Император костяных осколков

8 Йовис

Филин не убирала кинжала от поясницы торговки, а проходившие мимо нас люди то ли не замечали этого, то ли делали вид, что не замечали.

Паника схватила меня за горло и начала потихоньку сжимать. Пришлось сглотнуть, чтобы как-то от нее избавиться.

Торговка что-нибудь ей сказала? Что известно Филин обо мне и данных мной клятвах? Успела узнать что-то, о чем сможет рассказать императору?

Я непроизвольно шагнул вперед и услышал низкий рык Мэфи.

Пришлось попросить:

– Не трогай ее.

– А твой питомец подрос, – заметила Филин, бросив взгляд на Мэфи. Видно, не забыла, как он еще совсем мелким цапнул ее за ногу. – Интересно, как тебе удалось так высоко взлететь?

Я прикинулся, будто мне плевать на все на свете, и старался не думать о приставленном к спине торговки кинжале и о письме во внутреннем кармане моего мундира.

– Ну если очень постараться и поверить в себя, можно достичь любых высот.

– О, я и забыла, что ты считаешь себя весельчаком. Йовис, карманный контрабандист императора, – растягивая слова, сказала Филин, а ее взгляд тем временем скользил по моему мундиру с пуговицами в виде хризантем, по медальону капитана Императорской гвардии и золотому поясу.

– Послушай, у меня есть деньги для Кафры. – Я бросил Филин кошелек, который, по счастью, наполнил утром, и она поймала его свободной рукой. – Это с лихвой покроет остаток моего долга. Больше меня с Кафрой ничего не связывает, и на Иоф Карн я больше не работаю.

Филин заглянула в кошелек, сунула его в карман, но кинжал от спины торговки не убрала.

– Это Кафре решать, а никак не тебе.

Неужели Филин так и будет преследовать меня, куда бы я ни отправился? Я-то думал, что сбросил ее с хвоста, что Иоф Карн не осмелятся напасть на меня в самом сердце Империи.

У меня начали гудеть кости. Восприятие воды обострилось до такой степени, что я чувствовал всю влагу на улице: пар в воздухе, кипящую в котелках воду и ту, которая скопилась между булыжниками мостовой. Котелок, который стоял ближе всех к Филин, был до краев наполнен кипятком.

Я – капитан Императорской гвардии, и Мэфи рядом со мной. Я больше не какой-то своевольный и непокорный контрабандист.

– Возможно, в моем случае ему придется сделать исключение.

Филин, видимо, почувствовала угрозу в моем голосе и потянулась свободной рукой к пристегнутому к лодыжке второму кинжалу.

Да, она была быстрой, но я оказался быстрее – просто топнул ногой, и котелок, что стоял на огне рядом с ней, подпрыгнул на месте, выплеснув кипяток на ногу и левую руку Филин.

Этого оказалось достаточно. Филин выронила кинжал и зашипела от боли. Еще до того как она успела изменить позицию, я зашел за прилавок и подсек ее своей дубинкой.

Торговка отскочила с пути падающей Филин. Несколько любопытных прохожих сбавили шаг, я махнул им, чтобы шли дальше. Меня послушались, но тут главную роль сыграла моя униформа.

Я поднес конец дубинки к лицу Филин:

– Вздумаешь угрожать кому-то из тех, кого я знаю, будешь преследовать меня или пошлешь кого-то вместо себя, клянусь всеми известными мне островами, я тебя прикончу.

Что удивительно, я говорил все это вполне серьезно. Я убивал, только если понимал, что без этого не обойтись, но я приличный кусок жизни пробегал от Иоф Карн и столько лет их боялся, что теперь решил – с меня хватит.

– Я вернул то, что Кафра хотел за свою лодку, так что мы квиты и нас больше ничего не связывает.

Филин подняла руку и мягко отвела мою дубинку от своего лица.

– Я тебя услышала, и я тебя поняла, – сказала она и, крякнув, встала на ноги. – Вообще-то, я надеялась, что неверно запомнила, на что ты способен. Одно дело рассказывать Кафре о том, что произошло, другое – испытать это на себе. Ты знаешь, каким он бывает. Если зациклится на чем-то, сразу начинает просчитывать способы, как это получить.

Да, Кафру я знал. Он давал мне одно задание за другим и всякий раз находил повод сказать, что я все сделал не совсем так, как он хотел, и поэтому я все еще у него в долгу.

– И в этот раз это я. Снова.

– По правде говоря, да. Раньше ты был превосходным контрабандистом, а сейчас стал еще лучше. Теперь ты для нас – огромное приобретение, и не только из-за твоих способностей. Теперь ты состоишь на службе у императора, и ты один из ее самых высокопоставленных придворных.

О, Бескрайнее море, неужто Иоф Карн хотят, чтобы я и для них тоже шпионил?

Я переглянулся с торговкой, она только плечами пожала. Понятно, помощи от нее ждать нечего.

– И что Иоф Карн может предложить мне взамен? Как ты сама сказала, я один из самых высокопоставленных придворных императора. Чего ради мне связываться с преступной организацией?

– Иоф Карн может много чего предложить, – продолжала Филин. Если она и заметила, что я раздражен, ее это не отпугнуло. – У нас обширная контрабандная сеть, мы способны достать товар, который для других недоступен. Даже для императора.

– Меня не интересуют контрабандные товары, – сухо сказал я. – Кроме того, если я такой превосходный контрабандист, что мне мешает добыть их самому?

Филин пожала плечами и стряхнула грязь со своей кожаной одежды.

