Идеальное отражение

Глава 15 Зигзаг фортуны

10 февраля

Поначалу мы могли только догадываться, как развиваются события — напор выдерживали бойцы северного и западного секторов, нам оставалось только лежать и пялиться в амбразуры. Чугунки, похоже, наступали, но пока без особого воодушевления, и взять нас в кольцо не пытались.

Так что когда в поле моего зрения появился покрытый дырами носорог, я даже обрадовался.

— Без команды не стрелять! — напомнил о себе лейтенант, и я неохотно расслабил палец, лежавший на спусковом сенсоре.

Вслед за первым биомехом возник второй, третий, так что пришлось нам вступить в дело. Рванули в атаку настырные боты, и с придушенным хрипом свалился на пол один из егерей.

Луч армгана с лёгкостью прошёл через мешки с землёй.

— Карл, доставь раненого к медику! — велел лейтенант, становясь к опустевшей амбразуре. — Остальным — усилить огонь!

Мы стреляли и стреляли, работали ЭМИ-излучатели и ракетные установки, но чугунки давили, словно одержимые, и было их на диво много. За три года в Пятизонье я не видел, чтобы они собирались в таком количестве, да ещё и представители разных видов.

На наше счастье, драконов и бронезавров среди атаковавших не имелось.

Зато остальных хватало с избытком, и на место подбитых становились новые, и порыв их не угасал.

— Вроде бы полегче стало… — заявил Синдбад, когда мы совместными усилиями завалили носорога.

— Всем внимание! — перекрыл его голос рёв лейтенанта. — Всем приготовиться к эвакуации! Вариант два — полный, время — триста секунд! Наша ответственность простирается…

Воспользовавшись тем, что напор ослабел, хистеровцы собирались отступить!

«Гар… герр Рудольф, что такое?» — позвал я через М-фон.

«Мы не можем зря терять бойцов и тратить боеприпасы, — ответил он. — Их натиск слишком силён. Я связался с командованием и получил приказ отходить. А у нас принято выполнять приказы».

«А нам что делать?»

Он помолчал некоторое время, а затем сказал:

«Вы можете уйти с нами. Или… — тут новая пауза. — Уйти через тоннель».

Проклятье, одно другого хуже! Отдавшись на милость бойцов «Ковчега», мы рискуем навеки остаться в его рядах, а уйдя из локации, лишимся возможности дождаться тут дубля!

— Вот лахудра! — прорычал я, сжимая кулаки. — Что будем делать, парни? Как рвать когти?

И я быстренько обрисовал спутникам ситуацию.

— Гипертоннель, — быстро сказал Колючий, и Синдбад поддержал его кивком.

Узнав о нашем решении, герр Рудольф ни единым словом не показал, как он к нему относится.

«Где выход, вы знаете, — сказал он. — Двигайте, вас пропустят. И — удачи, Лис».

«И тебе, Гарик», — бросил я в ответ.

Мы покинули место у амбразуры и торопливо двинулись к лестнице, ведущей в подвал, где находился устроенный егерями лаз. Лейтенант Эрих проводил нас лютым взглядом, но приказ уже достиг его М-фона, и поэтому командир восточного сектора промолчал.

Универмаг был полон бойцами «Ковчега» — несущими какие-то ящики, разобранные на части ЭМИ-излучатели или просто бегущими по своим делам. Каждый из них точно знал, что ему делать и куда идти, и суета выглядела молчаливой и целенаправленной, словно мы имели дело не с людьми, а с муравьями.

В подвале всё было так же — унтер-офицер Гюнтер командовал таскавшими ящики рядовыми, двое егерей разбирали оборудование медпункта, доносился топот и отрывистые реплики.

— Ну что, готовы, ребятишки? — спросил я, когда мы оказались у входа в идущий наружу лаз.

— Ещё как, — со смешком бросил Синдбад. — Только надо решить, куда мы отправимся.

Точно! А я в суматохе совсем и забыл об этом!

Крым — отпадает, делать там нечего, да и узловики буду очень рады видеть беглого Лиса. Остаются Сосновый Бор, Москва и Старая Зона, и ни одна из этих локаций не лучше других.

— Только не Питер, — прошептал Колючий умоляюще. — Там… единоверцы…

Понятно, мальчишка не горит желанием встречаться с бывшими соратниками.

— Тогда, если никто не возражает, помчимся в столицу, — решил я. — Или кто-то возражает?

Никто ничего не сказал, и я вошёл в лаз, достаточно широкий, чтобы плечистый мужчина в боевом костюме чувствовал себя тут вольготно. Дверь открылась сама, обнажив узкую щель, в какую человек протиснется, а вот чугунок — нет, разве что мелкий, да и тот все бока обдерёт.

Оказался в яме я в тот момент, когда в стену над ней врезался снаряд, выпущенный из импульсной пушки. Сверху посыпались куски кладки, обломки кирпичей, а один, почти целый, шарахнул меня по башке.

