Хроники российской Саньясы. Том 4

Глава 2. Андрей Виноградов

В самом начале октября 2001 года мне пришло неожиданное письмо, которое начиналось словами: «Не сообщайте, пожалуйста Попандопуло, что я в Росии…» Письмо было от Андрея Виноградова, который долгое время был учеником Попандопуло, сейчас живет в Канаде и приехал в Питер всего на несколько дней. Мы договорились встретиться и поговорить. Поначалу я просто с удовольствием слушал Андрея, рассказывавшего множество забавных вещей. Но уже через полчаса я понял, что и сам Андрей — очень непростой человек удивительной судьбы. Его история и его взгляд на российскую саньясу, на мой взгляд, будут очень уместны именно в этом томе…

Октябрь 2001 г.

Андрей: Начну с того, что несколько лет я был учеником, собутыльником и личным секретарем того самого Попандопуло[7], о котором ты писал в первом томе «Хроников». А четыре года назад я решил уйти. Когда я сказал, что я от него ухожу, я думал, что мы разойдемся по-хорошему, но выяснилось, что это далеко не так просто.

Влад: Он начал доставать, да?

А: Не то слово! Мне приходилось, как Бауману, менять каждый день квартиры. И всякий раз меня вычисляли и почти нагоняли. То есть я всегда был на несколько часов впереди погони. Это продолжалось в течение нескольких месяцев. Потом я уехал в Псково-Печорский монастырь, где один святой отец сказал мне, что я мудак, что нечего связываться с такими людьми, и чтоб я ехал в Америку. Что я и сделал.

В: То есть, по сути, в Америку ты сбежал.

А: Ну, в общем, я думаю, что если бы такого поджопника не было, я бы туда уехал все равно, но было бы это гораздо позже. Хотя вопрос, может быть, и не уехал бы. Да, туда я сбежал. То есть сбежал именно не от магии. Я знал, что Ю.[8] настолько под колпаком у Попандопуло, то есть он полный был его придаток, что он, будучи хорошим человеком, одновременно мог меня просто замочить. А Попандопуло в этом смысле ведет себя как блатной, очень умело, — всегда кого-нибудь другого заставляет делать за себя все гнусные дела. Пока ни он, ни его люди никого не замочили, но в моем случае это вполне могло бы иметь место. Попандопуло бы, естественно, слинял бы, а бедному Ю. пришлось бы отдуваться, и я бы лежал бездыханный, — то есть ситуация была бы некрасивая. Поэтому я решил уехать.

В: Почему ты считаешь, что тебя бы замочили? За что, собственно?

А: За то, я думаю, что примерно расклад был такой. В то время, когда мы были в Германии и Японии, я вдруг в один прекрасный день понял, что он просто чистой воды кот Базилио. Что за этим не стоит никакой магии, никакого Просветления, что за этим нет вообще ничего. Он гений — есть такое выражение на английском conven — которое переводится примерно как «вор на доверии», а на самом деле это не обязательно воры, это люди, как наперсточники. И среди них есть гении. Тут обычно нарциссическая заморочка. То есть это люди, у которых нет цели, которым доставляет удовольствие самолюбование, посредством манипулирования другими людьми. Вот Остап Бендер. То есть Попандопуло — человек такого типа. Только в отличие от Остапа Бендера, у него нет чувства юмора. Такого, нормального чувства юмора. У него есть, там, возвышенное, его собственное чувство юмора, но такого динамического чувства юмора у него нет. Так вот, когда я вдруг осознал, что в этом нет никакой магии, что все, чем мы занимались — это просто произведение похмельного бреда, мне просто стало очень стыдно за то, что я четыре года занимался неизвестно чем. И я решил тихонечко отдрейфовать от этого «университета». Как бы стал себя дистанцировать. Вначале это очень хорошо получалось, потому что как бы раньше выполнять какое-либо поручение Попандопуло было почетным делом, у него было, у него было несколько учеников моего возраста, в том числе и Ю. И если кому-нибудь говорили: «Хорошо. Ты этого делать не будешь, а это будет делать такой-то», то тот, кому надо было что-то делать, там, бежать с какими-то бумажками или быть курьером, он весь расцветал, а тот, кого лишили этой возможности, сникал. Я вдруг это понял и начал это использовать в своих корыстных интересах. Год времени я купил таким образом. Меня всячески наказывали, лишая меня возможности поделать дело во благо революции, а я очень радовался, потому что я мог учиться. Но когда я сказал, что все, я ухожу, то тогда началась лажа. И меня это удивило, то есть, я застал врасплох, я не знал просто, от чего они так эмоционируют. Теперь я понял, что они сами любили выгонять людей из своего круга, но для них было смерти подобно, если кто-то уходит по собственному желанию. И похоже на то, что за время моего общения с ними, я был первым человеком, который ушел по собственному желанию. Может, от них вообще никто не уходил по собственному желанию. И видимо, они очень шуганулись, потому что на самом деле Попандопуло все больше и больше внимания вкладывает именно в манипуляцию, то есть раньше у него были какие-то художественные, творческие амбиции, но, по-моему, сейчас он целиком перешел чисто на искусство манипуляции.

В: Интересно, меня он принял как радушный хозяин. А потом, правда, доставал, как сука.

А: Это его метод, да.

В: Правда, ничего плохого не сделал.

А: Он сложный человек. Он в некотором смысле гений, но гений не очень полезного дела. То есть он хороший психолог, он классный знаток человеческих душ и особенно слабостей. Он воспитал в себе прикладную остроту ума, то есть у него ментальность как у очень опытного зека, хотя он никогда не сидел. Правда, он среди зеков болтался с детства. Видимо, он всю жизнь боролся против того, чтобы перестать был провинциалом с Урала и стать центром всей этой аристократической тусовки. Ему это в каком-то смысле удалось, только все наоборот. То есть творцом он не стал, а стал винтулем. Он был очень крут.

