И деревья, как всадники…

МАРСИАНСКАЯ ПЕРЕПИСКА

«Дорогой академик Буй!

Прошу простить за долгое молчание, но события развивались так стремительно, что не приходилось думать ни о чем другом. Вы, конечно, уже посвящены во все подробности, не стану поэтому повторяться. В своем донесении Совету я подчеркнул, что готов нести полную ответственность за грубое нарушение инструкции. Я не боюсь наказания, если даже речь пойдет о высшей мере - быть публично выпоротым на главной площади Марсополиса. Гораздо больше меня заботит мнение моего учителя, самого почитаемого мной на всей планете марсианина - ваше мнение. Верьте, что мной руководили не амбиция, не жалкое тщеславие, а глубокое убеждение в своей правоте.

Получилось, однако, так, что моя скромная персона невольно оказалась в центре внимания землян. Странные они существа: еще совсем недавно не было здесь более ругательного слова, чем марсианин. А теперь все спешат объясниться в безграничной симпатии к нашей, как здесь принято говорить, братской планете и излить на меня, единственного пока ее представителя, свою доброжелательность. Мне уже надарили кучу всякого добра, включая драгоценные, по здешним понятиям, камни, произведения искусства, посвященные Марсу поэмы и симфонии. Всего этого хватит на целый музей, и я, разумеется, именно так распоряжусь этим имуществом.

Чего там подарки! Путешествуя законспирированным по Земле, я по крупицам собирал сведения об экономике и культуре, быте и нравах землян. Работенка эта была отнюдь не безопасна, меня нередко принимали за шпиона иностранных держав. Ныне же я получил доступ к любой информации. Больше того, со мной откровенно обсуждают земные проблемы, не утаивая слабых мест и трудностей, которых здесь еще, как, впрочем, и у нас, предостаточно.

Не служит ли это лучшим доказательством правильности принятого мной решения!

За откровенность, как вы понимаете, я плачу откровенностью: стремлюсь максимально удовлетворить любопытство землян относительно тех или иных сторон устройства марсианского общества. Не будучи специалистом, конечно, я не в состоянии ответить на все их вопросы, касающиеся нашей техники, и описываю достижения Марса лишь в общих чертах. Единственное исключение составляет изобретенный вами психоаналитический искатель. Здешние инженеры сумели освоить этот прибор и найти ему много оригинальных применений, особенно в медицине. .

В беседах с друзьями, во время встреч с политическими деятелями, учеными и журналистами я не скрываю и наших марсианских забот. Обмен такой информацией представляется мне чрезвычайно полезным. Действительно, во многом мы опередили своих земных собратьев и способны предостеречь их от некоторых издержек прогресса. То же, хотя и в меньшей степени, относится к нам.

Вообще тема контакта полностью овладела помыслами и соображениями наших соседей, оттеснив все другие проблемы. Даже сенсационные события вроде очередного военного переворота и вооруженного конфликта или чемпионатов по футболу и хоккею (это спортивные игры, чрезвычайно занимающие землян, падких до зрелищ) ненадолго отвлекают внимание публики от Марса. Книги и брошюры о нашей планете издаются гигантскими тиражами и идут нарасхват. С эстрад исполняются шлягеры на марсианские темы, в стиле одежды воцарилась марсианская мода в своеобразной интерпретации земных модельеров. Особой популярностью пользуются так называемые научно-фантастические романы и рассказы о Марсе, которые наряду с отдельными верными догадками содержат немыслимые, порой оскорбительные для нас домыслы. Я намерен в ближайшее время заявить по этому поводу официальный протест.

Однако преобладает серьезное отношение к контакту. Оживленно обсуждается, например, такой немаловажный вопрос: использовать ли наш метод межпланетного общения, основанный на перевоплощении, либо идти на контакт, сохраняя свое естественное обличье? Преимущества последнего метода очевидны: он позволяет придать общению массовый характер, вплоть до организации туризма. И по мнению крупнейших психологов, это вполне реально. Необходимо разработать лишь систему тренировок, которые дают возможность преодолеть инстинктивное отвращение к чуждому облику, приобрести стабильную привычку. В конце концов, рассуждают они, и у нас, и у марсиан не вызывает шока наружность не-разумных живых существ, обитающих па наших планетах, а к некоторым из них мы способны испытывать настоящую симпатию. Что же мешает добиться того же в отношениях между людьми и марсианами? Кстати, мы с моим другом Геннадием проводим сейчас такой эксперимент, и дело идет на лад - он быстро привыкает к моей натуральной наружности.

