Худший из миров

Глава 2. Наблюдательность

Я всегда избегаю пророчествовать о будущем, гораздо лучше пророчествовать о прошлом.

Уинстон Черчилль

Машиар Йот смиренно дожидался своей очереди, чтобы взять из рук мессии плод Древа Незнания. Его одолевали противоречивые чувства страха и предвкушения. Это трапеза должна была стать его посвящением, личным знакомством с пророком.

Ясновидец достиг цели своего паломничества вчера поздно вечером, услышал волшебную мелодию и почти сразу уснул. Только с утра последователи Рисхарта Сидсуса заметили новоприбывшего, чему оказались немало удивлены. До Древа Незнания уже дошли слухи о разорении столицы Гилии, поток беженцев за последнюю неделю сошёл почти что на нет. Все, кто не сумел укрыться от захватчиков, были захвачены в плен или убиты, так просто до священного дерева теперь своим ходом не доберёшься. Тем более странным казалось неожиданное появление слепого мужчины, сумевшего пройти там, где сложили головы зрячие.

Машиар не спешил открывать окружающим свои тайны, назвавшись чужим именем, чтобы остаться неузнанным. Его настоящее имя было известно в Гилии всем и каждому, но мало кто знал ясновидца в лицо. Это часто играло на руку бывалому путешественнику, хотя ещё чаще влекло на него неприятности. Машиар мог запросто бродить вдоль и поперёк по великому княжеству, общаться с людьми самого разного положения, но также имел все шансы оказаться ограбленным или избитым. Такова была цена свободы, которая почти никогда не бывает совместима с благополучием и безопасностью. Таков был его выбор. Таково было его знание истинной ценности вещей в этом мире.

Он просто слепой странник, ведомый зовом сердца к мессии. Ему повезло, случайным образом он избежал встречи с захватчиками.

Ясновидец прекрасно понимал, что раньше или позже его кто-то узнает, но хотел подольше оставаться инкогнито, чтобы оценить ситуацию в лагере Последнего Мессии, так сказать, изнутри. С позиции социального дна часто можно увидеть и услышать то, чего ни за что не прознать, находясь в привилегированном положении.

Для Машиара Йота это было особенно важно. Ведь ясновидение — это не только про чудесные способности, это во многом про хорошее знание мира и обстановки. Без такой осведомлённости не построишь точных прогнозов, видения останутся всего лишь туманными образами. Да, большинство его заказчиков предпочитали предсказания, окутанные мистическим ореолом, самому Машиару тоже было выгоднее облекать неприятную правду-матку о будущем в неясные намёки. Однако, когда он видел, что от него требуется именно конкретный прогноз, подмеченные им неприметные детали придавали картине будущего максимально возможную ясность. Неспроста он стал знаменитым: рассказывать с выпученными глазами широко трактуемые банальности может любая базарная бабка, а вот чётко расписать все возможные последствия тех или иных действий… Для этого действительно нужно уметь работать с огромным количеством информации.

Машиар ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Настороженный, но довольно доброжелательный. Наверное, Дицуда. Бедный мальчик. Он ещё не догадывается, какая судьба его ожидает. Какая жестокая роль отведена ему в грядущей трагедии. Что ж, пускай наслаждается последними неделями, а может, даже днями своей прежней жизни. Совсем скоро всё и для всех изменится навсегда.

— Подойди ближе, брат мой, — услышал Машиар мягкий голос мессии.

Слепец сделал робкий шажок, всем своим существом ощущая мощнейшую ауру стоящего перед ним…

— О-о-о, ты видишь много больше имеющих зрение. Впрочем, ничего удивительного, ведь мы действительно братья. Пускай не родные, но близкие. Приветствую же тебя, странник духа! Прими из рук моих сию скромную трапезу. Я знаю, ты мог бы без вреда съесть запретный плод без моего благословения, но прошу тебя, не подавай такой пример окружающим. Они ещё слишком слабы, они не готовы. Мы побеседуем с тобой вечером, брат. Обязательно побеседуем…

Машиар Йот почтенно склонился, приняв из тёплых рук Последнего Мессии дар, очищающий душу. После недоедания в течение нескольких недель путешествия, безвкусный плод Древа Незнания показался ему слаще мёда. Впервые за долгое время Машиар почувствовал себя сытым. Вскоре к нему подошёл юноша:

— Здравствуй, Машиар. Это я, Дицуда Искарод.

Ясновидец улыбнулся, повернув голову в сторону инквизитора:

— Как поживаешь, Дицуда? — дружелюбно спросил Машиар, стараясь не выдать свои переживания о трагической судьбе юноши. — Квимада Лармини поведал мне о твоих приключениях в Ортосурбе.

Юный инквизитор сел рядом с Машиаром на давно упавшую ветку Древа Незнания. «Ветка» могла бы посоперничать размером со стволом иной пятидесятилетней сосны или дуба, так что сидеть было удобно. Из почтения к Древу такие «веточки» не разрубали, не сжигали и вообще лишний раз старались не трогать. Пусть себе лежат, если не мешают паломникам.

— Приключениях? Скорее, об ужасах… Чуму действительно распространяли искусственным образом, хотя использовали для этого вполне естественных переносчиков мора. Блохи и грызуны… Ты ведь догадывался, что дело вовсе не в грехах и абстрактных миазмах?

Машиар Йот кивнул. Люди склонны использовать мистические толкования там, где всё можно объяснить рациональными аргументами. Они не хотят думать, глубоко разбираться в вопросе, принимать ответственность за происходящие в мире события. Куда проще свалить всё на божественный или демонический промысел. В крайнем случае переложить вину на соседнее государство, лишь бы только ничего в себе не менять. Человек разумный… кто решил дать роду людскому настолько несоответствующее его природе название?