В общем, такой он неоднозначный и интересный человек. Но меня он задолбал. Я к нему попал в состоянии очень растрепанном. Началась история моего с Попандопуло знакомства издалека — с того, что когда-то я прочитал Грофа, решил посмотреть, что это за Гроф такой, и мы с приятелями два года сидели в горах Алтая и, как выяснилось, занимались тем же, чем занимался Тоша[9]. Более или менее похожими вещами. Я про Тошу знал, но лично познакомился с ним в конце его истории, когда он уже подсел на эфедрин, и был довольно жалким кадром. Ну а мы занимались на Алтае пийотом. Оказалось, что все правда. Но там, естественно, возникают всякие разные спонтанные сидхи. У нас тогда не было никаких мистических целей, то есть мы были все фрейдисты, материалисты, а когда нас трахнуло, мы к этому были абсолютно не готовы. Когда все эти перинатальные матрицы кончились и началась действительно серьезная бодяга, это нас застало полностью врасплох. Естественно, мы все были очень растерянны. И в таком состоянии меня нашел Попандопуло. То есть я приехал в Питер, такой: «что со мной случилось?»

И я побежал к известному эзотерическому тусовщику В.М. которого я тогда тоже знал, и В.М. был тогда таким торжественным массовиком-затейником: «а сейчас к нам приехал Стэн Гроф» и т. п.

В: Сейчас он в Дзогченской тусовке…

А: Да я с ним виделся буквально только что в Москве. Я был на семинаре Грофа в июле. Он творчески совмещает тусовки с Грофом и Дзогчен[10]. Ну и деньги. То есть деньги он делает преимущественно. И вот тогда, году эдак в восемьдесят девятом, В.М. мне сказал, что в Питере есть колоссальный, космический интуит: «Лучше его вы не найдете, Андрей». Но он тоже у него каким-то образом учился. У него он был мальчик на побегушках в свое время. То есть Попандопуло действительно покатался-повалялся, у него много было разных людей в окружении…

Так я попал к Попандопуло. И понеслась…

Я вспомнил, что ты в первом томе писал о неких немцах — магах, которым камень в машину попал, так как они Попандопуло нахамили. Так вот, я общался с этими пресловутыми людьми, про которых эта легенда, которые якобы маги. Вот эти люди, которые были у Попандопуло, были не магами. Они были обычные, очень добрые немецкие люди. Им попал в машину метеорит. Эта история, она совсем по-другому звучит. Они совершенно не выпендривались. Попандопуло пытался их затрахать, и, в общем-то, затрахал. А потом они пригласили нас за свой счет в Германию, чтобы Попандопуло там занимался творчеством полгода, и организовать ему выставку. Мы приехали в Германию. Я был переводчиком и менеджером. Я ему стал организовывать выставки. Но каждый раз, когда нужно было заниматься делом, у него начинался запой. И бедные немцы просадили на нас тысяч, наверное, сорок марок. А он просто кирял тупо, или ел ЛСД. Он пригласил туда Гуэлеса Хозе такого же, как он сам, кстати, жулика. Они там встретились, посмотрели друг на друга, поняли, что они совершенно одинаковые в смысле того, что они манипулируют публикой. И поругались очень сильно. А Гуэлес, он все-таки приехал в Россию. Я его видел недавно, опять же. Я приехал на Алтай, заниматься своими делами, и к своему ужасу обнаружил, что туда приехал Гуэлес, и не просто приехал, — ему алтайцы отвели главный зал правительственного здания. Министр культуры ему дарил хлеб-соль. То есть он там как сыр в масле катался. Мне было очень стыдно за Алтай. Хотя с другой стороны, если они дураки, то пусть расплачиваются. Они пытались как-то большую историю с ним сделать…

А потом мы вместе поехали в Японию, где Попандопуло продолжал бухать. Там он выставил несколько картин, которые нарисовал много лет тому назад. А потом я уже понял, что все это херня.

А дядя Вася Максимов[11] как раз мне нравится. То есть, он чувак похотливый, но в целом неплохой. Он очень долго кадрил мою жену. Но в тоже время он любит детей очень, то есть он к детям действительно очень хорошо относится. Он сейчас вроде стал таки Мастером Дзен. Получил справку о Просветлении в Корее… С дядей Васей я познакомился, естественно, через Попандопуло. Присутствовал при пресловутой инициации писателя П. Просто было очень много «грибочков», которые его заставили скушать и оставили ползать в темноте по грязи, где он и пребывал в течение всей ночи. Короче, и смех и грех. Но мне было интересно.

Я вдруг понял, что все эти мистические фиговины, которые и были и есть, они действительно все — зеркала русской революции и, соответственно, западной. То есть подход наших оккультистов ко всем этим оккультным вещам это совершенно интересный такой, своеобразный культурный архетип. Они совершенно не похожи на западных. И на западе их есть много, в зависимости от страны и от места. То что делают в Калифорнии, и то, что делают у нас в Канаде, две большие разницы. Я впервые столкнулся с этим в очень ярком проявлении, когда я приехал на семинар Грофа в Зеленогорск. Там сидит очень много народу моего возраста, такие младотурки, которые, в общем, хотят все это, то, чему Гроф учит, немедленно применить. Им совершенно пофигу все эти переживания, поиск и так далее. Самое главное в России это личная сила и ее применение немедленное, будь то терапия или сглаз. По большому счету здесь все закручены именно на этом. У этого всего есть одна очень неприятная черта, когда ты приходишь в компанию таких людей, они тут же начинают тебя щупать. Это даже не снобизм, а какая-то такая херня просто.

В Канаде, кроме как у гурджиевистов, я этого не видел никогда. Гурджиевисты — у них это как бы положено. Они все косят под Гурджиева, поэтому они там могут и в морду дать. А у остальных это все очень тихо, спокойно, без всяких игр во власть, на тему «кто есть кто». Я учусь у нескольких людей, но у них вообще нет ни рекламы, ни таксы, которую ты платишь за учебу. У одного номинальные деньги, он преподаватель цигун, навороченный цигун, то есть цигун с визуализацией. Ему платишь двадцать баксов за два месяца. А индейцы, к которым я езжу — там вообще ни о каких деньгах не может быть и речи.

В: А что за индейцы?

