Игры в замужество

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

— Я теряю терпение. — Оливия ворвалась в комнату и с шумом захлопнула за собой дверь.

Она что, никогда не слышала, что нужно стучаться?

— Уходи. — Тамми даже не потрудилась спросить, откуда сестра узнала о том, что она отдала собаку.

Впрочем, в Колзерсвилле не было секретов. Тамми высморкалась в салфетку и зарылась лицом в полосатую шелковую подушку. Возможно, она испортила подушку. Ей было все равно. — Это тебя не касается, я хочу побыть одна.

Оливия стала напротив кушетки, руки в боки, всем своим видом выражая неодобрение к происходящему.

— Нельзя так расстраиваться.

— Тебе что, нечем больше заняться?

— У меня тысяча дел. Мне нужно купить еще пару подарков, украшения к завтрашнему рождественскому вечеру в библиотеке, и еще нужно зайти в бакалею, чтобы приготовить ужин для своего сумасшедшего семейства, ведь до Рождества осталось так мало времени. Но приходится выбирать приоритеты, и именно сейчас мне нужно вложить в твою голову хоть каплю здравого смысла.

Тамми не была готова к этому. Собаки не было всего два часа, а она чувствовала себя так ужасно, словно истекала кровью.

— Это моя жизнь, Оливия.

— Да уж. И ты потрясающе все запутала в ней.

— Я занимаюсь этим вот уже тридцать два года, зачем же сейчас так беспокоиться?

Оливия протянула ей свежую салфетку.

— На этом вечер жалости заканчивается. Хватит ныть, подключай мозги. Оливия взмахнула руками. — Клянусь, что мы, сестры Купер, потрясающе все переворачиваем. Я пришла к тому, что чуть не ушла от Люка. А он, без сомнения, лучшее, что есть в моей жизни. Я стараюсь не думать о том, что чуть не разрушила свою жизнь. Поэтому я не собираюсь просто стоять и наблюдать, как ты позволяешь Нилу и этой несчастной псине исчезнуть из твоей жизни.

Оливия замолчала на минутку, чтобы перевести дыхание. Даже если Тамми начнет возражать, она ей этого не позволит. Затем она плюхнулась на кушетку рядом с сестрой.

— Все твои мужья привыкли получать, Тамми.

Они хотели тебя. Они хотели, чтобы ты их любила, прислуживала им, возбуждала в них желание.

Но им нечего было отдать взамен. И осознанно или нет, ты не позволяла им ничего отдавать, потому что не подпускала их так близко. Да, Нил тоже хочет брать, но он так же хочет и отдавать назад ровно столько, сколько взял, и даже больше. Вот чем он отличается от других мужчин в твоей жизни, и именно с этим ты не можешь справиться. Как он смотрел на тебя, когда я встретила его возле твоего дома, — она потерла руки, — у меня до сих пор мурашки бегут по коже. Я сразу поняла, что он мистер Подходящий.

— Мне столько пришлось пережить, чтобы достичь всего, что у меня есть.

— Я знаю. Я горжусь тобой, и никто не просит тебя отказываться от всего. Тамми, ты искала себя, когда выходила замуж за Джерри, Аллена и Эрла.

Они пытались сделать из тебя то, что им хотелось, и ты позволяла им это, потому что не знала, кто ты есть на самом деле. Ты очень выросла. Теперь ты знаешь, кто ты, или по крайней мере хорошо представляешь. Ты не ищешь себя в Ниле. Ты нашла себя, и именно тебя он любит.

У Оливии все так легко получалось, но Тамми не могла ей поверить.

— Я действительно люблю его. Я люблю его настолько, что готова отпустить его. Он найдет кого-нибудь еще. Я не смогу дожидаться, пока он меня разлюбит.

— Во-первых, он не собирается никого находить. Ему больше никто не нужен. Это видно. Во-вторых, он не разлюбит тебя, по крайней мере если ты позволишь ему любить тебя, а это в твоих силах. В третьих, как бы ты почувствовала себя, если бы я тебе сказала, что Белла сорвалась с поводка и ее сбила машина и Нил пострадал, пытаясь ее спасти?

Ей показалось, что ее сердце остановилось на какое-то время. Кровь застыла в венах. Живот свело. Почва ушла из-под ног, и она почувствовала, что проваливается в темную, холодную пустоту.

Она взяла себя в руки. Если? Оливия сказала «если».

— Я бы сказала, что ты невероятно жестока, что сказала это мне.

Но Оливия совсем не раскаялась.

— Нет, настоящей жестокостью было бы, если бы это случилось без тебя, а Нил и Белла жили бы сами по себе.

И оттого, что это была правда, Тамми стало совсем нехорошо.

Трена просунула голову в дверь кабинета Нила.

