Идеальная химия

8. Алекс

Я толкаю парня на блестящий черный «камаро», который стоит куда больше, чем моя мама зарабатывает за год.

– Вот в чем дело, Блейк, – говорю я. – Либо ты платишь сейчас, либо я сломаю что-то твое. Не мебель или тачку, блин… а то, что всегда с тобой. Сделать это?

Блейк, тоньше телефонного столба и бледный, как привидение, смотрит на меня так, будто я только что вручил ему смертный приговор. Он должен был подумать об этом перед тем, как взять наркотики и удрать не заплатив. Как будто Гектор ему позволит. Как будто я ему позволю.

Когда Гектор посылает меня собирать долги, я делаю это. Не хочу, но делаю. Он знает, что я не буду сбывать наркотики или залезать в чужие дома или офисы, чтобы украсть какое-то дерьмо. Но я хорошо умею собирать… долги в основном. Иногда людей – тех, кто участвовал в грязных делишках. Я знаю, что случится с ними после того, как я притащу их обратно на склад к Чуи. Никто не хочет встречаться с Чуи. Это гораздо хуже, чем встретиться со мной. Блейк должен радоваться, что меня послали его искать.

Сказать, что я не живу праведной жизнью, – сильное преуменьшение. Я стараюсь не зацикливаться на том, какой грязной работой занимаюсь в банде. И у меня получается. Запугивать людей, чтобы они заплатили, что нам положено, – это моя работа. Технически мои руки чисты от наркотиков. О'кей, деньги от продажи наркотиков довольно часто попадают в них, но я просто передаю их Гектору. Я не принимаю их, а просто собираю. Я пешка, знаю. Но пока моя семья в безопасности, меня это не волнует. Кроме того, я хорошо умею драться. Вы не представляете, как много людей сдаются под угрозой сломать им кости. Блейк не отличается от других парней, которым я угрожал: он пытается казаться крутым, но его тонкие руки трясутся. Я бы хотел думать, что Питерсон будет также бояться меня, но эта учительница не испугается, даже если я положу гранату ей в руки.

– У меня нет денег, – выпаливает Блейк.

– Этот ответ не прокатит, чувак, – добавляет Пако со стороны.

Он любит приходить со мной. Он думает, что это как игра «плохой коп – хороший коп». Мы же играем в плохого бандита – невыносимого бандита.

– С какой руки мне начать? – спрашиваю я. – Я буду добрым и дам тебе выбрать.

– Просто надери ему задницу, Алекс, и покончим с этим, – лениво говорит Пако.

– Нет! – умоляет Блейк. – Я принесу. Обещаю. Завтра.

Я толкаю его к машине и надавливаю плечом ему на горло так, чтобы напугать.

– Типа я поверю тебе на слово. Думаешь, мы тупые? Мне нужен залог.

Блейк не отвечает. Я указываю взглядом на автомобиль.

– Только не машину, Алекс. Пожалуйста.

Я беру свой пистолет. Я не собираюсь стрелять в него. Не важно, кто я и кем я стал, но я никого никогда не убивал. И ни в кого не стрелял. Блейк не должен знать об этом. Одного взгляда на мой «глок» достаточно, и Блейк уже протягивает мне ключи.

– О боже! Пожалуйста, не надо.

Я выхватываю ключи у него из рук.

– Завтра, Блейк. В семь часов за старыми путями на Четвертой и Вайн. Теперь убирайся отсюда. – Я размахиваю пистолетом в воздухе, чтобы он поскорее смылся.

– Я всегда хотел «камаро», – говорит Пако после того, как Блейк исчезает из виду.

Я бросаю ему ключи.

– Она твоя – до завтра.

– Ты действительно думаешь, что завтра он придет с четырьмя штуками?

– Да. – Я совершенно уверен в себе. – Его авто стоит намного больше четырех тысяч.

Мы возвращаемся на склад и докладываем Гектору новости. Он недоволен, что мы не собрали деньги сегодня, но знает, что все будет. Я всегда выпутываюсь.

Ночью я не могу уснуть, потому что мой младший брат Луис храпит. Он спит так крепко, что можно подумать, у него нет никаких проблем. Точно так же как я не хочу угрожать таким наркоторговцам-неудачникам, как Блейк, я хочу, черт возьми, бороться за что-то стоящее.