Если бы не шлем — точно бы прическу испортил.

Сил у меня было немного, но я не пожалел потратить часть их на форс-режим. Мир выгнулся громадной сферой, поползли по её внутренней поверхности кляксы «меток». Три обнаружились совсем рядом, небольшие, но быстрые, ещё две — в ближайших окрестностях.

— Придётся пошустрить и немножко пострелять, — сказал я, вываливаясь из форс-режима и пытаясь отдышаться. — На нашем пути ко входу в тоннель пять ботов, и вряд ли они пропустят нас просто так.

Мы выскочили из ямы, будто очень злые, плохо воспитанные, но хорошо вооружённые демоны. Ближайший андроид не успел даже вздрогнуть, как башка его разлетелась на мелкие кусочки. Паукообразный чугунок дал по нам очередь, но, мягко говоря, неточную, и угодил прямиком в здание универмага.

А мы понеслись вдоль стены туда, где располагался вход во внутренний двор.

«Наверняка у егерей есть туда прямой выход из здания, — подумалось мне в этот момент. — Да только герр Рудольф предпочёл утаить его от нас. Хотя я на его месте поступил бы точно так же».

А потом на отвлечённые мысли не осталось времени.

Пришлось залечь, чтобы не попасть под огонь выскочившего на нас колёсного бота. Попотчевав его гранатой и полюбовавшись, как летит вверх обугленная башня, мы сделали новый рывок.

Вновь спрятались, на этот раз в остатках лишённого крыши склада.

Отсюда до вихря оставалось всего метров двадцать, и он был виден во всей красе — неторопливо вращающаяся серая громадина.

— Маркеры к бою. — Я вытащил из подсумка крохотный приборчик. — На счёт «три» побежали…

Егеря ещё стреляли со стен опорного пункта, но не так активно, и обнаглевшие чугунки подбирались всё ближе. Два бота крутились у входа во внутренний двор, на его территорию не совались, но держали торнадо под прицелом.

Ох, непростая будет пробежка…

— Раз… — начал я считать, взвешивая на ладони плазменную гранату. — Два… — Граната отправилась в полёт. — Три!

Мы выскочили из убежища, чугунки заметили нас, и тут ГП-1 рванула перед самыми их мордами. Даже если не повредила железякам, всё равно скрыла нас на несколько очень важных мгновений.

На первом же шаге я споткнулся, равновесие удержал, но потерял скорость.

Избавленные от такой конфузии Колючий и Синдбад значительно опередили меня. Беглый праведник первым растворился в зыбком мареве гипертоннеля. Бритоголовый обернулся, бросил на меня обеспокоенный взгляд, но, увидев, что всё в порядке, активировал маркер и исчез.

Вокруг меня засвистели пули — уцелевший бот решил отправить мне прощальный привет.

— Накося, выкуси! — рявкнул я, прыгая в вихрь.

Через какое-то время я шлёпнулся на покрытые тонким слоем снега камни, и от неудачного движения шрам на лице пронзила резкая боль. Я зашипел змеей, которой непочтительно наступили на хвост, перекатился в сторону и упёрся спиной во что-то твёрдое.

— О, какая приятная встреча, — произнёс кто-то знакомым голосом. — Сегодня Священный Узел благоволит своему слуге. Я думаю, ты тоже не будешь с этим спорить, Лис?

— Не буду. — Я сумел-таки сконцентрироваться и поднять взгляд.

Он стоял в нескольких шагах — самодовольный, облаченный в чистую, без подпалин и грязи броню, и на физиономии его красовалась надменная, торжествующая улыбка.

Брат Рихард, приор московской локации.

Самое время пустить в ход «Шторм» и пристрелить ненавистного узловика, да только и у него «карташ» на шее не для красоты, а меня всё ещё потряхивает после прохода через тоннель.

— Только я что-то не рад… — сказал я.

Меня выкинуло на северном склоне кратера, на участке, почти свободном от руин, и вышвырнуло, стоило признать, прямо в лапы очень не вовремя случившегося тут брата Рихарда. Синдбада и Колючего я по соседству не увидел, вообще никого не заметил, а к тому, чтобы как следует осматриваться с помощью имплантов, ситуация совершенно не располагала.

— Ничего, твои эмоции меня не интересуют и в счёт не идут. — Узловик потёр крючковатый нос. — Не вздумай хвататься за оружие. Медленно поднимись и заведи руки за голову.

— Как скажешь, морда… — Я не стал тянуться к ИПП и играть с братом Рихардом в любимую игру ковбоев.

Вместо этого я бросился на него, чтобы сбить с ног, повалить и придушить.

Рукопашному бою меня в своё время учили, причём жестоко, и не всяким там красивым приёмчикам, годным только для постановочных драк. Меня натаскивали выводить людей из строя, быстро и максимально эффективно, и происходило это в скрытом от чужих глаз тренировочном лагере.

