Хроника событий, свершившихся в Чехии в бурный 1547 год

Нижеследующие артикулы сословий чешского королевства, собравшихся в середине поста 1547 года в Праге, продуманы и должны быть представлены на будущий сейм, созванный в Пражском Граде Е. К. М.:

I. Поскольку в любых обстоятельствах прежде всего должно беречь честь и славу всемогущего Господа Бога, на будущем сейме явный разврат, прелюбодеяния, пьянство и другие подобные низости и грехи, а также бесстыдные и непристойные выражения под страхом определенных и для этого установленных штрафов чтобы были запрещены, дабы скорее укротить справедливый гнев всемогущего Господа Бога и не дать ему разрастись, чтобы люди, видя, как за низости наши со всех сторон преследует нас страшная месть, исправили бы свою жизнь и в истинной христианской вере, в покаянии и с сокрушенным сердцем обратились бы к Господу Богу. А так как в нашей христианской вере посредством дьявола, врага Христова, и некоторых слепых, неразумных и неграмотных учителей наших и из-за их различных учений между нами, сословиями чешского королевства, возникли и возникают определенные различия, и они не могут быть преодолены более достойным средством, нежели безотлагательной и общей встречей всех трех сословий с людьми духовными и разумными. Чтобы все мы, по истинной христианской вере тело и кровь Христовы принимающие под обоими видами, в определенное время и день в Прагу прибыли и в Большой коллегии о прекращении данных различий имели бы между собой дружескую и христианскую беседу и искали между собой пути, чтобы обеспечить правду Христову и святого Евангелия. Чтобы мы, сословия, из-за наших неразумных и сумасшедших проповедников не имели бы препятствий находиться в любви и согласии, и чтобы съезды нашей партии подобоев, посвященные духовным делам, в будущем проводились свободно, как это было при предшествующих чешских королях.

II. Если духовенство и проповедники нашей партии подобоев подозреваются в чем-либо ложном и еретическом и подвергаются из-за этого обвинению перед Е. К. М., то их следует проверить и допросить администратору и консистории нашей партии подобоев, а также представителям всех трех сословий, избранным нашими дефензорами, а не сразу наказывать или изгонять из страны по голословному утверждению и без общего и обычного разбирательства со стороны Е. К. М. или кого-либо другого.

III. Поскольку мы, жители всего Чешского королевства, более всего зависим от высших должностных лиц[263] и от земского суда[264], необходимо, чтобы в земском суде заседали особы из панского и рыцарского сословий — разумные, хорошие и во всех отношениях безукоризненные, как это ниже будет изложено; чтобы Е. К. М., когда в соответствии с предшествующей привилегией Его Милости славной памяти короля Людовика соизволит назначать в земский суд, соблаговолил сразу же написать во все края Чешского королевства и соизволил бы потребовать от жителей тех краев прислать Его Милости список лиц из панского и рыцарского сословий, пригодных для заседания в земском суде. Необходимо, чтобы Е. К. М. из этого числа лиц, специально предназначенных для участия в земском суде, соизволил выбрать несколько лиц, по меньшей мере двух из каждого края, и чтобы только из них он соизволил составить и составлять впредь земский суд. Далее, если те особы, краями выбранные и Е. К. М. в земский суд призванные, один или двое, умрут, по слабости здоровья своего или по другим уважительным причинам не захотят участвовать в земском суде, надо, чтобы Е. К. М. всегда в будущем поступал согласно изложенному порядку, чтобы избрание и назначение в земский суд происходило при необходимости только из числа тех лиц из краев, которые были бы представлены Е. К. М., ибо лучше всего люди знают друг друга на местах.

В случае, если кто-либо из земских должностных лиц умрет, или откажется от своей должности, или по определенным причинам будет ее лишен, то на будущем сейме сословиями должны быть избраны четыре достойных человека, из коих Е. К. М. соизволил бы выбрать одного человека на эту земскую должность и предоставить эту должность тому, кто понравился Его Милости. Чтобы лица, кои вызываются в земский суд, из уважения к этому земскому суду одевались бы в приличные и длинные одежды, остерегались и воздерживались от всевозможных иных несолидных и неподходящих одежд и вещей.

Если возникает какая-либо тяжба между Е. К. М. и каким-нибудь жителем Чешского королевства из панского и рыцарского сословия, или особой и особами, или каким-либо городом и общиной из городского сословия, необходимо, чтобы тогда их не вызывали для слушания дела и решения ни в какие другие суды или к советникам Е. К. М., ибо каждому должна быть предоставлена свобода апелляции от всех прочих судов к суду земскому. Что же касается Праги и других городов Чешского королевства, то они остаются по части судов и юрисдикции при своих старых порядках, правах, привилегиях и свободах.

