюжая лодка Келдрика стала набирать ход.

Джарик взялся за рулевое весло.

Он знал, что теперь должен добраться до острова ваэре не только ради Таэн и не только потому, что от этого зависит судьба человечества. Дикие племена Кейтланда пожертвовали ради него столь многим, что оплатить его долг может лишь Круг Огня. И пока этот долг не будет оплачен, его душе не знать покоя.

Когда утром два брата, приставленные охранять Джарика, вернулись на берег, они никого там не нашли. Темный круг кострища был перечеркнут белой линией, процарапанной килем «Каллинде».

Поначалу плавание протекало спокойно. Стояла ясная погода, дул устойчивый восточный ветер. Днем Джарик то и дело тревожно высматривал на горизонте вражеские паруса, по ночам смотрел на звезды, сверяя курс. И днем и ночью он думал о Таэн.

К нему постепенно возвращались силы, и чем дальше, тем реже случались приступы тошноты. Его плечи и спину покрыл свежий загар, и шрамы, оставленные зубами тьенза, теперь скорее чесались, чем болели.

Потом погода изменилась, с юга накатили дождевые тучи. Снова и снова Джарик оглядывал горизонт, но флот демонов не появлялся. Море было пустым, над серыми волнами летали чайки, а однажды к лодке подплыла пара дельфинов. Джарик с тоской смотрел, как они резвятся, завидуя их свободе.

«Каллинде» пересекла широту Айламера, значит, половина пути была уже позади. Джарик отпраздновал это событие, съев свое последнее сушеное яблоко. Черные паруса так и не показались.

Закат окрасил воду в багровый цвет, потом на востоке взошла полная луна. Джарик выстирал свои рубашки и повесил на бакштаг на просушку. Голый по пояс, он улегся у закрепленного рулевого весла и уснул.

В полночь его разбудило леденящее ощущение, что надвигается беда. Луна сияла в небе, как новенькая серебряная монета, надраенная палуба «Каллинде» блестела; погода была ясной и тихой. Джарик огляделся, не увидел на западе черных судов, но дурное предчувствие не проходило.

Он встал, вздрогнул, когда по его шее хлестнул влажный рукав рубашки, раздраженно сорвал с бакштага выстиранную одежду и засунул под кормовую банку. Потом нервно прошелся по лодке, проверяя, все ли в порядке, и наконец сжал в кулаке твердый базальтовый кубик с ключами от Эльринфаэра. Камень был холодным на ощупь, холодным даже сквозь кожаный мешочек.

Море казалось пустым, и все же Джарик не сомневался: демоны где-то рядом. Он знал, теперь ему грозит куда большая опасность, чем прежде, ведь за те недели, что он оправлялся от укуса тьенза, на юг из Храма Теней отплыл новый флот, на котором вместе с демонами был сам Маэлгрим, Темный сновидец.

Джарик вернулся к рулевому веслу и сжал его мокрыми от пота руками.

Его не учили на волшебника, он не мог призвать на помощь магические силы. И теперь он погибнет, потому что он всего лишь слабый человек. Склонив голову, Джарик попросил прощения у погибших горцев, у старого Келдрика, у замурованного в ледяной темнице Анскиере из Эльринфаэра. И мысль о Страже штормов вдруг напомнила Джарику, что он может пустить в ход последнее отчаянное средство.

Юноша потянулся к мешочку, развязал шнурок и вытащил черное с золотом перо штормового сокола.

В этом пере таился зародыш самого разрушительного шторма, когда-либо созданного магом, повелевавшим погодой. Однажды этот шторм уничтожил целый военный флот; в другой раз он слегка задел крылом Джарика, когда тот плыл из Меаррен Арда в Скалистую Гавань, и на «Каллинде» до сих пор оставались шрамы от ран, нанесенных стихией. Джарик держал в руках одну из самых страшных природных сил, связанных магией учеников ваэре. Юноша ненавидел такое волшебство, но выбора у него не было. От ненависти демонов и Темного сновидца Маэлгрима его мог защитить только волшебный шторм.

