И снова магия

Глава 5

Двенадцать лет спустя

— Кажется, прибыли американцы, – сухо заметила Алина, когда они с сестрой Ливией подошли к дому после утренней прогулки. Она замолчала, глядя на четыре витиевато украшенные кареты, остановившиеся перед светло-бежевым фасадом особняка. Слуги суетились посреди большого двора, между конюшней с одной стороны и помещениями для прислуги – с другой. Гости прибыли с изрядным количеством багажа, рассчитанным на долгое пребывание в Стоуни-Кросс-Парке.

Ливия – обаятельная молодая женщина двадцати четырех лет со светло-каштановыми волосами, ореховыми глазами и хрупкой, стройной фигурой – подошла и остановилась рядом с Алиной. По манере вести себя можно было подумать, что ей дела нет до остального мира. Но постепенно каждому, кто хоть раз заглянул ей в глаза, становилось ясно, что эта молодая женщина заплатила высокую цену за редкие моменты счастья, которые испытала когда-то.

– Что за бестактность, – пожимая плечами, проговорила Ливия, имея в виду гостей. – Разве их не предупредили, что не следует приезжать так рано?

– Видимо, нет.

– Все у них напоказ, – пробурчала Ливия, осматривая позолоченные украшения и расписные дверцы карет.

Алина усмехнулась:

– Когда американцы тратят свои деньги, то непременно хотят продемонстрировать это.

Обе женщины рассмеялись, обменявшись насмешливыми взглядами. Уже не в первый раз их брат Марк, теперь лорд Уэстклифф, приглашал американцев в имение на охоту и прочие развлечения. Казалось, Гемпшир создан для этого во все времена года: рябчики в августе, куропатки в сентябре, фазаны в октябре, грачи весной и летом, кролики круглый год. Традиционно охота устраивалась дважды в неделю, леди выезжали верхом в сопровождении своры охотничьих собак. Это мероприятие предусматривало также и балы; среди гостей были влиятельные политические деятели и богатые дельцы. Во время подобных визитов Марк искусно и незаметно устраивал свои дела, привлекая нужных людей на свою сторону в том или ином вопросе или соглашаясь на какое-то деловое предложение, отвечавшее его интересам.

Американцы, приезжавшие в Стоуни-Кросс, обычно относились к числу нуворишей: они нажили свое богатство на мореплавании, торговле землей или производстве таких вещей, как мыльные хлопья и туалетная бумага. Алина всегда поражалась предприимчивости заокеанских гостей. Ей импонировал их здоровый дух и бесхитростное желание понравиться. Не боясь прослыть старомодными, они одевались в то, что было на пике прошлого или позапрошлого сезонов. За обедом были очень озабочены тем, где им придется сидеть и предоставят ли им почетные места рядом с хозяином. И обычно очень заботились о том, чтобы не уронить себя в глазах общества, заявляя, что обожают китайский фарфор, итальянскую скульптуру, французские вина... и английских пэров. Американцы изо всех сил стремились к трансатлантическим бракам, чтобы подпитаться голубой британской кровью. И никакая кровь не была более желанна, чем кровь Марсденов, принадлежавших к старейшей аристократической династии Англии.

Ливия обожала пошутить над стремлением американцев улучшить породу, утверждая, что родословная Марсденов может сделать даже такую черную овцу, как она, привлекательной для удовлетворения амбиций какого-нибудь американца.

– Так как ни один английский джентльмен не пожелает жениться на мне, может быть мне надо выйти за кого-то из этих богатых янки и переплыть с ним Атлантику?

Алина улыбнулась и обняла сестру.

– Ты не сделаешь этого, – прошептала она, зарывшись в ее волосы. – Я буду очень скучать по тебе.

– Что мы за пара? – отвечала Ливия, качая головой. – Кончится тем, что мы так и состаримся старыми девами в окружении полчища кошек.

– Упаси Бог, – смеясь, вздохнула Алина. И, обняв сестру за плечи, вернулась к разговору. – Да, дорогая, тебе предоставляется возможность заполучить амбициозного америкашку с туго набитым кошельком. Ты не должна терять надежду!

Ливия коротко рассмеялась.

