Христианство в Китае: история и современность

Рубежным событием истории христианства в Китае, как и истории страны в целом, явились опиумные войны[233]. С них начался новый период, когда Китай имел ограниченный суверенитет, был как в экономическом, так и политическом отношениях полуколонией стран Запада[234]. Соответственно, христианство, как господствующая в Европе и Америке религия, получило свободу, а христиане приобрели определенные преимущества в Китае. Все это способствовало активному распространению христианских конфессий на территории Цинской империи. Однако данная ситуация имела и обратную сторону. Большинством китайского населения христианство стало рассматриваться как религия колонизаторов и завоевателей, что вызвало противоречивое, но в большей мере негативное отношение к ней основной массы китайцев.

Несмотря на то, что анти–иностранные настроения во время войны вызвали убийства христиан[235], западные миссионеры воспользовались первыми же успехами войск своих государств для проникновения вглубь Китая[236]. Формально свобода христианской миссионерской деятельности не фигурировала среди целей Первой опиумной войны. В англо–китайском Нанкинском договоре 1842 г. вопросы религиозного характера даже не рассматривались. Но в американо–китайском договоре 1844 г. американцами уже «было выговорено. право возведения в пяти портах госпиталей, церквей и учреждения кладбищ». А статья 22 франко–китайского договора «О дружбе, торговле и мореплавании» (1844) разрешала миссионерскую деятельность в пределах пяти открытых для иностранцев портов[237]. К 1859 г. в Китае работало уже более 200 иностранных миссионеров, представлявших 24 миссионерские организации. Таким образом, благодаря победе англичан в Первой опиумной войне и «дипломатическим успехам» американцев и французов европейские миссионеры получили право строить в нескольких китайских городах церкви, приюты, госпитали и училища. Опираясь на это, европейцы стали требовать от китайских властей свободы христианства и миссионерской деятельности на всей территории Цинской империи.

Вскоре императорским указом китайским христианам было разрешено исполнение всех религиозных обрядов. Однако иностранным миссионерам формально путь во внутренние районы Китая был закрыт, вне открытых городов их следовало задерживать и передавать в консульства. Но запреты не могли остановить проповедников. Например, в 1853 г. апостолический префект Гуандуна Либуа, член семинарии Иностранных миссий в Париже, командировал священника Кутанской епархии аббата Шапделена в провинцию Гуанси, где тот и проработал в течение трех лет, там же и погиб[238].

Несмотря на поражение в войне и дипломатические уступки, Китай некоторое время пытался противостоять западной экспансии, что привело к новой войне, в которой Англию поддержала и Франция. Формальным поводом для вступления в эту войну Франции послужила жестокая казнь французского миссионера в провинции Гуанси. Военные победы над китайцами позволили европейцам добиться у китайских властей свободы иностранной христианской миссионерской деятельности[239]. Англо–китайский договор, подписанный в Тяньцзине 26 июня 1858 года, узаконил свободу христианского богослужения в Китае[240]. Подписанный на следующий день франко–китайский договор принципиально не отличался от подготовленного англичанами документа. В статье 13 франко–китайского Тяньцзиньского договора «О дружбе, торговле и судоходстве» (1858) говорилось: «. члены всех христианских исповеданий должны пользоваться полной безопасностью личною и имущественною и свободою при отправлении их религиозных обязанностей; миссионерам же мирно направляющимся внутрь страны, с правильными паспортами. должно быть оказываемо достаточное покровительство. Никаких препятствий не должно быть поставляемо властями Китайской империи, признанному за всеми в Китае праву, принимать, если кто того желает, христианство и соблюдать его обряды, не подвергаясь за это никакому взысканию. Все, до сего написанное и по распоряжению правительства объявленное или обнародованное в Китае против христианской религии, вполне отменяется и остается без значения, во всех провинциях империи»[241].

Подписанные в 1858 г. в Тяньцзине договоры были окончательно признаны Пекином лишь после вторичного поражения китайских войск от англо–французских сил в 1860 году. В дополнительные Пекинские соглашения 1860 г. включены новые положения в пользу христианства[242]. Сразу же после капитуляции китайцев в Пекине вновь начали функционировать католические миссии. На католическом кладбище, переданном в ведение епископа столичной провинции Чжили лазариста Мули, состоялись торжественные похороны нескольких десятков человек из состава англо–французской делегации, арестованных и умерших от жестокого обращения. В присутствии иностранных дипломатов в Пекине отслужили панихиду по убитым и молебствие в католическом соборе.

После получения свободы христианской миссионерской деятельности европейцы стали добиваться от китайских властей протекционистской политики в отношении китайцев–христиан. Уже в 1861 г. францисканцы в провинции Шаньси потребовали, чтобы губернатор своим распоряжением закрепил права и свободы местных христиан. Проблема заключалась в том, что местное население было недовольно отказом христиан сдавать деньги на проведение местных праздников, объявленных языческими. В январе 1862 г. внешнеполитическое ведомство Китая Цзунлиямэнь разъяснило, что христиане могут не сдавать деньги на праздники, но обязаны нести все государственные повинности[243]. Таким образом, в указе правительства о веротерпимости говорилось, что с принятием христианства китайцы не переставали быть китайскими подданными. В дальнейшем китайцы–христиане и европейские миссионеры добились новых прав и привилегий. Например, в мае 1899 г. под давлением Франции императорским указом миссионерам был гарантирован статус, равный статусу китайских чиновников[244].