Если бы Джарик еще помедлил, он мог бы позорно струсить. Не в силах сдержать дрожь, он поднял двумя пальцами острое, как нож, перо штормового сокола, дождался порыва ветра и отпустил.

Перо полетело над гребнями волн, и Джарик с сильно бьющимся сердцем следил за его полетом, но голубоватая магическая аура так и не засияла. Мощь Стража штормов не взъярила волны и ветер.

Наследник Ивейна сжал рулевое весло и приготовился встретить свою судьбу. Но ради Таэн, ради погибших горцев южного Эльринфаэра, ради оставшегося в ледяной пещере волшебника — да и ради себя самого он не мог сдаться раньше времени. «Каллинде» будет идти вперед, пока убийственные видения Темного сновидца Маэлгрима и его своры тьензов не даруют демонам победу. И тогда, решил Джарик, он бросит ключи от Эльринфаэра в море; а потом, если повезет, успеет воткнуть себе в сердце нож, как когда-то сделал его отец, чтобы избавить людей Кейтланда от разрушительной мощи Повелителя огня.

Перо штормового сокола, унесенное ветром далеко от «Каллинде», наконец опустилось на воду. Оно не утонуло, а продолжало плыть по волнам, посеребренное лунным светом. Но Таэн перо казалось голубой полоской, окруженной аурой охранных заклинаний, которые не давали вырваться на волю разъяренной стихии. Только один волшебник в Кейтланде мог сделать так, чтобы эта стихия вырвалась на свободу.

Таэн глубоко вдохнула воздух, пахнущий травой. Ветер растрепал ее волосы, выбившиеся из-под капюшона, и она смахнула пряди с мокрой от слез щеки.

Уже несколько дней она с тоской наблюдала за тем, как суденышко Джарика движется навстречу черным кораблям демонов. В этой битве юноша не сможет победить, но Таэн не смела вмешаться даже для того, чтобы хоть как-то подбодрить его. Если бы она решилась мысленно связаться с Джариком, ее брат мог бы воспользоваться случаем и через нее достать свою добычу. Но теперь упрямая отвага сына Ивейна подсказала отчаянный выход.

Таэн сжала руки, чтобы унять их дрожь. Сидя в одиночестве на освещенных луной холмах над гаванью Имрилл-Канда, она пустила в ход свой магический дар, разбудила Анскиере из Эльринфаэра и ради спасения всего Кейтланда попросила его снять заклинания, удерживавшие в плену созданный его волшебством шторм.

Едва рассвет озарил море Корин, как собрались такие тучи, что снова стало темно, а с юга задул штормовой ветер. От резкого порыва, ударившего в паруса «Каллинде», Джарика сбило с ног. Тяжело дыша, юноша вскочил на ноги и, отплевываясь от брызг, стал пробираться к мачте.

Волны захлестывали через борт, но юный капитан не смел заняться вычерпыванием воды, не убрав сначала паруса. Фалы гудели, гребни волн вздымались за кормой и падали на палубу дождем брызг. Жмурясь от капающей в глаза жгучей соленой воды, Джарик кое-как спустил грот.

Шторм Анскиере все-таки вырвался на свободу — с рассвета погода портилась так быстро, что это не могло быть просто капризом природных сил. Если он не уберет как можно скорее паруса, лодка перевернется.

В спешке обдирая пальцы, Джарик спустил кливер; шкот, запутавшийся в переднем штаге, ему пришлось отрезать, потому что выпутывать его было некогда.

Потом юноша пробрался по раскачивающейся лодке на корму, отрезал кусок от запасного паруса и смастерил морской якорь. Джарик взялся за рулевое весло: если шторм Анскиере отправит его на дно, пусть это случится на пути к острову ваэре. Как бы ни бушевала стихия, он все равно не свернет с курса!

Следующие несколько часов дорого ему дались. Даже самый простой маневр превращался в отчаянную борьбу за выживание, где каждый неверный шаг грозил катастрофой. Ветер ревел так, что юноша почти оглох, волны вздымались в небеса зелеными горами, с их вершин снежными лавинами рушилась пена.

Стихия играла «Каллинде», как бурлящий ручей у мельничного колеса играет легкой пробкой. Джарик то и дело принимался вычерпывать воду, хотя весь дрожал от слабости и усталости. Если бы тяжелая лодка набрала побольше воды, она бы наверняка затонула.