Неделю спустя я сижу на траве в школьном дворе и обедаю под деревом. Большинство студентов в «Фейерфилде» едят на улице до конца октября, пока холода Иллинойса не заставляют нас перемещаться в кафе. Пока на улице хорошо, мы впитываем каждую минуту солнца и свежего воздуха. Мой друг Лаки, в свободной красной рубашке и черных джинсах, хлопает меня по спине и плюхается рядом со мной с подносом.

– Ты готов к следующему уроку, Алекс? Клянусь, Бриттани Эллис ненавидит тебя как чуму, брат. Так смешно смотреть, как она двигает стул, чтобы отсесть от тебя подальше.

– Лаки, – говорю я. – Возможно, она мамасита, но она ничего не получит от hombre[32]. – Я указываю на себя.

– Скажи это маме, – смеется Лаки. – Или Колину Адамсу.

Я прислоняюсь к дереву и скрещиваю руки на груди.

– Я ходил на физру с Адамсом в прошлом году. Поверь, ему нечем хвастаться.

– Ты все еще бесишься из-за того, что он разбил свой шкафчик в первый год после того, как ты обыграл его в эстафете на глазах у всей школы?

Черт, да, я все еще злюсь. Тот случай стоил мне кучу денег – пришлось купить новые учебники.

– Это было давным-давно, – говорю я Лаки и стараюсь, как обычно, не выдать эмоций.

– Это «давным-давно» сидит вон там со своей горячей девушкой.

Один взгляд на маленькую мисс Совершенство – и у меня срабатывает защитный рефлекс. Она думает, что я наркоман. Каждый день я боюсь заговорить с ней на химии.

– У этой чики в голове ветер, чувак, – отвечаю я.

– Я слышал, что ho[33] оскорбила тебя перед своими друзьями. – К нам подсаживается парень по имени Педро и другие ребята с подносами.

Я качаю головой и гадаю, что сказала Бриттани и сколько вреда мне это принесет.

– Может быть, она хочет меня и не знает, как привлечь мое внимание.

Лаки ржет так, что все в пределах нескольких ярдов оборачиваются на нас.

– Бриттани Эллис по собственному желанию не захочет сидеть ближе чем в полуметре от тебя, чувак, не то что встречаться с тобой, – говорит он. – Она такая богатая, что ее шарфик стоит как весь tu casa[34].

Этот шарфик. Дизайнерских джинсов и топа оказалось недостаточно, и поэтому она повязала еще и шарф – показать, насколько она богата и недоступна. Наверняка она специально покрасила его, чтобы он идеально подходил к ее сапфировым глазам.

– Черт, ставлю свой RX-7, что ты не залезешь к ней в трусики до Дня благодарения. – Лаки бросает мне вызов, прерывая мои мысли.

– Кто хочет эти трусики? – спрашиваю я. Они, наверное, тоже дизайнерские, с ее вышитыми инициалами.

– Каждый парень в этой школе.

Надо ли говорить очевидное? «Она Снежная королева». Я не имею дела с белыми девушками, капризными девушками или теми, кто каждый день перекрашивает свои длинные ногти в разные цвета, чтобы маникюр подходил под их дизайнерские шмотки.

Я достаю из кармана сигарету и зажигаю ее, игнорируя запрет курить в «Фейерфилде». Я много стал курить последнее время. Пако заметил это вчера вечером, когда мы выходили на рейд.

– Плевать, что она белая! Давай, Алекс. Не будь идиотом. Посмотри на нее.

Я бросаю на нее взгляд. Признаю, что она хороша. Длинные блестящие волосы, аристократический нос, слегка загорелые руки с намеком на мышцы – наверное, благодаря тренировкам, – полные губы. Когда она улыбается, ты думаешь, что люди на земле жили бы в мире, если бы у всех была ее улыбка.

Я прогоняю эти мысли из головы. Она соблазнительна, ну и что? Она настоящая стерва.

– Слишком худая, – бормочу я.

– Ты хочешь ее. – Лаки откидывается на траву. – Ты просто знаешь, как и остальные мексиканцы с южной стороны, что не сможешь ее заполучить.

Что-то внутри меня щелкает. Можете называть это защитным механизмом. Можете задиристостью. Прежде чем я успеваю его выключить, я говорю:

– Через два месяца она будет моей. Если хочешь поспорить на свой RX-7, я в деле.

