ICO: Замок в тумане

1

Йорда жила в одиночестве так долго и так полно, что оно проникло в ее существо, став ее плотью и кровью.

Когда она видела себя в зеркале или отражалась на поверхности неподвижной воды, она видела не человека, а тонкую кожу, натянутую на одинокую пустоту.

Я — просто ничто, пустой сосуд, собрание небытия.

В мире Йорды время было остановлено. Время было ее тюрьмой. Оно держало ее так долго, что она уже не помнила, когда все началось, когда она впервые осознала свою судьбу. И все же в конце концов она пришла к пониманию. Не время пленит меня в тюрьму, а я его. Время — мой пленник. Я — одинокий хранитель ключа, который волен жить здесь до тех пор, пока я не покину свой пост. Здесь я пробыла так долго, что само время потеряло смысл.

Почему так происходит?

Кто заставляет меня это делать?

По чьему приказу я здесь?

Она забыла. В обмен на власть сдерживать время она потеряла способность отмечать его течение. За долгие годы это забвение стало для нее милостью, единственным покоем, на который она могла претендовать.

Море забвения, барьер от истины, окутало ее. Она стала крошечным круглым камешком, погрузившимся в его глубины. Здесь были только мир и покой. Пусть волны сомнений и тревог и бороздят поверхность воды высоко над ней, но они никогда не достигнут дна, где она жила.

Вечный сон, не похожий на смерть.

Когда он закончится?

Кто положит ему конец?

По чьей воле он прекратится?

Остановка времени означала остановку сердца. Ничего не менялось, ничего не двигалось. Ничто не рождалось, ничто не угасало. Так было всегда. Как и будет всегда.

По крайней мере, так должно было быть.

"Йорда… так тебя зовут?" Голос, зовущий ее. Темные глаза смотрят на нее. Тепло другого человека, стоящего рядом, звук его дыхания.

Там, где есть жизнь и действие, время не может стоять на месте. Двери клетки должны открыться и выпустить своего пленника на свободу.

Йорда… да. Это мое имя.

Йорда спала. Она видела обрывки снов, которые, казалось, приходили и уходили по желанию, пока она лежала в клетке на вершине башни над комнатой-пьедесталом. Как долго она пролежала здесь? Ее сны не имели логической последовательности, и она не могла понять, были ли это сны внутри сна или бодрствование в ее сознании. Часто она повторяла один и тот же сон много раз.

Как смерть и забвение тесно связаны между собой, так и смерть и сны. Кто может сказать, что мертвые не видят снов? Я умерла, мечтая о жизни? Или я живу, и мне снится смерть?

Во сне кто-то поднимался по винтовой лестнице, опоясывающей башню. Во сне она услышала шаги и увидела тень на лестнице. Она подняла голову и увидела приближающуюся фигуру. Но, моргнув и посмотрев еще раз, она поняла, что это всего лишь видение, лишенное реальности.

Так было всегда. Она всегда возвращалась ко сну в поисках следующего сна.

В этом сне она увидела, как темная тень выросла на стене позади карабкающейся фигуры, втягивая ее в себя, поглощая. Фигура ничего не говорила, лишь в тряслась в страхе, пока тьма забирала ее. За пределами башни бушевала сильная буря. Она чувствовала ветер на своем лице и холодные капли дождя. Ее сны часто были неотличимы от реальности.

Фигура, унесенная тенями, была маленьким мальчиком. Его сильный страх пронзил ее. Она испуганно распахнула глаза. Потом она увидела, как кто-то поднимается по лестнице ее башни. По кругу, с отчаянной скоростью поднимаясь по спирали.

Неужели это сон? Была ли та фигура, которую я видела до этого, сном? Что есть жизнь, а что — смерть?

И тут она услышала голос, зовущий ее. "Есть кто-нибудь?"

Йорда полуприсела. Это был мальчик, прислонившийся к перилам и смотревший на нее. "Что ты там делаешь?"

Она смотрела на него своими глазами. Она слышала его голос в своих ушах.

Йорда не могла в это поверить. Я все еще сплю. Это фантазия, которую подсказывает мне сердце. Мягкая, успокаивающая ложь. Вот и все.

Мальчик стоял на цыпочках, вытянувшись так высоко, как только мог, и громко звал. "Держись. Я спущу тебя".

Он снова начал подниматься по лестнице. Йорда наблюдала за его бегом. На нем была странная красная одежда — впрочем, довольно красивого цвета. Она удивленно смотрела на ткань, ниспадавшую на его грудь и спину и украшенную таким замысловатым узором. Когда мальчик бежал, ткань хлопала и развевалась, как флаг.

Вскоре она уже не могла разглядеть мальчика. Казалось, что во сне он вылез в одно из окон башни. Так и есть. Я все еще вижу сон. Я не должна забывать.

После этого ничего не случится. Ничего не изменится. Я снова засну.

Клетка затряслась вокруг нее.

Йорда ухватилась за прутья, цепляясь за жизнь. Вибрация продолжалась, а затем, к ее изумлению, клетка начала медленно опускаться. Круглый пьедестал далеко под ней увеличивался.

Замысловатый сон. Сон, сотканный из моих самых смелых надежд.

Но клетка не опустилась до самого пьедестала. Вместо этого она остановилась на высоте ворот идола. Там она снова задрожала, и Йорда замерла, держась за прутья.

Она видела головы идолов прямо у себя под ногами. Четверо из них немо стояли на страже выхода.

Она задумалась, откуда ей это известно. По позвоночнику пробежала дрожь, и Йорда отпустила прутья, отступив в центр клетки. В ее сознании расцвело мимолетное воспоминание.

"Эти идолы — наши защитники".

"Они будут защищать нас обоих, в течение вечности, которую мы должны ждать здесь, в замке, пока не наступит время возрождения".

"Я — это ты, а ты — это я. Я — то, что наполняет тебя, а ты — мой сосуд".

Йорда покачала головой, позволив ей безвольно повиснуть на шее.

Я — это я. Это мое тело. Мои руки и ноги. Мои волосы. Мои глаза.

Над головой раздался громкий звон, и клетка начала раскачиваться, как лодка в море. Она подняла голову и увидела, что на клетку приземлился тот самый мальчик.

Клетка покачнулась, и Йорду отбросило к прутьям. Над ней мальчик потерял равновесие и с воплем выпал из клетки. Клетка снова покачнулась, на этот раз более резко, и в следующее мгновение начала падать. Цепь оборвалась!

Она не успела даже моргнуть. Дно клетки ударилось о пьедестал с гулким лязгом, и на мгновение она покачнулась, грозя опрокинуться, а затем опустилась на землю. Через мгновение Йорда услышала резкий металлический вой: дверца клетки распахнулась, замок был сломан.

Мальчик сидел на полу на небольшом расстоянии от нее. В комнате воцарилась тишина, и Йорда услышала треск факелов и дикое дыхание мальчика.

Неужели я все еще сплю?

Йорда медленно вышла из клетки.

Мальчик все еще сидел, глядя на нее. Он выглядел совсем юным. Маленькие круглые черные глаза. Странная ткань, в которую он был одет, излучала тусклый свет. И у него были рога.

"Нам понадобятся жертвы".

Обрывки воспоминаний заплясали в ее голове.

"Замок в тумане потребует их".

Я сплю, подумала Йорда. Это не развлечение, которое придумал для меня мой разум. Я воспроизвожу старое воспоминание. Это должно быть так, потому что я знаю этого мальчика с рогами. Я знаю его так давно. Мы вместе ходили по этому замку…

"Это была моя ошибка — пытаться использовать твою силу".

"Но не теряй надежды. Настанет день, когда дитя моей крови восстанет, чтобы спасти тебя".

"А твоя мать…"

Йорда вновь обрела свой голос, прозвучавший через века. "Кто ты?" — спросила она мальчика. "Как ты сюда попал?"

Но мальчик лишь тупо смотрел на нее. Она спросила еще раз, и губы мальчика зашевелились.

"Ты… ты Жертва?"

Слова прозвучали в ее ушах знакомым звоном. Они были не ее собственными, но все же хорошо знакомыми. Это были слова, которые он произнес много лет назад. Она знала, что узнает их. Но это было так давно. И хотя она понимала их, ее огорчало, что она не может их произнести.

Воспоминания накатывали на нее как волны, непрекращающиеся, настоящие.

Этот мальчик — не сон, я знаю это.

Йорда протянула руку и коснулась щеки мальчика. Я хочу почувствовать его тепло. Я хочу быть уверенной. Плечи мальчика приподнялись, рот искривился. Он боится. Не бойся. Но я должна быть уверена, что ты настоящий.

Тогда-то они и появились.

Йорда называла их тенями, которые бродят в одиночестве. Они были тенями, рожденными после Жертвоприношений. Души Жертв были извлечены, порабощены темной магией и превращены в бесформенные существа. Мать Йорды, королева Замка в тумане, называла их своими рабами и говорила о них с большим презрением.

Тени искали Йорду, потому что королева искала Йорду. Йорда держала время в своем теле, тени держали Йорду, а замок держал тени. Даже сейчас королева властвовала над этими тремя слоями защиты.

Но мальчик защищал Йорду от теней, которые бродят в одиночестве. Он брал ее за руку, защищал ее, взмахивал тонкой рукой и сражался, отгоняя их назад. Если тени затащат ее в свое царство, она снова станет пленницей, а мальчик превратится в камень, печальное украшение замка. Йорда знала это. Но мальчик не знал — так же, как не знал, что Йорда — собственность королевы замка, — и защищал ее.

Да, должно быть, это сон. Сон, сотканный моим сердцем в знак скорби по моей мертвой душе.

Мужчина обещал, что однажды она будет спасена. Но каким бы твердым ни было его обещание, он был всего лишь человеком, и силы его были ограничены. Спустя столько времени он должен был застыть и выветриться, а затем исчезнуть без следа.

Но ощущение пальцев мальчика, сжимающих ее собственные, и тепло его руки были реальны. Он существовал, несомненно, пылая от гнева, дрожа от страха, неровно дыша в хаосе, борясь с тенями, возникшими вокруг них.

Когда она зашаталась, ведомая мальчиком, ей пришла в голову идея. Она потянула его за руку. Он устоял. Он не исчез. Она не проснулась, вздрогнув от неожиданности, но обнаружила, что все еще находится в клетке.

Это не сон. Поверь в это. Это не сон. Обещанное время пришло.

Йорда изо всех сил потянула мальчика за руку и повернулась к защитным идолам.

"Эти идолы защищают тебя".

Хранители выполняют приказы того, кого охраняют. Хотя Йорде и не хватало силы, чтобы прогнать тени, она могла принести свет, чтобы открыть путь из этого места.

"Ни в коем случае не сдвигай идолов. Мы должны защищать замок от нечисти внешнего мира, пока не наступит возрождение".

Когда Йорда использовала свою силу, чтобы передвинуть идолов, тени исчезли из комнаты-пьедестала, как дым на сильном ветру.

"Как ты это сделала?" — спросил мальчик, глядя то на ее лицо, то на пустую комнату, то на идолов, которые расступались перед ними. В невинных глазах, смотревших на него, она увидела темные сомнения и светлые надежды.

"Пойдем со мной, хорошо?" — сказал мальчик. "Давай найдем выход".

Она посмотрела на рога, растущие на его голове, а затем взяла его протянутую руку.

2

Ведя ее за руку, пока они бежали по замку в поисках выхода, Йорда пыталась вызвать в памяти свои поблекшие воспоминания. Ей казалось, что идти по этим камням своими ногами, освободившись от клетки, не должно быть слишком сложно.

Башни Замка в тумане. Пейзажи, открывающиеся с невероятной высоты. Бесконечные коридоры. Высокие винтовые лестницы. Разрушающаяся мебель и украшения. Все было таким, каким она его помнила. Много раз она пробегала здесь, прикасалась, присаживалась отдохнуть. Она должна была быть в состоянии вспомнить.

Но, подобно кошмару, в котором ты бежишь и бежишь в бесконечность, воспоминания Йорды о Замке в тумане витали в удручающей близости, но всегда оставались недосягаемыми. Словно темная завеса опустилась между настоящим и прошлым, скрыв ее прошлое от настоящего.

Всегда ли замок был таким огромным? Всегда ли он был таким запутанным? Несмотря на то, что каждая из комнат казалась ей знакомой, пути между ними были странными и запутанными.

Мальчик был храбрым, как будто почти ничего не боялся. А может, это просто притворство. Ему следовало бы бояться. Однако его ноги бежали, а глаза искали без промедлений. Вот только время от времени его взгляд становился задумчивым, и он останавливался. Через мгновение он качал головой и снова начинал идти. Йорда догадывалась, что в такие моменты его терзают сомнения и страхи, но Йорде, чья память была затуманена, было трудно представить, что это могут быть за сомнения и страхи. Если бы только она могла лучше понять его.

Его слова путались в ее голове. Йорда даже не знала имени мальчика. Однако рога на его голове говорили о чем-то спящем в ее сердце, пытаясь пробудить его. Такое знакомое, такое успокаивающее. Она услышала голос, шепчущий ей.

"Не теряй надежды".

Кем он был? Кем он был для меня? Она мысленно протянула руки, пытаясь отыскать воспоминания, погребенные в тени. Как приятно было бы их вытащить, вынести на белый свет.

Я хочу вспомнить. Я должна вспомнить.

Иногда мальчик брал ее за руку, и его глаза становились пустыми, как будто его сознание провалилось внутрь себя. Его взгляд был похож на взгляд человека, вглядывающегося во что-то далекое, чего Йорда не могла разглядеть.

Что случилось? хотела спросить она.

О чем ты думаешь?

Потом прошло мгновение, и свет вернулся в глаза мальчика. Он с любопытством наклонял голову, разглядывая сначала ее, а потом окружающую обстановку, как будто был в долгом путешествии и только сейчас вернулся.

Через некоторое время — Йорда с удивлением поняла, что может отмечать ход времени, — они вышли на старый мост, ведущий к дальней башне замка, смутно видневшейся сквозь белесый туман. На ближней стороне моста стояла статуя рыцаря.

Мальчик посмотрел на нее, и его взгляд стал отрешенным.

Что-то в этой высокой статуе с рогом, торчащим из шлема, заставило сердце Йорды затрепетать. Воспоминания закрутились внутри нее, крошечными волнами разбиваясь о берега ее разума.

Я знаю этого рыцаря. Я знаю его. Это он, тот самый человек. Но почему он сделан из камня? Всплыло еще одно воспоминание, более четкое, чем остальные. Это не статуя. Проклятие превратило его в камень и подчинило этому месту. Я знаю, почему. Я знаю…

Но она не знала. Это было так близко. Она раздраженно постучала по полу.

Когда она снова посмотрела на мальчика, он стоял рядом с ней, с любопытством глядя на статую и мост. Она проследила за его взглядом, гадая, что же такое он видит, чего не видит она.

Мальчик взял Йорду за руку и бросился бежать. Йорда тоже побежала, едва не споткнувшись. В оцепенении она увидела, как у них под ногами на древнем мосту образовалась трещина, а камни начали уходить из-под ног. Ноги Йорды подкосились, и она упала, даже не успев вскрикнуть.

Но мальчик подхватил ее, не оставив болтаться на краю моста. Она посмотрела вниз, на спокойную голубую воду океана, ожидавшую ее. Ветерок ерошил ее волосы и шаль, а в ушах звенели крики морских птиц.

Мальчик вытащил Йорду обратно на остатки моста. Его лицо было бледным, и он что-то быстро болтал. Йорде показалось, что он извиняется.

Это не твоя вина, подумала она. Замок старый. Он ветшает. Вот почему каменный мост рухнул. Вот и все.

Или нет? Пока они бежали по мосту, Йорда размышляла, почему замок разрушается под ними. Он не может разрушаться. Он живой. Замок в тумане вечен, не так ли?

На мгновение завеса, отделявшая Йорду от воспоминаний, отступила перед ее напором. Осознание хлынуло наружу. Она крепко ухватилась за него.

Это потому, что я свободна. Я покинула свою клетку, я пытаюсь выйти. Вот почему Замок в тумане умирает. Замок разделяет мою судьбу. Я — клетка времени, а замок — моя клетка".

Хотя ее воспоминания оставались темными, с каждым шагом, с каждой новой комнатой, которую они проходили, она понимала, что ей не суждено покинуть это место. Это чувство становилось все сильнее и сильнее, поднимаясь изнутри, привязывая ее к этому месту. То, что я делаю, запрещено. Я не могу сбежать из замка. Это единственное, чего я никогда не должна делать.

Так говорили ей бесформенные существа. Они отчаянно умоляли ее вспомнить о своей роли. Именно поэтому они хотели вернуть ее обратно, чтобы незаметно положить конец ее шараде с побегом. Так же, как когда-то ее остановили… но и это воспоминание было недоступно.

Они бежали по замку, и снова тени атаковали, и снова мальчик пришел ей на помощь, оскалив зубы на темные фигуры, нависшие над ним, — крошечная мышь в логове львов. Темные существа исчезли, а их причитания остались висеть в воздухе. Она поняла, что мальчик тоже их слышит. Как доказательство, каждый раз, когда он видел их, его страх становился сильнее… и ненависть, и слезы на глазах.

Почему я не останавливаюсь? недоумевала Йорда. Почему я следую за этим мальчиком? И что это за странное тепло, которое разливается во мне каждый раз, когда я беру его за руку? Это тепло грозит заполнить меня, меня, которая так долго провела в клетке в замке, моя жизнь — пустой сосуд, который время должно заполнить. А что, если это удастся? Тогда я бы… я бы…

Я снова стану девушкой.

Вот почему я должна остаться здесь. Королева хочет этого. Я должна следовать ее желаниям.

Но…

Разве этого я хочу для себя? Этого ли я желаю?

Хотя она не произнесла ни звука, крик Йорды в смятении эхом разнесся по всему замку, и каждый уголок услышал ее вопрос. И вот, когда они наконец достигли ворот, ответ предстал перед ними в образе самой хозяйки замка: королевы, которой суждено было воскреснуть, суждено было править миром.

Однако она была закутана в черное, а ее некогда прекрасное лицо стало бледным и исхудалым, как у трупа. Ее обсидиановые глаза пылали гневом, и хотя Йорде хотелось бы, чтобы это было не так, у нее было только одно имя, которым она могла называть эту женщину: Мать.

Та, что родила меня в этом мире.

Но я… я собиралась…

Пелена спала. То, что отделяло Йорду от ее воспоминаний, исчезло. Внезапно все — вся история Замка в тумане — нахлынуло на нее с новой силой.

"Теперь, Йорда. Возвращайся в замок. Ты забыла, кто ты такая".

Йорда посмотрела на мальчика, сидящего рядом с ней. В тени закрывающихся ворот он стоял лицом к лицу с королевой.

Он — Жертва. А я — часть замка. Мы никогда не сможем быть вместе, объединенные одной целью.

Затем королева ушла, довольная тем, что к Йорде вернулась память. Ворота плотно закрылись. Королевская аудиенция была окончена.

Мальчик лежал на земле, весь в порезах и синяках. Йорда плакала. Она не сразу поняла, что слезы, падающие на плитки двора, — ее собственные. Я вспомнила, как плакать.

Мальчик говорил с ней. Теперь она могла его понять. Она даже знала, на каком языке он говорит. Это был тот же язык, что и у бедного рыцаря, превратившегося в камень на мосту, — мечника Озумы. Теперь она вспомнила и его.

Мальчик рассказывал ей, что, когда он держал ее за руку, у него были видения. Он рассказал ей, что видел ее с отцом на вагонетке.

Отец. Как давно она его забыла? Он был недосягаем для ее памяти.

"Казалось, вы были близки".

Да, так и было. Но теперь я очень далека от него. Так далеко, что мы уже никогда не будем вместе.

Йорда коснулась щеки мальчика. В тот же миг она приняла решение. Я помогу ему бежать. Я спасу эту Жертву. А я останусь здесь, чтобы играть свою роль, чтобы оставаться замком на клетке времени. Это будет последний раз, когда я возьму его за руку.

Затем странный узор на тунике мальчика начал светиться. Пульсировать. Посылая жизнь в мальчика и в Йорду.

Она наблюдала, как заживают раны мальчика. Словно ее рука влилась в него. Я чувствую, как она переходит ко мне. Свет надежды. Сияние жизни. Сияние мудрости, противостоящей силе тьмы.

"Я возьму тебя с собой".

Как он мог хотеть сбежать с ней, зная, что она дочь королевы?

"Настанет день, когда дитя моей крови придет, чтобы спасти тебя".

Было ли это дитя? Был ли он чем-то большим, чем простая Жертва? Был ли он воином, защищенным светом мудрости?

Йорда взяла мальчика за руку. Из нее потекла новая сила, смывая печальную решимость, очищая воспоминания и заполняя пустой сосуд, которым была Йорда.

Нет. Я не верю в это.

Но мальчик был там, и он смотрел на нее. И тогда Йорда поняла, что вытягивает из нее воспоминания о замке в себя. Это был он. Он хотел узнать ее темное прошлое. Он хотел знать все. Никто не мог этому помешать. Даже королева.

Старец внезапно сел в кресло.

Что это было?

Он дремал, держа в руках Книгу Света. Теперь он обнаружил, что не может дотянуться до книги и взять ее в руки. Руки, колени, даже язык онемели. Словно молния пронеслась по его телу.

Постепенно он разжал пальцы, потер руки и наконец встал с кресла, чтобы взять книгу. Древний фолиант светился и был теплым, как тогда, когда он впервые взял его из рук Тото. Обложка сама собой открылась на определенной странице.

Там, посреди длинного ряда плотно набитых древних букв, он увидел изображение одного большого меча.

Старейшина поднял голову, в его душе поднялось благоговение.

"Он нашел выход. Он нашел его!"

3

Время снова пришло в движение. Оно забурлило, закрутилось в спираль, понеслось, как молния, вновь обретая тот темп, который когда-то был ему присущ в далеком-далеком прошлом.

По обе стороны от ворот замка ярко сверкали небесная сфера на востоке и ее двойник на западе. Зазвонил колокол, возвещая своим глубоким эхом о начале великого турнира, проводимого лишь раз в три года.

Ворота медленно распахнулись, их высота была такой, что казалось, они задевают небо. Рыцари, солдаты и наемники со всех уголков королевских владений и за их пределами выстроились в две шеренги, которые двинулись по мосту от места сбора на другой стороне. Яркое солнце отражалось от их начищенного снаряжения.

Процессию составляли более ста человек. На одних были шлемы ярко-малинового цвета, на других — кожаные доспехи, отполированные до блеска годами использования, на спинах висели тяжелые круглые щиты. У каждого участника была своя специализация. За одним, гордо держащим огромный боевой топор, шел другой, облаченный в длинную черную мантию, из которой торчал сегментированный хлыст с шипом на конце. В толпе были и подростки, мальчишки, не успевшие побриться. Были здесь и наемники с зоркими глазами, видевшие много битв, и старик, видевший еще больше, но оставшийся в живых.

Они шли между рядами королевской стражи, выстроившейся по обе стороны высокого коридора, ведущего через двор. Их амбиции были осязаемы и мерцали над ними, как жар, поднимающийся от пустыни. Стражники стояли, держа руки на поясе, выпятив грудь так, что королевские знаки отличия на их нагрудных пластинах были видны под сюртуками.

Через восемь дней, когда победитель определится в ходе турниров на аренах, они будут смотреть на одного из этих воинов как на своего нового мастера оружия. А пока они просто наблюдали за процессией, пряча выражение лица под шлемами. Они знали: каким бы мастерством ни обладали эти воины — с топором и кнутом, с кинжалом и трезубцем, — рыцарям оно ни к чему. Рыцарь владел мечом. Смотрели ли они с улыбками, холодными и жесткими, или с любопытством кадровых военных, никто не мог сказать.

Йорда стояла на террасе перед своими покоями и смотрела вниз на зрелище во внутреннем дворе. Ее башня возвышалась к западу от центрального замка, где находились покои королевы. С этой высоты процессия воинов выглядела как маленькие марионетки в спектакле. И все же в воздухе разносился скрип их сапог по камням, и она ощущала их восторг в дуновении ветра, обдувавшего ее щеки.

Замок стоял на отвесной скале, возвышавшейся над морем, и соленый ветер овевал его круглый год. Даже сейчас ветерок играл с кончиками коротко остриженных каштановых волос Йорды.

Все, кто был близок с Йордой, говорили, что, вернувшись из долгого путешествия и вдохнув морской воздух, они чувствовали себя как дома. Йорда, не выходившая за пределы замка, не могла этого понять. Она никогда не знала ветра, не несущего запаха моря.

Королева не любила сводить Йорду с незнакомцами, поэтому запретила ей покидать башню во время турнира. Сама королева редко покидала замок, и даже внутри Йорда не видела никого, кроме капитана гвардии, который всегда был рядом с ней, министров, управлявших делами замка, служанок, которые ухаживали за ней, и мастера Сухала, великого ученого.

"Каким спокойным кажется ваш мир с первого взгляда, — говорила ей королева. "Спокойный, как безветренное море. Но отделите тонкий слой, и вы обнаружите, что вас ждут вторжения и войны. Ты услышишь неровное, захлебывающееся кровью дыхание соседних королевств, жаждущих расширить свои владения и оттягивающих время. В таком мире красота, с которой ты родилась, слишком опасна.

"Красота — вещь высокая, благородная. Поэтому люди очарованы ею и стремятся к ней. Но те, кто желает тебя, желают и наших земель. Я должна держать тебя в тайне, чтобы ты не соблазнила и не очаровала их — потому что, моя дорогая, хотя твоя красота и способна повелевать действиями нескольких мужчин, она не дает способности управлять.

"То же самое касается и меня. Земля, которой я управляю, — самая богатая и красивая из всех, что разделяют этот огромный континент. Они жаждут ее, как жаждут меня. Я много раз спасалась от их пасти и многообразных планов. Все для того, чтобы защитить себя и свои прекрасные владения, благословленные Создателем. Ты, рожденная в этом мире как единственная дочь королевы, имеешь благородную кровь и благородную красоту, поэтому ты должна нести мое бремя".

"Возлюбленное дитя, дочь моя. Я сожалею о твоей красоте".

Воины выстроились на площади перед воротами. Мор Гарс, министр обрядов, медленно занял свое место на трибуне, воздвигнутой для турнира. Она была богато украшена цветами сезона и флагами с гербом королевского дома. Королевская гвардия, выстроившаяся вокруг воинов, подняла мечи к небу и стояла во всеоружии, а участники почтительно опустились на одно колено на землю.

Министр начал свою речь, и его голос донесся до каждого уголка площади под тихий аккомпанемент листьев, шелестящих на морском бризе.

На тыльную сторону руки Йорды, державшейся за перила, упала одинокая слеза. Турнир начался. Йорда гадала, кто победит, и представляла ли она в своих самых смелых кошмарах, что ждет ее после краткого мгновения славы.

И она никак не могла этому помешать.

Десять дней назад Йорда, вопреки слову матери, попыталась покинуть замок. Поступок, порожденный детским любопытством, не более того.

Йорде было шестнадцать лет, она была цветком, только начинающим распускаться. Внешний мир был для нее предметом мечтаний и тоски, оживленным местом, где были совершенно разные люди и жили своей жизнью. Она хотела хотя бы раз пройтись по траве за воротами. Ей хотелось увидеть города и деревни, которых она никогда не знала. Ей хотелось оглянуться на замок, возвышающийся над водой, увидеть его величественные очертания издалека. Ее юное сердце хотело вырваться из оков королевской власти, пусть и ненадолго.

Она умоляла одну из ближайших к ней служанок, и та наконец сдалась и согласилась помочь. У служанки был любовник, работавший одним из стражников.

Вдвоем они разработали план. В ночь полнолуния, когда лидеры гильдии купцов соберутся на встречу с министром финансов, на территории замка будет много людей без имени и статуса, ведь достаточно быть членом гильдии, чтобы присутствовать на собрании и слушать. Подобные мероприятия означали, что в зале для аудиенций в центральной левой башне будет много простолюдинов всех возрастов, как мужчин, так и женщин.

Если бы Йорда надела обычную одежду и смешалась с толпой, она смогла бы без труда скрыться. Главные ворота открывались один раз, когда прибывали лидеры гильдии купцов, и еще раз, когда они уезжали. Если она уйдет, когда начнется собрание, и вернется, когда оно закончится, никто ничего не заметит. По счастливой случайности, пока члены гильдии присутствовали на собрании, в замке стало слишком много дел, и мастер Сухал приостановил свои занятия. Она не стала бы скучать и читать лекции о важности образования. А если кто-то и заглянет в покои Йорды во время ее отсутствия, то оправдываться будет ее самая доверенная служанка.

Йорда считала этот план великолепным. Она с удовольствием носила красочные наряды городских девушек, которые достала ее служанка. Нарядные туники и короткие жилеты, которые носили старейшины купеческой гильдии и их спутницы, очаровывали ее своей тканью с цветочным узором и соответствующими туфлями и накидками. С каким удовольствием она носила вещи, которые никогда не видела вблизи, не говоря уже о том, чтобы потрогать.

До тех пор вся одежда, которую ей дарили, была простого чистого белого цвета и свободно облегала ее, не меняясь изо дня в день, за исключением вышивки на рукавах и шали. Но даже когда они были расшиты самыми замысловатыми узорами и рисунками, нитки были белыми или в лучшем случае блекло-голубыми или коричневыми, сделанными из травы. Королева не разрешала ей носить яркие пурпурные, желтые или зеленые цвета, считая, что они умаляют естественную красоту Йорды.

Это было странно, когда она думала об этом. Разве королева не держала ее в замке, говоря, что ее необыкновенная красота опасна? Почему же тогда она дала Йорде только белое платье, сказав, что оно подчеркивает ее красоту?

