Хроники девятиконечной звезды

Время собирать камни

Посвящается Никите П.

Реальность F7.000001489, 1817-1818 годы от Рождества Христова, Кокандское ханство, Самарканд – Российская империя, Саратовская губерния, Сердобский уезд, деревня Евкакиевка

Дмитрий Иванович Индианов долго рассматривал чашу Грааля, по-видимому, наслаждаясь триумфом. Взяв чашу двумя руками, барин Евкакиевки наконец выдохнул, поднёс её к губам и отпил. Он произнёс:

- It’s done!

- Поздравляю вас, Дмитрий Иваныч.

Федунтьев похлопал в ладоши.

*********************************************

Чашу Грааля упаковали в некий сундук, возле которого сразу стал бегать плешивый юродивый, которого полковник ранее назвал профессором Белкиным. Он кричал:

- Код скорректирован! Код скорректирован! Целостность восстановлена!

Белкин схватил сундук руками и захотел его поднять, но Бразильцев ударил его прикладом автомата под рёбра. Профессор с бабским визгом свалился на пол и принялся скулить.

- Борис, бери контейнер с чашей! Бразильцев – на тебе профессор, раз ты так решил с ним разобраться! Мы возвращаемся в штаб операции, а ты, Митьков, будешь за главного. Отвезёшь барина и его крепостных домой. Если он что-то захочет, исполни его просьбу.

Федунтьев приподнял гимнастёрку и нажал пару раз что-то на своём поясе. Через десять секунд на том месте, где он стоял раньше, под вопли удивлённых и испуганных крестьян из ниоткуда возник объект прямоугольной формы, похожий на дверь двухметровой высоты. Диво дивное было заполнено синим дымом и искрами молнии. Не слишком удивлённый Индианов прошёлся вокруг этой «двери» и покачал головой.

- Ну, вот и всё, Дмитрий Иванович, вернувшись домой, вы увидите нехилое пожертвование на ваш банковский счет в Саратовском банке, благодаря которому вы с дочерью сможете жить безбедно всю свою жизнь. Но я, конечно, на вашем месте просил бы куда больше. Как минимум, орден Ленина и вступление в «Красный террор».

- Благодарю вас, Артемий Ибрагимович, возможно, если б я был молод и был бездетным, то я бы согласился на это. Однако, сейчас, мне лучше не втягиваться в опасные приключения.

Полковник сузил глаза и посмотрел искоса на Индианова:

- Что-то вы, Дмитрий Иваныч, темните, я чувствую, что вы человек очень авантюрный…

Он подождал десять секунд и произнес:

- Ну, нет, так нет. Нам пора. Поспешим, портал ждет.

Федунтьев, Борис с контейнером и Бразильцев с опиравшимся на него Белкиным направились к двери (Федунтьев назвал её порталом). Индианов крикнул в дорогу:

- Так когда вы живёте?

Федунтьев загадочно ответил:

- Дмитрий Иваныч, когда – это не совсем правильный вопрос, правильный вопрос – это когда и где.

Они прошли через портал. Спустя секунду он закрылся.

*********************************************

Только когда рука стала дрожать, и чернила смачно размазались по бумаге, он начал замечать усталость. Индианов смачно чихнул – куча бумаг и пыли разлетелись со стола по комнате. Достав шёлковый платок, он хорошенько высморкался, взял графин игристого вина и с упоением налил себе выпить. Наведение порядка в кабинете подождёт, необходимо отдохнуть.

Осушив рюмку другую, Дмитрий Иваныч встал со стула и прошёлся по комнате. Он подошёл к зеркалу и с интересом всмотрелся в отражение самого наиважнейшего и любимейшего для него человека. Его виски за последние полгода ещё больше поседели. Ужасно. Случись это в прошлом году, Индианов непременно бы расстроился, однако сейчас такие мелочи жизни уже не имели никакого смысла. Впереди вечная жизнь без болезней и старости! Сняв сюртук и потянувшись, Дмитрий Иваныч прилёг на диван. Он закрыл глаза, готовясь окунуться в мир своих воспоминаний и кошмаров, которые теперь никогда не покинут его бренное тело.

Перед глазами, как и всегда, на секунду промелькнули очертания давно забытого лица матери. Картины, где она поёт ему колыбельные, как готовит ему, как гладит по голове. Крест на шее матери тускло отсвечивал позолотой. Он был на ней и в тот вечер, на её окровавленном теле, оставленном англичанами в лесу. Вдоволь надругавшись и поиздевавшись, они быстро потеряли к своей жертве интерес и лишили её жизни выстрелом из мушкета в голову. В тот вечер они и сами лишились жизней, неосмотрительно много выпив и не оставив часового охранять палатку. Месть юного сына невинно убитой была кровавой: тела спящих убийц были разрезаны штыком на куски. Индианов до сих пор это помнил, никогда больше не был он в подобном состоянии – хотелось выть, кровавая пелена стояла перед глазами, дикий звон в ушах, злоба породила в нём множество невиданной энергии и сил. И что же он получил в ответ, кинув головы убийц матери перед родней. Восхищение? Благодарность? Нет. Только лишь испуг и презрение. Обвинение в том, что он антихрист, и пожелания, чтобы он сгорел в аду после смерти. А потом годы скитаний, учёбы, службы и путешествий… Что ж, в одном они ошибались. Ада для него уже не будет.

Теперь выходя на балкон и разглядывая вечно суетливых и спешащих куда-то крестьян, он насмешливо усмехался. Они же теперь как белки в вечном колесе и даже об этом не подозревают. Смерть не избавит их от барщины и мытарств… Индианов всегда с улыбкой вспоминал день, когда он приказал провести поминальную церемонию по погибшим в поездке в Самарканд. Как крестьяне с подозрением передавали из рук в руки чашу с самогоном, но всё-таки каждый отпил из неё и обрёл все прелести вечной жизни. И Юлия тоже выпила… Дмитрию Иванычу огромных трудов стоило убедить свою дочь не говорить никому о бароне Герритамме. Непроверенный человек был этот жених Лев. Взялся из ниоткуда в Саратове, и также удачно попался на глаза Юле здесь, в Евкакиевке. Нельзя было трубить на всю вселенную о том, что намечается помолвка. Во всяком случае, ПОКА ЧТО. Даже своему любовнику, к которому она сразу же потеряла интерес. Воспоминание об этом каждый раз снимало усмешку с его лица. Даже такого опытного человека женская психология не переставала ужасать с годами. Сегодня любит – завтра нет. Он отлично знал, как заставить людей делать то, что они не хотят, но применять данные методы на своей любимой дочке не хотелось: слишком хорошо знаком взгляд, которым смотрят преданные дети на своих родных. Она не должна повторять его судьбу… Слава Богу, она хотя бы никогда не узнает, что не родная ему дочь, а приёмная. Знание того, что она всего лишь крестьянская дочь без капли благородной крови, родителей которой он убил, разгоняя очередное восстание крестьян, наверное, морально расстроило бы её.

