Хранитель ключей

3 ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

АНСКИЕРЕ БОЛЬШЕ НЕ МОГ сдерживать полет демонов без помощи Ивейна, Повелителя огня. Крылатые чудовища летели над заселенными землями, оставляя за собой опустевшие города, полные разлагающихся тел. Страж штормов, спотыкаясь, шел по изуродованной земле, где несколько минут назад мальчик с тростниковой дудкой и собака пасли стадо овец. Теперь и овцы, и трава, и ребенок стали грудами слизи.

У бывшего принца Эльринфаэра не было иного выхода, кроме как прибегнуть к самым отчаянным мерам, чтобы уберечь страну от полного уничтожения.

Анскиере призвал на помощь холод. Магическая сила отозвалась на его зов и потекла из его поднятых рук, как текут реки по склонам гор. Весна превратилась в зиму; становилось все холодней, и вскоре сердце Эльринфаэра покрыла колючая серебряная мантия мороза.

Скот устремился с пастбищ. В городах родители уводили детей в дома и в страхе закрывали ставни.

Анскиере выкрикнул новое заклинание, и небеса потемнели. Пролились потоки дождя, которые немедленно застыли, набросив на землю ледяной ковер. Замерзли цветки яблонь; животные, пытавшиеся убежать, застывали на месте как ледяные статуи. Крестьяне гибли на полях, а стиравшие у реки женщины кричали от ужаса, когда их руки сковывал черный лед.

Мрачный, как сама смерть, Анскиере все крепче сжимал Эльринфаэр в оковах холода: пусть урожаи гибнут, пусть умирают люди, только бы ледяной покров защитил землю от полного уничтожения. Семена переживут катастрофу, некоторые растения тоже, выживет и большинство людей — этого хватит, чтобы страна воспряла после того, как все закончится.

Но его план не сработал. Демоны спустились с неба и напали на отдаленную деревню. Их ядовитое дыхание превратило лед в шипящий пар, а все, что было подо льдом, в вонючую жижу.

Анскиере не мог удержаться от слез. Все могущество Стража штормов не в силах было спасти ни землю, ни людей. Он брел по грязным лужам, почти раздавленный поражением, как вдруг споткнулся обо что-то — то была петля калитки, чудом уцелевшая, несмотря на то что столб, к которому она недавно крепилась, превратился в жижу. Волшебник удержался на ногах, стараясь не думать о погибших людях, поставивших эту ограду для своего скота. Часть его сознания, прошедшего суровую школу ваэре, продолжала перебирать варианты возможных действий. Его единственная надежда, как и надежда всего Кейтланда, заключалась в водной стихии. Если демоны полетят над океаном, он сумеет поймать их с помощью воды.

Западное побережье лежало за горами, за голыми от холода и ветров скалами и заснеженными перевалами, через которые даже в разгар лета было нелегко перебраться. К востоку от заселенного рыбаками берега лежало пятьдесят миль обработанных пахотных земель.

Анскиере потер обожженный лоб. Демоны летели куда им вздумалось; волшебнику оставалось только следовать за ними и управлять ветрами, чтобы удержать чудовищ в воздухе как можно дольше.

О том, что пришлось вынести Анскиере в следующие дни, у него не сохранилось ясных воспоминаний. Его хлестали штормовые ветры, приливы и отливы магической силы рвали его нервы, мускулы и душу, и наконец он перестал отличать собственную боль от боли своего королевства. Дни растворились в бесконечной тьме, время потеряло всякий смысл.

Демоны продолжали полет. События, о которых вспоминал Анскиере, беспорядочно перемежались, как кусочки лоскутного одеяла, и каждое из воспоминаний было трагичным.

Столица пала, там погибла его сестра, та самая, которую юный принц обещал защищать, когда отправился изучать тайны ваэре. Ее образ не выходил у Анскиере из головы: девичьи пальцы сжимали скипетр, владеть которым она никогда не стремилась, и только королевская гордость помогала ей скрывать страх. Сестра Стража штормов родилась с даром предвидения. Анскиере гадал, знала ли она, что ее брат будет спать, когда она погибнет. В первую же ночь, когда он уснул от полного изнеможения, демоны свернули на восток и принесли смерть прекрасной столице Эльринфаэра.

