Их невинная любовница (ЛП)

— Я не уйду, дорогая…

Прежде чем он успел договорить, она хлестнула его зонтиком. Внезапно он покатился по ее квартире и попытался найти баланс. Боль была несильной, но Оливер изо всех сил старался убраться с ее дороги. Он поковылял к двери, и его братья последовали его примеру, когда Тори бросилась на них с оружием в руке.

Она замахнулась еще пару раз, ее глаза были дикими, и она погнала их в коридор, прежде чем кто-либо из них подумал дать отпор миниатюрной брюнетке, которую каждый из них перевешивал на несколько десятков килограммов мускулов.

— Держитесь подальше. И не звоните мне, — она захлопнула дверь перед их лицами, и Оливер услышал отчетливый звук скользящего засова.

Он моргнул, ошеломленный тем, что застрял в коридоре посреди ночи без обуви. Он скорее считал, что, если он постучит и попросит их, она может попытаться засунуть их ему в задницу. Он смотрел на дверь, когда один из его братьев схватил его за руку и повернул.

— Я убью тебя за это, — глаза Каллума стали ледяными.

Рори встал между ними.

— Это не исправит ситуацию. Вы оба идиоты. Я иду к Кэлу. Он уже въехал в квартиру через три двери. Я собираюсь залезть в его голову и найти выход из этой неразберихи. Если вы двое убьете друг друга, тем лучше для меня. Компанию и Тори я возьму себе. Я единственный из нас, кто еще не трахнул ее. Вы оба жалки. Талиб прав. Мы ее не заслуживаем.

Он повернулся и ушел не оглядываясь.

Оливер чувствовал себя более уязвимым, чем когда-либо. Даже когда он лежал на полу королевского дворца Безакистана после того, как Ясмин приложила все усилия, чтобы убить его, он не чувствовал себя таким несчастным. Сегодня он разрушил что-то хорошее, что-то чистое.

Каллум дернулся, рыча ему в лицо.

— Ты сделал ей больно.

— Я не хотел. — Он действительно не знал. Он хотел… боже, он даже не знал, что собирался сделать в этот момент. — Мне не понравилось, что она соблазнила тебя, хотя у нее есть жених.

— Ты до сих пор не понял? У нее нет гребаного жениха. Она придумала это, чтобы отпугивать таких мужчин, как мы. Она одна, и ты только что сделал все, чтобы она осталась такой. И не смей говорить, что то, что ты сделал с ней сегодня, имеет какое-то отношение ко мне. Я ненавижу тебя.

Оливер смотрел как уходит его брат и хлопает за собой дверью.

Следуя за братом по коридору, он тоже ненавидел себя.

***

Каллум серьезно думал об убийстве брата. Он знал, как он это сделает. Он обхватит пальцами горло Оливера и сожмет его, пока у того не отвалится голова. Затем он будет пинать эту штуку, как футбольный мяч.

Пока Рори слонялся у двери, Каллум сунул ключ в замок, с горечью осознавая, что теперь он находится в трех дверях от женщины своей мечты, и она не хочет с ним разговаривать. Он думал о том, чтобы закрыть дверь и запереть их всех, но Рори втиснулся внутрь.

— Ты в порядке?

— Благодаря ему нет, — Каллум указал на Оливера.

Старший брат вошел внутрь, выглядя ошеломленным.

— У нее действительно нет жениха?

Каллум закрыл и запер дверь. Тея ждала его возле отеля. Ей удалось пробраться на парковку и поджидать его. В общем, это была довольно ужасная ночь.

За исключением того, что Тори Глен рассыпалась в его объятиях.

Она была так прекрасна, так раскована. Она не притворялась. Ее глаза расширились от удивления, когда он довел до отчаяния. Она была женщиной, которая нашла свою чувственность.

— Нет. Заключение следователя на барной стойке, если вы мне не верите. — Он прошел на кухню и взял бутылку пятидесятилетнего виски, которую хранил для особых случаев или дней, когда мир казался покрытым навозом. Сегодня было и то, и другое, так что он налил на три пальца. А затем второй стакан, потому что Рори не был ублюдком. Он передал его брату.

— Я верю тебе. — Но Оливер уже открыл отчет частного детектива. — Я тоже выпью.

— Тогда езжай домой и выпей там, — рявкнул Каллум.

— Никто не уйдет, пока мы не решим, что делать, — решительно сказал Рори. — Мы должны исправить эту ситуацию.

— Что тут сделаешь? — Оливер провел пальцами по волосам. — Она уволилась. Завтра она уедет.

— Что ж, для начала мы можем не принимать ее отставку. — Рори сделал глоток и вздохнул. — Я не верю, что она действительно хочет уехать.

— Она казалась вполне уверенной, когда пыталась хлестать Оливера зонтиком. — Каллум пожалел, что она не попала в цель. — Я удивлюсь, если она появится на работе. Я собираюсь быть у ее порога первым. Я уговорю ее взять меня с ней. Утром вы получите и мое заявление об отставке. И ты не отговоришь меня от этого.

Он знал одно: он хотел быть с ней. И после сегодняшнего разговора с Теей, возможно, было бы неплохо уехать на некоторое время из Лондона. Она была не в себе, и не просто сумасшедшая, как раньше. Она на самом деле убедила себя, что они пара. Клэр вызвала полицию, но не раньше, чем Тея устроила ужасную сцену.

Он мог бы положить это и к ногам Оливера. Его старший брат взял лимузин, оставив остальных искать свою собственную машину. К счастью, друг подбросил их домой после неприятной ссоры с Теей. Она обвинила его в том, что он спит со шлюхами. Она говорила о Тори? Что она знала об их отношениях? Последнее, что ему нужно, это противостояние Теи с Тори, хотя, увидев яростный гнев Тори, Каллум уже не так волновался. К сожалению, ее ярость была направлена на него и Рори — не на тех братьев.

— Ты должен поехать с ней, — Оливер кивнул. — Она нуждается в тебе. Мне не нравится мысль о том, что она одна в мире. Неприятности, кажется, преследуют ее.

— Вы оба идиоты, и я собираюсь продолжить этот разговор только потому, что она заслуживает получить то, что хочет. Хотя у меня есть опасения, что она больше не хочет никого из нас. — Рори поставил стакан.

— О чем ты говоришь? — Правда заключалась в том, что Каллум не хотел покидать Англию. Это был его дом, но сейчас он не видел выхода. Он, конечно, не мог представить их одной большой счастливой семьей.

— Она не сбежит с тобой, Кэл. Я знаю, ты думаешь, что она передумает, но она не разлучит и не причинит вреда этой семье. Она слишком независима. Именно поэтому она не уступала никому из нас до сегодняшнего вечера. Каллум, как ты застал ее наедине? Я серьезно сомневаюсь, что она напала на тебя в конференц-зале.

Он почувствовал, что краснеет. Он не гордился тем, что сделал. Он думал, ей просто нужен небольшой толчок, чтобы поддаться своему желанию. Как только она это сделала, она прекрасно отреагировала.

— Я мог сказать ей, что променяю свое молчание о ложной помолвке на поцелуй, и тогда события накалились.

— Ты шантажировал ее, — губы Оливера сжались в осуждающую линию.

— Это должен был быть только поцелуй. Я дал ей толчок, в котором она нуждалась.

— Трахнуть тебя? По крайней мере я не шантажировал ее, — рявкнул Оливер.

— Так как все произошло? — спросил Рори.

Глаза Оливера сузились, верный признак того, что он чувствует себя виноватым.

— Я же говорил тебе, за ней следуют неприятности. На нее напали, когда она вошла в здание. Нам повезло, что у меня есть ключ-карта.

У Каллума внутренности связало в узел.

— Напали?

— Ну, благодаря тебе она разгуливала в смехотворно дорогих украшениях, — заметил Оливер. — Хотя недавно на нее тоже чуть не напали.

— Ты серьезно? — спросил Рори.

— Как я уже сказал, беда находит ее. Должно быть, она выглядит легкой мишенью. — Оливер пожал плечами. — Сегодня, как и в прошлый раз, я отбился от мужчины. Когда мы добрались до ее квартиры, адреналин зашкаливал. Мы оказались в постели. Все было хорошо, пока…

— Ты узнал, что она девственница, — резко сказал Рори.

— Откуда ты знал? — спросил Оливер.

— Она действительно была девственницей? — Каллум с трудом мог в это поверить. Она была такой красивой, такой чувственной. Как она оставалась нетронутой все эти годы? Были ли американские мужчины идиотами? Если бы он знал ее подростком, то потратил бы все свое время, пытаясь залезть к ней в трусики.

— Вы двое ее вообще знаете? — Рори покачал головой, словно устал от их количества. — Она явно была неопытной. Я не был уверен, что она девственница, но знал, что в ее жизни было не более одного или двух мужчин. После смерти родителей она старалась не быть обузой и не создавать проблем сестре. Она никогда не попадала в такие неприятности, как другие подростки. Она ходила в школу и подрабатывала, чтобы помогать Пайпер финансово.

— Откуда ты это знаешь? — спросил Каллум. Он и Тори говорили о многом, но в основном о текущих событиях и таких вещах, как фильмы, которые ей нравились.

— Потому что я спросил ее. Она мне нравилась. Глупо такое говорить. Я люблю ее. — Рори выглядел столь же решительным, как и его слова. — Я хотел знать о ней все.

Еще один брат, с которым ему пришлось конкурировать.

— И все же ты готов отказаться от нее ради Оливера?

Рори покачал головой.

— Больше нет.

— Значит, вы двое будете сражаться? — плечи Оливера устало опустились.

Как давно ему не удавалось нормально выспаться? Каллум готов поспорить, что годы назад.

Прежде чем он или Рори смогли ответить, Оливер вздохнул.

— Я же говорил тебе, она разлучит нас. Вот почему я старался держаться от нее подальше.

— Причина не в этом, и ты это знаешь. — Ему надоело отрицание старшего брата. — Ты держался от нее подальше, потому что убежден, что каждая женщина — это Ясмин. Бьюсь об заклад, она не была девственницей, когда ты взял ее в первый раз.

— Нет, не была, и она также была лгуньей. Она утверждала, что у нее был один любовник, хотя теперь я уверен, что их было гораздо больше. Мне было все равно. Мне плевать на девственность. Это не какой-то приз, который нужно требовать. Хотя я думаю, что в случае с Тори это был ее подарок. Боюсь, я резко отверг его.

Рори хлопнул Оливера по плечу, одновременно успокаивая и угрожая.

— Ты сделал ошибку. Ты можешь извиниться за это.

Оливер пожал плечами.

— Знаешь, из-за чего я действительно был зол?

Каллум мог поспорить.

— Что ты мог обрюхатить ее.

Невольное сочувствие вспыхнуло в нем. Каллум не хотел сочувствовать Оливеру, но он знал, как его преследуют эти потерянные дети. Возможно, если бы он и Ясмин вместе приняли решение, что они не готовы к детям, Оливер мог бы простить себя. Но сука убедила его, что хотела этих детей. Она клялась, что у нее случился выкидыш, и Оливер винил себя за то, что не видел ее насквозь.

— Тори никогда бы не обманула меня так, как это сделала Ясмин. Если бы она обнаружила, что беременна, она бы поговорила со мной. Даже я не настолько глуп, — сказал Оливер. — Умом я знаю, что Тори так же далека от Ясмин, как кролик от бешеного тигра, но в тот момент я плохо отреагировал.

— Ладно, тогда посидим здесь, пока не придумаем план действий, — предложил Рори.

Каллум немного боялся, что Рори попросит у него белую доску и маркеры и превратит все это в странную деловую встречу. — Какие действия мы можем предпринять? — Грандиозность ситуации поразила его. Они действительно облажались. Он любил Тори. Рори любил Тори. Оливер никогда бы в этом не признался, но он тоже любил ее. — Что бы мы ни делали, ей будет больно. Нам двоим тоже.

Сможет ли он на самом деле сразиться со своими собственными братьями? Это не казалось реальной возможностью до сегодняшнего вечера. Теперь Каллум не был уверен, что имеет право забрать ее у них… или их у нее.

— Или мы сделаем это вместе, как должны были сделать с самого начала, — прервал его мысли Рори. — Мы идем за ней, как братья, ищущие жену. Мы относимся к ней с уважением и любовью.

Хотя он только что думал о том же, Каллум отшатнулся.

— Звучит ужасно. Особенно часть про «уважение». Это очень похоже на то, что никто из нас ничего не получит.

Рори уставился на него, бровь изогнулась над его левым глазом.

— Я выдвинул план, и единственная проблема, которая у вас есть, связана со словом «уважение»?»

— Я могу уважать ее и по-прежнему спать с ней, — Каллум был действительно потрясен, обнаружив, что со всем остальным у него все в порядке.

Возможно, они могли бы разделить ее, разделить близость. Разделить ответственность. Поднимать друг друга, когда они были внизу. Стать командой, чтобы создать по — настоящему сплоченную семью.

Да, он совсем не возражал против этой концепции, но фраза об отсутствии секса не сработала. Всегда.

— Как бы то ни было, я с вами согласен, — заверил Рори. — Я думаю, мы должны затащить ее в постель как можно скорее. Когда я говорил об уважении, я имел в виду, что мы должны думать о ее потребностях. Мы должны уважать то, что ей может понадобиться немного времени, чтобы привыкнуть к этой идее. Мы определенно должны уважать отношения, которые мы пытаемся установить, и друг друга. Так что никаких заговоров за моей спиной, чтобы сбежать с ней. Я выслежу тебя. Ты мог быть спортсменом в семье, но я был стрелком. — Каллум усмехнулся, чувствуя, как внутри него что-то расслабилось. — Не убегай с нашей девочкой, или я застрелю тебя, как ту лису на вечеринке по случаю восемнадцатилетия Бенедикта Пайна на пивной тусовке. Понятно. Эй, я только что подумал о правиле номер два. Никогда не упоминайте о том, что произошло на вечеринке по случаю восемнадцатилетия Бенедикта Пайна. Тори удивительно чувствительна для девушки из Техаса. Она расстроится из-за лисы. Ну и стриптизерш.

Оливер ударил по барной стойке, привлекая внимание Кэла. Он нахмурился.

— Что с вами двумя не так? Это не сработает. Кэл, ты понимаешь, чего он хочет?