Познаний барина в химии хватило, чтобы из маленького кусочка, который он незаметно для красноармейцев филигранно отрезал от чаши, воссоздать её точную копию. Крики, причитания умирающих, суета солдат и маленький лазер из мира будущего, недальновидно подаренный Федунтьевым, сделали свое дело. Химический состав металла оказался неизвестен науки – пришлось подключать связи на уральских заводах, чтобы воссоздать такое, но это стоило затраченного времени. Анализы крови нынче бессмертного Исая тоже пригодились…

Ох уж этот Дурёхов… Давно столько проблем Индианов не испытывал. Каждый привал на обратном пути в Евкакиевку, под покровом ночи приходилось незаметно прокрадываться к труповозке, чтобы закинуть туда еды и питья. Сердце билось с невероятной силой. Когда наконец красноармейцы покинули их, Индианов приказал вырыть яму и захоронить тела убитых. Протестов от мужиков не последовало. Никто из погибших не был им дорог, как и никому в деревне. Убогие, что с них взять… Пусть благодарят, что будут похоронены на родной земле. Когда Вахнов и Петька Борзов потащили тело Фильки к яме, ругаясь, что этот кусок сала слишком упитанный, Филька внезапно зашевелился и замычал. Ещё никогда в жизни Индианов так не смеялся – мужики с криком «Чур меня» бросили Исая и побежали наутёк в деревню. Даже фирменное «СТОЯТЬ, ПРИДУРКИ» не помогло. Ещё пару дней в половине изб были закрыты двери и окна, а обитатели их крестились перед иконами. Ходили слухи, что злой дух воскресил Фильку, чтобы отомстить Вахнову и барыне за незаслуженное наказание, и собиралась группа крепостных для потрошения пришедшего с того света вилами. Только время и крепкая розга помогли барину поставить крестьян на место.

Филька же некоторое время жил у Индианова в усадьбе. Для него нашлась хилая комнатушка в подвале, где компанию ему составили тараканы да муравьи, но он был явно счастлив. Каждый день его кормили щами, курицей, печеньками, даже сто грамм водки на ночь! Вероятно, так сытно и качественно он никогда не ел. Модест Карлович так же баловал счастливого крепостного книгами из библиотеки. По утрам Индианов вызывал Исая в лабораторию брать все возможные анализы.

- Барин, значит, мы с вами теперь будем жить вечно?

- Да, Филя, но мы не бессмертны, любое оружие всё равно может нас убить. Особенно, вилы Андрея Вахнова. Так что не зазнавайся, и будь осторожен. Скоро я их успокою, воссоздам чашу Грааля, и вся деревня будет такой же, как мы с тобой.

- Спасибо вам, барин! Я рад был исполнять такую важную роль в вашем Плане! Вы придали смысл моей никчёмной жизни, я вечно буду вам благодарен.

Индианов про себя усмехался. Рабский менталитет во всей своей красе.

- Тебе спасибо Филя! Я всегда говорил и буду говорить, что мне нужны не рабы, а соратники. И ты для меня теперь навсегда самый важный соратник.

Единственное, что портило счастье Исая, это смерть товарищей в Самарканде, особенно Александра Яковлевича, его единственного друга, но Индианов убедил его, что это Федунтьев заставил его отдать крестьян на смерть, теперь Филька – его новый друг, тела погибших обязательно перезахоронят и проведут поминальную церемонию, а жене Александра Яковлевича возместят потерю кормильца. Про себя он отметил, что жена наверняка счастлива, что судьба избавила её от такого муженька.

Когда крепостные утихомирились, а все важные данные были собраны, Индианов пожал руку Исаю на крыльце и подарил пару бутылок водки, красную праздничную рубаху и новые лапти. Наивный дурачок возвращался жить в свою халупу с протекающей крышей. Смотря ему вслед, барин усмехнулся. Необычный крестьянин, пытается что-то думать, искать смысл в жизни, читает какие-то книги: очень плохо, что родился не в барской семье. Хорошее воспитание ещё могло сделать из него человека – поднять уверенность, самооценку, направить на верный путь. Но теперь уже всё упущено…

*********************************************

Индианов сладко посапывал на диване. Он и так редко спал, а тем более плодотворно и безмятежно. Но, увы, и в этот раз сон его был испорчен…

- Дмитрий Иваныч-с, барин-с, просыпайтэс!

Управляющий был сам на себя не похож. Обычно угодливый и аккуратный, сейчас же он с бешеными глазами забежал в кабинет барина, даже не сняв полушубок и валенки, и дерзко толкал барина в бок. Индианов вспомнил, что ещё идет зима, которую он, на самом деле, до глубины души ненавидел – один из минусов жизни в России.

- Мммм… Модест, you are fucking… Ты издеваешься надо мной! Дай поспать!!!

- Барин, у нас, как это.. по-рюски, ЧП!

- Что случилось?

- Не знаю, как вам, барин-с, это объяснить… Вы будеть думать, что я пьянэй…

- Говори, чёрт тебя подери, или я ударю в твои немецкие щи с вертушки!

Модест Карлович угрюмо вздохнул.

- Как вы мне приказывать, моя должен был приглэдавать за паном Дурехэв, и я выполнэть it. Ichgowith пан Дурехэв to библиотэка. И… И…

Голос управляющего дрожал. Он мямлил, втыкая в речь то английские, то немецкие слова. Индианов вспомнил про графин с вином и налил стакан Модесту Карловичу. Тот осушил залпом и продолжил уверенней:

- На улице из ниотькудэ возникнуть странное окно синеватого цвэта. Оно было словьно… воронка. Из него шли какие-то молнии, а синэватая материя извиваться как вода, словьно повариха Булка размешивать пюрэ. Мы не успеть раськрыть рты, как из окна выбежать человек, такой плешивый, он носить очки. Белькин.. Он был в свите Артемия Ибрагимовича…

Индианов мигом изменился в лице. От «Красного террора» последние полгода ничего не было слышно, никаких писем из Саратова. Он схватил управляющего за руку.

