Игра или страсть?

Глава 25

Они были на тропе, ведущей к Тисовому коттеджу.

– Почему мы идем в коттедж?

Мисс Каттер издала кудахтающий звук:

– Потому что он вниз по склону. Не думаю, что осилю подъем до Прайори. А там непременно должны быть слуги. Мы пошлем за доктором.

Марион сомневалась, что в коттедже кто-то будет. Поскольку они перебрались в Прайори, им не требовались услуги ни миссис Ладлоу, ни охраны. Но сейчас ей было все равно. Она что-то подхватила – грипп, простуду? Ей хотелось спать. Но было что-то важное, что она должна сказать мисс Каттер, только что?

Марион заморгала, пытаясь собраться с мыслями.

– Я вспомнила. Я знаю, где похоронена Ханна. В вашем огороде, мисс Каттер. Там Джон Форрест закопал ее. Он передвинул скульптуру аббата и… и… – Ее речь стала невнятной, и она сделала попытку справиться с непослушным языком. – Должно быть, он боялся, что вы или кто-то из садовников найдете ее останки, если станете вскапывать землю.

– Ступайте осторожнее.

– Вы меня слышите, мисс Каттер?

– Да, дорогая. Вы упоминали аббата.

Мисс Каттер не принимала ее слова всерьез, и это рассердило Марион. От этой бедной полоумной старушки никакой помощи.

– Мы сейчас же должны послать за констеблем! Вы что, не понимаете, лорд Роберт и Джон Форрест проделали это вместе. Если они отпустят лорда Роберта, кто знает, что он еще натворит?

Это была уже совсем другая мисс Каттер.

– Нехорошо так говорить! Мистер Форрест – да, но не лорд Роберт. В вас что, нет ни капли преданности семье?

В мозгу Марион вспыхнула одна детская страшилка:

Людоеды-пауки,

Волки-великаны

И огромные коты

С акульими зубами.

Вот кем показалась ей мисс Каттер на долю секунды, потом она улыбнулась, но эта мягкая, отсутствующая улыбка не стерла мимолетного впечатления.

Ресницы опускались. Руки и ноги становились тяжелыми. Мозг хотел спать. Марион не допустит этого. Проснись, Марион! Что с тобой происходит? Ты прекрасно себя чувствовала, когда проснулась. За завтраком ты выпила чашку чая, которую налила тебе мисс Каттер.

Чай. Мисс Каттер налила ей чашку чаю. Неужели в нем был яд? Но в это же невозможно поверить. Мисс Каттер – безобидная, выживающая из ума старушка. «Она мне нравится, – подумала Марион. – Нет, мне жаль ее». Но сейчас ей было страшно.

Она сделала всего два глотка того чая. Возможно ли, чтобы после двух глотков ей было так плохо?

Марион слегка покачнулась, когда мисс Каттер отошла от нее. У нее не было сил двигаться. Вряд ли это грипп, ведь у нее нет ни насморка, ни болей. Ей дали яд, и единственный человек, который мог это сделать, вот эта старушка с рассеянной улыбкой.

– Вот. – Мисс Каттер вернулась с ключом в руке. – Он был на месте, там, где Эдвина всегда держала его. Это не займет много времени.

Озноб пробежал по позвоночнику. Зачем мисс Каттер хочет остаться с ней один на один?

Она вздрогнула, когда они вошли в коттедж и остановились у подножия лестницы. Именно здесь было найдено тело Эдвины.

Мисс Каттер улыбнулась:

– Вы выглядите измученной, моя дорогая. У меня к вам только один вопрос, а потом можете поспать. Где письма, которые лорд Роберт писал Ханне?

Марион тупо посмотрела на мисс Каттер. Мисс Каттер перестала улыбаться.

– Я задала вам вопрос, Марион. Где письма, которые лорд Роберт писал Ханне? Пожалуйста, ответьте мне.

– Их нет.

– Не лги мне! Ханна говорила, что Роберт писал ей любовные письма. Тогда я ей не поверила, но на празднике Феба говорила Флоре, что письма лорда Роберта принадлежат вам и что вы должны решить, что с ними делать. Вы действительно думаете, что я позволю вам выдать его?

