Хранитель мира

Глава восьмая И что все это значит? или О пользе любопытства

– Что случилось? – немедленно, стоило только Дини Ши скрыться из виду, потребовала объяснений Аленка. В поездке в больницу она не участвовала и потому сейчас была крайне растеряна. Ей было непонятно, что могло превратить красивую и дружелюбную девушку, с которой накануне она практически подружилась, в пышущую злобой и жаждой крови фурию.

– Если б я знал… – ответил Артур, присаживаясь на край кровати и, как и посоветовала Дини Ши, беря безвольную руку Анастасии в свою ладонь. – Там такое было…

Выслушав рассказанную им историю, девочка покачала головой:

– М-да… Ну что скажу. Долбо… лопух ты знатный. Ритуал, о котором ты ничего не знаешь, с невнятными перспективами и ценой… К тому же напрочь тобой проваленный, так что ей пришлось тебя спасать, и неизвестно чем за это спасение платить… Причем, похоже, платить немало. Знаешь, на ее месте я бы тебя прибила! Ну нельзя же так над девушкой издеваться!

Грустно вздохнув, Артур пожал плечами и перевел взгляд на спящую девушку.

– Зато она жива и здорова. А перед Линой я потом извинюсь…

– Сиди уж, извиняльщик. Ей сейчас успокоиться надо. Немного погодя я с ней сама поговорю. Сомневаюсь, что ей в ближайшее время захочется тебя видеть. – Аленка скользнула взглядом по Артуру и перевела его на пошевелившуюся Стасю. – Вы что, ее так и везли? Завернутой в одеяло, и все?

Артур вновь пожал плечами:

– Знаешь, было как-то не до этого. Как Лина ее схватила, так и несла. А учитывая состояние фейри, лезть к ней с напоминаниями о важности одежды… Мне, если честно, не хотелось. Так что вот… Может, у тебя найдется что-нибудь подходящее? – Он осторожно поправил укрывающее спящую девочку больничное одеяло, на данный момент являющееся ее единственной одеждой.

– Разумеется, найдется. Да и ты снимай с себя эти тряпки. – Она презрительно подергала за рукав камуфляжной куртки. – Все в крови уделал. – С жалостью взглянув на брата, она отвела взгляд в сторону. – Больно было? – Глаза Аленки помимо ее воли возвращались на кровавое пятно на плече барда.

– Терпимо, – качнул головой тот, снимая с себя испачканную одежду. – Лина это быстро вылечила. Я, если честно, и не знал, что она так может. Р-раз – и все. Доводилось мне, конечно, слышать, что Туата де Данаан великие целители, но что настолько… – Он вновь покачал головой, демонстрируя свое восхищение.

– Давай сюда, в стирку кину. – Аленка сгребла снятые им вещи и вышла из комнаты.

Ходила она довольно долго. Зачем-то заглянула на балкон, а потом задержалась возле закрытых дверей, ведущих в ее комнату. Когда она наконец вернулась, на лице девочки было написано сильное изумление. Впрочем, Артур не обратил на это никакого внимания. Его сильно напрягала ситуация, в которой он мог оказаться, если бы Стася очнулась раньше возвращения его сестры. Полностью обнаженная, укрытая лишь одним одеялом, а рядом он, голый по пояс. «Пожалуй, объясниться в такой ситуации было бы довольно сложно…» – решил Артур.

Одеждой, которую принесла Аленка, оказалась пара его футболок и какие-то довольно фривольные шорты.

– Извини, – ответила девочка на его недоуменный взгляд. – Уж что было, то и дала. Вся моя одежда в комнате, а туда я заходить не рискнула.

Ненадолго выпустив руку Анастасии из своей и отвернувшись, Артур быстро надел одну из футболок, пока его сестра одевала по-прежнему крепко спящую девушку.

– Все, можешь поворачиваться, – наконец скомандовала Аленка. – Занимай свое место, лекарь недоделанный. А я пошла. Надеюсь, ты пока и без меня справишься.

– Куда ты? – Перспектива остаться со спасенной одному Артура совершенно не обрадовала. Особенно если учесть, что спать она еще будет неизвестно сколько времени и отходить ему от нее нельзя.

– Туда, где я нужнее, – туманно отозвалась девочка. Взглянула на озадаченное лицо брата и, вздохнув, добавила: – Знаешь, а оказывается, фейри – тоже люди. По крайней мере, плачут они точно так же.

Сорвать эти человеческие тряпки. Привычная броня ласково опустилась на плечи Лаурелин, словно живой металл мог защитить ее от уже случившегося. Возможно, это был самообман, но ей и впрямь стало немного легче. Душила ярость. Тяжелая, злая волна приливала к сердцу, и нестерпимо хотелось убить. Этого придурочного барда, девчонку, из-за которой все произошло, всех свидетелей – за то, что не остановили, не помогли… Но убивать было нельзя! Нельзя!! НЕЛЬЗЯ!!! И злые слезы текли по прекрасному лицу молодой фейри.

Лаурелин в который раз вспоминала события прошедшего дня, разбирала в малейших деталях, пытаясь обнаружить хоть один из вариантов, которые позволили бы ей избежать произошедшего, – и вновь и вновь убеждалась, что выхода у нее не было.

Хранительница Вод. Ее почерк. Ее игра. Она даже не могла винить своего… Этого барда! В конце концов, он, как и она сама, оказался всего лишь игрушкой рогатой интриганки!