И было это неимоверно давно, целых пять лет назад.

Так что план мой имел шансы на успех, но узловик оказался тоже не лыком шит…

Я врезался в него и почти зацепил за шею. Но брат Рихард устоял и ужом вывернулся из моего захвата. Я на мгновение замешкался и получил сильнейший удар по затылку.

Шлем шлемом, но в черепушке у меня загудело.

— Ах ты, гад… — только и успел вякнуть я, как оказался прижатым к земле и обезоруженным.

Сказалось то, что он был бодр и полон сил, а я — измучен до предела.

— Норовистый паренёк, — проронил узловик, и я потерял сознание.

В чувство меня привели совершенно расточительным способом — плеснули в лицо водой. Не капнули, не брызнули, а словно вылили целое ведро, а то и небольшой бочонок.

В Пятизонье, где годная для питья жидкость встречается нечасто и представляет собой большую ценность, её стараются беречь. Но братья-рыцари могли позволить себе такие траты, или я и вправду представлялся им крайне ценным пленником.

Обычному съездили бы пару раз по физиономии, и все дела.

Я открыл глаза и с отвращением уставился на брата Рихарда и двух его бравых сотоварищей.

— Руки мы тебе связали, оружия лишили, М-фон заглушили, — сообщил мне приор московской локации. — Так что дёргаться не пытайся. Твоя участь предрешена, видит Узел, и лучше бы тебе смириться с ней.

Я сел, встряхнул головой, избавляясь от щекотавших кожу капель.

Мы находились там же, на северном склоне кратера, примерно на середине его высоты, неподалёку от выглядевшего целым коттеджа. Помимо облаченного в красивые «доспехи» любителя поговорить, вокруг толпились ещё пятеро рыцарей, и не было видно никаких следов Синдбада и Колючего.

Похоже, эти двое куда-то запропастились во время переноса.

Грустно, конечно, что никто не придёт мне на помощь, но, с другой стороны, хорошо, что мои спутники не угодили в плен к Ордену. Они, если разобраться, тут совсем ни при чём, и «палачей» интересовали лишь как помеха на пути к овладению «материалом для исследования».

— И не надейся! — заявил я, буравя брата Рихарда мрачным взглядом. — Не смирюсь!

— Ну, не смиряйся, — неожиданно легко согласился он. — В любом случае это ничего не изменит.

— В Цитадель потащите?

Тут на хищной физиономии приора московской локации объявилась улыбка, самодовольная и хитрая, как морда кота, умудрившегося стащить из кладовой копчёную рыбину. А в следующий момент брат Рихард шагнул ко мне, присел на корточки и заговорил тихо-тихо, почти интимно:

— Ты думаешь, Командор Хантер что-то знает о тебе? Ни в коем случае. И не узнает. Ты достанешься мне, и только мне, и твоя копия тоже. — Тут я вздрогнул, вспомнив о дубле. — Если надо, я разберу вас на молекулы, но выясню, как функционирует « Мультипликатор».

— Зачем?

— Ты не понимаешь? — Он посмотрел на меня с жалостью. — Если я смогу понять, как он работает, то сумею это использовать и получу возможность изготовить столько покорных моей воле бойцов, сколько нужно. И тогда можно будет воплотить в жизнь любые, самые смелые планы.

Ба, а слухи-то оказывается не врали — приор московской локации и вправду властолюбив, мечтает подняться на ступеньку повыше, сковырнуть главу Ордена и занять его место; или даже круче — основать собственную группировку и попытаться подмять под себя остальные.

А я — всего лишь вовремя подвернувшаяся ступенька в той лестнице, что приведёт брата Рихарда наверх.

— Мои люди мне всецело преданы, — сказал он, — так что нет смысла кричать: «Измена!». Смирись, покорись моей воле, — голубые глаза зажглись огнём, — и я оставлю тебя в живых.

— Ага, как же, — я покивал. — Свежо предание, а верится с трудом.

— Как хочешь. — Брат Рихард поднялся. — Вставай, нам пора идти.

— И не подумаю, — и я улыбнулся во всю наглую рыжую физиономию.

Я собирался до последнего играть роль гордого пленника — если рыцарям нужно меня куда-то доставить, пусть тащат все мои килограммы на загривках или запрягают чугунка, а сам я не шевельну и пальцем.

Брат Рихард посмотрел на меня с удивлением, перевёл взгляд на стоявшего рядом могучего брата и кивнул. Узловик, габаритами напоминавший шкаф с антресолями, снял с пояса некий предмет, похожий на парикмахерскую машинку. Зачем-то взвесил его в руке, задумчиво пожевал губами и наклонился ко мне.

А в следующий момент выяснилось, что я чертовски мало знаю о боли.