– Я пошутила, ты же знаешь. Потом, с чего ты взяла, что в этой партии гостей найдется подходящий джентльмен?

– Вчера вечером Марк ввел меня в курс дела. Ты что-нибудь слышала о клане Шоу из Нью-Йорка? Они богачи в третьем поколении, а в Америке деньги – это все. Глава семьи – мистер Гидеон Шоу. Он холост и, кажется, весьма привлекателен.

– Бог с ним, – отмахнулась Ливия. – Меня не интересует муж-охотник. Пусть даже он будет писаный красавец.

Алина покрепче сжала плечи сестры. После того как умер ее жених, лорд Эмберли, Ливия поклялась больше никого и никогда не любить. Тем не менее было очевидно, что ей нужна своя собственная семья. По натуре чувственная и нежная, Ливия никак не подходила на роль старой девы. Она действительно очень любила Эмберли и, несмотря на то что со дня его смерти прошло два года, все еще носила траур. Но разумеется, Эмберли, будучи чудесным молодым человеком, никогда бы не пожелал, чтобы Ливия оставалась одинокой до конца своих дней.

– Никто никогда не знает, что будет завтра, – сказала Алина. – Вполне возможно, что ты встретишь мужчину, которого полюбишь если не больше, то так же, как лорда Эмберли.

Она ощутила, как напряглись плечи сестры.

– Господи, надеюсь, что нет. Это очень больно – любить кого-то так сильно. Ты знаешь это не хуже меня.

– Да, – обронила Алина, стараясь отогнать воспоминания, внезапно возникшие в ее голове. Воспоминания, которых она избегала касаться ради самой же себя.

Они стояли молча. Каждая понимала печаль другой. Как странно, думала Алина, что младшая сестра, которую она всегда считала существом легкомысленным и надоедливым, оказалась ее ближайшим другом и компаньоном. Вздохнув, Алина повернулась к одной их четырех башен, которые украшали главный фасад особняка.

– Пойдем в дом, – быстро сказала она, – только пройдем через половину слуг. Я не хочу встречаться с нашими гостями, пока не приведу себя в порядок после прогулки.

– Я тоже. – Ливия шла следом. – Алина, тебе не надоело принимать гостей Марка?

– Нет, конечно... Это вносит хоть какое-то разнообразие в нашу жизнь, и потом, всегда приятно услышать новости из Лондона.

– На прошлой неделе старый лорд Торрингтон сказал, что ты обладаешь умением заставить других чувствовать себя умнее и интереснее, чем они есть на самом деле. Он сказал, что ты самая лучшая хозяйка из всех, кого он знает.

– Он так сказал? За эти добрые слова я налью побольше бренди в его чай, когда он посетит нас в следующий раз. – Улыбаясь, Алина остановилась у входа в башню и оглянулась на толпу гостей и их слуг, которые вносили во внутренний двор чемоданы, саквояжи, сундуки и прочий багаж. Скорее всего эта шумная толпа – свита мистера Гидеона Шоу.

Рассматривая гостей, Алина заметила мужчину, который выделялся среди остальных высоким ростом. Большой, темноволосый и широкоплечий, он держался уверенно, даже несколько напыщенно. Как и остальные американцы, одет он был в добротный, но вышедший из моды костюм. Он беседовал о чем-то с другим гостем, стоя вполоборота к Алине.

При взгляде на него в душу закралось странное беспокойство, и ее обычное самообладание внезапно изменило ей. Издалека Алина не могла разглядеть его хорошенько, но даже на расстоянии ощущала его силу. Она сквозила в каждом движении, в гордой манере держать себя, в высоко поднятой голове. Без сомнения, это был человек влиятельный, может быть, даже мистер Шоу...

Ливия тоже остановилась у входа в дом.

– Ты идешь, Алина? – спросила она.

– Да, я сейчас... – быстро проговорила Алина, продолжая разглядывать гостя, чья харизма заставляла других мужчин померкнуть рядом с ним.