— Он хочет разделить Тори.

— Ты ведь знаешь, что он не говорит о кратковременно владении. Ты не будешь подписывать документы об опеке жены и передавать ее, когда подойдет твоя очередь. Он говорит о вас всех троих в постели вместе. Ты понимаешь, что это значит?

— Это означает, что нам придется научиться общаться, чтобы наши яйца никогда не соприкасались. Я серьезно, Рори. Возможно, мы придумаем особый язык жестов.

Рори закатил глаза.

— Безусловно. Мы займемся этим. — Он остановился и улыбнулся Каллуму так, как не улыбался целую вечность, как будто они были молоды и у них был секрет. — Мы собираемся дать ей то, что ей нужно. Ей нужны все мы.

Оливер встал.

— Ты сошел с ума раз думаешь, что это сработает. Что ты скажешь Клэр? Как наша сестра справится с менажем?

— Это будет брак, — поправил Рори. — И именно Клэр заставила меня понять, что я веду себя нелепо и по-ханжески. Она на нашей стороне.

— Что насчет того, когда таблоиды начнут сомневаться в твоей и Каллума сексуальности? — заметил Оливер.

Каллуму было все равно.

— У меня есть около тысячи женщин, которые подтвердят мою гетеросексуальность. — На самом деле звучало очень плохо. Он вздрогнул. — Правило номер три — никогда не упоминайте количество наших любовниц при жене.

Ему понравилась идея называть Тори «нашей женой». Это звучало правильно.

— Мне плевать что они говорят. Я Рори Тарстон-Хьюз и я не слежу за общественностью. Общественность может следить за мной, а если решит не делать этого, то отправится к черту. Я больше не живу по правилам. Мы установим свои.

Черт, Каллум вдруг возгордился своим братом. Все они пострадали за последние несколько лет. Давно пора было выйти из-под темного облака Ясмин и вернуться к свету.

— Кроме того, мы женимся за пиарщице. Тори может раскрутить все это. Она хороша в этом. Мы будем чтить ее безакистанское наследие.

— Она из Техаса, — упрямо заметил Оливер.

— Что ж, тогда она может застрелить любого, кто подумает запятнать нашу репутацию. — Каллум не мог не ухмыльнуться. Он чувствовал себя легче, чем когда-либо. — Мы собираемся сделать что-то совершенно безумное, и это сработает. Она не сможет сопротивляться нам троим.

— Поправка, двоим, — сказал Оливер. — Я не буду частью этого. Я достаточно пострадал. Я не стану издеваться над ней.

Естественно, Оливер должен был притормозить. Каллум встал между братом и дверью.

— Значит, ты будешь работать против нас?

Оливер посмотрел на него.

— Нет. Я буду рядом, если вы решите пройти через это безумие.

— Олли, мы знаем, что ты тоже ее хочешь, — заметил Рори низким и уговаривающим голосом.

— Да, но я достаточно умен, чтобы понимать, что не должен хотеть ее, и я достаточно забочусь о ней, чтобы понимать, что она, черт возьми, не должна хотеть меня. Надеюсь, она не откажет тебе из-за того, что я сделал. Я должен был думать, а не терять голову сегодня. — Он обошёл Каллума и направился к двери. — Попробуй позаботиться о ней. Она действительно попадает в беду.

И он ушел, тихо закрыв за собой дверь.

Каллум какое-то время смотрел вслед Оливеру.

— Я не знаю, как он справится с этим. Ты действительно думаешь, что он справится, если Тори станет его невесткой?

— Точно нет. Это сведет его с ума, и мы будем тыкать его носом в то, что занимаемся с ней любовью при каждом удобном случае. — На лице Рори отразилось умиротворение.

Он согласился с оценкой Рори. Оливер не сможет держаться вечно. Все, что для этого потребовалось, — это одно адреналиновое событие, и он забыл надеть презерватив. Что он собирался делать, когда всю ночь будет слышать ее стоны, а на следующее утро ему придется сидеть напротив нее за завтраком?

— Я думал, ты веришь в щадящий метод восстановления его эго, — заявил Каллум.

— Ну, мы видели, насколько эффективным был этот подход, — Рори налил себе еще стакан. — Он придет. Мы впустим его, и будем молиться, чтобы Тори не приставила еще один зонтик к его заднице.

— А если он не вернется?

— Тогда мы двинемся дальше по жизни и сделаем все возможное, чтобы наша жена была счастлива. Я пытался заставить его понять, что то, что случилось с Ясмин, не его вина, но он продолжает заниматься самобичеванием. Ему придется самому осознать правду. Хотя он прав насчет того, что она попала в беду. Нам нужно следить за ней. Ненавижу думать, что могло бы случиться, если бы Оливер не последовал за ней домой сегодня.

Эта мысль пробрала Каллума до костей, но у него были другие вопросы.

— Она взяла такси, и Оливер преследовал ее. Он думает, что дело было в драгоценностях. Но зачем кому-то ждать снаружи этого здания на случай, если мимо пройдёт женщина с невероятно дорогими драгоценностями?

Рори на мгновение задумался.

— Вход в здание ограничен для посторонних.

— Но он заполнен контрактниками. Скорее всего, они будут носить с собой портфели и ноутбуки, а не драгоценности. Большинство арендаторов в этом здании — одинокие мужчины, и этого достаточно, чтобы вытащить ее отсюда. — Ему не нравилась мысль, что попытка вооруженного ограбления не была случайной.

— Мы больше не позволим ей бродить по ночам одной.

Ему нужно было направить своего следователя на Тею. Он бы не отказался от нее, чтобы попытаться устранить конкуренцию.

— А если это как-то связано с Теей? Должен ли я быть рядом с Тори, пока эта сумасшедшая сука все еще преследует меня?

— Ты не оттолкнешь Тори сейчас. Мы защитим ее, если возникнет необходимость. А теперь думай быстро, потому что через несколько часов мы будем у ее порога. У нас должен быть план, чтобы она не уволилась и не уехала.

Каллум подошел к окну, мысли текли рекой. Он и Рори провели часы до рассвета, размышляя и планируя, и все это было напрасно.

Когда они постучали в ее дверь в семь утра, она уже уехала.

Глава 7

— Как дела? — спросила принцесса Алия, входя в комнату. Алия была красивой женщиной с загорелой кожей и иссиня-черными волосами. Она улыбнулась своему сыну и встала на колени, чтобы поцеловать малыша в лоб.

Тори подняла глаза и вздохнула. Все задавали ей этот вопрос. В эти дни это был самый популярный вопрос во дворце. С того утра, две недели назад, когда она выскользнула из своего дома рано утром и отправилась в квартиру сестры в Лондоне, казалось, королевская семья сделала своим хобби беспокоиться о ней.

— Я в порядке.

Физически она была в порядке. Месячные пришли и ушли, а вместе с ними и всякая надежда получить частичку братьев Тарстон-Хьюз.

Она пыталась уговорить себя, что это хорошо.

Алия села на пол, взяла кубик и поставила его перед сыном. Все трое королевских мальчиков ползали по полу игровой комнаты, хотя младший, Майкл, только начинал. Он проделывал ту супермилую детскую штучку, когда ему удавалось перевернуться, а затем подняться на колени, затем он дергался взад-вперед, как будто собирался взлететь в любую минуту, и это было бы так круто.

Боже, она любила этих малышей и боялась, что у нее никогда не будет своих. Она всегда будет их грустной тетей, потому что любила троих мужчин, которые были слишком глупы, чтобы жить. Снилось, как она вразумляет их, но сны всегда превращались в плотские, и Тори просыпалась возбужденная и неудовлетворенная.

— Я не верю тебе, — нахмурившись, сказала Алия, гладя сына по голове. — Да у тебя на лице написано, насколько тебе больно! Ты даже ни разу не попыталась избавиться от охраны, пока была здесь. Это первый знак для меня.

— Разве умная девушка не должна знать, что охранник здесь не просто так? — она до сих пор помнила того грабителя в вестибюле ее дома, который говорил ей, что собирается с ней сделать.

Но каждый раз, когда она думала об этом, она думала об Оливере, спасшем ее… и о акте, к которому это привело. Несмотря на всю боль, которую это ей причинило, Тори была рада, что ее первый раз был ее выбором, а не чьим-либо еще.

— Я не знаю. Я до сих пор время от времени пытаюсь бросить своих мужей. Они сводят меня с ума. Люблю тебя, малыш, — Алия подмигнула Лэндону. Он стоял у двери, на его красивом лице было грозное выражение.

— Я вспомню об этом, когда ты захочешь, чтобы я поменял подгузники, — Его губы изогнулись в милейшей улыбке, и он подмигнул своей жене.

Никто не подмигнет ей. Тори была одна, и она останется такой, если не найдет способ двигаться дальше.

— Ну, когда я вернусь в Штаты на следующей неделе, мне не придется беспокоиться об охране.

У нее было много других забот. Работа. Где она будет жить. Все ее вещи на складе, и она отказалась от своей квартиры, когда согласилась поработать год в Лондоне.

Ей также нужно было придумать, как вернуть своим шуринам крупную сумму, которую они, несомненно, выписали Тарстон-Хьюзам, потому что Тори была слишком нетерпелива, чтобы прочитать свой контракт. Где бы она ни собиралась жить, это должно быть дешево.

— Тал хочет отправить с тобой двух охранников, когда ты вернешься домой.

Алия помогла своему мальчику сложить кубики.

— Я сказала ему «нет», и я говорила серьезно, — Тори не собиралась сидеть в клетке. Она понимала, зачем Пайпер нужен охранник. Зачем Алии это было нужно. Но Тори не королевской крови. Когда она вернется в Техас, никто даже не узнает ее имени. У нее не было причин иметь преданного охранника, который ограничивал бы ее личную свободу.

Не то чтобы это имело значение. Она не была уверена, когда будет готова снова попробовать встречаться.

— Мой двоюродный брат обычно получает то, что хочет, и он хочет, чтобы ты была в безопасности, — объяснила Алия. — Ты можешь оказаться с охранником на расстоянии, о котором ты даже не подозреваешь.

— Пока они держатся подальше, мне все равно.

Алия вздохнула и, казалось, изменила тактику.

— Ты думала о знакомстве с моими двоюродными братьями аль-Башир?

Тори энергично замотала головой.

— Точно нет. Я не могу справиться с пятью мужчинами. Ни за что. Ни коим образом. Я на мгновение подумала о попытке с тремя, и это разорвало меня. Я не могу попробовать это с пятью братьями.

Она даже не придумала, куда она денет пятерых мужчин. Во время секса. О, она вполне ясно представляла себе, как расположатся братья Тарстон-Хьюз, но пятеро казались ей недоступными. Она была традиционалисткой, когда дело доходило до ее воображаемого менажа.

— Иногда люди из-за пределов нашего мира этого не понимают, — глаза Алии были широко раскрыты и полны сочувствия.

— Я не из твоего мира. И не всегда его понимаю, — она определенно не понимала, как заставить это работать в реальном мире. Реальный было дерьмовым словом. Безакистан был реальным. Он просто не был нормой.

— Что ты не понимаешь? — Лэндон задержал руку над прикрепленным к бедру пистолетом, но выражение его лица не выглядело угрожающим.

— Не понимаю, почему я не могу любить одного из них. Почему я настолько эгоистична? Почему не могу найти компромисс?

Алия улыбнулась, поглаживая голову сына.

— Не этот вопрос ты должна задавать. Возможно, лучше спросить, почему ты должна идти на компромисс? Ты действительно думаешь, что им не лучше было бы поделиться тобой? Разве они не близки?

Хороший вопрос.

— Знаю они любят друг друга, но очень много спорят.

— Разделив тебя, они станут ближе.

Она взглянула на Лэндона, который снисходительно улыбнулся жене и ребенку.

— Вы всегда знали, что хотите делиться? — она почувствовала, как ее щеки вспыхнули от смущения. — Я так виновата. Это было грубо. Пожалуйста, прости меня.

Он была на работе. У нее не было права задавать такой личный вопрос.

Лэн подошел ближе, его рука оторвалась от Р-90, который он носил на груди, как жилет. Он опустился на одно колено рядом с женой.

— Нечего прощать, Тори. Ты интересуешься тем, что тебя волнует на самом деле. Здесь никто не обидится. И нет. Я не всегда знал. Честно говоря, я не думал о будущем, пока не встретил Алию.

Его жена потянулась к нему.

— Как и я, любовь моя.

Он поцеловал ее в лоб, одной рукой обняв ее за плечо, а другой взъерошив волосы сына.

— Мужчины не думают об этих вещах так, как женщины. Когда встретил ее, я понял, что она исключительная женщина, чтобы с ней мог справиться один мужчина. — Он слегка усмехнулся. — Я знаю, что мог быть какой-то альтернативный мир, где мы могли бы быть только вдвоем, но мне нравится, как мы работаем. Мне нравится, что у меня есть братья, на которых можно положиться. Любить женщину, создавать семью — это настоящая ответственность. И уверенность в том, что Дейн и Куп будут продолжать, если со мной что-нибудь случится, на мой взгляд, ценнее золота. А еще мне нравится, что в мире есть два человека, которые знают, что значит любить ее. Я не чувствую себя одиноким.

Задумчивость охватила ее. Каково было бы не быть такой одинокой? Она испытала это на кратчайшее мгновение. Когда Тори была с Каллумом, а затем с Оливером, то могла обмануть себя, что все возможно. Девушка могла мечтать, что у нее будет та жизнь, которую она хотела.

Теперь же, утратив иллюзии, Тори должна была сделать трудный выбор. Ей нужно рассмотреть несколько вариантов. Она уже решила не оставаться здесь. И потом, Тори, такая скромная и тихая, оставшись во дворце, рано или поздно столкнулась бы с печально известными пятью кузенами, и она не была уверена, что сможет устоять перед таким количеством мужчин-безакистанцев. Поэтому она уедет куда-нибудь в Штаты и начнет сначала. У нее были друзья в Нью-Йорке. Лос-Анджелес тоже был вариантом. Это было подходящим местом для человека, который знал, как справиться со скандалом. Или она могла быть в безопасности и вернуться домой в Даллас.

