Хроники Единорога. Охота

Без четырех минут десять Анджей уселся на пластиковом стуле на краю террасы перед служебным помещением и закурил. Он ненавидел запах дыма и его вкус, но закурить пришлось для поддержания иллюзии. Ожидал он спокойно, одетый в расстегнутый защитный комбинезон цвета хаки одного из двух лежавших сейчас без сознания абверовцев, которых он минуту назад обезоружил и связал. К счастью, для этой работы отобрали не карликов, потому что при его росте сложно было бы изображать коротышку из караульной службы. Но и так пришлось присесть, чтобы скрыть свой истинный рост. С глубоко надвинутой на глаза фуражкой он ждал, окутанный щиплющим глаза и язык дымом, когда дверь караулки откроется и выплюнут голодного, измученного всенощным бдением солдата.

За минуту до десяти в абсолютной тишине утра он услышал щелчок открываемого замка. Охранник вышел на солнце без защитных очков, что дополнительно облегчило работу Карскому. Сейчас ему нужно было обратить на себя внимание солдата. Из графика дежурств, найденного во время обыска служебного помещения, он узнал фамилии и имена всей четверки. Так что у него было пятьдесят процентов шансов на то, что угадает.- Адам? – позвал он и сразу же откашлялся.

Благодаря табачному дыму, даже не пришлось особо притворяться.

- А ты чего такого пил, что уже людей не узнаешь?

Развеселенный ошибкой охранник расхохотался.

- Иди-ка...

Карский махнул рукой, вновь зашелся пугающим кашлем и, согнувшись в поясе, направился к двери в служебку. Он не был уверен, пойдет ли абверовец за ним, но не мог рисковать, оставаясь на виду. На всякий пожарный, он закашлялся еще раз, теперь уже громче и дольше, окончательно очищая легкие и гортань от соленых выделений. Прозвучать все это должно было серьезно. Карский встал у стены рядом с фрамугой и ждал. Снаружи царила ничем не нарушаемая тишина, но через момент послышался стук подкованных сапог на плитках дорожки.

- Януш, что с тобой? Спросил старший рядовой, входя в служебку.

Прежде, чем его зрение привыкло к полумраку, в глазах вспыхнули звезды, а потом опустилась полнейшая темнота. Карский ударил раз, в висок, и тут же подхватил беспомощно валящееся тело солдата. Он затащил его в небольшую ванную и уложил рядом с двумя другими телами. Заранее подготовленным пластырем он заклеил рот третьей жертве и ввел два кубика снотворного – на всякий случай. Теперь ему оставалось лишь одно. Он застегнул комбинезон, поднял с пола судки для завтрака и решительным шагом вышел из служебки. Направился он прямиком к двери караулки, стараясь держаться в мертвом поле зрения камеры, чтобы слишком быстро не потерять преимущества. Проходя мимо двери, он постучал, но не остановился, сделал три шага и остановился у раздаточного окошка. Поставил судки боком на подоконнике и сильно постучал в стекло. Дезориентированный начальник смены, сержант Келбаш, бросил вилку и склонился к небольшому отверстию, чтобы отругать подчиненного за глупые шутки. Стрелка из пистолета со снотворным на полуслове прервала одну из самых любопытных связок ругательств, которую Карский слышал в своей жизни.

Лис смеялся. Его глаза выражали просто неземное веселье.

Говоря, что Бог существует, я имел в виду, естественно, себя, - бросил он, вытаскивая из кармана пачку сигарет.

Впервые за долгое время Сабина испытала самый настоящий испуг. Ей хотелось бежать. Она желала сорваться с места и бежать, куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого худого старикана в белой, пропотевшей рубашке, но не могла пошевелить хотя бы пальцем. Простая штучка, позволила себя застать врасплох, как первая встречная-поперечная. Но для телепатки ее класса выход из этого пата был всего лишь вопросом времени.

- Ты уж извини, Сабинка, за эти неудобства... - Мундек оперся поудобней, забросил ногу за ногу и затянулся табачным дымом, - но у меня имеется намерение серьезно поговорить с тобой.

Он не желал ее убить, во всяком случае, не теперь. Пока что Лис упивался страхом, исходящим из ауры россиянки.

- Во всяком приличном приключенческом фильме или книге, - сказал Мундек, когда Сабина немного успокоилась, - главный отрицательный герой всегда раскрывает главному герою те мотивы, которыми он руководствовался.

- Не рассчитывай на это... – буркнула его противница.

- Но почему? – фыркнул Мундек. – Взамен я могу рассказать тебе о том, с кем тебе держаться на той стороне. Поверь мне, девушка, эти знания уже вскоре могут тебе пригодиться.

Сабина побледнела, до сих пор она считала себя по-настоящему способной телепаткой. Шесть лет службы и ни единого поражения. Она ликвидировала сто тридцать целей в восемнадцати странах. В том числе, полтора десятка эсперов, равных ей по класу. И хотя в, как минимум, двух случаях у нее было больше счастья, чем расчета, еще никогда ей не попадался кто-то, кто был способен обезоружить ее без малейшего усилия, даже и застав ее врасплох. Хочешь не хочешь, ей пришлось признать, что полоса удач закончилась. Лис попросту игрался ею. Он, телепат, который еще несколько дней назад был самым обычным рецептором самого нижнего класса, простаком, не знающим основ знания, позволявшего применять дар, которым его одарила либо Судьба, либо Бог – в зависимости от того, кто во что верит - полностью. Теперь же он обрел преимущество над ней прямо на старте, и ей это следовало признать. Только это еще не означало проигрыша. Если сейчас она ему поддастся, возможно, Лис, в конце концов, утратит бдительность...

- Как?... – спросила она.

Любопытство взяло верх над ненавистью и страхом, вот только стиснутое ужасом горло не пропускало слова свободно.

- Что значит: как? – Мундек притворился, будто бы не понимает, и затянувлся дымом в очередной раз. Он придержал дым в легких, затем выдул его прямо в лицо Сабины. Увидав сизое облако, та крепко стиснула веки, но глаза, все равно, начало щипать.

- Как тебе удалось... – прохрипела россиянка, нервно трепеща ресницами.

- Ты имеешь в виду этих твоих троих лещей?

Сабина хотела отрицать, но не могла пошевелить головой.

- А, я понял, ты спрашиваешь про тот случай. – Мундек отложил наполовину выкуренную сигарету на пепельницу. Официантка поставила перед ним высокий бокал с пенящимся пивом. – Скажем так, ты совершила громадную ошибку, уйдя слишком быстро.

- Ты умирал... – просияла она.

Сознательно. Нет, все-таки он не заблокировал ее дара. Возможно, уже и не боялся ее могущества, но, может, и не мог этого сделать. Сабина почувствовала в этой ситуации шанс для себя.

- Я стояла рядом, пока ты не погас, - предприняла она уже уверенно.

- Правда? – Он отреагировал так, словно бы его собеседница выдала неплохой анекдот: расхохотался, разбрызгав при том пену из бокала. Несколько влажных капелек попало на лицо телепатки. Она машинально кивнула. На сей раз удалось. Сентиментальный глупец несколько отпустил. – И все-таки я живу, разве это не заставляет задуматься? – Лис сделал ольшой глоток янтарного напитка и отставил бокал на картонный кружок. – Твоим людям, к сожалению, так не повезло. К своему несчастью, они так были тронуты сообщениями с Мазовии... – прервал он, видя, что русская снова бледнеет. Этим она застала Лиса врасплох.

- Не знаю, о чем ты говоришь, - "засияла" Сабина, но довольно медленно, словно бы взвешивала каждое слово. – Никакой информации оттуда мы не получали.

- Правда?

Остатки усмешки все еще блуждали в уголках губ телепата, но вот глаза его были уже совершенно серьезными. Он почувствовал, что Сабина не лжет. Следовательно, ее парни начали паниковать по какой-то другой причине.

- Правда, - спокойно ответила та.

- В таком случае, почему тип в "тойоте" чуть не наделал себе в штаны?

- А ты не проверил? – с насмешкой ответила россиянка.