Ну еще бы! Если уж великая Океанида для своих деяний нуждается в том, чтобы некий бард был жив, она обеспечит это, невзирая ни на какие желания как самого барда, так и некой Лаурелин, и совершенно неважно, чего хочет или не хочет эта глупая полукровка или полубезумный бард. Все для блага Феерии! Вот только самой полукровке от этого никак не легче.

Почему с ней? За что? Она же еще слишком молода… Может быть, будь Лаурелин воспитана темными, отношение которых к подобному было намного проще и примитивней, ей и впрямь было бы легче воспринять произошедшее. Но, несмотря на текущую в ней кровь Аннона и службу в ордене Дини Ши, выросшая у Туата де Данаан девушка никак не была готова к тому, что ей придется принять участие в древнем и давно не использовавшемся большинством светлых племен ритуале. И потому по ее щекам текли горькие слезы. Слезы ярости и бессилия.

Занятая жалостью к самой себе, Лаурелин пропустила тихий скрип двери, раздавшийся за ее спиной, и прикосновение маленькой руки, опустившейся на покрытое броней плечо, оказалось полной неожиданностью.

– Не плачь. – Мягкий, детский голос. И поток Чистоты – слабый, но достаточный для того, чтобы первый инстинктивный порыв – УБИТЬ – исчез на корню, так и не начав осуществляться. – Арти, он иногда такой дурак… Но он неплохой, честно! Скажи, что с тобой случилось? Братец сказал, что для его спасения тебе пришлось чем-то заплатить. Чем-то очень для тебя дорогим. Расскажи, что это был за ритуал и какую цену ты заплатила? Может быть, я смогу помочь с расплатой? Я понимаю, что плата в ритуалах это не деньги, но все же? И тебе все равно надо выговориться…

От наивности предложения девочки, даже не представляющей, о чем она говорит, Лина невольно хохотнула. Затем представила, что ей и впрямь каким-либо чудом удалось бы заменить себя на нее, представила гримасу Океаниды, которую бы Хранительница скорчила при этом, и лицо Артура – и разразилась нервным смехом. М-да… Будь такое в принципе возможным и решись она так подставить двух в общем-то неплохих людей… Посмотреть на их лица, когда они узнали бы, на что обрекли себя, было бы и впрямь весело. Вот только слишком уж жестоко.

– К сожалению, помочь мне ты ни чем не сможешь, – вытирая слезы, покачала головой Дини Ши. – Да и твой братец… Не бойся, я на него не злюсь. Рассержена и обижена – это да. Но по большому счету он не так уж и виноват. Во всем, что с нами произошло, столь явно торчат уши Хранительницы Вод и так воняет ее интригами, что винить Артура просто бессмысленно. А рассказать… Я расскажу все, что знаю. Просто из злости. Может, хоть так сорву интригу этой твари! Но вначале объясни мне, пожалуйста, зачем ты вчера так расхваливала мне этого барда? Так старалась нас свести? Сватала? Прямо как сводня какая-то малолетняя! – не удержалась девушка от злого укола. Скопившиеся в ней горечь и обида требовали хоть небольшого, хоть символического выхода, вылившегося в это оскорбление.

– Сватала? Сводня? – На лице Аленки появились непонимание и обида.

– Извини, – отвернулась Дини Ши. – Просто вырвалось. Если не хочешь, можешь не отвечать. Но этот вопрос имеет отношение к произошедшему.

– Я отвечу, – после короткого молчания произнесла девочка, и по ее нахмуренному лицу и погрустневшим глазам было видно, что эти слова дались ей нелегко. – В конце концов, ты права. И имеешь право знать.

Она вновь замолчала.

– Итак, почему я тебя ему сватала? – Когда Аленка вновь заговорила, голос ее был тих и спокоен. Такое обманчиво тихое спокойствие обычно предшествует полноценной истерике. – Почему я сватаю ему вообще всех, кто под руку попадется? И Стаську, и тебя, и еще до этого кучу подружек пыталась пристроить? Да потому что хочу, чтобы он жил!!! Просто – ЖИЛ! Улыбался, взлохмачивал мне прическу… Чтобы я могла его обнять, сходить куда-нибудь прогуляться, услышать его голос… А не тупо плакать на его могиле! Думаешь, я не догадалась, что ты недоговорила насчет его возвращения из Феерии? Ведь он наверняка не хотел оживать! Вы его силком вытащили и вылечили, а он сопротивлялся, как мог! Ну признайся, так оно было, да?

– Да, – вынуждена была подтвердить Лаурелин, совершенно не ожидавшая от ранее спокойной и веселой девочки такой вспышки. Было похоже, что давно и глубоко спрятанные, тщательно скрываемые эмоции, высвобожденные ее вопросом, наконец-то вырвались наружу.

– Вот… – Аленка глубоко вздохнула, явно пытаясь взять себя в руки. – Именно так. И все они – так. Они, барды. Думаешь, их столь мало, потому что дар барда такая уж редкость? Как бы не так. – Она горько рассмеялась. – Ежегодно только в России ФСБ обнаруживает несколько десятков вновь инициированных бардов. Спасибо Денису – он одно время за мной ухаживал, – помог покопаться в их документации. Благо они это не так уж и прячут, скорее просто не афишируют. Видимо, чтоб новичков не пугать. Бардов находится не так уж мало. Вот только больше половины из них сгорают буквально за первые несколько месяцев работы. Остальные «тянут» немногим дольше. Год. Два. Три. Иногда, редко, четыре. И ВСЕ!!! Ты знаешь, что Артур уже в категорию «старичков» попал? И это в его возрасте? А почему? Потому что стаж! Почти пять лет жизни – бардом!!! Это много. Очень много. Но для меня и моей матери – мало! Я не хочу, чтобы он умирал! Ни сейчас, ни через год, ни через два или даже пять! Понимаешь ты, не хочу!!! А единственные исключения из этого гребаного правила трех лет – это барды влюбленные! Барды, у которых есть девушка, жена, любовница, да хоть гарем, как у одного араба, главное – стабильная и мощная эмоциональная привязка! И чем мощнее, тем лучше, тем дольше бард живет! Ты. Вот ты, фейря! – Похоже, Аленка напрочь позабыла о целях и причинах своего прихода к Лаурелин. И в данный момент Дини Ши была для нее не пострадавшей при спасении Артура из неизвестного ритуала девушкой, а воплощением, олицетворением всех бед, что фейри принесли на ее родину и конкретно ее семье. Воплощением, у которого можно было спросить «За что?» и, может быть, получить ответ. – Ты лично никогда не задавалась вопросом, почему договор, заключенный с одним бардом, на следующий год приходит продлять уже другой? Отчего, как ты думаешь?

