Игра в дурака

Глава 3. Игорь

Время от времени женщины посещают мою холостяцкую квартиру вечерней порой, но не в моих правилах устраивать столпотворение. На сей раз получилось самое настоящее столпотворение, хотя женщин было всего трое, однако две из них вполне могли заменить дюжину. А что еще следовало ждать от сестер Малышкиных?

С этими девицами, отличить которых друг от друга я до сих пор способен только по одежде, меня (впрочем, как и Варвару с Геной) судьба свела при расследовании одного хитрого дельца в дамском клубе, и с тех пор они неотвратимо присутствуют в нашей жизни. В то дельце с дамским клубом нас втравили именно они, движимые, с одной стороны, желанием стать штатными корреспондентами «Городской газеты», а с другой – патологической тягой к авантюризму. В конце концов, они получили работу в газете, где вполне удовлетворяли свое пристрастие к беспокойному существованию, но я никогда не обольщался на тот счет, что они не предпримут очередной попытки поделиться своим беспокойством с нами.

И потому, когда в восемь вечера они позвонили и начали настойчиво проситься в гости, я сразу понял: меня хотят нагрузить очередной проблемой. Слабые попытки перенести свидание на завтра закончились, как и следовало ожидать, ничем, и уже через семь минут я открывал входную дверь своего жилища. Судя по всему, барышни болтались где-то поблизости от дома, борясь с желанием без предупреждения свалиться мне на голову снежным комом.

Увидев в свое время впервые Ирину и Марину Малышкиных, я решил, что у меня двоится в глазах. Конечно, я очень быстро сообразил, что передо мной классические близнецы, причем в большом количестве: габариты сестриц вполне позволяли вместить в их одежду еще парочку человек средней комплекции. За последние месяцы они явно не потеряли ни одного грамма веса и не утратили ни одного процента своего буйства.

– Ой, Игорь! Как здорово, что мы пришли! – завопили они с порога. – Мы уж и Варваре звонили на мобильник, но она не откликается, а дома ее нет, хорошо, что ты есть! Молодец!

Мне очень хотелось сказать чего-нибудь едкое в ответ на их похвалу, но тут я увидел, что коллектив гостей отнюдь не ограничивается одними Малышкиными. За их спинами просматривалась высокая, до невозможности худая девушка с черными волосами, черными глазами, длинным тонким носом и смуглым лицом. Восточной красавицей я бы ее никак не назвал – на фоне сестер она, скорее, выглядела как обугленный сухарик рядом со свежеиспеченными булками.

– Галя, – произнесла она низким глуховатым голосом и довольно подозрительно оглядела меня сверху донизу.

Так обычно придирчивые хозяйки рассматривают на рынке кусок мяса – не слишком ли костлявое и жилистое. Хотя если уж говорить о костлявости и жилистости, то тут Гале было бы самое время посмотреть на себя – не женщина, а прямо какое-то теловычитание. Впрочем, я сразу же устыдился собственных мыслей – в конце концов, я сам всегда говорю, что не бывает женщин некрасивых, а бывают мужчины с разными вкусами.

– Ой, Игорь, у нас тут такое дело! – Малышкины по-хозяйски ввалились в комнату, плюхнулись на диван, ткнули Галю в кресло, оставив мне на выбор один из стульев. – Только вы можете нам помочь!

– Кто это «мы»? – уточнил я.

– Ты, Варвара и Геннадий Валентинович.

Девицы посмотрели на меня с большим недоумением, дескать, неужели ты решил, будто мы тебя на «вы» называем?

– Тогда вам надо было прийти к нам в агентство. Вы прекрасно знаете, у нас Кирпичников решает, каким делом заниматься, а каким нет, – сказал я довольно строго.

– Ну уж нет! – воспротивились Малышкины. – Знаем мы его! Он опять про нас невесть что подумает. Было уже, проехали. – Они явно намекали на историю с дамским клубом. – А после он нам даже спасибо не сказал, хотя, если бы не мы…

– Ладно, – пресек я начавшиеся претензии, решив, что все равно они нас всех достанут, и, в конце концов, кто-то должен принять первый удар на себя, – рассказывайте, какая на вас проблема обрушилась. Но прежде… – Я посмотрел на одну сестру, на вторую…

Они поняли меня с ходу.

– Я – Марина, – сказала та, что была одета в светло-голубую кофту.

– А я, как ты теперь, наверное, догадался, – Ирина, – язвительно добавила вторая Малышкина, ткнув пальцем в свою светло-зеленую кофту.

– Вот если бы ты с нами чаще общался, уже давно научился бы различать, – издали сестры коллективный вздох, на который я отреагировал совсем не деликатно:

– Избавь и помилуй!

Сестры восприняли мои слова с присущим им оптимизмом:

– Как бы не так! – И радостно захихикали.

Вполне вероятно, мы бы еще немножко попикировались, но тут из кресла в углу подала голос Галя:

– Так он поможет нам или нет?

– А как же! – уверенно заявили сестры.

– Посмотрим, – осторожно заметил я.

