Им«ПеРец»

Глава 4 Одержимый

— Он нас не слушать. Появляться, где хочет, иногда вмешиваться. Может помочь, но обычно творить плохое. То в колодец нужду справить, то стадо коров в чащу загнать, а на пастуха морок навести. И защиты против него нет. Другие духи боятся старейшего, слушаются.

— Значит от него не стоит ждать добра? — уточнил я, выслушав короткий рассказ Шупаки. После его слов совсем запутался. Думал, что карлик — влияние разлома на моё сознание, а это дух, которого могут видеть только дригги. И то, что я каким-то образом обошёл это ограничение, настораживает больше, чем воздействие чуждой трещины, перечеркнувшей край нашего материка уродливым шрамом.

— От него ничего не стоит ждать. — ответил младший шаман, и рассмеялся: — Ха, ты странный, капитан Варда. Почему не спросить, как ты можешь видеть старейший дух?

— А ты знаешь? — поинтересовался я.

— Нет. Старший шаман — большой вождь, должен знать. Надо ехать в мой деревня, там говорить.

— Понятно. Ладно, раз не знаешь, умолкни. Скоро подъезжаем к стене. — прервал я Шупаку. Ему только дай волю, так и будет болтать без умолку. Странное поведение для шамана.

Ехать в тишине, нарушаемой лишь скрипом колёс, да топотом копыт — одно удовольствие. Правда пейзаж однородный, не за что зацепиться взгляду. Между первой и второй линией не росло ни одного дерева, только трава и редкие кустарники. Всё безжалостно спиливалось и выкорчёвывалось, чтобы любой граничник мог видеть на километры вокруг.

Когда вдоль горизонта стала подниматься стена первой линии, я обогнал по обочине телеги с провизией, и поравнялся с Раском. Тот покосился на сидевшего за моей спиной дригга, но спросил совсем про другое:

— Господин капитан, бывали уже на двадцатом километре?

— Служить в башне на этом участке не приходилось. — честно признался я. — но по молодости несколько раз бывал, правда кратковременно.

— Тогда вас ждет сюрприз. Здесь за последние несколько месяцев приходится отбивать один накат за другим. И твари словно умнеют с каждой новой атакой. Или подчиняются чьим-то командам. Такое мнение ходит среди пограничников.

— Разберёмся. Кстати, ты слышал, что за история с одним из предыдущих командиров? Вроде как он с ума сошёл.

— Ходят такие слухи. — подтвердил лейтенант. — Только мало что известно, ведь господина капитана забрали паладины Единого. Говорят, специально за ним прибыли.

Мы осенили себя святым знамением, и дальше поехали молча. Разговор, после упоминания воинов Единого, прервался сам собой. Так что до самой стены мы ехали молча, лишь изредка перебрасывались дежурными фразами.

В целом весь путь прошёл спокойно. Давно замечено, что твари очень редко появляются утром, предпочитая нападать во второй половине дня. Или ночью. Так что до места мы добрались без приключений.

Первая стена. Высокая, неприступная. Никакие лестницы не достанут до её края. И башни. Где бы ты не стоял, близко или далеко от одной, всегда будешь видеть ещё несколько. Поэтому в момент наката гарнизон всегда может рассчитывать на поддержку соседей.

Обоз остановился в полусотне метров от узких, едва телега пройдёт, врат. Лейтенант снял с пояса рог, и с силой подул в него. В этот момент за моей спиной засуетился шаман, и я повернулся, чтобы увидеть причину беспокойства. Оказалось, что дригг заткнул уши. Вот наивный, кто ж станет трубить у первой линии обороны?

Рог у лейтенанта особый, наполненный магией. Сигнал от него беззвучный, но идет он прямиком к защитному артефакту башни, оповещая о прибытии. Впрочем, нас и так уже заметили, и только дожидались соблюдения уставных норм. Не для формальности, а из-за жизненной необходимости. Нарушишь — умрёшь.

Наконец гарнизон получил подтверждение, что перед ними свои, и изнутри в ворота ударили один раз. Звук глухой, но отлично слышимый.

— Начать движение! — отдал приказ лейтенант, и возницы тут же начали нахлёстывать коней, чтобы те быстро набрали скорость. В этот же момент створки ворот начали быстро раскрываться.

— Ну вот мы и на месте. — произнёс я, скорее себе, нежели шаману. И ударил лошадь пятками в бока, чтобы она шустрее нагоняла обоз.

Двигаясь вперёд, про себя начал отсчитывать секунды. Хотел убедиться, соблюдают ли здесь нормативы. И был приятно удивлён, когда ворота начали закрываться за три секунды до положенного срока. Причём все успели въехать, а это значит и обозники привыкли к подобной скорости. Что ж, это радует. Ведь именно на подобных мелочах можно определить, насколько подготовлен гарнизон.