А: Обычные индейцы. В резервации. Там шаманы проводят церемонии постоянно, каждую неделю. В основном церемонии направлены на то, чтобы лечить людей от наркомании и алкоголизма. Там у них камни, и там происходит камлание. И все потеют. Баня, грубо говоря. Они проводят это каждую неделю и обычно собираются там молодые ребята, индейцы, иногда белые или азиатские, черные, которых привозят из ЛТП. Иногда это люди, коллеги этого старейшины, шамана, они помоложе, менее опытные, они занимаются этой психотерапией индейской в тюрьмах. Ну и некоторое количество людей, которые ничем не занимаются, просто там сидят. И это делается абсолютно без понта. То есть никто не смотрит, индеец ты или белый. Приходишь и сидишь. Белые туда, правда, не ездят, потому что в Канаде расизм довольно серьезный, то есть белые считают индейцев дегенератами, мало их посещают. И там совершенно другая атмосфера. Личная сила совершенно никого не колышет. Об этом не думают. Здесь, в России, и на Алтае, эти алтайские видящие, особенно из тех, которые помоложе, совершенно закручены на двух идеях: на личной силе и на великой алтайской духовной нации. У которой есть какой-то уникальный багаж духовный, о котором они сами не очень-то хорошо знают, но заранее говорят: «Делиться не будем. Может быть, мы просветим все народы, но, скорее всего, не станем». При этом судя по всему, багажа у них большого нет. То есть это одна из культур. Их очень разбаловали рерихисты. Потому что они долго ездили и орали, что Алтай это Шамбала. Алтайцы так думали-думали, и решили что да, действительно, Шамбала. И начали под это дело банковать. Там, правда, есть пожилые люди, которые были еще шаманами при советской власти, у которых нет интереса к коммерции, которые очень приличные. Я там общался с двумя. Мужик такой довольно мрачный просто по жизни, видимо, он какой-то такой шаман. И бабка, ей восемьдесят лет, она с бубном, бубноносный шаман, что сейчас редкость на Алтае, она очень кайфовая старушка. Она по-русски почти не говорит. Я боялся, что она будет сидеть, надувшись, как жаба, и не будет общаться со мной. Наоборот, у нее дочка переводила для меня, и она при дочке как-то говорила, но так. А как только дочка вышла, она как начала мне шпарить. То есть она употребляла все свое знание русского языка, чтобы мне передать какую-то интересную информацию. Я, правда, почти ничего не понял. То есть она сказала, что у нее есть бубен, потом сказала мне, чтобы я приехал к ней через два года. Она меня лечила.

Естественно, в моем случае, когда я к ней приехал, я приехал по работе, там вообще речь не шла о диктофоне. Она бы обиделась. Мне было неудобно тоже.

Сбежав от Попандопуло в Америку, я стал учиться на религиоведа и, в общем, очень этим доволен. Сейчас у меня диплом по лингвистике и по религиоведению. Сейчас я диссертацию заканчиваю.

В: Ты сейчас приехал в командировку по…

А: Бурханизму. Рассказать про бурханизм?

В: Да.

А: Бурханизм возник в 1904-м году, с некоего откровения: одна девочка увидела белого всадника, который неизвестно откуда приехал и провозгласил новую религию с апокалиптическим уклоном. И вот с этого момента бурханизм и начался. На него сразу же отреагировали русские миссионеры, но они впали в панику, поскольку была русско-японская война. Думали, что это саботаж японцев. Диверсия. Там был скандал, посадили несколько человек. Все угомонилось, бурханизм продолжал развиваться. На первых порах он провозгласил себя очень антагонистично по отношению к шаманизму. Что «мы не шаманы, шаманы гады, потому что они поклоняются ерлику, а мы поклоняемся только небесным божествам». В советской науке он был освещен как смесь шаманизма, буддизма и христианства. На самом деле это правда, что там есть элементы буддизма и, может быть, чуть-чуть элементы христианства, самую малость, но вообще я думаю, что это бы вторая половина старого тела шаманизма. Потому что шаманизм у тюрков, в Центральной Азии, он был очень такой… барокко-шаманизм, не просто один шаман, как у чукчей, это была целая система, которая была в некоем смысле подключена к аристократии. То есть там были шаманы, но ситуация была практически как в иудаизме времен пророков, то есть были пророки и были священники. Примерно такая анатомия была у древнего шаманизма у тюрков. У них даже были храмы шаманские. И когда пришли буддисты, они этот верхний слой соскребли, но они поставили некую комплиментарную вещь. Функции этого верхнего слоя стал выполнять буддизм, как это у бурят происходит, у них буддисты с шаманистами живут в симбиозе. И они на Алтае жили в симбиозе. Шаманисты делали свое дело, а буддисты свое, и так они сосуществовали. А потом, когда джунгаров, которые были буддистами, разбили, у Алтайцев не осталось ничего наверху. Нижняя часть шаманизма, частная практика осталась, а вверху образовался вакуум.

В: Что такое нижняя часть?