- Времени не было.

Мундек глядел на нее с вниманием, без злости. И она почувствовала себя под этим взглядом весьма странно.

- Тогда ты ничего и не узнаешь, - прибавила Сабина, но уже без насмешки.

Лис ничего не ответил, продолжая вглядываться в ее глаза.

- А из меня этого не вытянешь, - это она уже произнесла вслух, с огромной уверенностью в себе. Возврат контроля над собой происходил в соответствии с планом.

- Так я знаю, - вздохнул Мундек, беря стакан.

Сабина легонько улыбнулась – и в тот же миг до нее дошла двузначность этого ответа.

- Что ты знаешь?

- Все, - спокойно заметил он, после того, как сделал глоток пива.

- Как же, как же, - фыркнула русская.

Ну не мог же он, вот так просто, проломить ее барьеры. Она ведь замкнула разум, отсекла доступ к своим мыслям, никто еще не смог пробить ее защиту. Никогда. Сотни раз сражалась она с другими телепатами, как во время тренировок, так и в боевых миссиях, но никто из них, пока она сама не позволяла того, не имел доступа к святилищу ее души. А теперь этот жалкий шут, якобы, прорвался через все запоры, в течение нескольких секунд и без видимого усилия?... Нет, секундочку, он не прорвался – она ведь не сражалась. Он попросту проник сквозь нее, словно бы все эти запоры были для него невидимыми. Возможно ли вообще такое? Нет, нет, явно нет. Она должна была бы что-то почувствовать...

Появление Лиса в этом месте и в это время наверняка не были случайными, его знание о ходах Элиты поражало, черт, уже сам факт, что он до сих пор жил, граничил с чудом и позволял судить, что поляк обрел огромные силы, только Сабина никак не могла поверить, будто бы он способен преодолеть ее барьеры. Он не вытащил из нее, что причиной волнения Горгадзе был телефон от бешеного Трофима Егорыча. Он не мог знать, что впервые она не обратила внимания на приказ центра и самостоятельно предприняла попытку овладения неизвестного целителя, включая в операцию практически всю ударную группу. Правда, еще до прибытия в Катовице, она раздумала и вторую машину отослала на базу, только раздражения начальства это никак не уменьшило. На месте готовилась серьезная работа: кто-то из Ольштына начал копаться в причинах взрыва в Констанцине. Дело того эсбешника в Варшаве срочно нужно было закрывать. Она же своей самоволкой испортила планы Элите.

Лис не мог обо всем этом знать, тем не менее, вызывал впечатление прекрасно ориентированного... И этим доводил ее до белого каления.

- Спокойно. – Телепат вновь улыбался. – Злость портит красоту. Вообще-то, это отрицательные персонажи обязаны все пояснять, но, раз сама ты предпочитаешь молчать, может я чего-нибудь тебе расскажу, - предложил он. – Ты уж прости курьера, принесшего плохие новости... Автомобиль, который выехал вчера с вами вчера вечером, не смог вернуться на базу. Мы его переняли. К огромному сожалению того приветствия никто из ваших не пережил.

Значит, нет уже вечно улыбающегося Степы-кавалера, нет Башкира, цитирующего п памяти тексты Высоцкого, никогда она не увидит Дмитрия. Трое мужчин, с которыми ее объединяло нечто большее, чем только крепкая профессиональная дружба, мелькнули перед глазами Сабины, но они представляли собой всего лишь фон для более важной картины; одного-единственного слова, которое загорелось в ее мыслях. "Переняли"... – выходит, Лис был не один. Ему был известен каждый шаг Элиты. И он заманил их в ловушку. Все было подстроено. Трофим Егорыч был прав: она помчалась за приманкой словно безмозглая дура. Теперь-то она это видела. И видение это отобрало у нее последние надежды, молниеносно воспалила огонь ярости в глубинах сердца. Вновь она почувствовала страх – самый гадкий, исходящий от бессилия и чувства поражения.

- Почему ты меня не убиваешь? – спросила Сабина.

- Почему ты меня не убила? – ответил он вопросом на вопрос.

- Убила...

Лис разложил руки, показывая, что чувствует себя вполне хорошо. На момент подтянул рубашку, чтобы Сабина могла увидеть место, в которое попала одна из пуль, выпущенных Гольцом. Кожа на животе была слегка загорелой и гладкой, от раны не осталось ни малейшего следа.

Кто этот человек, если он вообще принадлежит к людскому роду? – подумала Сабина иррационально, вопреки самой себе. Религиозность была ей чуждой, никогда она не верила в высшие существа, хотя ее саму враги считали богиней смерти, ступающей среди человеческих червей. Убивала она и в храмах, даже довольно часто. Как правило, враги прятались там в моменты тревоги. Она в глаза насмехалась над теми проклятиями, которыми ее окидывали, умирая. Никакой бог, божок или богиня, несмотря на то, что сама она хладнокровно бесчестила места их культа, так никогда не прогремел. Вплоть до сегодняшнего дня...

- Я скажу тебе, как я появился, как вернулся из мертвых, если только в качестве реванша ты не ответишь мне на несколько вопросов.

Сабина с подозрением глянула на поляка.

- Зачем тебе мои слова, если тебе известны ответы на все вопросы?

- Ты наверняка и не поверишь, - заметил на это Лис, - но я чертовски старомодный тип. Предпочитаю традиционные беседы. Отнесись к моему поведению, как к проявлению доброй воли. Давай поговорим, как цивилизованные люди. Кто знает, а вдруг мы придем к соглашению.

Первый принцип, которому научил ее отец в те времена, когда, будучи ребенком, она только-только открывала собственную силу, был столь же коротким, как и простым. Никогда не верь врагу. Четыре мудрых слова. И она действовала в соответствии с ними с того момента, когда услышала их, и это ей только помогло. Благодаря этим четырем словам, она до сих пор жила.

- О каком соглашении мы говорим? – спросила русская.

- Об очень простом. Никто больше не должен гибнуть.

Сабина со значением усмехнулась, а Лис это заметил. Только он не догадался, что до нее кое-что дошло – выдавая собственные опасения, он подарил ей одну идею.

- Я не верю, что ты оставишь меня в живых, - сказала Сабина. – Не после того, что мы вам сделали.

- А что вы сделали? – Мундек вновь поднес ко рту бокал с пивом. – Вырвали сорняки, которые, в ином случае, правили бы этой страной еще кучу лет. Они ведь даже за такой глупостью, как Евро, не могли уследить. Оглянись по сторонам. Погляди внимательно. Заметила ли ты за последние дни кого-то, кто соблюдал бы национальный траур? Видела ли уныние на лицах граждан? Король умер, да здравствует король, как говорит одно мудрое высказывание. Кроме того, мы отплатили вам ликвидацией шести человек. То есть, у нас ничья, если не считать правительства и воскрешения.

Сабина поглядела на Лиса внимательнее. У нее не было доступа ни к одной из его мыслей, так что она не могла оценить, насмехается он над ней или и вправду выразил собственное мнение.

- Если ты так рассматриваешь ликвидацию собственного начальства, - отозвалась она после краткого молчания, тогда ты должен быть нам благодарен.

- Я и благодарен, - коротко заметил он. – Только лишь потому мы и разговариваем.

- Предположим, я тебе поверю... – Сабина все еще рассчитывала собственные шансы, анализируя нарождавшуюся проблему, действительно ли Лис желает сменить сторону. – Какие у меня гарантии, что ты не убьешь меня, услышав то, что тебе необходимо?

Лис вздохнул.

- Нет у тебя никаких гарантий. – Он склонился к ней. – Но если бы у меня были столь враждебные намерения, в которых ты меня подозреваешь, и если бы я всего лишь желализвлечь из тебя нужные мне сведения, то мог бы это сделать незаметно, когда ты сожалела о чертовски болезненной проблеме, касающейся оргазмов.

- Согласна, - приняла решение телепатка. – Поговорим открыто.

- Хорошо.

- Я же сказала: открыто.

- Ты имеешь в виду такую открытость? – Лис указал на собственный висок.