Анскиере потряс сжатыми кулаками, и с небес обрушилась молния. Вспышка за вспышкой огненные зигзаги прорезали тьму, а он шел, спотыкаясь, по дворам, усеянным костями. Охваченный горем волшебник призвал шторм, чтобы очистить улицы от трупов; на его слезы отозвался барабанный стук проливного дождя.

Пришло лето, гоня пыль по опустевшим землям. Анскиере вскарабкался на скалу — босиком, раня ступни об острые камни, раздирая ладони.

Демоны лениво парили в воздушных потоках, их силуэты были четко видны на фоне зенита. Но Анскиере так долго плел заклинания, что уже не замечал неба; он видел только узоры светящихся магических линий, по которым определял скорость и силу ветров. Только его усилия все еще удерживали врагов в воздухе, гоня демонов через горные пики на запад, к морю.

Позже, день за днем идя через покрытые снегом горные перевалы, Анскиере познал голод. Иногда к вечеру он слишком уставал, чтобы читать заклинания, которые помогли бы ему согреться. Он ложился отдыхать на голых скалах и дрожал в своей превратившейся в лохмотья одежде. Демоны опускались на горные вершины и прихорашивались, будто раскрашенные горгульи. Вскоре их ненасытные желудки снова заставляли их взлетать, и Анскиере через силу поднимался на ноги. При блеске крошечных далеких звезд он пересек мареновый склон.

Под его ногами начали опасно осыпаться камешки, от снежных заносов веяло холодом. Под скалами, где спали демоны, Страж штормов поднял сжатый кулак и призвал свое магическое могущество. Над скалами загудел ветер и столкнул демонов с их насестов. Крылатые твари взлетели с пронзительным воем и помчались к морю.

Анскиере последовал за ними.

Его воспоминания о погоне той ночью безнадежно слились с воспоминаниями о следующих мучительных днях. Исхлестанный ураганными ветрами, терзаемый порождениями собственного волшебства, Страж штормов ощущал себя всего лишь орудием, направленным на одну-единственную цель. Его разум изменился оттого, что Анскиере постоянно приходилось пускать в ход магию, и теперь ни один смертный не смог бы узнать принца Эльринфаэра.

Еще несколько дней спустя страшно исхудавший Страж штормов сидел на берегу, опустив голову на скрещенные руки. Его спутанные волосы липли к потным щекам, дыхание походило на всхлипы. Он полностью вымотался и не мог сдвинуться с места, но в шестидесяти ярдах от берега бушевал водяной смерч, в центре которого были заключены демоны, которых он наконец-то поймал.

Потребовалась еще неделя, прежде чем Анскиере пришел в себя настолько, что сумел уравновесить удерживавшие пленников стихии.

Месяцы тяжких трудов подорвали силы волшебника. Он не мог сплести заклинания достаточно прочные, чтобы они надежно удержали врагов. Каждый день Анскиере укреплял создание своего магического искусства, не смея покинуть берег.

Грязный и оборванный, как потерпевший кораблекрушение моряк, он питался выброшенной на берег сырой рыбой. Страж штормов медленно шагал по побережью, заставляя водяной смерч с заключенными в его центре демонами следовать за собой, и наконец добрался до заброшенного маяка на северо-западном берегу Эльринфаэра. Смотрителем этого маяка был старый, выживший из ума отшельник, который уже с десяток лет не присматривал за огнем. Он не переставал цокать языком, бормотать и водить языком по беззубым деснам, но у него хватило ума послушаться, когда Анскиере попросил его заложить окна башни маяка камнями. Смотритель почесал в паху и сплюнул, но стал помогать магу.

Как только была заделана последняя щель, Анскиере разогрел воздух до адского жара. Дара Ивейна у него не было, и он уже терял сознание, когда наконец сумел расплавить и слить камни башни, не оставив в стенах ни единой щелочки. На скалах поднялась новая тюрьма — черная отвесная башня, куда Анскиере заключил демонов мхарг. Больше они никогда уже не будут летать. Прежде чем погибнуть, они отложат яйца, но волшебник вымел башню ветрами, не оставив внутри влаги, благодаря которой из яиц могли бы вылупиться новые чудовища.

Страж штормов запечатал вход, отдохнул и снова принялся колдовать. Когда он закончил, башню Эльринфаэра окружали самые сильные охранные заклинания, когда бы то ни было созданные магом погоды.

