Игра сердец

Глава 8

Пока Ангус, как обычно, перед сном отправился осмотреть лошадей, Сюзанна уложила в постель Люка и Джонни, переоделась в почти невесомую ночную сорочку и нервным движением принялась вытаскивать шпильки, пока распустившиеся волосы золотистым дождем не упали ей на плечи.

Немного поколебавшись, она слегка привернула лампу, однако не настолько, чтобы в комнате стало совсем темно, и стала ждать, слушая, как гулко стучит в тишине ее сердце.

— Сюзанна?

Быстро вскочив на ноги, она бросилась на голос.

— Тише, говори шепотом, не то разбудишь мальчиков!

Когда знакомая улыбка осветила его лицо, Сюзанна невольно улыбнулась в ответ и тут же подумала, что все это очень глупо. Подумаешь, муж улыбается жене. Обычное дело!

И как это Ангусу всякий раз удается вгонять ее в краску? А может, она сама виновата?

— Надо же, от тебя просто глаз оторвать невозможно! — Ангус восхищенно присвистнул. — А почему ты сегодня не кутаешься в одеяло?

— Мы ведь муж и жена.., и потом.., я без ума от тебя. Так для чего мне тогда одеяло?

— И как это я не догадался? Знал бы, каждый день приглашал бы Мегги с Беном к ужину! — Весело хмыкнув, Ангус принялся стягивать с себя одежду.

Как Сюзанна ни старалась казаться непринужденной, взгляд ее словно приклеился к груди мужа. Она даже решилась пойти дальше и, последовав примеру Ангуса, раздеться у него на глазах. В конце концов он ведь еще ни разу не видел ее обнаженной — кроме как в постели, конечно, уговаривала она себя.

Судя по изумленному выражению лица Ангуса, ничего подобного он от нее явно не ожидал. Он привлек ее к себе, прижался губами к нежной ложбинке на шее и чуть слышно прошептал:

— Мы муж и жена, милая, разве ты забыла об этом?

Так почему мы не можем доставлять друг другу наслаждение каждую ночь, коль скоро имеем на это полное право?

Если ты мечтаешь о нежности, клянусь, я сделаю все от меня зависящее…

— Нет! — Отпрянув в сторону, Сюзанна извиняющимся жестом постаралась сгладить неловкость. — Ангус, я думаю вовсе не о нежности, во всяком случае, не нынешней ночью.

— Держу пари, я знаю, чем тебе сегодня угодить. — Он усмехнулся и, подняв жену на руки, осторожно опустил ее на постель, а затем, вытянувшись рядом, просунул руку между бедер Сюзанны. — Знаешь, я боялся, что ты снова станешь пугаться, как в первый раз… Кто бы мог подумать! Ты готова принять меня…

Приложив пальчики к его губам, Сюзанна нагнулась к уху мужа.

— Это замечательно, и я тебе страшно благодарна, но… словом, есть кое-что, о чем я мечтаю, и мне это нужно гораздо больше, чем твоя нежность. Если ты пообещаешь мне, клянусь, я дам тебе все, что ты захочешь, и стану выполнять все твои желания до конца дней!

— Очень любопытно. И что же это такое?

— Если бы ты смог найти в своем сердце немного нежности к своим сыновьям…

Грубое ругательство, сорвавшееся с губ Ангуса, заставило Сюзанну оцепенеть. С несчастным видом она молча смотрела, как ее муж, откатившись в сторону, одним рывком сорвался с постели и трясущимися от гнева руками стал одеваться.

— Ты никогда не успокоишься, верно? Черт возьми, мне следовало с самого начала это знать!

— Но…

— Можешь не волноваться, больше я тебя не побеспокою. Оставь себе и свое драгоценное тело, и свои принципы, и детские придирки, а меня уволь от всего этого, слышишь, иначе мы снова вернемся к разговору о разводе.

— Но ведь это же твои сыновья…

— Довольно!

— Подожди! — Из глаз Сюзанны брызнули слезы. Вскочив с постели, она преградила ему дорогу. — Я понимаю, с Люком вам сейчас трудно найти общий язык.., нос Джонни?

— А что Джонни?

— Видишь ли, вчера мне кое-что бросилось в глаза. И это не просто игра воображения, я уверена! Предательство Кэтрин тут ни при чем? — Она испуганно покосилась на Ангуса, но он молчал, и, ободренная этим, Сюзанна заговорила снова:

— Джонни еще совсем кроха, такой невинный, славный малыш. Он нисколько не похож на свою мать, во всяком случае, не так сильно, как Люк, зато вылитый ты, Ангус!