— Господин капитан! Лейтенант Баньку, заместитель командира дозорной башни. — едва за спиной закрылись ворота, как перед мордой лошади возник бравого вида офицер. Мне одного взгляда хватило, чтобы понять — сработаемся.

— Капитан Варда. — я подал офицеру руку, давая понять, что предпочитаю общаться с подчинёнными по простому.

— Вижу вы к нам, на замену командира? — по лицу лейтенанта проскользнула мимолетное облегчение. — Вовремя, господин майор с середины ночи не приходит в себя.

— Потерял сознание? — насторожился я.

— Так точно. Последствия крайнего наката. Три дня назад, он тогда сорвался с четвертого яруса.

— В смысле сорвался? — не понял я. — Веревочная лестница не выдержала?

— Сражался с двумя матерыми крыланами, и неудачно перевалился через перила. Так говорят солдаты, видевшие падение. Я в тот момент был занят.

— Почему сразу не отправили командира в тыл? — задал я еще один сам собой напрашивающийся вопрос. — Какой у него круг?

— Четвёртый, господин капитан. Командир посчитал, что сможет восстановиться перед транспортировкой. А вчера вечером, когда ему стало хуже, шаман с двумя воинами отправились за лекарем. В крепость на семнадцатом километре, во второй линии.

— Веди меня к нему. — приказал я, и коротко бросил Шупаке: — Держись рядом.

— Слушаюсь, командира! — закивал младший шаман.

Майор находился на втором ярусе, в лазарете. Укрытый одеялом по шею, он лежал неподвижно, уставившись в потолок, и шевелил бледными, обескровленными губами.

Мне слишком часто приходилось видеть смерть, чтобы понять — не жилец. Более того, теперь уже бывшему командиру крепости оставались считанные часы.

— Господин майор очнулся. — сообщил боец, сидевший у изголовья. — Но говорит что-то непонятное.

— Осматривали его тело? — спросил я у лейтенанта.

— Да, господин капитан. Нашли несколько переломов — ребра, ключица, рука.

— Пятна на теле были? — перебил я офицера. — Розовые или красные.

— Так всё тело в синяках. Накат поздно вечером был, но красных точно не было.

— Шаман осматривал господина майора? — задал я ещё один немаловажный вопрос, а сам в этот момент уже потянул из ножен короткий меч.

— Нет. — растерянно произнёс Баньку. — Зачем?

Отвечать я не стал. Короткий клинок, покрытый рунами, тускло сверкнул в сумраке синевой. В свое время, будучи ещё лейтенантом, мне пришлось отдать за этот меч три годовых жалования.

Приблизившись к раненому, остриём поддел стеганое одеяло, которым был укрыт майор, и откинул его. А затем коснулся лезвием предплечья. Легкое режущее движение, и кровь бывшего командира дозорной башни окрасила зачарованную сталь в черный. Чтобы секундой позже руны на клинке начали наливаться белым светом.

— Скверна! — произнёс я, отступая на шаг назад. — Лейтенант, кто в эти дни контактировал с господином майором? Всех изолировать! Хотя подожди. Построй всех во дворе башни. Скажи, для знакомства с новым командиром!

— Есть, господин капитан! — офицер побледнел, но всё же отправился выполнять приказ.

— Ты. — я посмотрел на бойца, сидевшего возле заражённого. — задери рукав!

Солдат, не понимая, что от него хотят, всё же смог выполнить приказ. Я же в это время создавал плетение второго круга «воздушный кулак». А затем коснулся руки рядового. У него тут же появилась небольшая рана на предплечье, но артефактный клинок никак не отреагировал на кровь человека. Значит не заразился.

— Слушай меня внимательно, солдат. Не спускай с раненого глаз, и не вздумай покидать лазарет без веской причины. Сидишь и наблюдаешь. Если господин майор начне́т шевелиться, зови меня. Понял?

— Д-да, господин капитан. — чуть заикаясь, закивал рядовой. Подхватив табурет, на котором сидел, он тут же отодвинулся от ложа с майором, усевшись вновь прямому входу в лазарет. Убедившись, что меня послушали, я повернулся к младшему шаману. Не иначе, как сам Единый послал мне его. Мой зачарованный клинок хватит еще на одну-две подобные проверки, после чего надолго превратится в обычный меч. А вот дригг…

— Шупака, ты чувствуешь скверну? Можешь определить заражённых?

— Да, командира. Совсем немного могу, вот столько. — ответил дригг, и показал руками, сколько. — Надо малый дух вода вызывать, который будет немного трогать имперец, по-другому никак.