А потом Анскиере заплакал. Истерзанный, израненный, исхудавший, он сидел на краю скалы и вертел в дрожащих пальцах маленький базальтовый кубик, одну из безделушек, завалявшихся у смотрителя. Рядом набегали на песок волны, чайки спорили из-за рыбешек. Грани кубика блестели, когда волшебник снова и снова крутил его в руках. Завороженный этим блеском, Анскиере не услышал приближавшихся шагов. Он даже не заметил, что он больше не один, пока его не окликнул знакомый насмешливый голос.

— А ты отлично справился. — Ивейн помедлил, задумчиво перебрасывая камешек из руки в руку. В свете закатного солнца его волосы сияли яркой медью. — Ты чуть не погиб, и ради чего? Выжившие скажут, что катастрофа случилась из-за тебя. Священники будут проклинать твое имя в храмах, детей научат тебя бояться.

Анскиере поднялся на ноги; усталость сделала его движения неловкими.

— Не осталось никаких выживших. Потому демоны и направились к морю. Им больше нечего было уничтожать. — Он помолчал, сдерживая гнев, затем продолжил: — Тебе повезло, что чудовища не вырвались за границы Эльринфаэра.

— Вот как? — Руки Ивейна замерли, камешек упал на землю. — Я устал работать на ваэре.

Не успел Анскиере ответить, как земля рядом с ним разверзлась. Волшебник, повелевавший огнем и землей, исчез в этой щели, но его смех еще долго звенел в воздухе, подобно проклятию.

— Я найду тебя, — прошептал Страж штормов. — И когда я тебя найду, я свяжу тебя таким мощным заклятьем, что ты больше никогда не отвернешься от человеческого рода.

Так началась его погоня за Ивейном, закончившаяся в Северном море. Прижатый к кромке воды, Повелитель огня скорчился у ног Стража штормов и, не в силах противиться Анскиере, укрепил магические оковы, державшие демонов мхарг. Воспользовавшись своей властью над землей, он поместил ключи к охранным заклинаниям в базальтовый кубик, который смотритель маяка когда-то всовывал между косяком и дверью, чтоб она не закрывалась.

А потом Анскиере произнес свой приговор Повелителю огня, предавшему его в Эльринфаэре; тот самый приговор, горькое эхо которого донеслось до следующего поколения, перейдя на Джарика.

Видение исчезло, и, внезапно выброшенный из воспоминаний Стража штормов, сын Ивейна оказался во тьме. Он ничего не видел, не слышал, не мог ничего нащупать — и ллондель ничем ему не помог. Застряв в кошмарном тупике между своей жизнью и прошлым волшебника, Джарик в панике закричал.

И тогда из темноты прогремел голос:

— Назови свое имя, пришелец! Зачем ты явился к Стражу штормов Эльринфаэра?

Джарик больше не понимал, где кончается видение и начинается реальность; он почувствовал, как его "я" сковала чужая стальная воля. Некая безжалостная и уверенная сила стала срывать покровы с его души, и, чувствуя, что сопротивляться бесполезно, Джарик затих.

Наконец тот, кто держал юношу, ослабил хватку и выпустил его.

Вспыхнул свет, Джарик упал на колени, открыл глаза и увидел, что находится в комнате с камином. У него голова пошла кругом. Что происходит? От ледяных скал, дождя и холода бурной ночи не осталось и следа. Руки юноши упирались в ворс богато изукрашенного ковра, его одежда была сухой.

— Джарик, сын Ивейна, — произнес за его спиной чей-то голос, мягкий и в то же время властный.

Юноша встал, ошеломленно повернулся и впервые увидел Анскиере из Эльринфаэра. Страж штормов стоял возле выцветшего гобелена, с его плеч ниспадало бархатное, голубое, как летнее небо, одеяние. Отблеск пламени играл на его серебряных волосах, густых бровях и на лице, которое стихии и невзгоды избороздили морщинами.

— Ты искал меня, — сказал Страж штормов.

Джарик заморгал.

— Где я? Как я сюда попал?

Он поднял руку, пощупал под рубашкой и не нашел мешочка с ключами от Эльринфаэра. Его охватила паника.

— Ллондель!

— А кто, по-твоему, послал тебя ко мне? — немедленно отозвался Анскиере. — Эта комната — иллюзия, просто порождение мысли. А ллондели тебе не враги.