— Да неужели?

— Как, ты сам этого не видишь? У него твоя улыбка!

— Ты уверена? Уверена, что это так?

— Господи, ну конечно!

Какую-то долю секунды Ангус выглядел счастливым, потом глаза его вновь потемнели, словно небо перед грозой.

— Ты заметила кое-что вчера.., в моем отношении к Джонни, верно? И что это было?

— Понимаешь, в твоих глазах что-то промелькнуло. Мне даже показалось, что Джонни удалось высечь искорку нежности в твоем сердце…

— Думаешь, Люк это увидел?

— Люк? — Сюзанна покачала головой, не понимая, при чем тут Люк. — О чем ты?

— Ладно, не важно. — Ангус опустился на постель, зажал голову руками и, уткнувшись в подушку, глухо простонал:

— Что ты делаешь со мной, Сюзанна? Зачем?

Упав на колени возле кровати, Сюзанна осторожно пригладила взлохмаченные волосы мужа.

— О чем ты, Ангус?

— Боже милостивый, ты сыплешь соль на раны, которые никогда не закроются и которые никто не в силах залечить.

Не спрашивай ни о чем, я все равно никогда не смогу тебе объяснить; просто поверь мне на слово, хорошо? Я никогда не смогу заставить себя снова пройти через это.., поэтому пусть все остается как есть.

— Хорошо, — дрогнувшим голосом пообещала Сюзанна.

Ее откровенно испугала суровость его слов. — Я не буду спрашивать.., по крайней мере пока. Обещаю.

— Вряд ли ты удержишься. — Ангус безнадежно покачал головой. — Я должен был знать и не привозить тебя сюда.

— А я считаю, это самое умное из всего, что ты сделал за всю твою жизнь, — решительно заявила Сюзанна. — Мне не стоило говорить об этом сейчас, согласна, поэтому давай вернемся к тому, с чего начали. С этого дня ты можешь уже не думать о мальчиках, я позабочусь о них и не стану больше тебя пилить, честное слово. А сегодня в благодарность за то, что тал сделал для меня, позволив пригласить сюда Бена и Мег…

— Это вовсе не обязательно; к тому же мы оба устали. — Небрежно поцеловав ее в лоб, Ангус рывком вскочил с постели, и, прежде чем Сюзанна успела возразить, дверь за ним захлопнулась.

— Вот и все, чего ты добилась, — уныло буркнула она, окидывая взглядом пустую спальню. — Забудь об этом, Сюзанна Йейтс, тем более что пришло время выполнить свою часть сделки!

Взбив огромный пук соломы, хоть отчасти могущий заменить подушку, Ангус улегся на бок и закрыл глаза с твердым намерением выкинуть из головы все мысли о Джонни.

Ничего хорошего из этого не выйдет — ему никогда не узнать, кто же на самом деле отец мальчика. Да и Люку тоже нелегко — он обладает просто невероятной чуткостью и наверняка уже заметил, как по-разному Ангус относится к нему и к его младшему брату. В то время как Люк ломал себе голову над тем, почему Ангус не может снова стать тем отцом, которого он знал и любил, сам Ангус корчился, как грешник в аду, по сто раз на дню задавая себе один и тот же мучительный вопрос: почему судьба так жестока к нему и за что лишила его счастья быть отцом — счастья, озарявшего его жизнь четыре благословенных года?

В конце концов он опять вернулся к решению, принятому прежде: считать и Джонни сыном Алекса Монро. По крайней мере так он сможет относиться одинаково к обоим мальчикам.

Поступать по-другому было бы черной несправедливостью по отношению к Люку.

— Ангус?

— Я здесь, Сьюзи.

Она неуверенно двинулась на его голос в темноте и робко присела возле него на корточки, кутаясь в большую шаль и целомудренно одергивая подол ночной сорочки.

— Тебе уже лучше?

— Да, лучше не бывает.

— А может, я могу что-то для тебя сделать?

Порывисто притянув жену к себе, Ангус провел рукой по обнаженным ногам, в который раз изумляясь нежности ее кожи. У него в душе волной поднялась благодарность — трудно было ожидать, что Сюзанна придет к нему, несмотря на смятение, которое сам же он и пробудил.

— Если твое великодушное предложение все еще в силе, я с радостью воспользуюсь им, на твоих условиях, разумеется.

