Игрек

10

Жизнь в доме Беллов потихоньку налаживалась. Обеды, завтраки и ужины подавались вовремя, да и предлагаемое меню больше ни для кого не было сюрпризом. (Хотя, чего уж тут скрывать, некоторые члены семейства втайне сожалели, что им больше не придется отведать лимонного пирога на завтрак.)

Что же до Игрека, то он вскоре пришел к выводу, что жизнь с Беллами ему по душе. Роботу нравилось, что Гэвин каждый день приветствует его неизменным «Доброе утро, Игрек!» и всегда вызывается рассказать о чём-нибудь новом и интересном. Мистер и миссис Белл тоже были очень приветливы, хотя он видел их не так часто. Миссис Белл постоянно повторяла с улыбкой, напоминающей Игреку улыбку профессора Огдена: «Если тебе чего-нибудь будет не хватать, сразу скажи нам, хорошо?»

А вот старшую дочь Беллов Игрек так и не научился понимать. В отличие от Гэвина, Флер не выказывала роботу ни тени приязни и никогда не предлагала помочь — хотя и назвать ее грубой тоже было нельзя. Больше всего Игрека обескураживала ее манера глядеть сквозь него, как будто его вовсе не существовало.

Игрек с удовольствием еще раз сходил бы в Учебный Центр, где всегда было много народу. Наверняка ему удалось бы познакомиться там с каким-нибудь роботом. Но его больше туда не звали. Он помогал Ворчуну по хозяйству, выполнял различные поручения, а по ночам, когда домашние спали, расширял свои познания об окружающем мире при помощи комма. Постепенно Игрек стал приходить к мысли, что готов к чему-то большему.

Как-то утром дети отправились в Учебный Центр: Флер ежеминутно подгоняла брата и Дворецкого, не желая столкнуться на улице с Марсией.

У мистера Белла была назначена деловая встреча. Наскоро проглотив чашку кофе, он поцеловал жену и убежал. Игрек принялся убирать со стола.

— Игрек, — окликнула его миссис Белл, — мне нужно закончить отчет. Пожалуйста, посиди с Шарлоттой, пока не вернется Ворчун.

Она говорила небрежно, но оба прекрасно понимали всю важность этого задания.

— Вы уверены? — не удержался Игрек.

— Ты ведь уже помогал Ворчуну присматривать за ней, верно? Он считает, что у тебя хорошо получается. Самое главное — не спускай с нее глаз ни на секунду. Не разрешай ей трогать ничего острого, брать в рот мелкие предметы или…

— Не волнуйтесь! — оживленно подхватил Игрек. — Я знаю про все опасности: острые вещи, химикаты, падения… Я узнал о них еще в детстве, в доме профессора.

— Вот и отлично, — кивнула миссис Белл. — А если она заплачет — ну, знаешь, такие резкие звуки…

— …значит, она хочет есть или пить, или устала, или ей надо сменить подгузник.

Миссис Белл улыбнулась.

— Вижу, ты уже многому успел научиться. Тогда я вас оставляю. Она хорошо позавтракала, но, если чуть позже захочет есть, можешь дать ей печенье. Оно в буфете, в жестяной коробке.

Миссис Белл вручила Игреку Шарлотту, которая тут же радостно залепетала, пытаясь ухватить робота за нос.

— Превосходно, — рассмеялась миссис Белл. Однако в последний момент ее охватили сомнения. Ворчун помогал ей растить Флер и Гэвина, и теперь она со спокойной совестью доверяла ему Шарлотту. Но Игрек всё еще оставался для нее загадкой.

— Игрек, — твердо произнесла она. — Если у тебя вдруг возникнут какие-нибудь проблемы, сразу же зови меня.

— Хорошо, миссис Белл.

Между тем Шарлотта так увлеклась дерганьем Игрека за нос, что даже не заметила ухода матери. Наконец, после того как она в восьмой раз потянулась к его лицу, робот решительно перехватил руку девочки.

— Пора придумать что-нибудь новенькое. Я тебе не Ворчун, — заявил он и, взяв малышку на руки, отправился в гостиную, чтобы раздобыть каких-нибудь игрушек. Отыскав деревянные кубики, он принялся сооружать из них замысловатую крепость с башнями. Однако, к его крайнему разочарованию, оказалось, что Шарлотте гораздо больше нравилось не строить, а разрушать.

Вскоре выяснилось, что малышка вообще любит пошуметь. Добрых десять минут она с упоением молотила палочками по старому жестяному барабану, а потом вдруг бросила палочки на пол и, состроив недовольную гримасу, заорала во весь голос.

— Аааа! Аааа!

Именно об этом и предупреждала его миссис Белл. Игрек отнес Шарлотту на кухню и предложил ей бутылочку, но малышка с неожиданной силой оттолкнула его руку.

— Аааа! — продолжала надрываться она.

Менять подгузник было еще рано, усталой девочка тоже не выглядела.

— Может, хочешь печенья? — спросил Игрек. Крик прекратился.

Усадив Шарлотту на пол, робот полез в буфет. На нижней полке стояла большая круглая жестяная коробка. Достав из нее печенье — золотистое с одной стороны, красное с другой — Игрек показал его девочке.