Джарик покраснел:

— Они — демоны.

— Не все расы Проклятых Кором одинаковы. Некоторые настолько ненавидят людей, что готовы погубить всех и вся. Если демоны мхарг снова окажутся на свободе, ллондели тоже погибнут. — Анскиере понимающе смотрел на Джарика, пока тот старался уложить смысл этих слов в голове. — Что касается ключей, ллондели помогают их хранить.

Джарик встретился взглядом с волшебником, глаза которого были глубоки, как горизонт на краю моря. Юноша хотел рассердиться на Стража штормов, но не смог. Раньше он верил, что Анскиере проклял Повелителя огня в отместку за прошлые обиды. Теперь Джарик знал, что это не так. Заклятие, сотворенное на берегу Северного моря, было создано для того, чтобы никогда больше не повторилось предательство, погубившее Эльринфаэр.

Анскиере нарушил воцарившуюся в комнате тишину:

— Когда я позвал тебя, я уже знал, что Ивейн мертв.

Эти слова заключали в себе скрытый смысл.

Джарик сглотнул комок в горле. Если Ивейн мертв, значит, его наследник должен подчиниться заклятию и, возможно, пережить трагедию, которую несет с собой Круг Огня; и Анскиере прекрасно это знал. Он позвал Джарика, но не переставал скорбеть о том, что ему пришлось так поступить. Страж штормов прекрасно понимал, какой тяжкий груз он возложил на плечи мальчика из замка Морбрит, которого никто никогда не учил магии.

— Если у тебя есть ко мне вопросы, спрашивай. Я отвечу, если смогу. Возможно, это последний наш разговор, — спокойно сказал Анскиере. — Посылая тебя сюда, ллондель укоротила нить моей жизни. Она взяла на себя риск, повторения которого нельзя допустить.

— Она? — удивленно переспросил Джарик, вскинув голову.

Он никогда не думал, что демоны тоже могут быть женского пола.

Анскиере слегка улыбнулся.

— Они не люди, Джарик, но в некоторых отношениях ллондели такие же смертные, как мы с тобой.

Смертные. Джарик вздрогнул, услышав это слово от волшебника, чьи деяния изменили ход истории. Впрочем, юноша уже знал, что Страж штормов не всемогущ. Анскиере был пленником и не мог сокрушить оковы льда без помощи магии Повелителя огня. Если бы волшебник такое проделал, он выпустил бы на волю демонов холода, почти таких же опасных, как демоны мхарг.

Джарик почувствовал, как кровь застыла в его жилах. Как долго Страж штормов сможет продержаться в глубоком сне подо льдом, если никто не сумеет пройти Круг Огня?

Хотя Джарику не хватило смелости задать этот вопрос вслух, Анскиере услышал его мысли и ответил:

— Я проживу меньше, чем отпущено тебе.

Огонь за спиной Джарика вдруг показался юноше чересчур горячим. Он вспотел, борясь с желанием отступить от камина.

— А демоны холода? Если ты умрешь, они вырвутся на свободу?

— Не сразу. — Будто чувствуя смятение Джарика, Страж штормов повернулся и посмотрел на гобелен, изображавший морской пейзаж в выцветших голубых и зеленых тонах. Потом волшебник уточнил голосом блеклым, как этот гобелен: — Охранные заклинания станут постепенно слабеть. Если электрические бури будут случаться нечасто и будут несильными, оковы продержатся около полутора столетий.

— Ваэре могут послать кого-нибудь тебе на смену, — сказал Джарик.

— Могут.

Анскиере не стал добавлять, что обладал очень редким даром. Даже самые талантливые претенденты часто не выдерживали испытаний, которые сопутствуют обучению будущего волшебника. Но само немногословие Стража штормов говорило о многом, и Джарик не получил тех заверений, каких искал. Ему все больше начинало казаться, что муки, которые испепелили душу его отца, для него неизбежны, как смерть.

— Нет! — Анскиере резко отвернулся от гобелена, холодно взглянул на Джарика и добавил: — Никого нельзя принудить пройти Круг Огня. Я поручил тебе только одно: вернуть ключи от Эльринфаэра и хранить их до тех пор, пока ты не сможешь возвратить их мне.

Джарик сжался под взглядом волшебника.