– Да ты гонишь, чувак.

Когда я не отвечаю, Лаки хмурится.

– Ты серьезно, Алекс?

Лаки точно пойдет на попятную, ведь он любит свою машину больше, чем родную мать.

– Конечно.

– Если ты проиграешь, я заберу Хулио, – хмурый взгляд Лаки превращается в злобный оскал.

Хулио – это мое самое ценное сокровище, старый мотоцикл Honda Nighthawk 750. Я нашел его на свалке и превратил в мощную машину. Я восстанавливал его целую вечность. Это единственная вещь в моей жизни, которую я не уничтожил, а улучшил.

Лаки не отступит. Сейчас я либо откажусь, либо начну игру. Проблема в том, что я никогда не отступал… ни разу в жизни.

Самая популярная белая чика в школе многое узнает, если побудет со мной. Маленькая мисс Совершенство сказала, что никогда не станет встречаться с членом банды, но я уверен, еще никто из «Мексиканской крови» не пытался добраться до ее дизайнерских трусиков.

Это будет как бой между «Местными» и «Людьми» – соперничающими бандами – в субботу вечером.

Держу пари, что с Бриттани нужно только немного пофлиртовать. Знаете, вся эта игра «дай и отбери», которая дает полное представление о противоположном поле. Я могу убить сразу двух зайцев: отомстить Ослиной Морде, отбив у него девушку, и наказать Бриттани Эллис за то, что меня вызвали в кабинет директора и оскорбляли перед ее друзьями.

Может быть, даже будет весело.

Я представляю, как вся школа станет свидетелями, как белая чика пускает слюни по мексиканцу, которого она поклялась ненавидеть. Она больно шлепнется на свою белую задницу, когда я закончу с ней.

Я протягиваю руку:

– По рукам.

– Ты должен представить доказательство.

Я вытаскиваю очередную сигарету.

– Лаки, что ты от меня хочешь? Волосы с ее лобка?

– Откуда мы узнаем, что это ее? – возражает Лаки. – Может, она не настоящая блондинка. Кроме того, она, возможно, делает депиляцию бразильским воском. Знаешь, когда все…

– Сделай фото, – предлагает Педро. – Или видео. Мы сделаем muchos billetes[35] на этом. И назовем его «Бриттани переходит южную границу».

Из-за подобного идиотского трепа у нас такая плохая репутация. Не то чтобы богатые дети не трепали языком, уверен, что тоже так делают. Но у моих друзей нет никаких границ. Честно говоря, они чертовски забавные, когда болтают о ком-то другом. Но когда они подкалывают меня, мне вообще не смешно.

– О чем разговор? – К нам подходит Пако с тарелкой из столовой.

– Мы поспорили на мою машину и мотоцикл Алекса, что он не переспит с Бриттани Эллис до Дня благодарения.

– Ты псих, Алекс? – спрашивает Пако. – Этот спор просто самоубийство.

– Отвали, Пако, – предупреждаю я.

Это не самоубийство. Глупость – возможно. Но не самоубийство. Если я смог справиться с горячей Кармен Санчез, то уломаю и ванильную печеньку Бриттани Эллис.

– Бриттани Эллис не в твоей лиге, амиго. Может быть, ты и красавчик, но ты стопроцентный мексиканец, а она белая, как хлеб для тостов.

Девушка на класс младше, Летиция Гонсалес, проходит мимо нас.

– Привет, Алекс, – улыбается она мне, прежде чем сесть к своим друзьями.

Другие парни пускают слюни по Летиции и перемещаются к ее друзьям, мы с Пако остаемся одни под деревом.

Пако подталкивает меня.

– А вот она, бонита мексикана, точно для тебя.

Но я смотрю не на Летицию, а на Бриттани. Игра началась, и я должен сосредоточиться на призе. С ней надо начать флиртовать, но любой бред с ней не сработает. Почему-то мне кажется, что она привыкла, что и ее парень, и другие засранцы пытаются с ней переспать.

Я выберу новую тактику, которой она не ожидает. Я буду изучать ее все глубже, пока она не будет думать только обо мне. И я начну прямо на следующем уроке, когда ей придется сидеть рядом со мной. Маленькая прелюдия в классе химии, чтобы зажечь ее.