— Вызовешь, когда прикажу. — ответил я, и вновь сосредоточил внимание на майоре.

Заражённые — о них не слышали уже лет сто. Как только слуги Единого научились их обнаруживать, так и пропали. Но до этого много хороших воинов погибло от тех, кого подчинила скверна разлома. И единственный способ, как с ней можно было справиться — убить носителя, а его тело сжечь.

— Черт!

Выскочив наружу, я свесился с перил и, отыскав офицера из обоза, крикнул:

— Лейтенант Раск! Сейчас же собери своих людей возле телег. Остальным — прекратить разгрузку, отойти как можно дальше от обоза! Немедленно!!!

Два с половиной десятка воинов, три сержанта, и один лейтенант — почти весь гарнизон находился во внутреннем дворе башни. Отсутствовали лишь два бойца и шаман.

Второй лейтенант — Баньку, пройдя проверку одним из первых, сейчас находился на верхнем ярусе, нес дозор. А я, расположившись на втором ярусе, пристально наблюдал за происходящим внизу действием. Одновременно контролируя лазарет, в котором находились заражённый офицер и присматривающий за ним боец.

— О-оум! Ха-йа-йа! — нараспев произнёс Шупака, пританцовывая на одном месте. Его правая рука при этом трижды стукнула в маленький, меньше локтя в диаметре, бубен. Стоявший перед шаманом лейтенант тут же поморщился, словно ему в нос ударил неприятный запах.

— Эта офицера чистый! — радостно сообщил дригг, помахав мне рукой. — Дух его пощупал, сказал — нет скверна.

— Лейтенант, поднимайся ко мне. — приказал я.

Следующим был сержант, тоже оказавшийся чистым.

— Кривонос, на первый ярус! — теперь уже второй лейтенант, представившийся Краском, передавал бойцам мои приказы, а я продолжал сосредоточенно наблюдать за действиями шамана. В любой момент может потребоваться моя помощь.

Тем временем младший шаман перешёл ко второму сержанту. В этот раз обошлось без завываний, лишь ударами в бубен. Я же, не раз видевший, как работают дригги, был немало удивлён. Шупака не призывал нового духа, а продолжал использовать старого. Хотя всем известно — шаманы могут использовать призванное существо лишь для одного задания.

«Кто же ты такой, Шупака?» — пронеслось у меня в голове. — «Варда, не слишком ли много странностей вокруг тебя?»

Тем временем поиск скверны продолжался. Сначала сержанты, затем бойцы, которые находились возле майора больше других.

Обозники уже давно покинули сторожевую башню, унося с собой приказ — найти и изолировать шамана и воина, которые по всем нормативам уже давно должны были вернуться. А ещё лейтенант Раск должен был лично передать в храм Единого моё послание. Шутка ли, у разлома вновь появились заражённые скверной. А значит пора возвращать паладинов Его на стены.

— Эта солдата чистый! — наконец выкрикнул младший шаман, остановившись перед последним бойцом. — дух вода не найти скверна!

— Вовремя спохватились. — пробормотал я. А затем громко обратился ко всем присутствующим: — Бойцы, продолжаем нести службу согласно распорядку дня! А ты, Шупака, поднимайся ко мне!

Теперь можно и расслабиться немного. Только что делать с майором? По хорошему следовало бы умертвить и сжечь, но нельзя, нужно предоставить доказательства слугам Единого.

— Слушаю, командира. — произнёс дригг остановившись в метре от меня.

— Нужно повторно осмотреть последнего бойца, и если он здоров, поможешь связать одержимого, и после можешь отдыхать. — я перевел взгляд на ожидающего моей команды второго лейтенанта башни: — А ты поднимись к Баньку, помоги с наблюдением.

На самом деле я отослал офицера, чтобы он не мешал мне выполнить то, что задумал.

— Шупака призовёт нового духа. — сообщил младший шаман, следуя за мной в лазарет.

— Господин капитан, командир очнулся! — радостно сообщил рядовой, поднимаясь с табурета. Он, как я ему и велел, сидел в противоположном конце комнаты.

— Он что-то говорил? Приказывал? — поинтересовался я, а сам в это время приготовился использовать «воздушный кулак», всё ещё сдерживаемый моей волей в правой руке. Потому как моя внутренняя чуйка буквально взвыла о близкой опасности.

— Рядовой брехливый. — заявил дригг, подтверждая мои опасения. Шаман уже набивал какой-то ритм на своём маленьком бубне, который я при нашем знакомстве принял за головной убор.