— Можешь доставить себе это удовольствие, — с улыбкой прошептала Сюзанна, — но помни: самый распоследний раз я такая добрая!

— И ты будешь твердить это, пока не сойдешь в могилу, верно?

Хихикнув, Сюзанна обхватила мужа за шею.

— Не окажись ты красивым, как сам дьявол, никаких соглашений бы не потребовалось!

— А если бы ты не выглядела такой невероятно соблазнительной, маленькая негодница, я бы очень разозлился, вместо того чтобы сгорать от желания весь день напролет! — Раздвинув ей ноги, Ангус осторожно коснулся пальцем заветного местечка и торжествующе ухмыльнулся, услышав ее приглушенный стон. — Кажется, не меня одного мучают похотливые мысли! — усмехнулся он.

— Ничего подобного! — слабо запротестовала она. — Но если ты меня поцелуешь прямо сейчас, тогда, возможно, они все-таки появятся…

Не успела Сюзанна договорить, как Ангус припал губами к ее губам, уже нисколько не сомневаясь, что именно за этим она пришла к нему, а вовсе не для того, чтобы сдержать данное ему обещание. Со свойственной ей чуткостью его жена поняла, что невольно разбередила старые раны, и инстинктивно пыталась загладить свою вину. Да, она всегда была такой — нежной, любящей, готовой отдать все, лишь бы доставить ему радость. Прижимая Сюзанну к себе, Ангус поклялся любить и беречь ее всю свою жизнь.

Накрыв ладонями ее груди, Ангус ласкал их до тех пор, пока не почувствовал, как напряглись чувствительные соски.

Потом он осторожно потянул ее руку вниз, помог нащупать горевшую от возбуждения плоть, а сам, приподняв ночную сорочку, Отыскал крохотный набухший бугорок и слегка нажал на него, чтобы убедиться, что она готова принять его.

Сюзанна едва помнила, как Ангус отнес ее в постель.

Это случилось уже на рассвете, после того как они всю ночь занимались любовью. Вытащив из растрепанных волос соломинку, а из-под одеяла еще одну, она невольно улыбнулась.

Муж не остался с ней до утра, а спустился в кухню и приготовил ей кофе. В один прекрасный день она постарается устроить ему сюрприз, успеет опередить его, подумала она; пока же при мысли о том, что новый день начнется с кофе, приготовленного для нее Ангусом, в ее груди разлилось тепло.

Вскоре Сюзанна с головой погрузилась в дела, словно с незапамятных времен была членом этой небольшой семьи. К счастью, мужчины, носившие фамилию Йейтс, особой привередливостью не отличались, и все, что она ни делала, принималось ими с трогательной признательностью.

Неожиданно Сюзанне пришло в голову, что она, пожалуй, недооценила Ангуса. У каждого из его мальчиков имелись свои обязанности, управившись с которыми они бежали в лес поиграть, после чего долго торчали возле пруда, самозабвенно мастеря плот. К ее удивлению, в большинстве случаев, обращаясь к ним, Ангус явно старался не раздражаться, но мало-помалу Сюзанна начала догадываться, что имел в виду малыш Джонни, говоря о плохом отношении отца к ним. Нет, конечно, Ангус их не бил и не придирался постоянно, не заставлял работать до полного изнеможения — упаси Господь! Просто он почти не замечал обоих сыновей.

.Что оставалось Сюзанне? Она пыталась, как могла, заменить им маты баловала их, пользовалась каждым представившимся случаем, чтобы шутливо взъерошить им волосы, взахлеб расхваливала их мускулы и жалобно стонала, притворно закатывая глаза, когда они стискивали ее в объятиях.

Люк при этом страшно смущался, и Сюзанна взяла себе за правило никогда не обнимать его на глазах у Ангуса, догадываясь, что мальчику будет куда приятнее выглядеть взрослым в глазах отца.

Следующим вечером, когда сонные мальчики уже забрались в постель, Ангус молча отправился в конюшню. Проводив мужа взглядом, Сюзанна какое-то время пыталась придумать предлог, чтобы присоединиться к нему, но потом махнула рукой, решив придерживаться тех принципов, к которым она привыкла.

К ее величайшему удивлению, и на другой день все шло так же замечательно, как накануне, даже еще лучше, хотя Ангус с самого утра уехал в город, лишив ее удовольствия, спрятавшись за занавеской, любоваться им из окна кухни.