Сабина кивнула. Она до сих пор не считывала противника.

- Мне весьма жаль, но это невозможно. Данная модель работает только так. После апгрейда ноль проникаемости, хочешь ты этого или нет.

- В таком случае, похоже, мы не поговорим.

- Твой выбор.

Они застряли в мертвой точке. Сабина даже не была в состоянии проверить, лжет ли Лис. Он изменился настолько сильно, что наличие своеобразного "файерволла", защищающего его разум от вторжения чужих мыслей, не больно было быть какой-то чушью. Он был лучше ее, она не могла меряться с ним.

Тем не менее, у нее имелись небольшие, совсем маленькие, но, тем не менее, шансы на победу в данном столкновении. Форточка оставалась открытой.

- Погоди, - быстро сказала Сабина, видя, что телепат отставляет пустой стакан. – Пускай будет. Поговорим.

   

Карский подошел к центральной двери базы и позвонил. Три раза. Стоял он, широко расставив ноги. Пистолет держал перед собой, сразу за судком. На тот случай, если бы охраняющий вход эспер пожелал прозондировать его мысли, полицейский притащил тело одного из усыпленных охранников и положил его у двери, за живой изгородью. В телепатии Карский не разбирался, но подозревал, что заслон этот ни на что не годится. Но он мог притормозить реакцию противника на долю секунды, а этого опытному стрелку должно было хватить.

Ожидал он довольно долго, но дверь оставалась запертой. Карский поднял было руку, чтобы еще раз нажать на белую кнопку, и в тот же миг заметил движение в глубине холла. Мужчина в растянутом сером тренировочном костюме не спеша шел в стойке администратора, шаркая ногами в комнатных тапочках. На представлявшего опасность он не походил – приличных размеров брюшко, движения, скорее, не скоординированные, выражение на лице отсутствующее. Но только внешность могла быть и чертовски ошибочной. За Лиса никто бы и гроша ломаного не дал, а номера он творил такие, что на голову побивали и Анджело, и Копперфилда вместе взятых.

Мужик в тренировочном костюме добрался до стойки и, даже не глядя в сторону входа, нажал на кнопку, открывающую замок.

Карский толкнул дверь и очутился в прохладном вестибюле. Мужик, тем временем, как будто ничего и не случилось, повернулся к нему спиной и пошаркал туда, откуда прибыл. Анджей подумал, что, быть может, имеет дело с обычным человеком, к примеру, поваром. Всякий, даже и эспер, любит хорошо покушать.

Идя на незначительном расстоянии друг от друга, они вошли в короткий, темный коридор. Согласно плана, двери по обеим сторонам вели в туалеты, а за двустворчатой дверью должна была находится столовая. Идеальное местечко для ликвидации противника, подумал Карский и поднял руку с пистолетом. В тот же самый момент мужик остановился, словно бы его что-то удивило. Повернулся он очень медленно, держа руки подальше от тела. Выходит, он все же был эспером, причем, профессионалом. На его лице рисовалось безграничное изумление.

Анджей усмехнулся, глядя в широко раскрытые, но вместе с тем и заспанные глаза. Слишком мало сна, слишком много водки, что бы не вызвало, что тебя еще не разбудило, это же тебя и убило, переиначил Карский старую поговорку и дважды выстрелил, в грудную клетку и в голову. За Томека.

   

- Я предоставлю тебе еще одно доказательство доброй воли, - сообщил Лис – Оба мы находимся в неинтересной ситуации. Мне некуда пойти, ты потеряла всю группу. Правда, похоже, что то не были люди, которые были для вас особо важными, но ведь любая потеря ощущается с болью.

- Зачем ты убил их, раз твои намерения такие чистые? – спросила Сабина с подколкой.

- Чтобы повысить ценность собственных акций, - не раздумывая ответил Мундек.

- Акций? – удивилась русская.

- Вам нужно чем-то пополнить свою потерю. У меня же имеется кое-что, стоящее дюжины таких партачей.

Сабина криво усмехнулась. Каким-то своим весьма хитро закрученным образом он был прав. Как раз образовалось несколько вакансий. Вот только кандидатов в Элиту было много, о чем никакой поляк знать не мог.

- И ты считаешь, будто бы мое начальство примет тебя с распростертыми объятиями?

- Если они профи...

- Профи, можешь мне поверить, что они именно такие.

Чем больше Сабина над всем этим размышляла, тем более связной казалась ей версия Лиса. Непротиворечивой и опасной.

- Выдам тебе еще одну тайну. – Мундек продолжал, не обращая внимания на эту вставку. – Тот тип, который вынюхивал при доказательствах – это тоже наш человек.

- Каких еще доказательствах? – Сабина сделала вид, будто не понимает.

- Мы же, вроде, должны были говорить открыто, - укорил ее поляк.

- Это ты первый выбился, - парировала русская.

- Не совсем. Не моя вина, что меня отшлифовали на несколько классов повыше, чем тебя. Но, возвращаясь к теме... Вы должны были ликвидировать боровика, который начал вынюхивать, но кто-то облажал все дело. Мужик выжил, хотя прогнозы пока что не ахти.

- Несчастный случай на работе, - вмешалась Сабина.

- Да, с каждым может случиться, - подтвердил Мундек. – Но проблема заключается в том, что в данный момент наш коллега уже имеет обеспеченную охрану. И наверняка не умрет, а даже в любой момент вернет здоровье, совсем как я.

Русская не отвечала, хотя ее губы уже открывались, чтобы вновь резко ответить. А ведб сукин сын может быть и прав, подумала она, он ведь и сам одной ногой находился в могиле, а теперь водит меня за нос. А Элита наверняка ведь пожелает узнать, как он избежал смерти. Вот это знание было бесценным. Возможно, даже стоящей прощения всяческих провинностей.

- Ты расскажешь мне об этом? – спросила Сабина, контролируя звучание собственного голоса. Не могла позволить узнать по себе, как сильно была возбуждена.

- О чем? – Лис не понял вопроса, словно бы не следил за ходом ее мыслей.

- О твоем преображении.

- Договорились, - без всякого согласился Мундек. – Но вначале ты ответишь мне на один вопрос.

- Ну, не знаю...

- Что-то за что-то, - напомнил ей Лис.

- Ладно, валяй.

- С кем я танцую?

- Не поняла?

- Я знаю, что вы из Российской Федерации, - сказал Эдмунд после краткого раздумья. - Догадываюсь и о том, зачем вас сюда выслали. Но хочу иметь уверенность.

- Понимаю.

Какое-то время Сабина раздумывала над тем, сколько может открыть, не подставляя операцию под удар, и довольно быстро пришла к выводу, что практически любая информация способна раскрыть весь план. С другой же стороны, вытянутые из Лиса тайны могли искупить те ошибки, которых Трофим Егорыч ей никак не простит... Она пошевелила пальцами на ногах, годы тренировок не пошли напрасно. Ментальные оковы миллиметр за миллиметром отпускали, о чем противник до сих пор не имел понятия. Чтобы отвлечь его внимание, она решилась на долю откровенности.

- Так я слушаю, - подогнал ее Лис, видя, что русская все еще собирается с мыслями.

- Это по-настоящему долгий рассказ, - предупредила Сабина.

- Время у нас имеется, - ответил телепат, беря следующий бокал с пивом. – А твоя встреча отменена.

Русская вздохнула. Ей было нужно время, чтобы уложить все в голове.

- У меня пересохло в горле.

- Кофе? – спросил Мундек. – Чай?

- Что-нибудь холодное.

- При жаре нет ничего лучшего, чем горячее питье. Честное слово.

- Позволь, но я выпью мартини с тоником.