Эта хреновина напрягла, как показалось, все до единого нервы в моём теле, даже те, которые вроде бы давно атрофировались. Я ослеп и оглох, потерял возможность связно мыслить. Рассудок, сила воли, прочая сознательная требуха мигом отлетели прочь, и я забился в агонии, заорал во всю глотку.

Когда боль исчезла, я понял, что на самом деле не вымолвил ни звука, сижу неподвижно, и лишь по телу гуляют отголоски судорог, эхо пережитых только что мучений.

— Это устройство называют по-разному, — сказал брат Рихард. — А знать принцип его работы тебе вовсе не обязательно. Главное — привыкнуть к его воздействию невозможно и противостоять — тоже. При этом реальных повреждений оно не оставляет, все твои импланты и внутренние органы в полном порядке.

— Рад… — говорить было трудно, слюна казалась густой и горькой, как смола. — Рад это слышать.

— Одной демонстрации достаточно? — в голосе приора звучала почти отеческая забота.

— Хм… — Я глянул на рыцаря, державшего «парикмахерскую машинку».

Он выглядел спокойным, даже мрачным, и удовольствия от происходящего не получал. Зато брат Рихард, судя по довольной харе, просто тащился, наблюдая за пытками.

— Достаточно? — повторил он.

Мне очень хотелось ответить «нет», но я знал, что это ничем не поможет — сам я готов терпеть и держаться, но тело, предательское тело при дальнейших пытках возьмёт верх над рассудком и сделает всё, чтобы прекратить мучения.

Там же, где и рукопашному бою, меня научили и искусству допроса, а преподавал его старый, покрытый шрамами араб родом откуда-то из Ливана. От него я узнал, что при терпении и некотором навыке «расколоть» можно самого стойкого человека, главное — обращаться не к разуму, а к телу.

«Боль вопрошает, и она же отвечает», — любил приговаривать он.

— Да, — сказал я, и поднялся на ноги.

— Вот и отлично. — Брат Рихард кивнул здоровяку, и тот повесил «парикмахерскую машинку» на место.

Я ждал, что мы отправимся ко входу в гипертоннель, но вместо этого меня повели в обход торнадо по склону кратера: двое рыцарей спереди, двое по бокам, а позади сам приор в компании брата с пыточным приспособлением — дабы у ценного пленника не возникло и мысли о том, чтобы удрать.

Я шагал со связанными за спиной руками, и в голове крутилась дурацкая песня из старого фильма, пела которую бойкая малолетка с корзинкой: «А-а, в Африке горы вот такой вышины! А-а, в Африке реки вот такой ширины! А-а, крокодилы, бегемоты, а-а, обезьяны, кашалоты, а-а, и зелёный попугай…».

За крокодилов-бегемотов вполне могли сойти мои пленители.

Ну а я тянул на ощипанного попугая с подрезанными крыльями.

В отряде узловиков имелся проводник, и поэтому все попадавшиеся ловушки мы аккуратно обошли и начали подниматься в сторону улицы Берзарина. И тут наверху, за пределами кратера, мои импланты уловили некое шевеление — двинулось что-то большое, снабжённое мощным источником энергии.

То же самое засёк рыцарь-проводник, и мы остановились.

Я повертел головой, пытаясь хотя бы с этого ракурса обнаружить Колючего с Синдбадом, но окрестности тамбура были пусты. С этими двумя, похоже, гипертоннель сыграл злую шутку — то ли слегка придержал у себя, то ли выкинул в другую локацию.

Подобные вещи случались, а порой сталкеры вообще пропадали во время самого обычного перехода, имея при себе активированный маркер. В то, что такое могло произойти с моими спутниками, верить не хотелось, но вера — штука эфемерная, а объективная реальность — вот она, полюбуйтесь.

Узловики коротко посовещались с помощью М-фонов, чтобы я не слышал, и мы пошли дальше.

— Шагай шустрее, — сказали мне, когда я вздумал споткнуться, и ткнули в спину стволом «карташа».

Не то чтобы больно, но неприятно.

Мне захотелось обернуться, но я сдержался.

Тут мы вышли к границе кратера, и нашим глазам открылась панорама локации — руины, отдельные сохранившиеся здания, среди них заросли автонов там, где ранее была улица генерала Глаголева.

Не знаю, что именно заставило меня среагировать — то ли некое звериное чувство опасности, интуиция, доставшаяся от предков, тех самых, что знали о крокодилах-бегемотах не понаслышке, то ли послевкусие от форс-режима, комплекс сигналов от имплантов, дающий объемную картинку реальности.

В любом случае, уловив, как дрогнули очертания разрушенного дома в стороне улицы Паршина, я рухнул, словно подкошенный.

— Что… — начал брат Рихард, но я не слушал его, я смотрел туда, где трясся и шёл волнами воздух.

Мелькнула низкорослая человеческая фигурка, и рядом с ней проступили очертания бронезавра: спаренная пушка, похожие на грибы наросты на серо-чёрной «шкуре».

