Иден - 3

7. Лили

В Старбаксе на Бейкер-стрит тихо. Робин сидит в глубине помещения на диване в углу. Он поднимается и машет мне рукой, я направляюсь к нему. На нем одеты джинсы, дорогой кожаный пиджак и футболка от Ральфа Лорена. Его взгляд совершенно обычный – глаза быстро путешествуют по моему лицу, спускаясь к телу, оценивая, прикидывая. Я замечаю, что он еще не сделал заказ.

– Ничего себе, – громко говорит он, на тут случай если, кто-нибудь заметит нас со стороны, смогут подумать, что мы старые давно не видевшиеся друзья.

Он с энтузиазмом целует меня в щеки, я неловко стою в его объятиях.

– Как ты?

– Хорошо.

– Что желаешь?

– Латте.

– Что-нибудь поешь?

Я отрицательно качаю головой.

– Уверена? Компания все оплатит, – искушает он меня с ухмылкой.

– Я не голодна, Роб, – тихо отвечаю я.

– Хорошо, – произносит он серьезным тоном, и уходит к кассе. Я осматриваюсь вокруг – еще два клиента сидят недалеко от нас —женщина, углубившаяся в свои контакты на телефоне, и мужчина, погружено читающий газету. Я перевожу взгляд на свою сумочку. Очереди в кассу нет, поэтому Робин быстро возвращается. Он ставит передо мой латте, себе – капучино.

– Спасибо, – говорю я, разрывая сначала один, а потом и другой пакетик с сахаром.

Он делает то же самое.

Потом он небрежно оглядывается по сторонам, замечает, что я наблюдаю за ним, останавливает на мне свой взгляд, и на его лице появляется беспокойство.

– Лили, какого черта происходит? Зачем ты инициировала контакт из аэропорта? – тихо спрашивает он.

Я делаю глубокий вдох.

– Потому что, черт побери, мне нужна твоя помощь, Робин, – с трудом говорю я.

– Господи, – отвечает он. – Что за черт!

Я закрываю глаза.

– Это что, бл*дь, обручальное кольцо у тебя на пальце? – спрашивает он.

Трудно сказать по первому взгляду на камень, который столь огромен, что это не обручальное кольцо, поскольку обручальные кольца и существуют именно такого вида.

– Да, обручальное кольцо, – говорю я.

У него открывается рот.

– Тебе лучше всего начать с самого начала, – осторожно говорит он.

У меня уже заготовлена речь.

– Я... э... эм... я... Ну...м... а... эм... Черт, Робин, я спала с ним и сейчас у нас все в порядке.

Он громко выдыхает.

– Послушай, это не имеет значения. Ты не первый агент, который спал со своей целью. Просто, ну, удерживай свои чувства отдельно от дела.

Именно так и поступают проститутки, по крайней мере мне так кажется, и вдруг я понимаю, что не могу ему ничего рассказать. Не могу, ничего. Ни одной вещи. И звонить ему было определенно ошибкой с моей стороны. Он не знает, что я привязана к Джеку. Он не знает, что я готова умереть за Джека.

Робин выпрямляется и вдруг выражение его лица меняется, становясь опять тревожным.

– Черт с этим, Лили, он цель, – говорит он. Прикладывая усилия, чтобы принять обычное спокойное выражение лица и откидывается на спинку кожаного дивана.

Я цепенею от его слов.

– Во всяком случае, ты же знаешь, что жена Энди только что родила ребенка? – спрашивает он.

Я хочу ответить, что хочу быть нормальной, как все, но не могу.

– Девять фунтов, шустрый такой, – добавляет он с улыбкой.

Я открываю и закрываю рот, как рыба, выброшенная на берег.

И тогда рядом со мной кто-то садиться, я слышу шуршание о кожу, и чувствую, как моя жизнь стремительно выходит из-под контроля. Медленно я поворачиваю голову и ощущаю болевой удар прямо под дых. Джек, совершенно не похожий на мужчину, которого я знаю, сидит рядом со мной. Я пялюсь на него в полном изумлении, открыв рот. Его глаза становятся похожими на зеленый лед. Непробиваемые. Он даже не смотрит в мою сторону, а просто пригвоздил своим взглядом Робина. Неприязнь и враждебность исходят от него такими волнами, что я чувствую их, словно осязаю пальцами.