Отправившись на поиски мальчиков, Сюзанна даже перепугалась немного, обнаружив Люка в корале наедине с огромным и весьма свирепым на вид вороным жеребцом.

Джонни, устроившись на крыльце, с интересом наблюдал за старшим братом. Немного поколебавшись, Сюзанна присела рядом и, обняв малыша за плечи, невозмутимо спросила:

— Разве отец не предупреждал, чтобы Люк ни в коем случае не садился на этого жеребца?

— А он и не садится — просто гладит его. Видишь? В точности как папа.

Малыш был прав. Пока Сюзанна, онемев от изумления, молча наблюдала за этой сценой. Люк, уверенным жестом похлопав жеребца по круто выгнутой шее, вытащил из кармана яблоко и, отойдя на несколько шагов в сторону, показал его жеребцу. Тот громко фыркнул и замотал головой, словно презрительно отказываясь от подачки, но Люк, нисколько не смутившись, откусил кусок, причмокивая, прожевал и снова протянул яблоко жеребцу.

— Господи, да ведь я сто раз видела, как то же самое делает ваш отец! Как ты думаешь, жеребец возьмет яблоко?

— Почему бы и нет? Если Люк все сделает правильно, конечно, возьмет.

Сюзанна с трудом сдержала улыбку.

— По-твоему, он все правильно делает?

Джонни склонил голову набок и важно произнес:

— Нет, он стоит слишком близко. А вот папа всегда точно знает, где встать.

Будто услышав эти слова. Люк сделал шаг назад, потом снова вытянул руку с огрызком яблока и вдруг сунул его в карман.

— Что он делает? — шепотом спросила Сюзанна.

— Понятия не имею.

Взяв в руки вилы, Люк принялся невозмутимо метать сено, не обращая на жеребца ни малейшего внимания.., и тут жеребец неожиданно заржал.

— По-моему, он просит яблоко, — возбужденно подпрыгивая, объявил Джонни.

— Да, похоже, ты прав.

Как завороженные они смотрели на Люка, а тот с самым безразличным видом вытащил из кармана огрызок и в третий раз протянул его огромному вороному жеребцу. Поколебавшись немного, конь сделал осторожный шажок вперед и нерешительно вытянул шею.

— Жаль, Ангус не видит, — прошептала Сюзанна.

— Он иногда наблюдает за Люком, — сообщил Джонни. — Но только когда никто его не видит.

— Правда?

— И за мной тоже. Зачем он это делает, а, Сюзанна?

— Понятия не имею. — Она легонько погладила его по плечу. — Впрочем, я сама украдкой подглядывала за вашим отцом, когда была еще совсем маленькой девочкой, — мне нравилось смотреть, как он дрессирует лошадей на ферме Монро. Обычно я пряталась в кустах, чтобы он меня не заметил и не догадался, что я по уши влюблена в него.

— Так ты думаешь.., папа поэтому наблюдает за нами?

— Надеюсь.

— Я тоже. Ух ты! Скорее глянь — Миднайт решился-таки взять яблоко!

— Господи, Люк-то! Какое у него невозмутимое лицо!

— В точности как у папы!

— Да. — Сюзанна кивнула. — Вылитый Ангус!

На лице Люка появилась горделивая усмешка, и она едва не кинулась к нему с поздравлениями, однако вовремя успела остановиться. Люк, подойдя к жеребцу, уверенным жестом потрепал его по шее, подчиняя своей воле и словно благодаря за покорность — так, как сделал бы это Ангус…

Вечером Сюзанна решила запечь на ужин окорок и вскоре убедилась, что нашла самый верный путь к сердцам своих мужчин. Окажись Ангус единственным похвалившим ее стряпню, Сюзанна заподозрила бы его в хитрости, но оба мальчугана наперебой расхваливали мясо, а самым убедительным доказательством искренности явилась та быстрота, с которой опустели их тарелки. «Мы сейчас самая обычная семья», — сияя от радости, думала она, ставя на стол румяный пирог с яблоками. Точно сговорившись, мужчины дружно застонали, уверяя, что не осилят ни кусочка, и тут же испуганно взвыли, стоило только Сюзанне пригрозить спрятать пирог до следующего дня. Нет-нет, они уж как-нибудь постараются.

Очистив тарелку так, что она засверкала, малыш Джонни бросил взгляд на отца.

— Папа? — осторожно окликнул он.

Ангус чуть заметно кивнул, давая понять, что слушает,.

— Сегодня кое-что случилось.

— Что?