– Мне не доводилось присутствовать при заключении договоров, – пожала плечами Дини Ши, даже не обратив внимания на довольно обидное искажение своего видового названия. – Чином не вышла. Да и не любят нас барды, так что по возможности мы старались с ними не пересекаться. Я, к примеру, первый раз барда увидела те же три месяца назад, когда тушку твоего брата к целителям тащила.

– Ясно. Но все же как думаешь? А все просто, – не дожидаясь ответа, продолжила девочка. – Мрут они. Мрут, как мухи при наступлении заморозков! Знаешь, почему Арт столько протянул? Почему в первый же год не сгинул? Потому что я маленькая была! Он меня оставлять не захотел. Мать все на работе, если бы не он, то мне как? А дальше уже я сама почуяла, что к чему, и об уходе даже думать ему не позволяла. То капризничаю, то выкаблучиваюсь, то глупости творю такие, что без него не расхлебать в принципе… Тормошу его всячески – главное, чтобы он не забывал, что есть такой человек, которому без него каюк и крышка. Привязываю его к себе. К себе и через себя – к жизни! – почти прокричала последние фразы девочка. – Вот только в последнее время маловато этого стало, – снизив тон, внезапно тихо и с невыразимой печалью в голосе произнесла она. – Он уже уходит. Держится, старается сопротивляться, но видно… И чтобы задержать его здесь, младшей сестренки-непоседы теперь недостаточно. Нужна возлюбленная. И я хоть из шкурки вытряхнусь, но найду ему такую!!! – твердо завершила девочка.

Немного подумав, она продолжила:

– Была бы хоть тень шанса, что это поможет, я бы сама к нему в постель влезла. Имелись такие мысли. Но ни к чему хорошему такая попытка с моей стороны бы не привела. Мораль у кузена прокачана похлеще, чем у паладина какого… – несколько непонятно для Дини Ши резюмировала Аленка. – Знаешь, как я обрадовалась, когда он с тобой в дверь постучал? Ну то есть уже после того, как осознала, что он и впрямь живой и вернулся? Мне ведь на миг показалось, что – ВСЕ. Пришел! Живой и с девушкой. И не надо больше бояться, что однажды утром, зайдя к нему, чтобы пожелать доброго дня, вместо брата я обнаружу в постели его мертвое тело без следа повреждений и со счастливой улыбкой на губах! Это как мечта сбылась.

Да вот только потом я узнаю, что ты – просто телохранительница, а у брата – все признаки уходящего не то что в глазах светятся, а прямо на лице написаны! Ему же совсем чуть-чуть осталось… Непонятно, как и держится! Что его еще держит…

Когда он последний раз уходил по этим своим чертовым бардовским делам, я надеялась, что у меня есть еще год или, может быть, даже полтора. Сейчас, если ничего не предпринять, ему остался месяц. В лучшем случае – месяц. Ты это понимаешь? Можешь ты вообще это понять, бессмертная, каково это, когда человеку, которого ты любишь, который тебя вырастил, единственному родному и близкому, кроме матери, человеку остался всего месяц жизни? Ты это видишь, ты это понимаешь, но что-либо сделать… К счастью, можешь!

Ты говоришь, что я как сваха какая-то. Да, сваха. И свахой буду. Хоть свахой, хоть дурой инфантильной, хоть подлой предательницей, хоть сволочью, кем угодно буду, лишь бы брат был жив! Я на все готова ради этого. Понимаешь, на ВСЕ!!!

– Вот только истерик не надо, – поморщилась Лаурелин, и Аленка немедленно осеклась, наконец-то вспомнив, какова была причина ее пребывания в этой комнате. – Лучше подумай, – продолжила Дини Ши, – сейчас что-то изменилось? Конкретно сейчас, с того момента как увидела брата вместе со мной и этой Анастасией? – Она печально вздохнула.

Девочка ненадолго задумалась, припоминая.

– Знаешь, – неуверенно протянула она, – кажется, да. Только я не могу понять что. Вроде бы все так же, но в то же время и не так… Словно шанс, возможность… как будто опасность почти миновала, но что-то осталось незавершенным, недоделанным, и потому смерть продолжает караулить свою добычу.

Лаурелин тихо пробормотала себе под нос что-то о «недоделанных бардах» и их чутье, а также о том, как, по ее просвещенному мнению, этим бардам с этим самым чутьем следовало поступать.

Слегка покраснев, Аленка тем не менее сделала вид, что не расслышала ее рекомендации. Девочка считала, что еще слишком мала для начала сексуальной жизни, да и подобные извращения ее совсем не привлекали.

