Император всего

21

Кореана появилась в соседнем дворце удовольствий как раз в тот момент, когда Руиз Ав лязгал по причалу в фабулярий. Дворец удовольствий был совсем в упадке, его холл был грязен, ковер протерт до дыр, и в тот момент посетителей в нем совершенно не было. Существо неизвестной расы сидело за матовым окошком отсека безопасности, читая древнюю напечатанную книгу. Он не поднял глаз на Кореану и ее проводника, когда они зашагали к лифтам.

Ее проводник постучал по поцарапанной и избитой двери в длинном, скупо освещенном коридоре, и дверь приотворилась на волосок. Человек, закованный в броню, внимательно, но быстро осмотрел ее, прежде чем впустить.

Она немедленно почувствовала возросшее напряжение Реминта. Он наклонился над экраном, на который шарик-шпион передавал информацию. Экран стоял к самом темном углу обшарпанного номера. Реминт сперва совершенно не обратил внимания на ее приход, потом поднял на нее свой бесстрастный взгляд. Он не сказал ни одного приветственного слова.

Парочка мальчиков-игрушек скорчилась вместе на сальной, покрытой пластиком кровати, их разрисованные глаза были выпучены от страха, они крепко прижались друг к другу. Они смотрели на Кореану с жалкой надеждой на то, что она либо отпустит их, либо использует привычным для них образом. Она подумала, почему это Реминт попросту не убил их и не засунул тела в стенной шкаф. Но, может быть, он предчувствовал долгое ожидание и не хотел, чтобы в комнате поднялась вонь. Ей пришло в голову, что мальчики, наверное, думают, что в происходящем они тоже играют какую-то роль, что их присутствие здесь каким-то образом отражалось на событиях. Что-то в этой мысли не понравилось ей, от чего-то стало не по себе, но она не стала задумываться над этим.

– Он здесь, – сказал Реминт своим бесстрастным голосом.

Она пробежала через всю комнату и попыталась оттереть его плечом от экрана. Это было такое же ощущение, как если бы она попыталась оттолкнуть каменную гору. Потом он сам отодвинулся, и она смогла увидеть Руиза Ава, который шел по стальному причалу позади прекрасной нагой женщины. Его темное лицо ничего не отражало, кроме спокойной настороженности. Она попыталась представить себе, о чем он сейчас может думать – и не смогла.

– Чего ты ждешь? – спросила она Реминта.

– Я не могу трогать его здесь или в Селадон Уинде. Уинд предлагает услуги самым опасным существам во вселенной, тем более в Моревейнике – они готовы на все. Если бы Руиз Ав был бы настолько смекалист, что спрятал бы своих людей в Уинде, я никогда не смог бы вытащить их оттуда… Хотя мифогоги довели бы их до полного помешательства, если бы он их оставил слишком надолго.

– Так как же ты предлагаешь вытащить его оттуда?

– Мне кажется, я знаю, где он станет меня искать.

– И где же это? – резко спросила Кореана. Она начинала терять терпение от весьма скупых и мало что говорящих ей высказываний Реминта.

Ремонт какое-то мгновение не отвечал.

– В моих прежних снах. Я там спрятал ему приманку.

Селадон Уинд был весьма впечатляющим местом, если сравнивать его с прочими фабуляриями, которые посещал Руиз. Вход состоял из длинного узкого амфитеатра. Посетители прохаживались по выложенному белыми изразцами полу, а бледные холоизображения тысяч древних богов и демонов смотрели молча из рядов сидений, которые поднимались высоко к потолку. В дальнем конце белой колоннады были двери, в которые посетители проходили в ту часть фабулярия, которую они выбрали. Свет был слабым, красноватым, а в воздухе, вне всякого сомнения, витали феромонные соблазнительные струи. Руиз почувствовал, как настроение его становится мрачнее и более агрессивным.

Когда он подошел к колоннаде, он встряхнулся, словно пытаясь стряхнуть с себя все те опасные добродетели, которые он недавно приобрел: сострадание, милосердие, сочувствие, верность… Реминт не знает ничего такого, а сейчас ему надо стать максимально таким, как Реминт, если он надеялся пройти тропой убийцы в фабулярии.

Руиз заставил свой разум стать спокойным, а сердце жестким. Он пытался повернуть время вспять и снова стать тем смертоносным существом, которым он некогда был.