А: Нижняя часть это шаман, человек, который камлает, который не проводит групповых обрядов, который как психоаналитик ориентирован на кризис. То есть он помогает только в случае, если его спрашивают. Нижняя часть — это ритуалы, которые направлены на помощь, ритуалы кризиса, верхняя часть это ритуалы литургического порядка, которые проводятся не в кризис, а именно для общины, сезонные ритуалы и так далее. Вот этой верхней части не стало. Миссионеры, которые туда пришли, естественно, не могли играть эту роль, потому что их просто не приняли, и как только миссионеры ослабили свою хватку на алтайцах, они придумали этот бурхаинзм как заполнение этой верхней части. И хотя сначала бурханизм противопоставил себя шаманизму, лет через двадцать, когда большевики пришли, они уже, в общем были в хороших отношениях. То есть они не являются единым целым, но близки. И сейчас это еще заметнее стало. Потому что есть такая категория людей, они не шаманы, они называются билер-кижи, «знающие люди», это люди, у которых открылись сидхи. Но они не шаманят они просто могут видеть, предсказывать, у них там масса разных разновидностей. И они как бы заполняют буферную зону между шаманизмом и бурханизмом. В зависимости от места, где они живут, их могут причислять либо к этим, либо к тем, а сами себя они ни к чему не причисляют. Лечат и тех, и других. И для меня это знак того, что бурханизм и шаманизм в каком-то смысле одно и то же, только по-разному преподнесенное. Кроме того там есть еще масса заморочек с очень древними структурами, зороастрийством, манихейством. Так же как Бон. Бон это на самом деле шаманизм в своей первозданной полноте. Это королевские обряды, и в то же время шаманы частнопрактикующие. Вся архитектура религии Бон она очень похожа на то, чем была тюркская религия до того, как с нее счистили верх буддисты. Видимо, в Центральной Азии этот архетип очень силен. По существу, этот верх возвращается, потому что бурханизм называется по алтайски ахтя (белая вера) и сейчас с ахтя заморачиваются и якуты, и хакасы, и даже буряты. То есть шаманизм это очень актуальная вещь, которая не уходит из культуры. Они иногда еще ее называют религией тягель (голубого неба). Что созвучно со всеми бонскими и маргу символикой. Я долго думал, откуда они взяли эту метафору, потом понял, что это вовсе не придуманная метафора а старый архетип того божества, которому они поклонялись. Когда я напишу об этом, я знаю, что мне пиздюлей наваляют очень крупных русские ученые. Потому что в России так думать было нельзя при коммунистах, а по инерции сейчас так думать и сейчас нельзя, потому что те люди, которых воспитывали коммунистические корифеи, несмотря на то, что они могут иметь самые разные политические убеждения, научные убеждения они сохранили от тех предыдущих. Я пошел в институт этнографии посоветоваться. Есть такая Наталья Львовна Ж… Она очень известный этнограф. Один из номеров один в нашей стране. И когда я ей об этом сказал, она меня чуть не выгнала просто сразу. Когда я только намекнул: а может быть, так? Она сразу на меня как зарычит!

В: Ты же из опыта все это, не придумал… Чем это грозит и кому грозит?

А: Да нет, мне это ничем не грозит.

В: Науке чем это грозит?

А: Науке тоже ничем не грозит. Просто ученые — у них же есть приколы, одни болеют за «Зенит», другие за «Спартак». Так же точно и здесь. Они это делают с очень серьезной миной, но в сущности это примерно, как мы за «Зенит», а они за «Спартак». Та же телега. Вдруг она выяснила, что я болею за другую команду. И очень на меня обиделась. Так что с учеными надо быть осторожным, потому что могут надуться.

В: А зачем тебе все это?

А: Во-первых, это моя карьера. Когда у меня спрашивают, у меня есть циничная отмазка, я вспоминаю: мне же надо закончить университет и получить докторскую. «Вот ты зачем!» Это такая работа, которой по кайфу заниматься. Изучая всякие разные религии, я, как это ни странно и сентиментально звучит, я изучаю себя. Религия, все это тело религии отражает психику. Эти все тараканы, которые внутри религии существуют, это тараканы, которые можно видеть на индивидуальном уровне. И мне это очень интересно. Я просто сравниваю, смотрю, где у них тупики, где они решают те или иные вопросы по-разному. Это интересно.

В: Ты говорил, что тебе интересно сравнение российской и западной саньяс. Почему?

А: Почему мне интересно? Есть, на мой взгляд, существенные отличия. Так, например, то, что называется буддизмом среди местных людей, совсем не то же самое, что называется буддизмом там.

В: В чем различие? В частности, буддизма.

А: И те, и другие, естественно, верят в четыре благородные истины, и так далее. У нас буддизм самурайский очень. У меня довольно долгая история с буддизмом, потому что я получил посвящение в восемьдесят седьмом году и получил его в Бурятии у дедушки Бандарона небезызвестного. И я ничего не знал о буддистах белых, я с ними встретился потом. И к ужасу, у меня был очень неприятный опыт с ними. «А какие у тебя посвящения есть? В натуре. У тебя нет их? А, ну ладно.» То есть это просто такие переростки, которые коллекционируют марки, прикалываются, или у кого больше наклеек. И у нас явная ориентация на силу. Именно силу. У меня был такой знакомый, который занимался какой-то там йогой, мы с ним работали в кочегарке на Каменном острове. Он как-то раз процитировал Пушкина, и когда он процитировал, я понял, что его мозг работал совершенно иначе, не так, как мой. Он сказал: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». Когда он сказал это «воля», я вдруг понял, что… «страшно далеки они от народа», в общем. У нас эта воля выражается именно в виде вектора. Это стереотип, конечно, но в целом буддисты ориентируются именно на личную силу, на практику.

В: А там, на Западе?

А: Там нет. У них — тоже стереотип, они ориентируются на переживания, то есть, грубо говоря, на ловлю кайфа. Я имею в виду массовое сознание. Там эта ориентация идет на оргазм явно. В то время как здесь она идет на то, чтобы кого-нибудь в задницу оттрахать, грубо говоря. Если по-фрейдистски к этому подходить, то это так. Там он феминидный, здесь он маскулинный и с уклоном в волков позорных. Активный гомосексуалист. Здесь я еще не видел исключения пока. Не видел — при Попандопуле у меня не было возможности обойти, как это ты сделал, более широкие круги. Там есть очень много людей, которые занимаются очень серьезными вещами, как правило, внутри своей традиции, будь то индейцы, китайцы или тибетцы, они абсолютно себя не рекламируют. И у них есть ученики. То есть к ним приходишь, говоришь: можно учиться? Они говорят: да! Учись. И у них учишься. Да, еще ты верно отметил в своей книге, очень правильное наблюдение, что здесь хотят через три месяца. По-моему, до сих пор хотят. Публика на семинаре у Грофа все хотела все через три месяца. У них это сквозило: «Через полгода я получу диплом по гештальттерапии и буду гештальттерапевтом, а потом мы подышим, подышим, а там с архетипами будем…» В то время, как в Канаде все, у кого я учусь, у них там сроки такие, что «походи ко мне десять лет, потом посмотрим».

В: Ну здесь, в общем-то, тоже серьезные люди есть…

А: Я их не видел. Дядя Вася — он, в общем, серьезный человек. Скорее серьезный, чем жулик. Да, но и он тоже на самом деле, до того, как стал с Сын-Сангом тусоваться, он был тоже — для него не три месяца, для него вообще десять минут все было! Если ты за десять минут не понял, значит никогда не поймешь…

Потом была большая история с грибами. Это ведь я их принес на российскую землю. Я не хвастаюсь, я на самом деле себя виноватым чувствую.