– А теперь моя очередь закатывать истерику. – Лаурелин усмехнулась. – Ты хотела знать, что это был за обряд такой и чем я за него заплатила? А также то, почему твой брат сейчас выглядит почти избегнувшим внимания смерти и чего не хватает для того, чтобы это «почти» превратилось в «полностью»?

Девочка энергично закивала.

Вздохнув, словно набираясь решимости, Дини Ши начала свой рассказ.

– Это очень, очень старый обряд фейри. Говорят, что многие рода Аннона, наши темные родичи, практикуют его и до сей поры, однако среди большинства светлых родов он забыт давно и прочно. А если и не забыт, то использование его не то что не афишируется, а старательно скрывается. Скрывается, потому что для светлого участие в нем, участие в любом качестве – это позор. Позор тяжкий и несмываемый.

Обряд этот был придуман давно. В те года еще не произошло отделение Анора от Аннона и кланы светлых и темных, которые в те времена еще не имели этого названия, жили вместе. Однако разница в мировоззрении имелась уже тогда. В мировоззрении, в обычаях… Во всем! И разумеется, гремели войны. Немало родов сгинуло в те времена, оставив по себе только лишь память или не оставив даже ее.

Но вечно вести войны невозможно. Это сейчас все просто… Светлые живут в солнечном Аноре, темные укрыты бескрайним мраком Аннона, нейтралы бродят там, где желают, а войны свелись к небольшим пограничным стычкам у немногих точек перехода, где совершенно невозможно провести хоть более-менее крупное войско. Тогда же, когда еще не имелось разделяющих нас границ, все было куда как сложнее. Как заключить более-менее долговременный мир между двумя кланами, представители которых отличаются друг от друга во всем? Если мир этот очень, очень нужен, но не просто мир, а с гарантией, что новообретенный союзник в любом случае не ударит в спину?

Договор? При острой нужде договор можно и нарушить. Клятва? При сильном желании можно обойти почти любую клятву. Оставался только один выход – смешанный брак.

– Ой… – вырвалось у Аленки, когда она сообразила, к чему клонит девушка.

– Вот тебе и «ой», – грустно усмехнулась Лаурелин и продолжила: – Если двое любят друг друга – искренне, глубоко любят, то они не предадут свою пару никогда и ни за что, какие бы причины их к этому ни вынуждали. Но… Как добиться, чтобы сводимые пары, иногда состоящие из давно и прочно враждовавших мужчин и женщин, внезапно прониклись глубокой и искренней любовью? Любовью, которая бы не позволила им не только прирезать друг друга, едва они окажутся наедине, но и не позволила даже помыслить о том, чтобы предать партнера и его клан?

Вот тогда-то и был создан этот ритуал. Он имел и некоторые побочные эффекты – к примеру, опасность, которой он подвергает новобрачных, была вполне реальна, и бывали случаи, когда один из них или оба погибали во время его проведения. Обычно в этом случае выжившего партнера немедленно казнили, как совершившего преднамеренное убийство. Но с этим смирились, тем более что происходило это довольно редко. В конце концов, тот, кто начинал ритуал, имел право и возможность выбрать – и сам тип его, и, частично, вид испытаний, которые он будет проходить… Испытания воина, мага, интригана, менестреля… То, в чем он наиболее силен, умел, в чем у него есть наибольший шанс на победу!

Да и последствия ритуала… Помимо прямых – любви двух до этого совершенно чужих и часто даже до того враждебных сердец, – все приобретенные во время прохождения ритуала навыки оставались со своими носителями и после него… Этакий небольшой, но приятный подарок на свадьбу. Теперь ты понимаешь, во что я вляпалась?

– Ты стала женой моего брата? – Несмотря ни на что, Аленка не смогла подавить радостный блеск в глазах. – И теперь он будет вынужден полюбить тебя, а ты его? Да?!!

– Нет, – зло и отрывисто ответила Лаурелин, старательно сдерживая пробудившийся гнев. – Ничего ты не поняла! Если бы так – это было бы печально, неприятно, грустно, но терпимо! В конце концов, это было бы естественно. И взаимная любовь, пусть и созданная насильственно, магически, это не так уж плохо. Проблема в том, что я не была объектом ритуала. Им была твоя подружка! А я просто вмешалась на завершающей стадии, чтобы спасти твоего брата, за каким-то гоблином выбравшего тип ритуала, предназначенный для воинов!!! Три испытания: сражаться за предназначенную, погибнуть за любимую и убить ради жены. Каким-то чудом твой брат прошел первые два, но убить – хладнокровно и спокойно казнить напавших – он не смог. Пришлось вмешаться мне. На последней стадии, не проходя все предыдущие испытания. – Она грустно вздохнула.

– И что это значит? – не поняла девочка.

– Из важного? То, что его жена – как ты описала, которая будет его любить и которую будет любить он, – это не я. Это Стася. А я… – она вновь грустно хмыкнула, – я не пойми кто. Младшая жена, наложница… Та, кто будет вынуждена вечно находиться рядом и в лучшем случае довольствоваться объедками со стола их любви… Проклятая Хранительница! Если так надо для блага Феерии, я бы согласилась быть женой, в конце концов, твой брат мне не внушал отвращения. Но быть младшей женой?!! Для человека и при старшей жене – человеческой девочке? – Она тихо всхлипнула и в гневе ударила по дивану.

– Но почему тогда я до сих пор ощущаю некоторую опасность для брата? – Алена была слишком озабочена своей проблемой, чтобы думать о деликатности. – Если он должен влюбиться в вас со Стаськой, а вы в него?