А шторм все не унимался; хлестал ливень, небо полосовали молнии. Доски корпуса пока держались, хотя просмоленная пакля выбивалась из щелей как пучки грязных волос. Сначала Джарик пытался снова забить щели паклей, потом, видя, что это бесполезно, стал заделывать их старой парусиной.

Стрелка компаса качалась, словно пьяная, рулевое весло ходило ходуном, вырываясь из рук. И все же пока «Каллинде» удавалось противостоять волшебному шторму Анскиере.

Один раз Джарик увидел мелькнувшее в воде темное бревно, опутанное канатами, и, несмотря на чудовищную усталость и боль во всем теле, хрипло расхохотался. Одному из судов демонов пришлось еще хуже, чем его лодке; но если работа сына Матье выдержала испытание, как выдержал его и Джарик, значит, Темный сновидец тоже мог выжить. Брат Таэн был прирожденным моряком и однажды уже уцелел во время посланного Стражем штормов урагана.

Чтобы добраться до острова ваэре, Джарику придется пройти мимо Маэлгрима.

Юноша проплыл сквозь «око шторма» на второе утро. Небо стало тошнотворного желтого цвета, ветер утих, почти улеглись волны. Джарик воспользовался передышкой, чтобы подтянуть обвисшие штаги, а потом снова взялся за бесконечное вычерпывание, перевязав израненные руки обрывками парусины. Ему мучительно хотелось спать, но вместо этого он работал как одержимый: зная природу ураганов, сын Ивейна понимал, что, когда он минует «око», шторм обрушится на него с новой силой. Если верить чуть пробившемуся сквозь тучи солнцу, ураган уже почти донес его до острова ваэре.

Внезапно Джарик почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Он встревоженно вскинул голову и сквозь спутанные волосы взглянул на горизонт. То, что юноша там увидел, ранило его больнее удара ножом: на фоне грязноватых туч виднелся черный парус. Маэлгрим, Темный сновидец, настигал свою добычу.

Джарик отбросил черпак, с протестующим воплем бросился к грот-мачте, но понял, что парус поднимать бесполезно: ветер сменил направление, и неуклюжей «Каллинде» все равно не уйти от врага. Юноша ощутил себя загнанным в ловушку зверем. Но предаваться бесцельным сожалениям было некогда, и он окровавленными пальцами сорвал с шеи шнурок, на котором висел мешочек с ключами.

Мешочек насквозь промок, его кожаный шнурок разбух от влаги. Джарик выругался. Если в мешочек набрался воздух, бросать его в воду бесполезно: ключи не смогут быстро пойти на дно. Боясь, что в любой момент магия Маэлгрима лишит его воли, Джарик потянулся за ножом, резанул наотмашь — и на его ладонь упал кубик из темного базальта.

Он оказался странно горячим, а потом в лицо юноше внезапно ударил ослепительный бело-голубой свет. Знак Анскиере, изображающий сокола, сиял на грани кубика все ярче и ярче. Боясь, что он имеет дело с наваждением, посланным демонами, Джарик закрыл сверкающий знак рукой — и его ладонь резко обожгло. В следующий миг его тряхнуло так, что он с криком упал на спину; потом сияние угасло, а воздух пропорола молния. Мачта и реи в ее ослепительном свете показались чернильно-черными, океан превратился в бурлящий котел, и «Каллинде» понеслась в темноту.

Несколько мгновений Джарик ничего не видел и не слышал, но внезапно тьма с треском разорвалась, и перед его глазами засверкали белые искры, похожие на те звезды на бездонно-черном небе, которые ему показали ллондели, когда рассказывали о полете «Коррин Дейна». А еще через мгновение тьма сменилась солнечным светом.

Джарик не сомневался: колдовство, превратившее штормовую ночь в светлый ясный день, не имеет отношения к Анскиере.

Кубик успел остыть у него в кулаке, юноша сунул его за пазуху, схватился за банку «Каллинде», встал и огляделся вокруг.