2.1. Католики в Китае во второй половине XIX века

Во второй половине XIX начале ХХ века на территории Цинской империи вновь развернули активную деятельность католики, имевшие богатый опыт работы в Китае и получившие благодаря покровительству из Европы широкие права и свободы, политическую и материальную поддержку. С 1843 по 1866 год вдвое выросло число католических епископов в Китае, а численность миссионеров достигла 233 человек[245].

Во второй половине XIX века из восьми действующих в Китае католических миссий самой крупной была миссия Парижской семинарии («des Missions Etrangeres»), имевшая 10 викарных епархий. В этой миссии работало 250 миссионеров, численность обращенных составляла 175 тыс. человек. С середины XIX века в Китае работала и заняла прочные позиции миссия Бельгийской и Миланской семинарий.

Орден иезуитов в Китае к концу XIX века был представлен двумя викариями, 130 миссионерами и имел 140 тыс. человек паствы. В 1872 г. иезуиты создали в Китае исследовательский центр с обсерваторией и библиотекой. Свои миссии в Китае имели лазаристы, францисканцы, доминиканцы. В 1879 г. миссию в Китае основали и августинцы.

Католические миссионеры в Цинской империи представляли разные страны Европы. Например, итальянские интересы были представлены в Китае преимущественно миссионерами–капуцинами и патерами из миланской миссионерской общины в провинциях Хунань, Шэньси, Шаньси, Хэбэй, Хэнань и северной части Шаньдуна. В 1882 г. итальянские францисканцы провинции Шаньдун уступили часть подведомственной территории нескольким немецким священникам из Мюнстерской епархии (Вестфалия), работавшим от имени Голландской Стейльской обители. Основатель новой миссии И. В. Анцер из Регенсбурга в 1886 г. стал апостольским викарием. В 1887 г. в южной части провинции Шаньдун была основана немецкая католическая миссия. К концу XIX века большинство католических викариев (епископов) были французами, девять кафедр занимали итальянцы, остальные испанцы и бельгийцы. Несмотря на множество миссий, представлявших разные страны и ордена, католики в Китае сохраняли организационное единство. Китай был разделен на викариаты, во главе которых стояли апостольские викарии (епископы). Сохранялось и подчинение единому центру ватиканской Конгрегации пропаганды веры. Раз в пять лет проходил съезд епископов, рекомендации которого после утверждения Ватиканом становились обязательными для всех католических организаций в Китае.

В Пекине католики имели четыре больших храма. Бэйтан (Северный храм) принадлежал лазаристам, возглавлял приход Фавье. При Бэйтане действовали типография, оркестр, школа и детский приют. Столичная Чжили была одной из китайских провинций, где деятельность миссионеров во второй половине XIX века отличалась особой активностью. Количество католиков там превышало 100 тыс. человек. Католические миссии активно работали в провинции Шэньси. Посетив в 1888 г. город Сиань, один русский торговец писал: «В настоящее время в городе есть храм католических миссионеров, но храм закрыт, и миссионеры со своим епископом живут в городке Гао–лин–сянь, в 40 верстах от Си–ань–фу, где имеют храм и обращенных в католичество китайцев; в городе же отправлять богослужение и вообще селиться миссионерам китайские власти не дозволяют»[246].

Следующая ближайшая миссия находилась в «порядочном селении» в 10 ли[247] от г. Чишаньсянь. Католическую миссию в городе Ханьчжунфу описал путешественник П. Я. Пясецкий. Со второй половины 60–х годов XIX века ее возглавлял итальянец из Вероны Пиус Види (Pius Vidi). Миссия располагалась в деревянном доме, который был «выстроен совершенно в китайском стиле, но просторнее, с большим комфортом и содержится чище». Русский путешественник отмечал: «кажется, миссия действует не особенно успешно; вообще мне кажется, что в Китае христианство существует более номинально или из расчетов»[248]. По крайней мере, на момент ее время посещения, на службе в храме присутствовало лишь 25 мужчин и 12 женщин китайцев. В провинции Шаньси также был свой католический епископ с резиденцией в Тайюане. В Чэнду прочные позиции занимала «Missions Etrangeres», считавшаяся старейшей в Китае и ведущая отсчет времени своего существовавшая с XVIII века. К концу XIX века в этом районе насчитывалось 30 тыс. неофитов этой миссией. В районе Ханькоу в начале ХХ века жило более 200 христианских миссионеров. Резиденция католического епископа находилась в соседнем Учане[249], там же действовали 3 духовных семинарии и 150 католических школ. Примерно столько же миссионеров проживало в районе Чифу на севере Шаньдуна[250].

Огромную роль в деле распространения католичества в Китае сыграли китайцы–католики, много сделавшие для сближения христианства с китайской культурой. Видным реформатором был сын чиновника Ма Сянбо[251]. Он окончил иезуитский колледж в Шанхае, в 1872 г. был рукоположен в сан священника и стал настоятелем этого колледжа. В 1876 г. он вынужден был уйти в отставку и покинуть Общество иезуитов. Проработав долгое время помощником канцлера Ли Хунчжана, Ма в 1899 г. вернулся в Общество иезуитов, а в 1903 г. основал в Шанхае Академию Аврора (Чжэньдань сюэюань), положившую начало знаменитому Фуданьскому институту [252].