— Мммм, — промычала Шарлотта и потянулась к угощению.

Игрек вручил малышке печенье, но та, вместо того чтобы сунуть его в рот, помахала печеньем в воздухе и вернула Игреку. Робот всерьез задумался: а так уж умны люди?

— Мне оно ни к чему. Я дал его тебе.

Шарлотта поднесла печенье ко рту, впилась в него маленькими белыми зубками, а потом хихикнула и снова замахала лакомством в воздухе.

Игрек закрутил крышку и поставил коробку обратно в буфет. Обернувшись, он застыл в немом изумлении. Когда он — пять секунд назад, не больше! — оставил Шарлотту наедине с печеньем, она была в белой кофточке и светло-желтых штанишках. Теперь же и то, и другое покрывал ярко-красный узор. То же красное вещество было размазано по всему личику девочки и, как оказалось при ближайшем рассмотрении, даже по волосам. Кусок печенья висел у Шарлотты на щеке. Игрек растерялся: согласно закону всемирного тяготения, печенью давным-давно полагалось упасть на пол. Осторожно ухватив его пальцами, Игрек почувствовал слабое сопротивление: красная сторона оказалась липкой.

Судя по заметно округлившимся щекам девочки, Шарлотта запихала в рот добрую половину печенья и теперь сосредоточенно жевала, сжимая остаток в крохотном кулачке. Пальцы были перепачканы красным. Почему-то это печенье совсем не соответствовало представлениям Игрека о том, каким должен быть этот продукт. Весь жизненный опыт подсказывал ему, что печенью полагается быть достаточно твердым и крошиться.

Робот в ужасе уставился на Шарлотту. Ни разу он не видел ее такой чумазой! А ведь Ворчун должен вернуться с минуты на минуту, да и миссис Белл может спуститься посмотреть, как у них идут дела. Сама мысль о том, что он не справился с возложенным на него поручением, приводила Игрека в ужас. Ему больше никогда не доверят ребенка! Внезапно он с немалым удивлением осознал, что утро с Шарлоттой принесло ему массу удовольствия. Почистить бы ее поскорей, пока никто не увидел, — но как?!

Он знал, что Шарлотту каждый вечер купают. Но сейчас был день. Кроме того, она так извазюкалась, что требовалось отмыть всё: одежду, лицо, волосы… Игреку вспомнился первый вечер в доме Беллов, когда Ворчун показал ему, где находится стиральная машина и сушилка.

— Они сами расскажут тебе, что надо делать, — сказал тогда Ворчун. Держа Шарлотту на вытянутых руках, Игрек отнес девочку в прачечную, на ходу подсчитывая количество слипшихся прядок. Даже на кончиках ресниц дрожали красные комочки.

При их приближении Стиральная машина самоактивизировалась.

— Что желаете постирать? — услужливо поинтересовалась она.

— Ребенка, — буркнул Игрек.

Машина немного подумала.

— Никогда прежде не стирала детей, — призналась она, — поэтому ничего не могу вам посоветовать. Он сильно грязный, слабо грязный или использовался только один раз?

— Сильно грязный, — решительно ответил Игрек.

— Ткань натуральная или синтетическая?

— Натуральная, — Игрек был донельзя доволен собой. Кажется, он принял верное решение.

— Деликатная или…

— Деликатная, — ответил Игрек. Всякому ясно, что с детьми надлежит обращаться с максимальной осторожностью.

— Тогда рекомендую режим долгой бережной стирки с мягким порошком, а затем слабый отжим.

Игрек знал, что химикаты могут повредить детям.

— По-моему, детям порошок противопоказан.

— Хорошо. Тогда воспользуемся мыльной стружкой. Поместите вещь в барабан.

— Ты уверена? — спросил Игрек. Дверца барабана была такой маленькой…

— Разумеется, — ответила Стиральная машина — как показалось Игреку, несколько раздраженно.

Раздался щелчок, дверца открылась, и Игрек опустил Шарлотту в нутро стиральной машины. Судя по всему, новая игра пришлась девочке по вкусу: визжа от восторга, она принялась радостно сучить ножками.

— ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! — прогремел у него за спиной чей-то голос. Игрек обернулся. В дверях кухни стоял Ворчун. Старый робот находился в таком возбуждении, что казалось, вот-вот взорвется.

— НЕМЕДЛЕННО ВЫТАЩИ ОТТУДА РЕБЕНКА!

Игрек растерялся — совсем как в тот раз, когда увидел в грузовике мертвого робота. Поспешно вытащив Шарлотту из стиральной машины, он протянул ее Ворчуну.

— Разве ты… не знаешь… первого закона… робототехники?!

Не успел Игрек ответить, как Ворчун разразился взволнованной речью:

— Никогда… ничего подобного… за всю мою жизнь… Причинить вред ребенку… Мы запрограммированы заботиться о людях… Нам несвойственно…

Игреку ужасно хотелось отгородиться от возмущенного голоса старого робота, не слышать его. Собственно говоря, он с легкостью мог бы поставить внутренний звуковой барьер — но что-то подсказывало ему, что этого делать не следует. Поэтому он так и остался стоять, омываемый нескончаемым потоком гневных слов. Наконец он не выдержал.