Сама королева носила только белое. Окружавшие их служанки были одеты в некрашеные туники с длинными рукавами, подолы и пояса которых напоминали Йорде о море. Министры и другие чиновники, работающие в замке, также были одеты преимущественно в белое, с вкраплениями голубого или коричневого. Хотя эти цвета и подходили для замка из кирпича и меди, обращенного к морю, Йорда находила их не очень веселыми.

Наконец настал день, когда девушки привели свой план в действие и обнаружили, что это почти разочаровывающе легко. Йорда сбежала по лестнице, спряталась среди кустов во внутреннем дворе, а затем выбралась из западной башни, стараясь, чтобы ее не увидели стражники. Оттуда она проследовала через средний двор к переднему и вошла в толпу. Среди толпы людей, в юбке и переднике, с широкополой шляпой на голове, никто не узнал бы принцессу. Она притворилась, что спрашивает дорогу у любовника служанки, который повел ее к парадным воротам, и наконец вышла на длинный каменный мост через воду. Мать служанки тайно ждала на дальнем берегу, получив письмо с объяснением плана.

Но когда она преодолела лишь половину моста, Йорда услышала голос в своем сознании.

Хватит этих глупостей. Возвращайся.

Йорда резко остановилась и огляделась. Мост был полон людей, спешащих попасть в ворота, чтобы послушать речь министра. Многие шли и в ее сторону — сопровождающие, которые проводили лидеров гильдий до главных ворот и теперь возвращались, чтобы позаботиться о лошадях. Не было никаких причин выделять ее в толпе. И в самом деле, когда она внезапно остановилась, это нарушило поток пешеходов вокруг нее, и она едва не наступила на ногу стоявшему рядом стюарду.

Вернись, Йорда. Ты не должна покидать замок. Неужели ты забыла мое предупреждение?

Но это не было шумом ветра или криком морских птиц. Это был голос королевы.

Я знаю, где ты, дочь моя. Я знаю, что ты задумала. Мне все ясно. Ты не можешь бросить мне вызов. А теперь возвращайся.

Прижав руку к груди, Йорда почувствовала внезапный холодок на щеке.

Пожалуйста, матушка, — молча умоляла она, — позвольте мне хоть раз. Я хочу увидеть, каково это — за пределами замка. Я вернусь, как только увижу. Пожалуйста, матушка. Пожалуйста.

Йорда!

Голос королевы был холоден, как зимний рассвет, и непоколебим, как скалистые утесы далеко внизу моста.

Если ты не вернешься сию минуту, я уничтожу сам мост, по которому ты ходишь. Мне достаточно будет лишь пальцем пошевелить. У тебя не будет другого выбора, кроме как вернуться. И кто знает, сколько наших людей упадет вместе с рухнувшим мостом в волны внизу. Ты этого хошечь?

Мужчины и женщины проходили мимо Йорды, оживленно переговариваясь, с улыбками на лицах. Каменный мост через бухту был неотъемлемой частью пейзажа, как будто он существовал с начала мира. Прочный, как земля, дорога через воду.

И все же он был сделан руками человека. Или, возможно, сама королева построила его с помощью магии. В любом случае его можно было разрушить, и тогда жизнь, которую она хранила, была бы поглощена морем. Даже спокойное море в солнечный день было сильнее человека, а море было очень широким и очень глубоким.

Пошатываясь, Йорда повернулась и направилась обратно к главным воротам. Вскоре она уже бежала. Ей казалось, что если она замешкается хоть на мгновение, мать воспримет это как знак протеста и разрушит мост.

Когда она достигла входа в западную башню, чтобы вернуться в свою комнату, стражник в дверях встал на ее пути. Йорда подняла руку и сняла шляпу. Глаза стражника распахнулись так широко, что казалось, они могут выпасть из его глазниц.

"Принцесса Йорда?"

"Меня позвала моя мать", — объяснила Йорда крошечным голоском. Проскочив мимо застывшего на месте стражника, она побежала в свои покои, где ее горничная с удивлением встретила ее, обняв, когда она вбежала в дверь. Но прежде, чем Йорда успела объяснить, что произошло, у входа в ее покои появились двое стражников.

Они пришли за служанкой. По требованию королевы она должна была немедленно явиться в зал для аудиенций. На их лицах были пустые маски людей, выполняющих приказы без вопросов и сочувствия.

Йорда стояла, беспомощно глядя, как они уводят ее горничную. Она была уверена, что в этот самый момент точно так же задерживают и любовника девушки.

Что же я наделала? Йорда бросилась на кровать и разрыдалась. Через некоторое время пришла другая служанка, чтобы помочь Йорде переодеться. Глаза служанки были затуманены, а губы дрожали.

Наступил полдень, но к тому времени, когда солнце начало садиться, Йорда все еще не была вызвана королевой. Члены гильдии купцов уже давно ушли, и парадные ворота были закрыты. У входа в ее покои стояли два стражника.

Йорда уже несколько раз пыталась попросить их разрешить ей увидеться с матерью, но ее мольбы остались без ответа. По приказу королевы, сказали они ей голосом, лишенным теплоты, принцесса должна оставаться в своих покоях.

Взглянув в их глаза, Йорда поняла, что стражники напуганы.

Наступили сумерки, когда Йорда ужинала в одиночестве в своей комнате. Это было нормально. Из трех комнат, составлявших ее покои, она выбрала для ужина самую маленькую, с наименьшими украшениями, — опочивальню. Комната, изначально предназначенная для трапез, была слишком большой и всегда казалась холодной из-за толстых каменных стен и высокого потолка.

Какой бы теплой ни была еда, она остывала, как только ее вносили в покои. А стол, такой же большой, как ее кровать с балдахином, мог вместить любое количество блюд и все равно казался пустым. Ей это никогда не нравилось.

Когда ее отец, король, был здоров, они втроем принимали пищу в королевской столовой. Столовая была огромной, с украшениями из холодного серебра и золота на потолке и стенах, но улыбка ее отца вмиг прогоняла холод. Ее мать в те дни была гораздо добрее.

Отец Йорды скончался десять лет назад, когда ей было всего шесть лет. Хотя воспоминания все еще были ясны в ее памяти, с каждым днем они становились все более далекими.

Уход отца изменил ее мать. Как и замок.

Охваченная печалью и дрожащая от беспокойства, Йорда обнаружила, что не может есть. Она лишь обгладывала еду на подносах и тарелках, которые одна за другой приносили ей служанки, а потом отсылала их прочь и садилась в кресло у окна в своей опочивальне, зажигала единственную свечу и смотрела в глубокую ночь.

С этой высоты, даже при закрытых воротах, она могла видеть часть каменного моста, который королева грозилась разрушить при свете полной луны. Мост бледно смотрелся над темным морем внизу, словно это был не мост, а фантом, созданный обманом лунного света, и если она моргнет, он может исчезнуть совсем.

Йорда напрягла глаза, ища глазами белые брызги волн в том месте, где они сталкивались с колоннами моста, и вздохнула с облегчением, когда заметила их. Это был не фантом. Мост остался. Никто не упал в море. Йорда, повинуясь воле королевы, вернулась в замок, поджав хвост.

Что бы случилось, размышляла она, если бы она не послушалась королеву? Что, если бы она заговорила с ней?

Мост такого размера не разрушить и пальцем. Это ложь. Ты лжешь, пытаясь угрожать мне! Если ты способна на такое, я бы хотела посмотреть, как ты это сделаешь!

Йорда поставила оба локтя на изящный резной стол, обхватила лицо руками и закрыла глаза. Она представила с закрытыми глазами, как рушится каменный мост, и слышала крики людей, падающих в волны.

Если бы она сопротивлялась, то знала, что ее мать, не задумываясь, разрушила бы мост. Это было в ее силах.

Королева обладала силой, превосходящей человеческие возможности. Йорде еще не приходилось видеть ее своими глазами, но она была хорошо известна. Даже мастер Сухал подтвердил это. Она слышала, как министр финансов и министр обрядов — даже капитан рыцарей, которым было поручено охранять королеву, — говорили, что ее величество обладает силой, превышающей все рыцарские ордена вместе взятые. Если бы какая-нибудь жадная соседняя страна вздумала отнять часть их богатых земель, если бы они попытались вторгнуться, рыцари не успели бы даже сесть верхом, Ее Величество уничтожила бы вторгшихся одним вздохом.

Если слышать только слова, то они покажутся простой лестью и ничем больше. Однако, когда он говорил об этом, Йорда видела в глазах капитана рыцарей леденящий страх. Мастер Сухал велел ей прочувствовать этот страх и хорошо его запомнить.

«Принцесса, — сказал он ей, опустив голову, — твоя мать действительно могущественна».

Йорда задумалась, сколько ей было лет. Ей казалось, что это было после смерти отца, когда по замку стало распространяться беспокойство. Мастер Сухал пытался успокоить ее страхи, но Йорда следила за глазами ученого и видела, что в них поселилась пугающая тьма.

Воспоминания будоражили сердце Йорды, и пламя свечи мерцало.

Она подумала, сможет ли заснуть в эту ночь, если ее не будет ругать мать. Так не пойдет. Ей нужно было встать на колени и попросить прощения у доброй служанки и ее любовника. Она должна была умолять за них. Это я хотела покинуть замок. Они просто выполняли мой приказ.

Затем раздался легкий стук в дверь.

Йорда оглянулась и увидела, что толстая, из черного дерева дверь ее опочивальни открыта. Главная служанка бесшумно вошла внутрь. Ее лицо и волосы были одного оттенка седины. Это было не просто от возраста, а от чего-то, что, казалось, высасывало из нее жизнь, а вместе с ней и цвет. Йорда не столько недолюбливала эту сухую старую служанку, сколько боялась ее. Не то чтобы сама женщина пугала: она была олицетворением преданности, всегда послушно и благоговейно служила и, казалось, больше, чем кто-либо другой в замке, сильно боялась матери Йорды. Именно это и пугало Йорду.

Вы знаете что-то, чего не знаю я? спрашивала себя Йорда каждый раз, когда смотрела в лицо главной служанки.

"Принцесса Йорда, — шепотом произнесла женщина. В ее голосе давно иссяк былой огонек, когда служанка по собственной воле решила говорить только в случае крайней необходимости. "Ее величество просит вашего присутствия".

Несмотря на то, что Йорда ждала именно этих слов, ее сердце сжалось от страха.

"Очень хорошо. Я немедленно пойду".

Йорда встала из-за стола. Ее руки и колени дрожали. Не желая, чтобы главная служанка видела, она отвернулась.

"Вам следует надеть халат, — сказала служанка. "Ночью очень прохладно".

Йорда повернулась. "Мы выходим на улицу?"

"По просьбе Ее Величества", — сказала старшая служанка, склонив голову.

Йорда достала из гардероба длинную мантию с капюшоном и надела ее. Звезды за окном перемигивались на небе, наблюдая за тем, как она следует за горничной, низко опустив голову в капюшоне.

4

Старшая горничная провела ее не в покои королевы, а прямо во двор перед замком. Стражники, несущие ночную вахту, стояли неподвижно, как статуи, наблюдая за тем, как они беззвучно проходят по коридору.

Во внутреннем дворе их путь освещали факелы, горящие на постаментах высотой со здание. Один здесь, два там; в свете полной луны их требовалось совсем немного. Когда солнце находилось в зените, казалось, что факелы поддерживают сам небесный свод, но ночью они горели низко под темным небом. Тьма, окружавшая замок, была глубокой и безмолвной.

Изредка она замечала пламя факела, пересекающего двор. Патрульные, совершавшие обход, держали их наготове. Старшая служанка провела ее через площадь, свернула на каменную лестницу, ведущую к центральному западному зданию, и пошла по длинной извилистой дуге дорожки. Йорде было страшно. Комнаты и помещения, расположенные вдоль этой аллеи, не были знакомы членам королевского дома. Несмотря на то, что этот замок был всем миром Йорды, она лишь изредка бывала в восточной башне. Она имела лишь смутное представление о ее комнатах и планировке.

Старшая служанка не носила с собой факел, чтобы не привлекать лишнего внимания. В стенах замка и во внутренних двориках разбросанные бра давали достаточное освещение, но в этом месте ничего подобного не было. Даже мягкий свет полной луны был заслонен высокими стенами. Старшая служанка двигалась с привычной легкостью, изредка оглядываясь назад, чтобы убедиться, что Йорда все еще следует за ней.

"Куда мы идем?" спросила Йорда. Главная служанка не ответила. Но когда они достигли очередной лестницы, она остановилась. Подол ее юбки колыхнулся и опустился.

"Спускайтесь по этой лестнице. Ее Величество ждет вас внизу".

Служанка отошла в сторону прохода, склонившись в поясном поклоне. Йорда не двинулась с места.

"Какое дело, по словам моей матери, у нее ко мне?"

Спустя некоторое время служанка ответила, низко опустив голову. "Мне жаль, но я не могу ответить на ваш вопрос. Пожалуйста, ступайте. Ее Величество сама расскажет вам, я уверена".

Йорда сделала один шаг вперед. За ним последовал еще один, затем она повернулась и склонилась над служанкой. "Вы дрожите", — сказала она, касаясь затылка старухи.

Аккуратно переплетенные волосы служанки, казалось, подергивались. В полумраке Йорда разглядела бесчисленные белые пряди, проходящие через ее волосы. Она сильно постарела.

"Вы боитесь? Я тоже".

Служанка ничего не ответила и не двинулась с места.

"Сегодня, — продолжала Йорда, — я нарушила слово матери. Я пришла, полностью ожидая наказания. Но почему это заслуживает такого страха?" Йорда наклонилась ближе. "Я хочу, чтобы ты пошла со мной. Я не хочу идти одна. Я не боюсь гнева матери. Я боюсь ходить одна по ночам. Я боюсь темноты".

Это была ложь. Главная служанка знала это не хуже Йорды. И все же она не двинулась с места.

"Тогда я приказываю вам, — сказала Йорда, и голос ее дрогнул. "Пойдем со мной".

Все еще согнувшись в талии, главная служанка обратилась к камням прохода. "Ее Величество ждет вас, принцесса Йорда. Пожалуйста, спуститесь по лестнице".

Очевидно, в этом замке приказы могла отдавать только ее мать. Йорда направилась к лестнице, глядя в пол. Она слышала, как тихо отдаются ее шаги. Она подняла руки и натянула капюшон, защищаясь от прохладного ночного воздуха, который дул с лестницы.

Когда шаги Йорды стихли, главная служанка упала на колени. Переплетя пальцы рук, она начала молиться. Это была не та молитва к Создателю, которую она знала назубок — ее требовали каждый день в замке. Это была старая молитва, которую она выучила еще в детстве на своей родине, далеко от этого места, — молитва, отгоняющая зло.

Когда она спустилась по лестнице и вышла в маленький дворик, в углу неба показалась полная луна, до сих пор закрытая стенами замка, и с опаской посмотрела на нее. Йорда сразу поняла, куда привела ее главная служанка, — она находилась на кладбище.

Представителей королевской крови никогда не хоронили в стенах замка. В далеких горах из скалы было вырублено торжественное кладбище для королевских могил. Здесь же, на этом небольшом кладбище, покоились те немногие слуги, чья преданность была такова, что их признали за то, что они отдали свои жизни замку. Конечно, это были капитаны гвардии и высшие министры. Ни одной служанке, даже начальнице, не позволили бы лежать здесь.

Йорда постояла немного в лунном свете, прежде чем начать искать мать. Двор со всех четырех сторон был окружен замковыми зданиями и каменными стенами. Девять надгробий, белых как кость, омытых ветром и дождем, стояли в три ряда. Трава была коротко подстрижена, и, ступая по ней, она словно скользила по черному бархату.

Королевы нигде не было видно, хотя при свете луны ее элегантные белые одеяния должны были бросаться в глаза.

Йорда посмотрела на ночное небо и луну, обрамленную окружающими ее зданиями, и глубоко, спокойно вздохнула. Серебристо-белая мантия, которую она носила, была соткана из бесценного шелка, и при малейшем попадании света она сверкала, словно покрытая серебряной пылью. В этом месте смерти живой была только Йорда, и тусклое сияние ее мантии лишь усиливало контраст.

Ее здесь нет. Зачем моя мать вызвала меня сюда?

Даже задаваясь этим вопросом, она почувствовала, что расслабляется, а когда ее взгляд опустился с полной луны обратно на землю, она увидела темную фигуру, стоящую перед ней. Лаково-черная, лишенная всякого света, она стояла прямо в центре девяти надгробий. Темнота была настолько полной, что поначалу Йорда с трудом поверила в то, что здесь вообще есть человек. Словно вся ночная тьма собралась в одном месте — плотный сгусток темного тумана, такого плотного, что он не пропускал даже свет полной луны.

"Йорда, — позвала ее темнота. Голос королевы. Голос моей матери.

По мере того, как она говорила, сгусток тьмы принимал облик королевы, одетой во все черное. Длинные рукава ее платья были покрыты слоями тончайшего кружева, и когда они развевались на ветру, казалось, что они тают в ночи.

Йорда задалась вопросом, что случилось с обычным белым платьем ее матери. Пораженная скорее подозрением, чем удивлением, Йорда отступила назад. Мне мерещится? Может, это действительно моя мать? Или какое-то ночное существо приняло ее облик, чтобы обмануть меня?

"Подойди, Йорда".

Королева подняла руку, подзывая Йорду ближе. Окутанное тьмой лицо и рука Йорды четко выделялись. Как луна сияет в ночном небе над головой, так и лицо ее матери сияло белизной на кладбище.

Йорда шла осторожно, чтобы не споткнуться о подол своего длинного халата. Теперь она была уверена, что эта фигура — ее мать. Она почувствовала в воздухе знакомый запах духов.

"Где твоя служанка?" — спросила королева, глядя через плечо Йорды.

"Она ждет за лестницей".

Королева улыбнулась. "Очень хорошо. Секрет, который я тебе открою, не предназначен для простолюдинов".

Королева не сердилась. Более того, в ее голосе звучало удовлетворение, как при первой примерке богато украшенного ожерелья, привезенного ей из далекой страны. Как и тогда, когда она открыла шкатулку, подняла крышку и достала его.

"Ты знаешь, что здесь похоронены только самые преданные слуги, те, кто отдал свою жизнь замку, — сказала королева, медленно поворачиваясь и осматривая могилы. "Их связь с замком очень глубока".

"Я знаю. Мастер Сухал научил меня этому", — ответила Йорда, напрягаясь от холода, который, казалось, пробирался сквозь ее плотные одежды. Из ее рта шел пар, как при сильном морозе.

"Но, Йорда, — сказала королева, — это не просто кладбище". Она улыбнулась, заметив настороженность на лице Йорды. "Это ворота в вечность. Я всегда знала, что однажды должна привести тебя сюда. Сегодняшняя ночь предоставила прекрасную возможность".

Королева отошла от нее, черное платье развевалось в ночном воздухе, и направилась к камню в углу. Йорда поспешила следом. Ее собственные шаги громко ступали по траве, и она удивлялась, как ее мать может ходить так тихо.

Остановившись перед надгробием, королева сплела пальцы обеих рук перед собой и, склонив голову, начала молиться. Молитва была незнакома Йорде, а слова королевы были такими тихими, что, казалось, они скользят по краям ее одеяния и впитываются прямо в землю.

Остановив молитву, королева подняла голову, и серый камень у ее ног с грохотом покатился в сторону.

На месте надгробия Йорда увидела лестницу, ведущую вниз, под землю. Она затаила дыхание.

"Следуй за мной, — сказала королева и, спустившись по лестнице, улыбнулась через плечо. "То, что ты должна увидеть, находится внизу".

Надгробие было не очень большим, а вход на лестницу, которую оно скрывало, — довольно узким. Однако королева спустилась вниз, словно проскользнула в проход, в котором находился камень, в черном платье, даже не пригнув головы. Словно она, лишенная всякой сущности, могла беспрепятственно пройти сквозь землю. За мгновение она полностью исчезла.

"Мама!" позвала Йорда.

Но ответа из черной бездны лестницы не последовало.

В страхе она сделала шаг на лестницу. Она почувствовала, что ее тянет вниз, и, чтобы не упасть, занесла вторую ногу. Она сделала еще один шаг, потом еще. Вскоре ее ноги сами собой стали следовать друг за другом. То, чего хотела Йорда, не имело к этому никакого отношения.

Она практически скатилась по лестнице, и когда ее голова оказалась под землей, ее окутала тьма. Это была настолько кромешная, абсолютная тьма, что она не могла разглядеть даже кончик носа. Ее охватил страх.

Наверху надгробие вернулось на прежнее место, закрыв единственный выход. Йорда обернулась на звук и попыталась бежать назад. Но все, что она чувствовала над собой, — это холодная земля, и она не поддавалась, как бы сильно она ни толкалась. Она царапала ее ногтями, и мокрая грязь сыпалась ей на лицо и попадала в глаза.

В испуге она споткнулась и упала, но то, что она увидела, заставило ее выпрямиться.

Во тьме ничего не изменилось. Но сквозь нее она разглядела крутую лестницу, ведущую дальше вниз, которая извивалась и поворачивала по мере спуска. Стены, которые, казалось, так тесно прижимались к ней, исчезли. Лестница выделялась на фоне темноты — неровная белая лента, уходящая в глубину.

Йорда не могла поверить, что лестница уходит так глубоко под замок. Это казалось невозможным. Расстояние между тем местом, где она стояла сейчас, и тем, где лестница исчезала во тьме — прямо перед королевой, — было почти таким же, как между высокой башней центрального замка и передним двором. От высоты у Йорды закружилась голова. Она также не могла понять, как ей удается видеть за поворотами лестницы то, что должно было быть твердой землей. Неужели эта лестница подвешена в центре какой-то огромной камеры? Кто и когда мог прорыть такую глубину? — гадала Йорда, даже опасаясь, что может обнаружить внизу.

Королева была уже далеко впереди, за пятым или шестым поворотом. Белизна лестницы напомнила Йорде кость, а королева — чернокрылую бабочку, ползущую по ней.

"Здесь нечего бояться". Королева казалась крошечной вдали, но ее голос был совсем близко, как будто она говорила прямо в ухо Йорде. "Спускайся, — сказал голос, — это место находится в созданном мною царстве. Все это — видение, но с помощью моей силы оно обретает форму. Лестница может показаться крутой, но падение не грозит".

Йорда осторожно начала спускаться. Первые несколько ступеней она спускалась, как ребенок: сидя на каждой ступеньке и держась за ее края руками. Лестница не рушилась и не растворялась под ней. Они были реальными. Под ее пальцами они были гладкими и холодными.

Когда она набралась смелости и начала идти, королева уже исчезла впереди — слишком далеко, чтобы ее разглядеть. Лестница петляла вокруг нее, на каждом повороте выходя на небольшую площадку, а затем снова начинала спускаться вниз. По мере того, как она спускалась, она перестала различать, в какую сторону подниматься. Вскоре она вообще перестала понимать, что спускается, и ей стало казаться, что она идет по одной длинной дороге. Над головой была лишь пустота — она даже не слышала своего дыхания. Ноги тоже не издавали никаких звуков.

Йорда подумала, не может ли это странное пространство быть путем в подземный мир, который, как говорят, живые должны пройти после смерти. Интересно, может быть, правду о том, что моя мать собирается показать мне впереди, могут увидеть только мертвые, и именно поэтому я должна умереть? Каждый шаг приближает меня к истинной смерти.

Когда она поняла это, лестница резко оборвалась. Йорда моргнула. Она потерялась в собственных мыслях, не понимая, где находится.

Она попала в круглое помещение, размером с небольшую беседку. Над ней царила тьма. Комната была окружена круглыми колоннами и залита бледным белым светом, похожим на лунный, хотя Йорда не могла найти его источник.

Позади нее находилась длинная лестница, тянувшаяся вверх между двумя колоннами. Теперь свет угасал, словно погасший факел, и комната постепенно погружалась во тьму.

Перед ней стояла королева. На ее белом лице играла улыбка, а волосы, завязанные в черный узел на голове, влажно блестели.

"Подойди ближе, — сказала она. Йорда подошла, и королева взяла ее за руку. Ее кожа была холодной, но Йорда крепко прижалась к ней. У нее возникло внезапное ощущение, будто она парит. Круглый пол, на котором они стояли, начал опускаться. Когда они спустились еще ниже, Йорда ахнула от увиденного.

Они спустились в большой зал. По ее мнению, он был примерно такого же размера, как и Восточная арена. Вокруг них под наклоном возвышались стены, а на их склоне стояли бесчисленные каменные статуи — галерея, в центре которой находилась движущаяся платформа, на которой она ехала.

Когда платформа остановила свой спуск, королева отпустила руку Йорды и, словно певица, выступающая перед толпой, подняла лицо и широко раскинула руки.

"Это моя тайна. Разве ты не находишь его прекрасным?"

Йорда медленно кружилась по кругу, оглядывая толпу статуй. Их было так много, что трудно было сосчитать — сотни, полагала она. Платформа стояла в самой нижней точке чашеобразной комнаты, и ей казалось, что каменные статуи смотрят на нее сверху вниз — настолько они были реалистичны.

Подстегиваемая любопытством, Йорда оставила королеву и пошла среди статуй, рассматривая каждую по очереди. Среди них были мужчины и женщины, одетые во всевозможные одежды. Одни были старыми, другие молодыми, и у всех были разные выражения лиц. Хотя камень статуй был однородного серого цвета, они были вырезаны так детально, что она даже могла определить, в какую сторону они смотрели, заглянув им в глаза. Одни смотрели в небо, другие — себе под ноги. У одних статуй рот был закрыт, у других открыт, словно они собирались заговорить.

Она видела воинов в жилетах с цепями и рыцарей в пластинчатых доспехах. Статуя старика со скипетром, должно быть, священника, подумала она. А вот и ученый, с книгами под мышкой и круглой шляпой на голове. Рядом с ней стояла нарядно одетая девушка и женщина, которая могла быть ее матерью. Были и две женщины, очень похожие друг на друга — возможно, сестры. Одна из них держала в руке полураскрытый веер, перья на его краях были настолько реалистичны, что казалось, будто они могут развеваться на ветру.

"Потрясающе, не правда ли?" — спросила королева с явным удовлетворением в голосе. Наблюдая за статуями, Йорда отошла от матери на значительное расстояние. Пока что она не слышала в ее голосе нотки резкости.

"Да, очень, — ответила Йорда, пораженная увиденным. "Я никогда не видела такой детальной скульптуры. Мама, каким мастерам ты приказала их сделать? Я и не знала, что у нас при дворе есть такие таланты".

Королева тихо рассмеялась. В ее смехе чувствовалась холодность, которая заставила Йорду задуматься. Она повернулась, чтобы посмотреть на мать. Королева стояла в центре круглого помоста и смотрела прямо на нее.

"Мама?"

Королева слегка приподняла голову и указала длинным пальцем вправо от Йорды. "Посмотри туда. Там ты найдешь мои новые работы".

Йорда начала идти, не сводя глаз с матери. Улыбка королевы становилась все шире.

Она пытается застать меня врасплох, внезапно подумала Йорда, чувствуя, как по коже бегут мурашки. Почему я дрожу? В глубине ее сознания зародилось мрачное предчувствие. Йорда вернула взгляд к статуям и обнаружила знакомое лицо, стоящее в самом конце длинного ряда.

Хотя глаза ее видели, на мгновение она ничего не поняла. Статуя изображала молодую женщину со стройной фигурой и овальными глазами. Прекрасные глаза, застывшие во времени. Ее голова была опущена в знак поражения, но в то же время на ее лице читались страх и благоговение.

Я знаю это лицо.

На ней была длинная туника простого покроя. Рукава были украшены вышивкой, а поясок аккуратно перекинут через талию. Ее волосы удерживала заколка в форме маргаритки. Йорда хорошо знала эту заколку. Она видела ее практически каждый день. Заколка была подарком ее возлюбленного…

Но это невозможно.

На мгновение глаза Йорды потеряли фокус. Наконец она поняла. Статуя была ее служанкой — той самой девушкой, которая использовала всю свою смекалку, чтобы помочь ей сбежать из замка ради одного дня веселья.

Рядом с ней стоял ее возлюбленный, королевский стражник. Он носил свой меч на кожаном поясе, который прилагался к его кожаным доспехам. На его рукояти была выгравирована его фамилия и одна звезда, указывающая на то, что он принадлежит к низшему званию стражников.

Глаза его были широко раскрыты, а пальцы правой руки были изогнуты, как крючки, и хватали воздух, словно он мог выхватить меч, если бы у него была еще секунда времени.

"Да, Йорда, — сказала королева, ее голос был до неприличия мягок. "Я обратила их в камень и поместила здесь, чтобы они украшали мои покои. Теперь ты видишь, к какому страшному наказанию привела твоя глупость…"

Но не успела королева закончить, как Йорда упала на землю без сознания.

5

Длительная речь министра закончилась, и было официально объявлено о начале великого турнира. Участники разделились, отправившись на восточную и западную арены. Йорда не могла спокойно смотреть, как они уходят, и ушла с террасы в свои покои.

Проснувшись той ночью, она обнаружила, что лежит в постели, а рядом с ней сидит королева. Достаточно было одного взгляда на тонкую улыбку матери, чтобы понять: то, что она видела под кладбищем, не было кошмаром.

"Возможно, это немного шокировало тебя, — сказала королева, ее тон ничем не отличался от того, как если бы они были двумя подружками, обменивающимися секретами под одеялом. "Я надеялась, что ты сможешь провести немного больше времени, наблюдая за моей работой".