В некотором роде он преуспел.

Семь арок колоннады были украшены, каждая, оживленной холокартинкой, которая изображала, какого рода мифы можно было встретить в данной части фабулярия.

Руиз остановился и посмотрел на изображения.

Чуть погодя он обнаружил, что его внимание сильнее всего притягивает арка, которая изображает богиню, похожую на Кали, чьи четыре руки держали нож, гарроту, пульсатор и энергомет. Руки грациозно извивались, образуя узор, который через некоторое время начинал казаться чрезвычайно соблазняющим, а на черном лице богини была улыбка, которая казалась то свирепой, то ласковой. Черты ее лица были резкими, почти жестокими, а глаза ее горели едва сдерживаемым безумием. Ее шесть темных грудей были красивейшей формы и обнажены. Они подпрыгивали крайне соблазнительно с каждым ее движением, словно они были сделаны из какой-то божественной субстанции, которая была легче плоти.

Он прошел под арку, и механический проводник выскочил из ниши справа от него. Он предложил ему поднос с изысканными опьяняющими средствами, галлюциногенами и транквилизаторами. Когда Руиз отклонил их, проводник сказал:

– Идите за мной!

И скатился по чуть наклонному коридору с механической легкостью.

– Он почуял приманку, – сказал Реминт. – Он выбирает точно так же, как выбрал бы я.

Кореана смотрела на Руиза Ава, который быстрым шагом двигался за механическим проводником. Лицо его все еще ничего не выражало, но теперь на нем появился оттенок какого-то неуловимого чувства, которое беспокоило Кореану тем, что было ей как-то таинственно знакомо. Он казался еще более элементарно опасным, чем когда она видела его в последний раз.

В чем же была разница? Она посмотрела на Реминта, чье лицо было освещено зеленоватым светом экрана, и поняла, что у него и Руиза Ава одинаковое выражение лица.

Механический проводник провел Руиза Ава в большую ротонду, где свет казался еще тусклее, чем в центральном холле. В центре ротонды был искусственный бассейн, где светящиеся ночные угри проплывали под розоватыми водяными лилиями, оставляя на воде светящиеся следы. Из бассейна исходили запахи разложения и бешеной жизни. Высоко вверху Руиз Ав почувствовал присутствие компьютеризированного оружия, которое прослеживало ленивые движения посетителей.

– Это Зал Муки и Обновления, – сказал механический проводник и укатился прочь.

По периметру было около сотни или чуть больше трапециевидных отверстий, в каждом из которых была мифогога. Одни из отверстий были занавешены, тем самым указывая на то, что мифогога уже была занята посетителем или по другим причинам не работала. Но большая часть существ, которые обитали в этой части Селадон Уинда, сидели у порогов своих мифогог, ожидая клиента. Несколько прочих потенциальных клиентов блуждали по периметру, включая высокую женщину, следом за которой он прошел в Селадон Уинд.

Первым мифогогом слева был старый, покрытый шрамами мужчина, у которого на плече были татуировки Ретрантического надзирателя. У него была копна тоненьких седых косиц на голове. Он посмотрел на Руиза с вопросительным поднятием бровей. Руиз ответил ему взглядом, ожидая, что последует проблеск узнавания, который он ожидал увидеть в глазах того, кто создавал мифы для Реминта. Он не почувствовал ничего, кроме легкого отвращения.

Руиз начал прохаживаться по периметру, заглядывая в каждую мифогогу, мимо которой проходил, все еще окутанный холодной целеустремленностью, которую он взял на вооружение, когда вошел в холл фабулярия. Кое-кто из мифогогов отвечал на его взгляд ярким хищным взором, кое-кто отводил глаза, охваченный смутной тревогой в глубине своего странного и помешанного естества. Он прошел мимо женщины из Плакальщиц по Быкам, чьи волосы были причесаны так, что имитировали шипы, Дальметрианского ренегата, покрытого голубой чешуей, мальчика с жабрами, в чьих глазах затаилась древняя мудрость. Он плавал в гигантской рюмке мутно-зеленой жидкости – и еще там была дюжина других, столь же странных. Никто из них с ним не разговаривал. Видимо, администрация считала, что Селадон Уинд – место фешенебельное, и воспрещала какое-либо расхваливание услуг и товара.