Он почувствовал, что Анскиере видит, насколько его страшит постигшее Ивейна безумие, видит его насквозь — до самых сокровенных уголков души, до самых мельчайших слабостей. Впервые юноша осознал всю тяжесть возложенной на него задачи. Он вспомнил виденную недавно встречу двух волшебников на берег) Северного моря и заклятие, наложенное на Ивейна Стражем штормов.

«…А если ты умрешь, не успев послужить мне, власть моя перейдет на твоего старшего сына, а затем на его сына, и так до тех пор, пока долг не будет уплачен».

Джарик вздрогнул, будто его ударили хлыстом, и сжал руки, втянув их в рукава рубашки.

— Неужели ты не можешь забрать у меня ключи?

Анскиере ответил удивительно мягко:

— Только когда я выйду на свободу, сын Ивейна. До этого дня или ты, или — после тебя — твои дети должны защищать ключи от демонов.

— У меня не хватит сил, чтобы их защищать! — Джарик пожалел о своих словах, но они уже сорвались с языка.

Анскиере безжалостно улыбнулся.

— У тебя есть эти силы.

— Нет! — Джарик перестал сдерживаться.

В присутствии Стража штормов он чувствовал себя загнанным в угол. Душа юноши все еще была обожжена воспоминаниями, которые заставила его увидеть ллондель, поэтому он дал волю своему ужасу, мучавшему его с тех пор, как он узнал о своем происхождении.

— Кто я такой, чтобы принимать подобное могущество? Ради огней Кордейна, волшебник, скольким людям мой отец принес беду, пока не воткнул себе нож в сердце? — Раз начав, Джарик уже не мог остановиться. — А ты сам, Страж штормов, такой мудрый и добрый, скажи, сколько людей погибло в Тьерл Эннете?

Обвинение прозвучало в полной тишине. Джарик гордо поднял голову; он не жалел о брошенном вызове. Упрек его был, конечно, справедлив. Весь Кейтланд помнил волну, которая с ревом примчалась из моря и пронеслась по берегам Тьерл Эннета. Тогда погибло четыре тысячи человек, которых Страж штормов поклялся защищать.

Анскиере склонил голову, внезапно показавшись Джарику почти стариком.

— Я объясню тебе, наследник Повелителя огня, то, что раньше объяснял только ваэре. Надеюсь, у тебя хватит мудрости понять. — Страж штормов поднял усталые глаза. — Демоны нашли способ вторгаться в человеческий разум и подчинять себе волю людей. Это ужасно, потому что они поступают так с теми, у кого есть магический дар. Одна из женщин, которыми они овладели, по имени Татагрес, пришла ко мне и попросила взять ее в ученицы. Она оказалась пешкой в руках демонов и однажды тайком разрядила магическую энергию моего посоха. Я не принял меры предосторожности против такого простого предательства. Правда, посох имел защиту; я и по сей день не знаю, как Татагрес справилась с защитными заклинаниями и осталась в живых. Но благодаря ей море вздыбилось и уничтожило Тьерл Эннет, и проделано это было затем, чтобы опорочить меня.

Джарик разжал кулаки и с удивлением почувствовал, что у него вспотели ладони.

— Татагрес мертва.

Волшебник среагировал молниеносно:

— А ее тайны погибли вместе с ней?

— Возможно.

Но Джарик не договорил, умолчав о том, что скорее всего ведьма передала другому свое проклятье.

Юноша закрыл глаза, чувствуя, что нервы его натянуты, как струны арфы, и безнадежно мечтая о том, чтобы темнота могла скрыть судьбу, которую уготовило ему происхождение. У волшебника нет иного выбора, кроме как пройти Круг Огня, а этого Джарик собирался избежать, чтобы полученное таким образом могущество не принесло еще больше зла, не расчистило бы дорогу демонам. С тех пор как ллондель объяснила, в какой опасности находится человечество, Джарик боялся, что именно он нарушит шаткое равновесие и приведет к погибели человеческий род. Он тоскливо выругался, желая оказаться где угодно, только не здесь.

Ковер под его ногами внезапно дрогнул, и Джарик упал, потеряв равновесие, но не ударился об пол. Комната исчезла, свет сменился тьмой, а прощальные слова Стража штормов прошелестели, как шепот призрака:

— Демоны будут искать ключи, Джарик, сын Ивейна. Охраняй их получше. Сделай свой выбор с отвагой и мужеством. Что бы ни случилось, я надеюсь на тебя и благословляю тебя.