IV. Надо, чтобы земские судьи сразу по оглашении вызовов в суд сотворили общую молитву Господу Богу и просили его Святую Божью Милость соблаговолить просветить их разум своей мудростью и дать им свое благословение и помощь, чтобы они могли в соответствии со своими обязанностями и присягами выносить справедливые решения. А если кто-то станет смеяться над таким набожным и святым делом, он должен быть решительно наказан.

V. Оносительно присяги Е. К. М., которую приносили и приносят земские должностные лица, судья и коншелы городского сословия, а также некоторые другие должностные лица Чешской короны.

Когда они эту присягу приносят, то присягают и наследникам Е. К. М., но поскольку это противоречит маестату славной памяти императора Фридриха, прадеда Е. К. М., а также наносит большой ущерб свободному избранию нового короля, то эта присяга должна быть исправлена так: «Присягаю всемогущему Господу Богу в том, что, находясь на этой должности, исполнять которую призван, прежде всего к светлейшему князю и господину Фердинанду, королю чешскому и милостивому моему господину, к панам, рыцарям, пражанам, городам и всем общинам Чешского королевства, к богатым и бедным буду относиться справедливо, буду любить правду и посрамлять кривду и с божьей помощью буду советовать то, что было бы к чести и славе Господа Бога, и чистосердечно буду давать советы в делах, касающихся Е. К. М. как короля чешского, и к чему бы призывали обязанность и необходимость, и ничего не буду измышлять или советовать против привилегий, прав, свобод и установлении Чешского королевства, но с божьей помощью соблюдая справедливость, никаких даров явно или тайно ни от кого не буду брать, и не буду принимать во внимание близость по крови и никакие другие посторонние соображения, но в этой своей должности, невзирая на лица, буду во всем сохранять справедливость. Помоги мне в том, всемогущий Господь Бог, по святой милости своей. Аминь».

VI. Чтобы никто из низших должностных лиц не заседал ни в каком другом суде, кроме своего, и в другой суд не вызывался, чтобы все они усердно выполняли свою работу, по должности своей были бы в общении с другими спокойны, нечванливы и не кричали бы на других людей, ибо они суть слуги не господ, а всего королевства, которым страной поручено очень многое сделать. Поскольку все мы, жители королевства, в немалой степени зависим от этих низших должностных лиц, то поэтому чтобы они были из доброго и хорошо сохранившегося рода и с незапятнанной честью, к тому же природные чехи[265], так же как и другие должностные лица и земские судьи, и чтобы они выбирались и назначались на свои должности по совету всего земского суда. Чтобы в своей должности припоминки более чем 2 копы грошей чешских не брали, хотя бы имели право взять и в десять раз больше. Однако с тех тяжб, которые не касаются земельных владений, чести и жизни, чтобы не брали более 1 копы грошей чешских и чтобы это делилось поровну между всеми, имеющими к этому отношение. Также со всех дел, без исключения, касающихся земских досок[266], чтобы брали не более, чем было установлено предшествующим новым установлением о земских досках, то есть по 2 копы чеш. гр.

А кто будет уличен в том, что поступает иначе, чтобы был лишен своей должности и впредь не назначался бы ни на нее и ни на какую другую.

VII. Поскольку существует ранее установленное земским уложением тяжкое наказание смертью тому, кто обвинит земских должностных лиц или судей, а также низших должностных лиц, то люди, когда им причинят много несправедливостей и обид, не смеют об этом говорить, опасаясь столь тяжкого наказания. Мы нашли справедливым такое установление отменить и записать так: «Если кто-нибудь обвинит кого-либо из высших или низших должностных лиц, судей, советников Е. К. М. в несправедливости, касающейся суда, досок или какой-либо должности, то чтобы тот или те, кого обвиняют, обратились бы в земский суд. Земский суд должен разбирать такие обвинения, и если тот, кто обвинил, не сможет доказать свое обвинение, та тот или те, кто был обвинен, через земский суд восстанавливают свою честь; а тот, кто его или их обвинил, чтобы не имел права до конца жизни ничего записывать в доски, и был бы обязан до конца жизни, как только объявят о начале слушаний дел в земском суде, являться сам в Черную башню, и, пока продолжается суд, чтобы не выходил из Черной башни под угрозой утраты чести. Если же обвинение будет найдено верным и обоснованным, то обвиненные должны будут подвергнуться тому же наказанию, как указано выше».

VIII. Чтобы суды не откладывались, и люди без проволочек могли найти справедливость, чтобы не нарушалась очередность дел, как бывает, когда некоторые, будучи по очереди последними, опережают других, ранее приступая к разбору дела.

IX. Тяжбы, которые должны разбираться на следующем суде, чтобы на данном суде не оглашались, и люди зря не ездили и даром не тратились.

X. Чтобы сроки назначенных судов не переносились и соблюдались сроки, определенные земским уложением, а Е. К. М. чтобы не изволил чинить препятствия, назначая на это же время сеймы, исключая случаи чрезвычайной необходимости для страны.