Королева сказала ей, что создала свою тайную галерею не для наказания. Если бы Йорда присмотрелась подольше, то увидела бы, что более чем несколько статуй — это победители прошлых турниров.

"Когда победителей выбирают, с ними обращаются как с королевскими особами — в соответствии с верностью нашему слову. Некоторое время они наслаждаются своим постом оружейного мастера, а со временем их отправляют в другой замок в моих владениях, где они будут служить капитанами. Там, скажем, в течение года, они обучают гарнизон своим приемам. А потом, когда наступает подходящий момент, я призываю их обратно в замок".

"Где вы превращаете их в камень? Зачем? Какая польза может быть от такой жестокости?"

"Воин из камня не может пойти против своего хозяина", — без колебаний ответила она. "Война — это не более чем схватка между солдатами. Если такой воин попадет в руки моих врагов, я буду уничтожена".

Когда стало известно, что турнир — это кратчайший путь к славе в землях королевы, уверенные в себе воины пришли издалека, даже из-за границ королевства. Так она выжимала силы из своих соседей, не вызывая у них подозрений.

"А когда они пропадают? Наверняка у них есть жены и дети, братья и сестры, друзья. Неужели вы не подумали о том, как эти люди переживают, как они печалятся?"

"Боюсь, ты ошибаешься, дитя мое", — сказала королева. "Ни разу никто не потребовал сообщить о местонахождении одного из победителей. Таковы уж эти искатели приключений, знаешь ли. Никому до них нет дела, никто по ним не скучает. А если кто-то и заинтересуется, то я просто скажу, что тот, кого они ищут, славно погиб в бою. Это удовлетворит всех, кроме самых любопытных".

Йорда не могла поверить в то, что слышит. "Ты сама придумала этот план, матушка? Это была твоя идея?"

"Почему ты спрашиваешь?"

"Я хочу знать".

Королева приложила палец к подбородку. "Ты хочешь, чтобы я сказала, что это была не моя идея? Что это был план, придуманный моими министрами, одна из хитростей мастера Сухала? Или, может быть, все началось по завещанию вашего покойного отца?"

Йорда знала, что ее отец никогда бы так не поступил. Ее глаза наполнились слезами, когда она посмотрела на королеву.

"Моя милая, наивная Йорда. У тебя невинная душа. Хотя наша земля кажется мирной, присмотрись, и ты увидишь войны и раздоры — даже кровожадную борьбу за богатство среди наших собственных купцов. Если это поможет защитить наши земли от бдительного ока соседей, никакие меры не будут слишком жестокими".

"Но, матушка!" Йорда вскочила на ноги. Она хотела схватить мать за руку, но королева отстранилась и встала. Она подошла к окну.

Профиль королевы светился в боковом свете луны. "Ты привыкла к миру и не знаешь правды нашего мира. У славы и безопасности есть высокая цена. Это урок, который ты должна усвоить".

"Ты обладаешь огромной силой, матушка", — дрожащим голосом сказала Йорда. "Я слышала об этом от капитана гвардейцев и даже от мастера Сухала. Они говорят, что она не вообразима, хотя никто не скажет мне, каким образом. Тогда почему вы так боитесь наших соседей? Если они вторгнутся, разве вы сами не сможете их оттеснить?"

К ее удивлению, королева весело рассмеялась. "Неужели в твоих словах я слышу уважение?"

Йорда крепко сжала края своего шелкового покрывала. "Нет", — тихо сказала она. "Я боюсь тебя, матушка".

Королева откинула темную вуаль, поправила волосы и повернулась к Йорде. "Хорошо сказано. Я страшная женщина". В ее голосе звучало удовлетворение. "Я родилась с великой магией, и под защитой Темного бога она выросла в нечто еще более могущественное. При желании я могла бы уничтожить весь мир. Но я поклялась никогда не использовать свою силу без крайней необходимости". Она подняла руку, указывая на небо. "Моя сила — это не сила меча, Йорда. Вот почему я стремлюсь лишь защищать свои земли и никогда не вторгаться… Время для этого еще не пришло".

Еще не время?

"Эти люди, которые боятся меня, помнят, как в далеком прошлом я обратила свою силу против варварского племени, пытавшегося основать собственную страну слишком близко от наших границ, а затем, когда один из наших соседей стал слишком жадным для собственного блага."

"И что ты с ними сделал?"

"Я обратила их в камень и позволила им рассыпаться в прах".

Йорда мысленно представила себе эту сцену. Целый город, превращенный в камень, воющая орда варваров, застывшая на полпути. Они могли стоять годами, пока ветер не стирал их формы в песок.

"Среди королей и генералов наших соседей есть немало тех, кто слышал о моей силе. Поэтому они осторожны и никогда не выступают против нас напрямую. Однако они боятся только меня, а не силы моей армии. Поэтому на наших границах происходят бесконечные боевые столкновения, о которых, я уверена, вы знаете".

Действительно, Йорда много слышала от своих наставников о многочисленных мелких конфликтах, вспыхивавших в дальних уголках королевства. "Женщины плохо приспособлены к ведению войны", — сказала королева, и голос ее стал тише. "А моя власть — это разрушение, а не война. Поэтому, чтобы наши соседи боялись меня, я должна быть пугающей. Я не хочу встречаться с ними в открытом бою. Вот почему я разрабатываю эти стратегии. Истребление самых способных воинов — лишь малая часть моего плана, символический жест, если хотите. Я задумала множество других планов, которые прорастают в невидимых местах. Если хотите, расспросите о них магистра Сухала и министров. Они расскажут вам, как только я дам им на это разрешение".

"Тогда чего же ты хочешь, матушка? Это все для того, чтобы защитить нашу страну?"

"Пока да", — ответила королева.

Зрение Йорды померкло. Она почувствовала не страх или гнев, а, к собственному удивлению, глубокую печаль. Чего хочет моя мать? Это знание было мучительным, но она должна была знать. Если она не спросит сейчас, второго шанса может и не быть. "А когда придет время, — сказала Йорда, набравшись храбрости, — что тогда?"

Королева медленно кивнула. "Я заключила договор с Темным богом. Я использую силу, которую он мне дал, чтобы стереть этот мир с лица земли и создать новую землю с Темным Богом в качестве ее истинного создателя".

Создатель, которого знала Йорда, был Сол Равех, Бог Солнца, который любил и лелеял всех с небес. Так ее учили с детства. Солнечное тепло давало жизнь всему живому, а его свет защищал их. Не только ее собственное королевство, но и все земли взирали на этого единого Бога Света.

Разве религией, которая следовала за этим божеством и молилась ему, не управляли их собственные священнослужители? Разве ее мать не приносила свои брачные клятвы в великом соборе Богу Света?

"Ты выступаешь против нашей собственной религии, матушка?"

Королева задрала нос. "Стране нужна своя религия, это правда. Если это поможет удержать в узде простолюдинов, я буду служить любой вере, которую от меня потребуют".

Йорда нахмурилась. "Я не верю, что Темный Бог существует. Даже если бы он существовал, он не смог бы победить Свет".

"Ты говоришь так только потому, что не знаешь правды". Королева опустила шторы, заслоняя лунный свет. Огонь единственной свечи в комнате мерцал, пуская по стенам пляшущие тени. Королева подошла к изножью кровати Йорды и наклонилась к ней, как сестра, делящаяся секретом.

Шелковые покрывала слегка прогнулись под ее весом. Это моя мать, сказала себе Йорда. Она настоящая, а не порождение тени.

"Боги ведут непрекращающуюся войну на небесах, как и люди на земле. Бог Света, которому ты молишься, — всего лишь нынешний победитель в этой войне, поэтому он и правит. Только при его временном правлении моего бога называют демоном и заставляют страдать вдали от его законной славы. Однажды я восстану победителем, дитя Темного бога, и свергну Короля Света с его трона".

Йорда на мгновение замолчала, раздумывая. "Этот Темный Бог, — сказала она наконец. "Каков он?"

Королева улыбнулась, довольная вопросом. "Он — тот, кто дает истинную свободу тем, кто живет на земле. Он управляет тьмой".

"То, что рождает свет, тьма разрушает", — напевно сказала королева. "Вот почему мне дана сила разрушения. Тьма, а не свет, управляет жизнью. Она даже может остановить время. Поверь мне, дочь моя, пусть сейчас мы затаились в ожидании, но день нашей победы придет".

Королева улыбнулась. "Об этом не написано ни в одной книге по истории, и я уверена, что мастер Сухал не расскажет тебе, поэтому я научу тебя вместо него. Я родилась с благословения Темного бога, Йорда. В тот самый момент, когда я родилась, солнце в небе покрылось тьмой, не в силах сиять".

Солнечное затмение. Йорда знала, что это явление случается крайне редко. Жрецы и исторические книги говорили, что это происходит, когда Бог Солнца отдыхает. В это время все существа на земле должны были прекратить свою деятельность и присоединиться к его отдыху.

"То, что ты знаешь, — ложь. Люди интерпретируют мир как им хочется, даже в божественных вопросах", — объяснила королева с явным презрением. "Истинный смысл затмения в том, что Бог Тьмы противостоит Богу Света, показывая ему, что его сила еще не полностью угасла. В то короткое время, когда Бог Света был бессилен, Темный Бог послал меня сюда. Я — его дитя", — сказала она с явной гордостью.

"Моя мать, твоя бабушка, сказала, что рождение королевского ребенка без благословения Бога Света — дурное предзнаменование, и попыталась лишить меня жизни, когда я еще лежала в родильном ложе. Но мой отец остановил ее. Он сказал, что ребенок, рожденный в то время, когда Бог Света находится в покое, родится с силой, способной действовать вместо божества. Мой отец верил в это до самой смерти и любил меня больше всех моих братьев и сестер".

Йорда никогда не знала ни своего деда, ни тетушек и дядюшек. К моменту ее рождения все они уже давно умерли.

"Твои братья и сестры умерли совсем молодыми, не так ли?" тихо сказала Йорда. Что, если ее мать, чтобы добиться расположения отца, совершила нечто поистине ужасное?

"Мой отец, конечно, ошибался", — сказала королева, проигнорировав вопрос. "Он был очень добр". Когда она заговорила, то без малейшего намека на теплоту или привязанность. "Я не должна была служить и поклоняться Богу Света. Не ему. Я была рождена, чтобы завоевать этот мир и принести его в жертву Богу Тьмы".

Тогда Йорда поняла. "Ты ждешь следующего затмения, не так ли?"

Королева мягко улыбнулась. "Ты умна, дитя мое. Достойная дочь".

"И когда же это случится?"

"Интересно, — сказала королева, наклонив голову, изящный изгиб ее шеи.

Было ясно, что королева все знает. Конечно, она должна была знать. Многие ученые в замке, в том числе и мастер Сухал, могли читать невидимый небесный календарь и получать из него знания о небесах. Ей пришло в голову, что она не видела многих ученых среди статуй под кладбищем — ее мать мудро разделила мир на тех, кого она считала врагами, и тех, чьи умения были ей нужны.

"Когда-нибудь я стану королевой этого мира. А пока я предпочитаю избегать бессмысленных конфликтов, быть нежной, как голубь, и хитрой, как змея. Запомни это, ибо это послужит и тебе".

С этими словами она покинула покои Йорды.

В одиночестве эмоции снова захлестнули ее, и какое-то время Йорда не могла ничего сделать, кроме как свернуться в клубок, прижав колени к груди. Самой сильной из ее эмоций был страх, но именно безудержная печаль заставляла ее тело непрерывно дрожать.

Когда она наконец пришла в себя, Йорда поняла, что у нее все еще есть вопросы. Ей было интересно, знал ли ее отец об истинной природе ее матери и о совершенных ею злодеяниях. А еще ей было интересно, беспокоилась ли ее мать о том, что Йорда может не дожить до следующего затмения.

Оба вопроса были важны. Первый позволил бы разгадать тайну покойного отца Йорды, а второй раскрыл бы судьбу самой Йорды. Но эти два вопроса оставались внутри нее, не находя выхода. Они поселились у неё в сердце, высасывая из него жизнь и разрастаясь темными ветвями, заслоняя свет от внешнего мира.

Когда участник турнира падал, ему приказывали покинуть замок, и с каждым днем число оставшихся воинов уменьшалось, даже если энтузиазм зрителей возрастал.

Если только они не происходили из особенно богатой купеческой семьи или не были известными художниками или учеными, большинство простолюдинов никогда не имели возможности увидеть турнир. Знатные дома часто выставляли на поединки своих фехтовальщиков, а многие высокородные дамы с нетерпением ждали этого события, как возможности надеть свои лучшие платья и предстать перед всем миром. В эти дни в обычно строгом замке кипела бурная деятельность. Его каменные коридоры оживали от блеска волос и аромата духов дам, стремящихся превзойти друг друга, а в каждом зале звучали оживленные разговоры.

По традиции королева наблюдала за финальными раундами на восьмой день со своего трона. На последнем турнире, три года назад, когда Йорде было всего тринадцать лет, она облачилась в пышные одежды и закрыла лицо вуалью, чтобы наблюдать за зрелищем со стороны матери. Но ей стало плохо при виде сражающихся мужчин и крови, разбрызганной по земле, и она пропустила торжественную церемонию, на которой королева сама награждала победителя.

Сейчас Йорда была рада, что пропустила это событие. Если бы я была там и благословила чемпиона…

Теперь, когда она знала истинную природу турнира, ее охватила бы ненависть к себе, и она не смогла бы даже поднять голову с подушки.

Не зная ее истинных чувств, окружающие предположили, что, когда она сказала, что не будет присутствовать ни на финальном раунде турнира, ни на балу после него, она все еще была напугана тем, что пережила три года назад.

"Когда вы немного подрастете, принцесса Йорда, эти храбрые воины украдут ваше сердце", — со смехом сказал министр. "Подожди еще три года, и вы будете по-другому относиться к турниру".

Вы ошибаетесь, подумала Йорда. Теперь я знаю правду. Мои чувства никогда не изменятся.

Королева не принуждала ее к участию. Первые три дня турнира Йорда бродила по залам замка, словно живое привидение. Даже в своих покоях с закрытыми окнами она слышала крики с арен и вопли, разносимые ветром. Они будоражили ее.

Во время турнира зоны замка, которые Йорде разрешалось посещать, были еще более ограничены. Хотя гости на турнир приезжали только по приглашениям, чтобы отгородиться от разгильдяев, не стоило выставлять ее на всеобщее обозрение, сказала королева, даже если они были благородных кровей. Йорда знала, какие места запрещены, по стражникам, стоявшим перед коридорами, по которым она обычно ходила, и дверями, которые она обычно открывала. Если она выходила на террасу любой комнаты, кроме своей, ее ругали и немедленно отправляли обратно в покои.

Стражники тоже были взволнованы турниром. Их интерес был естественным, ведь им предстояло служить под началом победителя, но это была не единственная их заинтересованность в состязании. Солдаты всегда тянулись к сильным духом. Ставки были широко распространены как в стенах замка, так и за его пределами. Купцы выступали в роли букмекеров, собирая монеты с простолюдинов и поддерживая ставки.

Йорда играла в небольшую игру, в которой она ходила по замку, ожидая, что ее увидят, останавливалась и поворачивала назад. Даже когда она уходила, оставаясь на расстоянии слышимости, стражники начинали рассказывать о своих турнирных раскладах, восторженно отзываясь о выступлении того или иного бойца. Йорда не хотела принимать в этом никакого участия. Ей хотелось подойти к стражникам и, прервав их спор, рассказать им, что на самом деле означает турнир. Ей хотелось кричать об этом во всю мощь своих легких. Но она знала, что из этого ничего не выйдет. Королева просто прикажет запереть ее, сетуя на то, что ее дочь поддалась стрессу, вызванному этим событием. И на этом все закончится.

Йорда испытывала какой-то внутренний страх при слове "заточение" и понимании того, что это может произойти с ней. Это чувство никогда не было сильнее, чем когда она посещала высокую башню, расположенную прямо за центральной крепостью замка. Официально она называлась Северной башней, но большинство называло ее Башней ветров.

Находясь на вершине островной скалы, замок со всех сторон был окружен морем. Но только с северной башни можно было увидеть обширные луга, покрывавшие половину континента. Север был направлением вторжений и варваров, источником бед. Именно там находилась Башня ветров.

Мастер Сухал как-то объяснил это.

"Наш великий и славный замок был построен пятым королем нашей земли, принцесса Йорда. Твоим прапрадедом. А Башня Ветров была построена примерно тридцать лет спустя, в память о победе над конными племенами кочевников на севере, которая ознаменовала большое расширение нашей территории.

"Эти кочевые всадники почитали бога ветра как свое божество-покровителя. Сила ветра, должно быть, имела огромное символическое значение для людей, которые скакали по полям, взбирались на горы и держали великие равнины как свою крепость. Когда наш пятый король победил их, он взял их веру и силу бога ветра, которому они поклонялись, и добавил их к обороне нашего королевства. Башня ветров была построена для поклонения этому богу".

В воображении Йорды бог ветра был заперт в фундаменте башни. Она никогда не слышала, чтобы кто-то из королевского дома был так заточен — по политическим причинам или из-за болезни… Но если бог ветра мог быть заключен в своем собственном доме, то что уж говорить о ней?

Теперь Башня ветров была просто еще одной частью замка, на которую она редко обращала внимание. В ней не проводилось никаких церемоний, и она даже не использовалась для жилья. Так распорядилась ее мать, когда заняла трон. Йорда никогда не задумывалась, почему.

Но теперь, когда по собственному признанию матери она узнала, что та заключила договор с Темным богом, у Йорды появилось другое объяснение отношения матери к башне. Королева не смогла бы смириться с мыслью, что в ее собственном замке живет другое божество, даже давно заточенный бог побежденного народа. Ей было бы неприятно, если бы эта тюрьма стояла на ее собственной территории, прямо за ее главным залом. Теперь, когда она, дочь Бога Света в глазах своих служителей, правила королевством, она убедила своих подданных, что нет нужды полагаться на защиту какого-либо божества, кроме их собственного. Мать разрушила бы башню, если бы могла. Это было бы лучшим выходом.

Центральный замок и Башню ветров разделяла пропасть, перекинутая через длинный каменный мост. Йорда стояла на середине моста и смотрела на спокойные голубые воды далеко внизу. Она подняла глаза на башню. Из-за отсутствия ухода в последние годы на стенах башни были заметны следы эрозии. Она выглядела на несколько десятилетий старше, чем остальная часть замка. С квадратных окон круглой башни исчезла большая часть занавесок, а белая занавеска осталась на крыше и скорбно развевалась, оборванная и грязная, словно призрак, оказавшийся между этим и другим миром.

Здесь не было ни одного стражника. Кожаные доспехи, в которых ходили патрули по замковым садам и внешней стене, не сверкали яркими красками. Здесь было тихо, и именно этого хотела Йорда. С начала турнира она стала часто приходить сюда.

Не то чтобы это было радостное место для посещения. Мысли о боге, заточенном на веки вечные, леденили сердце Йорды. И единственное, на что можно было смотреть, — это заброшенная башня и небо и море, такие синие и бескрайние, что она теряла ощущение расстояния. Стоя на мосту, она часто чувствовала, что ее душа потеряла опору и устремилась в небо. Подхваченная ветром, ее душа уносилась вдаль. А может быть, ее потянет в башню, чтобы спрятаться в тени оборванного занавеса наверху и оттуда смотреть вниз на владения королевы.

Подстегиваемая подобными фантазиями, Йорда начала подумывать, не забраться ли ей на башню. Она попыталась найти путь наверх. Но две странные статуи преградили ей путь, и сколько она ни толкала их, они не сдвинулись с места.

Статуи имели странную форму, напоминающую гуманоидов, но при этом были блочными и имели странные пропорции примитивных идолов. На животах у них были отдельные рисунки — идолы внутри идолов: воин с мечом на правой статуе и маг с посохом на левой.

Кем бы ни были идолы, они стояли на страже башни, преграждая вход. Не имея ни засова, ни замка, она не могла даже предположить, как можно попасть внутрь. Не могла она и спросить мастера Сухала. Он бы просто отругал ее и сказал, что Башня ветров — не то место, куда принцесса может отправиться после обеда.

Когда она коснулась идолов рукой, чувство заточения, которое она всегда связывала с башней, нахлынуло на нее с еще большей силой и холодом, чем прежде.

Вокруг башни подул сильный ветер. Возможно, сила божества ветра, запертого внутри, еще не совсем угасла. А может, сила бога давно иссякла, и это просто природное явление — ветер с моря, столкнувшийся с порывами с северных равнин.

Йорда оставила идолов и вернулась к каменному мосту. Не успела она сделать и нескольких шагов, как заметила высокую темную фигуру, стоявшую на дальнем конце моста возле замка. Она стояла и смотрела.

6

Йорда взвизгнула, подняв руку навстречу ветру и солнцу. Кто бы это мог быть? Даже на расстоянии она была уверена, что это не один из королевских гвардейцев.

Фигура медленным шагом вышла на мост. Она продолжала идти к середине медленными, но уверенными шагами, не обращая внимания на открывающиеся виды. Йорда даже не была уверена, заметил ли странник ее присутствие.

Йорда сделала шаг назад. Мост был длинным, а фигура — довольно далекой, но если он желал ей зла, мост был единственным средством спасения. Еще несколько шагов назад, и она окажется спиной к этим неподвижным статуям.

Солнце уже покинуло свою вершину и начало опускаться к горизонту. Черная фигура, длинными шагами идущая по мосту, отбрасывала на камни короткую тень. Йорда вздохнула с облегчением — если он отбрасывал тень, то наверняка был человеком из плоти и крови.

Когда он приблизился, силуэт слегка расплылся. На нем плащ. Вот что придает ему этот темный облик.

Йорда сделала еще один глубокий вдох и поняла, что тоже идет к центру моста, сама того не замечая.

По мере того как расстояние между ними сокращалось, Йорда поняла, что он фехтовальщик — она видела его клинок, висевший на поясе. Правой рукой он придерживал плащ, чтобы тот не обтягивал его слишком плотно. Кусочек металлической брони на тыльной стороне его руки заиграл на солнце и заискрился.

Они приближались друг к другу, но все еще не настолько близко, чтобы до них доносились голоса. Что мне делать?

Мечник оказался на середине моста раньше нее. Когда она приблизилась, он отошел в сторону, и его доспехи зазвенели при каждом шаге. Затем он согнул одно колено, положил кулак правой руки на мостовую и опустил голову.

Йорда остановилась, удивленная внезапным поклоном. Она выпрямилась. Теперь между ними было всего пять или шесть шагов.

Мечник обратился к ней чистым и глубоким голосом. "Прошу прощения за нашу встречу. У меня не было намерения нарушить прогулку юной леди".

Моргнув, Йорда приложила руку к груди. "О нет, я не…" — начала она, но голос ее звучал грубовато. Возможно, она слишком много времени провела в тишине на ветру.

Она удивилась странности внешнего вида мечника. Она догадалась, что его плащ — это дорожный плащ. Его набедренные повязки и доспехи были явно кожаными, местами усиленными серебряными и медными шипами. Кожа на его доспехах была сшита не так, как у патрульных замка, — более крупные куски придавали им более грубый вид. Меч на поясе был широким и обоюдоострым. Она догадалась, что он довольно тяжелый, а обтянутая тканью и кожей рукоять выглядела хорошо изношенной.

Но самым странным был шлем мечника. Он был цвета жженого серебра, с отверстиями для глаз, но при этом закрывал лицо от макушки до челюсти. Из маленьких отверстий по бокам торчали уши, а сверху были приделаны звериные рога, сделанные, судя по всему, из настоящей кости.

Она никогда не видела ничего подобного. Он не из наших земель. Мечник из другой страны. Йорда собралась с духом и прочистила горло — как она поняла, именно такой звук могла бы издать благородная дама в данной ситуации, что, в свою очередь, вызвало у нее странное смущение. Она редко бывала на людях, а когда такая возможность появлялась, от нее требовалось лишь исполнить отработанную роль, не более того. Единственными словами, которые ей нужно было произнести, были те, которым ее научили для данного случая. Таков был характер ее единственного контакта с внешним миром до сих пор. Более того, возможно, она впервые так свободно разговаривала с незнакомцем.

"Вовсе нет", — сумела сказать она, чувствуя, как краснеют ее щеки, и пытаясь скрыть, что запыхалась. "Я допускаю, что была поражена, но все же не стоит так извиняться".

Мечник снова опустил голову, поблагодарив ее за добрые слова. В его манере чувствовалась искренность, которая ясно показывала его уважение к Йорде, но было также ясно, что он не знал, что она дочь королевы и принцесса замка. Вероятно, он принял ее за дочь знатной семьи, приехавшей в замок на турнир. В конце концов, ожидать, что принцесса будет гулять в одиночестве в таком месте, было нелегко.

И все же ей было любопытно, как фехтовальщик, явно из чужой страны, сумел проникнуть так глубоко на территорию замка без сопровождения или, как она предполагала, разрешения.

"Вы участник турнира?"

Мужчина поднял голову, обнаружив под лицевой пластиной крепкий подбородок. Он кивнул. "Как скажете. Я решил выкроить минутку времени, чтобы взглянуть на славный замок Ее Величества, и боюсь, что сбился с пути".

Йорда улыбнулась. "Вы забрели довольно далеко в замок".

"Видимо, да".

"Пока мы тут разговариваем, время вашего следующего поединка может подойти. Может, мне показать вам дорогу обратно на арену?"

Мечник глубоко поблагодарил ее, а затем добавил: "Мои извинения". Он снял шлем. В любой стране было не принято, чтобы воин обращался к даме с покрытой головой, хотя, как оказалось, оставить шлем было бы более благоразумным решением.

Йорда быстро прикусила внутреннюю сторону щеки, безуспешно пытаясь подавить небольшой вскрик. На голове мечника росли рога, которые она приняла за часть шлема.

Она присмотрелась к нему внимательнее. Его лицо и щеки загорели на солнце, и кожа стала такой же румяной, как и его кожаные доспехи. Его глаза были спокойного серого оттенка, и, хотя он двигался с легкостью, его нельзя было назвать молодым. Его голос струился, как река, и по его тону и безмятежному выражению лица Йорда догадалась, что ему около сорока лет. Он являл собой образ бывалого фехтовальщика.

И не просто из другой страны, а вообще из другого народа.

Положив шлем у ног, он формально положил правую руку на грудь. "Я странствующий рыцарь Озума. «Странствуя по землям далеко на востоке, — сказал он ей, — я услышал о большом турнире Ее Величества и, желая испытать свои силы, проделал долгий путь, чтобы прийти сюда». Весной мне наконец-то разрешили въезд в эту страну, и я счел за честь, что мне разрешили участвовать в турнире".

Он говорил о землях на востоке — Йорда слышала о городах-государствах за их восточными границами. Однако за все свои уроки географии и истории она ни разу не слышала о земле людей с рогами.

"Сэр Озума… скажите мне, откуда вы родом? То есть, где вы родились?" — спросила она, не зная, какие слова подобрать в данной ситуации. Она только что убедила себя в том, что совершила ужасное нарушение этикета, как Озума улыбнулся.

"Вы, должно быть, удивлены моим появлением", — сказал он. "Сожалею, если причинил вам беспокойство".

"Нет, не стоит извиняться", — сказал Йорда, подойдя на три шага ближе, а затем сделав шаг назад. "Это я должен извиняться. Не мне было спрашивать".

Йорда сцепила руки и покачала головой, а улыбка Озумы стала еще шире. Она показалась ей странно знакомой, хотя прошло несколько мгновений, прежде чем она поняла, что напоминает ей нежную улыбку ее отца.

Почему он напоминает мне моего отца? Лицо рыцаря Озумы совсем не походило на лицо ее отца.

"В месте, где я родился, у всех нас на голове рога", — объяснил Озума. "В истории нашего народа сказано, что в жилах нашего предка текла кровь свирепого дикого быка, защитника земли. Он был нашим божеством-покровителем, спасая слабых и наказывая врагов, а вечную жизнь ему даровал непосредственно Сол Равех, Бог Солнца. Таким образом, эти рога — знак нашего божественного дара и символ нашего священного договора".

Это была первая легенда такого рода, которую Йорда когда-либо слышала. "А все люди в вашей стране выглядят так же, как вы?"

"У нас нет страны, миледи. Как защитники земли, мы ходим среди всех народов; это наша судьба — странствовать из края в край. Это и наша история, и моя собственная".

Странствующий защитник земли…

Подобно тому как тучи могут внезапно набежать и закрыть солнце, на сердце Йорды легла тень.

Если этот рыцарь Озума выиграет турнир, он пополнит галерею безжизненных украшений ее матери, высеченных из камня.

Заметив внезапно потемневший взгляд Йорды, Озума улыбнулся. В молчании Йорда подошла к рыцарю и опустилась на колени. Чтобы увидеть его, ей пришлось поднять голову, и его тень полностью скрыла ее.

"Будет ли ваш следующий поединок первым на турнире?" — спросила она его.

Озума моргнул, прежде чем ответить: "Следующий будет моим третьим поединком. По милости богов я одержал победу в двух предыдущих".

Плечи Йорды вздрогнули. Чтобы довести участника до финала, требовалось всего шесть поединков. А он уже был на полпути к этому.

"Что-то не так?" с искренним беспокойством спросил Озума. "Вы чувствуете себя плохо? Ваше лицо потеряло цвет". Сердце Йорды разрывалось от нерешительности. Стоило ли говорить ему об этом здесь — но нет, она не могла. Спасение одного человека не изменит турнир. Она была уверена, что он в любом случае не поверит ей.

И все же она не думала, что их встреча может быть случайной. Возможно, в том, что он бродил по замку и нашел ее здесь, был какой-то смысл. Может быть, сам Бог Солнца привел его сюда? Разве он не защитник земли?