И все же он почувствовал волну интереса, которая следовала за ним, пока он обходил ротонду, интереса, который, казалось, шел впереди его медленного обхода Зала. С внезапной спешкой распахивались все новые и новые занавески, и мифогоги вытягивали шеи, чтобы как следует его рассмотреть.

Их неожиданное внимание подстегнуло его на больший уровень осторожности, и он почувствовал, что он ближе к цели. Теперь он ощущал себя почти что прежней личностью.

Он шагал все дальше и дальше. Большая часть мифотворцев, казалось, очень гордилась своей пестрой эксцентричностью, словно качество их мифов и сказок могло хоть как-то зависеть от их странных нарядов и чувства вкуса. В моде явно было упадочничество, подумал Руиз. От него он начинал уставать. Кое-кто из мифогогов подмигивал ему, выразительно скалил зубы в усмешке, делал молча приглашающие жесты. Никто из них, казалось, не отличался тем стилем, который привлек бы внимание человека вроде Реминта.

Руиз начал обходить ротонды во второй раз.

Реминт переключил экран на другое следящее устройство. Кореана увидела человека с лицевым протезом из чеканного серебра, который смотрел невидящими глазами и молчал.

– Он здесь, – сказал Реминт.

– Как я его узнаю? – произнес человек металлическими губами.

– Как ты меня узнал?

Человек вздохнул и кивнул. На миг он наклонил голову, так что Кореана его не видела. Когда он снова поднял голову, на нем была грубая кожаная маска в виде лица Реминта Ю-Юбере.

Реминт выключил экран.

– Теперь нам остается ждать.

Руиз был уже на четверть пути вокруг ротонды, когда на две двери впереди него распахнулись занавески – те, которые при его предыдущем обходе были задернуты.

Когда он подошел к отверстию и увидел мифогога, который сидел на высоком деревянном стуле, он почувствовал неприятный укол узнавания и отступил на шаг. Наверху орудия зажужжали, почувствовав необычно быстрое движение.

Потом он увидел, что это не его враг, что это только маленький, плохо сохранившийся киборг, на котором была кожаная маска. Киборг не обращал на него никакого внимания, он смотрел на бассейн, сидя совершенно неподвижно.

Руиз почувствовал, как внимание остальных мифогогов усилилось, когда на него стали обращать внимание посетители, и он почувствовал себя немного не в своей тарелке. Он подошел поближе и прищурился на мифогога, который по-прежнему не обращал внимания на его присутствие. Интересно, какие слова по ритуалу надо сказать, чтобы воспользоваться услугами мифогога? Сперва Руиз даже не мог их вспомнить, потому что его никогда не привлекали искусственные мифы, которых столько было в распоряжении фабуляриев Дильвермуна, он не мог понять, что в них так притягивает остальных, поэтому он редко посещал подобные места.

Потом он вспомнил, что именно надо сказать.

– С кем говоришь ты, сказитель?

Лицо мифогога слегка повернулось в его сторону. Руиз понял, что киборг был слеп, эксцентричный выбор, свидетельствующий о желании эпатировать остальных, поскольку никто из живущих в пангалактике не был обречен на слепоту с развитием техники, тем более по своему выбору стать слепым…

Мифогог заговорил с небрежным, не вымученным красноречием:

– Я говорю с теми, кто владеет мечом, к воителям ночи обращены мои слова, к тем, кто соблюдает приличия и порядок, к праведным очистителям плоти. С теми говорю я, кто хранит убийство в сердцах своих.

Руиз поколебался. Его самые глубокие подозрения внезапно пробудились. Как мог он встретить такого человека, как Реминт Ю-Юбере, и не подозревать, что где-то для него расставлена ловушка? С другой стороны, неужели враги его были настолько глупы и самонадеянны, чтобы считать, что он сам, добровольно войдет в логово мифогога? В это трудно было поверить. К несчастью, он никогда не был человеком, который привлекал к себе глупых врагов.

Более того, как могли его враги знать, что он появится именно в этом месте, что можно было устроить ему такую сложную ловушку? Невзирая на то, что он считал, что неплохо понял характер Реминта Ю-Юбере, он не мог заставить себя поверить в то, что его мотивы могли бы быть столь же прозрачны для этого убийцы. А почему нет? – спросил какой-то протестующий голос в его сознании, но он подавил его и выступил вперед с кредиткой в руке.