Тори не могла перестать думать о Лондоне и о том, как ужасно она уехала. Она ускользнула среди ночи. Она собрала чемоданы, вызвала такси и появилась на пороге дома сестры прямо перед рассветом. Если бы она осталась еще до утра, один из них обязательно появился бы. Каллум или, может, Рори. Оливер, возможно, снова уничтожил бы ее своими манерами и требованиями.

Но теперь они исчезли из ее жизни. В день, когда у нее начались месячные, она отправила Оливеру сообщение, чтобы он не беспокоился об этом. Затем она быстро сменила номер, потому что меньше всего ей хотелось его ответа. Вероятно, тот был бы полон ругательств.

— Я рада, что вы все есть друг у друга, — она пригладила волосы Сабира. Сколько времени пройдет, прежде чем она родит детей? Будут ли они когда-нибудь у нее? А даже если бы и знала, тосковала бы она всегда по маленьким светловолосым британским мальчикам?

— С Оливером и его братьями действительно все покончено? — спросила Алия.

— Они не могут делиться. Они едва могут находиться в одной комнате друг с другом.

Алия нахмурилась.

— Не такими я их помню. Когда-то Оливер был очень близок со своими братьями. Он был главой своей семьи и заботился обо всех братьях и сестрах. Они приехали во дворец, и именно здесь я впервые забеспокоилась, что Ясмин ему не подходит. Она ненавидела тот факт, что он привел с собой своих братьев и сестер. Она хотела, чтобы все его внимание было сосредоточено на ней, и она ненавидела всех, кто перетягивал на себя внимание Оливера, кто его отнимал.

— Почему он женился на ней? — насколько могла Тори судить, Ясмин была чистейшим злом.

— Она была милой, — со вздохом объяснила Алия.

— А еще была суперагрессивна сексуально, — добавил Лэн. На его щеках появился милый румянец, и она кашлянул. — Не то, чтобы я знал наверняка.

Алия закатила глаза.

— Она ко всем подкатывала, но была осторожна, чтобы Оливер не заметил. С ним она вела себя иначе. С ним она была расслабленнее. Она дразнила его и держала на расстоянии вытянутой руки.

— Скорее всего, уже переспала со всеми мужчинами на их свадьбе, — Лэн встал. — Мне стоит заткнуться.

— Бедный Оливер. Он очень любил Талиба, уважал его. Она использовала эти отношения, чтобы подтолкнуть его к браку, и унизила его. Я понимаю это. Думаю, она точно знала, как с ним играть.

Очевидно, Ясмин знала его лучше, чем Тори. Женщина сообразила, что лучшим выходом для нее будет играть с ним в скромность. Тори не знала, и он ясно дал понять, что думает о ней той ночью. Ее девственность только взбесила его. Он определенно не собирался предлагать ей брак.

Ну, больше ей не нужно об этом беспокоится. Нет. Она определенно не была девственницей и уже пережила страх беременности. Молодец. Она всегда была отличницей.

— Я помню Оливера до знакомства с Ясмин, — сказала Алия с грустной улыбкой.

— Придурок, — кашлянул Лэн.

Лия закатила глаза.

— Не слушай его. Ему не нравится тот факт, что Оливер однажды в юности был влюблен в меня.

Тори этот факт тоже не понравился. Значит типаж Оливера это невероятно богатые, ошеломляюще женщины королевских кровей. Сестра подходила под него.

— Ты ревнуешь, — Алия коснулась ее руки. — Нет причин. Мы Оливером даже не целовались. Он женился на Ясмин, потому что она сказала, что беременна. Вскоре после этого у нее случился выкидыш. Во всяком случае, это та история, которую она ему рассказала. После того, как она чуть не убила нас обоих, Оливер обнаружил счета из клиник по всему Лондону. Очевидно, она дважды забеременела, и сама справилась с проблемой, сказав Оливеру, что у нее случился выкидыш. Она держала его в неведении, и когда он освободился, правда ослепила его. Он был опустошен. С тех пор он изменился, за исключением того, что я видела его улыбающимся в последний раз, когда была в Лондоне. Это было всего лишь мгновение, и я не думаю, что он знал, что я наблюдаю за ним. Я собиралась перейти улицу, чтобы встретиться с Каллумом и Рори и поговорить об их компании, спонсирующей благотворительное мероприятие.

— Помню тот визит.

— Оливер стоял в вестибюле, глядя в окно, самая милая улыбка преобразила его лицо. Мне пришлось остановиться и посмотреть на него, потому что он был похож на того Оливера, которого я знала. В этот момент он был молод и счастлив. Мне было интересно, что вернуло эту улыбку на его лицо.

Слезы подступили, потому что она никогда не видела, чтобы Оливер так улыбался. Он всегда был вежлив, всегда тщательно контролировал ситуацию. За исключением той ночи, когда он взял ее на руки.

— Что это было?

— О, дорогая, это была ты. Ты была в синей юбке и белой кофте, и ты была похожа на солнышко, идущее по улице. К тому времени, когда ты вошла в здание, он был достаточно суров. Но на тот момент он снова был Оливером.

Тори всхлипнула и была благодарна, что Сабир выбрал именно этот момент, чтобы сесть к ней на колени. Он прижался к ней, и она почувствовала утешение в его тепле.

— Что ж, боюсь, он передумал.

— Тогда он дурак, — Лэн поцеловал жену и поднялся. — Прошлое не должно воровать твое будущее. Этому научила меня жена. У тебя два часа до бала. Алия, любовь моя, нам нужно собираться.

Тори вздохнула. Еще один бал. Она доказала, что не была Золушкой.

— Я не пойду на бал, переоденусь в пижаму, буду смотреть Дисней с детьми.

— Нет, этого не будет, — Алия и Лэн подняли ее на ноги. — Объявили, что ты будешь присутствовать. Если ты не придешь, пойдут слухи, что ты и твоя сестра слишком странные.

— Почему они так подумают? — это была та часть жизни ее сестры, которую она не могла понять. Даже когда она работала на братьев Тарстон-Хьюз, она боролась с идеей стать мишенью всех этих стервятников. Она знала, как с ними работать. У нее не было проблем с тем, чтобы быть пресс-секретарем или женщиной за кулисами, замышляющей вытащить клиента из щекотливой ситуации, но мысль о том, что ее жизнь находится под микроскопом, вызывала у нее тошноту.

Это была еще одна очень веская причина, по которой ей следует держаться подальше от братьев Тарстон-Хьюз. Они были плохой идеей со всех сторон.

— Они думают так, потому что здешние таблоиды используют любой предлог, чтобы натравить членов королевской семьи друг на друга. Не помогает то, что нас пытались убить два двоюродных брата, — объяснила Алия. — Ты должна прийти. По-моему, Пайпер сказала, что для твоего платья уже все готово.

Меньше всего ей хотелось быть в другом одолженном платье. Пижама и галлон мятного мороженого с шоколадной крошкой — о чем еще можно мечтать?

— Можно сказать, я заболела, — она немного кашлянула. — Я определенно чувствую приближение болезни.

— О, если мы скажем, что ты больна, они сообщат, что ты беременна и позоришь шейха. Им действительно нравятся заголовки, приносящие позор шейху. Их раскупают в рекордно короткие сроки, — Алия взяла ребенка на руки и прижала к груди.

Лан сверкнул уничтожающей ухмылкой.

— Ты попалась, Тори. Вот что здесь происходит. В одну минуту вы счастливы в своей удобной униформе, а в следующую кто-то надевает на вас костюм обезьяны и говорит вам танцевать, как будто на дворе 1805 год.

— По крайней мере тебе не нужно носить каблуки, — пожаловалась Тори.

— Преимущества мужчин, — Лан подмигнул и увел жену с ребенком. Няня Пайпер тоже пришла забрать своих мальчиков.

Она снова была одна. Ну, кроме охранника на посту, который открыл дверь и вошел.

Тори вздохнула. Пора ехать домой.

***

Рори вошел в кабинет шейха вместе с Каллумом с высоко поднятой головой. Тот располагался в деловом крыле дворца. Тори, скорее всего, находился в жилом крыле, но нужно говорить быстро, чтобы ему разрешили пройтись по этим коридорам. Тот факт, что шейх предпочел использовать свой формальный кабинет, а не личный, предназначенный для встреч с семьей и друзьями, сказал ему о многом. Конечно, как и выражение его лица.

Талиб аль-Муссад выглядел как человек в плохом настроении. Он сидел за массивным столом, одетый в безупречный костюм-тройку, и когда их представили, он царственно кивнул и указал на стулья перед собой.

— Господа, можете садиться, — притворно вежливый тон, и Рори был уверен, что Талиб будет мучительно вежлив, даже когда выносит смертный приговор. Как они казнили людей, совершивших преступления против королевской семьи в Безакистане? Он был совершенно уверен, что это неприятно.

— Спасибо, что согласились встретиться, — сказал Рори. — И за то, что впустили нас в страну, но вам нужно поговорить с вашими охранниками. Я не думаю, что полное обследование полостей тела действительно было оправдано. — Каллум был недоволен дополнительными протоколами безопасности, введенными с момента их последнего визита.

Да, Рори был совершенно уверен, что очень дотошный личный досмотр был предназначен только для них.

Губы шейха чуть-чуть скривились.

— Нельзя быть слишком осторожным в эти дни, — его улыбка исчезла, и он наклонился вперед. — Теперь почему бы тебе не объяснить мне, почему ты приехал в мою страну. Я уверен, что это не из-за деталей контракта, который подписала моя невестка. Кажется, я отправил вам чек на полную сумму, и драгоценности, которые вы позволили ей одолжить, были возвращены. К сожалению, ее платье порвалось. Я добавил эти расходы к чеку.

От его слов веяло холодом и враждебностью, Рори застыл на месте.

— Нет, ваше высочество. Мы пришли сюда не для того, чтобы что-то требовать.

— И украшения были подарком. Я не обналичу этот чек, — настоял Каллум.

— Подарком? Кому? — орлиный взгляд Талиба задержался на Каллуме.

Его брат, возможно, не был самым дипломатичным человеком в мире, но и трусом он тоже не был. Он выдержал взгляд шейха.

— Женщине, которую я люблю.

— Насколько я понимаю, вы не преподнесли ей это в качестве подарка. Вы решили обмануть ее, заставив думать, что она сама покупает эти вещи.

— Я не думаю, что она приняла бы их, — ответил Каллум, не сдержавшись и начав ерзать.

Пришло время спасти брата, иначе все пойдет плохо. К сожалению, к Тори можно было попасть только через Талиба. Если его нельзя было тронуть, неизвестно, когда они увидят ее в следующий раз. Если она решит остаться во дворце, они могут вообще ее не увидеть.

— Я полагаю, мой брат пытается сказать, что он не мог вынести мысли о том, что у Тори нет гардероба и драгоценностей, соответствующих ее красоте. Вы знаете, каким может быть британское общество. Она упряма. Она не принимает подачек, и он не мог вынести мысли, что она войдет в эту комнату и будет высмеяна за то, что ей пришлось покупать модную одежду прошлого сезона. Она заслуживает большего.

Талиб прищурился.

— Ты хороший переговорщик.

— Об этом я прекрасно осведомлен, Ваше Высочество, — Рори устроился поудобнее, уверенный, что их еще не вышвырнули. — Что касается контракта Тори, считайте его недействительным. Я заговорил об этом только в попытке удержать ее рядом. Я, конечно, не собирался требовать оплаты. Мы допустили в общении с ней ошибки, но мы очень переживаем.

— Мы любим ее, — добавил Каллум. — И я не приму украшения. Они принадлежат ей.

— Ты сказал «мы», — Талиб откинулся назад, глядя на них обоих. — Я думал, что Каллум был единственным, кто хотел заявить о своих правах.

— Я всегда мечтал о Тори. В тот день, когда она вошла в дверь, я понял, что она моя. До остальных просто медленнее доходит, — объяснил Каллум.

— Оливер не пришел сюда, — заметил Талиб.

Нет, и это тяготило его. Оливер уговорил их дать Тори несколько дней на раздумья, хотя Каллум уже собрался и был готов к отъезду через тридцать минут после того, как они обнаружили, что она пропала. К сожалению, получить разрешение на посещение Безакистана оказалось не так просто, как раньше.

В те ужасные недели Рори написал ей электронное письмо, которое, как он был уверен, она не читала. Он отправил ей несколько сообщений, на которые она не ответила.

А ее номер был заблокирован.

К счастью, они точно знали, куда она ушла, поскольку таблоиды опубликовали фотографии членов королевской семьи, входящих во дворец. На заднем плане была Тори, следовавшая за сестрой с мрачным выражением лица.

Оливер объявил, что его идиотизм не будет им мешать, а затем ушел из офиса и не вернулся. Вскоре после этого он отправил Рори записку. Оливер собирался взять отпуск. Поскольку он не брал его годами, Рори должен был быть в восторге. Если бы он на мгновение подумал, что Олли находится на каком-то тропическом острове, он бы так и сделал. Но его брат где-то размышлял, и никому из них это не нравилось.

— Боюсь, Оливер не готов, — Рори беспокоился, что Оливер никогда не будет готов. — Но, если мы не двинемся дальше в ближайшее время, мы потеряем Тори. Мы не можем ждать его. Что вы знаете о том, что произошло накануне ее отъезда из Англии?

Талиб покачал головой.

— Очень мало. Из того, что подслушали охранники, она провела ночь с Оливером, и все прошло не очень хорошо. Я был рад узнать, что она не беременна. Оливер тоже должен быть доволен.

— Я не думаю, что он доволен, — Каллум, казалось, упустил присущую тону Тала враждебность. — Я думаю, он надеялся, что она забеременеет, и ему придется на ней жениться. Оливер не может позволить себе быть счастливым. Это проблема. Но мы думаем, что, если он увидит нас вместе, он не сможет удержаться от того, чтобы присоединиться к нам.

— Вы приказали охранникам подслушивать женские разговоры? — на самом деле это было довольно блестяще.

— Это мое хобби. А если серьезно, вы обнаружите, что женщинам нравится хранить свои секреты. Я давно понял, что не могу защитить людей, которых люблю, если не знаю, что происходит. В таком большом месте для обеспечения счастья требуется сеть благонамеренных шпионов. Вы обнаружите, что женщина часто ожидает, что мужчина сам почувствует все ее переживания и тревоги. Поскольку я не экстрасенс и даже не особенно чувствителен, шпионаж работает. Когда я узнаю, что у моей жены был плохой день, я могу волшебным образом появиться с ее любимыми цветами и сочувственной улыбкой. Есть уловки, чтобы быть хорошим мужем.