Судов демонов нигде не было видно. Его лодка плыла по ровному, как отполированный металл, морю. Джарик заметил впереди странную серебряную дымку, и ему показалось, что оттуда веет морозным холодком.

Взглянув на компас, он увидел, что стрелка ходит кругами. Тогда Джарик посмотрел на солнце… А опустив глаза, обнаружил, что он на судне уже не один.

На носу «Каллинде» сидел маленький бородатый человечек, одетый в бежевую рубашку и темно-коричневые штаны; его одежду и обувь украшали перья и колокольчики. На Джарика из-под спутанных волос в упор взглянули черные глаза, и юный капитан машинально потянулся за ножом, спрятанным в рукаве. Но его рука нащупала пустые ножны, и он вспомнил, что уронил нож, когда колдовство подхватило «Каллинде».

— Оружие тебе не понадобится.

Странный гость спрыгнул на палубу, звеня колокольчиками. Лодка не качнулась, да и неудивительно: человечек оказался не выше ящика с инструментами.

Джарик попятился и уперся спиной в ахтерштевень.

— Кто ты?

— Разве ты меня не знаешь, Хранитель ключей?

Человечек наклонил голову к плечу, извлек из кармана вересковую трубку, зажал ее в зубах, не разжигая, выпустил колечко дыма… и исчез.

Джарик удивленно вскрикнул. Он бросился на нос, но все, что осталось от странного посетителя, — кольцо дыма, постепенно расплывающееся над порванным кливером.

— Я — Тамлин, а ты нарушил границу владений ваэре, — внезапно произнес голос за его спиной.

Джарик круто обернулся: человечек с безмятежным видом сидел на ящике с картами.

Сын Ивейна заставил себя успокоиться и продолжить разговор так, как будто в этих исчезновениях и появлениях не было ничего необычного, но голос его слегка дрожал. Магия, которая спасла его от Маэлгрима, наверняка была магией ваэре, хранителей многих секретов.

— Думаю, ты знаешь, зачем я ищу сказочный остров, — проговорил Джарик.

Тамлин сделал энергичный жест, и его колокольчики возмущенно зазвенели.

— Сказочный? И где ты тут видишь сказку? А демоны могут проследить за тобой даже по воде, и это принесет такую беду, что ты вряд ли представляешь себе ее последствия.

Джарик знал, что это существо мыслит не так, как люди, и подчиняется другим законам, поэтому ответил очень осторожно:

— Провидица назвала меня Погибелью демонов.

— Это понятно, — бросил ваэре. — Но Проклятые Кором становятся все наглей, стремясь завоевать Кейтланд. Они мечтали об этом много веков и вот наконец заполучили то, что давно искали, — человека с даром волшебника, человека, который будет им верен. Маэлгрим — их самое страшное оружие. Так посмеешь ли ты выступить против тех, кто гораздо сильнее тебя? Ты рискуешь погибнуть, ничего не добившись.

Джарик прислонился к мачте, чувствуя, как по его спине текут струйки пота. Он прошел через столько испытаний, столько людей погибло, помогая ему, — так неужели теперь ваэре не пустят его на свой остров?

Юноша ответил с мрачной решимостью, стараясь не выказать своей неуверенности:

— Я — сын Повелителя огня. Я бы с удовольствием отказался от ответственности, которая легла из-за этого на мои плечи, но другого наследника Ивейна не нашлось.

Тамлин снова склонил голову к плечу, как будто ожидая продолжения. Но Джарик молчал, и наконец, приподняв брови, странный человечек ответил:

— Что ж, если ты окажешься достоин отцовского наследия, ты вступишь в Круг Огня.

В небе светило яркое солнце, но при этих словах Джарика пробрал озноб.

Тамлин вздернул подбородок.

— Слушай внимательно и следуй моим указаниям. Когда погода изменится, ты поплывешь туда, куда подует ветер. Не обращай внимания на компас. Если хоть на мгновение задержишься, погибнешь.

Ваэре вскинул руки, звеня бусинами и колокольчиками, хлопнул в ладоши — и исчез.

— Подожди! — окликнул Джарик, не уверенный, что правильно понял странное указание.

Человечек не вернулся.