XI. Чтобы адвокаты хранили свою честь и ни от кого не брали никакой платы, кроме как земским уложением с каждой тяжбы им положенной, или которая будет им определена, ибо когда даются деньги, справедливость не может иметь места. Адвокат с чистой совестью, который не хотел бы ввязываться в несправедливую тяжбу, из-за взятой им платы был бы обязан против своей совести вести и защищать несправедливое дело. Есть и другая причина, чтобы не давалась плата адвокатам, а именно многие бедные люди из всех сословий королевства, которые не могут иметь своих адвокатов, должны были бы нести большой ущерб и тяготы при разборе своих дел, тогда как богатые давали бы денег всем адвокатам и таким образом их как бы покупали, имея каждый по три, четыре и даже более адвокатов, из-за чего ежели какой адвокат и захотел бы помочь какому-нибудь бедняку, видя справедливость его дела, то, будучи связан платой, не смог бы этого сделать. Если случится, что некто бедный из любого сословия не сможет при всем своем усердии найти адвоката для своей тяжбы, то чтобы он обратился к верховному судье Чешского королевства, а в городах — к бургомистру, и верховный судья, а в городе бургомистр должны приказать вести тяжбу того человека, который к ним обратился, любому адвокату, кроме того, который должен вести эту тяжбу против него с другой стороны, и тот адвокат будет обязан так сделать и принять дело того бедного человека или же указать на уважительную причину, по которой он этого никак не сможет сделать. Если же адвокат не захочет послушаться верховного судьи, а в городах бургомистра, то за такое непослушание и неуважение он лишается права выступать в любом суде Чешского королевства, а обратившемуся вместо этого должен быть дан другой адвокат. Это право могут использовать все бедные вдовы и сироты. Поскольку все судьи во всех судах приносят присягу вершить людям справедливость, а адвокаты суть инструменты всех судов, поэтому было бы должно и справедливо всем адвокатам, выступающим за деньги, приносить у земских досок перед должностными лицами, а в городах перед бургомистрами присягу, причем записывать каждого адвоката, приносящего присягу, и чтобы без присяги они не допускались ни к каким выступлениям.

Присягаю Господу Богу, что в деле адвокатском буду вести себя так, как это мне земским уложением всеми тремя сословиями Чешского королевства установлено, искренне, правильно и справедливо, и не указывать никаких путей и не измышлять способов, коими можно было бы скрыть справедливость перед судьями любых судов или же выиграть несправедливую тяжбу; и, памятуя свою присягу, я не должен буду брать ни от кого никаких денег ни тайно, ни явно. Помоги мне в том, Господь Бог, своей всемогущей силой по святой милости своей.

XII. Что касается Карлштейнского бургграфства, то поскольку этой должности поручены знаменитые и великие вещи, как то корона и привилегии и другие сокровища и святыни страны, то наши предки, давно это хорошо поняв, придумали великую и строгую присягу для каждого, кто должен исправлять эту должность; лишь только недавно в эту присягу внесено изменение: «если отец того, кто находится в этой должности, совершил что-либо, заслужившее наказания, то чтобы сыновья с должности не прогонялись»; поэтому надлежит оставить так, как раньше было, чтобы наказание распространялось не только на отца, но и на сыновей. Поскольку на этой должности положено находиться двум бургграфам, то чтобы по меньшей мере один был подобоем. И чтобы так во всех прочих судах, должностях и советах Е. К. М. всегда было и сохранялось[269], благодаря чему могли бы сохраниться между нами любовь, согласие и доверие. И чтобы оба карлштейнских бургграфа приносили присягу панам, рыцарям, пражанам[270], как всегда это бывало в прошлом.

Чтобы все три сословия с тщательностью просмотрели все привилегии королевства и земские привилегии, список которых составляется вновь, и сличили бы их со старыми списками[271]. Также надо, чтобы были осмотрены в том же Карлштейне земские сокровища лицами, избранными для этого из всех трех сословий, и если бы что не нашлось, то по земскому уложению учинить о том сыск на тех, кому это было поручено.

XIII. Поскольку сразу, как только прекратились войны в королевстве и восстановился правопорядок, подкоморжим в Чешском королевстве большею частью был тот, кто открыто принимал тело и кровь Христовы под обоими видами, как то Самуэль из Градка, Альбрехт Лисковец, Якуб Вршесовиц, Буриан Трчка, то чтобы так и было, и должность подкоморжего чтобы исправлял тот, кто причащается под обоими видами. То же самое пусть относится и к коморжему Ее Милости королевы.

XIV. Поскольку самые большие наши свободы состоят в том, что Е. К. М. не может посягнуть ни на кого из жителей и представителей всех сословий королевства по поводу чего-либо (исключая явных бунтовщиков и преступников) иначе, чем в соответствии с правом по суду земскому или же какому другому, кои издавна разбирают дела, а также каждый житель королевства может перед земским судом обвинять Е. К. М., поэтому чтобы Е. К. М. не изволил посягать ни на кого из жителей, богатого или бедного, любого рода занятий из всех трех сословий иначе, чем по тому праву, как выше изложено, чтобы именно так Е. К. М. изволил поступать. И чтобы Е. К. М. и противная сторона удовлетворились тем, что по справедливости решит суд; чтобы тяжбы Е. К. М., как и прочие, в судах разбирались и слушались в общем порядке, как это издавна всегда было, так чтобы каждая сторона имела срок приготовиться к судебному разбирательству.