— На сегодня все, доктор. Что-нибудь еще надо сделать до моего ухода?

Нил поднялся с места и задал вопрос, мучивший его весь день:

— А эта группа спасателей забрала сегодня Феа Гейм?

— Конечно. Забрали сегодня утром. Собака стала такой красивой, уверена, что она мгновенно обретет новый дом.

У Нила упало сердце и свело желудок. В доме, который Белла уже нашла, не было ничего плохого, кроме упрямой и опасной женщины, которая там жила.

Он не позволит этого! Тамми отгородилась от людей. Он побожился, что не позволит ей вот так уйти из его жизни. Ему не нужно, чтобы она выходила за него замуж. Ему не нужно, чтобы она жила с ним. Ему просто нужно, чтобы она дала им, ему и Белле, шанс. Тамми любила его и эту собаку, и они готовы ждать ее всю жизнь, если потребуется.

— Ты можешь дать мне номер телефона тех, кто забрал собаку? — спросил он.

— Конечно.

Трена вернулась через минуту и протянула ему листок с номером телефона. Все ее лицо выражало любопытство.

— Я собираюсь взять Феа Гейм, — сказал ей Нил. Она дружелюбно настроена к моим животным, думаю, она уживется с моей командой.

Широкая улыбка расползлась по лицу Трены.

— Это просто здорово. — Она переминалась с ноги на ногу.

— Что-нибудь еще?

— Завтра вечером у нас с Максом будет небольшой рождественский вечер, и я надеюсь, вы сможете прийти.

Нил был знаком с мужем Трены, и тот ему нравился.

— Конечно.

— Хорошо. Там будет моя сестра. Мне бы хотелось вас познакомить.

Теперь ему все, стало ясно. Он был слишком озабочен, чтобы говорить о чем-то в предыдущие дни, но только не сейчас.

— Ты одна из самых милых девушек, живущих в Колзерсвилле, и я уверен, что твоя сестра такая же красивая и хорошая, но с моей стороны было бы нечестно знакомиться с ней.

— О боже, вы гей! Она с ужасом прикрыла рот ладонью. — Я не это хотела сказать.

— Гей? — Нил откинулся в кресле и взорвался от смеха. Он смеялся, пока по его лицу не покатились слезы. Это уже было слишком, но ему просто необходимо было выплеснуть все эмоции. Наконец он вытер глаза и успокоился. Трена стояла потрясенная. — Нет. Мне не хотелось бы тебя разочаровывать, но я гетеросексуал.

— О боже, надеюсь, вы не уволите меня. Я действительно не хотела говорить это. Просто вырвалось.

Как же она напоминала ему Лидию!

— Можешь не волноваться по поводу работы.

Никто не уволен. Но я бы был признателен, если ты не будешь делиться с другими своей теорией насчет гея.

— Конечно.

— Для отчета: я совершенно безумно влюблен в Тамми. И думаю, что это надолго. Фактически на всю жизнь. Теперь тебе ясно, что с моей стороны было бы нечестно знакомиться с твоей сестрой?

Трена стояла с открытым ртом, не в силах вымолвить ни слова.

— Все в порядке? — спросил он.

— Но она сказала… что вы не… она не… я бы никогда не спросила… — На ее веснушчатом лице появилась улыбка. Она наклонилась через стол и хлопнула его по плечу. — Так держать, док!

На второй звонок ответила женщина, Нил представился и сказал, зачем звонит. А она сразу же сдула весь ветер с его парусов.

— Но не может быть, что ее уже взяли, — запротестовал он. — Вы получили ее только сегодня утром.

— Извините, доктор Фортсон, но это так. Кэтрин занимается судьбой Феа Гейм, и она все уладила час назад. Скорее даже минут сорок пять назад.

Сорок пять минут. Он опоздал на сорок пять минут!

— Могу я поговорить с Кэтрин?

— Она уехала на весь день и взяла с собой папку, чтобы заполнить все бумаги и все подготовить.

Новый хозяин забирает собаку завтра утром.

Нил был в отчаянии.

— Послушайте, я заплачу двойную цену, если вы отговорите их брать собаку. Даже тройную.

— Доктор Фортсон, я знаю, что вы расстроены, но мы не можем этого сделать, — мягко упрекнул его голос на другом конце провода. — У нас есть несколько милых собачек, вы можете прийти посмотреть на них.

— Я не хочу другую собаку. Я хочу эту! — Браво.

Он говорил, как трехлетний ребенок, устроивший истерику. — Извините. Это просто потому, что Феа Гейм — особенная.

— Я понимаю. Действительно. Это ужасно досадно, но Кэтрин сказала, что собаку взяли как подарок к Рождеству, поэтому не думаю, что они изменят решение. Извините.