   

Карский осмотрел мониторы в комнате администратора. Консоль была старенькая, похоже первого десятилетия века. Сенсорный экран работал на базовой версии Vienna. К счастью, у русских было слишком мало времени, чтобы чего-то переделывать в системе. Магнитная карточка мужика в трениках разблокировала панель, но доступ до приличной части команд все еще оставался запароленным. Анджей и не пытался вводить запомненные Лисом комбинации, он знал, что две неудачные попытки приведут к блокировке системы. Сам он, по крайней мере, мог мониторить – изображения с камер менялись каждые десять секунд. Он мог только ждать, наблюдая за очередными помещениями. После ликвидации "повара" в здании не должно было быть уже никого, но Карский желал удостовериться в этом до начала действий. Поэтому спокойно глядел на очередные изображения пустых коридоров и комнат. Все учитывал в памяти. Когда цикл дошел до конца, осмотрел все основные помещения первого этажа и коридоров второго, но не увидал ни единого изображения из отрезанного сектора подземного этажа. Осмотр этого региона был доступен только лишь после ввода пароля. Выходит, оставалось только силовое решение.

При нем было достаточное количество взрывчатки, чтобы развалить все преграды, тем более, такие хлипкие, как застекленные двери. Даже если учитывать, что стекло было пуленепробиваемым. Вот только подрыв их мог привести к уничтожению пленных, если один из противников продолжал оставаться на базе.

- Чертово отсутствие разведданных, - буркнул Анджей себе под нос.

Действовать вслепую. Вот этого – помимо ожидания – он не любил больше всего. Как правило, именно в таких операциях он и терял больше всего людей. И почти что никогда не достигал всех назначенных целей. А спасение доктора Каревича казалось ему важнейшей целью, сразу же после того, как удастся вернуть контроль над базой. Вот только как проникнуть на нижний уровень, не возбуждая подозрений? То, что он был невозможным для раскрытия русскими телепатами, облегчало дело, но вот как высадить двери, чтобы они не заметили и этого?...

   

Бокал с оливкой очутился на столе буквально через несколько секунд. Сабина с признанием кивнула. Да, Лис был врагом, но, похоже, обладал и классом.

- Эта война длится уже много лет, - произнесла она, сделав первый глоток холодного, терпкого напитка. – И не мы ее начали. Ты слышал о проекте HAARP?

- Кое-чего слышал.

- То есть, не слышал.

- Не слышал, - согласился Лис.

- Мало кто слышал что-то большее, чем слухи, еще меньше народу поняло, а в чем, собственно, дело. Американцы на Аляске, а точнее, неподалеку от местности Гакоан, установили приличных размеро поле антенн, которые официально служат для исследования ионосферы. И так странно складывается, что наши мозги работают на той же самой частоте, что и их проект.

- Очередная теория заговора? – прищурил один глаз Лис.

- И кто это говорит? – парировала Сабина.

- Хорошо. Уже молчу.

- Мы скопировали эти решения и добились удивительных эффектов. При соответствующем применении технологии HAARP можно управлять реакциями целых народов.

- Раз это так здорово, почему никто этим еще не воспользовался?

- Когда у двух и даже у трех сторон имеется то же самое оружие... – Сабина значаще снизила голос. – А если глядеть на это с другой точки зрения, попробуй незаметно засадить несколько десятков гектаров такого передатчика.

- И вы в состоянии пата?

- Можно назвать это и так. Американцы пытались применить HAARP в Афганистане, но Китай начал угрожать полномасштабным ответом. Впрочем, это не единственный пример. Потому-то такие программы, как "Stargate" до сих пор и существуют, хотя уже неофициально. Мы же принадлежим к наиболее секретным подразделениям на этом поле боя.

- Вундеркинды Путина, - буркнул Лис.

- Уж лучше Путин, чем ваши чудаки на букву "м", - отбила мячик Сабина.

- Возможно. Этот его номер с возвратом на президентский пост после премьерства был настоящим шедевральным ходом. У вас очередной царь. Он еще и династию учредит.

- Вам так тяжело согласиться с тем, что мы вновь становимся империей?

- С такой историей...

- А при чем здесь история? Немцы набили вам задницу столько уже раз, а сейчас вы самые лучшие друзья в Евросоюзе.

- Кто кому и что набил – до сих пор остается под вопросом, - возмутился Лис.

- Мне это по барабану, - ответил Сабина. – Главное то, что на свете все так же продолжается война, кровавая и беспардонная. За сферы влияния и за тайную власть. Я знаю, как минимум, пять разведок, которые применяют эсперов.

- Наверняка, Моссад.

- Как раз моськи в этом плане плавают. Все считают их образцом идеальных разведывательных служб, но сегодня это давным-давно отзвучавшая легенда. Даже японцы уже не глядят на них. Сегодня на поле боя остались янки, мы и китайцы. Потом долго-долго ничего, и вот появляются юниты.

- Юниты? – удивился Лис.

Сабина триумфально усмехнулась. Эх, эти поляки, хватаются за петельки со всем миром, понятия не имея, с кем имеют дело.

- Да, французы и немцы. Недавно они объединили свои силы. Мы ужасно веселились, выбрасывая их из Варшавы. Где-то на сером конце сидят англы. Где-то год назд они упали в рейтинге на три очка. Резко столкнулись с китайцами в Азии, за Тайвань, и еще долго теперь станут зализывать раны.

- Добро пожаловать в широкий мир.

- Поверь мне, тебе не хочется знать этого мира, поверь мне. Это ведь не игра в кошки-мышки, каждый день мы боремся за жизнь.

- Ты, похоже, шутишь, - фыркнул телепат. – Да кого бы интересовала...

- Эгоцентрик, - перебила его русская. – Впрочем, как вы все. Думаешь, быудто здсь творится что-то особенное? Мы просто ликвидировали угрозу в нашей сфере влияния. Когда нас сюда посылали, мы понятия не имели о вашей программе. Можешь себе представить, сколько смеха возбудило упоминание о группе Левинского, когда мы вытянули его из некоего немчика. Ты должен его знать, для вас он проводил research по телепрограммам.

- Не работали мы ни с какими немцами, - запротестовал Мундек.

- Понятно. Над Вислой проживают сплошные чистые поляки до десятого поколения назад.

- Да не могу я вспомнить никакого иностранца, - упирался телепат, все сильнее концентрируясь на навязанной ему теме и забывая о контроле противника.

- С этой точки зрения никто его и не рассматривал. В этом и заключается мастерское прикрытие.

Лис потянулся за сигаретами. Многого он от этого разговора не ожидал, но уж не подобных сенсаций. Его приватный розыгрыш с убийцей оказался следом, ведущим к новой мировой войне, в которой сверхдержавы шинкуют своих агентов на ментальных полях сражений, растягивающихся от Аляски до Капштадта. Ему нужно было много чего обдумать, а чем сильнее он углублялся в тему, тем легче его будет застать врасплох.

Сабина уже приняла решение, что Лис не имеет права пережить этой встречи. Он был слишком опасен – уже как неоперившийся желторотик он совершал такое, что было достойно матерых волков, так кем он мог бы стать, попав в руки Трофима Егорыча? Что означало бы это для нее, Сабина предпочитала даже и думать. Тем более, что он был идеальным кандидатом на ее должность.

- Все это поражает, - сказал телепат, выдувая облако дыма.

- Потому мы и ликвидировали вашу группу в зародыше. Вы представляли собой элемент, который дестабилизировал довольно-таки чистую систему.

- А почему вы не пытались нас поглотить? – заинтересовался Лис.

- А зачем? Эсперов на таком низком уровне у нас больше, чем требуется. А обучение длится годами и редко дает ожидаемые эффекты.

- Тогда, тем более вы должны воспользоваться моими услугами, - радостно улыбнулся Мундек.

- Ты исключение из правил, - согласилась Сабина, - никогда еще я не встречала человека, эспера, который за такое время поднялся на столько классов.

- Удивительно, не правда ли?

Правда.

В очередной раз ей пришлось с ним согласиться, пускай и не до конца корректно.

- И у тебя наверняка просто уши трясутся, чтобы узнать мою тайну.

- До какой-то степени...

Русская начала говорить, и внезапно что-то щелкнуло у нее в голове. Как же она могла быть та­кой слепой? Брошенный на верную смерть, умирающий, неожиданный приток энергии... Классический Морхаус. Невероятно, неужели Лису удалось доказать верность его теории?

- Ты что-то хотела сказать?