XV. Мы также признаем необходимым и желаем, чтобы в будущем так и было, чтобы тот, кто состоит в коморе Е. К. М.[273], не заседал ни в каком суде, а с тщанием исполнял то, что ему поручено; особенно чтобы прокуратор Е. К. М. не заседал ни в каком суде, и это по многим причинам.

XVI. Если бы Е. К. М. все же соизволил иметь свою комору в этом королевстве[274], то чтобы тогда Е. К. М. соизволил иметь в ней двух лиц из панского сословия и двух из рыцарского, всех настоящих и природных чехов, и чтобы секретарь, который будет при этих особах, был также природным чехом. И они не должны вымышлять никаких людских страданий и выспрашивать о финансах[275].

XVII. Если бы кто-нибудь нашел, что ранее он или они советовали и что-либо делали против свобод этого королевства, и это действительно было бы признано, то чтобы тот или те понесли наказание, которое предусмотрено земским уложением и сеймами.

XVIII. Когда Е. К. М. изволит созывать сейм, то чтобы Е. К. М. изволил приказать и поручить, чтобы в грамотах, которыми он изволит созвать сейм, все артикулы, которые должны обсуждаться, были бы написаны четко и понятно, доходчивыми словами, так, чтобы всем сословиям Чешского королевства было ясно и понятно, что обсуждать на сейме, и чтобы сначала собирался каждый край и выделял из своей среды лиц, которые лично могли бы поехать на сейм[276]. Чтобы Е. К. М., когда бывает в том необходимость, изволил пораньше созывать сеймы, и чтобы грамоту или грамоты, которыми он соизволил бы созвать сейм, прежде всего были посланы каждому гетману в каждом крае. И чтобы гетманы, имея указанные грамоты Е. К. М., отписали своим землякам и назначили день, когда им нужно собраться в том из городов края, в котором они издавна собирались.

Чтобы сословия также имели право на сейме обсуждать и решать то, что они признали бы необходимым для общего блага, и чтобы им это не запрещалось. Ежели Е. К. М. или будущие чешские короли не соизволили бы созвать сейм или находиться в стране, но была бы признана необходимость без промедления созвать сейм, то тогда верховный Пражский бургграф должен его немедля созвать. Если Пражский бургграф по каким-либо причинам не хотел бы этого сделать или же не находился в стране или умер бы, то тогда созвать сейм должны земские должностные лица и судьи. Если бы и они так сделать не захотели, то мы, все три сословия, должны его созвать таким образом, что гетманы краев вместе с пражанами, собравшись в Праге и договорившись о созыве общего сейма, имеют право назначить и созвать его в определенный день[277], и каждый, кто участвует в сейме, будет обязан приехать в Прагу к установленному дню, и чтобы на этом сейме заседали не более двух недель[278], и чтобы советы всех сословий совместно, а не порознь направлялись на благо этого королевства и так сейм завершали.

В итоге: чтобы на каждом общем или Е. К. М. созванном сейме четко и ясно обсуждалось и решалось то, что было причиной созыва сейма, а не так, чтобы под прикрытием сейма обсуждалось нечто иное[279], и чтобы после закрытия сейма не делалось бы по-другому и в ином смысле, как это случилось на прошлом сейме, когда сейм обсуждал и решил по-одному, а потом, однако, помощь, собранная против турок, была некоторыми лицами направлена за границу против Е. М. саксонского князя и курфюрста.

Чтобы съезды краев, как это всегда издавна бывало, свободно собирались, когда возникала бы в том необходимость. Также и в пражских городах чтобы общины собирались вместе для общих дел, как прежде бывало[280].

XIX. Когда бы общий сейм был закрыт и сословия этого королевства договорились бы об определенных статьях, а земские должностные лица или судьи или другие отделились от них и с сословиями не соглашались бы, тогда, чтобы сейм мог завершиться, лица из сословий панского, рыцарского, из Праги, а также других городов должны сделать сообщение и реляцию. Тогда низшие должностные лица будут обязаны такую реляцию и этот сейм без сопротивления записать в земские доски. Таким образом, все будут обязаны держаться решений этого сейма. Однако, прежде чем составить реляцию и закрыть сейм, надлежит каждому сословию дать выписку из всех артикулов, обсуждавшихся на сейме, чтобы не возникло никаких изменений. И когда потом этот сейм должен будет записываться в земские доски, то должно учитывать эти выписки, данные сословиям.