"Турнир…" нерешительно начала Йорда, — Турнир — это не то, чем ты или те, кто в нем участвует, его считают. Я знаю правду. Но я не знаю, как сказать тебе, чтобы ты мне поверил".

Беспокойство Озумы только усилилось. Йорда восприняла это как свидетельство неверия, и сердце ее сжалось в груди. "Действительно, в это трудно поверить. Но я знаю это точно. Я видела это своими глазами. Моя мать…"

От страха слова Йорды хлынули из нее потоком, но Озума мягко поднял руку.

"Постой", — сказал он. Не произнося ни звука, он прошел мимо нее и встал позади нее. Йорда быстро встала и повернулась.

Озума смотрел на Башню Ветров. Его руки были по бокам, но напряжены, готовые действовать, если возникнет необходимость. Йорда всем телом ощущала его настороженность. "Что это?" — спросила она едва слышным шепотом.

"Что это за башня?" спросил Озума, все еще стоя лицом к ней.

"Это Башня ветров. По легенде, в ней заключено божество ветра из другой страны, но она больше не используется. Она заброшена", — сказала она ему, чувствуя, как учащается пульс, хотя и не знала, почему. Ветер был таким же холодным, как и прежде, и взбивал бесчисленные крошечные волны на поверхности воды внизу. Небо было голубым от горизонта до горизонта, и ветер, как всегда, свистел вокруг заброшенной башни.

Йорда вместе с Озумой смотрела на нее сверху. Квадратные окна в стене были открыты, как пустые рты, лишенные жизни, или как глаза, смотрящие вглубь башни. Потом Йорде показалось, что в этой темноте что-то шевельнулось. Прямо за окном. Будто кто-то быстро прошел мимо или посмотрел на них — тьма всколыхнулась. Она различила силуэт, но лишь слабый намек на движение.

Озума прищурился, как будто смотрел на что-то очень яркое.

"Что… это было?" спросила Йорда, все еще сомневаясь, что что-то увидела.

"Там кто-то есть, но кто именно…" сказал Озума, возвращая взгляд к Йорде. Его боевая готовность за мгновение до этого исчезла. "Иногда в заброшенных местах скрытно живут печальные существа, способные выжить только там и больше нигде. Я полагаю, что то, что мы видели, — нечто подобное. Пусть это вас не беспокоит, принцесса. Пока вы не решитесь войти внутрь, у вас не будет причин для беспокойства", — сказал он, его голос был мягким, но предупреждение ясным: держитесь подальше от этой башни."

Однако мысли Йорды были заняты другим.

"Разве не ты только что назвал меня принцессой?"

Озума улыбнулся. Вновь опустившись на одно колено, он положил правую руку на грудь и глубоко поклонился. "Так и есть. Ибо я заметил, что вы — единственная дочь Ее Славного Высочества королевы, леди Йорда".

В груди Йорды поднялось чувство одиночества. Когда ее личность стала известна, она почувствовала, как между ней и странным рыцарем увеличивается дистанция, разрушая ту любопытную близость, которую она ощущала к нему несколько минут назад. Она поняла, что это было похоже на то, как если бы она снова разговаривала со своим отцом, и потеря ощущалась еще острее.

"Вы правы, — тихо сказала она. "Но мы находимся за пределами замка, и я просто прогуливалась. Вам не нужно кланяться".

"С вашего позволения", — сказал Озума.

Рыцарь встал спиной к Башне Ветров, словно защищая ее от взгляда того, кто находился внутри. "Хотя, возможно, не мне, как страннику, говорить о таких вещах, я полагаю, что вы иногда испытываете неудобства из-за самого своего положения принцессы. Такие прогулки, как эта, должны быть дороги вашему сердцу, а я потревожил ваше. Пожалуйста, простите меня. Также простите меня, если я попрошу сопровождать вас на обратном пути в замок. Ветер дует сильнее, чем прежде".

Было ясно, что Озума больше не хочет оставаться здесь. Хотя он уверял ее, что от башни нет никакой опасности, он чувствовал что-то опасное, некую бесформенную тьму, которую они оба видели внутри.

Йорда огляделась, обходя башню стороной. Никого не было видно. Скорее всего, это была единственная часть замка, где было так пустынно. Если бы она хотела поговорить с ним дальше, то лучшего места, чем это, было бы не найти.

"Озума?"

"Миледи?"

"Раньше, когда я говорила…"

"Вы говорили о ее высочестве, хотя называли ее матерью, — плавно вклинился Озума, — и вы сказали, что хотите что-то рассказать мне о турнире".

Йорда кивнула. Значит, он слушал.

"Из ваших слов я понял, что в турнире есть что-то такое, о чем я не знаю, что причиняет вам сильные страдания. Леди Йорда, вы уже были свидетелем турнира?"

"Только однажды", — ответила Йорда, рассказав ему об инциденте, произошедшем три года назад, когда она заболела и была вынуждена удалиться. "Но, — продолжала она, — я хотела рассказать вам не об этом".

Она с запозданием подумала, правильно ли поступила, рассказав ему эту тайну. Это казалось ужасно зловещим — рассказывать незнакомцу из другой страны, с которым она только что познакомилась. А что, если этот Озума пойдет и расскажет другим?

"Не волнуйтесь, леди Йорда, — мягко произнес Озума. "Позвольте мне пока проводить вас в более теплое место. Здесь стало довольно прохладно. К тому же у меня есть просьба".

"Что за просьба?"

Озума глубоко склонил голову. "В своем третьем поединке я одержу победу благодаря чести встретив вас здесь сегодня. Я ставлю на это свою жизнь. Моя просьба такова: завтра, на рассвете после победы, я бы снова сопровождал вас сюда".

Он хочет встретиться со мной снова? В тайне? Возможно, он просил ее продолжить рассказ.

"Вы уверены в своей победе?"

"Клянусь своим именем, я это сделаю".

Наконец Йорда смогла улыбнуться. Чувство облегчения разлилось по ее груди. "Тогда я выполню твою просьбу".

"С великой честью", — сказал он, поклонившись.

Глядя на него, Йорда поняла, что не уверена: облегчение вызвано тем, что ей не придется открывать ему свою темную тайну сейчас, или тем, что она сможет рассказать ему все на следующий день.

Вместе они стали возвращаться в замок. Озума шел медленно, все время отставая от нее. Они пересекли длинный каменный мост, и она послала Озуму вперед, чтобы их не увидели вместе стражники. Озума снова поклонился, а затем направился по коридору из кирпича и камня. Йорда повернулась, чтобы посмотреть, как он уходит, но, моргнув, с удивлением обнаружила, что он исчез — исчез, как исчезает тень на свету. Словно благородный рыцарь Озума и все, что между ними произошло, было не более чем дневным сном.

Услышав в замке других людей, чьи голоса эхом отражались от стен, Йорда словно пришла в себя после долгого сна. Она заново удивлялась тому, как простому участнику турнира удалось пробраться в башню. Кто позволил ему так свободно перемещаться по территории замка, что он заблудился?

Чем больше она думала об этом, тем больше понимала, как хорошо Озума направлял их разговор. При всем своем поклоне он не проявлял особого трепета. Он также не выглядел особенно удивленным, когда узнал, что Йорда — принцесса. Все это было очень подозрительно.

Как будто он знал, что я нахожусь в башне, и вышел мне навстречу.

Но кто бы мог так поступить? И почему?

Если бы Йорда отдала приказ, она смогла бы наблюдать за третьим поединком в тот же день с трона. Но если бы она обратилась с такой просьбой к кому-нибудь из министров, они бы насторожились, гадая, откуда у нее такой интерес к турниру. И хотя их подозрения не составили бы особого труда, она боялась, что королева может узнать об этом.

К тому же она не была уверена, где будет проходить поединок Озумы — на Восточной или Западной арене. Она была уверена, что если спросит, где будет сражаться воин с рогами, ей ответят, но это лишь породит новые вопросы.

Остаток долгого дня Йорда провела в тишине, изучая книги по истории. Временами крики ликования и ужаса, доносившиеся с арены, как листья на ветру, залетали в ее окно. Каждый раз, когда она слышала шум толпы, ее сердце учащенно билось, а глаза поднимались с древних букв на страницах и теряли свое место.

Ей было странно, что она могла так легко обменяться словами с незнакомым рыцарем и даже договориться о новой встрече. Может, это потому, что он напомнил мне отца? Эта мысль не давала покоя Йорде, но ее было недостаточно, чтобы объяснить свое сердце и тот факт, что она почти открыла ему тайну турнира.

Что она надеялась получить, рассказав ему? Неужели она хотела, чтобы Озума бросил турнир и бежал, спасая свою жизнь? В одиночку? Спасти одного человека и прекратить турнир — две разные вещи. Или она надеялась, что он возьмет ее секрет и прокричит о нем с парапетов, сорвав план ее матери?

Йорде пришло в голову, что главная служанка может стать лучшим источником информации о королеве, чем капитан гвардии или министры. К ней, конечно, легче найти подход — хотя нет никаких гарантий, что служанка станет ее союзницей. Когда вечером она пришла помочь Йорде переодеться к ужину, Йорда как можно более непринужденно поинтересовалась ходом турнира. Руки служанки на мгновение замерли, затягивая поясок Йорды.

"Просто крики, доносившиеся сегодня с арены, были довольно шумным", — сказала она, притворяясь, что ей не по душе, в надежде отвести подозрения служанки. "Я подумала, не выставили ли на всеобщее обозрение какой-то новый странный вид фехтования. Не так уж важно, как это делается — мясницкое дело все равно остается мясницким. Я знаю, что моя мать считает, что турнир добавляет славы замку, но мне он не нравится. Я бы хотела, чтобы он закончился".

"Я не знаю подробностей сегодняшних боев, — сказала главная служанка, поправляя Йорде платье. "Но поскольку вы будете присутствовать на сегодняшнем банкете, возможно, вы могли бы расспросить капитана гвардии. Уверена, он очень заинтересован в турнире и будет рад ответить на ваши вопросы".

"Теперь я еще меньше хочу идти на этот банкет. Этот капитан гвардии — словно запущенный сад: стоит ему только попробовать воду, и его истории вырастут в деревья, достаточно высокие, чтобы заслонить солнце". Осторожно, чтобы не переборщить, Йорда приняла скучающий вид. "Возможно, я просто эгоистка. Я должна стараться играть роль принцессы, чтобы не разочаровать наш народ".

Йорда улыбнулась и посмотрела на главную служанку. Служанка не улыбнулась в ответ. Ее лицо было таким же, как и в ночь на кладбище. Йорда гадала, была ли это маска, скрывавшая под собой какую-то правду, или же страх и осторожность полностью заморозили ее лицо.

На банкете ей придется быть еще более осторожной. Существовал строгий порядок приглашения на банкет, и он менялся каждый день. Конечно, все они были представителями власти или рангом выше, но даже самые высокопоставленные люди в замке, такие как министры финансов и обрядов, не приглашались на каждый банкет. Во время турнира только капитан гвардии и его заместитель непременно присутствовали на каждом банкете, чтобы доложить королеве о делах минувшего дня.

Когда в тот вечер капитан гвардии начал свой доклад, Йорда навострила уши, пытаясь выудить ценную информацию из его возмутительно многословного рассказа. Он описывал каждый раунд боя в таких мельчайших подробностях, что рассказ занимал едва ли не больше времени, чем сам турнир.

Йорда терпеливо ждала упоминания имени Озумы или чего-нибудь о странном рыцаре с рогами на голове. Она так сосредоточилась на слушании, что сбилась с курса, в котором должна была использовать свою серебряную вилку. Королева, сидевшая на другом конце длинного стола, заметила ее оплошность и подняла бровь, глядя на Йорду, которая быстро вернула вилку на место. Капитан стражи остановил свой доклад, увидев выражение лица Йорды.

"Мои извинения", — вежливо сказала Йорда, улыбнувшись капитану. "Пожалуйста, продолжайте".

"Что ж, — сказал Министр внутренних дел, смеясь и потирая свой внушительный живот, — похоже, принцесса Йорда так и не преодолела своего отвращения к нашим ежегодным развлечениям".

"Боюсь, принцессе скучно", — сказала королева, и ее красные губы изогнулись в улыбке. Заместитель капитана — недавно назначенный этой весной — зачарованно смотрел на королеву. "Она похожа на меня в ее возрасте", — сказала королева. "Рыцарское мастерство не имеет значения для хрупкой девы, не так ли?" Когда она заговорила, ее черные глаза уставились прямо в глаза Йорды через стол, словно говоря: «Ты знаешь мою тайну. Если ты хочешь раскрыть ее здесь и сейчас, то валяй, моя любимая дочь. Но тебе не хватает смелости. Нет пути назад. Ты должна нести мою тайну вместе со мной и оставаться в безвыходном молчании.»

Йорда стиснула зубы, выдерживая взгляд матери. Улыбка на лице королевы расширилась.

"Верно, ваше величество," — громко согласился министр двора. "И все же я осмелюсь предположить, что даже принцессе Йорде было бы интересно узнать немного об обычаях чужих земель. Турнир — это много чего, и не в последнюю очередь собрание самых сильных и могучих мужчин со всего континента".

Йорда повернулась к министру. "Присутствуют ли здесь воины и дамы из далеких земель?" — вежливо спросила она.

"Конечно, есть!" — ответил министр, наклоняясь вперед, и его живот выдвинул серебряную тарелку на стол. "Более того, мы приветствуем самого необычного рыцаря на этом турнире. Я никогда не видел человека, похожего на него. И его мастерство поразительно!"

7

Когда Йорда добралась до начала каменного моста, Озума уже стоял у основания Башни Ветров. Он стоял, глядя на башню, спиной к мосту.

Йорда ускорила шаг, довольная тем, что он сдержал свое обещание. Она миновала середину моста, морской ветер обдувал ее щеки и поднимал волосы, когда Озума повернулся и увидел ее. Он был одет так же, как и накануне. Его черный плащ развевался на ветру, когда он начал идти к ней.

Когда Йорда, задыхаясь, подбежала к нему, Озума снова опустился на одно колено и поклонился. Йорда сделала ответный реверанс, но когда она заговорила, то стала меньше похожа на принцессу, а больше на городскую девушку.

"Я слышала, что вы победили в третьем поединке, — сказала она, приложив руку к груди. "Министры были в восторге от вашего мастерства владения мечом. Министр внутренних дел сказал, что ваша победа несомненна, а у капитана гвардии глаза блестели, как у маленького мальчика, настолько он был счастлив при мысли о спарринге с вами".

Озума снова поклонился. "Для меня большая честь, что я смог одержать победу вчера, и еще большая честь, что я снова встретил вас здесь, принцесса", — сказал он своим мягким, звучным голосом. "Боюсь, я говорю не в свое удовольствие, однако…"

Йорда приблизилась к нему и положила руку ему на плечо. "Давайте не будем останавливаться на формальностях. У меня мало времени".

Озума поднял голову и встретил взгляд Йорды, на губах его застыл вопрос. Сегодня он нес свой шлем под одной рукой. Его непокрытые рога бросались в глаза с такого расстояния.

"Ты не должен выиграть турнир, — на одном дыхании произнесла Йорда. Она покачала головой. "Ты не должен выиграть следующий поединок. Ты проиграешь и уйдешь. Ты должен сбежать".

Озума потерял дар речи.

"Я бы не стала говорить столь важную вещь второпях или в шутку", — продолжила Йорда. "У меня есть веская причина, хотя я не вправе ею делиться. Поверьте мне, что вы не можете оставаться здесь, в замке. Тебе вообще не следовало участвовать в турнире!"

"И все же, — медленно ответил Озума, — даже если я уйду, у турнира будет чемпион. Я не вижу, чтобы мой отъезд развеял страхи принцессы".

Глаза Йорды расширились. "Что ты имеешь в виду?" Она подошла ближе и взяла его руку в обе руки. "Ты что-то знаешь? Знал ли ты, когда решил участвовать в турнире?"

Ветер, дующий с моря, свистел вокруг них. Йорда почувствовала прохладу в воздухе и подняла глаза на Башню Ветров, чтобы увидеть в каждом пустом окне темные фигуры, смотрящие на них сверху вниз. От неожиданности она сделала шаг назад и споткнулась бы, если бы Озума не протянул руку, чтобы поймать ее. Он поднял ее на ноги и окинул взглядом башню.

"Думаю, они видят ваше сердце, принцесса. Ваше присутствие рядом с башней будоражит их".

Йорда подняла взгляд на загорелое лицо Озумы, в ее глазах читалось смятение и вопросы. "Кто они?"

"Те, кто был заперт в башне. Видишь их очертания? Они похожи на людей, но это пустые тени, состоящие из темного тумана. Думай о них как о тенях, отделившихся от своих тел".

Йорда снова посмотрела на окна. Может, это и были тени, но у них были глаза, светящиеся тусклым светом. Несколько из них смотрели вниз на мост — тени, блуждающие в одиночестве.

"Я… я и не знала, что здесь есть такие существа. Я часто ходила здесь одна и никогда их не видела".

"Это печальные, проклятые существа". Рыцарь вгляделся в лицо Йорды, затем осторожно положил руку ей на спину, словно отталкивая от башни. "Когда ты ничего не знала о том, что происходит в замке, у них не было возможности заметить тебя. Но теперь, когда у тебя есть знания, ты чувствуешь страх, потому что знаешь правду. Вот почему ты можешь их видеть. И именно поэтому они тянутся к спасению, которое сулит им твое сердце".

Озума предупредил ее, что в будущем будет разумнее избегать башни без сопровождения. "Это лишь излишне растревожит ваше сердце", — сказал он. "Как только они превратятся в тени, никто не сможет их спасти. Они навсегда заключены в Башне ветров".

"Но… кто они?"

"Я должен извиниться, принцесса, ибо моя цель сегодняшней встречи с вами была не что иное, как испытать вас".

"Испытать меня? Как?"

"Я хотел узнать, сможет ли сама леди Йорда увидеть эти тени в башне. Ты можешь; это значит, что твое истинное око открылось. А это, в свою очередь, означает, что ты знаешь правду и прикоснулась к источнику страха".

"Ты имеешь в виду правду о моей матери".

Когда Озума кивнул, сердце Йорды раскололось надвое — наполовину от облегчения, наполовину от печали и стыда.

"Как много ты знаешь?" — спросила она. "Зачем ты пришел в этот замок?"

Выйдя из Башни ветров, Йорда подвела Озуму к старой вагонетке, стоявшей сбоку от замка. "Когда я была маленькой, — объяснила она ему, — на этой тележке привозили материалы для расширения восточного крыла замка".

Старые рельсы тянулись длинной линией от восточного крыла до северной стороны и были идеально прямыми, за исключением одной кривой на середине пути. Рельсы покрывал тонкий слой пыли, а вагонетка, сделанная из прочных досок, скрепленных между собой, была обломана и потерта по краям.

"Когда строительство закончилось, они должны были разрушить вагонетку и убрать рельсы, но мой отец приказал оставить все как есть".

Он знал, как Йорде нравится вид с рельсов.

"Я была сорванцом и всегда умоляла его разрешить мне покататься на вагонетке, пока они работают. Отец разрешил мне. Я ничего не знала о мире за пределами замка, и у меня не было друзей моего возраста. В детстве я была очень одинокой. Думаю, отец пожалел меня. Он попросил маму оставить вагонетку там, пока я не подрасту и не устану от нее".

Поскольку Йорда уже была заточена в замке, у королевы не было оснований отказать ему.

"Отец часто уезжал из Замка по своим обязанностям. Когда он возвращался, то брал меня с собой на прогулки".

"Значит, это место хранит хорошие воспоминания", — сказал Озума. Он улыбнулся девушке.

"Да", — ответила Йорда, проведя рукой по поручню троллейбуса. "Много воспоминаний". Всякий раз, когда она приходила сюда, в ее памяти всплывали голос отца и тепло его руки.

Тележка уже давно не использовалась, поэтому ни королева, ни королевская гвардия не часто сюда заглядывали. Возможно, они даже забыли о его существовании.

Двери на платформы тележки были заперты, но Йорда хранила секретный ключ. Это было единственное место, куда она могла прийти, когда ей нужно было побыть одной. Однако, поскольку рельсы шли вдоль внешней стены, а поручней, кроме как на самой вагонетке, не было, это было не слишком безопасно. В дни, когда ветер с моря был особенно сильным, выходить на карниз у рельсов было даже опасно. По этим причинам она уже давно не ходила к ней. К тому же иногда ей не хотелось вспоминать отца так отчетливо. Это было слишком болезненно.

"Здесь за нами некому следить. Мы можем спокойно поговорить".

Йорда спустилась с уступа на рельсы, где можно было укрыться от ветра. Озума обошел платформу, с изумлением глядя на многочисленные переплетенные башни замка, полоски моря, видневшиеся между ними, и голубое небо, простиравшееся над головой.

"Отсюда открывается невероятный вид".

"Да, но будьте осторожны. Спуск на краю платформы и рельсов довольно крутой — как отвесная скала. Один неверный шаг — и вы вполне можете лишиться жизни".

Чтобы попасть сюда, нужно было пройти через весь замок, поэтому, хотя это и было безопасное место для разговора, пробраться сюда незамеченной было практически невозможно. Озума сказал, что ей нужно только указать ему, в какую сторону идти, а об остальном он позаботится сам.

Она согласилась, и он взял ее под плащ. Йорда была не настолько мала, чтобы полностью поместиться под ним, и думала, что их обязательно обнаружат, но Озума заверил ее, что это не проблема, и, как ни странно, они смогли пройти прямо через замок, оставшись незамеченными — даже когда проходили мимо других людей в коридоре.

Возможно, во время обучения Озума научился скрывать себя от посторонних глаз. Это объяснило бы, как ему удалось пробраться в Башню Ветров мимо королевских стражников и патрульных и как он так внезапно исчез, когда они расстались накануне.

А может быть, подумала Йорда, это своего рода магия. Если он действительно потомок того, кого благословил Сол Равех, то вполне может обладать силой, подобающей божеству. Может быть, даже достаточной, чтобы противостоять ребенку Темного бога, самой Королеве.

В груди Йорды зашевелилась надежда. Но в то же время она чувствовала глубокую вину. Королева была ее матерью. Она не была уверена, что даже Создатель, Бог Солнца, который был отцом всех на земле, простит детей, предавших своих родителей.

Озума подошел и опустился на колени перед Йордой, сидевшей на краю вагонетки.

"Я знаю, что тайна турнира беспокоит вас, принцесса, но вы должны знать, что во внешнем мире уже есть те, кто знает правду".

Йорда крепко ухватилась за край вагонетки. "На этом континенте? В других землях?"

"Да", — ответил рыцарь. "Хотя вам трудно в это поверить, за пределами этого королевства есть много тех, кто боится этого замка и власти королевы. В прошлых битвах они видели ее ужасающую силу".

"Однако турнир давно стал единственным окном, соединяющим эту землю с соседними. Некоторые, как я, участвуют в нем, чтобы получить информацию об этих землях, а другие — чтобы стать приспешником королевы и обрести всю полноту власти. В этом мире много разных людей, и все они имеют разный образ мышления. Есть даже те, кто присоединится к твоей матери именно потому, что боятся ее".

Йорда подумала, что может это понять. Если правда, что королева обладает достаточной силой, чтобы уничтожить не только этот континент, но и весь мир, то лучше быть на ее стороне, чем на чьей-либо другой.

И все же глупо было полагать, что кто-то может присоединиться к ней. Королеве никто не был нужен, и она не собиралась делить свой трон. Единственным, с кем она объединяла свои усилия, был Темный бог.

"И все же на протяжении многих турниров победители без исключения исчезали. Мы никогда не слышали об их славных достижениях в бою, об их восхождении к власти после победы. Никто не видел их на полях сражений, во главе войска".

Йорда опустилась на землю, приложив руку к голове, словно пытаясь прогнать воспоминания о галерее статуй под кладбищем.

"Есть люди, которые хотят мира на этой земле под благосклонным взором Сола Равеха, и которые хотели бы узнать, что с ними стало. Узнать, что происходит во владениях королевы и что будет дальше. Не из праздного любопытства, а из чувства крайней необходимости".

Йорда подняла голову. "И ты один из этих людей?"

Глаза Озумы на мгновение переместились на ее лицо. "Все так, принцесса", — ответил он. "Принцесса Йорда, знаете ли вы о большой стране, Священной империи Загранда-Сол, которая простирается от дальнего востока до юга?"

На лекциях мастера Сухала она узнала обо всех соседних землях. "Да, но я никогда раньше не слышала, чтобы ее называли святой".

Озума слабо улыбнулся. "Его название было изменено всего три года назад. Основатели империи считают себя потомками Сол Равеха и носят его знак в качестве фамильного герба".

"Не просто жрецы Сол Равех, а настоящие предки?"

"Да."

Еще несколько дней назад Йорда рассмеялась бы, но теперь, когда она знала, что ее мать была ребенком Темного бога, это не казалось таким уж абсурдным.

"Принцесса, все люди поклоняются богам и ищут связи с ними разными способами. Королевские семьи и императорские дома желают тесной связи с божественным еще больше. Создание легенд и историй для распространения информации о собственном божественном наследии — это всего лишь еще одна стратегия, которую может использовать правитель. Важно, чтобы народ поверил, и он смог проявить достаточно силы, чтобы сохранить мир в своих владениях".

В этом отношении, сказал Озума, империя Загранда-Сол была успешной.

"Они не только командуют мощной армией, но и хорошо развивают свои земли, чтобы сделать страну богатой. Они поддерживают купцов в их делах и ученых в их начинаниях. Это место не только материального, но и духовного богатства. Я не утверждаю, что это рай на земле, где все происходит по какому-то божественному плану. У Загранда-Соль есть свои нюансы, как и у любой другой страны, — на самом деле их много. Но в конечном итоге они не имеют значения. Никто не ожидает, что мы сможем создать небесный рай за время нашей жизни на этой земле, и правителю было бы глупо обещать это".

"И все же они называют себя Священной империей?"

Озума кивнул. "Собор Загранда-Сол действительно впечатляет. Он был построен более века назад, но может похвастаться башней, достаточно высокой, чтобы поймать свет утренней звезды, а колокольня достаточно широка, чтобы вместить целую деревню. Чтобы зазвонить в колокола Вечерней Зведы, требуется сто силачей".

Тремя годами ранее, пояснил рыцарь, пятый император Загранды-Сол вступил на престол в возрасте двадцати пяти лет. Согласно закону, его коронация проходила в соборе, и там же молодой император получил откровение.

"В откровении император узнал, что на земле появился предвестник тьмы, и что он, как потомок Сола Раве, должен взять в руки великий меч из чистейшего света, чтобы уничтожить его. По сути, это было объявление священной войны. Переименовав свою страну в Священную Империю Загранда-Сол, он назначил великий собор своей штаб-квартирой для предстоящей войны. Затем он учредил в соборе должность Святого Императора и объявил себя первым. Ничего подобного за всю долгую историю империи еще не случалось".

По словам рыцаря, если император имеет право собирать и командовать армией в пределах своего королевства, то Святой Император — это слуга Бога Солнца, имеющий право собрать великую армию из верующих во всех землях. Теоретически Святой Император мог призвать любого жителя тех мест, где поклоняются Богу Солнца.

После этого заявления император разослал по всему континенту гонцов с призывом к оружию. Я уверен, что один из них прибыл сюда и за твоей матерью".

"Моя мать? Разве ее не боятся люди за нашими границами?"

"Конечно. Даже в Священной империи Загранда-Сол опасались власти королевы. Никто не знал, что она и власть, которой она обладает — это тот самый предвестник тьмы, о котором говорилось в откровении императора. Но из предосторожности они послали гонца, чтобы попросить ее помощи в предстоящей битве. Это было испытание".

Йорда мало что знала о правлении. Однако она представляла, как восприняла бы такие новости ее мать. Она представила, как приподнимаются эти красиво вылепленные брови при словах "предвестник тьмы" и при сообщении о том, что дети Бога Солнца объявили священную войну против этой тьмы.

Против нее.

Йорда гадала, испугалась ли она — а может, просто рассмеялась. Так или иначе, она не могла предпринять никаких действий до следующего затмения, когда сила Темного бога заслонит солнце. До этого дня королева должна была спокойно собирать свои силы.

"Королева не ответила на просьбу императора", — сказал Озума, и его голос погрустнел. В его голосе звучало почти сочувствие. "Это, конечно, усилило подозрения Святого Императора. Даже собирая войска, император заставлял бесчисленных ученых и магов работать над ответом на вопрос, на что именно указывают эти знаки тьмы. Сам император провел много дней в размышлениях и изучении смысла откровения. А совсем недавно…"

Йорда покачала головой, прервав его. "Они обнаружили, что вестником тьмы была моя мать".

Озума глубоко поклонился. "Мне очень жаль, принцесса".

Йорда вздохнула и закрыла лицо руками. Ей казалось, что ее ранили глубоко в грудь и из раны течет печальная кровь.

И все же в своей печали она находила утешение. Я не одинока. Я не единственная, кто знает о договоре моей матери с ужасным Богом Тьмы.

У меня есть друзья во внешнем мире — надеюсь.

Озума приложил руку к груди. " Я всего лишь дозорный, — сказал он, хотя Йорда поняла, что он что-то упустил.

"Другими словами, ты — один из воинов нашего бога, призванный на дело Святым Императором. Ты здесь, чтобы узнать, что происходит с победителями турнира — не просто как победитель, а как величайший воин, участвовавший в истории турнира".

"Все так, как ты говоришь".