— Спасибо за помощь.

— С Рождеством, — сказала она.

— Вас тоже.

Трена покачала головой, когда он повесил трубку.

— Все в порядке, док.; Она будет любить вас и без собаки.

— Отмени все приемы на завтра. Утром мне предстоит важное дело.

Тамми припарковала свою машину, вышла и взобралась в грузовичок. Она знала, что ключи в бардачке, именно там, где их оставил Марти.

Она не была в очень теплых отношениях с братом, но он обычно помогал в трудных ситуациях.

И он любил работать на грузовичке, несмотря на Рождество. Поэтому Тамми сомневалась, что он одолжит его.

Она уселась поудобнее и поехала в направлении, которое небрежно нарисовала на клочке бумаги, за город. Она сотни раз ездила по дороге Барн Оул, но сейчас, когда она сидела не в низкой машине, а в высоком грузовике, все было совершенно по-другому. Тот же вид. Но другая перспектива.

Именно это ей вчера показала Оливия. Другую перспективу. Тамми поняла, что все это время жила на краю жизни, она боялась прыгнуть в жизнь двумя ногами, и это было больше, чем просто потеря времени. Конечно, она могла продолжать жить, как жила, держась на безопасном расстоянии от чувств, но какой в этом смысл? И она могла придерживаться своего убеждения, что только так можно сохранить свое сердце. Еще одна ошибка. Нилу и Белле удалось пробиться сквозь преграду и похитить ее сердце.

Оливия устроила ей необходимую встряску.

Жизнь — лишь короткая сделка, а не генеральная репетиция. Тамми собиралась прожить ее полноценно, и это включало боль и потери, но одновременно счастье и радость. Одно не могло обойтись без другого.

Довольная больше, чем когда-либо в жизни, Тамми ехала по трассе, напевая рождественские песни вместе с радио. Она включила обогреватель и приоткрыла окно, так что прохладный ветерок играл ее волосами. Ее охватила радость, усиливавшаяся с каждой минутой, она отгоняла страх прочь.

Она пропела последнюю строчку «Санта Клаус приходит в город» и остановила грузовик возле зеленого металлического здания. На стоянке была пара машин. Вывеска над металлической входной дверью сообщала, что это Южное региональное агентство по приему собак. Ее руки дрожали от волнения, пока она клала ключи в карман и вылезала из машины.

Агентство открывалось в девять утра. Была одна минута десятого. Тамми прошла в небольшую комнатку, в которой стояли старый металлический стол и пара стульев.

Невысокая женщина с милой улыбкой и добрыми глазами появилась из другой комнаты.

— Привет. Я Кэтрин. А вы, наверное, Тамми?

Тамми поздоровалась с ней за руку.

— Да. Рада познакомиться. — Она прошла за Катрин в соседнюю комнату. Она ужасно соскучилась по Белле за двадцать четыре часа ее отсутствия. — Могу я увидеть Беллу… то есть Феа Гейм?

— Можете называть ее Беллой. Она ваша. — Кэтрин улыбнулась. — А теперь вернемся назад. Она в первом ряду будок, когда выйдете из офиса. А у меня уже готовы все документы. Обычно положено ждать неделю, но так как она уже жила у вас, нам понадобится всего несколько минут, и можете уезжать вместе с ней.

Тамми пошла за Кэтрин к будкам. Вдоль стены стояло шесть будок с привязанными к ним цепями.

В каждой была собака. Они все поднялись. Некоторые залаяли.

Белла, в будке посредине, запрыгала и залаяла, бешено мотая хвостом от радости.

— Привет, милая, — запела Тамми. — Девочка моя.

Я заполню бумаги и отвезу тебя домой. Я так соскучилась. — Она смахнула несколько слезинок.

— Я бы сказала, что она рада видеть свою маму. Кэтрин снисходительно улыбнулась.

— Я скучала без нее. — Тамми посмотрела на ряд вытянутых, элегантных мордашек по обе стороны от Беллы, и у нее заболело сердце. — Неужели им придется проводить Рождество здесь? Мне бы хотелось всех их взять в приемыши.

— На Рождество кто-нибудь обязательно приходит проведать их. Я сама прихожу. Все они рано или поздно обретут свой дом, а пока мы будем заботиться о них. Наша группа не занимается истреблением собак, поэтому не волнуйтесь, с ними все будет в порядке. — Кэтрин снова повела ее в кабинет и усадила на стул. — Теперь давайте заполним документы.

Не успела она достать бумаги, как входная дверь открылась и звонок возвестил о посетителе.

— Просмотрите пока формы, а я скоро вернусь.