Человек махнул рукой, и двоих рыцарей, составлявших авангард маленького отряда, словно ветром сдуло. Только негромко чавкнуло, и на камнях остались капли тягучей багровой слизи. Затрещал «карташ», но пули с визгом срикошетили от брони чугунка, не причинив ему ни малейшего вреда.

Стоявший рядом с бронезавром тип оскалился, блеснули металлические зубы, и я узнал эту мерзкую рожу.

— Циклоп… — прошептал я.

Гнусный джинн, провалиться ему в преисподнюю, всё это время ждал меня рядом с Курчатником, да ещё не просто лапу сосал — отыскал и подчинил собственной воле бронезавра!

А увидев меня в лапах «палачей», возмутился и решил вмешаться.

В сторону чугунка полетела граната, но Циклоп остановил её играючи — заставил воздух на пути ГП-1 затвердеть, и она взорвалась, не пролетев и двадцати метров. Я вжался мордой в землю, залёгшие братья-рыцари сделали то же самое, и плазменный вал промчался над нашими спинами.

— Бить по человеку! — приказал приор, и узловики открыли огонь.

Циклопу пришлось, в свою очередь, укрыться, но покорный его воле бронезавр рыкнул и пополз вперёд. Дважды выстрелил из импульсной пушки, но снаряды прошли выше и с воем умчались в неизвестность.

Пребывание в плену у брата Рихарда не входило в мои планы, но бесславная гибель там тоже не значилась.

— Рыжим море по колено… — пробурчал я, исподтишка оглядываясь.

Справа приор и рядом с ним — двое рыцарей, слева — всего один воин Ордена, а позади — никого, и в пяти шагах — край кратера. Правда, у меня связаны руки, и активировать маркер, если хотя бы один оставили в моём подсумке, я не смогу, даже вытащить не сумею.

Но лучше рискнуть и прыгнуть в вихрь наугад, чем лежать тут и ждать, кто победит: джинн-маньяк, собирающийся меня убить, или приор-властолюбец, чьи намерения не столь банальны.

Я дождался очередного выстрела — луч бронезаврового армгана зацепил одного из узловиков — вскочил и бросился бежать.

— Стой! Куда?! — рявкнул брат Рихард, но я даже не задержался, чтобы сделать ему ручкой.

Нырнул в кратер, как пловец — в незнакомый водоём, и помчался вниз по склону. В лицо ударил холодный, пахнущий гарью ветер. Под ногами зарокотали камни, вновь заныл проклятый шрам.

Это выглядело полным бредом — я мог споткнуться, упасть и сломать шею или просто расквасить нос, отправленный в погоню рыцарь имел шансы прострелить мне ноги или догнать меня. Но я бежал, надсадно хрипя и перескакивая через трещины, морщился от колющей боли в боку и надеялся только на одно — добраться до входа в гипертоннель, добраться и окунуться в его пыльные струи.

Делать это, не активировав маркер определённой локации, — крайне опасная затея.

Меня могло вышвырнуть в произвольной точке любого из четырёх тамбуров, причём вышвырнуть повреждённым — без печени или руки, с ногой, плоть в которой заменена свинцом или плутонием, с проникшей в тело нанодрянью, вроде той, что таскает в себе Мангуст, или с банально «перегоревшими» от запредельной нагрузки мозгами.

Я встречал пару бедолаг, неудачно проделавших этот трюк, — один заикался, пускал слюни и не мог вспомнить собственного имени, а второй хромал на кустарном, в Пятизонье изготовленном протезе.

Но в этот момент я был готов и на то, и на другое, лишь бы не иметь дел с Циклопом и братом Рихардом.

— Беги, беги… — прошипел я сквозь сжатые зубы, и тут вихрь, вращающийся на дне кратера, дрогнул, по его бокам побежали вереницы зеленоватых вспышек: микропульсация, признак того, что сейчас кто-то выйдет из туннеля.

Человек появился на склоне чуть в стороне от моей траектории — боевой костюм, шлем, «мегера» в руках. Я собрался пронестись мимо, не дав сталкеру с картечницей возможности помешать мне, но услышал удивлённое: «Лис?»

Резкое торможение на большой скорости чревато падением, но я ухитрился каким-то образом остановиться, не шлёпнувшись при этом.

— Колючий? — спросил я, не веря собственным глазам, и торопливо посмотрел через плечо.

Склон гигантской воронки уходил вверх, неровный, усеянный обломками, пересечённый трещинами и совершенно безлюдный. Лишь что-то вспыхивало над самым краем там, где продолжался бой — рыцари Ордена против джинна и покорного его воле биомеха.

— Здорово, что ты нашёлся! — обрадовано воскликнул мальчишка, и тут он заметил, что руки мои связаны за спиной, на плечах нет рюкзака, а на шее не болтается «Шторм». — Эй, что с тобой?

— Старого знакомого встретил, — ответил я. — Где Синдбад? Надо убираться отсюда.