Закончив короткий разговор, незнакомец направился ко входу в особняк. Поставив ногу на первую ступеньку, он внезапно остановился... словно кто-то окликнул его по имени. Его плечи напряглись под черным сюртуком. Алина внимательно следила за ним, удивившись его неожиданной остановке. Он медленно повернулся и посмотрел прямо в ее сторону. Сердце Алины совершило крутой вираж, и она поспешила исчезнуть в башне прежде, чем их взгляды встретятся.

– Что случилось? – насторожившись, спросила Ливия. – Ты вдруг покраснела. – Она взяла Алину за руку и нетерпеливо потянула за собой. – Пойдем. Тебе надо ополоснуть лицо холодной водой.

– Нет-нет, со мной все в порядке, – ответила Алина, хотя чувствовала, что дрожит. – Просто тот джентльмен во дворе...

– Тот брюнет? Да, я тоже обратила на него внимание. Почему все американцы такие высокие? Может, у них климат такой, что они растут, как грибы после дождя?

– В таком случае нам нужно больше гулять под дождем, – с улыбкой проговорила Алина. Обе сестры были маленького роста. Брат Марк тоже не превышал среднего роста, но был так хорошо сложен, что давал фору многим мужчинам, которые вздумали бы тягаться с ним.

Непринужденно болтая, сестры прошли в свои апартаменты в восточном крыле особняка. Алина знала, что должна быстро переодеться и привести себя в порядок, так как американцы прибыли раньше, чем было условлено. У нее есть немного времени, пока гости придут в себя после дороги. Но все равно его будет недостаточно, чтобы приготовить большой завтрак. Американцам придется довольствоваться напитками, пока не подадут легкие закуски.

Алина мысленно перебирала список блюд, которые могли бы подойти к импровизированному завтраку. Она решила, что стоит подать хрустальные чаши с клубникой и другими ягодами, пиалы с маслом и джемом, а также свежий хлеб и кексы. Салат из спаржи и копченого бекона также придется к месту, и нужно попросить миссис Фэрклот подать холодное суфле из омара, которое готовили к ужину. Что-то хорошо бы оставить на обед. Может быть, котлеты из семги под яичным соусом или телячьи потроха с сельдереем?

– Что ж, – со вздохом сказала Ливия, прерывая ее размышления, – удачи! Я, как обычно, не появлюсь...

– Может быть, уже хватит? – нахмурившись, спросила Алина.

Ливия не показывалась на люди после скандальных последствий ее трагической любви с лордом Эмберли. Хотя нельзя сказать, что Ливия была обделена вниманием, она все еще не могла забыть прошлое. Она никогда не участвовала в светских мероприятиях, а когда в Стоуни-Кросс-Парке давали бал или устраивали прием, она запиралась в своей комнате, избегая общества. Тем не менее после двух лет затворничества Марк и Алина пришли к выводу, что все хорошо, но в меру. Может быть, Ливия никогда не обретет тот статус, который имела до скандала, но ей не следует до конца дней вести жизнь одинокой женщины. Они договорились потихоньку выводить ее в общество, а впоследствии, кто знает, может быть, удастся найти ей мужа, подходящего во всех отношениях.

– Ты уже наказала себя, Ливия, – строго заметила Алина. – Марк говорит, что любой, кто не пожелает общаться с тобой, будет тут же препровожден из имения.

– Я избегаю людей не потому, что боюсь их осуждения, – возразила Ливия. – На самом деле я просто не готова вернуться в эту жизнь.

– Так ты никогда не будешь готова, – покачала головой Алина, – Рано или поздно тебе придется совершить этот шаг.

– Тогда лучше позже.

– Но я помню, как ты любила танцевать и играть в разные игры, петь, аккомпанировать на пианино...

– Алина, – Ливия мягко перебила сестру, – обещаю, когда-нибудь я буду танцевать, играть и петь, но я сама должна выбрать время, не ты.

Алина уступила с извиняющейся улыбкой.

– Я вовсе не собираюсь давить на тебя, просто мне хочется, чтобы ты была счастлива.

Ливия взяла руку сестры и крепко сжала.

– Я бы хотела, дорогая, чтобы ты так заботилась о своем собственном счастье, как заботишься о счастье других.

«Я счастлива», – хотела ответить Алина, но слова застряли в горле.

Вздохнув, Алина оставила сестру в холле.