- Где он? Почему ты его не привёл ко мне? Он передал послание?

- Он… Мёртв.

Индианов подавился вином и раскашлялся. Модест Карлович постучал по его спине.

- Барин, он быть умирающэй, в его спина был этот меч…

Управляющий поднял с пола свёрток. Он развернул его, и подал барину. Индианов увидел окровавленный средневековый меч отличнейшей работы. Он внимательно осмотрел – вероятно, меч английский. На ручке была выгравирована коронованная белка. Какая ирония. Меч с белкой убил Белкина. Походу Иван перешёл в наше время из своего не напрямую, а через средневековую Англию. Что же этого презренного сумасшедшего туда понесло?

- Он, когда увидел Исай, побежать к нему. Белкин схватить крэпостной за руки и сказать ему…

Модест Карлович схватился за карманы полушубка.

- Что он в точности сказал ему?

Управляющий наконец нашёл то, что искал, и подал барину вырванный лист из блокнота.

- Моя записать.

Писать по-русски Модест Карлович умел гораздо лучше, чем говорить. Индианов с нетерпением развернул листок, заляпанный кровью: «Реальность, время и координаты я сохранил в поясе. В их реальности это Улан-Батор, 1950 год. Их база. Отомсти за своих… Это твоя судьба».

- Очень хорошо, что ты знаешь русскую грамматику, Модест, на пять с плюсом.

- У него в рукэх был пояс с рубинами…

- Что?

- Пояс с рубинами. Он отдать it Исай, пан Дурехэв… Он что-то ему прошэптать на ухо… Я не расслышать… Белкинь пасть на земля и умереть. Я выдернуть меч из его спина и побежать к вам. А Исай сторожить тело. It seen ot only we. Много крепостных тоже видеть… Они креститься и причитать над телом. Всё.

Индианов был заинтересован. Кажется, ему в последние годы страшно везло. Страницы из манускрипта, в которых было сказано про пояс с рубинами, он предусмотрительно вырвал перед тем, как показывать манускрипт Федунтьеву. Дмитрий Иваныч не любил показывать все козыри сразу. Получив шифр к манускрипту, он перевёл эти страницы. Оказывается, визири Тимура после его смерти, захватили все пояса и исчезли в неизвестном направлении. В другое время, в другие миры – одному Богу известно. Был только один пояс, за которым можно было гипотетически направить экспедицию. По преданиям, индейцы захватили в плен одного из воинов Тимура в дебрях бразильской Амазонки, когда эмир Самарканда и его визири развлекались пространственными прыжками в далёкие уголки планеты. У этого воина был пояс… Но ниточка была, если честно признаться, довольно слабой. И Южная Америка, дебри Амазонки… Индианов только начинал это всё обдумывать. Эту экспедицию было очень сложно устроить. Федунтьев не отдал бы ему пояс… Но теперь это всё неважно.

- Эх, Модест, Модест, принёс ты мне меч, а самое главное то, пояс, ведь забыл…

- Извиняюсь, барин-с.

Хорошо, что он хотя бы не разбудил Юлию. Дочка сладко спала в своей уютной комнате. Индианов и управляющий спустились на первый этаж. Дмитрий Иваныч натянул полушубок и валенки. К сожалению, свою любимую модель шляпы в зимнее время он не мог использовать. Пришлось надеть шапку-ушанку.

Уже издали, пробираясь сквозь сугробы, Индианов увидел скопления людей вокруг тела Белкина. Вахнов, как всегда, доставал Дурёхова:

- Признавайся, а!? Ты убил плешивого??

- Да пошёл ты. Отвяжись от меня.

- Да что ты мне сделаешь? Ты настолько слаб духом, что тебя уроет пятилетняя девочка!

Исай уже сжимал кулак правой руки, в левой он держал пояс, вероятно он хотел ударить Вахнова, но, увидев Индианова, забегал глазами и промычал:

- Барин…

- Здравствуй Филька! Расходитесь по домам. Тут вам делать нечего. Я выясню, что тут произошло, и всё вам потом расскажу.

Когда зеваки удалились, Дмитрий Иваныч подошёл к Фильке и обнял его. По лицу Исая на миг промелькнуло какое-то странное выражение, как будто он был не рад. Показалось что ли?

- Ты не ранен?

- Нет, барин.

- Дай-ка мне пояс. Я его осмотрю, а вы с Модестом Карловичем пока что отнесёте тело Белкина в лабораторию. А потом, Филя, ты зайдёшь ко мне в кабинет, и мы с тобой поговорим о случившемся.

Исай, молча, с каменным лицом подал пояс барину. Если он что-то скрывал, он не показывал этого. Что же Белкин нашептал ему на ушко?

- Три, четыре!

Управляющий и крепостной подняли на руки труп Белкина. У бывшего профессора на небритой бородке уже образовывались сосульки. Из спины текла кровь. Индианов еще раз вспомнил, что он до чёртиков ненавидит мороз и русскую зиму.

- Пошлите быстрей!

Когда Дмитрий Иваныч вернулся в свой кабинет, он с радостью упал в кресло. Наконец-то тепло! Неплохо было бы осушить еще один бокальчик спиртного, но для такого случая необходимо что-нибудь особенное, а не простое винишко. Идти в погреб, однако, не хотелось. Не вытерпев, Индианов стал рассматривать пояс: сделан он был из того же самого металла, что и чаша, закреплялся на талии стандартной пряжкой ремня, в пояс были впаяны четыре рубина – кнопки. В Самарканде он мельком видел принцип работы подобного пояса, но до конца не был уверен. По воспоминаниям, Федунтьев нажал на первую кнопку – из неё вышел странный поток ярко-синего света. И этот поток принял форму прямоугольной двери (Индианов тогда обомлел). Федунтьев вроде бы нажал дважды на кнопку – или трижды?Ну что ж, попробуем. Индианов встал с кресла и затянул ремень на талии. Он выдохнул и нажал на первый рубин: ничего не случилось. Нажал дважды, трижды – тоже ничего. Ни второй, ни третий, ни четвертый рубин также не сработали…

- Дмитрий Иваныч, у вас ничего не получится, при всём уважении…

Индианов вздрогнул от неожиданности.

- Филя, ну и напугал ты меня, я не заметил, как ты вошел.