XX. Чтобы кроме как по решению сейма сословия ни к чему не были бы принуждаемы ни Е. К. М., ни какими-либо мандатами, приказами или как-нибудь иначе, что нарушало бы их свободы и соглашения.

XXI. Если на общих сеймах или же как-либо иначе кто-либо в чем-нибудь ввел в заблуждение все сословия или одно из них относительно свобод и привилегий, то чтобы все это было изъято, отменено и уничтожено, и чтобы каждое сословие и отдельные лица нерушимо оставались при своих свободах и законных пожалованиях так, как это было издавна.

XXII. Если где-либо был бы тот или иной военный поход, то чтобы верховному гетману или напольным гетманам, всей страной избранным, была дана соответствующая инструкция о том, где, как и против кого должно предпринять этот военный поход, а помимо решения и инструкции, чтобы он или они сами или по чьему-либо внушению и приказанию, или по замыслам врагов этой страны не делали бы.

XXIII. Чтобы земские должностные лица и судьи не брали перед Е. К. М. без ведома сословий и против них никаких обязательств, нарушающих свободы и привилегии этого королевства, и не переносили бы эти обязательства на сословия.

XXIV. Чтобы чешская монета не чеканилась нигде, кроме Чехии, а именно в Кутной Горе или в Праге, как было издавна.

XXV. Чтобы все другие монеты земель, входящих в это королевство, чеканились в соответствии с монетой этого королевства и с ее содержанием.

XXVI. Чтобы Кутная Гора, по чьему-то совету пришедшая в запустение, была бы с помощью Господа Бога и всех трех сословий восстановлена, поскольку она является сокровищем этой короны и большие доходы давала и еще могла бы давать, когда бы ею управляли чехи, а не немцы, а также чтобы все другие золотые и серебряные горы управлялись природными чехами, а главный управляющий монетным двором, будучи природным чехом и не имея ничего общего с коморой, был бы свободен[281].

XXVII. Чтобы евреям сразу же было запрещено скупать серебро и давать деньги в долг, и чтобы до ближайшего дня св. Гавла для них были отменены все разрешения, и чтобы все они, к этому времени приготовив имущество, покинули эту страну в соответствии с установлением предыдущего сейма, записанным с доски[282].

XXVIII. Чтобы тотчас же прекратился вывоз хлеба из страны, так как ныне и всегда это королевство имеет в нем особую потребность.

XXIX. Поскольку издавна это королевство и его жители из любого сословия имеют ту свободу, что могли и могут служить кому угодно где бы им ни захотелось и ни понравилось, лишь только против Чешского королевства никто ни на какой службе не должен быть под страхом штрафа, определенного для этого земским уложением, то чтобы в соответствии со старыми свободами это вновь записали в доски.

XXX. Ходы, которые в силу своих обязанностей охраняют рубежи этого королевства, чтобы в нарушение своих старых свобод, которыми они и предки их пользовались, не были никем втягиваемы в несоответствующие и необычные дела, кроме участия в военном походе вместе с Домажлицким краем, как это издавна бывало, и чтобы они горы и рубежи этого королевства охраняли.

XXXI. Установление и закон всей страны и этого королевства также есть следующее: покуда был бы жив теперешний или будущий чешский король, мы не должны никого из сыновей Е. М. короновать на королевство, как об этом было решено на сейме, который был в 1526 году. И если это будет отменено по воле всего общества общим сеймом, то мы с этим с радостью согласимся, но если будет отменено посредством одной особы или нескольких лиц[283], то мы с этим не согласимся и захотим остаться при решении вышеупомянутого сейма. И чтобы тот сейм тотчас же полностью был записан в доски, если его там нет, так же как и присяга Е. К. М.

XXXII. Чтобы были отменены все новые пошлины, которых раньше не было.

XXXIII. Чешский король, едущий для коронации в Чешское королевство, должен принести присягу, как это раньше бывало, на границе этого королевства всем трем сословиям этого Чешского королевства, а потом пражанам перед городом, и он не должен никому другому вне страны и этого королевства приносить никакой другой присяги как король чешский, особенно папе. Ибо папы по большей части не только стремились нанести ущерб этому королевству, но старались его уничтожить, объявляя крестовые походы на Чехию и давая индульгенции на пролитие крови чешской[284] и других христианских народов к огорчению всего христианства и к радости и большому усилению хищника, жаждущего христианской крови, — турка, как о том папе много подобных и других бесславных вещей написали многие из итальянского народа, благодаря близости лучше его зная. Он также показал свою ненависть, которую питает к чешскому народу, когда был причиной несправедливого сожжения и иных мучений некоторых славной и святой памяти мужей из чешского народа[285], умаляя правду Христову и унижая народ и язык наш чешский. При доброй и славной памяти короле Иржи он был причиной убийств и пожаров в этом королевстве, возмутив его подданных не только в землях, принадлежащих этому королевству, но и многих в самом этом королевстве, он проклял короля и подстрекал против него его подданных и освобождал их, не имея на это права, от их клятв и обязательств[286], стремясь к тому и желая того, чтобы это королевство, родина наша, превратилось в пепел, как это более ясно видно из буллы, изданной Павлом II. А этот нынешний третий Павел, будучи того же духа, что и прочие, коих преемником он является, всеми силами стремится к тому, чтобы лилась христианская кровь. Поэтому по указанным причинам нам не представляется нужным, чтобы чешские короли, господа наши, перед этими римскими папами и кем-либо на их месте должны были бы давать клятвы и обязательства.

