Хроника Чёрных Клинков (Город Мечты. Несущий бурю)

Книга первая ВОЗВРАЩЕНИЕ МЕРТВОГО БОГА

Это было время, когда происходили великие переселения на Земле и над ней, когда судьба людей и богов ковалась на наковальне Судьбы, когда были затеяны чудовищные войны и совершались всевозможные подвиги. Это началось в то время, когда пришел век Молодых Королевств, век Героев. И величайший из этих героев был гонимый богом авантюрист, носящий меч из песен, к которому сам испытывал отвращение.

Его имя было Эльрик из Мельнибона, король развалин, повелитель рассеянной расы, которая когда-то правила древним миром. Эльрик — колдун и меченосец, убийца своих людей, грабитель своего народа, белолицый и беловолосый альбинос, последний в своем роду.

Эльрик, который превратил Каарлаак в Плачущую Пустыню и взял жену, с которой не нашел отдохновения от мук.

Эльрик, который нес в себе большую судьбу, чем мог предположить, теперь жил в Каарлааке с Зарозинией, его женой, и сон его одной мрачной ночью в месяц Ветренницы был потревожен темным сновидением...

Над вздыбленной землей летели огромные тучи, и молнии били в землю, рассекая темноту ночи, расщепляя деревья надвое, поджигая крыши, которые трещали и разрушались.

Темный лес дрожал от ударов. Шесть нечеловеческих сгорбленных фигур вышли из-под деревьев, остановились, оглядываясь по сторонам и вдаль — в контуры города за низким холмом. Это был город с крепкими стенами и стройными шпилями, грациозными башнями и куполами — у него было название, которое знал предводитель. Каарлаак у Плачущей Пустыни назывался он.

Неестественного происхождения шторм был зловещим. Он стонал вокруг Каарлаака, когда эти фигуры прокрались сквозь открытые ворота и прошли через сумрак к изысканному дворцу, где спал Эльрик. Предводитель поднял боевой топор, зажатый когтистой рукой. Существа подошли и остановились, вглядываясь в город, который стоял на холме, окруженный душистыми садами. Земля задрожала, когда молния хлестнула ее, и гром раскатился по взбаламученному небу.

— Хаос помогает нам в этом деле, — проворчал предводитель. — Смотрите, охранники погрузились в волшебный сон, войти будет просто.

Он сказал правду. Какие-то сверхъестественные силы сработали, и стражники, охраняющие дворец Эльрика, уснули, опустившись на землю, их храп вторил грому. Слуги Хаоса прокрались мимо лежащих охранников, на главный двор, а оттуда в затемненный дворец. Они безошибочно поднялись по винтовым лестницам и тихо двинулись вдоль мрачных коридоров. Через некоторое время они добрались до покоев, где Эльрик и его жена спали беспокойным сном.

Когда предводитель положил руку на дверь, послышался голос из комнаты:

— Что это? Что за исчадья ада нарушают мой покой?

— Он видит нас! — отчетливо прошептало одно из существ.

— Нет, — сказал предводитель, — он спит, но такого чародея, как Эльрик, не так-то просто усыпить. Мы лучше поспешим и сделаем свое дело сейчас, если он проснется, это будет труднее.

Он повернул ручку, дверь открылась. Он приподнял свой топор. За кроватью, застеленной шелковым бельем, молния разрезала ночь, осветив белое лицо альбиноса рядом с головой его темноволосой жены.

Когда слуги Хаоса вошли в спальню, он приподнялся на локтях, его красные глаза открылись, и он посмотрел на них. Секунду глаза казались совсем остекленевшими, затем он выкрикнул:

— Убирайтесь, создания моих снов!

Предводитель прыгнул вперед, выругавшись, что ему не было приказано убить этого человека. Он угрожающе поднял топор.

— Твоя стража не может тебе помочь!

Эльрик вскочил с кровати и схватил существо за запястье, его лицо приблизилось к клыкастой морде. Он был не очень силен, как все альбиносы, и нуждался в магии, которая давала ему силу. Но он так быстро двигался, что вырвал боевой топор из руки существа и сильно ударил его между глаз. Рыча, предводитель повалился назад, но его спутники прыгнули на Эльрика. Их было пять, огромные бугры мускулов перекатывались под их мохнатыми шкурами.

Эльрик успел расколоть череп одному из нападавших, но остальные обхватили его. Пол и нападавшие слуги Хаоса были забрызганы кровью и мозгами убитого, Эльрик задыхался от зловония... Он все-таки сумел вырвать руку и обрушил топор на ключицу другого. Затем он почувствовал, как его схватили за ноги, повалили. Он попытался подняться, но лапы нападающих уже крепко держали его, чей-то кулак, в котором не было оружия, мелькнул перед глазами, и от удара он потерял сознание.

Отдаленный гром и молнии еще нарушали тишину ночи, когда он очнулся с разламывающейся от боли головой и поднялся на ноги, опираясь на кровать. Обвел комнату мутным взглядом. Зарозинии не было. На полу спальни коченел труп существа, которое он убил. Его жена была похищена.

Нетвердым шагом он подошел к двери и распахнул ее, скликая стражу, но никто ему не ответил.

Его рунный меч Буреносец висел в городском арсенале, и нужно было время, чтобы его взять. Его горло сжимали боль и гнев, когда он бежал вниз по лестнице и коридорам, пытаясь уразуметь значение происшедшего.

Над дворцом все еще гремел гром, клубилась черная ночь. Дворец казался покинутым, и ему внезапно показалось, что он совершенно один, что его все бросили. Но когда он выбежал на главный двор и увидел бесчувственных стражей, он понял, что тут замешана магия. Тогда он побежал вниз, через ворота, через сады, в город. Нигде не было никаких признаков существ, похитивших его жену.

Куда они делись? Он поднял глаза к небу, и его белое лицо исказила гримаса ненависти, хотя сам он не заметил этого. Почему они забрали ее? У него были враги, он знал это, но никто из них не мог обратиться за помощью к магии. Кто, кроме его самого, с помощью колдовства может сделать так, чтобы небеса ходили ходуном, а весь город беспробудно спал.

К дому повелителя Воашуна, главного сенатора Каарлаака и отца Зарозинии, Эльрик подбежал, задыхаясь, как волк. Он ударил кулаками в дверь, выкрикнув:

— Откройте! Это Эльрик! Скорее!

Двери открылись, он вбежал в них. Повелитель Воашун уже сходил вниз по ступенькам, его глаза были заспанными, но смотрел он внимательно и твердо.

— Что случилось, Эльрик?

— Собери воинов, Зарозиния похищена. Ее взяли демоны, и они могут быть уже далеко, но если они ходят по этой земле, мы попробуем найти их.

Лицо повелителя Воашуна дрогнуло, он стал отдавать приказы.

—,Я должен войти в арсенал, — продолжал Эльрик, — мне нужен Буреносец.

— Но ты отверг лезвие страха с его пагубной для тебя силой! — тихо напомнил ему Воашун.

Эльрик нетерпеливо ответил:

— Это нужно ради Зарозинии. Я должен взять Буреносец, чтобы вернуть ее. Быстрее, давай ключи!

Повелитель Воашун принес ключи и повел Эльрика в арсенал, где оружие и доспехи, которыми владели его предки, висели без употребления. Через пыльные палаты Эльрик широким шагом прошел к нише, в которой, казалось, находилось что-то живое.

Он узнал тихие стоны большого черного боевого меча, как только протянул руку, чтобы взять его. Меч был тяжел, но идеально уравновешен — громадный двуручный меч с гладким нешироким лезвием, на котором у рукояти были выгравированы мистические руны. Никто, даже Эльрик, не знал, что они означают.

— Снова я должен брать тебя, Буреносец, — сказал Эльрик, пристегивая ножны к талии. — Должен сказать, мы крепко повязаны, может быть, ничто, кроме смерти, нас не разъединит.

С этими словами он взял клинок и широким шагом вышел из арсенала. Во дворе конная стража уже ожидала его приказаний. Встав перед ними, он вытащил меч. Черное сияние меча легло на белое лицо Эльрика, такое же белое, как кость. Он смотрел на всадников.

— Мы погонимся за демонами этой ночи. Ищите их в лесу и на равнине, ищите внимательно, присматриваясь ко всему необычному. Каждый из вас должен знать — от его старания зависит жизнь и судьба принцессы! Возможно, ее похитители обладают сверхъестественными силами, которые помогли им ускользнуть, но в этом я не уверен. Так идите и ищите хорошо!

Всю дождливую ночь они искали, но не смогли найти жену Эльрика, не нашли даже следов ее похитителей. А когда на утреннем, чисто вымытом ливнем небе появилось Солнце, без результата вернулся последний отряд. К тому времени Эльрик был полон сил и любви к жизни, которыми снабдил его меч.

— Повелитель Эльрик, мы должны прекратить поиск, или дневной свет может принести нам ключ к разгадке? — спросил один.

Эльрик с каменным лицом сидел у ворот города, глядя вдаль. Даже после вопроса командира одного из поисковых отрядов ничто не отразилось на его лице.

— Он не слышит тебя, — прошептал другой.

Неожиданно Эльрик повернул голову к стражникам, терпеливо ожидающим приказов у городских стен, и холодно сказал:

— У меня было время поразмыслить. Теперь я знаю, что должен искать жену с помощью магии. Ступайте, вы ничего не сможете сделать.

Затем он вернулся во дворец, зная, что есть один путь, чтобы узнать, куда исчезла Зарозиния. Это был способ, который он не любил, но его необходимо было использовать.

Эльрик прошел в спальню, запер дверь и пристально поглядел на мертвое существо. Труп все еще лежал здесь, но боевой топор, которым он был убит, забрали его товарищи.

Эльрик подготовил тело, закрыл ставни на окнах, так что свет не попадал в комнату, и зажег огонь под жаровней. Пламя быстро нагрело медную тарелку. Эльрик подошел к маленькому ящичку у окна, взял мешочек, вынул из него пучок сухих трав и сжег их на жаровне так, что комната наполнилась дымом и резким, неприятным запахом. Затем он встал над трупом и начал петь заклинания на старом языке Мельнибона. Это пение, едва похожее на человеческую речь, поднималось, опускалось и вновь поднималось до пронзительного крика.

Жаровня разливала неровный красноватый свет, гротескные тени клубов дыма плыли по комнате. Труп на полу начал шевелиться. Его изуродованная голова задвигалась*из стороны в сторону. Эльрик вытащил рунный меч и выставил перед собой, обхватив его рукоять двумя руками.

— Восстань, бездушный! — приказал он. Медленно, двигаясь толчками, существо поднялось и показало когтистым пальцем на Эльрика, а остекленевшие глаза существа глядели как будто в глубь его.

— Я здесь, — прошептало оно, — по велению. Думаю, что ты не сможешь избежать своей судьбы, Эльрик из Мельнибона. Ты убил меня. Я существо Хаоса. И мои хозяева отомстят за меня.

— Каким образом?

— Ты предназначен быть жертвой. И скоро узнаешь остальное.

— Расскажи мне, убитый, кто послал тебя украсть мою жену? Кто отправил тебя сюда? Куда вы унесли ее?

— Три вопроса, Повелитель Эльрик. Требуется три ответа. Ты знаешь, что мертвые, которые поднялись с помощью колдовства, не могут отвечать прямо?

— Конечно, но ответь мне так, как можешь.

— Тогда слушай хорошенько, потому что я могу ответить только раз, а затем должен вернуться в нижние сферы, где превращусь в ничто. Слушай:

В место, проклятое родом Человеческим навеки, В дом того, кому не должно Было и на свет родиться.

После этого существо повалилось на пол и больше не двигалось. Эльрик подошел к окну и открыл ставни. Он привык к загадочным стихам-предсказаниям, но их трудно было разгадывать. Дневной свет залил комнату. ТАМ ЗА МОРЕМ... Есть много морей. Он отложил меч, сел на кресло у кровати, которую слуги еще не привели в порядок, и стал думать. После долгих размышлений, он вспомнил рассказ путешественника, который пришел в Каарлаак из Таркеша, города за Бледным морем.

Путешественник рассказывал, что на Западном континенте правители земли Дхариджор и другие народы запада поссорились. Возникло подозрение, что Дхариджор нарушил договор, который заключил с другими королевствами, подписав соглашение с Теократом из Чаши Звона. Чаша Звона была страшным островом, где господствовала аристократия воинов-колдунов. Там когда-то жил и старый враг Эльрика — Селеб Каарн, пока не пал от Черного Меча. Их столицу Хвам-гаарла называли городом Кричащих Статуй до тех пор, пока местные жители не перестали контактировать с окружающим миром, что произошло совсем недавно. Честолюбивый Ягрин Лерн, став новым Теократом, начал искать союзников против народов Молодых Королевств. Путешественник говорил, что вылазки воинов-колдунов стали более дерзкими и уверенными. Это доказывало, что Дхариджор и Чаша Звона действительно вступили в военный союз.

Сейчас Эльрик добавил к этой информации недавние новости о том, что Юишиана — королева сопредельного с Дхариджором государства, завербовала Дайвима Слорма и его имррирских наемников. Дайвим Слорм был родственником Эльрика. Это означало, что с Дхариджором будет война.

Факты увязывались с предсказанием существа из Хаоса. Эльрик понял, что ему следует готовиться к путешествию.

— Сейчас не время для грусти, — говорил он себе, зашнуровывая черный стеганый жилет. — Действовать необходимо быстро. — Держа рунный меч перед собой, он пристально посмотрел сквозь него в пространство, и произнес:

— Я клянусь теми, кто создал этот меч. Похитители, будь они люди или бессмертные, умрут страшной смертью. Слушай меня, Ариорх! Это моя клятва!

Его слова не нашли ответа, и Эльрик почувствовал, что Ариорх — его покровитель из Хаоса — не услышал его клятву или услышал, но она не произвела на него впечатление.

Эльрик вышел из спальни, в которой плотным облаком висела тяжесть смерти. Ему сразу подвели коня.

Бледное море было холодным, угрюмым и свирепым морем, но корабли предпочитали идти из Илмиора в Джаркор через него, а не подвергаться сверхъестественным опасностям более короткого пути через пролив Хаоса, в котором кипели вечные штормы и обитали злобные морские чудовища.

На палубе Илмиорианской шхуны стоял Эльрик, закутанный в плащ, дрожа от холода, и печально смотрел в закрытое тучами небо. Капитан, коренастый человек с синими веселыми глазами, подошел к нему. В его руках была чаша с горячим вином. Он протянул чашу Эльрику.

— Спасибо, — сказал Эльрик. Он сделал глоток вина. — Как скоро мы будем в порту Банарва?

Капитан поднял воротник куртки.

— Мы увидим полуостров Таркеш перед закатом. — Банарва был одним из крупнейших портов Таркеша. — Удивительно, как спокойно прошло наше плаванье, когда война между королевствами запада уже началась. И Джаридор и Чаша Звона в последнее время пиратствовали во всю. Я думаю, скоро у них каждый лакей станет солдатом.

Эльрик кивнул, хотя обсуждение пиратства не заинтересовало его. Высадившись холодным вечером в порту Банарва, Эльрик увидел, что война действительно пришла на земли Молодых Королевств. Жители Банарвы рассказали ему, что все люди на Западном континенте вооружились. В Муррхне был ранен в крыло летающий человек. Из Джаркора пришло известие, что Белые Леопарды — гвардия Юишианы — бежали из Дхариджоры, хотя Дайвим Слорм и его наемники ожидали их в северных районах.

Дхариджор был сильным королевством, и Чаша Звона была грозным соперником, так как много веков культивировала оккультные знания, особенно военные его формы. Следующим по силе за Дхариджором стоял Джаркор, но он даже со своими союзниками Таркешем, Муррхном и Шазаром — не был так силен, как те, кто грозил безопасности Молодых Королевств.

Все, с кем говорил Эльрик, были уверены, что уже несколько лет Дхариджор искал лишь удобного предлога, чтобы начать войну против соседей, усиленно подготавливая армию к завоеваниям. Те, кто говорил с Эльриком об этом, ни в чем не были уверены.

Улицы Банарвы были полны солдатами, лошадьми и тягловыми волами для транспортировки армейских обозов. Всю гавань заполнили боевые корабли, найти квартиру было трудно, остановиться в гостинице невозможно, провиант был конфискован армией. Подобная картина наблюдалась на всем западном побережье континента.

Он провел ночь в Бана рве, а утром нанял хорошую лошадь и поскакал через редкие степи в Джаркор.

Эльрик ехал по разодранным войной землям, его красные глаза горели бешеным гневом при виде жестоких разрушений, которые он видел. Хотя он сам много лет жил мечом и совершил немало убийств, он не любил бессмысленность подобных войн, не любил людей, убивающих друг друга по непонятным им причинам. На свой лад он был идеалистом.

Его предков — он знал — приводили в восторг войны Молодых Королевств. Наблюдая издали, они считали себя выше их, выше трясины чувств и эмоций, в которой барахтались эти люди, потому что десять тысяч лет императоры Мельнибона правили этим миром, правили без совести и морали. Но Эльрик, последний из императоров, был не такой, как они. Он был способен на жестокость и злое колдовство, умел любить или ненавидеть сильнее, чем его предки. Наверное, это и стало причиной его разрыва с родиной, причиной путешествий по всему свету. В Мельнибоне не оказалось никого, кто разделял его чувства. Именно из-за этих сил — любви и ненависти — он стал бороться со своим двоюродным братом Ирканом, который похитил Каймориль, нареченную Эльрика, и пытался узурпировать власть в королевстве Мельнибон, находящемся на острове Драконов, последней территорию Светлой, ныне павшей Империи. С помощью пиратского флота Эльрик стер Имррир разрушил Город Мечты и заставил рассеяться расу, основавшую его, так что последние из уцелевших скитались теперь по всему свету, продавая свое оружие тому, кто больше заплатит. Любовь и ненависть: они привели его к убийству Иркана, заслужившего свою смерть, и случайному убийству Каймориль. Любовь и ненависть. Они клокотали в нем, когда горький дым пожарищ разъедал ему горло, когда он проезжал мимо толп обезумевших от горя беженцев, когда он слышал жуткие рассказы о грабежах дхариджорских воинов, проникших в эту часть Таркеша и не встретивших практически никакого сопротивления войск короля Хирлана Таркешского, чьи главные силы сосредоточились на севере и готовились к главной битве.

Теперь Эльрик ехал вдоль Западных Болот недалеко от джаркорских границ. В лучшие времена здесь жили лесовики и землевладельцы. В лучшие времена здесь были леса и поля. Но теперь леса почернели и выгорели, а урожай на полях погиб.

Так он оказался в сгоревшем лесу, где стволы деревьев, холодные и черные от гари, мрачными силуэтами врезались в серое, клубящееся тучами небо. Он накинул на голову капюшон, тяжелая черная ткань закрыла его лицо, и поскакал по дороге в поисках хоть какого-нибудь пристанища. Скоро он выехал на голую, иссеченную дождями равнину, которая простерлась перед ним, как чужое измерение. В стороне от дороги, на опушке сгоревшего леса стояла жалкая лачуга, напоминающая скорее нору, чем жилище человека.

Но едва подъехав к ней, он услышал: — ЛОРД ЭЛЬРИК! Удивившись, что его узнали, он повернулся к назвавшему его голосу и откинул капюшон. Оборванная фигура появилась из лачуги. Он спешился, подошел ближе и увидел, что перед ним древняя старуха.

— Ты знаешь мое имя?

— Легенды о тебе рассказывают повсюду в Молодых Королевствах. Кто не сможет узнать твое белое лицо и твой волшебный меч?

— Возможно, ты могла узнать меня по тем россказням, которые слышала раньше. Но откуда ты знаешь Высокий Язык Мельнибона? Эльрик обдуманно употребил грубый общий язык.

— Все, кто практикуется в черном колдовстве, употребляют Высокий Язык. А тот, кто знал его, не должен забывать. Ты побудешь со мной, как гость?

Эльрик посмотрел на лачугу и тряхнул головой. Он был брезгливым. Старуха улыбнулась и, сделав передразнивающий поклон, сказала на общем языке:

— Итак, могущественный повелитель пренебрегает достоинствами моего бедного дома. Но, возможно, он спросит, как огонь, который бушевал в этом лесу, не повредил мне?

— Конечно, — сказал Эльрик, — это интересная загадка.

Ведьма сделала шаг к нему. — Солдаты пришли не более месяца назад из Чаши Звона. Это были Дьявольские Всадники. Охотничьи тигры бежали перед их отрядом. Они грабили деревни и жгли деревья, так что те, кто убежал от них, теперь не могут питаться даже грибами и ягодами. Я жила в этом лесу всю жизнь, занимаясь помаленьку магией и пророчествовала для крестьян. Но когда я увидела стену пламени, я выкрикнула имя демона, которое знала — существа Хаоса, которого прежде никогда не отважилась бы вызвать. Он пришел.

— Спаси меня, — крикнула я.

— Что ты дашь в обмен за свою жизнь? — спросил демон.

— Все, что угодно, — ответила я.

— Тогда сообщи послание моих повелителей, — сказал он, Эльрику из Мельнибона, едущего по этой дороге. Скажи, что человека королевского рода он найдет в Секюапорисе. Если Эльрик любит свою жену и сделает все как надо, его жена вернется. Итак, я передала тебе слова, как и должна была сделать.

— Благодарю, — сказал Эльрик. — А что ты пожертвовала той силе, которая привела к тебе демона?

— Мою душу, конечно. Но это старо и не очень ценно. Ад не хуже, чем эта жизнь.

— Если бы ты сгорела в пожаре, твоя душа была бы спасена.

— Я хочу жить, — сказала колдунья, улыбнувшись. — Жить хорошо. Моя жизнь, возможно, грязна, но она моя, и я ее люблю. Теперь, мой господин, не смею задерживать тебя.

Колдунья подняла руку, прощаясь, когда Эльрик поехал прочь. Он недоумевал по поводу всего услышанного, но обрел надежду. Его жена была жива и невредима. Но что за сделка будет заключена перед тем, как он получит ее обратно?

Он погнал лошадь галопом, направляясь в Секюапорис — небольшой город в Джаркоре. И долго он слышал сзади хихиканье несчастной ведьмы.

Хотя Эльрик не очень заботился о безопасности, ему удалось избежать встречи с разбойничьими бандами, которых много появилось на этой равнине, некогда золотых пшеничных землях Секюа, одной из богатейших провинций Джаркора. На другой день он въехал в низкие ворота города, который остался едва ли не единственным не подвергнувшимся разграблению островком в море войны и смерти. Здесь он обнаружил те же приготовления к войне, что и на побережье, и узнал то, что так его интересовало.

Имррирские наемники, руководимые Дайвимом Слормом, двоюродным братом Эльрика и сыном Дайвима Твара, старого друга Эльрика, должны были на следующий день прибыть в город.

Между Эльриком и имррирцами была вражда, так как именно Эльрик разрушил Город Мечты и заставил их стать наемниками. Но времена острой ненависти прошли, так случилось, что дважды он и имррирцы сражались на одной стороне. Однажды он даже был их предводителем, справедливым и выполняющим традиции, которые были еще сильны в старой расе. И можно было надеяться, что никаких неприятностей не случится и на этот раз. Эльрику осталось лишь молиться Ариоху, чтобы Дайвим Слорм действительно знал место, где находится его жена.

В полдень следующего дня наемники пришли в город. Эльрик встретил их у городских ворот. Имррирские воины устали после долгого марша, который к тому же стал труднее из-за трофеев, которые они захватили в Шазаре и Болотах Мглы, до того как были наняты Юишианой. Они отличались от рас тонкими, мягкими волосами, ниспадавшими на плечи, и знаменитыми мельнибонийскими тканями одежды — золотыми, синими, зелеными, отливающими нежным блеском. У них были длинные пики, выше человеческого роста. Они надменно сидели в седлах, убежденные в своем превосходстве над другими смертными, и по сути являлись, как и Эльрик, не совсем людьми.

Эльрик поехал навстречу Дайвиму Слорму, своей мрачной одеждой резко отличаясь от остальных мельнибонийцев. На нем была куртка с высоким воротником из стеганой кожи, стянутая широким поясом, на котором висел Буреносец. Его молочно-белые волосы удерживала лента черного бархата, его бриджи и сапоги тоже были черные.

Дайвим Слорм, увидев его, махнул рукой.

— Эльрик! Значит, предзнаменование было правдой?

— Что за предзнаменование?

— Твое птичье имя Сокол, насколько я помню? У мельнибонийцев был обычай отождествлять новорожденных детей с птицами. Таким образом Эльрик был соколом — птицей охоты.

— О чем ты говоришь, брат, — нетерпеливо спросил Эльрик.

— Сокол произнес загадочное послание. Когда мы дрались у Болот Мглы, он прилетел и сел на мое плечо. Он сказал, что в Секюапорисе я встречу своего короля. Потом стало известно, что в этом городе мы должны соединиться с армией королевы Юишианы и принять участие в битве. А что ты делаешь здесь, кузен?

Я снял для тебя комнату в гостинице, — ответил Эльрик. — Располагайся, а потом, я расскажу тебе все. Я нуждаюсь в помощи, кузен, но также, кажется, могу оказать помощь и тебе. Зарозиния похищена демонами. И я чувствую, что война и это похищение как-то связаны в игре, которая здесь началась.

— Тогда быстрее в гостиницу, меня снедает любопытство. Сначала сокол и предзнаменование, потом война, а теперь еще похищение и наша встреча. Более чем достаточно для хорошего разговора!

Имррирцы уже расходились по вымощенным булыжником улицам. Их было немного, едва ли сотня воинов, но они стоили тысяч, потому что слишком долго вели жизнь закаленных бойцов и привыкли дорого продавать свои жизни. Эльрик подождал, пока Дайвим Слорм расположился в гостинице, а потом рассказал все, что знал.

Перед тем, как сказать Эльрику, что он думает по поводу всего происшедшего, Дайвим Слорм несколько минут пил маленькими глотками заказанное вино. Наконец он отставил чашу и поднял на Эльрика глаза.

— Я чувствую костями, что мы марионетки в какой-то борьбе между богами. Все мы, целиком — наши кровь, плоть и желания, все в этом деле взвешено и уже, боюсь, оценено. Но все же следует быть осторожными, мы еще не все знаем.

— В том-то и дело, — сказал нетерпеливо Эльрик. — Я требую вернуть мою жену. Но я не имею понятия, почему мы должны заключать какую-то сделку, чтобы ее вернули? Можно, конечно, предположить, что ее захватили, чтобы заставить нас встретиться, но этого можно было добиться проще. Как бы там ни было, если это знак, посланный какими-то силами, нам следует быть готовыми, чтобы потом, когда мы поймем все точнее, действовать по собственной воле.

— Разумно, — согласился Дайвим Слорм. — И я с тобой. — Он улыбнулся и добавил. — Нравится мне это или нет, но приходится вступить в игру.

— Где находится основная часть армия Дхариджора и Чаши Звона? — спросил Эльрик. — Я слышал, они соединились

— Их место до сих пор не определено. Предстоящая битва решит, кто будет править западными землями. Я выступил на стороне Юишианы, не только потому, что они атакуют нас. Мне кажется, если извращенные повелители Чаши Звона добьются успеха, они принесут тиранию, а это будет угрожать безопасности всего мира. Это печально, но и Мельнибон когда-то рассматривали как такую же проблему. — Он улыбнулся. — В любом случае, мне не нравятся эти колдуны. Они стремятся превзойти Светлую Империю.

— Конечно, — сказал Эльрик. — Они — островная культура, как когда-то были и мы. Они колдуны и воины, как и наши предки. Но их колдовство еще менее здоровое, чем наше. Мои и твои предки совершали ужасные поступки, конечно, но не выходили за рамки человеческого естества. А эти... они извращают человеческую сущность своего и чужих народов. Я надеюсь, что когда-то будет другая Светлая Империя, если будут найдены новые силы для развития. Время неумолимо наколдовывает упадок всему, что мы знали и чем пользовались. Возможно, человек уже ищет новое предназначения для себя.

— Наши познания очень стары, — согласился Дайвим Слорм. Настолько стары, что мы не будем соответствовать новому миру. Наша логика и учение соответствуют лишь прошлому...

— Да, это так, — сказал Эльрик. — Но раз это так, попробуем побродить по миру, пока еще можем.

Они выпили в унылой тишине. В мыслях они все еще философствовали. Эльрик думал о том, что встало между ним и женой, и боялся, что с ней может что-нибудь случится. Эта девушка была молода и уязвима. Этой молодостью, как лекарством, она помогала ему избегать размышлений о собственном роковом предназначении, а ее хрупкость облегчала грусть. Но теперь тревоги следовало забыть, нужно было подумать о предстоящей битве и о соколе, которого видел и с которым говорил Дайвим Слорм.

Итак, должна разразиться битва между силами Юишианы и Саросто из Дхариджора и Ягрина Лерна из Чаши Звона. Даже если он обнаружит Зарозинию до того, как разразится битва, он все равно примет в ней участие. Он мог погибнуть, но решил, что лучше действовать по предзнаменованию — иначе даже та легкая надежда увидеть жену вновь, которая у него была, могла исчезнуть. Эльрик посмотрел на кузена.

— Я пойду с тобой и буду драться среди имррирцев. Надеюсь, Юишиана не откажется от моих услуг в битве против Теократа и его союзников.

Дайвим Слорм кивнул.

— Мы будем биться не за Юишиану. Гибель всех наций, среди которых мы можем существовать, будет там ставкой...

Десять людей ехали на колеснице вниз с черных гор, извергавших синее и алое пламя и трясущихся в спазмах разрушений.

В каждом измерении силы природы были разорваны и восстали. Земля менялась. Эти десять ужасных людей знали, почему это происходит. Они знали, каким образом их знания соединяются с миром.

Ночь была багряной, и утром солнце висело над горами кровавым шаром. Горячий пепел все время сыпался на соломенные крыши, и в долинах горели дома.

Сепириту, возница колесницы, увидел крестьян — испуганный сброд — они были похожи на муравьев, чей домик был разрыт. Он повернулся к человеку в синей броне, стоящему позади него, и улыбнулся.

— Видишь, они бегут, брат — сказал он. — Великолепно сработало это колдовство!

— Оно было хорошо сделано, — согласился его брат.* Из-за грохота вулкана он должен был кричать.

Затем Сепириту посерьезнел, его глаза сузились. Он хлестнул свою пару лошадей бичом из бычьей кожи так, что кровь брызнула из их серо-черных боков и они понеслись галопом.

Один человек в деревне увидел Десять издалека. Он закричал, предупреждая остальных:

— Они принесли огонь с гор! Бегите, прячьтесь! Люди вулкана проснулись! Они пришли! Десять проснулись, осуществилось пророчество — это конец света!

Горы исторгли новую порцию горячей лавы, и этот человек был сражен — он загорелся, как факел, и умер. Он умер бесполезно, так как ни он, ни другие жители деревни Десять не интересовали.

Колесница Сепириту и его братьев с грохотом прокатила по грубой улице, копыта их лошадей прогремели, как рев вулкана. Позади них гремели горы.

— В Нихрейн! — крикнул Сепириту. — Быстрей, брат, нам надо много сделать. Клинок, возможно, еще не перенесен из Лимбо, и пара людей может помочь донести его до Ксани-авы.

Радость наполнила его, когда он увидел дрожащую землю и услышал, как хлынул огонь из скалы позади него. Его черное тело блестело, отражая яркое пламя гор. Лошади несли раскачивающуюся колесницу с дикой скоростью. Иногда они казались летящими над землей.

Скорее всего, они ехали на конях Нихрейна, где, как известно, удавалось выводить очень сильных животных.

Они промчались по ущелью вверх, к пропасти Нихрейна древнего города, дома Десяти, в который они не возвращались уже две тысячи лет.

Сепириту успокоился. Он и его братья несли ужасную ответственность, хотя не служили ни богам, ни людям — они были людьми Судьбы и таким образом вызывали страх знаниями.

Столетия они спали в своей горной палате, находящейся в сердце бездействующего вулкана. Жара или холод не беспокоили их. Лишь извержение вулкана прервало их сон, и они знали, что время пришло — время, которое они ждали.

Поэтому Сепириту пел от радости. Позже он и его братья совершат свое последнее действие. Оно было связано с двумя мельнибонийцами, двумя выжившими членами королевской линии Светлой Империи.

Сепириту знал их жизнь — они не смогли бы жить, если бы не существовало общей схемы. Но Судьбы их не укладывались в предназначение. Таким образом они обманывали Судьбу, настолько велика была их сила. Верша свой путь, эти фавориты Судьбы создавали практически новую расу людей. Но их рабочими инструментами были также демоны и чудовища.

Это делало последнее действие Десяти сложной задачей. Но сначала — в Нихрейн! В разрушенный город, чтобы поймать там нить Судьбы в свою превосходную сеть.

Палатки королевы Юишианы и ее приближенных стояли тесным рядом в рощице у холмов. Деревья давали укрытия. Чтобы не выдавать их позиций, не горели даже лагерные костры. Не было слышно песен великой армии, все было тихо. Разведчики держали под надзором всю округу и высматривали шпионов.

Но Эльрика и его имррирцев не окликнули, когда они въехали, потому что альбиноса и его людей было легко узнать. И всем было хорошо известно, что страшный мельнибониец и его наемники решили помочь Юишиане.

Эльрик сказал кузену:

— Мне лучше сразу выразить соболезнования королеве Юишиане, не вспоминая старых дрязг. Не хочу, чтобы она знала о похищении моей жены, иначе она сможет попытаться помешать мне. Мы скажем, что я прибыл помочь ей из дружбы.

Кузен кивнул. Эльрик оставил его заниматься обустройством лагеря, в сам направился в палатку Юишианы, где его с нетерпением ждала королева. Когда он вошел, в его глазах светилось едва заметное выражение чего-то приятного, что было в прошлом.

У королевы было тяжелое, некогда чувственное лицо, на котором стали появляться первые признаки возраста. Грудь ее была больше, а бедра — шире, чем это помнил Эльрик. Она сидела в высоком походном кресле, и на столе перед ней были разложены карты, свитки документов. Сбоку стояла походная чернильница и стаканчик с очиненными перьями.

— Доброе утро, Волк, — сказала она, улыбаясь одновременно язвительно и вызывающе. — Разведчики доложили, что имррирцы идут сюда, но то, что ты будешь с ними — самая приятная неожиданность за последнее время. Ты оставил молоденькую жену и решил вернуться к истинно мужским удовольствиям — войне?

— Нет, — сказал он, сняв тяжелый дорожный плащ и бросив его на скамью. — Доброе утро, Юишиана. Ты не изменилась. Я подозревал, что Селеб Каарна дал тебе глоток Воды Вечной Жизни перед тем, как я убил его.

— Может быть. Так ты женился?

— Конечно, — сказал он. Тогда королева встала со своего кресла и подошла к нему так близко, что он почувствовал тепло ее тела.

— Я разочарована. — Она пожала плечами. Когда-то они были любовниками, несмотря на то, что на Эльрике была вина за смерть ее брата, которая произошла на пути в Имррир. Но смерть Дармита из Джаркора возвела ее на трон, и она, как честолюбивая женщина, не очень грустила о брате.

Эльрику хотелось поговорить о войне.

— Я вижу, ты готовишься к большему, чем просто стычки? — сказал он. — Каковы твои силы и каковы твои шансы на победу?

— Ну, прежде всего, мои Белые Леопарды, — сказала она. — Пять сотен отборных воинов, которые бегают так же быстро, как лошади, сильны, как горные коты, и свирепы, как кровавые акулы. Они обучены убийству и убивают всех, кого встречают. Кроме этого у меня есть другие отряды — пехота и кавалерия, несколько отрядов, в каждом из которых по восемьдесят Лордов. Лучшая кавалерия из Схазхара — дикие люди, но умелые бойцы, они хорошо дисциплинированы. Таркеш прислал немного людей, хотя, я предполагаю, король Нилран не меньше моего нуждается в людях для защиты южных земель. Тем не менее от него пришли почти тысяча пятьсот воинов и несколько сотен горцев из Таркеша. К этому можно добавить шесть сотен пограничной стражи. Крепостные рабы также готовы к бою, но они проживут до первой атаки.

Эльрик кивнул. Это была обычная военная тактика.

— А что у противника?

— Мы имеем перевес в числе, но у них есть Дьявольские Всадники и охотничьи тигры. Этих зверей держат в клетках и отлично охраняют, мои шпионы ничего о них не могут сообщить.

— Я слышал, что люди Муррхна прилетели сюда. Хорошо, что вам удалось выгнать их из гнезд.

— Если мы проиграем битву, — сказала она степенно, — Хаос поглотит Землю и будет повелевать на ней. Все прорицатели сходятся на этом. А в Шазаре говорят, что после победы Ягрин Лерн станет орудием повелителей Хаоса. Мы не только сражаемся за нашу Землю, Эльрик, мы сражаемся за человеческую расу!

— Тогда, я надеюсь, мы победим, — ответил он.

Эльрик стоял среди капитанов, которые смотрели на продвижение армии. Дайвим Слорм стоял рядом в золотисто-белой рубашке без доспехов. В присутствии чужаков его манеры были уверенными и высокомерными.

Перед офицерами маршировали низкие темнолицые люди Таркеша в толстой броне с черными смазанными салом волосами и бородами. Их сменили полуголые крылатые люди Муррхна. С задумчивыми глазами и ястребиными лицами, с огромными крыльями за спиной они выглядели полными достоинства и мало разговаривали даже между собой. Шазарианские воины шли в одинаковых серых, коричневых или черных куртках и покрытой патиной броне. За ними шли Белые Леопарды Юишианы — длинноногие, тяжелые темнокожие люди с белокурыми волосами, завязанными в узел на бычьих шеях. Их серебряные доспехи несли эмблему леопардов — альбиносов, чем-то похожих на Эльрика, поднявшихся на задние лапы в боевом неистовстве.

Время битвы приближалось...

В сером рассвете обе армии сходились, маршируя с противоположных концов широкой долины, лежащей между лесистыми холмами.

Армия Чаши Звона и Дхариджора двигалась, как поток черного металла. Эльрик смотрел, как они приближаются. Кузен, стоя сбоку, сказал:

— Смотри, вон Саросто — слева, и Ягрин Лерн — справа! Союзные вожди командовали своими армиями. Знамена из черных шелков шелестели над их шлемами. Ягрин Лерн носил алые доспехи, которые даже его оружие делали похожим на пламя. На шлеме Теократа был Треугольный крест Чаши Звона, придающий ему сходство с морскими людьми. Оружие Саросто было тусклым, темно-желтым, украшенным гербами со Звездами Дхариджора, над которыми был расколотый меч, который, как говорила история, носил предок Саросто — Агарн из города Строителей.

За передовыми отрядами шли Дьявольские Всадники на своих шестиногих конях-пресмыкающихся, выведенных в давние времена. Смуглые и сосредоточенные, с выразительными тонкими лицами, они носили длинные кривые сабли, которые висели обнаженные на их поясах. Между всадниками шли сотни охотничьих тигров, обученных, как собаки. Из пасти у тигров торчали клыки, которыми они могли разорвать человека пополам. Союзная армия приближалась. Эльрик уже мог видеть верха таинственных повозокклеток, о которых много говорили, но никто не знал, что скрывалось за их брезентовыми пологами.

— Похоже, что в них находятся какие-то существа, обученные для боя, — высказал он предположение. Ему никто не ответил. Юишиана отдала приказ. Стрелы гудящим в полете облаком полетели на первую волну пехоты. Офицеры заняли места во главе своих частей. Необходимость рисковать собственной жизнью злила Эльрика, но он решил в любом случае до конца сыграть свою партию.

Главные силы кавалерии двигались за пехотой, атакуя с флангов и окружая врага, насколько возможно. Бронзовотелые шазариане выстроились с одной стороны одетых в яркие ткани имррирцев. Таркешцы в голубом вооружении с белыми перьями на красном фоне, пурпурные* и белые уланы с золотым оружием оказались с другой стороны. Эльрик приказал начать движение наемников, но фланги шли быстрее, потому что Белые Леопарды двинулись в атаку бегом. Королева ехала позади своих знамен, позади первой фаланги рыцарей.

Первые стрелы уже достигали неприятельских рядов, застучали по их шлемам, иногда с глухим звуком вонзаясь в плоть.

Боевые крики раздались с обеих сторон. Эльрик довольно легко пробился к Ягрину Лерну и нанес первый удар. Теократ отбил Буреносец огненно-красным круглым щитом, доказывая, что он мог устоять против колдовского оружия.

Лицо Ягрина Лерна дернулось в злобной усмешке, когда он узнал Эльрика.

— Сейчас я сильнее тебя, Белолицый. Я знаю твою судь-бу.

— Многим людям казалось, что они знают ее лучше, чем я, ответил Эльрик. — Тем важнее мне одолеть тебя, чтобы силой выпытать этот секрет.

— Я не отвечу! Не я повелеваю этим измерением!

— Может быть и так!

Они обменивались ударами, которые не причиняли противнику никакого вреда — бойцы были равны по силам. Эльрик почувствовал движение в своей руке, почувствовал борьбу. Меч адского кузнеца должен был рубить металл, но сейчас не мог справиться с алым оружием Теократа. В правой руке Лерна был огромный боевой топор, которым он нанес удар в голову лошади противника. Эльрик заставил свою лошадь рвануться в сторону, избегая удара, и тут же сам ударил в пластину на животе Лерна. Рунное лезвие вскрикнуло, но не пробило ее. Боевой топор взлетел снова, Эльрик был вынужден отвести меч, чтобы отбить удар, но вместо защиты бессильно зашатался, едва удерживаясь в седле, не в силах даже поднять меч.

Лерн ударил снова и расколол череп лошади Эльрика. Она упала на колени. Хлынула кровь, лошадь умерла.

Задыхаясь от ярости, Эльрик быстро поднялся и подготовился к атаке Ягрина Лерна. Но, к его удивлению, Теократ поскакал от него в гущу битвы.

— Твою печальную жизнь отберу не я, Белолицый! Это сделают другие силы. Если останешься в живых, когда мы победим тогда потребую твоей смерти.

Бессильный, недоумевающий Эльрик ничего не мог поделать. Он осмотрелся и увидел дхариджорскую верховую лошадь, голова и передняя часть тела которой были защищены желточерными доспехами. Лишившись всадника, она выбежала из гущи схватки.

Он схватив свисающие поводья, поставил ногу в стремя и вскочил в седло, которое показалось ему очень неудобным.

Привстав в стременах, Эльрик поскакал туда, где увидел штандарт имррирских наемников.

Он прорубался к своим, убивая то Дьявольских всадников, то охотничьих тигров, которые набрасывались на него, оскалив клыки, то великолепно вооруженных воинов из Дхариджора, то двух пехотинцев, которые пытались стащить его с лошади алебардами.

Армия Юишианы сражалась храбро, но неорганизованно. Необходимо было перегруппироваться, чтобы действия ее отрядов стали более эффективными.

— Отзови кавалерию! — закричал Эльрик. — Отзови назад ка Валерию!

Молодой герольд бросил взгляд назад. Ему приходилось нелегко, сразу два Дьявольских Всадника атаковали его с разных сторон. Он даже не успел понять, что происходит. Он отвлекся и тут же был зарублен одним из Дьявольских Всадников. Он еще пронзительно кричал, когда враги добивали его, пока не упал под копыта коней.

Выругавшись, Эльрик подскакал ближе и разрубил одного из атакующих от плеча до седла. Другой Всадник обернулся только для того, чтобы встретить острие меча. Он умер, громко крича, пока меч пил его душу.

Теперь герольд был истоптанной копытами, искромсанной саблями бесформенной грудой. Но Эльрик наклонился в седле и дернул окровавленный рог, разорвав неширокий ремень. Поднес его к губам и заиграл сигнал нового маневра. Мельком он заметил повернувшихся к нему всадников. Внезапно знамя Джаркора стало падать, знаменосец был убит или тяжело ранен. Эльрик подскакал, схватил древко яркого штандарта и, с боевым знаменем в одной руке и придерживая рог другой, попытался собрать рассеявшиеся войска.

Медленно, но неуклонно кавалерия собиралась вокруг него. Сейчас у Эльрика была только одна мысль — убить этих двоих, смерть которых может принести победу и спасти королевство.

Затем он выдул из рога длинный, воющий звук. Тотчас в ответ ему раздался сухой, тяжелый шелест — люди Муррхна неслись по воздуху.

Увидев это, враги стали открывать дверцы таинственных клеток. Эльрик застонал от отчаяния. Жуткие крики предшествовали появлению гигантских сов, поднимающихся в небо, давно вымерших даже в Муррхне — стране, где они некогда обитали. Союзная армия подготовилась даже к атаке с воздуха.

Совы были древними врагами людей Муррхна, и крылатые люди с яростью атаковали их. Трупы людей и сов стали падать вниз, давя пехоту и кавалерию.

Тем временем Эльрик и окружившие его Белые Леопарды проложили путь сквозь строй врагов и присоединились к Дайвиму Слорму и имррирцам, таркешской кавалерии и сотне выживших шазариан. Посмотрев вверх, Эльрик увидел, что большинство гигантских сов было убито, но людей из Муррхна было немного. Те из них, кто остался жив, кружили в небе, уклоняясь от битвы.

Эльрик окликнул Дайвима Слорма, выкрикнув:

— Саросто и Ягрин Лерн выиграли!

Кузен поднял свой длинный меч и взглядом дал понять, что согласен с Эльриком.