- Простите меня барин.

- Ты сказал, что у меня не получится запустить пояс. Почему?

- Этот человек, похожий на юродивого, сказал шёпотом мне на ухо, что пояс… как же шь это слово… А… Запрохраммырован только на меня. Вот. Он сказал, что я должен выполнить своё предназначение.

Индианов подал пояс Фильке.

- Надень.

Филька натянул пояс. Барин не успел возразить, как тот нажал первый рубин. Из него полился знакомый свет. Перед Филькой крупными символами образовалась в воздухе надпись: F7.000001489. Совершенно, не удившись, Исай стал рукой играться с буквой и цифрами. Индианов смотрел, как латинская буква в начале надписи меняется в диапазоне от A до I, а цифры скачут до 0 до 9. Вероятно, красные солдаты настраивали приборы. Наверняка, там есть настройка пользователя по ДНК или каким-то другим способом… Было бы время разобраться. Исай собрал надпись: C5.600150247.

- Постой, Филька.

Исай опешил.

- Не торопись. Мы друзья, но я всё же твой барин.

Индианов пытался сделать голос как можно более тёплым и отеческим.

- Я понимаю, что ты ищешь смысл в своей жизни. И сейчас у тебя появилась надежда на некое предназначение. Но подумай здраво: одному туда идти глупо. Мало ли что тебя там ожидает. Нельзя доверять незнакомцам. И вот ещё что: я дал тебе такую важную роль в моём Плане – помоги теперь и мне. Уже давно я планирую одну экспедицию… В Южную Америку. Давай сначала посетим это место. Есть вероятность, что там ещё один пояс. Мы подготовимся, создадим армию и обязательно отомстим за Александра Яковлевича и остальных!

Внезапная мысль пронзила его голову.

- К тому же я знаю, как ещё раз тебя отблагодарить, самого моего верного друга и соратника!

- Как же шь, барин… Вы поможете мне починить крышу моей избы?

- Нет, Филя, я дам тебе вольную и отдам за тебя замуж мою дочку Юлию. Она же тебе нравится, верно?

*********************************************

- Так, Филь, значит первый рубин – это кнопка переключения реальностей, второй – кнопка выбора времени – мы остаёмся в нашей реальности и путешествуем только по времени, а третий – путешествуем только в пространстве по нашей реальности… Прелестно, очень прелестно… Interesting… А четвёртая… Это, как это говорится – Enter, запуск!

- Ну, получается так, барин. А ищо, барин, та реальность, что сейчас в этой… как вы тогда её называли… Кэше. Наша реальность. Вы нажали первый рубин. И на девятиугольнике – мы сейчас в ней… И… Барыня!!!!

Отец целыми неделями возился с эти презренным холопом так, что аж успело смениться время года. Они экспериментировали с поясом. С одной стороны, это здорово, что папенька отстал от неё и практически не контролирует. С другой стороны, её задевало, что родной отец даже не заметил, как она вошла с управляющим в кабинет. Крик холопа заставил Юлию поежиться: опять эти прыщи и рыжие немытые патлы. Фуу… Она почувствовала, что ещё пожалеет о том, что не надавила на Андрея, чтобы он убил его.

- Юля, заходи, я тебя ждал. Филь, иди с Модестом на кухню. Там тебя накормят. Вернись ко мне через полчаса.

Исай посмотрел на неё своим безумным влюбленным взглядом (Юля была восхитительна с распущенными волосами в голубом платье), от которого ей каждый раз становился дурно и стыдно, и понуро побрел за управляющим за дверь.

Юля немного облегчённо вздохнула, но по «тёплому и отеческому» взгляду отца и по налитому для неё бокалу вина, он поняла, что разговор предстоит серьёзный, содержание разговора ей не понравится, так что не время для лёгкости. Остаётся надеяться, что подгорать у неё будет не сильно. Всё-таки она хорошо знала отца.

- Ну, присаживайся, my dear daughter. I have important new for you.

- Хорошо, папенька. Расскажи, пожалуйста.

Юля присела и осушила бокал. Португальское… Красное полусладкое…

- Перейдём сразу к делу. Умерший человек пришёл к нам из мира «Красного Террора». Его звали Иван Белкин. Ты, скорее всего, не помнишь его – он был полгода назад в свите Федунтьева: плешивый, бородатый, с безумными глазами. В Самарканде он нёс какую-то чушь про переменную свету и регистры. Но Федунтьев сказал, что этот человек очень умён, хоть и безумен. Я так понял, именно он рассказал Артемию Ибрагимовичу про чашу и пояса, поэтому его и вытащили из места под названием ГУЛАГ…

- Не понимаю, зачем ты всё это мне рассказываешь, папенька…

- Сиди и listen, моя любимая дочурка. И не перебивай. Так вот, видимо, этот больной сбежал из штаба «Красного Террора». Не знаю предысторию, но факт в том, что Белкин уверовал в то, что наш Филька должен воспользоваться поясом, прибыть в этот штаб и всех убить. Тем самым, отомстив за односельчан. Самое мерзкое в этой истории, этот козёл настроил пояс таким образом, что им пользоваться может только Дурёхов.

Юля заметила, что огорчение отца вызывает в ней небольшое удовольствие. Всё-таки отец не настолько идеален и крут, как он думал.

- Я так понимаю, папа, ты хочешь мне сказать, что скоро ты отправишься со своим многоуважаемым холопом в экспедицию в Южную Америку, чтобы найти пояс, который ты сам бы смог натянуть?

- Да! Да, верно, моя девочка, ты всегда была умна!

- А потом ты, конечно, избавишься от этого холуя и выкинешь его в какие-нибудь времена динозавров, да? Я бы хотела при этом присутствовать. И Лев… Его надо тоже взять! Это моя мечта! Увидеть, как Дурёхова медленно пожирает тираннозавр. А мы будем наслаждаться его визгом, и пить шампанское!

Она думала, отец начнёт смеяться вместе с ней, но он почему-то не разделил весёлого настроения. Это было очень странно. Разве что…

- Что ты хочешь сказать, папа?