XXXIV. Надлежит с тщанием проследить, чтобы старые земские права и установления с новыми были упорядочены по многим причинам и более расширены, и чтобы в соответствии с этими правами судили все судьи в соответствующих судах, и чтобы на этом сейме всем королевством были избраны достойные и разумные люди и к определенному сроку все это выполнили бы.

XXXV. Земские должностные лица и судьи, учитывая прежде всего достоинство Е. М. короля и этого королевства, когда бы Е. К. М. соизволил пребывать в этом королевстве и в Пражском замке, чтобы были к Е. М. ближе, чем другие чужие народы, и чтобы те, кто может, жили в Пражском замке, и чтобы в покоях в том же Пражском замке с достоинством блюли первые места, а вы, советники из других народов, имейте свое жилье где-нибудь внизу вне Пражского замка.

XXXVI. Что касается каких-либо вымогательств по выплатам, связанным с записными и отказанными по духовным грамотам владениями[287], из-за которых, как мы ясно видим, многие люди из всех трех сословий несут большие тяготы и даже лишаются или уже лишились своих владений, то мы просим Е. К. М., если он соизволит сам через своего прокуратора судиться по этим делам, и деньги будут присуждены Его Милости, не передавать их кому-либо другому, а оставить себе в собственное держание и пользование. Если же Е. К. М. соизволит передать дело кому-либо другому, то тогда это лицо, а не прокуратор должно судиться по упомянутым делам, чтобы люди знали, с кого спрашивать за значительный ущерб, им тем самым причиняемый.

XXXVII. Особо мы просим Его Королевскую Милость о том, чтобы Е. К. М. господам земским должностным лицам, судьям, а также своим советникам не изволил бы по многим причинам передавать вышеупомянутые дела, которые считаются обществом трудными и сомнительными, ибо если случится, что кто-либо из вышеуказанных особ, пользуясь решением суда, вынесенным в пользу Е. К. М., каким-нибудь образом получит какое-либо владение, то мы не сможем понимать это иначе, как то, что он просил об этом Е. К. М. и, очевидно, выпросил, и по его инициативе Е. К. М. соизволил вступить в ту тяжбу.

XXXVIII. Что касается некоторых решений, принятых в оскорбление и умаление маестатов и пожалований славной памяти императоров и чешских королей, которые заботились о предках наших, а также и о нас, как это явствует из привилегий, ими нам данных, поскольку мы знаем, что подобным толкованием мы отвечаем им неблагодарностью за их добрые дела, ибо из-за этого многие люди лишаются своих владений и не могут пользоваться маестатами, поэтому мы властью этого сейма отменяем и уничтожаем все артикулы, оскорбляющие маестаты и им противоречащие, так, чтобы эти артикулы более никакой силы не имели, а каждое сословие, особа или особы пусть остаются при своих маестатах и грамотах, кто какие имеет, которые определены земским уложением.

XXXIX. Поскольку из-за этих новых установлении многие претерпели ущерб своим владениям, и об этом среди сословий идут большие разговоры и волнения, то чтобы установить покой и прийти к согласию, те, кто имеет такие жалобы, пусть смогут подать в земский суд на основе золотой буллы славной и святой памяти императора Карла, а господа земские судьи, тщательно это расследовав, пусть окончательно решат дело в течение года со времени вызова в суд. Если кто-либо по суду потеряет какое-либо записное владение, то он должен его передать без всякого ущерба, таким, каким его взял, и дать отчет о пользовании им низшим должностным лицам, и если возникнет какая ошибка, чтобы она была исправлена земским судом. И чтобы все дела по выплатам, уже поступившие в коморный суд, были бы переданы в земский суд[288], и чтобы с сегодняшнего дня все вызовы в земский суд по таким делам назначались на вторник.

XL. Также мы просим Е. К. М., чтобы он соизволил соглашаться с духовными грамотами, по которым деньги отходят приютам и на бедных.

