И истоптаны ягоды в точиле за городом

Я думала — они исчезли навсегда,

уехав — кто в Москву, кто в новую столицу,

кто в Прагу, кто в Париж, кто — в Геную, кто в Ниццу,

в иные времена, в иные города,

уехали навек, в пространстве растворились,

как мёртвые в земле, как в кружке пива — соль,

и вдруг вернулись все, и все разговорились,

и горечью своей со мною поделились,

и радостью, в которой скрыта боль.

А я и не ждала, что жизнь внезапно треснет,

как зеркало в углу, в пыли и темноте,

что прошлое умрёт и, умерев, воскреснет,

и сердце закипит, как чайник на плите.

Но как теперь мне жить? Вернулся целый мир,

увы — моя душа вместить его не в силах:

кто был когда-то мил, тот стал убог и сир,

и все его слова в просторных спят могилах —

они отпеты мной и мною прощены,

и руки мертвецов как звуки скрещены.

Мне снится по ночам один и тот же сон:

семь ангелов стоят, облечены в виссон,

семь ангелов стоят, в руках сжимая чаши,

а на земле дрожат тела и души наши.

И никого уже, окликнув, не вернёшь,

и ревность не убьёшь, и не исправишь ложь,

и зависть, как змею, на сердце не раздавишь…

Но вдруг могучий Бах рукой коснётся клавиш,

и ты, обняв меня, вдруг целый мир поймёшь

и Бога милосердного восславишь.