- Ты не совсем права. Пояс в Южной Америке – это лишь иголка в стоге сена. Манускрипт описывает события, но не несёт в себе датировок. Учитывая ещё, что при вступлении Романовых на престол, история была частично переписана. Визирь Тимура сгинул в дебрях Южной Америки непонятно когда и непонятно где. Даже имея в группе такого человека, как Филька, у меня нет желания плавать на плоте по Амазонке, кишащей опасными племенами и тварями. А, если мы переместимся в предполагаемую дату смерти Тимура и неведомым образом всё-таки заполучим пояс (учитывая, что членами моей экспедиции будут крепостные, которые полные кретины), есть вероятность, что мы разрушим временную линию. Тогда я могу и вовсе не родиться. Ломать временные линии лучше в параллельных вселенных.

- И что же ты, папенька, будешь делать?

Отец налил себе вина и осушил бокал.

- Думаю, Филя не так прост, как он кажется. По-видимому, для линии времени он имеет большое значение. Может быть, даже большее, чем я сам… Белкин безумец, но явно умный человек, раз Артемий Ибрагимович на его словах и пророчествах создал такую деятельность. Филька так загорелся местью красным солдатам за деревенских, аж слов нет. Всё время спрашивает «Барин кады, кады». Хорошо, что он foolish холоп, и ещё не think до того, чтобы сбежать и в одиночку совершить данный рейд. Для меня выгодней было бы оттянуть данную операцию, ведь я могу из неё не вернуться… Даже, если мы заставим врасплох «Красный террор», Федунтьев может успеть сказать, что это я предложил протестировать чаши на «убогих» крестьянах. Поэтому, my dear daughter, я должен тянуть время! Нужно либо найти второй пояс для меня: аккуратная экспедиция может закончиться успехом, а может быть и нет; либо понять, как перенастроить тот пояс, который сейчас запрограммирован на Фильку. Только тогда я смогу убить его.

Юля ощутила нежеланную грусть. Отец умел толкать речи и вызывать в людях необходимые ему эмоции. Манипулятор от Бога. Она на пару секунд забыла, что Дмитрий Иванович всегда под конец разговора выдавал нечто ошеломляющее.

- Папенька, а где же «вот это поворот», а то я уже вот прям сейчас расплачусь?

Он засмеялся.

- Да! Плачь, потому что я вместе с вольной пообещал тебя в жёны мистеру Дурёхову в благодарность за помощь в моих изысканиях, ну и чтобы у него было поменьше мыслей убежать…

Звук разбившегося стакана пронзил установившуюся гробовую тишину. Юля поперхнулась вином и закашлялась. На лице отца отобразилась ироническая улыбочка.

- Кх-кх… ТЫ ОХРЕНЕЛ!?

- Успокойся, милая, тебя никто не заставляет быть ему женой фактически. Да, даже формально ничего такого not be… Просто состоится «шуточная» (для Дурёхова, of course, настоящая) свадьба. Нарядим какого-нибудь пузана в попа и устроим торжество. Не волнуйся, твой Гериттамм будет в курсе, я ему напишу, объясню ситуацию. Ты будешь с ним видеться, валяться на сеновале. Можешь и с Вахновым дальше валяться, я не против. Можешь с обоими одновременно. It is joke.

- Папа, ты охренеть какой жестокий человек!!!

- Попей водички, милая. Нервы не восстанавливаются.

Он подал ей стакан и с притворно успокаивающим выражением лица попытался погладить её блондинистые волосы. Но Юля не далась.

- Милая, ты должна приложить все усилия к исполнению нашей общей цели. Мой План приведет к всеобщему благу – твоему и моему. Если я заполучу пояс, я сделаю нашу семью Великой, понимаешь? Уже никто не сможет нам указывать, что делать. Тебя никто не заставляет ему давать. У него нет жизненного опыта, ты можешь отделаться лишь стандартным бабьим бредом про то, что не готова, тебе надо привыкнуть к нему, и вообще секс – это не главное… Бла-бла-бла… А пока выиграем время, проверим этого Льва. Он эрудированный человек, интеллигент от мозга до костей, у него отличные познания по истории, много денег, хорошая семья. НО Я ЕМУ НЕ ВЕРЮ! Что-то в нём есть фальшивое. Я писал письма в Лифляндию, приходили подтверждения его рассказов и документов. НО! Я сам должен убедиться. Мы с Исаем обязательно перенесёмся с помощью пояса в Лифляндию, в его земли, посмотрим имение. Если всё верно, я утвержу помолвку. Но вдруг он – авантюрист какой. А ты влюбилась. Нельзя быть такой доверчивой… Вот сейчас Дурёхов вернётся, ты его поцелуешь в губы и скажешь, как тебе приятно будет быть его женой.

Юля чувствовала, что ей надо дать ему пощёчину. Рука так и требовала. Но, в очередной раз, трусость победила, и несчастная барыня Индианова только пролепетала «Как прикажете, папенька». В дверь постучали. Индианов разрешил войти. Как назло, это был Дурёхов.

- Филя заходи, мы как раз тебя ждём. Я тут объявил барыне о том, что ты теперь её жених.

Исай улыбнулся ей своим безумным взглядом. По лицу его пронеслась нотка напряжённости. Он волновался. Юля сделала над собой героические усилия. Она даже удивилась своей железной воле. Она улыбнулась и подошла к Дурёхову.

- Я буду рада стать вашей женой, Филипп Исаевич!

Юлия изобразила чувство восхищения и поцеловала «жениха» в губы. Исай неумело ответил на поцелуй, попытавшись засунуть свой язык глубже ей в рот. Его первый поцелуй в жизни… Как же изо рта у него дурно пахнет… Наверняка папенька сейчас наслаждается её унижением. Какой же позор…

*********************************************

Как только отец отпустил её, Юлия пулей выбежала из кабинета. Модест Карлович стоял в коридоре: видимо дожидался своей очереди разговора с барином. Он что-то пролепетал ей, удивившись её заплаканному лицу. Но Юля только произнесла: «Иди нах#й, Мототест Калович» и бросилась вниз по лестнице.

Она бежала и бежала. Вон из этого дома, вон из этой проклятой деревни. Как и в прошлом году после разговора с отцом слёзы, не переставая, лились по её лицу, а крестьяне, попадавшиеся по пути, оборачивались и что-то кричали, но она их не слышала.