Некоторое время Йорда молчала, чувствуя, как на весах ее сердца взвешиваются тревога и сомнения. Каждый раз, когда она вспоминала о поступке своей матери, он пробирал ее до костей, но она не думала, что ей следует с такой готовностью принимать за чистую монету все, что говорил ей этот странный рыцарь. Вестник тьмы, безусловно, походил на ее мать. Однако это не доказывало, что рассказ рыцаря не был фальшивым гобеленом, сотканным из нитей правды.

Вполне возможно, что ее пытались обмануть некие люди, стремящиеся сместить ее мать с трона. Планы королевы внушали ужас, но вторжение тоже было страшной перспективой, и не только для Йорды. Это была угроза для всей ее страны.

Довериться словам Озумы означало рискнуть предать собственную страну.

"Леди Йорда, — обратился к ней Озума, его голос был подобен воде, протекающей сквозь камни. "У меня была еще одна причина принять участие в турнире и приехать в этот замок. Это встреча с вами".

Глаза Йорды расширились. "Почему вы хотели встретиться со мной?"

"Не правда ли, что вы никогда не покидали территорию замка?

Йорда кивнула.

"Это потому, что ваша мать держит вас здесь в заточении".

"В заточении? Нет, она… ну, да, я полагаю, она так и делает".

"Удивитесь ли вы, принцесса, узнав, что вы не единственная, чьи приходы и уходы так ограничены? Всем жителям вашего королевства запрещено посещать другие земли. Лишь несколько торговых путей все еще пересекают его границы, да и то лишь в силу договора, подписанного до того, как королева заняла свой трон. И что еще более странно, ее народ не находит это подозрительным и не подвергает сомнению".

Причина этого, объяснил рыцарь, в том, что королева наложила на землю заклятие.

"Вы хотите сказать, что все наши жители заколдованы? Это просто смешно!"

"Это мое мнение, но, боюсь, оно не менее верно", — сказал Озума. "Вот почему никто не задается вопросом, почему столь важную особу, как принцесса королевства, держат здесь, в ее замке, и никому не показывают. Им и в голову не приходит интересоваться вами, принцесса, даже министры, отвечающие за дела королевского дома".

Йорда почувствовала озноб и крепко обняла себя руками.

"Умоляю вас, слушайте со спокойным сердцем. Есть еще кое-что в откровении императора, о чем я вам еще не рассказывал. Рядом с вестником тьмы есть тот, кто знает о ней и обладает силой, способной ее победить. Этот кто-то уже осознает свою роль — и без его силы тьму не победить".

"Ты хочешь сказать, что я — та самая?"

"Я не могу думать ни о ком другом. Вы — истинная дочь королевы, леди Йорда. В ваших жилах течет ее кровь. Не стоит и сомневаться, что вы обладаете силой, которая может быть использована против нее. Именно поэтому она не позволяет вам покидать замок и держит вас в пределах досягаемости. Она околдовывает сердца своих людей, чтобы они не заподозрили и не усомнились в ее причинах".

"Тогда зачем моя мать вообще родила меня?" внезапно воскликнула Йорда. "Если бы она знала, что ей придется держать меня здесь взаперти всю жизнь, ей не следовало бы приводить меня в этот мир. И зачем было открывать мне свою тайну, если она боялась, что она станет известна?"

Йорда прижала руку ко рту. Она вовсе не собиралась рассказывать о том, что королева доверилась ей.

"Это тайна, с которой вы, похоже, уже столкнулись", — тихо сказал Озума.

У Йорды не нашлось слов, чтобы опровергнуть тихое осуждение Озумы.

То, что она увидела на кладбище, мучило ее и сейчас, страх уступал лишь печали.

Йорда протяжно вздохнула и начала рассказывать Озуме обо всем, начиная со своей непродуманной попытки выйти за стены замка. Она рассказала ему о том, что видела под кладбищем, о тайне королевы и ее договоре с Темным богом.

По мере того, как она говорила, на ее плечи наваливалась тяжесть, а в сердце прорастала обжигающая пустота.

Озума, в свою очередь, не испытывал ни страха, ни ненависти. На его лице были только доброта и сочувствие.

Когда она закончила свой рассказ, Озума опустился рядом с ней на колени. "Спасибо, что рассказала мне, — сказал он. "Должно быть, вы были ужасно напуганы".

Из глаз Йорды скатилась слезинка.

"Но когда вы услышали правду из уст своей матери, она раскрыла вам душу. Вот почему вы смогли увидеть одинокие тени, запертые в Башне Ветров. Вы пробудились, леди Йорда. И, — добавил Озума шепотом, — это откровение было правдой".

"Но почему?" спросила Йорда, вытирая слезу с лица. "Почему моя мать показала мне все это? Почему она утаила все это?"

"Этого я точно не знаю", — сказал Озума. "Но если бы я рискнул предположить, то сказал бы, что она боялась вас настолько, что решила нанести удар первой".

8

"Рядом с вестником тьмы есть тот, кто знает о ней и обладает силой, способной ее победить".

Даже после ночи беспокойного сна слова Озумы звучали в мыслях Йорды. Все это было реальностью. Это не было кошмаром или лихорадочным сном.

Готовясь к этому дню, Йорда сообщила главной служанке, что в тот день ей предстоит присутствовать на четвертом туре турнира. Она должна была сама убедиться в мастерстве Озумы.

Служанка вопросительно подняла бровь, завязывая корсет на талии платья Йорды. "Принцесса будет смотреть турнир?"

"А мне нельзя?"

"Нет, конечно, можно. Но я думала, вам не нравится шум".

"Шумно, конечно. Но на вчерашнем банкете я слышала, что в этом турнире участвует особенно искусный фехтовальщик. И министр внутренних дел Замка, и капитан гвардии раскраснелись от волнения, когда говорили о его мастерстве. Я подумала, что это, должно быть, необычный участник, и, признаться, мне стало любопытно посмотреть на него".

Йорда улыбнулась, но хмурый взгляд служанки не смягчился. Йорда увидела свое отражение в бледных, выцветших глазах служанки.

Напуганная властью королевы, служанка была удобной пешкой для своей матери. Не случайно мать приставила к ней эту женщину в то самое время, когда открыла Йорде правду. Кто лучше присмотрит за ее дочерью?

Каждый поступок Йорды будет передаваться королеве через эту служанку. Она должна была действовать осторожно. Всегда улыбаться, всегда быть приветливой.

Йорда понимала, что нет смысла выпытывать информацию у своей служанки, хотя вопросов у нее было много. Она хотела знать, что сказала женщине ее мать, что ей показали и почему это видела только она. Открыла ли ее мать служанке часть своей тайны, чтобы обеспечить ее верность?

Скажи мне, — хотела сказать Йорда, — и я расскажу тебе то, что знаю. Я знаю, что не только нам двоим известна правда, скрывающаяся за пленительной улыбкой моей матери. У нас есть союзники в мире за этими стенами.

Она рассказывала ей о заклинании, которое ее мать наложила на их собственный народ с помощью силы, полученной от Темного бога. Как все рыцари и министры были заколдованы. И что именно они должны освободить их.

Но Йорду, как единственную дочь своей матери, мысль о том, что она должна сделать, не только пугала, но и печалила. Ей хотелось спросить, что думает главная служанка, со всей мудростью своих лет, о дочери, предавшей собственную мать.

Может ли это быть правильным поступком? Если речь идет о том, чтобы остановить возвышение Темного бога, можно ли пренебречь кровными узами?

А может быть, — подумала Йорда, — мне следует обратиться не к вам, а к мастеру Сухалу. Йорда была уверена, что ее наставник знает о королеве больше, чем рассказал ей. Возможно, в этом и заключался источник тех темных теней, которые она иногда видела в глазах мудреца.

Кто в замке бодрствовал, а кто еще спал? Она знала только, что не хочет оставаться одна. Это было слишком пугающе.

"Я попрошу министра обрядов приготовить для вас место у трона, чтобы вы могли наблюдать за турниром, — жестко сказала служанка, отводя глаза от лица Йорды. "Четвертый раунд должен начаться в полдень со звоном колокола. Вы знаете, на какой арене будет сражаться рыцарь, которого вы хотите увидеть?"

"Нет…" призналась Йорда, — но я уверена, что министр двора знает. И я слышала, что у этого участника очень необычная внешность — из его головы растут рога".

"Рога? Как у оленя или быка?"

"Верно, но, как мне сказали, больше похожи на бычьи, чем на оленьи".

Служанка нахмурила свои тонкие брови. "Действительно, странная внешность. Вы уверены, что это тот, за кем вы будете наблюдать? Боюсь, его вид может вас обеспокоить".

"Не думаю, что уместно называть беспокойным одного из тех, кто вскоре может стать оруженосцем замка", — с яркой улыбкой ответила Йорда.

Служанка поклонилась. Йорда смотрела на ее согнутую, исхудавшую фигуру, когда она выходила из комнаты.

Ее мать присутствовала при разговоре мужчин о странном рыцаре Озуме, хотя Йорда не знала, интересуют ли ее подобные разговоры. Как она отреагирует, узнав, что ее дочь хочет посмотреть на турнир? Знал ли вестник тьмы о приближении врагов? Йорда вздрогнула.

Четвертый поединок Озумы должен был состояться на Западной арене. Йорда вышла на арену последней под бурные аплодисменты собравшейся толпы. Она была одета в полуденное платье с вуалью на лице. Министр двора посоветовал ей поднять руку и поприветствовать толпу, что она и сделала, слегка помахав им рукой. Этот простой жест был встречен громкими аплодисментами. Йорда была неожиданно тронута таким теплым приемом. Уважение и любовь, направленные на принцессу, были также уважением и любовью к ее матери, королеве. В нашем королевстве царит мир. Люди довольны своей жизнью. Разве может правление страхом привести к такому счастью? Люди приветствовали ее мать как свою истинную королеву — какое дело ей было нарушать это?

"Вы можете пройти на свое место, принцесса", — сказал министр, широко улыбаясь. "Пока вы не сядете, никто не сможет сесть", — добавил он шепотом, а затем более громко: "Какая овация!"

Йорда начала сомневаться во всем. Окинув взглядом толпу, она увидела лишь невинных людей, не знающих истинной цели этого зрелища, обманутых королевой. Это был скот, выведенный с единственной целью — возродить Темного бога. Или это я обманута посланцем хаоса и жадности, пришедшим из других земель, чтобы забрать то, что принадлежит нам?

Мысли Йорды закружились, и она едва не потеряла равновесие. Прежде чем привлечь к себе ненужное внимание, она ухватилась за подлокотники великолепного резного трона и села, закрыв глаза.

Из входов по обе стороны арены вышли два воина, ведомые королевскими гвардейцами. Озума, более высокий из них, шел легкой походкой, свой шлем он держал подмышкой. Он снял свою черную мантию, но в остальном выглядел точно так же, как и при первой встрече с Йордой. Длинный меч у его пояса доставал почти до земли, а его острие висело лишь на волосок над полом арены.

Человек, с которым он столкнулся, тоже был гигантом. На нем была широкая кожаная боевая юбка, а на талии — толстый пояс, тоже из кожи. Сверху он носил только жилет из кольчуги на груди и боевой топор, перекинутый через спину. Широкая лысая голова мужчины освещалась светом факелов, расставленных вдоль стен арены. Вместо шлема он носил небольшой металлический орнамент с кольчугой.

Вместе они встали перед троном, а затем опустились на колени. Йорда приняла этот жест молчаливым кивком. Ей показалось, что глаза Озумы на мгновение встретились с ее глазами сквозь вуаль, но выражение его лица было пустым. Возможно, он ожидал, что я приду посмотреть на его сегодняшний бой.

Рыцарь, выполнявший на арене роль судьи, громким голосом представил двух мечников. Первым выступал странствующий рыцарь с дальнего востока Озума. Перед ним стоял Джудам, прославившийся на весь континент своим мастерством владения боевым топором. Пока толпа выражала свое воодушевление, Озума медленно надевал шлем. Йорда слегка покраснела при виде благосклонности толпы к нему.

"Принцесса, вам нехорошо?" — спросил министр, наклонившись к ней.

"Я в порядке. Благодарю вас. Я была поражена энтузиазмом толпы, вот и все. Смею предположить, что все эти люди могут превратить холодную зиму в летний день".

Министр двора одобрительно улыбнулся. "Тот фехтовальщик справа — тот самый парень, о котором я вам говорил. Он точно станет чемпионом".

"Толпа его обожает", — согласилась Йорда.

"Возможно, такие разговоры не доходят до ваших ушей, принцесса, но на турнире разыгрываются большие ставки. Озума начинал как совершенно неизвестный, но теперь он, безусловно, самый популярный. Я не удивлюсь, если больше половины людей, которые сегодня здесь присутствуют, поставили на его победу".

Судья встал между двумя мужчинами в центре арены, положив руку на плечо каждому из участников. Он зачитал правила почетного боя, после чего каждый из участников поднял свое оружие — один меч, другой топор — и повторил правила в унисон.

"Бой продолжается до тех пор, пока один из участников не падет или не признает свое поражение, отбросив оружие", — пояснил министр двора.

Йорда почувствовала тошноту при одном взгляде на двух мужчин, обменивающихся взглядами перед поединком.

"Они ведь не убивают друг друга, верно? Это же турнир, а не поле боя".

"Не специально, но иногда такое случается. Если противник не признает поражения, дело может дойти до убийства. Иногда бывают смертельные случаи", — сказал министр, выглядя слишком довольным. "Джудам, тот, что с боевым топором, проиграл в предпоследнем раунде предыдущего турнира, и в этом году он тоже фаворит на победу. Он не только мастерски обращается со своим массивным топором, но и дерется как дикий кабан, не зная, когда нужно остановиться. Три года назад в полуфинале его противник, копьеносец, не хотел отпускать копье, и Джадам лишил его обеих рук. Ха! Если бы судья не вмешался, он вполне мог бы отрубить этому человеку голову". Министр суда погрузился в рассказ, совершенно забыв о том, кому он говорит. "Его сегодняшний бой с Озумой вполне может стать решающим для Западной арены. Сомневаюсь, что кто-либо из участников турнира сможет противостоять ему!"

Судья дал команду начинать и отошел к краю круглой арены. Джудам издал дикий боевой клич, занес топор с невероятной для такого массивного человека скоростью и бросился в сторону, чтобы увеличить расстояние между собой и противником. Озума не двигался.

Размахивая топором по кругу, словно тот весил не больше перышка, Джудам смотрел на рыцаря, медленно обходя его по кругу. Когда он достиг фланга Озумы, рыцарь повернулся на полшага лицом к нему и положил руку на меч у пояса. У Йорды расширились глаза. Озума выхватил меч с такой скоростью, что она успела заметить лишь вспышку металла, прежде чем меч полностью вышел из ножен.

Озума держал меч так, чтобы его острие было направлено к земле. Хотя он следил глазами за каждым движением Джудама, его ноги были неподвижны.

Боевой топор Джудама прекратил свои колебания. Он прыгнул к Озуме. Массивный боевой топор рассекал воздух, а отполированное обоюдоострое лезвие сверкало. Из толпы раздался крик.

Когда боевой топор опустился, он поразил лишь тень Озумы. Рыцарь слегка отступил в сторону, заходя Джудаму во фланг. Клинок Озумы пронесся в нескольких сантиметрах от спины гиганта и ударил по боевому топору, который Джудам ловко занес над головой и опустил через спину, чтобы блокировать удар. Полетели искры, зазвенела сталь. Их лезвия встретились еще три раза, прежде чем воины отпрыгнули назад, и в схватке наступила короткая пауза.

Йорда не могла поверить в скорость, с которой двигались эти двое мужчин. Джудам наступал, держа в одной руке массивный топор, круговыми движениями направляя его к ногам противника. Озума ловко отпрыгнул с пути топора, а когда приземлился, его меч уже опускался к обнаженному плечу Джудама. Джудам перекатился в сторону, чтобы избежать удара, и встал, подняв топор над головой. Хотя длина топора была равна росту Йорды, в руках Джудама он казался не более чем прутиком. Видно было, что ни вес, ни длина топора не доставляют ему никаких хлопот. Топор двигался как продолжение его собственной руки.

Озума блокировал удар мечом прямо перед собой, а затем сделал выпад вперед, толкая противника назад своим весом. В тот момент, когда центр тяжести мужчины сместился назад, длинный меч прочертил дугу в воздухе, задев правое плечо Джудама, прежде чем кончик меча ударился о землю. По арене пронесся рев. Озума был выведен из равновесия; Джудам наступал, чтобы убить рыцаря.

Однако защита Озумы была безупречна. Его меч, казалось, танцует на месте, рассекая один из кожаных ремней, удерживающих цепную броню на груди Джудама. Жилет упал на одну сторону. Джудам вскочил на ноги. Озума ждал этого момента. Хотя Джудаму удалось увернуться от следующего удара, его равновесие было полностью нарушено, и он упал на бок на землю.

Джудам перекатился, чтобы оторваться от Озумы, и, сорвав оставшийся кожаный ремешок, голой рукой снял цепную броню и бросил ее в лицо Озуме. Озума уклонился в сторону, и жилет с глухим треском упал на пол арены, долетев до подножия трибун.

Звук следующего столкновения меча и боевого топора затерялся в реве толпы. Йорда видела только, как двое мужчин, словно тени, сначала сближаются, потом расходятся, а затем снова сходятся в поединке, озаряемом разлетающимися искрами. В какой-то момент оружие сцепилось, но Джудам первым опустил топор, и лезвие Озумы впилось в металлическую кольчугу на голове лысого мужчины. Кровь ручьями стекала по лбу Джадама, а пот на его голове блестел в лучах солнца.

Руки Йорды сжались в кулаки. Ее сердце бешено колотилось, а дыхание было прерывистым. Она чувствовала, как дрожат ее колени на троне.

Джудам издал вопль и опрокинулся на спину. Зрители снова зааплодировали, и Йорда наклонилась вперед, чтобы лучше видеть.

Несмотря на то, что Озума доминировал над соперником, он не воспользовался выпавшим шансом. Вместо этого он сделал быстрый шаг в сторону, сокращая расстояние между собой и обладателем боевого топора. Это был правильный ход. Джудам вскочил с земли и, воспользовавшись моментом, замахнулся своим оружием сбоку. Сверкающее лезвие прорезало дугу в воздухе.

Пропущенный взмах был именно тем, чего ждал Озума. Инерция топора понесла Джудама в сторону, пока его бок не оказался напротив противника. Озума прыгнул, проворный, как дикая кошка. На этот раз даже быстрый Джудам не успел отвести топор, чтобы блокировать удар. Обоюдоострый клинок Озумы метнулся в сторону, разрубив рукоять оружия противника надвое. Голова боевого топора упала у его ног и отскочила в сторону, оставив в руках только рукоять. Клинок Озумы снова метнулся, и в следующее мгновение рукоять тоже зазвенела по полу арены, оставив Джудаму небольшой кусок дерева размером едва ли больше ладони. Рот массивного воина был открыт.

Глубокая морщина пересекла его блестящий лоб. Его правый глаз был залит кровью, стекавшей из раны на голове. Когда Озума сократил расстояние между ними, Джудам опустился на одно колено.

"Я сдаюсь!"

Схватка была решена. Все зрители на трибунах вскочили на ноги. Волна аплодисментов прокатилась по арене, чествуя победителя. Йорда наконец выдохнула и откинулась на спинку своего трона. Рядом с ней министр двора хлопал в ладоши, пританцовывая от радости. Йорде пришлось улыбнуться. Затем она сама встала и зааплодировала рогатому рыцарю.

Когда Озума во второй раз встал перед троном и преклонил колени, улыбка на его лице ответила на ее улыбку.

В ту ночь Йорда с трудом заснула, даже завернувшись в шелковое покрывало. Волнение, вызванное турниром, трудно было выкинуть из головы. Мастерство Озумы было очевидно даже ей. Он непременно выиграет два следующих поединка и выйдет победителем. Тогда его примут в замке как оружейного мастера…

" Я всего лишь дозорный", — сказал он ей. Найти место в замке было его первой задачей. Далее последует шпионаж и сбор информации. Он должен был раскрыть замок и королеву такими, какими они были на самом деле.

Вооружившись собранными Озумой знаниями, Священная империя Загранда-Сол и пятый император, служащий Богу Солнца, придут, чтобы нанести удар по предвестнику тьмы.

Должна ли я им помочь? задалась вопросом Йорда. Хватит ли моей силы, чтобы противостоять тьме? Или я должна отвернуться от Бога Солнца, великого Творца, и встать на сторону своей матери?

Когда она снова открыла глаза, комната была погружена во тьму. Она задумалась, действительно ли вопросы, которые она задала Озуме у вагонетки, должны быть заданы ее матери. Почему ты раскрыла мне свои тайны? Почему мне была дана жизнь в этом мире? Для какой цели?

Йорда смотрела в темноту, но ответа не получала.

В том, что она узнала правду о своей матери всего за десять дней до начала турнира, Йорда увидела тревожный смысл. Ей было интересно, будет ли она сейчас так глубоко сомневаться в себе. И как бы она встретила Озуму без этого знания? Представить себе незнакомца из другой страны, свободно разгуливающего по замку и разговаривающего с ней, принцессой. Нет, она встретила бы его с недоверием, каким бы искренним он ни был, каким бы добрым ни был и как бы сильно ни напоминал ей покойного отца. Зависть и жадность соседей были одним из уроков, который Йорда усвоила от матери, и его корни уходили глубоко внутрь нее.

Возможно, подумала она, то, что она узнала правду именно в это время, было замыслом самого Бога Солнца. Верь в меня, Йорда, — говорил он. Связь между человеком и его богом была сильнее, чем связь между матерью и ребенком. Жизнь можно было обрести только в свете бога Солнца, который делился своим благословением со всеми. В этом заключалась единственная награда, к которой стоило стремиться.

Мы не должны позволить тьме распространиться.

Йорда перевернулась на спину, зарылась лицом в подушку и зажмурила глаза.

Отец! Зачем тебе понадобилось оставлять меня вот так, одну, врагом собственной матери? И тут она что-то почувствовала — ясное ощущение, что кто-то стоит в комнате, рядом с ее кроватью.

Йорда откинула одеяло и села. Небо в ту ночь было пасмурным — даже лунный свет не проникал в окно. Темнота в воздухе казалась тяжелой, превращая привычную комнату в тишину морских глубин.

Мне все мерещится. Я устала. Мои страхи вышли из моего тела и стоят там, глядя на меня.

Но тут краем глаза она увидела, как что-то движется. Оно сдвинулось в ночи и растаяло во тьме.

Йорда повернулась и ахнула от увиденного. Слева от ее кровати, словно бледная луна, висело лицо ее покойного отца.

"Отец!" воскликнула Йорда, хотя ее тело замерло. Она увидела, что на лице появилась улыбка — он выглядел так же, как и всегда. Этот длинный прямой нос, эти глаза. Хотя щеки его впали, а челюсть заострилась, его невозможно было не узнать.

Он носил серебряную корону, на которой был выгравирован его фамильный герб — божественная птица с распростертыми крыльями. Такой же формы была и застежка, удерживающая на плечах его короткий плащ. В рукава его длинной туники были вплетены голубые камни-хрезолиты, а края расшиты цветами. Она помнила все, каждую деталь. На нем была та же одежда, что и тогда, когда его положили в гроб, когда она прощально поцеловала его холодную щеку. В этой одежде он отправился в свой последний путь. Даже его изможденное лицо было точно таким же.

"Ты… мой отец, не так ли?"

Соскочив с кровати, Йорда сделала шаг ближе, но отец отстранился, подняв правую руку, чтобы остановить ее. Она заметила на среднем пальце его правой руки перстень с королевским гербом ее отца. На кольце была только половина печатки — вторая половина была на кольце, которое носила мать Йорды.

В голове Йорды пронеслись воспоминания. Когда хоронили ее отца, мать попыталась снять кольцо с его пальца, но мастер Сухал остановил ее, сказав, что оно должно остаться у короля. Это не понравилось королеве, и она не послушала мастера Сухала и снова попыталась снять кольцо. И хотя пальцы ее отца были тонкими и костлявыми, кольцо не поддавалось. В конце концов королева сдалась и позволила положить крышку на гроб. На самом деле кольцо было всего лишь украшением — настоящая королевская печать хранилась отдельно. Йорда предполагала, что ее мать хотела взять кольцо отца на память.

С тех пор королева сняла свою половину кольца.

Йорда, моя любимая дочь.

услышала она голос отца.

Я не хотел появляться перед тобой в таком виде, тревожить твое сердце и печалить тебя. Но я так ждал этого момента, когда смогу снова увидеть тебя.

Йорда поняла, что плачет. "Я так давно хотела увидеть тебя, отец".

По лицу отца расплылась нежная улыбка, ничем не отличавшаяся от той, что была в ее памяти, и тепло, которое, казалось, обнимало ее даже в другом конце комнаты.

Йорда, я всегда был с тобой. Даже когда ты не могла меня видеть, я был рядом с тобой. Ее отец опустил глаза. Я не ушел, потому что не мог. Я… в плену этого замка. Плененная душа.

"Что?" Йорда едва не вскрикнула, но тут же закрыла рот рукой. "Кто сделал это с тобой, отец?" — спросила она более мягко.

Взгляд отца блуждал, и Йорда увидела в его глазах ту же тревогу, что гложила ее собственное сердце. Это ощущение переросло в мрачное понимание. "Ты знал о связи матери с Темным богом? Поэтому ты остался здесь?"

Глаза отца остановились на ней. Затем он медленно кивнул, чтобы не возникло недопонимания.

Твой истинный взор открылся. Вот почему ты теперь можешь видеть меня. Йорда, моя бедная, любимая дочь. Моя жена, твоя мать, действительно вестница тьмы, пришедшая принести разрушение в этот мир. Я пытался остановить ее, когда моя жизнь оборвалась. Когда мой последний вздох вырвался из моих губ, я подумал о тебе, которую я оставляю в этом мире, и мое беспокойство было настолько глубоким, что мое сердце разбилось и разлетелось на тысячу осколков. Однако они не ушли в страну мертвых. Они остались здесь, затаившись в тени, и не для того, чтобы защищать тебя, хотя мне бы этого хотелось.

Йорда стояла с открытыми глазами, забыв вытереть слезы, собравшиеся на подбородке.

"Это моя мать держит тебя здесь?"

Ее отец с горечью кивнул.

Теперь я хозяин Башни Ветров. Там меня и держат. Твоя мать заманила меня в ловушку и пользуется моей силой.

"Что ты имеешь в виду? Имеешь ли ты отношение к тем темным фигурам, которые я видел в окнах башни? К тем, кого Озума назвал тенями, которые скитаются в одиночестве?"

Да, — ответил отец. Теперь это моя истинная форма.

Йорда вспомнила виденные ею искаженные тени. Это и есть мой отец?

"Почему? Что делает мать в Башне ветров? Как она хочет использовать твою силу? Чем я могу тебе помочь?"

Йорда широко раскинула руки, шагнув ближе к отцу. Ей хотелось обнять его. Облегчить его страдания. Почувствовать его тепло.

Ее отец отшатнулся назад. Его лицо, бледное, как лунный свет, стало полупрозрачным.

Нет! Она найдет меня.

"Отец?"

Йорда, из-за меня ты страдаешь. Пожалуйста, прости меня. Но теперь ты — моя надежда. Как и ты — надежда этого замка и всего живого на земле. Ты — наш свет!

Ее отец начал угасать. Йорда вскочила с постели. "Нет, отец, не уходи!"

Йорда…

Его голос становился все более далеким и дрожащим, когда он звал ее.

Посмотри на мир снаружи. Увидь его своими глазами. Бог Света укажет тебе верный путь.

«Я люблю тебя», — прошептал он тише, чем шелест ночного ветра. А потом он исчез. Йорда побежала, но ее руки обхватили лишь тьму.

Тихо, как только могла, Йорда заплакала. Она вытирала слезы пальцами, которые никогда больше не почувствуют теплого прикосновения отца. Затем, мягко ступая, она пересекла свою опочивальню и подошла к двери, ведущей в коридор.

Ей не нужно было прикасаться к двери или прижимать к ней ухо. Она всем своим существом ощущала присутствие по ту сторону двери.

Королева. Холодная кристаллизация тьмы. Дышащей, ходячей тьмы.

Она стоит прямо за дверью.

Должно быть, она почувствовала появление отца Йорды. Она стояла сейчас за дверью и протягивала тонкую руку, чтобы открыть ее.

"Она найдет меня…"

испуганный голос отца. Йорда затаила дыхание и уставилась на дверь. Если она откроется, ты должна посмотреть ей в глаза, сказала она себе. Если она посмотрит на тебя, ты не должна дрогнуть. Ты должна стоять и смотреть правде в глаза, ибо ее нельзя отрицать.

Но дверь не открывалась. Через некоторое время она почувствовала, что присутствие королевы ослабевает. Йорда почувствовала, как ее захлестнула волна головокружения, и опустилась на пол.

Зубы стучали от холода, который, казалось, проникал в ее тело. Ее тонкие руки сжались в кулаки. Что-то приближалось, текло к ней, и это нельзя было остановить. Истина, которая ждала этого момента, хотела освободиться. Она жаждала спасения.

Я не должна бежать.

9

Когда они расстались у вагонетки, Озума дал Йорде камешек, сказав, что он волшебный. Он был белым, размером не больше ногтя большого пальца, и гладким на ощупь.

"Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, возьми камешек в руку и позови меня. Я сразу же приду".

Йорда взяла волшебный камешек в руки и, посмотрев на него некоторое время, спрятала в платье, где он был в безопасности. Быстро шагая, она вышла из комнаты.