— И все-таки мы еще можем изменить свои судьбы, — ответил он.

— Жизнь Зарозинии важнее для меня, чем все остальное! — крикнул Эльрик.

Тем временем союзная армия смяла Эльрика и его людей. Он получил удар в верхнюю часть шлема и понял, что кровь заливает ему лицо. Но все-таки снова и снова он поднимал меч, с отчаянием рубясь в передних рядах.

Чем больше Буреносец убивал атакующих Эльрика противников, тем сильнее становился, выпивая их души, вливая силу в своего господина...

Внезапно ряды атакующих расступились, и вперед бросились охотничьи тигры Чаши Звона. Глаза их горели, с клыков текла слюна, смешанная с кровью их жертв. Их лапы с огромными, острыми когтями тоже были в крови.

Лошади пронзительно заржали, многие из людей Эльрика бросились назад. Даже таркешские рыцари побежали с поля боя, за ними стал неумолимо отступать отряд джаркориан на быстрых конях. Немногочисленные оставшиеся в живых всадники шазариан ничего не могли предпринять, потому что были рассеяны по долине, в которой враги уже торжествовали победу. Вскоре только Эльрик, его имррирские воины и около сорока Белых Леопардов сражались против союзных сил.

Эльрик поднял рог и протрубил отступление. Потом он и Дайвим Слорм повели своих людей по долине. Белые Леопарды сражались до последнего. Юишиана сказала, что они знают, как убивать. Очевидно, они также знали, как умирать.

Неожиданно на другом конце долины, который должен был оставаться открытым, появились отряды противника. Это были свежие, еще нс вступавшие в битву части. Путь к отступлению был закрыт.

Тогда Эльрик погнал свою лошадь вверх по холму, имррирцы следовали за ним. Это было спасением, потому что дхариджорцы уже неслись навстречу своим основным силам, убивая всех, кто пытался спастись бегством.

Эльрик въехал на вершину холма, за ним следовали Дайвим Слорм и горстка имррирцев. Битва была проиграна. Минимальный перевес зла победил, и на века ужас поселился на западных землях Молодых Королевств.

Несколько дней спустя Эльрик, Дайвим Слорм, два имррирца и таркешский офицер, тяжело раненный в бок, захвативший в бою лошадь, с трудом ехали на едва шагающих усталых лошадях к горной цепи из острых пиков, которые чернели на фоне красного вечернего неба.

Они не разговаривали уже несколько часов. Таркешский офицер, очевидно, умирал, но они ничего не могли сделать. Он догадывался о близкой смерти, ни на что не надеялся, просто ехал с ними, пока были силы. Для таркешца он был высок, довольно твердо сидел в седле, алая клякса на боку казалось просто пятном грязи, тем более, что голубой металл его шлема и доспехов были забрызганы кровью врага, как и у остальных всадников. На бледном лице выступал острый нос, но глаза были закрыты от сильной боли, которую он испытывал. Хотя им хотелось быстрее добраться до гор, где они были бы в относительной безопасности, они не подгоняли лошадей из уважения к человеку, который так упорно боролся за жизнь.

Пришла ночь, гигантская луна поднялась над горами. На чистом небе ярко горели звезды. Они надеялись, что достигнут гор прежде, чем охотничьи тигры обнаружат их следы.

Эльрик был в мрачном настроении. Некоторое время завоеватели из Дхариджора и Чаши Звона будут заняты укреплением новых границ. Но потом их могущество начнет угрожать безопасности других народов Южного и Западного континентов.

Это покрывало тьмой судьбу мира. Кроме того, теперь Эльрик не представлял, где ему искать Зарозинию. Он вспомнил пророчество, часть которого уже сбылась. Но это была меньшая часть. Если они и дальше будут двигаться в том же направлении, то попадут в малонаселенные земли по ту сторону Джаркора. Был ли это путь его судьбы? Был ли здесь похититель его жены? «Там, за морем зреет битва. Кровь зальет все поле брани...»

Может быть, не вся кровь пролилась? И что за меч-близнец, который родственник Эльрика должен нести? Кто тот, кому не следовало жить?

Возможно, ответ был впереди в горах. В свете луны они въехали в ущелье и довольно скоро обнаружили пещеру, в которой можно было устроить относительно безопасный ночлег.

Утром Эльрик проснулся от звука, идущего снаружи, из ущелья. Он мгновенно вытащил меч и прокрался к выходу из пещеры. То, что он увидел, заставило его опустить меч. Он даже позвал человека, который шел по ущелью.

— Сюда, герольд! Мы друзья! Человек был одним из герольдов Юишианы. Его одежда была изорвана, броня помята. Он был без меча, без шлема — юноша с худым и усталым лицом. Он облегченно вздохнул, когда узнал Эльрика.

— Меня зовут Орозн. Милорд Эльрик, они говорили, что вы погибли.

— Хорошо. Это делает преследование маловероятным. Входи.

Теперь проснулся Слорм. Раненый умер ночью. Герольд зевнул и ткнул пальцем в труп.

— Если мы в ближайшее время не найдем пищу, у меня возникнет желание съесть вашего мертвого друга.

Герольд посмотрел на Эльрика, ожидая ответа на свою шутку, но, увидев его лицо, смутился и пошел подальше в пещеру.

Эльрик присел у входа на камень.

— Какие у тебя новости?

— Плохие новости, милорд. В Шазаре и Таркеше большие разрушения. Сталь и огонь побеждают эти народы. Мы завоеваны. Лишь очень маленькие отряды, вроде вашего, пытаются выстоять против врага, но скоро их сопротивление будет сломлено. Многие наши люди поговаривают о переходе на сторону врага. Такое вот отчаянное время пришло.

Эльрик кивнул.

— Где видано, чтоб завоеватель прощал побежденных, доверив ему оружие? Что с королевой Юишианой?

— Она погибла, мой повелитель. В доспехах простого рыцаря она билась, пока ее не разорвали на куски атакующие. Саросто взял ее голову на хранение и поместил с другими своими трофеями рукой Конрада, его брата, который выступил против него, глазам Пеника из Наргессера, который поднял свою армию против него в провинции. Теократ Лерн приказал, чтобы всех пленных пытали до смерти и вешали на цепях по дорогам, как предупреждение против восстания. Они безбожники, милорд!

Эльрик крепко сжал губы, когда услышал это. Теперь было ясно, что надо ехать на Запад и что завоеватели скоро начнут его искать. Он повернулся к кузену. Его имррирская рубашка превратилась в тряпку, а левую руку покрывала сплошная корка засохшей крови.

— Наша судьба лежит на Западе, — сказал он тихо.

— Тогда поспешим, — ответил тот. — Иначе я боюсь, что мы погибнем в этом путешествии.

— Я понял кое-что, — сказал Эльрик, вспоминая свою схватку с Лерном. — Ягрин Лерн наверняка встречался с похитителями моей жены. И если он не пытался выручить ее, я отомщу.

— А пока, — сказал Дайвим Слорм, — давай поторопимся на Запад.

Они скакали по лесу весь день, избегая немногочисленные охотничьи отряды, посланные завоевателями. Вечером оба имррирца ушли, а герольд повернул на юг, чтобы нести свои мрачные новости дальше. Эльрик и его кузен были рады расстаться с ним, он был чересчур шумным и болтливым. На следующий день они оказались в лабиринте черных скал.

На черных камнях появился снег. Он делал тропинки скользкими и опасными. А вечером они вышли на место, где горы расступались, открывая широкую долину. Они с трудом стали спускаться по склону. Их следы на белом снегу были похожи на черные шрамы, дыхание лошадей становилось облачками пара.

Тогда-то они и заметили приближающегося к ним всадника. Одинокий всадник не представлял опасности, они остановились, поджидая его. К их удивлению, это был Орозн, одетый в новую одежду из волчьих шкур и на свежей лошади. Герольд приветствовал их дружеским жестом.

— Я искал вас обоих. Вы пошли более трудным путем, чем я.

— Откуда ты? — спросил Эльрик. Лицо юноши осунулось, кости, казалось, проступили через тонкую кожу. Он походил на волка в этих шкурах, даже его глаза светились.

— Здесь недалеко селение. Пойдемте, я провожу вас.

Они последовали за ним. Низкое солнце заливало скалы алым светом. Когда они достигли небольшой еловой рощи на другой стороне долины, наступила ночь. Орозн ввел их в рощу. И сейчас же из темноты раздались пронзительные крики. На них напала дюжина смуглых людей. Их одежда выдавала воинов Чаши Звона. Герольд привел их в засаду.

Эльрик поднял свою лошадь на дыбы.

— Орозн! Ты предал нас!

Герольд уже скакал прочь, бросив единственный взгляд назад. Эльрику показалось, что на лице у него застыло выражение гнева и жалости. Но рассмотреть как следует Эльрик не успел Орозн быстро отвернулся и съехал вниз с покрытого влажным мхом холма во тьму ночи.

Эльрик поднял меч и отбил удар оббитой медью булавы. Его меч скользнул дальше и отсек пальцы атакующего. Островитянин завизжал, но Эльрик и Дайвим Слорм были окружены. Пока они сражались, Буреносец тихо и безжалостно пел о смерти.

Они очень ослабели за последние дни, даже злобы Буреносца было недостаточно, чтобы сделать Эльрика сильным. Он внезапно испугался, что его судьба может закончиться пленением. Он чувствовал, что этих воинов не было в пророчестве. Он не хотел умирать.

Даже то, что они решили сражаться, возможно, было ошибкой.

— Ариох! — крикнул он, взывая к демону-богу Мельнибона. Ариох! Помоги мне! Кровь и душу за твою помощь!

Но помощи не было. Тем временем Дайвим Слорм воткнул свой длинный меч в горло одного из нападавших. Другой воин бросился на него, но получил несколько рубящих ударов и вынужнен был отступить. Дайвим Слорм крикнул:

— Почему мы взываем к богу, который оставил нас?

— Возможно, он решил, что наше время прошло! — крикнул Эльрик, пока его меч пил душу вражеского воина.

Они сражались, едва справляясь с противником, как вдруг новый звук привлек их внимание — стук приближающейся колесницы и тихие стоны.

Затем из темноты появились темнокожие люди с красивыми и необычными лицами. Плащи из лисьего меха развевались у них за спинами, открывая полуголые тела. Их дротики быстро покончили со всеми воинами Чаши Звона.

Эльрик вложил меч в ножны, раздумывая, остаться или пуститься в бегство.

— Это он, Белолицый! — крикнул черный возница, увидев Эльрика. Колесница подкатила, высокие лошади били ногами и фыркали. Эльрик подъехал к ним.

— Благодарю, — сказал он, почти падая с коня от усталости. — Но кто вы? И откуда знаете меня?

Предводитель одернул лисью накидку на обнаженной груди и улыбнулся тонкими губами.

— Мое имя Сепириту. О тебе мы знаем тысячи лет. Ты — Эльрик, последний император Мельнибона, не так ли?

— Это правда.

— А ты, — Сепириту повернулся к Дайвиму Слорму, — двоюродный брат Эльрика. Вы — последние, в чьих жилах течет кровь императоров Мельнибона.

— Да, — согласился Дайвим Слорм, в его глазах было любопытство.

— Мы просим вас проехать с нами, чтобы исполнилось пророчество.

— Вы похитители Зарозинии? — Эльрик достал меч. Сепириту качнул головой.

— Но мы знаем и скажем тебе, где она.

— Сперва скажи, кто ты, — потребовал Эльрик. Сепириту слегка улыбнулся.

— Я надеюсь, ты кое-что знаешь о нас. Твои предки и наши люди дружили в ранние годы Светлой Империи. — Он сделал паузу перед тем, как продолжить. — Вы слышали в легендах, возможно, имррирских, о Десяти из горы? Десяти, которые спят в огненной горе?

— Да, — кивнул Эльрик, — я знаю вас по описанию. Но там говорится, что вы спите. Как вы выбрались?

— Мы выехали из-за извержения вулкана, который бездействовал две тысячи лет. Движение в природе и на земле происходит все время, и так будет всегда. Мы знали, что пришло наше время, время проснуться. Мы — слуги Судьбы, и наша миссия связана с твоей судьбой. Мы несем послание от похитителей Зарозинии. Ты вернешься с нами в бездну Нихрейна, чтобы узнать все.

Эльрик подумал, а потом поднял свое белое лицо и сказал:

— Я требую мести, Сепириту. Но если вы сможете сказать мне, где Зарозиния, я еду с вами.

— Тогда едем, — черный гигант дернул поводья лошади и повернул колесницу.

Путешествие в бездну Нихрейна заняло день и ночь. Наконец они добрались до огромной трещины в горах, которую избегали все — о ней ходили самые жуткие легенды, которые знали все, кто жил в горах. Повелители Нихрейна без колебаний направили колесницу вниз, в темные глубины.

На глубине полумили света уже не было, но они видели дорогу благодаря горящим факелам, которые освещали часть твердой скалы и высеченных на ней фресок. Стены коридора, по которому они ехали, были покрыты высеченными в незапамятные времена знаками и фресками. Когда они проехали еще дальше, они увидели город Нихрейна, который много веков не видел ни один человек сверху, но который упоминался в старинных песнях и всегда внушал страх. Последние из Нихранов жили здесь — Десять людей старой расы, более старой, чем мельнибонийцы, их история насчитывала двадцать тысяч лет.

Каменное небо над городом поддерживали колонны, вырубленные из цельных скал. Между ними стояли гигантские статуи. Огромные, связанные сложной сетью переходов балконы нависали над площадями города. Они проехали на колеснице через внушительные ворота и оказались в пещере, которая имела более привычный вид даже по мнению имррирцев. Здесь появились рабы, которые так же, как и их хозяева, спали тысячелетним сном, но пробудились, когда это было необходимо. Они не очень даже походили на людей, которых знал Эльрик.

Сепириту передал вожжи рабу и сошел с колесницы. Эльрик и Дайвим Слорм тоже спешились, бросая вокруг опасливые взгляды.

Сепириту сказал:

— Сейчас — в мои палаты, и там я сообщу вам то, что вы желаете знать и что вы можете сделать.

Сепириту проводил их по галерее в большую комнату, уставленную черными скульптурами. В огромном камине пылали целые бревна, бросая на стены неверные блики света. Сепириту разместился перед огнем на вырезанном из тяжелых эбонитовых плит стуле и предложил гостям сесть на два таких же стула. Затем он пристально оглядел зал, возможно, вспоминая его историю.

Немного сердясь и не скрывая этого, Эльрик напомнил:

— Прости,Сепириту, но ты обещал нам что-то рассказать.

— Да, — сказал Сепириту. — Ноя так много должен сказать, что мне надо сделать паузу, чтобы собраться с мыслями. — Он молчал довольно долго, потом поудобнее устроился на стуле и приготовился рассказывать.

— Мы знаем, где ваша жена, — сказал он. — И знаем, что она невредима. С ней ничего не случится, пока она будет нужна для того, чтобы получить то, что у вас есть.

— Расскажи мне всю историю, — холодно попросил Эльрик .

— Мы были друзьями с вашими предками, Эльрик. И мы друзья с тем, кто их сменил и забыл, какой меч он носит.

Эльрик был озадачен. Годами он пытался освободиться от рунного меча, но это никогда не получалось. Все его усилия были напрасны, и он вынужден был пользоваться Буренос-цем, покорившись неизбежному. И хотя меч давал ему жизненную силу, но от этого Эльрик мог вполне отказаться, а пользоваться старым своим способом — травами и другими снадобьями.

— Вы избавились бы от своего меча, Эльрик? — спросил Сепириту.

— Конечно, если бы знать как.

— Тогда послушайте меня. Мы знаем, кто и для чего выковал этот меч. Точнее, эти мечи. Они были сделаны для особых целей и особыми людьми. Только мельнибонийцы могли носить их, и только особы, принадлежащие королевскому дому.

— Но на какое-то особое назначение мечей в мельнибонийских историях нет даже намека, — ответил Эльрик, наклоняясь вперед.

— Некоторые секреты хорошо охранялись, — сказал спокойно Сепириту. — Эти мечи были выкованы для уничтожения существ, которые послужили началом. Среди них были Мертвые Боги.

— Мертвые Боги... Но вы должны знать, что они погибли много веков назад.

— «Погибли» — вы сказали? Да, в терминах человека они погибли. На самом же деле, они выбрали смерть, чтобы освободиться от материального существования, и опустили свое жизненное естество в темноту вечности, в те дни это казалось им разумным поступком, они были полны страха.

Эльрик не знал, для чего Сепириту говорит это, но слушал внимательно.

— Один из них вернулся, — сказал Сепириту.

— Почему?

— Любой ценой ему нужно получить две вещи. Они — источник постоянной угрозы для него, а также для его сородичей. Где бы они ни были, эти две вещи могут им повредить.

— Что это?

— Два меча — рунный и колдовской — Меч Печали и Буреносец.

— Этот? — Эльрик потрогал свой меч. — Почему боги боятся его? А также другого, которым на Лимбо дрался мой двоюродный брат Иркан, которого я убил много лет назад? Он потерян.

— Мы взяли его — он часть предназначения Судьбы. И держим его здесь, в Нихране. Мечи были выкованы твоими предками, которые выгнали Мертвых Богов. Эти кузнецы были вынуждены сражаться злом против зла, хотя служили не Хаосу, а Закону. Они выковали мечи по нескольким причинам, но освободить мир от Мертвых Богов была одна из них!

— А другие причины?

— Это ты узнаешь со временем. Пока не все в твоей судьбе будет тебе раскрыто. Мы не должны открывать другие причины, пока не настало время. У тебя опасная судьба, Эльрик, и я не завидую тебе.

— А какое послание есть у вас? — нетерпеливо спросил Эльрик.

— Теократ Ягрин Лерн дал возможность одному из Мертвых Богов вернуться на Землю. Он же собрал для него свиту. Кто-то из этих новоявленных демонов и похитил твою жену.

Эльрик почувствовал отчаяние. Был ли он действительно настолько силен, чтобы выступить против них?

— Почему? — прошептал он.

— Дарнизхаан знает, что значит для тебя Зарозиния. Он хочет обменять ее на два меча. Мы в этом деле только вестники. Мы можем отдать меч, который хранили, Дайвиму Слорму, ведь вы оба принадлежите королевской линии. Условия Дарнизхаана просты. Если вы не отдадите ему мечи, угрожающие его существованию, он сошлет Зарозинию на Лимбо. Она погибнет, но это не будет смерть, которая известна людям — она будет умирать вечность.

— Что случится, если я соглашусь?

— Тогда все Мертвые Боги вернутся. Только сила мечей удерживает их от искушения вернуться.

— А что случится, если вернутся Мертвые Боги?

— Даже без Мертвых Богов Хаос угрожает завоевать планету, но если Мертвые Боги будет с ним, он будет абсолютно непобедим. И это случится сразу. Зло войдет в мир. Хаос погрузит Землю в зловоние, ужас и разрушение.

— Вы надеялись на победу армии Юишианы и разгром Саросто и Ягрина Лерна?

— Точно. У Ягрина Лерна договор со своими повелителями Хаоса, не только с Мертвыми Богами. Хаос боится планов Судьбы на ближайшее будущее Земли и стремится стать доминирующим на этой планете. Повелители Хаоса и так достаточно сильны, без помощи Мертвых Богов. Дарнизхаан должен быть уничтожен.

— У меня нет выбора, Сепириту. Если я отдам Буреносец, я, вероятно, выживу с помощью трав и всего остального. Но если я не отдам Зарозинию, тогда Хаос выступит во всей своей полноте, и на моей совести опять буду ужасные преступления.

— Вы должны выбрать решение.

Эльрик думал долго и наконец сказал:

— Принесите другой меч.

Когда принесли меч, который почти не отличался от Буреносца, Сепириту сказал:

— Итак, Эльрик, пророчество сбылось, вот — Меч Печали.

— Да, вот близнец того, что я ношу на бедре. Но последняя часть пророчества — куда мы должны идти?

— Хотя Мертвый Боги силы Хаоса знают, что мы владели Мечом Печали, они не знают, кому мы на самом деле служим. Судьба, как я уже говорил тебе, меняет вид Земли. Но она может ошибаться, и мы видим, что сейчас Судьба обманывается. А что касается твоей судьбы, то, что бы ты ни решил, мы должны будем рассказать тебе о ней, когда на обратном пути ты вернешься в Нихрейн.

— Ты хочешь, чтоб я вернулся?*

— Да.

— Дай мне Меч Печали, — быстро сказал Эльрик.

Сепириту отдал меч, и Эльрик, стоя с двумя близнецами в руках, некоторое время взвешивал их. Оба меча, казалось, стонали от силы, переполнявшей их, так что ему казалось, в его тело вливается твердое, неукротимое пламя.

— Я вспомнил, как держал их обоих. Их сила больше, чем я представлял. Если соединить силы, мы сможем использовать их против Мертвых Богов. — Он нахмурился, но не более чем на мгновение, и пристально посмотрел на Сепириту. — Теперь ты скажи мне, где Дарнизхаан?

— Долина Ксейна в в Муррхне!

Эльрик передал Меч Печали Дайвиму Слорму.

— Что ты выберешь? — спросил его Сепириту.

— Кто знает? — ответил Эльрик с горьким весельем. Возможно, это будет путь победы над Мертвым Богом. — Эльрик подумал немного и добавил: — Но я скажу тебе, Сепириту, — если мне представится удобный случай, Бог будет сожалеть о том, что вернулся домой. Он не учел эмоции, именуемой ненавистью. А ненависть Эльрика из Мельнибона и его меча Буреносца могут разрушить мир.

Сепириту встал со своего стула, его брови поднялись:

— Это Боги, Эльрик. Может ли что-либо разрушить Богов?

Эльрик ехал, похожий на ворона, худой и прямой, на массивном коне Нихрейна. Его мрачное лицо было похоже на маску, но малиновые глаза горели, как угли в глазных впадинах. Ветер трепал его волосы, но он сидел прямо, глядя вперед и держа ладонь на рукояти Буреносца.

Дайвим Слорм, который нес Меч Печали с гордостью, временами чувствовал, что его лезвие обращалось к своему брату. Тогда он вздрагивал, а представив, что может меч сотворить с ним, убирал свою руку подальше от оружия, как только мог.

Границы Муррхна охранял отряд дхариджорских наемников. Заметив Эльрика и Дайвима Слорма, разъезд завоевателей направился к ним. Это были сильные воины самого угрожающего вида. Черные плюмажи их шлемов раскачивались в такт бега их коней, широкие ремни скрипели, металл кляцкал. Предводителем оказался косоглазый, агрессивный увалень с топором на поясе.

Эльрик остановил лошадь, кошачьим движением вытащил Буреносец. Дайвим Слорм проделал то же самое, глядя на смеющихся людей. Он был удивлен тем, как легко меч выскочил из ножен.

Затем без предупреждения Эльрик набросился на противника. Он ударил быстро и умело, рассек предводителя от плеча до живота. Потом одним рывком освободил оружие и тряхнул мечом так, что небольшие брызги крови разлетелись во все стороны. Предводитель отряда наемников даже не понял сначала, что произошло. Потом он закричал и повалился с коня, запутавшись одной ногой в стременах.

Буреносец громко замурлыкал от удовольствия, и Эльрик вновь пустил свое оружие в ход. Против Черного Меча эти расслабленные вояки, привыкшие больше к грабежам, чем к схваткам, имели очень мало шансов.

Дайвим Слорм не привык к ощущению, которое давал Меч Печали, он пытался действовать им, как обычным мечом, но тот отказывался от этой помощи, сам наносил удары куда лучше хозяина. Слорм впервые ощутил необыкновенное чувство силы, источаемое мечом, которое вливалось в него вместе с холодом. Действительно, предки должны были пользоваться в битвах чем-то похожим на это оружие.

Стычка закончилась быстро. На земле остались только трупы.

Путники прибыли на землю Муррхна.

Не отвечая кузену на его редкие, случайные вопросы, Эльрик думал об относительности времени, о своем прошлом, настоящем и будущем и обо всем в целом. Он был подозрителен к модели, которая сложилась у него в голове, и не доверял ей. Для него жизнь была хаосом, где господствовал случай, где все было непредсказуемо. Жизнь была иллюзией разумности, и нужны были незаурядные способности, чтобы увидеть ее узоры.

Он знал, что физически и физиологически нуждается в этом мече. Это было признание его слабости, отсутствия уверенности в себе, но имело и философскую причину. Он думал о себе реально.

Черной ночью, когда бушевал злобный ветер, они приехали в долину Ксейнав. И тогда все — небо, земля, воздух — изменилось, путники не сразу поняли, что зазвучала тяжелая, пульсирующая музыка. Казалось, зазвенели гигантские струны. Тогда белолицый поехал на эти звуки.

Навстречу путешественникам ехали всадники в мантиях с капюшоном, у каждого был меч с тремя разделяющимися концами, и каждый их них ухмылялся. Музыка следовала за ними и становилась все громче. Эльрик видел в жизни много ужасов, видел такое, что могло свести с ума обычного человека, но в этих всадниках было что-то, потрясшее его больше, чем многое из пережитого им. Это были люди, обычные люди, но люди, захваченные сатанинским духом.

Приготовившись защищаться, Эльрик и Дайвим Слорм достали мечи и остановили лошадей. Но люди, скачущие, как лавина, и музыка, которая следовала за ними, промчались мимо по направлению к Джаркору.

Потом Эльрик услышал удары ветра, хотя, может быть, это были крики. И они увидели, что всадники поскакали дальше, оставив позади двух женщин из господствующей в Муррхне расы. Вид этих женщин не понравился Эльрику — их крылья были начисто отрублены. Они не обратили внимания на двух всадников и ушли в ночь. Их глаза были пусты, а лица казались лицами душевнобольных.

— Что случилось, Эльрик? — спросил Дайвим Слорм, перекладывая меч из руки в руку, чтобы лучше управлять беспокойно рвущейся лошадью.

— Я не знаю, что происходит там, где правит вернувшийся Мертвый Бог.

Ночь была наполнена движением и ужасом.

— Вперед! — Эльрик хлопнул своего скакуна мечом и погнал его галопом. Борясь со страхом, он гнал лошадь в этой ужасной ночи.

Громкий смех оглушил их, когда они проехали между холмами в долине Ксейнав. Долина была черной, как смоль, и холмы вокруг нее казались часовыми. Друзья замедлили бег лошадей, так как почти теряли сознание от музыки. Эльрик позвал брата, в этом реве он не был уверен, что они не разъехались. Вновь раздался смех — безумный грохот, от которого тряслась земля. Так могло быть, если бы планета плясала в безумном веселье.

Эльрик не удивился, если бы этот путь оказался западней, которую подстроил Мертвый Бог. Что доказывало, что Зарозиния была здесь? Почему он доверился Сепириту?

Но затем высоко в небе появилась гигантская фигура. Руки на бедрах, светящееся золотом лицо обезьяны, смеющееся, но наполненное странным достоинством и диким величием. Это и был он — Дарнизхаан, Мертвый Бог!

— Эльрик !

— Дарнизхаан! — крикнул Эльрик, подняв голову, пристально вглядываясь в лицо Мертвого Бога. Сейчас он не чувствовал страха. — Я пришел за своей женой!

У ног бога кружили прислужники с толстыми широкими губами и бледными лицами, в конусообразных шляпах и безумием в глазах. Они хихикали, пронзительно визжали и жались к свету, исходящему от гротескного и прекрасного тела Мертвого Бога.

— Ты пришел просить, чтобы я не сделал ее смерть вечной?

Эльрик не показал своей ненависти.

— Я пришел требовать, а не просить. Я могу убить тебя, возможно, это будет самое разумное...

Мертвый Бог улыбнулся почти с жалостью.

— Скорее всего, ты сам погибнешь, Эльрик. Ты анахронизм. Твое время прошло.

— Говори о себе, Дарнизхаан.

— Я могу уничтожить тебя.

— Но не сделаешь этого, — без ненависти начал Эльрик, чувствуя, что они оба — он и Мертвый Бог — представляли время, которое прошло, но также были частью и нового мира.

— Тогда я убью ее, — сказал Мертвый Бог. — Я могу сделать это безнаказанно.

— Где она?!

От мощного смеха Мертвого Бога затряслась долина.

— Было время, когда Мельнибонийцы не думали о звериных расах, новых расах, которые образовали Молодые Королевства. Что? Ты спариваешься с животными, король Мельнибона? Где твоя кровь, твоя жестокая и чистая кровь? Где прославленная злоба? Где зло, Эльрик?

Эльрик почувствовал странную раздвоенность, когда вспомнил предков, императоров-колдунов Острова Драконов. Он понимал, что Мертвый Бог намеренно пробуждает в нем сомнения, и с усилием отказался додумывать до конца эту мысль. Он крикнул:

— Новое время пришло на землю!

— Нет, Эльрик! Все, что случилось — знак моего мира. Светает, и скоро в утреннем свете пронесется жизнь, похожая на смерть. Земная история начиналась неровно. Ты, твои предки, и эти люди новой расы — вы ничто, — прелюдия истории. Вы забудете настоящую историю в мире грядущем. Мы завоюем Землю, удерживая ее от Повелителей Закона, от Судьбы, от Космического Равновесия, — мы можем жить, но для этого ты должен отдать мне мечи.

— Я пришел сюда, — ровно сказал Эльрик, — заключить сделку или сразиться за свою жену.

— Ты не понимаешь, — расхохотался Мертвый Бог. — Мы все люди и боги — марионетки перед началом настоящей игры. Не нужно сражаться со мной. Насколько я знаю, мы — части одной Судьбы. Мы сражаемся с другими. Это так, Эльрик, — в прошлом, настоящем и будущем!

Эльрик тряхнул головой.

— Я хочу вернуть свою жену, и твои загадки не имеют к этому никакого отношения.

Мертвый Бог засмеялся вновь.

— Ты не получишь женщину, если я не получу мечи. Ты не понимаешь их свойств. Они сделаны не только для того, чтобы убить или изгнать нас. Их создали, чтобы разрушить мир, который мы знаем. И ты, Эльрик, будешь ответственным за возникновение мира, который придет за тобой.

— Я рад этому, — ответил Эльрик.

Дайвим Слорм сейчас не понимал Эльрика. Аргументы Мертвого Бога казались убедительными. Дарнизхаан встряхнулся так, что золотой свет стал ярче и светлее.

— Когда у меня будут мечи, мы не будем ни о чем спорить, — сказал он нетерпеливо.

— Ты думаешь, — Эльрик был упрям, — я хочу, чтобы обо мне помнили? Помнили о зле и разрушениях? Помнили о человеке с бессильной кровью в жилах, о человеке, которого называли убийцей друзей, убийцей женщин и другими подобными именами?

Теперь Мертвый Бог говорил почти с ужасом:

— Эльрик, ты обманываешься, ты должен быть с нами. Только Повелители Хаоса могут установить власть, при которой мы выживем.

— Я не боюсь! Где моя жена? — Эльрик больше не хотел слу шать и понимать Мертвого Бога. Он должен, всего лишь, спасти Зарозинию.

— Я отдам мечи, — сказал он, — но хочу, чтобы мне вернули мою жену.

— Очень хорошо. — Мертвый Бог с облегчением улыбнулся. Лучше мы будем хранить мечи в их подлинной форме в измерении, далеком от Земли. Если они останутся у тебя, тогда развитие неизбежно начнется снова. Звери станут управлять Землей, и наступят века сумрака. Мы не хотим, чтобы это произошло.

Эльрик крикнул:

— Для бога ты говоришь слишком много. Возьми мечи и верни мне жену.

По знаку Мертвого Бога несколько слуг бросились куда-то в темноту. Он ждал. Наконец они вернулись и принесли Зарозинию. Они посадили ее на землю, и Эльрик с болью увидел, что она почти не понимает того, что происходило вокруг нее.

— Зарозиния!

Ее взгляд долго выискивал того, кто позвал ее. Увидев Эльрика, она попробовала подняться на ноги, но слуги держали ее, хихикая.

Мертвый Бог протянул вперед пылающие руки.

— Мечи!

Эльрик и Дайвим Слорм положили мечи на его ладони.

Мертвый Бог выпрямился и взревел от радости. Зарозинию отпустили, и она побежала к мужу, плача и дрожа. Эльрик обнял ее, стараясь успокоиться.

Затем повернулся к Дайвим Слорму и сказал:

— Давай посмотрим, сработает ли наш план, кузен! — Эльрик начал: — Буреносец! Кера насолемо, глара...

Буреносец стал биться в руке Дарнизхаана. Дайвим Слорм также позвал Меч Печали на древнем языке Мельнибона, мистическом, колдовском языке, который употреблялся в рунных письменах. Так призывали демонов в Мельнибоне десять тысячелетий истории Города Мечты.

Мечи старались вернуться назад, их форма менялась, иногда они становились немного похожими на человека, иногда — на зверя, некоторое время они были ни на что не похожи.

Мертвый Бог тоже боролся. Сначала он пытался не выпустить их из рук, потом, когда понял, что не может удержать эти меняющиеся формы, попытался измениться сам. Но было поздно. Мечи успели повернуться к нему остриями и постепенно становились все свободнее. Он боролся против них, отводил их в сторону, но они уже кружили в воздухе, визжа и атакуя его со злобной силой. Тогда, по команде Эльрика Буреносец рубанул Бога и, задержавшись лишь на мгновение, Меч Печали повторил удар. Раны, которые они наносили Мертвому Богу, были ужасны, если бы он не был сверхъестественным существом, он давно должен был бы умереть.

— Эльрик! — кричал он. — Эльрик, ты не знаешь, что делаешь! Останови их, останови! Выслушай, что я расскажу тебе!

Но Эльрик с ненавистью и диким торжеством приказывал мечам погружаться в тело Мертвого Бога, пока его золотой свет не начал тускнеть. Его слуги бросились врассыпную, их повелитель был обречен. Каким-то образом Мертвый Бог собрался с силами и попытался ударить людей, но боль, которую он испытывал, не позволила ему даже дотянутья до них. Наконец его тело стало разваливаться под ударами мечей. Клочки его плоти разлетались в стороны и уносились прочь, растворяясь в ночи.

— Дураки! Уничтожая меня, вы убиваете себя!

Но Эльрик не слушал. С мрачным торжеством он следил, как мечи развеивают остатки Мертвого Бога, и потом, с утробным урчанием довольных животных, возвращаются назад, в руки своих хозяев.

Эльрик быстро, с внезапной дрожью, убрал в ножны Буреносец. Потом помог своей жене сесть позади него на коня и поскакал назад. В долине Ксейнав стояла тишина.

Три человека, согнувшись в седлах от усталости, достигли бездны Нихрейна через день. Они съехали вниз в темные глубины подземного города и были встречены Сепириту.

— Хорошо, Эльрик, — сказал он, чуть-чуть улыбаясь.

Эльрик помог Зарозинии слезть с коня, потом повернулся к Сепириту.

— Я не совсем доволен, — сказал он мрачно, — хотя и спас свою жену. Я хочу поговорить с тобой, Сепириту, без свидетелей.

Сепириту кивнул: — Коцца вы поужинаете, мы поговорим одни.

Братьев Сепириту не было. Он объяснил их отсутствие, когда привел путешественников в палату.

— Слуги Судьбы, они призваны в другие измерения, где смогут наблюдать несколько отличное от нашего будущее Земли, и принесут информацию, которая многое определит здесь.

Они поели в полном молчании. Потом Зарозиния и Дайвим Слорм ушли, оставив их одних.

Огонь пылал в огромном камине. Эльрик и Сепириту долго сидели на эбонитовых стульях, ничего не говоря друг другу. Потом Эльрик рассказал Сепириту все, что произошло в долине Ксейнав, и пересказал все слова Мертвого Бога. Они казались ему правдой.

Когда он закончил, Сепириту кивнул.

— Это так, — сказал он, — Дарнизхаан говорил правду. Даже скорее так — он говорил больше правды, чем понимал.

— Ты думаешь, скоро все мы перестанем существовать? А что будет с нашими мыслями, легендами, традициями?

— Они тоже уйдут из этого мира.

— Но почему? Это кажется несправедливым.

— Кто спрашивает меня о справедливости в мире?

Эльрик улыбнулся. Овладевшие им подозрения подтвердились.

— Конечно, я не ожидал, что все будет справедливо, но пере черкнуть жизнь тех, кто ни в чем не виноват?

— Но так будет, — сказал Сепириту. — Справедливость не бывает сама по себе, ее можно извлечь лишь из существующего Хаоса. Человек родился в несправедливом мире, но он понимает это, и поэтому может создать новый мир.

— Я согласен, — сказал Эльрик. — Но если нам всем суждено умереть, зачем тогда все наши муки, страдания и усилия наших предков?

— Ну, кто-то все-таки останется и унаследует кое-что от нас. Но от большей части нашего мира — освободится.

— От чего именно?

— Земля освободится от магических сил Хаоса.

— Ты хочешь сказать, мир освободится от колдовства?

— Хаос и колдовство не будут господствовать в мире будущего, как в нашем мире.

— Тогда за это стоит бороться, Сепириту, — сказал Эльрик с облегчением.

— Но все-таки, какую роль играют в этом мире рунные мечи?

— Они имеют два предназначения. Одна — освободить мир от великого превосходства колдовского зла...

— Но они — сами зло!

— Они используют зло против зла — это так. Но придут дни, когда силы справедливости одолеют их зло, потому что оно не способно победить ничего, кроме худшего зла. Это совсем другое, Эльрик. Все, что я сейчас могу сказать — мы должны бороться.

— А второе предназначение мечей?

— Их окончательная цель — разрушить этот мир. Эльрик вскочил.

— Нет, Сепириту, я не верю. Возможно, это новое преступление будет на моей совести?

— Это не преступление, просто такова природа вещей. Время Светлой Империи, даже время Молодых Королевств, подходит к концу. Хаос сформировал эту Землю, и Хаос правил на ней многие тысячелетия. Но теперь человек положит конец этому правлению.

— Мои предки поклонялись силам Хаоса. Мой демон-покровитель Ариох — Герцог Хаоса!

— Это было. Но в каком-то поколении твои предки усомнились в Хаосе, и теперь ты служишь Хаосу, но не предан ему. Ты можешь управлять силами Хаоса, уже не подчиняясь им. В то же время, ты можешь ослабить Хаос — потому что знаешь его свойства и особенности. Если бы твоя раса поклонялась Повелителям Закона, они первые принесли бы в этот мир частицу доброты. Люди Молодых Королевств унаследовали бы ее и укрепили. Конечно, Хаос пока сильнее. Буреносец и Меч Печали древнее, чем моя и твоя расы. Но новая история приведет к появлению новых людей, хотя сначала они будут более похожи на зверей. И когда это произойдет, Земля будет вращаться в мире, лишенном колдовских сил Хаоса.

— Так вот что Дарнизхаан имел в виду, когда сказал, что мы — марионетки перед настоящим началом истории... — Эльрик глубоко вздохнул. Ему не нравилась ответственность, лежащая на нем.

Сепириту сказал мягко:

— Эльрик из Мельнибона, до сих пор ты жил без цели, метался, не знал что делать, не так ли? Теперь ты знаешь свое место, как бы не было тебе тяжело.

— Пожалуй, — согласился Эльрик, легко улыбаясь.

— И учти, — сказал Сепириту. — Твоя цель — цель судьбы. Разрушив все, ты, последний из императорской династии Мельнибона, выполнишь свою работу по созданию времени, которое последует за этим. Да, мир покроет тьма, океаны закипят, и леса выгорят до корней, горячая лава польется из тысячи гор, а ветры обретут злобу. Войны, чудовищные, превосходящие всякое понимание не только людей, но и Богов, охватят все континенты. Всем людям Земли будет казаться, что Хаос окончательно и навеки победил. Но это и будет победа — для тебя одного, для тебя и твоего Буреносца.

— Я согласен сыграть свою партию, — сказал Эльрик. — Но что будет с Зарозинией, со мной, с нашими странами?

Сепириту сказал:

— Скоро все армии выступят против сил Чаши Звона. И тогда ты сможешь дать отдых своей Судьбе.

— Я хочу заплатить Теократу за все боли и унижения, которые он причинил мне. Хотя, возможно, не он составил план похищения Зарозинии, но он замешан в этом, и его смерть будет медленной.

— Тогда действуй быстрее, каждый час позволяет Теократу укрепить свою империю.

— Ну что же, прощай, — сказал Эльрик. — Я знаю, мы встретимся снова, Сепириту, но, надеюсь, это будет в более спокойные времена.

Трое ехали на восток, вперед к морскому берету Таркеша, где надеялись найти корабль, который перевез бы их через Бледное море в Илмиор, и затем они добрались бы до Каарлаака в Плачущей Пустыне. Они ехали на своих нихрейнианских конях через опустошенный войной край, не обращая внимание на опасности.

Эльрик и Зарозиния обменивались быстрыми взглядами, но ничего не говорили. Она уже догадалась, что по возвращению в Каарлаак у них будет не много времени до следующего расставания. Она видела, что он печален, и печалилась вместе с ним, не понимая его целей, только зная, что черный меч будет еще долго висеть у него на бедре. Она знала, что ей будет не хватать его, но ей придется с этим примириться.

Однажды с вершины холма они увидели черный и густой дым, текущий с равнин Тораунза, некогда прекрасных, а сейчас совершенно обезлюдевших. Дайвим Слорм сжал кулаки и негромко сказал:

— Эльрик, мы должны отомстить Теократу и его банде.

Эльрик ответил: — Конечно, — и быстро взглянул на Зарозинию, глаза которой были опущены.

Теперь западные земли от Таркеша до Муррхна находились в рабстве Хаоса. Были ли правдой слова о последней войне, после которой Закон, а не Хаос будет доминировать в будущем? Силы Закона были слабы и разрозненны. Смогут ли они разрушить на Земле великих Повелителей Зла? Что за Рог Судьбы затрубит предвестником в ночи?

Сепириту, несомненно, знал. Но не сказал, когда придет это время. А пока в мире решались привычные проблемы. Земли на Востоке готовились к войне. Морские Повелители Лиловых Портов искали помощь, Короли Южных Болот нападали на Западный континент.

Отчасти Эльрик был рад своей миссии. Но в то же время ему не хотелось служить орудием против Молодых Королевств, не хотелось предавать смерти память об эпохе Светлой Империи, жители которой были его предками и господствовали на Земле десять тысяч лет.

Неожиданно в воздухе появился резкий запах соли, послышались крики чаек, и путешественники выехали к морю, которое как и миллионы лет назад катило беспокойные волны туда, где горизонт, казалось, сливался с небом.

С радостным криком он хлопнул по боку коня и поскакал вперед.

Книга вторая БРАТСТВО ЧЕРНЫХ МЕЧЕЙ

Однажды собрались вместе король и военачальники в мирном городе Каарлааке в Илмиоре, на краю Плачущей Пустыни.

Они собрались не на пышную церемонию. Они пришли с угрюмыми лицами, спешно отозвавшись на призыв Эльрика, который жил неподалеку от Каарлаака со своей недавно спасенной женой Зарозинией. Зал, куда их пригласили, был велик. Прежние правители Каарлаака планировали в нем войны. С этой же целью Эльрик использовал его и сейчас.

Освещенная колеблющимся светом факелов громадная карта мира лежала перед подиумом, на котором стоял Эльрик. На ней были три главных континента — Восточный, Западный и Южный. Западный континент, на котором находились Джаркор, Дхариджор, Шазар, Таркеш, Муррхна и остров Чаша Звона, был залит темной краской, потому что все эти земли были захвачены Империей Чаша Звона в союзе с Дхариджо-ром, которая теперь угрожала и безопасности Каарлаака.

Некоторые из людей, стоящих перед Эльриком, были изгнаны с завоеванных земель, но таких было немного. Было также несколько имррирских родственников Эльрика, которые участвовали в Битве на Секюа и были рассеяны с основной массой армии, которая пыталась сопротивляться мощи дьявольского союза. Главой жутких имррирцев остался Дайвим Слорм. На его поясе вложенный в прочные ножны висел Меч Печали, двойник того, что носил Эльрик.

Здесь были также и Монтан, Лорд Лормира, стоящий рядом с дружественными правителями из Южноземелья — Джернедом из Филкора, Хозелом из Аргимилиара и Колта-ком из Пикарайда, одетые в разукрашенную сталь, бархат, шелк и шерсть.

Морские Лорды с Острова Пурпурных Городов были в менее пестрых одеждах, в шлемах и нагрудниках из бронзовых пластин, кожаных куртках, брюках и сапогах из прекрасно выделанной кожи, а также с массивными палашами на боках. Лица у них были скрыты длинными вьющимися бородами.

Все эти короли и Морские Лорды, как один, чуть наклонившись, внимательно и подозрительно глядели на Эльрика, который когда-то успешно отбил набег их предшественников на Имррир, хотя это позволило передать власть и троны многим из тех, кто сейчас стоял перед ним.

В другой группе находились короли той части восточного континента, которая лежала западнее пустыни Вздохов и Плачущей Пустыни.

За этими бесплодными пространствами располагались земли королевства Ешмира, Чангшан и Окара, но ни у кого из присутствующих не было контакта с той частью мира, и выгода от них была невелика.

Позади всех стоял человек с темными красными волосами, друг Эльрика Мунглум из Эльвира, искатель приключений с Востока.

Регент Вилмира, дядя десятимесячного короля, возглавлял последнюю группу, состоявшую из сенаторов городов-государств, составляющих Илмиор. Одетый в красное лучник Ракир представлял город Танелорн. Были также разные торговые Принцы из городов, находящихся под управлением Вилмира, как протектораты.