И если Талиб не мог быть там, то мог один из его братьев. Ему никогда не приходилось беспокоиться о том, что Пайпер осталась одна.

Однако ему приходилось беспокоиться о том, что Оливер остался один, но пришло время забыть о своей вине. Чувство вины не решит ситуацию, а только усугубит ее. Чувство вины будет держать Оливера подальше от нее.

— Мы серьезно относимся к Тори, Ваше Высочество, и пришли просить вашего разрешения ухаживать за ней.

Пальцы Талиба сомкнулись под подбородком, и прошло долгое мгновение.

— Ты готов жениться на ней по-безакистански?

Он уже во всем этом разобрался.

— Да. Как только она согласится, мы поженимся здесь. Я изучил некоторые из ваших законов. Если Оливер вернется, мы сможем вернуться и подать в суд, чтобы его имя было вписано в наше свидетельство о браке.

— Интересно. Этот закон был введен в действие для братьев, которые не участвовали в войнах во время бракосочетания, но я не вижу причин, по которым он не сработал бы, — согласился шейх.

— Оливер ведет свою собственную войну, — иногда Каллум показывал глубину. — Мы хотим, чтобы он знал, что ему рады, когда он будет готов вернуться домой.

Тори была домом. Теперь он это понимал.

— Что касается законности в Англии, мы решили, что Каллум зарегистрирует с Тори брак согласно нашим законам, хотя мое личное завещание будет изменено, чтобы отразить, что она моя наследница, и компания будет разделена между нашей сестрой и Тори, если что-то случится с нами.

— А как вы справитесь с прессой? Британские таблоиды сойдут с ума.

Каллум пожал плечами.

— Они никогда не волновали меня. Они рассказали обо мне самые фантастические истории. По словам одного, я оплодотворил инопланетянку.

Талиб прищурился.

— Меня волнуют не инопланетяне.

Руки Каллума поднялись, словно защищаясь.

— Я не прикасался к Палмер больше года. Она лжет обо мне.

— Я пришел к такому же выводу. У меня был частный сыщик, следивший за ней и присматривавший за ее домом. Она не беременна. Хотя я нахожу это неприятным, мой частный детектив сообщил бульварным газетам, чтобы они проверили ее мусор в поисках доказательств. Я считаю, что история будет опубликована завтра. Я думал, Тори, по крайней мере, заслуживает знать, что ты не полный ублюдок.

Голова Каллума откинулась назад.

— Слава богу, это закончилось.

— Мы глубоко признательны, Ваше Высочество, — Рори был немного в восторге от коварного ума шейха. Он, конечно, не думал об этом, хотя должен был. — Что касается таблоидов, вы должны знать, что я буду безжалостно защищать свою семью всем, что у меня есть, и я клянусь учиться у вас. Мне все равно, что они думают. Я буду счастлив, и они могут засунуть это в свои тугие задницы, если им это не нравится. Я устал играть по их правилам. Люди, которые заботятся обо мне, примут наши отношения.

— Через некоторое время мы им наскучим, — объяснил Каллум. — Рори облысеет и ни один таблоид не сделает его фото.

Брат действительно мог действовать ему на нервы.

— Как видишь, у моего брата есть планы.

Талиб улыбнулся, это была первая искренняя улыбка, которую Рори увидел с тех пор, как они вошли в комнату.

— Вы должны заменить его шампунь на Наир. Однажды я сделал это с Кадиром. Было очень забавно. Приятно видеть, что вы ведете себя как братья.

— Когда-то Оливер был шутником, — тихо сказал Каллум. Он покачал головой, словно проясняя ее. — Извините, трудно не думать о том, кем он был до своего последнего визита во дворец. Я немного беспокоюсь, что одна из причин, по которой он не признается, что хочет Тори, заключается в том, что она так связана с этим местом. Я не думаю, что он когда-нибудь снова войдет в эти двери.

Рори волновало то же самое.

— Однажды, Кэл. Ваше Высочество, мы официально просим разрешения ухаживать за вашей невесткой. Они у нас есть?

— Пока вы обещаете, что никогда не расскажете ей об этой встрече, — сказал Талиб, вставая на ноги. Он направился к маленькому бару, который держал возле стола. — Тори может быть очень независимой. Мысль о том, что группа мужчин, сидящих в офисе и пьющих невероятно дорогой алкоголь, решают ее будущее, скорее всего, вызовет у нее раздражение. Скотч?

— Пожалуйста. После двухчасового допроса вашей службой безопасности в аэропорту мне это нужно. Вы знали, что на наш частный самолет натравили собак, ищущих бомбы? — Рори с благодарностью взял стакан.

— И наркотики. Одна из немецких овчарок уткнулась головой мне в промежность. Я был совершенно уверен, что тут же потеряю свою мужественность, — признался Каллум.

Талиб запрокинул голову и рассмеялся.

— Вы должны поблагодарить Рафа за приветствие. Он получил огромное удовольствие, мучая вас. Теперь мне есть, что вам сказать. Оливер здесь.

Рори выпрямился.

— О чем ты говоришь? Как?

— Самолетом, конечно, — Талиб дал Каллуму выпить и налил себе. — Хотя он прилетел на коммерческом рейсе. Он приехал вчера и попросил у меня прощения за то, как он обращался с Тори. Я знал, о чем вы меня спросите, потому что он уже вел переговоры со мной об этом. Он намерен поговорить с Тори сегодня вечером и попросить у нее прощения.

Оливер здесь? Рори потребовалось время, чтобы осознать этот факт.

— Он нам не сказал.

— Сомневаюсь, что он хотел, чтобы вы знали. Тори тоже не знает. Он в отдельной комнате, и я не думаю, что он выходил, так что только Раф, Кейд и я знаем, что он здесь. На самом деле я собираюсь сказать своей кузине, что хочу, чтобы она поговорила с ним.

— Алия, — Рори вспомнил добрую принцессу. Они познакомились, когда были моложе, до того, как Оливер женился на Ясмин. — Ему всегда нравилась Алия.

— Может, нам тоже с ним поговорить? — спросил Каллум. — Я не хочу его удивлять. Он не любит сюрпризов. Ну, теперь не любит.

В какой-то момент приключение было для Оливера обычным делом. До Ясмин он был тем, кто пробовал все. Рори пришлось удерживать его, чтобы заставить работать, потому что он хотел увидеть мир. Рори позаботился о большей части повседневных операций компании, и он определенно держал в руках кошельки. Он всегда хотел меньше ответственности, но причины, по которым Оливер наконец взял на себя ответственность, всегда беспокоили его. Оливер использовал эту работу, чтобы спрятаться.

— Я не думаю, что это принесет пользу. Наше присутствие здесь может вывести его из себя.

— Я думаю, вам следует встретиться с ним. Тем не менее, я оставлю это на ваше усмотрение. Он утверждает, что просто хочет поговорить с Тори, а затем вернется домой. Я верю, что он пытается быть хорошим братом. Он не понимает, что жертва не нужна. Ей предстоит научить его. Это то, чему мужчина учится у женщины или не учится вообще. Надеюсь, Тори сможет достучаться до него. Что касается вас двоих, я подозреваю, что вам придется потрудиться. Она недовольна ни одним из вас. Каков ваш план?

Рори знал, каков был его план.

— Мы загоняем ее в угол на балу и показываем ей, как хорошо иметь двух мужчин, которые заботятся о ней.

— Но с уважением, — добавил Каллум.

— Боже, я надеюсь, что не слишком, — сказал Талиб со стоном. — На самом деле, ты должен переспать с ней как можно скорее. Ухаживание переоценено. Уложи ее в постель, запутай ее мысли удовольствиями, и она, не успев опомниться, окажется с кольцом на пальце. Это лучший план действий. Вы обнаружите, что ваши спальни полностью укомплектованы всем, что вам может понадобиться. Такая женщина, как Тори, должна перестать думать и начать чувствовать. Это ваша работа. А если не женишься на ней поскорее… Ну, давно уж у нас казни не было.

Да, это будет его шурин. Он был рад, что тот намерен обращаться с Тори как с королевой.

— Спасибо тебе за все.

Рори посмотрел на Каллума. Брат обнадеживающе улыбнулся. Сегодня они заявят права на свою женщину.

Глава 8

Каллум сделал глубокий вдох и постучал в дверь, надеясь, что не окажется в итоге в крови. В последнее время все его встречи с Оливером, казалось, заканчивались тем, что кто-то наносил удар.

Сегодня он не сделает этого. Ну, по крайней мере, он не начнет первым. Если Оливер ударит его, естественно, Каллуму придется защищаться.

И тогда он испортит свой превосходный смокинг. Может, ему стоило переодеться для гала после этой встречи.

Дверь открылась, и Оливер отпрянул с широко распахнутыми глазами.

— Полагаю, я должен был ожидать этого. Рори тоже здесь?

— Верно. Он одевается для бала, — когда Оливер отошел в сторону, чтобы впустить его, вошел Каллум. Похоже, Рори был не единственным, кто отставал в своих приготовлениях. Оливер, по-видимому, уже побрился и принял душ, надел брюки и белоснежную рубашку. Его галстук свободно болтался на шее. Он небрежно повесил свой смокинг на стул. — Я был удивлен, узнав, что ты здесь.

Оливер закрыл дверь.

— Я хотел поговорить с Тори. А еще нужно поговорить с Алией.

Это тоже его удивило.

— Ты не разговаривал с Алией много лет. Ты уклоняешься от ее телефонных звонков.

Слабый румянец окрасил щеки Оливера.

— Да, это было нехорошо с моей стороны. Раньше мы были друзьями. Я собираюсь извиниться перед ней за это.

— Ты собираешься извиняться за что-то еще? — С того момента, как Талиб упомянул о визите Оливера, Каллум заподозрил, что у его брата несколько мотивов. Он всегда был многозадачным.

Оливер скрестил руки на груди.

— На самом деле, да. Я собираюсь сказать кое-что, что должен был сказать давным-давно.

Холод охватил Каллума.

— Ты собираешься покончить жизнь самоубийством?

У Оливера от удивления отвисла челюсть.

— Нет. С какой стати ты так говоришь?

— Знал парня, который покончил с собой. В течение трех недель он искупал вину перед всеми, извиняясь за то, что сделал много лет назад. В то время мы думали, что он просто пытается быть не таким говнюком. Затем он выстрелил себе в голову в ночь перед нашей игрой с футбольным клубом «Ливерпуль». На следующий день пресса опубликовала статью и несколько фотографий, разоблачающих его гомосексуальность. Забавно, что люди думают, ради чего стоит умереть.

Временами клуб мог быть жестоким местом, но Каллум не мог представить, какой выбор сделал его товарищ по команде. Тот, который, как он боялся, мог сделать его брат. Он даже не смог поговорить об этом с Рори. Но с того момента, как Талиб упомянул о визите Оливера, Каллум стал опасаться такой возможности.

Оливер долго смотрел на него.

— Я помню тот случай. Я не собираюсь убивать себя. Клянусь честью.

Что-то в груди Каллума расслабилось, но он еще не закончил.

— Недостаточно не убить себя, брат. Тебе пора снова начать жить.

Старший брат застонал, но, по крайней мере, он не вышвырнул его на задницу.

Оливер пересек комнату.

— Я проехал почти три тысячи миль, чтобы избежать этой лекции.

Каллум последовал за ним.

— Я думал, ты пришел сюда, чтобы извиниться перед Тори и Алией. Кстати, я понимаю Тори. Ты обязательно должен извиниться перед ней, потому что ты был жопошником.

Оливер повернулся.

— Что?

— Жопоголовым. Американская фраза. Тори использует ее. Очевидно, жопа вместо головы ужасна. Кто знает, почему американцы что-то говорят, но, согласись, они придумывают какие-то красочные оскорбления. А еще ты был жопошником и говноедом. На самом деле, все что касается какашек.

Оливер на мгновение замер, а потом расхохотался.

— Я постараюсь больше не касаться какашек, обещаю. Я должен извиниться перед ней и хотел прояснить с ней кое-что сегодня вечером. Что касается Алии, у меня есть причины извиняться. Хочешь выпить? Шейх хорошо заполняет бары.

— Нет, хочу быть во всеоружии этим вечером.

Силы понадобятся ему. Тори может не обрадоваться, увидев его. Кого он обманывал? Она не будет рада. Он надеялся, что у нее под рукой не будет тупых предметов, когда произойдет встреча.

— Ты вырос, Кэл.

— Иногда я не веду себя так, но я готов стать мужчиной, в котором нуждается Тори.

Задумчивая улыбка скользнула по лицу брата.

— Я рад за тебя. Так вы с Рори все выяснили? Вы знаете, что беспокоит Тори?

Он не ожидал этого вопроса, но был рад, что Оливер немного открылся.

— Да, мы обсудили это, и я собираюсь взять ее сзади. У меня больше опыта в анале, чем у Рори, поэтому я думаю, что я тот человек, который может это сделать. Рори, конечно, будет тренироваться, а потом мы будем время от времени меняться позициями.

Во второй раз у Оливера отвисла челюсть.

— Я не об этом спрашивал.

Каллум вздохнул.

— О, прости. Кажется, слишком много информации.

Оливер покраснел и направился к двери, которая соединяла гостиную со спальней.

— Да. Это была лишняя информация, но я рад, что вы об этом подумали. У тебя были какие-нибудь планы жениться на ней, прежде чем ты начнешь ее развращать?

— Ты же знаешь, что раньше ты сам был довольно извращенным, пока эта палка не застряла у тебя в заднице. — Он не собирался позволить новообретенному ханжеству Оливера заставить себя стыдиться. То, что он планировал сделать, было прекрасным актом между двумя братьями, которые изо всех сил старались не смотреть на слабости друг друга, и женщиной, которую они любили.

Оливер снова вышел в гостиную, поправляя галстук вокруг аккуратно застегнутого воротника. — Я не единственный, кто считает, что это ненормально. Как ты собираешься защитить Тори от таблоидов?

— Если мы будем вести себя нормально, наш брак будет на первых полосах газет ровно три минуты. Я думал, мы объявим о свадьбе, пусть шейх опубликует несколько официальных фотографий вместе с его одобрением брака. Затем мы отправимся в приятный долгий медовый месяц за городом. Пока у нас будут недели развратного секса с женой, все потеряют интерес. Ты думаешь, наш выбор повредит компании?