Когда мастер Сухал не занимался с Йордой историей или литературой, его обычно можно было найти в библиотеке замка. Мастеру были выделены собственные покои, но гораздо больше времени он проводил за крошечным столом в углу библиотеки, перебирая книги и свитки.

Йорда так и не смогла определить возраст мастера Сухала. Она полагала, что и никто другой в замке этого не знает. Он был худым и сморщенным, с округлой спиной, и ходил, как улитка, куда бы ни шел. Йорде казалось, что он так же стар, как и сам Создатель.

Но когда он открывал книгу, в старом ученом происходили перемены. Его глаза сверкали из-под глубоких морщин под кустистыми бровями, и он перелистывал страницы со всей энергией молодости. Он был настоящим ученым, отдававшим всю свою душу науке, которую любил больше всего на свете.

Появление Йорды в библиотеке вызвало минутный переполох среди ученых и студентов, находившихся там. Она уже много раз посещала библиотеку, но только в компании мастера Сухала, с учеными-специалистами, сопровождавшими их, и только после тщательной подготовки.

Йорда старалась улыбаться ученым, которые судорожно разбегались: одни пытались привести себя в приличный вид, другие просто прятались. Она объявила, что ищет мастера Сухала. Старый ученый подошел к входу в библиотеку с посохом в руке с такой скоростью, какой она никогда не видела у него раньше.

"Дорогая моя, принцесса! Добро пожаловать, добро пожаловать!" Его голос дрожал от удивления.

"Простите, что я пришла без предупреждения. Но я читала книгу и решила задать вам несколько вопросов".

Ученый отвесил глубокий поклон, его мантия зашелестела по полу, и он подвел Йорду к своему столу.

Книги в огромной библиотеке были разделены на секции по содержанию. Здесь не было стен. Каждая секция состояла из одного огромного книжного шкафа, и они тянулись от пола до самого высокого потолка. Любимый стол мастера Сухала был окружен книжными шкафами, где хранились самые древние исторические книги библиотеки — идеальное место для тихой, приватной беседы, чего и добивалась Йорда.

"Пожалуйста, не прогоняйте всех только потому, что я здесь. Я бы не хотела прерывать их учебу", — сказала ему Йорда. Уединение — это хорошо, но она также не хотела привлекать излишнее внимание к их разговору.

"Я подумала, — продолжила она, — как было бы хорошо, если бы я могла заглядывать сюда время от времени. Понимаете, это всегда такое испытание, когда всем приходится вставать из-за стола, кланяться, надевать свои официальные мантии и тому подобное. Боюсь, что из-за этого мне не хочется приходить сюда одной".

"Понятно. Да, да, конечно". Старый ученый глубоко склонил голову. "Очень хорошо, я сообщу всем о ваших чувствах по этому поводу. Уверен, они меня поймут. Нет причин, по которым вы должны чувствовать себя нежеланной гостьей в своей собственной библиотеке, принцесса!"

Он предложил Йорде стул и удалился, вернувшись через минуту с подносом, на котором стояли две чашки и заварочный чайник. Это были не серебряные чашки, к которым привыкла Йорда, но годы придали им определенную теплоту.

"В знак приветствия я предлагаю вам немного чая, который мы обычно пьем здесь, в библиотеке. Аромат этого чая освежает меня, когда я устаю после долгих часов, проведенных за книгой".

Пока они разговаривали, до Йорды время от времени доносились обрывки разговоров и смех других студентов и ученых в библиотеке, хотя их голоса были едва ли громче шепота. Для Йорды это было похоже на шелест листьев или журчание ручья — легкие, успокаивающие звуки обычной жизни. Она пожалела, что не посетила библиотеку раньше, даже без такого повода, как сегодня.

Хотя желание поговорить о прочитанной книге было лишь предлогом, ей было искренне интересно кое-что из нее — это была книга мифов, которую ей посоветовал мастер Сухал. Он выслушал ее мысли о прочитанном и похвалил за глубокое понимание текста. Он также рассказал ей о других книгах, вымыслах, вдохновленных прочитанными мифами, и даже встал, чтобы принести ей несколько.

Йорда почувствовала, что ее влечет запах древней бумаги и успокаивающая атмосфера библиотеки. Как бы она была счастлива, если бы это действительно было единственной целью ее прихода, чтобы на время забыть о времени и позволить беседе с мастером Сухалом привести ее в новые, неизведанные места.

Она сделала еще один глоток чая, отметив освежающий холодок на губах, затем вернула чашку на поднос и посмотрела мастеру Сухалу в лицо.

"Мастер. Когда я читала на днях, мне пришла в голову одна мысль, — сказала она. "Я подумала, не смогу ли я написать собственную книгу".

Маленькие черные глаза ученого широко раскрылись. "Принцесса хочет стать писательницей?"

"Да. Я знаю, что мне предстоит еще много учиться и многое узнать. Я прекрасно это понимаю, но в то же время чувствую, что у меня могут появиться способности, если я попробую… Вы не находите это неправильным?"

"Ни в коем случае, моя дорогая принцесса, ни в коем случае!" Старый ученый наклонился вперед и встал, на его лице появилась широкая ухмылка. "Принцесса, возможно, вы сами этого не замечали, но я давно восхищаюсь вашим острым умом. С тех пор как вы были еще ребенком. Ваш взгляд зорок, ваш словарный запас богат, а ваш ум всегда ясен. Вы более чем готовы для написания собственных историй, принцесса".

Он спросил ее, о чем бы она хотела написать, и, сглотнув внезапное учащенное биение сердца, она рискнула улыбнуться и сказала: "Я подумала, что напишу о своем отце. Точнее, о своих воспоминаниях о нем".

"Ох, милостевый Создатель!" Руки ученого закрыли его лицо, словно засохшие ветви, и он поднял голову к потолку, закрыв глаза. "Я подвел тебя!" — сказал он, и голос его задрожал.

Пораженная реакцией ученого, Йорда сидела молча, ожидая, что он скажет дальше.

"Принцесса, — произнес он голосом, похожим на тот, которым говорят с горюющим ребенком. Он обошел стол и приблизился к ней. "Как вы, должно быть, опечалены и справедливо рассержены тем, что я не дал вам ни одной книги, рассказывающей о правлении вашего покойного отца".

"Сержусь?" Йорда моргнула. "Нет, мастер Сухал, я вовсе не расстроена, я только…"

Ученый махнул рукой. "Как ваш преподаватель, я, кажется, рекомендовал вам только два тома по истории нашего королевства: «Хронику королей» и «Золотой дар Бога» — не так ли?"

«Хроника королей», о которой он говорил, представляла собой огромный том, в котором рассказывалось о каждом правителе королевства с момента основания королевского дома. «Золотой дар Бога» был более общим, хотя и не менее объемным, в котором рассказывалось о географии и обычаях страны.

"Насколько я помню, — продолжал мастер Сухал, — "Хроника королей" начинается с нашего первого короля — того, кого называют Завоевателем, — и продолжается до пятого короля, того, кто построил этот замок, ставший нашим домом. Возможно, вы не знали, но Хроника все еще находится в процессе работы. В конце этого года будет завершен том, рассказывающий о достижениях шестого короля. Поскольку ваш отец был седьмым королем, боюсь, его история еще не была изложена на пергаменте. Мы стремимся проиллюстрировать достижения всех наших королей с максимальной исторической точностью и детальностью, поэтому наша работа продвигается медленными темпами. Я должен просить вас в вашем великодушии присматривать за нами, пока мы работаем, с милостью и терпением".

"Я знаю, и я проявляю терпение", — сказала Йорда. Она положила руку на рукав старого ученого. "Мастер Сухал, то, что я хочу написать, — не более чем воспоминания о моем отце, которые я ношу в своем сердце. Я не думаю, что смогла бы оправдать его, если бы попыталась написать о его достижениях на троне".

Мастер Сухал нахмурился и погладил свою длинную бороду.

"Хроника королей — прекрасная историческая книга, — сказала Йорда, — но в ней подробно описаны только правители, верно? Я же хочу написать о моем отце не как о седьмом короле, а о моем отце как о человеке. Как мы играли вместе, какие вещи ему нравились, каким песням он меня научил…"

Перечисляя то, что она напишет, она почувствовала, как слезы подступают к горлу, и ей пришлось остановиться.

Отец. Она вспомнила его печальное, бледное лицо накануне вечером. Его сетования на проклятую судьбу — скитаться во тьме за гранью живых…

Она должна была понять, как это произошло. Она должна была узнать, как спасти его душу.

Мастер Сухал ласково потрепал Йорду по плечу. "Принцесса, вы правильно скорбите. Душа вашего отца отправилась к Создателю. Он вознесся на небо, ведомый золотым светом".

Ей хотелось крикнуть: "Вы ошибаетесь! Он не вознесся на небеса. Он призрак, тень, скованная страданиями к земле. Ей хотелось схватить старика за плечи и трясти его, крича. Это все вина моей матери! Это все королева сделала!

"Простите меня, — сказала она. "Я вела себя глупо". Смахнув рукой слезу, Йорда улыбнулась. "Когда я думаю об отце, на сердце становится светло. Но, боюсь, это также вызывает слезы. Я люблю своего отца, мастер Сухал. И пока время, словно жестокий вор, не забрало у меня воспоминания о нем, я хочу выразить их словами, чтобы они сохранились в веках".

Мастер Сухал медленно кивнул. "Понимаю, да, конечно. Принцесса, вам стоит только сказать, чем я могу вам помочь, и я в вашем распоряжении".

Йорда сцепила руки, а затем взяла руки ученого в свои. "Благодарю вас, мастер Сухал. Ваша помощь будет для меня неоценимой. Когда я начала обдумывать этот проект, я поняла, что многого не знаю о своем отце. Например, я ничего не знаю о том, как он провел свою юность. Я никогда не слышала о его свадьбе с моей матерью и о том, как они познакомились. И это только начало…"

Следующая часть была самой важной. Йорда широко раскрыла глаза и очистила свое сердце от правды, чтобы она не проявилась, когда она посмотрит в глаза ученого.

"Я даже не знаю, как он умер. Мне тогда было всего шесть лет. Помню, мне сказали, что отец заболел, что я не могу его видеть и находиться рядом с ним. А потом, не более чем через десять дней, я узнала, что он скончался. В следующий раз я увидела его лицо, когда его тело положили в гроб, перед тем как отнести его к месту упокоения в храме, где должны были состояться похороны, — и то лишь на кратчайшее мгновение".

Лицо старого ученого омрачилось.

"Теперь, когда я думаю об этом, — продолжала Йорда, — я даже не уверена, от какой болезни он умер. Никто ничего не рассказал мне о его последних днях. Вы должны понять, как одиноко я себя чувствую, будучи его единственным ребенком. Я хотела бы знать все это, но кого я могу спросить? Знаете ли вы что-нибудь, мастер?"

В тонких руках Йорды сухие, иссохшие пальцы мастера стали холодными. Если обычно морщины на его лице рассказывали историю, не уступающую ни одному сборнику рассказов, то теперь они были пустыми и безжизненными. Его глаза потеряли блеск. Прошедшие годы лишили его молодости, но теперь ему не хватало даже того приземленного стоицизма, который приходит с возрастом. Он мог бы быть куском выбеленного солнцем дерева, дрейфующего в море.

"Принцесса, — сказал он строгим голосом, который обычно оставлял для лекций. Исчезла та пружина энтузиазма, которая появлялась у него, когда он говорил о книгах. "Члены королевского дома должны всегда стремиться оградить себя от пятен смерти, даже если она настигла их собственную семью. Вам, как принцессе, не подобает знать подробности кончины вашего отца".

"Вы хотите сказать, господин, что я могу не знать и не спрашивать об этом?"

"Не можете". Эти слова ударили Йорду как пощечина. "Вы не должны даже думать о таких вещах. Леди Йорда, подумайте о своем положении. Помните, что однажды вы сядете на трон. Если ваше правление будет благосклонным, ваше сердце должно быть чистым".

Йорда умоляла, объясняла, даже приказывала, но мастер Сухал не сдвинулся с места. Измученная усилиями, Йорда наконец сдалась. Бесполезно. Она не желала слышать правду из уст мастера Сухала. Придется придумать другой способ.

"Простите меня, — сказала она наконец. "Прошу извинить мою неосмотрительность".

Йорда встала, отвесила ученому учтивый поклон, а затем удалилась, легко ступая между стопками книг. Мастер Сухал не сделал ни одной попытки остановить ее. Казалось, за время их беседы он постарел на столетие. Когда он встал, чтобы проводить ее, то тяжело откинулся на спинку стула и несколько раз чуть не пошатнулся.

Йорда прошла обратно через всю библиотеку, вызвав очередной переполох среди ученых и студентов. Йорда улыбалась каждому из них, когда проходила мимо.

Старший ученый шагнул вперед, чтобы проводить ее к выходу. "Вы уходите, принцесса? Боюсь, полки здесь образуют своеобразный лабиринт. Пожалуйста, позвольте мне".

Ученый повел ее по корридору, плотно заставленному книжными полками, их путь извивался то вправо, то влево. В одном месте Йорда увидела, что книги на полках заменены коробками для хранения. Коробки выглядели прочными, с висячими замками, но их фасады были сделаны из толстого стекла, так что содержимое можно было легко определить.

Она увидела морские карты, старые глобусы и другие замысловатые приспособления из металла, о назначении которых не могла догадаться. Затем она заметила нечто похожее на длинную тонкую трубку. Длина ее была примерно такой же, как от локтя Йорды до кончиков ее пальцев, и она расширялась к одному концу на отдельных участках. Подзорная труба, подумала она, вспомнив иллюстрацию, которую видела в одной из книг много лет назад.

"Извините, — обратилась она к своему проводнику. "Эта труба — разве она не используется для того, чтобы смотреть на большие расстояния?"

Ученый кивнул, улыбаясь. "Я впечатлен, что вы знаете о таких вещах, Леди Йорда. Мастер Сухал не был небрежен в своих обязанностях!"

"Мне интересно, — спросила она, — зачем она здесь? Разве она не может быть полезен для охраны замка?"

Как только она задала этот вопрос, ей пришло в голову, что она никогда не видела, чтобы кто-то в замке, будь то стражники или даже придворные астрономы, пользовался подзорной трубой. Причина была очевидна. Заклятье королевы.

Им не разрешалось смотреть на окружающий мир.

Им даже не приходило в голову попытаться это сделать.

Переплетя пальцы, ученый ободряюще улыбнулся ей. "В подобных ухищрениях нет необходимости. Во славу Ее Величества нашей земле обеспечено вечное процветание. Ее реки, горы и даже моря, окружающие нас, всегда спокойны. А вот та подзорная труба давно сломалась, и никто даже не подумал ее починить".

"Она совсем не работает?"

"Боюсь, что нет. Если посмотреть в нее, то ничего не увидишь. Но поскольку его конструкция и особенности могут еще пригодиться в качестве предмета изучения, мы храним его здесь. На всякий случай".

Сердце Йорды дрогнуло. Труба не сломана. Чары матери затуманили ее. Она обо всем позаботилась.

Но потом Йорда задумалась, что будет, если она заглянет в него теперь, когда ее истинное око открылось. В памяти всплыли слова отца. "Посмотри на мир снаружи, — говорил он ей. Посмотри на него своими глазами. Творец осветит твой путь".

Сердце ее забилось быстрее. Она напрягла живот, чтобы не начать дрожать. Затем с самой невинной улыбкой, на которую только была способна, она сказала: "Это прекрасный инструмент, хотя и сломанный. Я никогда раньше не прикасалась к таким приборам. Ничего, если я возьму его в руки?"

"Конечно", — сказал ученый. "Позвольте мне…" — его рука полезла в карман. "Где же ключ от ящиков для хранения? Минутку, пожалуйста, принцесса".

Ученый бросился между книжными шкафами и быстро вернулся с маленьким медным ключом в руке.

Он открыл дверцу ящика и осторожно достал подзорную трубу, протягивая ей. Йорда взяла ее в обе руки. Она оказалась тяжелее, чем выглядела.

"Она прекрасна!" Йорда прижала подзорную трубу к груди. "Не могли бы вы одолжить его мне, хотя бы ненадолго? Я бы с удовольствием рассмотрела его на досуге".

"Конечно, принцесса, но, боюсь, толку от нее будет немного".

"Ничего страшного. Я не собираюсь в ней копаться. Я просто хочу посмотреть. Мастерство просто великолепно".

Йорда поднесла палец к губам и наклонилась ближе к ученому. "Не говорите мастеру Сухалу, что я одолжила это. Я хочу потом удивить его своим глубоким знанием этого предмета!"

Лицо ученого покраснело от одобрения. Казалось, он может растаять на месте. Йорда сунула подзорную трубу между мягкими складками платья и, ступая еще тише, чем прежде, вышла из библиотеки с бешено колотящимся сердцем.

Вернувшись в свои покои, она быстро переложила подзорную трубу в тайник под подушкой и побежала к двери. Она не хотела, чтобы ее служанка вошла и увидела, как она использует ее. Если она собиралась сделать это хоть в какой-то степени тайно, то должна была принять меры предосторожности.

Запереть дверь в покои изнутри не было никакой возможности. Оглядевшись по сторонам, она заметила у камина кочергу и прислонила ее к двери под неудобным углом. Когда кочерга упадет, она узнает, что за дверью кто-то есть.

Йорда покачала головой, с сожалением отмечая, насколько слабыми были ее попытки скрыть тайну.

Достав подзорную трубу, она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Терраса — лучшее место для наблюдения, но если она не будет осторожна, кто-нибудь из стражников может ее заметить. Придется довольствоваться следующим лучшим вариантом — окном.

К счастью, покои Йорды выходили окнами на три стороны — на юг, север и восток. На юге находился центральный двор замка, который она считала слишком опасным. Она решила начать с востока. В этом направлении не было башен, закрывающих обзор.

Йорда взяла подзорную трубу в обе руки, словно молясь, а затем, затаив дыхание, быстро поднесла маленький конец к правому глазу.

Она увидела голубой океан, но свет был настолько ярким, что глаза заслезились. Она быстро опустила трубу, поняв, что, должно быть, ее ослепило солнце, отражающееся от волн.

Но все равно сердце Йорды забилось от радости. Оно работает!

Она начала экспериментировать. Регулируя положение диска, который обнаружила на корпусе, она пробовала держать его под разными углами. Когда у Йорды наконец получилось, она посмотрела сквозь него и увидела белые перья морской птицы, проплывающей по поверхности воды. Она оказалась так близко, что, казалось, пролетит прямо у ее носа, и Йорда издала взволнованный крик.

Над голубой водой вздымались белые хлопья. Среди волн виднелись небольшие камни, вздымавшие белые брызги при столкновении с ними.

Она привыкла смотреть на море, хотя никогда в жизни не прикасалась к нему. Теперь, глядя на него в телескоп, оно казалось ей достаточно близким, чтобы дотянуться до него из своих покоев. Через некоторое время ее первоначальный восторг угас, и на первый план вышло разочарование.

Вот он, внешний мир.

Он оказался не таким захватывающим, как она надеялась. Она даже не была уверена, что подзорная труба достаточно мощная, чтобы увидеть, что находится за пределами замка. Возможно, она сможет увидеть не больше того, что уже видела со стен.

Но все же это было лучше, чем ничего не делать. Подзорная труба, отброшенная другими обитателями замка как хлам, была ей полезна. Это должно что-то значить.

Она направила подзорную трубу на максимальное расстояние, стараясь видеть как можно дальше от замка. И тут она заметила камень странной формы, выступающий из волн недалеко от берега. Опустив подзорную трубу, она обнаружила, что он находится слишком далеко, чтобы разглядеть его невооруженным глазом.

Она снова посмотрела в подзорную трубу. Скала была треугольной и становилась шире ближе к основанию. Она напоминала затонувший в море корабль, у которого над водой остался только парус.

Йорда вздрогнула и чуть не выронила подзорную трубу.

Это был не просто парус. Это был парус из камня.

Присмотревшись, она заметила людей на палубе корабля. Они широко раскинули руки, как будто были чем-то удивлены, а их лица были обращены к небу.

Камень выглядел обветренным, побитым волнами и неумолимым ветром. Под парусом сам корабль был почти полностью истерт. Люди на палубе тоже обветрились, из-за чего невозможно было различить их одежду и черты лица.

Часть паруса отвалилась, но был ли он разорван до того, как превратился в камень, или рассыпался после, она сказать не могла. Хотя на лодке не было никаких опознавательных знаков, скорее всего, она приплыла из другого королевства. Возможно, торговое судно, которое заслужило гнев ее матери и дорого за него заплатило.

Зажав в руках подзорную трубу, Йорда побежала через всю комнату к северному окну. Здесь большую часть обзора заслоняла Башня ветров. И все же она обнаружила, что, хотя сама башня была привычной, с помощью подзорной трубы она могла видеть окна на верхних этажах гораздо четче, чем из основания башни.

Когда она наблюдала за окнами башни, ей показалось, что в одном из квадратных темных отверстий что-то мерцает тусклым светом. Она снова присмотрелась, но ничего не увидела. Может быть, что-то на вершине башни было настроено на отражение солнечного света?

При ближайшем рассмотрении стало ясно, что башня пострадала от непогоды: часть стены осыпалась, а сами кирпичи покосились. В некоторых местах оконные рамы были треснуты или сломаны, а порванные и испачканные занавески тоскливо развевались на ветру.

Мой отец находится там в плену. Что он имел в виду, когда называл себя хозяином башни?

Йорда тряхнула головой, пытаясь прогнать печаль и сомнения, поднимающиеся в ее сознании. Она повернула подзорную трубу в сторону лугов. Трава была зеленой и искрилась под солнцем, колыхаясь на ветру. Она смотрела вдаль, так далеко, как только могла, желая увидеть, расширить свой мир.

Внезапно ее рука остановилась. Она опустила подзорную трубу и протерла глаза, решив, что увиденное — обман зрения. Но когда она снова подняла стекло, они все еще были там: бесконечная линия марширующих фигур. Фигуры из камня.

Вокруг них трава переливалась от бледно-зеленого до почти голубого цвета под лучами солнца, но статуи оставались прежними, серыми и неподвижными. Она была потрясена и их количеством, и их состоянием. Эти люди были превращены в камень задолго до того, как лодка подошла к берегу. Они были настолько обветрены и изношены, что напоминали людей лишь силуэтами. Их снаряжение и одежда истлели много лет назад. Если бы она могла подойти ближе, прикоснуться к ним рукой, Йорда задалась вопросом, что бы она тогда увидела.

Но чем дольше она смотрела, тем больше могла различить. Здесь было что-то похожее на меч, а там, на голове одной из статуй, виднелся шлем. Были и лошади, и что-то похожее на паланкин, поддерживаемый длинными шестами и поднимаемый несколькими носильщиками. Она догадалась, что в нем когда-то ехал кто-то важный. Теперь они застыли на месте навечно.

Во всяком случае, это не было похоже ни на армию вторжения, ни на торговый караван. Они больше походили на эмиссаров. Если бы флаг застыл под другим углом, она бы даже смогла разглядеть его рисунок.

Она гадала, когда это произошло и почему. Она знала только, кто в этом виноват.

Мать, почему?

Настоящий страх охватил ее, и Йорда попятилась назад, упав на колени на пол.

Она увидела мир снаружи — хотя бы кусочек, который давала ей подзорная труба. Подумать только, такой ужас лежал так близко, а она никогда его не видела.

Я ничего не знала. Жители нашей страны, даже те, кто работает в замке, проводят свои дни в неведении, под чарами. Именно это хотел показать ей отец.

Йорда достала из кармана волшебный камешек и крепко сжала его в руке. Она должна была увидеть Озуму, пока не стало слишком поздно.

10

Озума стоял и смотрел вдаль за старой вагонеткой.

"Полагаю, то, что вы видели, — сказал он, не оборачиваясь, — было караваном эмиссаров, отправленным из Священной империи Загранда-Сол около двадцати пяти лет назад".

В тот день океанские ветры были необычайно спокойны. Солнце грело камни у рельс, и полдень был из тех, что вдохновляют на дремоту.

Йорда вздрогнула. "Она превратила их в камень, даже не поговорив с ними", — сказала она. "Чудо, что это не привело к войне", — добавила она шепотом.

"К сожалению, все не так просто, — признал Озума. "У тех эмиссаров вполне мог быть скрытый мотив, который ваша мать правильно заподозрила. Богатые земли и трудолюбивый народ вашей страны привлекают соседей. Независимо от того, какие документы эмиссары несли в своих ранцах или какие любезности произносили на устах, их намерения были не совсем чистыми". Он улыбнулся Йорде. "Возможно, твоя мать обратила их в камень, чтобы избежать худшего и защитить свою страну".

Йорда задумалась. А что, если бы ее мать не была ребенком Темного бога, а получила свои силы каким-то другим путем? Стала бы Йорда тогда восхвалять руководство своей матери? Война есть война. Какая разница между тем, чтобы превратить целый караван в камень с помощью магии, и тем, чтобы послать рыцарское знамя на меч?

Даже без угрозы "вестника тьмы", побуждающей их к действию, Загранда-Сол была империей, а все империи ведут войны, чтобы расширить свои границы. Вполне естественно, что те, у кого есть земля и власть, стремятся к большему. Чем же тогда замыслы Темного бога править миром через свою мать отличались от замыслов императора? Чем его желания отличались от желаний смертного человека?

"Мне, как той, кто должен защищать свой народ, — тихо произнесла Йорда, — стыдно признаться в этом. Но больше всего меня беспокоит судьба моего собственного отца".

Озума молча наблюдал за ней.

"Моя мать лишила отца жизни, и даже теперь, когда он мертв, она пленила его в Башне Ветров. Я бы освободила его".

"В этом нет ничего постыдного".

Йорда покачала головой. "Почему она это сделала? Я хочу знать… нет. Я должна знать. Мой отец больше не появится передо мной, если я не приму меры. Его страх перед разоблачением слишком велик. Я должна отправиться в Башню ветров и найти способ открыть двери".

"Я присоединюсь к тебе", — объявил Озума. "И хотя вы можете видеть истину, леди Йорда, я не думаю, что у вас есть возможность разрушить чары, запирающие двери в Башню Ветров".

"Тогда что же мне делать?"

"Об этом вы должны узнать у своего отца. Я верю, что именно он, и никто другой, владеет ключом. Помолитесь в Башне Ветров и поговорите с ним. Я обеспечу вам защиту."

Йорда подняла бровь. "Сэр Озума, представляют ли тени в башне угрозу для меня? Мой отец сказал мне, что он хозяин в башне. Если тени слушаются своего хозяина, почему бы ему не защитить меня?"

Озума отработанным движением отвел в сторону длинный меч, висевший у него на поясе, и опустился на колени рядом с ней. "Все так, как ты говоришь, однако…" Его голос прервался.

"Пожалуйста, говори", — призвала Йорда. "Я же сказала, что не боюсь".

Озума на мгновение опустил глаза и заговорил медленно, тщательно подбирая слова. "Леди Йорда. Тени, обитающие в башне, — это, как и ваш отец, души, запертые там силой королевы. Эти жалкие создания очень боятся вашей матери, почти так же сильно, как и ненавидят ее. Леди Йорда, в ваших жилах течет кровь королевы".

"Вы хотите сказать, что тени возненавидят меня за то, что она сделала? Конечно. Как же иначе?"

"Вот почему твой отец — это ключ", — сказал Озума. "Чтобы попасть в Башню ветров, ты должна иметь какую-то метку, доказательство своей связи с ним. Можно сказать, его разрешение. Я верю, что это и есть ключ, который откроет двери".

"Но что это может быть?"

"Этого я не могу сказать. Вы должны воззвать к нему, леди Йорда. Только тогда мы сможем найти то, что нам нужно".

Йорда встала. "Тогда пойдемте немедленно".

Даже в такой тихий день, как этот, ветер вокруг самой северной башни завывал так яростно, что даже морские птицы не смели приблизиться.

Йорда опустилась на колени перед запечатанными дверями, молитвенно сложив руки. Она мысленно представила своего отца и воззвала к нему. Пожалуйста, отец, явись передо мной еще раз. Направь меня. Как я могу встретиться с тобой? Как открыть двери в эту башню? Пожалуйста, скажи мне.

Пока она молилась, Йорда почувствовала, как странное присутствие окутывает ее тело. Когда она открыла глаза, то увидела, что из окон башни льются тени, а по стенам спускается тьма. Даже закрыв глаза, она чувствовала на себе их взгляд, холодные иглы на коже.

Озума стоял рядом с ней, скрытый от посторонних глаз тем самым способом, который позволял ему находиться в каком-то месте. Она чувствовала, как он усилием воли отталкивает тени, не давая им напасть на Йорду, загоняя их обратно в печаль и гнев, обратно во тьму.

Добрый отец, — воззвала к нему Йорда. Одолжи мне свою силу. С твоей помощью я смогу это сделать.

И тут она услышала его голос, донесшийся до нее как гром вдалеке.

…Йорда. Приходи сегодня вечером туда, где твои воспоминания обо мне наиболее сильны.

Йорда напряглась и подняла голову. Тени покрывали стены башни, словно древний мох, их было слишком много, чтобы их можно было сосчитать, их светящиеся глаза были устремлены на нее.

"Не волнуйся, — прошептал Озума. "Тени не могут долго устоять перед светом". Озума взмахнул своим длинным мечом, и солнце, отразившись от стали, заставило тени отступить.

"Прости меня, — прошептала Йорда, закрыв глаза и низко опустив голову. "Пожалуйста, прости меня. Я освобожу тебя из этой тюрьмы, если смогу. Все, что мне нужно, — это время".

Йорда… Пусть лунный свет ведет тебя. Приди в место воспоминаний…

Голос становился все более отдаленным, пока совсем не затих. Йорда медленно встала и пошла прочь от башни.