Это обширное собрание представляло основные силы мира. Но будет ли оно способно, размышлял Эльрик, уничтожить угрозу, набирающую силы на Западе? Его белое лицо альбиноса было строгим, его горящие красные глаза беспокоили тех, кого он просил прибыть сюда.

— Как вы уже знаете, Лорды, опасность со стороны Чаши Звона и Дхариджора по-видимому не ограничивается Западным континентом, они алчут большего. Хотя прошло только два месяца после их победы, они уже построили и оснастили огромный, хорошо вооруженный флот.

Он бросил быстрый взгляд на морских лордов Пурпурных городов, королей Южного континента.

— Мы на Востоке, как мне кажется, недооценили опасность их ближайших планов, и если сейчас не объединимся, они могут завоевать южные Морские районы, а затем захватить города Востока. Мы должны создать союз, который сможет противостоять их усилиям.

— Как тебе удалось узнать их планы, Эльрик? — Голос принадлежал Хозелу из Аргимиллиара, человеку с гордым лицом, которое иногда искажала молниеносная судорога — он был потомком дюжины кровосмесительных союзов.

— Шпионы, беглецы и сверхъестественные силы — они все подтверждают это.

— Даже без этих сообщений мы можем быть уверены, что это действительно их планы, — проворчал Карган Остроглазый, представитель Морских Лордов. Он смотрел прямо в лицо Хозела с чувством, близким к презрению. — Ягрин Л ерн из Чаши Звона вполне может подыскать себе союзников из южан. Там есть такие, кто готов преклонить колени перед иноземными завоевателями при угрозе потерять власть и сокровища.

Хозел холодно улыбнулся Каргану.

— Есть такие, чья подозрительность может заставить их сидеть сложа руки, пока не станет слишком поздно.

Эльрик поспешно вмешался, пытаясь погасить готовую вспыхнуть вражду между упрямыми Морскими Лордами и их более податливыми соседями.

— Но самое худшее, что они могут сделать с нами — это внести раздор в наши ряды, братья. Хозел, прими мои уверения в том, что я говорю правду, и что моя информация точна.

Монтан, Лорд Лормира, старик с седыми бровями и бородой, сказал надменно:

— Вы на Севере и на Востоке слабы. Мы, на Юге, сильны. Почему мы должны предоставлять наши корабли для защиты вашего побережья? Я не могу согласиться с твоей логикой, Эльрик.

— Я думаю, мы не будем возвращаться к прежним спорам, сказал Эльрик, еле сдерживая гнев. Чувство вины за прежние поступки мучило его.

— Конечно, — добавил Карган, — люди, которые не могут забыть прошлое, не смогут планировать и будущее. Я считаю логику Эльрика безупречной.

— Ваши торговцы всегда очень небрежны с кораблями, а также лживы, когда льстят вам. Вот почему вы завидуете нашим богатствам. — Молодой Джернед из Филкхора улыбнулся в редкую бороду, глядя вверх. Карган возмутился.

— Вы раздулись от выгоды, извлеченной из нашего пота! Боги! Разве можно верить южанам?

Эльрик хотел прервать его, но сам был прерван Хозелом, который нетерпеливо сказал:

— Теократ, кажется, действительно готовит первую атаку на Востоке. Причина — Восток слаб. Восточные территории ближе к его берегам и поэтому более доступны. Вот почему он не хочет рисковать своими силами, посылая их против сильного Юга?

— Его корабли, — сказал Эльрик хладнокровно, — защищены магией, и расстояния для них несущественны. Вот потому, что Юг богат и имеет запасы металлов, пищи...

— Вы думаете, мы уже готовим измену?! — Хозел пристально взглянул на Эльрика, потом на Каргана. — Тогда почему мы первыми прибыли сюда?

— Я не говорил этого, — торопливо сказал Эльрик. — А Карган высказал свои соображения, это право каждого. Успокойся, мы ДОЛЖНЫ объединиться — или падем перед могучей армией и сверхъестественными силами новой империи.

— Что скажете, господа? — Хозел повернулся к другим монархам Юга. — Можем мы отдать им наши корабли и войска защищать их побережье так же, как наше?

— Никогда, — произнес Джернед. — Пусть Ягрин Лерн истратит на них свою энергию. Затем, когда он обратит взор на Юг, он уже будет ослаблен, и мы легко справимся с ним.

— Глупцы! — яростно воскликнул Эльрик. — Или мы вместе или мы все погибнем! Лорды Хаоса за Теократа. Если не объединиться — он преуспеет во всем, а это значит, что все мы будем подвергнуты ужасу всеобщей анархии, по всей Земле! Человеческая раса под угрозой!

Хозел уставился на Эльрика тяжелым взглядом и ухмыльнулся.

— Тогда пусть человеческая раса сама защищается, а не пользуется услугами военачальника-нечеловека. Как всем хорошо известно, жители Мельнибона — не вполне люди...

— Может быть, это так, — Эльрик опустил голову, и, подняв тонкую белую руку, указал на Хозела. Король вздрогнул и ясно почувствовал его правоту. — Но я знаю больше, чем было сказано, Хозел из Аргимилиара. Я знаю, что люди Молодых Королевств — всего лишь первая проба Богов, слепок, предшествующий появлению расы настоящих людей. Так же, как и мы предшествовали вам. И я знаю, если мы не победим Ягрина Лерна и его демонических союзников, люди будут сметены с планеты, и их судьба ужасна.

Хозел сглотнул и заговорил, его голос прерывался.

— Я уже слышал подобную чепуху на базарах, Эльрик. Люди с безумными глазами, как у тебя, обычно и пророчествуют о катастрофах, которые никогда в действительности не происходят. Мы не позволяем им появляться у нас в Аргими-лиаре. Мы их поджариваем, палец за пальцем, дюйм за дюймом — до тех пор, пока они не признают, что их пророчества — ложь. Возможно, у нас и будет удобный случай, чтобы доказать, что и твое, так сказать, предвиденье...

Он резко повернулся и быстро пошел из зала. Некоторое время остальные монархи Юга нерешительно смотрели ему вслед.

Эльрик настойчиво произнес:

— Не нужно следовать за ним, лорды. Я клянусь жизнью, что мои слова — чистая правда!

Джернед заговорил негромко, как бы для себя:

— Это мало что значит. Подобные утверждения были всегда. Мунглум вплотную подошел к Эльрику и прошептал:

— Они не верят.

Эльрик кивнул. Повернувшись к королям Юга, он сказал:

— Знайте, хотя вы сейчас не хотите заключать союз, придет день, когда вы пожалеете о своем упрямстве. Я был оскорблен в своем дворце, были оскорблены мои друзья, но... Когда придет время, и вы постигните глубину своего заблуждения, то мы, клянусь, придем вам на помощь, если это будет в наших силах! А сейчас вон!

Ошеломленные южане вышли из зала в полной тишине. Эльрик повернулся к Каргану Остроглазому.

— Каково ваше решение, Морской Лорд?

— Мы с тобой, — сказал Карган просто. — Мой брат Сми-орган Балхид всегда хорошо отзывался о тебе. Я вспоминаю эти слова прежде слухов, вызванных его смертью, когда ты командовал им. Кроме того, — тут он широко улыбнулся, — такова уж наша природа, если южные слабаки решили что-то делать по-своему, мы всегда оказываемся на другой стороне. Считай, что Пурпурные Города в союзе с тобой, и наши корабли — тоже, хотя их и меньше, чем в объединенном южном флоте. Но это прекрасные боевые корабли, отлично подготовленные для ведения войны.

— Я должен предупредить тебя, что без помощи Юга у нас немного шансов, — мрачно произнес Эльрик.

— Сомневаюсь, что они могли бы добавить что-либо, кроме лжи и страсти к мелочным распрям, — заметил Карган. — Есть ли у тебя какое-нибудь колдовство, которое может нам помочь?

— Я собираюсь заняться этим завтра, — ответил Эльрик. Потом, если будет нужно, Мунглум и я, сопровождаемые моим кузеном Дайвимом Слормом, отправимся на Остров Колдунов, что неподалеку от Мельнибона. Там, среди отшельников, практикующих Белое Искусство, я надеюсь установить контакт с Богами Закона. Я, как ты знаешь, поклялся бороться с Хаосом, и в последнее время все чаще замечаю, что демон-покровитель лишил меня своего благорасположения.

После некоторого молчания он закончил:

— Сейчас Белые Боги слабы, обессилены, как и мы на земле, возрастанием мощи Богов Хаоса. Поэтому дозваться до них непросто. Отшельники помогут мне в этом.

Карган кивнул.

— Некоторые из колдунов в наших Пурпурных Городах, связаны с духами тьмы.

Эльрик нахмурился.

— Я согласен с тобой. Наше положение настолько неустойчиво, что мы должны принимать любую помощь — от сил тьмы или света. Я чувствую, что среди Повелителей Хаоса также есть разногласия, насколько далеко они могут зайти — ведь моя сила также происходит из Хаоса. Клинок, висящий у меня на бедре, двойник того, что носит Дайвим Слорм, и оба являются злом.

— Я понял тебя, — отрубил Карган, но было ясно, что это не так. Не существовало человека, способного полностью понять Эльрика и разделить его судьбу.

Оргон, названный брат Каргана, сказал прямо:

— Мы в таком тяжелом положении, что возникает вопрос есть ли кто-нибудь из королей, на кого можно полностью положиться?

Эльрик посмотрел на Дайвима Слорма и улыбнулся.

— Вот мой самый верный союзник. Об этом деле он знает столько же, сколько и я. Мы с ним всегда обсуждаем наши планы.

— Отлично. Завтра мы поговорим с ним, как вам лучше добраться до Острова Колдунов.

Морские Лорды удалились. Теперь, впервые за все время заговорил регент Вилмира. Голос его был ясным и спокойным.

— Мы уже посоветовались с твоим родственником, Эльрик. Мы также знаем вас, как умных военачальников. Вилмир имел случай убедиться в этом во время войны в Бакшаане и на других наших территориях, У нас, мне кажется, имеется хорошая возможность покончить с нашими старыми счетами. — Он повернулся к Торговым Принцам, ища поддержку, и те кивнули в знак согласия.

— Хорошо, — сказал Эльрик. Он обратился к худому лучнику Ракиру, своему старому другу, легенды о похождениях которого не уступали легендам об Эльрике. — Ты пришел, как представитель Танелорна. Уже не в первый раз мы будем бороться с Богами Хаоса плечом к плечу.

— Именно, — кивнул Ракир. — Но сейчас мы можем предложить тебе только свою воинскую верность.

— Мы будем вам признательны за это.

Прием был закончен. Советоваться с сенаторами Каарлаака не имело смысла, поскольку задолго до приезда остальных правителей с ними все было решено.

Также все было ясно с небольшой колонией чернолицых людей, которые бежали с Запада в поисках убежища. Их возглавлял Вири-Сек, крылатый юноша из Муррхны, последний из своего рода — остальные члены правящей семьи были уничтожены совами Ягрина Лерна.

Эльрик подошел к окну зала совещаний, и посмотрел вдаль. Сразу за стенами Каарлаака раскинулось море палаток и шатров, меж которых лениво ходили воины. Сейчас, Эльрик знал это, надменные Лорды Юга выдергивали из земли древки своих стягов и укладывали шатры, не глядя в сторону покрытых шрамами бойцов Шазара, Джаркора и Таркеша, которые смотрели на них с недоумением. Это выражение на усталых лицах ветеранов должно было бы заставить Южан изменить свое решение, но рассчитывать на это было нельзя.

Эльрик вздохнул и вернулся к остальным, обступившим огромную карту мира, покрытую темным пятном.

— Сейчас закрашена только четвертая часть, — тихо сказал он Мунглуму. — Но пятно будет ползти все дальше и все быстрее, пока, возможно, не поглотит всех.

— Мы поставим на его пути плотину, — ответил Мунглум с деланным весельем. — Но твоя жена должна побыть с тобой, прежде чем мы уедем, Эльрик. Иди-ка лучше к ней, и пусть речи вашими будут светлыми!

Двумя ночами позднее они стояли на пристани города /-^Ядмира, и холодный ветер заметал их следы.

— Он там, — сказал Эльрик, указывая на маленький бот, который раскачивали и подбрасывали бурные волны.

— Очень маленький, — сказал Мунглум озабоченно. — Похоже, он строился не для моря.

— Он держится на воде лучше, чем корабль в сильный шторм. — Эльрик пошел вниз по железным ступеням. — К тому же, — добавил он, пока Мунглум осторожно нащупывал ногой ступеньку под собой, — он не привлечет внимания ни одного вражеского корабля. — Он прыгнул, и бот безумно закачался под ним. Эльрик удержался, схватил веревку и подтянул бот так, чтобы Мунглум смог легко ступить в него.

Маленький нахальный житель востока запустил руку в копну своих рыжих волос и уставился на бурное небо.

— Отвратительная погода для этого времени года, — заметил он. — Это трудно понять. За время дороги от Каарлаака нас испытали все виды непогоды — снежные бури, грозы, град и ураганный ветер, обжигающий как огонь. Ходили слухи, что в Баакшаане выпал кровавый дождь, а раскаленные металлические шары сыпались с неба в Западном Вилмире. А что ты скажешь о невероятном землетрясении в Ядмире за несколько часов до нашего прибытия? Кажется, природа сходит с ума.

— Ты не далек от истины, — угрюмо обронил Эльрик, отвязав лодку. — Сможем ли мы поднять парус и лечь на курс?

— Что ты задумал? — Мунглум начал натягивать парус. Тот, раскрываясь, бил его по лицу, и голос Мунглума прерывался. Орды Ягрина Лерна еще не достигли этой части мира.

— И все-равно зловещие силы природы разбужены Хаосом. Хотя мы испытываем лишь последствия того, что происходит на Западе, тебе и эта погода кажется необычной. А теперь представь себе, что устроит Хаос, когда он полностью восторжествует в этой части мира!

— Странно, что ты еще на что-то рассчитываешь в этой борьбе! — С этими словами Мунглум закрепил парус, и ветер погнал маленькое суденышко к выходу из бухты. Когда они миновали маяки, пламя которых трепетало на холодном ветру, Эльрик выбрал шкот, направив лодку на юго-восток, вдоль Вилморского полуострова. Клочья облаков неслись по небу, их гнал неестественно резкий, холодный ветер. Брызги летели ему в лицо, но он не обращал на них внимания. Он молчал.

Мунглум догадывался о причинах плохого настроения друга. Несколько лет назад они путешествовали по миру вместе, позднее, когда Эльрик стал жить близ родного города своей жены, Каарлаака, Мунглум пристал к отряду, патрулирующему Южные торговые пути в глубине страны. Но он немедленно вернулся, когда Эльрик позвал его, и теперь, когда лодка уносила их к опасным приключениям, испытывал знакомое чувство возбуждения, много раз пережитое им, когда они вступали в конфликт со сверхъестественными силами, которые так сильно влияли на судьбу Эльрика. Он давно пришел к выводу, что его судьба связана с Эльриком, и чувствовал это самой сердцевиной своего существа.

Была ли их смерть близка? Он думал над этим, когда возился с парусом, бившимся в порывах ветра. Подспудно он чувствовал, что теперь только деяния людей могут противодействовать напору созданий Хаоса.

Сам Эльрик ни о чем не размышлял. Его поиски помощи Белых Лордов вполне могли не принести результатов, но он решил не думать над этим, пока не выяснит больше подробностей.

Рассвет пришел, выбелив горизонт, открыв пространство серой воды без каких-либо признаков земли. Ветер стал спокойней, потеплело, шафранные и алые полосы облаков в небе напоминали дым погребального костра. Вскоре стало жарко под прямыми лучами солнца, тем более, что ветер совсем стих, и парус еле-еле тянул их, хотя море тяжело ворочалось мертвой зыбью под килем лодки.

Внезапно морская поверхность забурлила, будто под ней скрывалось нечто живое, бьющееся в вязком кошмаре сна. Эльрик почувствовал, что румпель движется свободно, не встречая сопротивления обтекающей бот воды. Пытаться управлять ботом в таких условиях было бесполезно. Лодка словно повисла в нематериальном пространстве, даже брызг не было. Все вокруг стало нереальным, Эльрик чувствовал, что если он попытается заговорить, даже это ему не удастся.

Неподалеку они услышали низкое гудение, которое поднялось, превращаясь в пронзительный визг, внезапно неведомая сила вытолкнула бот из воды и тут же бросила вниз, в огромную впадину между волнами. Вокруг них была только голубая и серебряная вода, которая, как стена из металла, оплывая и переливаясь, двинулись на них.

Эльрик, вцепившись в румпель, заорал:

— Держись крепче, Мунглум! Держись или пропадешь! Теплая вода под ними издала громкий стонущий звук, и они стали проседать, будто их придавила исполинская ладонь. Казалось, они будут опускаться до тех пор, пока их не потопит это нарастающее давление. Потом их снова выбросило наверх, и снова стало топить. Эльрик сквозь бурлящую поверхность воды увидел три горы, которые вырастали, извергая лаву и пламя. Бот, наполовину залитый водой, швыряло и бросало, они чувствовали бешеные удары по корпусу, но беспорядочное движение воды все ближе подталкивало их к вулканам.

Эльрик, налегая на румпель изо всех сил, попытался отвести суденышко от огнедышащих гор. Это оказалось страшно трудно, но в конце концов они оказались на изрядном расстоянии от места извержения.

Эльрик посмотрел на Мунглума. Тот был бледен, но старался подтянуть парус так, чтобы поймать хоть какой-нибудь ветер, который отогнал бы их от вулканов. Солнце над ними, казалось, лопнуло, и они могли видеть лишь тысячи огненных осколков.

— Это проделки Хаоса, — сказал Эльрик срывающимся голосом, — и всего лишь проба нашей настойчивости. Представляю, что он еще может натворить!

— Они прознали наши планы! — Глаза Мунглума были раскрыты так широко, что сквозь них, казалось, без труда можно было увидеть внутреннюю поверхность затылка.

— Может, и так.

Скоро все успокоилось, солнце стало почти как всегда. Сверившись с компасом, они обнаружили, что ушли далеко в сторону от намеченного курса. Эльрик собирался сначала плыть на Мельнибон, к Острову Драконов и избежать Драконово Море, лежащее севернее, поскольку хорошо знал, что в его пучине не перевелись еще громадные морские чудовища. Но теперь, если они будут продолжать свой путь, то попадут прямо в Чашу Звона! И тем не менее необходимо добраться прямо до Острова Колдунов.

Океан успокоился, но теперь вода была так горяча, что каждая капля, попадавшая на кожу, обжигала. На поверхности стали возникать пузыри. Это выглядело, как если бы они плыли в гигантском котле с кипятком. Мертвые рыбы и существа, напоминающие рептилий, плавали вокруг них вверх брюхом, как и большие клубки водорослей, затрудняющие продвижение лодки. Но попутный ветер стал дуть с завидной силой, и Мунглум расплылся в счастливой улыбке, когда тот наполнил их парус.

Через наполненные смертью воды они шли на северо-запад, к Острову Колдунов, а над океаном стали возникать облака пара, закрывая им обзор.

Часом позднее они оставили позади горячую воду и поплыли под ясным небом. Они дремали. За время, меньшее чем день, они достигли бы Острова Колдунов, но сейчас, преодолев встретившееся им препятствие, они были рады, что им удалось просто выжить.

Когда Эльрик открыл глаза, было уже темно. Моросил холодный дождь. Капли дождя делали возух похожим на вязкое желе. Когда некоторые из них попали ему в рот, он с отвращением их выплюнул — у них был отвратительный, едкий вкус.

— Мунглум! — позвал он. — Который час, как ты думаешь?

Мунглум отозвался, в его сонном голосе звучало удивление:

— Не знаю. Трудно представить, что уже ночь! Эльрик подвигал румпель, но бот не реагировал. Он оглянулся по сторонам и ему показалось, что они плывут прямо по небу. Тускло светящийся газ окутывал их, так что они не могли видеть поверхность воды.

Он содрогнулся. Неужели они покинули измерение Земли? Где они плывут, через какие сверхъестественные моря?

Он почувствовал беспомощность, большую, чем когда боролся с вулканами. Капли желатинового дождя стали крупнее, грузно шлепая по доскам лодки, облепляя его одежду и белые волосы. Он извлек огниво, трут, и крошечный огонь фонаря скоро высветил полубезумные глаза Мун-глума. Его лицо было искажено страхом. Эльрик никогда не видел своего друга таким испуганным, и то, что сам он остался относительно спокойным, привело его в хорошее настроение.

— Наше время истекло, — прошептал Мунглум, стуча зубами. — Боюсь, мы наконец умерли.

— Не болтай попусту, друг. Я слышал, потусторонняя жизнь совсем не такая.

Но про себя Эльрик подумал, что, может быть, Мунглум не так уж неправ. Лодка начала двигаться быстрее через газообразное море, подталкиваемая неуловимым ветром к какой-то неизвестной цели. Эльрик подумал, что Повелители Хаоса могут и не подозревать об их путешествии.

Маленький бот двигался все быстрее и быстрее, послышался знакомый плеск воды о борта, они вновь плыли по соленому морю. Некоторое время еще шел вязкий дождь, но вот и он остался позади.

Мунглум наблюдал, как мгла исчезает, уступая свету, и наконец они снова увидели знакомый океан.

— Что это было? И зачем? — спросил он.

Подавляя неуверенность, Эльрик сказал:

— Какое-то искажение в барьере, отделяющем реальность человечества от реальности Хаоса. Не спрашивай ни о чем. Наше счастье, что мы уцелели. Мы даже идем прежним курсом. — Он указал на горизонт, — а настоящий шторм, кажется, начинается вон там.

— Естественный шторм — не такая уж опасная штука, — пробурчал Мунглум и начал сворачивать парус. Когда море забурлило, Эльрик приветствовал этот шторм — наконец восторжествовали естественные силы.

Дождь омывал их лица, ветер трепал их волосы, бот прыгал по волнам. Их несло на северо-восток, к завоеванным

Дхарид жором берегам Шазара, почти перпендикулярно к нужному им курсу.

Суровая буря трепала их до тех пор, пока все мысли о сверхъестественных опасностях не были вымыты из их сознания, пока не заныли мускулы, и пока они не стали дрожать от холода, вымокнув насквозь.

Затем с ужасом Эльрик увидел пляшущие вершины скал, и Мунглум, определившись, закричал: — Змеиные Зубы!

Змеиные Зубы находились недалеко от Шазара и были одним из самых опасных мест для кораблей, занимающихся каботажной торговлей на Западе. Эльрик и Мунглум издалека видели их и раньше, но теперь шторм гнал их на скалы, и хотя они прилагали все силы, чтобы избежать крушения, казалось, они неминуемо будут выброшены на эти иззубренные утесы, где найдут смерть.

Волна подняла бот снизу, качнула и с неумолимой точностью направила на острую, покрытую водорослями гору. До каменной поверхности осталось несколько ярдов. Эльрик вцепился в борт лодки и, несмотря на грохот шторма, услышал крик Мунглума:

— ПРОЩАЙ!

Затем раздался треск раздираемых шпангоутов, иззубренный край скалы прошел мимо и остался в стороне. Волна накрыла его. Он боролся, пробиваясь к поверхности воды, чтобы глотнуть воздуха, прежде чем другая волна подхватит его бессильное тело.

Дающий жизнь рунный меч на поясе казался неимоверной тяжестью. Эльрик попытался плыть к берегу, понимая, что если он и выживет, то попадет в руки врагов. Его шансы добраться до Белых Колдунов теперь стали пугающе малы.

Эльрик лежал, обессиленный, на холодной гальке, прислушиваясь к шелесту волн, стекающих меж камней.

Потом он услышал другой звук. Кто-то шел, направляясь к нему. В Шазаре это могли быть только враги. Он начал подниматься на ноги, расходуя последние силы. Он наполовину извлек Буреносец из ножен, прежде чем понял, что это Мунглум, шатающийся от слабости, но растягивающий рот до ушей.

— Ты жив! — Мунглум подхватил его под мышки, помог подняться. Эльрик встал, глядя на спокойное море и Змеиные Зубы вдалеке.

— Да, мы живы, — сказал Эльрик. — Но сколько мы протянем в этой разоренной стране? Где-то, возможно, есть корабли, но для этого необходимо найти поселок или город, а там нас сразу узнают.

Мунглум покачал головой и ласково произнес:

— У тебя слишком мрачное настроение, друг. Будем благодарны судьбе за то, что жизнь продолжается.

— Да, живы, но, боюсь, до первой же стычке, — сказал Эльрик. — Ладно, отдохни, Мунглум, а я посторожу. Потом поменяемся. Раз уж мы попали в эту историю, потерять несколько часов — не страшно.

Мунглум не заставил себя просить дважды и немедленно уснул. Проснулся он гораздо более освеженный, хотя, лежа на голых камнях, он жестоко намял свои уши. Потом уснул Эльрик и спал до тех пор, пока не взошла луна.

После отдыха они побрели по редкой траве, росшей на берегу. Земля выглядела так, будто чудовищный кислотный ливень выжег ее, оставив лишь мокрые, черные стебли. Вспоминая степи этой части Шазара, заросшие травой по пояс, Эльрик ужаснулся этому безумному уничтожению.

Наступил день. В полдень небо затянули странные на вид низкие блака. И тут они увидели длинную цепочку людей, идущих в их сторону. Эльрик и Мунглум укрылись за небольшим холмом и стали внимательно их разглядывать. Среди людей не было вражеских солдат, только худые женщины и заморенные дети, перевязанные грязными тряпками мужчины и несколько весьма потрепанных конников. Это могли быть и остатки какого-нибудь разгромленного отряда партизан, выступившего против Чаша Звона.

— Я думаю, они нам не враги, — с жалостью пробормотал Эльрик. — Возможно, они расскажут что-нибудь, что поможет нам.

Они поднялись и направились к беженцам. Всадники быстро закрыли женщин и приготовили оружие. Но прежде, чем что-то случилось, из толпы закричали:

— Эльрик из Мельнибона! Эльрик, ты вернулся спасти нас?

— Я сам спасаюсь, друзья, — ответил он. — Мы попали в кораблекрушение во время путешествия за помощью для вас и всех, кто страдает под пятой Ягрина Лерна. Но пока мы не найдем другой корабль, наши шансы, увы, ничтожны.

— Каким путем вы плыли, Эльрик? — спросил невидимый собеседник.

— Мы правили к Острову Колдунов, надеясь найти там помощь Белых Лордов, — сказал Мунглум.

— Значит, вы двигались в неверном направлении.

Эльрик выпрямился и попытался увидеть своего собеседника в толпе.

— Кто говорит со мной?

Толпа раздвинулась, пропуская сутулого мужчину средних лет, опирающегося на палку. У него были длинные усы, украшавшие честное и располагающее лицо. Человек остановился прямо перед ними.

— Меня зовут Охада Провидец, я был известен в Диопедре как предсказатель. Но Диопедра погибла при разорении Шазара, и мне удалось убежать вместе с этими людьми, которые также все из Диопедры. У меня есть сообщение для тебя, Эль-рик. Оно предназначено только для твоих ушей, и я сообщу его тебе единственному из людей, кто может помочь всем нам.

— Возможно, твое сообщение и есть причина нашего крушения, — Эльрик протянул ему руку. — Подойди и расскажи, что должен мне передать.

Мунглум отступил, а провидец подошел к Эльрику. Он, как и все жители Диопедры, ждал, когда же Охада кончит шептать Эльрику свое сообщение.

Эльрик слушал провидца с заметным волнением. Тем временем Охада говорил:

— Я принес тебе послание от того, кого зовут Сепириту. Он сказал, то, что тебе не удалось сделать, сделает он, но есть нечто, что должен сделать ты, потому что он этого не может сделать. Он велел тебе идти к Пещерному городу, и там он доскажет остальное.

— Сепириту! Как тебе удалось увидеть его?

— Тебе не нужно знать это. И еще Сепириту просил тебя побеспокоиться о том, чтобы Ягрин Лернне узнал о вашей встрече.

— Если ты вел себя достаточно осторожно...

— Я выполнил поручение гораздо осторожнее, чем ты думаешь — от этого зависит большее, чем моя жизнь.

Эльрик кивнул:

— Спасибо, провидец. — Затем он обратился к всадникам: Нам нужна пара коней, самых лучших из тех, что у вас есть.

— Наши кони нам очень дороги, — произнес один покрытый боевыми шрамами воин. — Это все, что у нас есть.

— Мой друг и я должны передвигаться теперь очень быстро. Это и в ваших интересах. Подумай, что значит потеря пары коней, если сравнить ее с возможностью изгнать завоевателей из родного города?

Кнехт спешился, его примеру последовал человек справа от него. Они подвели коней к Эльрику и Мунглуму.

— Используй их как надо, Эльрик.

Эльрик взял поводья и прыгнул в седло.

— Что вы намерены делать теперь?

— Мы будем драться еще упорней, чем до этого.

— Не мудрее было бы поискать убежище в горах или в Туманных Болотах?

— Если бы ты чувствовал ужас правления Ягрина Лерна, то не сделал бы подобного предложения, — холодно ответил воин. — Хотя мы и не должны надеяться победить людей, вступивших в союз с силами, которые могут заставить горы волноваться, подобно океану, или обрушивать на нас потоки соленой воды с неба, или создавать зеленые облака, спускающиеся вниз, чтобы убивать таинственным образом наших детей, — мы будем делать все, что можно сделать!

— Так было во время нашего морского путешествия, — кивнул Эльрик.

— Я желаю вам долгой жизни для мести, друг. У меня самого счет к Ягрину Лерну и его прихвостням.

— Ты имеешь в виду короля Саросто из Дхариджора? — Улыбка скользнула по лицу воина. — К сожалению, Саросто отомстить уже не удастся — он был убит сразу после битвы при Секюа. Хотя это невозможно доказать, все знают, что его убили по приказу Теократа, который сейчас правит всем континентом. — Воин вздохнул. — Да и кто устоит против капитанов войска Ягрина Лерна?

— Кто эти капитаны?

— Он собрал всех Герцогов Ада. Что он думает об этом, я не знаю. Но мы думаем, что Ягрин Лерн умрет следующим, и Ад будет править всей Землей!

— Я надеюсь, нет, — мягко ответил Эльрик. — Я не могу отказаться от своей мести.

Воин пожал плечами.

— Тогда Ягрин Лерн будет править всем миром с герцогами Ада.

— Я надеюсь, мне удастся найти средство победить эту темную аристократию, я поклялся убить Ягрина Лерна, — сказал Эльрик. Его охватила волна теплого чувства к этим людям. Он направил лошадь к горам Джаркора, и Мунглум последовал за ним.

Их опасный путь к горам, в которых находился дом Сепириту, был ужасен. Как и рассказывал воин из Диопедры, земля, по которой они ехали, была мертва. Позднее Эльрик вспоминал глубокий ужас и отвратительные крики, звучавшие над бесплодной равниной, затканной темными красками — золотой, красной, синей и черной, которые являлись признаками власти Хаоса на Земле.

Эльрик рассказал Мунглуму о своей предыдущей встрече с Сепириту, и поведал ему кое-что из того, что Лорды Ни-хрейна упоминали о его предназначении как последнего из королевского рода Мельнибона, и о том, что Эльрик и Дайвим Слорм, владеющие клинками-братьями, способны уничтожить Хаос и подготовить мир к приходу эры Закона.

У гор Нихрейна, они увидели доказательства того, что правление Хаоса здесь не так полно, как в других частях континента. Сепириту и его девять черных братьев, последние из обитателей Нихрейна, все-таки владели какой-то силой, противодействующей Хаосу.

Через мрачные ущелья, прорезавшие горы, по опасным предательским тропинкам, пролегавшим по крутым склонам, по которым с грохотом скатывались камни, они проникли в сердце древних гор. И затем наконец они опустились в Нихрейн с его подземными дворцами, замками и крепостями, высеченными прямо в черном граните. Отрезанные от всего, кроме слабого солнечного света, они прятались в толще скал с древнейших времен.

Вниз по узкой тропе они вели своих коней, пока не достигли огромных ворот с высеченными фигурами титанов и полулюдей, так что Мунглум даже растерялся, потрясенный гением строителей древней расы, которые могли сочетать решение гигантской инженерной задачи с ее художественным совершенством.

В пещере, украшенной барельефами, изображающими сцены истории Нихрейна, их ждал Сепириту с приветливой улыбкой на губах эбеново-черного цвета.

— Здравствуй, Сепириту, — Эльрик спешился и передал поводья рабам, принявших коней. Мунглум последовал его примеру с неловкой осторожностью.

— Я очень рад, — Сепириту коснулся плеча Эльрика, — что перехватил тебя, когда ты отправился на Остров Колдунов за помощью Белых Лордов.

— Разве их помощь недоступна?

— Дело не в этом. Мы уже пытались вступить с ними в контакт с помощью магов-отшельников, но пока наши попытки были блокированы Хаосом. Но я не об этом. Для тебя есть работа, и не очень далеко от твоего дома. Пойдем в мои покои и подкрепимся. У нас есть вина, которые взбодрят тебя, и потом я поведаю тебе, какую задачу Судьба предлагает тебе решить сейчас.

Через три четверти часа, насытившись и в полной мере отдав должное винным подвалам Нихрейна, Эльрик поставил бокал на стол, указал на кувшин с вином и сказал:

— Человек может запросто стать наркоманом от такого напитка.

— Раз так, то я уже наркоман, — улыбнулся Мунглум, наливая себе еще один бокал.

— У нашего вина есть странное свойство. Оно доставляет удовольствие и снимает усталость, но оно очень крепкое, и некоторым людям, которые его пробуют, становится плохо.

Но все это в прошлом, наши запасы невелики, а виноград, из которого мы его делали, давно исчез из нашего измерения.

— Чудесный напиток, — сказал Мунглум, ставя бокал на стол.

— Когда-нибудь люди, завоевав мир для Закона, создадут подобное вино, только своими, более практичными методами, которые способны понять лучше, чем магию.

— Я сомневаюсь в этом, — засмеялся Мунглум.

Эльрик вздохнул.

— Если нам не повезет, то мы увидим Хаос, сорвавшийся с цепи, а Закон, очевидно, будет уничтожен навсегда, — сказал он грустно.

— Повезет ли нам, если победит Закон, а? — Сепириту налил себе вина, показывая этим, что он тоже, очевидно, подустал.

— Что ты имеешь в виду? — с удивлением спросил Мунглум.

Сепириту объяснил, что он и Эльрик борются с Хаосом, но сами в мире, в котором, как они надеются, будет править Закон, скорее всего, не найдут себе места.

Мунглум внимательно взглянул на Эльрика, гораздо лучше понимая теперь незавидное положение своего друга.

— Ты сказал, что есть работа для меня и моего меча? — нарушая воцарившееся молчание, спросил Эльрик. — В чем она состоит?

— У тебя уже нет сомнений в том, что Ягрин Лерн призвал Герцогов Ада и поставил их капитанами над своими людьми, чтобы с их помощью покорить все земли?

— Нет.

— Ты понимаешь значение этого? Ягрин Лерн пробил брешь в барьере, созданном Законом, который защищал нас от творений Хаоса. Насколько он расширит эту брешь, настолько возрастет его мощь. Это приведет к тому, что он соберет здесь такую силу Тьмы, которая никогда в прошлом не могла попасть в наше измерении. И Ариох один из них.

— Ариох!? — Этот Бог был покровителем Эльрика, главным в пантеоне Богов, которым поклонялись его предки. — Значит, сейчас я открыт и для Закона, и для Хаоса!

— Ты забыл еще одну силу — у тебя сейчас очень тесный магический союз с твоим мечом, — угрюмо произнес Сепириту, — и, возможно, с его братьями.

— Какими братьями? Ведь есть единственный Меч Печали, который принадлежит Дайвиму Слорму!

— Вспомни, я говорил тебе, что эти два меча есть лишь земное проявление их сверхъестественной сути, — спокойно произнес Сепириту.

— Да, я помню.

— Хорошо. Тогда я могу рассказать, что действительно представляет собой Буреносец в нашем измерении. Я знаю, как вызвать эти существа, но эти связи также созданы Хаосом, и поэтому контролировать их довольно трудно. Они могут быть послушны, но могут повернуться и против тебя. Буреносец, как ты, наверное, заметил, связан с тобой гораздо сильнее, чем с собратьями, но их много, и всей мощи Буреносца может не хватит, чтобы защитить тебя от них.

— Почему я никогда не знал об этом?

— Но иногда ты призывал помощь, и помощь приходила.

— Ты хочешь сказать, эту помощь оказывали братья Буреносца?

— Именно. Это они приходили тебе на помощь. У них нет того, что ты и я называем «интеллектом». Поэтому они не столь сильно связаны с Хаосом, как его имеющие ум прислужники... Главное — они могут быть управляемы, но до определенной степени. И кто-то, кто имеет власть, подобную той, какую ты имеешь над Буреносцем, может иметь власть через его братьев и на самого Буреносца. Чтобы не лишиться их поддержки в самую нужную минуту, ты должен выучить руны, которые я сообщу тебе позднее.

— Ты все это говоришь, чтобы я сумел выполнить мое следующее задание?

— Да.

— Что я должен сделать?

— Уничтожить Герцогов Ада.

— Но это невозможно! Они — самая влиятельная сила из всех Повелителей Хаоса!

— Верно, но в твоих руках мощнейшее оружие, и его следует использовать. Вот твоя задача. Есть некоторые признаки, что Герцоги-Демоны хотят отнять власть у Ягрина Лерна. Он, дурак, еще не понял, что он — марионетка Хаоса, и думает, что может управлять такой сверхъестественной мощью, какую из себя представляют Герцоги Ада! Совершенно ясно, что именно с помощью этих друзей Ягрину Лерну удастся покорить Южноземелье с минимальными потерями людей. Без них он тоже может сделать это, но потребуется гораздо больше времени и усилий. А это даст нам отличную возможность как следует подготовиться к нападению на его главные владения, пока он будет занят на Юге.

Эльрик не стал расспрашивать Сепириту, как тот узнал о решении южан бороться с Ягрином Лерном в одиночку. Сепириту имел огромные возможности, это доказывал и случай с Охадом Провидцем.

— Я поклялся помочь Южноземелью, несмотря на их нежелание выступить совместно с нами против Теократа, — сказал он спокойно.

— Ты гораздо вернее выполнишь эту клятву, уничтожив Герцогов Ада. Если, конечно, сможешь.

— Уничтожить Ариоха, и Балана, и Малука... — Эльрик прошептал их имена, опасаясь, что даже здесь и сейчас может вызвать их.

— Ариох всегда был неподходящим покровителем, — напомнил Мунглум. — Случалось, он отказывал тебе в помощи в прошлом, Эльрик.

— Потому что, — сказал Сепириту, — некоторым образом он уже знал, кто ты есть на самом деле, и собирался бороться с тобой в будущем.

Хотя вино освежило его, Эльрик лочувствовал себя очень усталым. Напряжение в его сознании стало почти нестерпимым. Бороться с Богом его предков, которому они поклонялись тысячелетиями... Старая кровь была еще сильна в нем.

Сепириту встал и, обняв Эльрика за плечи, взглянул своими черными глазами в затуманенные и тлеющие красным огнем глаза Эльрика.

— Ты сам выбрал этот путь, вспомни.

Эльрик заставил себя успокоиться и кивнул.

— Да, и даже если бы я знал все это раньше, я выбрал бы этот путь. Я должен сделать это, но...

— Что?

— Не стоит особенно полагаться на мою верность, Сепириту.

Черный нихрейнианин вздохнул и ничего не ответил.

Позже он предложил Мунглуму идти спать, а затем сходил куда-то и вернулся с белой табличкой, на которой были выгравированы древние руны. Он протянул ее альбиносу, и тот посмотрел на нее, не поняв ни единого знака.

— Запомни заклинание, — мягко произнес Сепириту, — а потом уничтожь табличку. И знай — использовать его можно только в крайнем случае.

Эльрик собрался с духом и много раз произнес руническую надпись, постигая не только их произношение, но и сложную, ускользающую логику смыслов, которую он должен был утвердить в своем сознании.

После того, как Сепириту удовлетворенно кивнул, Эльрик позволил рабам отвести его в спальню. Но сон не шел к нему, и он промучился до следующего утра, так и не отдохнув как следует. Утром вновь пришли рабы и отвели его во двор, где его ждал оседланный конь для путешествия в Чашу Звона — место, где теперь обитали все Герцоги Ада.

Мимо разоренных замков Запада скакали Мунглум и Эльрик на нихрейнианских конях, которые, казалось, не нуждались в отдыхе и не испытывали страха. Эти кони определенно имели сверхъестественный источник выносливости. Сепириту объяснил им, что в действительности эти кони не имели полного материального существования в этом измерении. Это давало им возможность двигаться по воде й даже по воздуху.

Ужасные свидетельства войны были повсюду. Однажды они увидели буйную толпу отвратительных людей, разрушавших деревушку, выстроенную вокруг замка. Сама крепость уже горела, и горизонт, ограниченный горами, был затянут клубами дыма. Хотя грабители походили на людей, они проливали кровь с непринужденностью обитателей ада. Не вмешиваясь в бой, Эльрик и Мунглум увидели, что командовал нападавшими разлагающийся труп, который сидел на скелете лошади. Оживший мертвец был облачен в блестящие доспехи, а в руке держал пылающий меч.

Однажды их застиг туман, который имел запах крови. Они вынуждены были пересекать речку, наполненную смертью, проезжать по лесу цвета ржавчины, вынуждены были прятаться от облаков, имеющих форму чудовищ.

Неоднократно им попадались группы солдат со знаками и вооружением завоеванных наций, но развращенных и подкупленных Хаосом. Они дрались или избегали борьбы, в зависимости от обстоятельств, пока наконец не достигли утесов Джаркора и увидели море, которое следовало преодолеть, чтобы добраться до острова Чаша Звона, который, по слухам, стал настоящей Адовой землей.

Не задерживаясь на берегу, Эльрик направил своего коня к воде и заставил его ступить на мерно волнующуюся, свергающую гладь.

— Эльрик! — Мунглуму вторил подвывающий ветер. — Может, нам следует быть более осторожными?

— Осторожность? Разве она необходима, когда Герцоги Ада ясно понимают, что их бывшие слуги идут бороться с ними?

Мунглум скривил губы. Он не понимал, что Эльрик был в плену своей безумной древней крови. И его почти не успокаивало то, что Сепириту наложил одно из нескольких белых заклинаний, которые имел в своем распоряжении, на оба его меча.

Довольно скоро черный берег Чаши Звона проступил на горизонте. Вокруг этих обрывистых скал море билось с неистовой силой, как если бы нечто противоестественное было введено в его естество. Кроме того, вокруг острова, накрывая его, стояло облако густой необычной мглы, пронизываемое бледными сполохами.

Они вступили в эту тьму. Нихрейнианские кони вонзили копыта в черный берег Чаши Звона — места, находящегося под властью черного духовенства, теократии, которая пыталась превзойти легендарных королей-колдунов блистательной Империи Мельнибона. Эльрик был последним из этих императоров и знал, что тайное искусство Мельнибона было естеством его предков, в отличие от этих людей, которые ввергли себя в услужение нечестивой иерархии, едва ли понимая, на что они идут.

Сепириту заранее указал им направление, и они помчались через измятую, перекрученную землю прямо к столице — Хвамгаарлу, городу Кричащих Статуй. Чаша Звона оказалась островом зеленых обсидиановых гор, которые отбрасывали странные отблески, из-за чего скалы казались живыми.

Вскоре они увидели невысокую стену, прорезающую весь остров от горизонта до горизонта. Это была внешняя, самая далекая стена Хвамгаарла, отстоящая от города на многие и многие мили. Когда они подъехали к запертым воротам, облаченные в темные мантии стражники, певшие какую-то непривычную литургию, окружили их.

Эльрик не хотел терять время на пустяки и скомандовал:

— Конь, вверх!

Нихрейнианский конь взмыл, оставив внизу потрясенных этим фантастическим прыжком солдат. Мунглум последовал примеру друга, его смех разлился, как пение птицы, когда они со свистом перелетали эту странную стену, ее башни и стражников.

Их дальнейший путь был свободен, видно, Ягрин Лерн пока не придумал, чем еще может их задержать.

Но когда до Города Кричащих Статуй оставалось не больше мили, земля под копытами стала корчиться, содрогаться и лопаться со страшным грохотом. Но это их не задержало, прыгающие на десятки ярдов нихрейнианские кони и не заметили этого препятствия.

Внезапно небо и горизонт затянула необъяснимая, тяжелая тьма, воздух содрогнулся, темноту прорезали полосы смоляной, блестящей черноты. Из трещин в земле стали возникать чудовищные фигуры.

Ястребоглавые львы пятнадцати футов длиной припадали брюхом к земле и крались к путешественникам, предвкушая добычу. Их оперенные гривы шуршали при движении. К сильному удивлению Мунглума Эльрик рассмеялся, он даже взглянул на друга с сомнением — уж не помутился ли при виде этих чудовищ разум у знаменитого воина? Но скоро выяснилось, что Эльрик знал эти создания Хаоса, поскольку его предки часто обращались к ним для достижения своих целей еще много веков назад. Очевидно, Ягрин Лерн, открыв их для себя, поспешил использовать новых союзников, не вникая в подробности их истории.