Последнее замечание показалось Марион странным.

– Выдать его? Кому?

– Всему свету! Если станет известно, что у него была любовная связь с Ханной, подумайте, сколько шуму это наделает. Начнут задавать вопросы. Могут найти останки Ханны. Проро скажите мне, где письма, и я отпущу вас.

Марион ухватилась за балясину, когда ее качнуло.

– Так вот что искал Форрест, когда стрелял в Брэнда?

– Это была случайность. Он никому не хотел причинить вреда. Вы должны были находиться в Прайори, а не в коттедже. – Голос мисс Каттер смягчился, стал заискивающим. – Я искала везде, где вы могли прятать их, но нашла только шкатулку Ханны со всякими пустяками, принадлежащими Роберту. Вы вытащили письма, не так ли? Где вы их прячете?

Мисс Каттер рылась в ее вещах. Это отвратительно. Разозлившись, Марион сказала:

– Я же говорю вам: нет никаких писем.

Удар застал ее врасплох. Мисс Каттер с размаху ударила ее по лицу. Марион отшатнулась. Это была не та мисс Каттер, которую она знала. Она же слабая старушка. Хотя… Мисс Каттер каждый день совершает длительные прогулки. Она работает в огороде. Она всегда бегает и прислуживает герцогине. И всегда суетится.

Сейчас она не суетилась. Она внушала ужас. Мисс Каттер и ее огород с лекарственными травами! Почему она не увидела связи раньше, до того как позволила этой, сумасшедшей старухе привести ее в коттедж? Если она не возьмет себя в руки, то может разделить участь Ханны. Она боялась, но гнев был сильнее, и именно гнев придал ей силы воли.

Пусть думает, что она на грани обморока, а потом можно застигнуть ее врасплох и… и… Думай! Она должна думать. Она и есть на грани обморока.

Марион всхлипнула:

– Я скажу вам, где письма, если вы расскажете мне, что произошло в ту ночь, когда Ханна исчезла.

– Вы пытаетесь бороться, верно? Со снотворным, я имею в виду. Я вижу это по вашим глазам. Оно довольно слабое. Вы были бы бесполезны для меня, если бы сразу уснули.

– Мне кажется, – проговорила Марион, – вы неправильно рассчитали дозу. По-моему, тем, что вы мне дали, можно усыпить лошадь.

– Тем больше причин сказать мне, где письма. Марион шмыгнула носом.

– Не скажу, пока не расскажете, что случилось с Ханной.

Мисс Каттер вздохнула.

– Думаю, вы знаете, что случилось. Я убила Ханну, а Джон помог закопать тело в огороде. Если бы тело нашли, Роберт стал бы главным подозреваемым. Только представьте, как отразилось бы это на ее милости.

– А Эдвина знала о любовной связи?

– Поначалу нет. Она верила, что Ханна сбежала с каким-то молодым человеком, и я с радостью поддерживала эту историю. Так что, как видите, все вышло как нельзя лучше. Вы были правы насчет скульптуры аббата. Джон всегда боялся, что садовники станут перекапывать землю и обнаружат тело Ханны, поэтому я распорядилась, чтобы статую перенесли в мой огород.

Она ждала, когда Марион скажет ей, где письма, а Марион все оттягивала этот момент.

О чем она думает? Не было никаких писем. Не было никакой связи. Ей надо думать о том, как сбежать. Все, что нужно, – это немного времени, чтобы перебороть воздействие снотворного.

– Там вы и убили Ханну? – медленно проговорила она. – В огороде?

Мисс Каттер покачала головой, улыбаясь так, словно они были сообщницами.