– Я и есть один из них, – сказал он.

Кожаная маска не относилась к тем, которые могут отражать чувства носителя по его желанию, поэтому Руиз не мог ничего прочесть на лице мифогога, но у него было странное ощущение, что мифогог улыбнулся за слоем мертвого пластика.

– Я знаю, – сказал человек тихим голосом и вытянул вперед руку, чтобы взять кредитку.

Он спустился со своего стула и вошел в нишу, немного прихрамывая, сервомоторы в его ногах слегка повизгивали. Он остановился, придерживая занавеску, и, когда Руиз перешагнул порог, он отпустил ее, и она упала.

Мифогог показал ему на деревянный стул с прямой спинкой, в сам уселся на скамью, обитую мягкой кожей. Маленькая каморка была страшно темной, стены были увешаны гобеленами такими выцветшими и такими серыми, что Руиз никак не мог разобрать, что было на них изображено, хотя время от времени золотая нить отбрасывала мягкий отблеск от света единственной лампы, которая горела на маленьком столике, поставленном у стены.

Узкая дверь вела в жилище мифогога, и Руиз шагнул к нему одним быстрым движением. Он секунду слушал у двери, но ничего не услышал и ничего не почувствовал.

– Он не здесь, – сказал мифогог.

– Кто? – спросил Руиз, чувствуя, что у него волосы на затылке встают дыбом.

Мифогог засмеялся сухим скрипучим смехом.

– Ну как это кто? Реминт Ю-Юбере, чьей крови ты ищешь.

Руиз прижался спиной к стене, чувствуя панику и неожиданный гордый гнев.

– Откуда ты это знаешь?

Мифогог снова засмеялся, на сей раз еще более безумным смехом.

– От тебя просто пахнет всем этим, твоим поиском этого человека, тем, как ты в нем нуждаешься. Это такая сильная вонь, что любой человек скажет сразу, что ты ищешь его. Твоя тень так полна его личностью, что я словно бы вижу это. Кроме того, он сказал мне, что ты сюда придешь, и вот ты здесь, в чем невозможно ошибиться.

Руиз вытащил игольчатый нож из сапога.

– Что еще он тебе сказал?

Мифогог покачал головой в маске, раз, другой, третий, так, что маска покосилась в сторону, обнажив грубо отлитый металл под нею.

– Он приказал мне держать тебя здесь, заворожив своей старой коллекцией сказок, пока он не сможет что-нибудь предпринять, чтобы взять тебя. Что еще? И я мог бы это сделать, – тут можешь не сомневаться! Я бы рассказал тебе насчет Богини Шипов из Ниама и Как Она Нашла Свое Сердце – пусть даже оно совсем гнилое. Или почему яркие цветы вырастают там, где прошли Кронверкские Демоны, и почему эти проклятые цветы приносят безумие и смерть. И почему это безумие и смерть все-таки несут благо. Или почему Губастабл Болтливый заслужил свое ужасное прозвище. Все любимые сказки Юбере.

Слепое лицо поднялось к нему.

– И ты бы слушал, ты бы слушал. Если не из-за моего Великого и Прекрасного Голоса, тогда просто потому, что надеялся бы найти в моих рассказах ключ к тому, где он находится. Какой-нибудь кусочек сведений, который из меня не вытащили лорды-пираты.

Холодок пробежал по спине Руиза. Он почувствовал, что он не в своей привычной области, что он идет по мутному океану обмана, в котором, кроме того, плавает страшный неуловимый хищник. На него навалилось чувство беспомощности, и он осознал, что он слаб и одинок, словно все, что ему оставалось делать – это лягаться и размахивать руками в ожидании того, как вокруг его тела сомкнутся страшные челюсти.

НЕТ!!!

– А что от тебя узнали пиратские владыки? – спросил Руиз.

Мифогог пожал плечами.

– Да ничего важного. Послушай! Подойди к занавеске и осторожно выгляни. Ты ее видишь, женщину со стальными ногами?

Руиз вспомнил нагую женщину в туфельках со стальными чешуйками. Он перешел комнату и выглянул через маленькую дырочку в ткани.

Она была на дальней стороне ротонды. Она стояла неподвижно, глядя прямо на него через бассейн.

