Император мира

Глава двадцать первая

Как раз в тот момент, когда Руиз шагал по причалу к воротам фабулярия, Кореана явилась во дворец развлечений. Заведение давно пришло в упадок, внутри было грязно, ковер протерт до дыр, посетители отсутствовали. За мутным стеклом охранного поста сидел представитель неизвестной расы и читал древнюю печатную книгу. Он даже не поднял глаз на Кореану и ее проводника, которые направились к лифтам.

В длинном, скупо освещенном коридоре сопровождающий постучал в обшарпанную дверь, и она на волосок приоткрылась. Прежде чем впустить вновь прибывших, закованный в броню человек быстро, но внимательно осмотрел их.

Кореана немедленно ощутила возросшее напряжение Реминта. Он склонился над монитором, куда передавал информацию шарик-шпион. Экран стоял в самом темном углу. Убийца сперва совершенно не обратил внимания на появление гостьи, затем поднял на нее бесстрастный взгляд, но не произнес ни слова приветствия.

Парочка мальчиков для утех скорчилась на заскорузлой, покрытой пластиком тахте. Они жались друг к другу, выпучив от ужаса накрашенные глаза. На женщину они взглянули со слабой надеждой: вдруг она отпустит их или хотя бы использует по прямому назначению. Кореана удивилась, почему Реминт попросту не убил их и не спрятал тела в чулан. Но, может, он предчувствовал долгое ожидание и не хотел, чтобы в комнате воняло. Кореане пришло в голову, что мальчики, наверное, полагают, что им тоже отведена какая-то роль в происходящем, что их присутствие здесь имеет какой-то глубокий смысл. От этой мысли ей почему-то сделалось не по себе, но она не стала вдаваться в причины.

— Он здесь, — произнес Реминт своим бесцветным голосом.

Работорговка бросилась через всю комнату и попыталась оттереть его плечом от экрана. Это было все равно что попробовать сдвинуть гору. Чуть помедлив, убийца посторонился сам, и женщина увидела Руиза Ава, который шагал по причалу позади прекрасной нагой женщины. Его темное лицо не выражало ничего, кроме спокойной настороженности. Кореана попыталась представить себе, о чем он сейчас думает, и не смогла.

— Чего ты ждешь? — спросила она Реминта.

— Я не могу тронуть его в «Зеленом ветре». «Ветер» предлагает свои услуги самым опасным существам во вселенной, и тем более в Моревейнике, — они не остановятся ни перед чем. Если бы он догадался спрятать своих людей здесь, мне бы никогда до них не добраться… Хотя, если бы он оставил их там слишком надолго, мифогоги могли свести их с ума своими разговорами.

— Так как же ты предлагаешь вытащить его оттуда?

— Мне кажется, я знаю, где он станет меня искать.

— И где же это? — резко спросила Кореана, она начинала уже терять терпение от весьма скупых и ничего не говорящих ей высказываний Реминта.

Какое-то мгновение убийца молчал. — В моих прежних снах. Там я спрятал приманку для него.

По сравнению с прочими фабуляриями, которые доводилось посещать Руизу, «Зеленый ветер» оказался весьма впечатляющим местом. Прихожая представляла собой длинный узкий амфитеатр. Посетители двигались по выложенному белыми изразцами полу, а с поднимающихся к потолку рядов кресел на них взирали бледные голоизображения сотен древних богов и демонов. Позади белой колоннады располагались двери, через которые гости проходили в выбранные ими части фабулярия. Красноватый свет слабо озарял помещение, в воздухе явно витали струйки соблазнительных феромонов. Руиз почуял, что становится мрачнее и агрессивнее.

Дойдя до колоннады, он встряхнулся, словно пытаясь отбросить все недавно приобретенные опасные добродетели: сострадание, милосердие, верность… любовь. Реминту они неведомы, а его задача сейчас стать максимально похожим на врага, влезть в его шкуру, если он хочет пройти фабулярий по его следам.