— Конечно, нет. Мы крепки. Мы можем выдержать любую бурю. Я не беспокоюсь о компании. Я беспокоюсь о Тори.

— Она постоянно занимается такими вещами.

— Она была блестящей в отражении негативных публикаций.

— Да, для других людей. Она сама никогда не была в эпицентре бури, и я не думаю, что она хорошо справится со своим собственным скандалом. Она чуть не сломалась, когда я застал тебя с ней. Она была готова уйти от всего, потому что не хотела снова сталкиваться с нами. Она ушла от всего, вместо того чтобы иметь дело с последствиями. Кажется, ее смущение было важнее ее работы.

— Возможно, это было ее разбитое сердце. Ты причинил ей боль своими ужасными обвинениями, и она, вероятно, не могла придумать ни единой причины, почему она должна остаться и услышать еще больше о твоем презрении.

— Каллум предложил альтернативное мнение, сардонически подняв бровь.

Оливер еле заметно пожал плечами, словно признавая, что его младший брат может быть прав.

— Я думаю, тебе будет трудно убедить ее, что она справится с давлением.

Скажем так, ее действия беспокоили его.

— Думаешь, она считает, что мы того не стоим?

— Я не уверен, что она уже поняла это. Я боюсь, она не позволит себе этого. Подозреваю, она собирается скоро уехать в Америку.

— Откуда ты это знаешь?

— Я не знаю. Но я знаю, как убежать от проблемы, Кэл. Я эксперт в этом. Как ты думаешь, почему я здесь? Я ищу окончания, чтобы не повторять тех же ошибок снова. Я ненавижу себя за то, что сделал с Тори той ночью. Я не хочу ранить другую женщину так же, как ранил ее.

— Как ты собираешься справиться с этим, когда она выйдет замуж за Рори и меня? Я знаю, ты сомневаешься, что это произойдет, но я не могу жить без нее. Я сделаю все, что потребуется, чтобы она согласилась.

— Честно говоря, я не знаю. — Оливер вздохнул. — Это еще одна вещь, которую я пытаюсь понять.

— С нами всегда найдется место для тебя, — предложил Каллум, надеясь, что Оливер действительно его выслушает. — Просто подумай об этом. Тебе не придется беспокоиться о том, кто позаботится о Тори, если с тобой что-то случится. Тебе также не придется беспокоиться о том, что она вдруг превратится в сатану, потому что у меня явно лучший вкус на женщин, чем у тебя.

— Ты так думаешь? — рассмеялся Оливер. — Я напомню тебе об интрижке с Теей.

Каллум не мог на это возразить.

— Да, но я стал выше. Тори не похожа на Тею.

— Но она и не Ясмин. Это я знаю. Я просто не знаю, что чувствую из-за разделения ее. Я могу быть властным.

Срань Господня. Они говорили об этом. На самом деле Оливер говорил о возможности разделить Тори. Каллум не был уверен, чем занимался его старший брат, пока его не было, но, похоже, это принесло Оливеру огромную пользу.

— Рори и я оба выясняем это момент за моментом. Мы хотим от жизни одного и того же. Это начало.

— Ну, кажется, все хорошие места уже заняты, — Оливер с ухмылкой скрыл свою серьезность.

— Брат, мы будем меняться, и у этой девочки искусный рот.

Улыбка Оливера стала шире.

— Ты довольно креативно подходишь к проникновению в женщину.

— Это призвание, — Каллум подмигнул, подумав, что, возможно, Олли был не единственным, кому нужно извиниться. — Я сожалею о ссоре, которая у нас была. Я должен был поговорить с тобой до того, как решил заявить права на Тори. Я знал, что и ты, и Рори были к ней привязаны. Я был эгоистом. Я не продумал это.

— Я тоже сожалею о драке. Я потерял самообладание.

Каллум остановился, пытаясь подобрать слова.

— Знаешь… Я правда думаю, что обладание Тори всеми нами будет хорошим решением.

— Я не уверен. Я не уверен в чем-либо кроме того, что мне нужно поговорить с ней.

— Ты все еще хочешь ее? — спросил Каллум.

— Да, больше, чем следующего вздоха, но я не уверен, что достаточно хорош для нее.

Это было начало.

— В этом красота таких отношений, брат. Мы дополняем друг друга. У нее всегда нас трое.

Оливер, казалось, долго обдумывал это.

— Я не думал об этом таким образом.

Дверь внезапно распахнулась, и Рори ворвался внутрь с дикими глазами. Он надел смокинг, но его галстук был развязан, а волосы выглядели так, будто он пережил бурю.

Рори резко остановился, глядя на них двоих.

— Вы не деретесь, — он казался потрясенным. — Я понял, что Кэл ушел, и подумал, что он пришел сюда.

Оливер послал Рори очень серьезный взгляд.

— Мы с Каллумом взрослые и пока ладим.

Было приятно знать, что они на одной волне. Рори мог быть очень властным.

— Все верно, — Каллум кивнул.

Рори нахмурился.

— Я не знаю, нравится ли мне, что вы двое выступаете единым фронтом.

Но он улыбался, скорее всего потому, что они так давно ни в чем не были едины. После того, что произошло в этой комнате.

Именно в этой комнате. Каллум не узнал ее раньше. Все помещение было переделано, но теперь он заметил, что это была та самая комната, где чуть не убили Оливера.

Он вернулся, чтобы погрязнуть в прошлом? Или он действительно вернулся ради финала?

— Рори, иди сюда. Твой галстук выглядит не очень, — Оливер взял командование в свои руки, пока младший брат суетился.

Так или иначе, Каллум соединит их семью. Начиная с сегодняшнего вечера.

***

— Не пора ли, Ваше Выдрючество? — Тори как бы кашлянула последние пару слов. Вскоре после того, как ее сестра вышла замуж за братьев аль-Муссад, Тори прошла курс протокола, и ей сказали, что она всегда должна обращаться к своей сестре «Ваше Высочество». Все прошло не так хорошо.

Пайпер выглядела совершенно сияющей, когда повернулась и улыбнулась.

— О, как я соскучилась по твоему язвительному языку. Я думала, что ты почти избавилась от него.

— Никогда, — она будет скучать по нахождению с сестрой на одном континенте. И ее племянниками. Без них жизнь была не та. — Мой сарказм не имеет конца.

Пайпер вложила свою руку в руку Тори, когда они поднимались по лестнице. Наверху они выстраивались в очередь, чтобы войти в великолепно элегантный бальный зал. Пространство действительно состояло из нескольких комнат, используемых для развлечений в большом масштабе, включая официальную столовую, большой бальный зал и большой приемный зал для ярких появлений. Все гости, в том числе многие представители прессы, ждали их в зале приемов на первом этаже общественного крыла. Эти комнаты находились далеко от двух других крыльев дворца, по одному для деловых и жилых помещений. Все вели к удивительным садам, окружавшим дворец. Тори планировала улыбнуться и помахать рукой, а затем бежать прямо под укрытие великолепной зелени снаружи.

Она бы потратила час, прежде чем исчезнет, чтобы уютно устроиться в своей пижаме и с любым мороженым, которое сможет найти. Она включала спутниковую антенну и пыталась найти какой-нибудь пикантный канал. Что угодно, лишь бы забыть о трех мужчинах, которых оставила в Англии.

— Вы обе выглядите прекрасно, — Кадир подошел и подмигнул ей. — Знаешь, мои кузены тут.

Этого не произойдет.

— Пожалуйста, скажи, что я с радостью потанцую с ним.

Она убежит до начала танцевальной программы.

— Врушка, — прошептала сестра.

— Я скажу им. Они будут очень взволнованы, — Кадир повернулся к Рафику, который шел с Талибом. Все трое выглядели великолепно в своей официальной одежде. Она не могла не вспомнить, как братья Тарстон-Хьюз выглядели такими мужественными и великолепными в своих смокингах.

Рейф подмигнул ей и взял руку Пайпер в свою.

— Абдул будет в восторге. Он только и делал, что говорил о Тори с тех пор, как впервые увидел ее фотографию. Он сказал своим братьям, что ты неповторимая.

К сожалению, для нее ничего подобного не было. Даже если бы она могла получить троих, которых хотела, это недопустимо. Она не могла справиться со сложностями таких отношений так, как ее сестра справлялась.

Тори отошла и заняла свое место в конце группы.

— Тысяча евро за то, что сегодня вечером она не танцует ни с одним из них, — Талиб высокомерно ухмыльнулся своим братьям.

Они начали подниматься по лестнице. Впереди она заметила принцессу Алию и ее мужей, которых объявляли. Они вошли, Дейн впереди. По обе стороны от Алии ее окружили Лэндон и Купер. Она была защищена ими.

Мужья ее сестры войдут таким же построением, Талиб впереди.

И Тори будет замыкать тыл. Одна.

— Я принимаю ставку, — сказал Кейд.

— Не знаю. Кажется, Тал знает то, чего не знаем мы. Думаешь, наши гости будут проблемой? — Спросил Рейф когда они подошли к верхушке лестницы.

— Гости? — спросила Тори.

— У нас много гостей, — объяснил Тал. — Сегодня вечером мы будем праздновать основание Безакистана. Это должно быть прекрасным поводом. И очень занимательно. Пройдемте? Мальчики внизу с няней. Мы поприветствуем всех и позволим им ненадолго появиться.

Она так надеялась, что ее племянники нагадят на сановника. Или прессу. Это было бы весело. Может, теперь все ее клиенты должны быть младенцами. Они были милее большинства ее клиентов и редко устраивали такой большой беспорядок. Грязные попки Майкла и Сабира не имели ничего общего со скандалом Тарстон-Хьюзов.

Она последовала за своей семьей вверх по ступенькам. Наверху их представили гостям со всей подобающей пышностью и обстоятельностью. Когда они спустились в бальный зал, гости аплодировали и приветствовали королевскую семью. Тори надеялась, что никто не заметил, как она борется со своими туфлями. Пайпер выбрала великолепное платье без бретелек от Gucci сочного кремового цвета и потрясающие туфли от Charlotte Olympia, но платье было немного слишком длинным, а каблуки определенно были слишком высокими. И Тори пожалела, что у нее нет накидки. Ее декольте было гораздо более открытым, чем она бы хотела.

Дыши. Она старалась не смотреть на сверкающую толпу. В такие моменты она осознавала, как далеко зашла ее сестра. Пайпер была царственной, изящно управляя каждым шагом, улыбаясь и кивая толпе. Ей было не по себе от их внимания и трех мужчин, которые составляли ее мир. Тори готова поспорить, что ее сестра поступила бы иначе в ситуации с Оливером и Каллумом. Пайпер была сильной. Если бы ее застали в том конференц-зале с рукой Каллума на ее ха-ха, она бы не стояла там со стыдом. Она бы посоветовала Оливеру перестать ныть и присоединиться к ней или убираться к черту и позволить ей наслаждаться временем, проведенным с Каллумом. Пайпер, скорее всего, подошла бы прямо к Рори и поцеловала его, а затем диктовала бы правила всем троим.

Пайпер также могла выдержать бурю, которая последует.

Нет. Она решила. Она собиралась вернуться в Техас. Она согласится на работу в «Блэк Оук Ойл», которую ей предложили меньше часа назад. В конце концов, она найдет хорошего парня и будет жить спокойной жизнью. Таков был ее жизненный темп. Без камер. Без папарацци. Без сумасшедших заголовков. Только она, хороший мужчина и очень нормальные дети.

Она добралась до края последней ступеньки, сосредоточив внимание на задней части плеч Кадира, а не на ожидающем море лиц, когда отпустила край своего платья. Потом она как-то наступила на подол. Когда она потеряла равновесие и начала падать, она услышала вздохи толпы. Вспыхнули вспышки, и Тори увидела заголовок: «Королевский праздник испорчен неуклюжей сестрой». Она вот-вот сломает ногу. Она не могла смотреть. Ее лодыжка скручивалась, когда она падала.

Прямо перед тем, как она упала на пол, мускулистые руки окружили ее, удерживая от падения. Она открыла глаза, готовая поблагодарить брата аль-Муссада, который поймал ее.

— С тобой все в порядке, милая? — взгляд Рори проник в ее.

Рори здесь? Или она спустилась головой вниз по лестнице и проломила себе череп? Видела ли она теперь потустороннее? Возможно, у нее сотрясение мозга. Может ли оно вызывать реалистичные видения?

— Любимая? — еще один знакомый голос раздался в ушах. Каллум.

Снова засверкали вспышки. Вокруг раздавались шепот и вздохи.

— Минди, что случилось? — Пайпер повернулась к ней, затем послала предупреждающий взгляд Рори и Каллуму. — Что вы двое здесь делаете?

По крайней мере, ее сестра не знала.

Тори попыталась встать на ноги, но руки Рори сжались вокруг нее.

— Они мои гости, — Талиб взял Пайпер за руку. — И они, похоже, держат ситуацию в своих руках. Джентльмены, я предлагаю вам отвести ее в уединенное место для беседы. Это воссоединение не требует зевак.

Талиб знал, черт его подери. Она вырвалась из рук Рори, пытаясь найти равновесие в тесном платье.

— Твои гости? Ты пригласил их?

— Тори, пожалуйста. Пресса, — прошептала Пайпер.

Она огляделась. Все смотрели. Оливер пробирался через толпу, нахмурившись. Вся банда здесь. Ура. Все они станут свидетелями ее унижения.

Оливер шагнул вперед и потянулся к ее лифу.

Она шлепнула по его руке.

— Что ты делаешь?

— Засовываю сосок обратно в платье. Думаю, у прессы более чем достаточно фотографий, — пояснил он как ни в чем не бывало.

— Боже, — когда она упала, часть ее правой груди выскочила наружу.

— Рафик, пожалуйста, пусть оркестр начинает как можно скорее, — пробормотал Талиб.

Пайпер пыталась отойти от него.

— Я нужна своей сестре.

Тал наклонился, его голос был тихим, но Тори могла его слышать.

— Репортеры последуют за тобой, дорогая. У твоей сестры есть помощник. Позволь ее мужчинам делать свою работу. Это просьба, хабиби. Не заставляй меня командовать тем, что, как ты знаешь, правильно.