А море уже волновалось под порывами холодного ветра.

Джарик бросился поднимать грот, но тут же озадаченно нахмурился, увидев, что направление ветра трудно определить: волны бурлили и волновались так, как будто задувало сразу со всех сторон. Небо прорезала молния, вокруг потемнело, ударил гром. Юноша поднял парус, кинулся на корму, схватил рулевое весло, и «Каллинде» понеслась среди взбесившейся стихии.

Волны пенились за кормой, обжигающе-холодный ветер бил Джарику в спину, но юноше некогда было размышлять о том, что летнее тепло внезапно необъяснимым образом сменилось зимним морозом. Суденышко несло, как щепку, попавшую в водоворот, и юноша с трудом удерживал рулевое весло. Небо осветила яркая вспышка; на мгновение вспыхнуло множество радуг — и ветер стих.

Парус «Каллинде» опал, и Джарик зажмурился от яркого солнечного света.

Промокший и дрожащий, он вдруг обнаружил, что на смену морозной стуже пришло ласковое тепло весны. А впереди, совсем близко, из океана вставал изумрудно-зеленый остров. Джарик видел светлый берег, словно посыпанный тонко истолченным мрамором, видел темные кедры, поднимающиеся над поросшими травой дюнами. Деревья стояли прямо, как копья, их явно никогда не касались ни океанские шторма, ни топор дровосека.

При виде этого мирного острова у юноши захватило дух.

«Каллинде» очутилась уже у самого берега, когда Джарик вспомнил, что ему нужно управлять лодкой, и очнулся. Он опустил парус за мгновение до того, как днище «Каллинде» заскрипело по песку.

Сын Ивейна прыгнул за борт и босой, усталый и взлохмаченный, прошел по мелководью и наконец-то ступил на остров ваэре.

Эта земля выглядела пугающе необжитой; причалить к ней казалось чуть ли не святотатством. Чтобы избавиться от замешательства, Джарик занялся обыденными вещами: закрепил причальный канат и снял порванный парус. Тамлин появился, когда юноша копался среди запасных тросов, ища блок и тали, чтобы оттащить лодку подальше от линии прибоя.

Человечек взмахнул рукой, его колокольчики взволнованно зазвенели.

— Это лишнее, мальчик. Ты что, не видишь? Погода здесь никогда не меняется.

Джарик уперся плечом в борт лодки, не выпуская из рук трос.

— А прилив?

Ваэре подбоченился:

— Ты шутишь, смертный? Здесь не меняются ни вода, ни ветер. И так будет длиться до тех пор, пока не отыщется ответ на первую загадку или пока Проклятые Кором не проникнут в сердце тайны ваэре.

Джарик убрал трос в ящик и неохотно закрыл крышку. Для старого рыбака его «Каллинде» была бесценной, и юноше не улыбалось доверить ее капризам природы заколдованного острова.

Тамлин топнул ногой, зазвенев колокольчиками.

— Дурак! Мне подвластны пространство и время, а ты сомневаешься, что я смогу присмотреть за досками и холстом?

— Нет.

Джарик оглядел лодку, и она показалась ему ужасно хрупкой.

Когда он собрался с духом, чтобы спросить, что такое первая загадка, Тамлин уже исчез. На том месте, где только что стоял ваэре, даже не осталось следов.

Колокольчики насмешливо зазвенели за дюнами, оттуда донесся голос:

— Хранитель ключей, со времен освоения Кейтланда ни один человек не помнит первой загадки. Но если ты хочешь стать волшебником, иди в кедровую рощу.

Джарик раздраженно вздохнул и, видя, что Тамлин не появляется, стал копаться в своих пожитках, чтобы найти сапоги. Обреченно пожав плечами, юноша обулся и двинулся прочь от берега, к темной полосе кедров.

Лес после солнечного берега показался ему еще темнее, чем был на самом деле. Всего пара шагов — и Джарик очутился в густых колючих дебрях. Он не заметил в лесу никаких животных, и нижние ветки поросли явно никогда не объедали олени. Здесь не было звериных тропок, и с того момента, как юноша пристал к берегу, он слышал только унылую перекличку песчаных ласточек.