В: В каком году это было?

А: Это было в восемьдесят девятом. Я не был единственным человеком, принесшим их русскому народу, потому что независимо от меня эти грибы открыл некто Африканец. В то время когда я, дядя Вася и Попандопуло начали жрать грибы, открытые мной в той независимой тусовке. У меня был атлас — это была не психоделическая энциклопедия, это был какой-то чешский атлас, психоделическая энциклопедия появилась позже. Эти грибы были открыты нами, потом уже Тимур Новиков — ты знаешь Тимура Новикова, это новые артисты, это Африканец, который рисует такие картины огромные — они уже начали их собирать. На мне ответственность не лежит. Безусловно, Попандопуло их широко разрекламировал. Более того, он в свое время дружил с каким-то грузинским мафиози, с которым познакомился по пьянке на базаре, и я думаю, что он представил грибы криминальному миру, потому что он подарил кастрюлю этих грибов, и грузин очень был доволен. Но это был не я. И не они представили их в России.

Так вот, дядя Вася — у него все было десять минут. Если я не пойму это через десять минут, значит, это не стоит того, чтобы я это понял. Мимо большей части этих вещей он как бы пролетал. У них было очень большое соревнование с еще одним саньясином российским — Сергеем. То есть они там постоянно хуями[12] мерялись постоянно, кто кого. У них старые какие-то связи, алма-атинские и т. д.

Еще я в свое время очень тащился на Эрике Берне. И после всех этих наших психоделических экспериментов я внезапно понял, что Эрик Берн на самом деле разработал систему, он открыл гораздо больше, чем сам понимал.

В: А ты «Современный ТА» не читал? Стюарт и Джойнс, по-моему, авторы. Послебернские вещи там — очень мощно разработанная методология Транзактного Анализа.

А: Надо посмотреть. Она есть на английском там. Я посмотрю.

Так вот, я вдруг понял, что архетипы носят не статический характер, как Юнг любил указывать, а динамический, то есть это ситуация, сценарий. Дело в том, что ведь у Грофа вся работа связана с так называемыми статизированными переживаниями, то есть ты выходишь на ситуацию икс, переживаешь ее и свободен. И когда я начал заниматься психоделическими делами, я понял, что ничего такого не происходит. Ты не свободен. Там есть что-то другое. И это понимание того, что это динамическая ситуация, и что ее надо работать, имея в виду динамический аспект.

В: Там если ты проходишь, все эти грофовские глюки перебрасывают тебя через тот пласт сознания, через который никто практически не идет. Культуральный пласт. А это — очень мощная штука, которую почти все эзотерики игнорируют. Тем более те, кто дышит по Грофу или психоделики ест…

А: Дело в том, что психоделика это очень гибкая вещь, это как «трое из мешка». Как «сума дай ума». Если ты заказываешь себе переживание прошлой жизни, то, скорее всего, так и будет. То есть тебя перебросит. Но если к ним подходить с умом и очень-очень тщательно, без того, чем занимаются здесь, с коньячком или… то на самом деле не входят в культуральный пласт, и ты там находишься довольно долго. Я лет восемь медитировал над этими ключевыми вопросами. Когда я их задал тому же В.М., - он убился. Он просто ничего не понял. Как мне кажется, большая часть русских Искателей пали жертвой именно того же аспекта динамической русской психики, который я наблюдаю сейчас: они все мерились хуями, грубо говоря. Все от Владимира Соловьева, Бердяева… Гадюшник, в сущности. То есть это люди, которые больше времени тратили на склоку «кто круче», чем на любовь к ближнему своему и тихую деятельность. И это осталось в России. Я это наблюдаю сплошь и рядом сейчас. С ужасом.

В: Ты и сам ведь поучаствовал во всем этом и именно с этой стороны!

А: Отчасти я даже очень этим горжусь, — из меня воспитали очень стойкого оловянного солдатика. Что происходило, — например, обычная рабочая жизненная ситуация: сидим — дядя Вася, Попандопуло, ничего не подозревающий гость и я. Все жрут «грибы», заливают водкой, причем мне полагается есть их столько же, сколько мэтрам, и пить столько, сколько мэтрам. При этом мэтры начинают хуевничать, то есть они начинают дико орать и бегать по лесу, устраивать практические шутки. Я при этом «на грибах», съев сотню «грибов», выпив бутылку водки, должен, если мэтр потерял штаны, принести их и надеть на него. Если кто-то уполз в какую-то кучу листьев, тогда я должен его вынуть оттуда и посмотреть, дышит ли он. Это на самом деле очень круто, когда у тебя пол-психики летает в астрале совершенно отвязано, а вторая половина должна быть здесь и заниматься тем, чем надо. В этом смысле я им дико благодарен.

В: А как это ты вышел к такой стойкости?

А: Заставляли просто… Я был нинзя в том смысле, что я был как пионер. Вперед! Когда у них там всякие пьянки, когда тот же дядя Вася с Попандопуло в конце концов падают, я (выпив вместе с ними наравне, они за этим следят) должен вместе с Клавой[13], - с дяди Васи подругой тогдашней — Клава трезвая и я пьяный и «на грибах» и хрен знает на чем — мы их растаскиваем. При этом я должен знать, какую вьюшку в печи закрыть, какую открыть, скипятить чайку и т. д.

До этого у дяди Васи было страшное переживание из-за Зальдата. Ты знаешь Зальдата, он играл в театре Одосинского. И он у дяди Васи отобрал весь этот дзенский приход. И стал главным дзеновцем. Дядя Вася дико переживал, что такой шкет, который играл какую-то марионетку у Одасинского, и вдруг переплюнул его — великого Учителя.