Интересная история обращения в христианство сохранилась в деревне Саньбань провинции Гуанси. Глава самой влиятельной в деревне семьи Хуан, уважаемый мастер фэн–шуй и древних даосских практик, вполне в духе классических китайских романов вызвал на поединок католического миссионера, случайно оказавшегося в этих краях. В результате теологической дискуссии, продолжавшейся три дня и две ночи, даос признал свое поражение. Семья Хуан приняла после этого христианство.

В конце XIX века, согласно данным гонконгского католического журнала «The Roman Catholic Register», в Китае работали 41 католический епископ, 664 европейских священника и 559 священников–китайцев. Католики имели в стране 2000 низших и 34 высших католических школы, 34 монастыря, 3000 церквей и часовен. Китайская католическая паства насчитывала 1 092 813 человек. По другим данным, к началу ХХ века в Цинской империи работало около 900 католических миссионеров и насчитывалось около 700 тыс. китайцев–католиков.

2.2. Протестантские миссии

Победа англичан над китайцами в Первой опиумной войне открыла доступ в Срединную империю протестантизму под названиями Есу цзяо (Учение Иисуса), Цзиду цзяо (Учение Христа), Синь цзяо (Новое учение) [253]. Протестантское миссионерство в Китае по своим принципам и методам работы значительно отличалось от католического. Протестантские миссионеры были бескомпромиссны в борьбе с «язычеством», давали упрощенные трактовки теологических проблем. Они не стремились к «мученичеству» в борьбе за веру, а предпочитали силу денег и армии для достижения своих целей. Успешное проникновение протестантского миссионерства было обусловлено мощью западных государств и культур, а также некоторым опытом и научной базой для работы в Китае, сформированной в первые десятилетия XIX века.

Начало протестантской миссионерской деятельности в Китае относится к 1807 году[254]. Английский миссионер, представитель Лондонского миссионерского общества (The London Missionary Society) пресвитерианин Роберт Моррисон [255], служивший переводчиком в Английской Ост–Индской компании, прибыл в Китай на американском корабле с рекомендательным письмом от госсекретаря Дж. Мэдисона к американскому консулу в Гуанчжоу [256]. С 1809 г. он работал переводчиком в Ост–Индской компании. Р. Моррисон в Китае в основном занимался научно–теоретической деятельностью[257] и переводами христианских текстов на китайский язык (в частности, перевел и напечатал Евангелие)[258]. Миссионерская деятельность в Китае была запрещена, а Р. Морриссон и не ставил перед собой целей массовой христианизации местного населения, ему удалось крестить лишь десять китайцев [259]. Но уже первый китаец, рукоположенный в 1823 г. в протестантские священники, Лян Афа, оставил огромный след в китайской истории, познакомив с основами христианства будущего основателя одного из самых радикальных учений и лидера крупнейшего антиправительственного вступления в Китае [260]. Главным результатом миссионерской работы Лян Афа стали «Добрые слова для увещевания мира» («Цюаньши лянъянь»), объемом 10 тыс. иероглифов (235 листов), опубликованные в 1832 г. в Гуанчжоу.

Соратником и продолжателем дела Р. Моррисона стал прибывший в Китай в 1813 г. Уильям Мильн [261], автор первой протестантской вероучительной брошюры «Диалог двух друзей» [262]. В начале XIX века английские миссионеры готовились к будущей деятельности в приграничных с Цинской империи районах Сибири. Весной 1818 г. пасторы Корнелий Рамн и Эдуард Сталибрас приехали в Иркутск, где приступили к изучению монгольского и маньчжурского языков. На следующий год в Сибирь приехали Роберт Юилль и Уильям Сван. Английские миссионеры жили на границе с Китаем до 1840 года, когда им было запрещено заниматься там миссионерской деятельностью.

Наряду с англичанами, активно в Китае работали миссионеры–протестанты из Северной Америки. Среди первых миссионерских организаций был «Американский совет уполномоченных по делам миссий за рубежом» (The American Board of Commissioner for foreign Mission), признанный правительством США в 1812 году [263]. В 1814 г. в Филадельфии была образована Всеобщая миссионерская конвенция баптистов США по делам миссий за рубежом (Миссионерский союз американских баптистов). Кроме того, к середине XIX в. в Китае работали миссии Американского совета, Миссионерского союза, Методистская епископальная миссия, Совет пресвитерианской церкви по делам миссий за рубежом, Миссия протестантов епископальной церкви, Протестантская церковь в Америке, Миссия баптистов седьмого дня, Американское библейское общество [264].

Первый американский миссионер Э. К. Бриджмэн[265], ставший позднее редактором миссионерского журнала «Chinese Repository», прибыл в Китай в 1830 году. Ежемесячник, выпускаемый Бриджмэном и Уильямсом в Гуанчжоу и Макао с 1832 по 1851 годы, переводился (в переработанном варианте) под руководством Линь Цзэсюя под названием «Аомэнь юэбао» («Ежемесячный вестник Макао») [266].