– Потому что ритуал до сих пор не завершен, – зло огрызнулась Лаурелин. – Осталась одна маленькая деталь – брачная ночь, которая у них произойдет, как только Анастасия, – против воли имя девушки в ее устах прозвучало довольно мягко, – очнется. И любить он будет – ее. Меня так, по остаточному принципу, и то в лучшем случае. Это я его… – Не договорив, она оборвала себя на полуслове.

– Но брат не…

– Еще как да… – нехорошо ухмыльнулась Дини Ши. – И он – да, и она – да, и я – в… – Взглянув на девочку, Лаурелин проглотила готовое сорваться с губ ругательство и поправилась: – Далеко, в общем. Куда мы денемся. Ритуал и не таких обламывал. На то он, собственно, и рассчитан. Любовь так любовь. Хочешь не хочешь, есть препятствия или нет… Вот только я пока могу еще сопротивляться. Не все стадии прошла, да и силы воли и опыта у меня побольше… Так что пока себя контролирую. – Она вновь грустно вздохнула.

– А зачем? – с какой-то совершенно детской непосредственностью спросила Аленка.

– Что зачем? – не поняла Дини Ши.

– Зачем ты здесь, а не там, с ними? Если уж вам отныне все равно быть вместе? Может, лучше не запираться в одиночестве и плакать, а просто прийти к своему мужу и рассказать все как есть? Раз уж так вышло? Поверь, у Артура большое сердце, и там хватит места для вас обеих. Особенно если учесть, что в ритуал ты влипла по его вине и ради его спасения. Зачем тянуть?

Артур осторожно отошел от стены, свернул нить Силы, позволившую ему обострить свой слух, и с сильным сомнением посмотрел на кровать, где лежала Анастасия.

Сказать, что он был в шоке, было бы сильным преуменьшением. Похоже, подслушать этот разговор было не самой хорошей идеей. Или хорошей? С одной стороны, он чуть не оглох во время экспериментов, пытаясь вычислить необходимый уровень потока Силы. А потом еще и этот разговор отнюдь не способствовал его душевному равновесию. С другой – такие вещи все же лучше узнавать заранее, а не в тот момент, когда будет совсем поздно. Так что, пожалуй, на этот раз приступ любопытства и тяга к экспериментам с новыми возможностями оказались весьма своевременными и полезными. Узнал много нового и интересного о себе, своей сестре… и женах.

– Выпороть бы засранку! – припомнив кое-что из сказанного Аленкой, сердито пробурчал бард. – Чтоб неделю на задницу сесть не могла и всякие глупости в голову не лезли!

Он обдумал рассказ Лаурелин и пришел к выводу, что профилактическая порка в данном случае опять-таки была бы весьма и весьма уместна. Чтоб кое-кто не скрывал стратегически важные сведения, в идеале – делился ими вовремя, а не рассказывал все, когда уже поздно, и совсем не тому, кому следовало бы.

Затем он обдумал свое собственное поведение, в свете новой информации, и самокритично пришел к заключению, что некоторая доля его вины в произошедшем также имеется. И следовательно… Выводы из этого «следовательно» Артура весьма не обрадовали, так что еще некоторое время он обдумывал чрезвычайно важный вопрос – а не мазохист ли он, после чего пришел к выводу, что нет, не мазохист, а потому никакого «следовательно» нет, не было и быть не может!

Еще немного поразмышляв на тему «витамина Р», бард был вынужден констатировать, что время, когда это лекарство могло бы помочь его сестре, безвозвратно упущено, и придется изыскивать иные методы воспитания. Что же касается Лаурелин, то, помимо явно неподходящего возраста, непреодолимым препятствием на пути правильного воспитания воинственной фейри являлись ее боевые навыки и полное отсутствие таковых у ее гипотетического воспитателя. Тут уж скорее она воспитает… И значит, не следует наталкивать ее на всякие нехорошие мысли!

На этом Артур решительно прервал обдумывание опасных идей, решив сосредоточиться на главном. С данного момента он, оказывается, женат! Причем сразу на двоих. При этом его старшая жена – шестнадцатилетняя девочка, только недавно потерявшая всех своих родных и едва не погибшая сама. А младшая жена – почти двухсотлетняя фейри-убийца из печально знаменитого ордена Кровавых Охотников. К тому же твердо намеренная скрывать сам факт этого замужества от собственного мужа как можно дольше! Да, здесь было над чем подумать!

Артур вновь перевел до того бесцельно скользивший по комнате взгляд на свою «старшую жену», свернувшуюся на кровати уютным калачиком и сонно посапывающую, и испытал какой-то иррациональный приступ умиления. Жена? Пусть будет жена. Но только никаких брачных ночей! Рано ей! Явно рано. Свадьба свадьбой, ритуал ритуалом, а как минимум год-другой следует подождать однозначно. К тому же это позволит решить все проблемы с «младшей женой». Благо девушка она весьма симпатичная, а если учесть ритуал и ее опасения насчет «объедков»… «Да, такое решение ее наверняка успокоит», – уверенно кивнул бард в такт своим мыслям.

Так что оставалось решить одну проблему. Ритуал. Пока что ничего особенно «ненормального» он не ощущал. Но ведь и Стася пока еще спит. Кто знает, что будет, когда она проснется? Впрочем, на свои шансы Артур смотрел вполне оптимистически. Сейчас, когда он знал, чего стоит опасаться, сломить его было не так-то просто. Лина же упомянула насчет сильной воли и опыта? Хорошая воля – для барда вещь абсолютно необходимая. Он справится! Не имеет права не справиться! Он еще раз взглянул на свою юную «жену» и, тепло улыбнувшись, укрыл девочку сброшенным ею во время сна покрывалом.