XLI. Поскольку многим под предлогом нужд Е. К. М. приостанавливается ведение дел и необходимость указывает это устранить, поэтому следует делать так: если кто имеет сделанную пражским коморником в досках долговую запись под залог владений, а должник, когда придет время выплаты долга или процентов, не хотел бы этого делать под предлогом нужд Е. К. М., и таким образом люди не могли бы получить свое, то чтобы больше так не было. А Е. К. М. ради сохранения покоя и старых порядков среди своих подданных чтобы не изволил нарушать ничьи права и давать какие-либо грамоты, охраняющие от ареста, в нарушение земского уложения, тем, к кому это относится и в ком бы Е. К. М. нуждался, поскольку люди делают долговые записи под залог владений, а не своей свободы. Однако если кто себе это выхлопочет, то тогда господа земские должностные лица и судьи должны это опротестовать и разрешить каждому добиваться права согласно решению сословий, принятому в 1539 году в пятницу на Троицу о нарушении земского права в отношении каких-либо лиц грамотами короля или его послами, когда Ондржей из Дубе высказал мнение панов, чтобы все нарушения прав рассматривались в первую очередь согласно старым правам и установлениям.

XLII. Далее, поскольку доски каждому доступны и есть определение в земском уложении, как обычно должны поступать и те и другие при записях и при опротестовании, то чтобы Е. К. М. не изволил против доброго порядка и земского уложения ничего нового вводить и кому-либо доски препоручать, как это, насколько мы знаем, Е. К. М. недавно хотел сделать по просьбе Криштофа Гершторфа, так чтобы люди могли вносить свои записи о долгах и об их выплатах.

XLIII. Что касается отсрочек, то мы просим Е. К. М., чтобы Е. К. М. всем предпринимателям, занятым на всех старых золотых и серебряных рудниках, которые вновь разрабатываются или будут разрабатываться, а также на новых рудниках, а также и на соль соизволил бы дать без всяких условий отсрочку на пятнадцать лет, как это делали предыдущие чешские короли[289].

XLIV. Относительно выдачи охранных свидетельств[290], поскольку это касается чести, жизни и больших штрафов, поэтому, если кто-либо, не имея на это права, попросит охранное свидетельство, то должностные лица должны вызвать того человека, на владения которого требовалось бы охранное свидетельство, дав срок две недели, и, выслушав стороны, обязаны внимательно и тщательно обдумать, должны ли они выдать это охранное свидетельство тому, кто его просил.

XLV. Поскольку на прошлом Святоякубском сейме всеми тремя сословиями было принято решение о сборе до определенного времени подсудного[291] и поскольку по многим причинам тот сейм не был завершен, а при взимании посудного обнаруживается большое неравенство, так что из-за больших тягот, которые обрушились на всех жителей этого королевства, среди людей есть жалобы и сетования на выплату этого посудного, поэтому, чтобы устранить большие людские невзгоды и чтобы люди могли быть спокойны, мы на этом сейме по этим причинам посудное отменяем.

XLVI. На будущем сейме тщательно разузнать, кто именно возобновил союз с князем Маурициусом, и чтобы эта грамота сословиям была представлена, поскольку пражане и городское сословие при этом не были и ничего об этом не знают, а в реляции возразили против некоторых артикулов того сейма[292].

XLVII. Чтобы за приютом для бедных в городе Праге наблюдали два человека из коншелов и следили за тем, как в этом приюте заботятся о бедных, и чтобы во всем Чешском королевстве так было во всех приютах.

XLVIII. Чтобы сборщики берны и сборщик пошлин безо всяких дополнительных отсрочек дали отчет лицам, избранным для этого будущим сеймом, обо всех ранее принятых бернах, о которых еще нет отчета. И когда так будет, то чтобы им потом была дана расписка, и чтобы это было сделано до ближайшего св. Яна.

XLIX. Поскольку в это время в Чешском королевстве злыми людьми устраивалось много пожаров, а кто были виновники этих пожаров, мы до сих пор не можем как следует узнать, поэтому чтобы везде во всех краях Чешского королевства насчет этого были особо внимательны, зорки и бдительны, так чтобы можно было это преступление действительно как следует раскрыть и выяснить, кто был виновником этих пожаров и причинил людям вред. Если будут обнаружены те люди, которые поджигают, то чтобы как следует сыск на них учинить, по чьему наущению они устраивали пожары[293]. А кто об этом знает, но не скажет на следующем сейме и потом, или же этих преступников не посадит в тюрьму, а будет защищать их, то считать того государственным преступником.

L. Чтобы в Праге было восстановлено право склада на основе привилегий, данных этому городу Их Милостями славной памяти королями чешскими.

LI. Поскольку в обновлении записей в земские доски есть значительный непорядок, так что многие, кто должен их обновить, зломысленно этому противятся, а будучи вызваны, скрываются, то чтобы это исправить, пусть каждый может обновить себе такую запись. Однако если противная сторона опротестует эту запись и потребует разбирательства, то она по земскому уложению имеет право так сделать. Записи в доски должны совершаться постоянно. Если был продлен срок платежа, но потом уже прошел, а люди не смогли в это время взыскать с тех, кто им должен по записям, и опасались бы за свое имущество, то поэтому ничего не погашать за истечением срока давности.