После чего девушки перекинулись взглядами, отдав инициативу Ирине.

– У нас в газете есть журналист, политический обозреватель Сева Желтухин, – начала она. – Так вот, три дня назад я зашла к нему в кабинет, он сидит с экономическим обозревателем Таней Величко, она мне и была нужна, и в это время раздался телефонный звонок. Сева взял трубку, сказал что-то типа «я мигом» и убежал. И с тех пор его никто не видел. Я была последней, не считая Тани. И мобильник его отключился.

Теперь я понял, почему право первого слова предоставили Ирине.

– Мы обзвонили все больницы и морги, его нигде нет. Домой Сева не возвращался и в редакцию тоже, хотя в редакцию он точно должен был вернуться и, мы думаем, совсем скоро.

– Это почему?

– Он караулил главного редактора, хотел с ним о чем-то переговорить. А раз убежал, не переговорив, значит, собирался скоро вернуться. Но не вернулся. И вот мы считаем, что его похитили, – уверенно подытожила Ирина.

– А может, у вашего Желтухина срочно возникли другие планы? – предположил я. – Например, от жены решил на время сбежать?

– У него нет жены! – с вызовом воскликнула Галя.

– Тогда, может, от подруги? – внес я уточнение.

– С какой стати? – ожгла меня взглядом Галя. – Ему нечего от меня сбегать. Мы не живем вместе. Хотя Сева предлагал. А я считала, так, как сейчас, лучше.

Она гордо вскинула голову, а я еще раз про себя отметил, что у разных мужчин – разные вкусы.

– Допустим, – не стал я спорить, – тогда он мог где-нибудь элементарно запить. Или он стойкий трезвенник?

Я ждал очередного отпора, но дождался смятения в рядах.

– Ну… в общем… – смущенно засопели Малышкины, – Сева может. Это у него бывало… По несколько дней пропадал…

– Сейчас это исключено! – отрезала Галя и, чуть помедлив, добавила: – Когда у него такая работа, он никогда не пьет.

– Какая такая? – Право же, мне даже стало любопытно.

Галя пронзительно посмотрела на меня, как бы прикидывая, насколько я достоин важной информации (хотя Малышкины наверняка убеждали ее, что достоин), после чего произнесла с явной неохотой:

– Он работает на выборах мэра. У них есть команда, маленькая, но постоянная, с которой они работают на выборах уже не первый раз. Когда он на выборах работает, он никогда не пьет. Потому что сразу выгонят. А там такие деньги платят!.. Севке за них надо несколько месяцев в редакции вкалывать.

Я подумал, что если есть дни повышенной солнечной активности, то, видимо, для меня сегодня день повышенной политической активности. Не часто тебя пытаются озаботить одной и той же проблемой, к которой ты не имеешь никакого интереса. Хотя, конечно, ситуация с Козлинским и Желтухиным – это отнюдь не одно и то же, однако отличаются эти два случая друг от друга, как два пирога: начинка разная, а тесто одинаковое. Мне не надо было обладать особой догадливостью, чтобы понять: девчонки решили, что исчезновение Желтухина связано с его выборной работой, и теперь они хотят нагрузить работой уже меня.

Я мог пойти двумя путями: либо начать долго и изнурительно изображать из себя человека, начисто лишенного сообразительности, либо с ходу вклиниться в проблему с трудно прогнозируемыми для меня последствиями. Последнее меня совсем не устраивало, но я знал, что Малышкины неотвратимо прилипчивы, а они знали, что я не самый большой на свете тупица. Кроме того, дело шло к ночи, и я не хотел провести эту ночь в обществе трех девиц. Это был бы уже явный перебор.

– Ну хорошо, – сказал я, не видя, впрочем, ничего хорошего. – Насколько я вас понял, вы считаете, что Желтухин исчез неспроста, и подозреваете, что это связано с его работой на выборах. Так?

– Так, – дружно кивнули все трое.

– А от меня вы чего хотите?

– Чтобы ты… вернее ваше агентство, нашли Севу, – заявили Малышкины.

– А в полицию вы не хотите обратиться? – дал я весьма разумный совет, который мгновенно привел моих посетительниц в уныние.

– Они не будут его искать. Тоже начнут предполагать всякую ерунду, ждать, не объявится ли он сам, и все такое прочее. Опять же родителей или близких родственников у него здесь нет, Галя – не жена, поэтому наверняка найдут отмазку. Нет, мы только на вас и надеемся.

Я покачал головой.

– Ничего не могу обещать. Во-первых, окончательное решение у нас принимает Кирпичников, но его вряд ли вдохновит ваше предложение, потому как тут пахнет политикой, а это тот самый запах, который он сильно не любит. Во-вторых…

– Мы заплатим! – с горячностью опередили меня сестры.

– Однажды мне уже приходилось слышать подобное, – напомнил я, – но заплатил другой человек. Вы думаете, на сей раз это сделает Галя? – Я с сомнением посмотрел на подругу Желтухина. Судя по ее лоснящимся брюкам и далеко не первой молодости футболке, она вряд ли отличалась повышенной платежеспособностью.