Но это я отвлекся. А в этом смысле я Попандопуло очень благодарен. Я не знаю, делал он это сознательно или нет. Думаю, что не очень. Но я теперь могу выстоять любой токсин. Самый жуткий период был в девяносто первом году, когда Попандопуло вышел на кетамин. Начал им ширяться. Заставлял ширяться всех. Кетамин это яд. Грибы, ЛСД — это все хорошие вещи, если их с умом употреблять. Кетамин с умом потреблять невозможно, это просто очень плохая вещь. По определению. Это колоссальный соблазнитель. В том смысле, что если первые несколько раз это действительно колоссальные переживания, очень интересные… Джон Лили — он уж на что был зубр наркотический — он купился на это, сошел с ума в результате, именно из-за экспериментов, потому что там возникают некоторые очень мощные иллюзии, а именно отсутствие страха смерти, потеря тела… Возникает такая манихейская иллюзия, что мы все чистый дух, а тело это хуйня, и люди на это очень покупаются. А что касается Попандопуло — я думаю, что именно это надломило его психику, он таки плохо кончит, и по другим причинам, но в частности, потому что он этого кетамина вколол себе пару ведер. Целый год он ходил всегда, все время со шприцом. И с бутылочками.

В: Невозможно шевелиться после этого. Происходит ведь полная анестезия и потеря тела…

А: Он преодолел это. Он такой был отъехавший, но как-то шевелился и передвигался. Там уже возникает, видимо, какая-то толерантность. Попандопуло устраивал под кетамином сеансы типа «раздеться догола и начать бегать вокруг своего дома». Меня посылали за ним гоняться, чтобы я его успокоил и втащил в дом. И как раз когда он был на кетамине, у него был проект «Музей смерти», который заключался в том, чтобы построить часовню экуменическую в центре криминального морга. И он стусовался с одним полковником — начальником этого морга. Тогда и я, сын дяди Васи и дочка Попандопуло пришли туда на «практику». Это была «педагогическая практика». Мы туда ходили, смотрели на трупы разной стадии разложения и насилия, и считалось, что это делает из нас безупречных воинов. А потом, видимо, Попандопуло отпугнул этого чувака — полковника. Дело было вовсе не в постройке, а просто когда Попандопуло начал ширяться кетамином, он стал приходить на встречи с этим полковником со шприцом. Полковник сидит с ним разговаривает, а Попандопуло вдруг достает свой шприц — тынь! Мужик так типа: ну ладно! То есть этот проект, как и все остальные, не был закончен. На самом деле это все очень смешно. Откуда ты эти легенды знаешь? Кто был передатчиком этих легенд.

В: Многие добрые люди рассказали.

А: Просто это такая реклама. Любое событие узнаваемо, но оно перевернуто с ног на голову. Это все не совсем так было, как там у тебя написано. Например, эта история про людей, когда он сидел в соломенной шляпе и курил сигару, — люди, которые пришли, это были не индейцы, это были айны. Это коренные жители Японии. Очень серьезные люди. Айнские шаманы, айнский вождь, Это был священный бег, в котором я стал как бы главной затычкой в бочке.

В: Как раз недавно ко мне заходил Андрей С. который рассказал, что он был инициатором этого пробега.

А: Вполне возможно, кстати, он был инициатором, но он хотел сделать так, чтобы он не был идейным вдохновителем, потому что это было не первый год, но он был координатором на территории России. Но, видимо, у него была какая-то официальная завязка с какой-то организацией, типа КГБ, эта организация его бросила. Как это случилось? Я был на Кавказе в археологической экспедиции. Я приехал из экспедиции, мне позвонили из буддийского храма, поскольку я был членом этого общества, мне сказали: «Андрюха, у тебя там комната пятдесят метров, ты не можешь приютить человек пять на денек?» Потом выяснилось, что вошел индеец дацан и сказал, что им некуда деваться. Приехало не пять человек, а двадцать, и приютил я их не на денек, а на неделю. Я не только их приютил, я их отвез в Москву, и они жили у моего брата, после чего нас там мафия долго дрючила. Потому что это иностранцы были. Андрей С. появился в автобусе, после этого я его не видел, Я, честно говоря, был на него очень зол из-за этого. Потому что мне это все было обещано на час, а развернулось на месяц. Где-то в середине священного бега, когда они собирались уехать из Москвы, появился Попандопуло, пожирая грибы на ходу, и он, будучи профессиональным вышибальщиком денег из разных лохов, решил, что это может быть ему выгодно. И он пригласил этих айнов (шамана и вождя айнов, кенсана и васана) к себе домой, где он отнюдь не сидел с сигарой. Где айны мощно сидели (они большие люди очень), а Попандопуло сидел очень скромно. К тому же айны не знали ни слова по-английски. Он их накормил, мы пожрали «грибов», после чего они откланялись, потому что у старика айна, который жил у меня дома, у него был сильный кистоз, и у него пошла горлом кровь, и он начал умирать. А у них не было ни страховки, ничего. И нам нужно было срочно лететь в Москву, чтобы его отдать в реанимацию. То есть, мы с этим айном умирающим летели на пассажирском самолете в Москву. Так эти айны покинули город. Никаких историй о том, что они не крутые, не было. Попандопуло сидел в уголке скромно, а эти айны кушали баранину. То есть эта история совершенно не соответствует действительности. История про Скайхока, когда сумку выкинули — это правда. Скайхок был гнусный. Мы с ним ездили в Казань. Он такой душный чувак. Он большого размера, дико избалован вниманием. Он нью-йоркский индеец и в резервации, видимо, не был много-много лет, его там хиппи, видимо, избаловали, он богатый. Можете представить себе такого индейца типа Яака Йоалы? И он был очень привередлив и гнусен. Когда выкинули его сумку из окна, я был за. Я, правда, не знаю, какая там магия, может, магии в этом нет, там просто в это время много народу ходило всякого лихого вокруг дома Попандопуло.

У Попандопуло такой метод. Его способ распространения рекламы о себе — это антиреклама. На самом деле видишь как получилось — с него теперь взятки гладки. Он стал за твой счет в очередной раз знаменитостью. И может одновременно тебя полить, и лично к нему претензий никаких. То есть это не я рассказываю, это какой-то гад, который врал. Ну, если уж вы так хотите, ну хорошо, считайте это правдой. Но я вам этого не говорил. Это нормальный метод. И хороший Базилио такой, редкостный, конечно.