— Люк заставил Миднайта попросить у него яблоко!

Ангус повернулся к Люку:

— Это правда?

— Да, сэр. Но в седло я не садился.

— Ты сунул яблоко в карман, и он попросил его у тебя?

Люк важно кивнул.

— Это было не так уж трудно. Миднайт хороший жеребец, он почти совсем ручной. Только немножко норовистый, а так ничего.

— Знаешь, норовистые порой бывают куда хуже совсем уж диких, — возразил Ангус. — Слишком много у них дурных привычек.

Мальчик порозовел от гордости.

— И ты полагаешь, он позволил бы тебе сесть в седло?

— Да, сэр.

— Обещай не делать этого, пока не убедишься, что он полностью покорен твоей воле.

— Даю честное слово.

— Вот и хорошо. — Ангус повернулся к Сюзанне. — Завтра утром я уеду рано, еще до рассвета, и вернусь дня через два, а то и через три. Мы с Томом собираемся охотиться на лошадей.

— Охотиться? — удивилась Сюзанна. — А почему бы просто не купить, если они тебе нужны?

Ангус снисходительно улыбнулся:

— Какой же смысл их покупать, тем более здесь, когда в горах полным-полно мустангов. Том знает один каньон — многие из этих красавцев забегают туда. Ему позарез нужны деньги, чтобы отвезти тещу в Сан-Франциско и показать доктору, вот мы и сговорились попытать счастья в каньоне.

— Так он поможет тебе их ловить?

Ангус кивнул.

— И объездить их тоже?

Ангус презрительно фыркнул:

— Нет, в этом деле от Тома толку чуть! — Глянув на Джонни, он с притворной суровостью сдвинул брови. — Я буду объезжать мустангов, а ты следи за тем, как я это делаю.

Со временем ты сделаешь то же, что сегодня сделал твой брат.

— А я и сейчас могу! — сообщил Джонни. — Только мне пока роста не хватает — в этом вся и штука.

При виде подобной самоуверенности Ангус не мог не улыбнуться.

— Ладно, поживем — увидим. Ты сделал все, что я тебе поручил?

— Да, сэр.

— Тогда поблагодари Сюзанну за ужин и отправляйся наверх спать.

— Спасибо, Сюзанна, — протянул малыш, — давно я уже так не объедался!

— На здоровье, милый.

— Я тоже могу идти? — спросил Люк, вставая.

Ангус молча кивнул.

Выйдя из-за стола, мальчик с серьезным видом поблагодарил Сюзанну:

— Спасибо.

— На здоровье, Люк, — ласково откликнулась она.

Едва дождавшись, когда за мальчиками закрылась дверь, Сюзанна удивленно покосилась на мужа. Она никогда бы не подумала, что Ангус может искренне радоваться успеху Люка и так ласково обходиться с маленьким Джонни! Значит, еще есть надежда, что все наладится.

— Ну, что теперь? — хмуро проворчал Ангус.

— Ничего.

— Снова за свое? Как ты не понимаешь, мальчики должны уметь обращаться с лошадьми. И ранчо, и лошади — все в один прекрасный день достанется им!

— Значит, им очень повезло, раз у них такой отец. Никто бы не смог научить их лучше, чем ты. — Сюзанна улыбнулась.

Ангус покачал головой:

— Почему-то, даже когда ты хвалишь меня, в твоем голосе чувствуется подвох. Ладно, сегодня позарез необходимо выспаться.., если, конечно, у тебя нет других предложений.

Сюзанна мгновенно догадалась, что он имеет в виду еще одно любовное свидание при луне, и надменно вскинула голову, хотя на самом деле в душе у нее все пело. Она не могла сердиться на Ангуса — ведь он был так добр с мальчиками!

Конечно, в этом деле излишняя суровость ни к чему, а он порой бывал чересчур резок и даже груб, зато искренне заботился об их будущем, стараясь научить их всему, что умел сам. К тому же ей было приятно чувствовать, что муж не сводит с нее глаз. Казалось, даже воздух пропитался его желанием. Сюзанна кожей чувствовала его взгляд, голова у нее кружилась, и она уже приготовилась сама предложить ему провести вместе ночь.., в самый что ни на есть последний раз. В конце концов, сколько часов ему нужно поспать перед охотой на мустангов? И почему бы не уделить часок-другой жене — ведь впереди их ждет разлука…

Неожиданно в комнату вихрем ворвался Джонни: свежевымытое лицо его сияло, чистая фланелевая ночная рубашка еще пахла горячим утюгом.