- Тебе что-нибудь говорит фамилия Морхаус? – неожиданно спрсила Сабина.

- Абсолютно ничего, - не раздумывая, ответил Мундек.

- Невероятно.

- Что невероятно?

- Твое незнание. Ведь это же основы. Морхаус был американским солдатом, инициатором про­граммы внечувственного восприятия "Stargate", реализованной ЦРУ и Разведывательным Управлением министерства обороны США в восьмидесятых годах двадцатого века. Он утверждал, будто бы обрел свои силы и возможности, когда его разбудили из комы после серьезного огнестрельного ранения в го­лову. Что именно эта рана дала ему возможность покидать свое тело и путешествовать в эфире в самые дальние уголки мира. По-моему, в течение десяти лет мы пытались в лабораторных условиях воспроиз­вести данный случай, и не мы одни. Много людей погибло, множество хороших агентов, но эффекты были не более, чем ничтожные. В девяносто седьмом году все работы в данном направлении были пре­кращены.

- Любопытно... – слегка рассеянным тоном произнес Лис.

Сабина получила окончательное подтверждение своих догадок. Морхаус не ошибался, а ключом к загадке обладал не кто иной, как Эдмунд Лис.

- Да, и даже весьма... – согласилась она, желая воспользоваться его временным спадом концен­трации. – Скажи, как тебе удалось выжить?

- Мне кажется, что об этом, скорее, я должен говорить с твоим начальством...

Неожиданно телепат сделался осторожным.

- А мне кажется, что добраться до них будет нелегко, в особенности, если пропустишь меня, - резко заметила Сабина в ответ. – Я знаю, что права относительно методики. Меня интересуют только подробности.

- Как говорят, дьявол именно в них и сидит, - заметил на это Мундек.

Сабина поняла, что они начинают торговлю, уже вторую за этот день. Только на сей раз ставка была намного выше.

- Что ты хочешь знать?

- Ну, хотя бы, с кем я танцую, - повторил Лис прозвучавший ранее вопрос.

   

В темный коридор полетело несколько дымовых свечей, и через десять секунд в здании зазву­чали десятки аварийных сигналов. Карский притаился за пультом администратора, закрывая руками го­лову. Противогаз мешал ему следить за мониторами, вода из спринклеров стекала по плексигласовым визирам, размывая все контуры, поэтому он решил его снять. Задержав дыхание, онмог выдержать под водой даже до трех минут. Здесь никто от него такого подвига не требовал. Каждые минуту – полторы, он мог подышать через фильтры противогаза. Приблизительно столько времени требовал осмотр всех ка­мер.

Дым валил из-за дверей так, что было просто здорово, в коридоре был только один спринклер, а тюбик универсального клея эффективно вывела его из эксплуатации; если кто-то и пребывал на терри­тории базы, он должен был выйти или, по крайней мере, попытаться связаться с дежурным. У мужика в тренировочном костюме не было при себе какого-либо приемника, даже мобильного телефона. Карский ругнулся. А зачем телепату телефон, раз под черепом у него приличных размеров радиостанция? Не спугнет ли остальных эсперов отсутствие отзыва? Еще раз он тщательно осотрел картинку на всех мони­торах. Все так же ни малейших следов движения.

Прошло четыре минуты – время, достаточное, чтобы сто раз смыться из подвалов. Ему нужно было решиться на более радикальный ход. Карский натянул противогаз и поднял рюкзак. Пришла пора веселой части его выступления.

   

- А какая у меня может быть уверенность, что ты не толкаешь мне фуфло? – спросил Лис, когда Сабина закончила говорить.

- Приблизительно такая же, как и у меня, - не без удовлетворенности ответила та.

В ходе разговора она ни на миг не раскрылась, а этот вопрос выдал его окончательно. У него не было к ней доступа, хотя он так и утверждал. А раз так...

- Хорошо, пускай будет по-твоему. У нас ведь нет причин друг друга обманывать.

- А в чем заключается крючок с Морхаусом? – прямо спросила Сабина.

- Похоже, это вопрос страха, - ответил Мундек, хотя и не сразу; он и сам в очередной раз задумы­вался над своим чудесным преображением. – Принимая добровольцев для этого эксперимента, который, как я понимаю, заключался в контролируемом ранении головы, вы не учли одного фактора. Могу поспо­рить, что пулевые ранения происходили под наркозом или что-то в этом роде.

Сабина кивнула.

- Совсем даже не обязательно то был огнестрел. Травмирование мы осуществляли операцион­ным путем. Мы же не варвары, как некоторые желали бы это видеть, мы живем не во времена Сталина, - возмутилась она. – Все эксперименты проводились в лабораторных условиях. Объекты подвергались усыплению. Мы же проводили исследования на собственных людях.

- Похоже на то, что цивилизованность вас и погубила, - злорадно рассмеялся Лис. – Пациенты под наркозом не переживали того, что я с Молодым. Метод Морхауса действует и замечательно сраба­тывает, но при условии, что вы доводите объект на край клинической смерти, и даже несколько дальше, не лишая его при этом сознания.

- Ёб твою... – Сабина недоверчиво покачала головой.

- Возможно, это и не единственный фактор, но наверняка ключевой, - прибавил Мундек. – Если личность, с которой такая штука приключится, обладает задатками эспера, сражаясь за жизнь, она акти­визирует их в полном масштабе. Поверь мне, на сегодняшний день я не знаю, каков предел моих воз­можностей. С каждым мгновением я открываю очередные силы, или как там их следует называть.

- Нечто помимо телепатии? – заинтересовалась Сабина.

- Как до сих пор я не заметил ничего такого, но ведь я не очень-то знаю, чего высматривать, - от­ветил на это Мундек.

- Телекинез, пирокинез, - перечисляла она, глядя противнику в глаза. – Прекогниция.

- Единорог... - усмехнулся Лис воспоминанию.

Он вытащил из пачки очередную сигарету, постучал ею о столешницу, потом положил на пепель­ницу. Протянул руку над столом, ладонь с растопыренными пальцами поместил над столом и закрыл глаза. Наморщил кожу на лбу, как будто бы сильно-сильно сконцентрировался. Но ничего не произошло. На мгновение он открыл один глаз, вновь нахмурился, теперь даже зубы стиснул, так что побелели губы. И вдруг сигарета загорелась, не с конца, а по всей длине.

Сабина нанесла удар, прежде чем Лис открыл глаза. Ее многое еще интересовало, но рассудок подсказывал, что врага следует убить немедленно, прежде чем до него дойдет, что ее временная сла­бость – всего лишь ловушка, липкая лента для его тщеславия. Она стерла рождавшуюся улыбку с его лица. Все еще висящая над столом ладонь Лиса спазматически задрожала. Телепатка ударила еще раз, на этот раз концентрируясь на сердце противника. Он должен был погибнуть, хотя его ценность для Элиты была громадной. Он обязан был умереть, поскольку живым представлял собой громадную опас­ность, не только для нее, но и для всего проекта. Он должен был уйти, поскольку его тайна была ей уже известна. Пугающая тайна, ценность которой превышала человеческое понимание. Только что он акти­визировал в себе могущество файрстартера. Просто так, словно бы это было простейшей штукой. Кто знает, что еще придет ему в голову, когда он познает всю правду о своей силе? К какому могуществу протянет он руку?

Сабина сконцентрировалась до боли. Техника, которую она совершенствовала годами в сотнях стычек, поначалу в закоулках Москвы, а затем в городах Дальнего Востока, еще никогда ее не подво­дила. Обычный человек падал замертво, прежде чем успевал понять, что с ним стряслось. Опытный эспер, вообще-то, знал, что его убивает, но и у него не было ни малейших шансов.

   

Карский выставил концовку оптоусилителя за угол. Изображение оставалось неподвижным во всех диапазонах. Он спрятал устройство в карман разгрузки и вынул пистолет. Последний заряд вырвал приличных размеров дыру в шлюзе, отделявшем медико-реабилитационную часть от остальной части подвалов. Дыма было немного, а вода, прыскающая из спринклеров, быстро справилась с тлеющим кое-где огнем.