– Увидимся вечером.

Алина положила руку на круглую фарфоровую ручку двери, повернула ее и вошла в свою спальню. Влажные пряди волос, выбившиеся из прически, спускались вдоль шеи. Вынув шпильки, она позволила тяжелым темно-шоколадным локонам рассыпаться по спине. Сев за туалетный столик, Алина взяла серебряную щетку и стала расчесывать волосы, получая удовольствие от прикосновения жесткой щетины к коже головы.

Стоял на удивление теплый август, и в поместья Гемпшира съехалось много знатных семейств, не пожелавших остаться в Лондоне в такую жару. Марк сказал, что мистер Шоу и его партнер по бизнесу намерены совершать поездки в Лондон и обратно, тогда как остальные лица из их окружения прочно обоснуются в Стоуни-Кросс-Парке. Выяснилось, что мистер Шоу планировал основать лондонское отделение нового семейного предприятия, а также получить гарантированные права, которые позволят его кораблям разгружаться в доках.

Хотя клан Шоу уже разбогател на биржевых спекуляциях на Уолл-стрит, а также на продаже недвижимости, в настоящее время его усилия были сконцентрированы на быстрорастущем бизнесе по производству локомотивов. Им льстило, что они не только способны снабдить американские железные дороги локомотивами, запасными частями и пассажирскими вагонами, но также экспортировать свою продукцию в Европу. Со слов Марка, клан Шоу не имеет недостатка в инвесторах для развития своей новой деятельности, и Алина чувствовала, что ее брат тоже не прочь войти в их число. Она хотела приложить все усилия, чтобы мистер Шоу и его партнер были довольны своим времяпрепровождением в Стоуни-Кросс-Парке.

Голова была полна планов. Алина переоделась в легкое летнее платье из белого хлопка с рисунком в виде цветов лаванды. Она не стала звонить горничной, чтобы та помогла ей. В отличие от других леди Алина обращалась за помощью только к миссис Фэрклот, когда это было необходимо. За исключением Ливии, экономка была единственным человеком, кому было позволено войти в ванную, когда Алина мылась, или в комнату, если требовалась помощь при одевании.

Застегнув на шее изящную нитку жемчуга, Алина посмотрелась в зеркало. Заплетенные в косы волосы осталось уложить в низкий узел на затылке. Когда она воткнула последнюю шпильку в прическу, то увидела в зеркале, что что-то лежит на постели: забытая перчатка или кружевная подвязка... какой-то предмет лежал на блестящем покрывале из розового дамастка. С любопытством приподняв брови, Алина подошла ближе.

Это был старый носовой платок, вышивка шелком потеряла от времени яркие краски, а кое-где нитки порвались. Не веря своим глазам, Алина провела пальцами по рисунку в виде бутонов роз. Откуда он здесь? И почему лежит на ее постели? У нее вдруг засосало под ложечкой, а пальцы судорожно сжали крохотный кусочек батиста.

Она вышила его двенадцать лет назад.

Внезапно пульс гулко застучал в висках.

– Маккена, – прошептала она.

Она вспомнила тот день, когда дала ему этот платок... или, вернее, когда он взял его у нее в конюшне. Только Маккена мог вернуть это маленькое воспоминание об их прошлом. Но это невозможно, Маккена уехал из Англии много лет назад, разорвав контракт с судостроителем из Бристоля. Никто с тех пор не видел его и не слышал о нем.

Алина жила, стараясь не думать о нем и теша себя надеждой, что время смягчит мучительные воспоминания. Но Маккена, словно рок, преследовал ее, наполняя несбыточными надеждами, о которых она старалась не думать в течение дня. Все это время она не знала, жив ли он. Другое предположение было слишком ужасным, чтобы принять его.

Все еще сжимая платок в кулаке, Алина вышла из комнаты и побрела, словно раненое животное, через восточное крыло особняка и через черный ход вышла в сад. Сейчас она жаждала одного – уединения; ей надо хоть несколько минут побыть одной, разобраться в себе. Одна мысль стучала в голове: «Не возвращайся назад, Маккена... Я умру, если снова увижу тебя... Не возвращайся, не возвращайся...»