Пайпер кивнула и слегка улыбнулась Тори.

— Все будет хорошо, — она повернулась к толпе. — Я думаю, пришло время собрать принцев для фотосессии.

Как только она махнула рукой, няня вывела двух принцев вперед. Конечно же, всеобщее внимание сразу же переключилось на очаровательных королевских детей. Ее сестра и Талиб держали мальчиков для фотографий, пока Рейф и Кадир приступили к устранению повреждений.

— Я постараюсь сохранить изображения, но не могу забрать каждую камеру, — Кейд направился к репортерам.

Она все испортила.

Тори повернулась, чтобы подняться по лестнице. Будь она тем человеком, на кого обычно работает, она бы приказала себе поправить платье, наклеить улыбку и танцевать с высоко поднятой головой. Лучше посмеяться над ошибкой, чем позволить публике увидеть, как ты плачешь. Возможно, она смогла бы это сделать, если бы у нее был личный опыт в этом, и никто не видел, какой неуклюжей и некрасивой она была.

Рори схватил ее за руку.

— Ты не уйдешь.

В ней вспыхнул гнев. Уйти лучше, чем пережить ужасное унижение.

— Ты не имеешь права управлять моими решениями.

Каллум внезапно оказался рядом с ней, будто готовый остановить ее, если она еще дальше поднимется по лестнице.

— Дорогая, нам нужно потанцевать. Улыбнись и поговори с журналистами. С тобой не случилось ничего такого, чего не случилось с каждой звездочкой Голливуда. У тебя произошла авария с гардеробом. Это не конец света.

— Не твоя грудь будет завтра во всех газетах, — прошипела она в ответ.

Глаза Каллума стали арктическими холодными.

— Черт возьми, нет. А теперь перестань вести себя как мальчишка, или я брошу тебя через колено и дам прессе реальный повод.

Оливер стоял у подножия лестницы, наблюдая за ними.

— Хотя это может быть забавно, я думаю, мы должны отшлепать ее наедине. У меня есть право голоса? Мы не говорили об этом. Это демократический менаж?

О чем Оливер говорит?

— Каллум не отшлепает меня.

Он наклонился, его голос был прямо у ее уха.

— Я могу и буду. Я уже должен тебе за то, что ты солгала мне о помолвке в Лондоне. Ты поблагодаришь меня, когда все закончится. Я могу быть снисходительным, но я также знаю, когда взять контроль. Ты можешь быть умной, дорогая, но я могу играть в грубую игру, и я всегда играю, чтобы победить. Я могу делать это с идиотской ухмылкой на лице, но это маска. Продолжай подталкивать меня, и столкнешься со мной настоящим.

По ее спине пробежала дрожь, имевшая лишь малейшее отношение к страху. Остальное было чистым возбуждением.

— Пойдем. Мы представимся. Потом вчетвером пойдем куда-нибудь поговорить, — скомандовал Рори. Это не было предложением.

Жесткость его тона шокировала Тори… но, возможно, не должна была. В конце концов, Рори взял на себя управление компанией, когда умер их отец. Иногда легко забыть, что Рори управлял кораблем, пока Оливер женился, а Каллум играл в футбол. Он был связующим звеном, и когда после предательства Ясмин Оливеру нужно было чем-то занять свой разум, Рори оказался достаточно силен, чтобы передать часть своей силы старшему брату.

— Нам не о чем говорить, — но она позволила Рори увести ее со ступенек. Она все еще тряслась. По крайней мере, ее лодыжка была твердой. Она ничего не растянула, кроме своего эго. — Мой зять прислал тебе чек.

И она будет отплачивать ему до скончания века.

— Который я тут же разорвал, — объяснил Рори, такой идеальный в своем смокинге. Будь у него в руке мартини, он бы напомнил ей Джеймса Бонда. Сложный, великолепный и опасный. Он взял ее руку в свою. — Эти туфли прекрасны, но ты сломаешь в них ногу. Тебе нужно снять их, прежде чем мы станцуем.

— Я не могу их снять. Я не могу ходить босиком.

— Конечно, можешь, — ответил Каллум.

— Почему ты думаешь, что это проблема, Тори? — спросил Оливер. — И пока я задаю вопросы, почему твоя сестра называет тебя Минди?

Почему Оливер вел себя так спокойно? И почему он упомянул слово менаж, как будто оно относилось к нему?

Рори помог ей пройти в большой бальный зал, где играл оркестр.

— Моя сестра зовет меня Минди, потому что это мое имя. Я подумала, что Торранс больше подходит должности пиарщика. И я не могу ходить босиком, потому что это неприлично.

— Кто сказал, что неприлично? — Рори подвел ее к одному из столиков, образующих элегантную букву «П» вокруг танцпола.

Мимо прошел официант с подносом шампанского. Каллум взял бокал и сунул ей в руку, пока Рори осторожно усаживал ее.

Она сделала большой глоток шампанского. Тори подозревала, что ей это понадобится.

— Все знают, что на официальном балу нельзя ходить босиком.

Каллум сел напротив нее и, прежде чем она успела возразить, поставил ее правую ногу себе на колени и снял туфлю, тепло его рук скользнуло по ее ноющей ноге. Она подавила стон, когда его большой палец скользнул вверх по своду ее стопы.

— Расслабься, любимая. Худшее позади. Как только мы докажем, что все нормально, за нами перестанут следить.

— Нормально? — она понизила голос, потому что бальный зал был заполнен, и, конечно же, теперь, когда королевские принцы уходили, все начали смотреть в их сторону. Рори сел рядом с ней, положив руку ей на плечо, а Оливер навис над ней, как бдительный часовой. — В этой ситуации нет ничего нормального. Я уверена, они уже сплетничают, что мы с вами троими… — Она покачала головой. — Отпусти мою ногу.

— Только так я смогу перейти к другой, — Каллум сменил ее правую ногу на левую, уделив ей такое же внимание.

— Еще один бокал? — спросил Оливер. — Может, немного еды? Когда ты в последний раз ела? Ты выглядишь немного бледной.

Боже, Каллум знал, как массировать ноги. Она пыталась сосредоточиться.

— Не твоя забота.

Его большой палец впился в свод стопы, почти расслабляя до кататонического состояния.

— Любимая, я хочу, чтобы ты подумала о том, как это хорошо. Порка не будет хорошей. И тебе не понравится, когда я зажму эти милые соски зажимами.

— Ты взял зажимы на соски? — спросил Оливер, его голос стал хриплым.

— Мы привезли два комплекта, и шейх пообещал, что может предоставить все, что нам нужно, — пояснил Рори. — Я не верю, что Оливер когда-либо ходил в клуб, но последние шесть месяцев я тренировался с Каллумом. Я начал, когда понял, какая твердая рука тебе понадобится.

У Тори закружилась голова. Она все еще не была уверена, что не проснется в любую минуту и не поймет, что все это было сюрреалистичным сном. Часть ее молилась, чтобы она сделала именно это, потому что не была уверена, что сможет отказать им, когда они вместе набросятся на нее.

— Тренировался?

Рори не мог говорить о том, о чем, как она думала, он говорил. Но взгляд на его лицо говорил об обратном. Ее сердце ускорилось. Она не хотела и не нуждалась в БДСМ. Ее сестра играла со своими мужьями. Они мало, что обсуждали, кроме того, что Пайпер заверила ее, что это было по обоюдному согласию. Тори не поняла смысла, поэтому Пайпер снабдила ее стопкой романтических романов о БДСМ. Эти вымышленные любовники исследовали и потакали своим самым темным желаниям. Они жестко играли и щедро любили.

Тори не была уверена, что примет это от них.

— Ты понимаешь, где ты с Оливером ошиблась? — Каллум поцеловал ее ногу, затем убрал ее в сторону.

— Я открыл свой чертов рот, — со вздохом сказал Оливер.

Она кивнула.

— Да. Он открыл рот.

— Не совсем. Ни один из вас не сказал достаточно. Олли, ты сказал все не то в неподходящее время. Тори, любовь моя, ты не упомянула о маленькой драгоценности, которую ты ему подарила? — спросил Каллум.

Ее девственность. Она не хотела говорить об этом, но почему-то не думала, что Каллум оставит это без внимания. Он казался намного более серьезным и уверенным, чем обычно. Каллум часто был очаровательным болваном. За исключением тех случаев, когда он оставил ее наедине, практически раздел ее и доставил ей оргазм, о котором она мечтала.

Она должна была сказать ему, что это не его дело, но по какой-то причине она поймала себя на том, что отвечает ему.

— Нет. Я пыталась, но все развивалось слишком быстро.

— Я не слушал и не спрашивал, — признался Оливер. — И я был очень удивлен, узнав правду. — Он встал на колени рядом с ней, взяв ее руку в свою. — Тори, прости меня за то, как я с тобой обошелся. У меня нет оправдания, кроме того, что я был расстроен. Все время, пока мы были вместе, я говорил тебе, что это была всего одна ночь, но я уже думал, как удержать тебя. Я хотел сделать тебя своей любовницей. Когда я понял, что ты девственница, я подозревал, что ты откажешься.

Гнев снова вспыхнул.

— Да. Я имею ввиду нет. Я имею в виду, да, я бы сказала нет на это, — она отстранилась и начала вставать. Эта беседа закончилась. — Думаю, за этот вечер я была дурой уже достаточно.

— Оливер, подойди, — сказал Каллум, глядя на брата. — Займись ей.

Старший брат покраснел, и она удивилась, почему. Пережив ссору с Ясмин, он всегда казался совершенно неприкасаемым.

— Не знаю, хорошая ли это идея.

— Тогда это не сработает, — Каллум покачал головой.

Почему она сидит здесь, словно ждет их разрешения? Теперь она могла сбежать, прежде чем они снова причинят ей боль. Тори схватила свои туфли.

— Ты должен помочь ей, Олли. Гордость Тори подсказывает ей уйти так быстро, как только смогут нести ее больные ноги, — объяснил Рори. — Она колеблется, потому что на самом деле не хочет покидать нас. Если бы она этого хотела, она бы уже была на полпути к двери. Если вы превзойдете ее, вы поможете ей избавиться от гордыни, чтобы вы могли наконец-то поговорить.

— Никакой доминант мне не нужен. Я знаю, чего хочу, — выпалила Тори. Затем остановилась.

Возможно, она была невероятно упряма. Она жила со своей гордостью и не знала, как обойти её, не сделав себя уязвимой. Однажды они разорвали ее на части. Она не была уверена, что справится с тем, что ее снова раздавят.

Но, может, если бы она была осторожна со своим сердцем, она могла бы провести с ними ночь. Всего одну, прошептал ей этот голос в голове, навязчивый, как наркотик. Еще одна ночь, и она сможет двигаться дальше.

Если она послушает этот голос в голове, он приведет ее к гибели. Она спасала себя.

Тори подскочила, в поисках ближайшего выхода.

— Оливер? — подсказал Каллум, его тон был глубже и мрачнее, чем она когда-либо слышала.

Внезапно Оливер схватил ее за руку и повел на танцпол.

Она сопротивлялась ему.

— Отпусти меня.

— Нет, пока мы не поговорим, — настаивал Оливер. — Если ты все еще хочешь уйти отсюда одна, я отпущу тебя. Я не могу говорить за своих братьев. Я думаю, они выследят тебя и уговорят, но, если ты прямо скажешь мне, что я тебе не нужен, я уйду.

— Я не хочу тебя, — она не хотела, не совсем. Как она могла хотеть его, после того как он обошелся с ней?

Оркестр заиграл медленную песню, и она оказалась в объятиях Оливера, прижатой к его телу.

— Я сказал после того, как ты выслушаешь меня. Такое поведение тебя не идет, Торранс.

— Какое поведение? — она позволит ему стыдить ее. Не она разорвала его сердце в клочья.

— Ты ведешь себя как избалованный ребенок, — его рука на ее талии напряглась, прижимая ее к своему телу. — Мои братья, безусловно, правы в этом. Я проехал тысячи миль, чтобы извиниться и загладить свою вину. Ты хочешь сказать, что я не заслуживаю нескольких минут твоего времени? Когда-то мы были друзьями.

Ладно, может, она собиралась позволить ему пристыдить себя. Она не могла забыть, как он дрался с бандитом с ножом ради нее. И да, они были друзьями.

— Ладно. Я слушаю.

— Правда? — он продолжал двигаться, его длинные ноги изящно вели ее по танцполу. — Я начинаю думать, что Каллум умнее, чем я думал. Мы с тобой должны были поговорить, особенно до того, как между нами, что-то произошло. Но никто из нас не хотел этого делать.

— Я была захвачена адреналином.

— Ты хочешь сказать, что это был всего лишь адреналин? — спросил он. — Для меня нет. Я использовал это как предлог, но я очень хотел тебя, и я ухватился за шанс заполучить тебя, чего бы это ни стоило. Я был увлечен тобой, но страсть не самая прощающая любовница. Легко поддаться страсти. Труднее заботиться о ком-то и брать на себя ответственность. Я должен был позаботиться о тебе. И мне очень жаль.

Она смягчилась, ее тело нашло ритм, который он задал в такт музыке. Было приятно находиться в его объятиях, даже если его логика причиняла боль. Он был совершенно прав.

— Я рискнула. Я знала, что не должна была ждать, чтобы рассказать тебе о своей девственности, или пытаться так нерешительно, но я не хотела останавливаться. Я знала, если бы мы поговорили…

— Если бы мы поговорили, мы бы этого не сделали, — он замедлился, щекой прижавшись к ее виску. — И вот как мы сделали ужасную ошибку. Мы должны быть в состоянии поговорить, не так ли?

— Ты правда думаешь, что я смогла бы стать твой любовницей?

Он усмехнулся, и этот звук ласкал ее кожу.

— Я хотел найти способ сделать тебя своей без необходимости любить тебя. Вот куда пошли мои мысли, — он слегка отстранился, запрокинув ее голову. — Это не ты, Тори. Пожалуйста, поверь мне. Ты самая привлекательная женщина, которую я когда-либо встречал, но внутри меня пустота, и я не думаю, что что-то сможет снова наполнить меня.

Она со вздохом положила голову ему на плечо. Он ей так много сказал. Он никогда не говорил об этом так многословно, но она знала, что сделала с ним его жена, и она знала, что он считал себя безнадежно поврежденным.