И в этот момент Стася наконец-то открыла глаза, в которых не было ни следа сонной одури, печали или сожалений. Приподнявшись, она крепко обняла барда за плечи, мечтательно пробормотала:

– А вот в этот раз – ты наложил правильное внушение! – и с силой потянула его на себя.

– Подъем, извращенец! – Богатырский пинок Дини Ши распахнул дверь комнаты.

Жалобным взглядом проводив обломки того, что секунду назад было его любимым стулом, которым он вчера вечером подпер дверь, Артур решил, что будет лучше отозваться.

– Я не сплю. И почему это я извращенец?

– Угу… – смерила его взглядом Дини Ши, пребывающая в просто великолепном настроении. – А кто вчера вечером девушку из своей постели выгнал? Один поцелуй, и все? Она вчера полночи нам с Аленкой плакалась. И родичей у нее убили, и любимый к себе не пускает, всякими глупостями отговаривается… И кто ты после этого, как не извращенец? Такая девушка к нему сама лезет, утешения просит, а он?

– А он – бард и понимает, как можно, а как нельзя утешать шестнадцатилетних девочек.

– Тю… – рассмеялась фейри. – Ты это про ваши законы, что ли? Из-за этих глупостей ее обидел? Смешно. Ты – бард, а значит, Феерии принадлежишь куда больше, чем своему миру! И единственные законы, на которые тебе стоит оглядываться, это законы природы и магии. Причем именно оглядываться и учитывать, а вовсе не безоглядно подчиняться! Если что, кое-что можно и нарушить! – Она весело подмигнула ошарашенному таким заявлением Артуру и звонко рассмеялась.

От вчерашнего минорного настроения Дини Ши не осталось и следа. Наоборот, девушка была как-то необычайно оживленна и весела. До сих пор Артур еще не видел ее такой и даже не ожидал, что вечно мрачная и суровая Дини Ши может так беззаботно и заразительно смеяться.

Артур тоже улыбнулся. Хорошее настроение Лаурелин лучше всяких печатей и заверений подтверждало то, что вчера он сделал правильный выбор, устояв перед требованиями инстинктов.

– Гад ты ползучий, а не бард! – Решительно оттеснив в сторону фейри, в комнату вошла…

Артур с трудом удержался от возгласа восхищения и на какой-то миг даже пожалел о своей сдержанности. Одежда красит женщин. Особенно юных и красивых, если, конечно, они хотят понравиться и умеют одеваться. Довольно простое белое платье-сарафан из гардероба Аленки, но как она в нем смотрелась!!! Черноволосый ангелок с сердито нахмуренными бровками и веселой хитринкой, проскальзывающей в темных глазах. Довольная произведенным впечатлением, Стася повернулась кругом, позволяя ему рассмотреть себя во всех деталях, и послала Артуру воздушный поцелуй.

– Гад? – удивленно переспросил Артур. Чего-чего, а такого он никак не ожидал.

– Конечно, гад. И еще какой! Вот вспомни, что ты мне вчера говорил, а? «Слишком маленькая», «тебе еще рано»… У тебя совесть есть? Его жена просит, а он отмазывается! И вот от этого обалдуя я троих детей родила?

– ЧТО-О-О?!! – Последнее заявление было настолько неожиданным, что Артур не сдержал изумленно-испуганного вскрика.

– Ну не совсем я, а Стайша кин Калаан дер Фолк, и не совсем от тебя, а от Аррека дер Фолка, но суть-то одна…

– Стася, пожалуйста, подожди минутку, – вытянул руку вперед в отстраняющем жесте Артур и обратился к наблюдающей с довольной улыбкой эту сцену Лаурелин: – Лина, ты не знаешь, у незавершенного по всем правилам ритуала свадьбы что, есть последствия, влияющие на мозг?

– Ты знал?! – На этот раз ошарашенной оказалась Дини Ши.

– Вчера подслушал ваш разговор с Аленкой, – легко признался Артур, озабоченно глядя на надувшуюся и вновь обиженную Анастасию. – Так как? И что делать?

– Нет последствий, – неохотно выдавила фейри, сердито глядя на своего подопечного. – А сестра, видимо, имеет в виду те видения, что были во время испытания. Иногда такое бывает – вместо короткого отрезка жизни и кое-каких навыков у прошедших ритуал сохраняется в памяти вся прожитая жизнь… Редко, но бывает.

– То есть ты хочешь сказать, что это все было в реальности? Мы действительно находились в чужих телах, где-то в иных мирах? – От такого известия Артур даже осел на подушку.

– Не знаю, – пожала плечами Дини Ши. – Может, и так, а может, это просто весьма подробные видения. Я все же не эксперт по брачным ритуалам. Я больше по части убить или разрушить… муженек! – сердито добавила она, словно намекая на предстоящий серьезный разговор.

Артур лишь согласно кивнул.

– Ну как, теперь мне можно продолжить дозволенные речи, о мой повелитель? – с заметным ехидством поинтересовалась Стася, однако все ее ехидство пропало втуне.

Ошарашенный обрушившимися на его голову новостями Артур только утвердительно качнул головой.

– В общем, ты, конечно, очень нехороший человек, но я тебя прощаю и все равно люблю! Вставай, одевайся, и пойдем исполнять твое обещание!

– Какое обещание? – вставая с постели и радуясь, что перед сном весьма предусмотрительно надел пижаму, поинтересовался Артур. Вчера, чтобы успокоить обиженную его сдержанностью девочку, он говорил много чего и сейчас судорожно пытался вспомнить, что из сказанного им могло быть расценено как обещание.