— Эй, правда, я быстро?

— Просто как молния, дорогой, — ответила Сюзанна.

Малыш радостно заулыбался.

— А ты сегодня расскажешь нам на ночь еще какую-нибудь историю?

— Конечно, милый; только для этого тебе нужно лечь в постель. — Она повернулась к незаметно подошедшему Люку. — Я скоро поднимусь к вам, но сначала подойдите оба сюда.

Мальчики вприпрыжку бросились к ней, и Сюзанна, Обняв и расцеловав каждого в обе щеки, порывисто прижала их к себе.

— Я люблю вас, мои дорогие.

— И мы тебя тоже, Сюзанна, — хором произнесли оба, а Люк, не выдержав, добавил:

— Не забудь подняться к нам, хорошо?

С увлажнившимися глазами Сюзанна смотрела, как они гуськом засеменили к лестнице, и тут неожиданно Джонни словно споткнулся. Бросив неуверенный взгляд на отца, молча смотревшего в пламя камина, он робко спросил:

— Папа, а можно, мы тебе тоже скажем, что любим тебя?

У Сюзанны сердце ушло в пятки, глаза защипало. Она порывисто отвернулась надеясь от души что никто ничего не заметит. Люк и Джонни, затаив дыхание, не сводили глаз с Ангуса в ожидании ответа, который мог разом изменить всю их жизнь, но он, словно ничего не замечая, небрежно бросил:

— Это вовсе не обязательно. Спокойной ночи.

Стопка посуды, которую Сюзанна судорожно прижимала к груди, выскользнула у нее из рук, и тарелки с грохотом посыпались на пол.

Джонни и Ангус, обменявшись встревоженными взглядами, тут же кинулись к ней.

— Тебе плохо? — Ангус положил руки ей на плечи.

— Побудь здесь еще немного, — едва слышным шепотом попросила она, — пожалуйста! — Потом обернулась к Джонни и неестественно веселым тоном добавила:

— А ну-ка бегом наверх! Я скоро приду — только уберу с пола весь этот мусор!

За все это время Люк не проронил ни слова; его глаза превратились в две узкие щелки, ноздри раздувались, маленькие руки сжались в кулаки.

— Ты тоже иди в постель. Люк, — твердым голосом проговорила Сюзанна. — Я люблю тебя.

Без единого слова мальчик повернулся и, взбежав по лестнице, с грохотом захлопнул за собой дверь.

Ангус недовольно поморщился.

— Может, помочь тебе убрать весь этот кавардак? — словно нехотя спросил он.

Сюзанна проглотила слезы.

— Мне ничего не нужно от тебя! Ничего, понимаешь?

Пройдя через комнату, Ангус наклонился к ней, взял за плечи и заставил подняться. Глаза их встретились.

— Сюзанна…

— Не надо! — Она, кусая губы, едва удерживалась от рыданий. — Неужели ты настолько слеп и не замечаешь, как много значишь для него?! Или у тебя совсем нет сердца? Ты просто не заслуживаешь таких сыновей!

— Между прочим, такой жены, как ты, я тоже не заслуживаю…

— Уходи, Ангус! Отправляйся спать, лови своих проклятых мустангов, делай что хочешь. Только держись от меня подальше. Надеюсь, тебе все ясно?

— Более чем. А ты постарайся не плакать нынче ночью — честное слово, я того не стою!

— Ты тут вообще ни при чем. Я плачу из-за них, не из-за тебя.

— Из-за всех нас, — поправил Ангус и, наклонившись, осторожно поцеловал ее в губы. — Хотя я действительно жалею о том, что привез тебя сюда, но ты нужна им, Сьюзи, очень нужна. Ты оказалась права…

— Умоляю тебя, не надо! Не надо меня целовать, особенно сейчас.

Хмуро улыбнувшись, он все-таки поцеловал ее в лоб.

— Знаешь, до сих пор я ни разу не видел их такими счастливыми! С того самого дня, как забрал с фермы Алекса и привез сюда, на ранчо. Так что тебе вряд ли стоит так уж сильно расстраиваться, а плакать тем более!

Сюзанне захотелось кинуться к нему в объятия, чтобы он приласкал и утешил ее, утер ей слезы, сказал, что все будет хорошо. Как глупо: Ангус при его самонадеянности вполне может вбить себе в голову, что она просто истосковалась по нему.

Решительно высвободившись из его рук, Сюзанна вытерла глаза и отвернулась.