Марк, лорд Уэстклифф, пригласил Гидеона Шоу в библиотеку. Познакомившись с ним во время предыдущего визита американца в Англию, Марк обнаружил в нем много черт, делающих ему честь.

Казалось бы, Марку не должен был нравиться Шоу, поскольку тот принадлежал к так называемой американской аристократической верхушке. Несмотря на свой титул и соответствующий образ жизни, Марк относился скептически к аристократии любого сорта. И старался избегать упоминаний о своей принадлежности к классу избранных, если это было возможно. Но не оттого, что хотел избежать ответственности или отказаться от наследства; просто он никогда не разделял мнение, что один человек имеет врожденное превосходство над другим. С его точки зрения, подобное разделение было в корне несправедливо, не говоря уже об отсутствии во всем этом смысла, а Марк всегда был нетерпим ко всему нелогичному.

Однако Гидеон Шоу ничем не походил на представителя американской аристократии, с которыми Марку доводилось иметь дело. Казалось, Шоу доставляет удовольствие в присутствии членов своей нью-йоркской семьи шутливо напоминать об их прадедушке, грубом и прямолинейном морском торговце, который накопил сомнительные богатства благодаря еще более сомнительным поступкам. Последующие поколения рафинированных и воспитанных Шоу предпочли бы забыть об их вульгарном предке... но только не Гидеон.

Шоу вошел в комнату свободной, легкой походкой. На вид этому элегантному мужчине можно было дать лет тридцать пять. Его золотистые волосы были коротко подстрижены и аккуратно уложены, а кожа чисто выбрита и покрыта ровным загаром. В общем, типичный американец: серо-голубые глаза, светлые волосы и аура непочтительности. Но что-то еще скрывалось под внешней холеностью, а точнее – цинизм и неудовлетворенность, проложившие глубокие морщины вокруг глаз и рта. Он слыл трудолюбивым человеком, который много работал, но играл еще больше, порождая слухи об излишней склонности к спиртному и дебошам. И эти слухи, как подозревал Марк, видимо, были не лишены основания.

– Милорд, – произнес Шоу, обмениваясь рукопожатием с хозяином дома, – я рад, что мы наконец прибыли.

– Как прошло путешествие? – вежливо поинтересовался Марк.

Улыбка засветилась в голубых глазах Шоу.

– Слава Богу, без чрезвычайных происшествий. Как графиня? Надеюсь, она в добром здравии?

– О, благодарю. Матушка просила меня извиниться за ее отсутствие, но она поехала навестить друзей за границей. – Склонившись к подносу с освежающими напитками, Марк заволновался, не понимая, почему Алина до сих пор не появилась, чтобы поздороваться с гостями. Без сомнения, она занята составлением меню, в которое требовалось внести изменения в связи с неожиданно ранним появлением гостей. – Кофе?

–Да. С удовольствием. – Опустившись на один из стульев около стола, Шоу вытянул ноги.

– Сливки, сахар?

– Просто сахар, пожалуйста. – Когда Шоу взял из рук хозяина чашку, Марк заметил, что рука американца слегка дрожит, отчего чашка тоненько позвякивала о блюдце. Так дрожит рука человека, который накануне выпил сверх меры.

Ни капельки не смущаясь, Шоу поставил чашку на стол, достал серебряную фляжку из внутреннего кармана отлично сшитого сюртука и добавил бренди в кофе. Он сделал несколько глотков, поднеся чашку к губам и не пользуясь блюдцем. Блаженно прикрыв глаза, он наслаждался тем, как крепкий кофе и алкоголь согревали его грудь. После того как покончил с кофе, он молча протянул чашку Марку, и тот снова наполнил ее. И ритуал с фляжкой повторился.

– Ваш партнер мог бы присоединиться к нам, – вежливо напомнил Марк.

Вальяжно откинувшись на спинку стула, Шоу выпил вторую чашку кофе не так быстро, как первую.

– Разумеется, но я думаю, сейчас он отдает приказы слугам. – Легкая ироничная улыбка появилась на его губах. – Маккена собирался спуститься к нам в середине дня. Он постоянно в движении.

Усевшись за стол, Марк поднес чашку к губам.