Миссионерской деятельностью в Китае в середине XIX века также занимались Британское и иностранное библейское общество (British and Foreign Bible Society), Голландское миссионерское общество (The Netherlands Missionary Society), Епископальное общество иностранных миссий (The Board of Foreign Mission of the Protestant Episcopal), Базельское миссионерское общество (Basel Missionary Society) и другие. Исследователи отмечают, что «несмотря на то, что к 1832 г. протестантская миссия работала в Китае 25 лет, баптистами стало только 16 китайцев» [267]. Всего к началу Первой опиумной войны протестанты крестили менее ста китайцев.

После окончания опиумных войн начинается стремительный рост численности протестантских миссионерских организаций в Китае. С 1860 по 1867 годы в стране было открыто 48 протестантских миссий [268]. Во второй половине XIX века до 90% протестантских миссионеров на территории Цинской империи были выходцами из Англии и США. Во второй половине 1860–х годов только Английское миссионерское общество открыло в Китае 20 своих миссий. Наиболее известными преемниками Моррисона наряду с Мильном были Медхерст [269], Паркер [270]. Выпускник Йельской медицинской школы Питер Паркер еще в 1838 г. открыл в Кантоне (Гуанчжоу) офтальмологическую клинику, первое созданное по западному образцу медицинское учреждение такого профиля в Китае. Он стоял у истоков медицинского миссионерского общества в Гуанчжоу. Кроме того, в 1855 г. П. Паркер был назначен особоуполномоченным США в Китае.

Заметное место в Китае занимали германские протестантские миссии. Во второй половине XIX века получили известность четыре немецкие протестантские общины: Рейнское миссионерское общество (работало с 1847 г.), Берлинское общество содействия евангелическим миссиям, Общий евангелический миссионерский союз и Берлинский женский миссионерский союз для пропаганды в Китае [271]. В первых трех союзах, из которых Берлинский самый большой, паства достигала 1500–1800 человек.

Крупнейшим протестантским миссионером в Китае был немец–пруссак Карл Гютцлафф [272]. Он был доверенным Чарлза Эллиота в отношениях с китайскими властями накануне Первой опиумной войны и английским представителем во время войны [273]. В 1841 г. он встал во главе города Нинбо, брошенного цинскими войсками. Гютцлафф создал религиозно–политическую организацию «Китайский союз» наподобие китайских тайных обществ. Этот миссионер был автором известных в Китае работ «Тянься ваньго дили цюаньту цзи» («География мира»), «Маои тунчжи» («Трактат о торговле») и «Дун си ян као мэйюэ тунцзи чжуань» («Ежемесячная информация об основных событиях Востока и Запада»). Кроме того, именно гютцлаффский перевод Библии был самым издаваемым и читаемым на юге Китая во второй половине XIX века. Заметный след в миссионерской деятельности и мировой синологии оставил другой немецкий протестантский миссионер Эрнст Фабер [274], работавший в Китае с 1865 г. до самой своей кончины в 1899 г. Этот миссионер получил известность благодаря своим трудам по истории и культуре Китая, а также переводам на китайский язык Библии.

Базой для миссионерской работы в Китае после победы англичан в Первой опиумной войне стала британская колония Гонконг (Сянган). Именно там с 1843 по 1873 годы работал выдающийся миссионер–ученый, шотландец Джеймс Легг [275]. В 1862–1873 годах помощником у него работал крупный ученый, основоположник современной журналистики в Китае Ван Тао[276].

Во второй половине XIX века центром всей иностранной, в том числе и миссионерской деятельности, стал Шанхай. Среди наиболее известных миссионеров был прибывший туда в 1861 г. англичанин Дж. Фрайер [277]. В 1850–х годах в Шанхае был создан специальный «Комитет по исправлению» перевода Библии. Заметным событием в истории Китая стало издание представителем американской Южной методистской епископальной церкви Я. Дж. Алленом [278] с 1874 г. в Шанхае миссионерской популярной газеты «Ваньго гунбао» [279]. Масштабы и успехи протестантских миссионеров в Шанхае отмечали и русские представители, например И. А. Гончаров, которому англиканские миссионеры подарили три книги, изданные на китайском языке «Новый Завет, Географию и Езоповы басни» [280]. Вообще, даже православные церковные историки, например Алексий Виноградов, писали о достижениях иностранных миссионеров и о значении их трудов для Русской духовной миссии в Пекине. В Фучжоу миссионеры конгрегационистского Американского совета миссий впервые в 1857 г. крестили четырех учеников миссионерской школы [281].

В Китае работали представители разных церквей и направлений: лютеране, методисты, баптисты, пресвитериане и проч. Среди известных миссионеров можно назвать Кемминга, Уильямса[282], Моуля [283], Гибсона [284], Ноллиса, Спенсера, Персиваля, Экснера, Крауфорда, Буна. Во второй половине XIX века началась работа Германской баптистской миссии, в феврале 1870 г. в Китай прибыл Конрад Башлин, который крестил около десяти китайцев. В 1880–х годах в Китае работал известный английский миссионер и основатель Китайской внутренней миссии Хадсон Тейлор. Большую известность в конце XIX века получил протестантский миссионер из Америки C. Шерешевский [285].