— Иди в свою конюшню, Ангус, доброй тебе ночи! А о мальчиках я позабочусь.

Ангус действительно уехал из дома еще до рассвета; он так торопился, что даже не сварил себе кофе, и Сюзанна невольно засомневалась, заходил ли он вообще в дом после вчерашнего или так и не решился? Меньше всего ей хотелось, чтобы из-за нее трещина между Ангусом и его сыновьями стала еще шире, но она была бессильна что-либо изменить, по крайней мере сейчас.

За завтраком Люк, скользнув холодным взглядом по ее опухшему лицу, коротко кивнул.

— Ну что, разве я тебя не предупреждал? Он очень жестокий человек.

— Папа тебя побил, Сюзанна? — удивленно протянул Джонни. — Так вот почему ты плакала…

— Нет, милый, что ты! Ваш папа не делал ничего такого, наоборот, прошлым вечером он был очень добр ко мне.

— Он? — Люк недоверчиво фыркнул.

— Ты не поднялась к нам и не рассказала нам «пододеяльную» историю. — Джонни испытующе посмотрел на нее. — Это все из-за папы, да? Или из-за того, что ты грохнула столько тарелок?

Сюзанна смущенно пожала плечами. В глубине души она была благодарна маленькому Джонни за его невольную подсказку.

— Слушайте, может, забудем о том, что случилось вчера, и вместе подумаем о сегодняшних делах. Что, если мы устроим небольшой пикник? Заодно вы могли бы показать мне ваш новый плот…

Люк вскинул голову: похоже, идея ему понравилась.

— Точно! Прихватим с собой побольше еды, сядем на плот и спустимся вниз по реке аж до самого Сакраменто!

Когда у нас кончатся припасы, будем ловить рыбу — ее в реке пропасть.

— До Сакраменто? — Сюзанна улыбнулась. — Но ведь это может занять несколько дней.

— Папа запретил нам спускаться на плоту по реке, — вмешался Джонни. — Можно только возле самого берега.

— Подумаешь! — Люк презрительно скривился. — Кому какое дело, что он запретил?! Сколько можно болтаться возле берега, все равно когда-нибудь придется спуститься по реке, иначе мы так и останемся здесь на веки вечные.

— Господи, что ты говоришь!

— В Сакраменто кто угодно отыщет себе работу. Я сильный, Сюзанна, и смогу заработать достаточно денег, чтобы прокормить нас всех! Мы не хотим ждать еще целый год! — умоляюще проговорил он. — Ты же сама видела: на него никакой надежды и он никогда не изменится, никогда! Старина Ангус, — с жесткой усмешкой протянул Люк. — Мы просто выдумали, что он добрый и любит нас, — хотели, чтобы так было на самом деле, но это невозможно.

Сюзанна и сама уже думала об этом, но слышать такие слова из уст семилетнего ребенка, да еще сказанные столь хладнокровно и даже безжалостно, было невыносимо.

— Не правда! Я знаю, что прежний Ангус все еще жив, и могу это доказать! — Заметив издевательскую ухмылку на лице Люка, Сюзанна торопливо продолжила:

— Конечно, вряд ли через год он снова станет таким, как прежде, на это потребуется гораздо больше времени, но,.. Люк, ты куда?

Обернувшись, мальчик через плечо смерил ее холодным взглядом.

— Ты в точности как мама: ничего не хочешь видеть, будто ослепла! А все из-за этих дурацких поцелуев — тебе они тоже нравятся чересчур сильно…

— Люк Йейтс!

— Извини, у меня еще полно дел. — Дверь с грохотом захлопнулась.

Из груди Сюзанны вырвался тяжелый вздох. Нахмурившись, она обернулась к Джонни.

— Похоже, твой брат сегодня не в настроении.

Малыш уныло кивнул.

— Он и на маму тоже часто кричал…

Сюзанна на мгновение задумалась.

— Твоя мама многое прощала отцу, потому что ей нравилось его целовать, я правильно поняла Джонни?

— Да Люк не о папе! — пояснил малыш. — Он имел в виду дядю Алекса! Мама его любила целовать, а вовсе не папу, а Люк из-за этого всегда так бесился, ужас какой-то!

— Понятно… — Сюзанна ласково погладила мальчика по руке. — Так они что же, целовались прямо у вас на глазах?

— Нет, когда думали, что мы их не видим, как и вы.

Сюзанна смущенно кашлянула.