Руиз заставил свой разум успокоиться, а сердце — ожесточиться. Он попытался повернуть время вспять и снова сделаться тем воплощением смерти, каким некогда был. В некотором роде ему это удалось.

Семь арок колоннады были увенчаны динамическими голокартинками, которые давали понять, какого рода мифы можно встретить в данной части фабулярия, Руиз остановился и принялся внимательно их разглядывать. Чуть погодя он обнаружил, что его внимание все сильнее притягивает арка с изображением богини, напоминающей Кали, — в четырех руках у нее были зажаты нож, гаррота, пульсатор и энергомет. Руки грациозно извивались, образуя узор, который начинал со временем казаться чрезвычайно соблазнительным, а улыбка на черном лице выглядела то свирепой, то ласковой. Черты ее были резкими, почти грубыми, а глаза горели еле сдерживаемым безумием. Шесть обнаженных темных грудей красивейшей формы завораживающе колыхались в такт движениям, словно состояли из некоей божественной субстанции.

Руиз миновал проход, и из ниши справа от него выскочил робот-проводник. Он предложил гостю поднос с изысканными опьяняющими средствами, галлюциногенами и расслабляющими. Когда посетитель отказался, робот произнес:

— Следуйте за мной! — И с механической легкостью покатился по чуть наклонному коридору.

— Он почуял приманку, — констатировал Реминт. — Выбирает точно, как выбрал бы я.

Кореана смотрела на Руиза Ава, который быстрым шагом следовал за механическим слугой. Лицо его по-прежнему хранило невозмутимость, но теперь в нем появился оттенок какого-то трудноопределимого чувства, тревожившего похитительницу рабов, ибо казалось чем-то неуловимо знакомым. Мужчина выглядел еще более стихийно опасным, чем в их последнюю встречу.

В чем же разница? Она взглянула на освещенное зеленоватыми бликами монитора лицо Реминта и поняла: у них с Руизом Авом было одинаковое выражение лиц.

Механический проводник вывел Руиза в большую ротонду, где света было еще меньше, чем в центральном зале. Посредине, в бассейне, среди розоватых водяных лилий плавали, оставляя на воде мерцающие следы, светящиеся ночные угри. От водоема исходили запахи разложения и бурлящей жизни. Высоко вверху Руиз почуял присутствие начиненного электроникой оружия, которое следило за ленивыми перемещениями посетителей.

— Это Зал Боли и Обновления, — сообщил робот и укатился прочь.

По периметру ротонды в стенах было проделано около сотни отверстий в форме трапеции, внутри которых помещались мифогоги. Некоторые были занавешены, указывая на то, что их обитатели заняты с клиентом или недоступны по каким-то иным причинам. Но большая часть работников этого сектора «Зеленого ветра» сидела у порога своих келий, ожидая посетителей. Несколько потенциальных потребителей их услуг, включая высокую женщину, следом за которой Руиз вошел в ворота фабулярия, бродили по залу.

Первый мифогог, который попался на глаза агенту, оказался покрытым шрамами стариком с татуировками надзирателя с Ретраника и копной жидких седых косиц на голове. Он вопросительно поднял брови. Руиз ответил на его взгляд, ожидая проблеска узнавания в глазах того, кто создавал мифы для Реминта, но не почувствовал ничего, кроме легкого отвращения.

Руиз двинулся вдоль периметра, заглядывая в каждую келью, мимо которой проходил. Его все еще окутывала холодная целеустремленность, которой он вооружился, войдя в зал фабулярия. Кое-кто из мифогогов отвечал ему хищной вспышкой в глазах, кто-то отводил взгляд, охваченный тревогой в глубине своей помраченной души. Он миновал женщину из Плакальщиц Быка, чьи волосы были уложены наподобие шипов, покрытого голубой чешуей Дальметрианского ренегата, мальчика-водяного с глазами старца, который плавал в заполненном темно-зеленой жидкостью гигантском бокале, и многих других, не менее странных. Никто с ним не заговаривал. Видимо, хозяева «Зеленого ветра» считали свое заведение местом фешенебельным и запрещали пошлое расхваливание товара.