В 1877 г. в Китае действовало около 500 протестантских миссионеров, принадлежавших к 25 отдельным миссионерским обществам [286]. Число обращенных достигало 14 тыс. человек. Самой большой протестантской миссией в Китае, очевидно, было Христианское общество (Christian Society) в Шанхае. Активнее всего протестанты работали в провинции Фуцзянь. Одним из ведущих протестантских миссионеров в Центральном Китае был прибывший в 1855 г. от Лондонского миссионерского общества Гриффит Джон (1831–1912).

Русский торговец И. Волосатов в 1888 г. встречал английских протестантских миссионеров в Сиани, слышал об американском миссионере, побывавшем в тех краях в 1886 году. По его данным, протестанты работали и в Ханьчжунфу, где проживали три семьи англичан, представлявших «Лондонское Библейское общество» [287]. В городе протестантами был построен храм, община насчитывала до 200 китайцев–христиан. В Тайюане были миссионеры различных протестантских миссий, например, англичанин Фартинг представлял там баптистскую миссию. В г. Чэнду (Сычуань) к концу XIX века имелось четыре протестантских миссии. В районе Фучжоу работала англо–американская женская протестантская миссия «Зенан», целью которой была эмансипация и просвещение китаянок. Работавший на Тайване канадский миссионер–стоматолог Джордж Лесли Макай [288] получил всеобщую известность женитьбой на своей прихожанке [289].

Среди протестантских миссионеров не было единства по вопросам взаимодействия и совместимости христианства и традиционной китайской культуры. Типичными представителями «миссионерского фундаментализма» были канадцы Дж. Гофорт и У. Уайт [290]. Для этих миссионеров все в Китае представлялось «низким язычеством», с которыми необходимо самым решительным образом бороться, опираясь на силу западных держав. Представителем консервативного направления протестантского миссионерства, сражавшегося с любыми проявлениями «идолопоклонничества», был основатель крупнейшего миссионерского общества «Китайская внутриконтинентальная миссия» Хадсон Тэйлор [291], соглашавшийся лишь на то, что миссионерам в Китае следует носить китайскую одежду. Основное внимание Х. Тэйлор уделял работе среди китайских низов в отдаленных районах Срединной империи.

Среди протестантов также были миссионеры, искавшие пути сближения христианства с традиционными для Китая религиознофилософскими системами. Пресвитерианец из Америки Уильям Мартин [292], работавший в Нинбо, а затем в Пекине исследовал следы иудаизма в Кайфэне. Мартин полагал, что буддизм создавал в китайской культуре предпосылки для будущей христианизации общества. Его позиция о возможности сохранения китайцами–христианами поклонения предкам была осуждена на Объединенной миссионерской конференции в Шанхае в 1890 году. Еще более радикальный вариант адаптации христианства в Китае предлагал английский баптист Тимоти Ричард [293], получивший известность как активный сторонник британской колониальной экспансии на Дальнем Востоке [294]. Его соратником в деле христианской интерпретации китайского буддизма [295] был Артур Ллойд. Единомышленник Мартина и Ричарда, бывший пресвитерианский пастор американец Гилберт Рейд [296] создал в 1894 г. в Сан–Франциско «Миссию для высших классов китайского общества», которую в 1897 г. совместно с Мартином в Пекине преобразовал в «Международный институт Китая», официально признанный цинским правительством [297]. На службе китайского правительства в 1880–1885 годах находился английский миссионер Иосиф Эдкинс [298], сформировавший вокруг одной из пекинских больниц христианскую общину в 300 человек [299].

Вариант умеренного компромисса с китайской культурой представляли взгляды посланца Американской методистской епископальной миссии Ф. Олинджера [300]. Тех же позиций придерживался представитель Лондонского миссионерского общества Александр Уильямсон.

Протестантское миссионерство имело значительные отличия от католического. Миссионеры учили в основном не христиан, носили европейскую одежду, преподавали иностранные языки. Основными сферами деятельности американских и английских миссионеров были медицина, педагогика и политика [301]. Хотя следует отметить, что первоначально большинство миссионеров доказывали необходимость лишь проповеднической деятельности, ситуация коренным образом изменилась лишь после принятия в 1890 г. на шанхайском съезде решения о создании Китайской ассоциации по образованию[302]. В 1854 г. в американском университете появился первый выпускник–китаец Юн Вин, отправленный в Йель христианским миссионером из Гонконга. Собственно задача крещения китайцев зачастую отходила на второй план, известны примеры, когда миссионер за 12 лет работы в Китае крестил лишь троих китайцев. Несмотря на межконфессиональные противоречия, православные миссионеры в середине XIX века с уважением относились к трудам протестантов в Китае. О. Аввакум записал в Шанхае: «После завтрака ходили с Гошкевичем к английским миссионерам Медгорсту и прочим. Набрали книг, изданных ими, на английском и китайском языках. Были у Медгорста в комнате. Он занимался с китайцем поправкою Нового Завета, им переведенного. Были в училище и госпитале. После обеда ходили в китайское предместье» [303].