Поглощенная документами и своим волнением, Тамми не слушала, что происходит в соседней комнате, пока до нее не донесся голос. Она узнала этот глубокий баритон. Нил. Кровь прилила к голове, лишив ее здравого смысла. Было бы нелепо упасть сейчас в обморок.

С ее места ничего не было видно из-за двери.

Но она могла все слышать и, не стыдясь, слушала.

Нил представился Кэтрин, объяснив, что он ветеринар, отвечающий за Феа Гейм.

— Я звонил вчера вечером, но вы уже ушли. Я знаю, вы нашли кого-то, кто ее взял. Но нельзя ли как-то решить этот вопрос со мной? Я к ней очень привязался, и один очень дорогой мне человек тоже любит Феа Гейм. Я заплачу дополнительно.

Пожалуйста, — просил он с отчаянием в голосе.

Как она только могла сомневаться в этом замечательном, прекрасном человеке, который приехал так далеко, чтобы вернуть ей собаку, которую она имела глупость вначале отдать! По ее щекам потекли слезы. Тамми вскочила и вылетела из комнаты.

— Я думаю… — начала Кэтрин.

Тамми пронеслась мимо Кэтрин прямо в объятия Нила. Она бросилась к нему и стала целовать, вкладывая в каждый поцелуй извинения и обещания, на которые только была способна. Когда он оправился от шока, он поцеловал ее в ответ.

— Я вижу, вы знакомы, — замечание Кэтрин прервало их поцелуй. Нил поднял голову, но не выпустил Тамми из объятий. — Наверное, именно для нее вы и хотели вернуть собаку? — спросила Кэтрин.

— Именно для нее, — сказал Нил с улыбкой, от которой она почувствовала слабость в коленях.

Хорошо, что он крепко обнимал ее. Он посмотрел на Тамми. — Где твоя машина?

— Я одолжила у брата грузовик, чтобы поместилась собака.

Трена высунулась из-за спины Нила и помахала Тамми. Та даже не заметила ее, настолько была сосредоточена на Ниле.

— Я приехала для моральной поддержки, — пояснила Трена. Она посмотрела на Кэтрин. — Доктор Фортсон обожает ее. Он вчера рассказал мне о своей глубокой и крепкой любви к ней. Это было так трогательно.

Тамми задохнулась от возмущения. Он рассказывает людям, как он ее любит? Такое поведение не было разумным для нового ветеринара города, по ее мнению. Но это было ужасно романтично.

— Не может быть! — вырвалось у нее.

В его взгляде появилась коварная усмешка.

— Так и есть. Я сделал это.

— Тебе лучше сразу все выяснить, а то он говорил о какой-то доске объявлений по дороге сюда.

Тамми, вложи в него хоть каплю здравого смысла, пока все едущие по трассе 109 не прочитали «Я люблю тебя, Тамми. Нил».

— Ты не сделаешь этого! — Ее сердце забилось так сильно, что она едва могла дышать.

— Сделаю, — поклялся Нил. Он провел большим пальцем по ее щеке, не обращая внимания на присутствующих. — Я собираюсь провести всю жизнь, убеждая тебя в том, что люблю тебя.

— Давай. Я буду вдохновлять тебя. — Тамми едва заметила, как Трена потащила Кэтрин за руку в другую комнату и закрыла дверь.

— Мы с Беллой собирались преподнести тебе сюрприз сегодня днем.

— Ты меня убиваешь. — Он усмехнулся. — И мы с Беллой собирались преподнести тебе сюрприз на Рождество.

Его искрящийся взгляд стал серьезным, и он погладил ее волосы.

— Я тебя люблю, Тамми. И всегда буду тебя любить. Если ты не хочешь выходить замуж, то мне и не нужен этот клочок бумаги. Мне просто нужно знать, что у нас будет общее будущее. Пусть даже мы так и будем жить по соседству.

— Я люблю тебя, сумасшедший романтик. И мне нравится мысль о жизни по соседству. Может быть, через пару лет, когда мы создадим семью, мы сможем подумать и об общем доме?

— Семью? — Он был взволнован.

— Но мы не будем спешить, — предупредила она его. — Ты испортил мой рождественский подарок.

Теперь придется придумать что-нибудь еще.

— Я уверен, ты придумаешь что-то чудесное. Он обнял ее, и по всему ее телу разлилось удивительное тепло.

Она отстранилась.

— Сдерживайся, — сказали они одновременно друг другу Нил рассмеялся и притянул ее за бедра еще ближе.

— Но может быть, не стоит сдерживаться слишком сильно.

Тамми обвила его ногу своей.

— А что, если сдерживаться совсем чуть-чуть?

Нил блаженно застонал.

— Давай заберем собаку и поедем домой. Ты можешь и заранее подарить мне свой подарок. Я уже знаю, чего мне хочется.