Анджей перескочи кусок погнутого, начавшего плавиться плексигласа нацелил пистолет в един­ственный, невидимый из коридора угол помещения. Помимо разбитого медицинского оснащения в нем ничего интересного не было. Карский проверил еще раз, после чего повернулся в сторону стены, на ко­торой отметил три пары массивных дверей. В камерах было темно, равно как и во всем комплексе, ско­рее всего, противопожарная тревога, а, скорее, вызванные ею потоки воды, привели к короткому замыка­нию в оборудовании. Негромко выстреливающие их корпуса аппарата, стоящего в глубине помещения, подтверждали это предположение.

Карский подошел к первым дверям, проверил замок. Тут он имел дело с электронной не простой цацкой. Не было дырки для ключа, не было считывателя или сенсорной панели. Он еще не видел подоб­ных конструкций, но уже с первого взгляда отметил, что подрыв такой двери не входит в расчет. Сила взрыва, необходимая на то, чтобы вырвать дверь с трех стальных петель, несомненно, убила бы чело­века, которого держали в средине. А это означало временный пат, поскольку без возврата электропита­ния не было ни малейшего шанса на вскрытие замков.

Карский тщательно осмотрел остальную часть помещения. Прямо напротив камер находилась приличных размеров консоль, выглядящая, словно пульт управления. К сожалению, она была совер­шенно мертвой. Ни один из многочисленных мониторов не показывал изображения, ни одна из контроль­ных лампочек не горела в темноте. Анджей вернулся к камерам и постучал в дверь одной из них рукояткой пистолета. Сильно, несколько раз. Без ответа. Он прижал лицо к прямоугольному смотровому окошку, но темнота на другой стороне была абсолютной. В помещениях, скорее всего, не было окон, а источник сета был отключен во время замыкания.

Неожиданно полицейский почувствовал ползущий по спине холодок. А что если система вентиляции заключения тоже отключилась. Ведь эти люди могли задохнуться. Он вынул фонарик и посветил прямиком в смотровое окошко. Это мало чего дало, многослойная пластмасса в нескольких местах затуманилась, отражая свет, скорее слепя, чем позволяя взглянуть вовнутрь. Черт, подумал Анджей, прошло всего несколько, чуть больше десятка минут, при таком объеме воздуха должно хватить надолго.

Он отступил на шаг. Погоди, ксёндз говорил, что проходил мимо дверей других камер, когда возвращался в свою, а он сейчас стучится в последнюю, самую отдаленную от входа. Еще раз он зажег фонарик и подошел к средней двери. Засветил в смотровое окошко с большого расстояния, и его чуть кондрашка не хватила, когда к прозрачному пластику с другой стороны прижалось нечто, в чем он с трудом опознал бледное, расплющенное лицо. Похоже, это была женщина, у нее были слишком деликатные черты лица для мужчины, к тому же еще и пожилого. Доктору Каревичу вскоре должно было исполниться шестьдесят, судя по описанию, переданному Лисом. Следовательно, здесь сидела его ассистентка.

Он еще раз посветил в камеру. Женщина била ладонями в дверь, кричала, только до Анджея не доходило ни звука. Он размышлял над тем, что можно сделать. Как ее успокоить? Слова ободрения мало чем могли помочь. Он посветил на консоль и письменные столы. На одном из них стоял наполненный теперь водой стакан, из которого вода вытолкала пригоршню фломастеров. Среди них имелся толстый маркер, чтобы писать на CD-дисках. Анджей открыл его и проверил на корпусе консоли, пригоден ли он к употреблению. След был черным, будто смола, и довольно толстым. Карский вернулся к двери и написал на окошке одно слово: СПОКОЙНО. Правда, буква "К" вышла у него в зеркальном отображении, но это полицейского не беспокоило. Он осветил надпись фонариком, держа его у окошка довольно длительное время. Когда он заглянул в камеру, то заметил лишь фрагмент ладони и громадные, перепуганные глаза. Голова пленницы пошевелилась в вертикальном направлении. Карский стер буквы и написал очередные слова: ВОЗДУХ ИМЕЕТСЯ?

Женщина исчезла куда-то в темноту, но через миг вернулась к двери и утвердительно кивнула. Это полицейского утешило. Можно было особенно не спешить. Последней надписью он попросил терпения.

Карский подошел ко все еще искрящей аппаратуре, присмотрелся к поврежденному сектору, после чего проверил, откуда выходят кабеля питания. К сожалению, чем бы это устройство ни было, встроено в стену. Он не мог заняться им, пока из-под потолка лилась вода.

Анджей спрятал оружие в кобуру и уселся на краешке консоли, чтобы подумать. В полумраке и относительной тишине, нарушаемой лишь шумом воды и до сих пор действующих спринклеров и отдаленными сигналами тревоги, он пытался придумать осмысленный план действий. В принципе, здание было в его руках. Прежде чем спуститься в подвал, он проверил весь второй этаж и подтвердил таким образом количество противников – их было, самое большее, восемь. Именно столько жилых комнат он обнаружил наверху. Как он и предполагал, последний номер стоял пустым, наверняка, зарезервированный для гостей. Так что за заломом коридора никто таиться был не должен. Можно было спокойно заняться отключением тревоги и возвратом электропитания. Все остальное он оставит Лису.

   

Он должен был упасть на землю, виться от боли, спазматически хватать воздух, лягаться ногами. Должен был, причем, пару десятков секунд тому назад, а он все сидел. Правда, уже не улыбался.

Вот этого она не понимала. Всякое живое существо умирает, когда его сердце перестает работать. Другой возможности попросту нет. Вот нет и все. Лис должен был умереть, когда она остановила ему сердце. Может, не совсем в ту же самую секунду, но...

Сабина направила свою силу против сидевшим рядом людям. Женщина с ребенком на руках, ее приятельница, пара старичков, сидящих столиком дальше. Один за другим, они падали на пол, извиваясь от боли и вопя изо всех сил. Дар она не потеряла, все так же она могла ранить и убивать самой мыслью. Вот и убивала. Раз уж не могла достать его...

Лис глянул на умирающих, но на его лице не было заметно страха, ненависти, отвращения. Оно оставалось совершенно бесстрастным. Даже глаза были пустыми, как у мертвеца.

- Зачем ты это сделала? – спросил он, не поднимая голоса.

Вместо ответа Сабина плюнула ему в лицо. Эдмунд уклонился, как будто заранее знал, что она сейчас сделает. Телепатка почувствовала колющую вспышку солнца на лице. На мгновение оно ослепило ее, когда же она вновь открыла глаза, Лиса не было, не было лежащих на мощеном камнями полу тел, не было ничего, только лишь ее столик и не кончающаяся белизна. Сабина сорвалась с места, нервно повернулась, готовая вновь ударить, если только увидит цель.

- Зачем ты это сделала? – услышала она за ухом.

Сабина замахнулась с полуоборота, сильно, на сей раз ей хотелось ранить его физически, без всяческих штучек и телепатии. Но за ней никого не было.

- Садись! – приказал голос из небытия.

- Ебись в рот!...

Прежде чем она закончила кричать, что-то метнуло ее на стул. Сабина ударилась спиной о металлическую раму, на миг теряя дыхание. Она задыхалась! Это всего лишь удар по почкам, возьми себя в руки, девушка! Курсы самоконтроля были не напрасными. С каждой секундой боль делалась легче. Дыхание возвращалось. Она успокаивалась.

- Зачем ты это сделала?

- Да кто ты, черт подери, такой?

- Ты же знаешь.

– Нихера я не знаю.

Она резко повернулась, но сразу же об этом пожалела, боль вновь пронзила ей спину.

Лис стоял в паре шагов от стула, поглаживая пальцами усы и бороду, и глядел на нее с озабоченностью.

- Я не хотел этого, - сообщил он.

- Пиздишь, - прошипела Сабина, пробуя встать, но встать не могла, польский телепат вновь контролировал ее тело.

- Почему ты так считаешь?

- Ты выдал мне одно из наиболее желаемых тайн нашего мира. Никто в здравом уме не поделился бы с врагом чем-то таким. Разве что...