Вскоре умолкли и эти звуки, и долгое время тишину нарушало только редкое похрустывание веток под ногами сына Ивейна.

В лесу стало еще темнее, но потом Джарик заметил, что впереди сияет мягкий серебристый свет. Похоже, в этом лесу царил вечный закат.

«Мне подвластны пространство и время», — заявил Тамлин на берегу.

Не видя солнца и совершенно не представляя, в какую сторону идти, Джарик старался побороть охватившее его смятение. Только что он видел, как ваэре в мгновение ока заставляли сменять друг друга день и ночь, зиму и весну. А теперь юноша явно ступал по земле, не обозначенной ни на одной географической карте.

Джарик споткнулся — и подумал о Таэн, вспомнил, как блестели ее глаза, когда она смеялась или дразнила Кор л и за буйный нрав. Юношу внезапно окатил холодный страх при мысли о том, что ее брат остался в Кейтланде, где сможет безнаказанно убивать. Джарик рванулся напролом через заросли, к мягкому свету.

И наконец сын Ивейна остановился как вкопанный и забыл обо всем на свете при виде заповедной поляны ваэре. Ее окружали высокие деревья, их серые стволы в серебристых сумерках вздымались, будто колонны, а кроны смыкались, образуя сводчатый потолок.

Джарик приблизился к краю лужайки, чувствуя, как пружинит трава под ногами. В траве пестрели крошечные цветы, а странный сумеречный свет заставлял терять ощущение времени. Над этой рощей властвовала могущественная магия ваэре, и ни один человек, ступивший на зеленую траву поляны, не мог потом просто взять и уйти. Ступить на нее означало отдаться на волю сил, которые могли повелевать стихиями.

Но Джарик шагнул на поляну, почти не раздумывая. С тех пор как он покинул замок Морбрит, цепляясь за гриву украденной лошади, прошло немало времени и немало бурных событий. А здесь царили покой и тишина куда более глубокие, чем в главном святилище Кора в Ландфасте.

Сначала юноша ждал, стоя на краю поляны, потом устало опустился на траву. Ничего не происходило, и у Джарика было время как следует поразмыслить. Сперва он подумал, что здесь его уже не смогут достать демоны, что больше ему не надо бороться за жизнь. Его привычно кольнула вина при мысли о людях, которых он погубил, потеряв столько времени в Ландфасте, но царящая вокруг тишина и мягкий серебристый свет как будто притупили эту боль. Здесь, на острове ваэре, сын Ивейна по-другому взглянул на жизнь и смерть — как на части некоей большей истины. Джарик понял, что, несмотря на всю свою мудрость, Хозяйка водопадов Каэля зря осуждала его.

Если бы он сразу принял наследство Повелителя огня, он не прошел бы проверку Тамлина. Страж штормов сказал ему в Скалистой Гавани: никого нельзя заставить сделаться волшебником. Столь тяжкое испытание, как Круг Огня, требовало, чтобы и разум, и сердце человека готовы были рискнуть его пройти.

Уже в полусне Джарик вспомнил давнее обещание Анскиере, что сын Ивейна получит все, что пожелает, если сумеет сохранить ключи от Эльринфаэра. Но это воспоминание о мальчике, которым он когда-то был, о тогдашних его наивных желаниях и надеждах мелькнуло и исчезло. Перед мысленным взором Джарика снова встала Таэн — такая, какой он видел ее в последний раз в рубке «Безлунного». Ее кожа в свете фонаря казалась бело-розовой, как тонкий фарфор, черные волосы рассыпались по плечам. Джарик мучительно тосковал по ней, но только теперь как следует смог понять свои чувства. Любовь к Таэн была чудом, даже если ему не суждено обрести счастье. Юноша задумался над словами сновидицы: «В башнях святилища ключи к священным огням Кора и ответы на загадки вечного пространства и времени».

Он начал гадать, не связана ли тайна ваэре с этими загадками, но усталость помешала ему как следует сосредоточиться на этой мысли.

Так же, как когда-то его отец, Джарик, сын Ивейна, закрыл глаза и погрузился в безмятежный сон, отдавшись на волю волшебства сказочного острова.