— Не знаю… должен появиться. — Колючий закрутил головой.

— Ладно, пока освободи меня. — Я повернулся к нему спиной, и тут импланты дали мне понять, что колонна вихря дрогнула, и рядом с ней появился ещё один человек, на этот раз — вооружённый «карташом».

Ловкие руки ощупали мои запястья, кожи коснулось что-то холодное, хрустнуло, и я понял, что свободен. Поспешно стащил с головы «глушилку», похожий на обруч прибор, что лишает возможности пользоваться М-фоном.

— Это чем вы тут занимаетесь? — спросил Синдбад ещё издали.

— Готовимся к бегству. — Я вновь глянул в ту сторону, откуда прибежал.

Никого не было видно, но я помнил, что и Циклоп, и брат Рихард — метаморфы, а значит, могут спрятаться так, что даже я обнаружу их только в непосредственной близости. Вполне возможно, что сейчас вниз по склону торопится кровожадный джинн, или узловики спешат к нам, пылая священной яростью — как же, этот наглый Лис посмел удрать?

Догнать и помучить негодяя как следует!

— К бегству? — Колючий убрал в ножны на поясе иззубренный десантный нож. — Но от кого удирать?

— Долго объяснять. Маркеры у вас есть? — Я обыскал подсумки и понял, что они пусты. — И один на меня? Нужно как можно быстрее убраться отсюда! Поверьте мне! Поверьте!

В глазах Синдбада отразилось сомнение, но он не стал спорить.

— Куда направимся? — спросил он. — В Старую Зону или…

— Она вполне сгодится! Быстрее! — Я чуть ли не выхватил маркер у него из руки и побежал ко входу в гипертоннель.

Оглянувшись, я с радостью увидел, что спутники следуют за мной и что за нами вроде бы никто не гонится. Облегчённо вздохнул, активировал маркер, сделал два шага и покинул московскую локацию.

На этот раз тоннель не стал капризничать и выбросил нас троих одновременно в одном месте.

— Интересно, кто нас тут встретит? — спросил я, поднимаясь с колен и оглядывая пейзаж: куча обломков, руины атомной станции, забор. — Праведники? Егеря? Воскресший Антипа?

— Ты что, спятил? — деловито осведомился Синдбад. — Что с тобой случилось?

Никто не спешил на нас нападать, даже просто интересоваться нами. Чугунков в окрестностях не наблюдалось, они копошились, как обычно, на развалинах Припяти. Людей рядом, если верить имплантам и органам чувств, не было вообще.

— Давай отойдём, и я всё расскажу.

Это прозвучало достаточно разумно, и новых предположений о моём душевном нездоровье не последовало. Мы оставили тамбур за спиной и укрылись среди поросших автонами холмов к юго-западу от станции.

Я попросил у Колючего фляжку и напился.

— Ну? — спросил Синдбад тоном строгой учительницы, в лапы которой попался опоздавший на урок ученик.

— Где вы болтались, засранцы? — спросил я, решив отложить «чистосердечное раскаяние» на потом.

— Да нигде, — ответил беглый праведник с удивлением. — Бог всё видит, как вошли в тоннель, так из него и вышли.

— Отстав от меня почти на полчаса, — я судорожно хихикнул. — Наверняка с экскурсией в Узле побывали. Ну и как там, интересно? Атомного Демона видели? А его сундуки с сокровищами? Но, в общем, удачно получилось — вовремя вы явились, чтобы меня спасти…

Колючий удивлённо лупал серыми глазами, а вот Синдбад смотрел на меня спокойно. Он понимал, что мне нужно сбросить нервное напряжение, выговориться и успокоиться.

Гипертоннели порой выкидывали шуточки со временем, да такие, что не снились обычным «тайм-кодам». Так что причин не верить спутникам у меня не было — покинули Новосибирск мы одновременно, но вот они почему-то подзастряли в пути. Может, и вправду, в Узле побывали, только ведь не расскажут ничего — память о таких визитах не сохраняется.

— Ну что, ты пришёл в норму? — спросил бритоголовый. — Или пусть наш бионик тебя полечит?

— Не надо, я в порядке, — поспешно сказал я.

— Тогда рассказывай, язви меня джинн! Куда оружие дел? И кто тебя связал?

Пришлось мне вспоминать всё — с того момента, как меня выкинуло прямо под ноги брату Рихарду. И неудачную попытку пойти врукопашную, и «парикмахерскую машинку», и Циклопа с послушным бронезавром на верёвочке.

— Да, немыслимо, — оценил ситуацию Синдбад, когда я выдохся и замолчал. — И что дальше?