И все же посетитель чувствовал волну любопытства, которая катилась за ним по пятам и даже обгоняла его, пока он неспешно обходил ротонду. С внезапной поспешностью распахивались все новые и новые занавеси, обитатели келий вытягивали шеи, чтобы разглядеть его. Их неожиданное внимание усилило настороженность, агент почуял, что близок к цели. Теперь он ощущал себя почти прежним.

Он шел и шел. Большая часть мифотворцев, казалось, весьма гордилась своей пестрой эксцентричностью, как будто качество их сказок имело что-то общее с оригинальностью вкусов в одежде. «Декаданс опять в моде, — подумал Руиз, — как скучно». Кое-кто из мифогогов подмигивал ему, выразительно улыбался, молча делал приглашающие жесты. Но никто из них не обладал стилем, способным привлечь внимание такого человека, как Реминт.

Руиз пошел по второму кругу.

Реминт переключил монитор на другое следящее устройство. Кореана увидела человека с лицевым протезом из чеканного серебра. Он смотрел на них невидящим взглядом и молчал.

— Он здесь, — сообщил Реминт.

— Как я его узнаю? — спросил человек с серебряным лицом.

— Как ты узнал меня?

Человек вздохнул и кивнул. На миг он наклонился, так что Кореана не могла видеть, что он делает.

Когда он снова поднял голову, на нем была грубая кожаная маска в виде лица Реминта Юбере. Реминт выключил экран.

— Теперь нам остается ждать.

Руиз уже обошел четверть ротонды, когда на двери чуть впереди него, раздвинулись занавеси. Во время предыдущего обхода они были задернуты. Когда он дошел до кельи и увидел сидящего на высоком деревянном стуле мифогога, то почувствовал неприятный укол узнавания и отступил на шаг. Орудия наверху зажужжали, отметив необычно быстрое движение. Но затем он понял, что это не его враг, а просто маленький, плохо сохранившийся киборг в кожаной маске. Полуробот не обращал на него ни малейшего внимания, он сидел совершенно неподвижно и смотрел на бассейн.

Руиз почувствовал, как усилилось внимание остальных обитателей стены, как на него начали оборачиваться посетители, и ему сделалось немного не по себе. Он подошел поближе и, прищурившись, уставился на мифогога, который по-прежнему не замечал его присутствия. Интересно, какие слова полагается произнести, чтобы воспользоваться услугами мифогога? Руиза никогда не привлекали искусственные мифы, коих было немало в распоряжении фабуляриев Дильвермуна. Он не мог понять, что в них так притягивает всех прочих, и потому крайне редко посещал подобные места. С большим трудом удалось ему восстановить в памяти нужную формулу.

— С кем говоришь ты, сказитель?

Лицо мифогога слегка повернулось в его сторону, и бывший агент понял, что киборг слеп. Подобный эксцентричный выбор свидетельствовал о желании эпатировать окружающих, поскольку благодаря уровню развития техники никто из жителей пангалактики не был обречен на слепоту. А лишиться зрения по собственному выбору.

Мифогог заговорил. Это было небрежное, отнюдь не вымученное красноречие:

— Я говорю с теми, кто владеет мечом. К воителям ночи обращены мои слова, к тем, кто блюдет соответствия, к праведным очистителям плоти. С теми говорю я, кто хранит убийство в сердцах своих.

Руиз колебался. Внезапно пробудились самые глубокие его подозрения. Как мог он, столкнувшись с таким человеком, как Реминт Юбере, не заподозрить ловушки? С другой стороны, глупо и самонадеянно было бы со стороны его врагов рассчитывать, что он добровольно войдет в келью мифогога. Что-то не верится. К несчастью, среди его недругов дураков не водилось.

Более того, откуда им знать, что он появится именно здесь, чтобы устроить ему западню? Хоть он и полагал, что неплохо изучил характер Реминта, но все же не мог поверить, что для противной стороны его мотивы столь же прозрачны. «А почему нет?» — возразил настырный голосок где-то в глубине сознания, но Руиз подавил его и шагнул вперед с кредиткой в руке.