– Представь меня, Лили, – выплевывая говорит он, глаза его горят нехорошим огнем.

Я сижу полностью замороженная, не в силах вымолвить ни единого слова.

Робин первый приходит в себя.

– Я старый одноклассник Лили. Мы столкнулись друг с другом случайно. На самом деле, мне пора идти. Жена ждет в супермаркете, – улыбается он. Его улыбка совершенно правильная. Его манеры тоже правильные, но Джек не покупается на это.

– Ты? Ее куратор?

Робин смотрит с недоверием – этот взгляд нельзя подделать.

– Что? – спрашивает он. – Послушай, приятель, я не знаю, о чем ты говоришь, но я не вмешиваюсь. Мы просто старые друзья. Я пил кофе и увидел Лили. Вот и все. Я ухожу, – он начинает вставать.

– Да, беги, но, если я увижу тебя около нее опять, клянусь, я переломаю тебе все чертовы кости, – улыбается ему в ответ Джек. Улыбка полна настоящей ненависти. Почему я думала, что знаю его? Я знаю только верхушку айсберга. Я вспоминаю слова Шейна, который сказал: «Ты думаешь, что он ко всем относится так, как относится к тебе?» Я пялюсь на него в полном изумление.

Робин поднимается на ноги, подняв руки, показывая ладони.

– Послушай, приятель, я не хочу неприятностей.

– Отвали тогда отсюда.

Робин быстро переводит на меня глаза, я киваю, и он уходит.

Джек поворачивается ко мне.

– Ты хочешь играть детектива под прикрытием? Ради Бога, я могу придуриваться с тобой, но, если я когда-нибудь увижу тебя встречающейся с ним или любым другим мужчиной за моей спиной снова, ты увидишь меня, бл*дь, как я могу убить шлюху, – огрызается он.

– Робин – мой связной.

– Мне плевать, кто он, черт побери. Ты хочешь встретиться с ним? Скажи мне.

Это настолько хреново, что просто нереально. Его не волнует, что я шпионю за ним, он просто не хочет, чтобы я делала это за его спиной. Было бы смешно, если не было бы так странно и грустно. Единственное, что мне приходит на ум, и то, что всегда срабатывало и действовало. Я касаюсь его паха. Ошибка. Большая ошибка. Он хватает меня за руку с такой силой, что я ахаю.

– Нет, Лил. Не порть то, что у нас есть.

Он отпускает мою руку. Я потираю сжатое место.

– Как ты узнал, что я здесь?

– А ты как думаешь?

Мои глаза расширяются.

– Ты следил за мной?

– Да, – говорит он таким тоном, словно это самая обычная вещь в мире, шпионить за своей женой.

– Почему? – выдыхаю я. Слишком потрясенная, чтобы разозлиться.

– Потому что ты дралась с извращенцем. Потому что я волнуюсь за тебя. Снимай свои чертовы заслоны, Лил.

Я качаю головой, пытаясь привести мысли в порядок.

– А что насчет Андреа?

Теперь его очередь хмуриться.

– А что с ней?

– Разве я неправильно расслышала, ты решил позвать ее на ланч? – спрашиваю я, с сарказмом, который струится из моих слов.

– Андреа старый друг семьи. Она заботится о моем доме, когда я в отъезде. Она забирает почту с пола и проверяет не лопнула ли какая-нибудь труба, пока меня нет. Я плачу ей за это. Она для меня ничто.

– Ну, на мой взгляд все выглядит совсем не так.

Он хмурится.

– Что тебе кажется не так?

– Похоже, что она влюблена в тебя.

– Андреа не в меня влюблена. Она надеется подцепить на крючок богатого мужчину. И она знает истинное положение вещей касательно меня.

– Ее сегодняшнее поведение как-то мало соответствовало тому, что она знает истинное положение вещей касательно тебя, – напоминаю я ему.

Он небрежно пожимает плечами.

– Ладно, я найму кого-нибудь другого.

– Хорошо, – беспечно говорю я, насколько могу, конечно, но внутри каждая клеточка у меня поет от радости: мало того, что я никогда больше не увижу ее наглое высокомерное лицо, но мне теперь не придется беспокоиться об их отношениях, как это было раньше.