Солдат внезапно растопырил руки, и рванул ко мне навстречу, зарычав, словно дикий зверь. Чёрт, а я был уверен, что угроза исходит от майора. Но тут без сомнений — вон как глаза бойца заполнило кровавым — вернейший признак одержимости. Надо же, как быстро скверна взяла его под контроль, считай за несколько минут.

Ударное плетение воздушной стихии врезалось рядовому в солнечное сплетение, и отбросило на стену. Удар был такой силы, что я сначала услышал хруст сминаемой грудной клетки. Всё, этот не жилец.

— Ом-мна! Сач-чит-та! — взвыл Шупака, невольно привлекая к себе внимание, и на самой высокой ноте выкрикнул: — Куй-йяк!

Куй-йяк, судя по всему, удался. Потому как встающего на ноги майора притянуло назад к ложу невидимыми путами.

Верёвка! Его надо связать, иначе нам придется убить одержимого, и слуги Единого не получат главное доказательство. Но кто ж мог предугадать, что офицер, получивший тяжелейшее ранение, сможет подняться на ноги?

— Шупака, держи его! — распорядился я, и рванул к выходу. Выглянув наружу, окинул взглядом перила, и тут же увидел моток толстой верёвки. Солдаты всегда развешивали их в разных местах башен и крепостей, чтобы в любой момент можно было использовать для спуска самому, или для подъёма товарища.

Сорвав верёвку, поспешил назад, в лазарет, на ходу придумывая, как связать осквернённого мага, чтобы он не смог пользоваться магией, и при этом не касаться его.

— Дух не удержит! — выкрикнул дригг, едва я очутился внутри. Да мне и самому было видно, что бывший майор уже вновь поднимается. При этом его пальцы рук двигались особым образом — одержимый создавал плетение.

Время на размышления отсутствовало, нужно было действовать. Поэтому я швырнул бухту с верёвкой прямо в руки противнику, и рванул к бывшему майору, на ходу извлекая оба клинка. Сейчас вся надежда на зачарованную сталь.

От моего первого выпада, в грудь, одержимый смог уклониться. Отлично, на это я и рассчитывал. Второй удар был не смертельным, но именно он дал нам возможность победить. Потому что с подрезанным сухожилием на правой руке не особо получится создавать боевые плетения.

Третий выпад пришелся в левое плечо, и тварь, поглотившая сознание майора и занявшая его тело, взвыла, осознав, что проиграла. Ничего, сейчас я её еще больше обрадую.

Удар ногой вышел слабее, чем я рассчитывал. А всё проклятые ожоги, не желающие заживать, как все нормальные раны, и не поддающиеся магии целителей.

Но и противник был не в лучшей форме, и ему вполне хватило толчка, от которого он завалился на лежанку, при этом приложившись затылком о каменную кладку.

— Шупака, помогай. — приказал я, опускаясь на колено, и вонзая клинки в дощатый пол. Тут же подобрал забрызганную кровью верёвку, про себя надеясь, что таким образом скверна не заразит меня. В этот момент одержимый замычал, чем невольно поднял мне настроение. Жив — уже хорошо.

Вдвоем с младшим шаманом мы с трудом, но спеленали противника так, что он стал походить на куколку бабочки. Правда для этого мне сначала пришлось перебинтовать раны пленённого одержимого, не касаясь руками — пришлось проявить смекалку. Ну и дригг ещё дважды бегал за новыми бухтами с верёвкой. Но в конечном итоге мы справились.

— Уф-ф! — Шупака вытер тыльной стороной ладони со своего лба пот, и уселся прямо на пол. — Первая линия, однака, весело. Мы даже вспотеть мало-мало.

— Это ты ещё накат не отражал. — усмехнулся я. — Вот тогда начинается настоящее веселье.

Словно желая подтвердить мои слова, наверху башни прозвучал трубный рёв рога. Едва заслышав его, я понял, почему мы тут бегаем, орём, а к нам никто так и не пришёл на помощь. Потому что лейтенанты всё это время вглядывались в клубящийся туман, поднимающийся из разлома. А когда увидели первые силуэты тварей, тут же подали сигнал тревоги

И если Шупака вздрогнул, услышав тревожный звук, я наоборот, невольно расправил плечи. Для охраняющего границу тревожный зов означает одно — схватка с ненавистным врагом! Настоящее занятие и призвание для тех, кто считает себя граничником.

Выскочив из лазарета, я набрал в легкие воздуха, и крикнул, что есть сил:

— Накат! Башня, к бою! Империя едина!

— Империя едина! — раздалось со всех сторон. И столько силы было в боевом кличе, что я наконец почувствовал, что вновь живу полноценной жизнью.

Уже поднимаясь на верхний ярус, сделал себе мысленную закладку: одержимые начали действовать за несколько минут до наката. И это точно не совпадение!