– Отомстить за моих родителей и сестру, разумеется! Ты что, забыл? – Кулачки Стаей сердито сжались, а на лицо наползла тень.

– Конечно нет! Но… Ты же понимаешь, я бард… – попытался как-то смягчить свои обязательства Артур.

– Разумеется, понимаю. Не волнуйся, с ними разберемся мы с сестренкой. – Она нежно обняла довольно заулыбавшуюся Лаурелин. – Ничего опасного для тебя я просить не буду.

Артур улыбнулся. Его не очень-то прельщала мысль играть роль великого мстителя, однако помощь жене – дело святое. К тому же то, как быстро и легко сошлись его девушки между собой, не могло не радовать сердце начинающего многоженца. Вот только один вопрос продолжал назойливо тревожить его сознание.

Как так? Если вчерашнее поведение Анастасии еще было как-то возможно объяснить постэффектами пройденного ритуала, то вот ее сегодняшние действия… Она явно находилась в полном сознании и великолепно понимала все, что происходит. Но при этом ни особой грусти, ни печали по погибшим родичам у нее не наблюдалось. Только жажда действий – и никакой депрессии, что было бы естественно для подростка, у которого совсем недавно убили всю ее семью. Это было странно и непонятно. Покрутив эту мысль и не найдя с ходу решения загадки, он решил спросить девушку напрямую.

– Ничего странного, – спокойно ответила Анастасия. – Просто это ты всего-навсего принял участие в незнакомом и странном ритуале. А для меня, с момента когда мои родители погибли, прошло две жизни! Ты вдумайся – целых две жизни, весьма, между прочим, богатых самыми разными событиями и обстоятельствами. В одной из которых я, кстати, помимо всего прочего, родила от тебя троих детей. Поэтому я, конечно, очень грущу по маме, папе и Иришке и страстно желаю отомстить их убийцам, но жить мне это уже не мешает. Между прочим, по Альстену, Трогвару и Еланне я тоже очень скучаю. – Вглядевшись в непонимающее лицо Артура, она пояснила: – Так звали наших детей в мире Сатрайя… Ну том, с красным небом и башней… Это, кстати, не просто башня, а заклинательный зал нашего с тобой замка…

– Стася, можно тебя попросить? – тихо простонал Артур, держась руками за голову. – Давай ты сейчас будешь просто Анастасией Ким, шестнадцатилетней девочкой с Земли, подругой моей сестры. И никем больше! Ты не будешь вспоминать иные миры, детей, замки, башни и все такое. А то я боюсь, как бы моя башня или, по крайней мере, ее крыша куда-нибудь не улетела. Видишь, я уже вынужден ее придерживать!

– Ага! Теперь чуешь, каково мне было? – злорадно улыбнулась девочка. – Тебе-то я просто рассказываю. А как мне было все это прожить? Все эти жизни и смерти? А потом р-раз – и оказываешься в постели со своим любимым мужем, который, вместо того чтоб помочь и утешить, как полагается, целует в лобик и говорит, что мне еще рано? А потом лежишь и из той кучи воспоминаний, что крутятся в голове, пытаешься выбрать именно те, что принадлежат этому миру и этому телу. Хорошо хоть, когда я еще только обучалась магии, основы менталистики учила и смогла припомнить нужные упражнения.

– Обучалась магии? – Этот вопрос хором произнесли Артур, Лаурелин и просунувшая в дверной проем свою рыжую голову Аленка.

– Ну не я, а Стайша… Она была довольно сильным темным магом. Хотя это все равно я. А что вы на меня так смотрите? – с подозрением спросила Анастасия, оглядывая сложившуюся в комнате композицию из последнего акта знаменитой гоголевской пьесы.

– Гм… – поспешил отвлечь ее Артур. – Стась, ты меня, конечно, извини, но ты сейчас довольно слабо на себя похожа. И так часто упоминаешь события иного мира… Скажи, только честно, кого в тебе больше? Девочки Стаси Ким или этой Стайши как-ее-там?

Невинный вопрос явно не понравился Анастасии. Она нервно огляделась вокруг, затем глубоко вздохнула и с вызовом взглянула в глаза Артуру.

– Я – это я. Анастасия Ким, Стайша кин Калаан, Станислава Кузнецова – это все равно я! Просто в иных жизнях и обстоятельствах. Я помню их все. Но из всех этих жизней самой долгой и с максимальным количеством событий жизнь была у Стайши кин Калаан. По этой причине я чаще всего сейчас и обращаюсь именно к ее опыту. А еще во всех моих жизнях со мной рядом был ты. Любимый. Муж. Защитник. И в этой жизни я не позволю каким-то глупым предрассудкам встать между нами. Есть возражения?

– Нет. – Артур пожал плечами, откровенно любуясь своей юной женой.

Лжи в ее словах не было. Правда, какую-то легкую недоговоренность он ощутил, но акцентировать на этом внимание не стал. Любая женщина имеет право на загадку. Тем более что и он тоже не спешил раскрывать все свои карты. Артур хорошо помнил слова князя Данаана относительно магов, и у него не проходило странное ощущение, что все складывается как-то слишком уж удачно. Встретившись глазами с вопросительно-изумленным взглядом Лаурелин, он едва заметно отрицательно качнул головой, после чего мягко подмигнул резко погрустневшей Дини Ши.

«Тяжела ты, участь султана, – подумалось ему в этот момент. – Всего две жены, даже брачных ночей еще не было, а вот ревность уже есть! А если жен больше? Эх, права, права старая песенка. Чем больше жен, тем больше проблем».