Эльрик с пафосом проговорил древние слова, обращаясь к гигантским птицеподобным монстрам. Они замерли и стали растерянно огладываться вокруг, их агрессивность заметно спала. Оперенные хвосты уже не бились судорожно, а всего лишь нервно подрагивали, когти не процарапывали борозды в жестком грунте, а ушли в мягкие подушечки лап. Эльрик и Мунглум без происшествий проехали мимо них, даже не притрагиваясь к оружию. И только тогда монотонный, но властный голос рявкнул с небес на Высоком Языке Мельнибона:

— Убейте их!

Один ястреболев нерешительно двинулся в погоню за путешественниками, другой, и лишь затем побежали все чудища.

— Быстрее! — скомандовал Эльрик коню, но тот, и не прибавляя маху, легко опережал не очень быстрых кошек.

Эльрик улыбнулся. Глубоко в тайниках его памяти хранились заклинания, которые он постигал еще ребенком. Как и все древние заклинания Мельнибона, они перешли к нему из книг, хотя отец предупредил его, что многие из них потеряли силу. Но теперь понадобилось заклинание — для усмирения ястребоголовых львов, и оно подействовало. Было еще какое-то заклинание, отсылающее их обратно к пределы Хаоса. Сработает ли оно? Он сосредоточился, и необходимые слова пришли:

Ястребольвы замялись, Эльрик повторил заклинание, опасаясь, что вспомнил не все, ошибаясь то ли в смысле, то ли в словах.

Мунглум, который гнал своего коня позади, старался не мешать, когда Эльрик произносил заклинания. Внезапно он услышал, как одна из тварей глухо взревела и неуверенными прыжками направилась к трещинам, из которых выползла в этот мир.

Эльрик тоже услышал этот рев и обрадовался — чудовища поняли его угрозу, но были еще связаны предыдущим заклинанием. И все-таки медленно, неохотно, но все они стали уходить в трещины, пока не исчезли совсем.

Эльрик сказал с торжеством:

— Судьба благоволит нам! Ягрин Лерн вряд ли превосходит меня, если это все сюрпризы, которые он смог нам противопоставить! Теперь ясно, что Хаос лишь использует его, и не больше!

— Не искушай судьбу, — предостерег его Мунглум, — Скорее всего, это лишь проба сил по сравнению с тем, что нам еще предстоит.

Эльрик бросил веселый взгляд на друга и кивнул. Но думать о следующей задаче он не хотел.

Теперь они приблизились к главным стенам Хвамгаарла. Между огромными контрфорсами этого сооружения они увидели блестящие статуи — мужчин и женщин, которых Ягрин Лерн и его предки превратили в камень, но сохранили им жизнь, способность разговаривать и кричать. Статуи кричали почти все время, их голоса неразборчивым гомоном висели над городом, призывая проклятья на своих мучителей.

Этот звук даже Эльрику, который знал в чем дело, показался невыносимым. Внезапно в этот визг, плач и стон врезался другой, механический звук — стальная решетка главных ворот Хвамгаарла приподнялась, и из-под нее на равнину хлынул поток хорошо вооруженных людей.

— Очевидно, колдовская мощь Ягрина Лерна истощилась, и Герцоги Ада пренебрегают его союзом для борьбы с парой простых смертных! — сказал Эльрик, сжав рукоять черного меча.

Мунглум промолчал. Он извлек оба своих заговоренных меча теперь, когда им предстояло нечто знакомое, его страх испарился.

С тихой песней Буреносец вылетел из ножен и застыл в руке Эльрика, приготовившись выпить новые души и укрепиться темной украденной силой. Эльрик обрадовался этой страсти клинка. Он закричал передовым солдатам:

— Смотрите, шакалы, на меч! Откованный Хаосом уничтожит Хаос! Он выпьет ваши души, искромсает тела! Мы идем к вам!

Он не стал ждать, пока Мунглум последует за ним, пришпорил нихрейнианского коня и принялся рубить всех, до кого мог дотянуться, с неожиданным наслаждением.

Теперь, когда он был единым целым с дьявольским клинком, голод убийства пронзил его, радость похитителя душ, которые он вливал новой жизненной силой в свои вены, кружила ему голову. Хотя добрая сотня воинов преграждала ему путь к воротам, они даже не заставили его осадить коня. Он прорубил себе кровавую дорогу через них. Мунглум, пустив в ход оба меча, был почти равен Эльрику, убивая тех, кто выступил против них.

Ужас, который они сейчас внушали, заставил даже отборных солдат дрогнуть. А потом они стали разбегаться, стремясь спастись от этого воющего рунного меча, который сиял таким невероятным, бриллиантовым, черным блеском, что превосходил саму тьму.

Хохоча во все горло, Эльрик испытывал ту же радость, которую испытывали его предки много тысячелетий назад, поставив мир на колени перед сияющей империей.

Хаос, несомненно, боролся с Хаосом, но Хаос старый, более наполненный жизнью, явился уничтожить извращенность, которая позволила новым слугам Ада вообразить себя равными в мощи с Повелителями Драконов Мельнибона.

С триумфом, преследуя разбегающихся врагов, Эльрик проскакал под воротами и въехал в Город Кричащих Статуй.

— Куда теперь? — спросил Мунглум. Он не отставал.

— В храм-дворец Теократа. Там Ариох и его друзья, без сомнения, ждут нас!

Они скакали по гулким пустым улицам гордого и ужасного города с таким видом, как если бы целая армия была у них за плечами. Темные здания возвышались над ними, но ни одно лицо не выглянуло украдкой из окон. Чаша Звона собиралась повелевать миром и была способна на это, но на этот раз жители были полностью деморализованы двумя людьми, которые ворвались в их город, подобно буре.

Они остановились, достигнув широкой площади, увидев гробницу, висящую в ее центре на высоких колоннах. За ними находился дворец Ягрина Лерна, все башни которого были зловеще безжизненны. Даже статуи здесь не кричали. Копыта коней опускались на мостовую совершенно бесшумно, когла Эльрик и Мунглум достигли гробницы. Окровавленный меч в руке Эльрика прошелестел в воздухе и ударил по цепям самого святого сооружения этого нечистивого места. Волшебный клинок врезался в кованый металл и рассек звенья.

Грохот, раздавшийся, когда гробница упала и разбилась, был в тысячи раз усилен тишиной. Эхо прокатилось по Хвамгаарлу, и каждый его обитатель понял, что это значит.

— Я вызываю тебя, Ягрин Лерн! — закричал Эльрик так, что и эти слова были услышаны всеми. — Я пришел взыскать с тебя долг! Выходи! — Он замолчал, он не знал, будет ли принят этот вызов. — И веди Герцогов Ада с собой...

Мунглум тоже ждал, он следил за Эльриком, который тем временем продолжал:

— Веди Ариоха, и Балана, и Малука! Веди гордых Богов Хаоса, я намерен очистить наш мир от них!

И вновь молчание было ответом на его высокий вызов, и он услышал лишь, как эхо его слов умирает на отдаленных площадях города.

Затем что-то произошло во дворце. Он почувствовал движение. Его сердце забилось сильнее, как знак его смертности.

Он услышал звук, подобный топоту чудовищных копыт, и понял, что это идут к нему. Его глаза нашли громадные золотые двери дворца, затененные колоннами.

В полной тишине двери стали открываться. Потом фигура, карликовая по сравнению с высотой дверей, выступила вперед. Это был человек. Его панцырь так блестел, что казался раскаленным докрасна. В левой руке он держал огненно-алый щит, в правой был зажат меч, полыхающий, как лава. Ягрин Лерн заговорил, и голос его дрожал от гнева:

— Так, король Эльрик, ты выполнил все свои обещания, кроме одного.

— Я собираюсь выполнить и последнее, — сказал Эльрик с внезапным спокойствием. — Выходи, Теократ. Я честно встречу тебя в последней схватке.

Ягрин Лерн глухо рассмеялся.

— Честно? С этим-то клинком? Однажды я уже бился с ним и не погиб. Но сейчас он горит жаждой крови, не насытившись душами моих лучших воинов-священников. Нет, пусть твой вызов обернется против тебя!

Он отступил на шаг. Двери распахнулись шире. Эльрик рассчитывал встретить гигантов, но был разочарован. Герцоги приняли форму людей. Но от них исходила сила, безумная сила, от которой даже камни казались мягкими как воск. Эта сила растекалась в воздухе, когда они выходили и спускались, минуя Ягрин Лерна, по ступенькам дворца.

Эльрик всмотрелся в их прекрасные улыбающиеся лица, и задрожал — столько в них было любви, гордости и доверия. На мгновение ему захотелось спрыгнуть с коня, припасть к их ногам и просить прощения за свою дерзость.

— Здравствуй, Эльрик, — мягко сказал стоящий впереди всех Ариох. — Может быть, ты передумаешь и вернешься к нам?

Его серебряный голос почти заставил Эльрика сойти с коня, но затем воин взял в нем верх, он закрыл уши руками и закричал:

— НЕТ! Я ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ДОЛЖЕН! ВАШЕ ИЛИ МОЕ ВРЕМЯ ВЫШЛО!

— Не говори так, Эльрик, — сказал Балан убеждающе, его слова легко проникли в сознание Эльрика, вспыхивая в черепе светящейся музыкой. — Хаос никогда не был таким могучим на Земле, как теперь. Мы сделаем тебя великим, сделаем тебя Верховным Лордом Хаоса! Мы дадим тебе бессмертие жизни, власти и волшебства! Но если ты и дальше будешь вести себя так глупо, ты погибнешь и будешь предан Забвению.

— Я не хочу, чтобы обо мне помнили в мире, подвластном Закону!

Малук весело рассмеялся:

— Это невозможно. Мы перекрыли все пути, созданные Законом. Он не сможет помочь Земле.

— Вот поэтому вы должны умереть! — закричал Эльрик.

— Мы бессмертные, нас невозможно убить! — сказал Ариох, в его голосе проскользнуло нетерпение.

— Тогда я верну вас в Хаос, и вы никогда больше не получите доступ на Землю!

Эльрик сжал рукоять меча, и тот затрепетал, застонал, но не в предвкушении, а от нерешительности.

Балан усмехнулся.

— Смотри, даже твой верный меч знает, что мы говорим правду.

— Ты сказал лишь часть правды, — заявил Мунглум дрожащим голосом, сам поразившись своей отваге. — Но я знаю всю правду. Есть Закон, который связывает Хаос. Но существует Высший Закон — Закон Равновесия. Высший Дух считает равновесие основным принципом на Земле. И это равновесие должно поддерживаться борьбой Хаоса и Закона. Иногда равновесие колеблется в одну сторону, иногда — в другую. Так повелось на Земле. Но неравное соотношение этих начал недопустимо. Вы, в борьбе за полную власть Хаоса, забыли это!

— Забыли неспроста, смертный. Баланс выброшен из бытия, его больше не существует. Мы победили!

Эльрик сосредоточился. Чувствуя это, Буреносец замурлыкал. Герцоги тоже почувствовали это и переглянулись. Прекрасное лицо Ариоха вспыхнуло гневом, он грациозно заскользил к Эльрику. Конь Эльрика отпрянул, комок живого огня истек из ладоней Ариоха и ударил белоликого воина. Тот почувствовал холодную боль в груди и пошатнулся в седле.

— Жизнь твоего тела несущественна, Эльрик. Но подумай, как это разорвет твою душу! — вскричал Ариох. Мягкость и кротость слетели с него, как шелуха.

Эльрик захохотал. Ариох выдал себя. Если бы он оставался спокойным, то имел бы огромное преимущество, но, показав свое истинное обличье, он устранил все сомнения Эльрика.

— Ариох, ты помогал мне в прошлом. Ты пожалеешь об этом!

— Еще есть время исправить мою ошибку, смертный! — Ариох выпустил второй разряд, но Эльрик поднял Буреносец и с удовлетворением увидел, как поток ослепительной энергии разлетелся на мелкие искры. И все-таки противостоять такой мощи без магической поддержки было невозможно. Но созывать братьев рунного меча Эльрик еще не хотел. Это следовало оставить на крайний случай.

И тут Эльрик вспомнил о ястребольвах, которых отправил в Хаос. Возможно, ему удастся вызвать их — для своих целей.

Заклинание было свежо в его сознании, требуя легких изменений настроения и произношения слов.

Спокойно, отражая атаки Герцогов, которые утратили красоту и превратились в воплощение ненависти, он начал петь на Высоком Языке:

Из клубка крутящейся мглы возникли клювастые бестии. Эльрик крикнул:

— Смертное оружие не может повредить вам! Но эти создания из вашего мира. — И он приказал ястребольвам атаковать Богов.

Ариох и его друзья попятились, пытаясь подчинить гигантских животных, но те атаковали их все решительнее и быстрее.

Эльрик увидел, кдк Ариох, отбиваясь от чудовищ, что-то вскричал, его. тело распалось на части, но тут же появилось новое, менее уязвимое. Ястребольвов это не смутило, они набросились на него и остальных демонов еще яростней.

Внезапно Эльрик увидел Ягрин Лерна, который, воспользовавшись суматохой на площади, бежал во дворец. Надеясь, что твари сообща справятся с Герцогами, Эльрик погнал своего коня вокруг кипящей схватки. Мунглум последовал за ним.

Верхами они проскочили в двери и увидели далеко впереди испуганного Теократа, убегающего по анфиладе комнат.

— Твои союзники не настолько сильны, как ты рассчитывал, Ягрин Лерн! — закричал Эльрик и поскакал за своим врагом.

Ягрин Лерн добежал до широкой лестницы и начал быстро подниматься наверх. Он был так напуган, что даже не оглядывался.

— О Боги! Боги! — вопли Ягрина Лерна выдавали его ужас. — Не оставляйте меня!

Мунглум удивленно прошептал:

— Неужели эти твари так легко одолеют всю аристократию ада?

Эльрик покачал головой:

— Я лишь рассчитывал покончить с Ягрином Лерном. Это может положить конец и присутствию демонов на Земле.

До Теократа оставалось не больше десяти футов, Эльрик уже занес свой меч, но... Ягрин Лерн юркнул в боковую комнату, и Эльрик услышал лязг засова. Повернув пролетевших мимо двери нихрейнианских коней, Эльрик и Мунглум добрались до двери и попробовали взломал ее мечами. Но это потребовало времени. Когда дверь наконец поддалась, они обнаружили, что Ягрин Лерн исчез.

Взбешенный Эльрик перевернул в комнате всю мебель, сорвал все драпировки и в дальнем углу комнаты обнаружил крохотную, узкую дверцу. Он снова пустил в ход свой меч. По ту сторону стены оказался узкий и темный коридор, который вел наверх, очевидно, в башню.

На верхней ступеньке лестницы они снова оказались перед еще одной запертой дверью. Как ни тесно было в коридоре, Эльрик нанес хороший удар мечом. Удар был очень силен, но дверь даже не дрогнула.

— Она защищена чарами! — закричал он, собравшись вновь ударить, но тут внизу раздался испуганный голос Мунглума:

— Эльрик! Они уничтожили всех тварей! Они возвращаются во дворец.

Он доберется до Ягрина Лерна позже... Перепрыгивая через ступеньки, он спустился в покой и через него вышел к лестнице. По анфиладе комнат к нему шли трое окруженных радужным сиянием Богов.

— Буреносец, — прошептал Эльрик, — время вызывать твоих братьев.

Меч завибрировал в его руке, соглашаясь. Эльрик начал петь мучительную, угрожающую руну, которую Сепириту передал ему. Буреносец застонал, вторя напеву, а разгоряченные битвой Герцоги, принимая различные обличья, неотвратимо приближались, грохоча своими коваными сапогами по драгоценному полу дворца»

Вдруг в воздухе вокруг себя Эльрик увидел какое-то неясное движение, отпечатки форм, не полностью пришедших в это измерение из измерения Хаоса. Он видел сквозь поднятую круговерть ступеньки, и внезапно ему показалось, что воздух пронзают тысячи мечей и каждый из них — двойник Буреносца!

Инстинктивно Эльрик швырнул свой меч вперед. Буреносец повис в воздухе перед ним, став центром вращения остальных его братьев.

— Веди их, Буреносец! Веди их против Герцогов, или твой господин погибнет, и ты никогда больше не отведаешь крови, не выпьешь душу!

Мечи застонали, сотрясая воздух. Герцоги увидели его, стоящего на верху дворцовой лестницы, и бросились вперед, источая злобу и жажду убийства.

Оглянувшись, Эльрик увидел Мунглума, который сел на своего коня, но не знал, что ему делать. Было похоже, что он смирился с неминуемой смертью или даже чем-то похуже смерти.

Затем мечи обрушились на Герцогов, и голова Эльрика закружилась от блеска клинков, жалящих меняющиеся тела

Повелителей Ада. Грохот жуткой битвы наполнил весь дворец, невероятный блеск неземных энергий слепил зрение.

Без жизненной силы Буреносца Эльрик ощутил себя слабым и беспомощным. Он почувствовал боль в ногах и присел на ступени. Он ничем не мог помочь Черному Мечу и его братьям, которые дрались с Герцогами Ада. Внезапно головокружение стало сильнее, он подумал, что если и дальше будет смотреть на это сражение, то станет совсем слепым, или глухим, или безумным... Со странным облегчением он почувствовал, как тьма заволакивает его разум. Он упал, потеряв сознание, не зная, кто победил.

Голова гудела, спина болела, руки дрожали. Эльрик открыл глаза. Прямо перед ним, скованный цепями, распятый на стене висел Мунглум. Коптящее, неяркое пламя мерцало в центре помещения, и он почувствовал новую боль в колене. Взглянув, он увидел Ягрина Лерна.

Теократ плюнул на него.

— Так, — сказал Эльрик печально. — Я потерпел поражение. В конце концов победил ты.

Ягрин Лерн не выглядел победителем. Ненависть горела в его глазах.

— Ах, как я накажу тебя... — сказал он.

— Накажешь меня? Чем? — Сердце Эльрика забилось чаще.

— Твое последнее заклинание сработало, — мрачно сказал Теократ, отворачиваясь. — И твои, и мои союзники исчезли, а все мои попытки восстановить контакт с Герцогами оказались бесполезными. Ты выполнил свою угрозу — ты, или твои союзники — и полностью и навсегда изгнал их в Хаос.

— Мой меч, что с ним?

Теократ злобно ухмыльнулся.

— Только одно и хорошо — твой меч исчез вместе с остальными... Я буду пытать и залечить тебя, пока ты не сдохнешь, а это будет нескоро!

Эльрика охватило двойственное чувство. С одной стороны, он радовался, что Герцоги побеждены. С другой — был огорчен исчезновением меча. Без клинка он был слабее ребенока. Так и не успев обдумать новости как следует, Эльрик почувствовал, что свет в его глазах опять тускнеет от слабости.

— Наслаждайся последними относительно безболезненными днями, Эльрик, и помни, что их не будет много. Мне необходимо провести последние проверки боевого флота, он вскоре отправляется на Юг. И я не хочу оглушать тебя сейчас поспешными, плохо подготовленными пытками. К тому времени, как я освобожусь, мне придут в голову более утонченные мучения, клянусь!

Он вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой. Эльрик услышал, как Ягрин Лерн говорит охране:

— Топите очаг, не жалея дров. Пусть взмокнут, как проклятые души в аду. Кормите раз в три дня. Скоро они попросят воды. Дайте ровно столько, чтобы они не умерли. Они заслужили гораздо худшее, чем это, но получат все не сразу, а когда у меня будет время решить эту проблему.

Днем позже началась настоящая мука. Их тела потеряли последние капли влаги, языки распухли... И все время они знали, что этот ужас — ничто по сравнению с тем, что им предстояло. Эльрик недолго сопротивлялся, его сознание стало угасать, боль отступила, и все вокруг — мир, ощущения, время — перестали существовать.

Когда он все-таки пришел в себя, сквозь нахлынувшую боль, он услышал голос — проникнутый ненавистью голос Ягрина Лерна. В камере находился и еще кто-то. Его ощупывали его, и тело его вдруг стало легким, как будто он вновь родился. Хотя он слышал голоса, понять слов он не мог.

Потом он оказался в каком-то темном и довольно тесном помещении, в котором качались стены. Он пытался придумать, что бы это могло быть, но ни до чего не додумался, пока однажды не услышал голос Мунглума:

— Эльрик! Мы на корабле, в море!

Но ответить Эльрик уже не мог, его тело ослабевало быстрее, чем это происходило с обычным человеком. Он вспомнил Зарозинию, которую — он знал — никогда вновь не увидит. Он вспомнил свое обещание, данное монархам Юга, которое ему не суждено выполнить...

Вдруг появилось много еды и воды, это немного приободрило его. Набравшись сил, он открыл глаза и увидел улыбающегося Ягрина Лерна.

— Хвала Богам, — сказал Теократ, — я боялся, что потерял тебя. Ты действительно — особый случай, мой-друг. Постарайся оставаться живым дольше, чем остальные. Для того, чтобы начать развлечение, не откладывая, я взял тебя с собой в плавание. Сейчас мы пересекаем Море Драконов. Знаешь, наш флот хорошо защищен заклятиями от монстров, обитающих в этих водах.

Силы на время вернулись к Эльрику, он так взглянул на своего врага, что у того прервался голос, и он быстро отошел. Потом Ягрин Лерн неуверенно улыбнулся и сказал:

— Я думаю, что смогу сделать такой наркотик, который придаст тебе больше жизненных сил. И тогда мы сможем начать.

Отвратительную, дурно пахнущую массу насильно заталкивали Эльрику в рот, вынуждая его глотать ее. Через некоторое время он был способен сесть, раскрыть глаза... И увидел Мунглума. Его друга долго и искусно пытали, он был без сознания, только цепи не давали ему упасть на палубу. Эльрик обнаружил, что не связан, и, мучительно преодолев расстояние между ними, тряхнул Мунглума за плечо. Тот застонал, но ничего не сказал.

Что-то мелькнуло, тусклый свет сменился ярким, Эльрик поднял голову и увидел, что крышка люка откинута и Ягрин Лерн сверху смотрит на них.

— Я вижу, варево помогло. Выходи, Эльрик, взбодрись запахом моря и солнечным теплом. Всего несколько миль отделяет нас от побережья Аргимилиара, и корабли-разведчики докладывают, что сюда идет вполне приличный флот.

Эльрик выругался:

— Клянусь Ариохом, надеюсь, они отправят тебя на дно! Ягрин Лерн раздвинул губы в усмешке:

— Кем ты клянешься, Ариохом? Ты забыл драку в моем дворце? Ариох не может быть вызван — ни тобой, ни мной. И привело к этому твое дурацкое заклинание!

Он отвернулся и кому-то сказал:

— Возьмите его и вынесите на палубу. Вы знаете, что с ним делать.

Два матроса вытащили еще бессильного Эльрика, связали ему руки и ноги и оставили на палубе. Эльрик зажмурился, когда лучи солнца упали ему на лицо.

— Поставьте его, пусть все видит, — скомандовал Ягрин Лерн.

Матросы повиновались, Эльрика поставили на ноги, и он мог смотреть на громадный флагманский корабль Ягрина Лерна с шелковыми вымпелами, пляшущими на свежем западном ветру, с тремя рядами напряженно работающих гребцов по каждому борту, с высокими мачтами, несущими темно-красные паруса.

У горизонта, в море, Эльрик увидел мощный флот, идущий несколькими кильватерными колоннами. Кроме кораблей Чаши Звона и Дхариджора, флот состоял из судов Джар-кора, Шазара и Таркеша, но на каждом парусе был нашит герб Чаши Звона. Подавленный этим зрелищем Эльрик понял, что флот Южноземелья не выстоит против такой армады.

— Мы были в море только три дня, — сказал Ягрин Лерн. Но спасибо духам ветра, мы почти у цели. Разведчик недавно доложил, что лормирианские силы, прослышав о нашей мощи, плывут, чтобы присоединиться к нам. Мудрый поступок короля Монтана, и в данный момент — прекрасный ход. Я использую его, поскольку он мне нужен. Когда он станет бесполезен, — я убью его как предателя.

— Почему ты рассказываешь мне это? — прошептал Эльрик.

— Потому что хочу, чтоб ты был свидетелем разгрома Юга. После того, как мы высосем из него все сокровища, мы уничтожим остров Пурпурных Башен и, действуя оттуда как с промежуточной базы, раздавим Вилмир и Илмиор. Может быть, посоветуешь, как это сделать попроще?

Когда Эльрик не ответил, Ягрин Лерн сказал:

— Привяжите его к мачте, чтобы он видел все. Я создам вокруг него защитную оболочку, чтобы его не убила случайная стрела — он мне нужен для полного мщения.

Эльрика привязали к мачте, но он не понимал, что с ним делали. Его голова бессильно упала на грудь — он опять был без сознания.

Могучий флот Чаши Звона шел к победе.

К полудню Эльрика вывел из ступора возглас рулевого.

— Паруса к юго-востоку! Лормирианский флот приближается!

С гневом Эльрик увидел не меньше пятидесяти двухмачтовых кораблей, чьи паруса ярко сияли, контрастируя с темно-красными парусами флота Ягрина Лерна. Лормир, хотя и имел меньшую мощь по сравнению с Аргимилиаром, обладал сильным флотом. Эльрик подсчитал, что предательство короля Монтана более чем на четверть уменьшило силы Юга.

Теперь он понял, что для Юга никакой надежды не осталось, победа Ягрина Лерна был хорошо подготовлена.

Спустилась ночь. Охрана накормила Эльрика жидкой кашей, содержащей еще одну порцию стимулирующего варева. Когда он вновь ожил, Ягрин Лерн подошел к нему.

— На рассвете мы встретим Южный флот, — сказал он с издевательской ухмылкой. — А к полудню от него останутся одни обломки. Мы раздавив его и установим нашу власть над приморскими народами, которые так глупо распорядились своей морской мощью, единственной силой, обеспечивающей им безопасность.

Эльрик вспомнил, что он предупреждал королей Южноземелья — они останутся один на один с Теократом. Он оказался прав. Потом, угрожая с Юга, захватить Восток будет гораздо легче, и тогда Ягрин Лерн будет править всем миром. Хаос возобладает, Земля вернется к тому первобытному состоянию, из которого она вышла тысячи лет назад.

Он попытался собрать свои мысли, но скоро слабость и бессилие покрыли тенью его сознание.

Под утро шум готовящегося сражения разбудил его. Щурясь от яркого солнца, он увидел на горизонте южный флот, идущий на корабли Ягрина Лерна.

Или Южные короли очень храбрые, подумал он, или они не понимают силы своего противника.

Под ним, на фордеке, была установлена гигантская катапульта, и рабы уже положили на ее чашу большую бочку с дымящимся фитилем. Эльрик подумал, что такую большую катапульту неудобно использовать, более легкие конструкции должны иметь перед ней преимущества. Но приглядевшись, понял, что инженеры Ягрина Лерна установили на ней какие-то удивительные механизмы, и обратил внимание, что зарядили ее очень быстро.

Ветер утих. Пять сотен пар рук напряглись, чтобы погнать вперед галеру Ягрина Лерна. На палубе воины заняли свои места возле громадной абордажной платформы, которая должна была удерживать корабль противника во время схватки. Эльрик должен был признать, что Ягрин Лерн весьма предусмотрителен. Его корабль был оснащен для боя наилучшим образом. Он не заметил никаких признаков сверхъестественной помощи.

И все-таки Ягрин Лерн сделал одну ошибку. По его приказу на несколько часов были восстановлены не только физические, но и умственные силы Эльрика. И Эльрик решил это использовать.

Буреносец исчез. Без него Эльрик беспомощен. Поэтому он должен как-то найти клинок. Но как? Меч наверняка вернулся в Хаос со своими братьями. Но Эльрик мог установить с ними контакт... Сложность была в том, что Эльрику не нужны были все мечи, ему нужен был только один — его Буреносец.

Внезапно он услышал хлопок. Гигантская катапульта сделала свой первый выстрел. Бочонок смолы взлетел над океаном и упал в воду с небольшим недолетом. Море вскипело вокруг него. Боевую машину стали перезаряжать. Эльрик поразился быстроте, с которой другой бочонок смолы с запаленным фитилем был уложен на взведенный ковш катапульты. Ягрин Лерн заметил это и улыбнулся.

— К сожалению, развлечение будет недолгим — их недостаточно много для серьезной борьбы. Смотри, как они погибнут!

Эльрик не ответил, притворившись испуганным. Следующий выстрел попал в один из идущих впереди кораблей, и Эльрик увидел крошечные фигурки людей, которые забегали по палубе, пытаясь погасить разбрызганную полыхающую смолу. Через минуту уже весь корабль был охвачен пламенем, люди стали прыгать за борт, не в силах спасти свое обреченное судно.

Снова воздух загудел, пронзенный сгустком дымного пламени. С уменьшением расстояния южане пытались ответить выстрелами своих более легких машин — пространство над морем прошили тысячи хвостатых комет, жар, исходящий от них, был почти как тот, который испытал Эльрик в камере пыток. И в ряду кораблей Чаши Звона появился черный дым, но здесь потери от огня даже не сбили скорости атаки.

Напряжение боя нарастало, расстояние между флотами уменьшалось. Наступил момент, когда медные клювы носовых таранов стали пробивать обшивки вражеских кораблей. Зазвучали хриплые крики людей, идущих на абордаж, раздался лязг железа, когда первые противники сошлись.

Но Эльрик почти не смотрел и не слушал страшную музыку сражения. Он жаждал услышать только один звук. Он звал, зная, что голос его будет неслышен в грохоте боя:

— Буреносец!

И вдруг его напряженное сознание уловило отклик на зов, казалось, он заглянул за бурление битвы, за океан, за те земли, в которых клубилась непроницаемая тьма.

— Буреносец!

Он услышал ругательства и увидел Ягрина Лерна, который указывал на него пальцем.

— Вставьте кляп белолицему колдуну! — Ягрин Лерн внимательно смотрел на Эльрика, немного подумав, он добавил: — Если это не положит конец его бормотанию — убейте его!

Какой-то румяный лейтенант сорвал платок с шеи и шагнул к Эльрику.

— Буреносец! Твой повелитель погибает! — Платок врезался в губы, но язык еще мог двигаться. — Буреносец! — Всю жизнь он ненавидел меч, от которого зависел. Но сейчас звал его, как любовник зовет на свидание подругу.

Офицер закричал, раздраженный тем, что не может быстро исполнить приказ своего колоря.

— Молчи! Ты раздражаешь моего повелителя!

Сузившимися глазами Эльрик посмотрел на воина. Юноша вздрогнул, выхватив широкий абордажный палаш, и замахнулся.

— Буреносец! — выкрикнул Эльрик. Он должен жить! Без него Хаос захватит господство над миром!

Офицер ударил Эльрика, но клинок не причинил ему никакого вреда. И Эльрик вспомнил, что Ягрин Лерн защитил его заклинанием! Магия Теократа спасла ему жизнь.

— Буреносец!

Внезапно лейтенант открыл рот в беззвучном крике, палаш выпал из его слабеющих рук. Он отчаянно боролся с чем-то невидимым, впившимся в его горло. Эльрик увидел, как из под смятого воротника хлынула кровь. Затем в утреннем воздухе медленно материализовался знакомый контур, и с невероятным облегчением Эльрик увидел, что это меч — его рунный меч, пьющий душу умирающего юноши.

Офицер упал, Буреносец повернулся и одним движением срезал веревки, удерживающие грудь и руки Эльрика, потом с ужасающей точностью привычно лег на правую ладонь своего господина.

Жизненная сила стала вливаться в Эльрика. Боль, жажда, страх и отчаяние уходили по мере того, как Буреносец щедро переливал свою неестественную мощь в слабое тело альбиноса. Эльрик освободил свои ноги и шагнул от мачты.

— А сейчас, Ягрин Лерн, ты увидишь, кто должен победить!

Но сначала Эльрик подбежал к световому люку, под которым находилась их камера. Он откинул крышку и заглянул вниз. Мунглум из Эльвира, страшно похудевший, бледный, покрытый синяками поднял к нему голову.

Эльрик спрыгнул вниз и с ужасом увидел, что правую руку друга обглодали крысы. Он срубил цепи, положил безвольное тело Мунглума на плечи и побежал на палубу.

Как обеспечить безопасность своему другу во время битвы он еще не придумал. Но тут Эльрик увидел, что корабль Ягрина Лерна ввязался в абордажный бой с головным кораблем флота южан. Эльрик пошел к абордажной платформе, связавшей оба судна в единое целое, по которой, как он заметил, на борт противника уже перебрался Ягрин Лерн. Едва он сделал несколько шагов, трое солдат появились перед ним, угрожая оружием. Один из них закричал:

— Альбинос, ты решил бежать!

Эльрик убил его одним движением кисти. Черный меч и на этот раз не подвел его. Остальные разбежались, вспомнив, как Эльрик ворвался в Хвамгаарл.

С каждым убитым человеком его сила возрастала, похищенная сила, но необходимая, если он хочет приблизить день торжества Закона.

Он легко побежал со своей ношей по абордажной платформе, спрыгнул на палубу корабля южан, сделал несколько шагов к мостику и увяз в толчее вооруженных людей. Далеко впереди, на ступеньках, ведущих на капитанский мостик, он увидел короля Хозела. Король Аргимилиара был мрачен, на его лице запечатлелось сознание неотвратимости собственной гибели.

Затем нестройный гул голосов пролетел над палубой, на которой кипела схватка. Один из людей Хозела показывал на север и что-то говорил своему королю. Эльрик взглянул в том направлении и со смешанным чувством восторга и отчаяния увидел пурпурные паруса флота Пурпурных Городов.

Но, скорее всего, они появились слишком поздно. Никто не мог повернуть время вспять, чтобы они успели соединиться с флотом южан и союзными силами выступить против Чаши Звона.

В этот момент Ягрин Лерн увидел Эльрика и что-то сказал своим людям, которые медленно и неохотно пошли на альбиноса, обходя его широким полукругом. Эльрик выругался. Широко размахивая тихо завывающим рунным мечом, он сделал еще несколько шагов к корме. Но это было все, чего можно было добиться. Солдаты Ягрина Лерна встали как стена, и даже Черный Меч пугал их меньше, чем ярость их короля, они были готовы убить Эльрика или умереть.

Защищая спину, Эльрик прижался к борту. Время от времени, когда пыл нападающих на него воинов Чаши Звона ослабевал, он оборачивался и смотрел, как корабли Пурпурных Городов подходят к месту битвы. Когда дистанция до них не превышала броска катапульты, Эльрик нашел твердым взглядом перепуганное лицо Ягрина Лерна и прорычал:

— Пока я не могу выполнить свою клятву, Теократ. Но помни, даже если ты завоюешь весь мир, включая неизвестные страны Востока, наступит день и мой меч выпьет твою черную душу!

С этими словами он перебросил бесчувственное тело Мунглума через борт и последовал за ним в неспокойное море.

Подхватив тело своего друга, он поплыл к идущему впереди кораблю с затейливой вышивкой на пурпурных парусах, к кораблю Каргана. Эльрик плыл, размахивая руками, громко выкрикивая имя лидера Морских Лордов.

Корабль слегка изменил курс, и Эльрик увидел над поручнями бородатые лица, обращенные к нему, заметил веревки, летящие к нему. Он схватил одну из них, и сейчас же его потянули вверх вместе с Мунглумом, которого он не выпускал ни на минуту.

Оказавшись на палубе, Эльрик осторожно положил Мунглума на светлые, теплые доски, вытер лицо и поднял голову. Карган смотрел на него в крайнем изумлении.

— Эльрик! Мы думали, ты погиб, и сейчас...

Эльрик с наслаждением набрал воздух в легкие и устало сказал:

— Поворачивай назад, Карган! Спасти флот южан невозможно, они погибли. Мы должны сохранить свои силы для решающей битвы.

Быстро оценив ситуацию, Карган отдал приказ, который передали набором вымпелов на остальные корабли его флота.

Когда флот Морских Лордов, так и не вступив в сражение, лег на обратный курс, Эльрик еще раз убедился в правильности своего решения. Корабли южан полыхали, на нескольких милях морской поверхности плавали лишь обломки.

— После такого поражения, — мрачно говорил Карган, стоя радом с Эльриком, — они не долго будут сопротивляться. Южане, как и мы, слишком надеялись на свои корабли. Это подсказывает, что необходимо усилить сухопутные силы, чтобы у нас остались хоть какие-то шансы на победу.

— Да, нужно укрепить ваши острова, чтобы их можно было использовать в качестве опорного пункта, — сказал Эльрик. К ним подошел врач, который осматривал Мунглума. Эльрик тут же повернулся к нему. — Как мой друг, доктор?

Тот поклонился и ответил:

— Это не боевые ранения, сэр. Он просто истощен, поэтому в настоящий момент его жизни ничто не угрожает. Но потребуется не меньше месяца, чтобы поставить его на ноги.

— Будем надеяться, что у нас будет этот месяц, — сказал Эльрик. Он крепче сжал рукоять Буреносца, и подумал, что ему предстоит еще много испытаний, прежде чем произойдет решающая битва между теми, кто служит Хаосу, и Законом.

Пока они побеждали, захватив уже более половины мира, побеждали, несмотря на то, что Эльрик изгнал Богов Хаоса. Сейчас и без них перевес Ягрина Лерна над остальными странами был подавляющим. Эльрик вздохнул и стал смотреть на Север.

Через два дня они пришли к Острову Пурпурных Городов. Флот расположился в обширной гавани Уткела. Сохранить его, не погубить в безнадежной битве против превосходящих сил противника, было мудрой мыслью.

Всю первую ночь на этой безопасной стоянке Эльрик совещался с Морскими Лордами, созванными из Вилмора и Илмиора. К утру они услышали осторожный стук в дверь комнаты, в которой проходило совещание.

Карган пошел открыть ее и в удивлении отступил перед высоким чернолицым человеком, который уверенно вошел в комнату.

— Сепириту! — воскликнул Эльрик. — Как ты оказался здесь?

— Прискакал на спине коня, — улыбнулся гигант. — Ты ведь знаешь мощь и возможности нихрейнианских скакунов. Я пришел предостеречь тебя. Мы наконец установили связь с Белыми Лордами. Но они, увы, ничего сделать не могут. Им мешает барьер, созданный Хаосом, чтобы блокировать их. Теперь новости. С кораблей Ягрина Лерна на берега Южно-земелья сошло бесчисленное множество воинов. Пока они рвут в клочья прибрежные районы, но, возможно, скоро направятся и в глубь континента. Предотвратить их поход никто не в силах.

— Куда мне отправляться, чтобы решить новые проблемы? спросил Эльрик.

— Это еще мне самому не ясно. Но я пришел не только ради этого. Твой меч находился у своих братьев. Как ты, наверное, заметил, теперь он гораздо быстрее насыщает твое тело энергией?

Эльрик кивнул.

— Эта сила дьявольского происхождения, и она принадлежит злу. Так как мощь, рожденная Хаосом, теперь наполняет твое существо, тебе все труднее контролировать ее.

Эльрик вздохнул и коснулся руки Сепириту.

— Спасибо за предупреждение, друг, но изгоняя Герцогов Ада, которым я служил прежде, я не надеялся отделаться телесной раной, Сепириту. — Он повернулся к Морским Лордам. Знайте это все.

Он вынул рунный клинок из ножен и поднял его вверх, так что тот засиял и заискрился своей сверхъестественной черной мощью.

— Этот клинок был откован Хаосом сокрушить Хаос, и в нем моя судьба. Хотя мир умирает, я еще жив. И клянусь космическим Равновесием, что Закон восторжествует, новый век придет на Землю!

Смущенные неистовством этой клятвы, Морские Лорды переглянулись, а Сепириту улыбнулся:

— Будем надеяться, Эльрик, — сказал он. — Будем надеяться.

Книга третья ЩИТ ПЕЧАЛЬНОГО ГИГАНТА

На весь мир легла тень анархии. Ни бог, ни человек, ни тот, кто управлял ими, не различали будущее, не видели судьбу Земли, так как силы Хаоса становились сильнее. На всем пространстве от гор западных земель через бурный океан и до южных равнин Хаос правил безраздельно. Измученные, потерявшие надежду на освобождение народы лвух континентов не могли противостоять извращенному Теократу Ягрину Лерну с острова Чаша Звона — хищному и проницательному, вознесенному в своих алых доспехах на самую вершину власти человекоподобным зверьем и сверхъестественными тварями, чтобы расширять границы тьмы.

Все на поверхности Земли было разрушено и корчилось от боли, кроме редконаселенного, но уже угнетенного страхом Восточного Побережья, Острова Пурпурных Городов, которые теперь осознали себя последним бастионом, противостоящим безудержной экспансии Ягрина Лерна. Всесокрушающий поток Хаоса должен был вскоре захлестнуть весь мир, пока некая гигантская сила не воспротивится этому.

Мрачно и резко те несколько наций, которые еще боролись с Ягрином Лерном под руководством Эльрика из Мельнибона, обсуждали стратегию и тактику, прекрасно понимая, что есть единственная возможность — это опрокинуть жуткие орды Ягрина Лерна.

В отчаянии Эльрик пытался использовать древнее колдовство своих имрирских предков, чтобы установить контакт с Белыми Лордами Закона. Но он потерпел поражение в попытках добиться помощи. Так как силы Хаоса были слишком сильны, Белые Лорды не могли поддержать Землю в ее борьбе, как бывало в прежние времена.

Итак, люди готовились к борьбе, но многие из них уже не верили в действенность этой борьбы. Кроме того, Эльрика тяготила мысль, что если даже он победит Хаос, эта победа уничтожит знакомый ему мир, и в новой действительности, управляемой Законом, не будет места императору-колдуну.

Вне земного измерения, в границах своей реальности Лорды Хаоса и Закона наблюдали за борьбой, но даже они не понимали всего предназначения Эльрика.

Хаос торжествовал. Хаос блокировал все попытки Закона преодолеть границы его владения, потому что только от Хаоса теперь вели дороги на Землю. И Лорды Закона разделили разочарование Эльрика.

Но если Хаос и Закон следили за борьбой, развернувшейся на Земле, то кто контролировал их? Хаос и Закон были только двумя чашками на весах, а рука, державшая весы, редко вмешивалась в этот конфликт и еще реже — в действия людей. Какая чашка должна перевесить? И чем ее нужно для этого нагрузить? Могут ли люди решить исход этого противостояния? Могут ли Лорды решить его? Или только Космическая Рука может, переделав сущность Земли, изменить ее строение и отправить другими путями к новой судьбе?

Великий Зодиак, определяющий Вселенную и ее Знаки, завершал свои двенадцать циклов, которые теперь должны были начаться сначала. Колесо раскручено. Какой из символов будет преобладать, когда оно придет в норму, как он изменит бытие? Великие достижения на Земле забылись, великие предназначения были изменены, великие подбиги остались неисполненными. К изумлению Белых Лордов из высших миров и мириадов сверхъестественных существ, которыми кишела Вселенная, лишь люди могли найти выход.

И даже всего один человек — один человек и один меч, связанные единой судьбой.

Эльрик из Мельнибона, сидя в седле, наблюдал за солдатами, бегущими по городской площади Баакшаана. Годом ранее он руководил здесь осадой города, требуя выдать торговцев, обманувших партнеров и похитивших их богатства. Но теперь этот конфликт был забыт, так как появилось понимание если Эльрик со своими отрядами не спасет их, этого не сделает никто. Стены города были толстыми и высокими, воины научились неплохо обращаться с неизвестным им прежде оружием. Из города ленивых, избалованных торгашей Баакшаан стал местом, готовым, когда придет время, к битве.

Весь последний месяц Эльрик ездил по всем гарнизонам королевств Илмиора и Вилмира, инспектируя их подготовку, выстраивая силы двух государств в эффективную военную машину.

Солнце садилось в тяжелые черные облака, закрывшие добрую половину яркого, металлически-голубого неба. Эльрик скинул плащ, чтобы насладиться прохладой вечера. Его случайный взгляд на запад вдруг заметил нечто, подобное пылающей золотой звезде, медленно плывущей на город.

В войне против надвигающегося Хаоса следовало быть осторожным во всем — он повернулся в седле и скомандовал:

— Тревога! По местам!

Золотистый шар двигался быстро, пока не повис над городом. Люди, сжимая оружие, смотрели на него с удивлением. Как только наступила ночь, шар начал спускаться к башням Баакшаана, странное свечение пульсировало вокруг него. Эльрик выхватил меч из ножен, и черный огонь заблестел вокруг клинка, издававшего тихий стон. Шар опустился на вымощенную булыжником городскую площадь и вдруг, разлетевшись на тысячу осколков, исчез.

Эльрик облегченно рассмеялся, пряча Буреносца, увидев того, кто находился в золотом шаре.

— Сепириту, друг! Ты выбрал странное средство добраться сюда из Нихрейнианской пропасти.

Рослый темнолицый человек улыбнулся, его белые зубы блеснули.

— У меня есть несколько подобных экипажей. Обычно я

использую их, когда времени не хватает. Я принес тебе новости, много новостей.

— И, надеюсь, хороших. Потому что последнее время к нам приходят только плохие.

— Разные. Где мы можем переговорить?

— Я живу в этом особняке. — Эльрик указал на богато украшенный дом в дальнем конце площади.

Когда они вошли в помещение, Эльрик предложил своему гостю желтого вина. Калос, торговец, бывший владельцем этого дома, не хотел пускать чужака на постой, поэтому Эльрик, разозлившись, реквизировал у него весь дом.