– Маккена? – тихо повторил он. Фамилия была самая обычная, но, несмотря на это, вызвала странное беспокойство в его душе.

Шоу улыбнулся.

– Все зовут его Маккена – король Манхэттена. Благодаря его энергии и усилиям заводы Шоу стали производить локомотивы вместо сельскохозяйственных машин и инвентаря.

– Это довольно рискованно, – заметил Марк. – Ваши сельскохозяйственные машины пользуются спросом повсеместно... особенно косилки и сеялки. Зачем вам эти начинания с локомотивами? Железнодорожные компании и так строят поезда, и, судя по всему, они полностью удовлетворяют собственные нужды.

– Но так будет не всегда, – возразил Шоу, – Мы считаем, что спрос вскоре превысит их потенциальные возможности, и они будут вынуждены довериться другим производителям, чтобы восполнить дефицит. Кроме того, Америка отличается от Англии. Там большинство железнодорожных компаний прибегают к услугам частных владельцев локомотивов, моя же компания производит собственные локомотивы и запчасти к ним. Конкуренция сильная, и это заставляет нас повышать качество выпускаемой продукции...

– Было бы интересно узнать, почему вы так уверены, что владельцы железных дорог в Англии не будут в состоянии производить аналогичную продукцию?

– Маккена произвел исследование по этому вопросу, – заверил его Шоу.

– Буду с нетерпением ждать знакомства с ним.

– Насколько я знаю, вы уже знакомы. – Не сводя глаз с Марка, Шоу продолжал изучать его. – Как мне кажется, Маккена служил когда-то в Стоуни-Кросс-Парке. Ничего удивительного, что вы не помните его, тогда он всего лишь прислуживал на конюшне.

Марк никак не отреагировал на эти слова, но вдруг его пронзила неожиданная мысль: «Черт, это же тот самый Маккена, в которого была влюблена Алина!». Марку тут же захотелось увидеть сестру. Он должен подготовить ее, сказать, что Маккена неожиданно объявился.

– Он был лакеем, – поправил граф. – Как я помню, Маккена служил в доме, перед тем как уехать.

Голубые глаза Шоу смотрели абсолютно невинно.

– Я надеюсь, это не доставит вам неудобство – принимать в качестве гостя бывшего слугу?

– Напротив, я восхищаюсь успехами Маккены! И намерен сам сказать ему об этом. – Но это была лишь часть правды. Совершенно очевидно, что появление Маккены в Стоуни-Кросс-Парке нежелательно для Алины. И Марк обязан как-то урегулировать ситуацию. Для него не было ничего более важного на земле, чем сестры, и он не позволит, чтобы кто-то обижал их.

Шоу улыбнулся словам Марка.

– Рад, что мое представление о вас оказалось правильным, лорд Уэстклифф. Вы открыты и великодушны, как я и предполагал.

– Благодарю. – Размешивая сахар в кофе, Марк задумался, где сейчас может быть Алина.

Алина обнаружила, что идет слишком быстро, почти бежит к своему любимому месту в излучине реки, где пестревшие полевыми цветами луга спускались к воде, над которой порхали коричневые и мраморно-белые бабочки и прозрачные длиннокрылые стрекозы. Она никогда не брала сюда никого, даже Ливию. Это место принадлежало только ей и Маккене. После того как он уехал, она часто приходила сюда поплакать в одиночестве.

Господи, думала она, неужели ей придется увидеть его снова? Нет, ничего более ужасного не могло произойти в ее жизни.

Все еще сжимая в руке носовой платок, Алина опустилась на траву и попыталась успокоиться. Солнце отражалось в воде сверкающими бликами, изящные маленькие жучки медленно ползали по стеблям тростника.

И в ее памяти всплыли обрывки того давнего разговора: «Я выйду только за тебя, Маккена. И даже если ты бросишь меня, я останусь одна до конца своих дней». – «Алина... Я ни за что не оставлю тебя, если ты сама не прогонишь меня...»

Она резко вскинула голову, стараясь прогнать навязчивые воспоминания. Скрутив платок в узел, она размахнулась, чтобы бросить его в воду. Но остановилась, услышав одно-единственное слово:

– Подожди!