— Я думаю, однажды ты встретишь женщину своей мечты и больше не будешь чувствовать себя таким опустошенным.

Ей хотелось, чтобы это была она. Так будет лучше, сказала она себе. Она не могла жить в одном мире с братьями Тарстон-Хьюз. Сегодняшний вечер доказал это. Она хотела быть за кадром, любила сливаться с людьми и помогать людям. Быть перед всеми этими камерами и выдерживать постоянное внимание? Не для нее. Тем не менее, знание того, что их разлука была к лучшему, не уменьшило боль в ее сердце.

— Ты женщина моей мечты, Тори. Я просто не могу проснуться от своего кошмара. Боже, как бы я хотел встретить тебя, когда мне было двадцать. — Оливер погладил ее волосы. — Я плохой человек.

— Да. Я видела тебя. Ты можешь быть добрым, когда захочешь.

— Я не хочу быть таким большую часть времени. Я не сильный человек. Знаю, будет к лучшему, если я отступлю, но не хочу. Думаю, это делает меня эгоистом.

— О чем ты говоришь, Оливер?

— Я говорю, что мои братья хотят тебя, и они готовы позволить мне играть. Я был бы верен. У меня не было бы других любовниц. Я обещаю, что на этот раз позабочусь о тебе.

Она моргнула, глядя на него, внезапно остановившись посреди танцпола. Из всех причин, по которым они могли быть здесь, она даже не рассматривала эту.

— Ты хочешь сказать, что Рори и Каллум хотят разделить меня?

Его губы изогнулись в самой восхитительной улыбке.

— Ты не догадывалась об этом? Да. Они настроены серьезно. Они провели последние пару недель в обсуждениях.

— Обсуждениях? — ее разум гудел. Это была ужасная идея. Верно? Ужасная. Она могла бы разлучить братьев, так что идея была интересна процентов на десять. Двадцать, максимум. Остальные восемьдесят процентов этой идеи были чистой глупостью.

Если только… Могут ли они помалкивать? Могли ли они быть тайными любовниками?

— Я думаю, это то, что делают Домы. Я не уверен. Я никогда не был в клубе, хотя мои братья объяснили философию. Боюсь, Каллум может заговорить тебя до смерти, прежде чем вытащит все те игрушки, которыми любит пользоваться. В любом случае, не жди, что тебя отпустят без боя. Они готовы впустить меня. Я спрашиваю, позволишь ли ты мне, Тори. Я не знаю, что именно произойдет между нами. Я могу обещать, что буду уважать тебя и заботиться о тебе. Я всегда буду твоим другом. Каким бы ни был твой ответ. Я всегда буду человеком, на которого можно положиться.

Во всем, кроме любви.

Опять же, она не искала любви. Она не могла себе этого позволить. К концу недели она вернется в Даллас и продолжит свою жизнь. Как бы она ни была заинтригована всем, что замышляли Оливер и его братья, она знала, что не сможет справиться с этой жизнью.

— Мне не нужно обещание преданности, Оливер.

— Но ты заслужила ее, — он нахмурился, его глаза прищурились, как будто он пытался сообразить, что сказать. — Я пытаюсь, Тори.

Она так злилась на него последние несколько недель, но это было бесполезное чувство. Она давно поняла, что человек должен хотеть спасения. Ее отец не хотел этого. Он поддался горю потери матери. Ничто из того, что сказали или сделали его дочери, не заставило его снова захотеть жить, потому что у него больше не было воли. Ничто не изменит мировоззрения Оливера, если только он не захочет измениться.

Скорбь о том, что, возможно, тяготило ее. Лучшее, что она могла сделать, это дать ему немного покоя.

— Я прощаю тебя, — пробормотала она. — Мы оба совершали ошибки. Я подозреваю, что снова лечь с тобой в постель будет еще одной.

Он вздохнул и наклонился вперед, целуя ее в лоб.

— Надеюсь, ты передумаешь. Я думаю, что мое время истекло. Тори, если бы я мог что-то изменить в своей жизни, знаешь, что бы это было?

Она могла представить.

— Твой первый брак.

Он покачал головой.

— Нет. Я заслужил это. Я был беспечным и глупым, и я женился по всем неправильным причинам. Я бы изменил то, что произошло между нами. Я бы вернулся и был нежен с тобой. Я бы сделал тебе приятно. Что бы ни случилось, знай, что так быть не должно. Твой любовник должен заставить почувствовать тебя богиней, которой ты являешься. Хотел бы я показать тебе это.

Слезы затуманили ее зрение, и она схватила его, когда он начал отходить.

— Почему ты думаешь, что ты плохой человек, Оливер? Ясмин сделала это с тобой. Ты не виноват.

Тень, казалось, пробежала по его лицу.

— Мой отец говорил, что ты не узнаешь, что ты за человек, пока не встретишь смерть. То, как ты смотришь на это, является отражением твоей души. Боюсь, у меня мало души. Мне нечего тебе дать, и я тебя не заслуживаю. Я буду честен, если бы не мои братья, я бы никогда не подумал прикоснуться к тебе снова. Не потому, что не хочу. Я хочу тебя так сильно, что мне больно от этого, но я забочусь о тебе. Я не очень хорош для тебя, но Каллум и Рори не позволят мне причинить тебе боль, так что я эгоистичен. Если ты решишь дать им шанс, я хотел бы быть там. Мне нужно что-то хорошее в жизни, и я думаю, что дарить тебе удовольствие будет таковым.

— Могу я вмешаться? — подошел Рори.

Оливер отпустил ее, переложив ее руку в руку Рори.

— Конечно. Куда делся Каллум?

— Он вернулся в нашу комнату, чтобы подготовить несколько вещей. Тори появилась на этом мероприятии. Я говорил с Талибом, и он все еще пытается получить все фотографии ее несчастного случая. Он уже разобрался с местными фотографами. В безакистанских газетах не будет ее фотографий, — заверил Рори.

— Они появятся, — она слишком долго выполняла свою работу, чтобы наивно относиться к шансам на то, что инцидент исчезнет.

Они запустят ее размытую фотографию. Теперь, когда она подумала об этом, может, она сделала большую проблему из ничего. Она была сестрой королевской особы. Пресса отдавала предпочтение Пайпер. Значит, у нее был крошечный промах. Может, учитывая тусклый свет и толпу, неисправность гардероба едва запечатлелась на фото. Пресса раздует это до предела и наденет огромную звезду на ее едва заметный сосок, и конец света не наступит.

Разговор с Оливером прояснил некоторые вещи в перспективе.

Она понятия не имела, почему он решил, что видел свою душу и обнаружил, что ей не хватает, но она узнавала человека, страдающего от боли, когда видела его. Он изменился с той ночи, когда лишил ее девственности. Это был другой Оливер, более задумчивый. Более думающий. Более нуждающийся, чем когда-либо.

— Я помогу ему, — Оливер кивнул и ушел.

Она оказалась в объятиях Рори. Тихий, вежливый Рори. Она могла справиться с ним. По правде говоря, Рори прислушается к разуму, и она сможет осуществить свои планы на очень тихий вечер — и очень спокойную жизнь — в одиночестве.

— Что готовит Каллум?

— Спальню для нашей игры, — сказал он обыденно. Будто о погоде. — Ты заешь как вальсировать, любимая? Следующий танец — вальс.

У нее кружилась голова.

— Нет. Не умею.

— Встань на мои ноги и расслабься. Я заплатил оркестру, чтобы следующая песня была вальсом. Видишь ли, я единственный из нас троих, кто уделял внимание танцам. Оливер был слишком занят, глазея на учителя, а у Каллума, при всем его атлетизме, ужасное чувство ритма. Действительно, это будет наша тема. Сначала я научу тебя вальсировать. В конце концов, мы станцуем танго. Это мой любимый танец.

Тори кружилась в его руках. Мысль о том, что они вместе танцуют, была мила, но… Она должна была мягко подвести его.

— Я уверена, что ты очень хорош, но я действительно не хочу уроков.

— Вот почему ты будешь стоять на моих ногах, а я буду делать всю работу.

— Я слишком тяжелая. Рори, если тебе есть что сказать, можем мы присесть и поговорить?

Эти вежливые голубые глаза затвердели, превратившись в сталь.

— Дорогая, я закончил говорить. Я разговаривал с тобой несколько месяцев, и все, что я получил, было отправлено в конец очереди. Я вел себя как самоотверженный мученик, но с меня довольно. Боюсь, тебе придется иметь дело со мной.

— Я не понимаю, — казалось весь мир перевернулся, и она не совсем понимала, где находится.

— Я хорошо осведомлен. Ты не полностью знаешь меня. Я позволил Оливеру взять бразды правления компанией, потому что ему нужна была работа, которая занимала его, и ему нужно было чувствовать контроль. Поэтому я ушел с поста генерального директора и занялся юриспруденцией. Когда он будет готов к другой роли, я снова возьму на себя управление. Я акула, Тори. Я похоронил эту часть себя, потому что моим братьям нужен был кто-то, кто держал бы нас всех вместе, но я всегда был акулой. Так что тебе придется иметь дело со мной, и я не собираюсь вежливо сидеть и выслушивать все причины, по которым ты думаешь, что это не сработает. Я собираюсь потанцевать с тобой и изложить свое обоснование. Ты будешь слушать, потому что я еще даже не поцеловал тебя.

Жар пронесся по ее позвоночнику. Тори была обманута его джентльменским видом, но теперь она чувствовала его безжалостность внутри, как живое существо. Он не играл честно. Почему-то это ее завело.

— Почему в этом моя вина? Я даже не знала, что ты хочешь меня поцеловать.

— Нет? Я думал, знала. Дело вот в чем, дорогая. Ты можешь танцевать со мной или я поцелую тебя здесь и сейчас на виду у всех.

Она покраснела. Она чувствовала, как кожа краснеет. Он не станет. Она взглянула на него сквозь ресницы и передумала. Он станет — безусловно. Он накроет ее губы своими и завладеет ее губами на глазах у всех, чтобы не было никаких сомнений, что она принадлежит ему.

Оркестр начал вальс, и она решила не устраивать очередной скандал. Она очень осторожно ступила на туфли Рори, взяв его правую руку, а левую положила ему на плечо.

— Хороший выбор, — он обвил свободной рукой ее талию, и она почувствовала его силу, когда он прижал ее к своему телу. — Обычно мы оставляем между собой немного места, но сегодня вечером я не хочу играть по правилам. Хороший танец очень похож на занятие любовью. Это должны быть два тела в полной синхронизации, доверие и радость, отмечающие движения. Держись за меня.

Она ахнула, когда он начал. Бальный зал кружился вокруг нее, но Рори крепко держал ее и не позволял ей упасть. После мгновения паники наступило полное возбуждение. Она никогда раньше не танцевала. Не так. Рори крепко держал ее, крутя по паркетному полу. Она расслабилась и позволила своему телу прижаться к его.

Он без труда её вел. Вот что он предлагал ей. Он возьмет на себя управление. Он и Каллум, а если она позволит, то и Оливер. Они возьмут под контроль, окружат и защитят ее. Все, что ей нужно сделать, это крепко держать их и отпустить все остальное.

Тори не была уверена, что справится с этим в долгосрочной перспективе, но на одну ночь… Да, она могла провести с ними ночь.

Музыка вторглась в ее душу, когда она позволила Рори кружить ее по залу. Остальной мир, казалось, исчез, он погрузил ее в эйфорию. Тори чувствовала себя в безопасности в его объятиях. Ничто другое не имело значения — и не существовало — кроме Рори и обволакивающей их зажигательной музыки. Волнение охватило ее, как ничего, что она чувствовала раньше. Она не могла не улыбнуться, потому что он был таким красивым и заставлял ее чувствовать себя живой.

Музыка начала стихать, и Тори хотелось, чтобы она звучала дольше. Когда Рори начал замедляться, она поняла, что все смотрят на них. Люди на танцполе остановились, чтобы посмотреть на нее и Рори. Но он не обращал на них никакого внимания. Его взгляд был прикован к ней, когда он закончил танец с размахом. Толпа вокруг них аплодировала.

Пайпер стояла рядом, широко улыбаясь. Когда она поймала взгляд Тори, то подмигнула. В полумраке комнаты вспыхнуло еще несколько фотовспышек. Вокруг них снова послышался шепот сплетен.

Тори напряглась.

— Расслабься. Улыбнись, — Рори снял ее с ног. — Они наблюдают за нами, потому что мы милые, а я блестящий танцор. Мог бы стать профессионалом, если бы захотел, но я решил, что одной самоуверенной знаменитости в семье будет достаточно. — Он усмехнулся, затем кивнул толпе. — Спасибо.

— Не хорошо так говорить о твоем брате.

— Может, это было глупо, но говорить о Каллуме лучше, чем обращать внимание всех взглядов на нас.

— Это правда. Ты знаешь, что однажды он подарил нам по подписанному футбольному мячу на рождество? — Рори начал уводить ее с танцпола.

Ее сердце все еще колотилось, а мысли кружились от волнения. И ее соски напряглись только от того, что она была так близко к нему. Она надеялась, что никто не заметил.

— Я уверена, что у него просто не было времени, чтобы найти что-то более личное.

Его пальцы переплелись с ее.

— Он находит время сейчас. Я засунул эту чертову штуку ему в задницу, и теперь он стал более вдумчивым. Тебе придется время от времени вести себя так с Каллумом. Он не всегда думает. Посади его на задницу, когда он этого потребует, и все пойдет гладко. За пределами спальни, конечно. Он не будет подчиняться приказам, когда вы близки, но у тебя будет хороший контроль над ним в реальном мире. Тебе придется беспокоиться об Оливере. Он тот, кто скажет вам, что все в порядке, когда его мир рушится.

Ей пришлось протестовать.

— Но не я…

— Не позволяй ему уйти, — продолжала Рори, как будто она вообще не говорила. — Хорошо — это его стоп-слово. Когда он его использует, все должно остановиться.

— Стоп-слово? — Она знала, что это означало слово, которое сабмиссив использовал, если ее слишком сильно наказали или она испугалась.

Рори остановился и повернулся, нависая над ней, как великолепный бог викингов.

— Да. Я шутил насчет Оливера — в основном. Но ты должна выбрать свое. Оно тебе очень скоро понадобится.