— Не знаю, — я пожал плечами. — Я гол и бос, почти как тогда, ночью… — При воспоминании о том «приятном» моменте, когда я очнулся в сугробе, кулаки мои сжались сами. — В Москву нам дорога заказана, в Академзону тоже, остаётся сидеть и ждать очередного «видения»…

Подобный вариант мне не нравился, и в первую очередь потому, что при нём всё зависело от случая. Никто не знает, когда произойдет очередной коннект с дублем, произойдёт ли вообще и каким образом.

Может быть, проникший в моё тело чужак решит уничтожить не моих спутников, а меня самого? Выстрелит мне же в брюхо, и я вернусь в собственный мозг лишь для того, чтобы как следует помучиться и откинуть копыта. Или на этот раз я не пойму, где находится моя копия, не узнаю места или не получу достаточно информации, и все мои усилия пойдут прахом?

Всё вероятно, даже самое невероятное, и лучший предсказатель надорвётся, пытаясь распутать этот клубок.

— Насчёт того, что ты гол и бос — это легко исправимо, — сказал Синдбад. — Я дам тебе «Страйк» и патронов к нему. Колючий, я думаю, оторвёт от сердца несколько гранат. Ведь так?

— Конечно, — беглый праведник с готовностью кивнул.

Одного у бывшего единоверца Иеровоама не отнять — парень он не жадный.

Я взвесил импульсный пистолет в руке и убрал в кобуру. Рассовал магазины и гранаты по подсумкам и почувствовал себя чуточку увереннее. Достаточно, чтобы ощутить, что брюхо давно опустело и его неплохо бы наполнить.

Вопрос: «А не пора ли нам пожрать?», вызвал в наших рядах предсказуемое и приятное оживление.

— Продуктов осталось не так много, — сообщил Синдбад, пошарив в рюкзаке. — Так что надо либо слегка поджаться, либо заглянуть к кому-нибудь из торговцев. Деньги у меня есть.

Мне только и осталось, что досадливо поморщиться — узловики обыскали меня тщательно, забрали всё, не исключая универсальных карточек, и обрекли меня тем самым на паразитическое существование.

Даже ложку мне пришлось брать взаймы у Колючего, у которого, к счастью, была запасная.

— Чувствую себя побирушкой, — сказал я, вскрывая консервную банку.

— Ешь и не отсвечивай, — посоветовал Синдбад. — Лучше быть живым побирушкой, чем мёртвым царём.

— Тоже мне, тень Ахилла, — пробурчал я и принялся за консервы.

Шкрябая ложкой по стенкам банки и пережёвывая волокнистое, не жёсткое, но какое-то безвкусное мясо, я ощутил неожиданное глубокое умиротворение. Только в этот момент я, похоже, до конца осознал, что ушёл из рук захвативших и обезоруживших меня рыцарей, то есть практически совершил невозможное.

Я знал, что брат Рихард, если он уцелел в схватке с Циклопом, не оставит преследования. Понимал, что и сам джинн не сойдёт с моего следа, пока не убьёт меня или не подохнет сам. Прекрасно осознавал, что топчет Пятизонье дубль, которого я сам должен уничтожить во что бы то ни стало.

Но я был доволен жизнью и почти счастлив, несмотря на унылое настоящее и туманное будущее.

— Ну что, пан командир, что делать будем? — спросил Синдбад, когда мы закончили трапезу.

— Честно говоря, не знаю, что и предложить, — признался я. — Разве что сидеть и ждать, пока не случится нового «сеанса связи». А для этого нужно отобрать у меня оружие, а ещё лучше — связать, чтобы дубль не натворил глупостей.

— Может быть, переберёмся в Казантип? — предложил Колючий.

Мы вдвоём посмотрели на него скептически, но беглый праведник и не подумал смущаться.

— А чего? — сказал он. — В Москве, Сосновом Бору, Новосибирске и Академзоне дубль уже побывал. Остался только Крым. Кроме того, там нас не будет искать даже брат Рихард. Никому не придёт в голову, что сталкер, за которым гоняются рыцари, укроется рядом с их Цитаделью.

Хм, а мысли-то здравые, что первая, что вторая, вот только в Казантип мне всё равно не хочется.

— Понимаешь, — я с хрустом поскрёб подбородок, за дни охоты успевший покрыться щетиной, — если бы мы имели дело с существом, которое подчиняется обычной логике, я бы с тобой согласился. Но дубль… он, он думает не так, как человек. И даже не так, как чугунок, насколько я себе представляю. Что его ведёт — неясно, и неизвестно, нужно ли ему посетить все пять локаций или нет.

— Кроме того, — вступил Синдбад, — в Крыму у Ордена всё схвачено. Появиться там и остаться незамеченным почти невозможно. Слишком мало свободного пространства, слишком много узловиков. Понятно, что брат Рихард не рискнёт за нами гоняться на глазах у верных Командору рыцарей, но я бы тоже не хотел попадаться на эти самые глаза…

— Так что, будем тут сидеть? — спросил Колючий почти обиженно.