Я смотрю на красивое лицо Джека. Даже находясь в общественном месте, я хочу потереться о него своим телом. Я отворачиваюсь и перевожу взгляд на нетронутый латте и капучино Робина.

– Ты не боишься, что я обнаружу что-то, что может отправить тебя в тюрьму?

– Нет, – говорит он моментально.

– Почему?

– Потому что, моя дорогая Лили, за последние десять лет я выкарабкался сам и вывел свою организацию из всего, что является незаконным. Мне нечего бояться.

– А как насчет кровати, заваленной деньгами? – бросаю я вызов.

– Откупные деньги.

Я хмурюсь.

– Ты не должен собирать откупные деньги.

– Это правда, сами деньги мне не нужны. И это один из последних бастионов организации, от которого я хочу отказаться, но это означает, что мне придется отказаться от «Эдема» и клубов Доминика и других гораздо более опасных способов наемного рэкета.

– Понятно, – но на самом деле мне ничего не понятно.

– Я не являюсь наркодилером, Лил.

– А что должно прийти шестнадцатого числа?

Он вздыхает.

– Контрабанда. Она не только поставляется шестнадцатого, а приходит все время. Я не верю, что налог должен составлять восемьдесят два процента от цены. Я ощущаю себя настоящим, современным Робин Гудом, когда продаю пачку сигарет или бутылку виски за настоящую цену.

– Но, когда мы впервые встретились ты сказал мне, что ты гангстер.

Он отрицательно качает головой.

– Это ты хотела верить, что я гангстер. Я просто не стал разуверять тебя.

– Шейн сказал мне, что ты хотел стать ветеринаром.

– Да. Давным-давно, когда мне казалось, что я могу разговаривать с животными, и они отвечали мне.

Я накрываю его руку своей и рассказываю ему историю про ворон, пока я веду свой рассказ, гнев уходит из его взгляда. Его глаза светятся теплом и наполнены какими-то сильными эмоциями.

– Моя бабушка до сих пор хранит все те блестящие предметы в коробке, – в конце говорю я.

Я вижу, как поблескивают слезы у него в глазах.

– Что? – спрашиваю я.

Он качает головой и долгое время просто смотрит на меня с выражением, которого я никогда не видела прежде. Я не рискую определить на что оно похоже. Если это чувство, о котором я думаю, тогда оно проявится со временем. Я не буду даже пытаться отгадать его. Для меня это будет слишком страшно при моем ранимом эмоциональном состояние.

– Иногда я даже не знаю, что мне делать с тобой, Лил. Мне бы хотелось встретиться с твоей бабушкой.

– Именно так она и сказала, – отвечаю я с улыбкой.

Он улыбается в ответ.

– Давай, попробуем отвезти тебя домой.

– Прости, я совсем забыла поинтересоваться. Тебе удалось решить проблему с мамой?

– Неа.

– Правда?

– Спроси меня почему.

Я прикусываю нижнюю губу.

– Почему?

– Потому что во время молитвы у нее было видение. Она увидела меня всего в крови, которая хлестала у меня из груди, а ты стояла рядом со мной. Ты стала причиной моей смерти.

Я в упор смотрю на него пребывая в полном шоке. Сама идея настолько чудовищна, тем, что открывает самые ужасные перспективы. Его слова, словно жуткое цунами накатывают на меня, накрывая целиком. Пена и ложь обрушиваются на меня, из-за возникшей паники внутри себя, я пытаюсь глотнуть глоток воздуха, который с яростью устремляется в легкие, но они скованы льдом, как и мое сердце.

– Я не хочу причинять тебе боль, никогда, – шепчу я.

Его глаза вдруг смягчаются.

– Я знаю, – тихо говорит он.

– Я собираюсь завтра пойти на работу. Мне нужно сообщить им, что меня разоблачили, и мне следует прекратить занимать этим делом. На самом деле, мне перво-наперво стоит сказать им, что нет никакого дела. Джек Иден не является крупным авторитетом среди наркодилеров.

Ах, моя бедная заблудшая овечка. Ты сбилась с пути и забрела в логово волков?