Очень многие из этого старого поколения себе делали карьеру на таких вещах. То есть кто-то это делал как Иванов более по бабам и на байдарке поплавать, а кто-то делал так. На самом деле это очень фундаментальная часть русской духовности — ебать мозги. Если прочитать про серебряный век, этот Вячеслав Иванов в башне своей делал абсолютно то же самое, то есть грубо говоря трахал всех подруг своих учеников и всех остальных гипнотизировал. Все эти декаденты тогда жили в такой же точно ситуации. Это вещь, которая с одной стороны меня не волнует как мое личное дело, а с другой стороны как культурный феномен это меня очень интересует. Я поэтому и спрашиваю, много ли их таких. Потому что для меня это бы была иллюстрация тенденции. Я имею в виду, процент среди людей с претензиями на что-то оккультно-духовное весьма велик.

Здесь это является как бы важным рычагом карьеры именно. Здесь становится личным стилем. Это уже связано с тем, что все торчат на Раджинише, Гурджиеве и Кастанеде… С некоторой поправкой, скажем, в Кастанеде этого нет, но это можно легко интерпретировать, то есть Попандопуло с дядей Васей постоянно играли в дона Хуана и дона Хенаро, это их хобби было, при этом они понимали, что они делают, они все время начинали…

А что касается Гурджиева и Раджниша, они сами так себя вели, особенно Гурджиев. То есть Раджниш был специалистом по деньгам, а Гурджиев был специалистом по мозгоебству, грубо говоря, то есть получал деньги ни за что. И это такая укоренившаяся вещь, то есть дух Гурджиева здесь живет. Попандопуло считал, что он воплощение Гурджиева. Он намекает все время, что Гурджиев умер в сорок восьмом году, а он родился в сорок восьмом году. Но там что-то не сходится, по-моему, Гурджиев умер позже, чем Попандопуло родился. Но тема такая постоянно присутствовала.

Ну и в страхе народ постоянно держал. То есть не думайте, что я вас сглажу, но помните! Такая была дана установка всем. И люди себя при этом чувствовали в полной несостоятельности…

В: Знакомая ситуация. Расскажи еще о том, что ты делаешь в Канаде.

А: А у нас очень интересно, я встретился с таким явлением, как семеная Традиция. Я занимаюсь давно цигуно-тайчи в Канаде. И там китайцу семьдесят с гаком лет, его дяде девяносто шесть сейчас, он тоже жив и тоже преподает, такая сеть очень маленьких клубов, которые не имеют ни рекламы, ни афиши, то есть там двадцать человек, скажем, или даже меньше. И мы занимались медитацией, у нас там действительно, энергии пруд, мы можем молнии метать из пальцев и так далее. Ну не молнии, но электрические разряды. Марина, жена моя, она вылечила матку, у нее были фибромы. И он дает эти образы медитации, он это делает так, будто собирается соли положить в суп, то есть это совершенно не имеет никакого религиозного контекста, абсолютно. А у меня был пласт по даосизму, мне нужно было писать статью, и я по внутренней алхимии взял работу одной француженки и вдруг я смотрю тексты школы мао-шань, дико эзотерические, ужасно тайные. То есть там просто шепчут. Все наши упражнения. Я думаю: ничего себе! А там тексты приводятся на китайском. Прихожу к Си Фу, Говорю: «Си Фу, это то, чем мы занимаемся!» «Да-да-да!» Я говорю: «А откуда вы-то знаете?» «Семья». Ну ладно. То есть мы занимаемся школой мао-шань. Сейчас я заинтриговал так, что один востоковед известный Торчин — не слышал про него? — он написал «Опыт трансцендентного и религии мира» он ездил к нам из университета преподавать, и когда я ему упомянул про то, что есть такой Си Фу, который занимается такими вещами, он страшно завелся, теперь он хочет как можно раньше поехать в Канаду, чтобы там отходить как можно больше на этот цигун. Непонятны эти традиции, они вьются как-то прихотливо, в России особенно, корней не сыщешь, концов не поймешь. Попандопуло, когда мы с ним позакомились, себя представлял как человек, который был инициирован тем-то, тем-то и тем-то. Но инициация — это ничто. Я лично получил посвящения три у Далай-ламы. Я сидел в толпе бурятов, и Далай-лама там всех посвещал.

В: То же самое происходило на Дзогчене. Две тысячи человек сидит. Намкай Норбу Римпоче выходил, читал какую-то мантру и всех посвящал. Что-то я, конечно, почувствовал, какое-то состояние пошло, — он сильный человек…

А: Намкай Норбу — очень странный мужик. Я с ним общался, и я пытаюсь найти его контексты, как религиовед я стараюсь смотреть в организационный корень всего.

В: Непонятно, почему он делает, потому что вся эта община, которая здесь организуется…

А: Это гадюшник. Это на самом деле ужасно. Все самое худшее в людях как раз там и вылезает. Просто не далее чем неделю тому назад я очень сильно разругался с В.М. Мы с ним знакомы с тех пор, когда он только начинал, но он пошел в большие люди, а я пошел своим путем. И у него этот Намкай Норбу стал просто притчей во языцех. Начиная примерно с девяносто первого года. Я, собственно, ничего не имею против Намкая Норбу…

Одно время я думал: может быть, во мне не хватает смирения, потому что когда я прихожу на эти радения, у меня такое ощущение, что я как обосранный оттуда ухожу. Естественно, в русском эзотеризме принято, что если ты как обосранный, то это значит, что ты не проработал свои проблемы. Значит, что ты выебываешься, и тебе правильно указали на твое место. На самом деле, после ознакомления с разными оздоровительными традициями там, в Канаде, с индейцами и китайцами, я понял, что ничего подобного. Что на самом деле фундаментальная вещь во всей этой духовной практике это взаимное уважение, вот и все. Больше ничего. Просто ты приходишь туда, на тебя смотрят, кем бы ты ни был, тебе говорят: «Ну хорошо, заходи». Так же, как ты приходишь к доктору, к учителю английского языка. Там люди начинают с нормальной человеческой базы. То, что Будэрит Бо называет ground control, то есть как у тебя вот здесь — это очень важный аспект. А здесь те, с кем я знаком, это совершенно игнорируют. Это, может, было связано с «совком». Все земное казалось противным. Манихейство возникало советское. Но базовое взаимное уважение, когда я уважаю своего старейшину, шамана, он уважает меня не за то, что я какой-то духовно продвинутый, а просто за факт моего существования. Это нормальное взаимодействие, где никто никого не бьет.