Очнулась Юля в ромашковом поле. Она лежала, погружённая в цветы, и плакала. Очередной общипанный цветок и его лепестки летели во все стороны. Господи, как он мог. Это несправедливо! Бесчувственный ирод. Что ж ты за отец то. Никчёмное козлище. Ради своих мерзких амбиций готов отдать дочку этому чудовищу. Мерзавец. Вместо этого мог выдать её замуж лучшему мужчине на свете и дать ему отпить из чаши. После этого, она была бы счастлива всю жизнь! Что же делать… А, если попробовать манипулировать Дурёховым, раз ей необходимо будет его терпеть? У него же пояс, сделать его союзником. Против отца, который мешает ей жить. Эту помеху необходимо убрать… Чужими руками, где-нибудь в дебрях Амазонки. Или нет. Слишком опасно – Дурёхов непредсказуем. Да и он всё-таки ей родной отец! КАК ОНА ВООБЩЕ МОЖЕТ ЗАДУМЫВАТЬСЯ О ТАКОМ?

Последний раз так Юлия психовала, когда у неё первый раз в жизни случились месячные.

- Успокойся, слёзы горю не помогут. Ты должна быть сильной. Крепись! Ну же, один, два, три, четыре, пять…

Просчитав до ста, ей показалось, что она взяла в себя в руки. Несколько часов она бродила по деревне, продолжая размышлять и искать выход из неприятной ситуации. Возле библиотеки она встретила Андрея. Увы, очередная нежелательная встреча.

- Привет, Юлия Дмитриевна. Надеюсь, дела у вас идут хорошо?

- Да, Андрей. Всё просто замечательно!

- А по вам и не скажешь.

Юля поняла, что вид у неё, видимо, так себе. Тушь поди расплылась по всему лицу от слёз. Позор, просто позор… Придушить бы папаню. Вахнов резко заявил:

- Все эти долгие месяцы, когда ты меня игнорировала, я подозревал, что у тебя другой. И был не в обиде, если честно. Я понимал, что ты наверняка выйдешь замуж за богатого красавчика, дворянина. Но я НИКОГДА не мог подумать, что ты выйдешь за ЭТО!!!!!????

Юля побледнела как труп. Наверное, за всю её жизнь не было ещё дня хуже.

- Он… ч-что объявил-л?

- Да. Час назад. Всей деревне.

- Он козёл. Это фиктивная помолвка. Даже и не помолвка, свадьбы не будет. Отец найдёт второй пояс и убьёт это чудовище.

Папа просил ничего не говорить, но после такого унижения Юля не могла не сдерживаться. Пошёл он.

Лицо Андрея просветлело. Он вздохнул с облегчением.

- Юль, а почему тогда ты со мной так поступаешь, если это обман. Я же тебя люблю! Жить не могу без тебя, меня ничего уже не радует.

- А я тебя уже нет! У меня действительно другой! Лифляндский дворянин! Я выйду за него замуж!!!

Вахнов не смог стоять, он присел от неожиданности с отчаянием на лице. Юля бросилась бежать, куда глаза глядят.

*********************************************

Филька сидел в библиотеке. Настроиться на чтение книг о Наполеоне, как раньше, не получалось. Душевная рана после смерти дяди Саши ещё не затянулась. Вроде бы всё было хорошо: час назад барин собрал всех крестьян и объявил о помолвке своего дорогого друга Фильки и своей дочери. Индианов прилюдно пожал ему руку и обнял. А те, кто когда-то его ненавидели и унижали, теперь хлопали и кричали, как они рады, и какой Филька – молодец. В глубине души он понимал, почему так было. Во-первых, после событий последних шести месяцев народ перестал чему-либо удивляться и даже задавать вопросы, все просто хотели, чтобы от них отвязались и дали жить спокойно. Во-вторых, после «воскрешения из мёртвых» Фильку боялись ещё больше, чем Индианова.

«Филь, если человек тебя уже предал, не смей с ним снова якшаться. Тот, кто предаст или отвергнет однажды, сделает это снова…». Это стояло у него в ушах постоянно. Признаться, он не всё рассказал барину, что поведал Белкин в день смерти. И Модест Карлович, слава Богу, подслушал далеко не всё. Филя помнил каждое слово, произнесённое профессором. Тот притянул его к себе и шептал в самое ухо:

- Главное, не верь Индианову. Он лжец и убийца. Реальность, время и координатыя сохранил в поясе. Жми одновременно три первых рубина – вывод кэша. Там хан и красноармейцы.В их реальности это Улан-Батор, 1950 год. Их база. Чтобы попасть туда после открытия кэша жми четвёртый рубин. Отомсти за своих… Это твоя судьба.

«Не верь Индианову», «Не верь Индианову», «Не верь Индианову». Голова у Фили разрывалась. Как же тяжёло то – его всегда воспитывали, что барин был прав. Но из самых глубин его разума, наверное, первый раз в жизни к нему обращался голос критического мышления: «Барин предал тебя и твоих друзей. Юродивый Миша, старик Степаныч, бабка Никитишна, бабка Петровна, Марья Алексеевна, дядя Саша… Они все невинно умерли из-за него. Из-за его дурацких планов. Он и сейчас тебя предаёт и обманывает. Твоя невеста никогда к тебе не была добра, а совсем наоборот. С чего бы ей радоваться вашей помолвке?».

Внезапно, он услышал два голоса, разговаривавшие на повышенных тонах рядом с библиотекой. Это были женский и мужской голос. Филька приник к стене:

- Он козёл. Это фиктивная помолвка. Даже и не помолвка, свадьбы не будет. Отец найдёт второй пояс и убьёт это чудовище.

- Юль, а почему тогда ты со мной так поступаешь, если это обман. Я же тебя люблю! Жить не могу без тебя, меня ничего уже не радует.

- А я тебя уже нет! У меня действительно другой! Лифляндский дворянин! Я выйду за него замуж!!!

Да неужели? Его мысли подтвердились! Филька затрясся о ярости. Такого чувства злобы и несправедливости он не испытывал никогда в своей жалкой жизни. Мерзкие твари. Нехристи. За его спиной словно возникли дядя Саша, юродивый Миша, старик Степаныч, бабка Никитишна, бабка Петровна и Марья Алексеевна. Певучивыми голосами они растянуто твердили:

-Фиииляяя, отооооомсти за нас! Отооомсти за наааас.

Дядя Саша словно опустил свою руку на плечо Исаю. Филя посмотрел в глаза призраку. Он чувствовал уверенность в себе.

- Отомщу. Я устрою им сладкую жизнь.