– Люди думают, что я никто, бедная суетливая, заговаривающаяся мисс Каттер. Да-да, я знаю, вы все так обо мне думаете. Но это большая ошибка! – Она с ликованием рассмеялась. – Я знала об интрижке, и когда увидела, что Роберт куда-то пошел той ночью, отправилась за ним. Он встретился с Ханной в оранжерее. Я не смогла подобраться поближе, чтобы услышать, о чем они говорили, но поняла, что голубки ссорятся. Когда он вернулся в дом, собака Теодоры выскочила и побежала прямо к Ханне. Я сделала вид, что пришла забрать собаку. Я велела Ханне оставить Роберта в покое. Она посмеялась надо мной. Сказала, что они с Робертом собираются сбежать, как только он наберется смелости рассказать об этом своей жене. А если он не расскажет Теодоре, то Ханна покажет ей письма Роберта. Внезапно мне пришло в голову, что если убрать ее с дороги, то она не будет больше причинять беспокойства. Эта порочная молодая женщина не разобьет сердце ее милости. Поэтому я проскользнула в садовый сарай рядом с оранжереей и нашла молоток, затем подкралась к ней сзади и ударила по голове.

На лице Марион отразилось отвращение, и мисс Каттер мягко сказала:

– Она не была хорошей, Марион. Ваш отец понял, какая она, и сказал, что никогда не приедет в Тисовый коттедж, пока Ханна здесь. И не приезжал даже после того, как Ханна исчезла. Думаю, Эдвина так и не простила его за то, что он оказался прав насчет Ханны.

– Откуда вы все это знаете?

Тот же ликующий смех сорвался с губ мисс Каттер.

– Я читала письма вашей матушки, которые Эдвина оставляла где попало. Я очень любопытна, знаете ли.

И очень болтлива. Не убивает ли мисс Каттер время, выжидая, пока снотворное подействует и сделает Марион более сговорчивой?

Убивает время! Какая ужасная мысль! Но в эту игру можно играть и вдвоем.

– А где был Джон? Вы сказали, что он помогал вам.

– О, мне пришлось пойти к нему в коттедж и попросить о помощи. Он был так же рад избавиться от Ханны, как и я.

– Ради Теодоры, – медленно проговорила Марион.

– Да. Джон души не чаял в Теодоре. Он бы сделал для нее что угодно. Он понимал, что Роберта заподозрят в убийстве Ханны, если тело когда-нибудь будет найдено, и что Теодора будет убита горем. Потому-то я и знала, что он поможет мне. Я, разумеется, думала только о ее милости. Сожалею лишь о том, что пришлось отравить бедного Снежка. Такая милая собачка. Но он знал, где похоронена Ханна. Он все время пытался откопать ее.

Марион почувствовала тошноту.

Мисс Каттер вгляделась в лицо Марион:

– Ну, как вы себя чувствуете?

Она была права. Мисс Каттер тянет время, чтобы снотворное подействовало.

Марион широко зевнула и тупо посмотрела в прищуренные глаза старухи.

– Что вы сказали? – спросила она сонным голосом. Мисс Каттер улыбнулась:

– Скажите мне, где письма, Марион.

Не было смысла убеждать мисс Каттер, что писем не существует. Она не поверит. Что мисс Каттер намерена сделать с ней после того, как получит письма?

Эта мысль несколько рассеяла туман в мозгу.

– Они наверху в одном из платяных шкафов.

– Я уже просмотрела все платяные шкафы, Марион, и ничего не нашла. Подумайте хорошенько.

Умная мисс Каттер.

– В шкафу моей спальни есть неприбитая доска. Посмотрите там.

– Прекрасно, – сказала мисс Каттер. – Мы пойдем вместе.

Марион пришла в отчаяние. Она надеялась, что мисс Каттер пойдет наверх, а она тем временем сбежит.

– Не думаю, что смогу подняться по лестнице.

– Я помогу вам.

Бесполезно спорить. Улыбка мисс Каттер была такой же злобной, как и ее глаза. Когда они стали медленно подниматься по ступенькам, Марион спросила:

– Что вы подсыпали мне в чай, мисс Каттер?

– О, два порошка, которые доктор Хардкасл прописывает мне для успокоения нервов. Они мне не нравятся, потому что отупляют, но если я не принимаю их, то становлюсь чересчур возбужденной, забываюсь или говорю невпопад. Если бы в тот день я приняла порошок…

Когда голос старухи смолк, Марион подсказала:

– Ханна была бы жива?

– Господи, нет, дитя! – Мисс Каттер покачала головой. – Тогда я была моложе, и мне не нужны были порошки доктора Хардкасла. Ханна получила то, что заслужила. Я говорила об Эдвине.

– Вы убили Эдвину!