— Я запрограммирован по-другому, иначе, чем ты, — выкрикнул он.

Ворчун осекся на полуфразе.

— То есть, — продолжал Игрек, — конечно, я знаю законы робототехники…

— Ну и какие эти законы?

— Робот не должен причинять вред или позволять причинять вред людям. Робот не должен делать ничего такого, что подвергает человека опасности. Робот не должен причинять вред себе или другому роботу, если только другой робот не подвергает опасности жизнь человека. — Он замолчал, хотя с легкостью мог бы процитировать еще десяток законов. — Всё дело в том, что я не запрограммирован строго подчиняться правилам. Я запрограммирован учиться, думать и принимать решения. Я сам могу выбирать, как себя вести.

Видя, что Ворчун ничего не понял, он добавил извиняющимся тоном:

— Я думал, Стиральная машина знает, что делает.

Ворчун молчал. Шарлотта похлопала его по щеке, и он автоматически начал покачивать ее вверх-вниз. Малышка залилась радостным смехом.

— Прости, — проговорил Игрек. — Я не хотел причинить ей вред. Я усвоил урок и никогда больше не подвергну Шарлотту опасности. Пожалуйста, не рассказывай никому.

— Я не умею говорить неправду, — пробормотал Ворчун. — Но, если меня никто не спросит, у меня не будет повода об этом заговорить.

— Спасибо, — поблагодарил его Игрек, всё еще не придя в себя от пережитого шока. Подумать только, он чуть было не навредил Шарлотте! Сам он не имел ни малейшего представления о том, что случилось бы с девочкой в стиральной машине, однако, судя по реакции Ворчуна, это было бы что-то ужасное. Как-нибудь он это непременно выяснит — только не сейчас, сейчас он даже думать не мог об этом. Игрек поплелся вслед за Ворчуном на кухню.

— Всё пошло не так с того момента, как я дал ей печенье, — пожаловался он. — Оно было какое-то странное.

Ворчун исследовал красные пятна на кофточке Шарлотты.

— Корзиночки с джемом, — пояснил он. — Я приготовил их вчера и положил в буфет.

— А-а-а, — протянул Игрек, в который раз подумав о том, что реальная жизнь всё-таки ужасно сложная штука.

Вечером, когда всё семейство отправилось спать, Игрек поднялся на верхний этаж пообщаться со странным человеком в белой простыне. Весь день он чувствовал себя не в своей тарелке. Он сознавал, что с ним самим ничего не произошло: он цел и невредим и функционирует абсолютно нормально, — однако после происшествия со стиральной машиной его не оставляло ощущение, будто что-то не так.

Экран коммуникатора замигал, на нём появились лужайка и корявое дерево. Человек в простыне с наслаждением вкушал виноград. Игрек уселся напротив. Стояла чудесная погода, и Игрек с трудом удержался, чтобы не пожелать незнакомцу доброго вечера. Человек показал гостю на вазу с фруктами, но Игрек покачал головой.

— Итак? — осведомился человек, закинув в рот сразу три виноградины.

— Я сделал ужасную вещь и теперь не могу отделаться от неприятного чувства.

— Преступление? Или просто скверный поступок? — уточнил человек.

— Скорее, я сделал это по незнанию. Я чуть не причинил вред ребенку. Всё могло закончиться ужасно… — голос Игрека звучал едва слышно.

— По незнанию?..

— Я не знал, как поступить правильно.

— Разве наше сердце не подсказывает нам, как поступать правильно? — Это походило скорее на утверждение, чем на вопрос.

Игрек повесил голову.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду под словом «правильно». Я не хотел сделать ей ничего плохого. Я просто не знал, что детей нельзя мыть в стиральной машине.

Человек отодвинул вазу и облизал пальцы.

— Если ты чего-то не знал, а теперь знаешь, — это шаг к достойной жизни.

Он смотрел куда-то вдаль, через плечо Игрека. На мгновение робот задумался, что же он там видит, — ведь за его спиной были лишь голые стены — но потом вспомнил, что человек в простыне виртуальный и это только кажется, будто он куда-то смотрит.

— Ты осознал свое невежество, однако всё еще испытываешь раскаяние, — продолжал человек.

— Раскаяние? — переспросил Игрек.

— Ты сожалеешь о содеянном?

— О, еще бы!

Человек простер вперед руки, точно приветствуя Игрека.

— Это добродетель. А добродетель, безусловно, является ключом к достойной жизни.

— Значит, я всё-таки хороший робот?

— Кто лучше тебя знает, какой ты на самом деле? — Человек закрыл глаза, словно желая положить конец разговору.

— Подожди, — сказал Игрек. Теперь он чувствовал себя гораздо лучше. Человек в простыне снова открыл глаза.

— Ответь на один вопрос: когда печенье — не печенье?

Человек нахмурился.

— Это риторический вопрос? Не люблю загадок.

— Да нет, всё просто. — Игрек поднялся, собираясь уходить. — Когда это корзиночка с джемом.