Сепириту взял бокал и пригубил крепкое вино.

— Что с Лордами Закона, Сепириту? — спросил Эльрик. Удалось с ними связаться?

— Связаться удалось.

— Хвала Богам! Они помогут нам?

— Они хотели бы, но не могут пробить достаточную брешь в барьере, выстроенном Хаосом вокруг планеты. И все же то, что нам удалось связаться с ними, — самое большое наше достижение за прошедшие месяцы.

— Так, — прошептал Эльрик удовлетворенно. — Это хорошие новости.

— Но это не все. Флот Ягрина Лерна готов к плаванию. Он направится к Острову Пурпурных Городов, имея тысячу кораблей и сверхъестественных союзников.

— Как и ожидалось, Сепириту. Значит, моя работа здесь закончена. Я отправлюсь на Остров Пурпурных Городов. Наконец-то мне придется вести флот против Ягрина Лерна.

— У тебя есть шансы победить, но они очень малы, Эльрик, — серьезно предупредил его Сепириту. — Приходилось ли тебе слышать о кораблях Ада?

— Я слышал о них. Они плавают без парусов в глубинах морей, а экипажи состоят из мертвых моряков.

— Именно так. Они принадлежат Хаосу и представляют собой что-то большее, чем просто мертвые корабли. Ты не справишься с ними, даже если разделаешься с флотом Ягрина Лерна.

— Я предполагал, что борьба будет тяжелой, но что будет еще и это?.. Сейчас я располагаю единственным оружием против Хаоса — моим мечом.

— Нет, этой шпильки недостаточно. Вот главное, что я хотел сказать, — тебе следует обзавестись личной защитой, хотя ты и должен будешь отобрать ее у того, кто ею сейчас владеет.

— Кто же это?

— Гигант, который отсиживается в бесконечной тоске в громадном замке на краю мира, за Дышащей Пустыней. Его зовут Морда га, он был когда-то богом, но стал смертным из-за преступления, которое совершил против своих друзей-богов много веков назад.

— Смертный? Как долго он уже живет?

— Да, Мордага смертен. Хотя его жизнь несравненно дольше жизни обычного человека. Мысль, что он умрет, очень угнетает.

— А оружие?

— Не оружие, а Щит. Давным-давно, когда Мордага обитал еще во владениях Хаоса, он сделал его, чтобы стать величайшим из всех богов. Он даже хотел вырвать Космические Весы у ТОГО, КТО ДЕРЖИТ ИХ. Потому и был низвержен на Землю и превращен в смертного, которого убьют клинком. Щит, как ты мог догадаться, защищает от действий Хаоса.

— Каким образом? — с любопытством спросил Эльрик.

— Силы Хаоса могут разрушить любую защиту, сделанную из материи. Нет ни одной конструкции, основанной на принципах порядка, способных выдержать деформирующее влияние Хаоса, и это хорошо известно. Буреносец эффективен, как оружие против Хаоса, поскольку создан Хаосом. То же самое можно сказать о Щите Хаоса. Он хаотичен по своей природе, поэтому в нем нет структуры, на которую может подействовать Хаос. Он отражает Хаос Хаосом же.

— Я понял. Если у меня будет Щит, все может измениться к лучшему для нас.

— Я не могу обещать успех. Я всего лишь слуга Судьбы и не могу действовать без санкции своего повелителя. Возможно, он хочет видеть мир, захваченный Хаосом, прежде чем начнется новый цикл. Изменения произойдут, но будет ли новый мир под управлением Хаоса или Закона, — это в твоих руках, Эльрик!

— Как я могу найти этот Щит?

— По восьми стреловидным знакам Хаоса, по радиусам, исходящим из его центра. Это тяжелый круглый Щит, похожий на гигантскую пряжку, но с жизненной энергией, подобной той, что дает тебе рунный меч. У тебя хватит сил носить его. Но сначала ты должен отбить его у Мордаги. И помни, он знал пророчество прежде, чем друзья-боги отправили его в изгнание.

— И ты тоже знаешь пророчество?

— Да. На вашем языке оно имеет сверхсложную структуру:

— Четыре человека? Кто же еще?

— Это ты узнаешь, когда придет время увидеть Щит Хаоса. Но ты не сказал мне, что будешь делать? Отправишься к Пурпурным Городам или же поедешь искать Щит?

— Я хотел бы отправиться на поиски этой штуки, но не могу. Без меня люди не будут драться так сплоченно, как со мной.

— Тебя разобьют.

— Посмотрим, Сепириту.

— Хорошо, Эльрик. Поскольку судьба теперь в твоих руках, я должен позволить тебе принять решение самостоятельно. Сепириту улыбнулся.

— Судьба любезна, — иронически прокомментировал Эльрик. Он встал из своего кресла. — Я отправлюсь в путь, не будем терять время.

С мол очно-белыми волосами, струящимися по его плечам, и красными глазами, сверкающими, как огонь, Эльрик гнал своего жеребца через холодную злую ночь, через земли, разоренные ордами Ягрина Лерна его атаками, означающими не только смерть, но и порабощение человеческих душ Хаосом.

Знамена дюжины Западных и Южных монархий развевались позади королевского штандарта Ягрина Лерна, так как короли этих завоеванных земель примкнули к нему и передали своих подданных под его начало. Жены и дети многих ноблей этих королевств, не согласных на подобное предательство, умерли, замученные на окровавленных алтарях Чаши Звона, где священники приносили человеческие жертвы Богам Хаоса, стремясь заручиться их поддержкой. И Боги Хаоса оказывали им эту поддержку.

Везде, где побывал Ягрин Лерн, проявлялось искажающее влияние Хаоса. Изнемогая от мук, природа становилась такой, какой не должна была становиться. Воздух, Огонь, Вода и Земля — все стало неустойчивым. И не было никого, кто имел бы достаточно сил, чтобы остановить эти преступления. Никого, кроме Эльрика.

Эльрик постарался как можно быстрее достичь Острова Пурпурных Городов. Всего за два дня его жалкий, потрепанный в предыдущих стычках флот достиг порта Ухайо, располагавшегося на самом кончике наименьшего из трех Вилмирианских полуостровов, где Эльрик нанял корабль до Острова

Пурпурных Городов. Здесь он пересел на коня и уже верхом направился к древней крепости Ма-ха-кил-агра, которая выдерживала все осады, затеваемые против нее когда-либо.

Он с уважением смотрел на самую неприступную на земле крепость, еще свободную от Хаоса. Ее название на древнем языке было известно всем в этом столетии жителям Молодых Королевств. Но только Эльрик знал, как оно переводится: Ма-ха-кил-агра-Форт Вечера.

Когда он вьехал в крепостной двор, Мунглум, человек с Востока, выбежал навстречу ему из сторожевой башни.

— Эльрик, мы ждали твоего прибытия! Здесь растет страх перед противником. Мы посылали шпионов, чтобы оценить флот Ягрина Лерна. Из четырех вернулся только один, но...

— Что?

— Увидишь сам. Он переделан, Эльрик.

— Переделан? Переделан! Где он? Ведите его ко мне. Эльрик кивнул остальным офицерам, которые вышли встретить его, и последовал за Мунглумом в башню. Они пошли по каменным коридорам крепости, освещенным редкими факелами. Доведя друга до окованной железом двери с тяжелым засовом, Мунглум остановился, запустив пятерню в густые рыжие волосы.

— Он здесь. Иди к нему сам, я не могу видеть его!

— Хорошо. — Эльрик открыл дверь, пытаясь представить себе, что могло испугать Мунглума. Вначале он никого не увидел, поэтому сел за широкий стол, который стоял посередине зала, и стал ждать.

Внезапно в темном углу зала кто-то зашевелился. И в небольшое пятно света, которое отбрасывали факелы у двери, вступил человек. Нет, это был уже не человек. Эльрика охватила глубокая жалость к существу, некогда бывшему человеком. Ужаса, подобно Мунглуму, он не испытал, так как в своих колдовских скитаниях он видел и более отвратительные и странные создания. Разведчик выглядел, как если бы правая сторона его тела размягчилась, потекла, а затем внезапно застыла. Часть головы, плечо, рука, торс, нога были покрыты натеками плоти, подобными крысиным хвостам и пузырям.

Шпион сделал жест здоровой рукой, наросты задергались, за ними в унисон пришло в движение все тело. Эльрик спросил его приветливо:

— Что за магия так сильно преобразила тебя?

— Я побывал в королевстве Хаоса, сэр. И это изуродовало меня. Его границы расширились, а я не знал этого и оказался в его пределах, прежде чем понял, что случилось.

Он подался вперед, его дрожащий голос срывался:

— Среди основной массы флота Ягрина Лерна есть громадные отряды боевых кораблей вторжения, транспорты, корабли, вооруженные громадными катапультами, брандеры, корабли королей Юга, прибывших с выражением преданности Ягрину Лерну. А распоряжается этой морской ордой только он сам. Когда этот флот плывет куда-либо, он расширяет границы Хаоса, хотя эта граница переносится чуть медленнее, чем продвигается флот. Но она не останавливается ни днем, ни ночью и догоняет эту морскую армаду. Когда он доберется сюда, Хаос появится и здесь. Я видел корабли, сэр, которые не могли быть созданы на Земле, — они размером с замок, и каждый из них переливается всеми цветами радуги.

— Итак, он привлек гораздо больше сверхъестественных союзников под свои знамена, чем раньше, — подумал Эльрик вслух. — Ты описал корабли Ада, о которых меня предупредил Сепириту.

— О да. Даже если мы разобьем их настоящие корабли, мы не сможем остановить эти корабли Хаоса. Когда они плывут, вокруг них бурлит субстанция Хаоса, который сделал со мной то, что ты видишь. Она изменяет и постоянно меняется. Кроме того, я знаю, Ягрин Лерн и его человеческие союзники не страдают так, как пострадал я. Когда изменения стали происходить с моим телом, я поспешил в Мельнибон, на Остров Драконов, который, как говорят, является единственно безопасной страной во всех водах мира. Мое тело зажило там быстро, и мне повезло найти корабль, который доставил меня сюда.

— Ты был смел, — глухо сказал Эльрик. — И тебя вознаградят, я распоряжусь.

— Мне нужно только одно вознаграждение, повелитель.

— Какое же?

— Смерть. Я не могу больше жить в этом теле и с ужасом, запечатлевшимся в моей памяти.

— Я подумаю, как можно тебя вылечить, — пообещал Эльрик и распрощался со шпионом.

Мунглум ждал его за дверями.

— Это очень плохо для нас, Эльрик, — тихо сказал он. Эльрик вздохнул.

— Наверное, сначала я должен был добыть Щит Хаоса.

— Что это?

Эльрик передал другу рассказ Сепириту.

— Мы должны иметь такую защиту, — согласился Мунглум. — Но сейчас о главном, о завтрашнем плавании. Мои капитаны ждут тебя в комнате для совещания.

— Я встречусь с ними через некоторое время, — сказал Эльрик. — Сначала я хотел бы уединиться в твоей комнате и подумать. Скажи им, что я скоро буду.

Оказавшись в покоях Мунглума, Эльрик запер дверь и стал обдумывать рассказ деформированного человека. Он знал, что без сверхъестественной поддержки обычный флот, как бы велик он ни был, или какие бы смелые командиры ни повели его в сражение, не выстоит против Ягрина Лерна. Тем более, что союзный флот, собранный свободными странами, был относительно невелик. И у него не было сверхъестественных союзников. Вот если бы у них был Щит Хаоса...

Но сейчас уже было поздно изменять решение. Если он отправится за Щитом, то не успеет вернуться к битве. Эльрик отстегнул свой меч и бросил его на кровать, застеленную шелком и бархатом. Внезапно он вспомнил прежние времена и понял, что все то, что казалось ему таким серьезным и важным, было всего лишь веселой игрой по сравнению с тяжестью, которая теперь наполняла его душу. Он чувствовал себя усталым, но не хотел взбадриваться энергией Буреносца. Его охватил острый приступ вины, возникшей еще тогда, когда он впервые понял, что на лице отца, склонившегося над ним, нет любви, а есть лишь разочарование, вызванное бессилием, — бесцветный альбинос, который жизнеспособен лишь с помощью наркотиков или колдовства.

Эльрик вздохнул и, подойдя к окну, взглянул поверх низких холмов на море. Он заговорил вслух, возможно, подсознательно надеясь, что звук слов поможет сбросить напряжение.

— Я встретил Мертвого Бога, — сказал он, — который говорил, что и боги, и люди — лишь марионетки перед началом истинной истории Земли. Затем Сепириту сказал, что я должен выступить против Хаоса и разрушить известный мне мир, иначе история никогда не начнется и великая цель Судьбы не будет достигнута. Поэтому я — тот, кто должен следовать своей Судьбе. Я не должен думать о покое, должен лишь бороться с богами и людьми, должен нести смерть своей эпохе, чтобы в каком-то далеком веке люди, ничего не знающие о магии или Лордах Высших Миров, смогли жить в мире, куда силам Хаоса не будет пути, где Истина будет существовать, как реальность, а не как философская гипотеза.

Он прикрыл красные глаза пальцами.

— Так Судьба формирует мир Закона. Она дала мне меч, который жаждет убивать врагов и даже друзей, выпивать их души, чтобы насытить его силой, в которой он нуждается. Эта сила связывает меня со злом, с Хаосом, но при этом не делает меня бесчувственным болваном, которым легко играть, а потом принести в жертву. Нет, она делает меня Эльриком из Мельнибона и сообщает мне величайшую тайну...

— Мой повелитель разговаривает сам с собой, и его мысли грустны. Так скажи их мне, чтобы я могла разделить твою ношу, Эльрик.

Нисколько не удивившись, Эльрик обернулся и увидел свою жену, Зарозинию. Ее руки были протянуты к нему, и взгляд выражал любовь. Он остановился в шаге от нее и спросил:

— Когда ты сюда приехала? И зачем? Я приказал тебе оставаться в замке твоего отца в Каарлааке, пока дело не будет сделано!

— Сделано?.. — переспросила она, уронив руки.

Он уже знал, что она ответит, но он боялся за нее, боялся той опасности, к которой однажды она уже так близко подошла.

— Я прибыла сюда с тысячами солдат моего кузена Оплу-ка, сказала она, гордо поднимая голову, — чтобы он присоединился к защитниками Уткела. Я прибыла к моему мужу, потому что он может нуждаться во мне...

Эльрик прошелся по комнате.

— Я настолько люблю тебя, Зарозиния, и хотел бы, поверь, находиться в Каарлааке, но не могу. Ты знаешь мою судьбу, мой рок. Ты огорчаешь меня своим присутствием здесь, а не помогаешь мне. Если нам удастся победить, мы встретимся с тобой в радости, а не в печали и страхе, как сейчас!

Он остановился перед ней и взял за руки.

— Ах, Зарозиния, мы никогда не должны были встречаться, мы можем причинять друг другу столько боли! Наше счастье было таким коротким...

— Я хотела поддержать тебя, мой повелитель, — сказала она тихо.

Он вздохнул. Без гнева она отошла от него. С легкой улыбкой указала на кровать, где лежал Буреносец.

— Я вижу, другая дама занимает мое место, — сказала она. — Теперь ты можешь не прятать ее подальше, ведь Черный Лорд Нихрейна дал тебе возможность всегда держать ее рядом. Судьба — все в этом слове. Судьба! А что на самом деле Судьба, Эльрик, ты можешь ответить?

Он покачал головой.

— Ты раздражена, я не отвечу на твой вопрос.

Внезапно она закричала: — Эльрик! Я добиралась к тебе много дней, надеялась, что ты обрадуешься мне. А в твоих и моих словах — неприязнь!

— Страх, — сказал он угрюмо. — Это страх, а не неприязнь. Я боюсь за тебя, боюсь за судьбу мира! Проводи меня на мой корабль утром, а затем как можно быстрее возвращайся в Каарлаак, умоляю тебя!

— Если ты этого хочешь.

Она прошла в маленькую комнату, примыкавшую к большой.

— Мы говорим только о поражении! — рычал Карган из Пурпурных Городов, ударив кулаком по столу. Казалось, даже его борода дрожит от гнева.

К утру все устали, несколько капитанов уснули. Но Карган, Мунглум, Дайвим Слорм и лунолицый Дралаб из Тар-кеша все еще спорили.

Эльрик спокойно ответил.

— Мы говорим о поражении, Карган, потому что должны предусмотреть и эту возможность. Ведь это вполне возможно, не так ли? Мы должны, если поражение будет неотвратимым, оторваться от наших врагов и перегруппировать наши силы. Для новой атаки на Ягрина Лерна.

— Ладно, это логично, — пробурчал неохотно Карган. Они вновь заговорили о том, что первое поражение означает потерю Острова Пурпурных Городов — передового бастиона борьбы против Хаоса для Вил мира и Илмиора.

Мунглум хмыкнул:

— Если они заставят нас бежать раньше, чем нас полностью уничтожат, то затем, вернувшись, мы вновь и вновь будем атаковать их. Я думаю, для этого мы должны будем двигаться гораздо быстрее, чем можем сейчас, тем более, что мы измотаны и снабжение у нас слабее... — Он невесело улыбнулся. — Ах, простите мне этот пессимизм. Боюсь, я перебрал...

— Нет, — сказал Эльрик. — Мы должны учитывать все это и даже то, чего мы сейчас не подозреваем. Ты прав. Для того, чтобы как следует подготовить отступление, я уже разместил отряды в Дышащей Пустыне и в Пустыне Плача, приказал собрать запасы пищи и оружия, такого, как сверхпроникающие стрелы, копья и тому подобное. Если мы будем двигаться быстрее, чем Ягрин Лерн, в пустынные районы, то у нас будет преимущество во времени, так как ему необходимо расширять зону Хаоса, а его сверхъестественные союзники лишь догоняют его.

— Ты говоришь, как реалист... — сказал Дайвим Слорм.

— Увы, некоторые варианты бессмысленно изучать или рассматривать. Например, если всех нас поглотит Хаос...

Карган вздохнул и встал из-за стола.

— Здесь больше нечего обсуждать, — сказал он. — Пойду спать. Мы выходим в море с утренним приливом.

Загремели отодвигаемые стулья, никто не возражал Кар-гану, все стали расходиться.

Было уже позднее утро, когда Эльрик встал и увидел Зарозинию. Она сидела у окна, и черный с серебром плащ ниспадал с ее плеч до самого пола.

Он умылся, побрился, подкрепился фруктами с блюда, украшенного свежими листьями, и спросил:

— Почему ты надела сегодня украшения?

— Я провожаю тебя.

— Если ты думаешь так, как говорила ночью, тебе лучше надеть красное траурное платье. — Он улыбнулся, затем привлек ее к себе.

— Не ищи грубости в моих словах, Зарозиния. Вспомни ночи, когда страсть заставляла наши сердца биться в унисон.

Он оделся в боевой костюм Мельнибона жилет, колет с высоким воротом и черные штаны, закрывающие его ноги до высоких черных ботинок. Потом он надел нагрудник из блестящего черного металла. Спину закрывал плащ темно-красного цвета. На одном из пальцев руки, тонком и белом, было кольцо королей с единственным редчайшим лучистым камнем, оправленным в серебро. Его длинные белые волосы ниспадали на плечи, прижатые над бровями тонким бронзовым кольцом, в которое были вправлены другие редкие камни — золотистые топазы, изумруды, тигровый глаз. Буреносец свисал с его левого бедра, на правом же был колющий кинжал с эбеново-черной рукоятью. На столе среди открытых книг лежал черный шлем с выгравированными древними рунами — он же королевская корона.

Он взял шлем в руки и, с внезапной тяжестью на сердце, произнес:

— Пойдем, моя любовь. Не гадай, выживу я или нет в предстоящей битве. Судьба не оставит меня, как мать сына. Мне суждено быть свидетелем всех мучений нашего мира до тех пор, пока не наступит день, когда он исчезнет без следа.

Морские Лорды уже собрались. Все были облачены в боевое великолепие, хотя никто не мог соперничать с Эльриком. Старые расовые предрассудки ожили в памяти многих, когда они увидели его. И все же было гораздо больше таких, кто задался вопросом — почему их предки страшились Светлой Империи в те дни, когда Мельнибон управлял миром. Сейчас жалкая горсть имрирцев приветствовала его, когда он проехал по набережной, оглядывая корабли, расцветившие такелаж флагами и геральдическими вымпелами, весело и вольно развевающимися по ветру.

На Дайвиме Слорме был плотно облегающий драконий шлем, верхняя защитная часть которого была выполнена из целой драконьей головы, выкрашенной в красные и зеленые цвета. Его панцырь был покрыт желтым лаком, хотя остальная часть одеяния была черной, подобно одежде Эльрика. У него на боку висел брат Буреносца — Меч Печали.

— Прекрасная погода для начала военных действий против Ягрина Лерна, — сказал Дайвим Слорм.

— Это неплохие новости. — Эльрик улыбнулся. — Есть другие?

— Вчера умер разведчик. И вчера же удалось получить полные сведения о вражеском флоте. Он состоит из четырех тысяч боевых кораблей, десяти тысяч транспортных судов и, возможно, включает двадцать кораблей Хаоса. Они — единственное оружие, о котором у нас нет никаких догадок.

Эльрик кивнул. Их собственный флот состоял из пяти тысяч боевых кораблей, оборудованных катапультами и другими боевыми машинами. Транспортов, хотя многие погибли, было еще больше, но из-за медлительности они не могли принять участие в морской битве.

Итак, несмотря на превосходящие силы Ягрина Лерна, у них, в обычных условиях, были бы хорошие шансы на победу. Непредсказуемым фактором являлось присутствие сверхъестественных кораблей. Описание, сделанное шпионом, было недостаточным. Эльрик нуждался в более точной информации, и именно сейчас, когда флот готовился к битве.

Он захватил клочок звериной шкуры, на которой было записано могущественное заклинание, предназначенное для вызова Морского Короля. Эльрик надеялся вызвать его в открытом море, где шансов на успех были больше. Он рассчитывал, что Морской Король должен быть возмущен разрушительным влиянием Ягрина Лерна и его потусторонних союзников на равновесие морей и океанов. К тому же однажды, давным-давно, Морской Король однажды помог ему, и Эльрик надеялся, что эта помощь не была последней.

Карган, похожий в толстом морском панцире на мохнатолицего броненосца, указал на несколько лодок, направляющихся к набережной.

— Эти шаланды доставят нас на корабли, милорд.

Капитаны стали отбывать на свои корабли. Каждый из них был сосредоточен и спокоен, но многие испытывали чувства, более сильные, чем неуверенность перед борьбой, потому что не представляли, на что способны корабли Хаоса.

И все же они были отчаянной компанией, если отправлялись в путешествие, которое обещало им нечто худшее, чем смерть.

Эльрик сжал руку Зарозинии:

— До свидания.

— Прощай, Эльрик. Может быть, новые Боги защитят тебя.

— Передай это напутствие моим друзьям, — ответил Эльрик. — Они нуждаются в нем больше, чем я.

Мунглум сказал:

— Эльрик, пора спускаться в лодку. Скажи ей, что мы вернемся с победой.

Эльрик никому не позволял фамильярничать со своей женой, даже Дайвиму Слорму. Но сейчас он простил Мунглума.

— Вот видишь, Мунглум совершенно спокоен. А ведь он обычно преисполнен самых зловещих предчувствий.

Она не ответила, нежно поцеловала его в щеку, сжала ему руку и шагнула назад. Он спустился к воде.

Гребцы взялись за весла, и скоро Эльрик уже поднялся на борт флагмана и прошелся по палубе.

Потом Эльрик стал наблюдать за гребцами, налегавшими на весла. Им помогал легкий попутный ветерок, который раздувал громадные пурпурные паруса.

К полудню Остров Пурпурных Городов был уже не виден, лишь зеленая вода расступалась перед кораблями, идущими рядом с флагманом. Огромный флот растянулся на десятки миль. Даже с вершины мачты нельзя было увидеть замыкающие корабли.

Постепенно флот перестроился в пять колонн, каждая из которых стала определять окончательный боевой порядок. Каждая колонна подчинялась опытному Морскому Лорду из Пурпурных Городов. Это было важно еще и потому, что немало капитанов были обычными сухопутными командирами, лишь недавно обученными основам морской тактики. Мунглум поднялся на капитанский мостик и встал рядом со своим другом.

— Как тебе спалось сегодня? — спросил он Эльрика.

— Отвратительно. Сплошные кошмары.

— Значит, с тобою было то же, что со всеми. Тяжкие сны преследовали каждого. Образы демонов и чудовищ наполняли их.

Эльрик кивнул, соглашаясь. Хаос в его бытии все более отчетливо влиял на людей. Это влияние, подавляемое днем, должно было проявляться ночами, особенно в кошмарных снах.

— Впереди что-то непонятное! — крикнул впередсмотрящий.

Эльрик поднес руки, сложенные рупором, ко рту.

— На что это похоже?

— Я ничего подобного не видел, милорд, поэтому не могу описать.

Эльрик повернулся к Мунглуму:

— Передай приказ по флоту: уменьшить скорость с четырех до одного удара барабана.

Распорядившись, он подошел к мачте и начал быстро подниматься по лестнице вверх к наблюдательной площадке. Он поднимался все выше и выше над палубой. Висящая над головой люлька раскачивалась, как колыбель.

— Это враги, господин? — спросил матрос, когда Эльрик забрался к нему.

Эльрик внимательно вглядывался в горизонт, затянутый чем-то вроде поблескивающей тьмы, которая время от времени выбрасывала вверх змеящиеся щупальца субстанции, зависающие на мгновение, а затем опадающие вниз. Дым подкрадывался к ним все ближе, перекрывая сплошной пеленой море.

— Это враг, — медленно произнес Эльрик.

С этого удобного для наблюдения места Эльрик также ясно видел весь флот, окончательно перестроившийся в боевой порядок. Флагманский корабль шел на небольшом расстоянии от передовой линии, состоящей из кораблей эскадренных командиров.

Эльрик крикнул вниз Каргану:

— Продолжай двигаться вперед, Карган!

Морской Лорд кивнул. Он знал, как важно следовать плану битвы, который обсуждался вчера так долго. Ведущая эскадра под командой Эльрика, составленная из наиболее мощных боевых кораблей, должна была ворваться в центр вражеского флота и расстроить его боевой порядок. Главной целью должен быть корабль Ягрина Лерна. Если Теократ будет убит или хотя бы обращен в бегство, их победа обеспечена.

Через некоторое время темная субстанция стала ближе, и Эльрик смог различить паруса первых вражеских кораблей. Потом, когда они подошли еще ближе, он увидел в этом передовом отряде громадные силуэты, превосходившие размерами самые большие боевые корабли Ягрина Лерна.

Корабли Хаоса! Эльрик узнал их, вспомнив описание из древних преданий. Это были корабли, похожие на обычные, но плавающие в глубинах океанов. Матросами на них были утонувшие моряки, а командовали ими существа, ничего общего с людьми не имеющие.

Это был флот глубочайших и мрачных пучин океанов, которые с незапамятных времен были предметом распрей между духами водных стихий во главе с Королем Страашей и Лордами Хаоса. Легенды говорили, что когда-то Хаос правил морем, а Закон сушей. Возможно, поэтому морская стихия и вызывала у людей страх.

Согласно тем же преданиям, духи морских стихий отвоевали верхние слои моря, но Лорды Хаоса удержали власть в пучине, используя свой флот Смерти. Сами корабли не были созданы на Земле, несмотря на то, что их капитаны были земными существами, а экипаж — людьми. Их нельзя было повредить земным оружием.

Когда они приблизились, у Эльрика рассеялись последние сомнения относительно происхождения этих кораблей.

Знак Хаоса был начертан на их парусах — восемь янтарных стрел, расходившихся из центрального круга, — символ претензий Хаоса на реализацию всех возможностей, тогда как Закон сдерживает и уничтожает эти возможности и формирует реальность в вечной неподвижности. Знак Закона — стрела, направленная вверх, символизирующая одно направление и контроль.

Философия нового мира утверждала, что именно Хаос должен впадать в стагнацию — непрерывно меняющуюся и бурлящую событиями, которые никогда не приводят к прогрессу.

В сердце Эльрика существовала тоска по этому символу, ведь он был предан Лордам Хаоса в прошлом, и его народ, существовавший под их началом, был создан силами Хаоса. И вот теперь Хаос должен объявить войну Хаосу. Эльрику необходимо выступить против тех, кому он был верен, повернуть оружие, созданное хаотичными силами, против них самих. Время изменений пришло.

Он спустился на палубу. Дайвим Слорм уже ждал его. Эльрик рассказал ему об увиденном. Дайвим Слорм был поражен.

— Но флот Смерти никогда не поднимается на поверхность, кроме... — Его глаза расширились.

Эльрик пожал плечами.

— Да, есть легенда, говорящая, что флот Смерти поднимается из глубин, когда наступит время последней битвы, когда Хаос выступит против себя, потому что Закон будет слаб. И битва эта решит, будет ли на Земле торжествовать Хаос, или она перейдет под полное правление Закона. Когда Сепириту рассказал мне об этом, я растерялся. Но с тех пор, изучив множество манускриптов, полностью уверился в правдивости предсказания.

— Значит, это — последняя битва?

— Может быть, — ответил Эльрик. — Но совершенно точно, что одна из последних, когда решается вопрос, Закон или Хаос будут править Землей.

— Если мы проиграем битву, то Хаос...

— Возможно. Но, вступая в борьбу, давай лучше не думать, что эта схватка — последняя.

— Пожалуй. Тем более, если мы проиграем, у нас будет мало шансов проверить правоту Сепириту.

Дайвим Слорм сжал Меч Печали, висевший у него на боку.

— Кто-то должен совладать с этими клинками — мечами Судьбы, — когда придет время решающей дуэли. Ведь наши союзники слабы, Эльрик.

— Увы. Но я надеюсь, что удастся вызвать несколько других. Страаша, Король Морских Стихий, должен выступить против флота Смерти, а он брат Граоля и Миши, Лордов ветров. Возможно, через Страашу удастся вызвать и его наземных родственников.

— Я знаю только обрывки заклинания, призывающего Водяного Короля, — сказал Дайвим Слорм.

— Я знаю всю руну. Очевидно, надо поспешить, так как наш флот через два часа или даже меньше войдет в соприкосновение с врагами, и у меня не будет времени для вызова духов. Кроме того, необходимо собрать все силы.

Эльрик направился на нос судна, лег на палубу и начал всматриваться в воду. В глубине своего сознания он собирал странные и древние заклинания. Постепенно он погрузился в транс, теряя контакт с собственным телом, отождествляя себя с волнующейся поверхностью океанской воды.

Без малейшего усилия древние слова стали слетать с его губ. Зазвучала руна, которую знали его предки, когда они и все элементы стихий Земли были союзниками и помогали друг другу, когда десять тысяч лет восходила Светлая Империя.

Слова были только звуковым проявлением ментального состояния, которое посылало призыв в глубину, в темно-зеленые морские пространства, пока оно не пришло к Страаше, который возлежал на ложе, сложенном из коралла и перламутра. Оно не полностью принадлежало измерению Земля, большая его часть находилась в измерении, в котором демоны стихий длили свое бессмертное существование.

Страаша знал, что корабли Ада поднялись на поверхность, и был даже доволен тем, что его владения очистились от них. Но призыв Эльрика напомнил ему народ Мельнибона, к которому все духи природы относились с дружелюбием. Он решил откликнуться на древнее заклинание, хотя боялся, что его подданные ослаблены действием Хаоса, возникшим в этом мире. Не только люди страдали от Хаоса, но даже первичные силы были угнетены им.

Когда он начал движение, вода и субстанция его измерения совместились. Он вызвал несколько своих приближенных и начал подниматься к владениям Воздуха.

Эльрик почувствовал, что его заклинание сработало, и продолжал ждать. Наконец, вода забурлила, тяжелая волна разошлась по сверкающей поверхности, и стала видна гигантская фигура с бирюзовыми волосами и бородой, бледно-зеленой кожей, которая, казалось, сделана из самого моря. Голос Бога был подобен шуму прилива:

— Еще раз Страаша отвечает на твой зов, смертный. Наши судьбы связаны. Как я могу тебе помочь?

Эльрик ответил на мучительном для голосовых связок языке природных духов, рассказав морскому королю о предстоящей битве и о том, что Страаша может сделать.

— Боюсь, моя помощь будет невелика. Мой народ испытывает ужас перед бесчинствали наших врагов. Но мы попытаемся, я обещаю тебе.

Морской король погрузился в воду. Эльрик долго смотрел на волны с нарастающим чувством разочарования. Потом, раздумывая об ответе Бога, он поднялся на ноги и направился в кают-компанию сообщить своим капитанам новости.

Они выслушали его со смешанными чувствами, ведь только Дайвим Слорм имел дело со сверхъестественными существами. Мунглум сомневался, удастся ли подчинить дикий нрав кораля и его подданных. Карган сказал, что, может быть, они — союзники народа Эльрика, но извечные враги Морских Лордов. Но когда подняли вымпелы с сообщением для других кораблей, на лицах многих капитанов появилась надежда на благополучный исход сражения.

Флот Ягрина Лерна надвигался на них. Субстанция Хаоса вспухала и бурлила над кораблями.

Эльрик скомандовал, и гребцы, налегая на весла, направили свои корабли на врага. Его союзники, демоны стихий, еще не появлялись, но он не мог ждать их.

Флагман «Достойные устремления» мчался по пенным волнам. Эльрик извлек меч из ножен, надел шлем, но на лицо не опустил и принялся петь гимн Мельнибона. Древняя заунывная мелодия периодически взрывалась воплями радостной злобы. Буреносец подвывал, сплетая свой голос с его голосом, их души предвкушали веселье на бранном пире.

Флагманский корабль Ягрина Лерна сейчас шел, скрытый тремя рядами кораблей. Позади него двигались корабли Смерти.

Железный таран «Достойных устремлений» впился в первый вражеский корабль, и гребцы веслами отвели флагман назад. Чуть изменив курс, он снова устремился вперед и вновь пронзил другой корабль ниже ватерлинии. Потоки стрел с протараненных кораблей застучали по палубе и доспехам. Несколько убитых гребцов откинулись назад на скамьях. И тут внезапно Эльрик увидел пылающий зеленым огнем шар, падающий на них с неба.

— Подготовьтесь к тушению огня! — рявкнул Карган, и несколько матросов выкатили бочки, содержащие специальный состав, рецепт которого Эльрик сообщил Морским Лордам задолго до выхода в море. Они принялись расплескивать этот состав по палубе, смочили им парусину, и когда шар упал, они погасили его той же смесью.

— Не отвлекайтесь по пустякам, — сказал Эльрик морякам. Вперед! Если мы справимся с флагманом, наше положение намного улучшится!

— Где же твои союзники? — ухмыльнулся Карган и слегка вздрогнул, когда увидел, что вещество Хаоса, собравшееся в стороне от них, внезапно выстрелило вверх протуберанцами черной материи.

— Они придут, — ответил Эльрик с уверенностью, которой не чувствовал.

Флагман расшвыривал вражеские корабли, и корабли их эскадры следовали за ним. Хотя рассмотреть весь фронт битвы было невозможно, Эльрик видел, что все корабли их флота изрыгали на противника потоки огня и тяжелые камни. Но только несколько кораблей с пурпурными парусами пробились через первый ряд и могли идти к флагману Ягрина Лерна.

Теперь их тактика была ясна и противнику. Вражеские суда стали маневрировать, чтобы защитить флагман, и поблескивающие странными сполохами корабли Смерти с фантастической для их размеров скоростью окружили корабль Теократа.

Перекрывая ревом шум битвы, Карган перестроил рассеявшуюся эскадру в новый порядок. Мунглум покачал головой в изумлении.

— Как может штука таких размеров держаться на воде? спросил он Эльрика.

— Мне тоже трудно понять, как они добились этого.

Когда их корабль маневрировал, занимая новое положение, он внимательно осмотрел ближайшее громадное судно, размером превышающее раз в двадцать остальные корабли. Оно казалось покрытым поблескивающим туманом, блеск солнца на его бортах играл всеми цветами спектра, так что очертания корабля были неясными и колеблющимися. Темные фигуры, которые передвигались по его палубе, также были плохо видны.

Языки темной субстанции проплыли через разделяющее их пространство, закрывая поверхность воды. Дайвим Слорм указал на них и закричал:

— Смотрите, Хаос приближается! Где Страаша и его народ?

Эльрик в недоумении покачал головой. Прошло уже немало времени, и помощь нужна была именно сейчас.

— Мы не можем ждать! Мы должны атаковать! — в голосе Каргана было больше высоких нот, чем обычно. Чувство безрассудной отваги охватило Эльрика, и он расхохотался.

— Тогда вперед!

Эскадра, изменив курс, стала надвигаться на беспорядочно двигающиеся корабли Смерти. Мунглум забормотал:

— Мы идем к собственной гибели. Нет человека, который мог бы приблизиться к этим кораблям.

Эльрик сделал вид, что не слышит своего друга. Флот Смерти ждал их совершенно спокойно, как будто он не нуждался в какой-либо подготовке к бою.

Эльрик крепко сжал рукоять Буреносца. Теперь клинок отзывался на биение его сердца, пульсировал в руке, словно имел свои собственные артерии и вены.

Когда корабли Хаоса оказались совсем близко, им стали видны фигуры на громадной палубе. Пронзенному внезапным ужасом Эльрику показалось, что в этой переменчивой массе, в этой игре дьявольских бликов и отражений он различил лицо самой смерти. Поэтому непроизвольно он закричал, обращаясь к Королю морского народа:

— Страаша!

И тогда воды вздулись, опали и снова вздулись, будто пытались подняться. Над ними появилась голова Страаши, но даже матросы, далекие от волшебства и магии, видели, как ему трудно бороться против сил Хаоса.

— СТРААША!

Волны двигались тяжело, скручиваясь в водовороты.

Хмель безумной отваги оставил Эльрика. Он крикнул Кар-гану:

— Мы не можем надеяться на помощь. Правь корабль вокруг флота Хаоса, попытаемся добраться до флагмана с тыла.

Повинуясь указанию Каргана, корабль по широкой дуге стал огибать флот Ада. Брызги волнующейся воды смочили палубу, попали на лицо Эльрика. И он не очень хорошо увидел, как корабли Хаоса с ходу врезались в другие корабли его флота и как они стали менять свойства их конструкций, как те вынуждены были отступить, унося экипажи, умерщвленные или подвергнутые жутким изменениям.

Но до его ушей донеслись их испуганные крики, и триумфальный гром музыки Хаоса, когда он, продвигаясь вперед, разрушал корабли Востока.

«Достойные устремления» тяжело раскачивался и плохо слушался руля, но все же они обошли дьявольский флот и достигли с тыла судна Ягрина Лерна, подобравшись к нему почти незамеченными.

Эльрик, недавно бывший на нем пленником, узнал флагман сразу. Они находились достаточно близко, чтобы ударить тараном, но на расходящихся курсах, поэтому вновь пришлось маневрировать. Стрелы утыкали палубу, как густая, жесткая щетина. Когда подхваченные высокой волной, флагманы обоих флотов столкнулись бортами, стоявшие наготове матросы прочно связали их кошками на стальных цепочках и баграми на толстых древках. Воины лихорадочно подтягивали «Достойные устремления» все ближе к противнику. Матросы Чаши Звона пытались перерубить цепочки, но было уже поздно, такелаж обоих кораблей основательно переплелся. Абордажная платформа выдвинулась на подвеске вперед и опустилась на палубу корабля Ягрина Лерна. Потом стали выдвигаться и другие платформы.

Эльрик побежал вперед, Карган последовал за ним, увлекая за собой воинов.

Буреносец выпил не менее дюжины душ, прежде чем Эльрик выбрался на главную палубу. Там стоял капитан корабля в блестящих доспехах, окруженный своими офицерами. Но среди них Ягрина Лерна не было.

Эльрик прорубился через солдат, пытавшихся преградить ему путь. Он крикнул:

— Где ваш проклятый вожак? Где Ягрин Лерн?

Капитан был бледен, так как отчетливо видел, на что способен Эльрик и его меч.

— Его здесь нет, Эльрик! Я клянусь!

— Что? Ты лжешь!

Эльрик стал надвигаться на них, они попятились, хотя их мечи были наготове.

— Теократ не нуждается во лжи, чтобы защитить себя! выкрикнул молодой офицер, настроенный более решительно, чем остальные.

— Возможно, — ответил Эльрик. Его рука описывала свистящим Буреносцем размашистый полукруг. — Но твоя душа будет неплохой закуской перед тем, как я займусь Ягрином Лерном.

Офицер поднял свой меч, пытаясь закрыться от змеиного выпада Буреносца, но опоздал. Рунный клинок прошел сквозь металл его доспеха с торжествующим скрежетом. Молодой человек несколько бесконечных мгновений стоял, крепко сжимая кулаки. Наконец, он прошептал:

— Нет, только не душу! Нет!..

Его глаза расширились, из них потекли слезы, и безумие затопило его секундой раньше, чем Буреносец насытился им и вырвался назад из его груди.

— Твоя душа в любом случае должна была попасть в глубины Ада, — сказал Эльрик пренебрежительно. — Но я нашел ей лучшее применение.

Два других офицера перескочили через поручень, стараясь избежать участи своего товарища. Эльрик хлестким ударом подцепил одного в полете, и тот упал в воду, обливаясь кровью.

Энергия переполняла Эльрика, и он бросился на офицеров, отсекая у них головы, как мальчишка отсекает головки одуванчиков. Это происходило до тех пор, пока остался один капитан. Тот заговорил жалким, заискивающим тоном:

— Я сдаюсь. Не забирай мою душу.

— Где Ягрин Лерн?

Капитан указал на корабли Хаоса, которые все еще громили восточные корабли.

— Там. Он вместе с Богом Хаоса Найраем, которому принадлежит этот флот. Ты не сможешь добраться до него, потому что любой человек, если он не мертв, растечется в лужу жидкой слизи, приблизившись к этому кораблю.

— Этот дьяволопоклонник все же обманул меня! прорычал Эльрик. — Получи вознаграждение за свою информацию.

Без всякой жалости, которая и не могла зародиться к одному из тех, кто разорил и поработил два континента, Эльрик прорубил полированные доспехи и проткнул сердце капитана. Затем он оглянулся, ища Каргана, но не увидел его. Он заметил лишь, что Флот Хаоса поворачивает назад. Наконец-то, подумал он, наконец-то Страаша пришел на помощь. Но затем он увидел, что корабли его флота расходятся в разные стороны. Ягрин Лерн опять победил. Их планы и их надежды оказались несостоятельными перед оружием Хаоса.

И сейчас некоторые из ужасных кораблей разворачивались к двум флагманам, сцепленным вместе. Отвести «Достойные устремления» они не успевали, даже если бы решились срубить все мачты. Эльрик позвал Дайвима Слорма и Мунглума, которые видели, как он пробирается к ним с другого конца палубы.

— За борт! За борт, если хотите жить! И плывите так далеко, как только можете. Флот Хаоса приближается!

Они переглянулись, пораженные, затем поняли его правоту. Люди стали прыгать в воду с обоих кораблей. Эльрик тоже вложил меч в ножны и нырнул в море с фальшборта. Вода было холодной. Эльрик поплыл в ту сторону, где виднелась голова Мунглума, а неподалеку — шлем Дайвима Слорма.

Он оглянулся и увидел, как корпуса обоих кораблей стали изгибаться под странным воздействием приближающихся Кораблей Ада. И почувствовал облегчение, что не находится на их борту.

Эльрик догнал своих друзей.

— Да, эта штука действует недалеко, — сказал Дайвим Слорм, выплевывая воду изо рта. — Что теперь, Эльрик?

Вдруг вода перед ними вспенилась и приняла знакомую для Эльрика форму.

— Страаша!

— Я не смог помочь тебе, не смог... Я пытался, но моих сил не хватило. Прости. Взамен позволь мне доставить тебя и твоих друзей в мои владения и там уберечь от Хаоса !

— Но мы не сможем дышать в воде!

— Пусть тебя это не беспокоит.

— Ну что же, тогда пусть будет так.

Поверив словам духа, они нырнули под воду, погружаясь в зеленые холодные глубины моря, все глубже и глубже, до тех пор, пока не померк солнечный свет, отфильтрованный толщей морской воды. Достинув дна и оставаясь при этом живыми, миля за милей поплыли они над таинственными подводными гротами, пока не добрались до места, где слегка раскачивалось сооружение, созданное из коралла и украшенное перламутровыми раковинами. Эльрик узнал его по описанию, которое вычитал в одном из своих свитков. Это и были владения Страаши, Морского Короля.

Дух ввел их в это громадное сооружение, и огромная темная скала закрыла за ними выход. Они сумели опуститься на пол, который напоминал слежавшийся снежно-белый песок, и пошли по изогнутым и закрученным туннелям с кружевными стенами, погруженными во мрак и уже лишенными воды. Они находились в измерении духов природных стихий. В громадной круглой пещере они остановились на отдых.

Со странным шелестящим звуком Морской Король подошел к громадному трону из молочно-нежной яшмы, покрытому легким рисунком в пастельных тонах, и уселся в него, подняв к голове ладонь зеленой руки.

— Эльрик, я перенесу тебя и твоих друзей на землю, когда ты отдохнешь здесь. Мне очень жаль, что я и мои приближенные оказались бессильны против силы Хаоса.