– Да. Она не оставила мне выбора. Догадка вспыхнула в мозгу Марион.

– Вы были тем свидетелем. Вы сказали Эдвине, что я бегала по улице в ту ночь, когда Ханна исчезла.

– Да. К моему бесконечному сожалению. У меня вырвалось что-то про Роберта и Ханну, и она стала задавать вопросы, а я в момент помутнения разума посоветовала ей спросить об этом у вас, потому что вы бегали в ту ночь по улице. Если бы она оставила все как есть! Но она стала задавать вопросы другим. Мне пришлось исправлять свою ошибку, поэтому я стала распространять слух, что Эдвина впала в маразм. – Она говорила сердитым тоном, словно в том, что случилось потом, виновата была Эдвина. – До этого она была уверена, что Ханна сбежала, а теперь стала думать, что Роберт убил ее. Я должна была что-то сделать, неужели вы не понимаете? Однажды она пошла на прогулку, а я вошла в дом. Днем она всегда оставляла дверь незапертой. Я ждала наверху, собираясь с силами. Я не хотела делать этого. Эдвина мне нравилась, правда. Но разве у меня был выбор?

Марион тяжело опиралась на старуху, стараясь убедить ее, что практически беспомощна. Это притворство давалось ей с огромным трудом. Ее буквально тошнило от того, что рассказывала мисс Каттер, было противно дотрагиваться до нее.

– Еще один шаг, – сказала мисс Каттер, – и мы пришли. Знаете, Марион, исповедь, должно быть, весьма благотворна для души, потому что я чувствую себя намного лучше, поговорив с вами, словно камень с души свалился.

Марион не сумела скрыть гнева.

– Я не священник, поэтому не ждите от меня отпущения грехов. Подумайте о своих жертвах – о Ханне, Эдвине, Джоне Форресте. Мистер Форрест был вашим сообщником. Он помогал вам, не так ли? Вначале с Ханной, потом… со мной. В Воксхолле? В театре? Или это вы столкнули меня с лестницы?

– Разумеется, это была не я! Я не могла уехать из Лонгбери! Что бы я сказала ее милости? Но Джон часто уезжал из дома. Ему было нетрудно незаметно ускользнуть и найти вас. – Она покачала головой. – После того как ваша карета сломалась на переправе и появился Брэнд, Джон не рискнул предпринять еще одну попытку. Марион была поражена:

– Но карета сломалась случайно!

– Нет, дорогая. Джон постарался, чтобы это выглядело как случайность. Мы не собирались убивать вас, Марион. Мы просто хотели припугнуть вас на всякий случай, боялись, что вы узнаете нас. Вы ведь видели, как мы закапывали Ханну, не так ли?

– Я видела два привидения с фонарями, и ничего больше.

– Да, но мы-то этого не знали. К тому же я нашла письмо, которое Эдвина писала вам. Может, она и раньше вам писала. Она хотела, чтобы вы вспомнили события той ночи, а я не могла этого допустить.

Марион покачала головой. Либо эта женщина страдает маниакальным расстройством, либо она по-настоящему порочна.

– Но почему Джон Форрест? – спросила она. – В чем заключался его грех?

Выражение лица мисс Каттер сделалось беспощадным.

– Он сказал, что беспокоится обо мне, но я знала, что он хочет упрятать меня в сумасшедший дом. На балу, устроенном для вас с Брэндом, я видела, как он разговаривал с доктором Хардкаслом. Он так посмотрел на меня. – Она поежилась. – Я боялась его. Боялась, что он увидит во мне угрозу. Я слишком много знала и стала забывчивой. Поэтому я убила его, прежде чем он упрятал меня в Бедлам. Я сказала, что должна сообщить ему что-то важное, и назначила встречу в садовом сарае. Когда он пришел, я вошла за ним, остальное вы знаете.

Она размозжила ему голову. Марион невольно вздрогнула.

Мисс Каттер вгляделась в лицо Марион:

– Да, порошки доктора Хардкасла оказывают свое действие. Почему бы вам не прилечь?

