его со стороны неверующих

Глава пятая Совершенная святость Иисуса

Безгрешный Спаситель среди мира, исполненного грехов, представляет удивительный факт, высокое нравственное чудо в истории. Но эта свобода от всеобщей вины и греха человеческого рода представляет, однако, только отрицательную сторону Его характера, который возвысится еще больше, когда мы рассмотрим также и положительную его сторону, а именно – абсолютное нравственное и религиозное Его совершенство.

Все вообще, даже деисты и рационалисты всех оттенков, согласны в том, что Христос преподал самую чистую и самую превосходную систему нравственного учения, – систему, которая далеко оставляет за собою в тени все нравственные предписания и правила лучших и мудрейших мужей древности. Одна уже Нагорная проповедь запечатлена бесконечно большими достоинствами, чем все, что об обязанностях и добродетели сказали и написали Конфуций, Сократ и Сенека.

Но различие сделается еще резче, когда мы станем рассматривать практику и жизнь. Все системы нравственной философии, взятые вместе, не в состоянии были бы обновить мир. Слова ничего не значат, когда они не подкрепляются и не оправдываются делами. Святая жизнь гораздо сильнее располагает к добру, чем прекраснейшие нравственные правила и сочинения, и с этой стороны различие между Иисусом и знаменитыми мудрецами так радикально и важно, что всякое сравнение даже немыслимо. Цицерон, при всем своем безграничном тщеславии, все-таки один из благороднейших и достойнейших людей между древними римскими характерами, признается, что он никогда в своей жизни не встретил совершенного мудреца и что философия только указывает нам, каким он должен быть, если явится когда-нибудь на земле. Известно, что мудрейшие мужи Греции и Рима одобряли рабство, деспотизм, месть, детоубийство или подбрасывание детей, многобрачие и конкубинатство и еще худшие пороки или, как корыстолюбивый и продажный Сенека, своей жизнью обличали во лжи проповедуемую ими чистую мораль 31). Даже величайшие ветхозаветные праведники, не лишенные, однако, помощи божественной благодати, не возвышались над погрешностями, и некоторые из них запятнали себя человекоубийством и прелюбодеянием. Можно смело утверждать, что благочестивейшие и лучшие люди, даже между христианами, в своей жизни никогда, даже по собственному несовершенному масштабу, не достигали совершенства.

А Христос? Его жизнь и поведение были совершенным осуществлением Его учения. Он был тем и делал то, чему учил. Он проповедовал Свою Собственную жизнь и жил по Своей проповеди. Он есть живое воплощение идеальной полноты добродетели и святости и должен быть признан высочайшим образцом и примером для всего, что вообще и чисто, и хорошо, и благородно в глазах Бога и людей. С этим должны согласиться даже неверующие. «Христос соединил в Себе, – сказал покойный Теодор Паркер, этот американский Штраус, – высочайшие правила и Божественную жизнь и таким образом осуществил Собою сновидения пророков и мудрецов, и даже более этого: Он свободно возвышается над всеми предрассудками Своего времени, народа и его сект; в Своей груди Он оставляет свободный путь Духу Божию; святой и истинный, Он не заботится о законе; Сам уважаемый как закон, пренебрегает и формами его, и жертвами, и священниками; Он сталкивает в сторону ученых законников со всею их хитростью и усвоенным авторитетом и изливает Свое учение, чистое, как свет, возвышенное, как Небо, и истинное, как Бог» 32). И Ренан, так грубо исказивший жизнь и характер Иисуса, сознается, что в слове и деле, в учении и жизни Герой из Назарета «ни с кем не сравним», и что эта слава останется за Ним вечно и всегда будет нова 33).

Мы находим Христа во всех обыкновенных и существенных отношениях жизни как сына, брата, друга, гражданина, учителя дома и в собраниях народа 34). Мы видим Его обращающимся со всеми классами общества: с грешниками и благочестивыми, с бедными и богатыми, с больными и здоровыми, с маленькими детьми и со взрослыми мужчинами и женщинами, с неучеными рыбаками и с образованными книжниками, с презренными мытарями и со знатными, уважаемыми членами синедриона, с друзьями и врагами, с удивляющимися учениками и жестокими гонителями, то в беседе с таким мужем, как Никодим, или с самарянкою; то в семейном кругу двенадцати, то в толпе народа. Мы находим Его во всех положениях: в синагоге и в храме, дома и в путешествии, в деревнях и в городе Иерусалиме, и на берегах Галилейского моря, и на веселой свадьбе, и на печальной могиле; видим Его в ужасной борьбе в Гефсимании, в доме судьи, перед первосвященниками, перед грубыми солдатами и фанатической толпой и наконец в жестоких крестных муках на Голгофе.

Во всех этих различных отношениях, обстоятельствах и положениях, в которых находился Христос в течение трех лет общественного Своего служения, Он везде во всем и постоянно обнаруживает один и тот же характер, совершенно чуждый всякого порока. Он исполнил все обязанности по отношению к Богу, людям и Самому Себе, не нарушая их ни в чем, и представляется поэтому поступающим всегда согласно с законом, по духу и букве. Жизнь Христа есть беспрерывное служение святой воле Божией, – единственное великое дело совершеннейшей любви к Богу и к людям и личное самопожертвование ради славы Его Небесного Отца и для спасения падшего человечества. Чем более мы изучаем жизнь Христа, тем более мы должны сказать языком народа, крайне удивлявшегося Его делам: «Он все хорошо делает» 35). В торжественной первосвященнической молитве к Своему Небесному Отцу, в минуту разлуки с миром, Он мог возвестить всему миру, что Он прославил Своего Отца и совершил дело, которое Он ему дал (см.: Ин. 17, 4, 22).