Ее платье вдруг стало слишком тесным.

— Я не думаю, что это хорошая идея.

Жар и желание зажгли его голубые глаза, когда его пальцы сжались вокруг нее.

— Не пугайся. Все, что мы делаем для тебя, предназначено для того, чтобы доставить тебе удовольствие и сблизить нас. Я готовился к этому дню.

— Но ты… я не знала, что ты хочешь меня.

— Я изо всех сил боролся, чтобы скрыть свои чувства. В первый раз, когда я пошел в клуб, я думал, что смогу избавиться от влечения к тебе. Я последовал за Каллумом в поисках сабы, похожей на тебя. Я планировал очиститься, чтобы помочь Оливеру найти свой путь. Я нашел симпатичную сабу с такими же волосами, как у тебя, и тренировался с ней. Я узнал все необходимое, но почти ничего не чувствовал, потому что она была не тобой. У меня не было никакого желания прикасаться к ней сексуально, потому что в ту минуту, когда ты вошла в дверь, я принадлежал тебе. Я не знаю, почему и как, но я не смотрел ни на одну женщину с тех пор, как мы встретились. Я знаю, что Оливер причинил тебе боль, но я не могу не радоваться, потому что это заставило нас с Каллумом примириться. Я думаю, в конце концов, это именно то, что нужно Оливеру, чтобы чувствовать себя комфортно в нашем браке.

— Б-браке? — пискнула она.

Тори не спросила, серьезно ли он. Его вес и жар темного взгляда сказали ей, что он серьезен.

— Да, ни на секунду не думай, что я соглашусь на меньшее. Я люблю тебя, Тори.

Она была так не готова к этому. Она не знала, как в это поверить. Секс был проще. Она могла представить себе одну ночь с ними тремя.

— Я не думаю о будущем. Честно говоря, я вообще ни о чем не думаю, Рори. Я не могу. Я не останусь здесь.

— Знаю, что не останешься.

Рука коснулась ее локтя.

— Торранс? Я Абдул-аль-Башир, двоюродный брат шейха. Можно мне этот танец?

Она обернулась и увидела потрясающего мужчину. С золотистой кожей и бездонными темными глазами, он был одет в безупречный смокинг и улыбался, глядя на нее сверху вниз, сверкая белыми зубами на потрясающем лице. О, он был одним из пяти кузенов, которых она собиралась избегать. Каким бы вкусным он ни был, к нему шли четыре дополнения… и ее сердце принадлежало другому. Не то чтобы она могла справиться с теми тремя, кто в настоящее время делает ей предложение. Мало того, Абдул и его братья были безакистанцами. Известно, что они крали невесту, которую хотели.

Тем не менее, это могло бы избавить ее от искушения, если бы она танцевала с ним.

— Боюсь нет. Простите, — Рори солгал и начал тащить ее.

Тори уперлась.

— Мистер аль-Башир, — пропищала Тори. — Какого черта!

В одну минуту она вежливо разговаривала, а в следующую очутилась в объятиях Рори, ее выносили из бального зала. Уравновешенный, очень британский Рори Тарстон-Хьюз поднял ее и понес к выходу, как пират с захваченной добычей.

— Рори, что ты делаешь? — требовала она.

Он должен был быть разумным, но он доказал, что внешность может быть обманчивой.

Рори пинком открыл дверь в коридор. Да, этого никто не заметил, и уж точно ее яичники от этого совсем не растаяли. Не-а. Ей не нравилась эта сторона Рори. Ну, ни одной ее части, кроме этих нежных розовых лепестков и, может быть, ее сердца.

— Я беру на себя ответственность, — он прошел по коридору. Он не останавливался и не колебался. Когда проходил мимо репортеров, он даже не смотрел в их сторону. Он был на миссии.

— Опусти меня! Ты не можешь унести меня. Я думала, что должна улыбаться прессе и сделать так, чтобы мой сосок исчез. — Хотя на самом деле она планировала уже давно уйти, Тори поняла, что еще слишком рано уходить.

— Меня это не волнует. Твоя грудь выглядела потрясающе. Если она окажется на первой полосе, я сделаю из нее постер. Меня не волнует, что думают другие люди. Я покончил с этим, и ты тоже должна покончить с этим. — Он остановился, когда они прошли мимо поста охраны. Охранники пустили их в частное семейное крыло дворца. Один даже ухмыльнулся, открывая им дверь.

Как только дверь закрылась, они остались одни в большом фойе. Тяжелый портал блокировал звуки вечеринки. Теперь, когда вокруг было тихо, она могла слышать стук своего сердца.

Наконец Рори остановился, и она снова оказалась на ногах. Тори попыталась отдышаться, когда он прижался ближе и вторгся в ее пространство.

— Это слишком быстро.

Его пальцы коснулись линии ее подбородка. Он низко опустил голову.

— Нет. Мы растягивали это месяцами. Не будем тормозить. Теперь, когда я принял решение, я не могу больше ждать.

Его рот опустился на ее губы в медленном скольжении. Он схватил ее за бедра, притягивая к своим мускулистым бедрам. Его губы схватили ее, формируя доминирующее наступление. Все ее тело стало мягким, и она была благодарна ему за то, что он обнял ее. Он поддерживал ее, когда все, чего она хотела, это упасть на колени.

Рори целовал ее. Каллум упоминал о доминировании. Она знала, что значит БДСМ для благонамеренных Домов. Это означало, что они заботились о ней. Это означало, что они защищали ее и присматривали за ней. Она могла быть наивной, но именно это значило для ее сестры и мужей. БДСМ не гарантирует долгой и счастливой жизни, но это должно означать, что у нее есть право голоса, что бы ни случилось. Если они шли на такие большие усилия, она наверняка что-то значила для них.

Неуверенно, она позволила своим рукам блуждать по плечам и спине Рори, когда его язык погрузился в ее рот. Вопросительного облизывания не было. Он доминировал, погружаясь глубоко. Его язык скользнул по ее, завлекая и соблазняя Тори.

Каждая клеточка ее тела, казалось, смягчилась, и она почувствовала, как ее киска становится скользкой и влажной. Жар прожег ее плоть, и она скользнула левой ногой по его, чтобы приблизиться. Рори ответил стоном, прижимая ее к стене и прижимаясь к ней своим членом. Он чувствовался таким большим, таким твердым. Тори извивалась на нем, отчаянно пытаясь прижаться к его члену и утолить растущую боль.

Его лоб прижался к ее, он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

— Продолжай в том же духе, и я докажу тебе, что не против скандала. Я подниму эту юбку и трахну тебя прямо здесь.

Она должна быть разумной.

— Я не думаю, что это сработает.

— Секс будет божественным. Я уже знаю.

Тори не сомневалась.

— Я про остальное.

— Мы сделаем это, милая.

Он снова поцеловал ее губы.

Все причины, по которым это не сработает, давили на нее. Братья Тарстон-Хьюз были чрезвычайно собственническими мужчинами. Как они могли поделиться? Они сражались. Будут ли они драться из-за нее? Она видела гнев Каллума на Оливера и задавалась вопросом… — Почему Оливер и Каллум поссорились в тот день, когда репортер пришел в офис?

Даже когда она задала вопрос, ее руки блуждали по твердому телу Рори. Женщина внутри нее не была уверена, что хочет получить ответ прямо сейчас. Эта часть ее жаждала того, что могли дать ей эти братья. Она могла быть девственницей до Оливера, но не была глупой. Он мог бы предложить ей больше. Они все могли, и она хотела испытать удовольствие, в котором ей было отказано в первый раз.

Он поцеловал линию ее подбородка, затем его язык нашел ее точку пульса, заставив ее дрожать от желания.

— Из-за тебя, конечно. Ты не видела очень хороший удар, который я нанес. Мы ссорились из-за тебя, но это больше не повторится. Мы тщательно обсудили все. Теперь мы единый фронт.

Надолго ли? Если она хотела только ночь, Тори подозревала что хотела гораздо большего.

Каждая клеточка в ее теле дрожала, когда он целовал ее шею.

— Рори, я не знаю.

— Знаешь. Ты всегда знала. — Он сделал шаг назад. — Но я предоставлю тебе выбор. Если ты боишься, возвращайся в тот бальный зал, и я буду считать, что дело закрыто. Я поговорю с Каллумом и Оливером, и мы будем ухаживать за тобой более прилично. Мы будем вежливы и будем сопровождать тебя по очереди, как джентльмены. Но если ты войдешь со мной в эту комнату, в том, как мы тебя примем, не будет ничего вежливого. Я не буду джентльменом. Я буду Домом. Твоим Домом, и ты узнаешь, что значит быть полностью одержимой тремя мужчинами, которые не могут дышать без тебя. Мы начнем готовить тебя, потому что мы собираемся взять тебя всеми способами, которыми мужчина может взять женщину. Подумай об этом, потому что ты выбираешь путь, по которому мы идем. Вежливо и корректно? Или так дико, как ты сможешь справиться с этим? Хочешь знать, что значит подчиняться мужчинам, которые тебя любят?

— Да. — Слово сорвалось быстрее, чем она успела обдумать. не имело значения. Несмотря на все причины не делать этого, она не смогла уйти.

— Тогда иди за мной, — он взял ее за руку и повел по коридору.

Тори торопилась, зная, что ничего уже не будет как прежде.

Глава 9

Оливер уставился на брата, который вытащил розовую пластиковую пробку и положил ее на полотенце на стойке бара. Каллум превратил бар в буфет с секс-игрушками. Он не был уверен, что знает, для чего предназначались некоторые из них. Тем не менее, даже он знал, что это была ужасно маленькая пробка, если она должна была служить той цели, которую он предполагал.

— Я больше, чем эта пробка, Кэл.

Было немного сюрреалистично стоять в комнате своего брата, раскладывать секс — игрушки и говорить о том, как они собираются соблазнить свою женщину. Он никогда не был хорошим планировщиком, когда дело доходило до секса. Он плыл по течению, и теперь ему было интересно, не его ли это проблема.

Каллум фыркнул, вытаскивая бутылку со смазкой.

— Конечно больше, но у нее маленькая девственная задница. Ее нужно приучить принимать член. Это обучающая пробка. Когда она привыкнет к ней, я переведу ее на что-нибудь побольше. Это займет некоторое время.

Мысль о ее девственной попке заставила его вздрогнуть, его член болезненно затвердел.

— Как ты оказался во всем этом?

Он должен был признать, что ему любопытно. Его брат был таким беспечным. Он бы не поверил, что сможет превратиться в Доминанта, но сейчас он мог видеть перемены. Каллум не был тем дерзким мальчиком, которого он знал. Он казался мрачным и властным.

— Друг по команде познакомил меня. Так много в моей жизни было вне моего контроля. Я тратил все свое время на реакцию — на соперников, на тренеров, на болельщиков, на прессу. Мне нужно было место, где мой контроль был бы абсолютным.

Оливер никогда не думал об этом таким образом. Он видел Каллума очаровательным плейбоем, путешествующим по всему миру и играющим в игры. Он никогда не думал, что жизнь его брата, вероятно, была строго регламентирована кем-то, кроме него самого. Ему говорили, когда тренироваться, когда играть. Каждый хотел кусочек его. Каллуму, вероятно, приходилось постоянно иметь дело с такими женщинами, как Тея, которые хотели от него денег и славы и делали все, чтобы получить их. Неудивительно, что его брат полон решимости захватить власть везде, где только мог.

Оливер думал, что вернул себе контроль, когда возглавил компанию, но теперь задумался. Он преследовал неправильный вид контроля?

— И ты думаешь, что Тори подчинится тебе? Что она нуждается в этом?

Каллум начал расстегивать рубашку, его пиджак и галстук исчезли, как только они покинули вечеринку.

— Я знаю. Я видел ее работу. Она превосходна в своей работе, но она также из тех женщин, которые стараются угодить всем вокруг. Она изо всех сил пытается сказать «нет», и мир полон людей, которые используют ее.

Оливер кивнул.

— Она берет на себя слишком много, потому что не хочет никого разочаровывать. Я не понимаю, как отсутствие выбора поможет ей.

— Потому что ты не понимаешь философии. Я не отнимаю у нее выбор. Каждый раз, когда она слушается в спальне, это потому, что она так хочет. Это потому, что она доверяет нам свое удовольствие. Она всегда может сказать «нет» и уйти, но я намерен научить ее тому, что она никогда этого не сделает. Я намерен научить ее тому, что она достойна удовольствия и что ее выбор имеет значение. Я надеюсь, постепенно она научится говорить людям «нет», потому что у нее есть сильное ядро уверенности в себе и доверия к своей семье. Мы будем теми, кто имеет значение.

Оливер нахмурился.

— Но…

— Мы возьмем на себя управление, или это сделает Талиб, — вмешался Кэл. — Тори может подумать, что пойдет своим путем, но я знаю ее зятя, и он позаботится о том, чтобы никто не смог ею воспользоваться. Если мы ничего не предпримем, она снова будет работать здесь, во дворце, и Талиб заведет ее в отношения, в которых она будет чувствовать себя комфортно. Я случайно слышал, что сегодня вечером он планировал познакомить ее со своими двоюродными братьями.

Черт возьми, он это сделает.

Каллум указал на него.

— Вот. Скажи, о чем ты подумал. У тебя на лице ярость.

— У Талиба есть собственная женщина. Он должен держаться подальше от…

Моей.

Он собирался назвать Тори своей.

Губы Каллума изогнулись в явном удовлетворении.

— То, что ты не произносишь этого, не делает факты менее правдивыми. Мы можем доминировать над ней, или Тал и его братья будут тихо делать это, пока не уступят роль мужчинам по своему выбору. Они заботятся о ней, и ей нужно, чтобы кто-то присматривал за ней. Это не сработает, потому что она маленькая упрямица, и они не могут ее как следует отшлепать.

— Если они попытаются, я убью их, — он был удивлен тем, как свирепо чувствовал себя при мысли о том, что кто-то придет и устроит ее жизнь. Она может нуждаться в этом, но будь он проклят, если позволит кому-то другому позаботиться об этой задаче. Все его благие намерения, казалось, вылетели за дверь. Он собирался извиниться и отдать Тори своим братьям. После всего услышанного Оливер не был уверен, что сможет выйти из комнаты сегодня, даже если от этого будет зависеть его жизнь.