Она направила Марион в ближайшую комнату, в комнату Эмили, и подвела к кровати. Марион не хотела закрывать глаза, но они закрывались сами собой. Голова опустилась на подушку, веки отяжелели, руки и ноги обмякли. Мозг, однако, продолжал работать. «Ханна, Эдвина, Джон Форрест, – говорил он ей, – а теперь ты». А когда она не найдет письма, возможно, к списку добавится и Феба.

Она открыла глаза. Мисс Каттер наблюдала за ней. Марион приподняла голову.

– Мне холодно, – пробормотала она. – Вы не могли бы разжечь огонь?

Мисс Каттер вздохнула.

– Не сопротивляйтесь, дорогая. Дайте себе уснуть, и конец будет безболезненным. Да, я разведу огонь, если это доставит вам удовольствие.

Конец? Марион сглотнула. Она и ей собирается размозжить голову? Ну уж нет, не бывать этому.

Мисс Каттер подошла к камину, высекла искру в трутнице и поднесла ее к щепкам в очаге.

Марион удивилась, что мисс Каттер согласилась на ее просьбу. Неужели до нее не доходит, что кто-то может увидеть дым из трубы? Садовник… Мэнли… Констебль… Они ведь знают, что дом необитаем, и придут посмотреть, в чем дело. Значит, Марион будет спасена.

Она снова откинулась на подушку и облегченно вздохнула. Это, казалось, удовлетворило мисс Каттер, ибо она покинула комнату. Оказавшись одна, Марион с трудом поднялась с кровати и проковыляла к камину. Как хорошая домоправительница, миссис Ладлоу всегда оставляла у камина щепки и дрова для растопки. Щепки уже горели, но этого было мало. Надо было больше огня и дыма. Особенно дыма. Марион взяла охапку щепок и бросила в огонь. Щепки вспыхнули, затрещали.

Она услышала шаги в коридоре. Слишком поздно было возвращаться в постель, поэтому она рухнула в ближайшее кресло. Секунду спустя вошла мисс Каттер.

– Я замерзла в кровати, – слабо проговорила Марион. – Здесь, у огня, теплее.

Мисс Каттер приблизила к ней свое лицо.

– Вы пытаетесь поджечь дом? – Не дожидаясь ответа, она злобно прошипела: – В шкафах ваших комнат нет никаких неприбитых досок. Даю вам последний шанс. Скажите мне, где письма Роберта, или, клянусь, я спалю этот дом вместе с вами!

Она не шутила. «Ханна, Эдвина, Форрест, а теперь я. Если бы только я не сидела, а стояла, у меня мог бы быть шанс».

– Посмотрите в бельевом шкафу, – сказала Марион. – Там есть неприбитая доска. – Она прижала ладонь ко лбу. – Голова болит.

Глаза мисс Каттер расширились. Она вспорхнула как птичка и поспешила прочь.

Слабость все больше одолевала Марион. И голова болела. Она должна что-то сделать, но что?

Вопль ярости заставил ее заморгать. Мисс Каттер обнаружила, что шкаф пуст. Марион медленно поднялась на ноги. В тот же момент дверь внизу с треском распахнулась.

– Марион! – послышался голос Брэнда. – Где ты?

Ее сердце подскочило к горлу. Слезы радости брызнули из глаз. Она попыталась закричать «Я наверху!», но вышло не громче шепота.

Он не мог услышать ее. Судя по звуку шагов, он побежал в сторону кухни.

Ухватившись одной рукой за камин, Марион взяла кочергу и хотела разбить окно, чтобы дать Брэнду знать, где она, но в этот момент мисс Каттер ворвалась в комнату с выпученными глазами и перекошенным от ярости лицом, и Марион поняла, что кочерга потребуется, чтобы защищаться.

– Ты никому ничего не расскажешь, потому что умрешь! – прошипела мисс Каттер свистящим шепотом. – Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты приехала в Лонгбери.

Она ринулась вперед, и они сцепились, борясь за кочергу. Когда мисс Каттер вырвала у нее кочергу и занесла ее высоко над головой для удара, Марион со всей силы толкнула старуху, и та полетела прямо в камин. В мгновение ока пламя перекинулось на складки ее платья, и в ту же секунду мисс Каттер превратилась в огненный факел.