– Ты, похоже, сейчас немного занят. И на данный момент контрабандные товары тебя не интересуют. Но на будущее я бы на твоем месте не стала зарекаться.

И что мне было на это ответить? Что я оставил ту жизнь позади? Что теперь все изменилось? Что я уже не тот, кого она когда-то знала? Я бы почувствовал себя глупо, если бы произнес что-то из этого вслух.

Поэтому я просто признался:

– Я устал.

Филин приподняла бровь.

– Устал от того, что ты повсюду меня преследуешь, устал от тебя бегать, устал драться с тобой и с твоими прихвостнями. Я долго был связан с Иоф Карн, настолько долго, что знаю, как их развалить. Если Кафра не хочет, чтобы я поделился этой информацией с императором, пусть оставит меня в покое.

– Это угроза?

Я кивнул в сторону торговки:

– Угроза в ответ на угрозу моему другу.

– Видно, тебе очень нравится парной хлеб.

– Мне очень нравится охранять мир и покой на улицах столицы Империи, – парировал я. – С тобой-то что не так? Я не хочу видеть, как люди гибнут ни за что. Это так трудно понять? А теперь убирайся с глаз моих, и побыстрее.

Мэфи поравнялся со мной и ощерился, как будто хотел напомнить Филин, что у него есть зубы, и с того раза, как он ее куснул, они стали значительно крупнее.

– Ладно, – сказала Филин и попятилась из палатки. – Только, Йовис, если вдруг передумаешь, ты знаешь, где нас искать.

После этого она исчезла на улицах Императорского острова, как туман под лучами яркого солнца.

– У тебя много странных друзей, – слегка подрагивающим голосом заметила торговка и, повернувшись к своим горшкам, стала накрывать их крышками, которые послетали из-за моей злости на Филин.

Оглядев близлежащие улицы и убедившись, что опасность миновала и никто не смотрит в нашу сторону, я достал из внутреннего кармана мундира письмо и под прикрытием навеса над прилавком передал торговке. Она, даже не взглянув, сунула его под кувшин с дрожжевой закваской.

– Я бы не назвал ее другом, скорее она хвост, от которого никак не избавиться.

Торговка не среагировала на мои слова, просто достала из-под кувшина второй сложенный кусок пергамента и протянула мне.

– У меня для тебя тоже кое-что есть. – После недолгих раздумий она взяла с подноса две горячие булочки. – И вот еще возьми. Спасибо тебе.

Я навлек на нее опасность, она не должна была меня благодарить, но в животе урчало, а кошелек я отдал Филин, поэтому я взял у торговки булочки и передал одну Мэфи. Булочка исчезла в мгновение ока – с таким же успехом я мог закинуть ее в бездонный колодец.

Я затолкал письмо в карман. Приятных вестей в нем точно не было. Скорее всего, очередные инструкции. И что им теперь от меня надо?

Но на улице все равно письмо не прочитать, так что я перестал попусту ломать голову.

– Ты уж прости, что так получилось, – обратился я к Мэфи, когда мы на обратном пути снова проходили мимо лавок с едой. – Добудем тебе что-нибудь вкусное в кухнях дворца.

Мэфи на ходу потерся плечом о мою ногу – так он обычно без лишних слов давал мне знать, что извинения приняты.

Когда мы прошли за ворота дворца, заморосил мелкий дождь. Лин перестроила зал Вечного мира, чтобы в него могли заселиться ее придворные, включая меня. Икануй уже заселилась, но большинство комнат пока пустовало. Я проскользнул в ту, которую Лин выделила для меня, и закрыл за собой дверь. Мне еще не приходилось жить в таких просторных помещениях, а моя лодка, которая все еще стояла в гавани, по сравнению с моим новым жилищем и вовсе была малюткой. После прибытия на Императорский остров я пару раз выходил в море, но этого, конечно, было мало, все-таки она была моим домом, и я по ней тосковал. А комната в зале Вечного мира была не просто чересчур большой для меня, но какой-то слишком уж тихой и спокойной.

Письмо, которое передала мне торговка, не было запечатано. Я развернул пергамент, сел за стол и начал его расшифровывать. На первый взгляд в письме шла речь о начале влажного сезона, об улове рыбы, о друзьях семьи. Любой, кто захотел бы его прочитать, решил бы, что это письмо от кого-то из моих родственников с Анау.

Я выудил из письма все подходящие для моей ситуации слова и записал их на отдельном листке, потом проморгался и прочитал то, что получилось.

Безосколочные перехватывали поставки орехов каро в сердце Империи. Скорее всего, это идея Ранами и Джио. Как только станет ясно, что Императорский и окружающие его острова недополучают орехи, губернаторы начнут жаловаться императору. В середине влажного сезона болотный кашель распространяется повсюду и не щадит никого. Единственное лекарство от этой заразы – масло орехов каро.

Если император не сможет обеспечить поток торговли орехами, она утратит доверие губернаторов. А так как ее положение и без того шаткое, Безосколочное меньшинство сможет раскачать ситуацию еще больше, и она сама отречется от престола.

Мне все это не нравилось, ведь я был в самой гуще событий и якобы поддерживал императора.

Я вернулся к своим записям. Это была не просто новая информация о планах безосколочных. Джио знал о происходящем во дворце, о бесчисленных запертых комнатах, о том, что Лин и ее покойный отец проводили там по многу часов.

«У Лин есть меч с белым клинком, – говорилось в письме. – Найди его и укради».