В ту ночь луна была полной.

С заходом солнца расположение королевских стражников и маршруты их патрулирования менялись, но Йорда хорошо знала их расписание. Бесшумно выскользнув из своих покоев, она быстро направилась к цели, петляя по коридорам и обходя покои, где, как она знала, стражники ее не встретят.

Местом воспоминаний, о котором говорил ее отец, должна была стать вагонетка. В детстве она любила кататься на ней, чувствуя, как ветер развевает ее волосы. Сегодня на ней была черная мантия, лицо скрыто глубоким капюшоном. Ее мягкие шаги гулко отдавались по каменным коридорам. Она вспомнила, что сказал ей Озума в тот день, когда она рассказала ему о своих планах, и странный вопрос, который он ей задал.

"Ваш покойный отец родился в этом королевстве?"

"Мой отец — потомок семьи министров, которые с древности были близки к королевской семье", — сказала она ему. "Именно поэтому, хотя он и не принадлежит к королевскому дому, ему был пожалован титул и собственный герб".

Озума кивнул. "Я подумал, что он, возможно, происходит из рода жрецов".

"Вообще-то, — сказал Йорда, вспомнив, — семья моего отца по материнской линии принадлежала к духовенству. Насколько я помню, один из моих предков стал верховным жрецом королевства. Возможно, именно поэтому мой отец был так набожен, хотя сам он был человеком меча". Йорда содрогнулась, представив, как ее мать выходит замуж за человека, которого выбрал для нее ее собственный отец, притворяется, что следует вере своего мужа, а потом убивает его, чтобы стать королевой-вдовой и осуществить планы Темного бога.

Озума сказал: "Думаю, теперь понятно, почему королева убила твоего отца и почему заточила его душу в Башне Ветров. Какую бы правду вы ни узнали от своего отца сегодня ночью, вы не должны колебаться в своей решимости, леди Йорда. Никогда не забывайте, что, кем бы вы ни были, в ваших жилах также течет кровь жреца Сола Равеха".

Ночью у рельс стояла такая тишина, что Йорде казалось, будто она идет по дну моря, но холодный свет луны освещал место так, словно это был день. Около полуночи поднялся ветер. Дрожащей рукой Йорда закрывала мантию, ища хоть какие-то признаки присутствия отца.

Она услышала скрип, доносящийся с деревянной платформы вагонетки. Приглядевшись, Йорда увидела, что ржавый рычаг слегка покачивается взад-вперед. Как будто кто-то проверял, работает ли он еще.

Отец!

Не раздумывая ни секунды, Йорда запрыгнула в вагонетку, взялась за ручку и начала толкать его, на нее нахлынули воспоминания о детстве. Хотя рельсы были красными от ржавчины, под лунным светом они сверкали ярким серебром. Как будто время вернулось назад, когда троллейбус ходил каждый день и привозил с собой Йорду. Это был другой вид магии. Йорда была в восторге.

С громким скрипом ручка скользнула вперед, и тележка пришла в движение. Сначала она немного накренилась в одну сторону, потом в другую, но вскоре уже ехала прямо, колеса плавно вращались.

Йорда подняла голову и ухватилась за перила, слегка постучав по ним костяшками пальцев, чтобы подтолкнуть тележку. "Так держать, малышка. Езжай еще быстрее, чем раньше".

Вагонетка, казалось, услышала ее просьбу и вскоре начала набирать скорость. Воспоминания Йорды мчались впереди нее. Она видела отца, стоящего рядом с ней, слышала собственный смех в ушах.

Я все еще люблю тебя, отец.

Вагонетка мчалась вперед, ветер трепал волосы Йорды. Казалось, что серебристые рельсы уходят в ночное небо, что они будут мчаться все дальше и дальше, унося Йорду из замка на свободу.

Мчась по ним, Йорда вскоре добралась до места, где рельсы поворачивали вправо, следуя за внешней стеной замка. Здесь было еще одно место, где можно было сесть на вагонетку и выйти с нее. Она потянула рычаг назад, сбрасывая скорость, и посмотрела на рельсы.

Йорда затаила дыхание. На узком каменном выступе у рельсов стояли три темные фигуры — тени без людей.

Та, что стояла посередине, повернулась к ней и подняла руку. Йорда отчаянно схватилась за ручку, собрав все силы, чтобы затормозить тележку. Колеса заскрипели, полетели искры. Тележка покачивалась, наклоняясь к рельсам, но не сразу остановилась. Йорда смотрела, как она проносится мимо стоящих теней.

Самая высокая из них, несомненно, была ее отцом, но кто были двое других, стоявших рядом с ним?

Она видела их лишь мельком, но милосердная луна ясно освещала их черты. Лица были знакомыми, пробуждая в ней далекие воспоминания. Эти двое были самыми доверенными советниками ее отца: один — ученый, другой — солдат. Они сопровождали ее отца из родового дома, когда он приезжал в замок, и он всегда ценил их советы в государственных делах.

Всякий раз, когда юная Йорда посещала отцовские кабинеты, она видела их там. Когда отец был слишком занят, чтобы играть, они утешали ее. Теперь, подумав об этом, она поняла, что они часто бывали рядом, когда отец катал ее по рельсам. Они улыбались и махали руками, оставаясь в стороне, пока не приходило время возвращаться в дом, и тогда они помогали Йорде выйти из вагонетки.

Они были добрыми джентльменами, умными и чувством преданности, глубоким, как море. Только сейчас она поняла, что они исчезли из замка после смерти ее отца. Йорда была тогда слишком мала, чтобы задаться вопросом, куда они делись, и никто не удосужился объяснить ребенку, что происходит с советниками, когда они больше не нужны. Даже если бы она поняла, потрясение от потери отца было так велико, что у нее не осталось бы слез для них.

Но теперь она видела, что они воссоединились с ее отцом. Проклятие ее матери тоже привязало их к Башне ветров.

В конце концов вагонетка остановилась. Йорда выскочила из нее и побежала обратно по рельсам, к платформе, мимо которой проезжала. Один раз она споткнулась, но не почувствовала боли. Платформа казалась невероятно далекой.

"Отец, отец!" — закричала она, выползая на камни.

Но тени уже не было.

Пытаясь отдышаться, Йорда огляделась. В кучах лежали брошенные материалы, под углом стоял какой-то знак, отбрасывая на камни любопытную тень.

Когда она снова опустила глаза в унынии, то заметила вдалеке от себя отблеск света. Что-то сверкало, как золото. Она подошла и медленно опустилась на колени, протягивая руки.

Золотое сияние не исчезало. На ощупь предмет был твердым. Она взяла его и положила на ладонь.

Это был перстень ее отца.

Йорда.

Голос отца заполнил ее мысли.

Это знак любви, в которой когда-то искренне поклялись, и в то же время доказательство нарушенного обещания, надгробный камень для принесенной в жертву души. Кольцо откроет путь в башню.

Йорда крепко сжала кольцо.

Любимая дочь. Это будет последний раз, когда я смогу выйти из башни и предстать перед тобой. Королева почувствовала мое присутствие за пределами тюрьмы, которую она для меня создала. Чем ближе я подхожу к тебе, тем большей опасности подвергаю тебя. Мне жаль, что я не могу провести тебя сам или оказать дальнейшую помощь. Пожалуйста, прости своего отца.

"Отец!"

крикнула Йорда в пустую ночь. Она снова уловила голос отца, доносящийся с ветром.

В башне ты столкнешься со многими неприятными истинами. Самой сложной из них станет правда о том, что твой отец больше не тот человек, которым он был.

Как хозяин башни, я не обладаю ни прежним благородством, ни разумом. Лишенный возможности попасть в подземный мир и отрезанный от радостей жизни, пока еще привязан к этому миру, как пленник, как тень, я живу в вечном страдании. Для меня в башне ты была бы не любимой дочерью, а добычей, которой можно овладеть и пожрать. Именно такой сделала меня твоя мать, моя жена, клявшаяся в своей безграничной любви.

Кольцо, которое ты держишь сейчас, — единственное оружие, с помощью которого ты можешь противостоять теням, служащим мне внутри. Оно откроет тебе путь и защитит тебя. Держи его рядом с собой и никогда не выпускай из рук.

Йорда крепко прижала к груди золотой перстень отца. Сдерживая слезы, она выпрямилась и заговорила, ее голос пронзил лунную тишину. "Я понимаю, отец. Я отправлюсь в Башню Ветров. И я освобожу тебя!"

Какой же я жестокий отец, раз требую от тебя этого испытания. Ты должна освободить не только меня, но и все королевство из лап Темного Бога. Моя храбрая дочь, ты должна подняться на Башню Ветров и там обрести истинный свет.

"Истинный свет?"

Она впервые услышала эти слова. "Что это такое? Это что-то в Башне Ветров? Обладает ли он какой-то властью над Темным Богом, над моей матерью?"

В наступившей тишине убежденность Йорды росла. Это должно быть правдой. Вот почему страдания ее отца были так глубоки. Он хотел, чтобы она уничтожила собственную мать.

«Свет ищет тебя», — наконец произнес голос ее отца. Будь осторожна, Йорда. Королева настороже. Она не должна знать, когда ты пойдешь в башню.

…Сколько раз сердце подсказывало мне, что тебе лучше ничего не знать, закрыть свой истинный глаз и провести дни в покое.

"Нет, отец, это неправда. Я рада, что знаю правду".

Тогда я молюсь, чтобы Создатель защитил тебя и дал тебе мужество". И, — добавил ее отец тонким и слабым голосом, — хоть я и не так хотел бы увидеться с тобой снова, я рад, что мы смогли встретиться еще раз, Йорда. Я люблю тебя.

Затем Йорда почувствовала, как его присутствие уходит, стремительно удаляясь вдаль.

Это было прощание.

11

На следущий день был заключительный день турнира. Йорда использовала волшебный камешек еще до рассвета, и когда она закончила утренние дела и вышла к рельсам, Озума уже ждал ее.

В то утро на Озуме был свежий жилет из кольчуги, а на руках — новые перчатки. Если для фехтовальщика замена изношенного снаряжения была обычным делом, то надеть новое, еще не опробованное снаряжение в утро столь важного поединка было смелым шагом. Йорда восприняла это как знак уверенности.

Перстень отца Йорда поместила на серебряную цепочку, которую носила на шее. Сейчас она достала его, показала Озуме и рассказала ему о событиях предыдущей ночи. Озума, казалось, искренне удивился, когда она достала кольцо. Он был явно обрадован. Но не так, как он был рад услышать от Йорды рассказ об истинном свете, о котором говорил ее отец.

Глаза Озумы широко раскрылись. Йорда не думала, что этот стоический рыцарь способен на такое удивление. "Сэр Озума, знаете ли вы, что такое истинный свет?"

"Святой Император Священной империи Загренда-Сол за последние несколько лет собрал множество ученых", — сказал Озума. "Их целью было определить, что именно нужно для того, чтобы предотвратить возрождение Темного бога и уничтожить его дитя".

"Они что-нибудь обнаружили?"

"Да". Озума кивнул. "Книгу Света".

"Книгу?" спросила Йорда, несколько ошеломленная. Демонов полагалось изгонять огромными мечами или ударами молний, а не книгами.

"Это магический фолиант. В нем начертаны заклинания, которые использовались в древние времена, чтобы остановить восстание Темного бога. Если на мече выгравировать эти заклинания и напитать его магической силой, он сможет поразить Темного бога — так говорят".

Внезапно Йорде все стало ясно. "Вот оно!" — сказала она, чувствуя, как на сердце становится легче. "Книга Света находится в Башне Ветров, я в этом уверена! Иначе зачем бы моя мать прятала ее и окружала стражами?"

"В этом есть смысл", — согласился Озума. Его лицо было суровым, но глаза сверкали так же, как и у Йорды. "Ведь эта книга была создана так давно, что никто не знает, где она покоится — и сохранилась ли вообще. Если она находится здесь, в Башне Ветров, это будет огромным благом".

Йорда сжала руки в кулаки. "Тогда я найду его и верну! Я прогоню Темного бога!"

Губы Озумы сжались, и он уставился на нее. Помолчав, он покачал головой. Йорда увидела на его лице ту же эмоцию, что и в нерешительности отца накануне вечером.

"Именно я должен отправиться в Башню Ветров", — наконец произнес он.

"Нет, — оборвала его Йорда. "Это то, что я должна сделать. Вот почему мой отец рискнул явиться ко мне, не смотря на то, что его присутствие почувствует Королева. Вот почему он пришел ко мне с этим поручением".

Простившись с отцом накануне вечером, Йорда лежала в постели без сна, поглощенная своими мыслями. Она боролась со страданиями отца и любовью, которая все еще оставалась в ее сердце к матери. Теперь у нее не было сомнений. "Я — наследница трона моего королевства. Я должна защитить эту землю и свой народ от Темного бога. Это мой долг как будущего правителя". Йорда стояла, выпрямившись во весь рост, ее голос звучал четко и ясно. "Вы обратились ко мне за помощью из-за откровения, и вы ее получите. Но не заблуждайтесь. Я не действую по вашему приказу. Я также не вступаю в союз со Священной Империей Загранда-Сол и не выполняю приказы вашего Святого Императора. Я просто исполняю свои обязанности в качестве ожидающего властителя".

Озума моргнул, словно глядя на солнце, выходящее из-за туч.

"Если мне удастся победить Темного бога и разрушить его планы возрождения, то, возможно, я смогу спасти и свою мать".

"Спасти королеву? Как?"

"Моя мать — дитя Темного бога, она сама так сказала. Но она любила моего отца и родила от него ребенка. Она такая же женщина этого мира, как и служительница другого. Когда Темный Бог будет побежден, я молюсь, чтобы тьма отпустила ее. Как и на этой стране, на моей матери лежит проклятие. Это то, что я должна попытаться снять. Это и есть моя битва".

Йорда улыбнулась, чувствуя себя хозяином своей судьбы как никогда раньше. "Вот почему, сэр Озума, я прошу вас о помощи. Ваше мастерство фехтовальщика мне очень пригодится". Йорда протянула руку к Озуме, как королева к своему верному слуге.

Ветер трепал волосы Йорды, когда она стояла и смотрела на стареющую, заброшенную башню.

Она чувствовала тяжесть отцовского кольца на своей груди. Когда она взяла его в руки и подняла, оно сверкнуло в лучах солнца.

Небо над головой было темно-синим, без облаков, и море внизу отражало его свет. Крошечные волны искрились на воде, а в небе кружились белые стаи морских птиц, словно мазки краски по лазурному полотну неба.

Она прошла по каменному мосту, остановившись на полпути, чтобы оглянуться через плечо. До нее донеслись отрывочные возгласы, смешанные с воем ветра.

Восточная арена находилась за пределами замка. То, что она могла слышать рев толпы с такого расстояния, означало, что в этот последний день турнира их волнение достигло новых высот.

Как раз в этот момент Озума и его последний противник должны были выйти на ринг. Зрители, стоявшие на заполненной галерее вокруг арены, встали и зааплодировали. Она гадала, за кого они будут болеть, кто из них вдохновил большее количество участников на то, чтобы поставить свои заработанные трудом монеты. Исход этого поединка мог существенно изменить вес их денежных мешочков.

Она закрыла глаза, выровняла дыхание и снова начала идти. Хотя она ходила здесь уже сотни раз, сегодня расстояние до башни показалось ей гораздо больше.

Приблизившись, она заметила скитающиеся тени, которые собирались у окон. Она гадала, пришли ли они сюда, потому что почувствовали ее, или они всегда стояли здесь, чтобы посмотреть на мир за пределами башни, как она смотрела из своих покоев на землю и море за стенами замка.

Теперь она стояла перед каменными идолами перед дверью в башню. Йорда свела ноги вместе и подняла кольцо своего отца. Направив знак на кольце в сторону идолов, она произнесла высоким, чистым голосом.

"Поскольку я ношу знак хозяина этой башни, я приказываю вам. Расступитесь!"

Из кольца вырвался яркий свет. Вспышка была настолько яркой, что Йорда пошатнулась и сделала два-три шага назад, прежде чем вновь обрела опору. Головы идолов, как один, засветились в ответ. По линиям их неправильных форм побежала энергия, и мост из молний перекинулся между статуями и кольцом.

С тяжелым скрежещущим звуком два идола разошлись в разные стороны, открыв за собой темное прямоугольное пространство. В то же мгновение свет померк, а руки Йорды онемели и покалывали. Заклятие было разрушено.

Йорда шагнула вперед. С башни подул прохладный ветер, обдав ее щеки. Она была одна в темноте и тишине.

Утром Йорда отдала Озуме приказ: в финале турнира он должен сражаться изо всех сил и выйти победителем. Но победа не должна казаться легкой. Даже если соперник окажется ему не по зубам, Озума должен был затянуть бой, доведя зрителей до исступления. Она хотела, чтобы все присутствующие на арене забыли, хотя бы на миг, о течении времени. Принцесса хотела, чтобы они погрузились в настолько захватывающий бой, что не могли оторвать глаз даже на мгновение.

Ей нужно было время.

Королева с жестоким любопытством наблюдала за финальным поединком, не сводя глаз с Озумы, который занимался своим ремеслом на арене. Она одна знала, что однажды он станет статуей в ее галерее, и ей хотелось увидеть, насколько он хорош, чтобы знать, что она заберет из этого мира.

Все, что требовалось от Йорды, — удержать интерес королевы достаточно долго, чтобы отвлечь ее внимание от других дел.

Она вспомнила дрожащий голос отца, когда он заходил в ее покои. Она найдет меня, сказал он.

Королева знала все. Даже малейшая тревога, малейшее присутствие в пределах действия наложенных ею чар могли насторожить ее, как это случилось, когда Йорда в тот день попыталась покинуть замок. И все же королева была всего лишь человеком. Она могла быть ребенком Темного бога, но сама не была богом. Если что-то захватывало ее разум и сердце с такой силой, что на мгновение она переставала обращать внимание на колебания внутри своих чар, то Йорда могла войти в башню незамеченной. В сущности, это была единственная надежда Йорды: пари, более отчаянное, чем все, что происходило на арене в этот день.

Озума обещал выполнить свою часть сделки. "Я устрою такой поединок, какого они еще не видели, и глаза королевы будут околдваны своим мечом", — сказал он ей. "Когда ее внимание будет привлечено, ты сможешь бежать в башню и сделать то, что должна".

Медлить было некогда. Шаг за шагом, она направляясь к входу в Башню ветров. Она прошла мимо идолов, молча стоявших по бокам от входа. Теперь она могла видеть первый этаж башни. Она находилась внутри ее стен.

В башне было мало окон для сооружения такого размера. Тьма, казалось, стелилась внизу, густая и неподвижная. Для башни пространство было огромным. Самый нижний этаж имел форму круглого двора и был вымощен квадратными камнями, плотно прилегающими друг к другу. Конструкция была очень похожа на коридоры в самом замке, за исключением отдельных камней, торчащих из пола, края которых были потрескавшимися или вовсе разбитыми.

Здесь не было ничего, напоминающего украшения или мебель. Не было ни бра, ни постаментов для факелов; стены были голыми. Над головой была лишь пустота. Башня ветров была пуста настолько, насколько это вообще возможно.

Не лучшее место для того, чтобы что-то прятать, подумала Йорда. Неужели Книга Света действительно находится в этом месте? Где-то здесь хранится душа моего отца?

Она заметила винтовую лестницу, ведущую вверх по внутренней стене высокой башни. По всей ее длине шли перила, украшенные острыми шипами. Нижняя ступенька находилась справа от нее, маня к себе.

Йорда огляделась по сторонам. Теней, которые она заметила у окон, нигде не было видно. Исчезли ли они, или наблюдали за ней, скрытые во мраке? Она так долго смотрела вверх, что у нее начала болеть шея, но так и не смогла увидеть весь верх башни. Однако теперь она почувствовала, что темнота над ней не совсем пуста. Там что-то было, смешиваясь с естественными тенями этого места. Силуэты на черном фоне.

Йорда смотрела еще некоторое время, прежде чем окончательно сдаться. Быстрее было бы подняться по лестнице наверх. Мое время здесь быстротечно.

Бодро шагая к лестнице, она заметила что-то на полу башни. Это была большая круглая конструкция, шире, чем ее рост. Она подбежала к нему и обнаружила, что он не вырезан на полу и не нарисован. Вместо этого он рельефно возвышался над полом, образуя нечто вроде помоста, край которого на целый дюйм возвышался над камнями пола.

В глубине сознания она смутно припоминала, что видела подобную конструкцию в книгах по истории, которые читала много лет назад. В ней росло подозрение, и она поняла, что не может оторвать взгляд от стоящего на полу помоста. В конце концов ей пришлось заставить себя вернуться к лестнице. Прежняя уверенность улетучилась, и на ее место пришло беспокойство.

Когда она начала подниматься, из пола под ней появились лужи черноты. Лужи кипели и, казалось, извивались по камням, словно живые существа. Йорда в ужасе схватилась за перила и увидела, как из темных луж стали появляться пары светящихся глаз. Пара за парой выплывали на башню, а за ними следовали черные руки, выраставшие из порталов, как быстро прорастающие сорняки.

Это были тени башни, блуждающие в одиночестве. Один за другим они спускались на пол, их ноги подворачивались, а спины ужасно сгибались. Они больше пошатывались, чем шли, их движения представляли собой жуткий танец, который был бы почти комическим, если бы эти существа не были безошибочно злыми. Они продвигались по лестнице, перепрыгивая со ступеньки на ступеньку, и приближались к ней.

Голос пропал, и Йорда прижала ладони к щекам, поняв, куда делись тени. Быстро поднявшись по лестнице, она увидела, что на площадке перед ней кипит еще одна черная лужа. Из нее вышло существо с такими же белыми глазами, как у нее за спиной, но с теневыми очертаниями птицы. Его крылья задели голову Йорды, когда оно пронеслось через пустой центр башни на другую сторону винтовой лестницы.

В тот же миг Йорда увидела, что у чудовищной птицы человеческое лицо, а рот открыт в беззвучном крике. С площадки взлетели еще три птицеобразных существа. Одно из них заметило Йорду, прижавшуюся к стене, и бросилось прямо на нее. Йорда не успела ничего сделать, кроме как вскинуть руки перед лицом, но в этот момент кольцо на ее груди вспыхнуло ярким светом.

Со свистом ветра крыло существа ударило Йорду по плечу, после чего оно врезалось в стену позади нее и исчезло в клубах дыма. Дым пронесся мимо лица Йорды, оставив в воздухе легкую прохладу, а затем исчез совсем.

Йорда посмотрела вниз по лестнице и увидела, что существа, поднимающиеся с пола башни, остановились. Они в ужасе отпрянули. Ближайшие к Йорде фигуры начали терять форму, их конечности таяли и растворялись в воздухе.

Как и говорил мой отец. Одинокие тени бессильны перед кольцом — символом былой славы королевства и его любви к своему народу.

Йорда поднесла кольцо к лицу. По мере того, как она наблюдала за ним, нити тьмы, вытекающие из бассейна на площадке перед ней, рассеивались. Вскоре бассейн испарился совсем. Йорда быстро побежала вверх по лестнице, да так быстро, что пару раз споткнулась. Каждый раз она хватлась руками за ступеньки и продолжала подниматься. Однажды она чуть не потеряла равновесие и споткнулась, схватившись за перила слева от себя. Рука зацепилась за один из острых шипов и начала кровоточить, но она все равно карабкалась, постоянно двигая ногами. Наконец, когда ей стало так тяжело дышать, что казалось, грудь разорвется, она остановилась на мгновение, чтобы перевести дух. Оглянувшись, она увидела, что поднялась уже больше чем на половину башни.

Перегнувшись через перила, она заметила на полу башни более дюжины бесцельно дрейфующих теневых существ. Некоторые из них скрючились на помосте в центре. Птицы прижались к стенам, медленно взмахивая крыльями.

Йорда посмотрела вверх. На этой высоте она наконец-то смогла разглядеть вершину башни. Там, свисая с крыши, стояло нечто похожее на гигантскую металлическую клетку для птиц. По-другому это никак нельзя было описать. Она имела цилиндрическую форму, блеск железа потемнел от старости. Но когда ветер, гулявший по башне, задувал в окна, сквозь рваные лоскуты занавесок, тусклый свет солнца отражался от толстых прутьев. Йорда поняла, что именно это она видела, когда смотрела на верхний этаж башни через подзорную трубу.

Она была поражена ее размерами. Хотя по конструкции она напоминала птичью клетку, но была достаточно велика, чтобы вместить взрослого человека. Внизу и вверху по краям были острые шипы — странное, смертоносное украшение. Наверное, чтобы люди не подходили слишком близко, догадалась Йорда.

По позвоночнику Йорды пробежал холодок. Может быть, она была создана для того, чтобы удерживать человека? Может, в клетке сейчас кто-то есть?

Она услышала голос, который кричал, но не могла разобрать слов. Потом она поняла, что это ее собственный голос, и звук вернул ее к реальности. Йорда снова бросилась вверх по лестнице. Она должна была подняться выше. Она должна была узнать, что находится внутри.

Подгоняемая отчаянием и страхом, Йорда бежала, делая по два шага за раз. Наконец она приблизилась к основанию клетки. Еще немного, и ее голова оказалась на одном уровне с дном. Она ухватилась за перила и высунулась, насколько смогла.

"Отец?" — услышала она свой зов.

На дне клетки лежал старый, выцветший халат в лохмотьях. На рукавах виднелись остатки золотой вышивки. Это была туника ее отца, сотканная из шерсти, глубокого темно-синего цвета, на ощупь мягче шелка. Такую же тунику он часто надевал на публичные мероприятия; в ней он лежал в гробу на похоронах.

Присмотревшись, она заметила пучок белых волос, торчащий из одного конца халата. Тело моего отца тоже здесь. Заточено даже после смерти. Он был хозяином Башни Ветров.

Йорда упала на колени и громко зарыдала.

12

Йорда отчаянно оглядывалась по сторонам, пытаясь найти способ освободить останки отца из клетки.

Клетка свисала с потолка башни на цепи толщиной с руку Йорды. Цепь была старой, ее блеск давно исчез, и она была покрыта ржавчиной. Зная о подобных устройствах в замке, Йорда ожидала, что где-то должна быть лебедка, чтобы поднимать и опускать цепь, но ничего не увидела. Слезы все еще текли по ее лицу, но она продолжала подниматься по винтовой лестнице.

Непривычные к таким нагрузкам ноги начали подводить ее. Икры болезненно сводило судорогой, колени и лодыжки болели. Но горе и негодование заставляли ее двигаться, даже когда последние десять ступенек пришлось преодолевать на руках и коленях.

На вершине лестницы была квадратная площадка, окруженная острыми шипами. На краю она заметила металлический рычаг. Она проследила за цепью от клетки до потолка, где она соединялась с лебедкой, а затем спустилась обратно к рычагу на площадке.

Вот оно!

Рычаг был прочно вмонтирован в каменный пол, и когда она дотронулась до него, устройство не сдвинулось с места. Масло, которым его смазывали, давно высохло, и рычаг был покрыт ржавчиной. Она взяла его в обе руки и надавила на него всем своим весом, заставив рычаг слегка отступить назад с ужасающим скрипом. Цепь, удерживающая клетку, дрогнула, и клетка опустилась на несколько дюймов, а ее основание накренилось.

Йорда изо всех сил потянула. Она моргала от пота и слез, которые смешивались в ее глазах. Она снова потянула. Кожа на ее руках была сырой и кровоточила. Один из ногтей сломался. Однажды пот на ее руках заставил ее потерять хватку, и она упала на землю, прикусив губу. Все ее тело кричало в знак протеста против усилий — это была более тяжелая физическая работа, чем та, которую она когда-либо пробовала. Но Йорда не сдавалась.

Клетка продолжала упорно спускаться вниз. Лишь однажды она остановилась, чтобы проверить, как она продвигается, и обнаружила, что она уже наполовину спустилась с башни. Это вселило в Йорду надежду, и она, развернувшись, продолжила борьбу с рычагом.

Наконец раздался удар, который она почувствовала в своих руках. Рычаг опустился до конца. С пола башни, расположенной далеко внизу, донесся тяжелый, гулкий стук. Йорда оглянулась на перила, чтобы убедиться, что клетка действительно достигла дна, и начала спускаться по лестнице. Ей пришлось пересилить свои ноги, чтобы заставить их делать то, что она велела. На мгновение она остановилась, упершись руками в колени, выравнивая дыхание и вытирая пот со лба тыльной стороной ладони.

Внезапно она почувствовала головокружение, как будто ноги подкашивались под ней. Нет, я не могу сейчас упасть, сказала она себе, но ощущение качания продолжалось. Она поняла, что это не головокружение — она действительно качается.

Подстегнутая звериными рефлексами, о которых Йорда и не подозревала, она вскочила на ноги как раз в тот момент, когда часть лестницы рядом с ее ногами осыпалась и образовался пролом. Камень лестницы рассыпался в пыль, кувыркаясь в сторону основания башни.

Времени на страх не было. Лестница продолжала рушиться под ней, трещины бежали по камням прямо к ее ногам. Она бежала вниз по винтовой лестнице, за спиной раздавался звук крошащегося камня. Впереди виднелся провал, в который провалилось несколько ступеней. Она прыгнула в него, приземлившись кончиками пальцев на дальний край. Потеряв равновесие, она врезалась в стену, но тут же встала на ноги и возобновила свой бешеный бег.

Ей казалось, что она играет в игру с преследованием, где ставкой является ее жизнь. Она удивилась, что лестница в башне вдруг стала слишком слабой, чтобы выдержать ее вес, но потом поняла мрачную истину. Ее мать пыталась разбить ее о камни пола башни. Неужели турнир закончился? Озума вышел победителем?