— Но мы с твоим папой муж и жена…

— Дядя Алекс тоже был женат — на миссис Монро, — не сдавался Джонни.

Сюзанна закусила губу.

— А миссис Монро знала, что твоя мама любит дядю Алекса?

— Думаю, да, потому что она терпеть не могла маму и нас тоже, особенно Люка.

— Могу себе представить. — Сюзанна вздохнула. — Скажи, милый.., ты согласен с Люком, что мы должны все втроем сесть на плот, уплыть куда глаза глядят и никогда больше не видеть вашего папу?

— Не знаю. Иногда согласен.

Сюзанна понимающе кивнула.

— Я тоже, Джонни. Только мне кажется, дело все-таки идет на лад, правда, не так быстро, как хотелось бы.

— Когда ты уехала, стало совсем плохо, а потом мама заболела и стало еще хуже… — Малыш пожал худенькими плечами и робко улыбнулся. — Теперь, когда ты здесь, мне больше нравится!

— Тогда будем считать, что это решает дело. — Порывисто наклонившись к мальчику, Сюзанна прижала его к себе. — Нам обоим тут нравится, и нам хорошо вместе, так что предлагаю остаться еще ненадолго и посмотреть, что из всего этого выйдет, согласен?

На лице Джонни отразилось явное облегчение, и он поспешно закивал.

— Лучше я пойду помогу Люку, а то он и на меня разозлится.

— А я пока соберу побольше всяких вкусных вещей для нашего пикника…

Джонни хитро улыбнулся:

— Держу пари, Люк будет ворчать до тех пор, пока не набьет себе живот, а потом тут же подобреет. — Вприпрыжку подбежав к двери, он обернулся и весело подмигнул:

— Пока, Сюзанна!

Что ж, думала Сюзанна, если ей пока не удается влиять на мужа, она по крайней мере не позволит семилетнему мальчишке портить им жизнь из-за своего дурного настроения.

Надо только придумать, как заставить его хоть на время забыть о своих обидах. Сюзанна попыталась поставить себя на место Люка. Итак, для начала яблочный пирог, решила она, и побольше. Словно бы невзначай брошенная похвала, какая-нибудь интересная история, что-нибудь смешное, снова яблочный пирог — и так все три дня, пока они остаются втроем.

В результате мрачность Люка стала понемногу таять, как снег на солнце, и к нему вновь вернулось обычное ровное настроение. Жизнерадостным Люка вообще трудно было назвать, он нечасто улыбался, и однако при всей своей сдержанности уже сейчас обладал редким обаянием. Главным же достоинством его был открытый, честный взгляд; любой, поговорив с ним хоть пару минут, незаметно для себя проникался к нему полным доверием.

Порой Сюзанна ловила себя на том, что со страхом ждет возвращения Ангуса. Она не могла без содрогания представить себе его холодное, суровое лицо. При мысли о том, что он может разрушить то хрупкое ощущение счастья, которого ей с таким трудом удалось добиться, сердце ее ныло от боли.

И все же, едва услышав стук копыт, она, не задумываясь, выскочила на крыльцо и, забыв обо всем, кинулась навстречу мужу.

Всадника и его коня покрывал серый слой пыли, однако сам Ангус выглядел усталым, но довольным. От одного его взгляда у молодой жены перехватило дыхание. Он вдруг показался ей таким высоким, таким властным, таким уверенным в себе. Сюзанна внезапно почувствовала, как у нее пересохли губы при одной только мысли о том, как она, стащив с него пропыленную одежду, усаживает его в ванну, до краев полную воды, а потом сама прыгает к нему, чтобы вволю насладиться любовью.

Но Ангус даже не взглянул на нее. Загнав в кораль мустангов, Ангус обернулся и, заметив Джонни, наблюдавшего за ним с приоткрытым от восхищения ртом, двинулся к нему.

Остановившись возле малыша, он резко натянул поводья, свесился вниз и одним неуловимо быстрым движением бросил что-то прямо ему в руки. Щенок! Сюзанна чуть не подпрыгнула. Нескладный, с золотистой шерстью — до этой самой минуты Ангус прятал его под плащом.

Джонни завопил от восторга, и Ангус, удовлетворенно кивнув, повернул своего гнедого к верхнему загону для лошадей — туда, где молча стоял старший из двух братьев.

«Пожалуйста.., ну пожалуйста!» — умоляла про себя Сюзанна, сама не понимая, обращается она к Ангусу или к кому-то еще более могущественному.