— Я и есть один из них, — сказал он.

Кожаная маска была неподвижна, и Руиз ничего не мог прочесть на лице мифогога, но у него было странное ощущение, что под слоем мертвой материи киборг улыбнулся.

— Я знаю, — ответил он тихим голосом и протянул руку за кредиткой.

Затем он слез со своего стула и, прихрамывая, вошел в келью, при этом сервомоторы в его ногах слегка повизгивали. Здесь он остановился, придерживая занавеску для Руиза, и когда тот вошел, отпустил ее.

Мифогог указал посетителю на деревянный стул с прямой спинкой, а сам уселся на обитую мягкой кожей скамью. В маленькой каморке царил полумрак, стены были увешаны гобеленами. Они настолько выцвели, что Руиз не мог разобрать, что на них изображено. Время от времени в свете единственной лампы, горевшей на маленьком столике у стены, мягко поблескивала тут и там золотая нить.

В жилую часть вела узкая дверь, бывший агент одним быстрым движением оказался возле нее и приник ухом к шершавой поверхности. С минуту он слушал, но ничего не уловил и не почуял.

— Он не здесь, — сказал мифогог.

— Кто? — спросил Руиз, чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом.

Мифогог издал сухой скрипучий смешок.

— Ну как это — кто? Реминт Юбере, чьей крови ты ищешь.

Руиз прижался спиной к стене, борясь с паникой и непонятным приступом праведного гнева.

— Как ты узнал?!

Мифогог снова засмеялся, на сей раз его смех звучал еще более безумно.

— От тебя за версту несет потребностью в этом человеке, — любой скажет. Даже твоя тень принимает его форму, но это вижу только я. Кроме того, он сказал мне, что ты придешь, и вот ты здесь, в чем невозможно ошибаться.

Руиз вынул из сапога стилет:

— Что еще он тебе говорил?

Мифогог затряс головой, так что маска съехала на сторону, обнажив грубо кованный металл.

— Он велел мне задержать тебя, околдовав старым набором его любимых сказок, пока он не организует операцию по захвату тебя в плен. Чего еще? И я сделал бы это, можешь не сомневаться! Я рассказал бы тебе про Богиню Шипов из Ниама и о том, как она нашла свое сердце — пусть и сгнившее. Или о том, почему яркие цветы вырастают там, где прошли Кронверкские Демоны, и почему эти проклятые цветы несут безумие и смерть. И о том, почему безумие и смерть все-таки благо. Или о том, как Тубастойл Болтливый заслужил свое ужасное прозвание. Все любимые сказки Юбере. — Слепое лицо поднялось к нему. — А ты бы слушал и слушал. Если не из-за моего Великого и Прекрасного Голоса, то просто потому, что надеялся бы отыскать в моих рассказах ключ к тому, где он прячется. Какой-нибудь кусочек сведений, который не выудили из меня пиратские владыки.

По спине у Руиза пробежал холодок. Он почувствовал, что находится уже не в своей привычной области, а тонет в мутном океане обмана, в котором к тому же плавает необоримый хищник. Его охватило чувство беспомощности, он вдруг осознал, как он слаб и одинок, словно он мог только брыкаться и размахивать руками в ожидании того, когда на горле сомкнутся ужасные челюсти. «Нет!»

— Что вытянули из тебя пираты? — спросил агент.

— Да ничего важного. — Мифогог пожал плечами. — Послушай, подойди к занавеске и незаметно выгляни. Ты ее видишь — женщину со стальными ногами?

Руиз вспомнил нагую женщину в туфельках на стальных каблучках. Он пересек каморку и выглянул через маленькую щелку в занавесях. Она неподвижно стояла на дальней стороне ротонды, глядя поверх бассейна прямо на него.