Джарик попытался ответить, но слова застряли у него в горле. Его подхватили силы, бороться с которыми не мог ни один смертный. Наконец он все-таки обрел голос и закричал от боли и страха.

Звук собственного крика как будто разбудил его.

Джарик открыл глаза и понял, что лежит на обледеневших скалах на северном берегу Скалистой Гавани. Слышался грохот бурунов, тучи закрыли звезды. Ледяные скалы возвышались как белые столпы на фоне мрачного темного неба. Внизу береговая линия, рифы и камни сливались в единое целое, а рядом с Джариком горели две оранжевые искры. Ллондель все еще наблюдала за ним с уступа, где сидела, скрестив ноги и закутавшись в плащ, а глаза ее под капюшоном казались бесстрастными и равнодушными.

Джарик пошевелился, сел, прислонился спиной к граниту и настороженно посмотрел на демона. На вид пол этого существа невозможно было определить. Юноша невольно подумал: а что, если слова Анскиере были сном или, хуже того, иллюзией, созданной ллонделем, чтобы усыпить его бдительность? Джарик недоверчиво пошарил под рубашкой и успокоился только тогда, когда нашел базальтовый кубик Анскиере. Если ллондель до сих пор не украла ключи, скорее всего, она и не собиралась этого делать.

Демоница моргнула и наклонилась вперед, зашелестев серой тканью.

«Наследник Повелителя огня, Хранитель ключей, ты говорил с Анскиере. Что ты будешь делать теперь?»

В этом мысленном вопросе звенела угроза. Джарик сглотнул — у него вдруг пересохло в горле. Опасность еще не миновала! Перебрав все возможные ответы, Джарик в конце концов осознал, что эмпату можно сказать только правду. В приливе храбрости, которой он никогда раньше в себе не ощущал, Джарик проговорил:

— Я буду хранить ключи — по мере сил. Но от ваэре не приму ни знаний, ни могущества.

Ллондель зашипела.

Джарик отшатнулся, его следующие слова были полны горечи:

— Ты знала моего отца?

Отчаянно стараясь, чтобы его поняли, он начал мысленно перебирать разные образы, зная, что ллондель их увидит. Джарик показал демонице Повелителя огня, чья жестокость врезалась в людскую память. О бешеном нраве Ивейна вспоминали в тавернах, пели в жалобных песнях, писали в юридических документах; отец Джарика оставил разрушительные следы своей магии в каждом уголке Кейтланда — сожженные гостиницы, опаленные поля и даже обожженные руки конюха, который слишком медленно взнуздал его лошадь.

Джарик закончил, но ллондель сидела неподвижно, серая каменная статуя, только глаза ее мерцали в тени капюшона.

Не зная, чем еще пробудить ее сочувствие, Джарик попробовал снова.

— Даже если намерения волшебников были добрыми, могущество, полученное ими от ваэре, приносило человечеству горе. — Он вспомнил, как выглядел Тьерл Эннет, когда заключенную в посохе Анскиере мощь разрядили в море. — Каким бы мудрым ни был волшебник, подобным могуществом слишком легко злоупотребить. Я не могу… — Джа-рик помедлил, сглотнул и упрямо продолжил: — И не буду брать на себя ответственность за подобный риск.

Ллондель зашипела и угрожающе привстала.

— Нет! — Джарик ударил себя кулаком по колену. — Подожди, послушай меня! Должен быть другой способ! Как ты не понимаешь, что волшебство приносит лишь гибель? Я найду другой способ уберечь человечество и вернуть ключи Анскиере.

Наступило напряженное молчание. Потом ллондель снова уселась, зашуршав своим серым одеянием. Она протянула руку и осторожно поскребла когтем камень между коленями Джарика. От этого звука у юноши по спине пробежали мурашки. Хотя у людей такой жест был не принят, он понял его значение.

«Я предупреждаю, — мысленно сказала ллондель. — Ты отмечен ваэре, и твой путь не останется незамеченным».