В конце XIX века в Китае развернулась дискуссия между миссионерами по вопросам целей, содержания и методов их деятельности. В 1886–1887 годах в «The Chinese Recorder and Missionary Journal» была опубликована серия статей Дж. Нивьюса, в которых пропагандировалась идея финансового «самообеспечения» миссий, необходимость ограничения использования китайцев–миссионеров, доказывалось, что главной целью протестантских обществ в Китае является христианизация китайцев. В начале 1900 г. в этом журнале опубликовали рецензию на работу Дж. Нивьюса его бывшего единомышленника миссионера С. Мэйтера с жесткой критикой идей своего друга [304]. Данные споры отражали противоречия между собственно христианским миссионерством и национальногосударственными интересами работавших в Китае иностранцев.

В целом, в конце XIX века отмечался значительный рост протестантов в Китае. Если в 1889 г. в стране насчитывалось 37 тыс. китайцев–протестантов, то к 1890 г. их число достигло 85 тыс. человек. Можно отметить, что к началу ХХ века в Китае работало 3, 5 тыс. протестантских миссионеров (в четыре раза больше, чем католических), а их паства насчитывала лишь 100 тыс. китайцевпротестантов (в семь раз меньше, чем католиков) [305].

2.3. Православная миссия в Китае во второй половине XIX века

Новый этап истории Российской духовной миссии в Китае начинается с подписания в 1858 г. в Тяньцзине «Трактата между Россией и Китаем об определении взаимных отношений», в котором закреплялись обязательство цинского правительства покровительствовать китайцам–христианам и свобода миссионерской деятельности русских подданных [306]. Следует отметить, что этот документ подписан 1 июня 1858 года, то есть раньше, чем франко–китайский договор. Таким образом, Россия первой из стран Запада получила право свободы христианского вероисповедания и миссионерской деятельности в Китае. Китайская сторона освобождалась от содержания Российской духовной миссии в Пекине. Кроме того, по этому документу, подтвержденному и Пекинским «Дополнительным договором» 1860 года, Россия получала право «наибольшего благоприятствования», когда все права и привилегии, получаемые в Китае какой‑либо державой, автоматически распространялись на русских [307].

После основания в Пекине постоянной Российской дипломатической миссии во главе с посланником, духовная миссия была освобождена от выполнения дипломатических функций и должна была стать собственно миссионерским учреждением. В ноябре 1863 г. вышел указ императора Александра II о передаче Российской духовной миссии в Пекине «в полное распоряжение духовного ведомства». В 1861 г. поднимался вопрос о создании епископской кафедры в Пекине, и в 1863 г. решение было практически принято, но не нашлось средств, а возможно, не оказалось человека, способного воплотить это решение в жизнь.

Первую в новых условиях, 14–ю Российскую духовную миссию (1858–1864) возглавил архимандрит Гурий (Карпов), уже имевший опыт работы в Пекине и владевший китайским языком. Члены миссии под руководством своего начальника также прошли в России предварительную языковую подготовку [308]. Члены миссии внесли большой вклад в решение дипломатических задач, были участниками событий, связанных с оформлением новой системы русскокитайских отношений в середине XIX века. Они также выполнили немало переводов, издали несколько словарей и учебных пособий по китайскому языку. С завершением работы 14–й миссии закончилась и вся эпоха, когда духовная миссия была главным центром изучения китайского языка в России. Царским указом Российская духовная миссия в Пекине была реорганизована, должность одного ученика миссии упразднялась, три ученика передавались в состав Российской дипломатической миссии в Пекине.

В составе 15–й Российской духовной миссии (1864–1878) не было учеников, а священники не были обязаны заниматься изучением языков [309]. Однако эта миссия получила известность не только в отечественной, но и мировой синологии. Ее глава, архимандрит Палладий (Кафаров), дважды возглавлявший миссии в Пекине, благодаря своим научным трудам вошел в число крупнейших китаеведов в мире. Кроме того, он всю жизнь работал над составлением словаря, впоследствии дополненного и изданного П. С. Поповым [310]. Именно в период 14–й и 15–й миссий начинается активная работа по переводу на китайский язык православной богослужебной литературы, большую часть этой работы взял на себя иеромонах Исайа (Поликин) [311]. Первым православным переводчиком Нового Завета («Син–Шен–цзин») на китайский язык стал сам архимандрит Гурий (Карпов)[312]. Основная работа по переводу была сделана в течение четырех лет, но затем работа дорабатывалась при помощи православных китайцев [313]. Перевод был напечатан, но санкция Святейшего Синода на использование перевода в практике миссионерской деятельности была получена в 1866 году, когда автор перевода уже вернулся на родину. Тем не менее, данный перевод Священного Писания на китайский литературный язык не имел практического применения, а по поводу его качества в России существовали разные точки зрения [314].

Особое место в истории православной миссионерской деятельности заняла 16–я Российская духовная миссия (1878–1884) во главе с архимандритом Флавианом (Городецким). Миссия была не просто малочисленной, в некоторые периоды (например, в 1881 г.) в Пекине оставался из миссионеров лишь один архимандрит Флавиан. Но именно в период деятельности 16–й миссии, по инициативе архимандрита Флавиана впервые началось православное богослужение на китайском языке. Как сам архимандрит, так и его помощники иеромонахи Алексей Виноградов и Николай Адоратский занимались собиранием и проверкою переводов богослужебных книг [315]. В этот период был рукоположен в священники первый китаец, Митрофан Цзи (Чун) (1855–1900), который принял посвящение в сан от рук Японского Епископа Николая в возрасте 25 лет [316]. Во главе 17–й миссии (1884–1896) находился архимандрит Амфилохий (Лутовин). В этот период деятельность миссии сводится до минимума, число ее членов временами сокращалось до двух человек.