Он быстро и уверенно разломал книжный шкаф. Взял доску с несколькими гвоздями. Вышел из библиотеки. Вахнов сидел на земле, по его лицу как будто текли слёзы. Только, когда Филька был уже перед ним, Андрей наконец заметил «чудовище», но было уже поздно. Голова Вахнова уже была проломлена, один из гвоздей глубоко погрузился в его не самый большой мозг. Дочка барина пыталась убежать, но недостаточно быстро. Филька с криком: «Умри, шлюха!», догнал и отправил её ударом доски в ад к бывшему возлюблённому.

Оттащив оба тела с пробитыми головами на «позорное место», Филька погрузил их в кучи навоза. Теперь твари, бившие его по мужскому хозяйству и обливавшие грязью, лежали мёртвыми на том же самом месте. Им всё вернулось бумерангом. Посмотрев в последний раз на залитое кровью и навозом тело в голубом платье, Филька с грустью подумал: «Какая же она всё-таки красивая. Точней была красивой». В конюшне он достал из сена вилы.

Когда Филька шёл по деревне к дому барина, все жители уже знали об убийстве Вахнова и Юлии и благоразумно спрятались по домам. Только Петька Борзов «решил умереть» – он загородил дорогу Дурёхову:

- Что ты творишь, собака? Думаешь, я тебя боюсь, полузомбак ты сраный? Иди на место позорное, сволочь, ты этакая, готовься к кастрации и...

Петька Борзов с бабьим визгом отправился к праотцам, получив вилами в грудь. Больше никто Исая сдерживать не пытался.

Дом барина был открыт. Модест Карлович благоразумно спрятался на кухне. Жизнь ему была ценней, чем верность барину. Филька поднялся на второй этаж. Дверь кабинета Индианова была не заперта. Сам же Дмитрий Иваныч сидел за столом, заполняя какие-то бумаги. Всё как обычно. Увидев Дурёхова, он как будто не заметил вил у того в руках и с натянутой улыбкой и нотками страха в голосе заявил:

- Аааа, Филя, привет ещё раз. Чем могу быть обязан?

- Это ведь ты, скатына, приговорил нас тогда к смерти в Самарканде. А теперь хочешь нагло использовать меня и убить. Как сучку последнюю.

Индианов вздохнул. Изменившимся, спокойным голосом, словно смирившись, заявил:

- Да, всё так. А что ты ещё хотел? Вы ведь холопы, вы – моя собственность. Что хочу, то и делаю. Пойми, ты крепостной. Ты – раб. Foolish slave. Это твоё положение, и выше тебе не подняться. А я – человек. The Great человек. Великий искатель приключений. Мне нужен был этот пояс! Какая же досада и несправедливость, что он достался такому, как ты. Пёс, ничтожество… Я бы переживал о Юлии, если бы она была бы мне родной. Но эта fucking чепуха сама виновата. Нашла, кому растрепать информацию. Мразота, bitch. Так ей и надо. И её глупому любовнику. Я их даже хоронить не буду. And you too! Давай, подойди сюда. Покажи, какой ты мужик!!!Now you die.

Инстинкт подсказал Фильке, что это провокация. Индианов тянулся рукой под стол. Филька закричал: «УМАРИ, СКОТИНА». И запустил вилы в Индианова. Они прошили его тело насквозь, намертво пригвоздив к стулу. Брызги крови полетели на портреты на стенах. Глаза барина застыли в невидящем взгляде, а изо рта головы текла кровь. Он был мёртв.

Увидев на стене портрет самого Индианова, Филька сорвал его со стены и со всей дури ударил им по голове трупа Индианова. Ударив несколько раз и плюнув в полученное кровавое месиво, Филька окончательно убедился, что ублюдок больше не встанет. Не будет у тебя вечной молодости, меньше надо было мечтать. Под столом у ныне покойного «великого искателя приключений» лежал мушкет. Филька повесил его на пояс. Пригодится для уничтожения следующих «скатын». Зажав три первых рубина, в воздухе появились надписи:

C5.600150247

000024097

47.890498 106.909661

Филька нажал четвёртый рубин и бесстрашно прошёл через открывшийся портал.

**************************************************

Реальность C5.600150247, 1950 год от Рождества Христова, Монгольская народная республика, Улан-батор, база секретной военной организации «Красный террор»

Ночью в ангаре для переходов в другие реальности было довольно тихо. Относительно тихо. Если не обращать внимание на стук гигантского маятника, который крутился в центре ангара. Когда требовалось организовать переход большого отряда с крупной бронетехникой или летательными аппаратами в параллельную реальность, то запускалась лазерная пушка под куполом ангара – волна била в маятник, и создавался портал, размер которого, как и раздвижной потолок ангара, регулировался на приборной доске в кабине управления, в которой нынешней ночью дежурил капитан Митьков. А его ушки давно привыкли к шуму маятника. Нарезав колбасы и хлеба для бутербродов и заварив чайку, он устало пялился в камеры наблюдения. Сегодня он был один. Это дежурство – наказание, полученное от Федунтьева.

На днях сумасшедший профессор Белкин неким образом вскрыл склад приборов для путешествий между реальностями и украл один из поясов. И ладно бы только это, но нет, чокнутый пробрался сюда, в ангар, в кабину управления, убил дежуривших солдат (те пили водку, как и всегда, никто даже не подозревал об опасности), включил портал и ушёл через него. Бесследно. Данные о том, куда он открывал портал, магическим образом не сохранились в системе. И всё бы ничего, но те солдаты были подчинёнными Митькова, служили в его роте…

А полковник Федунтьев, каким-то образом, умудрился запустить средневековым мечом в спину беглецу и даже успешно попасть в цель в бесконечном ангаре! Так что Белкина записали в мертвецы, ведь никто не может выжить с таким ранением. Федунтьев получил ещё один повод для того, чтобы больше выпендриваться, а Митькова заставили отрабатывать просчёты подчинённых. «Самовлюблённый павлин отдыхает, а я здесь скучаю, как же обидно, ещё и водку запретил пить», – размышлял Митьков, запивая чаем бутерброды. «Конечно, лучше бы этой ночью, прокатиться по Улан-Батору, найти девушек, или просто посмотреть какой-нибудь голливудский фильм, ещё не снятый на 1950-й год, но хрен тебе, политрук, дежурь, скотина».