– Carajo![36] – негодует Пако, бросая свой обед. – Они думают, что можно купить У-образные лепешки, положить туда начинку и называть это тако, но в столовой не отличат мясо для тако от какашки. У него именно такой вкус, Алекс.

– Меня сейчас стошнит, чувак.

Я не могу смотреть на еду, которую взял из дома. Благодаря Пако теперь все выглядит как дерьмо. Я засовываю остатки ланча в бумажный пакет.

– Хочешь попробовать? – ухмыляется Пако и протягивает мне тако с говном.

– Если поднесешь его ко мне ближе хоть на дюйм, ты пожалеешь, – предупреждаю я.

– Я трясусь от страха.

Пако крутит тако и выбешивает меня. Ему нужно было лучше подумать.

– Если на меня попадает хоть крошка…

– Что ты сделаешь, надерешь мне задницу? – Пако саркастически напевает и по-прежнему вертит тако. Может быть, надо было дать ему по морде, чтобы не разбираться с этим сейчас?

Пока я размышляю над этим, чувствую что-то на моих штанах. Я смотрю вниз, хотя я знаю, что там увижу. Да, большой кусок мокрого нечто, что раньше было тако, падает прямо мне в пах, на потертые джинсы.

– Вот черт! – На лице Пако написан шок. – Хочешь, чтобы я это вытер?

– Пусть только твои пальцы приблизятся к моему члену, и я отстрелю тебе huevos[37], – рычу я сквозь стиснутые зубы.

Я убираю непонятное мясо с джинсов. Остается большое жирное пятно. Я поворачиваюсь к Пако:

– У тебя есть десять минут, чтобы принести мне новые штаны!

– Твою мать, как я должен это сделать?

– Подойди к этому творчески.

– Возьми мои.

Пако начинает расстегивать джинсы прямо посреди двора.

– Может быть, я неточно выразился, – говорю я ему. Как я собираюсь быть крутым парнем на химии, когда выгляжу так, будто обмочился? – Я имел в виду, найди новые штаны, которые подойдут мне, pendejo. Ты настолько тупой, что можешь пройти кастинг на роль эльфа Санта-Клауса.

– Я приму твои оскорбления, потому что мы почти братья.

– Девять минут и тридцать секунд.

В то же мгновение Пако уже бежит к школьной парковке.

Мне серьезно наплевать, где он найдет брюки; я должен получить их до следующего урока. Мокрая промежность – не лучший способ показать Бриттани, что я мачо.

Остальные закончили обедать и уже вернулись в школу, а я до сих пор сижу под деревом. Из динамиков полилась музыка, а Пако нигде не видно. Здорово. Теперь у меня есть пять минут, чтобы добраться до класса миссис Питерсон. Стиснув зубы, я иду на химию и стратегически прикрываю книгами пах. Я сажусь на стул и пододвигаюсь как можно ближе к лабораторному столу, чтобы скрыть пятно.

Бриттани заходит в класс, ее золотистые волосы, заканчивающиеся идеальными локонами, лежат у нее на груди и подпрыгивают, когда она шагает. Но это меня не заводит, а пробуждает желание их растрепать.

Я подмигиваю ей, когда она смотрит на меня. Она фыркает и отодвигает от меня стул как можно дальше.

Я вспоминаю правило «нулевой терпимости» миссис Питерсон, снимаю бандану и кладу ее на колени прямо над пятном. Затем поворачиваюсь к королеве помпонов, сидящей рядом со мной:

– Тебе придется когда-нибудь поговорить со мной.

– Чтобы у твоей подружки появилась причина побить меня? Нет, спасибо, Алекс. Мне нравится мое лицо таким, какое оно есть.

– У меня нет девушки. Не хочешь ей стать? – Я оглядываю ее сверху донизу и сосредотачиваюсь взглядом на декольте.

Она прикусывает бледно-розовую верхнюю губу и усмехается:

– Не в этой жизни.

– Mujer, если бы у тебя был такой же уровень тестостерона, ты тоже не знала бы, что с ним делать.

«Все правильно, Алекс. Подразни ее, заставь хотеть тебя. Она заглотит наживку».

Она отворачивается от меня.

– Ты отвратителен.

– А если я скажу, что мы отличная пара?

– Тогда я скажу, что ты идиот.