Эльрик кивнул:

— Ничто не может противостоять деформирующему действию Хаоса, кроме Щита Хаоса.

Страаша выпрямился.

— Щит Хаоса. Ах, да. Он принадлежит бывшему богу, не так ли? Но его замок совершенно неприступен.

— Почему?

— Он расположен на вершине высокой и одинокой горы, и ведут к нему сто шестьдесят девять ступеней. На этих ступенях растут сорок девять древних бузиновых деревьев, и ты должен особенно остерегаться их. Его также охраняет гвардия из ста сорока четырех простых воинов.

— Воинов, естественно, я должен опасаться. Но причем здесь бузина?

— Каждое деревце содержит душу одного из последователей Мордаги, которые за что-то провинились и были таким образом наказаны. Но это не значит, что они не сохранили верность своему господину. Это очень опасные деревья — они готовы лишить жизни любого, попавшего в их владения.

— Сложная задача — добыть этот щит, — стал вслух размышлять Эльрик. — Но я все же должен решить ее, ведь без Щита цель Судьбы не будет достигнута. А с ним я смогу отомстить тем, кто командовал Флотом Хаоса, и Ягрину Лерну, который призвал их в союзники.

— Убей Найрая, Повелителя Флота Преисподней, и без него флот развалится сам собой. Его жизненная энергия заключена в голубом кристалле, расположенном в верхней части его головы. К счастью, у тебя есть Черный Меч. Уничтожить его можно только этим оружием, созданным специально для этой цели.

— Спасибо за сведения, — вежливо поблагодарил Эльрик. Когда придет время, я сумею воспользоваться тем, что теперь знаю.

— Что ты собираешься делать, Эльрик? — спросил Дайвим Слорм.

— Выбраться отсюда как можно быстрее и добраться до Щита печального гиганта. Я должен сделать это, иначе и следующая битва станет повторением той, которую мы проиграли сегодня.

— Я пойду с тобой, Эльрик, — произнес Мунглум.

— Я также, — сказал Дайвим Слорм.

— Нас должно быть четверо, согласно прорицанию, — сказал Эльрик. — А что стало с Карганом?

Мунглум опустил глаза.

— Ты ничего не заметил?

— Что именно?

— На борту флагмана Ягрина Лерна, когда ты прорубался через их солдат, пытаясь выйти на главную палубу... Ты не заметил, что с тобою делал твой меч?

Эльрика вдруг охватило сильнейшее волнение.

— Нет, но я... я не мог УБИТЬ ЕГО?

— И все-таки ты сделал это.

— Боги! — Эльрик закрыл лицо руками. — Этот дьявольский клинок требует свою плату за то, что служит мне. Теперь он жаждет выпить души моих друзей! Это чудо, что вы двое еще со мной!

— Я думаю, это произошло случайно, — сказал Мунглум примиряюще.

— Какое горе, какое несчастье! Он был таким хорошим другом!

— Эльрик, — сказал Мунглум грустно. — Ведь ты понимаешь, что смерть Каргана от тебя не зависит. Это — Судьба.

— Ну, почему, почему я всегда должен быть исполнителем Судьбы? Мне страшно перечислить имена друзей и верных союзников, души которых украл этот меч. Я ненавижу его уже за то, что он крадет даже их души, чтобы поддержать мою и свою силу. Это... это невозможно вынести! Эта вина лежит только на мне, ведь если бы я не был так слаб, я мог бы подчинить этот меч, и тогда те, кто поддерживал меня, были бы сейчас живы.

— При этом главное предназначение клинка кажется вполне благородным, — сказал Мунглум сомневающимся голосом. — Ах, мне так трудно все это понять — парадокс, умноженный на парадокс. Боги либо безумцы, либо настолько умны, что нам не дано понять их мышление.

— Во все времена трудно было осознать величие грандиозной цели, — заметил Дайвим Слорм. — Тем более, что мы должны драться вновь и вновь, забывая даже, как все это началось.

— Велика цель или нет — все равно, — горько улыбнулся Эльрик. — Если мы игрушки в руках богов, то, может быть, сами боги — дети?

— Сейчас эти вопросы мало что значат, — сказал Дайвим Слорм.

— В конце концов, — заявил Мунглум Эльрику, — будущие поколения будут благодарны Буреносцу, если он выполнит свое предназначение.

— Если Сепириту прав, — сказал Эльрик, — то будущие поколения не будут помнить никого из нас — ни людей, ни мечей!

— Но глубоко в подсознании, возможно, они будут помнить о нас. И о наших подвигах будут рассказывать в легендах. Только герои в них будут носить другие имена.

— Они забудут нас полностью, это я обещаю, — вздохнул Эльрик.

Морской Король встал со своего трона и произнес:

— Пора, я выведу вас на землю таким образом, каким привел сюда, если вы, конечно, не против.

— Нет, — сказал Эльрик. Он надеялся, что морская вода смоет с его лица слезы.

Пошатываясь от слабости, они выбрались на берег Острова Пурпурных Городов, и Эльрик обернулся, обращаясь к Морскому Королю:

— Я благодарю тебя за то, что ты спас нас, Король Моря, произнес он с глубоким уважением. — Спасибо тебе также за то, что ты рассказал мне о Щите Печального Гиганта. Этим, вероятно, ты дал нам счастливую возможность разделаться с Хаосом, изгнав его с моря и даже с суши.

— Да, да, — закивал Морской Король. — Но если тебе удастся сделать это, и моря будут очищены от сил Хаоса, то это значит, что не будет нас — тебя и меня, не так ли?

— Так.

— Все равно — пусть так и будет. Но иди, я должен вернуться к своему народу. Прощай!

Морской Король погрузился в воду и исчез в набежавшей пенной волне.

Когда они пришли в форт Вечера, герольд выбежал им навстречу, чтобы помочь.

— Как прошла битва? Где флот? — спросил он у Мунглума.

— Уцелевшие еще не вернулись?

— Уцелевшие?... Значит...

— Мы разбиты, — холодно отрезал Эльрик. — Моя жена еще здесь?

— Нет. Она уехала в Каарлаак сразу же после отплытия флота.

— Отлично. У нас еще есть время, чтобы выстроить новую защиту против Хаоса, прежде чем они доберутся сюда. Сейчас нам нужны пища и вино. Мы должны обсудить план новой битвы.

— Битвы, милорд? С кем мы будем бороться?

— С теми, с кем и всегда, — сказал Эльрик.

Позднее они вышли встретить остатки флота, возвращающегося в гавань. Мунглум был совершенно деморализован.

— Всего несколько кораблей, — прошептал он. — Это черный день.

Позади него на крепостном дворе раздались гулкие звуки.

— Вестник с континента, — сказал Дайвим Слорм. Они спустились вниз во двор и через некоторое время увидели лучника в ярко-алых доспехах, ведущего за собой в поводу лошадь. Его худое изможденное лицо было покрыто шрамами. Он шел, качаясь от слабости.

— Ракир! — Эльрик был поражен. — Ты же командовал Ильмиорской гвардией. Почему ты здесь?

— Мы бежали. Теократ подготовил не один флот, а два. Второй прошел по Туманному морю и неожиданно напал на нас. Наша оборона была опрокинута. Враги высадились менее чем в сотне миль от Баакшаана и продвигаются через всю страну. Хотя продвигаются — не то слово, вернее сказать, текут.

— Мы разбиты. — Дыхание Мунглума стало тяжелым и прерывистым. — Мы совершенно разбиты.

— Мы должны получить этот Щит, Эльрик, — сказал Дайвим Слорм. — Любые дальнейшие попытки бороться с Хаосом обречены на неудачу, пока у нас нет щита. Ракир, ты хочешь идти с нами? Тогда ты будешь четвертым человеком из пророчества.

— Что за пророчество?

— Объясню позже. Что тебе нужно, чтобы отправиться в путь?

— Два часа сна, и я буду готов.

— Хорошо. Два часа. Готовьтесь, друзья, мы отправляемся за Щитом печального гиганта.

Три дня спустя они встретили первых беглецов, многие из которых подверглись уродующему влиянию Хаоса. Люди брели по дороге, выложенной белыми каменными плитами, в свободный город Джадмар. От них путники узнали, что половина Ильмиора, часть Вилмира и небольшое независимое королевство Орг пали. Хаос поглотил их, и его мрак распространился, ускоряя тем самым захват новых земель.

Когда Эльрик и его товарищи добрались до Каарлаака, то обнаружили его совершенно незатронутым вражеским нашествием. Но разведчики сообщили, что армия Хаоса была всего в двух сотнях миль и двигалась к этому городу.

Зарозиния встретила Эльрика с радостным волнением.

— Здесь было так много разговоров, что ты убит в морской битве.

Эльрик прижал ее к себе.

— Я не могу надолго задержаться. Я должен отправиться в отдаленный край Пустыни Вздохов.

— Я знаю.

— Откуда ты знаешь?

— Сепириту был здесь. Он оставил вам подарок в наших конюшнях — четыре нихрейнианских коня.

— Замечательный дар. Они донесут нас до цели гораздо быстрей, чем любые другие существа. Но достаточно ли их будет? Я боюсь оставлять тебя здесь.

— Ты должен оставить меня, Эльрик. Если мы не удержимся здесь, то отступим в Пустыню Плача. Даже Ягрин Лерн вряд ли станет нас там преследовать.

— Обещай мне, что ты так и поступишь.

— Обещаю.

Эльрик взял жену за руку.

— Я провел лучшие дни моей жизни в этом дворце, — сказал он. — Как жалко, что они не повторятся.

Зарозиния поцеловала его в губы и прошептала:

— Мы не так стары, чтобы предаваться отчаянию.

Когда они уснули, их сны были полны ужаса и страха. Они будили друг друга стонами и долго лежали рядом, успокаивая друг за друга, пока не засыпали снова. И снова приходили сны, которые заставляли их метаться и кричать. Пришло утро. Эльрик встал, легко поцеловал Зарозинию, сжал ей руку и вышел в приемную, где нашел своих друзей, поджидавших его. С ними вместе был и Сепириту.

— Сепириту, спасибо тебе за коней, — сказал Эльрик. — Но почему ты здесь?

— Потому что я должен еще кое-что сделать, прежде чем вы отправитесь в свое путешествие, ответил он. — Все вы, кроме Мунглума, обладаете оружием, имеющим некоторые особые свойства. У Эльрика и Дайвима Слорма — рунные мечи, у Ракира — Стрела Закона, которую маг Ламсар дал ему во время осады Танелорна. Но оружие Мунглума ничем не защищает своего владельца.

— Я думал, что способен сделать это сам, — сказал Мун-глум. — К тому же я не очень расположен к тому оружию, которым пользуюся мои друзья. Я видел, что рунный клинок отбирает у человека.

— Я не дам тебе такого страшного или дьявольского оружия, как Буреносец, — сказал Сепириту. — Ноя заколдую твой меч, что возможно благодаря контакту с Белыми Лордами. Давай сюда твой меч, Мунглум.

С напускной торжественностью Мунглум извлек свой клинок из ножен и вручил его нихрейнианину, который достал из своей одежды небольшой гравировальный инструмент, и, пробормотав заклинание, начертал несколько символов на лезвии около эфеса. Затем он вернул клинок Мунглуму.

— Все. Теперь твой меч освящен Законом, и ты обнаружишь в нем гораздо большую способность противостоять врагам Закона.

Эльрик нетерпеливо вмешался:

— Мы должны ехать, Сепириту, времени все меньше и меньше.

— Тогда езжайте. Но избегайте патрулей Ягрина Лерна, хотя я не думаю, что они могут серьезно противостоять вам.

Они оседлали удивительных нихрейнианских коней, которые не единожды помогали Эльрику, и поскакали от Ка-арлаака. В очень короткое время они добрались до Плачущей Пустыни — это был кратчайший путь к Пустыне Вздохов.

Ракир хорошо знал эту местность и вел их. Нихрейниан-ские кони, казалось, летели над пустыней. Они двигались с невероятной скоростью, и Ракир, не привыкший к их бегу, все время натягивал узду, пока не обнаруживал, что далеко отстал от товарищей.

Они оказались в месте вечного дождя. Расстояния стали неопределенными, земля под копытами хлюпала, капли заливали лица. Наконец, после дневного путешествия они смогли увидеть высокие скалы, вершины которых терялись в облаках. Вскоре благодаря удивительной способности нихрейнианских скакунов они перелетели через глубокие пропасти. Дождь прекратился только вечером следующего дня, ветер стал теплым, а потом порывистым, горячим, когда они выбрались из гор. Лучи солнца стали обжигать их, они выбрались к Пустыне Вздохов. Здесь над бесплодными песками и скалами ветер дул постоянно, и его порывы создавали эффект вздохов и стенаний, который и дал название пустыне.

Они обмотали головы белыми бурнусами, оставив небольшие просветы только для глаз, чтобы летящий в воздухе песок не сек так болезненно кожу, и отправились дальше. Они почти не разговаривали, потому что порывы ветра заглушали любые слова, каждый погрузился в омут собственных мрачных дум.

Эльрик, пока конь нес его по пустыне, впал в какой-то странный полусон. Он всегда находился под гнетом своей физической немощи, слишком древняя кровь текла в его жилах. Жизнь представала перед ним не упорядоченной цепью событий, а нагромождением бессмысленных случайностей. Всю жизнь он старался мыслить последовательно, логично, лишь при необходимости принимая хаотическую природу вещей. Но теперь ему казалось, он слишком редко умудрялся думать точно и последовательно.

Возможно, это диктовалось его родовой приверженностью Хаосу, или его физической слабостью, или его сильной зависимостью от рунного меча, постоянными мыслями о смерти, навязываемыми им.

Что такое мысль? — спрашивал он себя. — Что такое эмоция? В чем смысл власти и что значит успех? Может быть, лучше жить инстинктом, чем мудрствовать и страдать? Не лучше ли быть марионеткой богов, позволяя им командовать собой? Не вызовет ли это большую благодарность и помощь, чем стремление взять судьбу в свои руки, противодействуя воле Лордов Высших Миров?

Так размышлял он на скаку, обжигаемый плетями ветра.

Его народ, хоть и управлял миром десять тысяч лет, жил под действием различных влияний. Они не были еще истинными людьми, но и не принадлежали к подлинной древней колдовской расе существ, от которых пошла разумная жизнь смертных. Они принадлежали к промежуточному типу, Эльрик был уверен в этом. Он знал, что он — последний в выродившемся роде, который мог без усилий использовать данное Хаосом колдовство так же, как другие используют повседневную сноровку — для удобства. Но даже народ Молодых Королевств, если верить Сепириту, не был людьми, которые однажды появятся на земле, где будут править порядок и прогресс... Если, конечно, Эльрик победит, разрушив известный ему мир.

Эти мысли приводили его в уныние, ибо в его предназначении проглядывала смерть — единственная цель, которую ему навязывала Судьба. Зачем бороться, зачем мучиться сомнениями, зачем оттачивать в размышлениях разум, когда он не более, чем жертва на алтаре судьбы.

Он глубоко вздохнул, и горячий, обжигающий легкие воздух забил ему рот и нос мелкой жгучей пылью.

Дайвим Слорм был в чем-то схож с Эльриком, но его чувства не были столь сильны. Он жил более упорядоченной жизнью, чем Эльрик, хотя в ней тоже было немало пролитой крови. Дайвим Слорм никогда не сомневался прежде, не сомневался и теперь, он был только взволнован.

Мунглум был добр и доверял Эльрику. С тех пор, как много лет назад он встретился с Эльриком, он пытался вывести его из состояния подавленности, в которую его друг иногда погружался. Теперь он был растерян, он все время чувствовал смерть, чувствовал, что она шла за ними по пятам.

Ракир был самым уравновешенным из четырех. Он многое воспринимал отстраненно и даже не подозревал о чрезвычайной важности их миссии. Он собирался провести остаток своих дней в мирной, созерцательной жизни, предаваясь ни к чему не обязывающим размышлениям в тихом городе Тане-лорне, оказывающем успокаивающее действие на всех, кто жил в нем. Но призыв Эльрика о помощи нельзя было не услышать, и тогда он без особой охоты вновь надел колчан со стрелами Закона и поскакал с этой маленькой компанией. Он почти жалел, что предложил свои услуги Эльрику.

К исходу второго дня они увидели впереди одинокую гору, которая высилась посреди бесплодной пустыни, как будто ее перенесла сюда непонятная, но разумная сила.

Ракир закричал, вытягивая вперед руку:

— Эльрик, смотри! Это, должно быть, замок Мордаги!

Эльрик очнулся от своих дум и остановил бег своего коня.

— Да, — вздохнул он, — мы на месте. Давайте остановимся и передохнем перед последним броском.

Они расседлали коней, смочили вином потрескавшиеся губы и поразмяли натруженные ездой ноги, чтобы кровь свободно циркулировала в жилах. Затем натянули полог, защищающий их от ветра, несущего песок, и, расположившись тесной компанией, закусили, подозревая, что после того, как они доберутся до горы, может так получиться, что кому-то из них, или даже всем четверым, придется умереть.

Ступени уступами окружали гору. Высоко, насколько они могли видеть, отсвечивала кирпичная кладка, и только там, где ступени сглаживались, они увидели бузиновые деревья. Деревья выглядели совершенно обыкновенно, но именно они являлись первыми противниками. Как бороться с ними? Какое действие деревья окажут на них?

Эльрик поставил ногу на первую ступень, которая была очень высокой, — рассчитана на шаг гиганта. Он начал подниматься, остальные последовали за ним. Через некоторое время он извлек Буреносца из ножен, почувствовав его дрожь и ощутив прилив сил. После этого подниматься стало легче.

Когда он приблизился к деревьям, то услышал шелест листьев и увидел дрожь ветвей. Да, они совершенно определенно чувствовали его. Он был всего лишь в нескольких шагах от деревьев, когда услышал предупреждающий возглас Дайвима Слорма:

— Боги! Листья, взгляни на их листья!

Зеленые листья, — казалось, их прожилки пульсируют в ярком солнечном свете — стали слетать с ветвей и вполне целеустремленно плыть по воздуху к остановившимся в недоумении друзьям.

Один из листьев упал на обнаженную руку Эльрика. Тот попытался стряхнуть его, но безуспешно — лист держался крепко. Другие листья стали садиться на лицо. Они уже двигались зеленой волной, и он почувствовал странную тягучую боль в руке. С любопытством он оторвал лист от руки и в ужасе увидел крошечные ранки, из которых выступили капли крови. Он почувствовал Приступ тошноты и стал срывать листья. Рунный меч помимо его воли закрутился в воздухе, пытаясь рассечь эту легкую, но такую страшную волну зеленых листьев. Когда меч касался их, они съеживались, но зеленая волна не отступала.

Инстинктом колдуна Эльрик почувствовал, что они высасывают не только его кровь, но и часть его души. Это вызывало дурноту, которой он уже не мог сопротивляться. Его спутники подвергались такому же нападению. Кто-то из них пронзительно закричал от ужаса.

Эти листья, должно быть, направлялись деревьями. Он поднялся еще на несколько ступеней вверх, борясь с листьями, которые облепляли его, как саранча. С рычанием он набросился на ствол, который при каждом ударе издавал стоны, ветви пытались ослепить. Он срубал их и отбрасывал в сторону, затем глубоко погрузил Буреносец в ствол у основания дерева. Дерн вздыбился, на поверхности появились агонизирующие корни. Дерево вскрикнуло и стало валиться на него, как будто, даже умирая, стремилось убить и его.

Он повернул Буреносца, который жадно пил душу живого дерева, выдернул меч и отскочил в сторону, когда дерево покатилось по ступеням, едва не задев его. Одна ветка все же ткнула в лицо, брызнула кровь. Он задохнулся от боли и зашатался, чувствуя, как слабеет.

Мгновение спустя он пришел в себя и, повернувшись к упавшему дереву, увидел, что оно умерло, ствол и ветви стали неподвижными, как камень, а листья сморщились.

— Быстрее! — крикнул он остальным друзьям. — Их нужно убивать, пока они не высосали наши души!

Он шагнул к следущему дереву и сделал выпад. Буреносец гневно взвыл, уходя в древесину до самой рукояти. Теперь Эльрик хохотал, испытывая необыкновенный прилив сил энергия вливалась и переполняла его, он чувствовал себя богом. Остальные смотрели на него с ужасом.

— Вперед, друзья. Я могу сейчас убить тысячу таких деревьев!

Он поднялся еще на одну ступень, и новый шквал листьев обрушился на него. Не замечая этой атаки, Эльрик рвался вперед, став как бы частью меча, целясь в жизненные центры разлапистых созданий. Деревья кричали вновь и вновь, умирая.

— Дайвим Слорм! — кричал Эльрик, поглощая их жизненную энергию. — Делай, как я! Пусть твой меч выпьет несколько таких душ, и мы станем победителями!

— Такая сила имеет привкус колдовства! — сказал Ракир, срывая цепкие листья, впившиеся в его кожу.

Дайвим Слорм действовал не столь импульсивно, как Эльрик, но когда он врубился в деревья, его дикие крики повторили крики Эльрика. Они нападали, победа наполняла их энергией.

Когда они оглянулись, то поверхность пустыни у основания горы покрывали изломанные почерневшие деревья. Безумная жестокая отвага древних королей Мельнибона светилась на лицах обоих имрирцев, когда они вопили старинные боевые песни, а их мечи двигались дружно и слаженно, в такт мелодии смерти и ненависти.

Губы Эльрика растянулись, обнажив белые зубы, его красные глаза полыхали мрачным огнем, его молочно-белые волосы развевались в порывах обжигающего ветра. Эльрик воздел меч к небу и обернулся назад:

— Так, друзья, древние мельнибонийцы покорили людей и демонов и правили этим миром десять тысяч лет!

Мунглум подумал, что Эльрик вполне соответствует кличке Волк, которую ему дали давным-давно на западе. Силы Хаоса, которые сейчас наполняли его, подчинялись ему. Сейчас в его душе не было конфликта. Кровь предков проснулась, и сейчас Эльрик был подобен им, покорившим человечество, которое боялось их могущества и жестокости.

Они были уже близки к вершине. Еще несколько атак на бузиновых воинов, и ступени окончились. Перед путниками темнел вход в мрачный туннель. Опьяненные энергией убитых деревьев, Эльрик и Дайвим Слорм ворвались в эту тьму, смеясь и громко переговариваясь.

Чуть замешкавшись, Мунглум и Ракир последовали за ними. Красный Лучник наложил стрелу на тетеву лука.

Эльрик беспечно шагал во тьме, голова кружилась от энергии, которая, казалось, жгла огнем каждую клеточку его тела. Впереди он услышал топот ног, обутых в железо. Когда звуки приблизились, он понял, что это были воины, но не люди. Хотя противников было почти полторы сотни, друзья не испугались. Когда первая группа напала на Эльрика, он стал рубиться, стараясь держаться подальше от Дайвима Слорма. Каждая душа, взятая им, была ничтожной по сравнению с энергией, бушевавшей в нем.

Подобно Эльрику, его родич крушил странных воинов легко, как детей. Мертвые тела скоро загромоздили неширокий проход. Чтобы продвинуться вперед, Эльрик и Дайвим Слорм вынуждены были перебрасывать трупы убитых назад, за спину. Потом они вновь нападали на оставшихся латников.

Ракир простонал:

— Хотя они слуги тех, с кем мы воюем, мне неприятна эта резня. Мы здесь не нужны, друг Мунглум, этот бой ведут бесы, а не люди.

— Увы, — вздохнул Мунглум.

Впереди появился свет, Эльрик и Дайвим Слорм усилили натиск и через несколько десятков шагов все четверо выбрались на солнечный свет. Над собой они увидели замок.

Оставшиеся в живых воины перестроились. Эльрик и Дайвим Слорм двинулись на них с кровожадной радостью. Воздух снова наполнился криками боли и лязгом стали. Ракир пустил стрелу в одного из воинов и убил его, попав в левый глаз.

— Хочу, чтобы некоторые из них умерли простой смертью, с горечью проговорил он, накладывая следующую стрелу на тетеву.

Теперь латники получили возможность напасть на Мун-глума и Ракира. Мунглум схватился сразу с тремя воинами и заметил, что его сабля стала чрезвычайно легкой но, отражая удар, издает высокий ясный звон и отбрасывает вражеское оружие с большой энергией. Ракир стрелял, убивая не меньше латников, чем его товарищи, и каждый раз удовлетворенно вскрикивал, потому что дарил смерть, которую и в самом деле можно было назвать милосердной.

Внезапно Ракир крикнул Эльрику:

— Остановись! Хватит! Мы с Мунглумом можем убивать их, не обрекая на вечные муки!

Но Эльрик засмеялся и продолжил свою работу. Когда он добил очередного воина, и поблизости не оказалось других, Ракир схватил его за руку.

— Эльрик...

Буреносец повернулся в руке Эльрика и угрожающе взвыл. Предчувствуя судьбу, Ракир попытался уклониться от этого удара, но Буреносец пронзил его плечевой доспех, и Ракир упал на колени, обливаясь кровью.

— Эльрик, — еле выдохнул он, — только не мою душу, нет...

Так, пораженный дьявольским мечом, умер Ракир, Красный Лучник, прославленный на Востоке. Убитый другом, чью жизнь он спас, впервые встретившись с ним когда-то у города Лимбо.

Затем наступило отрезвление. Эльрик попытался выдернуть меч, но было поздно. Вновь, не желая, он убил того, кто оказался слишком близко к его рунному клинку.

— Ракир! — закричал он, бросившись на колени и пытаясь поднять тело друга на руки. Похищенная энергия все еще пульсировала в нем. Но горе было сильнее, и слезы хлынули из красных глаз Эльрика. — Опять! Когда это кончится?

Позади два его спутника стояли, опустив оружие. Дайвим Слорм застыл на месте, оглядываясь вокруг — убивать было некого. На зеленой траве лежали только убитые, их залитые кровью доспехи тускло блестели на солнце. Мунглум пристально смотрел на Эльрика, ужас в его глазах смешивался с жалостью к другу и погибшему товарищу.

— Ракир! Не было героя благороднее, не было человека, более преданного миру и порядку, чем ты!

Эльрик встал на ноги, взглянул на башню из гранита, которая стояла, как если бы ожидала его следующих действий. Огромные настенные зубцы вполне могли служить укрытием гиганту.

— Клянусь душой Ракира, что твой идеал придет в этот мир! Закон восторжествует, и Хаос будет изгнан! Вооружившись мечом и Щитом Хаоса, я буду биться даже в самом сердце Ада, если понадобится! Хаос был скрытой причиной твоей смерти и Хаос поплатится за нее!

Дайвим Слорм, не вполне разобравшийся в происшедшем, закричал:

— Эльрик! Теперь — к Печальному Гиганту!

Но Мунглум чуть подался в сторону, пристально глядя на распростертое тело Ракира, и пробормотал:

— Да, Хаос — причина этой смерти, Эльрик. Я присоединяюсь к твоей клятве, — он чуть запнулся. — Хотя теперь я и боюсь твоего дьявольского меча.

Втроем они прошли в открытые ворота башни Мордаги и сразу же оказались в богато украшенном зале.

— Мордага! — закричал Эльрик. — Мы пришли выполнить предсказание! Мы ждем тебя!

Они ждали недолго. Огромная фигура низверженного бога появилась в арочном входе в конце пустынного зала.

Мордага был высок, в два человеческих роста, но спина его была сутула и низка. У него были длинные вьющиеся волосы, одет он был в темно-голубую одежду, перехваченную в талии широким поясом. Обут он был в простые кожаные сандалии. Его черные глаза были полны глубокой скорби, подобной той, которую Мунглум замечал в глазах Эльрика. На руке печального гиганта висел щит, из центра которого разлетались восемь янтарных стрел Хаоса. Щит отливал зеленым серебром и был очень красивым. У Мордаги не было оружия.

— Я знаю прорицание, — сказал он голосом, подобным низкому гудению ветра. — Ноя могу еще отвратить его. Возьмешь ли ты Щит и оставишь меня в покое, человек? Я не хочу умирать!

Эльрику стало жаль Мордагу, он знал, что павший бог испытывает в этот момент.

— Прорицание говорит о смерти, — сказал он медленно.

— Возьми Щит. — Мордага снял Щит с руки и протянул его Эльрику. — И, прошу, измени судьбу еще раз.

Эльрик кивнул.

— Я попробую.

С глубоким вздохом гигант положил Щит Хаоса на пол.

— Тысячи лет я жил в тени этого прорицания, — сказал он, выпрямившись. — Теперь, оглядываясь назад, я думаю, не нужно было обращать на него внимания. Нужно было радоваться жизни, как все смертные.

— Тебе незачем умирать, — сказал Эльрик. — Твой Щит укроет тебя и нас от наступающего Хаоса. С помощью этого Щита я остановлю его.

— Прощай, я тебе благодарен, — сказал гигант.

Он вышел через ту же арку, что и вошел в зал. Когда Мордага исчез, Эльрик шагнул было за ним, но Мунглум остановил его и пошел вперед сам. Затем послышался протяжный крик, который, казалось, бесконечно растянуло эхо, грохот, от которого дрогнули стены, а немного спустя — звук легких шагов.

Мунглум появился в проходе, в руках его была окровавленная сабля.

— Это было убийство, — сказал Мунглум просто. — Я вогнал ему саблю в спину прежде, чем он это понял. Но это была хорошая, быстрая смерть, и он умер счастливым. Эта смерть была лучшей из всех, какие ему были предопределены. И это было неизбежно.

— Почему? — спросил Эльрик, все еще не понимая.

Мунглум угрюмо продолжал:

— Он умер так, как предопределила Судьба. А мы — слуги Судьбы сейчас, Эльрик, и не должны отклоняться от предопределенных путей. А кроме того, это была месть. Если бы Мордага сразу отдал Щит, Ракир остался бы в живых.

Эльрик покачал головой:

— Вини за это меня, Мунглум. Гигант моги не погибнуть.

— В прорицании говорится о смерти Мордаги, — сказал Мунглум твердо.

Эльрик отвернулся и посмотрел на лежащий на полу круглый Щит, поблескивающий загадочным серебристо-зеленым светом. Он нагнулся и повесил Шит на руку. Щит закрывал его от подбородка до колен.

— Пошли. Оставим это место смерти и тайн. Земли Иль-миора и Вилмира ждут нашей помощи, если только они уже не стали жертвой Хаоса!

Это произошло в горах, отделяющих Пустыню Вздохов от Пустыни Плача. Там они впервые узнали о судьбе, постигшей последние Молодые Королевства. Они встретили шесть воинов, которых вел лорд Воашун, отец Зарозинии.

— Что произошло? — спросил Эльрик. — Где Зарозиния?

— Наш континент захвачен Хаосом, Эльрик. Я не знаю, где она.

— Ты не искал ее? — возмутился Эльрик.

Старик вздохнул:

— Сын мой, за последние дни я видел столько ужасов, что они затмили даже мои отцовские чувства. На Землю пришли последние дни гибели. Даже убегать бесполезно — в Плачущей Пустыне начались изменения из-за влияния Хаоса. Все бесполезно!

— Бесполезно?! Нет! Мы еще живы! Возможно, Зарозиния тоже жива. Что ты знаешь о ее судьбе?

— Кто-то сказал, что Ягрин Лерн взял ее на флагман Кораблей Хаоса.

— Значит, возможно, она сейчас в море?

— Нет, эти удивительные корабли плавают по земле так же, как по воде. Именно они напали на Каарлаак. Хаос победил. Там, откуда мы бежим, ты не найдешь ничего, кроме смерти, сынок.

— Посмотрим. У меня есть защита против Хаоса, мой меч и нихрейнианский скакун. — Он повернулся в седле, обращаясь к своим спутникам. — Друзья, решайте — остаетесь здесь с лордом Воашуном или будете сопровождать меня в самое сердце Хаоса?

— Мы пойдем с тобой, — быстро сказал Мунглум. — Пойдем потому, что линии нашей судьбы переплелись.

— Отлично. Прощай, лорд Воашун. Если хочешь помочь, то скачи через Плачущую Пустыню к Ешмиру и Неизвестным Королевствам, где находится родина Мунглума. Расскажи там о том, что произошло, чтобы они успели подготовиться к борьбе с Хаосом.

— Я попытаюсь, — вяло произнес Воашун, — и надеюсь, что успею добраться туда прежде, чем Хаос.

Затем Эльрик и его спутники двинулись дальше, направляясь прежним путем — три человека против неисчислимых сил тьмы. Трое упрямцев, которые настолько верили в свой успех, что было бесполезно пытаться остановить их. Последний акт должен быть сыгран независимо от того, последует за ним ночь или день.

Первые признаки Хаоса обнаружились, когда они выехали к месту, где прежде росла густая чаща. Теперь это была желтая зыбкая плешь расплавленного камня, которая, хотя и была совершенно холодной, морщилась волнами. Нихрейнианские скакуны, поскольку они двигались не в измерении Земли, спокойно пересекли ее, и здесь впервые проявилось действие Щита Хаоса. Когда они приблизились, желтый жидкий камень изменился и вновь на короткое время стал травой.

Вскоре они встретили странное, едва ползущее существо, имеющее рот и способное говорить. От этого несчастного создания они узнали, что Каарлаака больше нет, что он превращен в пылающий костер, где силы Хаоса, как человеческие, так и сверхъестественные, разбили свой лагерь и занимаются какой-то работой. Существо также поведало им нечто, заинтересовавшее лично Эльрика. Слухи гласили, что Остров Драконов — Мельнибон был единственным местом, где не проявлялось влияние Хаоса.

— Если наше предприятие не удастся, мы отправимся на Мельнибон, — сказал Эльрик своим друзьям, не останавливая коня, — и постараемся продержаться там, пока не прибудет помощь Белых Лордов. Кроме того, там, в пещерах, есть спящие драконы. Они будут полезны в борьбе против Ягрина Лерна, если мы сможем разбудить их.

— Что мы должны сделать сейчас? — удрученно спросил Дайвим Слорм. — Ягрин Лерн победил, Эльрик. Мы не исполнили своего предназначения, и Хаос правит...

— Так ли? Мы все равно попробуем сразиться с ним. Вот тогда и выяснится, на чьей стороне превосходство.

Дайвим Слорм глянул на него с сомнением, но промолчал. А затем они, наконец, добрались до лагеря Хаоса.

Никакой смертный в ночном бреду не смог бы вообразить подобную картину. Башнеподобные Корабли Ада, преобладавшие на местности, были видны издалека и поражали своим ужасным видом. Гудящее пламя всех цветов вырывалось из земли в самых разных местах лагеря. Дьявольски прекрасные герцоги Ада совещались с худыми остролицыми королями, которые когда-то вступили в союз с Ягрином Лерном. Повсюду земля бурлила и взрывалась. Люди, оказавшиеся поблизости от этих огненных гейзеров, либо сгорали, либо их тела претерпевали фантастические, самые непредсказуемые изменения.

Над лагерем стоял ужасный шум — человеческие голоса смешивались с рокочущими звуками Хаоса и дьявольским, рыдающим смехом. Там и тут раздавались жуткие крики пытаемых людей, которые надеялись найти спасение в верности Хаосу, но стали жертвами нового порядка, установленного новыми повелителями Земли. Омерзительное зловоние разлагающегося мяса и крови висело в воздухе. По лагерю ходили и ползали существа, некогда бывшие людьми, но теперь превратившиеся в настоящие создания Хаоса — настолько изменились их тела и души.

Эльрик повернулся к своим друзьям, замершим в ужасе перед этой невероятной картиной.

— Уродующее действие Хаоса гораздо сильнее сказывается на людях. Это означает, что господство Хаоса приведет к концу человеческой расы. Люди просто исчезнут, превратятся в ошметки своей некогда прекрасной расы. Сейчас, кроме нас, остались только вот эти создания, но и они скоро будут неотличимы от остальных монстров. Лорды Хаоса включат Землю в свою реальность, в свое измерение. Пока они только разрыхляют установившиеся формы, но потом возьмутся за всю Землю в целом. И она станет еще одним комком глины, вечно меняющимся в угоду их капризам.

— Мы должны остановить это, — сказал Мунглум безнадежно. — Это невозможно вынести, Эльрик!

— Страаша, Морской Король, сказал, что если Лорд На-йрай, командир кораблей Ада, будет убит, корабли исчезнут. Мне кажется, это нужно проверить. Кроме того, на борту их флагмана находится моя жена и там же спрятался от меня Ягрин Лерн. Так что есть,по меньшей мере,три причины, чтобы проникнуть туда.

— Эльрик, это же самоубийство!

— Я не прошу вас сопровождать меня.

— Если ты пойдешь, то и мы пойдем с тобой.

— А вот это, боюсь, совершенно бессмысленно. Если один не добьется успеха, нечего там делать и остальным. Я пойду один. Ждите меня здесь. Если не вернусь, попытайтесь добраться до Мельнибона.

— Эльрик! — крикнул Мунглум, но Эльрик уже направил своего скакуна к лагерю.

Охрана заметила его, когда он оказался уже на границе лагеря. Всадники со знаками Хаоса на доспехах поскакали ему наперерез. Он рассмеялся, возбужденный их видом, всем шумом и смрадом, окружившим его.

— Вот закуска для того пиршества, которое я устрою на адском корабле! — закричал Эльрик, отсекая голову первому из подскакавших к нему воинов.

С тех пор, как Буреносец выпил души богов, заключенные в бузиновых деревьях, энергия переполняла его. Второго стражника он рассек от головы до седла, пробил седло и распорол спину лошади почти до брюха. Остальные воины бросились наутек. Эльрик хотел было догнать их, но вдруг ощутил необычное покалывание, словно в его кожу впились тя-сячи крохотных песчинок, которые нес сильный ветер. Он понял, что находится в зоне умерщвляющего действия кораблей Хаоса. Теперь единственной его защитой стал Щит Хаоса.

Он вспомнил, что его целью являются корабли Ада, и направил к ним нихрейнианского коня. Оказавшись у корабля, который нес флагманский вымпел, он соскочил с коня и приказал ему ждать его. С высоких бортов корабля свисали веревочные трапы, Эльрик увидел людей, которые стремительно карабкались по ним. Среди этих людей он с ужасом узнал несколько человек из Каардаака, которых он знал при жизни. Сейчас они, без сомнения, были мертвы, потому что корабли Хаоса рекрутировали свои экипажи только из мертвецов.

Он последовал за ними, поднялся по борту сверкающего корабля, достиг фальшборта и, перескочив через планшир, оказался на палубе. Затем он осторожно прошел через странно затемненное место и обнаружил, что находится на первой из многих палуб, которые возвышались одна над другой подобно ступеням. На самом верху он, наконец, увидел тех, кого искал, — человека в огненно-красных доспехах и нечто, похожее на гигантского, налитого кровью осьминога. Первым был Ягрин Лерн. Второй — Найрай. Именно в образ подводного чудища воплощался этот демон, когда являлся на Землю.

Здесь, на борту корабля, Эльрик стал осознавать изначальную природу света. Он состоял из красных, голубых, желтых, зеленых и пурпурных нитей, спутанных клочьями тьмы. Они рвались, когда он проходил сквозь них, но снова срастались за его спиной.

По палубе расхаживали живые мертвецы. Эльрик старался не встречаться с ними взглядом, даже когда видел тех, кого знал при жизни, как получилось с несколькими моряками, с которыми он встречался несколько лет назад, во время бегства из Имрира.

Медленно, стараясь не привлекать к себе внимания, он начал пробираться на верхнюю палубу, изредка погладывая в ту сторону и отмечая, что Ягрин Лерн и Лорд Пайрай не подозревают о его присутствии. В самом деле, было вполне возможно, что они не думали о контратаке — они захватили весь известный мир, и не осталось никого, кто мог бы их потревожить на этом корабле. Эльрик зло улыбнулся про себя, поднимаясь, прижимая к себе Щит, зная, что если выронит его, то мгновенно преобразится во что-нибудь фантастическое или растечется бесформенной лужей по палубе, или будет поглощен субстанцией Хаоса.

Сквозь сгустки удивительных красок, тихо, даже не грохоча оружием, пробирался Эльрик по адскому кораблю, и его молочно-белые волосы плыли за ним, контрастируя с перекрученными волокнами тьмы, струящимися вокруг него.

Когда он уже ступил на верхнюю палубу, то вдруг почувствовал легкое прикосновение к плечу. С бешено колотящимся сердцем он обернулся и увидел, что одно кроваво-красное щупальце Найрая нащупало его. Он отпрянул, прикрывшись Щитом. Щупальце, скользнув, коснулось Щита и, дернувшись, свернулось.

Оттуда, где громоздился главный нерв Лорда Хаоса, раздался омерзительный визг.

— Что это? Что это такое?!

Эльрик был счастлив, увидев, какой эффект оказывает его Щит.

— Я — Эльрик из Мельнибона, Последний Император Светлой Империи, пришел за твоей жизнью, Лорд Ада!

Еще одно щупальце метнулось к нему, пытаясь свернуться вокруг Щита и выхватить его. Эльрик отсек его и увидел, как оно полетело по доскам палубы, корчась в пароксизме боли.

Внезапно он встретился взглядом с Ягрином Лерном, и глаза Теократа расширились. Он был закован в свой алый панцирь, на его левой руке висел небольшой круглый щит, правой он сжимал палаш. Как ни был испуган завоеватель всего мира, он уже готовился к поединку, выбирая наиболее удобное положение для схватки с Эльриком.

— Ты опоздал, Теократ, — угрюмо ухмыльнулся Эльрик. — Я уже здесь.

— Ты дурак, Эльрик! В любом случае ты подохнешь — это моя территория!

Это могло оказаться правдой, но Эльрик не дрогнул.

— Посмотрим, — сказал Эльрик и поднял Щит.

Осторожно, чтобы не попасть в какую-нибудь непонятную ловушку, он пошел к Лорду Хаоса.

— Ты — убийца моих сородичей, — сказал Найрай низким, красивым голосом. — Ты загнал Герцогов Ада в их измерение, и теперь они не могут добраться до Земли. Ты должен заплатить за это.

Одно из щупалец приблизилось к нему, попыталось проскользнуть над Щитом и вцепиться в горло. Эльрик чуть отодвинулся назад и блокировал эти попытки своим Щитом. Затем весь комок щупалец, расплетаясь, стал надвигаться на него, все они избегали Щита. Он еще подался назад, с трудом уклоняясь от их выпадов, отсекая мечом те, что были ближе остальных.

Вдруг в его памяти всплыла последняя фраза Сепириту:

— Разбей кристалл на его макушке. В нем его жизнь и душа.

И тогда Эльрик увидел голубой кристалл, который действительно торчал над одним из многочисленных глаз На-йрая.

Он прыгнул вперед, оказавшись в клубке щупалец, ухудшая свою позицию. Как только он это сделал, в голове твари разверзлась громадная пасть, щупальца обхватили его сзади, потянули вперед. Он коснулся своим Щитом колышащегося осклизлого брюха и с удовлетворением увидел, как красное тело вспучилось желтой, желеобразной массой. Брызнула кровь, Лорд Хаоса издал вопль боли и ярости.

Быстро обрубив жгучие змеи щупалец, обхвативших его сзади, он стал пробираться по скользкой коже Лорда Хаоса вперед. Каждое прикосновение Щита к этой красной коже заставляло вздрагивать всю массу этой отвратительной плоти. Эльрик шел вперед, вколачивая свои ступни в тело бога, как в рыхлый, слежавшийся сугроб. Наконец он оказался напротив светящегося кристалла. На мгновение он замер, затем, размахнувшись, ударил по нему Буреносцем.

Монстр задергался в конвульсиях, затем издал чудовищный рев, и Эльрик почувствовал, как Буреносец вытягивает душу Лорда Преисподней и напитывает Эльрика жизненной энергией. Энергии было много, намного больше, чем даже в бузиновых воинах. Эльрика отбросило назад.

Он не удержался на скользкой палубе и, пролетев около сотни футов, упал на нижний ярус палубы. Он рухнул на доски с оглушительным грохотом, но огромное количество энергии, впитанной им, погасило удар, он поднялся на ноги, даже не чувствуя боли. Сверху из-за ограждения верхней палубы на него смотрел Ягрин Лерн.

Лицо Теократа было искажено яростью, но в нем было и что-то, похожее на торжество.

— Ты найдешь прекрасный подарок в моей каюте, Эльрик!

Эльрик сделал движение к лестнице, намереваясь догнать и убить короля Чаши Звона, но неожиданно для себя повернулся и бросился к каюте. Из-за двери раздался женский плач.

— Зарозиния! — закричал он.

Ударом ноги он распахнул дверь и вбежал в полутьму каюты. И тогда он увидел ее.

Ее прекрасное тело подверглось невероятному превращению, теперь оно было телом гигантского белого червя. Осталась только ее голова, такая же красивая, как прежде.

Потрясенный, он чуть не выронил Щит.

— Это сделал Ягрин Лерн?

— Он и его союзники, — кивнула голова.

Испытывая тошноту, Эльрик отвел взгляд. Он не мог смотреть на нее.

— Еще один счет должен быть оплачен, — пробормотал он. И видят боги, этот счет перевешивает все остальные!

Червеобразное тело сократилось и стало наползать на его меч.

— Нет! — закричал он.

— Да! — сказала голова на белом кольцеобразном теле. Возьми мою душу, возьми ее себе, мой милый! Возьми все, чем была я, и тогда мы будем вместе!