Лис мягко улыбнулся.

- Ты права, с самого начала я тобой игрался. Единственное, что для меня было важно, это информация о твоей организации.

- Тогда у тебя проблема, - Сабина зашлась в нервном смешке. – Потому что я все время врала.

- Ничего страшного. Я тоже тебя обманул. Твои люди все так же живы, хотя это состояние в любое мгновение может измениться. Благодаря штучке, которой ты меня только что научила, это будет гораздо проще. По крайней мере, для двоих из них. Думаю, что Горгадзе является идеальным материалом для информатора.

- Он знает самую херню.

- Херня – это значительно больше, чем ничего, сама согласись. А мне будет достаточно фамилий, парочки адресов. По ниточке и до клубка, как говорится.

Лицо Сабины исказило ненавистью. Она завыла, словно зверь, схваченный в силки. Ей так хотелось достать этого старика, размозжить его, разорвать на клочья. А н спокойно стоял в метре от нее и улыбался, как будто бы ничего не случилось.

- Я убью тебя! – хриплым голосом закричала русская.

Лис отрицательно покачал головой, не переставая улыбаться.

- Сдохнешь, урод... – хрипела она: до границ безумия он доводил ее этим своим спокойствием, особенно же – радостной улыбкой. – Когда мой отец тебя достанет, будешь подыхать, будешь умолять, чтобы тебя пожалели, чтобы тебя добили...

- Так же, как ты сейчас?

- Никогда! – Сабина вновь завыла, еще громче, еще болезненней. Она уже начинала терять чувства. И открылась сама, даже не зная о том. На несколько секунд, самое большее, но этого хватило. – Ты завоешь от наслаждения, когда придут тебя добить, но это кажущееся избавление станет только началом твоей истинной муки. Ты попадешь в лапы Трофима Егорыча, и вот тогда узнаешь...

- Прощай, крошка, мне пора бежать. Столько еще нужно сделать, - сказал Лис, произнося эти слова, как можно ласковей, когда Сабина на миг замолкла, пробуя отдышаться.

Он повернулся и направился прямиком в белизну, а она глядела на него широко распахнутыми глазами, в которых, помимо безумия, появилась и искорка понимания. Крошка... После этого слова до нее дошло, что ее сломали. Что возненавиденный враг получил все, что хотел.

Сабина замолчала. Повернулась к столу, но вместо него увидела лишь идеальную белизну. Сорвалась со стула, чтобы через пару секунд отметить, что и он исчез. Телепатка стояла среди бесконечного небытия.

- Убей меня... – прошептала она, зная, что ее ожидает. – Умоляю...

Лис сел поудобнее. Заслушавшиеся немцы все так же сидели вокруг, а экскурсовод уже сильно охрипшим голосом все так же чего-то вещала, указывая на очередные каменицы. Мундек поглядел в сторону лавок, оба украинца сидели так же, как он их запомнил. Ничего удивительного, прошло пару десятков секунд с того момента, как он глянул на них в последний раз. Все видения отличаются тем, что врмя в них течет в соответствии с волей человека.

Телепат поднялся, оставалось сделать лишь одно. Очень простое дело. Он быстро проник в "тойоту" и одним импульсом отключил грузина. Как он и предполагал, этот тип был самым слабым звеном в группе. Ни малейшей реакции. Украинцы оказались явно получше. Они почувствовали его присутствие, хотя сигнал и был направленным. Вообще-то, Мундек лишь только что выкрал эту технику из разума Сабины, но применил ее настолько хорошо, что Дяченки не смогли его локализовать. А даже если бы и смогли – их судьба уже была предрешена.

Мундек вошел в Семена и остановил его сердце. Он сделал это, одновременно набирая номер мобилки Молодого. Он даже не глядел в сторону сборища. Импульс, пересланный Василю тремя сигналами позднее, удостоверил его, что дело сделано.

- И как там оно, дядя?

Молодой, похоже, уже выпил, во всяком случае, голос его звучал странно.

На углу Одржанской стоит черная "тойота дримкетчер". Через три минуты ты должен стоять рядом с ней.

- Так'точн!...

Мундек захлопнул телефон. До сегодняшнего дня он никогда не убивал, а сегодня на его счету уже были две отобранные им жизни. И одна полностью разрушенная. Это никак не настаивало на шутки. Он пошел, протискиваясь через толпу людей, собравшихся вокруг лавок, на которых лежали останки украинских эсперов. Их мертвые глаза глядели прямо в синеву безоблачного неба. Все это он четко видел глазами зевак из первого ряда. Глянул всего лишь на секунду и сразу же почувствовал подступающую тошноту. Напухшие синие лица, вываленные языки, выпученные глаза и запирающая дыхание вонь. Они были полубогами, им казалось, будто бы правят миром, а он в один миг превратил их в измазанные экскрементами, постепенно гниющие мясные туши. И он мог бы сделать то же самое со всей этой толпой... Мог бы, но знал, что не захочет, никогда не пожелает. Остатки ненависти, которую поглотил вместе со знаниями Сабины, молниеносно исчезали. Когда проходил мимо "Литератки", Лис был уже полностью спокоен... Видя ее застывшее лицо, даже испытал какую-то жалость. Мундек тут же отвел взгляд, он знал, что не следует глядеть на жертв. Слишком часто они потом снятся. Даже если тебе кажется, что в тебе нет ни сердца, ни осознания добра и зла. И это тоже было частью знания, взятого от русской.

Насмеялся он над ней ужасно: создал иллюзию, идеально соответствующую виду того места, в котором Сабина пребывала, и перенес ее в эту иллюзию. Потому-то телепатка ничего не могла ему сделать. Если бы он и вправду сидел там, куда она направила свою губительную силу, наверняка сразу бы и погиб. Он не знал, что, что боевой эспер намеревается ударить, пока та не направила потока энергии на пустой стул, в то место, где теоретически должно было находиться его сердце. Он не мог сломить ее барьеров, хотя и очень старался. Если Сабина достигла такого уровня без стимуляции Морхауса, то кем бы стала, пройдя через то, что прошел Лис? Страшно и подумать!

С самого начала беседы он знал, что лишь один из них может выйти живым из этого столкновения. И потому играл так же, как и Сабина. Победив телепатку ее же собственным оружием. С тем только, что все время говорил правду. А она часто лгала. Теперь он видел это четко, имея в своем мозгу все ее мысли и тайны. Сегодня она сообщила много чего относительно Элиты, но почти что все оказалось ложью. Своего отца и его работодателей она защищала до самого конца, когда безумие не сломило последний барьер.

Телефон в кармане завибрировал. Мундек вынул его, поглядел на экран. Сообщение от Анджея. Открыл аппарат и прочитал краткое сообщение. Всего-то несколько буковок и цифр, а столько содержания. Операция на базе завершена. Пленные освобождены. Русские ликвидированы. В ударной группе потерь нет. Лис ввел условленный сигнал ответа и спрятал телефон. Пускай радуются. Пускай считают, что это уже конец, что угроза ликвидирована. Пускай попразднуют возврат к нормальности. О том, что война только началась, он скажет им завтра, на месте.

Мундек встал на углу, у "тойоты" и поглядел в глубину улицы. Прошло уже четыре минуты, а Молодого все не было.

- Что, дядя, проссаться никак не можешь?

Мундек вздрогнул, услышав голос над самым ухом. Оглянулся – целитель стоял у стенки, держа в руке открытую банку "рэд булл".

- Садись в машину.

Вообще-то Лис собирался произнести это вслух, только голос явно не желал слушаться. Поэтому просиял.

Молодой сразу же перестал смеяться.

- Что случилось? – спросил он, подходя к Мундеку. – Может тебя подзарядить?

Телепат отрицательно покачал головой. Тут вопрос был не в теле, а в психике. Просто-напросто, он выкачал из себя всю энергию, дошел до границы собственной устойчивости. Молодой открыл ему дверь, усадил на заднем сидении, застегнул ремень безопасности. Словно бы Мундек был впавшим в маразм старцем или инвалидом.