В конце XIX века Российская духовная миссия несколько расширила географию своей работы. В 1885 г. была открыта церковь в Ханькоу, в 1892–м к ней назначили постоянный штат духовенства, состоящий из священника и псаломщика. В этот центр русско–китайской торговли с разрешения Священного Синода был командирован из Пекина иеромонах Иннокентий (Александр Ольховский). Однако вследствие скандала он вскоре покинул приход, а на его место с зачислением в состав миссии прибыл священник Н. П. Шастин из Урги, в будущем ставший выдающимся миссионером. В 1894 г. православный храм, вмещавший до 80 человек и имевший флигеля для священника и сторожа, был построен в районе Калгана, там, где старинный Кяхтинский торговый путь пересекал Великую Китайскую стену. Церковь была передана в ведение Российской духовной миссии в Пекине, но так и не получила своего священника, до разрушения миссии в 1900 г. туда иногда приезжал иеромонах из Пекина.

К концу XIX века ситуация вокруг Российской духовной миссии в Пекине была довольно сложной. Миссионеры практически не занимались обращением китайцев в христианство, но этому были свои причины. Первая недостаточность финансирования: на миссию вместе со школой отпускалось 20 тыс. руб. Около 400 человек православной паствы представляли собой «сложный контингент», о чем современники писали: «В нравственном отношении это в лучшем случае тунеядец, рассчитывающий на поддержку миссионеров, а в худшем пьяница и плут» [317]. Хотя во многом именно благодаря албазинцам миссионеры продолжали выполнять свои функции, из их среды рекрутировались учителя, катехизаторы и даже прислуга при дипломатической и духовной миссиях. Имеющиеся в миссии священнослужители от двух до четырех человек не могли в полной мере даже обслуживать духовные потребности немногочисленного русского населения в Китае. В 1895 г. консул в Фучжоу Н. А. Попов жаловался русскому посланнику, что за прошедшие 13 лет миссия лишь дважды командировала своего члена иеромонаха Амфилохия в этот порт. Не было постоянного священника даже в Тяньцзине. С трудом решались проблемы с обеспечением священнослужителями уже построенных церквей.

До конца XIX века Российская духовная миссия не занималась активной миссионерской деятельностью в Китае[318]. Сами миссионеры не верили в возможность широкого распространения православия и христианства вообще в китайском обществе. Об этом свидетельствует замечание начальника отряда судов в Тихом океане А. Б. Асланбегова: «На вопрос мой, когда Китай сделается христианским государством, о. Флавиан ответил: «никогда». Я на это не могу согласиться…» [319].

Отказ от миссионерской деятельности был обусловлен определенной принципиальной позицией российских миссионеров. Например, архимандрит Палладий писал обер–прокурору Синода А. П. Толстому о неприемлемости образцов действия католических веропроповедников в Китае, полагая, что католики сообщают прозелиту из китайцев одни формы своей веры и развивают в нем обрядную набожность в ущерб духу христианской веры. Миссионер утверждал, что в православии более христианских начал любви, великодушия и бескорыстия, и ему не свойственно налагать нравственные цепи на души чад церкви, для привязывания их к ней.

Отсутствие у Духовной миссии в Пекине возможности, средств и желания активно заниматься миссионерской деятельность в Китае привело к тому, что к конце XIX века на огромной территории Центральной и Восточной Азии среди различных народов, стоявших на разных ступенях общественного развития, не велось никакой православной миссионерской работы. Миссия не имела богатых традиций миссионерской работы, лишь первый опыт службы на китайском языке и работы китайского священника и катехизаторов. Российские власти понимали и поддерживали данную ситуацию. Например, посланник в Китае А. П. Кассини в 1893 г. в письме иркутскому генерал–губернатору отмечал, что российское правительство стоит в стороне от интересов христианской пропаганды в Китае.

Церковные исследователи также отмечали специфику российского миссионерства, например, о. Алексий (Виноградов) писал: «Насколько у Английских и Американских Миссионеров преобладающее значение имеет дело проповедничества, учительства, организация школ, распространение в народе всякого рода книг и пособий… постольку у Русских, поставленных в положение Миссионеров среди Китайцев, главное внимание обращено на Церковное Богослужение, совершение таинств.» [320].

В самом конце XIX века была предпринята попытка реформирования Российской духовной миссии в Пекине. Эти реформы были связаны с именем начальника 18–й миссии Иннокентия (Фигуровского) (1863–1931), назначенного на эту должность в 1896 году [321]. Перед новым главой миссии в Пекине первоначально не ставились какие‑либо специальные задачи. Архимандрит Иннокентий должен был, как и все его предшественники, проехать через Сибирь и Монголию, сменить начальника 17–й миссии Амфилохия и взять под свою опеку немногочисленную православную китайскую общину. Однако новый начальник сломал традицию и поехал в Китай другим путем тем, которым следовали на Дальний Восток христианские миссионеры, начиная с раннего средневековья. По приказу обер–прокурора Синода архимандрит Иннокентий по дороге в Китай посетил Западную Европу, познакомился с работой несколько миссионерских учреждений в Лондоне, в Оксфорде посетил единственный протестантский миссионерский монастырь. В Париже он ознакомился с работой миссионерской семинарии, готовившей специалистов для работы на Дальнем Востоке, в Риме осмотрел монастырь траппистов (молчальников). В Афоне Иннокентий (Фигуровский) надеялся найти подвижников, готовых отправиться на Дальний Восток с православной миссией, но среди местных монахов не нашлось желающих поехать в Китай. Последней остановкой начальника миссии на пути к новому месту службы стало посещение Святой Земли в Палестине.