Меч дрожал в его руке, Эльрик чувствовал, что едва может стоять на ногах. Никогда прежде он не испытывал такого состояния. А затем черный клинок Буреносца погрузился в нежную плоть, и... Теплая, ласковая волна, почти лишенная энергии и силы, зато струящаяся светом и юностью, проникала в его душу. И он впитывал ее полностью.

— Зарозиния! — закричал он, покрыв этим призывом все ужасные звуки лагеря Хаоса. — Зарозиния! — Слезы хлынули из его глаз. — Любовь моя, жена моя...

Так она умерла. И их души смешались так же, как задолго до этого было и с его первой любовью, Каймориль. Он не стал смотреть на то, что осталось от его жены, не посмотрел даже на ее мертвое, прекрасное лицо, он просто медленно вышел из каюты...

Теперь палуба адского корабля, едва заметно качаясь, начала исчезать, растекаясь в пустоте. Он вспомнил о Ягрине Лерне, но не стал его преследовать. Скорее всего, он был уже далеко, к тому же, как ни много Эльрик за последнее время получил энергии от убитых им демонов, он не мог с ним драться.

Меч и Щит послужили ему на обратном пути. Он сошел с корабля на дрожащую землю и побрел к своему нихрейнианскому скакуну.

Слезы еще струились по его щекам, когда он помчался, удаляясь от кораблей Ада. Тес громким треском стали разваливаться у него за спиной. Наконец-то перестала существовать эта угроза миру. Теперь осталось разделаться только с ордой, хотя и это было не так-то просто.

В полном молчании он соединился со своими друзьями, и направил бег их коней к Мельнибону, Острову своих предков, последнему оплоту против Хаоса. Он уводил их, чтобы готовиться к решительной битве, которая должна была, по предсказанию, завершить его путь.

Пока они мчались, пока длился бег их чудесных коней, он все время слышал юный, нежный голос Зарозинии, шепчущий ему слова любви. И беззвучные рыдания сотрясали его душу, а слезы струились по лицу под гневный грохот копыт, несущих новую судьбу этому миру.

Книга четвертая ВОЗВРАЩЕНИЕ БЕЛЫХ ЛОРДОВ

Город Мечты не дремал более в великолепии. Обломки башен грудились подобно почерневшей скорлупе, куски каменной кладки громоздились, иззубренные и черные, на фоне угрюмого неба. Однажды мщение Эльрика пустило огонь по городу, а дождь залил огонь.

Языки облаков, подобных черному дыму, набегали на солнце, то вспыхивающее, то угасающее, так что шумные и испещренные красными пятнами воды позади Имрира затем-йялись, успокаивались, как бы завороженные черным страхом, плывущим сквозь их зловещие водовороты.

На обломках рухнувших стен стоял человек и глядел на волны. Высокий, широкоплечий, с узкими бедрами, с бровями вразлет, с плотно прижатыми к голове ушами без мочек, с высокими скулами и малиновыми плотными губами на мертвенно-бледном аскетическом лице. Он был одет в черный стеганый колет и тяжелый плащ, и то и другое густого, мрачного оттенка, контрастирующего с почти бесцветной кожей альбиноса. Ветер, теплый, порывистый, играл с его плащом, захватывая, сворачивая и разворачивая полы. На порывах он весело гудел в брешах и зубцах разбитых башен.

Эльрик слушал его завывания, и его память наполнялась сладкими, грустными мелодиями древнего Мельнибона. Но он вспомнил и другую музыку его предков, когда, подвергая утонченным пыткам рабов, они подбирали их безумные крики, создавая жуткие симфонии.

На мгновение ему захотелось, чтобы он никогда не сомневался в законах жизни Мельнибона, захотелось принять их без вопросов и таким образом отбросить раздвоенность своего сознания. Но все это было в прошлом, как в прошлом остался прежний Мельнибон. Он горько улыбнулся.

Позади него послышался стук падающих камешков. Кто-то шел к нему. Это был маленький рыжий человечек с широким ртом и глазами, всегда ясными и веселыми.

— Ты опять глядишь на восток, Эльрик, — проворчал Мунглум. — Эта привычка кажется мне уже неизлечимой.

Эльрик положил руку с длинными тонкими пальцами на плечо Мунглума.

— Куда же еще смотреть, друг, если весь мир оказался под пятой Хаоса? Или ты прикажешь смотреть в будущее? С улыбкой и надеждой, что старый мир уцелеет, и у моих ног будут играть дети? — он слабо засмеялся. Но это был не тот смех, который хотел бы услышать Мунглум.

— Сепириту обещал помощь Белых Лордов. Она должна прийти. Мы непременно дождемся ее.

Мунглум искоса глянул на сияющее солнце, а затем, как ни в чем не бывало, уставился под ноги на глыбу; на которой стоял. Эльрик помолчал немного, ожидая, пока стихнет порыв ветра, затем сказал:

— Все в руке судьбы, мы же бессильны что-либо предпринять. Я молюсь, чтобы люди, которые унаследуют наш мир, могли действовать по собственной воле.

Он коснулся подбородка пальцами, затем взглянул на руку, разглядывая ногти, суставы, мускулы и вены, рельефно выступающие на мраморной коже. Он пропустил пальцы сквозь свои тонкие шелковистые волосы и глубоко вздохнул.

— Логика! Мир жаждет логики. У меня ее нет, хотя я здесь и создан как человек с умом, сердцем и душой. Миру нужна логика?.. Вся логика мира не стоит одной счастливой догадки. Человечество мучительно ткет паутину мудрых мыслей, хотя другие, безымянные ткачи, действуя случайным образом, добиваются лучшего результата. Так много ли смысла в мудрости?

— Не знаю. — Мунглум вздохнул. — Так говорят искатели приключений, циники. Но мы же не дикари и не циники, Эльрик. Другие люди идут своими путями и находят другие смыслы, чем ты.

— Я иду путем, который предопределен. Ладно, пошли в Драконьи Пещеры и посмотрим, удалось ли Дайвиму Слорму разбудить наших рептилий.

Они спустились к основанию развалин и пошли по узкому оврагу, который когда-то был самой прекрасной улицей Имрира. Потом вышли из города и прошли по тропе, заросшей густой, короткой травой, вспугнули стаю больших воронов, которые поднялись в воздух. Лишь их предводитель уселся, балансируя, на куст. Его перья были взъерошены, он взирал на людей с высокомерным превосходством.

Вниз, мимо острых скал, к темному зеву Драконьих Пещер, вниз, шаг за шагом, по ступеням, выхватываемым из тьмы чадящим факелом, во влажный теплый мрак, заполненный густым запахом рептилий. В первой пещере лежали громадные распластанные тела спящих драконов, их свернутые кожистые крылья были прижаты к телам, их зеленые и черные чешуйки отливали радугой, их когтистые лапы были подобраны, а небольшие головы с приоткрытыми челюстями обнажали длинные зубы, которые в темноте пещеры походили на белые сталактиты. Их раздутые красные ноздри издавали слабый храп. Запах, исходящий от их тел и дыхания, невозможно было спутать с другим.

Он будил в Мунглуме воспоминания, унаследованные от его предков, окрашенные в мрачные тона, о тех временах, когда эти драконы и их повелители пересекли подвластный им мир, их огненосный яд капал из пастей, воспламеняя все, над чем они летели. Эльрик, знакомый с драконами, тяжело переносивший их запах, прошел через одну пещеру, пока не нашел Дайвима Слорма, расхаживающего с факелом в одной руке и свистком в другой. Он яростно ругался.

— Ничего! Даже не шевелятся, Эльрик, даже не моргают! Возможно, они не проснутся, пока не проспят несколько десятков лет. Ах, зачем мы использовали их так неразумно, когда они нужны нам теперь!

— Ни ты, ни я не знали, что они понадобятся так скоро. Поэтому сожалеть бесполезно.

Эльрик разглядывал громадные темные тела. Здесь, где-то недалеко от остальных, лежал драконовожак, к которому он испытывал странную симпатию, Огнезуб, самый старший из всех. Ему было пять тысяч лет — возраст весьма умеренный для дракона. Огнезуб, как и все остальные, спал.

Эльрик узнал его, подошел к зверю, коснулся чешуи, провел рукой по неровным клыкам, почувствовал легкое движение его языка и улыбнулся. Буреносец дрогнул. Эльрик шлепнул по рукояти меча.

— Здесь даже ты бессилен. Драконы неуязвимы. Они выживут, когда весь мир обратится в ничто.

Дайвим Слорм заговорил с другого конца пещеры:

— Я не думаю, что мы добьемся успеха в ближайшее время, Эльрик. Давай вернемся в башню д’Арпутна и подкрепимся.

Втроем они прошли через пещеру и по ступеням поднялись к солнечному свету.

— Так, — отметил Дайвим Слорм, — все еще не темнеет. Солнце остается в этом положении уже тринадцать дней, с тех пор, как мы покинули лагерь Хаоса и вернулись в Мель-нибон. Какой же силой должен обладать Хаос, если может остановить Солнце?

— Может быть, Хаос не имеет к этому никакого отношения, сказал Мунглум. — Хотя, конечно, может, это их рук дело. Да и Время остановилось. Оно ждет. Но чего? Пытаются приостановить окончательный разгром? Или это влияние Великого Равновесия, которое стремится восстановить порядок и мстит тем силам, которые подчинились Хаосу? Если это работа Времени — оно ждет нас. Трое смертных плывут по течению, ожидая чего-то от Времени, так же, как оно ожидает их?

— Возможно, Солнце ждет нас, — согласился Эльрик. — Разве нам не уготована судьба подготовить мир к новому этапу? Такое положение заставляет чувствовать себя кем-то большим, чем просто пешкой в предрешенной игре. Что, если мы чего-то не сделаем, не сумеем добиться того, что предрешено? Будет ли Солнце оставаться на том же самом месте?

Они остановились, всматриваясь в красный диск, который заливал Землю непривычным алым светом. Черные облака все ползли по небу, иногда закрывая его. Откуда эти облака? Куда они плывут? Казалось, они появились намеренно. Возможно даже, это и не облака вовсе, а духи Хаоса, несущие какую-то весть. Эльрик одернул себя, такие предположения ничем не отличались от базарной болтовни.

Они прошли в башню д’Арпутна, где много лет назад он потерял свою любовь, кузину Каймориль. Все, что последовало потом, было лишь следствием этой утраты и результатом его странного сосуществования с клинком, который висел у него на боку.

Башня уцелела в пламени, хотя краски, которыми она была разрисована, потемнели от жара. Здесь он оставил друзей и, даже не поужинав, направился в свою комнату, где бросился, не снимая одежды, на постель и провалился в сон.

Эльрик уснул и Эльрик грезил. Хотя и чувствовал призрачность обступивших его образов. Все его попытки проснуться оказывались совершенно бесполезными. Вскоре он сдался и позволил сну вести себя...

Он увидел Имрир таким, каким тот был несколько веков назад. Имрир, почти такой же, как тот, на который он совершил набег и который разрушил. Такой же, но немного другой, отличающийся более яркими краскми, будто бы только что заигравшими на его стенах. Вдобавок солнце было темно-оранжевым, небо — глубоким, темно-синим, изнывающим от жары. Должно быть, с тех пор многие свойства мира изменились, потому и казались ему неожиданными.

Люди и животные ходили по сияющим улицам. Высокие мельнибонийцы, мужчины и женщины, шли с грацией горных тигров. Рабы с грубыми лицами, глазами, в которых смешалось нетерпение и смирение. Длинноногие лошади, теперь уже вымершие, небольшие мастодонты, запряженные в разнообразные экипажи. Свежий ветер разносил запахи города. Шума почти не было, мельнибонийцы ненавидели шум так же, как любили гармоничные звуки. Тяжелые шелковые стяги трепетали на башнях из лазурита, опала, хризопраза и полированного красного гранита. И Эльрик медленно шел по этим улицам. Лишь какая-то боль томила его душу, когда он даже во сне был со своими предками, золотым народом, который правил миром.

Огромные галеры проходили по лабиринтам протоков, которые вели во внутреннюю гавань Имрира, волоча на себе самую лучшую в мире добычу, захваченную во всех концах

Светлой Империи. В лазурном небе ленивые драконы держали свой путь к пещерам, где гнездились тысячи этих тварей. В высочайших башнях города Болнезбет и Башне Королей — его предки изучали колдовские манускрипты, сочетали их с жестокими экспериментами над провинившимися рабами, но, в отличие от людей Молодых Королевств, делая это не от испорченности, а в согласии со своими природными инстинктами.

Вот он проник сквозь сияющую стену Башни и увидел своих предков-императоров... Но было ясно, что это сон или видение несуществующего мира, поскольку здесь присутствовали императоры разных поколений. Эльрик знал их по портретам: черный Рондар IX, 12-й император империи, остроглазый император Эльрик I, 18-й по счету, заросший необычайно густой бородой Кахан VII, 329-й император.

Эльрик словно бы сидел в затемненной нише, которые имелись в главном зале. Он видел, что дверь из мерцающего черного кристалла открылась, и вошел... Эльрик вновь попытался проснуться и вновь без успеха. Этот человек был его отцом, Седрик 8б-й, высокий человек с нависшими бровями и постоянным выражением скорби на лице. Он прошел через толпу к Эльрику и остановился в двух шагах. Его глаза пристально всматривались в сына из-под набрякших век.

У него были острый, длинный нос, высокие скулы и легкая сутулость из-за необычайной худобы. Тонкими, изящными пальцами он теребил край куртки из красного бархата. Затем он заговорил ясным, четким, тихим голосом, который, как помнил Эльрик, был его особенностью.

— Сын мой, ты тоже умер? Я вижу, ты изменился с годами. Как ты умер? В битве от вражеского клинка? Или в своей постели? Что сейчас с Имриром? Угасает, погрузившись в сон среди остатков былой роскоши? Род, как это и должно быть, продолжается — об этом я не спрашиваю, поскольку полностью доверяю тебе. Сын, конечно, родился от Каймориль, ты же так ее любил, хотя твой кузен Иркан ненавидел тебя за это...

— Отец...

Старик поднял руку, свидетельствующую о его годах.

— Есть другие вопросы, которые я должен тебе задать. Один из них мучит всех, кто добился бессмертия в этой тени города. Некоторые из нас заметили, что его краски начинают выцветать со временем. Несколько наших предков перешагнули через смерть и — мне трудно об этом даже думать — проникли в несуществование. Даже здесь, в безвременье смерти, непредсказуемые изменения стали проявляться, и те из нас, кто задается этими вопросами и ищет ответы на них,

боятся, что какие-то ужасные изменения происходят в мире живых. Некоторые из них настолько велики, что в наши души проник страх. Легенда гласит, что до тех пор, пока Город Мечты не погиб, мы, призраки, будем существовать в своей былой славе. Что за новости ты нам доставил?

— Отец...

Но видение заколебалось и рассыпалось. Неведомая сила вытолкнула Эльрика из измерения, которое неизвестно живым, в сияющие пространства космоса и понесла прочь, прочь...

— Отец! — крикнул он, но лишь эхо подхватило его голос. Ответа не было. На мгновение ему стало легче — что он мог сказать бедному духу своего отца? Подтвердить его догадки, сообщить о немыслимых преступлениях против всех своих предшественников?

Все вокруг погрузилось в туман, и чей-то скорбный стон раздавался в ушах — стон, сминающий сознание, рвущий исторгнутые им слова в уродливые всхлипы:

— О-о-т-те-е-ц, ец-тс-ва-а, ста-а-р-а-а, фра-а-рахиа. Да — ра-ва-ра...

Он вновь стал бороться, но не смог вырваться из объятий сна. Он чувствовал, как его дух проходит сквозь пространство туманной неустойчивости, сквозь множество цветов, находящихся за пределами земного спектра, за пределами его представлений.

Громадное лицо начало возникать из тумана.

— Сепириту! — Эльрик узнал лицо своего наставника. Но черный нихрейнианин, освобожденный от телесной оболочки, казалось, не узнавал и не слышал его.

— Сепириту, ты умер?

Лицо исчезло, затем появилось вновь, в этот раз уже как часть высокой человеческой фигуры.

— Эльрик, наконец-то я тебя нашел, воплощенного в астральном теле, как я вижу. Спасибо Судьбе, а то я уже думал, что совсем потерял тебя. Сейчас мы должны торопиться. В защите Хаоса пробита брешь, и мы должны отправиться на совет к Лордам Закона!

— Где мы?

— Увы, нигде. Мы путешествуем к Высшим Мирам. Вперед, торопись. Я поведу тебя.

Вниз, вниз, сквозь туннели и шахты, забитые мягчайшей шерстью, через каньоны, прорезанные в сияющих горах света.

Эльрик чувствовал, что темное небытие распространяется во всех направлениях. Затем, оказалось, они стояли на плоскости, совершенно ровном плато, с редкими зелеными и голубыми, чрезвычайно сложными геометрическими конструкциями, выраставшими из поверхности, как трава. Жемчужно-переливчатый воздух гудел живыми потоками энергии. И там же были человеческие формы — существа, которые приняли этот облик, чтобы встретить людей, пришедших к ним.

Белые Лорды Высших Миров, враги Хаоса, были прекрасны, их тела были настолько совершенны, что они не могли быть земного происхождения. Только Закон мог создать это великолепие порядка. Эльрик подумал, что излишняя строгость также угрожает прогрессу, как и необузданная изменчивость. Было совершенно ясно, что эти две силы должны дополнять друг друга. Если одна безраздельно возьмет верх над другой, это приведет либо к торжеству энтропии, либо к ледяной стагнации в космосе. Закон будет править на Земле, но и Хаос должен быть на ней.

Лорды Закона были снаряжены для войны. Металлические панцири, или что-то похожее на них в этом измерении, обтекали их совершенные тела. Изящное оружие было прикреплено к их поясам. Невероятно прекрасные лица, казалось, переполнялись сознанием необходимости войны. Они шли навстречу людям.

Тот, кто шел впереди, произнес:

— Итак, Сепириту, ты привел одного из тех, кому Судьбой предназначено помогать нам. Здравствуй, Эльрик из Мельнибона. Хотя ты служил Хаосу, я должен поблагодарить тебя. Ты знаешь меня? Я тот, кого в древней мифологии именовали Донбласом Творцом Справедливости.

Эльрик ответил, несколько замешкавшись от неожиданности:

— Я помню тебя, Лорд Донблас. Но тебя назвали так неверно. Боюсь, справедливости нет нигде в мире.

— Ты говоришь о своей реальности, но она не исчерпывает все реальности, — Донблас улыбнулся без злобы, но видно было, что он задет словами смертного.

Эльрика это не тронуло. Его предки боролись с Донбласом и всеми его братьями, ему трудно было считаться с Творцом Справедливости, как с союзником.

— Я видел, как ты противостоял нашим противникам, продолжал Лорд Донблас с одобрением. — И я с тобой согласен, что справедливости не могло быть в это время на вашей Земле. Но меня зовут СОЗДАТЕЛЕМ Справедливости, и я займусь этим, когда в вашем измерении будут соответствующие условия.

— Тогда примемся за работу. И как можно быстрее.

— Смертный, мы не умеем спешить, — заговорил другой Белый Лорд. Его бледно-желтая накидка, надетая поверх

блестящих доспехов и украшенная Стрелой Закона, качнулась от его плавного, примиряющего жеста.

— Но если в стене Хаоса, закрывающей Землю, пробита брешь, — сказал Эльрик, — и если вы готовы к войне с Хаосом...

— Война подготовлена, но невозможна, пока нет призыва из вашей реальности.

— Призыва? Разве колдуны и заклинатели не заняты постоянно тем, что призывают вас? В каком еще зове вы нуждаетесь?

— В предначертанном, — сказал Лорд Донблас твердо.

— Боги!.. О, извините меня, милорд! — Эльрик провел рукой по лицу, восстанавливая твердость духа и трезвость мысли. Что надлежит сделать?

— Перед нами стоит последняя задача, Эльрик, — сказал Сепириту мягко. — Как я тебе и сказал, стена Хаоса пробита, но это не значит, что Белые Лорды могут пробиться в наш мир. Рог Судьбы должен воззвать трижды, чтобы они приступили к установлению Справедливости. Первый зов разбудит драконов Имрира, второй позволит явиться в наш мир Белым Лордам, а третий... — он замолчал.

— Итак, третий? — нетерпеливо спросил Эльрик.

— Третий возвестит смерть мира.

— Где же находится этот могущественный Рог?

— В особом измерении, — сказал Сепириту. — Его создавали там, где логика подчинила магию. Ты должен отправиться туда, чтобы добыть Рог Судьбы.

— И что я должен взять с собой в это путешествие?

Вновь Лорд Донблас заговорил примиряюще:

— Мы дадим тебе наши средства. Ты вооружен Мечом и Щитом Хаоса. Но там они не столь могущественны, как в твоем измерении. Чтобы отправиться туда, тебе надо подняться на самую высокую точку разрушенной башни Болнезбет в Имрире и шагнуть вперед, в пространство. Ты не упадешь, достаточно даже ничтожной доли нашей силы, чтобы предотвратить падение на землю.

— Успокаивающие слова, Лорд Донблас. Отлично, я сделаю то, что должен,

Донблас пожал плечами:

— Ты попадешь в один из множества миров — почти такую же тень, как и твой мир. Ты заметишь его приглушенность, расплывчатость очертаний. Это значит, что Время не спрессовало его, что его структура осталась во многом незрелой. А теперь позволь пожелать тебе удачи, смертный. Ты мне нравишься, хотя и создан Хаосом. В тебе есть качества, которые восхищают нас, слуг Закона. Отправляйся. Вернись в свое смертное тело и готовь себя к решающему действию.

Эльрик поклонился и повернулся к Сепириту. Черный нихрейнианин сделал два шага назад и исчез в сияющем воздухе. Эльрик последовал за ним.

И вновь его астральное тело пронизывали мириады измерений сверхъестественной Вселенной, его чувства были перегружены неизвестными ему ощущениями, но это длилось, длилось...

Внезапно Эльрик почувствовал тяжесть и, открыв глаза, увидел, что лежит в собственной постели в башне д’Арпутна. Слабый свет просачивался в щели тяжелого занавеса, закрывающего стрельчатое окно. Круглый Щит Хаоса и его восемь расходящихся стрел пульсировали, освещенные ровным, слишком ровным светом Солнца. Его рунный меч с перевязью свисал с вбитого в стену крюка. Оружие уже ждало его.

Затем Эльрик уснул, но это был обычный сон, с привычными, много раз посещавшими его кошмарами. Когда через много часов он закричал во сне и проснулся, у его кровати стоял Мунглум. На узком лице его друга было выражение печальной задумчивости.

— В чем дело, Эльрик? Что беспокоит тебя во сне?

Эльрик покачал головой.

— Ничего. Оставь меня, Мунглум. Я позову тебя, когда поднимусь.

— Ты очень долго спишь. Может быть, тебе приснился какой-нибудь пророческий сон?

— О, да. Пророчеств было более, чем достаточно...

— Что-то важное было в этом сне, что-то, что привело меня сюда.

— Я отвечу на все вопросы, мой друг, если смогу. Оставь меня. Пока не придет догадка...

— Свеча четырнадцатого дня догорает, и Дайвим Слорм ждет доброго совета от тебя.

Эльрик сел на постели и опустил дрожащие ноги на пол. Он чувствовал себя ослабленным. Мунглум помог ему встать.

— Отбрось сомнения и помоги нам, — тон Мунглума был снисходителен и беспечен. Но это доказывало, что он едва преодолевает свой страх.

— Дай меч, — попросил Эльрик, с трудом протягивая руку. Без его энергии мне не встать.

С трудом преодолевая себя, Мунглум подошел к стене и с трудом снял дьявольское оружие. Для него этот меч был страшно тяжелым. Он вздрогнул, ему послышался едва слышный смешок. Он поспешил передать меч Эльрику. Поблагодарив, Эльрик приготовился обнажить клинок, но вдруг замер.

— Лучше выйди из комнаты.

Мунглум сразу понял и вышел, не зная, от кого спасается бегсвом — от черного клинка или своего друга.

Когда за ним закрылась дверь, Эльрик извлек громадный меч и почувствовал легкое покалывание, сверхъестественная жизненная сила вливалась в его тело. Ее было немного, и он знал, что если не напоит меч чьей-то жизненной субстанцией, Буреносец потребует души двух оставшихся его друзей. Он вложил меч в ножны, крикрепил к поясу и вышел в коридор с высокими сводчатыми потолками. Мунглум молча последовал за ним по закрученным спиралью ступенькам, пока они не добрались до главного этажа башни, где находился обширный зал. Здесь уже сидел Дайвим Слорм, перед ним стояла бутылка старого мельнибонийского вина, в руках он держал большую потускневшую чашу. Его клинок — Меч Печали — лежал на столе рядом с бутылкой.

Дайвим Слорм, сидел, задумавшись, но поднял голову, когда они подошли, и указал им на кресла, стоящие напротив. Он улыбнулся:

— Боюсь, Эльрик, что больше ничего сделать не смогу, чтобы разбудить драконов. Я перебрал все способы, какие можно и нельзя использовать в подобных случаях, но бесполезно. Они спят.

Эльрик вспомнил свое видение и вздрогнул. Оно наполнило его сердце холодной безнадежностью.

— Забудь на время драконов. Пока я спал, мое астральное тело покинуло Землю и попало в измерение Белых Лордов, где они рассказали мне, что я могу разбудить драконов, протрубив в Рог. Я решил последовать их указаниям и отыскать этот Рог.

Дайвим Слорм уставился в бутылку на столе.

— Мы, конечно, поможем тебе.

— Это невозможно, я отправлюсь один. Ждите, пока я не вернусь. Если этого не произойдет, решайте сами — доживать ли свои годы добровольными пленниками этого острова или отправиться на безнадежную битву с Хаосом.

— Если время действительно остановилось, и мы здесь останемся, то будем жить всегда, — заявил Мунглум. — Бр-р... Скука, неизвестность, спящие драконы... Нет, если ты не вернешься, я отправлюсь на континент и попробую захватить с собой в преисподнюю хотя бы несколько этих тварей Хаоса.

— А пока все-таки ждите, — сказал Эльрик, даже не улыбнувшись. — Надеюсь, что на этот раз пропутешествую недолго.

— Ну что же, тогда — удачи тебе, — сказал Мунглум.

— Удача? Да, пожалуй, она мне не помешает, — усмехнулся Эльрик. — Спасибо, Мунглум. До свидания, брат. Не расстраивайся, возможно, мы еще разбудим драконов.

— Да, — сказал Дайвим Слорм с неожиданным воодушевлением, — мы их разбудим! Мы их разбудим, и их огненный яд выжжет всю эту дрянь! Мы очистим мир огнем! Этот день придет, или к черту все пророчества!

Эльрик почувствовал, что его настроение улучшается. Он отсалютовал своим друзьям и улыбнулся. Он сходил за Щитом Хаоса, снова спустился по винтовой лестнице, вышел на стену, заваленную обломками. И пошел к месту, которое когда-то было местом его жуткого мщения и невольного убийства — к башне Болнезбет.

Эльрик вступил в затемненную и опустошенную скорлупу башни, все еще пропахшую горелым деревом. Когда-то Эльрик превратил эту башню в погребальный костер для мертвых тел его первой любви Каймориль и ее безумного брата Иркана. Сейчас остались лишь камни ступеней, которые освещались редкими солнечными лучами.

Он старался не думать, излишнее напряжение могло лишь помешать его действиям. Он начал подниматься по лестнице. И тут он услышал слабый звук, а может быть, этот звук шел из его подсознания. Тем не менее Эльрик явственно ощущал его. Звук был подобен звучанию далекого оркестра, настраивающего инструменты. Когда Эльрик поднялся выше, звук усилился, но ритм был неустойчив, ломался, и все время, пока Эльрик добирался до последней ступени, не совпадал с его шагами. На верхних ступенях оркестр уже гремел у него в мозгу, пронизывая тело тупой болью.

Он остановился и глянул вниз, на далекий пол башни. Опасения терзали его. Он спрашивал, что имел в виду Лорд Донблас под самой высокой точкой: ту, до которой он уже добрался, или ту, которая была еще выше на двадцать футов. Он подумал, что лучше все-таки понимать Белых Лордов буквально, сдвинул Щит Хаоса на спину, закрывшись им, как черепаха панцирем, и стал карабкаться по стене. Он подтягивался, ноги часто оставались без опоры, носы башмаков царапали облупившуюся штукатурку, но он все лез вверх. Он всегда недолюбливал высоту, и довольно неприятное чувство посетило его, когда он невзначай глянул вниз, на усеянный булыжниками пол в восьмидесяти футах внизу. Но он все лез, и скоро карабкаться стало легче, потому что трещин в стене башни стало больше. Добравшись до поврежденной крыши, он протолкнул себя сквозь дыру и оказался на ее покатой, черепичной поверхности. Эльрик поднялся на единственный необломаный зубец, который и был сейчас самой высокой точкой башни. Затем, все еще колеблясь, он чуть-чуть наклонился вперед, рассматривая улицы Имрира.

Музыка прекратилась. Набрав побольше воздуха в легкие, как перед прыжком в воду, он шагнул... Закрученные волны красного и черного света накатывались на него, они почти совершенно ослепили его, он не чувствовал теперь никакой опоры под ногами, даже выступов каменных стен...

Внезапно он увидел, что твердо стоит на плотном дерне под маленьким бледным солнцем, и в его ноздри проникает запах трав. Он обратил внимание на то, что этот мир казался блеклым, хотя и более четким в очертаниях, лучше сфокусированным. И ветерок, коснувшийся его лица, был холоднее. Он осторожно двинулся по траве к редкому леску. Прелая листва, усеявшая землю, сухо шуршала под каблуками. На опушке он наткнулся на ручей, который тек из леса.

Он, к своему удивлению, заметил, что чистая прозрачная вода кажется неподвижной. Она была как замерзшая, хотя и неизвестно почему. Она имела все признаки воды летнего ручья, но только не текла.

Чувствуя, что это явление находится в странном противоречии со всем остальным в окружающей природе, он снял Щит Хаоса со спины и взял его в руку, затем извлек вибрирующий меч и перепрыгнул через ручей.

Через поляну, поросшую травой, он подошел к оврагу, заваленному валунами и заросшему редкими кустами папоротника. Впереди, как ему послышалось, журчала вода. Когда он подошел к самому большому валуну, он услышал голос:

— Эльрик!

Он обернулся, позади на валуне стоял карлик с длинной бородой, достигавшей его пояса. В руке он держал копье, единственное его оружие. Одет он был в красновато-коричневые брюки, куртку и зеленый колпак на голове. Глаза его походили на кварц — твердые, упрямые и веселые.

— Это мое имя, — ответил Эльрик. — Но почему ты меня знаешь?

— Я не принадлежу к этому миру, как, впрочем, ни к какому другому. Я не существую в определенном мире, как привычно, наверное, тебе, но двигаюсь туда и сюда в отражениях миров подобно тому, как это делают боги. Таково свойство моей природы. Боги иногда используют меня, как посыльного. Меня зовут Лукавый Джермус, и это имя известно во всех мирах. — Он спрыгнул с валуна и внимательно посмотрел на Эльрика. — Мне кажется, ты ищешь Рог Судьбы?

— Это правда. А ты знаешь, где он?

— Еще бы, — ухмыльнулся карлик. — Он захоронен в могиле героя этого мира — воина, которого звали Роланд. Возможно, он еще одно воплощение Спасителя Бесконечности.

— Какое странное имя.

— Не более, чем твое. Роланд во всем, кроме того, что погиб, твой двойник в этой реальности. Он погиб недалеко отсюда, в ущелье. Его заманили в ловушку и предали давние союзники. Рог этот был с ним, и он один раз в него протрубил перед тем, как его убили. Кое-кто говорит, что эхо все еще бродит по ущелью и отзывается то там, то здесь, хотя Роланд погиб много лет назад. Истинное предназначение Рога здесь неизвестно и не было известно даже Роланду. Он называется Олифант и вместе с волшебным мечом Дюрандалем и Роландом был похоронен в гигантской могиле, которая здесь считается волшебной. — Карлик махнул рукой, и Эльрик увидел, что он указал на место, которое Эльрик принял за большой холм.

— И оттуда я должен извлечь этот Рог? — спросил он.

Карлик злорадно захихикал.

— Не только. Ты должен будешь драться с Роландом. Дюрандаль был освящен Силами Света, а твой меч откован силами Тьмы. Это будет интересная схватка.

— Ты же сказал, что он мертв, как же он может сражаться со мной?

— Ремень, на котором висит Рог, пропущен у него под плечом. Если ты прикоснешься к Рогу, Роланд начнет защищать свою собственность, пробудившись от смертного сна. Эта схватка покажет, кто из вас больший герой в этом мире.

Эльрик улыбнулся.

— Наверное, героев тут немного, если жители этого мира хоронят их с такой помпой.

— Возможно, — небрежно ответил карлик. — Их здесь около дюжины или чуть больше — тех, кто улегся спать в эту землю. Они лежат там, пока в них не появится нужда. Хотя, насколько мне известно, такого еще ни разу не было. А может быть, они ждут конца мира, если кто-то захочет почему-либо его разрушить. В этом случае они будут бороться. Но это моя собственная теория, и она немногого стоит.

Карлик склонился в насмешливом поклоне и потряс копьем.

— Прощай, Эльрик из Мельнибона. Когда ты захочешь вернуться, я буду здесь, чтобы отвести тебя, а вернуться ты должен в любом случае, живым или мертвым, так как, — ты это, очевидно, понимаешь — твое присутствие здесь противоречит сложившемуся порядку вещей. Единственная вещь не вызывает здесь противоречия...

— Какая же?

— Твой меч.

— Мой меч? Странно. Я думал, он здесь не имеет значения, — Эльрик был поражен идеей, внезапно родившейся у него в мозгу. Но у него не было времени для домыслов. — Я не собираюсь здесь задерживаться, — сказал он карлику, который уже исчез среди валунов.

Эльрик еще раз посмотрел на большой могильный холм и направился к нему. Вдруг он заметил, что ручей начал течь, как будто тек всегда, и у него возникло ощущение, что хотя этот мир подчинялся Закону, в нем ощущалось влияние Хаоса.

Могильник был сложен из большого количества грубых каменных плит. Перед нижним ярусом этой ступенчатой пирамиды росли оливковые деревья. Их ветви были увешаны нешлифованными драгоценными камнями. За деревьями Эльрик увидел высокий вход, перекрытый бронзовыми панелями, украшенными позолотой.

— Будет трудно, Буреносец, — сказал он мечу. — Я не удивлюсь, если тебе не хватит мощи для битвы в этом мире, как не хватит и способности питать меня жизненной силой. Но мы попробуем...

Он подошел к дверям и, замахнувшись, что есть силы, ударил по ним рунным мечом. Металл лязгнул, на двери осталась выемка. Он вновь замахнулся, теперь уже держа меч обеими руками, но голос, раздавшийся справа, остановил его.

— Что за демон тревожит отдыхающего Роланда?

— Кто говорит на языке Мельнибона? — смело возразил Эльрик.

— Я говорю на языке демонов и чувствую, кто ты есть. Я знаю, что Мельнибон — всего лишь слово из древних сказок.

— Для женщины ты говоришь слишком гордо, — сказал Эльрик, еще не видя ту, с кем разговаривал.

Тогда она вышла из-за могильного холма и замерла, глядя на него сверкающими зелеными глазами. У нее было удлиненное прекрасное лицо, почти такое же бледное, как и у него. Исключение составляли ее волосы.

— Как тебя зовут? — спросил он, — Ты обитательница этого мира?

— Меня зовут Вивиан, я чародейка. Вашему повелителю должно быть известно имя Вивиан, которая влюбилась в Роланда, хотя он был слишком независим, чтобы остаться с нею. — Она от души рассмеялась. — Тогда я и стала бессмертной волшебницей. Я знакома с демонами вроде тебя и не боюсь тебя. Уходи! Уходи, или я призову епископа Тюрпена, и он изгонит тебя!

— Некоторые твои слова, — вежливо сказал Эльрик, незнакомы мне, а язык моего народа исковеркан. Ты охраняешь могилу героя?

— Увы, мне нечем его охранять. — Она нахмурилась. — А теперь уходи!

Она повелительно махнула рукой.

— Это невозможно. Рядом с телом лежит Рог, который мне нужен. Мы называем его Рог Судьбы, но тебе он должен быть известен под другим именем.

— Олифант! Но это священный инструмент. Никакой демон не может прикоснуться к нему. Даже я.

— Я не демон, я человек. А сейчас отойди в сторону, иначе эта проклятая дверь может свалиться в твою сторону.

— Да, — сказала она задумчиво. — Ты можешь быть человеком, хотя и не вполне похож на людей. Белое лицо и волосы, красные глаза, твоя странная речь...

— Колдун я, но не демон. Прошу — отойди!

Она внимательно взглянула на его лицо, и его взгляд смутил ее. Он тронул ее рукой. Она казалась вполне нереальной, хотя в ней было и немного ПРИСУТСТВИЯ. Как если бы она находилась гораздо дальше, чем казалась ему сейчас. Они смотрели друг на друга с любопытством и сомнением.

— Почему ты знаешь мой язык? Этот мир снится мне или богам? Почему он кажется таким реальным?

— Ты так говоришь о нас, как будто не ты, а мы призраки? Ты призрак из мертвого прошлого!

— Прошлого?! Вот в чем дело — ты принадлежишь моему будущему, еще не созданному. То самое, которое принесет нам, возможно, последняя победа.

Она не стала продолжать эту тему, но вдруг сказала:

— Странник, ты никогда не сможешь разбить эту дверь. Если ты хочешь взять Олифант, это свидетельствует о том, что ты смертный, несмотря на внешний вид. Очевидно, Рог нужен тебе для важной цели.

Эльрик улыбнулся.

— Еще бы! Если я не смогу забрать его туда, откуда он пришел, ты никогда не будешь существовать.

Она замерла.

— Поняла, поняла! Я чувствую, что догадка рядом, хотя не могу понять, почему. И это необычно для Вивиан. Вот, — она выхватила ключ из складок платья и протянула ему. — Этот ключ открывает могилу Роланда. Он единственный. Не раз я решалась пробраться во тьму его могилы, смотрела на его лицо и больше всего на свете хотела оживить его и отвести в мой дом на острове. Возьми Рог! Попробуй унести его. А потом, когда он убьет тебя, может быть, он придет ко мне. Иди и приготовься к смерти от руки Роланда!

Он взял ключ.

— Спасибо, леди Вивиан. Если возможно убедить того, кто противится правде, то пойми — даже для тебя будет лучше, если я убью Роланда, а не наоборот.

Он вставил ключ в скважину и повернул. Двери сдвинулись, открылись, и он увидел, что длинный коридор с низким потолком уходит под холм. Не колеблясь, он пошел вперед, к мерцающему свету, видимому сквозь холодный и мглистый мрак. Он шел, будто плыл сквозь сон, еще менее реальный, чем тот, в котором он видел императоров Мельнибона.

Затем он оказался в склепе, освещенном высокими свечами. В открытом саркофаге лежал человек, облаченный в доспехи странного и незнакомого вида. Громадный широкий меч покоился на его груди, а рядом лежал Рог Судьбы, Олифант.

Лицо Роланда, озаренное светом свечей, казалось странным — старое, но с юношеским выражением, мертвое, но спокойное и без малейших признаков тления.

Эльрик взял Буреносец в левую руку, вытянул правую и схватил Рог. Не пытаясь быть осторожным, он сдернул Рог с шеи Роланда.

Грозный крик вылетел из горла героя. Он немедленно сел и схватил рукоять меча обеими руками. Его глаза широко раскрылись, он увидел Эльрика с Рогом в руке. Одним прыжком он оказался перед Эльриком. Он ударил, метя Эотрику в голову. Эльрик поднял Щит и блокировал удар, спрятал Рог в колет и, повернувшись боком, перебросил Буреносца в правую руку. Роланд что-то кричал на языке, совершенно непонятном Эльрику. Но Эльрику и по интонации слов было ясно, что это не мирные предложения. Прикрываясь Щитом, он отступал, стремясь выйти из склепа.

Раз за разом Дюрандаль бил по Щиту Хаоса, щит и меч издавали чистый звон высокого тона. Роланд теснил Эльрика, его меч свистел и обрушивался на щит с фантастической силой. Неожиданно, Эльрик даже не понял, как это получилось, они выбрались наружу. Роланд, казалось, на мгновение ослеп. Эльрик мельком увидел Вивиан, ждущую своего Роланда.

Роланд снова открыл глаза, увидел Эльрика и что-то закричал. Но Эльрик не обратил внимания на этот крик и нанес страшный удар по плечевой пластине доспехов Роланда. Богатырь зашатался, его меч выпал из рук героя и упал на землю. Не дожидаясь, пока Спаситель Бесконечности поднимет его, Эльрик нанес удар между шлемом и горловиной панциря. Голова героя слетела с плеч и покатилась в сторону. Но на мече Эльрика не осталось ни капли крови. Глаза головы остались широко открытыми и все еще смотрели на Эльрика.

Вивиан закричал а, что-то на том же языке, каким разговаривал Роланд. Эльрик отошел назад, лицо его было угрюмым.

— Люди верят, что он когда-нибудь вновь поскачет в бой, чтобы помочь им, — прокричала Вивиан на мельбонийском языке. — А ты убил его! Изверг! Дьявол!

— Может быть, я и в родстве с дьяволом, — быстро произнес Эльрик, пока она причитала над обезглавленным телом. — Но боги вынудили меня сделать это. Теперь я должен покинуть твой тусклый мир.

— Неужели ты так и уйдешь, совершив такое ужасное преступление?

— Да, Вивиан. Это лишь одно из многих преступлений, которые я совершил, служа великой цели. Иногда я сомневаюсь в ней, но объяснить тебе это не берусь. Знай, если это для тебя что-то значит, — таким, как Роланд и я, никогда не суждено погибать окончательно, мы всегда возрождаемся. Прощай.

И он зашагал прочь, прошел через рощу олив и перебрался через овраг, засыпанный камнями. Рог Судьбы холодил его сердце.

Он спустился к ожившему ручью и поднялся на гору, где его дожидался карлик. Когда он увидел Джермуса Лукавого, то извлек Рог и показал его. Джермус захихикал:

— Итак, Роланд убит, и ты, Эльрик, похитил часть легенды этого мира, если теперь он уцелеет. Ладно, ступай за мной, я провожу тебя обратно в твое измерение.

— Да, и побыстрее.

— Хм, — пробормотал Джермус, не трогаясь с места. — Этот Рог может причинить нам большие неприятности. Лучше спрячь его и прикрой сверху щитом.

Эльрик послушался, и тогда они пошли к берегу странного ручья. Теперь он снова выглядел так, как будто только остановился. Джермус прыгнул в него и погрузился в неподвижную воду.

— Быстро! За мной!

Эльрик шагнул на затвердевшую поверхность и также начал погружаться. Хотя ручей был мелким, они все тонули, пока полностью не ушли под воду, которая вдруг перестала быть водой, а стала глубокой тьмой, теплой и напряженной. Джермус дернул Эльрика за рукав.

— Вот ход!

Они рванулись вправо и вниз, в лабиринт, который видел лишь Джермус. Рог, спрятанный на груди, стал выскальзывать, но Щит держал его крепко. Затем их ослепил внезапный яркий свет, и Эльрик почувствовал, что стоит на чем-то твердом.

Открыв глаза, он увидел громадное темно-красное солнце, замершее на темно-голубом небе. Он глянул вниз и обнаружил, что стоит на башне Болнезбет. Какое-то время Рог бился, как пойманная птица, но вскоре замер неподвижно. Эльрик пополз вниз сквозь дыру, через которую протискивался на крышу. Вдруг он почувствовал еще кого-то, что-то живое находилось над ним.

Он поднял голову. Там, опираясь ногами на воздух, стоял Джермус Лукавый.

— Я возвращаюсь, этот мир мне не по нраву, — он захихикал. — Было неплохо участвовать во всей этой истории. До свидания, сэр Спаситель. Напомни обо мне, неотесанном, Лордам Высших Миров. Можешь им также передать, что когда-то мне здесь нравилось больше, чем сейчас. Вдруг они обидятся и приведут этот мир в порядок?

Эльрик сказал:

— Лучше будет, если ты не станешь здесь задерживаться. Джермус снова хихикнул и исчез.

Медленно, чувствуя усталость и боль в онемевшей от ударов Роланда левой руке, Эльрик спустился по растрескавшейся стене и с громадным облегчением достиг верхней ступени. Здесь он отдышался, а затем пошел вниз, в башню д’Арпутна, с вестями о новых успехах их дела.

Три человека вышли из города и направились вниз, к драконовым пещерам. Рог Судьбы висел на новой серебряной цепочке на плече Эльрика. Сам Эльрик был облачен в обычную черную одежду, его голова не была прикрыта, только золотой обруч удерживал волосы над глазами. Буреносец в ножнах висел на боку, Щит Хаоса — на спине.

Он ввел своих друзей в грот, где распласталось тело Огнезуба, вожака драконов. Легкие Эльрика были стеснены волнением, но вот он набрал полную грудь воздуха, глянул на друзей, поднял Рог к губам и дунул в него изо всех сил.

Звук, глубокий и сильный, загудел, загремел, отражаясь от стен пещеры. Эльрик почувствовал, что вся жизненная энергия уходит от него. Он все больше и больше слабел, пока не упал на колени, но все еще держал Рог у губ. Рот Эльрика свела судорога, в глазах потемнело, и он упал лицом на камни. Рог упал рядом с ним.