Сегодня на планёрке основной темой был далеко не сбежавший чокнутый профессор, а параллельная реальность G2.000012316, где Федунтьев «подружился» с лордами Флинтом и Лаверикусом. Новые знакомые казались полковнику более открытыми и перспективными для сотрудничества, чем мутный Индианов, который даже посмел отказаться от ордена Ленина, поэтому он поручил Бразильцеву продолжать вести с ними переговоры. Хотя их постапокалиптический мир «тёмного средневековья» был скорее более технологичным, чем мир «Красного террора», ибо время по шкале находится на пару сотен лет дальше, лорды очень заинтересовались советскими технологиями и опытом перемещений во времени. Бразильцев уже принёс данные о том, что Хранилище технологий Древних расположено на землях местной Великобритании, необходимо только провести раскопки (они будут гораздо тяжелее, ибо там Хранилище покрыто серьёзным защитным каркасом), и Федунтьев уже планировал в будущем открытие там второй базы, но пока только шёл обмен рядовыми технологиями, ничего серьёзного. Лорд Флинт прислал несколько мотокаров, на которых теперь красноармейцы патрулировали окрестности, в ожидании атаки генерала Бауэра, несколько лазерных ружей, да парочку простых мечей из стали с рыжей коронованной белкой на рукоятке. Герб графа Уилтширского, лорда Кокерсона, какой-то шишки из их руководства, которую так жаждут подвинуть Флинт и Лаверикус. А полковник Федунтьев нынче хотел подвинуть уже не только генерала Бауэра.

- С такими технологиями, как у нас, мы можем переместиться с отрядом солдат в центр столицы и сами стать руководством.

Да, это было забавно: Федунтьев со всем своим штатом белоглазых аналитиков не смог предсказать побег дурака Белкина, но уже собрался руководить государством. Грустный итог планёрки – полковник и его верный помощник Борис пошли веселиться, а Митьков, увы, там, где сейчас.

Внезапно, в его голову пришла мысль: «Музыку то мне разрешено слушать! Почему я раньше не додумался?». Митьков достал из тумбочки под приборной панелью плеер и включил известную песню группы Чингизхан «Moscow».«Кайф!», – капитан закрыл глаза и развалился на стуле.

- Привет, клёвый и модный капитан Рабоче-Крестьянской Красной Армии!

Митьков открыл глаза и развернулся на голос. «Ох, ведь так всегда, костеришь подчинённых за ошибки, думаешь, что с тобой уж точно такого не случится, а потом…».

Перед ним стоял тот самый рыжий карапуз, которого он бил прикладом в Самарканде. За ним несколько мгновений мигал портал, прежде чем закрыться. У карапуза был пояс и, что самое страшное, мушкет, который был направлен в лицо Митькову.

- Ты же умер тогда в Самарканде.

- Индианов вас обманул. Руки вверх, скатына!

Митьков поднял руки. Он понял, что дальше будет.

- Как я понимаю, я покойник. Всегда приходит время собирать камни… Тебе нужен Федунтьев? Он в бане. Это второй этаж, когда выйдешь из кабины, поднимешься по лестнице, прямо и налево, потом снова налево. Убей его. Не хочу, чтобы я умер, а он жил. Мой автомат лежит вон там, на приборной панели. Эх, я никогда не соблюдаю техники безопасности. Только прошу, не стреляй мне в лицо, я не хочу, чтобы…

Филька выстрелил Митькову в пах. Умирающий капитан корчился от нечеловеческой боли.

- ААААААААААААА! Сука!!! Ты чего творишь!? Зачем мне член отстрелил!?!?

Филька усмехнулся.

- Ты же, барин, сам просил, только не в лицо…

*********************************************

Забрав автомат Митькова, Филька поднялся по лестнице и бегом двигался по направлению к бане. Нужно было спешить, один он не выдержит нападения сотен солдат. Он едва удержался от уничтожения приборной панели в кабине управления. Это подождёт. Автоматные очереди могли поднять ненужный кипишь.

Внезапно, в коридор из одной из множества комнат вышел темнокожий человек в белой майке и меховых трусах. Филька узнал его сразу же.

- Иван Бразильцев.

Арап обернулся и сразу узнал Фильку. Он был безоружен. Поняв, что будет, он невозмутимо кивнул. Филька нажал на курок и сделал в голове арапа огромную дырку.

Слева, оттуда, где должна быть баня, зазвучали голоса. Всё, услышали. Надо действовать быстро. Он повернул во второй левый поворот – навстречу Фильке уже бежал тот самый блондин, помощник Федунтьева. Он был полностью без одежды, лишь в белой банной шапочке, стыдливо прикрывал хозяйство полотенцем.

- Артём, караул, у него автомат, это тот рыжий…

Филька выпустил очередь в грудь блондину. Больше у Федунтьева не было помощника.

В сауне сидел сам полковник. На нём тоже ничего не было кроме полотенца и шапочки. И он уже не выглядел столь грозно, как в Самарканде, несмотря на свои мускулы. В ярко-голубых красивых глазах испуг и замешательство, а по смуглому лицу гуляют желваки. Тонкие усики, когда-то украшавшие его, теперь выглядят жалко. Он поднял руки без предупреждения.

- Филька, тебя ведь так зовут, верно? Не убивай меня. Мы можем договориться. Тут есть пузырь водки, могу тебе налить. Это всё Индианов, он предложил расстрелять ваших, я ни причём. Ты мне не враг. Я – деловой человек. Есть мир, где я могу тебя сделать лордом и дать замок. Представь, ты сам будешь барином. У тебя будет много золота. Мы можем стать союзниками. Захватывать миры! У меня столько полезной информации. И…

- Нет, пёс, я презираю барство. Вы, барыне, скатыне, только и можете, что угнетать людей и обманывать. Я за свободу людей! Всех людей! А ты, сука, сейчас здохнешь! Это тебе за дядю Сашу и остальных! УМАРИ, СКОТИНА!!!

Филька спустил курок. Он даже не задумывался, сколько очередей выпустил. Тело Федунтьева корёжилось от пуль с головы до ног, а его визг уничтожал слуховые перепонки. Только лишь, когда от тела полковника остался жалкий обрубок, Филька прекратил стрелять. Он отомстил убийцам. «Itisdone», – как сказал бы один ублюдок, если был бы жив.

Возможно, солдаты Федунтьева мало чем отличаются от крестьян Индианова: в любой непонятной ситуации, особенно после утраты начальства прячутся и выжидают. Значит, необходимо раздобыть какие-нибудь взрывчатые вещества и всё здесь стереть с лица земли. Начать можно с кабины управления ангаром…

Филька чувствовал себя героем. Как дядя Саша при Измаиле в войне с османами под командованием Суворова. Он был настоящим Героем… И его дело будет продолжаться!!!