– Нет, заплатим мы! – пылко возразили Малышкины.

– Из своих редакционных гонораров? Простите, но ваши заработки не внушают мне доверия. – Возможно, я был бестактен, однако же честен.

– У нас есть, где взять деньги! – с явным вызовом заявили девчонки.

– Вот как? Вы обзавелись богатым спонсором? – Я продолжал задавать бестактные вопросы, причем довольно ироничным тоном, что меня, разумеется, не красило.

– Он у нас всегда был!

– Да ну? – Я и впрямь удивился. – И кто же это, если не секрет?

– Мама. У нее частная стоматологическая клиника. «Дента» называется.

Я развел руками. «Дента» находилась в самом центре города, ее рекламу я видел, а о весьма высоком уровне обслуживания и соответствующих ценах слышал.

– Ну что ж, – сказал я, – если ваша мама готова потворствовать вашим прихотям…

– Хороши прихоти! – возмутилась Марина, и ей тут же, естественно, вторила Ирина: – Речь идет о нашем коллеге! Может, даже о его жизни!..

– Ладно, ладно, – пресек я порыв благородного гнева, – оставим это. Но я вас все равно предупреждаю: окончательное слово за Кирпичниковым, и тут я вам ничего не гарантирую. Но пока мой шеф не ответил категоричным отказом, я готов потратить на вас время. А поскольку я не собираюсь оставлять вас у себя на ночь, извольте коротко, но точно отвечать на мои вопросы. Принято?

– Вот видишь, Галка, мы же тебе говорили, что он хоть и красавчик, но очень славный мужик! – услышал я вместо ответа.

– Значит, Всеволод Желтухин работает политическим обозревателем в «Городской газете», – начал я. – И попутно подряжается для участия в избирательных кампаниях. Так?

– Так.

– Он хороший журналист?

– Самый классный политический обозреватель! – с гордостью сообщили Малышкины.

– Классный журналист, насколько я понимаю, хорошо разбирается в предмете и, по возможности, старается писать объективно. Иначе кто же будет всерьез воспринимать его писанину. Или я не прав?

– Прав.

– Но ведь работая на выборах, он своего клиента облизывает, а конкурентов обгаживает. Что же дальше с его репутацией?

– Чего уж вы так примитивно? – подала голос Галя. – В газете и на нашем сайте он публикуется под псевдонимом Жаркий. А под материалами, которые пишет на выборах, фамилии вообще ставят с фонаря. Фамилия автора здесь никого не интересует.

– Что-то я не совсем улавливаю. Получается, по четным числам Желтухин пишет объективные статьи в родную газету, а по нечетным – оды и компромат?

– Вот и нет, – заступились за коллегу Малышкины. – Сева на время выборов отпуск взял. Он, конечно, в редакции появляется, но редко. Поэтому его никто не хватился. Это Галя сегодня позвонила, сказала, что его уже три дня не видно и не слышно.

– И многие знают, чем во время отпуска занимается ваш приятель? – обратился я к Гале.

– Кому сильно надо, тот знает. Но это ничего не значит. Как будто только он один на выборах пишет. И другие есть. А вы газеты с телевидением посмотрите, радио послушайте, Интернет прошерстите – кругом заказуха. Выборы для СМИ – самый кайф. Денежки на подносе приносят.

– Насколько я понял, у Желтухина это не первая избирательная кампания и он всегда работает в одной команде. У кого?

Сестрицы переглянулись и вопросительно уставились на Галю.

– У Бреусова, – сообщила она после некоторой заминки, – Виталия Сергеевича. Он политтехнолог.

– А Бреусов на кого сейчас работает?

– На Никиту Петровича Шелеста, директора машиностроительного завода.

– Бреусов – руководитель избирательного штаба?

– Нет, он заместитель по работе со средствами массовой информации.

– И что же, он не принялся искать своего журналиста?

– А мы не знаем, – хором ответили девушки.

Мы поболтали еще с полчаса, которые не принесли мне никакой особо впечатляющей информации. За исключением нескольких деталей, а именно…

Главные претенденты на пост градоначальника – это сам мэр, Шелест и управляющий строительным трестом Саватеев.

Желтухин имеет привычку собирать досье на всякого более или менее заметного политика.

Сам Сева – человек вполне мирный, явных врагов не имеет и ни разу не высказывал Гале каких-либо опасений. В день своего исчезновения он собирался с Галей в гости, но у нее не появился, на что та обиделась и не звонила трое суток, а когда всполошилась и даже пришла к нему домой, обнаружила на столе банку с котлетами, которые принесла утром того злополучного дня, из чего сделала вывод, что Сева в собственной квартире не появлялся.

Вот и все. Ничего особенного. Однако же я был склонен верить Гале, которая напоследок заявила:

– Я давно Севке говорила, что политика – грязное дело, и он когда-нибудь вляпается по самую маковку. Лучше бы, как я, спортом занимался.

Оказалось, Галя работает на телевидении спортивным репортером. Понятно тогда, отчего она такая худая. Попробуй, побегай за этими спортсменами.