В: Это то, что сейчас начинает проявляться в кругу, который возникает из некоторых Хроников…

А: Но это именно команды. Это то, что я называю пиратскими командами, это вещь редкая и это большое счастье, если такая вещь возникает. У меня такая команда пока не сложилась.

В: Потому что либо это пирамида, хотя сам Учитель может быть безупречен…

А: Нет, он не безупречен. Я объясню, почему он небезупречен. Как раз по этому поводу мы с В.М. и схлестнулись.

А: Все сводится к цитате из Энштейна. Если ты не можешь объяснить теорию относительности ребенку, значит, ты ее не понимаешь. Так же и здесь. Если Учитель устраивает такую хуйню, то, может быть, он выходит во всякие состояния, но вот то, что он здесь творит — это плохо. И тут вся его безупречность кончается. Потому что меня это интересует как Смердякова. Ну хорошо, ты там летаешь где-то, а что на уровне контакта происходит? Если ты даешь посвящение толпе, и потом эта толпа начинает молиться на кумира — раз, все свои становятся крутыми и т. п. — два, и как были дураками, так дураками и остаются — три… Действия Намкая Норбу вносят какую-то патологию в отношения. Я встретился с дзогченовцами на семинаре у Грофа. Я и до этого с ними встречался, это было достаточно противно, и вот — десять лет спустя… Я как пожилой Арамис, приехал обратно, — и люди другие. Я их не знаю уже. Они моложе меня. И они на семинаре у Грофа. Просто люди, есть психиатры, есть сумасшедшие. Самая разная публика. И там совершенно обособленно есть дзогченовцы. Противнее народа я не видел. При этом там было очень смешное явление. Подхожу к гостинице в Зеленогорске. И там тусуется весь этот пленэр, они только что приехали, внизу, ходят. У них светский вечер как «у Ирены Куракиной». Я прихожу туда, никто меня не знает. У них на лицах написано: кто ты такой? Тут глядь — идет В.М… и говорит мне: «Андрюха, привет!» и обнимается. После чего удаляется. Моментально все поворачиваются на 180 градусов и стараются если не брать у меня автограф, то, хотя бы старательно пожать ручку. Такая низость, это ужас просто! Я себя стал чувствовать, как Хлестаков в «Ревизоре», точь-в-точь. В.М. совершает сии вещи с умыслом, потому что когда он не знает, какой багаж принес человек, он на всякий случай ведет себя с ним очень по-дружески, когда он чувствует, что гешефта нету, тогда он отваливает. В этот раз человек приехал из Канады, может быть, он… Я был поприветствован посредством объятия. Сразу у меня началось страшное паблисити, то есть все срочно решили со мной знакомиться. Это вот дзогченовская тусовка, так там оно все и есть. Я долго думал, что Намкай Норбу просто прокололся здесь в России. Но, оказывается, в Калифорнии то же самое, один к одному. Такие же точно вонючие американцы, ходят задрав нос. Ничем не отличаются. Из чего я делаю вывод, что он далеко небезупречен. Потому что недвойственность это недвойственность, но жизнь — она тоже как бы имеет место быть. И когда здесь это в бардаке, когда община находится психологически в состоянии очень нехорошем, то это никакая не проработка проблемы. У нас же принято считать, что, если у тебя какие-нибудь говны полетели, это твоя проблема, на самом деле это неправда. Это проблема Учителя. И Учитель должен за это отвечать. Я настаиваю. Если мне плохо, если этот человек подписался быть моим Учителем, то пусть он мне объяснит. Нечего говорить, что ты там должен отвечать за всю Вселенную. Тут ничего плохого нет во фрейдовском переносе и в том, что ты видишь в Учителе материнско-отцовскую фигуру, — собственно говоря, он этим и является.

В: Он специально это создает?

А: Учитель — это отец-мать. И если при этом он приехал на день из командировки, увидел две тысячи своих детей и съебал, то ничего хорошего не получится, — это слишком многодетно. Было бы гораздо лучше, если бы у него были гораздо меньшие общины, но как бы с большей отдачей. Потому что это не первый раз, Чогьям Трунгпа был вопиющим примером того, как можно довести дхарму до полного бардака, вплоть до… ты знаешь эту историю, что он умер сам от похмелья, и что его заместитель заразил пол-общины СПИДом, — в общем, это было уродливо. Я решил съездить посмотреть, что там произошло в этой общине, она существует до сих пор, она большого размера. Я поехал в Канаду, в Халифакс, где у них это дело. И в общем, эту печать маразма они до сих пор тащат. Они до сих пор мучаются тем, что же произошло, хотя прошло уже больше десять лет после того как лама умер. И именно печать порочного отношения осталась и никуда не делась. Причем новые люди, приходящие в общину, сразу встраиваются в эту матрицу. У них там фашизм с отсутствием фюрера: «Фюрер умер. Да здравствует фюрер!» Я приехал туда, я хотел поехать на практику. Есть такой Шайгато-сенсей, японский мастер дзен, который практикует дзен посредством стрельбы из лука. Я видел его, я случайно попал на буддийский всемирный конгресс в Берлине в девяносто втором году и я очень прикололся к нему. Из всей этой кодлы, которая там выступала единственный человек, который мне очень понравился, это был Шигато-сенсей, который ничего не говорил, просто стрельнул два раза в подушечку. Я хотел поехать к нему на семинар в Халифакс и решил сделать пробную поездку, посмотреть, что там происходит, я понял, что в этом контексте я просто не хочу этим заниматься. Опять же, будь я в русских эзотерических кругах, мне бы сказали: «это в тебе латентный гомосексуализм или симбиотическая зависимость». Ну хорошо, ну пусть. Но это нормальный человеческий подход. Уважение сначала, все остальное потом. Существуют обычные человеческие базовые отношения, и когда их нет в мистических Школах, тогда начинается лажа. Фрейдизм есть во всех, все мы родились на свет. Это опять же очень часто используется духовными Учителями. Попандопуло яркий пример этого…