Весной 1897 г. Иннокентий (Фигуровский) прибыл в Китай. По дороге он посетил Шанхай и 1 марта 1897 г. приехал в Тяньцзинь, откуда проследовал в Пекин [322].

Иннокентий понимал, что без печатного слова активная пропаганда не возможна, а серьезная работа требует знания китайской культуры и обобщения всего опыта российских и зарубежных миссионеров и ученых. В первую очередь он с помощью купца и подвижника русского дела в Китае А. Д. Старцева открыл типографию и переплетную мастерскую. Иннокентий приступил к изучению китайского языка и организовал работу по составлению словарей и переводу на китайский язык богослужебной литературы[323]. Вскоре архимандрит Иннокентий серьезно заболел, более двух месяцев провел в госпитале и санатории на территории Японии, откуда вернулся лишь в октябре 1897 года. Будучи в Японии он познакомился с опытом миссионерской работы епископа Николая (Касаткина) [324]. В 1898 г. в Пекин приехали единомышленники и будущие помощники Начальника миссии, иеромонах Авраамий [325] и диакон В. Скрижалин.

В 1898 г. архимандрит Иннокентий купил несколько участков земли под будущие миссионерские учреждения. На берегу моря около города Юнпинфу миссия купила две десятины земли. На пожертвования купца Батуева, представителя компании «Молчанов, Печатнов и К°» в Тяньцзине, Иннокентий устроил скит около Бэйдайхэ, в местечке Цзиньшаньцзуи. В течение лета осени 1898 г. там построили церковь, ставшую на многие годы центром миссионерской работы в северной части столичной провинции Чжили. Летом 1898 г. миссия приобрела в вечную аренду участок земли близ дачного европейского поселка Кулинь в провинции Цзянси, около Ханькоу [326].

Первые годы работы 18–й миссии пришлись на неспокойное и самое тяжелое для христианства в Китае время. В 1897 году, когда Иннокентий прибыл в Пекин, напряженность спала и сложилась, казалось бы, благоприятная ситуация для развития русско–китайских отношений. В ситуации активного двухстороннего политического и экономического сотрудничества деятельность православной миссии не только находила отклик среди китайского населения, но и не вызывала противодействия со стороны российских чиновников [327]. Но благоприятный период продолжался не долго, к началу 1898 г. двухсторонние отношения ухудшились, а бесконечные уступки Китая державам вызвали рост антииностранных настроений. Свои идеи и планы православного миссионерства в Китае Иннокентий (Фигуровский) смог реализовать уже в других исторических условиях, в начале ХХ века.

Таким образом, во второй половине XIX века Российская духовная миссия стала сугубо миссионерским учреждением. Православные миссионеры много сделали для развития православия в Китае, были выполнены переводы религиозных текстов и начато богослужение на китайском языке, первый китаец был рукоположен в сан священника, а миссионерские станы и православные церкви начали работать в разных районах страны. Однако в силу разных причин, активной миссионерской работы среди китайцев Российская духовная миссия не вела, численность православной китайской общины не превышали нескольких сотен человек.

В XIX веке христианская миссионерская деятельность строилась на иных принципах, чем в предыдущие столетия. И Ватикан, и протестанты, и православные осудили принципы иезуитов, считавших конфуцианство «подготовкой к Евангелию», пытавшихся адаптировать христианство к китайской культуре, «подделаться под вкусы язычников». Миссионеры XIX века обращали свои усилия не на работу среди китайской элиты, а направили проповедь к нижним слоям китайского общества. В первой миссионерской газете на китайском языке, основанной в 1868 году, постоянно публиковались антиконфуцианские работы китайцев–христиан.

Широкое распространение христианства оказалось важным фактором становления реформаторского движения в Китае. В конце XIX века среди китайских реформаторов получила распространение идея изначальной близости учений Христа и Конфуция, конфуцианской и христианской этики, хотя приоритет обычно отдавался конфуцианству. Так, лидер реформаторов Кан Ювэй предложил проект создания на основе конфуцианства китайского аналога христианской церковной организации с культом единого Бога и иерархией священнослужителей. Идею преемственности между христианством и конфуцианством разделяли Лян Цичао и его единомышленники.

Результаты и последствия христианской миссионерской деятельности во второй половине XIX века столь же значительны, сколь и противоречивы. Христианские общины численно выросли, китайцы–христиане стали играть заметную роль во всех сферах экономической и политической жизни страны. Христианство способствовало ускоренной трансформации и модернизации китайского общества. Но несмотря на финансовую и политическую поддержку миссионерству извне, христианизации Китая не произошло. Христианство в китайской среде стало принимать «уродливые формы» сектантства, а все слои китайского общества охватили антимиссионерские и антихристианские настроения.