И истоптаны ягоды в точиле за городом

Я там, за Волгою, вдалеке,

сквозь солнечный вижу гнёт,

как Ангел с острым серпом в руке

людскую пшеницу жнёт.

Под ярким солнцем горят серпы,

на лезвиях — кровь и пот,

и в чистом поле стоят снопы,

и каждый из них — народ.

И каждый — в лучшей своей поре,

и лечь под серпами рад…

Созрели на Карачун-горе

и смоквы, и виноград.

Срезает Ангел за гроздью гроздь,

лавиной идёт огонь.

Спаситель распят, и новый гвоздь

вбивают в его ладонь.

Настиг нас, грешников, час такой,

такая пришла пора,

что горе, льющееся рекой,

блестит, как вода Днепра.