- Вести буду я или наш новый коллега?

Лис не сразу понял, а когда до него наконец-то дошел смысл сказанных слов, грузин вежливо пересел на место пассажира.

Молодой занял кресло водителя.

- Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он. – Точно не желаешь провести сеанс?

Снова Мундек лишь покачал головой. Ему был нужен только покой. Покой души. Но об этом можно было только мечтать.

- Ну как, разобрался с сучкой? – Молодой резко сменил тему.

- Да...

- Насмерть?

- Ме...

- Тебя переклинило, или как?!

Целитель уже поворачивал ключ зажигания, но внезапно резко отвел руку.

- Ме...

- Ничего не понимаю...

- Езжай...

- Нет.

- Езжай!

- Нет! – уперся целитель. – Пока не скажешь, что с ней случилось, никуда не двинусь отсюда.

Мундек поднял голову и скривился, когда мимо на воющей сирене промелькнула карета скорой помощи, словно бы этот звук его физически ранил.

- Дядя, прошу, выкладывай... – не уступал Молодой.

- Не беспокойся. Я оставил ее в таком месте, откуда возврата нет, - "засиял" Мундек.

- Ты в этом уверен?

- Да...

- Вправду уверен?

На сей раз телепат сразу не ответил. Вообще-то, он не был уверен, не сможет ли другой эспер заглянуть во внутреннее пространство, в котором осталась плененная Сабина. Тем более, некто столь же сильный, как отец телепатки. Быстро сменяющиеся образы, выкраденные из ее сознания, казалось, подтверждают опасения целителя.

- Не уверен... – ответил Лис наконец.

- Тогда доведи работу до конца.

- Ну прошу тебя...

- Заверши работу до конца. – Молодой был упрямым, что твой осел. – Малдер, если ты чего накосячишь, мы заплатим за это все: я, Карский, его парни и родные. Ты этого хочешь? Мы не можем оставлять за собой ни малейшего следа.

Мундек молчал. Он закрыл глаза, словно засыпал от недостатка сил. И даже не отреагировал на истерический крик, раздавшийся на Рынке через пару секунд.

   

К жужжанию ламп дневного света можно привыкнуть, но вот к их мерцанию – не обязательно. Человек чувствует себя словно в стробоскопе, а через час желает только лишь того, чтобы чертова светящаяся трубка наконец-то лопнула с треском, давая глазам хоть секунду отдыха.

В прихожей морга центральной военной клиники имени профессора Религи[59] таких мигающих ламп дневного света было несколько, никто не морочил ними себе голову, потому что редко кто находился здесь дольше нескольких минут. К сожалению, именно сегодня наступил этот редкий, исключительный момент, и Мариуш Скальский, ругаясь, сколько влезет, торчал под трещащими лампами, желая им как можно быстрее покинуть эту юдоль.

А стоял он здесь, потому что какой-то паяц пожелал лично осмотреть труп, но не соизволил прибыть в договоренное время. Он опаздывал уже на целых пять минут, на четыреста тридцать два мигания и чуточку поменьше тресков. Для человека с синдромом Аспергера[60] подсчет чертовых аномалий был истинной пыткой.

- Еще шестьдесят восемь, и я ухожу, буркнул Мариуш сам себе.

Он терпеть не мог этих ламп, они притягивали к себе его мысли будто магнит, всякий паз, когда он сюда заглядывал, словно бы они были живыми, словно бы черпали из этого удовлетворение.

Последующий треск был уже громче. Скальский вздрогнул. Двери стукнули, впуская в вестибюль четверых мужчин. У двоих, высоких, в безупречно черных костюмах, были наушники в ушах, от них на километр несло спецслужбами. У третьего, тоже высокого, костюм был сшит гораздо лучше, пах он тоже решительно лучше. Последний из вошедших был намного старше своего товарища, и он был ниже всех; носил он светлый пиджак с заплатами на локтях и шерстяные брюки. В отличие от остальных, он не носил галстука. Расстегнутая под шеей рубашка позволяла ему свободнее дышать.

Охранники остановились по обеим сторонам двери, двое мужчин приблизились к санитару.

- Пан Скальский? – спросил тот, что пониже, со странных, похоже, восточным акцентом. Мариуш кивнул. Он подумал, что это, возможно, налет с Кресув[61], но из столь краткого высказывания не был в состоянии выхватить ничего больше. – Моя фамилия Ростковский, Трофим Егорыч Ростковский... - Мужчина представился, протянув руку в знак приветствия, но его ладонь зависла в пустоте. Тем не менее, он продолжил, словно не заметил этого мелкого афронта. – А это мой приятель, Давид Павлович Кадыров. От всего сердца проу прощения за то, что заставил вас ожидать в месте, которое вы так не любите. Вот только для моего приятеля это дело гораздо более неприятно. Мы разыскиваем его дочку, погибшую пару дней назад. Нам сообщили, что в вашем морге находится...

Мариуш не стал ждать, когда прибывший закончит свою речь. Жестом головы он указал на вторую дверь и пошел впереди. Ему хотелось иметь все это уже за собой. Да, он сочувствовал утрате элегантного мужчины, но к этому моменту насчитал уже четыреста восемьдесят миганий.

- Зал номер два, - бросил он. – Все уже готово для демонстрации.

Никто из мужчин не ответил, они послушно направились за Мариушем. Гориллы остались.

Стол, на котором лежал труп, был покрыт снежно-белой простыней. Из-под нее выглядывали стопы. На правом большом пальце висела идентификационная карточка. Мариуш сверился с записанным на ней номером и перешел к изголовью.

Старший из мужчин остановился рядом со столом, где-то на уровне грудной клетки лежащего под простыней тела. Кивнул санитару. Белая материя с негромким хлопаньем открыла лицо покойницы. Скальский видел уже разные вещи, к нему попадали мертвые тела в различной стадии разложения и расчленения, так что очередных жертв он рассматривал как безличные предметы в собственной работе. Зато для модника, что держался позади, это, наверняка, был не самый приятный вид. Что любопытно, старик глядел на опухшее, неестественно искаженное лицо умершей с полнейшим спокойствием. Через секунду он повернулся к своему товарищу, вопросительно глянул на него, но никакого ответа не получил.

- Давид Павлович..

Модник глянул уже более осознанней и отрицательно покачал головой.

- Можно? – неожиданно спросил Ростковский, указывая на столь же опухшую руку покойной.

- Предписаниями запрещено прикасаться к тру...

В самый последний момент Мариуш прикусил язык.

- Не беспокойтесь, я сам врач. – Ростковский вынул из кармана собственные хирургические перчатки. – Лицо серьезно искажено, хотя какая-то похожесть с Надей имеется. Мне бы хотелось провести более тщательный осмотр, чтобы подтвердить личность. У дочери моего приятеля на запястье была небольшая татуировка в виде трех звездочек.

Мариуш хотел было протестовать, но не мог. Он никак не мог себе этого объяснить, как правило, он довольно резко реагировал на все проявления нарушения предписаний морга, но вот теперь... Он просто отвернулся ненадолго, словно бы желая проявить уважение к удрученному отцу.

- Татуировки нет, - объявил Ростковский. – Это не твоя дочь.

- Нет. Слава Богу...

В этих словах, у удивлению Мариуша, невозможно было почувствовать облегчения. Он с любопытством поглядел на отца жертвы. Элегантно одетый человек, тоже с восточным акцентом, солгал. Но зачем? Старик отходил от стола, слегка склонив голову. Свои перчатки он так же держал в руках, хотя должен был выбросить их в стоящую рядом со столом корзину.

- Так мне мне не писать, что это ваша дочка? – спросил Мариуш, глядя на элегантного мужчину.

- Нет, не пишите.

Мужчина обернулся и с безразличием прошел мимо Скальского.

Двери, придерживаемые стариком, захлопнулись за Давидом Павловичем, отрезая его от холода места последнего упокоения тела его единственной дочери.

- Лис. Эдмунд Станиславович Лис... – произнес Трофим Егорыч, выходя за охранниками из вестибюля. – Любопытно...