— Догадывался, Дицуда. Догадывался. Впрочем, такой коварный ход со стороны переманенных Оноишрастом психиков даже я не сумел предвидеть и разоблачить вовремя. Использовать слабых демонов для управления разносчиками заразы… Инквизиция слишком долго шла по ложному следу, — ясновидец тяжко вздохнул. — Из-за чего Гилии больше не существует.

Какое-то время они помолчали. Дицуда невольно дёрнулся от переполняющих его чувств:

— Знаешь, похоже, твоё предсказание относительно меня тоже исполнилось. Я встретил единственную любовь в своей жизни. Встретил… и навсегда потерял.

Увы, это тоже было написано у юноши на роду. Женская ласка не для Дицуды Искарода. Попробовал немного постельных утех, а остаток жизни придётся провести в одиночестве. Любовь не для таких парней, как подозрительный инквизитор. Чтобы любить женщин, нужно быть проще.

— Не расстраивайся, мой друг, — Машиар Йот постарался подбодрить парня. — Не каждому перепадает и краткого периода взаимной влюблённости. Сколько людей помирает в младенчестве или в детстве, даже не успев ничего понять, не то что попробовать? В следующий раз подумай об этом, улыбнись и скажи Лжебогу: мне не нужно ничего, кроме истины! Поверь, все эти плотские утехи не стоят и одной тысячной части свободы, которую даёт настоящее знание. Красивые мордашки, пухленькие губки, миловидные ужимки, изгибы тела и сладкие дырочки не стоят того, чтобы из-за них мучить сердце. Не переживай понапрасну, не корми своими страданиями Вадабаофа.

Ясновидец погладил себя по набитому чудесным плодом животу:

— Но неужели Рисхарт Сидсус не говорил тебе то же самое?

По едва уловимому ветерку и шелесту одежды Машиар понял, что Дицуда кивает:

— Говорил. И не раз. Но ему я не особенно верю.

* * *

Ерфу фан Гассан, по прозвищу Мясник, хитро улыбался, покачиваясь в седле и исподлобья осматривая вверенное ему небольшое, но пёстрое воинство. Его новое задание обещало стать весьма увлекательным приключением.

Да, называть предстоящее истребление собравшихся у Древа Очищения голодранцев каким-то серьёзным и пафосным выражением казалось нелепым. Лёгкая прогулка, весёлое времяпрепровождение, развлечение — не иначе.

Пускай из-за святости места инструментарий у войска имелся весьма ограниченный, но извести толпу голодранцев они точно сумеют играючи. Есть множество способов испортить другим людям жизнь, даже не прибегая к прямому насилию. Ератофанцы и оноишры изведут последних беженцев Гилии так, что те сами будут рады умереть или убраться в Рафаирафию. Ерфу фан Гассан заранее решил для себя, что постарается растянуть удовольствие, насладиться в полной мере игрой на человеческих нервах.

— Заодно поболтаем, — бурчал себе под нос живорез, аккуратно поглаживая пальцами с длинными ногтями свою козлиную бородку. Волосы на подбородке показались ему жидковатыми, видать, он стареет.

Благодаря присутствию в войске изрядного числа оноишров, у живореза наконец-то появилась возможность побеседовать с гиликами. Пускай через переводчиков, но такое общение было всё равно существенно многограннее мимики и скудного языка жестов. Ерфу фан Гассан уже использовал предоставленные возможности более тесного взаимодействия при пытках нескольких пойманных в лесах гиликов. Ему весьма понравилось то, что говорили его жертвы. Они испытывали действительно невыносимую боль.

— Говорят, у Древа Отчаяния обосновался какой-то пророк, — почти без акцента проговорил на ератофанском Амино Даме, темнокожий помощник Ерфу фан Гассана.

Мясник ухмыльнулся, видал он этих пророков. В Ератофании с любыми, отличающимися от официальной, трактовками Учения разбирались быстро и жёстко. Истина может быть только одна, и монополия на неё принадлежит архонту Ератофасу, всё остальное — богохульная ересь! Нескольких таких вот «пророков» живорез разодрал на части своими руками. Визжали они точно так же, как все обычные смертные. Не помогла им их лживая вера.

— Есть лишь Вадабаоф — истинный и единоличный творец всего сущего! Есть преданные ему архонты Ератофас с Оноишром. Есть два праведных народа и есть Учение, которое всячески искажают неверные. Все, посягнувшие на истину, должны быть наказаны! Пророк тот мужчина или сам высший демон, но если то, что он говорит, не соответствует официальной трактовке Учения, его следует разорвать на части, чтобы все увидели его суть. Убедились, что это просто возомнивший о себе невесть что кусок мяса. С этим Сидсусом будет покончено, не сомневайся, Амино.

Темнокожий оноишр, как всегда, смиренно склонил свою кучерявую голову в знак согласия. Послушный компаньон живореза. Или по крайней мере, умело таковым притворяющийся. Ерфу фан Гассан знал, что не следует недооценивать своего помощника и уж тем паче говорить при нём лишнего. Почти наверняка тот докладывает все слова Мясника высшим руководителям Оноишраста.

Но есть вещи, которые Ерфу фан Гассан никогда не пытался и даже не думал скрывать:

— Мы очистим мир от неверных! Заставим страдать всех, кто не следует заветам из Святого Учения! И нет таких обстоятельств и силы, которые могли бы отвратить наше возмездие.