Я хотел ответить, что можно и полежать при желании, но тут ожили импланты в моей черепушке. Они сообщили, что с юго-запада, со стороны руин Чистогаловки, к нам приближается человек.

— У нас гость! — Я вскочил и вытащил «Страйк» из кобуры. — Глянем, кто это?

Мы забрались на вершину ближайшего холма, залегли, и я подработал глазными усилителями, приближая идущую по пустоши фигуру. Разглядел видавший виды боевой костюм, «карташ», набитый под завязку рюкзак, шлем, и под ним — знакомое лицо с узкими глазами.

Чингис по обыкновению не застёгивал маску.

— Ну, что видно? — нетерпеливо спросил Колючий.

— Старый знакомый, вольный ходок по кличке Чингисхан, — отозвался я. — Неплохо бы с ним поговорить, узнать последние новости, да только вот мне не хочется, чтобы он меня видел.

— Я могу пойти ему навстречу в одиночку, — предложил Синдбад. — Только вы уж подстрахуйте меня.

— Ладно, иди… — Я глянул в круглое лицо человека, которого я несколько дней назад вообще не знал, и подумал, что доверяю ему, как старому надёжному товарищу, и даже больше.

Как странно — три года более-менее тихой жизни в Пятизонье я обходился без друзей, а когда на мою голову посыпались неприятности, за короткий срок обзавёлся сразу двумя.

Синдбад поднялся, кивнул нам и деловито пошагал вниз по склону. Он благоразумно сделал широкий круг, чтобы не выдать нашей с Колючим позиции. На некоторое время скрылся из виду и попался на глаза Чингису, возникнув прямо на востоке от него.

Чингисхан среагировал так, как и положено человеку, живущему в Пятизонье не первый год, — шлёпнулся навзничь и выставил ИПК.

— Как бы не выстрелил… — Колючий облизал губы.

— Не выстрелит, — уверенно заявил я. — Этого типа я знаю, как облупленного.

До стрельбы и в самом деле не дошло — Синдбад постоял на месте, разведя руки в стороны и показывая, что намерения у него мирные. Затем они, скорее всего, обменялись несколькими репликами через М-фон и неторопливо, без суеты двинулись навстречу друг другу.

Чингис, судя по его рюкзаку, возвращался с ходки, волок на продажу артефакты и внутренности распотрошенных биомехов. И всё равно он был на Обочине позже меня, выходил в М-сеть и наверняка знал о последних событиях больше любого из нас.

На Синдбада он глянул подозрительно, наморщил лоб, пытаясь вспомнить, где видел эту морду.

— Только бы не вспомнил… — прошептал я, возвращаясь мыслями к последнему моему визиту в «Пикник», когда я был как раз в компании бритоголового, а Чингис сидел там и даже общался с нами.

Синдбад выразительно постучал себя по шлему и развёл руками, показывая, что у него непорядок с М-фоном: такое пусть редко, но всё же случалось. Чингис заулыбался и принялся что-то рассказывать, оживлённо жестикулируя: похоже, он оставил попытки изнасиловать собственную память.

Мало ли знакомых рож шляется по локациям?

Синдбад слушал внимательно, в нужных местах кивал, что-то уточнял, и расстались они вполне дружески: то есть оба повернулись друг к другу спиной и зашагали каждый в свою сторону.

Чингис утопал в направлении станции, а Синдбад описал ещё одну дугу, побольше первой, и вернулся к нам.

— Ну, и что рассказал тебе этот Потрясатель Вселенной версии лайт? — спросил я.

— Много интересного, — тут Синдбад улыбнулся. — Но про тебя — только то, что ты вроде бы скрываешься где-то в Москве, сумел укокошить Антипу и сбить со следа самого Циклопа.

Я испытал нечто вроде облегчения — слава всем богам, от Аллаха до Яхве, что история с моим «раздвоением» так и осталась по большому счёту тайной. О существовании дубля узнали фанатики из «Пламенного Креста», но в их мозгах всё хитро исказилось, а также брат Рихард, ни дна ему, ни покрышки.

Но этот заинтересован в том, чтобы хранить секрет для собственного употребления.

У многих могли возникнуть подозрения — у егерей во главе с герром Рудольфом, у кое-каких догадливых типов на Обочине, но не возникли, или о них предпочли промолчать.

— А о чём вы тогда говорили? — осведомился Колючий.

— О последних новостях. О том, что военные, разозлённые сожжением академика Семеркина, готовят «секретную» операцию против Дьякона, что в Академзоне после бешеной вспышки активности техноса вроде бы наступило затишье.

— Наступило? — Я встрепенулся. — Может быть, нам стоит вернуться туда?

— Чтобы там случилась новая вспышка? — Синдбад посмотрел на меня с усмешкой. — И кто сказал, что твоя копия ещё там? О её передвижениях в новостях пока ещё не сообщают.

Я хотел ответить, но не смог, поскольку всё вокруг затянул серый туман, а язык мой отнялся.