Джарик похолодел и затаил дыхание, потому что ллондель дала ему увидеть его самого, окруженного тройным огненным кольцом. Этот образ напоминал печать на ключах, обозначавшую могущество Анскиере. Ллондель предупреждала об опасности; она давала понять, что наследник Повелителя огня не просто привлечет к себе внимание — за ним будут охотиться. Одно предупреждение сменилось другим: таящийся в Джарике магический дар угрожал союзу демонов в Храме Теней. Если он откажется развить этот дар, он останется беззащитным — тогда он не сможет в случае опасности призвать на помощь власть над огнем, и враги легко смогут его одолеть.

Но одной грозящей ему опасности было недостаточно, чтобы сломить решимость Джарика. Юноша помнил мучительную боль, которую причиняло ему заклятие Анскиере из Эльринфаэра, и не в силах был понять магию власти над погодой, магию, которая недавно опалила его сознание. Джарик знал только одно: волшебство причиняло ему боль! Безжалостный и ужасный самоконтроль, который требовался, чтобы подчинить себе свободную энергию, не поддавался его пониманию. Вот почему наследник Ивейна упрямо и сердито отмахнулся от предупреждения демоницы.

На мгновение человек и ллондель застыли, их характеры столкнулись, ни один не желал уступать. Потом ллондель раздула полумесяцы ноздрей, издав свистящий звук.

«Настоящий сын своего отца», — мысленно заявила она.

Ее раздражение сделало мысленную реплику такой резкой, что сравнение причинило боль. Джарик отшатнулся.

— Нет! — воскликнул он с растущим гневом. — Я не желаю иметь ничего общего с Ивейном! Я не буду таким жестоким, каким был он! Великим Падением клянусь, даже Анскиере сказал, что никто не может заставить меня пройти Круг Огня!

Ллондель издала заунывную трель. На секунду ее глаза зажглись почти человеческой печалью.

«Наследник Повелителя огня, Хранитель ключей».

Она плела видение с искусством опытного музыканта, соединяя воедино образ, звук и древнюю память, превращая их в стон неумолимой судьбы. Джарик почувствовал, как этот стон эхом отдается в его полной скорби душе.

«Иди своей дорогой, сын Ивейна. Но будь осторожен. Будь осторожен, младший брат-человек».

Лицо ллонделя расплылось и исчезло.

Джарика окутал туман, и юноша скользнул в сплетенные демоницей образы.

Пропали камни и ледяные скалы, и он очутился на судне, которое неуклюже раскачивалось на волнах. Лодка была чуть больше обычной рыбацкой плоскодонки, на парусах красовались заплаты, а на палубе лежала куча вонявших рыбой сетей. Благодаря ллонделю Джарик понял, что видит настоящее: сейчас эта лодка плыла прочь от западного берега Эльринфаэра.

Двое братьев в непромокаемых костюмах тянули бечеву через планшир. Они работали молча при свете штормового фонаря, привязанного к кольцу в ахтерштевне, и не замечали, что за ними наблюдают. Стекло фонаря было забрызгано солью, он отбрасывал причудливые тени, которые шевелились всякий раз, как лодку покачивала очередная волна. В переплетении света и теней Джарик разглядел, что на носу судна кто-то лежит.

Этот человек, страдавший от лихорадки, был укрыт грубым шерстяным плащом и прикрывал лицо перепачканной грязью и песком рукой. Джарик разглядел блеск золотого шитья на порванной манжете льняной рубашки и с внезапным ужасом узнал узор. Рассмотрев лежавшего получше, он увидел покрытые волдырями пальцы, спутанные волосы, черные как вороново крыло.

Больше вглядываться было незачем: Джарик уже понял, что это Эмиен, брат сновидицы Таэн. Тот самый человек, с которым он, Джарик, всего три дня назад сражался на мечах и заставил отдать ключи от Эльринфаэра. Должно быть, рыбаки нашли Эмиена на берегу и взяли на борт. Казалось, вид страданий юноши должен вызывать жалость, но вместо жалости сын Ивейна почувствовал такой ужас, как будто случилась непоправимая беда.

«Зачем ты показываешь мне его? — мысленно окликнул он ллонделя. — Какое зло может причинить Эмиен? Его хозяйка Татагрес мертва, он сам убил ее на берегу Эльринфаэра. Это она колдовала с помощью демонов, а не он».

Ллондель ответила новым видением.