Вокруг контакта кипят и политические страсти. Государства ревниво следят друг за другом, опасаясь, что соперники опередят их и получат доступ к марсианской технике со всеми вытекающими отсюда преимуществами. Ведется сложная дипломатическая борьба, в ходе которой, как пишут обозреватели, вырабатывается международная формула контакта. Решению этой задачи будет посвящена созываемая вскоре специальная конференция с участием всех членов Организации Объединенных Наций.

Нет недостатка и в сомнениях, а то и прямых враждебных выпадах. Один теоретик выступил против контакта на том основании, что если бы Земля имела в лице Марса противника, то это привело бы к прекращению внутренних распрей, к сплочению перед внешней опасностью. И наоборот: установление дружественных отношений с Красной планетой будет-де способствовать усилению раздоров и в конечном счете сделает Землю беззащитной добычей коварных марсиан.

К счастью, большинство не разделяет подобных прогнозов. Но в подходе к проблеме контакта легко прослеживаются позиции различных политических течений и существующих на Земле общественных систем. С полным основанием можно сказать, что контакт уже стал предметом идеологической борьбы и отношение к нему часто определяется не симпатиями или антипатиями к марсианам, а сугубо земными расчетами.

В следующем письме я постараюсь подробней посвятить вас во все эти сложные вопросы. Теперь же коротко о себе. Я стал предметом постоянного неослабного интереса целого отряда биологов, врачей, социологов, философов, инженеров и бог весть кого еще. С утра до вечера меня обследуют, изучают и допрашивают. Создан Институт Зуя, насчитывающий несколько сот научных сотрудников. Все это, конечно, доставляет мне немало хлопот, и я с нетерпением ожидаю подкрепления.

Мне нужен ваш совет. На карнавале в славном городе Заборьевске я познакомился с очаровательной землянкой, которая к тому же покорила меня своим знанием нашей планеты. Мы решили пожениться, что, пожалуй, стало бы живым воплощением контакта. Но, откровенно говоря, меня волнует, как отнесутся к этому в Марсополисе.

Кончаю, поскольку время мое расписано до минуты: после очередного медицинского обследования предстоит выступить перед работниками прилавка, побывать на пионерском слете, встретиться с парламентариями из Люксембурга, записать на пластинку марсианские напевы, дать интервью Новозеландскому телевидению, побеседовать с делегацией аргентинских женщин. И так день за днем!

До скорого свидания, дорогой Буй, которое, надеюсь, состоится на Земле.

С почтением, Зуй».

«Дорогой Зуй!

Ты угадал, нам предстоит встретиться на Земле: я включен в состав делегации, которой поручено официальное установление контакта.

Здесь была буря. Требовали лишить тебя гражданства за нарушение присяги и марсианской этики. Особенно всех возмутила твоя выпивка с Гудаутовым. Но в конце концов страсти улеглись, сторонники открытого контакта, которым ты оказал неоценимую услугу, настояли ограничиться порицанием за неточное исполнение инструкции. Это, как говорится, можно пережить.

Сейчас здесь обсуждается идея пригласить Гудауто-ва на Марс для перевоспитания. Если заборьевские власти дадут согласие, этим будет положено неплохое начало сотрудничеству в гуманных целях.

Что касается твоей землянки, то мой совет: женись, ни с кем больше не советуясь. На худой конец получишь еще одно порицание.

До скорой встречи, неизменно к тебе расположенный Буй».

Марсианская эпопея вызвала разнообразные последствия в судьбах заборьевцев.

Звонский написал оду о Марсе, которая была напечатана в «Новом мире».

Будушкин стал главным консультантом при Зуе и во время одной из поездок марсианина в Соединенные Штаты Америки удостоился чести познакомиться с Айзеком Азимовым.

Гвоздика был произведен в майоры, минуя капитанский чин.

Лютикова отхлопотала-таки квартиру, ссылаясь на свое содействие контакту.

Сарафапенко за исполнение цикла песен о Марсе стал лауреатом и заслуженным.

Гаврила поступил на бухгалтерские курсы.

Гудаутов получил пятерик. Зуй все-таки навестил его, и Жора обещал другу завязать со своей профессией и заняться изобретательством.

Дубилова сняли.

С одним только Лухотиным ничего не произошло: каким он был, таким остался.