– Девушки, может быть, вы дадите мне переодеться? – сурово нахмурился Артур, демонстративно снимая с батареи развешанный там, постиранный и уже высохший камуфляж, при виде которого все три присутствующие дамы немедленно и не сговариваясь скорчили брезгливые рожицы. – Заодно и какой-никакой завтрак бы отнюдь не помешал… – отпустил он намек на то, что свадьба свадьбой, а кушать хочется всегда.

– Ой, да ладно тебе, – усмехнулась Аленка. – Чего уж там… А Лина со Стаськой и вовсе теперь твои жены, так что привыкай. А насчет завтрака – так мама уже готовит. У нее сегодня выходной. Кстати, ты бы приготовился. За то, что вы там в больнице вытворяли, тебе еще предстоит грандиозная головомойка! Знаешь, как маме влетело от начальства?

– Кстати по поводу головомоек, – с делано суровым лицом повернулся к ней Артур. – Что это вы там вчера, юная леди, говорили о всяких совершенно неприемлемых идеях, которые приходили в вашу рыжую голову? Похоже, какой-то момент был мною в вашем воспитании упущен! И это упущение явно нуждается в исправлении… Очень нуждается!

К тому моменту когда бард закончил свою грозную речь, Аленки в комнате уже не было, а из коридора донеслось протестующее:

– Подслушивать надо меньше! И вообще, это были только мысли, а за мысли наказывать нечестно!

– Глупые мысли! – отрезал Артур. – Очень надеюсь, что больше подобных мыслей у тебя не будет!

– Не будет, не будет! – заметно повеселел голос из коридора. – Теперь такие мысли пусть твои жены обдумывают. Бе-е-е… – На мгновение в дверном проеме показалось веселое лицо девочки, мелькнул высунутый на всю длину розовый язык, а затем рыжая голова снова скрылась за дверью.

– А вам что, отдельное приглашение надо? – Артур повернулся к откровенно ржущим над всей этой ситуацией Стасе и Лаурелин. – Переодеться-то дайте!

– Разумеется, о муж мой! Мы готовы оказать вам всю потребную при вашем облачении помощь! – Ехидно улыбающаяся Анастасия подошла к нему и взяла из рук ошарашенного подобным обращением Артура его камуфляж.

Пребывающий в полном обалдении парень даже не сопротивлялся. Единственной мыслью, которая в этот момент сохранилась в его голове, было: «Как возможно для столь юной девушки так крутить бедрами?» Остальные же ресурсы мозга и вся сила воли были брошены на то, чтобы обуздать собственные разыгравшиеся гормоны и фантазию. Учитывая, что пижамные штаны были довольно легкими и мешковатыми, борьба эта была весьма непростой.

– Для начала, пожалуй, нам стоит отправить в подобающее им место эти тряпки… – продолжила Стася.

– Какое место? – выдавил из себя Артур, с подозрением глядя на едва сдерживающих смех девушек. У него возникло опасение, что это «жу-жу» неспроста и за ним скрывается чья-то рыжая и не в меру хитрая головка, чересчур озабоченная его любимым стилем одежды.

– Подобающее, – терпеливо отозвалась Стася. – А именно в мусорное ведро. Мыть этим пол было бы, пожалуй, несколько неблагоразумно. Жалко паркет.

– Но у нас нет паркета, – только и выдавил из себя Артур, немедленно вцепляясь в свое излюбленное одеяние. – У нас только ламинат…

– Все равно жалко, – коротко отрезала девочка, не выпуская добычу из рук.

– Но это моя одежда! – запротестовал бард, перетягивая штаны на себя. – И мне она нравится! – Прочная, хотя и несколько потертая ткань камуфляжа трещала, но доблестно выдерживала нагрузку.

– Зато она не нравится твоим женам! – немедленно парировала Анастасия, увеличивая натиск. – Чего стоишь, помогай давай! – обратилась она к едва сдерживающей смех Лаурелин. – А то ведь он так в этом кошмаре ходить и будет, нас с тобой позорить!

Сдвоенного натиска объединившихся в борьбе за его штаны и куртку девушек Артур уже не выдержал, и гордая своей победой Стася немедленно отскочила к дверям.

– Ну вот! – Настороженно поглядывая на призадумавшегося барда, она потрясла скомканной камуфляжкой. – Сейчас выкину эту дрянь. Подберем тебе нормальную одежду, и можно будет идти! В конце концов, наш муж должен быть идеален!

Услышав это, Лаурелин кинула на девочку исполненный глубокой благодарности взгляд, после чего шагнула немного в сторону, надежно перекрыв Артуру любую возможность вернуть свою собственность.

Из-за двери донеслись аплодисменты продолжавшей крутиться где-то в коридоре Аленки.

Грустно посмотрев на такой любимый и сейчас совершенно недосягаемый наряд, Артур печально вздохнул и бессильно развел руками:

– Сдаюсь. А теперь мне все же можно одеться?

Кинув на него победный взгляд, Стася гордо вышла из комнаты, крепко сжимая в руках свою добычу.

Посмотрев на и не думающую никуда выходить Лаурелин, Артур пожал плечами, после чего прошел к шкафу и, широко распахнув дверцы, зарылся внутри. Послышался шорох одежды, и через пару минут бард вновь появился в зоне видимости.

На нем был тот же самый камуфляж! Только чуть менее потертый, чисто выстиранный и без многочисленных дыр, образовавшихся на его излюбленной одежде в последнее время.

– Запасной, – коротко пояснил он изумленно воззрившейся на него Дини Ши.

Из коридора послышались странные гулкие звуки, словно кто-то в полном отчаянии старательно стучался головой о стену.