Рыбацкое судно затуманилось, потом картина снова стала четкой — и Джарик увидел то, что еще только должно было произойти. Эмиен откинул шерстяное одеяло, которым был укрыт, поднялся и сделал неверный шаг. Его глаза блестели от лихорадки, руки дрожали, но он уцепился за планшир и удержался на ногах. Выражение лица больного юноши заставило Джарика содрогнуться от дурного предчувствия: хотя Эмиен двигался как сомнамбула, он явно шел по палубе с какой-то целью, а не просто в горячечном бреду.

Судно взлетело на волне, фонарь качнулся. Тени закружились по истертым доскам палубы, когда корма суденышка опустилась. Бечева, которую оттягивало неумолимое течение, скребла о банку. Один из рыбаков раздраженно выругался и, топнув сапогом, приложил все усилия, чтобы все же вытянуть сеть. Если бы он поднял голову, он увидел бы, что Эмиена на носу больше нет. Но оба брата были заняты делом и не видели, как беглец, которого они спасли с Эльринфаэра, наклонился и вынул разделочный нож из ахтерпика.

Только Джарик видел, как дрожащие обожженные пальцы сжали рукоять. Потом Эмиена вдруг окружила дрожащая яркая дымка, как будто ветер зашевелил занавеси из ставшего видимым света. Тело темноволосого юноши замерцало, напомнив Джарику ауру Стража штормов Эльринфаэра, которую сын Ивейна видел совсем недавно. Но аура Эмиена, почти равная по мощи ауре Анскиере, была другой: в ней чувствовалось зло. К брату Таэн явно перешла способность Татагрес получать колдовскую власть от демонов.

Джарик закричал, но в полуреальном мире видений ллонделя его голос никто не услышал. Вспомнив, что перед ним просто сцена из будущего, Джарик беспомощно смотрел, как красноватая аура вокруг Эмиена замерцала, сгустилась и стала ярче.

Почувствовав прилив демонической силы, Эмиен рванулся вперед и воткнул нож в спину ближайшего рыбака. Тот выпустил сеть, бечева заскребла по дереву и упала в море, а рыбак с булькающим криком рухнул животом на планшир. Кровь, черная в свете фонаря, змейкой заструилась по его непромокаемому костюму. Второй рыбак повернулся с криком гнева и удивления и успел увидеть пылающее в лихорадке лицо, спутанные черные волосы и безумную улыбку. Потом нож Эмиена вонзился ему в грудь. Рыбак упал за борт, угодив в сеть, полную серебристой рыбы.

Лодка качнулась, и посреди адской пляски теней Эмиен отцепил сеть. Грузила зазвенели и плюхнулись в море. Умирающий рыбак погрузился в волны, а Эмиен бесстрастно столкнул за борт второе тело.

Потом пошел на корму и взялся за румпель. Рыбацкое судно дрогнуло, качнулось и сделало поворот фордевинд. Парус натянулся с резким хлопком, блоки зазвенели, стрелка компаса указала на север.

Благодаря ллонделю Джарик заглянул еще дальше в будущее и увидел, как после долгого плавания по штормовому морю Эмиен добрался до берегов Фелуэйта далеко на севере. Там любимый брат сновидицы Таэн встретился наконец со своими хозяевами, которым отныне служил. Осунувшийся после нескольких недель, проведенных в море, Эмиен, спотыкаясь, ступил на песок, и его сразу поймали нетерпеливые руки демонов.

Джарик шептал напрасные слова, пытаясь отвратить неизбежное. Он не мог изменить ход событий, он мог только смотреть, как Проклятые Кором положили Эмиена на носилки и понесли на северо-восток. Видение подернулось рябью, потом сменилось другим.

Джарик увидел открытые всем ветрам скалы за пределами Кейтланда. Земля там была голой и унылой, как в далекие времена перед Великим Падением, на ней росли одни лишь лишайники.

Демоны, чьи силуэты были четко видны на фоне пустого неба, понесли Эмиена вверх по изрезанной выступами скале. На скале высилась крепость — серые углы стен, ряды тонких башен… Джарик с отчаянием узнал главную башню крепости, хотя никогда в жизни там не бывал. В легендах этот замок назывался Храмом Теней, тюрьмой Проклятых и твердыней демонов. Если Эмиен когда-нибудь выйдет оттуда, то только на погибель всему человечеству.