— Видишь ее? Это марионетка пиратских главарей. Она носит сталь на ногах и пахнет сексом, кровью и каким-то сладким порошком — я не могу описать ее по-другому. Как она выглядит? Она красива? Мне кажется, она должна быть красивой… Она была с ними, когда меня допрашивали, и я понял, что она получает от этого удовольствие.

Руиз отошел от занавеса и снова начал приоткрывать дверь в жилые комнаты.

— Нет! — резко и настойчиво повторил мифогог. — У него там шарик-шпион, в ротонде — еще один. Он бы и сюда такой поставил, но «Зеленый ветер» очень трепетно относится к обеспечению конфиденциальности. Поэтому здесь самая лучшая антишпионская техника.

— Почему ты мне все это рассказываешь? — удивился Руиз.

— Потому что я ненавижу его всей горькой пустотой моего сердца, — ответил мифогог низким, страстным, исполненным неподдельного чувства голосом. — Этот человек искалечил мне жизнь, пусть она и была жалкой до встречи с ним. Это он заразил меня нейрофагом, который пожрал мои глазные нервы и все еще сидит, караулит в моем черепе и никогда не позволит мне снова видеть — и все ради глупой прихоти этого гада. Слепота придает моим рассказам больше «мистической значимости», как он выразился. Словно великие слепые мифогоги древности не кинулись бы покупать себе глаза, имей они такую возможность. — Он сплюнул, едва не попав посетителю на ногу.

— Разве ты его не боишься? — почти прошептал Руиз.

Мифогог слегка обмяк, словно из него вытекло, слишком много эмоций.

— Конечно, конечно. Потому-то я и не стал помогать пиратским главарям, хотя в тот момент и сам не знал, где он. Но потом он пришел ко мне и стал говорить про тебя, про то, как он тебя схватит. Я не могу объяснить, как я догадался, что на самом деле он мертв, но я понял это, и мне уже было не так страшно, как раньше.

— Мертв?

— Мертв! Он теперь — машина, чье-то бездушное орудие. Генши сделали с ним все, что могли, и его больше нет. Может быть, сейчас, когда он мертв, ты и сумеешь его одолеть. Сумеешь? — Киборг резко повернул голову к Руизу, его незрячие глаза горели.

— Я должен попытаться, — ответил Руиз.

Почему-то известие о том, что Реминт был обработан геншами, не удивило его по-настоящему. Обстоятельства его визита на Суук и сопутствующие этому события начинали приобретать определенную закономерность. Он ощущал себя актером в какой-то бредовой пьесе, полной темной символики и сложной изысканной иронии.

— Где он?

Мифогог долго молчал, и Руиз начал уже подумывать, как бы ему вытащить из него нужные сведения, не привлекая внимания охранных устройств «Зеленого ветра». Но киборг наконец заговорил высоким ломким голосом, совершенно не похожим на тот драматический тембр, которым он пользовался раньше.

— Если я тебе скажу, а ты потерпишь неудачу, он покарает меня так, что и подумать страшно.

— Я не подведу, — ответил Руиз самым уверенным тоном, на какой был способен.

Киборг кивнул:

— Не исключено: Ты очень похож на Реминта, каким он был, пока они его не убили. — Казалось, он принял решение. Спина выпрямилась, голос окреп. — Он велел сообщить ему во дворец развлечений «Сладостный блеск». Он расположен всего на два уровня ниже «Зеленого ветра», в этом же небоскребе. Я, конечно, не могу гарантировать, что он там, но… поищи его в комнате В-448.

— Спасибо, — ответил Руиз и выскользнул наружу.

— Замечательное представление, — сказал Реминт киборгу, который вопросительно поднял голову.

Потом убийца переключил монитор на наружный шарик-шпион и последовал за Руизом, который спешно покинул Зал Боли и Обновления.

Кореана недоверчиво покачала головой:

— Разве ненависть мифогога тебя не волнует? Его чувства, несомненно, искренни. Разве не опасно оставлять в живых столь враждебно настроенное создание?

Реминт посмотрел на нее безо всякого выражения и не ответил.