Мунглум бросился было к другу, но замер, увидев, как тело лежащего дракона напряглось, и громада немигающих глаз обратилась на него. Дайвим Слорм закричал ликующе:

— Огнезуб! Брат Огнезуб, ты проснулся!

Он увидел других драконов, разворачивающих крылья, вытягивающих длинные шеи, распрямляющих наспинные роговые пластины. Мунглум чувствовал себя, как никогда, маленьким среди проснувшихся драконов. Он ощутил нервное напряжение громадных тварей и не знал, как они отнесутся к его присутствию среди них, присутствию того, кто не был Повелителем Драконов.

Но вдруг он вспомнил об Эльрике и опустился рядом с ним на колени.

— Эльрик, ты жив?

Эльрик застонал и попытался перевернуться на спину. Мунглум помог ему сесть.

— Я ослабел, Мунглум, так ослабел, что не могу даже встать. Рог вытянул из меня всю энергию.

— Возьми свой меч, он снабдит тебя тем, что тебе необходимо.

Эльрик покачал головой.

— Я воспользуюсь твоим советом, но думаю, что на этот раз он будет бесполезен. Герой, которого я убил, очевидно, не имел души, или его душа была слишком хорошо защищена, поэтому я ничего не получил от него.

Его рука с трудом нащупала пояс и рукоять Буреносца. С громадным усилием Эльрик извлек его из ножен и почувствовал слабый ток, недостаточный для любого серьезного дела.

Эльрик встал и, пошатываясь, направился к Огнезубу. Чудовище узнало его и в знак приветствия подняло крылья. Его желтые, холодные глаза чуть потеплели. Когда Эльрик подошел, чтобы похлопать дракона по шее, то упал от слабости на одно колено и с трудом поднялся.

В прежние времена рабы седлали драконов, но сейчас друзья должны были сделать эту работу сами. Они отправились в хранилище упряжи и выбрали седла. Каждое из них было сделано для конкретного монстра. Эльрик с трудом удерживал тщательно изготовленное и подогнанное седло из дерева, стали, драгоценных камней и редких металлов. Ему потребовалось значительное усилие, чтобы донести его до Огнезуба.

Не желая смущать его своими взглядами, двое друзей делали вид, что не замечали его бессилия, и занимались упряжью своих драконов. Чудища, должно быть, поняли, что

Мунглум — друг, поэтому не возражали, когда он осторожно приблизился к своему дракону с высоким деревянным седлом, серебряными стременами и походившим на пику крестом, на котором виднелись родовые знаки одной древней благородной семьи, теперь уже полностью погибшей.

Когда они закончили седлать чудовищ и подошли, чтобы помочь Эльрику, от слабости сидевшему на полу, опираясь спиной о крутой бок Огнезуба, Дайвим Слорм спросил:

— Достаточно ли в тебе сил, чтобы вести нас?

Эльрик вздохнул:

— Для этого достаточно. Но не для битвы — нет. Надо найти какое-нибудь средство, придающее силы.

— Почему бы тебе не воспользоваться травами?

— Я потерял все свои живительные смеси. А теперь не найти ни одной травинки ни в полях, ни в океанах, ни в горах. Все изменено Хаосом.

Оставив Мунглума завершать оснащение Огнезуба, Дайвим Слорм вышел и вернулся с чашей жидкости, которая, как он надеялся, взбодрит Эльрика. Эльрик выпил ее, вернул Дайвиму Слорму чашу, взобрался на высокое седло и уселся в нем.

— Принеси ремни, брат, — попросил он.

— Ремни? — Дайвим Слорм решил, что ослышался.

— Если я не привяжусь к седлу, то вывалюсь в полете и грохнусь об землю с высоты в добрую милю.

Когда Дайвим Слорм принес ремни, Эльрик привязался к высокому седлу, подобрал поводья, украшенные голубыми, зелеными и серебряными знаками, натянул их умелой рукой, улыбнулся и шлепнул дракона по загривку.

— Вперед, Огнезуб, веди, как встарь, своих братьев и сестер.

Шумя крыльями, взревывая низкими голосами, драконы начали пробираться к выходу. Позади Эльрика на двух драконах, почти таких же огромных, как вожак, сидели Дайвим Слорм и Мунглум. Их лица были мрачны и напряженны. Они волновались за Эльрика.

Довольно резво Огнезуб протопал через анфиладу пещер. Его сородичи последовали за ним, пока не выбрались в последнюю громадную пещеру, открывающуюся провалом в бушующее море. Солнце все так же висело в зените. Издав пол у крик, полу свист, Эльрик шлепнул Огнезуба по шее кнутом.

— Вверх, Огнезуб! За Мельнибон и во имя мести!

Как будто чувствуя что-то чуждое в мире, Огнезуб чуть помедлил на краю уступа, задрал голову вверх, фыркнул, потом неуклюже разбежался и прыгнул в воздух. Его крылья забились, огромное тело чудовища, казалось, провалилось и стало падать в воду, но вот под кожистыми перепонками засвистел ветер, взмахи стали ритмичней, в них появилась сила. Огнезуб летел.

Сначала он не торопился. И изогнув длинную шею, холодным взглядом вожака, Огнезуб проследил, как взлетает стая. Скоро драконы уже догоняли его в возухе. Взмахи их крыльев были грациозны и неукротимы, как бег морской волны. Они летели с удивительной скоростью.

Вверх, вверх к распухшему солнцу, вверх, в горячий бурлящий воздух, вверх и вперед, на Восток, где ждал их дьявольский лагерь. В хвост Огнезубу пристроились два брата-дракона, несущие Мунглума и Дайвима Слорма.

Драконы поменьше и самки выстроились клином. Зеленые, красные, золотистые, ревя и посвистывая, двигая крыльями в согласном движении, они неслись по голубому небу, и шум их крыльев был подобен звучанию миллиона барабанов. Они летели, и темные тени от них бежали по зеленой поверхности моря, растянувшись на мили.

Эльрик всматривался вниз слезящимися от ветра глазами: поверхность под ними по-прежнему текла, но заиграла ярчайшими красками, непрерывно меняющимися. Теперь это была не вода, а жидкая сверхъестественная субстанция. Муки, страсть, страдания и смех казались осязаемыми струями этого потока. Более всего это стало похоже на живую плоть, временами вздувающуюся громадными пузырями.

От вида этого моря Эльрика затошнило, он отвернулся и стал смотреть вперед и вверх, на Восток, проверяя правильность пути плавно летящего дракона.

Вскоре они пролетели что-то, что некогда было центром Восточного континента, главной провинцией Вилмира. Но сейчас эти земли были безжизненны, как в древние времена, и высокие столбы черного дыма стояли в воздухе, так что драконы были вынуждены лавировать между ними. Лава струилась далеко внизу, застывая отвратительными формами на земле и в воздухе. Чудовищные твари и случайные группы всадников, восседавших на жутких лошадиных скелетах, смотрели на них снизу и мчались в слепом страхе к своему главному лагерю.

Мир стал трупом, в котором завелись черви, пожирающие его. От человечества не осталось никого, кроме троих воинов, оседлавших драконов.

Эльрик понимал, что союзники Ягрина Лерна давно обратились в ужасных демонов и полностью смешались с ордами Хаоса, заполнившими землю. Лишь главари могли сохранить свою человеческую внешность благодаря капризу Лордов

Тьмы. Зато души их были изуродованы разлагающим, деформирующим влиянием Хаоса.

От земли, лежащей внизу, вверх взлетали жуткие крики, будто бы измученная природа бунтовала против чуждых ей форм.

Быстрее вперед, к тому, что было когда-то Каарлааком и Плачущей Пустыней, а теперь стало лагерем Хаоса.

Затем они услышали над собой карканье и увидели темные тела, атакующие их сверху. У Эльрика не было сил выкрикивать команды, он лишь шлепнул Огнезуба по шее, приказывая ему отклониться от опасности. Мунглум и Дайвим Слорм последовали его примеру. А Дайвим Слорм, кроме того, дунул в свой рожок, приказывая драконам не связываться с адовым вороньем. Но некоторые драконы не услышали сигнала и решили помериться силами с черными фантомами.

Эльрик оглянулся. Нескольких секунд он видел четкие контуры неизвестных существ, которые спровоцировали схватку. Драконы налетели на них, стали рвать клыками и когтями, окатывали полыхающими струями яда. Крылья драконов стали биться неровно, словно они пытались стряхнуть с себя тяжесть темных воронов. Но вдруг между местом схватки и драконьей стаей появилось облако темно-зеленого тумана, и Эльрик так и не узнал, что же случилось с дюжиной его рептилий.

Затем Эльрик велел Огнезубу спуститься к небольшой армии всадников, несущихся через разоренную землю с восьмистрелым штандартом Хаоса, прикрепленным к граненому инкрустированному копью их вождя. Снизившись, драконы догнали всадников, окатили их ядом, а Эльрик и его друзья с удовлетворением смотрели, как животные и всадники кричали, катались по земле, объятые пламенем. И когда они сгорели, их пепел поглотила испещренная трещинами земля.

Здесь и там они различали гигантские замки, только что отстроенные колдунами, видимо, в качестве награды какому-нибудь предателю-королю, послужившему Ягрину Лерну. Возможно, это были опорные пункты капитанов Хаоса, которые после победы Хаоса стали утверждаться на Земле. Драконы налетали на замки, обливали их ядом и оставляли полыхать сверхъестественным пламенем, выбрасывающим вонючий дым.

И наконец Эльрик увидел лагерь Хаоса — город, выстроенный в том же стиле, что и замки, — пылающий знак Хаоса, распластавшийся по земле, подобно куску янтаря. Эльрик не чувствовал радости, только разочарование, что не может из-за слабости и бессилия встретиться в поединке с Ягрином

Лерном. Что он может сделать? Как он может набраться сил, чтобы протрубить во второй раз в Рог Судьбы и вызвать Белых Лордов на Землю.

Город казался необычно тихим, как будто там ждали набега и подготовились к нему. Эльрик приказал Огнезубу сначала пролететь вокруг города. Дайвим Слорм, Мунглум и остальные драконы последовали его примеру. Дайвим Слорм спросил через разделяющее их пространство:

— Эльрик, я не предполагал, что город будет построен так быстро?

— Я тоже. Но взгляни, — Эльрик вытянул дрожащую руку, здесь символ Ягрина Лерна — тритон. А там, — он указал налево, — знамена Герцогов Ада! И я совсем не вижу знамен человеческих племен.

Мунглум выкрикнул:

— Те башни, что мы уничтожили... Я подозреваю, Ягрин Лерн разделил эти земли между наемниками.

— Да, возможно, — подтвердил Эльрик.

Он посмотрел на неподвижное солнце и выпрямился в седле, тяжело дыша. Щит Хаоса неподъемной гирей оттягивал руку. Внезапно Эльрик подхлестнул Огнезуба и направил его к центру города с такой скоростью, что сразу же оказался перед крепостью Ягрина Лерна.

Никто не останавливал его. Эльрик велел дракону сесть между башенками крепости.

Удар при приземлении Огнезуба был довольно резким, но ремни удерживали Эльрика от падения из седла. Остальные драконы покружили над ними в воздухе и тоже стали садиться на стены, на верхушки башен, на мощеный булыжником непривычного вида двор. После долгого перелета они предпочитали воздух земле.

Дайвим Слорм, легко пролетев над головой Эльрика, поднимая вихрь при каждом взмахе драконьих крыльев, крикнул сверху:

— Я проверю город!

Его дракон низко полетел в сторону и скоро исчез меж башен. Но едва Эльрик потерял его из виду, над тихим городом раздались крики, и Эльрик увидел, что его кузен нападает на кого-то невидимого за крышами.

Этот невидимый противник Дайвима Слорма пронзительно вопил некоторое время, потом смолк. Прошло совсем немного времени, и Эльрик увидел взлетевшего в воздух дракона Дайвима Слорма, который, громко хлопая крыльями, повернул назад. Перед седлом Повелителя Драконов сидел, скорчившись, пленник.

Существо, которое Дайвим Слорм взял в плен, было когда-то человеком, но теперь деформировалось. Особенно отвратительными Эльрику показались громадные вислые губы, низкий лоб и полное отсутствием подбородка. Громадные, неровные зубы, которые торчали из его рта, тоже не украшали пленника. Уродливые тонкие руки были покрыты прядями густых волос.

— Где твой повелитель? — спросил Дайвим Слорм, когда приземлился и поставил существо перед Эльрком.

Тварь не казалась испуганной, она, напротив, посмеивалась:

— Они предвидели твой приход, и так как город ограничивает подвижность, вывели войска на плато, которое сотворили в пяти милях к северо-востоку. — Он перекатил свои выпученные воспаленные глаза на Эльрика. — Ягрин Лерн шлет тебе привет и говорит, что предвкушает твое позорное поражение.

Эльрик пожал плечами.

Дайвим Слорм извлек свой рунный меч и рассек существо одним ударом. Оно умерло мгновенно.

Дайвим Слорм почувствовал, как жизненная энергия твари наполнила его и принесла с собой заряд бодрости. Он выругался и жалобно посмотрел на Эльрика:

— Я действовал поспешно, я должен был отдать его тебе! Эльрик ничего не сказал на это, но прошептал внезапно осевшим голосом:

— Вперед, на поле боя! Быстрее!

Поднявшись вверх и соединившись с остальными, они полетели к северо-востоку в гремящем, наполненном движением воздухе.

Глубокое изумление охватило их, когда они увидели орды Ягрина Лерна. Каждый бес и каждый воин на земле, казалось, пришли сражаться под знаменем Теократа.

Их скопище напоминало дурную кожную болезнь Земли. И вокруг них клубилась густо-серая мгла, озаряемая вспышками, выдававшими ее сверхъестественное происхождение. Мгла расползалась и грохотала над всей равниной.

Здесь были те, о ком забыли даже древнейшие хроники и трактаты — Малохин, Зхортра, Сиомбар и многие, многие другие. Кроме того, Эльрик заметил, что три могущественных Герцога Ада привели свои потусторонние орды. Чадрос Косец со своей громадной головой и изогнутой косой командовал легионом смертей, собранном из разных измерений, с разных планет. Мабелод Безликий, с лицом, похожим на призрачную тень, сквозь которую можно было все видеть, распоряжался бесцветными, почти прозрачными на солнце полуденными привидениями. Слортар Старый, стройный и прекрасный, известный, как старейший из богов, привел мускулистых наемников, один вид которых мог развеять любую рать Земли из любого королевства прошлого или будущего. Это была сила, против которой посчитали бы бесполезным защищаться даже тысячи могущественных колдунов, а уж нападать на них тем более казалось невозможно.

Для начала Эльрик решил атаковать с воздуха, но такой способ имел смысл только до тех пор, пока у драконов не кончится яд. Потом они должны будут спуститься на землю. И в этот момент Эльрику потребуется энергия хотя бы для начала схватки. Как он выйдет из того положения, в котором оказался после первого зова Рога Судьбы, Эльрик еще не придумал.

Драконы спикировали, поливая полыхающими струями яда ряды Хаоса. Обычная армия не смогла бы выдержать такую атаку, но, защищенные колдовством, ряды Хаоса были способны выдержать льющиеся на них потоки огня. Яд, казалось, растекался по невидимой защитной поверхности и исчезал. Некоторые из огненных струй поразили цель, и сотни воинов исчезли в пламени, но на их место тут же оказывались новые воины ада.

Снова и снова драконы штурмовали колонны противника. Эльрик почти вываливался из седла на крутых виражах, которые закладывал Огнезуб. Его слабость привела к тому, что многие атаки не достигали цели.

Его затуманенное зрение еще больше ухудшилось, когда пелена дыма заволокла поле битвы. Из клубящейся массы под ними то и дело вырастали высокие, твердые скалы — пики Хаоса, которые выстреливали разрядами янтарного цвета. Эти желтые молнии, попадая в драконов, повергали их на землю, и те умирали, добитые бесчисленными воинами противника. Драконы стали уставать, и у них кончался накопленный за слишком короткий сон запас огневого яда. Все ниже и ниже к строю демонов Ягрина Лерна опускал Эльрика его небесный скакун.

В разрывах окутывающей его мглы Эльрик увидел Теократа, который восседал на отвратительного вида лошади и размахивал своим алым мечом. Теократ заходился в издевательском смехе.

Эльрик услышал слабый голос врага, долетающий до него:

— Эльрик, это наша последняя встреча, сегодня ты отправишься в преисподнюю!

Эльрик наклонился к Огнезубу и прошептал ему на ухо:

— Это он, брат. Убей его!

Огнезуб, казалось, понял своего наездника и выдохнул поток огня в хохочущего Теократа. Эльрик вздрогнул от радости, ему показалось, что Ягрин Лерн должен был бы обратиться в пепел... Но яд был отброшен в сторону, и хотя солдаты, стоящие рядом со своим командиром, обратились в дымные, еще живые факелы, лишь несколько капель жидкого огня прилипли к Теократу.

Ягрин Лерн захохотал пуще прежнего, и Эльрик увидел янтарный разряд, вырвавшийся из его рук. Выстрел был направлен в наездника дракона, Эльрику с трудом удалось отбить его Щитом Хаоса.

Сила желтой молнии, ударившей в Щит, была так велика, что Эльрика отбросило в противоположную сторону. Один из ремней, державших его в седле, лопнул, и Эльрик почувствовал, что валится, валится вниз. Лишь другой, чудом уцелевший, удержал его от падения на землю. Огнезубу также досталось от янтарного разряда, но он, должно быть, тоже был защищен силой Щита, потому что не очень пострадал, лишь разозлился. Но как долго Щит Хаоса сможет сопротивляться таким ударам?

Эльрику показалось, что он бесконечно долго удерживает Щит, что крылья Огнезуба слишком вяло зачерпывают и отбрасывают назад воздух, что дракон не может набрать высоту над вражеской армией. Эльрик умирал.

Капля за каплей жизненная энергия покидала его, как старика на пороге смерти.

— Я не могу умереть, — бормотал он, — я не должен умереть сейчас! Как избежать смерти?

Огнезуб снова услышал его. Дракон спустился к самой земле так, что его брюхо чуть не касалось копий воинов. Затем приземлился на дрожащую, неустойчивую землю и сложил крылья, ожидал группу воинов, направлявшихся к нему на животных непонятного вида.

Эльрик простонал:

— Что ты делаешь, Огнезуб? Ты отдаешь меня в руки врагов?

С громадным трудом он извлек меч. Первое копье лязгнуло по Щиту, и всадник промчался мимо, ухмыляясь при виде бессилия Эльрика. Следующие всадники приближались с обеих сторон. С трудом Эльрик ударил одного из них. И тут Буреносец стал действовать самостоятельно, впившись в руку противника. Тот почувствовал, как клинок жадно высасывает из него жизненную субстанцию. Сразу же Эльрик впитал в себя первый легкий приток энергии и понял, что дракон и меч вместе пытаются снабдить его необходимой силой. Но главным был меч.

Меч продолжал управлять его рукой. Несколько более сильных всадников были убиты таким образом, и Эльрик усмехнулся, ощущая, как его тело становится легким и послушным. Зрение прояснилось, реакции стали резче, вернулась уверенность. Теперь он двинулся в атаку. Огнезуб мчался по земле со скоростью, удивительной для его громоздкого тела. Воины Ада рассыпались в стороны и дали возможность атаковать его главным силам, но Эльрик уже ничего не боялся. Он получил души дюжины воинов, и для начала этого было достаточно.

— Теперь вверх, Огнезуб. Поднимайся! Нужно найти более сильного врага.

Огнезуб послушно расправил крылья, захлопал ими и поднялся над землей, заскользил над войсками.

В расположении армии Сиомбар Эльрик вновь спустился на землю, соскочил с Огнезуба и, переполненный жизненной энергией, набросился на ряды вооруженной нечисти, рубя их, оставаясь неуязвимым для самых сильных атак Хаоса. Энергия и боевой дух овладели им. Дальше и дальше в плотных рядах вооруженных воинов прокладывал он себе дорогу, пока не увидел Сиомбар, воплотившуюся в стройную, темноволосую женщину. Эльрик прекрасно знал, что это притягательное женское тело содержало в себе совершенно несоизмеримую с ним мощь. Но без всякого страха он пробился к Герцогине Ада и остановился перед ней, глядя, как она восседает верхом на чудовище с мощной грудью и львиной головой.

Девичий голос Сиомбар прозвучал мягко и ласково:

— Смертный, ты победил многих Герцогов Ада и изгнал их в Высшие Миры. Теперь тебя именуют Богоубийцей, как я слышала.

— Ни один смертный не может убить никого из Богов Высших Миров, Сиомбар. Но он может, если обладает соответствующей силой, разрушить их земное воплощение и вышвырнуть в их измерение.

— Можешь ли ты это сделать со мной?

— Посмотрим! — Эльрик пошел на Герцогиню Ада.

Сиомбар была вооружена боевым топором на длинной рукоятке, от которого исходило темно-синее сияние. Ее зверь оглушительно рявкнул, и она нанесла первый удар, целя в незащищенную голову Эльрика. Он прикрылся Щитом. Чистый металлический звон раздался в шуме битвы, и во все стороны разлетелись громадные искры. Эльрик подался вперед и нанес удар по ноге Сиомбар. Ослепительный поток света вышел из ее доспехов и стек по ноге от бедра до ступни, защищая от удара. Буреносец задрожал, причиняя боль Эльрику. И вновь топор ударил по Щиту. Эльрик сделал новый выпад и снова наткнулся на сверхъестественную защиту Сиомбар. Сиомбар рассмеялась. Эльрику ее смех показался пугающим и безумным, как у ведьмы.

— Твое воплощение в человека начинает таять! — крикнул он, отскочив назад, чтобы восстановить силы.

Теперь девичье лицо Богини постарело и сморщилось. Герцогиня Ада пришпорила своего монстра и двинулась на альбиноса.

Эльрик вновь ударил. И в этот раз Буреносец забился в руках Эльрика, наткнувшись на световую защиту Сиомбар. Но и она застонала, и удар, который она нанесла топором, Эльрик отбил гораздо легче, чем первый. Он увернулся от ее скакуна, увернулся от топора, который со свистом пронесся над его головой.

Вновь взвился топор, Эльрик подпрыгнул, тяжелое боевое лезвие врезалось в землю, и Сиомбар осталась без оружия. Эльрик побежал за чудищем, чтобы достать Гецогиную мечом, но ударить не успел. Сиомбар развернула своего скакуна, в руках у нее появилось из ниоткуда новое оружие — громадный меч. Его размеры подсказали Эльрику кое-что о силе его ударов. Он ударил еще раз и вдруг увидел, что нога Сиомбар, по которой он наносил первые удары, отлетела в сторону и покатилась по земле, подергиваясь, подобно раздавленному насекомому. Если бы он мог разрушить всю ее защиту, ему удалось бы полностью изгнать ее с Земли.

Теперь Сиомбар не смеялась, она кричала, ее голос ревел, как водопад. Чудовищный меч взвился в воздух и обрушился на Щит Хаоса. Эльрик упал на спину, чувствуя, как земля поддается под его плечами, но Щит остался целым. Громадные копыта львоголового чудовища пытались пробить его Щит, под которым он скорчился, стараясь высвободить руку с мечом. Монстр повернулся на мгновение, пытаясь ударить его задними копытами, и тут Эльрик всадил ему меч в живот. Клинок на мгновение, показавшееся Эльрику вечностью, остановился, затем все же пронзил нечто, сопротивляющееся ему,и выпил жизненную энергию твари. Чудовищная сила монстра пришла через меч к человеку. Эльрик встал, даже не ощущая тяжести рухнувшего на него скакуна Богини Ада. Теперь он ощущал странную нечувствительность к боли — этим, очевидно, жизненная субстанция животных отличалась от субстанции мыслящего существа.

Сирмбар уже поднялась с земли, стоя на одной человеческой и одной нечеловеческой ногах. Она захромала к Эльрику, вращая над головой громадным мечом. Но Эльрик, переполненный энергией, выкачанной из чудовища, встретил ее удар своим Буреносцем. Два меча столкнулись, и ни один не победил. Буреносец злобно взвыл, он не привык уступать. Тогда

Эльрик подставил свой Щит под следущий удар огромного клинка и отбросил его вверх. На мгновение она открылась, и Эльрик всадил Черный Меч в грудь Сиомбар, Богини Ада.

Сиомбар захныкала, ее земное воплощение стало растворяться. Буреносец выкачивал из нее жизненную энергию. Сиомбар изменилась, она стала не более чем комком радужного света, который ветер понес прочь и вскоре погасил. Сиомбар была окончательно изгнана в свое измерение.

Эльрик осмотрелся. Он был потрясен тем, что в битве погибли почти все драконы. Один из них приземлился, на его спине сидел всадник, но из-за расстояния Эльрик не мог разглядеть, кто это был. Он побежал к тому месту, где опустился дракон.

Эльрик услышал треск и грохот, как будто бы шедшие от земли, жуткие вопли, неразборчивые проклятья и крики. Он пробил себе путь через воинов Хаоса, как нож в мясорубке, пока, наконец, не оказался возле упавшего дракона. На земле лежало изрубленное тело, и не было никаких следов рунного меча.

Это был Дайвим Слорм, его последний родич.

Стоя возле тела своего кузена, Эльрик достал Рог Судьбы, поднес его к губам, набрал в грудь воздуха и дунул. Ясная, печальная нота поднялась над полем битвы и понеслась через все измерения и реальности, через бесконечность, к концу самого Времени.

Нота висела в воздухе долго, продолженная странным, непривычным даже для слуха Эльрика эхом. И когда она, наконец, замерла где-то вдалеке, на все поле опустилась необъяснимая для сражения тишина, некое совершенное беззвучие, которое воцарилось над всем миром, а также в миллионах и миллионах других миров. Казалось, сам воздух застыл в ожидании.

И тогда пришли Белые Лорды.

Это выглядело, как будто бы какое-то гигантское солнце, в тысячи раз большее, чем земное, испустило пульсирующие лучи света, и, снося непрочные барьеры Времени и Пространства, обрушило их на гигантское поле битвы. И вслед за ними явилась, сотворенная необъятной мощью Рога, тропа, по которой прошли величественные Лорды Закона. Они прибыли верхом, подобно лордам Хаоса, на странных существах, но не на конях. Удивительно гармонировали между собой зеркально-ясные доспехи и складчатые накидки, несущие изображение единственной стрелы Закона.

Вел их Донблас, Творец Справедливости. Он нес в правой руке меч, который был настолько прям и остер, что походил на луч света.

Эльрик, воспользовавшись замешательством противника, добежал до поджидавшего его Огнезуба, и поднял гигантскую рептилию в воздух.

Огнезуб двигался не так проворно, как прежде, и Эльрик не мог понять: то ли дракон ранен, то ли влияние Закона отягощало его — драконы все-таки были созданиями Хаоса. Когда, с высоты полета, он нашел Мунглума и подлетел к нему, стало ясно, что все драконы собрались в стаю и отправились назад, на Запад. Остались только те двое животных, которыми управляли люди. Возможно, драконы почувствовали, что свою роль они сыграли, теперь их ждал долгий-до-лгий сон в Драконьих Пещерах.

Эльрик и Мунглум кружили над сражением, наблюдая за происходящим. Они даже не разговаривали: то, что происходило внизу, было настолько невероятным, что отпадало всякое желание говорить.

Белый, мерцающий свет, по которуму они сошли на Землю, стал гаснуть. Не теряя времени, Белые Лорды направились к тому месту, где Чадрос Косец, Мабелод Безликий, Слортар Старый и меньшие Лорды Хаоса перестраивали свои войска, готовясь к битве с новым противником.

Как только Белые Лорды подошли к ордам видоизмененных людей и демонов, эти создания стали с воплями разбегаться, стараясь не попасть под сияющий свет, который все шире заливал плато вокруг Лордов Закона. Местность была без труда очищена, осталась только главная сила Хаоса — Герцоги Ада и Ягрин Лерн.

Хотя в этот момент Лорды Закона казались лишь немногим выше обычных людей, даже Эльрик, который кружил в небе на Огнезубе, чувствовал себя не больше, чем муха. Это ощущение возникло в нем не из-за их размеров, а было следствием огромной мощи, которую Закон принес с собой в этот мир.

Лорды Закона достигли того места, где собрались их извечные противники, и Эльрик услышал, как Лорд Донблас произнес:

— Вы, из Хаоса, нарушили Закон Космического Равновесия и пожелали полностью подчинить себе эту планету. Судьба призывает вас — земная жизнь должна существовать и будет существовать в новых формах, на которые ваше влияние не распространится.

За Хаос ответил Слортар Старый:

— Ты много болтаешь, братец. Судьба Земли еще не предрешена. Если мы победим, то править будет Хаос, если вы изгоните нас, тогда ваш жалкий Закон получит возможность расширить свое влияние. Но победим мы, хотя Судьбе это и не нравится.

— Тогда нас рассудит оружие, — сказал Лорд Донблас.

Эльрик увидел, как сияющие Лорды Закона обнажили свои мечи и направились к своим темным противникам.

Они сошлись. Казалось, небо вздрогнуло, воздух засвистел и земля стала крошиться. Все создания меньшего ранга, которые еще оставались на поле битвы, бросились врассыпную, толкая друг друга. Звук, который могли бы издать тысячи тысяч арф, возвестил борьбу Богов.

Эльрик увидел Ягрина Лерна, покинувшего Герцогов Ада и удирающего в своих алых доспехах прочь. Теократ понял, что его покровители и союзники скоро будут изгнаны из этого мира. Эльрик направил Огнезуба вниз, к земле, выкрикивая имя Теократа, посылая ему вызов для схватки.

Ягрин Лерн оглянулся, он больше не смеялся, он лишь пришпорил своего скакуна. Но Огнезуб был быстрее, и как только Теократ понял это, он осадил своего коня и снял боевой топор с пояса. Он опустил забрало и стал ждать.

Дракон круто спикировал, заставив Эльрика задохнуться от невероятной скорости, и опустился на землю в трех десятках ярдов от Ягрина Лерна. Не заботясь о том, будет ли нападать Ягрин Лерн, или нет, Эльрик спешился и сказал Ог-незубу:

— Теперь, Огнезуб, возвращайся к своей стае. Возвращайся в любом случае, сумею я победить или буду побежден. Ты сделал свое дело.

Огнезуб расправил свои прекрасные крылья, повернул громадную морду и посмотрел Эльрику в глаза. В это время другой дракон приземлился неподалеку.

Мунглум спешился и стал пробираться сквозь пурпурный и черный туман к месту предполагаемой схватки. Эльрик крикнул ему:

— Я не хочу твоей помощи, Мунглум!

— А я и не собираюсь вмешиваться. Я лишь хочу увидеть, как ты отнимешь у него жизнь и душу!

Крылья Огнезуба забили по воздуху, он неуклюже разбежался и взмыл в небо. Другой дракон последовал за ним. Вскоре их радужные силуэты растаяли в небе.

Эльрик приблизился к Теократу с поднятыми щитом и мечом. Затем он с удивлением увидел, что Ягрин Лерн спускается со своего гротескного скакуна и отсылает это существо

прочь. Затем он встал, чуть сутулясь, готовый к бою. В прорезь забрала его глаза пристально следили за Эльриком, они заблестели.

Эльрик остановился, когда его отделяло от врага несколько шагов.

— Ягрин Лерн, ты совершил небывалые преступления против мира. Признаешь ли это?

— Преступления? Ты удивляешь меня, Эльрик. Я вижу, ты попал в полную зависимость к своим новым союзникам. Я делал то, что должен был делать, или, во всяком случае, пытался делать. Если я сейчас погибну, то и тогда не признаюсь. Признание, раскаяние — бессмысленные слова.

Эльрик покачал головой:

— Тем лучше. Мы, мельнибонийцы, злопамятны, и я жажду мщения!

— Понимаю тебя, — Ягрин Лерн перевел топор в положение для защиты. — Я готов.

Эльрик прыгнул на него. Буреносец с визгом вспорол воздух и обрушился на алое забрало, затем вновь... Три удара нанес Эльрик прежде, чем топор Ягрина Лерна нащупал брешь в его защите, в обвод Щита Хаоса. Но боевой топор лишь слегка задел доспехи Эльрика возле плеча. Они сошлись слишком близко. Щит Эльрика ударился в доспехи Ягрина Лерна, Эльрик попытался оттолкнуть Теократа назад, Буреносец в этот момент был совершенно бесполезен.

Несколько мгновений они простояли, покачиваясь, в этом положении. Затем Ягрин Лерн отскочил назад. Альбинос рванулся вперед, пригнулся и полоснул Теократа по ноге около колена — и промахнулся. Топор взвился над ним и рухнул вниз — Эльрик едва успел отпрянуть и быстро развернуться. Увлекаемый силой удара, Ягрин Лерн споткнулся, потерял равновесие, и тогда Эльрик с силой толкнул Теократа щитом. Тот упал, разбросав руки в стороны, выпустив рукоять топора и ремни своего щита. Эльрик быстро сделал два шага и поставил ногу на затылок Теократу, прижимая его к земле. Буреносец завис над распростертым врагом, подрагивая от нетерпения.

Ягрин Лерн пытался перевернуться, чтобы увидеть Эльрика. Он хрипло проговорил:

— Ты победил, можешь убить меня, но душа моя не вся провалится в преисподнюю. Часть перейдет к тебе, если не врут старые байки об этом Черном Клинке!

Эльрик отвел Буреносца от беззащитной спины Теократа и спрятал его в ножны, что далось ему с трудом. Рунный меч сильно дергал его руку, пытаясь действовать самостоятельно.

— Нет, — сказал Эльрик медленно, — я не хочу тебя, Ягрин Лерн. Я не буду пачкать свою силу твоей душой. Мунглум!

Его друг подбежал к нему.

— Дай мне твой меч.

Молча Мунглум повиновался. Эльрик взял клинок Мунглума и полоснул с двух сторон по шее Ягрина Лерна. Из разрезов потекла кровь. Теократ забился от невыносимой боли и закричал:

— Нет, Эльрик! Убей меня!

Но Эльрик продолжал мщение с отрешенной улыбкой, а затем сказал недрогнувшим голосом:

— Ты пытался подражать императорам Мельнибона, не так ли? Ты пытал меня, ты изуродовал мою жену, как пытался изуродовать весь мир. Ты убивал моих друзей и имел наглость бросить мне вызов. Но теперь ты узнаешь, как императоры Мельнибона наказывали глупых неудачников в те дни, когда правили миром!

Ягрин Лерн умер лишь через час, и только потому, что Мунглум упросил Эльрика прикончить его.

Эльрик вернул Мунглуму его меч, вытерев его о клок ткани, которая была когда-то накидкой Теократа. Он взглянул вниз, на изрезанное тело, и отшвырнул ногой эти кровавые куски. Затем посмотрел туда, где бились Лорды Высших Миров.

Он страшно устал, но сразу забыл об этом, увидев зрелище грандиозной битвы.

Лорды Закона и Герцоги Хаоса стали громадными, и в тумане, который накрыл мир, продолжали битву в обличии людей. Они были подобны гигантам, борющимся повсюду — под землей, на земле. Далеко за краем горизонта Эльрик увидел Донбласа, Творца Справедливости, который схватился с Чадросом Косцом. Их контуры колебались и расплывались, мелькал блестящий меч, свистела гигантская коса.

Не принимая участие в битве, не зная, какая из сторон побеждает, Эльрик и Мунглум смотрели, как напряжение борьбы усиливается и как тают земные проявления богов.

Теперь борьба пронизывала все измерения в космосе, и Земля стала терять свою форму. Скоро Эльрик и Мунглум повисли в бесформенной мешанине земли, огня, воздуха, воды.

Земля исчезала, но Лорды Высших Миров бились за нее. Субстанция Земли осталась, хотя и лишенная формы. Ее компоненты существовали, и борьба продолжалась. Победители должны были получить право пересоздания Земли.

Наконец, хотя Эльрик и не знал, как, вихри тьмы дали дорогу свету, а затем пришел шум — космический рев ненависти и разочарования. Он понял, что Лорды Хаоса побеждены и изгнаны. Лорды Закона победили, план Судьбы осуществился, хотя требовалась последняя песнь Рога, чтобы привести новый мир к окончательному состоянию.

И тогда Эльрик понял, что ему не хватит сил, чтобы дунуть в Рог в третий раз. А мир уже принимал свои новые формы. Они увидели, что стоят на равнине, окруженной горами, и вдали сияют вершины новых гор, пурпурные на фоне темносинего неба.

Затем Земля стала вращаться все быстрее и быстрее. День уступал место ночи с нарастающей скоростью, а затем скорость стала замедляться до тех пор, пока Солнце опять не утвердилось на небе, двигаясь со своей обычной скоростью.

Произошли и другие изменения. Теперь здесь управлял Закон, хотя Лорды Закона ушли отсюда, не ожидая благодарности.

И хотя Закон правил, он не мог изменить что-либо без последнего звука Рога.

— Итак, все исчезло, — пробормотал Мунглум. Эльвир, место моего рождения, Каарлаак, Плачущая Пустыня и Ба-акшаан. Исчез даже Город Мечты, Мельнибон. Они больше не существуют, они больше не возродятся. И этот новый мир создан Законом. Но во многом он мне кажется таким же, как старый.

Эльрик тоже тоже был растерян, зная, что все места, близкие ему, исчезли и возникли совершенно новые. Это походило на расставание с детством. Возможно, так и было детство Земли прошло.

Он пожал плечами, отгоняя сомнения, и улыбнулся.

— Мне трудно протрубить в Рог, чтобы началась новая земная жизнь. У меня нет сил. Возможно, Судьба из-за этого не расстроится?

Мунглум странно взглянул на него:

— Надеюсь, что нет, друг.

Эльрик вздохнул.

— Мы — последние, Мунглум, ты и я. Это значит, что самые мощные силы не смогли разрушить нашу дружбу и разлучить нас. Ты был единственным, чьё общество никогда меня не утомляло, единственным, кому я до конца доверял.

Мунглум улыбнулся своей задорной улыбкой.

— Мы попадали в разные ситуации, Эльрик. Обычно я проигрывал, если проигрывал и ты, так что партнерство было взаимным. Я до сих пор не знаю, почему решил разделить с тобой твою судьбу. Возможно, это нужно было Судьбе, а не мне. Думаю, если это так, она вела меня для какой-то цели, для какого-то финального акта дружбы.

Эльрик размышлял над словами Мунглума, когда ровный голос раздался позади них.

— Я доставил два послания. Одно — благодарность от Лордов Закона. Другое — от некоторой, более могучей силы.

— Сепириту! — Эльрик повернулся к своему наставнику. — Ты доволен моей работой?

— Полностью. — Но лицо Сепириту было печальным. — Ты преуспел во всем. Но последнее, что ты должен сделать, протрубить третий раз в Рог Судьбы. Благодаря тебе мир узнает прогресс, и его новые люди получат возможность продвинуться на шаг вперед по сравнению с предыдущим миром.

— Но что это значит? — спросил Эльрик. — Я не все понимаю, Сепириту. И чувствую, что ты не хочешь объяснить мне все полностью.

— А кто может понять значение Судьбы? Кто может знать, почему существует Космическое Равновесие, Лорды Высших Миров? Почему всегда должен существовать Спаситель Бесконечности, принимающий участие в таких битвах? Существует бесконечное время, пространство и бесконечное число возможностей. Есть бесконечное число существований, одно над другим, которые могут привести к конечной цели, хотя она является финальной только относительно предыдущего этапа. Возможно, жизнь только цикл, качание маятника. Чтобы мир устоял, он должен качаться вновь и вновь, до тех пор, пока не погибнет. О каком смысле ты спрашиваешь, Эльрик? Не ищи его, на этом пути лежит безумие.

— Нет смысла — нет цели. Тогда зачем я страдал, воевал, любил?

— Возможно, даже Боги ищут смысл и цель, и Земля лишь одна из попыток найти их. Взгляни, — он провел рукой, показывая только что созданную планету. — Все это было бы хаотичной плотью космоса, если бы ее не пересоздала логика. Возможно, логика будет направлять новых людей. Возможно, какая-то вторгшаяся сюда сила разрушит эту логику. Боги экспериментируют. Космическое Равновесие направляет судьбу Земли, люди борются с Богами и верят Богам. Но дело в том знают ли свое значение Боги?

— Ты расстроил меня, а я так хотел покоя, — вздохнул Эльрик. — Я потерял жену и весь мир, а теперь даже не знаю, почему?

— Извини. Я пришел проститься с тобой, друг! Доделай то, что должен.

— И я никогда больше не увижу тебя?

— Нет. Мы оба должны умереть, наше время на исходе.

Сепириту, казалось, закружился в воздухе и исчез. После него осталась лишь холодная тишина.

Поток мыслей Эльрика был нарушен Мунглумом.

— Ты должен протрубить в Рог, Эльрик. Пусть это ничего не значит, но ты должен протрубить в него.

— Как? У меня еле хватает сил, чтобы стоять на ногах.

— Я решил, что ты это сделаешь. Убей меня Буреносцем, возьми мою жизненную силу — тогда тебе вполне хватит энергии для этого дела.

— Убить тебя, Мунглум! Ты один остался со мной, мой единственный настоящий друг! Как у меня поднимется на тебя рука? Ты бредишь?

— Я знаю, что говорю, Эльрик. Больше ничего не остается. Да и сам подумай, нам здесь нет места. Скоро, как бы ни повернулись события, мы тем или иным образом умрем. Ты рассказывал мне, как Зарозиния отдала тебе свою душу. Отлично, сделай то же и со мной.

— Я не могу!

Мунглум подошел к нему и наполовину вытащил Буреносец из ножен.

— Нет, Мунглум!

Но теперь меч стал выходить из ножен по собственной воле. Эльрик отбросил руку Мунглума и схватил рукоять черного клинка. Он не смог остановить его. Клинок выдвигался и готовился к удару.

Мунглум стоял, опустив руки, его лицо было бесстрастно, хотя Эльрику показалось, что он заметил в глазах друга искры страха. Эльрик снова попытался перебороть меч, но понял, что это бесполезно.

— Пусть он сделает свое дело, Эльрик!

Клинок влетел в воздух и пронзил грудь Мунглума.

Хлынула кровь. Глаза Мунглума из Эльвира помутнели и наполнились ужасом.

— Ах, нет, я не этого ждал!

Эльрик не мог выдернуть меч из груди друга. Энергия Мунглума стала насыщать его тело...

Эльрик застыл, глядя на труп друга. И тогда слезы потекли из его красных глаз, и громкие рыдания сотрясли его поникшие плечи. Но теперь клинок легко вышел из плоти предпоследнего человека старого мира.

Эльрик отшвырнул от себя меч. Он не упал со стуком на твердую каменистую землю, а приземлился мягко, будто подрубленное тело. Затем Эльрик увидел, что меч шевельнулся, поднялся в воздух и направил острие не него, но замер, так и не ударив. Эльрик стер слезы и отвернулся.

Окрепшей рукой он взял Рог и приложил к губам. Он протрубил зов новой Земли, разгоняя ночь, провозглашая новый рассвет.

Эльрик стоял, полный бесконечной тоски и бесконечной скорби, с откинутой головой, извлекая звуки, которые улетали в мир, раскинувшийся вокруг него. И когда зов стал гаснуть, переходя от торжества к умирающему эху, которое несло в себе нечто от переполнявшего Эльрика горя, громадный контур стал появляться в небе над Землей.

Это было очертание гигантских весов, на которых, как заметил Эльрик, коромысло пришло в движение. Одна чаша стала двигаться вверх, другая пошла вниз, потом наоборот. Они колебались, устанавливая равновесие.

— Итак, это и было мое предназначение, — сказал он. — Если это и иллюзия, она все же успокаивает.

Он повернул голову и увидел, что черный клинок, завывая, летит прямо в него.

— Буреносец! — позвал он, но больше ничего произнести не успел.

Дьявольское оружие пробило ему грудь. Он ощутил острие меча около своего сердца. Он схватил клинок, пытаясь вырвать его из груди, но почувствовал, как судороги боли скручивают его, как душа из самых глубин его сущности уходит в холод каленой стали. Почувствовал, что вся его личность поглощается клинком. И он уже не боролся. Он всегда знал, что конец его жизни будет связан с рунным мечом, что умрет именно таким образом.

Этим мечом он убивал врагов, друзей и любимых, похищал их души, чтобы быть сильнее. Теперь настала очередь меча использовать его силу. Он, Эльрик из Мельнибона, и был воплощением Буреносца. Все, чем было это тело и душа, теперь лишь возвращалось назад, в то, что, по сути, никогда не было мечом. Он умирал и вновь плакал, понимая, что никогда не узнает покоя, что дух его создан бессмертным и обречен на вечную борьбу.

Эльрик из Мельнибона, последний из Светлых Императоров, собрал все свои силы и закричал. Но крику его не было ни протеста, ни ответа. Затем он сжался и упал рядом с телом своего последнего друга. Они лежали под гигантскими весами, которые уравновесились в небе.

Затем Буреносец стал меняться. Он разбухал, рос, превращаясь в огромную черную птицу, взлетевшую над землей.

Существо, которое было Буреносцем, последнее воплощение Хаоса, взглянуло на труп Эльрика из Мельнибона и улыбнулось.

— Прощай, друг! Я в тысячу раз большее зло, чем был ты! Затем он рванулся вверх, взмыл над землей, и его дикий крик наполнил Вселенную.