LII. Что касается виноградников, то чтобы все три сословия и каждый человек оставались при своих виноградниках и соответствующих свободах и привилегиях, как это записано в маестатах славной памяти чешских королей, относящихся к их свободам[294]

LIII. Чтобы верховный Пражский бургграф жил на Пражском Граде, а гетман Пражского Града чтобы управлял им в отсутствие Е. К. М. и присягал бы после Е. М. короля означенному бургграфу, как это издавна было. Также чтобы этот гетман был настоящий и природный чех, порядочный человек, чтобы постоянно жил на Пражском Граде и оттуда никуда не выезжал. Если же случится, что по серьезной причине и надобности он должен был бы уехать на короткое время, тогда следует поручить надзор за замком младшему бургграфу, и чтобы младший бургграф не уезжал до тех пор, пока гетман не возвратится на Пражский Град. И так чтобы всегда один из них оставался на Пражском Граде для надзора за замком, поскольку там хранятся доски и многие другие земские дела.

LIV. Поскольку издавна так было, что бургграфом Градецкого края Е. К. М. назначался тот, кто был избран жителями этого края, поэтому чтобы сословия этого края оставались при этом стародавнем порядке. Если же кто был избран бургграфом помимо их воли и без их ведома и согласия[295], то край имеет право или лишить его должности, или оставить.

LV. Чтоб означенный бургграф проводил назначенные суды без всяких отсрочек и проволочек и помогал людям найти справедливость, разве только могут помешать серьезные и важные дела этого края или всей страны.

LVI. Чтобы писарь, назначенный к тому Градецкому бургграфу, старательно выполнял то, что входит в его обязанности, и более ни к чему другому не был бургграфом привлекаем. Чтобы он постоянно был в Градце, столице края, ибо часто люди этого края для свидетельств и по другим своим делам дважды и трижды вынуждены в Градец приезжать, а когда бы писарь постоянно находился в этом городе, можно было бы избежать ненужных трудов, многих проволочек и напрасных трат.

LVII. Поскольку ясно видно, как жители этого королевства из всех трех сословий по наущению адвоката стремятся к тому, чтобы друг с другом по любому поводу, нередко весьма незначительному, что зачастую земским и коморным судам бывает как бы в насмешку и унижение, судиться, а не уладить дело полюбовно, и все это происходит от того, что больше слушаются адвокатов, у которых не в обычае мирить, чем друзей, призывающих к полюбовному согласию и примирению, из этого и происходит неудовольствие, несогласие и ненависть не только среди соседей, но и между близкими друзьями и даже между отцом и сыном.

Поэтому, чтобы по-христиански все это прекратить, и для удобства господ должностных лиц и судей земских и всех других судей божьим именем постановляем: если потом случится, что между соседями или любыми другими сторонами в любом крае возникнет какое-либо неудовольствие или трение по какому-либо поводу, то истец не имеет права добиваться от кого-либо получения грамоты с вызовов противной стороны в суд, а если таковой ее получит, то ее следует отменить, и чтобы таковой выплатил противной стороне 10 коп чеш. гр. штрафа в течение двух недель со дня отмены вызова, а также возместил издержки на поездку в суд, как это установлено досками.

Истец должен, прежде чем обращаться в суд, сообщить об этом другой стороне грамотой под своей печатью или письмом и назвать одного или двух посредников, а противная сторона в течение двух недель должна дать ему ответ и также назвать своего посредника или посредников. А посредники, названные сторонами, в течение четырех недель со времени ответа должны назначить место и день и им сообщить. Если стороны захотят явиться с друзьями, то могут так сделать, и те, назвав им день и место, чтобы их выслушать, могут обе стороны помирить по доброй воле или приказать примириться.

Однако если они возьмутся за это, но не смогут договориться о решении, то чтобы они на ближайшем земском суде взяли инструкции и, взяв их, при ближайшей возможности приняли бы решение. Если бы противная сторона под каким-либо предлогом или прикрытием не захотела подчиниться друзьям, то истец должен подать в суд; тогда чтобы сразу после объявления о вызове в суд господа разбирали это дело после самой первой тяжбы, и чтобы истец указал, что противная сторона не захотела мириться.

И как только это обнаружится, то чтобы она сразу же выплатила истцу указанный штраф, а основная тяжба чтобы шла своим чередом, однако с тем дополнением, что во время разбирательства этой тяжбы соответствующим судом стороны дружески обходились бы друг с другом, но, поскольку никто не обязан так делать, то тот, кто не хотел бы так вести себя без особой серьезной причины, должен сознаться, что не имеет в себе христианской любви и согласия. Также сторонам разрешается, если кто не может сам лично явиться на разбирательство, поручить это соответствующей грамотой кому-либо другому, однако при любом разборе дел чтобы корыстных адвокатов и помину не было.

КОММЕНТАРИИ

Перевод выполнен по тексту первой публикации документа, изданной как приложение к кн.: Tieftrunk К. Odpor stavuv ceskych proti Ferdinandovi. I. 1. 1547. Pr., 1872.