– Ты ее видишь? Она – марионетка пиратских владык. Она носит сталь на ногах и пахнет сексом, кровью и каким-то сладким порошком, хотя я не могу описать ее как-нибудь иначе. На что она похожа? Как она выглядит? Она красива? Мне кажется, она должна быть красивой… Она была с ними, когда они меня допрашивали, и я почувствовал, что она получает от этого удовольствие.

Руиз отошел от занавески и снова подошел к дверце в жилище мифогога. Он стал потихоньку приоткрывать дверь.

– Нет! – резко и настойчиво сказал мифогог. – У него там шарик-шпион, а еще один – в ротонде. Он бы и сюда поставил такой же шарик, если бы не то, что Селадон Уинд очень придирчиво относится к конфиденциальности, обеспечиваемой для его клиентов, поэтому здесь очень хорошая антишпионская техника.

– Почему ты мне все это рассказываешь? – спросил Руиз.

– Потому что я ненавижу его всей горькой пустотой моего сердца, – сказал мифогог страстно низким, полным чувств голосом.

– Это тот человек, который искалечил мне жизнь, пусть она и так была жалкой, прежде чем он встретил меня. Это он заразил меня нейрофагом, который пожрал мой глазной нерв, и все еще сидит, караулит в моем черепе, который никогда не позволит мне снова видеть – и все только ради его глупой прихоти. Моя слепота придает моим рассказам больше «мистической важности», как он сказал. Словно те великие слепые мифогоги древности не побежали бы немедленно и не купили бы себе новые глаза в тот же миг, как это стало бы для них возможно.

Он сплюнул, едва не попав Руизу на ногу.

– Ты разве его не боишься, разве ты чувствуешь к нему только ненависть? – Руиз почти шептал.

Мифогог слегка обмяк, словно слишком много чувств вытекло из него.

– Конечно, конечно. Вот тебе причина, по которой я не помог пиратским владыкам, если не считать того, что в то время я и сам не знал, где он находится. Но потом он пришел ко мне и стал говорить про тебя, про то, как он тебя схватит. Я не могу сказать, как я открыл, что он на самом деле мертв, но я это знал, и мне уже не было так страшно. Не так, как раньше…

– Мертв?

– Мертв! Теперь он – машина, чье-то бездушное оружие. Генчи сделали с ним все, что умели, и больше его нет. Может быть, теперь, когда он мертв, ты сможешь одолеть его и погубить. Сможешь? – киборг резко повернул голову к Руизу, и, хотя глаза его не видели собеседника, они все равно горели.

– Я должен попытаться, – ответил Руиз.

Почему-то слова о том, что Реминт был деконструирован генчами, на самом деле не удивили Руиза. События и обстоятельства его визита на Суук, казалось, приобрели своего рода непонятную закономерность и логику. Он чувствовал себя, как актер в какой-то бредовой пьесе, представлении, полном темной символики и сложной изысканной иронии.

– Где он?

Мифогог долго молчал, пока Руиз не начал думать, как бы ему вытащить сведения из этого человека без того, чтобы привлекать внимание охранных устройств Селадон Уинда. Но наконец мифогог заговорил тонким ломающимся голосом, совершенно не похожим на тот драматический голос, которым он пользовался раньше.

– Если я скажу тебе и ты потерпишь неудачу, он покарает меня таким способом, про который мне не хочется и думать.

– Я не подведу, – ответил Руиз самым уверенным тоном, какой только мог изобразить.

Человек кивнул ему.

– Возможно. Ты очень похож на Реминта, каким он был, прежде чем они его убили.

Он, казалось, принял решение. Спина его выпрямилась, и он заговорил окрепшим голосом.

– Он велел сообщить ему во дворец развлечений Сладостного Блеска, который только на два уровня ниже Селадон Уинда, в этом же самом небоскребе. Я, конечно, не могу гарантировать, что он там, но… поищи его в комнате В-448.

– Спасибо, – ответил Руиз Ав и выскользнул наружу.

– Замечательное представление, – сказал Реминт киборгу, который вопросительно поднял голову.

Потом Реминт переключил экран на внешний шарик-шпион и последовал за Руизом в его поспешном уходе из Зала Муки и Обновления.

Кореана в изумлении покачала головой.

– Разве ненависть мифогога тебя не касается? Его чувства были несомненно подлинные. Разве небезрассудно оставлять такое опасное и полное ненависти существо в живых?

Реминт посмотрел на нее без всякого выражения и не ответил.