Пронзительно визжа, она вскочила и выбежала из комнаты. Покачиваясь, Марион пошла вслед за ней.

Брэнд услышал эти душераздирающие крики, и его сердце едва не остановилось. Он выскочил из буфетной и через кухню вылетел в холл.

– Марион! – крикнул он. – Марион!

При виде представшего ему зрелища он остановился как вкопанный. На верху лестницы маленькая фигура, охваченная пламенем, на секунду задержалась перед тем, как сделать шаг вниз. Она размахивала руками, отчаянно пытаясь сбить пламя. Брэнд шагнул вперед, на ходу снимая сюртук, но прямо на его глазах мисс Каттер оступилась и кубарем скатилась с лестницы.

Брэнд сюртуком погасил пламя. Мисс Каттер издала предсмертный хрип и затихла.

– Брэнд?

Он посмотрел вверх. Марион стояла на верху лестницы и едва держалась на ногах. Перескакивая через две ступеньки, Брэнд подлетел к ней и обнял. Он прижимал ее к себе и повторял ее имя снова и снова.

Спустя мгновение она вырвалась из его рук.

– Мисс Каттер?

– Боюсь, она мертва. Марион покачала головой:

– Не проси меня сожалеть о ней. Ни сегодня, ни завтра. Возможно, никогда.

– Не буду, – успокоил он.

– Я должна сказать тебе что-то важное.

– Что, любимая?

Ее лицо сморщилось.

– Мне кажется, меня сейчас стошнит.

Двадцать минут спустя она была в своей комнате в Прайори, но Брэнд не позволил ей лечь в кровать. Он заставлял ее пить чашку за чашкой горький кофе и водил по комнате, не давая уснуть. Только когда прибыл доктор Хардкасл, ей было позволено лечь в постель. Она слышала слова доктора: действие снотворного могло быть гораздо хуже, хотя, безусловно, не смертельно, если бы ее не вырвало после той ужасной сцены в коттедже.

Она спала беспокойным сном, но всякий раз, когда просыпалась, Брэнд был рядом, протирал ее лоб прохладным полотенцем и говорил, что все будет хорошо. Наконец Марион совсем пришла в себя. Брэнд лежал рядом с ней на кровати. Он выглядел хуже, чем она себя чувствовала.

– Ужасная была ночь, – пробормотал он, – а день будет еще хуже. Я рад, что ты проснулась, потому что нам надо поговорить. Мы должны решить, что скажем судье.

Марион чувствовала себя слабой, как котенок. К глазам подступили слезы.

– Никто не поверит, какой порочной была мисс Каттер.

Он убрал пряди волос с ее лица.

– Доктор Хардкасл поверит, только он не называет мисс Каттер, порочной. Он говорит, она страдала каким-то умственным расстройством, которое он попытался контролировать слабым снотворным.

Марион поежилась и придвинулась ближе.

– Останки Ханны уже нашли?

Он кивнул:

– Под статуей аббата, как ты и сказала.

– Мы должны рассказать судье правду. Мисс Каттер была убийцей. Необязательно упоминать письмо Эдвины или лорда Роберта. Достаточно сказать, что мисс Каттер была еума-сшедшей. – Марион шмыгнула носом, прогоняя слезы. – По сути дела, виновата во всем этом Ханна. Это она все начала. Даже с моим отцом. Именно по этой причине Эдвина и мои родители не ладили, мисс Каттер сказала мне.

– Ну-ну, – не согласился Брэнд, – не стоит во всем винить Ханну. Мисс Каттер и Форрест тоже сыграли в этом немалую роль. Преданность – это, конечно, хорошо, но слепая преданность – это уже не благо, а зло. Она-то и завела их так далеко.

Послышался стук, и Эмили просунула голову в дверь:

– Можно нам сейчас увидеться с Марион? Марион, девочки просто вне себя от страха и горя, переживают за тебя.

Брэнд скатился с кровати. Марион поправила волосы и села.

– Конечно, они могут войти. Я в полном порядке. Где они?

Дверь широко открылась, и девочки поспешили к кровати. Эмили тоже подошла. Слезы полились рекой, только у Марион глаза были сухими.

– Бедная мисс Каттер, – сказала она, – мы должны пожалеть ее.