Теперь она практически скользила вниз по лестнице. Когда она наконец добралась до самого низа, ноги под ней подкосились, онемели, и она растянулась на полу. Некоторое время она просто лежала, задыхаясь. Сколько бы она ни дышала, грудь болела, а в глазах темнело, и пол, на котором она лежала, поочередно смещался все ближе и дальше.

Наконец она смогла подтянуться на руках и подняться. Я сделала это. Еще немного.

Она подняла голову и увидела, что над ней, как ни в чем не бывало, висит винтовая лестница в башню. Было так тихо, что казалось, будто рушащаяся лестница вокруг нее ей приснилась, хотя она могла различить провалы, через которые ей пришлось перепрыгивать, и груды обломков по краям башни.

Йорда сжала руки на груди. Гигантская клетка с останками ее отца стояла прямо на круглой платформе посреди пола. Теней нигде не было видно.

Осторожно, чтобы не зацепиться за металлические шипы, Йорда подошла к двери клетки. Дрожащей рукой она потянулась к двери и ухватилась за одну из прутьев.

С визгом, от которого у нее заболели зубы, дверь распахнулась наружу.

Наверное, не нужно запирать дверь, за которой сидит мертвец, — с облегчением подумала она, хотя от этого заточение отца стало казаться еще более презрительным. По щеке Йорды скатилась свежая слеза.

"Отец…"

Она шагнула внутрь и попыталась поднять выцветшую тунику. Ткань распалась в ее руках, как паутина, подняв шлейф пыли. Йорда заметила под рваной тканью кости отца. Глазами она отметила изгиб ребра. Там было плечо. Она смахнула с туники еще больше пыли и обнаружила кость руки. Она догадалась, что кости, торчащие из-под туники, — это его ноги.

Судя по расположению костей, ее отец лежал, вытянувшись на правом боку. Но чего-то не хватало — она не могла найти череп.

Пригнувшись, Йорда обошла останки с другой стороны клетки. С этой точки зрения она отчетливо видела череп, примостившийся рядом с ребрами, под выступающими гребнями одной из рук — как будто он держал под мышкой собственную голову.

Йорда видела тело своего отца, лежащее в гробу в замке. И не только Йорда — церемония была устроена для всего королевства. Министры и дворяне, великие и малые, собрались, чтобы отдать дань уважения. После церемонии большая процессия две недели несла гроб по королевству, чтобы простолюдины могли проститься с ним, прежде чем его останки упокоятся на королевском кладбище в горах. Вереница скорбящих за его каретой растянулась на многие мили.

Но его кости лежали прямо здесь, в замке. Неужели гроб, который вынесли в процессию, был пуст? Должно быть, матушка тайно убрала останки, прежде чем они покинули замок, а потом…

Слезы Йорды высохли. Она сидела в шоке, глядя на кости любимого отца, и тут заметила нечто любопытное. Кости были местами обесцвечены. То тут, то там светло-фиолетовые пятна, словно синяки после драки, омрачали сухой пергаментный цвет костей. Йорда не могла заставить себя потревожить кости, подняв их или сдвинув с места, поэтому она потыкала и пошевелила их, лишь слегка сдвинув, чтобы убедиться, что изменение цвета не было обманом света.

Убедившись, что кости обесцвечены, Йорда стала ломать голову, пытаясь придумать объяснение. Возможно, подумала она, это след, оставленный болезнью, которая его забрала. Но она знала, что ее отец выглядел здоровым, когда умер. Непонятно, как болезнь могла нанести такой ущерб внутренним органам, не проявив при этом никаких внешних признаков. А вот яд…

Йорда не думала, что ее мать смогла бы в одиночку и отравить, и избавиться от тела. Должно быть, она приказала кому-то помочь ей — кому-то, кто был бы бессилен ей противостоять. А потом, когда все было сделано, мать заставила своих помощников исчезнуть — либо убила их, либо превратила в камень вместе с другими статуями в своей подземной галерее. Это было немыслимо. "Я вытащу тебя отсюда, отец, обещаю", — сказала Йорда тихим, но твердым голосом. Она протянула руку к черепу.

Череп был обращен от нее в сторону, под ребра, поэтому ничего необычного в нем не было, пока он не оказался в ее руках. Затем она увидела, что между зубами черепа что-то вставлено. Она осторожно подняла череп, как поднимают корону, и вздрогнула от неожиданности. Это была книга. Длинные зубы, не прикрытые губами, сжимали одну книгу.

Книга Света!

Ее теория оказалась верной. Королева использовала Башню Ветров, чтобы заточить книгу, как много веков назад она использовалась для заточения Бога Ветра, от которого и получила свое название. Но для того чтобы быть уверенной в том, что книга никогда не будет раскрыта, недостаточно было просто запереть ее в башне. Поэтому ее мать решила принести в жертву своего отца, убив его и привязав к этому миру проклятием, превратив в одну из блуждающих теней, и поместив сюда в качестве последнего хранителя книги. Затем она убила советников своего отца и множество других людей, чтобы они служили ему в башне, а затем запечатала ее двери идолами.

Пылая гневом, Йорда схватилась за край книги и потянула. В ее руках череп начал двигаться. Ей почудилось, что его пустые глазницы смотрят на нее, и их невидящий взгляд буравит ее.

Прежде чем она успела отреагировать, череп вырвался из ее рук, словно живое существо, и взвился в воздух. Она услышала низкий стон, полный ярости и негодования.

"Отец!" — закричала она. Череп мчался к ней.

Йорда вскочила, пытаясь увернуться от удара. Она поймала череп тыльной стороной руки и ударила его о прутья клетки. Он отскочил, упал на пол и снова взлетел в воздух. В воздухе он развернулся лицом к Йорде, чтобы снова наброситься на нее, завывая, как раненый зверь.

Она смотрела, как раскрываются челюсти, выплевывая книгу на пол, как хищник выплевывает разорванную кожу и хрящи после убийства. Выброшенная книга упала на разорванную мантию, подняв клубы пыли.

"Отец, остановись! Это же я! Твоя дочь!"

Череп полетел на нее. Йорда уклонилась в сторону, но недостаточно быстро — зубы впились в ее правое плечо, вгрызаясь в кожу, как голодное животное. Она отбивала его снова и снова, но он продолжал нападать, делая беспорядочные выпады, как бешеная собака. Йорда бегала кругами у клетки, рыдая от страха и тоски, ужаса и жалости.

Потом она вспомнила о книге. Если она действительно была такой могущественной, как говорил Озума, то, возможно, она сможет снять чары ее матери.

Но сначала нужно было добраться до нее, а череп не давал ей такой возможности. Как только она отводила взгляд от черепа, он набрасывался на нее, подрагивая и оскаливая зубы. После нескольких попыток она поняла, к чему стремится череп. Он хотел перегрызть ей шею и искупаться в ее крови.

Она бросилась за книгой, а череп налетел и укусил ее за руку. Ослепленная болью, Йорда швырнула череп о решетку. Это больше не мой отец — это просто чудовище! Она подумала, не для того ли она проделала этот путь, чтобы умереть от зубов этой извращенной мерзости.

"Кто-нибудь, помогите!" — закричала она, и ее голос эхом разнесся по пустой башне. Она побежала, а череп продолжал упорно преследовать ее.

В следующий раз он настиг ее в нескольких сантиметрах от шеи и впился в плоть ее ладони. Она рефлекторно взмахнула рукой, и череп отскочил от прутьев клетки, закрутился в воздухе и завыл, обнажив зубы, как голодный зверь. Крик пронзил ее до костей.

В этот момент серебряная цепочка на ее шее порвалась со звучным щелчком, словно по собственной воле. Перстень ее отца упал на грудь, за талию и по ноге, а затем выкатился на землю и заблестел в пыли.

Йорда быстро наклонилась и подняла кольцо. Из раны на запястье хлынула кровь, забрызгав ее белое платье.

Череп летел прямо на нее. Рефлекторно она выдернула руку с кольцом, пытаясь отбить его. Из кольца блеснул прозрачный свет, дезориентировав череп, и он пронесся мимо ее головы и упал позади нее. Повернувшись, она увидела, что пустые глазницы смотрят на нее, а длинные острые зубы оскалились.

Пасть раскрылась, издав звук, похожий на воющий смех, и полетела в ее сторону. Йорда сосредоточилась, направив все свое внимание на череп, глаза ее стали остриями копий. Время, казалось, замедлилось. Прицелившись в щель между зубами, она со всей силы метнула кольцо. Кольцо пролетело по воздуху прямо в пасть черепа, направленую к ее горлу.

Время остановилось. Череп ее отца закричал.

Свет кольца вырывался из глазниц черепа, из его носа и рта, становясь все ярче и ярче, пока не стал просвечивать саму кость. Череп издал последний, горький вопль ярости и боли. Йорда зажала уши руками, зная, что если она будет слушать его, то ее сердце разорвется.

Череп взорвался. Осколки рикошетом разлетелись по клетке, оставляя за собой частицы золотистого света, а затем превратились в дождь искр, которые посыпались на пол, мерцая при падении.

В башне воцарилась тишина. Йорда почувствовала, как ее тело покачнулось, и вцепилась в прутья клетки. Силы покинули ее ноги. У ее ног лежали останки ее отца, завернутые в его тунику, и снова неподвижные. Поверх туники лежала Книга Света. Йорда медленными полушагами направилась к книге. Она наклонилась, согнула колени и наконец протянула руку.

Книга была теплой на ощупь, как живое существо. Обложка была древней и сухой, и на ней было написано пять слов, которые Йорда не могла прочесть. Однако дух этих слов нахлынул на нее, как волна, захлестнул ее и поднял на ноги. Йорда закрыла глаза и прижала книгу к груди.

Она почувствовала, как что-то вливается в нее, божественная сила, заставляя все тело светиться так, что даже когда она закрывала глаза, было светло.

Эта сила исцеляла ее, заживляя раны и порезы, полученные во время спуска с рухнувшей лестницы и схватки с черепом. Когда она открыла глаза, следы укусов на ее запястье полностью исчезли.

Она по-прежнему светилась изнутри, а книга наполняла ее светом. Когда она снова огляделась, то увидела толпу теней, окружавших клетку концентрическими кругами. Их было слишком много, чтобы сосчитать. Еще ближе она увидела отца, появившегося, как и тогда, когда он посещал ее покои в виде призрака. Его советники тоже были там, стояли рядом с ним.

Йорда уставилась на явление отца. Ее отец обернулся, его глаза были полны тепла и благодарности. Он поднял руку, его кожа была цвета тени. Он прощально помахал рукой. Тени в круге вокруг клетки начали подниматься вверх. Они молча поднимались к вершине башни, исчезая по мере подъема, как туман в лучах рассвета.

Дольше всех задержалась тень ее отца. Не издавая ни единого звука, Йорда следила за тем, как отец поднимается в воздух, наконец-то освободившись. Когда все тени исчезли, Башня ветров наполнилась светом.

На мгновение Йорда замерла, молясь Создателю, сжимая в руках книгу. Слова молитвы, которую она знала с детства, слетали с ее губ, наполняя ее радостью, подобной той, что испытывает ребенок, пробуя сладкий свежий плод.

Чары были разрушены. Башня была очищена.

Йорда прошла между идолами у двери и направилась к длинному каменному мосту. На дальнем конце его стояла королева.

На ней не было длинного, струящегося белого платья, которое она надевала утром по дороге на финальный матч. Вместо него на ней было черное платье, темное, как ночь, — то самое, которое она надела, когда вызвала Йорда на кладбище.

Это истинная форма моей матери. Я сорвала с нее маску и показала ее такой, какая она есть.

Королева шла по мосту, приближаясь. Нет, не шла. Она парила.

Они стояли лицом к лицу — королева, окутанная тенью, и замок, вырисовывающийся за ее спиной, и дочь, прижимающая к груди книгу, сияющую светом.

"Что ты наделала?" Голос королевы пронзил сердце Йорды, как нож. "Ты хоть понимаешь?"

Йорда не ответила. Она смотрела на лицо матери, обрамленное ниспадающими черными волосами. Ее кожа была белее, чем кости ее бедного отца. Не чистая белизна свежевыпавшего снега, а белизна небытия — абсолютная белизна, не допускающая в своем присутствии никакого другого цвета.

Именно этой злой темнотой и абсолютной белизной ее мать стремилась покорить мир. Здесь не было места ни цвету человеческой плоти, ни красному цвету крови, ни насыщенному коричневому цвету почвы и синему цвету моря, ни даже глубокому зеленому цвету деревьев и трав. Тогда она поняла, что Темный Бог тоже должен быть похож на свое дитя: черные одежды, черные волосы и бескровное белое лицо.

"Я не ожидала, что моя собственная дочь предаст меня", — сказала королева, подойдя так близко, что они могли бы протянуть руки и коснуться друг друга. "Еще не поздно, Йорда. Верни эту омерзительную книгу в Башню Ветров".

Йорда покачала головой, крепко сжимая книгу. "Она не омерзительная. Это книга свободы. Я использовала ее, чтобы снять чары с башни, пока ты была занят тем, что смотрела, как люди пытаются убить друг друга. Люди, которых ты ценишь не больше, чем камни, по которым ты ходишь".

"Наивное дитя", — вздохнула королева, ее лицо исказилось в гримасе.

Йорда покраснела, но устояла на ногах. "Тебе нравится смотреть, как мужчины сходятся в битве на мечах? Тебе нравится смотреть, как они причиняют друг другу боль, матушка?"

Йорда была уверена, что Озума выполнил данное ей обещание, отвлекая королеву. Когда в ней проснулась жестокая жажда кровопролития, она ослабила бдительность.

"Чего ты хочешь?" — спросила королева, ее голос потрескивал, отдаваясь эхом.

"Я еще не знаю. Но я знаю, чего я не хочу. Я не хочу мира, где правит Темный Бог. Я не хочу такого мира, который ты задумала создать. Я остановлю тебя!"

"Глупое дитя!" — сказала королева. Она широко раскинула руки, и ее длинные темные рукава превратились в гигантские крылья, закрывающие Йорде обзор.

"Как дитя Темного бога, я стану королевой его мира. А ты — моя дочь. То, что принадлежит мне, однажды станет твоим. Почему ты не понимаешь?"

"Мне не нужен мир тьмы!" крикнула Йорда. "Я хочу жить в мире людей. Я хочу жить в мире любви, такой любви, какую проявлял мой отец. Вот чего я хочу!" Йорда сделала шаг вперед, сокращая расстояние. "Разве ты не любила моего отца? Неужели ты никогда не испытывала вины за то, что сделала с ним? Кем был для тебя мой отец? Вещью? Теплым телом, чтобы заполнить трон, пока тебе это выгодно? Ты вообще сомневалась, прежде чем убить его, прежде чем проклясть его на страдания, худшие, чем смерть?"

"Любовь?" Королева откинула голову и рассмеялась. "Откуда у тебя такие ценные идеи? Ты хоть знаешь, что такое любовь?"

"Знаю!" сказала Йорда, и слова королевы словно нож вонзились ей в грудь.

"Тогда, — сказала королева с улыбкой, — ты знаешь, что любовь между двумя людьми стоит не больше пыли! Твои пустяковые чувства показывают, как мало ты понимаешь, дитя мое. Я едина с богом, а бог — это нечто гораздо более великое, чем обычный человек!"

"Ты ошибаешься!" задыхаясь, крикнула Йорда, похожая на воробья, бросающего вызов ястребу.

Королева закудахтала под нос. "Теперь я вижу, что было ошибкой приводить тебя в этот мир. Почему я решила разделить с тобой свою жизнь? Как я могла представить, что союз со смертным принесет что-то стоящее? Одним неверным шагом я заслужила целую жизнь неблагодарностей!"

Йорда знала, что не может плакать — у нее не осталось слез, — но печаль все равно поднималась в ней. Она почувствовала, как по щеке потекла слеза, и сдержала рыдание.

Королева просияла. "Глупое человеческое дитя. Видишь, что постигло твой дом, и все из-за того, что тебе пришлось освободить своего несчастного отца!"

Королева взмыла в воздух и исчезла из поля зрения Йорды. Вместо нее Йорда стала смотреть на замок. Место ее рождения, усадьба, которую она никогда не покидала. Замок был всем ее миром. А теперь этот мир менялся, его очертания изгибались так, как не должны были, как сцена, увиденная через искаженное стекло. Небо застыло, и ветер утих.

Йорда побежала по мосту, ища кого-то, кого угодно. Она прислушивалась к голосам, но ничего не слышала. Когда она добралась до самого замка, то увидела стражников, застывших на месте, словно живые статуи. Один человек остановился на середине шага, его нога повисла в пространстве. Другой собирался заговорить с товарищем, но губы его слегка подрагивали.

Оглядевшись по сторонам, она обнаружила служанку, застывшую с подносом, уставленным серебряными кубками. Другая ее рука была заложена за голову и застыла, поправляя прическу, пальцы были вытянуты. Даже воздух в замке казался застывшим в стазисе.

Она услышала голос королевы, раздавшийся, казалось, из ниоткуда и отовсюду одновременно. "Это твоя заслуга".

Замок настолько зависел от чар ее матери, что не мог жить без них. Все, кто жил в его стенах, отрезанные от внешнего мира, живущие в ложном покое, были заморожены во времени.

"Чтобы подготовиться к приходу Темного бога, на земле должны были появиться люди, ибо Темный бог черпает пропитание из зла в сердцах людей. Человеческая жадность и злость — вот мои подношения ему".

Ее мать не стала наносить удар раньше, а использовала свои силы, чтобы усыпить врагов, чтобы, когда придет время, принести в жертву своему богу больше людей. Жертв всегда хорошо кормили, пока они не были принесены к алтарю.

"Уничтожь меня, и ты уничтожишь их", — прозвучал у ее уха низкий рык королевы. Йорда почувствовала, как холодный палец погладил ее по шее. Но если ты раскаешься и поможешь мне снова заточить эту проклятую книгу, я заменю чары, и все будет как прежде". Что плохого сделали эти люди? Подумай об этом, Йорда. Для невежд не имеет значения, какую форму принимает их Создатель. Им все равно, кому служить — богу света или тьмы, лишь бы процветание было обеспечено. Одного бога легко поменять на другого".

В какой-то момент она оказалась прямо за спиной Йорды и теперь шагнула к ней вплотную, заключив в объятия — совсем не такие, как в детстве, когда Йорда сидела на коленях у матери.

"Почему мы должны спорить о таких вещах? Разве мы не мать и дочь?" Ее голос был успокаивающим и щекотал ухо Йорды.

Йорда смотрела на изящные изгибы руки матери, обтянутой нежным, почти прозрачным черным кружевом, которое лишь подчеркивало белизну ее кожи. В этих объятиях Йорда чувствовала себя бессильной, ее кости были тонкими и хрупкими, а грудь — плоской, как у ребенка. И все же тело Йорды светилось. Энергия, пришедшая к ней из книги, струилась по венам, освещая кожу изнутри.

Йорда крепче сжала книгу, опустив голову и плотно закрыв глаза. Моя мать была избрана Темным Богом, а я — Богом Света. Если я не уступлю, мы будем сражаться как аватары избранных нами божеств. Королева говорит, что это бессмысленная битва, но я — дочь своего отца. Во мне течет его кровь. И что же она с ним сделала?

Она представила себе череп отца, пылающий от гнева и досады, запертого в башне на целую вечность с зажатой между зубами книгой. "Ты лжешь, — сказала Йорда, открывая глаза. "Разве не ты сказала мне всего минуту назад, что мне не следовало рождаться? Разве ты забыла, как опозорила моего отца? Забыла, как ужасно обращалась с ним?"

Спустя мгновение королева ответила голосом, полным силы. "Ты считаешь мой поступок непростительным? Ты отвергнешь любовь собственной матери?"

Хотя ее щеки все еще были мокрыми от слез, Йорде пришлось рассмеяться. "Я думала, любовь между людьми не лучше пыли". Она глубоко вздохнула и отстранилась, повернувшись лицом к королеве. "Я устала от твоей лжи!"

Йорда подняла сияющую книгу и направила ее к лицу матери. Ужасающий крик разорвал воздух вокруг них, отразившись от стен замка. Королева закрыла лицо обеими руками и взлетела в воздух, подобно мрачной, неповоротливой птице.

Корчась и крича, королева поднялась на половину башни Ветров и бросилась всем телом на каменную стену. Ее одеяния дико развевались на ветру, словно черный цветок, распустившийся в небе.

"Что ты наделала?"

Мягкий, успокаивающий голос королевы исчез. Теперь она кричала, глядя на Йорду с высоты своего роста.

"Ты ошибалась, матушка!" крикнула Йорда. "Ты пыталась обмануть меня!" Она перевела дыхание, а затем продолжила. "Почему? Какой смысл в том, чтобы быть ребенком бога? Какой смысл в том, чтобы править миром? Ты не любила своего мужа, как не любишь меня! Где же слава в резне и лжи? Так много лжи!"

Книга, поднятая над головой, придала Йорде еще больше силы. Она смотрела, как она разгорается все ярче, наполняя ее силой, сметая последние остатки сомнений, и шла вперед, чтобы встать под парящей в небе королевой.

Руки Йорды двигались сами собой, перелистывая страницы Книги Света. Там она нашла новую силу, и та вылилась в ослепительное святое сияние, направленное прямо на королеву. Свет подхватил королеву в воздухе и швырнул ее на башню.

"Ты забыла, что я сказала?" — закричала королева. "Убьешь меня, и ты убьешь всех в замке!"

Внезапно время вернулось в замок вокруг Йорды. Все, кто был заморожен, снова пришли в движение. Через несколько мгновений крики ужаса поднялись из всех залов и дворов замка. Долгие чары, наложенные на них, полностью исчезли, и все служители и служанки, стражники и патрульные, как один, пришли в себя, и реальность увиденного свела их с ума.

Йорда не дрогнула. Не сводя глаз с королевы, она поверила в силу книги и подняла ее еще выше над головой. Книга Света хорошо знала своего врага. Она не позволила королеве сбежать. Снова и снова она ударялась о башню, белый свет обжигал ее тело, и она завывала, не в силах вырваться из-под власти света.

Йорда с плачем наблюдала, как королева теряет форму и начинает распадаться на нити темного тумана. Йорда плакала все громче, но руки ее оставались твердыми, прижимая книгу к королеве. Она быстро растворялась в черных лужах, которые Йорда видела в башне.

Она становится похожей на одну из теней, которые сама же и создала.

Возможно, это и есть истинный облик ее матери. Возможно, она была лишь наваждением, скоплением мотыльков черного тумана. Это существо родило меня? Мой отец взял ее в жены?

Туман рассеялся в небе, развеваясь на ветру, и теперь почти совсем исчез. Йорда стояла, твердо расставив ноги и вытянув вверх усталые руки. Туман был уже совсем тонким, едва ли больше, чем последняя струйка дыма из остывшего камина. Ветер усилился, сдувая его.

Но осталась одна нить, извивающаяся от ярости, и из нее в уши Йорды донесся голос королевы: "Я меня не уничтожить! Смотри внимательно, ведь ты потерпела неудачу!"

Невидимая мощная сила врезалась в Йорду, от чего она упала и покатилась по камням мостовой. От удара Книга Света выпала из ее рук.

Йорда заскребла пальцами по мостовой, пытаясь встать. Оказавшись на ногах, она подняла книгу и прижала ее к груди. Звуки беспокойства, доносившиеся из замка, становились все громче. Она слышала лязг металла о металл, женские крики, мужские возгласы.

Шум разносился по мосту, словно грохот землетрясения. Йорда стояла неподвижно, как каменная, не веря тому, что видит. На дальнем конце моста огромная толпа людей выходила из замка и бежала к ней. Она увидела стражников, патрульных, служанок и ученых. Солдаты орудовали мечами и копьями, а служанки скалили зубы. Она заметила министра финансов, кулаки которого были сжаты над головой, когда он выходил на мост — к Йорде.

Несмотря на то, что толпа была самой разнообразной, всех их объединяло одно — их глаза были покрыты темным туманом. С нарастающим чувством отчаяния Йорда поняла, что произошло. Ее мать, королева, обратилась в туман и овладела всеми, сведя их с ума. Она управляла ими, как марионетками, посылая их убивать.

Убить, убить, убить! Убейте ту, что с книгой! Убейте Йорду!

У Йорды было мало вариантов. Она все еще держала в руках Книгу Света, но у нее не хватало сил поднять ее снова.

Это сила моей матери. В конце концов, я не смогла победить ее. Я лишь вынудила ее действовать и принесла гибель всем людям.

Крики становились все громче, а грохот шагов приближался. Йорда закрыла глаза.

"Леди Йорда!" прокричал над шумом мощный голос. "Леди Йорда!"

Она подняла лицо и увидела, что толпа остановилась всего в нескольких шагах от нее. Они поворачивались, глядя назад, в сторону замка. Затем их ряды стали распадаться, а из толпы поднялись новые крики ярости и страха.

Это был Озума. Он размахивал своим длинным мечом, раскидывал людей и прорубал путь, мчавшись к Йорде.

"Озума!"

Озума размахивал мечом во все стороны, отгоняя одержимую толпу вокруг себя, и кричал Йорде. "Книга, принцесса! Книга!"

Воодушевленная его голосом, Йорда снова взяла книгу в руки. Когда она подняла ее над головой, толпа на мосту попятилась, а некоторые и вовсе разбежались. Озума оттеснил их в сторону, пробираясь вперед. Когда он наконец освободился от них, то подбежал и взял Йорду за руку. "Сейчас!"

Схватив Йорду, он подтолкнул ее к краю моста.

"Что ты делаешь?"

"Мы должны бежать!"

Бежать? Куда бежать? Башня Ветров была тупиком. Если они побегут внутрь башни, то окажутся в ловушке.

Она замешкалась, и толпа вновь обрела ярость, наступая, в их глазах горел темный свет.

"Идемте со мной!" крикнул Озума. Не дожидаясь ответа, он легко подхватил Йорду на одну руку. Он вернул меч в ножны, отбросил в сторону шлем и сорвал с себя жилет из кольчуги, чтобы сбросить вес. Взяв Йорду на руки, он спрыгнул с вершины моста. Йорда зажмурила глаза за мгновение до того, как они коснулись пенящихся волн. Ледяная вода обволакивала ее, но в сердце звучала песня, одновременно победная и печальная. Книга в безопасности.

Все еще сжимая в руках Книгу Света, она погрузилась в бессознательное состояние.

Сколько же времени прошло с тех пор?

Йорда подняла голову и посмотрела на мальчика, который пристально смотрел ей в глаза, крепко сжимая ее руки. Я знаю тебя, — подумала она.

И он тоже знал ее. Воспоминания о замке — о том, как его окутывал туман, пока туман не стал его именем, а страх и трепет — его репутацией, — она делилась с ним, держа его руку в своей.

Вот почему сомнение затуманило глаза юноши. Так он узнал, что она — дочь королевы, единственная, кто мог надеяться победить ее.

Он знал, что она покинула замок, унеся с собой Книгу Света, и таким образом вырвалась из темной хватки королевы. Он знал, что, когда они с Озумой погрузились в море, волны послужили завесой и ослепили королеву, пока течение не вынесло их на берег.

Но почему вы вернулись? задался вопросом мальчик. Почему тебя заточили здесь? Стальная клетка, удерживающая тебя на вершине башни, была клеткой, в которой когда-то держали твоего отца. Клетка, за которую ты так боролась, чтобы освободить его. Но именно там я тебя и нашел. Без надежды, с печалью — единственным спутником.

А великий рыцарь Озума превратился в камень на краю старого моста, такой же одинокий, как и ты. Почему он стоит там, рыцарь из чужой страны, пришедший спасти вас, а теперь лишенный жизни и меча, которым он владел ради вас? С течением месяцев погода изнашивает его. Он стал бездумным и холодным.

Так и тени, что ходят в одиночестве, снова заполняют замок. Лужи, из которых они рождаются, свободно образуются на камнях, пытаясь забрать вас в свои объятия.

Что случилось после того, как вы сбежали из замка? спросил мальчик. Почему, хотя книга была у тебя в руках, ты не смогла победить королеву? Какую страшную ошибку ты совершила, которая предопределила твою судьбу?

Хотя Йорда теперь понимала язык мальчика, он не мог понять ее. И все же она прошептала в своем сердце:

Я не смогла победить свою мать.

Все было напрасно. В конце концов дитя Темного бога все еще оставалось хозяином Замка в тумане, а Темный бог все еще ждал дня своего возрождения. Угроза их миру была не побеждена, а лишь отложена.

И во всем виновата я. Я могла бы победить ее, но в итоге предала себя.

Йорда знала, что, хотя мальчик ее не понимает, воспоминания расскажут о великой битве, которая произошла после ее побега из замка, о трагедии и обмане, которые последовали за этим. Если бы она только держала его за руку, он узнал бы все это.

Но что хорошего принесет ему это знание? Какой смысл в том, чтобы показать ему поражение, которое она устроила своими руками? Обман, который привел Озуму к гибели, проклял его род, и это проклятие передавалось из поколения в поколение, вплоть до рождения этого мальчика.

Нет, даже если в этом и был смысл, Йорда не хотела, чтобы мальчик знал об этом. Не сейчас, когда она была бессильна, способная лишь извиняться вновь и вновь.

Я должна отпустить его руку. Я вернусь в башню, и он сможет уйти отсюда сам.

Но мальчик лишь крепче сжал пальцы Йорды. Его глаза вспыхнули. "Рыцарь Озума был моим предком. В моих жилах течет кровь рыцаря, защищавшего тебя". Он встал. "На этот раз кровь не подведет".